Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Природная среда Монгольского Алтая 12
1.1. Физико-географическая характеристика региона исследований 12
1.2. Палеоклиматические реконструкции и природные условия на территории Западной Монголии в эпоху бронзы 26
Глава II. История изучения памятников ранней бронзы на территории Монгольского Алтая 36
2.1. Дореволюционный и советский периоды выявления объектов эпохи бронзы 36
2.2. Современной этап исследования курганов чемурчекского типа 42
Глава III. Характеристика погребально-поминальных комплексов Монгольского Алтая периода ранней бронзы 62
3.1. Особенности расположения курганов и каменные конструкции 62
3.2. Поминальные сооружения и некоторые вопросы мировоззрения 81
Глава IV. Материальная культура населения ранней бронзы Монгольского Алтая 101
4.1. Керамические и каменные сосуды 101
4.2. Каменные и костяные орудия, предметы из металла 117
Глава V. Датировка и культурная принадлежность изученных археологических комплексов Монгольского Алтая 136
5.1. Абсолютная и относительная хронология исследованных объектов 136
5.2. Определение места изученных погребально-поминальных памятников в культурном пространстве Центральной Азии и сопредельных территорий 145
Заключение 157
Список использованной литературы и источников 160
Приложение 1. Описание памятников 217
Приложение 2. Альбом с рисунками, таблицами и диаграммами 265
- Палеоклиматические реконструкции и природные условия на территории Западной Монголии в эпоху бронзы
- Современной этап исследования курганов чемурчекского типа
- Поминальные сооружения и некоторые вопросы мировоззрения
- Определение места изученных погребально-поминальных памятников в культурном пространстве Центральной Азии и сопредельных территорий
Введение к работе
Актуальность темы. Бронзовый век – один из мало изученных периодов в древней истории Монголии. Поэтому любые новые археологические материалы важны для заполнения имеющихся лакун. Особенное значение в этом процессе имеют результаты исследования памятников, относящихся к периоду ранней бронзы. Такие объекты пока в основном обнаружены на территории Монгольского Алтая, который граничит с Южной Сибирью, Синьцзяном, Казахстаном и в древности являлся регионом активных этнокультурных контактов.
Изучением памятников археологии Монгольского Алтая в конце XIX и в начале XX в. занимались многие исследователи и путешественники (Г.Н. Потанин, В.В. Радлов, И.-Г. Гранэ и др.). В советское время такую работу продолжили А.П. Окладников, В.В. Волков, Э.А. Новгородова, Н. Сэр-Оджав, Д. Наваан, Д. Цэвээндорж, С. Санжмятав и др. В их публикациях содержатся сведения об «оленных» камнях, плиточных могилах и других археологических объектах. Однако погребально-поминальные комплексы ранней бронзы системно не рассматривались, так как лишь единицы из них были обнаружены. В начале XXI в. в ходе специальных исследований выявлены и изучены специфические каменные конструкции, основные аналогии которым можно найти в Синьцзяне. Найденные памятники ранней бронзы на территории восточных отрогов Монгольского Алтая обладают своей спецификой. Для того, чтобы представить особенности раскопанных курганов и пристроенных к ним поминальных сооружений необходимо рассмотреть зафиксированное явление со всех сторон. Для этого следует обозначить и решить существенное количество проблем, связанных с использованием методики полевых исследований, анализом полученных находок, датировкой объектов, определением их культурной принадлежности и др. Это позволит наполнить конкретным содержанием период, который совсем недавно считался «белым пятном» в древней истории Центральной Азии.
Целью исследования является всесторонняя характеристика выявленных и исследованных погребально-поминальных комплексов ранней бронзы Монгольского Алтая для реконструкции культуры древнего населения Центральной Азии. На достижение этой цели направлено выполнение следующих задач:
1. Представить физико-географические характеристики рассматриваемого региона и имеющиеся реконструкции природной среды в эпоху бронзы для понимания процессов освоения Монгольского Алтая в период ранней древности.
2. Рассмотреть историю открытия и изучения археологических памятников Монгольского Алтая, относящихся к раннему бронзовому веку, и оценить интерпретации, имеющиеся в научной литературе.
3. Выявить основные конструктивные элементы раскопанных погребально-поминальных сооружений и реконструировать различные аспекты ритуальной практики населения Монгольского Алтая в период ранней бронзы.
4. Дать характеристику обнаруженным предметам материальной культуры (каменные и керамические сосуды, каменные, костяные и металлические изделия).
5. Определить абсолютную и относительную хронологию исследованных памятников и обозначить вариант решения проблемы их культурной принадлежности.
Объект исследования – культура населения Центральной Азии в эпоху бронзы.
Предмет исследования – погребально-поминальные комплексы Монгольского Алтая периода ранней бронзы и обнаруженный в них инвентарь.
Территориальные рамки исследования охватывают Монгольский Алтай, который в административном плане в основном относится к Ховдскому и Баян-Ульгийскому аймакам Монголии, а также частично – к Синьцзян-Уйгурскому автономному району Китая. В географическом отношении Монгольский Алтай – это горная страна в Центральной Азии, представленная высокими хребтами и множеством отрогов. Ее протяженность – около 1000 км. Ширина колеблется от 150 км (на юго-востоке) до 300 км (на северо-западе). Восточная сторона характеризуется наличием степей и полупустынь. Увлаженные западные склоны имеют леса и луга. К южным отрогам подступает пустыня. В горах много альпийских участков. В межгорных котловинах фиксируются полупустыни. По Монгольскому Алтаю проходит хорошо известный в Азии водораздел. Представленные в отдельной главе физико-географические характеристики региона в определенной мере играли свою роль в ходе заселения рассматриваемого региона в период ранней бронзы.
Хронологические рамки исследования обусловлены периодом изучения древней истории Монголии. Изученные погребально-поми-нальные комплексы отнесены к периоду ранней бронзы, который охватывает хронологический отрезок времени с середины III по 1-ю четверть II тыс. до н.э. Нижняя граница условно определяется сменой культур энеолита, а верхняя – началом формирования в Евразии андроновской культурно-исторической общности. Имеющиеся калиброванные радиоуглеродные датировки конкретизируют время сооружения изученных памятников и обеспечивают наличие абсолютных хронологических показателей.
Методология и методы исследования. Методологической основой исследования послужили общефилософские подходы к изучению закономерностей связи вещей, явлений и процессов. Учитывались основные положения исторического материализма о социально-экономическом развития общества, о роли географической среды, о миграциях, о формировании традиций в культуре и историческом процессе.
Исследование построено на общетеоретических разработках о познавательных возможностях археологии как научной дисциплины, о специфике археологических источников, представленных в работах известных российских ученых (В.Ф. Генинг, И.С. Каменецкий, Л.С. Клейн и др.). Методика конкретных исследований включает традиционные археологические подходы и методы: картирование, планиграфический анализ, метод датированных аналогий, элементы и приемы статистики, ретроспективный метод и др. В работе использованы результаты, полученные с помощью различных естественнонаучных анализов (радиоуглеродный, рентгенофлюоресцентный) и определений (антропологические, палеозоологические, молекулярно-генетические, петрографические и др.).
По сути, в диссертации реализуется попытка изучить причины и закономерности исторических действий, а также культуру древних народов, сопоставив их на фоне региональной и всемирной истории [Болд-баатар, 1999, c. 8]. При таком рассмотрении учитывались возможности уже имеющихся теоретических моделей. В частности, привлекались разработки сторонников цивилизационного подхода и концепции мир-системного анализа И. Валлерстайна.
Источниковую базу диссертационной работы главным образом составляют археологические материалы, полученные в результате собственных раскопок, которые проводил автор на протяжении полевых сезонов с 2007 по 2012 г. в Ховдском аймаке Монголии. Кроме них, привлекались другие источники, полученные в экспедициях под руководством Д. Эрдэнэбаатара, А.А. Ковалева, А.А. Тишкина, С.П. Грушина, Ц. Турбата. Следует отметить, что в большинстве всех этих осуществленных работах по указанной тематике автор принимал непосредственное участие. Проанализированные археологические материалы ныне хранятся в различных учреждениях таких городов Монголии, как Улаанбаатар (НИМ, ИИМ), Ховд (Музей археологии и этнографии при Ховдском государственном университете, Музей Ховдского аймака), Манхан (Музей Манханского сомона) и некоторых других. Работа построена на детальном рассмотрении изученных курганов таких памятников, как Улаан худаг-I и II, Халзан узуур-II, Полигон-I, Шарсум-I, Хуурай салааны ам-I и др. Часть сведений о них уже введена в научный оборот [Тишкин, Мунхбаяр, Грушин, Эрдэнэбаатар, 2010; Тишкин, Горбунов, Мунхбаяр, 2011; Тишкин, Грушин, Ковалев, Мунхбаяр, Эрдэнэбаатар, 2012; и др.]. В диссертации также используются еще не полностью опубликованные материалы следующих памятников, исследованных на территории Монгольского Алтая: Ягшийн ходоо, Хэвийн ам, Буурал харын ар 1, Хух удзуурийн дугуй, Эрэгнэг уул, Хадат овоо (сборы и раскопки 2001–2003, 2010 гг. Д. Эрдэнэбаатара и А.А. Ковалева) [Эрдэнэбаатар, Ковалев, 2009; Ковалев, Эрдэнэбаатар, 2010, 2012; и др.]. Кроме этого, привлечен корпус выявленных, но еще не раскопанных объектов, а также случайных находок и петроглифов.
Научная новизна настоящего исследования характеризуется тем, что впервые отдельно рассматривается история Западной Монголии в период ранней бронзы, а в научный оборот вводится существенный массив новых археологических источников, необходимых для исторической науки.
Новизна работы состоит также и в обобщающем характере исследования, в котором нашло отражение решение вопросов культурной принадлежности и хронологии памятников ранней бронзы Монгольского Алтая. Впервые подробно рассмотрена многолетняя история открытия и изучения археологических объектов указанного периода, показано развитие концептуальных подходов к решению проблем периодизации и возможной интерпретации их. На примере исследования погребально-поминальных комплексов продемонстрированы некоторые возможности применения планиграфического анализа для социокультурных и мировоззренческих реконструкций. Доказана эффективность применения методики раскопок памятников большими площадями для выявления специфических поминальных сооружений.
С учетом данных, полученных в результате раскопок последних лет, впервые подробно рассматривается погребальный обряд населения исследуемого периода, представлен результат решения проблемы абсолютной и относительной хронологии памятников. Проделанная работа дала возможность по-иному взглянуть на историко-культурную ситуацию в Монгольском Алтае в период ранней бронзы, обозначить территорию распространения памятников чемурчекского типа,
выявить культурно значимые признаки не только в погребальном обряде, но и в предметном комплексе. В ходе проведенного исследования автором диссертации показаны соотношения изученных комплексов с объектами афанасьевской, елунинской, окуневской и каракольской археологических культур. Наиболее значимым результатом стало выявление и обоснование буянтской группы памятников периода ранней бронзы.
Практическая значимость исследования обусловлена характером изученных археологических объектов и анализом привлеченных материалов. Теперь появилась возможность создания в музеях Западной Монголии экспозиций, посвященных начальной истории эпохи бронзы. Основная часть находок из раскопок автора диссертации поступила в Музей археологии и этнографии в Ховдском государственном университете, где сформирована специальная витрина. Материалы и результаты исследований могут быть использованы при создании обобщающих научных трудов по древней истории Монголии и сопредельных территорий, а также при разработке спецкурсов для студентов исторических факультетов высших учебных заведений России и Монголии. Отдельные параграфы диссертации станут основой для создания учебных и учебно-методических пособий.
Особое значение имеют восстановленные после раскопок погребально-поминальные комплексы ранней бронзы в долине р. Буянт и в других местах. Эти частично музеефицированные площадки уже используются при проведении археологической практики студентов Ховдского государственного университета (Монголия). Они же могут быть включены и в экскурсионно-туристическую деятельность.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертационного исследования были представлены и обсуждались на ряде международных, всероссийских и региональных научных конференций, проходивших в следующих городах России и Монголии: Кызыл, Ховд, Барнаул, Томск, Новосибирск, Горно-Алтайск, Кемерово. Среди них можно выделить следующие форумы: «Биоразнообразие и сохранение генофонда флоры, фауны и народонаселения Центрально-Азиатского региона» (Кызыл, 2007); «V региональная научно-прак-тическая конференция памяти профессора А.П. Уманского» (Барнаул, 2008); «Природные условия, история и культура Западной Монголии и сопредельных регионов» (Ховд–Томск, 2009; Ховд, 2011); «Роль естественно-научных методов в археологических исследованиях» (Барнаул, 2009); «Культура как система в историческом контексте: Опыт Западно-Сибирских археолого-этнографических совещаний. XV Международная Западно-Сибирская археолого-этнографическая конференция» (Томск, 2010); «Актуальные проблемы исследования этноэкологических и этнокультурных традиций народов Саяно-Алтая: III межрегиональная конференция с международным участием» (Кызыл, 2011); «История и культура народов Юго-Западной Сибири и сопредельных регионов (Казахстан, Монголия, Китай)» (Горно-Алтайск, 2011), «Наскальное искусство в современном обществе. К 290-летию научного открытия Томской писаницы. Международная научная конференция (Кемерово, 2011) и др.
Положения представленного диссертационного исследования нашли отражение в 19 научных публикациях общим объемом 7,55 п.л.
Палеоклиматические реконструкции и природные условия на территории Западной Монголии в эпоху бронзы
Современные ландшафтно-климатические условия Центральной Азии сложились в ходе изменений в природе, которые происходили на протяжении голоцена. Однако палеогеография голоцена северо-запада Центральной Азии долгое время представляла белое пятно на карте Евразии. Лишь с середины 1970-х гг., когда появились первые специальные работы палеогеографического характера по голоцену Монголии, ситуация начала меняться, однако объемы проведенных исследований все еще не столь значительны. Но они могут быть в определенной мере дополнены имеющимися сведениями по палеогеографии других районов, где работы в этом направлении носили систематический характер.
Культурная история Монгольского Алтая имеет свое начало, по крайней мере, в позднем плейстоцене (примерно 18-14 тыс. л.н. по радиоуглероду). В те времена просторы Северной Азии, включая Западную Монголию, представляли собой прохладную и обширную степь, покрытую лугами и зарослями кустарников. Такая растительность обеспечивала корм диким животным, а климат был благоприятен для существования мегафауны: мамонта и шерстистого носорога [Vereshagin, Baryshnikov, 1982; Haynes, 1991; Кубарев, Цэвээндорж, Якобсон, 2005, с. 20].
Потепление, происходившее в переходный период от плейстоцена к голоцену, сопровождалось постепенным увлажнением окружающей среды, что привело к таянию ледников, вечной мерзлоты и повышению уровня воды. Температура колебалась резко, а влага выпадала в виде снега [Guthrie, 1982]. Эти условия разрушительно действовали на сферу обитания плейстоценовой мегафауны.
Реконструкции растительности, истории степных экосистем и ландшафтно-климатической динамики в Монголии голоценового времени посвящены работы П.Б. Виппера, Н.И. Дорофеюк, Е.П. Метельцевой, B.C. Соколовской, К.С. Шулия, Л.В. Голубевой, Л.Г. Динесман, Н.К. Киселевой, А.В. Князева и др. Они проводились на основе комплексного исследования донных осадков пресных озер, погребенных почв, изучения долговременных убежищ млекопитающих и привлечения археологических данных. Благодаря им, намечены общие контуры климатических изменений на территории Монголии на протяжении голоцена [Виппер и др., 1976, 1978, 1981, 1989; Динесман и др., 1989; Голубева, 1976, с. 59-72; Голубева, 1978]. Однако, как отмечают сами исследователи, вырисовывающаяся картина динамики климата нуждается в подтверждении более обширным материалом и поэтому не может претендовать на абсолютную точность [Динесман, Киселева, Князев, 1989, с. 199; Виппер и др., 1989, с. 160]. Тем не менее полученные результаты нашли отклик у специалистов и использованы при разработке общих проблем голоцена Евразии [Хотинский, 1989, с. 12-17]. Следует отметить, что исследование голоцена Монголии проводил и Б. Гунчинсурэн [1998; 2004, с. 13-15; Гунчинсурэн и др., 2010]. Хронологически конец энеолита, эпоха бронзы и часть раннего железа (III тыс. до н.э. - III в. до н.э.) совпадают с суббореальным и началом субатлантического периодов голоцена, концом среднего и первой половиной верхнего его периодов. По мнению П.Б. Виппера, Н.И. Дорофеюк, Е.П. Метельцевой и B.C. Соколовской, среднеголоценовое время (8000-4000 л.н.) в Монголии характеризуется прохладным и наиболее влажным на протяжении всего голоцена климатом. В то время происходило обводнение озер, затопление их берегов. В горах Центральной Монголии в Хангае началось быстрое распространение лесов, захватывавших площади, ранее покрытые злаковыми степями. Лесные ландшафты приобретали таежный характер. В ландшафтном отношении господствовали горные лесостепи. В рассматриваемое время на северных склонах Монгольского Алтая увеличилась облесенность. В ландшафтах господствовали полынно-злаковые степи. На северо-востоке Монголии широко распространились сосново-лиственничные леса с примесью ели и пихты в горах Хэнтэя. В долину р. Улдза с востока проник дуб. Даже безлесные ныне территории равнин Восточной Монголии в то время могли быть, по мнению указанных авторов, в значительной степени облесены. Степи Монголии носили луговой характер. В котловине Больших озер пустыни сменились полупустынями, увеличилась остепненность. Таким образом, на указанный период приходится климатический оптимум голоцена в Монголии [Виппер и др., 1978, с. 21-22; Виппер и др., 1989, с. 164-165].
В настоящее время растительный мир востока Монгольского Алтая отличается почти полным отсутствием деревьев. Но так было не всегда. Когда-то обширный лес покрывал часть современного Баян-Ульгийского аймака. В частности, его существование отражается в отдельных зарослях реликтовых лиственниц. Подобные островки леса разбросаны и немного южнее, в долинах рек Аршаны-Гол и Могойтын-Гол, а также на склонах гор, высоко над р. Ховд, вблизи сомона Цэнгэл. Самый большой реликтовый лес в Западной Монголии в настоящее время расположен на горных склонах Хотон-Нуура, большого озера, находящегося в 60-70 км к югу В том лесу преобладает лиственница и лишь изредка встречаются ель и кедр [Кубарев, Цэвэндорж, Якобсон, 2005].
Палеореконструкция флоры и фауны в Западной Монголии позволяет расширить наши представления о древней растительности и животном мире. Это, в свою очередь, помогает понять хронологию художественных образов и их пространственное распределение [Кубарев, Цэвэнжорж, Якобсон, 2005].
Палеогеографические работы проводились на оз. Хотон-Нуур. Полученные материалы могут быть использованы в нашем исследовании. Указанное пресноводное озеро лежит на 4840 с.ш. и 88 18 в.д., на высоте 2083 м над уровнем моря. Оно расположено в пределах заповедной экологической зоны Монгольского Алтая, которая простирается от северо-запада к юго-востоку приблизительно на 1500 кв. км, включая долины рек Цагаан-Салаа и Бага-Ойгур [Gunin, Vostokova, Dorofeyuk, Tarasov, Black, 1999, p. 14-16]. Размеры озера достаточно большие. Осадочные образцы были взяты на восточной оконечности оз. Хотон-Нуур. Они дают широкую картину изменений растительности от позднего плейстоцена до позднего голоцена. И хотя ни один из образцов донных пород озера не оказался древнее 18 тыс. лет, степь, которая преобладала в этом регионе, должна была бы характеризоваться теми же кустарниками и ксерическими травами, которые росли и в «мамонтовых степях» на территории Северной Азии [Guthrie, 1982; Tarasov, 1999]. Примерно 10 тыс. лет назад (в раннем голоцене) наметилось постепенное изменение климатических условий в сторону большего увлажнения и повышения температуры. Эти постепенные изменения привели к установлению более влажного и теплого климата приблизительно в период 9000-4600 л.н. и создали благоприятную почву для развития лесов, в которых основной культурой была ель с примесью сосны, лиственницы и березы. Затем леса, в которых преобладала ель, стали постепенно вырождаться, и восстановился прежний степной покров. Настоящий таежный лес времен раннего и среднего голоцена, о котором можно судить по образцам из оз. Хотон-Нуур, произрастал в условиях большей влажности по сравнению с той климатической обстановкой, которая существовала ранее, и с той, которая существует в настоящее время. Само озеро находилось на высоком или промежуточном уровне в период 10200-4600 л.н., и вскоре после этого уровень его сильно упал.
История растительного мира, отраженная на образцах пород со дна оз. Хотон-Нуур, с увеличением влажности в раннем и среднем голоцене и последующей засушливостью, развивалась параллельно с климатическими и растительными особенностями, присущими северным и горным районам Монголии, а также некоторым частям Китая и восточного Казахстана [Dorofeyuk, Tarasov, 1998, p. 70-83]. Близость Хотон-Нуура к рассматриваемому региону позволяет предположить, что климатические условия и особенности растительного покрова имели такое же отношение и к другим ближайшим местам. Только такая палеоэкологическая обстановка, о которой можно судить по пыльце на образцах из Хотон-Нуур, объясняет появление изображений крупных парнокопытных животных во времена значительно более ранние, чем эпоха бронзы. Более влажные и несколько более теплые климатические палеоэкологические условия в раннем голоцене [Tarasov, 1999, р. 635-645], вероятно, способствовали развитию лесов на склонах рек, а в долинах могли появиться деревья с молодыми побегами, в которых нуждались лоси, олени и многочисленные быки [Кубарев, Цэвэндорж, Якобсон, 2005].
Быстрое обезвоживание, отметившее начало позднего голоцена, было также зафиксировано на образцах пыльцы из оз. Хотон-Нуур [Gunin, Vostokova, Dorofeyuk, Tarasov, Black, 1999, fig. 2.-2]. Еловые и лиственничные перелески отступили, и появившаяся вновь разнообразная степная растительность воссоздала картину сухого степного ландшафта на просторах Западной Монголии, включая восточную часть алтайского региона. При этом лес сохранился только фрагментами на склонах гор.
Современной этап исследования курганов чемурчекского типа
Сейчас Западная Монголия, включающая котловину Больших озер и горные хребты Монгольского Алтая, в административном отношении делится на пять аймаков: Баян-Ульгийский, Ховдский, Уве, Завханский, Говь-Алтай [Урантугс, 20076, с. 218]. С 1990-х гг. начинается новый этап в изучении археологии Западной Монголии. Он связан с деятельностью исследователей из Института истории АН Монголии, Улан-Баторского государственного университета и Санкт-Петербургского государственного университета. В этот процесс чуть позднее включились представители Алтайского, Томского, Ховдского государственных университетов и других учреждений России и Монголии. Кроме этого, следует отметить и социально-политические изменения, произошедшие в Монголии, России, Китае, Казахстане и других странах Азии.
В 90-е годы XX в. памятники в Северной Джунгарии стали предметом изучения такими исследователями Китая, как Ван Бо [1996а] и Ван Линыпань [1996]. В результате визуальных наблюдений Ван Бо предпринял попытку классификации и датировки выявленных погребальных сооружений, а также различных видов каменных изваяний. Он отметил, что большинство изваяний являются синхронными погребениям в каменных ящиках и относятся к бронзовому веку [Ван Бо, 1996а].
В 1995 г. была издана книга С. Санжмятава «Монгольские наскальные рисунки». В данной работе исследователь постарался установить датировки найденных петроглифов, сравнивая распространенные в Монголии наскальные рисунки с другими археологическими памятниками и материалами, связанными с этнографией. Он также попытался выделить основные черты и кратко описать содержание рисунков, классифицируя их по основным темам [Санжмятав, 1995]. С. Санжмятав обнаружил комплекс рисунков около пещеры Хойт Цэнхэр. Изображение быка [Санжмятав, 1995, с. 35] отнесено им к эпохе энеолита. Это изображение рассматривалось и другими исследователями [Пурэвжав и др., 2011, с. 35].
В 1996 г. китайский исследователь Ван Бо [1996а, с. 274-285] на территории Джунгарии впервые выделил «чемурчекскую культуру», опираясь на собственные исследования и материалы, полученные предшественниками. Под указанным названием он подразумевал памятники и случайные находки эпохи бронзы из Северной Джунгарии. Изучение имеющихся к тому времени сведений было предпринято А.А. Ковалевым [2012, с. 32-33], который в дальнейшем способствовал развитию обозначенной темы.
В 1998 г., в ходе ознакомительной поездки в долину Чемурчека, А.А. Ковалеву удалось обнаружить остатки исследованных И Маньбаем сооружений и связать раскопанную ограду М2 с опубликованной Ван Линынанем и Ван Бо в 1996 г. статуей «Кайнарл 2 №2» (Приложение 2, рис. 134.-6) [Kovalev, 2000, с. 140-141; Ковалев, 2007, с. 27]. Это обстоятельство подтвердило вывод А.А. Ковалева о синхронности большинства каменных изваяний и основных погребений в каменных ящиках чемурчекских могильников, датирующихся по аналогиям в погребальном инвентаре 2-й половиной III - 1-й третью II тыс. до н.э. [Ковалев, 1998; Kovalev, 2000, с. 160; Ковалев, 2007, с. 38-39], о чем было заявлено в статье, вышедшей в 2000 г. в Германии [Kovalev, 2000, с. 150, 152, 157, 167]. В той же статье были определены в качестве чемурчекских своеобразные изображения быков, а также композиция на каменном сосуде из Угловского района Алтайского края [Кирюшин, Симонов, 1997; Кирюшин, 2002, с. 58-59] и стела из окрестностей с. Иня (Горный Алтай) [Кубарев, 1979, с. 8-10; 1988, с. 88-90]. В своих статьях 1998 и 2000 гг. А.А. Ковалев впервые выдвинул предположение о том, что появление в Азии так называемых чемурчекских памятников явилось следствием миграции древнего населения с Западной Европы, поскольку именно на той территории, по его мнению, имеются аналогии зафиксированным погребальным сооружениям и статуям [Ковалев, 1998; Kovalev, 2000, с. 178].
В 1998-2000 гг. Международная Центрально-Азиатская археологическая экспедиция Санкт-Петербургского государственного университета (МЦАЭ) (Российско-Казахстанский отряд работал совместно с Институтом археологии НАН Республики Казахстан и при участии Алтайского госуниверситета в рамках программы «Изучение этнодемографических процессов на Алтае с древности до сегодняшних дней» (научный руководитель - д.и.н. Ю.Ф. Кирюшин)) произвела раскопки 12 прямоугольных оград эпохи ранней бронзы в бассейне р. Алкабек (Курчумский район Восточно-Казахстанской области) (могильники Ахтума, Айна-Булак-1 и II, Копа, Булгартаботы) [Ковалев и др., 2004, с. 183-190; Дашковский, Самашев, Тишкин, 2007; и др.]. Исследованные курганы в долине реки Алкабек имели подквадратную ограду из вертикально установленных плит, от восточной стороны которой внутрь сооружения, к могиле — земляной яме с одним-двумя погребенными - вел каменный коридор, стенки которого были составлены каменными плитками плашмя в один-восемь слоев. Как правило, стенки этого коридора окружали могильную яму [Ковалев, 2011, с. 188, рис. 6] либо устраивалась каменная выкладка на заплечиках. Во всех курганах могильная яма была «сдвинута» в восточную сторону (к вышеописанному входу) от центра кургана на 2-5 м (Приложение 2, рис. 129). В 10 м с востока от ограды кургана №2 могильника Копа была установлена каменная стела, подработанная с одной из сторон в древности для придания сходства с человеческой фигурой (Приложение 2, рис. 131.-5). В трех из раскопанных могильных ям обнаружены фрагменты четырех глиняных сосудов (Приложение 2, рис. 130.-3), имеющих прямые аналогии с керамикой елунинской культуры [Кирюшин, 2002, с. 48-51], которая согласно материалам радиоуглеродного анализа датируется периодом около 2300-1800 гг. до н.э. [Кирюшин, Грушин, Тишкин, 2003, с. 105-107; Кирюшин, Малолетко, Тишкин, 2005, с. 137-140; и др.]. Данные радиоуглеродного анализа, полученные в лаборатории Института геологии СО РАН по костям человека и животных из исследованных погребений (13 дат) (Приложение 2, рис. 186), характеризуются большим разбросом (в том числе сильно расходятся даты по материалу из одних и тех же могил). Однако, если исключить наиболее крайние даты, то оставшиеся укладываются в период с середины III по середину II тысячелетия до н.э. Наибольшее количество дат (6 шт.) получено по костным материалам из могильной ямы кургана №3 могильника Айна-Булак-І. Сформированная А.А. Ковалевым комбинированная дата укладывается в период XIX-XVIII века до н.э. Полученная дата по кургану №1 памятника Айна-Булак-1, который имеет аналогичную конструкцию, такая: 3920±40 (СОАН 4156), что с вероятностью 94,5% укладывается в период 2570-2280 СаШС. Исходя из представленных материалов, А.А. Ковалев [2011, с. 188] заключил, что указанные памятники появились в Восточном Казахстане не позднее конца III тысячелетия до н.э.
Такие исследователи, как Д. Цэвээндорж, А.П. Деревянко, В.Т. Петрин, Б. Гунчинсурэн при работе над монографией «Неолит юго-восточного фаса Гобийского Алтая (по материалам памятника Зуух I)» провели изучение памятников комплекса Зуух-1, обнаружив поселенческий слой, который относится к эпохе бронзы [Гунчинсурен, 1998; Цэвээндорж, 1999; и др.]. В данных объектах было обнаружено более 30 памятников, относящихся к первой половине VIII—II тыс. до н.э. [Цэвээндорж, 1999, с. 58, 87, рис. 18]. Следует указать на находки остатков бронзолитейного производства, которые являются важным средством для сравнения их с древними металлическими изделиями Западного региона Монголии, относящимися к ранней бронзе.
В 1999 г. совместный археологический отряд Алтайского и Санкт-Петербургского университетов в рамках выполнения уже указанной научно-исследовательской программы «Изучение этнодемографических процессов на Алтае с древности до сегодняшних дней» проводил обследования и фиксацию объектов археологии в Баян-Ульгийском и Ховдском аймаках Монголии. Имеющийся по итогам этой работы отчет, в котором А.В. Виноградовым представлено маршрутное описание целой серии памятников, пока не опубликован.
С начала 2000-х гг. масштабную работу по составлению свода памятников археологии Западной Монголии проводит Институт археологии АН Монголии. В 2009 г. вышла объемная итоговая публикация по археологическим памятникам Баян-Ульгийского аймака [Турбат, Баяр, Цэвэндорж и др., 2009]. Но не все древние и средневековые комплексы нашли отражение в опубликованной части свода, который уже сейчас можно дополнить, в том числе данными монголо-российских экспедиций с участием Алтайского, Ховдского, Уланбаатарского, Томского, Санкт-Петербургского университетов. Об этом речь пойдет ниже.
Поминальные сооружения и некоторые вопросы мировоззрения
Поводом для написания данного параграфа диссертации стали результаты археологических исследований двух курганов на памятнике Хуурай салааны ам-I, осуществленные в 2012 г. на территории Ховд сомона Ховдского аймака Монголии. В ходе плановых работ были полностью выявлены своеобразные пристройки к ним, демонстрирующие ритуальный характер специально обустроенного комплекса. Данное обстоятельство позволило впервые поставить вопрос о необходимости дальнейшего обнаружения и детального изучения подобных объектов у крупных погребальных сооружений чемурчекской культуры/общности [Тишкин, Грушин, Мунхбаяр, 2012]. Для этого был сделан краткий обзор сведений, полученных при раскопках памятников ранней бронзы Монгольского Алтая, а также на территориях других ближайших и отдаленных регионов.
Как уже выше указывалось, в 2003-2004 гг. в Булган сомоне Ховдского аймака Монголии исследования проводились Международной Центрально-Азиатской археологической экспедицией, действовавшей под эгидой Санкт-Петербургского государственного университета, Института истории АН Монголии и Улаанбаатарского государственного университета [Ковалев, 2005, 2011; Ковалев, Эрдэнэбаатар, 2010а-б; и др.]. Под руководством А.А. Ковалева и Д. Эрдэнэбаатара осуществлялись целенаправленные изыскания и раскопки памятников чемурчекскои культуры по западным отрогам Монгольского Алтая [Ковалев, 2005, с. 180; Ковалев, Эрдэнэбаатар, 2010а, с. 90, рис. 2; и др.]. В 2003 г. ими изучался курган Ягшийн ходоо 3 (Приложение 2, рис. 96), сопровождаемый каменным изваянием (Приложение 2, рис. 133). Объект представлял собой огромный каменный ящик, стоявший на древней поверхности, ориентированный длинной осью по линии запад-юго-запад -восток-северо-восток и окруженный накладывавшимися друг на друга тремя периметральными насыпями с каменными фасадами. Статуя располагалась в 5 м к востоку-северо-востоку от края кургана, севернее его центральной оси, лицом на юг-юго-восток. Имеющиеся на ней изображения характерны для изученных чемурчекских скульптур [Ковалев, Эрдэнэбаатар, 2010а, с. 90, рис. 2.-3; Ковалев, 2012]. При зачистке территории между изваянием и крайней насыпью в 3 м от полы кургана была обнаружена почти разложившаяся тонкая каменная плита длиной 1,4 м, вкопанная вертикально по линии север-северо-запад — юг-юго-восток на глубину около 0,1 м от уровня древнего горизонта. Дальнейшие исследования окружающего участка (на площади размерами около 5x5 м) не дали результатов. Вероятно, имевшееся сооружение было разрушено еще в древности. В 2004 г. часть культовой пристройки к чемурчекскому кургану удалось обнаружить А.А. Ковалеву и Д. Эрдэнэбаатару при раскопках памятника Хэвийн ам-1. Основу исследованного комплекса составлял каменный ящик, ориентированный по линии запад-северо-запад — восток-юго-восток и заглубленный на 1 м ниже уровня древнего горизонта (верхняя часть выступала до 0,5 м). Эта погребальная конструкция также оказалась окружена тремя периметральными насыпями, накладывавшимися друг на друга. При расширении площади раскопа на 1,2 м к востоку-юго-востоку от насыпи кургана обнаружен и зачищен портал, построенный из вертикальных каменных плиток (Приложение 2, рис. 75, 118). Он был сооружен симметрично длинной оси ящика и насыпей [Ковалев, Эрдэнэбаатар, 2010а, рис. 2.-1]. Лицевой фасад портала имел длину 5 м, плитки (высотой до 25 см) оказались заглублены на 0,08-0,1 м ниже уровня древней поверхности. От лицевого фасада к востоку-юго-востоку отходили две полуразрушенные перпендикулярные стенки длиной примерно 1,25 м каждая. Пространство справа и слева от них было заложено крупными булыжниками белого цвета. Далее к востоку сооружение оказалось сильно разрушено. Зачистка на площади размерами около 5x3 м не выявила сохранившихся конструкций. В данном случае удалось зафиксировать лишь часть квадратной пристройки ритуального назначения.
С 2007 г. стали исследоваться курганы чемурчекского типа в долине Буянта на территории восточных отрогов Монгольского Алтая (Приложение 2, рис. 1-2). Работы осуществлялись Буянтской российско-монгольской археологической экспедицией, созданной А.А. Тишкиным и Д. Эрдэнэбаатаром при выполнении проектов РГНФ-МинОКН Монголии. В реализации намеченных тогда мероприятий приняли участие представители Алтайского государственного университета, Улаанбаатарского государственного университета (ныне - Улаанбаатарский институт в составе Монгольского государственного университета), НИИ комплексных социальных исследований Санкт-Петербургского государственного университета и Ховдского государственного университета.
Первые раскопки были проведены в урочище Улаан худаг, расположенном на левобережной террасе Буянта в 8-10 км к юго-западу от центра г. Ховда. Там на двух памятниках (Улаан худаг-1 и II) исследованы своеобразные каменные сооружения, датированные эпохой бронзы. Полученные материалы частично введены в научный оборот [Тишкин, Эрдэнэбаатар, 2007; Тишкин, Грушин, Мунхбаяр, 2008, 2010; Тишкин, Мунхбаяр, Грушин, Эрдэнэбаатар, 2011].
При раскопках кургана №1 на памятнике Улаан худаг-1 к югу-юго-востоку от фиксируемой на поверхности каменной насыпи (с крупным ящиком в центре) под слоем песка впервые было полностью обнаружено и зафиксировано четырехугольное сооружение культового назначения (Приложение 2, рис. 7). Оно примыкало вплотную к краю кургана и представляло собой «ограду», выложенную крупными камнями в два ряда, расстояние между которыми составляло около 0,3 м. Зачищенная конструкция оказалась ориентирована по линии ЮВВ-СЗЗ, то есть имела ту же направленность, что и ящик в основной насыпи. Общие размеры необычной «ограды», не выделявшейся до раскопок на современной поверхности, такие - 5,9x5,9 м. В центре находилась прямоугольная выкладка (Приложение 2, рис. 119) размерами 2,3x0,6 м из уложенных вплотную друг к другу камней, ориентированная длинной осью так же, как и курган. В северо-западной половине этой внутренней выкладки обнаружена поваленная каменная стела со следами подработки (Приложение 2, рис. 119) с такими параметрами: ширина у основания - 0,3 м, высота - 0,9 м. В центре ее и к северу отмечены небольшие кусочки древесных углей и кальцинированные кости [Тишкин, Грушин, Мунхбаяр, 2008, с. 86-87].
При исследовании кургана №3 памятника Улаан худаг-П также была открыта и расчищена ритуальная пристройка (Приложение 2, рис. 120). Она располагалась к востоку-юго-востоку от исследованного кургана с ящиком. Конструкция к моменту раскопок оказалась сильно разрушена. Она состояла из булыжников, аналогичных тем, из которых была сооружена курганная насыпь. Длина сохранившейся части пристройки составляла 2,2 м, а ширина - 1,5 м. Судя по всему, первоначально конструкция имела вид подчетырехугольной ограды, в центре которой находилась оформленная очажная выкладка, а рядом стояла как минимум одна вертикальная стела.
Зафиксированные на памятниках Улаан худаг-I и II своеобразные околокурганные сооружения сразу не стали объектом специального рассмотрения, хотя их специфика была очевидной и требовала интерпретации. Более актуальным на тот момент являлся сам факт обнаружения курганов чемурчекского типа в восточных отрогах Монгольского Алтая. Однако нужно отметить, что отдельные суждения все же были высказаны. Но для развернутого осмысления выявленных пристроек еще не хватало материалов.
В 2008 г. А.А. Ковалев, будучи в Китае, осмотрел чемурчекское погребальное сооружение, к востоку от которого стояла классическая статуя [Ван Бо, Ци Сяошань 1996, с. 106-107, Ван Линынань, Ван Бо, 1996, с. 37]. Археологический объект находится в местности Самутэ (бассейн р. Цагаан гол) волости Агашиаобао уезда Чингиль в Синьцзяне (примерно в 100 км на северо-запад от центра Булган сомона Ховдского аймака Монголии). Там каменный ящик составлен из мощных необработанных плит. Он имеет размеры 4x1,45 м, ориентирован длинной осью по линии запад-северо-запад - восток-юго-восток. Плиты выступали над уровнем современной поверхности на 1 м. Ящик окружен насыпью (насыпями) с общими размерами в плане 10x8 м, высотой у ящика до 0,8 м. По периметру видны камни облицовки внешней насыпи, в том числе ярко-белый кварцит. К востоку-юго-востоку от насыпи прослеживаются две линии вертикальных плиток, направленные на восток-юго-восток и образующие широкий портал.
В 2009 г. археологический отряд под руководством Ю.И. Ожередова и Ч. Мунхбаяра обнаружил два чемурчекских кургана в долине р. Дунд ус на территории Ховд сомона Ховдского аймака Монголии. Памятник получил название Хуурай салааны ам-I. В 2010 г. в ходе проведения археологической практики студентов Ховдского государственного университета были осуществлены частичные раскопки кургана №1 [Мунхбаяр, 2010; Ожередов, Мунхбаяр, 2011; Тишкин, Мунхбаяр, Эрдэнэбаатар, Грушин, 2011, с. 120, 123-124, 126, 152-153, 155-156].
Определение места изученных погребально-поминальных памятников в культурном пространстве Центральной Азии и сопредельных территорий
В данном параграфе подробно рассматривается соотношение имеющихся материалов с данными по другим известным культурам сопредельных территорий. Подобная установка уже неоднократно излагалась в работах некоторых исследователей. Наиболее подробно они представлены в серии личных публикаций А.А. Ковалева [2005, 2007, 2010, 2011, 2012а-в и др.], а также в работах в соавторстве с Д. Эрдэнэбаатаром [Ковалев, Эрдэнэбаатар, 2007, 2010, 2012; Эрдэнэбаатар, Ковалев, 2007, 2009, 2011 и др.]. Такая информация уже частично отражено в предыдущих главах. Есть смысл суммировать сделанные ими наблюдения и заключения, так как других более детальных исследований пока не приведено, а автор диссертации во многом разделяет уже обозначенные позиции указанных авторов и может лишь добавить их некоторыми сужениями и дополнить новыми находками.
Зафиксированный случай совместного расположения кургана афанасьевской культуры и объекта чемурчекского типа [Эрдэнэбаатар, Ковалев, 2009] позволил поставить вопрос синхронизации поздних афанасьевских памятников и ранних проявлений чемурчекских погребальных традиций в Монгольском Алтае и Джунгарии. Возможно, что период сосуществования носителей афанасьевских и чемурческих традиций приходится на вторую четверть III тыс. до н.э. Однако для более весомых доказательств предварительно обозначенного решения, требуются дополнительные материалы, в том числе и данные молекулярно-генетических анализов, работа над которыми проводится в лаборатории Страсбургского университета (Франция). Не менее существенную информацию могут дать антропологические исследования, которые, по сути дела, только начинаются при наличии серьезных проблем по сохранности человеческих костей. Представляется, что проявления чемурческого культурного феномена возможно будет зафиксировать не только на восточных склонах Монгольского Алтая, но и в более северных и южных регионах, о чем косвенно свидетельствуют обнаруженные памятники, случайные находки и петроглифы.
Тем не менее необходимо еще раз рассмотреть ситуацию, связанную с расположением изученных курганов, и теми наблюдениями, которые зафиксированы. Как оказалось в исследованных курганах Кургак гови-2 и Кумди гови обнаруженные ямы были ритуальными, засыпанными в древности еще до устройства насыпи кургана. В кургане Кулала ула-1 на дне ямы было устроено погребение, а сама яма была перекрыта деревом. Яма в кургане Кара тумсик была настолько разрушена позднейшими перекопами, что определить ее назначение не представилось возможным: в ее заполнении были собраны кости взрослого человека, однако сложно определить, было ли это захоронение основным или впускным. По углям из каждой ямы имеется по несколько дат (в общей сложности девять). На этих данных А.А. Ковалевым были получены комбинированные (R_Combine) даты по каждой яме. Эти данные суммировались с помощью программы OxCal v.3 (Combine). Оказалось, что образцы древесного угля из всех четырех ям относится к одному и тому же периоду - 2840-2570 CalBC, совпадающему с комбинированной датой по четырем образцам угля из афанасьевского кургана Кургак гови-1 (Приложение 2, табл. 1). Даты по костям человека каждого из впускных погребений, устроенных до создания каменных насыпей чемурчекских курганов, указывают на более поздний период: 2470-2150 CalBC (Приложение 2, табл. 1). К таким впускным погребениям относятся захоронения людей, устроенные в заполнении ритуальных ям курганов Кургак гови-2 и Кумди гови, а также погребение человека на перекрытии могилы в кургане Кулала ула-1, сползшее в основную могилу при обрушении перекрытия. Уже отмечалось, что в погребениях Кургак гови-2 и Кумди гови-1 обнаружены костяные трепала - характерный инвентарь для елунинской культуры, с которой и синхронизируется эта поздняя группа погребений [Ковалев и др., 2008, с. 179].
Найденный в афанасьевском кургане Кургак гови 1 костяной наконечник стрелы (Приложение 2, рис. 108.-76) аналогичен такому изделию, извлеченному из заполнения основной ямы кургана Кара тумсик (Приложение 2, рис. 155.-70). Возможно, с ними схож наконечник, фрагмент которого найден в заполнении могильной ямы кургана Кулала ула-1 (Приложение 2, рис. 155.-7) [Kovalev, Erdenebaatar, 2009, fig. 2: 10, 12]. Эти наконечники имеют простую форму, однако им пока не найдены аналогии в памятниках энеолита и ранней бронзы на сопредельных территориях.
Следует рассмотреть еще один важный момент. Так стела или несколько стел, установленные с восточной стороны кургана, являются отражением типичного признака для чемурчекских погребальных памятников Китайского Алтая [Синьцзян шэхуй кэсюэюань каогу яньцзюсо, 1981; Kovalev, 2000; Ковалев, 2007, с. 35-38; 2012 и др.]. В ходе проведенных раскопок А.А. Ковалевым была выявлена нижняя часть плоской стелы, установленной с восточной стороны кургана Кумди гови, и две такие же обломанные стелы, которые стояли с восточной стороны ограды кургана Кара тумсик. Кроме того, с востока от основной ямы кургана Кара тумсик была вкопана в материк трапециевидная стела, покрытая охрой; эта стела была впоследствии перекрыта насыпью кургана [Kovalev, 2009, р. 155-156].
Планиграфическое единство, которое представляют собой курганы Кургак гови-1 и 2, стела, вкопанная с восточной стороны афанасьевского кургана, и обнаруженный в кургане Кургак гови-1 наконечник стрелы, а также приведенные данные радиоуглеродного анализа позволили А.А. Ковалеву и Д. Эрдэнэбаатару сделать вывод о синхронности афанасьевского кургана Кургак гови-1 и четырех раскопанных в 2004 г. четырехугольных курганов чемурчекской культуры/общности. Этот вывод поддерживается автором диссертации.
В связи с высказанным мнением, необходимо вспомнить о находках афанасьевской керамики в чемурчекских погребальных сооружениях Китая. Эти объекты в большинстве случаев представляют собой вытянутые подпрямоугольные каменные ограды с насыпью внутри и коллективными погребениями в каменных ящиках из огромных вертикальных плит со статуями или стелами, установленными с восточной стороны ограды. Еще при раскопках 1963 г. И Маньбаем в каменном ящике кургана Кэрмуци М24 была обнаружена типичная афанасьевская курильница с наколами [Ковалев, 2007, с. 37] (Приложение 2, рис. 147.-75; 148.-7). Этот глиняный сосуд атрибутирован как афанасьевский всеми российскими исследователями [Молодин, Алкин, 1997, с. 38; 2012; Варенов, 1998]. Керамический сосуд из ограды Кэрмуци Ml6, который был отнесен рядом исследователей к афанасьевской культуре [Семенов, 1993, с. 26; Молодин, Алкин, 1997, с. 38], на самом деле представляет, как было установлено А.А. Ковалевым в 1999 г., иную традицию. Этот сосуд имеет орнамент, образованный оттисками веревочного штампа, эллипсоидный профиль и так называемое выпуклое горло (а не утолщенное), что совершенно несвойственно афанасьевской традиции, а характерно для репинской культуры далекого запада [Ковалев, 2007, с. 40-41, ил. 21-22].
На сегодняшний день кроме афанасьевской курильницы из каменного ящика ограды Кэрмуци М24, в погребениях «типа Кэрмуци» обнаружены еще два афанасьевских сосуда: еще одна курильница с двумя налепами и решеткой, образованной глубокими перекрещивающимися линиями внутри чаши, а также яйцевидный сосуд, с тонким валиком под шейкой, тулово которого сплошь покрыто елочным орнаментом, образованным прочерченными линиями (Приложение 2, рис. 147.-22). Эти сосуды были обнаружены местными жителями в 2003 г. в каменном ящике с геометрической росписью красной краской по стенкам (косая решетка) в урочище Копаэргу близ деревни Ахэцзяэр уезда Бурчун [Чжан Ючжун, 2005].
Российскими исследователями эта находка была расценена как признак синхронности поздних афанасьевских и ранних чемурчекских памятников [Ковалев, Эрдэнэбаатар, Зайцева, Бурова, 2008, с. 178-179]. Тогда же на этот комплекс обратил внимание Линь Юнь [2008], опубликовавший в 2008 году статью с подробным разбором точек зрения китайских ученых на датировку и атрибуцию чемурчекских памятников. Линь Юнь пришел к обоснованному выводу о синхронности китайских чемурческих памятников и афанасьевской культуры, обозначив чемурчек «древнейшей культурой бронзового века в Китае». К сожалению, профессор Линь Юнь не был знаком с российскими работами, посвященными различным аспектам датировки и атрибуции чемурчекских памятников, поэтому не знал, что об афанасьевских параллелях российские специалисты говорили еще в начале 1990-х годов, а о том, что чемурчекская «культура» - первая культура бронзового века, появившаяся на нынешней территории Китая, А.А. Ковалевым был даже сделан отдельный доклад в сентябре 2004 года в Пекине на конференции по проблемам археологии Северной Зоны, организованной Институтом археологии Китайской академии общественных наук.
Ни одного радиоуглеродного анализа по материалам курганов типа раскопанных в Кэрмуци до сих пор проведено не было. В октябре 2008 года А.А. Ковалеву удалось собрать костный материал из двух современных грабительских воронок в пределах чемурчекских оград прямоугольной формы, вытянутых по линии запад-восток и сопровождаемых каменными статуями, вкопанными с восточной стороны. Эти памятники находятся на юго-восточной окраине поселения Кайнарл волости Чемурчек уезда Алтай Синьцзян-Уйгурского автономного района (бывшая бригада 2 коммуны Кэрмуци) [Ковалев, 2007, ил. 1—2].
