Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Обзор литературы. 20
1.1. Лицо человека и проблема его изучения 23
1.2. Методические подходы в исследованиях человеческого лица 56
1.3. Лицо человека как источник биологической информации 67
1.4. Возрастные аспекты изучения человеческого лица 75
Глава 2. Материал, методика, методология. 93
2.1. Материал 93
2.2. Методика 99
2.3. Методологические аспекты исследования 106
Глава 3. Анализ материала и его обсуждение. 118
3.1 Описание таблиц распределения антропоэстетических признаков. 118
3.2. Одномерный анализ 170
3.2.1. Показатель антропоэстетической аутоидентификации 170
3.2.2. Коэффициент сопряжённости 178
3.2.3. Полихорический показатель связи 181
3.3. Многомерный анализ 182
Заключение 222
Литература 229
Приложение 276
- Методические подходы в исследованиях человеческого лица
- Лицо человека как источник биологической информации
- Методологические аспекты исследования
- Показатель антропоэстетической аутоидентификации
Введение к работе
Диссертация основана на материалах исследования эстетического восприятия особенностей человеческих лиц в разных группах населения России и сопредельных стран на базе подходов антропоэстетики, нового раздела физической антропологии.
Актуальность исследования. Одним из фундаментальных свойств живых систем на Земле является взаимодействие с окружающей средой. Его значение становится особенно наглядным на фоне биосоциального разнообразия человечества (4—5 тысяч этнокультурных образований, 6—7 тысяч языковых подразделений и более двухсот антропологических вариантов).
Антропологическое разнообразие внешнего мира проявляется для индивидуума, в частности, в виде множества окружающих и встреченных в течение жизни людей (и их лиц), число которых, по приблизительным подсчётам, может достигать нескольких сотен тысяч. При этом надо отметить, что человек всегда ценностно воспринимал свою внешность и внешность окружающих людей, вырабатывая соответствующее эстетическое отношение. Известны данные о том, что практически в каждой культурной традиции существует понятие «лицо» (Лебедева, 1999). Известно также, что во многих культурных традициях выработаны представления о физической привлекательности мужчин и женщин и «ключи» восприятия внешности (Агеев, 1989; Бодалёв, 1982;). Данные этнологических исследований указывают, что антропологические признаки лица воспринимаются как этноопределительные и входят в ряд приоритетных параметров, обуславливающих формирование этнической идентичности (Кожанов, 1977; Солдатова, 1998). В социальнокультурной сфере можно выделить множество контекстов, соотносимых с категорией «человеческое лицо». В них содержатся такие элементы как «красота», «восприятие», «адаптация», «коммуникация», «самосознание», «стереотипизация», «предпочтение», и другие. В процессе их формирования лицо человека актуализируется как безальтернативная антропологическая составляющая с многофункциональным спектром действия. Одна из таких функций раскрывает его практически неисчерпаемый информационный потенциал, способствующий общению в рамках одной или многих культур и иерархий ценностей. В этом проявляется информационная, культурогенная и коммуникационная функции внешности. Практически каждое историческое время и культурная модель создают свои приоритетные представления об эталонах красоты человеческого лица, что свидетельствует о функции историчности. Не менее заметна роль лица для процесса социальной адаптации. Внешний облик учитывается в ряду составляющих для осуществления брачных и репродуктивных отношений, мотивируя реализацию соответствующих функций. Необходимо упомянуть о роли внешности в процессе формирования сексуальной дифференциации. Высоко значима роль человеческого лица для сопоставления, в частности, по ряду лицевых параметров. В самой процедуре сравнения содержатся элементы познавательной (когнитивной) и ценностной функций. Функция сопоставления способствует очерчиванию групповых границ, например, с ориентацией на морфологические критерии. Отсюда демаркационная, и дифференцирующая роль внешности. Уникальна и незаменима роль человеческого лица на начальных этапах онтогенеза, когда оно выступает безальтернативным стартовым условием для формирования и развития многих социальных навыков у ребёнка.
Представления о физическом совершенстве и его эстетическом отражении имеет глубинные корни, восходящие к образцам первобытного искусства, по которым можно судить о направлении эстетизации физического типа человека того времени. В опыте Древней Греции отразился поиск метрических критериев телесной гармонии. Здесь же зародилась идея о том, что физическая красота человека, сама по себе, вне связи с ним не имеет смысла как наивысшая эстетическая оценка. В течение последующих эпох люди постоянно пытались создавать идеалы красоты лица и тела. В истории искусств зафиксировано множество образов, свидетельствующих об эстетических взглядах конкретного исторического периода. Изложенная информация показывает роль и значимость человеческого лица как особого феномена в естественной и социальной истории человека.
Обращение к антропоэстетическим аспектам изучения лица человека объясняется рядом причин. В частности, в физической антропологии традиционно развивалось направление исследований, анализирующих кефалоскопические и кефалометрические данные о человеческом лице. В их распределении фиксировались закономерности и тенденции, свидетельствующие об определённом элементе избирательности/предпочтения в группах населения по отношении к антропологическим параметрам внешности. Эта сторона природы человека оставалась вне рамок эмпирической практики и интерпретации в физической антропологии. Данные об особенностях эстетического предпочтения лиц в разных группах раскрывают новый аспект антропологических исследований. Актуальность изучения лица человека с позиции антропоэстетических подходов определяется необходимостью нового объяснения этого феномена, получения новой информации о характере эстетического взаимодействия человека с окружающей антропологической средой и представления данного процесса в объективизированной (математической) форме в виде биометрических моделей. В частности, речь идёт о количественной оценке эстетического восприятия вариантов внешности в разных группах современного населения.
Цели и задачи исследования. Главная цель диссертации направлена на решение проблемы взаимосвязи окружающего антропологического разнообразия и антропоэстетических моделей предпочтения вариантов
внешности. С позиций этой проблемы акцентируется процесс взаимодействия, который служит основным критерием развития и его направления в любой социальной группе/системе. Математическая (объективная) форма процесса взаимодействия открывает возможности биометрического моделирования и получения новой информации о природе человека и его эстетического опыта взаимодействия с антропологической спецификой среды, требующих объяснения с новых позиций и с учётом новой информации. Осуществление поставленной цели базировалось на выполнении ряда задач:
• обзор современных взглядов на роль человеческого лица в процессе формирования некоторых социокультурных представлений и построение описательной (неколичественной) модели;
• анализ материалов и построение биометрических антропоэстетических моделей для разных этнотерриториальных групп;
• анализ материалов и построение биометрических антропоэстетических моделей для возрастных групп;
• анализ материалов и построение биометрических антропоэстетических моделей для групп временных мигрантов и в ситуации межэтнических контактов;
• анализ материалов и построение биометрических антропоэстетических моделей в связи с половой дифференциацией;
• анализ характера интегрированности реального антропологического разнообразия и антропоэстетических моделей во всех анализируемых группах;
• интерпретация полученных данных.
Объект исследования. В качестве объекта исследования рассматривается человеческое лицо в процессе его эстетического восприятия в разных этнотерриториальных и возрастных группах современного населения России и сопредельных стран (Литва, Венгрия). Изучение и выявление смысла этого феномена перспективно только при объяснении его как антропологической составляющей в процессах самовосприятия, самосознания, коммуникации, адаптации, толерантности, социализации, представлении о морфологической красоте и идеале как «высших» физических параметрах. Человеческое лицо в качестве объекта изучения необходимо рассматривать в контексте его многофункционального проявления, и выделения границ «антропоэстетосферы», то есть всего пространства социокультурной актуализации индивидуума, «сореализатором» чего выступает, в частности, его лицо с системой морфологических признаков, которые могут быть эстетически интерпретированы.
Предмет исследования связан с изучением эстетического восприятия антропологического разнообразия, то есть специфики антропологической среды и формирования на этой основе представлений о вариантах красивых лиц в разных группах населения в зависимости от пола, возраста, этнокультурной и антропологической дифференциации.
Теоретические основы исследования. В основу теоретических подходов диссертации были положены труды классиков российской школы физической антропологии, в которых разрабатывались вопросы построения антропологических классификаций, принципы выделения таксонов, вопросы обоснования таксономической роли признака в антропологии, теоретические построения в области исследований полового диморфизма и эволюционной теории антропогенеза, математического анализа по материалам современного населения и палеопопуляций (В.П. Алексеев, Т.И. Алексеева, В.В. Бунак, СВ. Васильев, М.М. Герасимов, М.М. Герасимова, Г.Ф. Дебец, В.Е. Дерябин, Н.А. Дубова, И.М. Золотарёва, А.А. Зубов, М.Г. Левин, И.В. Перевозчиков, Я.Я. Рогинский, В.А. Спицын, Н.Х. Спицына, Г.Л. Хить). Предельно важными для данной темы стали фундаментальные работы социально-культурных антропологов, этнологов, этологов (С.А. Арутюнов, М.Л. Бутовская, М.Н. Губогло, М.Ю. Мартынова; Н.Л. Пушкарёва, В.А. Тишков, СВ. Чешко), психологов и этнопсихологов (Л.С. Выготский, Б.Ф. Ломов, B.C. Мухина, Н.М. Лебедева, ГУ. Солдатова). С позиций подходов указанных дисциплин массив антропоэстетических данных рассматривается как биосоциальное разнообразие с соответствующими тенденциями и закономерностями, фиксируемыми методами этих наук, что позволило впервые представить процесс эстетического выбора вариантов внешности в виде системы взаимодействий, по отношению к которым возможен критериальный подход и объективные количественные оценки.
Методы исследования. Изучение эстетического восприятия человеческого лица осуществляется в разных аспектах с помощью разных методов, результаты которых находят специальное применение. Однако надо подчеркнуть, что многие программы носят узко дисциплинарный характер, что отражается в практической несопоставимости эмпирических данных и результатов исследований, не развивается общепринятая методика изучения особенностей эстетического восприятия вариантов лиц в соотнесении с внешним антропологическим разнообразием. Для проведения антропоэстетических исследований автором был разработан и апробирован на большом массовом материале метод антропологических шкал, основанный на классических приёмах кефалоскопического анализа и практике анкетирования. Метод базируется на критериальном принципе соотнесения (интегрированности) антропоэстетических и антропологических параметров и открывает возможности количественного моделирования процесса эстетического выбора вариантов внешности. Применение данного метода позволяет проводить антропоэстетические исследования на популяционном уровне в группах современного населения в любом из аспектов их биологической (антропологическое, возрастное, половое разделение) или социокультурной дифференциации.
Методологическая база исследования. В работе обосновываются принципы системного подхода. Развитие представлений об антропосистемах в физической антропологии связано с именем академика В.П. Алексеева (1976; 1984; 1991). В исследованиях А.А. Зубова разрабатывается теория магистрального системогенеза, его системных параметров и факторов (1976; 1978; 1979; 1985; 2004). Применение системного подхода в диссертации базировалось на анализе двух систем признаков (антропоэстетических и антропологических), отражающих взаимодействия групп с окружающим антропологическим разнообразием и различные уровни их интегрированное™ как системоспецифических показателей. Это означает, что главный объект исследования необходимо рассматривать в системе множества порождаемых им связей и отношений, представляющих образования, также обладающих сложной разноуровневой организацией и сохраняющих целостность в процессе их развёртывания во времени и пространстве (Барабанщиков, 2000).
Системный подход предполагает дифференцированный взгляд на изучаемый объект, отражающий его гетерогенность, недизъюнктивность, процессуальность. Он позволяет подойти к описательному и количественному моделированию анализируемых явлений, с точки зрения эффективности применения как антропологических, так и социокультурных аспектов их интерпретации. Он определяет возможность верификации антропоэстетических данных и создания базы для научной перспективы антропоэстетических исследований. Данный подход позволяет корректно выразить такие свойства социокультурных аспектов актуализации человека, как антропоэстетическая стратегия восприятия физического типа окружающих людей, ценностное отношение к результатам этого восприятия, реализуемые в границах социальных образований. Таким образом, получается принципиально новая информация по проблеме связи биологического разнообразия и особенностей антропоэстетического восприятия его человеком.
Информационная база исследований. В работе находит применение широкий круг источников из разных областей наук о человеке. Общий список использованной литературы включает более 650 названий. Кроме того, проведённое исследование базируется на изучении и анализе антропологических (кефалоскопических) и антропоэстетических данных, полученных автором при обследовании 18 этнотерриториальных групп русских Тверской, Вологодской, Рязанской, Костромской областей и Ставропольского Края, русских, проживающих в республике Марий Эл, башкир, татар, чувашей, коми марийцев, мордвы, венгров, калмыков, китайцев, арабов, литовцев, пяти возрастных групп (младшие школьники, подростки, юноши, ранняя взрослость, пожилые), проанализированных в аспекте половой дифференциации. Для анализа и интерпретации результатов в аспекте адаптационной специфики были выделены выборки временных мигрантов (студенты китайцы и арабы), и также находящихся в ситуации межэтнических контактов (калмыки).
Научная новизна диссертационного исследования заключается в том, что впервые в области физической антропологии решается проблема эстетического восприятия человеческого лица, на фоне и во взаимодействии с окружающим антропологическим разнообразием, разрабатываются вопросы построения биометрических антропоэстетических моделей предпочтения вариантов внешности в разных этнотерриториальных, и возрастных группах с учётом половой дифференциации. Проведение данного исследования базировалось на теоретических и методических положениях антропоэстетики, нового раздела физической антропологии, разрабатываемого автором с начала 90-х годов 20 века. Антропоэстетика изучает особенности эстетического выбора вариантов человеческих лиц в группах современного населения, анализируя опыт эстетического взаимодействия человека с окружающей антропологической средой. Антропоэстетика опирается на способность индивидуума ценностно воспринимать свой физический облик и другого человека, то есть выражать к ним эстетически дифференцированное отношение. Разработан новый метод антропоэстетических исследований (метод антропологических шкал), позволяющий проводить сбор материала в любой из групп современного населения. Он основан на критериальном принципе сопоставления данных, отражающих эстетический выбор внешности на фоне антропологической среды. На данной основе осуществляется биометрическое моделирование этого процесса.
Антропоэстетика появилась как результат естественного развития и разделения антропологического знания в условиях, когда обозначилась необходимость нового объяснения известного круга явлений и процессов, важных для интерпретации, как в сфере физической антропологии, так и многих наук, занятых сегодня разработками общей проблемы «Человек». Особенность антропоэстетики состоит в том, что она задаёт смысловой принцип интеграции для разных разделов науки, чем определяется её роль и место в системе междисциплинарного взаимодействия. Сущность антропоэстетики выражается в отношении к человеческому лицу как некоей смысловой целостности, формирующей антропоэстетическую реальность как результат всех форм эстетического опыта индивидуума в процессе восприятия антропологической специфики среды. В рамках антропоэстетики развиваются аспекты изучения феномена человеческого лица, которые помогают раскрыть его биологический и социокультурный потенциал.
Практическая значимость работы. Автором разработан новый раздел физической антропологии, в области которой создана новая эмпирическая, методическая и аналитическая базы антропоэстетики, данные которой введены в научный оборот. В результате проводимых исследований получена принципиально новая информация о природе человека, в частности его антропоэстетическом опыте. Исследования антропоэстетики с возможностями биометрического моделирования биосоциальных процессов, с методами сбора массового материала и объективно сопоставимыми данными/результатами, важными как в области физической антропологии, так и в любом из сегментов смежных дисциплин, сегодня особенно актуальны для процесса интеграции наук. В их числе социально-культурная антропология, этнология, этническая психология, психологическая экология, возрастная психология, этология человека, медицинская эстететика, биополитика, психология рекламы, физическая антропология, психогенетика, конфликтология, тендерные исследования, в контексте взаимодействия с которыми антропоэстетика может сформулировать ряд референтных положений, то есть обосновать полученные результаты, актуальные для интерпретации в сфере рассмотренных дисциплин. Антропоэстетическая тематика принята в качестве раздела в ряде лекционных курсов
Подготовлено практическое руководство по методике и методологии антропоэстетики. Методические приёмы антропоэстетики включены в программу этнофункциональной диагностики и психологической адаптации человека.
Апробация работы. Диссертация была обсуждена и рекомендована на расширенном заседании Отдела антропологии в Институте этнологии и антропологии РАН 28 июня 2004 года. Основные положения диссертационой работы представлялись в виде докладов, стендовых сообщений, тезисов на всероссийских и международных научных форумах, в том числе:
Международный Симпозиум «Итоги Российско-Финляндской экспедиции в Вологодскую область (физическая антропология и популяционная генетика)», 1992 год, Хельсинки; XIII МКАЭН, 1993 г., Мехико (Мексика)); Международная научная конференция памяти академика В.П. Алексеева, 1994 г., Салтыковка (Москва); Международная конференция «The Indo-Europeanization of Nothern Europe», 1994 г., Вильнюс (Литва); Международная Конференция «Женщина и свобода», программа «Женщина в аспекте физической антропологии», 1994 г., (Москва); 1-й Международный Конгресс этнографов и антропологов России, 1995 г., Рязань; 8-й Международный Конгресс финноугроведения, 1995 г., Ювескюле (Финляндия); 2-й Международный Конгресс этнографов и антропологов России, 1997 г., (Уфа); 3-я Международная Конференция по тендерным исследованиям «Мужчина и женщина: меняющиеся роли и образы», 1997 г., Москва; Международная конференция "Sociobiology of Ritual and Group Identity: a Homology of Animal and Human Behaviour. Concepts of Humans and Behaviour Patterns in the East and the West: interdisciplinary approach," 1998 г., Москва; 1-ая Международная Конференция «Раса: миф или реальность?», 1998 г., Москва; XIV Конгресс Антропологических и этнологических наук, 1998 г., (США); IV International Congress of the International Association for the Study of Human Paleontology, 1998 г., Йоханнесбург (Южная Африка); 3-й Международный Конгресс этнографов и антропологов России, 1999 г., Москва; Международная научная Конференция «Евразийство: историко-культурное наследие и перспективы развития», 2000 г., Уфа (Башкирия); 4-й. Международный Конгресс этнографов и антропологов России, 2001 г., Нальчик; Научная Конференция, посвященная 110-летию В.В. Бунака, 2001 г., Москва; 5-й Международный Конгресс этнографов и антропологов России, 2003 г., Омск; XIV International Congress of European Anthropological Association "Human Variability: a Bridge between Science and Humanities", 2004г., Греция (Комотини).
Основные положення диссертационной работы. В диссертации представлен опыт изучения на популяционном уровне эстетического восприятия человеческого лица на фоне и во взаимодействии с разнообразием антропологической среды и биометрического моделирования этого процесса.
На основе литературных данных построена описательная модель (формальная структура), с позиций которой констатируется, что лицо человека, будучи биологической структурой, с системой биологических признаков (анализаторов/рецепторов), обладая «суммой биологического качества» инициирует множество социокультурных контекстов, соотносимых с категорией «человеческое лицо», конкретизирующих сферу его актуализации как безальтернативного многофункционального феномена. Список его функций включает эстетического восприятия, историческую, культурогенную, коммуникативную, сравнительную, идентификационную, брачную/репродуктивную, стереотипизации, толерантности, сексуализации, адаптационную, социализации, информационную, системообразующую с такими универсальными составляющими как интеграция/дифференциация. Сфера реализации этих функций может быть обозначена как «антропоэстетосфера». С позиций описательной (неколичественной) модели данные литературы систематизируются для постановки проблемы исследования, направленной на изучение процесса эстетического восприятия человеческого лица во взаимодействии окружающим антропологическим разнообразием.
Для проведения исследований по теме диссертации был разработан метод антропологических шкал, и на базе его применения были сформированы четыре антропоэстетические модели предпочтения особенностей лиц в разных группах: МРТМ (мужчины-об эстетически предпочитаемых вариантах мужских лиц); MPTF (мужчины-об эстетически предпочитаемых вариантах женских лиц); FPTM (женщины-об эстетически предпочитаемых вариантах мужских лиц); FPTF (женщины-об эстетически предпочитаемых вариантах женских лиц); и две антропологические модели MRT (реальный комплекс лицевых особенностей у мужчин); FRT (реальный комплекс лицевых особенностей у женщин).
Материал собирался в 18 этнотерриториальных и пяти возрастных группах. В результате одномерного анализа полученных данных было установлено, что эстетическое восприятие внешности происходит преимущественно дискретно, то есть с учётом отдельных признаков или их комбинаций (полихорический показатель). Обнаружено также, что в процессе формирования эстетически привлекательного образа индивидуумы лишь до некоторой степени руководствуются чертами своего лица (коэффициент сопряжённости). Разработан и апробирован на массовом материале показатель антропологической аутоидентификации (AI), демонстрирующий определённый уровень связи кефалоскопических характеристик и антропоэстетических параметров выбора вариантов лиц. Аналогичные результаты были получены при помощи метода Спирмена.
Результаты многомерного шкалирования свидетельствуют о том, что в эстетических представлениях о вариантах красивой внешности с высокой степенью приближения отражается характер реального антропологического разнообразия, особенности его интеграции/дифференциации, фиксируемые методами физической антропологии. При этом тенденции интеграции проявляются преимущественно на этнокультурном уровне, что особенно наглядно на примере модели МРТМ. Дифференцирующие тенденции особенно заметны на уровне антропологической специфики, разделяя группы восточного антропологического круга (калмыки и китайцы) от остальных выборок. На этапе многомерного анализа по изучению внутригрупповой интегрированное™ антропоэстетических и антропологических моделей выявляется, что максимальная степень интегрированности с групповым антропологическим разнообразием отмечается для модели МРТМ, а минимальная — для FPTF. В группах временных мигрантов (китайцы и арабы), а также у проживающих в ситуации межэтнических контактов (калмыки) констатируется эстетическое описание лиц с помощью таких частот некоторых признаков, которые практически не встречаются или встречаются с другой частотой. В этом проявляется адаптационная специфика опыта эстетического взаимодействия с окружающей реальностью.
На этапе изучения внутригрупповой интегрированности методом многомерного шкалирования отмечается два основных варианта полового диморфизма. В частности, речь идёт о разнице в интегрированности антропоэстетических моделей МРТМ и FPTF с реальным антропологическим групповым разнообразием. Максимально ассоциированными оказываются модели MRT/FRT и антропоэстетическая модель МРТМ, а антропоэстетическая модель FPTF связана с ними в миниальной степени. Этим подчёркивается различие между мужчинами и женщинами при формировании ими одноимённых антропоэстетических моделей, то есть когда мужчины говорят об эстетически предпочитаемых мужских вариантах внешности, а женщины — о женских. Констатируется также такой вариант полового диморфизма, когда оба пола выбирают разнополые модели эстетического предпочтения, то есть MPTM/MPTF и FPTM/FPTF.
Дифференциация возрастных групп, по данным многомерного шкалирования, отражает картину специфики возрастной вариации в отношении эстетического выбора внешности. Так, младшие школьники (9/10 лет) строят свою антропоэстетическую стратегию, во многом отличающуюся от той, которая отмечается для других возрастных групп. Причиной может быть в неокончательной сформированности механизмов абстрагирования и построения визуально-образного ряда, на которых в высокой степени базируется эстетический выбор вариантов внешности (особенно в отсутствии объектов восприятия). Своеобразие выборки данного возраста проявляется также в том, что при формировании эстетических моделей предпочтения, группа ориентируется преимущественно на антропологическую специфику её женской части. Можно предположить, что дети данного возраста ориентируются в процессе эстетического выбора не на групповые антропологические характеристики, а, возможно, на семейно/родственные образы внешности. Заметное отклонение группы 45-60 летних от остальных указывает, вероятно, на ослабление эффективности визуально-образного ряда. Относительно сближаются позиции 15-18 летних и 20-25 летних индивидуумов. Для всех возрастных групп характерны две формы полового диморфизма. Например, в случае выбора мужчинами и женщинами мужской эстетической модели (МРТМ или FPTM), фиксируется заметный уровень их взаимодействия с групповой антропологической спецификой, как правило, мужской части выборки. Второй тип полового диморфизма проявляется в случае выбора одним полом разнополых эстетических вариантов (FPTM и FPTF), при котором регистрируется высокая степень дистанцированности от антропологического своеобразия группы. В этом проявляются дифференцирующие тенденции, в заметной степени разделяющих эстетические подходы каждой группы к выбору вариантов красивых лиц. Можно предположить, что такая форма дифференцированности обусловлена относительной кратковременностью в масштабе онтогенеза (несколько лет) каждого возрастного периода и проявления группоцентрических тенденций, особенно значимых в молодёжной среде.
Результаты биометрического моделирования могут быть интерпретированы с позиции системного подхода. В частности, тенденции интеграции/дифференциации в процессе эстетического восприятия антропологического разнообразия, проявляются как системоспецифические. При формировании антропоэстетической модели МРТМ актуализируется функция стабилизирующих факторов, задающих вектор сохранения и воспроизводства групповой антропологической специфики. В процессе формирования антропоэстетической модели FPTF особенно отчётливыми становятся тенденции изменчивости. Они, в сущности, выполняют задачу формирования «избыточного» ресурса антропологического «знания» популяции, делая её в высшей степени адаптируемой в ситуации неопределённости и неизбежных изменений. Это означает, что рассматриваемые антропоэстетические модели МРТМ и FPTF отвечают за эффективность проявления альтернативных системных функций (стабилизация/изменчивость). Актуализация и взаимодействие стабилизирующих/интегрирующих и дифференцирующих тенденций рассматривается как необходимый критерий системы и её функционирования. В остальных антропоэстетических моделях (MPTF и FPTM) они отражаются с разной степенью специфичности. В этом контексте, феномен полового диморфизма (гендерной дифференциации) можно интерпретировать как системообразующий фактор и антропоэстетическую/антропологическую (биосоциальную) составляющую процесса системогенеза.
Полученные антропоэстетические модели несут определённый потенциал для вариации решений, благодаря практически бесконечному набору объективных реальных (антропологическое разнообразие) и субъективных условий/средств их реализации (эстетический выбор). Так, с помощью антропоэстетической модели МРТМ и в меньшей мере других моделей отражается разная степень интегрированности с групповыми антропологическими особенностями, то есть позитивный уклон в сторону взаимодействия со своей антропологической спецификой. Такая стратегия демонстрирует один из способов активизации свойств устойчивости и стабильности как во времени (повторение выбора), так и в пространстве (в ареале своей этнотерриториальной группы).
Для выборок мигрантов и для антропоэстетической модели FPTF практически всех групп фиксируется заметное отклонение от групповой антропологической размерности. Оно свидетельствует об определённой тенденции к «конструированию» антропоэстетического опыта с учётом факторов, необходимых для адаптивного взаимодействия с окружающей антропологической реальностью. Как одно из объяснений смысла этого процесса можно высказать предположение о проявлении тенденции к компенсированию некоторой неопределённости (неустойчивости) своей социокультурной позиции. С одной стороны указанное отклонение способствует увеличению границ формирования ресурса антропологических альтернатив, чтобы справиться с огромным разнообразием феноменов реальности. Вместе с тем, такое отклонение можно интерпретировать как необходимый механизм, который вырабатывает каждая сложная и саморазвивающаяся система для поддержания запаса неопределённости/избыточности и для оптимизации взаимодействия с варьирующей внешней средой. Известно, что благодаря наличию элемента неопределённости (избыточности) каждая система приобретает необходимый резерв для внутренней вариативности. На этом базируется способность к соответствующим ответам на самые разнообразные внешние воздействия. Другими словами, неопределённость/избыточность выступает как «преадаптирующая» инстанция, придающая системе относительную устойчивость в постоянно меняющихся и движущихся условиях. Такой антропоэстетический «запас» обладает конкретными антропологическими характеристиками, становящимися элементами эстетического выбора, обуславливающими формирование новой реальности и соответствующих ей антропоэстетических моделей.
Методические подходы в исследованиях человеческого лица
Лицо как один из целостных феноменов, служит объектом исследований в физической антропологии, социально-культурной антропологии, психологии, этологии, философии, криминалистике и судебной экспертизе, некоторых аспектах медицины, искусства. Разумеется,
результаты таких изысканий различны, как и поставленные цели и задачи, базирующиеся на соответствующих теоретических и эмпирических разработках. Для рассматриваемой темы наиболее актуальны аспекты, затрагивающие проблемы восприятия различных физиономических вариантов, их психологических особенностей, стереотипов восприятия внешности, специфики восприятия различных форм строения лица в разных группах. Установлено, например, что оба пола заметно выше оценивали женские лица в исходных формах, то есть без перевода их в симметричную, зеркальную и прочие конфигурации (Swaddle, et al.,1995). Проводились исследования по выяснению динамики полоролевых установок американцев (мужчин и женщин), проверенных на фоне двадцатилетнего временного интервала (1957 и 1978). Выяснилось, что мужские автостереотипы практически не изменились (трудолюбие, способность к лидерству, некая доля агрессивности). В женских представлениях о самих себе отмечается существенный сдвиг к более «освобождающим» принципам (Tornton, Freedman, 1979). Кстати, социальная желательность является важной переменной, влияющей на самооценку и самовосприятие. Исследовался также вопрос о представлениях, классифицирующих типы идеальной социальной личности. Испытуемые выбирали такие ведущие ценности как полезность, симпатии людей, гармония, единство с тотальностью мира (Allport et al., 1951 ;Олпорт, 2001). Показателен результат исследования по выяснению воззрений женщин об идеальном образе их современницы. Большинство из опрошенных на первое место поставили привлекательную внешность, а на второе— любовь к детям (сб. Женщина России..., 2002). Отмечается, что культурные роли предписывают каждому полу определённые представления об идеальном физическом облике. При этом подчёркивается необходимость различий в физической привлекательности для мужчин и женщин (//Sex roles, 1984). В области этологии изучаются эволюционные основы невербальной коммуникации человека (Бутовская, 2004). Исследуется психологическое восприятие физической внешности человека (Аксянова, 2003).
Известны эксперименты по выяснению характеристики интеллектуальной личности, выделенной по описаниям взрослых и школьников. Констатируется, что главным маркирующим фактором в данном случае является социально-этическая составляющая, которая доминирует в соответствующих представлениях в русской и японской выборках. В выборках финнов и американцев ведущую роль играет когнитивный компонент характеристики личности (Смирнов, 1994). Надо сказать, что вопрос о том, какие лицевые параметры кажутся индивидуумам наиболее привлекательными, издавна занимал исследователей и этой теме посвящено много работ. В макромасштабе их можно разделить на два блока. В один из них входят работы, связанные с применением количественных подходов к изучению типов эстетически предпочитаемой внешности. Второй блок составлен за счёт работ, основанных на методах опроса и тестирования различных групп, анализе литературных и фольклорных источников. Метрические приёмы осуществлялись не только в отношении выбора типа внешности, но и в связи с соответствующей интерпретацией соматологических особенностей. Например, с далёких времён люди интересовались анатомическими строением своего тела, пытаясь обнаружить математические законы вариаций его пропорций.
Начиная с античной эпохи, считалось, что для постижения красоты необходимы конкретные способы её измерения. В это время были заложены основы к количественным подходам, оценкам и эстетическим эталонам, физической гармонии человеческого тела. В работах Леонардо до Винчи развивается идея математизации пропорций природных анатомических признаков, базирующаяся на представлении о человеческом лице как «регулярной нерегулярности» (Леонардо да Винчи, 1965). А. Дюрер, один из творцов немецкого Возрождения и основоположник учения о типах людей, всю жизнь посвятил поискам абсолютного канона человеческой красоты. Он советовал выискивать для изображения хороших соматических пропорций как можно большее количество красивых людей (Дюрер, 1989). Одна из самых ранних попыток создания «идеального» женского тела (на остеологической основе) известны с конца XVIII века (Schiebinger, 1987).
Надо отметить, что телесность как физический модус тела, увязывается не только с репродуктивным потенциалом, но и с психическими процессами, понимаемыми в культурно-семиотическом и психотехническом смысле (Розин, 1993). Сегодня известно немалое число работ, посвященных восприятию соматических особенностей с особым акцентом на идеальных и реальных параметрах. Например, японские авторы проанализировали фронтальные схемы, рисующие идеальные (эстетические эталоны) и реальные параметры тела, такие как рост, вес, окружность груди, талии, таз, бедра. Женщины хотели быть преимущественно тоньше. Многие мужчины видели женский идеал в полноте фигуры. Выявлены достоверные отрицательные корреляции между идеальной и реальной формой тела (Tadai Toshiaki, Tsukiyama Yasunori, Kanai Hideko, 1993). Американские авторы опрашивали белых и афроамериканских студентов с целью выявления идеального соматического типа, который испытуемые хотели бы видеть у матери, бабушки, сестры, подруги, учительницы.
Лицо человека как источник биологической информации
Основываясь на рассмотренных выше материалах, можно констатировать практическую «всеобщность» понятия «лица» и его универсальную «пригодность» для интерпретации, то есть антропологического, социального и психологического «прочтения» как некоего текста в рамках различных культур, иерархий символов и ценностей. Существование стабильного представления об объекте, то есть лицевом комплексе, определяется, в частности, его чётко фиксируемой биологической спецификой, восприятие которой возможно в аспекте эстетической оценки. Лицо, если речь идёт об обычном анатомическом комплексе, является обязательным атрибутом каждого индивидуума. На лице находятся полифункциональные органы, такие как глаза, губы, нос. Их роль в жизни и эволюции человека предельно важна. Они относятся к ряду рецепторов/анализаторов, то есть образований, способных воспринимать внешние воздействия и сигналы внутренней (эндогенной) среды самого индивидуума, а также транслировать полученную информацию через проводящие нервные пути в соответствующие центры головного мозга. Вместе с тем лицо как сложная анатомическая система, специфицируемая посредством лицевых признаков, их комбинаций, осевых морфологических элементов, содержит информацию о самом субъекте, необходимую для интерпретации её другими индивидуумами.
Оно представляет анатомически сложный, многофункциональный комплекс, структурную топографию которого формируют несколько десятков групп мышц, система артерий и вен головы, включая лицевую часть, комплекс черепно-лицевых нервов. С некоторыми из лицевых структур связаны центры парасимпатической, симпатической и частично автономной вегетативной нервной систем (Липченко, Самусев, 1989). Благодаря высоко дифференцированной системе рецепции, то есть восприятию различных внешних сигналов окружающей среды, и их аналитической переработке в соответствующих центрах головного мозга, человек наилучшим образом корректирует своё поведение и вырабатывает адекватные способы адаптации. Он не только воспринимает, но и отражает, создавая образы чувственного и логического мышления. Лицевой комплекс является постоянным фактором/источником эстетически оцениваемых особенностей, то есть потенциальным объектом эстетического восприятия. В данном случае речь идёт об антропологических лицевых признаках, которые могут восприниматься и интерпретироваться как приоритетные этноопределительные маркёры (Кожанов, 1977; Солдатова, 1998), как сенсорно—перцептивные модели (Ананьев, 1977) и важные расо-биологические критерии тенденций интеграции/дифференциации человеческих общностей (Бромлей, 1981). При этом внимание фиксируется преимущественно на повторяющихся неслучайных признаках, то есть свойствах, необходимых и полезных с позиции их дальнейшего воспроизводства (Тайсина, 1993). Информационный смысл лица воплощается в соответствующих признаках, образующих его ритм. Под ритмом в данном случае понимается повторяемость базовых инвариантных элементов, их формы, размеров, расстояний между ними и топографической соотнесённости.
Такой ритм создаёт представление о динамике, соразмерности и соответствующей системе конфигураций элементов лица, их морфологической целостности. Эти признаки могут быть объективно интерпретированы. Они обладают свойством высокой сопротивляемости к информационному устареванию. Имеется в виду эволюционная регулярность системы лицевых рецепторов/анализаторов, составляющих некий информационно-функциональный ансамбль. К числу повторяющихся черт, несущих важный сигнально— информационный компонент относится, в частности, мимическая экспрессия. Она передаёт весь спектр движений лицевых мышц, от мельчайших и наиболее сложно фиксируемых до открытых эмоциональных состояний. В мимических движениях лица в той или мере участвуют более сотни мышц, взаимодействующих в бесконечном множестве комбинаций. Рецепторные и эффекторные проводники распространяются на лице в составе соответствующих нервных ветвей (Куприянов, Стовичек, 1988). Разумеется, мимика не является автономным феноменом, а передаёт информацию посредством соответствующей экспрессии различных лицевых полей, то есть фрагментов общего лицевого комплекса. Динамика лицевых мышц отражает конкретные состояния индивидуума. Так, при изучении психически здоровых людей по принципу элементарного психического теста установлено, что основная информация заключается в пространстве трёх осей: рот—глаза—брови (Корнетов и др., 1990). Констатируется, что первая важнейшая информация о лице может быть получена в процессе глазного контакта. При этом размер зрачка служит одним из показателей степени внимания к объекту. Установлено, что в ходе зрительного контакта активизируются определённые центры мозга.
Методологические аспекты исследования
Методология необходима для объяснения предпосылок и принципов развития научной дисциплины, обоснования особенностей формирования её научного языка. Кроме того, адекватные методологические подходы могут мотивировать регулярный пересмотр состояния конкретной научной области, то есть приведение её в соответствие с постоянно обновляющейся и корректируемой базой данных и общей совокупностью наблюдений, отражающих её потенциал и перспективы. Без этих приёмов любая наука превращается в простой набор фактов с очевидным эффектом их вторичности. Методологические аспекты в физической антропологии рассматривались академиком В.П. Алексеевым, развивавшим идеи самоорганизации антропосистем (1976; 1984; 1991). А. А. Зубовым обосновываются принципы оптимизации развития материи на биологическом и социальном отрезках магистрали, и механизмы действия системных факторов дифференциации и интеграции в процессе эволюции, разрабатываются вопросы интеграции наук (1976; 1982; 1985; 2004). Для антропоэстетики как нового раздела физической антропологии методологическое осмысление является принципиально необходимым. При этом надо выделить два главных методологических аспекта. Один из них связан с ответом на вопрос о методе приобретения знания. Второй аспект учитывает критерии, согласно которым определяется метод исследования, необходимый для изучения природы и оснований данного вида знаний. Поэтому соответствующее обоснование конкретной дисциплины представляется правомерным приёмом. В данном случае его выполнение целесообразно начать с краткого описания антропоэстетики как нового раздела физической антропологии, делая акценты на сторонах, подлежащих методологическому объяснению.
Антропоэстетика (авторское название) изучает особенности эстетического выбора вариантов внешности в разных группах современного населения, различающихся в этнотерриториальном, антропологическом, возрастном, половом аспектах, в группах мигрантов, а также проживающих в ситуации межэтнических контактов, в сельских и городских популяциях. Антропоэстетика базируется на способности индивидуума ценностно воспринимать свой физический облик и другого человека, то есть выражать дифференцированное эстетическое отношение к определённым морфологическим вариантам, отдельным лицевым признакам или их комбинациям. Она появилась как результат естественного развития и разделения классического антропологического знания в условиях, когда обозначилась необходимость нового объяснения известного круга явлений и процессов, важных для интерпретации, как в сфере физической антропологии, так и многих наук, занятых разработками общей проблемы «Человек». Антропоэстетика возникла на позициях понимания актуальности изучения эстетических представлений человека о своём физическом типе и их соотнесённости с морфологическим разнообразием окружающих людей. Она реализуется как определённый тип научной рациональности, отражающий эффективность изучения антропоэстетического опыта человека. В своих разработках антропоэстетика опирается на принцип историчности, то есть на опыт истории и даже предыстории (дописьменный период), так как объектом соответствующей интерпретации в антропоэстетическом контексте могут выступать индивидуумы/группы любого периода. Фольклорные материалы, произведения литературы и искусства служат вполне объективным источником для получения антропоэстетических данных. Поэтому историчность понимается также как способность сообщества эстетически «конструировать» себя, исходя из сложившихся культурных моделей, реализующих заложенный в них исторический смысл. Вместе с тем, принцип историчности указывает, что антропоэстетика изучает процессы с «памятью». Их типичными чертами являются тенденции к изменчивости структуры, нелокальность и неединственность во времени и пространстве. В них выделяются материальные (эмпирические) и идеальные (эстетические) составляющие, которые, будучи неотделимы от информации прошлого, задают вектор их изучения в едином контексте (Азроянц, 1995). Кроме того, принцип историзма может рассматриваться как один из способов выявления причин развития объекта на основе объективной противоречивости и неоднозначности реального мира (Лисеев, 2001; Мейен, 2001). Эмпирическими предпосылками появления антропоэстетики служат данные о восприятии разными сообществами лицевого комплекса как особого феномена, что отмечается во все исторические эпохи. Литературные материалы, в частности из области этнической и возрастной психологии, социально-культурной антропологии отмечают особую роль и многообразные функции лица, участвующего в качестве одной из конструктивных составляющих в процессах коммуникации, адаптации, идентификации, самосознания, сексуализации, социализации. Человеческое лицо может рассматриваться не только как маркёр антропологической специфики группы/индивидуума и главный объект соответствующих исследований, но как один из факторов в процессе социокультурной актуализации человека. Кроме того, известно, что у всех народов существует понятие «лицо» (Лебедева, 1999), в частности в том всеобщем смысле, который может быть принят как культурная универсалия, то есть некая единая смысловая реальность, интерпретируемая в разных системах ценностей и разных социокультурных контекстах (Агеев, 1989; Бодалёв, 1982). Существенно, что эти ценностные системы оснащены соответствующим терминологическим «словарём», аспективно раскрывающим представления о человеческом лице. Сегодня такой словарный набор значений достаточно велик и включает характерные категории от высокой лексики (лик, образ, красота) до субкультурных выражений (морда, харя, фейс). Аналогичные данные приводятся о заметной дифференциации в отношении обозначений лицевых признаков (Богуславский, 2003). Ч. Дарвин (1959) высказал предположение, что каждый народ должен иметь свой «врождённый» (генетический) идеал красоты лица. Отмечается также, что практически в каждой культурной традиции развиты представления о физической привлекательности мужчин и женщин (Sex roles..., 1984).
Показатель антропоэстетической аутоидентификации
Данные по результатам распределения величин показателя антропологической аутоидентификации представлены в таблице № 11. Её обзор показывает неравнозначность эстетического восприятия антропологических лицевых параметров, которые выбираются с различной частотой, что отражает «рейтинг» их эстетического, предпочтения. Например, размах значений AI при выборе цвета волос для варианта красивой мужской внешности растянут от 0,02 (у коми) до 1,87 (у русских Ставрополья). В этой строке индивидуумы девяти групп выбирают цвет волос, практически ориентируясь на особенности их пигментации в своей группе и поэтому разница между реальным и идеальным уровнями частот градаций признаков не достигает порога статистической достоверности, то есть 0,6. В этой совокупности фигурируют выборки коми, венгров, чувашей, калмыков, башкир, обе вологодские русские группы, литовцы, марийцы. За границей статистической достоверности находятся пять групп, а именно рязанские и ставропольские русские, татары, арабы, китайцы. Такое позиционирование групп по параметрам AI объясняется тем, что для антропоэстетической модели МРТМ существенно занижаются предпочитаемые частоты светлых волос и завышаются частоты тёмного спектра по сравнению с уровнем их распределения в группе.
При выборе цвета волос для женской эстетической модели картина меняется. В области недостоверных разниц локализуются группы тверских, вологодских, рязанских русских и группа мордвы. Они руководствуются преимущественно особенностями групповых вариаций цвета волос, с которыми практически не расходится их эстетический выбор данного лицевого признака. За отметкой «1» в этой же строке помещаются группы костромских и ставропольских русских, татар, чувашей венгров, арабов, калмыков, литовцев, китайцев. Они в своём выборе заметно отклоняются от групповых параметров по пигментации волос, что и фиксируется с помощью соответствующих величин показателя AI. Сходная картина наблюдается в случае предпочтения цвета глаз. В процессе выбора этой и ряда других кефалоскопических черт для мужского эстетического варианта внешности некоторые группы в высокой степени принимают во внимание групповой характер распределения данного признака. Поэтому они оказываются в области недостоверных статистических разниц. Когда же речь идёт об эстетическом описании красивого женского лица, группы в заметно большей мере отклоняются от своих антропологических особенностей, при этом, завышая или занижая частоты конкретных лицевых характеристик, что отражается в соответствующих значениях AI.
Последовательность расположения групп в строке в соответствии с величинами показателей AI помогает выявить некоторые тенденции, связанные с влиянием этнического фактора. Например, две группы тверских и рязанских русских часто обнаруживают смежные или весьма близкие построчные позиции. Отмечается их смежное расположение в пяти случаях из двенадцати в строках, организованных по таким признакам как цвет волос (для мужчин и женщин), цвет глаз (для мужчин) и эпикантус (для мужчин и женщин). Сближенное расположение данных групп констатируется в строках по признакам цвета глаз (для женщин, 6-ая и 9-ая позиции), форма губ (для мужчин, 10-ая и 13-ая позиции), овал лица (для мужчин, 1-ая и 3-ая позиции). Надо сказать, что не только тверские и рязанские русские группы демонстрируют сближенность построчной локализации по параметрам показателя AI. К ним с разной степенью приближения примыкают и другие русские группы, образуя относительно компактный позиционный куст. В частности, в строке «цвет волос» (для мужчин) с ними сближается выборка костромских русских. В следующей строке «цвет глаз» (для женщин) в непосредственной близости к тверичам и рязанцам располагаются две вологодские выборки, причём все вместе они находятся в поле до «0,5 — границы» и следовательно в области недостоверных статистических расстояний.
В графе «цвет глаз» (для мужчин) смежные позиции занимают тверские, рязанские и ставропольские русские и относительно близко расположенная одна из вологодских выборок. Эти группы находятся также в области недостоверных статистических различий между реальным и идеальными компонентами общей антропоэстетической модели. На следующей строке «цвет глаз» (для женщин) в зоне до «О, 5 — отметки» рядом помещаются ставропольские и костромские русские. В строке «форма профиля носа» (для мужчин) в области недостоверных разниц локализуются выборки тверских, вологодских и ставропольских русских. На линии субдостоверных величин фигурируют костромичи и вологодцы (20—25 лет). В строке «форма губ» (для мужчин) все русские группы сосредоточились до «0,5 — границы». Аналогичная группировка прослеживается в строке «форма губ» (для женщин), за исключением одной из вологодских выборок (позиция 13).
В строке «овал лица» (для мужчин) в области до «0, 5 — отметки» группируются выборки тверских, вологодских, ставропольских, рязанских и костромских русских. В графе «овал лица» (для женщин) сближаются группы тверских, вологодских и ставропольских русских, интегрированных по параметрам статистически достоверных отклонений. В строке «эпикантус» (для мужчин) в зоне до ,«0,5— границы» рядом концентрируются выборки тверичей, рязанцев и костромичей. В строке «эпикантус» (для женщин) эти же группы занимают аналогичную позицию.
Не менее отчётливо прослеживается тенденция к близкому позиционированию в среде финно-угорских групп, показателем чего служат соответствующие величины AI и характер последовательности их построчной локализации, что предположительно может свидетельствовать в данном случае лингвистическом факторе интеграции. Так, в строке «цвет волос» (для мужчин) в области до «0,5 — 0,6 — отметки» находятся выборки коми, венгров и марийцев. В строке «цвет волос» (для женщин) в поле недостоверных и субдостоверных разниц, то есть до «1» располагаются выборки мордвы, марийцев, коми. В строке «цвет глаз» (для мужчин) в пространстве до «0, 6» локализуются выборки коми, венгров, марийцев и мордвы. В строке «цвет глаз» (для женщин) выборки мордвы, венгров и марийцев объединяются на субдостоверном уровне. В строке «форма профиля носа» (для мужчин) группы коми и мордвы объединяются в пространстве недостоверных статистических расстояний по величинам показателя антропологической аутоидентификации AI.
