Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Беститульное владение 12
1. История развития института владения и посессорной защиты 12
2. Правомочие владения 36
3. О юридическом понятии и природе беститульного владения 56
4. Обоснование защиты владения 85
Глава 2. Виды беститульного владения по законодательству россии настоящего и +будущего иправовые последствия такого владения 96
1. Давностное владение 96
2. Добросовестное владение 112
3. Иные виды беститульного владения по действующему законодательству РФ 119
Глава 3. Защита беститульного владения 127
1. Охранительное правоотношение по защите беститульного владения 127
2. Формы и способы защиты беститульного владения 168
Заключение 184
Библиографический список
- Правомочие владения
- Обоснование защиты владения
- Добросовестное владение
- Формы и способы защиты беститульного владения
Введение к работе
Актуальность исследования. Институт владения имеет долгую историю. Он не является новеллой для многих законодательств. В условиях российской правовой действительности этот институт совсем не развит. Современная правовая доктрина и законодательство стоят на возрождении этого римского института.
Беститульное владение изначально зародилось в Риме, затем видоизменялось на протяжении веков. В России институт беститульного владения никогда не был развит так, как во многих западных законодательствах. В дореволюционной России беститульное владение получило определенное закрепление в нормах права, в советское время институт был забыт и только с принятием первой части Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) были введены начальные основы этого института, выразившиеся в нормах о приобретательной давности.
В настоящее время в гражданском законодательстве грядут глобальные перемены. Отправной точкой стала Концепция развития гражданского законодательства (далее – Концепция), одобренная решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 07.10.2009 г. Концепция является революционной для института беститульного владения, потому что предлагает внести целый ряд норм, посвященных владению и его защите.
Актуальность исследования состоит в том, чтобы разъяснить природу беститульного владения, вводимого Концепцией, и проектом Федерального закона № 47538-6 «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее – Законопроект о внесении изменений в ГК РФ). Нормы, подлежащие введению в ГК РФ, являются революционными для российского гражданского права, воспринимающего опыт зарубежных законодательств, в дальнейшем будут предметом правоприменительной практики и изучения цивилистической доктрины.
Необходимость диссертационного исследования обусловлена проведением грани между правомочием владения и беститульным владением как самостоятельными правовыми институтами. Теоретическое обоснование различия правомочия и факта позволит на практике избежать ошибок в правоприменении.
Обстоятельное изучение института беститульного владения послужит теоретической основой дальнейшей разработки доктрины беститульного владения и совершенствования законодательства, посвященного не только институту владения, но и смежного с ним института вещных прав.
Анализ защиты владения проведен через призму охранительного правоотношения по защите владения, где рассмотрены все его элементы и дана общая характеристика этого правоотношения, позволяющая определить его место в системе гражданских правоотношений.
Рассмотрение видов и форм защиты беститульного владения позволит выявить некоторые универсальные критерии правоприменения судебной практикой норм права, косвенно или прямо подразумевающих фактическое отношение владения или иные аспекты института беститульного владения.
Особое внимание уделено самозащите владения и ее пределам, поскольку введение института защиты беститульного владения имеет в качестве одной из своих целей избавление от «кулачного права» и цивилизованный подход к разрешению владельческих спорных ситуаций.
Уровень научной разработанности темы. Разработкой института владения и посессорной защиты занимаются зарубежные авторы, начиная с К.Ф. Савиньи, который первым положил начало разработке и анализу римского института владения. У К.Ф. Савиньи имелись яркие последователи, например, Юлиус Барон. Противником К.Ф. Савиньи выступил Р.Ф. Иеринг, который ввел новую теорию владения.
Институт владения, изучаемый исключительно как римский институт, в Германии, стране реципированного римского права, разрабатывали К.Ф. Савиньи, Г.Ф. Пухта, Р.Ф. Иеринг, А.А.Ф. Рудорф, Ф. Эндеманн и др., прежде всего уделяя внимание обоснованию института защиты владения.
Для России это не характерно. Дореволюционные российские ученые исследовали природу владения, а именно, чем владение является – субъективным правом или фактом. Анализом норм о владении занимались Д.И. Мейер, Г.Ф. Шершеневич, Е.В. Васьковский, А.А. Симолин и др. В советское время беститульным владением не занимались вообще.
В современной России владение исследовалось лишь в качестве теоретического института, велись оживленные споры о том, является ли владение правом (А.В. Коновалов и др.) или фактом (А.В. Германов и др.). Научная деятельность авторов, исследующих владение, основана прежде всего на римском праве (Д.В. Дождев), зарубежных законодательствах и скудной правоприменительной практики арбитражных судов. До настоящего диссертационного исследования не было предпринято попытки рассмотрения беститульного владения как законного интереса владельца. Законные интересы рассматривались В.В. Субочевым, А.В. Малько в теории права.
Исследование видов владения не являлось самостоятельной темой исследования отечественных цивилистов, однако, виды владения рассматривали А.В. Коновалов, Д.В. Дождев, А.В. Германов, К.И. Скловский в рамках других исследований, касающихся как института владения, так и институтов права собственности и других вещных прав.
Рассмотрение охранительного правоотношения по защите беститульного владения ранее не предпринималось авторами в качестве самостоятельного предмета исследования, однако, в советской теории государства и права и цивилистической науке были предложены фундаментальные труды по теории правоотношения и входящим в его состав элементам (С.Ф. Кечекьян, Р.О. Халфина, Ю.К. Толстой, С.Н. Братусь, М.М. Агарков).
В диссертационном исследовании имеется более солидная опора, а именно Концепция развития гражданского законодательства, а также Законопроект о внесении изменений в гражданский кодекс РФ, которые не становились предметом фундаментального теоретико-практического анализа в части рассмотрения института беститульного владения.
Цель диссертационного исследования – точное разграничение факта владения и любого другого субъективного права, предложение наиболее оптимального понимания сущности нарушения владения, разработка рекомендаций для совершенствования законодательства в области защиты владения и гражданско-правовой защиты в целом.
Для достижения цели ставятся следующие задачи:
– выявить сущность правомочия владения;
– проследить развитие института владения в исторической ретроспективе;
– дать общую характеристику беститульному владению и его правовой природе и обосновать причины и условия защиты беститульного владения в современных законодательствах;
– рассмотреть некоторые виды беститульного владения, которые возникают при реализации правовых норм, прямо не связанных с беститульным владением и его защитой;
– дать общую характеристику правоотношению по защите беститульного владения;
– выявить формы и способы защиты беститульного владения.
Объектом диссертационного исследования является фактическое отношение владения и отношения по защите владения.
Юридическим предметом исследования являются правовые нормы (как действующие, так и подлежащие введению в гражданское законодательство) и судебная практика.
Социологическим предметом исследования послужило беститульное владение как фактическое отношение владельца к вещи, отношение принадлежности вещей лицам, а также общественное отношение по защите владения в случае нарушения фактического отношения. Общественное отношение по защите нарушенного беститульного владения рассматривалось лишь при осуществлении неюрисдикционной формы защиты субъективных прав и законных интересов, поскольку рассмотрение юрисдикционной формы защиты нарушенного беститульного владения является предметом исследования других юридических специализаций.
Психологическим предметом исследования явились интерес и воля владельца к обладаемой им вещи. Косвенно исследуется воля сторон при охранительном правоотношении по защите беститульного владения.
Методологической основой исследования являются положения диалектического метода познания, базирующиеся на материалистической диалектике с использованием общенаучных (анализ, синтез, индукция, дедукция, абстрагирование, конкретизация, аналогия) и частно-научных (конкретно-социологический (анализ письменных источников и судебной практики), историко-правовой, сравнительно-правовой, доктринального толкования норм права (системное, историческое, грамматическое, логическое) методов познания. Диалектический идеализм в работе не применялся.
В первой главе исследования при рассмотрении правомочия владения применялся метафизический метод, где правомочие анализировалось как само по себе находящееся в сфере права; затем был применен диалектический метод с целью определения проявления правомочия владения в действительности. При рассмотрении беститульного владения как факта с помощью диалектического метода был сделан вывод о соответствии фактического отношения владения в сфере действительности законному интересу владельца в области объективного права (правовых норм, которые регулируют это фактическое отношение). В рамках третьей главы диссертационного исследования (в частности, при анализе охранительного правоотношения по защите беститульного владения) последовательно выдерживался диалектико-материалистический подход.
Теоретическая основа исследования. В работе использованы фундаментальные труды зарубежных (Р.Ф. Иеринг, К.Ф. Савиньи и др.), дореволюционных российских (К. Анненков, Е.В. Васьковский, Д.И. Мейер, К.П. Победоносцев, И.А. Покровский, Г.Ф. Шершеневич и др.), советских (М.М. Агарков, С.И. Аскназия, С.Н. Братусь, О.С. Иоффе, С.Ф. Кечекьян, О.А. Красавчикова, Р.И. Халфина и др.) и современных (Т.Е. Абова, С.С. Алексеев, В.С. Ем, Н.Н. Мисник, К.И. Скловский, Е.А. Суханов, А.П. Сергеев, Ю.К. Толстой и др.) цивилистов, касающиеся вопросов владения.
Владение по Римскому праву анализировалось на основе работ К.Ф. Савиньи, Ю. Барона, Д.В. Дождева, И.Б. Новицкого, И.С. Перетерского, И.А. Покровского.
Нормативной основой исследования выступают российское гражданское законодательство, содержащее нормы о беститульном владении, Концепция развития гражданского законодательства и Проект Федерального закона № 47538-6 «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (ред. от 27.04.2012 г.), а также отечественные нормативные правовые акты прошлых периодов, начиная с Русской правды и заканчивая Гражданским кодексом РСФСР (1964 г.).
Среди зарубежных источников исследовалось гражданское законодательство зарубежных стран, в частности, Германское гражданское уложение (1896 г.), Французский гражданский кодекс (1804 г.) и др.
Помимо нормативных актов была использована судебная практика арбитражных судов Российской Федерации.
Научная новизна диссертационной работы заключается в предпринятой попытке разграничения правомочия владения и беститульного владения, анализа беститульного владения как объекта защиты через призму категории законного интереса и предложенную общую характеристику правоотношения по защите владения. (Ранее вопрос о владении исследовался только через призму обоснованности владельческой защиты.)
Данная попытка является одной из первых после принятия в первом чтении Законопроекта о внесении изменений в ГК РФ в свете Концепции развития гражданского законодательства. Если ранее о владении и его защите говорилось применительно к римскому и зарубежному праву, то предложенные новые доктринальные подходы к конвергенции беститульного владения в российское гражданское законодательство позволяют закрепить владение в качестве самостоятельного института ГК РФ.
Выводы и положения, выносимые на защиту.
1. Проявление правомочия владения состоит в том, чтобы не допустить иных лиц к осуществлению фактического господства над вещью, т. е. правомочие владения опосредует пассивные действия.
2. В правомочии владения возможна лишь статика отношения лица к объекту права, в которое входит правомочие владения; поэтому правомочие владения не может быть признано секундарным субъективным правом, которое является преобразовательным правом и всегда направлено на динамику отношений.
3. Правомочие владения и беститульное владение – разные правовые явления, первое из которых является составной частью того или иного субъективного гражданского права, второе представляет собой законный интерес, реализация которого происходит через фактическое отношение владельца к вещи.
4. Беститульное владение не является субъективным правом: всякое субъективное право может существовать только в рамках правоотношения; при беститульном владении иных отношений, кроме как отношения владельца к объекту владения, нет.
5. Само по себе беститульное владение не может вести к каким-либо правовым последствиям. Довод о том, что владение ведет к приобретению права собственности основан не на понятии владения, а на присущих владению в отдельных случаях чертах (давности, добросовестности, владению вещью как своей). Однако эти условия не всегда присущи владению. Что касается защиты владения как его последствия, то такая защита возможна лишь в случае определенного юридического факта – нарушения владения.
6. Владение, взятое изолированно без любых присущих ему условий, не имеет никаких правовых последствий, т. е. не может порождать, изменять или прекращать правоотношения. Однако при наличии дополнительных условий, присущих владению, правовые последствия наступают. Эти характеристики образуют зачастую сложные юридические составы – группы юридических фактов. В зависимости от тех или иных вариаций этих условий выделяются виды беститульного владения (например, в зависимости от срока владения различают давностное владение и владение, необходимое для приобретения права собственности на находку).
7. Добросовестное владение – это вид владения, который характеризуется незнанием или невозможностью знания субъекта владения о незаконности приобретения. Приобретение и владение – разные явления. Добросовестного владения не существует, значит, законодатель в Законопроекте о внесении изменений в ГК РФ неверно выделяет такой вид владения, как «добросовестное владение».
8. Владение защищается потому, что всякий нарушенный законный интерес подлежит защите.
9. Беститульное владение защищается в рамках охранительного правоотношения по его защите.
10. В отношении беститульного владения возможна только необходимая оборона как способ самозащиты владения.
Теоретическая и практическая значимость результатов исследования заключается в том, чтобы положить конец спорам о природе беститульного владения применительно к российской действительности. Теоретические выводы, сделанные в диссертации, помогут законодателю в создании массива процессуальных норм, регулирующих юрисдикционную форму защиты владения. Вопрос о пределах самозащиты владения, исследованный в работе, позволит избежать превышения ее пределов и приведет к более цивильному решению владельческих ситуаций. Благодаря выводам, сделанным в диссертации, появится более четкая грань между правом и фактом, что приведет к единству судебной практики, причем не только в области беститульного владения.
Апробация результатов исследования. Диссертация подготовлена на кафедре гражданского права юридического факультета ФГАОУ ВПО «Южный федеральный университет», где проведено ее рецензирование и обсуждение.
Результаты исследования были предметом выступления на заочной международной конференции «Актуальные проблемы совершенствования законодательства и правоприменения» (8 февраля 2013 г., г. Уфа).
Основные положения, выводы и рекомендации нашли свое отражение в 6 научных статьях, 4 из которых опубликованы в научных изданиях, входящих в перечень рекомендованных ВАК.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, включающих 9 параграфов, заключения и списка использованной литературы.
Правомочие владения
В силу двухлетнего срока владения земельным участком лицо могло приобрести право собственности. Это первоначальное из известных закрепление usucapio. О нем говорится в приведенном отрывке законов XII таблиц. Для приобретения права собственности требовалось лишь доказательство факта владения. Предъявлялись требования к лицу о том, чтобы он был persona sui juris. Такое владение уже защищалось интердиктом.
Значение приобретательной давности в римском частном праве отмечалось И.Б. Новицким: «…приобретение права собственности по давности владения введено по соображениям “общественного публичного блага” (bono publico), чтобы не создавалось... неуверенности и неопределенности в собственнических отношениях»2. Такого рода владение не имело ничего общего с правом собственности и титульным владением.
Как указывает И.А. Покровский, «Очевидно, что possessio юридически не имеет ничего общего с собственностью: “nihil commune habet proprietas cum possessione”, – говорит Ульпиан (fr. 12.1. D. 41.2). Конечно, собственник может оказаться и владельцем (так, быть может, в большинстве случаев и бывает), но он будет тогда possessor ом не как собственник, а как лицо, имеющее фактическую власть над вещью, и будет в этом отношении стоять принципиально на одной доске со всякими другими владельцами – даже не-добросовестными»
В римском праве было проведено различие между владением и держанием. Разграничение это не случайно, поскольку держатели и владельцы в римском праве были различными субъектами права. Правового равенства, как известно, не было. Римское государство, отражая интересы сильнейших слоев общества, придавало им статус владельца. «Держатели были подвластны владельцам, их интересы были законодательно ущемлены. Лицо, пребывающее во владении от чужого имени, подобно подвластному (“Nostro iuri subiectus”), который не может владеть из-за дефекта правосубъектности. По этому вопросу юрист Папиниан (конец II вв. н.э.) оставил примечательное обобщение, сопроводив его пояснением (argumentatio).
Pap., 2 def., D. 41, 2, 49, 1: Те, кто пребывают в чужой власти, могут держать вещь пекулиарно, обладать и владеть не могут, потому что владение это не просто физическое, но правовое явление»1.
Отличие между держанием и владением, по мнению сторонников субъективной теории, состояло в наличии animus possidendi – воли владеть для себя и как своим. Позднее К.Ф. Савиньи ввел термин юридического владения. В свою очередь, animus при детенции был направлен на владение для кого-то другого, не себя. Только юридическое владение имеет значение для права и посессорную защиту. Некоторые современные исследователи принимают данную точку зрения, говоря, что для владения необходим как animus possidendi, так и corpus possidendi2. Ошибочность данной теории и неприменимость ее на практике будут рассмотрены далее при описании волевой теории К.Ф. Савиньи и объективной теории Р.Ф. Иеринга.
Possessio нуждалось в юридической защите. В римском праве такое владение получило преторскую защиту. Так, в 139 институции Книги 4 Гай говорит: «В известных случаях претор или проконсул употребляют свою власть для прекращения споров. Это бывает преимущественно тогда, когда спор идет между сторонами о владении и как бы владении; вообще претор приказывает или запрещает что-либо. Торжественные же формулы приказания, которыми он пользуется в этом случае, называются интердиктами или декретами или интердиктами в тесном смысле»3. Далее, в 140-й институции он проводит классификацию интердиктов: «Декретами они называются тгда, когда претор приказывает кому-либо сделать что-нибудь, например, выдать захваченную вещь; интердиктами тогда, когда приказывает воздерживаться от каких-нибудь действий, например, когда запрещает делать насилие владеющему правильно и не осквернять священного места; отсюда все интердикты суть восстановительные, или предъявительные, или запретитель-ные»1. Принято называть способы защиты владения интердиктами.
Способ защиты владения интердиктами говорит об экстраординарной их защите, что подтверждает особую общественную значимость владения для правопорядка древнего Рима2.
Так, один из интердиктов для недвижимых вещей назывался interdicta uti possidetis. «В этом интердикте никакого значения не имеет, является ли владение законным или незаконным в отношении прочих лиц; ведь любой владелец тем самым, что он является владельцем, имеет больше права, чем тот, кто не владеет»3. Другой, для движимыхвещей, именовался interdicta ut-rubi. Группа таких интердиктов, именуемая interdicta retinendae possessionis4, устанавливала, что «за лицом утверждалось осуществление владения и воспрещались какие-либо посягательства на его нарушения другой стороной»5.
Следующей исторической категорией интердиктов явился interdicta re-cuperandae possessionis (к которому, по сути, относится interdictum de vi или unde vi), представляющий собой средство защиты лица, лишившегося владения недвижимой вещью путем насильственного изгнания с земельного участка.
Обоснование защиты владения
По мнению Л.Ю. Михеевой, «…Есть все основания полагать, что наличие института прав на чужие вещи явилось предпосылкой для построения концепции разделенной собственности»1. Суть расщепленной собственности состоит в том, что субъекты расщепленной собственности обладали совершенно разнообразным набором правомочий, которые только могли входить в право собственности, вследствие чего образовалась система прав большей или меньшей силы в отношении одних и тех же вещей. Все эти права в англосаксонской правовой системе именовались собственностью (правом собственности). При расщепленной собственности право владения (правомочие владения), где оно признается существующим (сейчас это применяется к трастовой собственности в англо-американской правовой системе), переходит и может переходить от одного субъекта к другому.
Континентальная система права пошла по другому пути, выработав, по мнению А.В. Коновалова, единственно правильную концепцию двойного владения, где владение защищается как за непосредственным, так и за производным (зависимым) владельцем2.
Конструкция двойного владения может иметь место быть только в случае обсуждения правомочия владения, потому что при беститульном владении это невозможно вообще. О невозможности фактического опосредованного владения еще в дореволюционный период высказывался А.А. Симолин: «…что же касается до разделения владения на посредственное и непосредственное, то я вполне соглашаюсь с критикой, что посредственное фактическое господство над вещью есть понятие искусственное и заключающее в себе самом противоречие. Соглашаюсь я также, что вещь не может быть в одно и то же время в фактическом господстве двух лиц, но, по моему мнению, как это ни кажется странным, господствующая теория сама допускала и то другое, поэтому не ей упрекать Германское уложение в этих недостатках»1.
Германское гражданское уложение подтверждает широкое развитие института двойного владения: «…если лицо владеет вещью в качестве узуфруктуария, залогодержателя, арендатора, нанимателя, хранителя или на основании иного подобного правоотношения, в силу которого оно вправе или обязано по отношению к другому лицу временно владеть определенной вещью, то последнее также является владельцем (опосредованное владение)» (ст. 868). Из буквального толкования норм ГГУ можно сделать вывод о том, что в Германии признается не только двойное, но и многоступенчатое владение: «…если опосредованный владелец состоит с третьим лицом в одном из указанных в 868 правоотношений, то это третье лицо также является опосредованным владельцем» (ст. 871). В основе деления владения на непосредственное и опосредованное, по мнению германских авторов, лежит критерий владения в силу своего права и владения от чужого имени2.
Критерий деления в несколько проработанном виде основан на субъективной теории владения К.Ф. Савиньи.
Владельческие ситуации производного владения А.В. Германов разделил на три разновидности – в зависимости от психологического отношения лица к вещам при сопоставлении воли субъекта с объектом воли (предметом обладания).
«Первый, когда воля обладателя подчинена воле другого, т. е. когда “корпус” вещного обладания лишен самостоятельности в волевом содержании (владение через репрезентанта). Разновидностью этой же ситуации является полное безразличие держателя вещи к ней, когда первый заявивший на нее требования не встречает никакого сопротивления. Второй, когда обладатель намерен господствовать над вещью, несмотря на отсутствие какого-либо права на нее (противоправное намерение на присвоение).
И третий, когда самостоятельность обладания опирается на какое-либо право – петиторное право владеть»1.
Фактически не находя ответа, когда к вещи относятся как к своей и когда как к чужой, А.В. Германов говорит о том, что законодатель прибегает к приему фикций.
Возможно, это есть единственно разумное решение вопроса, но представляется правильным делать выводы на основании действующего и, возможно, будущего законодательства. Кроме того, придание тем или иным правовым нормам статуса фикций свидетельствует о невозможности иного объяснения природы тех или иных правовых норм.
В настоящее время по действующему гражданскому законодательству владение существует, как правило, в виде правомочия. Как правомочие оно выступает в отдельных вещных и обязательственных правах. В этой связи возникают вопросы: правомочие владения, основанное на обязательственном праве (например, на аренде), производно от правомочия владения собствен-ника2; является ли такое правомочие непосредственным; становится ли правомочие владения собственника опосредованным или свободно передается (например, от собственника к арендатору). Следует признать, что правомочие владения имеет тот же правой смысл, что и субъективное имущественное право, потому что часть (правомочие) живет по законам целого (вещного или обязательственного права). Отсюда приходится признавать, что правомочие владения отчуждается собственником в пользу обладателя вещного и обязательственного права, равно как любые имущественные права3 в силу признания их объектами гражданских прав (ст. 128 ГК РФ).
Добросовестное владение
Наиболее распространенной точкой зрения является понимание правоотношения как общественного отношения, урегулированного нормами права.
С.С. Алексеев дает следующее определение правоотношения: «…это возникающая на основе норм права индивидуализированная общественная связь между лицами, характеризуемая наличием субъективных юридических прав и обязанностей и поддерживаемая (гарантируемая) принудительной силой государства. Правоотношение всегда представляет собой известную общественную связь между лицами – людьми, их коллективами, государством, органами государства»1.
А.В. Мелехин понимает правоотношение в узком и широком смыслах: «Правоотношение в узком смысле является совокупностью персональных прав и обязанностей, возникших на основе норм права. Под правоотношением в широком смысле понимается общественное отношение, урегулированное правом (трудовое, гражданское, административное)»2.
Немецкий цивилист Л. Эннекцерус дает схожее определение правоотношения: «Правоотношением мы называем имеющее правовое значение и вследствие этого регулируемое объективным правом жизненное отношение, которое состоит во влекущем правовые последствия отношении лица к лицам или к предметам (вещам или правам)»3.
Этот подход определяет то, что фактически правоотношений не существует, имеются лишь различные общественные отношения, многие их которых регулируются нормами права – они и называются правоотношениями. Этот подход не отражает глубину воздействия права на общественную жизнь и, по сути, является крайностью, располагающейся в сфере действительности.
Перечисленные подходы представляют собой две крайности и противоположности; между тем истина должна находиться посередине. Эта середина существует в точке зрения, согласно которой правоотношение понимается как единство материального содержания и правовой формы. Это единство двух противоположностей: «Содержание – самая подвижная, непрестанно изменяющаяся сторона явления, а форма – более устойчивая и менее подвижная его сторона»1.
Рассматривая структуру правоотношения на основе такого подхода, можно анализировать соотношение поведения участников правоотношения по защите владения и субъективных прав и обязанностей субъектов правоотношения по защите владения. Яркими представителями этого подхода являются Р.О. Халфина и О.С. Иоффе. Среди теоретиков права такого подхода придерживаются Н.И. Матузов и А.В. Малько: «В обществе существует множество различных отношений – экономических, политических, юридических, моральных, духовных, культурных и др.», признавая правоотношения отдельным видом отношений2.
Такой подход к пониманию правоотношения вообще представляется наиболее верным. Для настоящего исследования правоотношения по защите владения важно уловить материальное содержание и правовую форму: выявить взаимодействие правовых норм и поведения лиц. Следует отметить, что в настоящее время такие правоотношения невозможны, потому что нормы, регламентирующие защиту владения, имеются в Законопроекте, но пока не введены в действие.
Всякое правоотношение обладает признаками, отличающими его от других отношений: оно всегда основывается на нормах права, оно ограничено во времени, правоотношения носят волевой характер.
Следует оговориться, что большей частью они применимы к гражданскому праву (например, в налоговом праве правоотношения не всегда носят волевой характер в классическом понимании терминов); всякое правоотношение охраняется государством, возникает по поводу того или иного объекта материального или духовного мира. Признаком является и то, что за субъектами закрепляются определенные права и обязанности, имея ограниченный во времени характер, а также основания возникновения, изменения и прекращения правоотношений. Иными словами, правоотношение всегда индивидуализировано.
У каждого правоотношения имеется своя структура. В научной литературе существует несколько подходов к структуре правоотношения, которые вызваны различным пониманием правоотношения. Если придерживаться понимания правоотношения как единства правовой формы и материального содержания, можно выделить следующую развернутую структуру: субъект, материальное содержание правоотношения, юридическое содержание правоотношения, объект правоотношения.
Юридическими предпосылками правоотношения являются правоспособность, юридические факты и нормы права; материальными – интересы людей, объект материального или духовного мира, субъекты (т. е. конкретные лица).
Правоспособность касается непосредственно самих субъектов права и потому будет проанализирована при рассмотрении субъектов правоотношения владения.
С самого начала необходимо определиться с сущностью охранительного правоотношения по защите владения.
Д.Н. Кархалев, анализируя охранительное правоотношение по защите права собственности, полагает, что «…Субъективное гражданское право собственности существует в рамках вещного гражданского правоотношения, которое является регулятивным.
Формы и способы защиты беститульного владения
В юридической литературе не существует единогласного понимания терминов «форма» и «способы» защиты гражданских прав. Наряду с этими терминами используются термины «меры» и «средства» защиты. В целях диссертационного исследования требуется внести ясность в терминологию, принять наиболее подходящий к исследуемой теме подход либо выявить новый подход к пониманию, предварительно описав существующие трактовки понятий «форма» и «способы» защиты гражданских прав.
В дореволюционное время терминологический вопрос не стоял вообще. Д.И. Мейер, являясь, возможно, сильнейшим цивилистом, пытающимся найти те или иные закономерности в праве дореволюционной эпохи, говорил: «Государство берет право под свою охрану и всякими мерами, могущими привести к желаемой цели, защищает обладателя права от нарушения его: органы власти государственной – судебной и исполнительной – призваны оказывать защиту пострадавшему от правонарушения. Только по исключению, когда помощь со стороны государства может явиться слишком поздно, допускается защита права самим его обладателем. Соответственно этому говорят о самозащите и о судебной защите прав»1.
Несмотря на выделение исполнительных органов в качестве органов, осуществляющих защиту, Д.И. Мейер не выделял никакой особой административной защиты гражданских прав. Весьма подробное описание получила самозащита, где Д.И. Мейер выделял два вида ее выражения: в виде «самообороны, т. е. самоличного отражения посягательств на право, или в виде самоуправства, т. е. самоличного восстановления уже нарушаемого права»2; причем в виде разрешенного самоуправства понималось: право удержания, самовольное установление права залога, самоличное осуществление права залога.
Е.В. Васьковский, говоря о восстановлении нарушенных прав, предлагал следующие способы: «Сделать это можно прежде всего употреблением собственной физической силы, т. е. путем самопомощи, которая тоже может быть активной, или самоуправством, и пассивной, или самообороной. Самоуправство, т. е. насилие, употребляемое с целью осуществить право, запрещено в современных государствах под страхом наказания. Наоборот, самооборона, т. е. отражение чужого насилия, по общему правилу, дозволена (vim vi repellere licet)»3. Использование термина «способы» не случайно в данном контексте, потому что Е.В. Васьковский, судя по его формулировкам, именно так это и понимал.
В советское время, в период действия Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик4, О.А. Красавчиков, комментируя ст. 6 Основ, предложил весьма оригинальную концепцию защиты гражданских прав и законных интересов. По его мнению, формы осуществления за щиты гражданских прав определяются законом в зависимости от объекта и характера нарушения защищаемого права. Анализируя ст. 6 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик, автор перечисляет различные формы защиты гражданских прав и проводит анализ «форм» защиты прав1.
Между тем современное законодательство именует такие формы, как «признание права, восстановление положения, существовавшего до нарушения права и т. д.», «способами» защиты прав (ст. 12 ГК РФ).
Далее О.А. Красавчиков выделяет меры защиты гражданских прав, не вошедшие в перечень «форм» защиты прав: «Кроме названных выше пяти основных форм осуществления защиты гражданского права в правовой науке принято выделять также иные меры воздействия, применяемые в соответствии с законом к нарушителю соответствующего субъективного права. До настоящего времени, правда, в теории еще не достигнуто единства мнений относительно термина, посредством которого следует обозначать такие меры воздействия. Одни ученые называют их организационными мерами, другие – мерами оперативного воздействия, третьи – организационными санкциями и т. д. Существо этих мер состоит в том, что их применение (в отличие, например, от мер имущественного воздействия) не оказывает прямого воздействия на имущественное положение соответствующего лица, хотя и ущемляет его имущественные интересы. К числу таких мер воздействия относятся расторжение договора или изменение его условий, отказ от принятия продукции (например, такой, которая не отвечает требованиям стандартов), прекращение отгрузки продукции покупателю (который несвоевременно оплачивает ранее поставленную продукцию), перевод плательщика на аккредитивную форму расчетов и т. д.»
