Содержание к диссертации
Введение
Глава I: Война за австрийское наследство и английская дипломатия (1739-1745гг.).
1. Расстановка сил и начало военных действий на континенте и в колониях.
2. Поиск Великобританией новых союзников для Австрии. 45
3. Окончание войны в Центральной Европе. Фюссенское и Дрезденское соглашения.
Глава II: Великобритания и Европа на пути к миру. 77
1. Англо-голландские отношения в первой половине 1740-х гг. и мирные инициативы Соединенных Провинций.
2. Переговоры в Бреде и Лиссабоне. 96
3. Дипломатическая и военная кампании 1747 г. до завершения конференции в Бреде.
Глава III: Английская дипломатия на завершающем этапе войны и заключение мира.
1. Великобритания в период между конференцией в Бреде и конгрессом в Аахене (июнь 1747 - февраль 1748 гг.).
2. Предварительные переговоры в Аахене. 144
3. Аахенский мирный договор. 163
Заключение 181
Примечания 188
Библиография 199
- Расстановка сил и начало военных действий на континенте и в колониях.
- Англо-голландские отношения в первой половине 1740-х гг. и мирные инициативы Соединенных Провинций.
- Великобритания в период между конференцией в Бреде и конгрессом в Аахене (июнь 1747 - февраль 1748 гг.).
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Несмотря на то, что изучение международных отношений всегда было актуальным, в 1990-е гг. наметилась тенденция усиления интереса к проблемам внешней политики и истории дипломатии. В первую очередь, это связано с существенными политическими изменениями, начавшимися в то время. Окончание холодной войны, распад СССР и соцлагеря, вызвавшие конфликты на территории Балканского полуострова; объединение Германии, становление Европейского союза, общий процесс глобализации мирового сообщества; арабо-израильский конфликт, войны в Афганистане, Чечне, Ираке и появление международного экстремизма и терроризма - вот далеко неполный список событий современности.
В данной работе исследуется переходный период истории международных отношений, когда прежняя структура Вестфальской системы, так называемая «старая система», фактически прекращает свое существование из-за появления новых держав и ухода в тень старых. С 1739 г. европейские государства начали очередной виток борьбы друг с другом за гегемонию. В череде кровопролитных войн решалась судьба не только Европы, но и большей части мира за ее пределами. Эти конфликты подорвали господство в континентальной политике британской и французской дипломатии, что являлось ее основополагающим принципом после Утрехтского мира. В это время Россия вышла на европейскую сцену, Пруссия стала мощной державой, а позиции Австрии пошатнулись. Обозначились две основные оси противостояния: между Великобританией и Францией в колониях, между Австрией и Пруссией в Германии. Приоритеты великих держав постепенно смещались от традиционных континентальных проблем к вне-европейским. Хотя многие государственные деятели, даже в наиболее прогрессивных странах - Великобритании и Франции - не замечали этого изменения приоритетов. Тем не менее, является очень симптоматичным
для данной тенденции то, что на начальном этапе война носила колониальный характер.
В период войны за австрийское наследство закладывались основы этих глобальных изменений, раскрывшихся во всей полноте уже в годы Семилетней войны. Нам представляется, что для понимания процесса в целом крайне необходимо разобраться в его истоках и первопричинах, именно поэтому соискатель обратился к этому периоду. Наиболее ярко новые тенденции международных отношений можно рассмотреть сквозь призму дипломатии. В связи с изменениями, произошедшими с системой взаимоотношений ведущих мировых держав современности, обращение к историческому опыту представляется весьма актуальным.
Актуальность темы исследования также определяется и фактом недостаточной изученности. В историографии мало работ, комплексно рассматривающих войну за австрийское наследство, а исследований, специально посвященных дипломатии Англии в этот период, - единицы. В отечественной исторической науке эта война, а тем более, английская дипломатия того времени, не получили достойного освещения. Произведения СМ. Соловьева «Политика России во время войны за австрийское наследство» (1867 г.) и А. Б. Соколова «Политическая борьба по вопросам внешней и колониальной политики в XVIII в.» (1995 г.) сложно считать исключением, поскольку они не раскрывают основных военных и дипломатических коллизий, а с момента издания первого прошло много времени.
Объектом исследования в данной диссертации являются дипломатические отношения Англии с континентальными державами в рамках функционирования Вестфальской системы в середине XVIII века.
Предметом исследования - английская дипломатия в годы войны за австрийское наследство.
Основная цель работы - всестороннее исследование и анализ действий английского внешнеполитического ведомства в годы войны за австрийское
наследство на фоне рассмотрения проблем внешней политики Англии в общеевропейском контексте. В рамках поставленной цели основными задачами диссертации являются следующие:
Охарактеризовать взаимоотношения между ведущими мировыми державами в 1740-е гг. исходя из конкретных целей государств-участников военных действий, способов решения конфликта и степени влияния его результатов на развитие Вестфальской системы;
рассмотреть английскую дипломатию в годы войны за австрийское наследство в общеевропейском контексте, проанализировать истоки изменения баланса сил в Европе и причины кризиса «старой системы».
проследить взаимосвязь переговорного аспекта с военными действиями;
исследовать механизмы принятия английским кабинетом внешнеполитических решений;
проанализировать воздействие внутренних процессов на внешнеполитическую деятельность английского кабинета и влияние международной коньюктуры на кризисные явления в правительстве;
выявить степень влияния на международные отношения рассматриваемого периода личностного фактора, ибо дипломатия - это прежде всего действия конкретных людей со своими взглядами и подходами;
Следует также отметить, что в задачи диссертации входит преимущественно рассмотрение дипломатических аспектов международных отношений середины XVIII в., военные действия и внутренние процессы затрагиваются автором лишь по мере необходимости.
Хронологические рамки исследования охватывают период войны за австрийское наследство. Фактически в течение многих лет этот конфликт испытывал недостаток в общепринятом названии. Он представляет из себя сложную систему войн, продолжавшихся около 10 лет. Традиционно историки
подразделяют эту войну на несколько конфликтов в зависимости от противоборствующих сторон: Англо-испанская война или война «из-за уха Дженкинса»(1739-1748 гг.), Первая Силезская война (1740-1742 гг.) и Вторая Силезская война (1744-1745 гг.), Австро-саксонская война (1741 г.), Австро-баварская война (1741-1745 гг.), Франко-австрийская война (1744-1748 гг.), Австро-испанская война (1742-1748 гг.). Несмотря на то, что каждый этап, включающий не только военные действия, но и дипломатические переговоры, имеет важное значение для понимания сущности всей системы, ряд историков рассматривает их по отдельности.1 Это, несомненно, приводит к односторонности восприятия конфликтов и совершенно не дает возможности проследить взаимозависимость переговорных и союзообразующих процессов. И, даже понимая, что действия, происходившие на рассеянных театрах военных действий во всем мире, были частями органического целого, более правильно называть эту борьбу Войной за Прагматическую санкцию, чем Войной за австрийское наследство. Однако современники с самого начала ухватились за аналогию с более ранними легитимными войнами по династическим претензиям. Прусские министры, например, и сам Фридрих Великий, именовали события 1740-1748 гг. «войной за австрийское наследство» уже в 1741 г. В XIX в. данное название стало общепринятым, но не универсальным. Терминологическая неуверенность привела к тому, что некоторые стадии конфликта либо исключаются, либо рассматриваются без взаимосвязи с другими событиями. Прежде всего, это относится к военным действиям в колониях Нового света. Можно предположить, что для исследователей, посвятивших свои работы немецкой арене конфликта, перипетии в колониях не имели значения, но для историка, посвятившего свою работу испанской, французской или, как в нашем случае, британской политике эти события должны играть важную роль.
Именно поэтому в данной диссертации мы сочли уместным раздвинуть общепринятые рамки войны (1740-1748 гг.) и начать ее рассмотрение с момента вступления Испании и Великобритании в открытое противостояние (1739 г.).
Однако раскрытие темы исследования в ряде случаев предполагает расширение хронологических рамок, обусловленное необходимостью анализа предпосылок и оценки пролонгированного результата войны.
Особенности понятийного аппарата исследования. Поскольку данная диссертация посвящена исследованию истории международных отношений в Европе XVIII в., из этого проистекает специфика, связанная с применением терминов «международные отношения», «внешняя политика», «дипломатия». Автор четко понимает, что международные отношения - это система взаимосвязей и взаимодействий различных субъектов этих отношений, и включает в себя внешнюю политику, устанавливающую цели, и дипломатию, определяющую средства и методы их достижения.
В исследовании используются различные дипломатические ранги: посол, дипломатический представитель высшего ранга, и посланник, глава дипломатической миссии, имеющий более низкий международно-правовой статус, чем посол, а так же термин «уполномоченное лицо», то есть представитель, на которого возложена обязанность выражать интересы своего государства. Тем не менее, в целях избежания тавтологии в ряде случаев эти понятия будут использоваться как взаимозаменяемые.
Понятия «Священная Римская империя», «Австрийская империя», «Империя Габсбургов» (по отношению к времени правления Карла VI) в XVIII в. в историографии используются практически равнозначно. Действительно, императорский титул существовал в Западной Европе тогда один' - император
г-
Священной Римской империи. Однако необходимо отметить, что в течение исследуемого периода времени, с 1742 г. по 1745 г., имперский трон переходил от Габсбургов к Виттельсбахам, что, несомненно, учитывается автором при написании диссертации.
Касаясь военных аспектов данного исследования, мы пользовались понятием, часто широко употребляемым английскими историками, но ранее не используемым в отечественной историографии - «прагматическая армия». Исходя из того, что войска, участвующие в военных действиях в Нидерландах и на северо-западе Империи, не были однородны по своему составу, включали ганноверские, голландские, английские, гессенские и другие наемные части, не имели одного постоянного главнокомандующего, но воевали с одной целью -защитить Прагматическую Санкцию (закон о престолонаследии, изданный Карлом VI Габсбургом 19 апреля 1713 г., принятый всеми землями австрийской монархии в 1720-1723 гг., который устанавливал нераздельность наследственных земель Габсбургов и порядок престолонаследия; в случае отсутствия у императора сыновей престол переходил к его дочерям), нам представляется вполне справедливым дать им такое определение.
Методологическая основа работы. Работа основана на применении современных методик, соответствующих принципам диалектики, историзма, объективности и комплексности. Английская дипломатия в годы войны за австрийское наследство рассматривается нами в динамике развития и взаимосвязи на основе комплексного анализа источников. Принципы историзма и объективности исходят из единства исторического и логического, предполагают изучение событий в конкретных исторических условиях и связях. В основу изложенного фактического материала был положен хронологический принцип, примененный для поэтапной реконструкции военных событий и дипломатических переговоров.
Наиболее значимым для исследования нашей проблемы явился системный подход. Он ориентирует исследование на раскрытие целостности объекта и обеспечивающих ее механизмов, на выявление многообразных типов связей и сведение их в единую теоретическую картину. Устанавливается некоторого рода причинно-следственная связь между успехами и неудачами английской дипломатии с внешними и внутренними факторами.
При решении поставленных задач использовались также такие методы, как сравнительно-исторический и структурный. Первый позволил выявить и сопоставить уровень в развитии международных отношений, проанализировать произошедшие изменения и определить их дальнейшие тенденции. Второй помог выявить место и роль английской дипломатии при решении вопросов войны и мира.
Кроме того, в данной диссертации есть некоторые междисциплинарные стыки (история и психология, история и политология, история и социология и т. п.), что в свою очередь требует обращения к социально-психологическому методу. Без этого трудно понять причины и мотивировать действия государственных деятелей разного уровня.
Источники. Для решения задач исследования в диссертации были использованы архивные и опубликованные источники следующих типов: отчеты о парламентских прениях, сборники дипломатических документов, переписка известных политиков и дипломатов, мемуары.
В первую очередь следует отметить изученные нами архивные материалы, полученные с помощью «Интернет». Это личные бумаги Генри Пелхама, имеющие первостепенное значение при изучении основных тенденций внешнеполитического курса английского правительства. Они состоят, прежде всего, из корреспонденции, полученной Генри Пелхамом от брата Томаса Пелхам-Холла, герцога Ньюкасла, и касаются всех аспектов политической жизни Великобритании с 1725 г. по 1754 г.2
Значительный интерес для изучения английской истории представляет многотомная парламентская история, составленная Уильямом Коббетом и достаточно полно отражающая все политические процессы, происходившие в британском обществе начиная с 1066 г. по 1815 г. Издание включает речи депутатов британского парламента, а также тексты обсуждаемых ими законопроектов и постановлений английского правительства. Их анализ
помогает установить взаимосвязь между принятыми дипломатическими решениями и общественной реакцией на них.
Важнейшим источником для нашего исследования стали многотомные собрания дипломатических документов по внешней политике Англии. Среди них можно выделить два издания, составленных еще в XVIII в., в которых содержатся официальные переводы важных международных договоров и конвенций, сделанные для использования парламентом и государственными службами. Тематически дополняют их «Собрание трактатов и конвенций», сделанное Ф.Ф. Мартенсом5, в котором содержаться договоры, заключенные между Россией и ведущими европейскими державами, и сборник «Английские исторические документы»6, охватывающий все сферы деятельности государства.
Кроме того, нами использовались материалы, опубликованные в качестве приложений к сочинениям монографического характера. К ним можно отнести работы французского исследователя Альберта Брольи, написавшего целую серию книг по истории войны за австрийское наследство 7, и австрийца
Альфреда Арнета , которые еще в XIX в. работали с архивными документами, хранящимися во Франции и Австрии, в большинстве случаев так и не вошедшими в официальные издания документов.
Большое значение для изучения международных отношений имеет переписка между ведущими британскими государственными деятелями. В данном диссертационном исследовании были использованы опубликованные в Англии собрания корреспонденции. Одно из них было составлено ведущим исследователем дипломатии в годы войны за австрийское наследство Р. Лоджем.9 В нем содержится переписка, имевшая место между госсекретарями герцогом Ньюкаслом и графом Честерфилдом в течение 1744-1746 гг., которая дает возможность проанализировать взгляды двух политиков по вопросам дипломатических отношений с Пруссией, Австрией и Голландией в переломный момент войны.
Также следует отметить изданное Архивным обществом Сассекса собрание корреспонденции между друзьями и соседями, двумя герцогами Ричмондом и Ньюкаслом, которое можно читать почти как непрерывный рассказ о главных политических событиях, происходивших в годы войны за австрийское наследство: кампании против контрабанды в южных морях 1740-х гг., всеобщих выборах 1734 г., 1741 г. и 1747 г., якобитском восстании 1745 г., падении Уопола, прихода к власти Картерета и карьерного роста братьев Пелхам.10
Помимо этого, нами использовалось собрание писем, составленное Филипом Йорком11, отражающее семейную и политическую историю жизни британского Лорд-канцлера графа Хардвика, и переписка Фридриха II с Вольтером .
Еще одну группу источников составила мемуарная литература. При критическом анализе и сопоставлении с другими видами источников она позволяет более точно воссоздать объективную картину международных отношений в то время и определить причины некоторых внешнеполитических действий стран-участниц конфликта. Так, воспоминания испанского короля Филиппа V дают нам возможность взглянуть на ход военной и дипломатической кампании глазами Мадрида.13
Необходимо упомянуть еще об одном интересном источнике, автором которого является видный государственный деятель, дипломат граф Честерфилд. Написанные им письма к сыну, изданные после его смерти14, приобрели широкую известность, как цельное эпистолярное собрание, многочисленно переиздававшееся и переведенное почти на все языки мира.15 Традиционно этот памятник исследовался при изучении западноевропейской педагогической мысли. Однако нам его значение представляется шире, в качестве документов эпохи, в которых нашли отражение события, современником которых был граф Честерфилд. Кроме того, в использованном нами издании16 представлены не только письма, а также максимы, содержащие
наставления будущему дипломату, и характеристики современников автора, известных государственных и политических деятелей.
Существующий комплекс источников, положенных в основу диссертации, позволяет достаточно объективно дать ответы на поставленные в начале исследования вопросы.
Расстановка сил и начало военных действий на континенте и в колониях.
К середине XVIII века ведущей державой в Старом свете была Франция. В семнадцатом веке благодаря умелому руководству кардиналов Ришелье и Мазарини, а также правлению короля Людовика XIV, страна добилась гегемонии в Западной Европе, выступив гарантом Вестфальского мира 1648 г. Централизованная верховная власть, 23 миллиона населения, разнообразная экономика, географическая компактность, большая и сильная армия давали после войны за испанское наследство, возможность Франции расширять сферу своего влияния и поддерживать свое господство в Европе без дальнейшего территориального расширения. Дипломатическими, а не военными методами, стремился действовать Версаль, убеждая другие европейские государства следовать в его фарватере. Обладающее со времен министерства маркиза Торси самым квалифицированным корпусом дипломатов, французское правительство использовало различные средства для увеличения своего влияния. Субсидиарные соглашения с государствами второго уровня, например, со Швецией и Баварией, давали возможность вмешиваться в решение скандинавских и германских вопросов. Брак французской принцессы с королем Неаполя подразумевал, что пожелания Франции не могут игнорироваться в Южной Италии. Как гарант Вестфальского мира 1648 г. Версаль имел право защищать многочисленных немецких князей в Империи. Это была удивительно удобная политика, и Франция в последнее время знала только успех. В течение 1730-х гг. французскими иностранными делами руководил кардинал Эркюль де Флери. Он был выдающейся фигурой в европейской политике, заслужив репутацию и хитрого военного министра и миротворца.
Государством, остро нуждавшимся в мире к началу 1740-х гг., была Австрия. Пересекавшая политическую карту Европы от Ла-Манша до Карпат, от Одера на севере и на юге до По, объединенная посредствам династических браков и завоеваний, она была скорее архипелагом разнообразных областей, а не единым государством. Сплотить эту территорию в мирный период не смогли даже самые лучшие министры, а в военное время главной задачей становилось сохранение ее целостности. Так было не всегда. В длительной борьбе против Людовика XIV и Османской империи Австрия не раз одерживала великолепные победы. Но в этих войнах она слишком сильно увеличила свои владения. Непомерно раздутая и уязвимая, Австрия получала оскорбление за оскорблением в 1720-х и 1730-х гг.: неудавшаяся защита коммерческих интересов в Нидерландах и недавно потерянные территории в Италии и на Балканах свидетельствовали, что из самого внушительного государства континента она превращалась в жертву. В течение этих двух десятилетий австрийские дипломаты старались обеспечить европейские гарантии документа, названного Прагматической санкцией, по которому после смерти императора Карла VI все завоеванные им территории должна унаследовать его дочь Мария Терезия. Покупая обещания поддержки у Испании, России, Пруссии, Великобритании, Голландии и Франции, Карл VI думал, что обезопасил наследование дочери. Но существовала еще одна проблема - трон Священной Римской империи не могла занять женщина, а значит, после его смерти самый высший светский титул в Европе получит не Габсбург. Император уже не обладал безусловным влиянием и мощью в Империи, поэтому Карла VII волновала не потеря власти, а потеря титула. Единственным правильным решением казалось избрание мужа Марии Терезии Франца Стефана, герцога Лотарингского, но его враждебность в отношении Франции делала его кандидатуру непривлекательной. Так что смерть императора неизбежно поставила бы под вопрос целостность габсбургского государства и авторитет Австрии в Германии.
Р. Браунинг справедливо считает, что нельзя недооценивать важность Испании в восемнадцатом веке. Она не была просто спутницей Франции, а в конце 1730-х и в течение 1740-х гг. Мадрид имел почти такое же влияние в союзе, как и Версаль. Действительно, странная комбинация семейных, психологических и стратегических факторов соединяла эти две державы. Главной заботой Испании была Италия. В течение многих десятилетий Филипп V и его итальянская жена, Елизавета Фарнезе, сосредотачивали все усилия на получение наследственных владений для своих сыновей, Дона Карлоса и Дона Филиппа в Италии. В результате войны за польское наследство Дон Карлос получил королевство обеих Сицилии на юге Аппенинского полуострова, и теперь необходимо было обеспечить княжеством Дона Филиппа. Другой интерес Испании находился в Америке, где она сталкивалась с Великобританией. Британский отказ вернуть Гибралтар и Менорку, разногласия о границе между Флоридой и Джорджией, спор о лесозаготовке в Гондурасе (так называемый спор о логвуде) и взаимные претензии к испанской правительственной и британской Южной Морской компаниям из-за потерь, полученных в течение недавних войн, портили англо-испанские отношения. Однако стоит отметить, что если Мадрид намеревался решить одну или обе поставленные задачи, ему была просто необходима помощь Версаля.
Как и у остальных государств, у Пруссии были цели, которых она надеялась достичь. Отличительной особенность этого государства была беспрецедентно большая, относительно численности населения, постоянная армия, насчитывающая почти 80000 человек. К счастью для Европы, король Пруссии Фридрих Вильгельм I (1713-1740 гг.) слишком ценил свою армию, чтобы рисковать ей в войне. Политическая география определила его цели. Подобно габсбургским владениям, государство Гогенцоллернов было рассечено на несколько частей: на востоке, вне Священной Римской империи, располагалось королевство Пруссия, или Восточная Пруссия; на западе, на Рейне и Везере, лежала другая часть владений; между этими территориями, но не соединяющаяся ни с одной из них, находилась родина Гогенцоллернов -Бранденбург. Главной целью Пруссии, таким образом, было соединение земель. Померания, которая разделяла Восточную Пруссию, была частью Польши, захват которой спровоцировал бы нападение России или Австрии. Ганновер отделил основную часть королевства от небольшой западной территории. Попытка аннексировать это курфюршество означало войну с Великобританией и Австрией. Поэтому в 1730-х гг. Фридрих Вильгельм старался получить менее спорные рейнские территории Юлих и Берг.
Англо-голландские отношения в первой половине 1740-х гг. и мирные инициативы Соединенных Провинций.
Союз с Голландией расценивался Великобританией как краеугольный камень «старой системы». Австрия же была желательной, но менее обязательной союзницей. Без нее вполне обошлись, подписывая Утрехтское соглашение, Уолпол отказался поддержать Вену в годы войны за польское наследство и в текущей войне, в которую Лондон вступил как защитник интересов Марии Терезии; кроме того, английские дипломаты почти не считались с желаниями венгерской королевы. Однако ни один политический деятель в Великобритании не мог хладнокровно рассматривать даже малейшую возможность разрыва союза между двумя Морскими державами, поскольку тогда Англия будет изолирована от Европы, и баланс на континенте нарушится. Общим интересом, создавшим и поддерживающим союз двух держав, которые в предыдущем столетии вели три войны друг против друга, было стремление не допустить установление контроля или управления Францией Южными Нидерландами. Однако у голландцев было много причин не любить англичан и не доверять им. Эти государства еще конкурировали в торговле и колониях. Наверное, не представляло труда убедить торговцев Амстердама, что достигнутое в последние годы Англией преимущество было за их счет. Дж. Блэк считает, что если бы Франция смогла дать гарантию ненападения на Нидерланды, стало бы нетрудно отделить голландцев от их союзника-покровителя, и сделать термин «Морские державы» анахронизмом.
Отношения между союзническими государствами в восемнадцатом столетии не базировались на альтруизме, и партнеры всегда раздражали друг друга во время войны. Первоначально причина для вмешательства в войну за австрийское наследство была одинаковой и у англичан, и у голландцев, то есть выполнение их обязательств по Прагматической Санкции. Когда Фридрих вторгся Силезию, голландцы, как и англичане, стремились защитить Австрию, потому что Пруссия была неудобным и даже опасным соседом Республики в западных областях. Но когда Франция, Испания, и Бавария стали участниками военных действий во владениях Марии Терезии, Генеральные Штаты, сознавая, что голландские финансовые возможности были недостаточны для крупномасштабной войны, стремились заключить сделку с Францией. Голландцы, как и датчане, были раздосадованы действиями Ганновера, заключившего отдельное соглашение с Францией о нейтралитете. В Гааге и в Копенгагене господствовало убеждение, что в таком случае другие державы тоже имеют право обеспечивать собственную безопасность. Поэтому, как нам кажется, когда Картерет сменил сэра Роберта Уолпола, и Англия стала предпринимать более активные действия, возникли бесконечные споры о доле военного и финансового участия. Вероятно, в годы войны за испанское наследство подобных споров удалось избежать, потому что оба государства участвовали в ней totis viribus (всеми силами). И даже когда после бесконечных задержек договоренности были достигнуты, начались жалобы, что голландские войска прибыли слишком поздно к Деттингену, или плохо сражались при Фонтенуа. Республика была федерацией областей, и каждая область была федерацией городов. В областях местная власть была более сильной чем центральная. Каждое предложение сначала передавалось в законодательные органы прежде, чем могло получить формальное одобрение. И каждое решение, почти со 100 % вероятностью, базировалось на местных, а не на общегосударственных интересах. На одной стороне были сторонники Оранского дома и очень близкого союза с Англией, возглавляемые братьями Уильямом и Чарльзом Бентинками. Они оба выступали за открытую войну с Францией, потому что, на их взгляд, это была лучшая возможность для Вильгельма IV Оранского, главы младшей ветви дома Нассау, занять должность статхаудера. На другой стороне были «Республиканские фанатики», «Амстердаммерсы», «Матадоры Голландии», которые терпеть не могли союз с Англией и выступали за соглашение с Францией. Между этими двумя крайностями находилась Умеренная Республиканская партия, лидер которой, Ван дер Хейм, был главным должностным лицом Республики, то есть пенсионарием. Его сторонники стремились поддержать союз с Великобританией, чтобы предотвратить возможное получение власти Вильгельмом Оранским. Но они также хотели побыстрей завершить конфликт, поэтому не объявляли войну против Франции и представляли на обсуждение схемы общего умиротворения. Английская дипломатия старалась избегать открытой демонстрации желания продолжать военные действия, чтобы не подтолкнуть голландцев к заключению отдельного соглашения с французами.
Голландцы были самым слабым звеном в коалиции, поскольку они не видели прямой выгоды от участия в военных действиях: потеря Австрией Силезии, имперские выборы или итальянская война не затрагивали жизненных интересов Республики. Они не хотели воевать ради расширения английского коммерческого и колониального влияния. Все, что было необходимо голландцам - это безопасность их границ и продолжение протестантского престолонаследования в Великобритании, хотя им было жаль, что правящая династия так предана интересам Ганновера. Франция всегда пыталась убедить Голландию выйти из союза с Австрией и Англией. И если Версаль хотел мира, то наиболее удобный путь к его достижению проходил через Гаагу. Уже 1743 г., когда разрушились планы Бель-Иля, французский посол в Голландии Фенелон и его помощник аббат де Ла Билль пытались начать переговорный процесс. Но в это время Картерет с его дипломатическими инициативами завладел умами союзников, и даже флегматичные голландцы были увлечены идеей унижения Франции и Испании, их главных врагов во время правления Людовика XIV.3
Великобритания в период между конференцией в Бреде и конгрессом в Аахене (июнь 1747 - февраль 1748 гг.).
В течение шести недель июня и июля 1747 г., которые Сэндвич провел в Англии, союзники на континенте потерпели две значительные военные неудачи. Они превратили план кампании на этот год, стоивший таких трудов английскому посланнику, в кипу ненужной бумаги. В Нидерландах Камберленд так и не получил обещанные 140 000 солдат из Австрии и Голландии. 2 июля при Лафельде прагматическая армия потерпела поражение. В принципе оно не было само по себе катастрофичным, так как отступление было произведено в полном порядке, а французские потери были значительно больше.1 Побежденная армия была все еще способна защитить Маастрихт, и единственное, что получил Мориц Саксонский от этой победы - это возможность послать значительные силы под командованием Лёвендаля, чтобы осадить Берген-оп-Зом. Если эта крепость смогла бы продержаться, чего следовало ожидать, учитывая размер ее гарнизона и количество запасов, то исход кампании в Нидерландах стал бы неясным. Поражение при Лафельде не вызвало такой паники в Голландии, как предыдущие неудачи союзных войск.
Неудача в Италии была намного более унизительной ввиду своей полной непредвиденности. Несмотря на отступление за Вар, Ньюкасл верил в возможность возобновления вторжения во Францию, и в апреле послал генерала Уинтворта в Вену и Турин для того, чтобы добиться согласия между ними и убедить их выполнить обязательства по военному соглашению. Мария Терезия была раздражена и переговорами Сэндвича с Испанией в Бреде, и миссией Уинтворта. Австрийский двор отказался давать любые гарантии относительно вторжения во Францию и начал открыто шантажировать Лондон угрозой захвата Неаполя. Посещение Милана, где английский генерал встретился с главнокомандующим австрийских сил в Италии Брауном, не добавило ему оптимизма. Состояние армии, расквартированной в Ломбардии, внушало серьезное опасение относительно ее боеспособности. В Турине он, подобно большинству, попал под обаяние Карла Эммануила, который уверил его в своей верности союзническому долгу и обещал выделить 30 000 солдат для вторжения во Францию.2
Из Турина генерал направился в Геную. Австрия настаивала на том, что этот город должен быть захвачен до нового вторжения во Францию. Карл Эммануил не выступал против этого решения, потому что подавление генуэзского восстания помогло бы ему обеспечить завоевание Ривьеры, но он не хотел брать на себя ответственность за это предприятие и отказался послать помощь, пока Австрия не выполнит его условия. Осада Генуи, таким образом, была, прежде всего, австрийским делом, и ее проведение поручалось Шуленбургу, который был в начале войны посланником в Турине. Только в апреле он подошел к окрестностям города, но обнаружилось, что взять Геную без сардинской помощи невозможно. Карл Эммануил направил Шуленбургу двенадцать батальонов, и осада должна была начаться. Но, когда Уинтворт посетил лагерь в середине июня 1747 г., он обнаружил, что город не полностью заблокирован и доступ к нему с восточной стороны открыт. В письме, адресованном Генри Пелхаму, он описывает сложившуюся в Италии ситуацию: «...скоро мы сможем увидеть французов в Пьемонте» . Эти прогнозы оправдались. Франко-испанские силы начали наступление на Пьемонт, что вынудило Карла Эммануила отозвать свои войска из-под Генуи, и Шуленбург был вынужден снять осаду.
Возможно, снятие осады Генуи было самым важным военным результатом года, поскольку оно положило конец надежде на повторное вторжение в Прованс. Ни Австрия, ни Сардиния во время войны за австрийское наследство не стремились пересекать французскую границу. Их цель, как сказал Робинсон: «изгнать врага из Италии, и удовлетвориться, закрыв двери за ним»4. Это уже было выполнено. Маршал Бель-Иль усиливал защиту границы, Испания пыталась получить княжество в Италии для Дона Филиппа переговорным путем. Мария Терезия возвратила герцогство Милан, и единственной военной операцией в будущем могло стать завоевание Неаполя. Карл Эммануил получил не только австрийские территориальные уступки в Ломбардии, но и всю генуэзскую Ривьеру, и теперь не собирался впустую тратить силы в другом месте. Сардиния и Австрия сконцентрировали все свое внимание на Италии и отказывались слушать предупреждения из Лондона, что война должна рассматриваться в целом, и что успехи на одном фронте могли быть уравновешены потерями на другом.5 Уинтворт провел осень 1747 г. в череде бесполезных военных советов в Милане, которые должны были урегулировать будущие военные действия. Когда он убеждал в необходимости вторжения во Францию, ему указывали на то, что сначала нужно восстановить Геную, но защитники города получили помощь, и теперь его захват невозможен. Все, в чем он преуспел - запрет Австрии нападать на Неаполь.
Поскольку продолжения военных действий в Италии не ожидалось, стало ясно, что исход войны будет решен в Нидерландах. Здесь ситуация не внушала оптимизма английскому правительству. Даже герцог Камберленд, на поддержку которого полагался Ньюкасл в своей борьбе с «партией мира» в кабинете, после поражения при Лафельде присоединился к пацифистам. Вот что он тогда написал: «Я более чем когда-либо убежден, что мир должен быть заключен этим летом»6. Почему же Камберленд так резко изменил свою позицию? Во время сражения при Лафельде в плен попал его друг и соратник сэр Джон Лигонье. Однако Людовик XV и Мориц Саксонский позволили ему вернуться в лагерь прагматической армии для того, чтобы передать главнокомандующему сообщение приблизительно следующего содержания: «мы, два принца крови, два главнокомандующих, сможем за час договориться о том, что министры будут обсуждать месяц» . Так маршал Саксонский предлагал Камберленду урегулировать мирные условия. Французская сторона предложила следующее: сохранение города Вёрне, если Англия настаивает на демонтаже укреплений Дюнкерка; если же Лондон согласится сохранить Дюнкерк в его существующем состоянии, Версаль потребует только реституцию Кейп-Бретона и взамен восстановит все завоеванное в Нидерландах, а также откажется в будущем поддерживать претензии на английский трон Стюартов.8 Камберленд одобрил предложения Морица Саксонского, но был вынужден проконсультироваться с отцом и правительством.
