Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Превращение российской губернии в румынскую провинцию
1.1 Движение за автономию Бессарабии и его результаты 23
1.2 Административные реформы 47
1.3 Экономические процессы и положение населения 58
1.4 Политика культурной интеграции 72
Глава 2. Этническая политика румынского государства
2.1 Европейская система защиты прав национальных меньшинств в межвоенный период 87
2.2 Права национальных меньшинств в законодательстве и программах политических партий Румынии 95
2.3 Особенности этнической политики Румынии в Бессарабии 119
Глава 3. Русские Бессарабии в межвоенный период: Численность русских в румынской Бессарабии
3.1.1 Миграционные процессы начала XX века и их влияние на русское население Бессарабии 136
3.1.2 Русские в бессарабских городах 144
3.1.3 Русские в бессарабских селах 146
Проблемы румынского подданства 154
Социально-экономическое положение русского населения
3.3.1 Кадровая политика и практика румынской администрации 164
3.3.2 Изменения социального статуса и экономического положения русских 171
3.4 Общественно-политические позиции русского населения
3.4.1 Присоединение Бессарабии к Румынии и позиции русских 191
3.4.2 Использование легальных методов защиты прав русского населения 208
3.4.3 Роль религии в обществено-политической жизни русской общины Бессарабии 217
3.4.4 Политические ориентации русского населения в 30-е годы 223
Глава 4. Русский язык, образование и культура в румынской Бессарабии
4.1 Условия функционирования русского языка 240
4.2 Изменения в системе образования на русском языке 257
4.3 Формы и условия существования русской культуры в межвоенной Бессарабии 272
Заключение 298
Приложения
Приложение 1. Таблицы 312
Приложение 2. Библиография 319
- Движение за автономию Бессарабии и его результаты
- Права национальных меньшинств в законодательстве и программах политических партий Румынии
- Присоединение Бессарабии к Румынии и позиции русских
Введение к работе
В современном мире в качестве главных дестабилизирующих всеобщую безопастность факторов на первое место выходят межэтнические конфликты, зачастую перерастающие в длительные и кровавые войны, вызванные религиозными, языковыми или этническими противоречиями между отдельными группами населения. Только на протяжении последних двух десятилетий мир с напряжением следил за бескомпромиссным и разрушительным противостоянием этнических, языковых и религиозных групп в Руанде, Индии, Шри-Ланке, Афганистане, Хорватии, Боснии, Сербии, Израиле и многих других странах. Естественно, что ученые всего мира задались вопросом: в чем причина межэтнических конфликтов и как их можно предотвратить? В попытках найти ответы на эти вопросы были написаны тысячи статей и сотни книг, в которых исследуются проблемы становления и развития этносов, государственной этнической политики, отношений этнического большинства и национальных меньшинств, национализма и шовинизма1, однако огромное количество работ лишь подтверждает справедливость утверждения о неисчерпаемости данной темы.
Исследования показывают, что причины многих этнических конфликтов коренятся в историческом прошлом, более или менее отдаленном, и уроки, извлеченные из истории, могли бы способствовать их наиболее безболезненному и приемлемому для всех сторон разрешению. Особенно это справедливо в контексте определения характера и конкретной направленности этнической политики нынешними полиэтническими государствами - учет собственного исторического опыта, как и опыта других государств, может помочь в преодолении потенциальных проблем в области межэтнических
1 Ethnic Relations in Eastern Europe. A Selected and Annotated Bibliography II Edited by Margit Feischmidt. Budapest: Open Society Institute, 2001.
отношений и в предотвращении возможных ошибок, которые неизбежно влекут за собой межэтническую напряженность, а иногда и открытое противостояние.
Если для государств с длительной историей современные этнические проблемы могут решаться в контексте собственного прошлого, то для молодых полиэтнических государств, заинтересованных в максимально полной и в то же время безболезненной социальной, политической и культурной интеграции своих национальных меньшинств, могут представлять интерес те методы, подходы, приемы, которые использовались их политическими предшественниками на данной территории, как удачные и результативные, так и ошибочные. Особенно это является актуальным для новых независимых государств, образовавшихся после распада Советского Союза. Лишь незначительное их число имело собственную государственность в ближайшем историческом прошлом, а большинство являлось частью других территориально-политических образований.
Одним из ярких, но малоизученных примеров является опыт этнической политики румынского государства в межвоенный период. Румыния значительно расширила свои границы в 1918 году за счет приобретения Трансильвании, Буковины и Бессарабии, и внезапно столкнулась с необходимостью создания единого унитарного государства из "лоскутной империи", каковой стало в результате расширения границ. Присоединенные земли были настолько разными - по составу населения, традициям, культуре, образу жизни, что это могло стать серьезной угрозой самому существованию новой Румынии, которая виделась ее правителям как моноэтничное национальное государство. Поэтому на первый план внутренней политики румынских властей выступила задача нивелирования различий, приведения новых территорий к общему знаменателю Старого Королевства. Сделать это можно было, внедряя в присоединенных провинциях румынское законодательство, систему администрации, язык, школу, культуру, церковь. Не всегда население этих территорий встречало нововведения доброжелательно.
6 Особенно серьезное сопротивление процессу румынизации оказывали национальные меньшинства, которых прежде всего настораживали попытки быстрой и насильственной их ассимиляции, предпринятые новыми властями.
Бессарабия оказалась той новой провинцией, в которой эта проблема стояла наиболее остро, в том числе, из-за присутствия количественно и качественно значительного русского меньшинства, наличие которого, во-первых, постоянно напоминало о том, что международное признание прав Румынии на эту провинцию не получило своего правового завершения, а во-вторых, способствовало устойчивости и широкому распространению в крае русского языка и культуры, которые препятствовали культурной унификации государства. В Бессарабии ядром оппозиции политике строительства унитарного национального государства объективно стало русское население. Произошло это потому, что в многонациональной Бессарабии определенная часть городских жителей, и особенно образованная их часть - чиновничество, учителя, служащие, независимо от этнического происхождения и родного языка, была русифицирована, то есть вовлечена в систему русской культуры и языка в результате политических и этнокультурных процессов, развивавшихся в крае в течение XIX века. Более того, "русское" ассоциировалось с "российским" как самими бессарабцами, так и румынизаторами. Поэтому фокус румынизации, направленный на вытеснение российских законов, правил, норм, систем и традиций, одновременно сильнее всего ударял по русскому населению.
В связи с этим изменения, произошедшие с русским населением в межвоенной Бессарабии, являются темой, изучение которой будет способствовать пониманию тех политических, экономических и культурных процессов, которые были связаны с проведением румынизации Бессарабии, интеграции ее в общерумынский контекст на протяжении всего межвоенного периода. Через призму изменений, произошедших с русским населением Бессарабии в этот период, возможно выявить основные причины, побудившие
румынскую администрацию форсировать темпы румынизации в Бессарабии, сущность политики румынизации в крае, ее влияние на демографические процессы, а также на социально-экономическое положение и общественно-политические взгляды бессарабцев, на их культурные ценности и преференции.
С другой стороны, события, связанные с социалистической революцией и гражданской войной в России, положили начало процессу создания русской диаспоры, которая стремительно выросла численно и расширилась географически после распада СССР. Если применительно к межвоенному периоду русское население за рубежом рассматривалось прежде всего в контексте политической эмиграции, то после 1991 года в специальной литературе и публицистике все чаще стал использоваться термин "диаспора". Представляется, что к русскому населению Бесарабии межвоенного периода применимо понятие "диаспора", хотя оно и не вполне соответствует этому термину в его классическом понимании. Диаспорой обычно называют этнические общности, которые оказались изгнанными с территории своей исторической родины в результате трагических событий - геноцида, этнических войн, массовых переселений. Еврейская, армянская, африканская диаспоры обычно служат такими классическими примерами. Однако в современной литературе понятие "диаспора" применяется в расширительном смысле по отношению к эмигрантам, изгнанникам, политическим беженцам, иностранцам, трудовым мигрантам, группам населения, оказавшимся вне границ своей исторической родины в результате распада колоний, а также этническим и расовым меньшинствам2. Исследователи отмечают, что, термин "диаспора" применим к "менынинственной общности, проживающей вне страны происхождения", в том случае, если она обладает хотя бы несколькими из следующих признаков:
- Расселение вне страны происхождения в результате трагических событий;
2 См.: Safran W. Diasporas in modern societies: myths of homeland and return// Diaspora. 1991. №1. P.83-84; Cohen R. Global Diasporas: An Introduction. London: UCL Press, 1997.
Расселение вне страны происхождения в поисках работы или в процессе расширения колоний;
Наличие коллективной памяти и мифов о родине;
Идеализация исторической родины и коллективное стремление к ее сохранению, восстановлению, безопасности и процветанию;
Развитие коллективно поддерживаемого движения за возвращение;
Сильное этническое сознание, основанное на чувстве своей особенности, общей истории и веры в общую судьбу;
Проблемные отношения со страной проживания, выраженные в неприятии этой группы или даже угрозе нового вынужденного перемещения;
Чувства единства и солидарности с соотечественниками в других странах;
- Возможность сохранять свое своеобразие в стране проживания3.
Таким образом, к диаспоре относятся любые этнические сообщества, в
силу разных причин оказавшиеся вне границ своего национального государства. Общепризнанна корректность применения термина "диаспора" к русскому населению новых независимых государств, образовавшихся в результате распада СССР. Следовательно, русское население Бессарабии, оказавшееся вне России в результате Первой мировой войны и Октябрьской революции, повлекшими за собой распад Российской империи и пересмотр государственных границ, также de facto являлось диаспорой, хотя правительства Советской России и СССР никогда не признавали законность новых границ с Румынией и всегда считали Бессарабию своей временно оккупированной территорией.
Изучение проблем, связанных с новой русской диаспорой, в последние годы стало предметом иследования все большего количества научных работ. Ученые проявляют повышенный интерес к таким проблемам, как положение
3 Cohen R. Diasporas and the nation-state II International Affairs. 1996. Vol. 72. №3. P.515.
новой русской диаспоры и ее социальное самочувствие в новых условиях, политика стран проживания по отношению к русскому населению, политика исторической родины по отношению к диаспоре и связанные с ними перспективы русского населения в зарубежье4. Последняя проблема решается чрезвычайно неоднозначно. Исследователи размышляют о том, сумеет ли новая русская диаспора адаптироваться к новым условиям, сохранив одновременно свою этническую, культурную и языковую идентичность, не подтолкнет ли адаптация процессы аккультурации и ассимиляции или, наоборот, изоляции русских5, не приведет ли политика новых независимых государств в области межэтнических отношений к тому, что русские будут вынуждены покинуть страны проживания и оптировать в пользу эмиграции в Россию либо в другие страны, в которых русская диаспора располагает более длительным опытом и более благоприятными условиями проживания6, о том, каким должно быть содержание политики российского государства по отношению к своей диаспоре, для того чтобы предотвратить массовую миграцию и обеспечить русским социально комфортные условия вне исторической родины .
На наш взгляд, одной из немногих важных проблем, которая не нашла еще адекватного отражения в научных работах, посвященных русской диаспоре, является ее исторический опыт. Причины этого обстоятельства объяснимы: зарубежных исследователей интересуют в первую очередь современные проблемы, имеющие политико-прикладной характер, для российских ученых в нынешних условиях финансирования науки
4 Kolstoe P. Russians in the Former Soviet Republics. London: Hurst & Company, 1995; Melvin N. Russians beyond
Russia: The Politics of National Identity. London: Pinter, 1995; Chinn J. and Kaiser R. Russians as the New Minority:
Ethnicity and Nationalism in the Soviet Successor States. Boulder, Colo.: Westview Press, 1996; King Ch. and
Melvin N. J., eds. Nation Abroad: Diaspora Politics and International Relations in the Former Soviet Union. Oxford:
Westview Press, 1998.
5 Slapentokh V., Sendich M., Payin E. The New Russian Diaspora: Russian Minorities in the Former Soviet Republics.
Armonk, NY: M.E.Sharpe-Armour, 1994; Kolsto P. The New Russian Diaspora: An Identity of Its Own? Possible
Identity Trajectories for Russians in the Former Soviet Union II Ethnic and Russian Studies. 1996. 19(3). P.609-639;
Laitin D. D. Identity in Formation. The Russian-Speaking Populations in the Near Abroad. Ithaca and London:
Cornell University Press, 1998.
6 Гинзбург А., Савоскул С. и Остапенко Л. Русские в новом зарубежье: Киргизия. Этносоциологические очерки.
Москва: Институт этнологии и антропологии, 1995; Миграции и новые диаспоры в постсоветских
государствах // Под ред. В.А.Тишкова. Москва: Авиаиздат, 1996; Остапенко Л.В., Субботина И. А. Русские в
Молдавии: миграция или адаптация? Москва, 1998.
проблематичным является доступ к источниковому обеспечению подобных исследований, а ученые новых независимых государств более заняты конструированием собственной истории, поисками собственной исторической идентичности в соответствии с господствующими в республиках идеологическими и политическими установками, нередко диктующими скрытые и открытые формы отчуждения от русской истории и культуры, замалчивание истинной роли русского населения в истории бывших советских республик, а часто и намеренное ее искажение и создание негативного образа русских 8.
История русских, как этнической и культурно-языковой общности, на протяжении многих десятилетий находилась на периферии исследовательского процесса. Это объяснялось, прежде всего, особенностями политики в области государственного строительства и межэтнических отношений, проводившейся вначале царским, а затем и советским режимом. «Русскость» отождествлялась с государством и государственностью, она была как «белость», или принадлежность к белой расе, в США9. Никого не удивляло, что за рубежом понятие «советский», как правило, ассоциировалось с определением «русский». С одной стороны, это возвышало русский этнос, так как с ним отождествлялись ратные подвиги, достижения Советской власти в области науки и культуры. С другой стороны, именно с русскими стали ассоциироваться жестокие меры установления диктатуры пролетариата, преступления сталинского режима, ошибки и недостатки советской национальной политики. Именно эти обстоятельства обусловили совершенно логичный всплеск исследовательского интереса к проблемам русского этноса как в России, так и за рубежом.
Объектом данного исследования является русское население Бессарабии в межвоенный период, история которого представляет собой многогранную тему, имеющую первостепенное значение для современной этнической
7 Полоскова Т. Диаспоры в системе международных связей. Москва: Научная книга, 1998.
8 Аймермахер К., Бордюгов Г. «Свое» и «чужое» прошлое. Введение // Национальные истории в советском и
постсоветских государствах / Под ред. К.Аймермахера, Г. Бордюгова. Москва: «АИРО-ХХ», 1999. С. 13-17.
11 политики и практики межэтнических отношений, и отражающую следующие проблемы:
опыт этнической политики румынского государства;
права национальных меньшинств в историческом контексте;
история русской диаспоры, ее языка и культуры;
формы адаптации государствообразующей нации к статусу национального меньшинства после изменения политического режима;
возможные траектории развития диаспоры (аккультурация, ассимиляция, изоляция и т.д.) в условиях отсутствия постоянных контактов с этнической родиной (или в условиях отсутствия государственных программ связей с диаспорой).
Многообразие вышеперечисленных проблем позвляет утверждать, что данный объект исследования интересен не только с точки зрения изучения исторического опыта, но и с точки зрения применимости и учета данного опыта в современных условиях, схожих с теми, которые существовали в межвоенной румынской Бессарабии, хотя и не адекватных им. История русского населения Бессарабии в межвоенный период в этом плане представляет собой исключительный случай, так как ее изучение выявляет уникальные ассоциации, актуальные для сегодняшнего дня, и может подсказать наиболее оптимальные для русского меньшинства методы адаптации к новому статусу, позволяющие сохранять этническую, языковую и культурную идентичность, а также предложить государствам проживания готовый опыт, объективный анализ которого позволил бы сформулировать приемлемую как для меньшинства, так и для большинства государственную политику в сфере межэтнических отношений, которая будет способствовать интеграции и консолидации общества.
Политические события, приведшие Бессарабию в состав румынского государства в 1918 году, были связаны с социалистической революцией и
9 Brubaker R. Nationalism Refraimed. Nationhood and National Question in the New Europe. Cambridge: Cambridge University Press, 1996. P.48-49.
гражданской войной в России, а также с итогами Первой мировой войны. Эти же события положили начало процессу формирования русской диаспоры, которая стремительно выросла численно и расширилась географически после распада СССР. Русское население межвоенной Бессарабии (как и русские в странах Балтии того же периода) представляет собой явление, наиболее схожее по своим характеристикам с современной русской диаспорой в новых независимых государствах. Именно поэтому его научное изучение имеет современное звучание и непреходящую актуальность. С поправкой на известные особенности соответствующей изучаемому периоду системы международных отношений и внутреннего политического режима, история русского населения Бессарабии в межвоенный период представляет собой уникальный опыт, заслуживающий обстоятельного научного анализа. Однако до сих пор он по разным причинам оставался вне поля зрения исследователей.
Румынская историография XX века не уделяла достаточного внимания истории и положению национальных меньшинств в составе румынского государства, в том числе и русскому меньшинству, сводя эти проблемы в основном к неубедительному, ввиду отсутствия научной аргументации, утверждению о том, что Румыния проводила сугубо демократическую политику в области межнациональных отношений и создавала все необходимые условия для интеграции национальных меньшинств в румынскую общественно-политическую систему, а также о том, что национальные меньшинства не желали интегрироваться и упорно не проявляли должной лояльности по отношению к государству10.
В то же время западные исследователи межвоенного периода давали этнической политике румынского государства в корне противоположную оценку. Наблюдая реальную этническую политику в межвоенной Румынии, они приходили к выводу о том, что, включая демократичные по сути принципы
10 Mateiu I. Doctrina de stat a problemci minoritare. Bucuresti: fmprimeriile "Independent", 1929; Iamandi V. Politica naponala de stat. Problema na|ionalizarii oraselor, тіпогіЩіїог etnice si alte chestiuni. Bucuresti, 1935; Camarasescu I. Statul si minorita{ile etnice. Bucuresti, 1921; Gidei O. Ocrotirea minoritajilor. Iasi, 1935.
соблюдения прав национальных меньшинств в законодательство и сохраняя приверженность им на декларативном уровне, на практике румынские власти проводили дискриминационную и ассимилляторскую политику по отношению к ним11. Аналогичные выводы делают и современные западные исследователи, которых трудно подозревать в намеренной необъективности12.
Современные румынские исследователи продолжили довоенную румынскую историографическую традицию, оценивая этническую политику Румынии в исключительно мажорных тонах13, и им вторят некоторые современные молдавские исследователи14. Советская историография рассматривала национальную политику румынского государства в основном в плане политики румынизации молдавского населения, и не занималась специально этническими меньшинствами, в том числе и русским15. Некоторые вопросы, связанные с функционированием русского языка и русской культуры находили отражение в работах, посвященных более общим проблемам истории Бессарабии16, а также были изучены демографические аспекты, характеризующие русских в Бессарабии на протяжении почти двух столетий17.
11 Rouchek J. Contemporary Romania and Her Problems. A Study in Modern Nationalism. Stanford University Press:
Stanford University, California, 1932; Вишняк M. Из бессарабских впечатлений II Наш современник. Париж. 1926. №30. С.409-438.
12 Livezeanu I. Cultural Politics in Greater Romania. Regionalism, Nation Building, and Ethnic Struggle, 1918-1930.
Ithaca and London: Cornell University Press, 1995; King Ch. The Moldovans. Romania, Russia, and the Politics of Culture. Stanford, California: Stanford University, Hoover Institution Press, 2000; Verdery, Katerine. National Ideology under Socialism: Identity and Cultural Politics in Ceausescu's Romania. Berkeley, Los Angeles, Oxford: University of California Press, 1991.
13 Musat M, Ardeleanu I. De la statul geto-dac la statul roman unitar. Bucuresti: Editura stiinjifica si enciclopedica,
1983; Pascu . The Making of the Romanian Unitary National State: 1918. Bucuresti: Editura Academiei R.S.R., 1989; Rus I. Romanii si minoritarii in Basarabia interbelicu II Revista de istorie a Moldovei. 1994. №1(17); Scurtu I. Studiu introductiv. Minorita|iIe najionale din Romania in anii 1925-1931II Minoritajile najionale din Romania in anii 1925-1931. Documente. Bucuresti: Arhivele Najionale ale Romaniei, 1996; Scurtu I., Almas D., Gosu A. si al{ii. Istoria Basarabiei de la inceputuri pana in 1998. Bucuresti: Editura Semne, 1998.
14 Petrencu A. Istoriografia sovietica despre politica nafionala a statului roman II Revista dc istorie a Moldovei. 1993.
№3(15). P.37-43; Cojocaru Gh. Integrarea Basarabiei in cadrul Romaniei (1918-1923). Bucuresti: Editura Semne, 1997; Enciu N. Basarabia in anii 1918-1940. Evolujie demografica i economics. Chismau: Civitas, 1998.
15 Лазарев A.M. Молдавская советская государственность и бессарабский вопрос. Кишинев: Картя
молдовеняскэ, 1973; Зеленчук B.C. Население Молдавии: Демографические процессы и этнический состав. Кишинев: Штиинца, 1973; Кустрябова С.Ф. Положение трудящихся и демографические процессы в городах Бессарабии (1918-1940). Кишинев: Наука, 1977; Она же. Города Бессарабии. 1918-1940. Кишинев: Штиинца, 1986.
16 Андрус О.Г. Очерки по истории школ Бессарабии и Молдавской ССР. Первая половина XX века. Кишинев:
Шкоала советикэ, 1951; Брысякин С.К. Культура Бессарабии (1918-1940). Кишинев: Штиинца, 1981.
17 Табак И.В. Русское население Молдавии.Численность, расселение, межэтнические связи. Кишинев:
Штиинца, 1990.
После провозглашения независимой Республики Молдова, когда начался повторный (по сравнению с межвоенным периодом) процесс перехода русских в статус национального меньшинства, интерес к его истории и современному положению приобрел новое звучание. Исследовательским центром, в котором были сконцентрированны лучшие научные силы, занимающиеся проблемами русских, стал Отдел истории, языка и культуры русского населения Молдовы в Институте межэтнических исследований Академии Наук Республики Молдовы. В нелегких условиях, в которых существует сегодня молдавская наука, сотрудникам отдела удалось создать и опубликовать научные работы, которые отражают различные этапы истории русского населения Молдовы, провести ряд конференций, темой которых были исторические судьбы и современные проблемы русской диаспоры в крае18.
Научная новизна данной диссертационной работы определяется постановкой темы, ранее специально не исследовавшейся в историографии, комплексным подходом к решению исследовательской задачи, междисциплинарным характером исследования, находящегося на стыке всеобщей истории, истории Молдовы, Румынии и России, а также на стыке истории и политических наук, и вводом в научный оборот новых, не использованных ранее материалов.
В работе впервые в историографии исследуются проблемы истории русского населения Бессарабии в межвоенный период и ставится задача комплексного анализа следующих вопросов:
- выяснить причины превращения русского населения края в
национальное меньшинство, обусловившие своеобразие
18 Вне России. Сб. научных статей о русских и русской культуре Молдовы // Отв. редактор академик К.Ф. Попович. Кишинев: Институт национальных меньшинств АНМ, 1997; Русские Молдовы: История, язык, культура. Материалы Международной научно-практической конференции, 26-27 октября 1994 г., Кишинев // Под ред. А.Ю.Скворцовой, И. А. Ионовой, Т.В.Зайковской. Кишинев: Фонд славянской письменности и культуры в Молдове, 1994; Славянские культуры в инонациональной среде. Материалы Международной научно-практической конференции. Май 1995, Кишинев. Кишинев: Фонд славянской письменности и культуры в Республике Молдова, 1995; Анцупов И.А. Русское население Бессарабии и Левобережного Поднестровья в конце XVIII - XIX в. Кишинев: Институт национальных меньшинств АНМ, Кишиневская община россиян, 1996.
формирования бессарабской русской диаспоры не в результате массовой миграции, как это происходит в классических случаях, а в результате политического передела территорий;
определить причины, побудившие румынскую администрацию форсировать темпы румынизации Бессарабии, показать сущность, приемы и содержание политики румынизации;
проследить влияние политики румынизации на демографические процессы, изменение социально-профессионального состава, общественно-политических позиций и культурного облика русского населения края как составной части всего бессарабского населения, а также на его роль в общественно-политической и культурной жизни Бессарбии;
выявить роль и место русского языка и культуры в общественной жизни Бессарабии межвоенного периода.
Следует оговорить, что комплексный подход предполагает изучение проблемы как на институциональном (государственные учреждения, политические организации, национально-культурные объединения), так и на уровне социально-психологическом (взгляды, идеи, ценности, ориентации, носителями которых были представители русского населения). Поэтому в работе присутствует и другой аспект, без изучения которого невозможно понять причины изменений, произошедших с русскими в Бессарабии в межвоенный период, имеющий актуальное и современное звучание - это политика румынского государства, как в сфере межэтнических отношений, так и в целом в области национально-государственного строительства, практические действия государственных учреждений разных уровней, так или иначе сказывавшиеся на положении русского населения.
В диссертации впервые в историографии предпринята попытка дать объективную, неидеологизированную, основанную на конкретных фактах и статистике, оценку этой политики и практики.
Необходимость комплексного, многоаспектного подхода к изучению проблемы русского населения межвоенной Бессарабии связана с тем, что при практическом разрешении проблем современной новой русской диаспоры гоосударствами проживания возможно осуществление ряда вариантов, и исторический анализ, при должном к нему внимании, способен помочь избежать те ошибки, которые были допущены в прошлом румынским государством и которые препятствовали социальной и культурной интеграции русских в новых условиях и консолидации гражданской нации в Румынии.
Теоретико-методологической основой работы являются труды историков и политологов различных школ и направлений, в которых исследуются проблемы истории Румынии, Молдовы и России, национальных меньшинств и государственной этнической политики, диаспоры, в том числе и русской. В ходе проведения исследования использованы методологические возможности системного подхода в различных его аспектах, методы сравнительного анализа, эмпирической интерпретации используемых терминов и понятий («диаспора», «национальное меньшинство», «этническая политика», «русскоязычные»). В работе применен и системно-сравнительный метод анализа всего комплекса нередко противоречивой информации, извлеченной из источников. Это позволило, при опоре на достоверные и ранее апробированные факты и документы, обеспечить научную корректность сделанных выводов и обобщений.
Диссертация состоит из введения, четырех глав и заключения.
Во введении дается характеристика предмета и методов исследования, поставленных исследовательских задач, существующей историографии и источниковой базы проблемы. Главы посвящены непосредственному решению исследовательских задач.
В первой главе исследуются причины и события, приведшие к превращению русского населения Бессарабии в национальное меньшинство, политическое поведение русских Бессарабии в 1917-1918 гг., политика румынского государства, направленная на скорейшее превращение российской губернии в румынскую провинцию, ее методы и результаты.
Вторая глава посвящена исследованию ключевой в контексте всей работы проблеме этнической политики Румынии. На многообразных источниках показана двойственность политики румынского государства по отношению к национальным меньшинствам - демократической и соответствующей международным принципам и стандартам прав национальных меньшинств в официальных документах и открыто дискриминационной и направленной на вытеснение меньшинств с социально значимых позиций и их постепенную ассимиляцию на практике.
В третьей главе исследуются вопросы, которые раскрывают роль и место русского населения в экономической, общественной и политической жизни Бессарабии. Влияние русских в экономической и общественно-политической сфере обусловливалось прежде всего такими характеристиками, как общая их численность в крае, их доля в составе городского и сельского населения провинции, а также распределение самих русских между городом и селом, характер их профессиональной деятельности, принадлежность к определенным классам и социальным слоям общества. Эти показатели определяли политические позиции русского населения, его отношение к румынской администрации и политическому режиму, а, следовательно, и степень его готовности к адаптации к новому статусу национального меньшинства и к интеграции в системе румынского государства.
Четвертая глава посвящена такому важнейшему для сохранения этнической, языковой и культурной идентичности диаспоры вопросу, как существовавшие в рамках этнической политики королевской Румынии возможности и условия для использования, сохранения и развития русского
языка, русской культуры и характерных для данного этноса духовных ценностей, а также необходимые для адаптации к новым культурным условиям возможности для усвоения официального языка и знакомства с культурными достижениями и ценностями мажоритарного этноса.
Хронологические рамки работы ограничиваются 1918 - 1940 гг., то есть тем периодом, когда Бессарабия была частью румынского государства, а русское население, проживавшее в крае, впервые в своей истории оказалось в положении диаспоры.
Источниковую базу исследования составили архивные материалы, опубликованные документы, материалы периодической печати исследуемого периода, мемуарная литература и издания публицистического характера. Сборники документов и материалов, изданные в советский период, в основном содержат документы, характеризующие размах революционного и антирумынского движения в крае1 . В них достаточно полно отражены такие процессы, как политическая борьба в Бессарабии в 1917 году, присоединение Бессарабии к Румынии и отношение населения края к этому событию, а также к проводимой в провинции политике румынизации. В диссертации они используются для общей характеристики положения в Бессарабии в межвоенные годы, но одновременно опубликованные в них документы служат прямыми и косвенными источниками для освещения отдельных вопросов исследуемой темы.
Важным источником стали статистические данные - материалы Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 года, Всеобщей
За власть Советскую. Борьба трудящихся Молдавии против интервентов и внутренней контрреволюции (1917 - 1920 гг.). Сборник документов и материалов //Редколлегия: Н.В.Березняков, А.С.Есауленко, Я.М.Копанский, В.П.Платон, Н.ДРойтман. Кишинев: РИО АН МССР, 1970; Большевики Молдавии и Румынского фронта в борьбе за власть Советов. Кишинев: Картя молдовеняскэ, 1967; Борьба за власть Советов в Молдавии (март 1917 - март 1918). Сб. документов и материалов. Кишинев: Госиздат Молдавии, 1957; Борьба трудящихся Молдавии против интервентов и контрреволюции. 1917-1920 гг. Сб. документов и материалов. Кишинев: Картя молдовеняскэ, 1967; Борьба трудящихся украинских Придунайских земель за социальное и национальное освобождение, 1918 - 1940 гг. Сб. документов и материалов. Одесса, 1967.'
переписи населения Румынии 1930 г., различные статистические справочники и статистические данные, опубликованные в работах предшественников .
Бессарабская пресса стала основным источником для исследования поставленной проблемы, именно потому, что, в отличие от сухой статистики, достоверность которой неоднократно подвергалась сомнению предшественниками, материалы газет дают уникальное чувство причастности к жизни того времени, создают эффект присутствия и участия в событиях и процессах, происходивших в Бессарабии в те далекие годы. Кроме того, материалы периодической печати, газеты и журналы, издававшиеся в исследуемый период21, практически не использовались ранее исследователями из-за их идеологической направленности, по большей части характеризовавшейся крайним антисоветизмом, а в лучшем случае -аполитичностью, и в данной работе впервые вводятся в научный оборот. Эти материалы являются уникальным источником, так как в них нашли отражение дух времени, образы конкретных людей, мнения, оценки, отношение различных групп общества к современным событиям, все многообразие жизни в Бессарабии межвоенного периода. Именно материалы прессы наглядно демонстрируют, что издания, выходившие на русском языке, не были в буквальном смысле слова русской прессой или прессой для русских, так как они отражали жизнь провинции в целом, проблемы, стоявшие перед всеми бессарабцами, и показывали, что по большому счету, бессарабцы никогда не делились на русских, евреев, молдаван, украинцев, а жили единой общностью, составляли единый организм.
Эти же черты характеризуют мемуарную литературу, которая, хотя и представлена несколькими наименованиями, содержит ценные для
20 Первая Всеобщая перепись населения Российской империи, 1897 г. Том III. Бессарабская губерния // Под
ред. Н.А. Троцкого. С-Пб.: Издание Центрального статистического комитета Министерства внутренних дел, 1905; Amiarul statistic al Romaniei, 1938 si 1939. Bucuresti: Editura institutului central de statistics, 1939; Anuarul statistic al Romaniei, 1939 si 1940. Bucure;ti: Editura institutului central de statistics, 1940; Anuarul statistic al Romaniei. 1940 -1941. Bucureti: Editura institutului central de statistics, 1941; Dicjionarul statistic al Basarabiei. Chisinau, 1923; Recensarnintul general al populafiei Romaniei din 29 decembrie 1930. Vol.I-XXIII. Bucuresti: Imprimeria na(ionala, 1938.
21 См. Список использованных названий периодической печати в Приложении II.
исследования сведения об изменении положения, поведения, самоощущения русских в румынской Бессарабии, отношении к ним румынской администрации, и, с другой стороны, отношении к русским, русскому языку и культуре остальных бессарабцев22. Ценность мемуаров как исторического источника повышает то обстоятельство, что в них присутствует субьективное отношение к событиям, их личное восприятие современниками, и тем самым они делают достаточно уже отдаленный исторический период более близким и понятным современному читателю.
Издания публицистического характера, лишенные колоритности мемуаров, тем не менее также хранят отпечаток личности автора, отражают общественную полемику и разнообразие взглядов и оценок, которые современники давали происходящим на их глазах событиям .
В диссертации впервые используются многие архивные документы, хранящиеся в фондах Национального архива Республики Молдова (НАРМ), в которых содержатся материалы, раскрывающие многие важные аспекты темы. Это широко известный и использовавшийся многими исследователями фонд Сфатул Цэрий (Ф.727), в документах которого подробнейшим образом отражены политическая борьба по вопросу о политическом устройстве Бессарабии, развернувшаяся в конце 1917 - начале 1918 года, приведшая, в сочетании с внешними факторами, к присоединению края к Румынии, и место русских в этой борьбе. Специфика архивных источников состоит в том, что практически все материалы, имеющие отношение к различным вопросам жизни и деятельности русских в межвоенной Бессарабии, сосредоточены в делах
Erbiceanu V. Najionalizarea justijiei i unificarea legislative in Basarabia. Bucureti, 1934; Ghibu O. Trci ani pe frontul basarabean. Bucuresti: Editura Fundajiei culturale romane, 1996; Giurgea E. Din trecutul ?i prezentul Basarabiei. Bucurejti: Institutul de arte grafice Bucovina-I.E.Toroujiu, 1928; Вертинский A. H. Четверть века без Родины. Киев: Муз. Украина, 1989.
Cazacu D. Cuvinte adev3rate: relativ la frarnantarile politico-sociale din Basarabia. Tighina. 1925; Costenco N. Necesitatea regionalismului cultural II Via{a Basarabiei. 1937. № 3-4. P. 113-114; Mifu С. О nccesitate desconsiderata: presa romaneasca in Basarabia. Chijinau: Cartea romaneasca, 1930; Sageata P. I?i au rost examenele de limba romanS pentru profesori secundari basarabeni? II Viaja Basarabiei. 1934. №6. P.58-59; Крамов Вл. Путь меньшинств II Бессарабское слово. 1931. 26 октября; Льдов Л. Тактика национальных меньшинств // Наше время. 1932. 10 июля.
бессарабской сигуранцы, отложившихся в фондах полиции24. Агенты контрразведки внимательно наблюдали за всем, что происходило внутри русской общины Бессарабии и подробно излагали свои наблюдения в отчетах. Объектом такого же пристального внимания сигуранцы была бессарабская пресса, издававшаяся на русском языке, в которой отражались настроения, позиции, взгляды, мнения русского населения. В фонде Бессарабского областного инспектората полиции (Ф.680) и Кишиневской квестуры полиции (Ф.679) были обнаружены многочисленные донесения агентов об общественно-политических настроениях национальных меньшинств в Бессарабии, в том числе и русского меньшинства, его участии в легальных и нелегальных политических и общественных организациях, о культурных мероприятих, культурном облике и культурной жизни провинции в целом, демонстрировавшие приверженность всех бессарабцев к русским культурным ценностям, а также подборки газетных материалов, освещавших данные вопросы. Отдельные сведения по исследуемой теме были обнаружены в фонде Лэпушнянской уездной префектуры (Ф.339), фонде Каса ноастрэ25 (Ф.110), Генерального комиссара Бессарабии (Ф.937), Генерального Директора внутренних дел (Ф.742), Временной комиссии Кишиневского уездного земства (Ф.70), Бельцкой и Кагульской уездных префектур, Статистического управления Бессарабии, Бессарабского Директората контроля и других. Следует отметить, что архивные материалы по исследуемому периоду чрезвычайно скудны, и в изученных фондах было обнаружено сравнительно мало документов по теме исследования. Практически все из них характеризуют отдельные ситуации и частные случаи и не содержат обобщающей информации. Собирать необходимые данные приходилось буквально по крупицам, а затем группировать, сравнивать, обобщать, и только после этой скрупулезной работы делались выводы, содержащиеся в работе.
24 Siguran(a (рум.) - безопасность. Так называлась секретная политическая полиция в Румынии.
25 Casa noastra (рум.) - наш дом. Так было названо учреждение, созданное румынской администрацией для
проведения аграрной реформы в Бессарабии.
Перевод цитат, использумых в работе, с румынского и английского языков на русской сделаны автором. Географические названия в исследовании даются, как правило, в варианте и транскрипции источника. Это приводит к некоторым разночтениям, так как румынские источники обычно давали новые названия (Тигина вместо Бендеры, например, или Орхей вместо Оргеев), а русские - старые названия в русской транскрипции (Кишинев, но не Кишинэу, на протяжении всего межвоенного периода, и Бессарабия, но не Басарабия, как это принято в румынской транскрипции). Однако любая попытка некой стандартизации названий, которые менялись несколько раз на протяжении последнего столетия - занятие неблагодарное, а главное, она бы на самом деле внесла еще большую путаницу. В авторском тексте географические названия даются в традиционной для русского языка транскрипции.
Автор выражает свою искреннюю признательность коллегам по Институту межэтнических исследований АН РМ докторам хабилитат истории Л.Е.Репиде и Я.М.Копанскому, докторам истории Т.П.Млечко, Н.Н.Червенкову, И.А.Анцупову, Н.В.Абакумовой, Т.В.Зайковской за конструктивную критику, замечания, советы и предложения, высказанные на разных этапах подготовки работы, учет которых позволил автору значительно улучшить качество исследования и устранить имевшиеся ошибки и недостатки, а также за дружескую моральную поддержку, ощущение которой придавало новые силы в самые сложные моменты и, в конечном счете, помогло завершить этот многолетний труд.
Движение за автономию Бессарабии и его результаты
Свержение самодержавия дало огромный толчок развитию политической активности населения во всех регионах Российской империи. Однако различные слои общества по-разному представляли себе будущее государственное устройство России. Буржуазия и помещики надеялись заморозить революцию на достигнутом уровне, рабочие и крестьяне желали проведения дальнейших радикальных преобразований в области трудового и аграрного законодательства, нерусские народы империи стремились также и к решению национального вопроса.
Временное правительство представляло интересы буржуазии и помещиков, верхушки интеллигенции. Для реализации своих функций оно создало соответствующие структуры на местах — губернские и уездные комиссариаты. Руководителями их были назначены люди, которых вряд ли можно было заподозрить в стремлении к революционному переустройству страны. Губернским комиссаром Бессарабии стал бывший царский губернатор помещик К. Мими, его заместителями — крупный землевладелец В. Кристи и присяжный поверенный Е.Кенигшац, из восьми уездных комиссаров пять также были крупными землевладельцами . Старые земства и городские думы были сохранены в качестве органов местного самоуправления. Комиссары Временного правительства опирались на выборные губернские, городские и уездные исполнительные комитеты, причем участие в выборах в эти органы обусловливалось наличием имущественного ценза.
Крестьяне и рабочие с готовностью откликнулись на инициативу левых партий по созданию своих революционных органов — Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. С 8 по 13 марта Советы рабочих депутатов были созданы в Бендерах, Кишиневе и Тирасполе, а к маю они действовали во всех уездных городах и во многих местечках Молдавии. В военных гарнизонах, многочисленность которых в Бессарабии объяснялась близостью Румынского фронта, создавались Советы солдатских депутатов, в уездных центрах формировались Советы крестьянских депутатов. Летом 1917 г. в некоторых уездах были созданы объединенные исполкомы Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов (ИК СРС и КД). Программы Советов включали борьбу за установление 8-часового рабочего дня, улучшение условий труда, повышение заработной платы, демократизацию армии, ликвидацию помещичьего землевладения и передачу земли крестьянам.
Основную роль в Советах играли социал-демократы, социалисты-революционеры (эсеры), еврейские партии "Бунд" и "Поалей-Цион". Вплоть до поздней осени 1917 г. большевики не имели самостоятельных политических организаций в Бессарабии, а входили в состав объединенных социал-демократических организаций. Советы, состоявшие из представителей партий, вошедших в коалиционное Временное правительство, проводили политику сдерживания масс, стремились повернуть революцию в русло реформ, сотрудничали с органами Временного правительства на местах27.
Особое место в революционном процессе 1917 г. играло национально-освободительное движение. Первоначальные надежды народов России на освобождение от национального гнета были связаны с Временным правительством, однако они не оправдались. В Декрете Временного правительства от 20 марта "Об отмене вероисповедных и национальных ограничений" декларировалось равенство всех граждан независимо от национальности, но вопросы национального языка, школы, культуры оставались, по сути, нерешенными. Народы же стремились к большему — праву на самоопределение, созданию национально-территориальных образований. Во главе этого движения стояла национальная интеллигенция. В Кишиневе В. Строеску, В. Горе, В. Херца, П. Халиппа объединились вокруг газеты "Кувынт молдовенеск" и объявили 2 апреля о создании Молдавской национальной партии (МНП). Вскоре к ним примкнули члены Молдавской партии, созданной в марте в Одессе из военнослужащих молдаван под руководством капитана В. Кателли и прапорщика И. Паскалуцы28.
Программы обеих партий были схожи. Они предусматривали создание Молдавской автономии в составе Российской федеративной республики, органов краевого и местного самоуправления, в которых молдаване занимали бы ведущие позиции, представительство Бессарабии в центральных российских органах этническими молдаванами, введение молдавского языка в школах, церкви, судах, формирование молдавских национальных частей, дислоцируемых на территории Бессарабии. Аграрный вопрос решался половинчато: предлагалось оставить помещикам по 100 га земли, а остальную землю передать государству, которое и распределит ее между крестьянами. МНП объединила людей, озабоченных будущим молдавской нации, однако некоторые лрорумынски настроенные лидеры отрицали ее существование, считая молдаван румынами.
Поскольку национальные идеи, вдохновлявшие солдат-молдаван и интеллигенцию, не были в то время настолько же важны для большинства населения, как социальные интересы, активисты МНП сконцентрировали свои усилия на мобилизации солдатских масс, которые были в большей степени революционизированы и политически грамотны. Комитеты (Советы) солдат-молдаван были созданы в Яссах, Романе, Екатеринославе, Ново-Георгиевске, Севастополе. Объединяющим центром стал Совет солдатских и офицерских депутатов-молдаван в Одессе, руководителем которого был избран капитан Е. Кателли. При Совете была создана школа, в которой солдатам и младшему офицерскому составу преподавались румынский язык, история и география Румынии. По окончании курса слушателей посылали в качестве переводчиков-агитаторов в Бессарабию и на Румынский фронт с целью пропаганды программы МНП. Далеко не всегда эмиссарам удавалось выполнить поставленные перед ними задачи: крестьян в первую очередь интересовал земельный вопрос, а любые попытки прорумынской агитации они встречали настороженно, так как монархический строй и аграрные отношения в соседней стране не были привлекательными для трудящихся Бессарабии, только что разрушивших аналогичные системы. Они благосклонно относились к идее автономии Бессарабии, но в составе России, так как русская революция давала им надежду на обретение земли29.
Права национальных меньшинств в законодательстве и программах политических партий Румынии
Признание рядом великих держав факта присоединения Бессарабии к Румынии стало заключительным актом превращения страны в Великую Румынию, в которую вошли Трансильвания, отторгнутая от Венгрии, и Буковина, отделенная от Австрии. До первой мировой войны площадь государства составляла 137,903 кв. км, после Парижской мирной конференции она увеличилась более чем вдвое, до 295,049 кв. км. При этом население страны выросло в два раза - с 7 млн. 352 тысяч человек до 15 млн. 628 тысяч . Национальные меньшинства в новой Румынии составляли почти треть населения (сравни с 8% до войны), и это обстоятельство несло в себе если не угрозу самому существованию такого государства, то, по крайней мере, предвещало значительные трудности в деле строительства единого государства из территорий, на протяжении многих десятилетий и даже столетий развивавшихся в совершенно разных социально-экономических и политических условиях, в ином культурном окружении. Румынии предстояло интегрировать вновь приобретенные территории в общерумынскую систему посредством политических, территориально-административных, правовых, экономических и культурных реформ. Что было сложнее всего - это интегрировать население этих территорий, отличавшееся по языку, религии, исторической памяти, культурным традициям и ценностям, в единую румынскую нацию, причем это следовало сделать не только по отношению к национальным меньшинствам - румыны Трансильвании, Буковины или Бессарабии значтельно отличались от своих собратьев из Старого королевства. К румынскому государству того периода была вполне применима формула, высказанная итальянским революционером XIX века Массимо д Азеглио: "Мы сотворили Италию, теперь мы должны создать итальянцев" .
Другая проблема состояла в том, что национальные меньшинства были представлены в основном городским населением, более высоко образованным, нежели румыны. Государство, для ликвидации этого дисбаланса, стало проводить политику вытеснения национальных меньшинств с тех социальных позиций, которые они занимали до присоединения новых территорий к Румынии. Однако эта политика встречала сопротивление самих меньшинств258.
В реализации задачи интеграции национальных меньшинств румынская правящая политическая элита проделала значительную эволюцию, которая с точки зрения демократических принципов может быть оценена как регресс. Обязательства о защите прав национальных меньшинств были включены в Декларацию об условном присоединении Бессарабии к Румынии от 27 марта (9 апреля) 1918 года. На Великом национальном собрании в Алба-Юлии 1 декабря 1918 г., провозгласившем присоединение Трансильвании к Румынии, практически за меньшинствами было признано право на широкую автономию. В 1919 году рядом королевских декретов был положительно решен вопрос о гражданстве для евреев. Однако после того, как мирный договор был подписан, а новые территориальные приобретения Румынии получили официальное признание, в политике по отношению к национальным меньшинствам все очевиднее стал проявляться откат назад.
В Конституцию страны 1923 года принципы автономии для компактно проживающих национальных меньшинств включены не были на основании того, что провозглашение Румынии в тексте Конституции унитарным национальным государством не согласовывалось с идеей автономных образований, наличие которых фактически означало бы федерализацию страны259. Конституция декларировала равные права всех граждан Румынии независимо от языка, религии, этнического происхождения. Сами же меньшинства считали, что в Конституции должны были быть закреплены их особые права на пользование родным языком в образовании, местной администрации и т.п. . Однако подобные формулировки были общеприняты в законодательстве государств, претендовавших на приверженнсть демократическим идеалам. По оценке делегации Американского комитета по правам религиозных меньшинств, прибывшей в Румынию для оценки положения национальных меньшинств в стране, "имело место огромное различие между либеральными положениями Конституции по многим аспектам и ее выполнении государственными служащими, особенно в приграничных регионах" .
Условия Парижского протокола о меньшинствах не предусматривали предоставление им территориальной автономии, а трактовали их права в виде автономии культурной и религиозной под контролем государства, и то, в случае с Румынией, только для сасов и секуев, народностей германского происхождения, проживавших на территории Румынии небольшими компактными группами еще со средних веков. Однако даже в отношении этих групп правительство не последовало букве Протокола. Сасы не удовлетворились обещаниями культурной автономии, они намеревались добиться предоставления культурной автономии всем немцам Румынии: в Бессарабии, Буковине, Банате, Добрудже. Они утверждали, что Румыния является полиэтническим государством, и поэтому национальные меньшинства имеют право в рамках культурной автономии выбирать язык обучения в школе, создавать свои культурные учреждения, использовать свой язык в местной администрации и суде. Фактически эти требования означали культурно-территориальную автономию. Естественно, все эти требования не соответствовали государственной идеологии, утверждавшей, что Румыния является мононациональным унитарным государством, и направленной на приведение всего многонационального населения страны к единому общерумынскому знаменателю любыми средствами .
Присоединение Бессарабии к Румынии и позиции русских
В предыдущих главах указывалось, что к 1918 году русские составляли примерно 10% жителей Бессарабии и представляли все социальные слои населения - землевладельцев, офицерство, предпринимателей, духовенство, чиновничество, интеллигенцию, рабочих и крестьян, и большую часть горожан. Эти обстоятельства определяли их значительное влияние в политической, экономической и культурной жизни губернии в условиях царского режима. После свержения самодержавия именно русские возглавили большинство Советов рабочих и солдатских депутатов, общественных исполнительных комитетов, местные отделения некоторых политических партий, при этом сохранив важные посты в областной администрации и органах местного самоуправления. В борьбе классов и партий, развернувшейся в крае в ходе развития революционного процесса в 1917 г., весьма сложно переплелись политический и национальный аспекты, причем ориентации разных партий и течений стремительно менялись в зависимости от общеполитической ситуации в стране и в мире.
Русское население Бессарабии в тех условиях не было политически однородным. Рабочие, крестьяне и солдаты постепенно воспринимали большевистскую и левоэсеровскую идеологию, создавали Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Одновременно в губернии действовал монархический "Союз русского народа", русские составляли большинство в организациях кадетов и народных социалистов, участвовали в партиях эсеров и социал-демократов, втом числе большевиков.
Пожалуй, в те дни был лишь один вопрос, который мог объединить всех русских - вопрос о дальнейшей судьбе Бессарабии, то есть о том, оставаться ли ей с Россией, избрать самостоятельность, либо идти на объединение с Румынией. Мог, но не объединил. Во-первых, классовые интересы и оциальные барьеры оказались сильнее, во-вторых, по-видимому, никто из русских (да и не только русских) тогда всерьез не предполагал, что пути Бессарабии и России могут разойтись. Трудящиеся ориентировались на Советскую Россию "без помещиков и капиталистов", средние слои - на демократическую Россию "без большевиков", а помещики и большинство офицеров желали восстановления самодержавия. Значительно позже, когда румынская оккупация Бессарабии стала свершившимся фактом, агент сигуранцы в своем отчете указывал, что бессарабская интеллигенция постоянно обсуждает неминуемое возвращение Бессарабии России, "но какой России, они не говорят, так как не знают или не думают об этом"534. Этот раскол не мог не повлиять как на дальнейшие события в крае, так и на дальнейшую судьбу русских в Бессарабии.
Организаторы представительного краевого органа "Сфатул Цэрий", созданного в конце 1917 г. в результате подъема молдавского национально-освободительного движения, поначалу заявляли о своей искренней приверженности идее автономии в составе демократической России. Наряду с охраной порядка и законности, обеспечения прав и свобод личности, Сфатул Цэрий брал на себя обязанности гаранта прав всех наций и народностей, населяющих губернию. "В свободной Бессарабии не должно быть места державным нациям", - заявил И.Инкулец на торжественном открытии Сфатул Цэрий535. Так как русские политики и общественные деятели видели Бессарабию в составе единой и неделимой России, к Сфатул Цэрий они относились как к органу временному, не имеющему будущего, и поэтому не проявляли большого стремления быть в нем представленными.
Согласно схеме распределения мест в Сфатул Цэрий, разработанной его Оргбюро, русская община не была выделена в списке организаций, имеющих право на делегирование депутатов в этот орган. Ее представители должны были войти в краевой совет в качестве делегатов от Кишиневской городской Думы, одного уездного города, партий народных социалистов и эсеров, губернского Совета рабочих и солдатских депутатов, организации юристов, Бессарабского учительского союза - всего 7 человек536, или 4,7% от предполагавшегося общего числа членов Сфатул Цэрий (150 человек), что было вдвое ниже удельного веса русского населения в губернии.
Но даже эта квота не была использована сполна. В работе Сфатул Цэрий со дня его открытия участвовали кадет Ф. Станевич - представитель Кишиневской городской Думы и беспартийный учитель В.Немыцкий, представитель профессионального союза учителей. Русские не вошли ни в президиум Сфатул Цэрий, ни в один из составов правительства Молдавской Республики. Даже в специальной комиссии, которая разрабатывала законопроект о языках, не было ни одного русского. Позднее к названным членам Сфатул Цэрий, представлявшим русское население губернии, присоединились эсер В.Г.Лунев, делегированный Кишиневской городской Думой, Г. Пономарев, представлявший партию народных социалистов, В. Цыганко от партии эсеров, возглавивший Крестьянскую фракцию, крестьянин эсер Н.Чернов и социал-демократ И.Криворуков от профсоюза рабочих города Кишинева. В марте 1918 г. Союз учителей заменил В.Немыцкого В. Маницыным. Полномочия делегированного в Сфатул Цэрий Лигой русской культуры А.Грекулова не были утверждены мандатной комиссией, хотя он и участвовал в работе краевого органа начиная с марта 1918 г. и вплоть до его роспуска. В декабре 1917 г. в заседаниях Сфатул Цэрий участвовали председатель исполкома Кишиневского городского Совета рабочих и солдатских депутатов большевик Я. Мелешин и А.Александров, представитель партии эсеров538. 28-29 декабря, в ходе обсуждения вопроса о приглашении румынских войск для нейтрализации укреплявших свои позиции большевистских сил, против этого шага выступил Объединенный социалистический блок, составленный рядом членов Сфатул Цэрий, принадлежавших к партиям социалистического толка, в том числе Я. Мелешиным и А. Александровым. В предложенном вниманию собравшихся заявлении указывалось, что ввод румынских войск будет означать начало гражданской войны, полную и окончательную изоляцию от России, и, в конечном счете, переход Бессарабии под юрисдикцию Румынии539.
Руководители Сфатул Цэрий в те дни еще убеждали всех в своей прорусской ориентации. Трудно сказать, была ли эта позиция искренней, или она представляла собой тактический ход, предпринятый для ослабления оппозиции. "Мысль о том, что Сфатул Цэрий имеет прорумынскую ориентацию, совершенно не соответствует действительности, - говорил Пантелеймон Халиппа. - ...он не мыслит Бессарабии в иной связи, чем с Российской Федеративной Республикой. Между нашей страной и Россией за столетний период совместной жизни создались неразрывные связи. Вот почему взгляд на Восток является более естественным для наших масс"540.
Успокоенная подобными заявлениями, фракция меньшинств, созданная в рамках Сфатул Цэрий, не поддержала Социалистический блок (а представители русского населения входили в обе фракции), и предложила резолюцию, предоставлявшую правительству провозглашенной 2 декабря 1917 г. Молдавской республики - Совету Генеральных Директоров - свободу действий в выборе партнеров по борьбе с надвигавшейся большевистской опасностью, принятую большинством голосов присутствовавших на заседании541.
Некоторая часть русского населения Бессарабии, в первую очередь помещики и офицеры царской армии - слои, наиболее пострадавшие от революции и жившие под угрозой физического уничтожения в случае прихода к власти большевиков, с надеждой ожидали вступления румынских войск в губернию и благожелательно отнеслись к идее присоединения Бессарабии к Румынии. Они видели в румынском короле прежде всего военного союзника российского императора и надеялись, что после ликвидации большевистской угрозы Бессарабия будет возвращена России. Кроме того, офицеры рассчитывали получить службу в румынской армии, помещики считали, что Румыния поможет остановить крестьянскую войну за землю и вернуть им утраченную собственность542. Делегация бессарабских помещиков во главе с Семиградовым даже выезжала в январе 1918 г. в Яссы, чтобы вручить румынскому королю послание, содержавшее пожелание немедленного присоединения Бессарабии к румынскому королевству543. Современники объясняли такое поведение тем, что в составе румынского государства названные слои, хотя и теряли политические привилегии, "сохраняли права человека и гражданина, права собственности, избавлялись от арестов, издевательств, реквизиций, высылки, деклассирования и других наказаний -какой была перспектива заднестровского режима"544.
