Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Пути и способы восприятия и отражения человеком окружающего мира 16
1.1. Взаимоотношения языка и мышления 16
1.2. Проблема существования языка и мышления у животных 36
1.3. Понятие "картина мира", его история и основные характеристики 59
1.4. Языковая картина мира: способность языка отражать объективную реальность 73
1.5. Универсальное и национальное в языковой картине мира 89
Выводы по первой главе 108
Глава II. Национально-культурная специфика фразеологии 112
2.1. Некоторые аспекты изучения фразеологии в контексте культуры 112
2.2. Отражение национальной специфики во фразеологических единицах 125
2.3. Классификация фразеологизмов с зоонимом-наименованием домашнего животного 136
2.3.1. Собака/Пес /Щенок — Dog — Hund 139
2.3.2. Лошадь, кобыла / Конь, мерин / Жеребенок — Horse, mare / Steed / Colt — Pferd, Gaul, State / RoB, Wallach I Fohlen 143
2.3.3. Кошка/Кот/Котенок —Cat/Kitten —Katze/Kater 148
2 3.4. Корова /Бык, вол /Теленок — Cow/Bull, ox/Calf—Kuh/ Stier, Ochse / Kalb 153
2.3.5. Курица / Петух / Цыпленок — Hen / Cock / Chicken — Huhn, Henne / Harm I Kuken, Kiichlein 157
2.3.6. Свинья / Боров / Поросенок — Pig, sow, swine / Hog / Pigling — Schwein, Sau / Keiter, Eber / Ferkel 161
2.3.7. Овца / Баран I Ягненок — Sheep / Ram / Lamb — Schaf / Hammel I Lamm 164
2. 3. 8. Осел / Ишак — Ass / Donkey, mule — Esel 168
2.3.9. Гусь / Гусыня — Goose, Gander / Gosling — Gans 170
2.3.10. Коза/Козел —Goat —Ziege/Bock 173
2.3.11. Утка/Утенок — Duck/Duckling — Ente/Entlein 176
2.3.12. Голубь — Dove, pigeon — Taube 178
2.3.13. Пчела —Bee 179
2.3.14. Кролик — Rabbit — Kaninchen, Kamickel 181
2.3.15. Индюк — Turkey — Pute 182
2.3.16. Верблюд — Camel — Kamel 183
Выводы по второй главе 184
Заключение 187
Библиография 189
Список справочной литературы 207
- Проблема существования языка и мышления у животных
- Универсальное и национальное в языковой картине мира
- Некоторые аспекты изучения фразеологии в контексте культуры
- Курица / Петух / Цыпленок — Hen / Cock / Chicken — Huhn, Henne / Harm I Kuken, Kiichlein
Введение к работе
Для современной лингвистики характерной тенденцией стало рассмотрение языка не только в общечеловеческом, но и в национально-специфическом аспектах, а также ориентирование научного знания на человека и его потребности. В дознании любой "языковой личности" (Караулов Ю. Н. 198 7: 35) заключена совокупность самых разнообразных знаний и представлений об окружающей действительности, присущих каждой национальной культуре. Образ мира в сознании человека состоит из большого количества понятий, или концептов, и связанных с ними ассоциаций. Без владения такого рода знаниями существование полного понимания как внутри одной культуры, так и между различными культурами является невозможным. Взаимозависимость языка и культуры обуславливает появление национально-культурного компонента в значении слова. Причем само понятие "национально-культурный" предполагает, на наш взгляд, сопоставление с семантической системой другого языка..
Фразеология, которая, по словам Л. И. Ройзензона, является наиболее самобытным, сложным и комгшикативным явлением из всех творений языкового гения человека (Ройзензон Л. И. 1977: 116), в большей степени по сравнению с другими пластами лексики отражает своеобразие миропредставления через призму языка и национальной культуры, поскольку единицы фразеологии являются знаками не первичной номинации, т. е. прямого называния объектов, а вторично номинируют действительность, переосмысливая ее. Поэтому рассмотрение фразеологических единиц с точки зрения национально-культурной специфики позволяет углубить и расширить семантический аспект фразеологического состава любого языка, а конкретный анализ отдельных фразеологизмов позволяет выявить ту область языкового отражения мира, в которой наиболее ярко проявляется национальное
своеобразие фразеологии одного языка относительно фразеологии другого языка. Это, в свою очередь, позволит определить специфику мировосприятия того или иного народа, выражаемую языковыми средствами.
В свете проблемы культурной коннотации фразеологии фразеологические единицы с зоонимным компонентом представляют особый интерес. Это обусловлено той ролью, которую традиционно играют зоонимы в сознании "языковой личности", что подтверждается их достаточно частым и продуктивным использованием в художественных произведениях, публицистике, в различного рода афоризмах и в повседневном общении.
Роль зооморфного элемента исключительно велика. Она определяется тем значением, которое имели животные на ранней стадии развития человечества, когда они не отделялись от человеческого коллектива, а анимализм был основой мировоззрения. В те времена человек еще не рассматривал себя, как существо уникальное, занимающее особое положение в системе мироздания. Проявлением этого стал тотемизм — представление первобытного общества о мире, в котором человек не только видит себя потомком какого-либо животного, но и включает его в социальную иерархию, ставя его на вершину иерархической лестницы. В силу этих особенностей животные в течение длительного времени служили некоей наглядной парадигмой, а отношения между ее элементами использовались как определенная модель жизни человеческого общества и окружающего мира в целом.
Именно тогда начали складываться первые обобщения-символы, конкретизируемые в образе того или иного животного. Названия животных оказались одним из наиболее подвижных тематических пластов лексики. Зоонимы получают не только прямые, но и некоторые узуальные переносные значения, символы и способы иносказательного обозначения человека. Зоонимная лексика не является безэквивалентной, но в то же время каждая из составляющих этот пласт лексема коннотативна, и в сознании носителя
определенного языка она сопровождается специфическими "эмоционально-эстетическими ассоциациями" (Телия В. Н. 1981: 76).
Тем не менее не все зоонимы обладают развернутыми семантическими микросистемами, суммой переносных значений, направленных на иные, кроме животных, объекты. Существуют своеобразные семантические лакуны, поэтому некоторые фразеологизмы с зоонимами широко употребительны во всех анализируемых языках, а другие появляются только окказионально, не входят в состав языка и не закрепляются в речевом обиходе. Если сопоставить материал исследуемых языков, то можно обнаружить общность семантических переносов и процессов. Вместе с тем выделяется ряд нюансов, градационных последовательностей, отличающих семантическую нагрузку русских, английских и немецких зоонимов.
Все вышеизложенное и обуславливает актуальность нашего исследования.
Фразеологические единицы с зоонимным компонентом были предметом изучения многих исследователей. В частном языкознании это работы А. В. Буробина, Е. Р. Малафеевой, А. Н. Молчановой, А. В. Пария, Н. Д. Петровой, В. А. Степаненко, Ф. Ф. Фархутдиновой, Т. А. Шепиловой и др.
В диссертационном исследовании А. В. Буробина осуществляется тематическая классификация русских фразеологизмов-зоонимов, основанная на экстралингвистических факторах. В этой классификации выделяются такие группы, как иноязычные по происхождению фразеологические единицы с зоонимным компонентом, исконные фразеологизмы, фразеологизмы, связанные с наблюдениями за повадками различных животных, с обычаями и бытом русского народа, с суевериями, приметами, поверьями русского народа и особенностями его исторического развития (Буробин А. В. 1994: 53-75). Также в классификации выделяются фразеологизмы, прототипы которых содержат имена собственные, фразеологизмы, восходящие к пословицам и поговоркам
русского языка и связанные с фольклором и художественной литературой (Буробин А. В. 1994. 79-82). Интересной особенностью данной работы является рассмотрение автором анималистических фразеологизмов без зоонимного компонента, но так или иначе связанных с животным миром. В число этих фразеологизмов включаются, например, такие устойчивые обороты, как делать стойку, бить копытом, тянуть ярмо, влезть в шкуру и др. А. В. Буробин классифицирует данные фразеологизмы по семантическому и структурному признаку и делает вывод о том, что "анималистическим фразеологизмам без зоокомпонента присущи все свойства, характерные для других семантических классов фразеологии" (Буробин А. В. 1994: 180).
В центре исследования Ф. Ф. Фархутдиновой стоят проблемы "тождества", т. е. лексического варьирования, и "отдельности" — явления многозначности — во фразеологии русского языка. В приложении к работе выделяется группа фразеологических единиц с ложноанималистическим компонентом, омонимичным слову-названию животного, но который, по словам автора, утратил с ним все семантические связи (Фархутдинова Ф. Ф. 1987: 16). Автор указывает на большое значение анималистической фразеологии, поскольку она может служить ярким примером "эволюционных изменений в формах человеческого мышления: от зооморфизма через антропоморфизм к антропоцентризму как самосознанию роли человека в мире и отчуждению человека от мира живой природы" (Фархутдинова Ф. Ф. 1987: 53).
Целью работы В. А. Степаненко является установление в немецком языке различных типов корреляций между сложным словом, содержащим зооним, и зоонимическим словосочетанием на уровне текста. Однако зоонимный компонент выступает лишь в качестве иллюстративного материала при решении таких задач, как рассмотрение проблемы соотношения сложного слова и словосочетания, описание и сопоставление семантических свойств словосочетания и сложного слова, выявление факторов, влияющих на выбор
той или иной единицы при передаче сходного содержания, и определение семантико-стилистических функций зоонимического композита и словосочетания (Степаненко В. А. 1992: 2).
А. В. Парий (1988) исследует ассоциативную природу коннотативных признаков фразеологических единиц с анимальным значением в современном немецком языке и их роль в формировании фразеологического значения. В работе выделяются традиционные семантические, структурно-семантические и лексико-грамматические группы фразеологизмов с анимальным компонентом. Автор делит фразеологический инвентарь своей работы на две группы: домашние и дикие животные, а затем рассматривает фразеологизмы в аспекте фразео-семантических полей, таких как фразео-семантическое поле качественных характеристик, физического и психического состояния, поле процессуальности и сфера межличностных отношений.
Н. Д. Петрова в своей работе акцентирует внимание на символике зоонимов в английском языке. Исследуя лексико-фразеологические варианты, автор приходит к выводу о том, что они обладают элементом символизации, иными словами, им присуще системное абстрагирование значения одного лексико-фразеологического ряда. Например, символическая сема "жестокость, беспощадность, хищность" характерна для зоосемы "волк" (Петрова Н, Д. 1983: 19). Н. Д. Петрова считает, что зоонимный компонент в составе фразеологизма благодаря своему символическому значению, первоначально соотнесенному с поведением того или иного животного, жестко формирует значение для всего фразеологического ряда.
Диссертационное исследование Л. А. Сычуговой (1996) посвящено системному описанию особенностей семантики и функционирования лексико-семантической группы наименований животных и выявление ее семантического и прагматического потенциала в семиосфере английской этнокультуры. Она решает задачи по определению основных терминов и понятий, связанных с
категорией одушевленности и антропоморфной оценочностью, выявлению лингвистических признаков антропоморфизма в текстах о животных и показывает роль лексико-семантических групп наименований животных в разных областях семиосферы.
В сравнительном языкознании фразеологизмы с зоонимным компонентом подвергались сопоставлению в самых разных языковых системах. Так, Е. А. Гутман, Ф. А. Литвин, М. И. Черемисина (на материале русского, французского и английского языков) (1977) и К. М. Гюлумянц (на материале русского и польского языков) (1971) объектом сравнения выбрали образную систему анималистических фразеологизмов.
Е. Гурбиш, сопоставляя анималистические паремии русского и польского языков, приходит к выводу, что основное направление коннотативного смысла зоосемант нацелено на отражение отрицательных характеристик человека и окружающей действительности, а наиболее употребительными в процессе этого отражения являются лексемы, связанные с жизнью домашних животных (Гурбиш Е. 1982:9, 14).
Предметом исследования И. В. Холманских являются русские и болгарские компаративные фразеологические единицы с компонентом-зоонимом. Данные языковые единицы рассматриваются как элементы двух фразеологических микросистем — компаративной и анималистической и классифицируются по признаку общности зоонимного компонента и по тождеству значения. Автор считает, что фразеологические образы, которые формируются зоонимами, отражают универсальность структурно-семантических моделей исследуемых устойчивых оборотов и в то же время их национальную специфику. Далее в работе делается вывод о том, что характеристика человека посредством анималистических компаративных фразеологизмов зависит от коннотативного потенциала и "лексического фона" зоонима, представляющего собой семантическое ядро сравнительной части
данных фразеологизмов и соотносящегося с конкретным животным (Холманских И. В. 2000: 4).
Д. М. Марданова предпринимает попытку синхронного сравнительно-типологического анализа фразеологических зоонимов генетически и структурно отдаленных языков — английского и турецкого. Автор замечает, что в сопоставляемых языках наиболее ярко представлены фразеологические единицы с компонентами-названиями домашних животных и птиц, что является отражением общечеловечности жизненного опыта разных народов (Марданова Д. М. 1997: 147). В ее работе также представлены словари фразеологических зоонимов исследуемых языков и разрабатываются некоторые принципы составления турецко-русского фразеологического словаря.
Таким образом, в большинстве вышеупомянутых работ внимание обращается на отдельные характеристики фразеологических единиц с зоонимным компонентом, а также предлагаются тематические, структурные, структурно-семантические и другие классификации данных фразеологизмов.
Новизна нашей работы заключается в том, что в классификации фразеологизмов с зоонимным компонентом мы использовали концептуальный анализ. При таком подходе сопоставление отталкивается от слова-концепта, т. е. наименования животного, что позволяет дать наиболее полную характеристику национально-культурной специфики того сегмента языковой картины мира, который отражает представление о том или ином объекте животного мира. Следует добавить, что сравнительное исследование фразеологических единиц с зоонимным компонентом на материале русского, английского и немецкого языков проводится впервые.
Гипотезой исследования послужило предположение о том, что национально-культурная специфика фразеологических единиц с зоонимным компонентом может проявляться не только в использовании во фразеологизмах разных образов животных для обозначения одного и того же явления.
Специфика восприятия окружающего мира, закрепленная с помощью языковых средств, в данном случае — фразеологических единиц, может быть также обнаружена в универсальных моделях мировосприятия в общем и в едином представлении о каком-либо животном в частности.
Цель диссертации состоит в определении национально-культурной специфики фразеологизмов с зоонимным компонентом в ее проявлении в универсальных представлениях, присущих народам-носителям русского, английского и немецкого языков.
Данная цель исследования предполагает решение следующих задач:
1. Проанализировать существующие точки зрения на вопрос о
взаимозависимости языка и мышления;
Определить место и роль картины мира в жизнедеятельности человека, а также условия создания языковой картины мира в сознании человека;
Исследовать проблему существования универсально-типологических и национально-специфических черт в языковой картине мира того или иного народа;
4. Выявить основные направления изучения фразеологии в контексте
культуры;
5. Определить национально-культурные черты в представлениях о
животных, зафиксированных во фразеологических единицах исследуемых
языков, исходя из слова-концепта, т. е. зоонимного компонента данных
фразеологизмов.
На защиту выносятся следующие положения:
Язык и мышление являются основными опосредующими структурами, влияющими на формирование целостного образа мира в сознании человека.
Национальная специфика в восприятии окружающей действительности обусловлена не разным уровнем мыслительных способностей людей, а влиянием исторического развития, традиций, быта и культуры какого-либо
народа.
3. Фразеология представляет собой тот пласт лексики, шире — языковой
системы, который наиболее ярко и образно передает национальные реалии,
атрибуты народного быта и все, что определяет самобытность и
индивидуальное лицо каждого народа.
4. Особый интерес представляет выявление национально-культурной
специфики в образной картине мира на материале зоонимов домашних
животных, поскольку более или менее одинаковый набор домашних животных
является общим окружением для народов-носителей исследуемых языков и
представляет собой основу для универсально-типологических ассоциаций,
связанных с данными животными и присущих конкретному народу.
Объектом исследования послужил корпус из 1250 фразеологических единиц с зоонимным компонентом, полученных методом сплошной выборки из лексикографических и справочных источников; из них в русском языке — 379, в английском — 501, в немецком — 370 единиц. В категорию "домашние животные" мы также включаем домашних птиц и насекомых.
В нашей работе не ставилась цель установления объема и границ фразеологии, тем не менее мы считаем нужным и целесообразным привести определение фразеологической единицы (далее — ФЕ), которое использовалось нами при отборе фактического материала. В этом вопросе мы придерживаемся точки зрения Л. Л. Нелюбина, который отмечает, что "фразеологическая единица — словосочетание, в котором семантическая монолитность (цельность номинации) довлеет над структурной раздельностью составляющих ее элементов, вследствие чего оно функционирует в составе предложения как эквивалент одного слова'* (Нелюбин Л. Л. 2001; 202). Вслед за А. В. Куниным (Кунин А. В. 1996: 17) в понятие фразеологизма мы также включаем пословицы и поговорки.
Под термином "зооним" мы понимаем общее наименование всех живых существ (млекопитающих, птиц, рыб, земноводных, пресмыкающихся, насекомых и простейших). Зоонимным компонентом мы считаем компонент, этимологически или словообразовательно восходящий к слову-названию животного. Следует добавить, что в лингвистической литературе существует термин "орнитоним" для отдельного наименования птиц, который мы также используем при описании фактического материала.
Предметом исследования является национально-культурная специфика фразеологизмов с зоонимным компонентом в сопоставлении трех языков: русского, английского и немецкого.
Для решения поставленных задач в работе использовались следующие методы и приемы анализа:
функциональный метод, позволивший определить роль языка и мышления в формировании и закреплении знаний и представлений об окружающей действительности;
приемы контрастивного анализа;
метод лингвистического наблюдения и описания;
сравнительно-исторический, сопоставительный метод;
метод концептуального анализа, с помощью которого нами была составлена собственная классификация фразеологизмов с зоонимным компонентом;
метод статистического анализа.
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что оно позволяет углубить наши представления о месте и роли языка и мышления в формировании картины мира, а также о сущности национальной специфики, выражаемой средствами фразеологии, тем самым внося определенный вклад в сравнительно-сопоставительную лексикологию.
Практическая значимость. Результаты проведенного исследования могут быть использованы в процессе дальнейшей научной разработки вопросов,
связанных с психолингвистикой, лингвокультурологией, контрастивным изучением языков. Материалы и выводы диссертации могут быть использованы в методике преподавания русского, английского и немецкого языков, в изучении курса теории языка и фразеологии данных языков, в лекциях и практических занятиях по переводу, а также при составлении фразеологических словарей. Углубленное знание фразеологизмов с зоонимным компонентом и их национально-культурной специфики позволит обогатить речевую практику как носителей названных языков, так и изучающих их. Кроме того, данная работа вносит вклад в развитие понимания не только внутри одной культуры, но может способствовать и межкультурной коммуникации.
Апробация исследования. Основные положения и результаты проведенного исследования были изложены на межвузовской научно-практической конференции "Система непрерывного образования: школа — педучилище — педвуз — ИГОС" в г. Уфе (1999), на международной научно-практической конференции "Проблемы и перспективы развития системы предвузовского обучения иностранных граждан на рубеже третьего тысячелетия" в г. Москве (2000) и на ежегодных научно-теоретических конференциях МГОУ, а также отражены в 8 опубликованных печатных работах.
Структура работы последовательно отражает этапы решения поставленных задач. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии и списка справочной литературы.
Во введении дается обоснование выбора темы, обусловленного ее актуальностью, формулируются цель и задачи исследования, устанавливается его объект, предмет, методы анализа, а также теоретическая и практическая значимость, определяются научная новизна работы и значение достигнутых результатов, характеризуется структура диссертации.
В первой главе исследуется проблема взаимоотношения языка и мышления, а также их роль в формировании картины мира того или иного
народа. Анализу подвергаются универсальные и национальные составляющие миропредставления и мировосприятия определенного языкового сообщества. В связи с изучением зоонимного компонента во фразеологизмах особое внимание уделяется вопросу существования языковой и мыслительной способности у животных.
Во второй главе рассматриваются основные проблемы изучения фразеологии в аспекте культуры, которое осуществляется в рамках некоторых наук. Проводится анализ модели мира, формируемый средствами фразеологии, а также национальной специфики, передаваемой с помощью фразеологизмов с зоонимным компонентом. На основе концептуального подхода осуществляется классификация фразеологизмов, содержащих наименование домашнего животного.
В заключении излагаются основные выводы и обобщаются результаты проведенного исследования.
Проблема существования языка и мышления у животных
На вопрос о том, думают ли животные, в различное время давались различные ответы, и каждый ответ зависел от целого ряда факторов: от ступени общественного развития, от состояния наук на то время, от религиозных верований и т. д. Наши предки, жившие много тысяч лет тому назад, были уверены, что животные обладают способностью думать. Более того, иногда считалось, что животные умнее человека. Например, древние греки считали змею помощницей бога врачевания Асклепия.
В XV в. в немецком княжестве Майнц был начат судебный процесс против мух из-за их назойливого поведения. В этом можно было увидеть некоторые остатки прежних представлений о животных как о существах, подобных людям. В швейцарском городе Базеле в 1747 г. власти выдвинули обвинение против петуха, который подозревался в колдовстве. Обвинение это "было доказано", и птица была приговорена к смертной казни путем сожжения на костре; приговор был приведен в исполнение городским палачом по всем правилам ритуала (Акош К. 1965: 5).
Естественнонаучные представления о животных, которые соответствовали бы действительности, создавались постепенно. Мнение, свободное от предрассудков и предвзятости, было сформировано лишь путем поисков, проб и ошибок. Фома Аквинский в XIII в. противопоставлял разум человека инстинктам животных и считал, что различия между человеком и животными непреодолимы (цит. по Лавриненко В. Н. 2000: 47). Несмотря на это, некоторые ученые пытались сгладить грани, существующие между человеком, "обладающим бессмертием души", и "неразумным животным". Представитель французского просвещения Ламметри писал в XVIII в. об этом так: "У животных есть разум потому, что они передвигаются в поисках пропитания, а у растений нет его потому, что они питаются тем, что приближается к ним. Разум человека является наибольшим потому, что и его потребности наибольшие, а движения его — самые свободные" (цит. по Лавриненко В. Н. 2000: 75). Вольтер, иронизируя над проблемой души, говорил: "... никто не думает о том, чтобы наделить блоху бессмертием души; но почему же тогда наделяют им слона, или обезьяну, или моего слугу?.. Я убежден, что если бы павлин мог разговаривать, то он утверждал бы, что его душа проживает в его роскошном хвосте" (цит. по Акош К. 1965: 6).
Все современные животные организмы, как одноклеточные, так и многоклеточные, возникли в ходе длительного процесса эволюции. Сложное строение и формы поведения животных являются результатом развития, которое прошли их предки в течение многих миллионов лет. Из огромного количества мельчайших изменений в ходе естественного отбора сохранялись только наиболее полезные. Появлялись новые организмы, от которых произошло множество новых видов, лучше приспособившихся к окружающей их живой и неживой природе.
Термин "приспособление" означает, что в определенных условиях возникают виды с "целесообразным" строением и поведением; а "целесообразность", в свою очередь означает, что эти виды в разной степени взаимосвязаны с окружающей средой и что перемены, происходящие в организме (рост, созревание, изменения обмена веществ), находятся в соответствии с изменениями окружающей среды (Акош К. 1965: 25).
В ходе естественного отбора у многих тысяч поколений предков возникло поведение, которое можно наблюдать и у живущих ныне пород и которое порой представляется совершенно загадочным. Кажется непонятным, каким образом животные как бы заранее знают, когда и что и как им надо делать. У Л. Л. Нелюбина мы можем найти следующий пример: "... у птиц есть свои законы, за которыми они зорко следят и сурово судят и наказывают тех, кто их нарушает. Так, например, вороны перед "вынесением приговора" нарушителю перед "слушанием дела" собираются подальше от людей и зверей в пустынных местах. Две или три птицы рассаживаются на соседних деревьях, проводах и т. п. и охраняют "заседание суда". "Обвиняемый" в центре стоит один. Вороний шум время от времени прерывается карканьем одной птицы. Орнитологи считают эти карканья "выступлениями" прокурора или адвокатов. Потом поднимается гвалт, означающий, что "приговор вынесен". Если он не в пользу "обвиняемого", то все "присяжные" и "зрители" слетаются к центру, чтобы прикончить "преступника" (Нелюбин Л. Л. 2002: 35). Подобные существующие отношения организма и окружающей среды можно объяснить историей вида, индивидуальным развитием организма, естественным отбором и наследственностью.
Иногда объяснение непонятного поведения животных было невозможным в силу того, что сам человек не обладал достаточными для этого знаниями. Например, прошло больше полугора столетий, прежде чем была объяснена способность летучих мышей ориентироваться в темноте. В конце XVIII в. ученый Спалланцани проделал опыты, в ходе которых установил, что летучие мыши обходят все препятствия благодаря своему слуху. В 1941 г. Галамбошу и Гриффину удалось раскрыть "секрет" летучих мышей. В настоящее время уже общеизвестно, что летучие мыши ориентируются при помощи ультразвука. Человеческое ухо воспринимает звуки, имеющие только 16000 - 20000 колебаний в секунду. Летучие мыши улавливают звуки, достигающие 100000 колебаний в секунду и способны издавать подобные коротковолновые звуки. Во время полета они непрерывно издают такие, условно говоря, крики, состоящие из ультразвуков. Особенностью этих звуков является то, что они отражаются даже от самых мельчайших предметов так же, как отражаются электромагнитные волны радарных установок. Летучие мыши слышат эхо издаваемых ими ультразвуков, а отраженные звуки как бы обрисовывают форму предметов (Акош К. 1965: 36). Порой действия животных представляются нам вполне осмысленными, и создается впечатление, что они думают, прежде чем совершить тот или иной поступок. Например, иногда, когда собаке дают кость, она начинает бегать в поисках подходящего места, чтобы зарыть эту кость в ямку. Мы можем воспринять эти действия как разумные, приписывая тем самым собаке способность думать. Однако Н. Б. Мечковская считает, что какими бы поразительными ни были сложность и целесообразность поведения животных — "будь то добыча или поиски корма, рытье нор или строительство сотов, брачные игры, сезонные миграции, "обучение" молодняка, — программы этих действий определены генетически" (Мечковская Н. Б. 1996: 7-8).
Универсальное и национальное в языковой картине мира
Человек, который владеет помимо своего родного языка каким-либо другим естественным языком, знает о существовании сходств и различий между языками. И пусть эти языки различаются в плане своего происхождения и структурной организации, пусть они находятся в разных точках пространства и времени, они обязательно обнаруживают единство по своим фундаментальным свойствам, различаясь в то же время не только внешне, но и по внутренней форме или "порождающему язык духу" (Гумбольдт В. 1984: 75). Каждый язык содержит в себе свойства, общие с другими языками, и индивидуальные свойства, присущие только этому языку.
О существовании общих и индивидуальных свойств можно говорить применительно к любому объекту, и не только с лингвистической точки зрения.
В этой связи большой интерес представляют взгляды Г. Гегеля на сущность этого вопроса. Г. Гегель рассматривает общее в неразрывной связи с особенным и индивидуальным. Общее находит свое отражение в особенных признаках, нроявлшощнхся в каком-либо индивидуальном объекте. Общее может существовать исключительно благодаря своему выражению в особом, которое характеризует индивидуальный объект. Если мы видим объект и называем его "розой", то мы вычленяем его как нечто индивидуальное. Причем распознавая данный объект благодаря таким признакам как "красный цвет", "наличие шипов", "определенный запах" и т. д., которые являются общими для всех видов роз, мы не только понимаем, что эти признаки являются универсальными для всех роз и проявляются особым образом в данной розе, но и различаем данный индивидуальный объект. "Особое, — говорит Г. Гегель, — есть антитеза общего: нет общего без особого и особого без общего. Соединяясь в неразрывное целое, общее и особое образуют индивидуальное" (перевод наш — Ю. И.) (пит. по Markova I. 1982: 121).
Иногда в определенных условиях особое может стать универсальным. В отношении языка можно сказать, например, что какая-либо фразеологическая единица была придумана одним человеком и являлась особой характеристикой этого человека. Но, закрепившись в языке и найдя отклик у других людей, эта фразеологическая единица постепенно становится характеристикой целого народа, т. е. его универсальным признаком.
Рассматривая язык с точки зрения гегелевской диалектики, можно сказать, что конкретные языки представляют собой особые формы проявления универсального. Общим является не происхождение и общее развитие языков, а мышление, отражающее внешний мир. Именно мышление — это то, что присуще всем языка независимо от их происхождения, а также жизненных условии, культуры и уровня знаний их носителей.
Общее в языках нужно рассматривать в единстве с индивидуальным, признавая, как считает С. Г. Шафиков, "примат общего, вследствие особого, абсолютного характера проявления общего в виде языковых универсалий" (Шафиков С. Г. 1998: 9). Внутренние структуры языков гораздо более сходны, чем их поверхностные структуры, поэтому большее внимание к семантическим структурам не может не привести к тому выводу, что семантически языки различаются относительно неглубоко (Чейф У. Л, 1975:98).
При этом общее в языках более сокровенно, тогда как более доступное для обнаружения различие выступает зачастую на поверхности сравниваемых явлений. "Поверхностное межъязыковое различие часто скрывает единообразие, которое лежит в глубине" (перевод наш — Ю. И.) (Langaker R. W. 1973: 246), отражая общее устройство всех естественных языков. Выявление единого, обнаруживаемого в конкретных языках, позволит выделить суть общечеловеческого языка и критерии психологического единства человечества. Другими словами, поскольку "язык представляет собой форму индивидуального поведения и одновременно форму общественной культуры, универсалии дают возможность установить связь с психологическими закономерностями... и сформулировать выводы относительно человеческой культуры в целом" (Гринберг Дж. и др. 1970: 31).
Сравнение языков приводит к установлению того, что является общим для этих языков, что — сходным, а что — отличает их друг от друга. В соответствии с этим выделяется и три основных области в общем сравнительном языкознании — универсология, типология и контрастивная лингвистика. Типология и контрастивная лингвистика едины, поскольку "любое сравнение — это показ различий на фоне сходства" (Манакин В. Н. 1993: 79).
Наличие универсалий в языке определяется общими закономерностями функционирования языка как средства общения, "глубинными отношениями между языком и мышлением, языком и психологией человека, языком и окружающей действительностью, описываемой средствами языка" (Гак В. Г. 1983:8). Дж. Гринберг выделяет два типа языковых универсалий: 1) абсолютные, отражающие всеобщие черты языков мира; 2) статистические, или представляющие собой тенденции и наличествующие в большинстве языков, но не обязательно во всех (Гринберг Дж. 1989: 387). Универсалии могут определяться следующими факторами: 1) Физические, т. е. связанные с тем, каков мир, особенности человеческого тела, голосового и слухового аппарата (с точки зрения физического источника, например, рассматриваются фонетические универсалии); 2) Когнитивные и перцептуальные, которые соотносятся с перерабатывающими способностями человеческого мозга, познания в целом; 3) Метод овладения языком и нейрофнзическая основа для использования языка; 4) Исторические изменения в процессе развития языка; 5) Экстралингвистические факторы, связанные с природой социального взаимодействия людей (Gass S., Ard.J. 1987; 54).
Некоторые аспекты изучения фразеологии в контексте культуры
Фразеологический состав языка является своеобразным барометром, отражающим изменения в обществе, происходящие в результате его развития, специфику и характерные черты определенной эпохи, страны или народа. Поэтому в любом языке можно найти большое количество устойчивых комплексов, которые так или иначе передают национальные реалии, народные традиции и обычаи.
Практически в каждом фразеологизме заложено своеобразие восприятия мира через призму языка и национальной культуры. Еще в работах В. В. Виноградова подчеркивался тот факт, что фразеологический материал обладает не только лингвистической ценностью, но и общекультурной значимостью. В. В. Виноградов дал яркие примеры, подтверждающие важность и правомерность исторических справок и сопоставлений в области фразеологии. Статьи о происхождении фразеологизмов "родиться в сорочке", "лить пули", "точить лясы, балясы" и некоторые другие опираются на экстралингвистические — этнографические и фольклористические — аргументы (Виноградов В. В. 1947: 29).
О важности изучения фразеологического богатства каждого языка с точки зрения его национального колорита говорит X. Касарес. Он сравнивает фразеологию с таинственным миром, исследование которого является срочной, настоятельной и неотложной задачей, поскольку слова могут ждать, "они прикреплены к текстам подобно бабочкам, убитым парами камфоры и насаженными на булавки, а вот исследование модизмов не терпит отлагательств, потому что каждое вступающее в мир поколение менее чувствительно, чем предыдущее, к волнам прошлого, которое быстро удаляется и становится эфемерным" (Касарес X. 1958: 255).
На необходимость исследования ФЕ в их связи с экстралингвистическими моментами обращал внимание и В. Л. Архангельский, подчеркивая, что факторы образования ФЕ, значение устойчивых словосочетаний, их этимология, история и связь с различными сферами человеческой деятельности — "все это и многое другое еще ждет специального исследования" (Архангельский В. Л. 1964: 55).
В. Н. Телия не только указывает на большое значение исследования фразеологизмов в плане их соотношения с культурой и жизнью того или иного народа, но и выделяет три круга вопросов, наиболее важных при изучении фразеологии в данном контексте (Телия В. Н. 1999: 13). Первый из них связан с выявлением в ФЕ различных типов экстралингвистических факторов, соотносимых с предметной областью культуры, а также с определением тех внутриязыковых средств и способов, которые придают фразеологизмам способность к отображению в их знаковой форме черт культуры, характерных для того или иного языкового сообщества. Второй круг вопросов касается уточнения корреспонденции и различий в методах и результатах изучения и описания культурной семантики фразеологизмов, осуществляемых в рамках этнолингвистического, лингвокультурологического и контрастивного направлений в исследовании взаимодействия двух разных предметных областей — языка и культуры. Третий круг вопросов охватывает проблемы, связанные с установлением общей методологической платформы, на базе которой разрабатываются методы изучения единиц фразеологического состава языка, которые, выступая в роли воспроизводимых из поколения в поколение знаков культуры, участвуют в передаче менталъности народа-носителя языка (Телия В. Н. 1999: 13-14). Большинство ФЕ обладают культурно-национальным своеобразием. Их происхождение, существование и употребление внутри какого-либо языкового сообщества, соотносимое с культурой этого сообщества, определяет самосознание как отдельной личности, так и национальной идентичности всего народа. Влияние культуры на формирование и функционирование фразеологизмов изучается в рамках таких наук, как этнолингвистика, лингвокультурология и контрастивная лингвистика. Следует отметить, что понятие "культура" включает в себя не только определенный уровень развития человеческого общества, но и "представляет собой сложное, многоуровневое образование", которое "вбирает в себя и сознаваемые, и неосознаваемые пласты познания" (Петренко В. Ф., Митина О. В. 1997: 105).
Этнолингвистика и лингвокультурология решают задачи выявления культурологических аспектов фразеологизмов, выдвигая на первый план проблему взаимодействия фразеологического состава языка и культуры. Этнолингвистика направлена на категорию определенного этноса и на реконструкцию его культуры по данным сохранившихся текстов, обычаев, ритуалов и т. п., из которых и извлекается "экстралингвистическая (культурная) информация" (Толстой Н. И., Толстая С. М. 1993). Лингвокультурология же исследует прежде всего современные коммуникативные процессы и связь используемых в них языковых выражений с действующим на это время менталитетом народа.
Этнолингвистика служит основой для лингвокультурологии. Это определяется тем фактом, что язык, имеющий, как и культура, историческую природу, отражает мировосприятие через ее категории. Сосредоточие такого "окультуренного" мировидения заключено во внутренней форме языковых знаков, что особенно ярко проявляется в образной мотивировке фразеологизмов. Она передается из поколения в поколение, донося до современности те коллективные представления, которые складывались в процессах культурного освоения мира тем или иным народом.
Курица / Петух / Цыпленок — Hen / Cock / Chicken — Huhn, Henne / Harm I Kuken, Kiichlein
Петух является древнейшим символом пробуждения, призыва к возрождению и к бою, вестником рассвета. У славянских и германских народов красный петух был олицетворением божества огня и солнца. У этих народов существовало поверье, что во время грозы на землю спускается красный петух и поджигает дома, отсюда пошла традиция украшать крыши домов жестяными фигурками петуха для предохранения их от молнии (Бирих 1998: 443). Во фразеологизмах исследуемых языков образ красного петуха стал символом пожара. В русском языке существует ФЕ подпустить красного петуха кому-либо, т. е. поджечь кого-либо, устроить пожар. В английском и немецком языках обнаруживаются ФЕ с тем же значением: red cock will crow in his house, т. е. "красный петух будет петь в его доме", и den roten Hahn aufs Dachs setzen, т. е. "посадить на крышу красного петуха".
В те времена, когда часы еще не были изобретены (или их попросту не было в деревне или в городе), по крику петухов определяли время. Например, в русском языке существуют ФЕ до первых петухов, т. е. заполночь, до вторых петухов — до глубокой ночи, до третьих петухов — до рассвета. А привычка этих птиц рано ложиться и рано вставать зафиксирована во фразеологизмах, которые описывают аналогичные привычки некоторых людей. Например, в русском языке с петухами значит или "рано утром (просыпаться)", или "рано вечером (ложиться)", в немецком —fruh mit den Hilhnern zu Bette und aufmit dem Hahn urn die Wette (ложиться рано с курами, вставать с петухами (наперегонки).
Петух обычно плохо уживается с другими петухами, что отражено в немецком фразеологизме zwei ИаЪпе taugen nicht auf einem Mist, т. е. "два петуха на одной куче не уживутся". Также петухам приписывают такие качества, как драчливость и шумность, поэтому о чрезмерно расшумевшемся, разошедшемся человеке русские говорят распетушился, немцы — wie ein Hahn hochgehen, т. е. "разволноваться или разойтись, как петух". Англичане отметили шумность иного плана: set the cock on the hoop, что значит "пить и веселиться вовсю".
В английском же языке мы можем найти много ФЕ, относящихся к развлечениям, в которых использовались упомянутые качества этих птиц — петушиным боям. Так, забияку, драчливого человека называют бойцовым петухом: fighting cock. Такого петуха отличает постоянная готовность к борьбе, поэтому о состоянии человека, который находится в форме, чувствуя себя, как бойцовый петух, говорят feel like a fighting cock. Поскольку во время таких боев делались ставки, то от исхода поединка, зависело, сколько денег получит также и хозяин победившей птицы. Неудивительно, что петухов старались содержать в хороших условиях. Это обстоятельство послужило основанием для образования ФЕ live like a fighting соек (жить, как бойцовый петух) со значением "жить в роскоши, жить припеваючи, не знать ни в чем нужды".
Наблюдая за петухом, который, выпятив грудь, важно вышагивает по своей территории, люди стали сравнивать с этой птицей заносчивых, гордых людей. Англичане уподобляют такого человека петуху на навозной куче: соек on his own dunghill, а немцы говорят: einherstolzieren wie der Hahn aufdem Mist, т. е. "важничает, как петух на навозной куче". В "родных стенах" важничать и храбриться легко: всяк петух на своем пепелище хозяин. С этим соглашаются англичане: every cock crows on his own dunghill — "каждый петух поет на своей навозной куче", и немщл: jeder Hahn ist K6nig aufseinem Mist — "каждый петух на своей навозной куче — король".
Если петух предстает как шумное, драчливое, а иногда и чванливое существо, то курица является эталоном таких качеств, как глупость, суетливость, растерянность. Например, вид курицы, попавшей под дождь, стал в русском и немецком языках основой для сравнения: мокрая курица и ein verregnetes Huhn, т. е. человек, имеющий жалкий, растерянный, подавленный вид. Того, кто находится немного не в себе, немцы также сравнивают с курицей в ненастную погоду: wie ein Huhn wenn s donnert. У англичан же сравнение с мокрой курицей указывает на то, что человек находится в состоянии бешенства, злости: mad as a wet hen, т. е. "обезумевший, как мокрая курица".
Аналогично, поведение курицы, которая вследствие бокового расположения глаз иногда не замечает корма, натолкнуло на ассоциацию с ней близорукого человека: в русском языке — слепая курица. Далее эта ассоциация обрела еще один приращенный смысл: слепой — не видящий дальше своего носа, не разбирающийся в действительности, в людях, легковерный, наивный. Поэтому слепой курицей или курьей головой в русском языке называют и глупого человека. В немецком языке, например, ФЕ ein blindes Huhn имеет только одно значение — "дурак, дура". Хотя, как замечают те же немцы, бывает, что и дурак метким словом обмолвится: ein hlindes Huhnfindet auch таї ein Korn, т. е. "слепая курица тоже иногда находит зерно".
Основное занятие курицы — откладывание, высиживание яиц и последующая забота о цыплятах — послужили образной основой для большого количества ФЕ. В следующих фразеологизмах со значением "неизвестно, что будет завтра, поэтому лучше сегодня иметь что-либо конкретное" яйцо служит символом чего-либо реального, ощутимого, в противоположность курице: в английском языке — better an egg today than a hen tomorrow (лучше сегодня яйцо, чем курица завтра), в немецком — besser heut ein Ei, als morgen ein Kilchlein (лучше сегодня яйцо, чем цыпленок завтра). Когда хотят выразить идею о том, что и плохой человек может сделать что-либо хорошее, говорят, что и черная курица несет белые яйца — в русском языке, a black hen lays a white egg — в английском, auch ein schwarzes Huhn liegt weifie Eier — в немецком. Но русские все-таки добавляют к этому: от худой (т. е. плохой) курицы худые яйца.
