Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА ПЕРВАЯ. Версии в юридическом познании 16
1. Общая характеристика версий в процессе юридического познания 17
2. Соотношение юридических версий со смежными познавательно-правовыми явлениями 49
3. Вопросы субъекта и объекта (предмета) юридических версий 65
4. Виды юридических версий 120
5. Познание и версии в системе российского права: проблемы и решения 127
ГЛАВА ВТОРАЯ. Вопросы построения и проверки юридических версий 143
1. Отдельные психологические аспекты построения и проверки юридических версий 144
2. Значение интуиции в развитии юридических версий 163
3. Основные логические требования к юридическим версиям 184:
Заключение 218
Приложение 221
Библиография 222
- Общая характеристика версий в процессе юридического познания
- Соотношение юридических версий со смежными познавательно-правовыми явлениями
- Отдельные психологические аспекты построения и проверки юридических версий
- Значение интуиции в развитии юридических версий
Введение к работе
1. Актуальность темы исследования. Глобальная и самая серьёзная задача современной юридической науки и практики — это радикальное повышение эффективности -юридической деятельности, обеспечение доступности правовых знаний и услуг, сокращение сроков при сохранении качества всех видов юридического производства, повышение его восприимчивости к нюансам конкретных юридических ситуаций и устойчивого роста практической результативности. В Докладе министра юстиции РФ на заседании коллепш министерства 23.12.2003 по итогам 2003 года и задачах на 2004 год в частности говорится: «В целом по стране фактическое исполнение юрисдикционных актов составляет пока не более 10% от сумм, предъявляемых ко взысканию...»1. И подобное положение дел имеет место не только в сфере исполнительного производства2. Это отталкивает людей от легальных, правовых путей решения жизненно важных вопросов, подрывает уважение к закону, ставит под сомнение его эффективность как спо-соба самоорганизации социальной системы, придаёт лополнительный авторитет неформальным регуляторам общественных отношений.
Одним из важнейших направлений в решении этой комплексной проблемы является увеличение эффективности познавательной составляющей юридической деятельности (юридического познания). Это предполагает повышение технической оснащённости органов юрисдикции, квалификации юридических кадров, их субъективной готовности к решению поставленных современной практикой задач, а также совершенствование познавательной методологии, включая инструментарий версий в юридической практике (юридических версий).
Проблемы познавательной методологии имеют важное социально-правовое и, как следствие, научное значение, что позволяет им оставаться неизменно актуальными.
За последние пять десятилетий версиям посвящено немало научных работ. Эта.тема"не часто, но стабильно появляется в юридической литературе, периодически обобщая то новое, что привносит в проблематику версий практика уголов-ного производства. В целом можно говорить об устоявшемся круге вопросов, который освещается в рамках данной тематики, сложившейся структуре и подходах к их изложению, общепринятых на сегодняшний день решениях некоторых из них. Однако общетеоретических разработок версий в юридической практике до последнего времени не было.
Но главная, по нашему мнению, проблема состоит не только в том, что ранее версии рассматривались исключительно как один из прикладных институтов криминалистики, по и в том, что подход к тематике версий был весьма однобок. Их осмысление происходило «снизу вверх»: от конкретных юридических дел и ситуаций к частным обобщениям и общей теории криминалистических версий. Движение во встречном направлении «сверху вниз» (от теории познания и хорошо разработанной теории юридической практики к общей теории версий) выражено явно недостаточно. В представленной работе версии впервые рассматривается именно в таком ракурсе, как общеправовая переменная от всей юридической практики. И если в литературе прошлых лет акцент, как правило, делался на логической форме мыслительной активности, то мы особое внимание уделяем её психологической стороне, балансу рационального и чувственно-иррационального в юридическом познании.
2. Степень разработанности проблемы. Не вызывает сомнений, что на сегодняшний день наиболее удачной теоретической моделью, систематизирующей мыслительную и опосредованную ей практическую работу субъектов познания в юридической практике, является учение о криминалистических версиях: их построении и проверке. В самом общем виде речь идёт о системе познавательных приёмов, направленных на установление новых ранее неизвестных фактов. В её основе - выдвижение предположений о них, основанных на имеющихся, уже установленных данных, вывод из этих предположений логико-эмпирических следствий об обстоятельствах, которые должны или могли иметь место, если предположение адекватно действительности, проверка соответствия этих следствий объективным данным и формулирование на этой основе вывода об истинности їїли ложности выдвинутого предположения.
Следует лризнать известную ограниченность этой модели познания, поскольку «не существует метода, с помощью которого можно было бы узнать всё, либо не узнать ничего»3, и потому «ни один из методов не действует в чистом виде, а всегда во взаимосвязи с другими методами»4. И вместе с тем отметим, что, выступая в целом как основная форма мыслительного освоения мира, версия (гипотеза) одновременно играет ключевую роль и в деле познания юридически значимых фактов и обстоятельств в условиях неочевидности (неопределённости). Юридическая литература пока не предложила нам других реальных альтернатив, которые бы столь же полно и системно описьгоали и структурировали весьма неоднородный и разноплановый познавательный процесс при рассмотрении и решении юридических дел. Поэтому вполне резонной может оказаться попытка, взяв за основу рке предложенную криминалистическую модификацию этой конструкции, постараться адаптировать её к более общему предмету, каковым является юридическая практика.
Методологическая ценность учения о версиях представляется ещё более очевидной с учётом того обстоятельства, что гипотетико-дедуктивный метод (частным случаем которого выступает построение и проверка криминалистических версий) имеет большое общенаучное и философское значение. Он зарекомендовал себя эффективным гносеологическим инструментарием не только в уголовном процессе, но и во множестве других видов социальной практики. Авторскую попытку встречной адаптации на поле юридической практики учения о криминалистических версиях, с одной стороны, и общенаучных (философских) положений о гипотетико-дедуктивпом методе, с другой, - хотелось бы предложить читателям в данной работе.
Однако уже па начальном этапе исследования проблемы версий становится очевидна слабая, разработанность общетеоретических положений об юридиче-ском познании, недостаточное «осознание формы вігутренпего движения содержанию)5, нерешённость ряда общих гносеологических и правовых вопросов. Признается специфичность познания практического в сравнении с познанием научным, но должного интереса данной специфике не уделяется. При этом справедливо подмечено: «Что же касается трудностей и слолаюстей мыслительных процессов... если уж проводить сравнение, то придётся признать, что с точки зрения многообразия, внутренней протігеоречивости решаемых задач и л естких условий, в которых протекает работа интеллекта, первые места должны занять высшие формы практической (а не научной. — Л.П.) деятельности. К их числу несомненно относится деятельность следователя, прокурора, судып 6.
В научной литературе уже достаточно давно поднимается проблема отсутствия в юриспруденции «целостной концепции поисково-идентификационной деятельности», которая бы объединяла технико-криминалистический, оперативно-следственный и доказательственный компоненты7. Поэтому уже сейчас необходимо ставить вопрос о формировании нового относительно самостоятельного подраздела в общей теории права, посвященного проблемам познавательной активности субъектов и участников юридической практики, включая вопросы о её правовом отражении, философии, психологии, логике и методологии.
Содержательно он находится на стыке таких традиционных разделов, как «Правосознание» и «Юридическая практика». Однако более глубокий анализ позволяет сделать вывод о том, что этот новый подраздел должен стать структурной единицей единого раздела общей теории права, который аккумулировал бы в себе все гносеологические вопросы, независимо от сферы их приложения: будь то юридическая теория или практика. Речь идёт о расширении фаииц раздела, который в настоящее время посвящен методологии теории права. Несмотря на наличие качественного своеобразия у теории и практики, непроходимых гносеологических фаниц между ними нет, поэтому в рамках данного раздела мог бы изучаться единый универсальный предмет — реальный, живой познавательный процесс в юридической науке и практике.
Помимо традиционных вопросов о философских основаниях, логике и методологии познания в нём должны получить самое широкое офажение вопросы психологии познающего субъекта (как индивидуального, так и коллективного), дифференциации положительного и офицательного влияния на ход познания субъективного фактора. Думается, что в синтезе логики, методологии и психологин, комплексном подходе к исследованию проблем познания и человеческого интеллекта скрыт мощный потенциал качественного роста. В таком виде этот общий раздел уже будет отражать не только вопросы методологии и логики, а в целом Правовой г и о с е о л о г и и, а также психологии и практической организации познавательного процесса. Выделенное понятие может быть предложено в качестве его наименования.
3. Объектом исслелования является юридическая практика, предметом — сущность, место и роль версий в юридической практике.
По большей части объём исследования очерчен фапицами юрисдикциои-ной деятельности и правоприменения, хотя многие его положения в равной степени могут быть полезны и для других типов юридической практики.
4. Цель исследования. Настоящая работа видится как начальный этап в деле целостного теоретического осмысления и обоснования юридического познания. Её основной целью является обстоятельное изучение па основе научной литературы и материалов юридической практики ряда общих и специальных вопросов по данной проблеме, подобранных на основе принципов значимости и актуальности, с акцентом на тематику познавательных предположений.
Д\я достижения поставленной цели автором решаются следующие задачи:
- дать общую характеристику версий в процессе юридического познания;
- показать соотношение юридических версий со смежными явлениями;
- предложить теоретико-правовое обоснование субъектного состава и объекта (предмета) юридических версий;
- провести сравнительный, структурный и правовой анализ юридической Cm истины как специфического предмета познания;
- представить разверігутую классификацию юридических версий;
- выявить формы выражения и закрепления юридических версий в системе современного российского права;
- дифференцировать положительное и отрицательное влияние субъективного фактора в процессе юридического познания, проанализировать феномен творчества и эффект психологических барьеров в контексте построения и проверки версий;
- обосновать значений и ценность интуитивных догадок для юридического познания, в общих чертах описать механизм интуитивного постижения нового знания;
- обозначить основные рационально-логические требования к юридическим версиям, процессам их построения и проверки, а также полученным через них познавательным выводам;
- проанализировать с точки зрения теории юридического познания и версий отдельные проблемы, актуальные для современной юридической науки и практики, сформулировать решения, примеры решений, подходы к решениям и общие принципы их решения, а также рекомендации и предложения, направленные на совершенствование юридической деятельности;
- наметить перспективы дальнейшего исследования затронутых проблем.
Автор не преследует цели создания законченной теории познания или познавательных предположений в юридической практике. Однако искренне надеется, что высказанные им предложения будут восприняты конструктивно, станут платформой для дальнейшей научно-теоретической дискуссии и будут способст вовать выработке практических рекомендаций, полезных в работе самого широкого круга профессиональных юристов любых специальностей.
5. Методологические основы диссертационного исследования. В методологическом отношении исследование строится исходя из научного миропонимания, па основе диалектического подхода и принципа методологического плюрализма с использованием формально-логического, социологического, системного, структурно-функционального, сравнительного, семантического, других общенаучных и частных методов познания. Главное внимание в рамках системной методологии уделено деятелыюстпому, функциональному, формально-логическому, социологическому, системно-структурному, сравнительно-правовому и другим подходам и направлениям научного поиска.
6. Теоретические основы диссертационного исследования. Мировоззренческой платформой, отправным пунктом и большим подспорьем проведённого исследования стали работы видных отечественных философов, психологов и правоведов, специалистов по теории права, криминалистике, уголовному процессу и другим юридическим дисциплинам: Л.В. Аверина, К.В. Агамирова, В.К. Бабаева, В.М. Баранова, Д.Н. Бахраха, Р.С. Белкина, М. Бунге, А.Б. Венгеро-ва, Н.Н. Вопленко, Л.Г. Горшенина, В.Н. Карташова, А.К. Кудрина, В.В. Лазарева, A.M. Ларина, А.Ф. Лубина, Л.Г. Маркушина, В.В. Махортова, М.А. Миловидо-вой, А.И. Овчинникова, П.Н. Папченко, Я. Пещака, М.П. Полякова, Л.Я. Пономарёва, А.Р. Ратинова, А.Х. Саидова, Д.А. Степаненко, М.С. Строговича, В.А. Толстика, Б.А. Филимонова, И.Т. Фролова и других.
Так, ранее высказанные в юридической литературе соображения о криминалистических версиях (A.M. Ларин, Я. Пещак, А.Р. Ратинов) были внимательно проанализированы на предмет применимости в отношении к версиям в юридической практике в целом и в значительной мере востребованы этой более общей теорией. Понять значение и место версий в юридической практике позволили работы учёных (В.Н. Карташова, В.В. Лазарева), которые, разрабатывая теоретические основы и оттачивая понятийный аппарат, структурировали эту важнейшую составляющую юридической реальности, обозначили пределы и определи ли точное место каждого её элемента. Изложение специальных вопросов психологии творческого познания и природы интуиции потребовало обращения к работам (М. Бунге, А.К. Кудрина, Л.Я. Пономарёва), где обобщён ранее собранный тематический материал, дано современное философское обоснование проблем, которые пока не имеют окончательного естественнонаучного решения.
7. Нормативно-правовая и эмпирическая база исследования. Достоверность и аргументированность полученных результатов обеспечивает широкое использование специальной литературы по юриспруденции, философии, логике, психологии и медицине, статистической информации, ведомственной информационно-методической документации и сведений с официальных интернет-ресурсов, а также нормативно-правовых документов и актов толкования права, знание фактической стороны и понимание реальных проблем практики их применения. Диссертантом проведён анализ обширного массива нормативно- правовой информации, ранее и ныне действующего законодательства, а также практики его применения, включая работу в судебных архивах Ярославской области, изучение опубликованных материалов высших судебных инстанций России, органов зарубежной и международной юстиции, личный опыт профессиональной юридической деятельности автора.
8. Научная новизна исследования заключается в том, что автором впервые проводится самостоятельное общетеоретическое монографическое исследование природы версий в юридической практике. При этом используются как достижения юридической науки, так и источники по философии, логике, педагогике и психологии познания.
9. Основные положения, выносимые на защиту:
- Юридическое познание, обладая универсальными для любой познавательной деятельности характеристиками, имеет и свою специфику, связанную с правовым опосредованием познавательного процесса, особенностями предмета, субъектного состава и инструментария познания, включая гипотетико-дедуктивный аппарат.
- Юридическая версия — это ретроспектшшос либо актуальное познавательное предположение об обстоятельствах, составляющих правовые и фактические основания юридических решений (а также об их соотношениях и самих решениях), выдвинутое к проверке субъектом или правомочным участником юридической практики. Проблематика версий, которые первоначально были лишь одним из институтов криминалистики, сегодня вышла на межотраслевой уровень и требует общетеоретических решений.
- Юридические версии — феномен комплексный, соединяющий в себе гносеологическую, правовую и другие составляющие проблемы. С юридической стороны версии — это межотраслевой институт, который отрывочно отражен в ведомственном нормотворчестве, но не имеет иного (системного) решения в действующем законодательстве и, в силу этого, структурно соотносится не с самой юридической деятельностью, а с её познавательными детерминантами. С гносеологической стороны они выступают частными гипотезами, разновидностью познавательных предположений в юридической практике. Версии являются познавательными средствами, их построение и проверка — способами, которые в своём единстве образуют гипотетико-дедуктивиый метод.
- Прогнозы и версии — смежные разновидности познавательных предположений в юридической практике. Но если версии — это средство приращения информационного ресурса, то прогнозирование — одна из форм (стадий) его использования, обращенная в будущее. Вероятность прогнозов является объективной характеристикой самого предмета прогноза и отражает меру возможности его осуществления; вероятность версий — это характеристика наших знаний об их предмете, мера их потенциальной достоверности.
- Дать качественную оценку версии позволяют пять абстрактно-формализованных функциональных её параметров: достоверность, обоснованность, вероятность, эффективность и эвристический потенциал. Последние четыре из них индифферентны к истинности и задают объективные предпосылки предпочтения одних познавательных предположений перед другими в условиях неопределённости.
- В юридической практике следует выделять три качественных уровня обоснованности: догадка (согласуется с ранее установленными фактами, но не вытекает из них), предположение (вытекает из установленных по делу фактов и обстоятельств) и завершает познавательный цикл достоверное, твёрдо установленное знание. Юридическая версия - это не произвольная игра ума, а ответственный выбор субъекта познания, поэтому она должна быть обоснованной: простое отсутствие-противоречий с ранее установленными по делу фактами — условие необходимое, по недостаточное.
- Предметом юридических версий является «истина, устанавливаемая по юридическому делу» или «юридическая истина». Это понятие охватывает достоверно установленные фактические и правовые обстоятельства дела, их точную юридическую квалификацию и правильно вынесенное по существу дела решение.
- Дать исчерпывающего собирательного определения истинности невозможно, поскольку через это понятие выражаются конечные цели познавательного процесса, а они существенно отличаются в различных видах социальной практики и в разных отношениях. Но если в теологии истина — это Бог, его бытие и откровения, в аксиологии истина — это ценность, в науке истина — это теория, то вполне естественно признать элементарной юридической истиной правовую норму — первооснову правовой материи и юридического бытия, главную юридическую ценность. Однако в полной мере это верно только но отношению к практике реализации права, в процессе создания нормы (правотворчества) она не может позиционироваться как внешняя данность.
- Проблема критериев (характера) юридической истины - это, в конечном счёте, проблема надёжности и глубины познания, достаточной для достижения целей правового регулирования; проблема оптимального соотношения качества установленного по делу знания и ресурсов, потраченных на его установление и обоснование. Такой баланс достаточно специфичен для различных отраслей права, стадий юридического производства, субъектов познания, и т.д.
- Внешние рамки субъекта юридических версий очерчены границами познавательных правомочий, правовой легитимности активного (но ответственного) участия лица в познавательном процессе по юридическому делу на любом из его этапов. Субъектный состав юридических версий шире понятия «субъект юридической практики», поскольку лиц, которые правомочны активно участвовать в познавательном процессе, значительно больше, чем лиц, которые принимают решения по существу юридического дела.
- Творческий потенциал — важная личная и профессиональная черта субъектов и участников юридической практики, предпосылка успешной юридической деятельности. Среди творческих потенций субъектов познания особо выделяются их интуитивные возможности. В них наиболее ярко проявляет себя познавательная активность неосознанной сферы человеческой психики. Интуиция не возникает на пустом месте, её действительной первоосновой является личный и профессионально-образовательный опыт познающего. Интуитивная догадка не имеет самостоятельного доказательственного значения, по её важнейшая ориентирующая роль в юридическом познании несомненна.
- Эффект сдерживающего фактора в отношении интуиции обеспечивают законы логики. Они определяют рамки познавательного процесса, задают диапазон допустимых решений, обосновывают (опровергают) предполагаемый вывод. Законы логики отражают в мышлении законы объективного мира.
10. Теоретическое, практическое и дидактическое значение исследований обусловлено его актуальностью, новизной, научно обоснованными и аргументированными выводами, предложениями и рекомендациями.
Теоретическое значение работы определяется тем, что она позволяет привлечь дополнительное внимание учёных к перспективным проблемам познания в юридической практике, иначе взглянуть на сложившуюся и устоявшуюся научную тематику, рассмотреть её с новых исследовательских позиций. В ней находят развитие не только положения общей теории права о методологии, правосознании и юридической практике, но и все без исключения разделы отраслевых процессуальных дисциплин, посвященные доказательствам и доказыванию. Ма териалы проведённого исследования будут полезны учёным-юристам различных специальностей при написании диссертаций, монографий и научных статей.
Практическая значимость проведённого исследования определяется его общей направленностью на совершенствование познавательно-правовой составляющей юридической деятельности. Читающих работу автор нацеливает на оттач-ивапие техники познания, повышение интеллектуальной самодисциплины и правовой культуры личности. По ходу работы приводятся примеры изящных и элегантных познавательных находок, предостережения от ошибок бесплодного фантазирования, иллюзии «простых» и «очевидных» решений, даны рекомендации по поиску выхода из познавательных тупиков и других затруднительных ситуаций. Представленные материалы могут быть непосредственно использованы в практической деятельности, востребованы при подготовке методических и правовых документов, написании художественных произведений, а также для самообразования. В них содержатся конкретные предложения по совершенствованию действующего законодательства, общие теоретические выкладки, методические наброски, практические примеры, многочисленные познавательные советы и рекомендации.
Дидактическое значение диссертации определяется тем, что её материалы могут быть использованы в учебном процессе, для подготовки учебных и учебно-методических пособий, проведения занятий по общей теории права и государства, отраслевым и специальным юридическим дисциплинам, при написании учащимися рефератов, докладов, курсовых и дипломных работ.
11. Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы проведённого исследования нашли отражение:
— в семи публикациях автора общим объёмом 2,5 п.л.;
- в сообщениях и докладах на ежегодных научных конференциях аспирантов, соискателей и молодых учёных юридического факультета Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова (Ярославль, 1996 - 2001, 2005 гг.).
Выводы и предложения диссертанта внедрены в учебный процесс Ярославского государственного университета им. П.Г, Демидова, Международного университета бизнеса и новых технологий, практику работы судов и правоохранительных органов, активно используются автором в своей профессиональной деятельности.
Материалы диссертации неоднократно обсуждались па заседаниях кафедры теории и исторїш государства и права Ярославского государственного университета им. П.Г. Демидова.
12. Структура работы. Структура работы подчинена логике исследования и состоит из введения, двух глав, включающих восемь параграфов, заключения, приложения и библиографии.
Общая характеристика версий в процессе юридического познания
Использование версии и гппотетико-делуктивного метода познания в юридической практике в современном понимании имеет гносеологическую, логическую, психологическую, практическую и правовую грани.
С гносеологической составляющей связаны проблемы познавательной ценности и качества выдвигаемых предположений, их фактической обоснованности и принципиальной проверяемости. Всего, что создаёт предпосылки для приближения к истине, перехода от незнания к знанию, где «... неполное, неточное знание становится более полным и более точным».
В логическом разрезе они рассматриваются как суждения (системы суждений), полученные в результате вероятностных умозаключений. Такие суждения наделены логической (описательной) модальностью, отражающей их проблематичный (вероятностный) характер. Познавательного аппарата логики оказывается недостаточно, для того чтобы получить истинное знание. Но его может хватить, для того чтобы исключить из зоны поиска те заведомо ложные предположения, которые не укладываются в представления, получаемые при логической обработке эмпирического и правового материала, лежащего в их основании.
Психологическая проблематика, связанная с феноменом гипотетико-дедуктивного метода, заключается в дифференциации положительного и отрицательного влияния на познавательный процесс субъективного фактора, преодолении психологических барьеров, оптимизации психологической составляющей актов группового познания, изучении и использовании познавательного потенциала неосознанной сферы человеческой психики, и т.п.
Значение практической стороны состоит в оптимальной организации самой познавательной деятельности, исключении необоснованных дублирований юридических действий и операций, минимизации финансовых, временных, трудовых и иных издержек при сохранении того же качества познавательных результатов.
Наличие правовой грани пшотетико-делуктивной составляющей правоприменительной практики обусловлено присутствием проблем её юридической регламентации, эффективно действующих правовых механизмов, отвечающих . шггсресам гносеологического обеспечения юридических решений всех уровней. Необходимо закрепление возможностей правовой защиты своих прав и законных интересов участниками познавательного процесса, обеспечение процессуального равенства (баланса) этих интересов, нейтральности по отношению к ним субъекта, принимающего решение по существу. И в теоретическом, и в практическом отношении крайне важно признание за версиями определенного значения и места в структуре современной правоприменительной практики.
В данной работе юридические версии будут рассматриваться как комплексный феномен с акцентом па познавательную и правовую составляющую проблемы в традиционном для них контексте юридического познания и юридического процесса3.
1. Познание в юридической деятельности. Большинством учёных понятие ( деятельность» уже давно несводимо к самому процессу (совокупности целенаправленных действий), каковым оно было изначально. Современный философский анализ, как правило, основывается на четырёхзвенном понимании структуры деятельности: цель — средство — процесс — результат. Для многих наук, где она выступает одним из основных предметов осмысления, характерны специальные, более широкие или узіше её интерпретации с акцентированием более значимых для данного исследования элементов деятельности и смысловым ретушированием менее значимых. Это позволяет рассматривать деятельность в комплексе детерминант (оснований) и последствий (продуктов) деятельности и получать целостную её картину. Особое значение приобретает профессиональная деятельность, как высшая в качественном отношении форма деятелыюсти.
В правовой науке нет универсальной теории деятельности: имеют место существенные отличия в понимании и правовом регулировании деятелыюсти юридической и антиюридической (преступной), сравнительно мало попыток взглянуть на деятельность глазами участников юридического процесса. Вместе с тем, собственно юридическая деятельность изучена достаточно основательно. Проведённые ранее научно-теоретические исследования позволили адаптировать категорию деятельность», которая широко используется во многих областях знания и имеет общефилософское значение, под юридическую специфику.
Понятие «юридическая деятельность» наиболее полно отражает динамическую сторону правовой реальности, движимую управомоченньгм субъектом в направлении, указанном материальным правом, определённым процессуальным правом путём. Её дифференциация позволяет выделять правотворческую, пра-воприменителыгую, распорядительную, интерпретационную, контрольную, учредительную, координационную и другие самостоятельные типы юридической деятельности.
Под юридической деятельностью понимают профессиональную, опосредованную правом (нормативно одобряемую), управленческую деятельность компетентных (управомоченных) органов и лиц, направленную на достижение правовых результатов путём подготовки, вынесения и исполнения правовых решений правовыми способами и средствами. Юридической деятелыюсти имманентно присущ творческий характер. Её структуру составляют объекты, субъекты и участники, юридические действия и операции, средства и способы их осуществления, вынесенные решения и полученные результаты. «Интегрированные в единое целое родственные способы образует тот или иной метод... Совокупность определённых методов... представляет собой методику», интегрированис оптимальных способов и методов — структуру юридической тактики, а интегрирование правовых средств — структуру юридической техники.
Таким образом, трактовка деятельности в юридической науке существенно отличается как от общефилософской концепции деятельности (в структуре юридической деятельности, например, нет места для цели), так и от ряда параллельных специально-научных сё интерпретаций. Структурирование юридической деятельности неизбежно предполагает абстракцию от ряда несущественных элементов, в число которых попадает и всё, что составляет её субъективную сторону. Вне этой структуры оказываются и её познавательные компоненты, которые квалифицируются только как детерминанты (предпосылки) юридической деятельности.
Соотношение юридических версий со смежными познавательно-правовыми явлениями
Значительный интерес представляет собой проблема соотношения юридических версий со смежными явлениями. При этом наибольшая наглядность исследования достигается через анализ понятийного аппарата. Выше уже был приведен вариант такого анализа, когда предметом внимания было соотношение понятий «гипотеза» и «версия». Детальное рассмотрение данного вопроса не только способствует более полному и точному уяснению содержания изучаемого феномена, но и позволяет глубже отразить отдельные его стороны, яснее обозначит!» некоторые смысловые грани.
Учитывая комплексный характер проблематики юридических версий, следует отдельно остановиться на вопросах о соотношении понятия «версия о фактических обстоятельствах юридического дела» со смежными гносеологическими и юридическими категориями. 1. Гносеологические «родственники» версий. Для начала обратимся к гносеологической составляющей, к вопросу о так называемых типичных и рабочих «версиях», а также к вопросу о юридических прогнозах. 1.1. В процессуальной и криминалистической литературе высказывались диаметрально противоположные позиции о роли и значении ТИПИЧНЫХ «ВЕРСИЙ» при расследовании преступлений: от признания их логическим основанием для разработки универсальных схем расследования определённой категории преступлений до полной ненужности и бесполезности. По мнению Р.С. Белкина, «под типичной версией пошшается наиболее характерное для данной ситуации с точки зрения обобщённой следственной или судебной практики предположительное объяснение факта или расследуемого события в целом. Их разработка и использование представляют собой по существу частный случай применения в области доказывания схем и других форм наглядного выражения строгих систем, полученных в результате глубокого обобщения практики. Смысл использования этих версий заключается в объяснении события при минимальных исходных данных, что необходимо для выбора направления расследования в самом его начале. Так, одного факта обнаружения трупа достаточно для выдвижения таких типичных версий, как версии об убийстве, самоубийстве, несчастном случае и ненасильственной смерти»58. Одного факта пожара (возгорания) достаточно для выдвижения типичных «версий» об умышленном поджоге, неосторожном обращении с огнём или нарушении правил пожарной безопасности, действии непреодолимых сил природы без вмешательства человеческого фактора или комплексной причине, которая привела к возникновению (распространению) огня59. Иной точки зрения придерживается Ларин A.M. По его мнению, «подобный набор типичных версий представляет не предположительное, а положительное знание, отражающее не конкретную ситуацию, л все известные, обобщённые предыдущей практикой ситуации данного рода... Отмеченные различия... кажутся столь существенными, что не позволяют рассматривать типичную версию как разновидность следственной версии». «РАБОЧАЯ ГИПОТЕЗА — это предположение, выдвигаемое, как правило, на первых этапах исследования. Оно непосредственно не ставит задачей выяснение действительных причин исследуемых явлений, а служит лишь условным допущением, позволяющим сгруппировать результаты наблюдений в определёшгую систему и дать согласующееся с наблюдениями описание явлений»61. Утверждение о том, что рабочая «гипотеза» позволяет дать только «описание явлений» и «сгруппировать результаты наблюдений», не совсем точны. Она может давать и объяснения и вообще не отличаться в содержательном плане от других предположений. Известно множество примеров и в науке, и в практической деятельности, когда первоначально выдвинутое в целях улучшения организации познавательной деятельности прелположение находило убедительные подтверждения и, в конечном счёте, оправдывало себя. Но рабочая «версия» потому и называется рабочей (неосновной, вызванной к жизни временными, текущими, рабочими потребностями), что она, хотя прямо и не противоречит наличным данным, всё же не обладает достаточным уровнем обоснованности и его субъективным отражением — убедительностью (уверенностью в обоснованности). Обретая их, она перестаёт быть рабочей и становится полноценной гипотезой.
В случае с рабочими и типичными «версиями» («гипотезами») мы имеем дело с характерной проблемой начального этапа познавательного процесса, когда ещё не собрано достаточных данных для того, чтобы хоті) как-то обосновать (опровергнуть) полноценное предположение, по уже остро встаёт вопрос об организации и упорядочении познавательной деятельности, систематизации и использовании предшествующего опыта, знаний, полученных ранее, при решении аналогичных юридических дел и ситуаций. Организационный компонент (оптимизации сочетания слагаемых в рамках целостного процесса) фуїж-ционально доминирует над гносеологическим (приращения имеющегося знания), что придаёт типичным и рабочим «версиям» несколько иное качество и не позволяет считать их величинами, равными обычным версиям. Строго говоря, они не являются предположениями, поскольку либо не отвечают критерию обоснованности либо сами по себе (в чистом виде) не дают нового знания. Типичные «версии» — это размеченная площадка для построения будущих версий, рабочие «версии» — это первоначальная догадка, их пробный (испытательный) вариант. По дути своей, типичные и рабочие «версии» выступают непосредственной предтечей настоящих версий (протоверсиями).
Из всего сказанного совершенно не следует, что типичные и рабочие «версии» должны выбрасывать из поля исследований, связанных с познавательными предположениями в юридической практике. Они могут и должны занимать свойственное им место в начале познавательного пути, быть отправным организационным пунктом для последующих изысканий, получить соответствующие отражение в юридической науке, но именно в том качестве, каковым они реально обладают, без преувеличений или преуменьшений их практической значимости.
Отдельные психологические аспекты построения и проверки юридических версий
Современные (пеклассические) теории познания не желают ограничивать свой предмет вопросом о возможности адекватного отражения объекта субъектом и отрицают созерцательный объективизм. Интегрируя философский опыт прошлого, они рассматривают субъект и объект как равнообусловленные величины и исходят из активной творческой роли субъекта в познавательной деятельности. «По нашему глубокому убеждению, — пишет А.И. Овчинников, — пеклассическая теория познания, в которой мышление рассматривается, прежде всего, как процесс смыслообразования, или понимания, протекающий в единстве различных видов познания — чувственного, интуитивного и рационального, болесалекватна природе интеллектуальной деятельности в сфере права, имеющей ярко выраженную практическую компоненту». Наиболее полно значение субъективного фактора в юридическом познании раскрывается через исследование его психологии.
В настоящее время, видимо, ещё рано говорить о сложившейся системе описания психологической составляющей процессов построения и проверки версий в юридической практике, нет устоявшегося перечня вопросов, который необходимо осветить в рамках данной тематики. В криминалистике особым образом выделяется только наиболее «загадочная» проблема интуиции, остальное рассматривается в контексте других комплексных вопросов. Мы тоже большое внимание уделим проблеме интуиции, которой полностью посвящен второй параграф данной главы. Но изучать её будем в ряду с другими проблемами психологии познания и в свете более общих по теоретическому содержанию и актуальных для практики вопросов — взаимоотношения и взаимовлияния фактора опыта и фактора творческой инновации, бессознательных и сознательных форм познавательной активности человека. Рассмотрим предшествующий опыт, с одной стороны, как стартовую площадку творческого поиска, главную психологическую предпосылку интуитивной догадки; а с другой стороны, как источник психологических барьеров в познании, негативного влияния бессознательного «багажа прошлого» на творческий потенциал познающего. Ну а в качестве прелюдии немного коснемся самого феномена творчества. 1. Проблема творчества в познании. В своё время Марио Бунге очень точно заметил, что одна лишь логика также мало способна привести человека к новым идеям, как одна лишь грамматика — создавать поэмы3. Форма всегда остаётся вторичной относительно содержания и не может его определять. Это справедливо и в отношении формы мышления.
Рассмотрение психологического среза проблемы построения и проверки юридических версий с неизбежностью приводит к пониманию того, что она представляет собой лишь один из частных моментов более общей проблемы — проблемы творчества, его философии, психологии, техники и педагогики. Творческая деятельность отчасти изучается в рамках самостоятельной научной дисциплины (эвристики), хотя в значительной мере остаётся междисциплинарной проблемой на стыке социологии, психологии, логики, теории информации и искусственного интеллекта.
Творчество есть проявление продуктивной активности человеческой психики создавать новое качество. Его процесе и результаты нередко обладают свойствами оригинальности и уникальности.
Социальными предпосылками успешной творческой деятельности являются общественная и личная свобода, беспрепятственное распространение информации. Психологическими предпосылками — развитое воображение, гибкость ума, разнонаправленное (дивергентное) мышление, а также воспитание и обучение, развивающие эти качества. «Мотивация начинает процесс выбора из памяти, выбора из прошлого опыта того, что было в жизни данного организма, связано с удовлетворением мотивации»4. При этом решающее значение порой имеет не столько сила, сколько устойчивость мотивации творца.
Именно в творчестве, как нигде, соединяются глубина бессознательного начала, наглядность чувственного восприятия и сила рационального довода, создаются условия для наиболее полного личностного самовыражения. Творчество охватывает все сферы социального бытия, выступает иеотьемлеіиьгм атрибутом профессионализма, но особое значение приобретает в научной и художественной деятельности. Близкой с ними по характеру оказывается порой и деятельность юридическая.
Современное видение творчества лишено неоправданного оптимизма, веры в безграничность творческих возможностей человека. Оно уже не расценивается как нечто исключительное, высшая форма человеческой жизнедеятельности (Ф. Шеллинг), единственная сущность жизни (Л. Бергсон) или наиболее адекватная форма существования (Н. Бердяев). Рациональный экспериментальный подход показывает, что эффектность, привлекательность и элегантность творческих находок ещё не означает их эффективности. Оптимальный вариант решения чаще всего требует лополнения (доработки) сделанного творческим путём вывода. Такова, например, практика решения математических задач на выбор одного из широкого (но конечного и проверяемого) перечня альтернативных вариантов. Как в науке, так и в практической деятельности «истина познается... организованным действием, беспокойной изобретательностью и настойчивой проверкой догадок»5, то есть путём кропотливой работы, сложных (порой мучительно сложных и долгих) поисков. Познание — это труд, и серьёзное решение редко даётся сразу, не успев «созреть».
Значение интуиции в развитии юридических версий
На сегодняшний день центральной и наиболее сложной проблемой психологии познания остаётся проблема интуиции (от лат. intueri — пристально смотреть). Этот психологический механизм присущ любому виду творчества и в равной степени применим для постижения прекрасного, нравственного, целесообразного и истинного.
В интуитивном акте наиболее ярко проявляется субъективность постигающего, и наиболее остро встаёт проблема разграничения конструктивного потенциала этой субъективности и её негативного влияния. Любой, кто не от случая к случаю, а постоянно вынужден принимать решения в условиях информационной недостаточности, знает, сколь элегантны и точны могут быть интуитивные находки в одних случаях, столь самонадеянны и неуместны они могут оказаться в других схожих ситуациях.
Нередко интуиция воспринималась исследователями как «коллекция хлама, куда мы сваливаем все интеллектуальные механизмы, о которых не знаем, как их проанализировать, или даже как их точно назвать, либо такие анализ и название, которых нас не интересуют». Причина такого положения дел очевидна: в естественнонаучном плане в вопросе об интуиции нет полной определённости, неизвестного и непознанного пока не меньше, чем понятного и предсказуемого. Эти обстоятельства заставляют нас уделить проблеме интуиции и её демистификации особое внимание.
1. Значение интуиции. «Прогресс наук... состоял в значительной степени в уточнении, подтверждении или даже устранении элементов интуитивности, встречающихся во всех теориях до их формализации». Интуитивная догадка играет роль познавательного ориентира и систематизатора знания. Но ни в теоретической науке, ни в практике деятельности она не имеет самосгоятельного доказательственного значения.
По некоторым опенкам, в отечественной юридической литературе проблема интуиции активно дискутируется не менее четырёх десятков лет28. Видимо, рке ушли в прошлое времена, когда считалось, что «интуиция — это не тот путь, который ведёт следователя и судей к истине, это путь к заблуждению, к подмене логических аргументов фантазированием», откуда следовало отрица-пне ее конструктивного потенциала (его недооценка) и значения для юридической практикилВ настоящее время появляются работы, посвященные взаимосвязи этого феномена с отдельными правовыми явлениями. Однако они довольно редки, порой весьма лаконичны и имеют, как правило, исключительно криминалистическую направленность.
Вопрос о путях интуитивного поиска, его пределах и проверке полученных таким образом результатов имеет важное значение применительно к познавательной деятельности в любых типах юридической практики. Интуитивный акт нередко является важнейшим элементом в процессе построения и проверки юридических версий и составляет один из узловых моментов приращения (получения нового) знания об обстоятельствах, имеющих правовое значение. Наличие интуитивных догадок придает юридической деятельности цельность и плановость, позволяет избежать проведения бесполезных и малопродуїсгивньїх действий и операций. Интуитивные способности во многом определяют творческие потенции лица, являя собой одну из характерных профессиональных черт. Их выявление и развитие должно занимать, в свою очередь, важное место в системе отбора и подготовки (переподготовки) кадров для профессиональной юридической деятельности.
В философском плане интуитивные догадки могут быть определённым образом соотнесены с этапами развития познавательного процесса. На основе ощущений, восприятий и представлений происходит фиксация внешних свойств и отношений предметов познания (констатация фактов), но для того чтобы «зафиксировать даже элементарную эмпирическую регулярность, необходимы способность к обобщению и вычленению определенной информации из предыдущей на основе умозаключений»31. Дискурсивное мышление, символизирующее эволюционный этап в развитии знания, объясняет наличные факты на основе уже имеющихся обобщенных представлений, рассматривая их как одну из форм проявления последних. По мере объяснения все большего количества этих фактов наличное знание плавно расширяется. Одновременно происходит накопление фактов, которые невозможно объяснить через имеющиеся теории и обобщения. На определенном этапе их количество переходит в качество, и происходит скачок в развитии знания, что находит выражение в создании теоретических систем, по-новому объясняющих реальность, введение в научный оборот новых парадигм. Выявление этих новых закономерностей во многих случаях предполагает интуитивный акт, символизирующий революционный этап в развитии знания, за счет которого и совершается познавательный скачок к новым представлениям и обобщениям. Известный афоризм гласит: «Посредством логики доказывают, посредством интуиции изобретают».
2. Экскурс в историю вопроса об интуиции. Спектр философских взглядов на вопросы о роли и месте интуиции в познании предельно широк и колеблется от абсолютизации и провозглашения ее единственным источником «непогрешимого» знания или единственным способом познания системообразующих истин, до отождествления проблемы интуиции с приведенной выше ее интерпретацией и последующего забвения в советские времена. Ярким примером первого подхода является течение иіпуитивизма, видными представителями которого были Бергсон, Кроче, Лосский, Франк и другие. В их трудах интуиция частично (Лосский) или полностью (Бергсон) противопоставляется рассудку (интеллекту). Она, по мнению этих философов, специфична либо предметом познания, либо степенью достоверности получаемого с ее помощью знания, либо и тем, и другим одновременно. Бергсон, например, считал, что в отличие от рассудка интуиция всегда категорична, кроме того, она способна постигать абсолютное, тогда как рассудок может давать лишь относительное знание, и только природное несовершенство человека вынуждает к нему обращаться. Природу интуиции он объяснял, исходя из биологических посылок, мысля ее как «высокоразвитую форму инстинкта», при этом она полностью противопоставлялась и логике, и чувственному отражению действительности. В своих крайних проявлениях интуитивизм полностью отрицал значение практики как необходимой предпосылки интуитивного акта, а также принципиальную возможность познания самого интуитивного процесса, постулируя его «избирательность» (доступность только для избранных).
