Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Старообрядческая библиотека как явление 27
1. Проблема статуса старообрядческой библиотеки в контексте изучения и искоренения староверия 31
2. Старообрядческий библиотечный фонд и репертуар старообрядческого чтения 49
3. Статус старообрядческой библиотеки: библиотековедческий подход 70
Глава 2. Исторические традиции старообрядческих библиотек 89
1. Традиция старообрядческой грамотности 94
2. Традиции старообрядческого чтения 109
3. Особенности традиционного старообрядческого книгообращения ..120
4. Традиции воспроизводства фонда 133
Глава 3. Старообрядческие библиотеки в Новейшее время (сер. XIX-нач. XXI вв.) 152
1. Модернизация, Просвещение и Социальная революция для старообрядческих общин и библиотек (с сер. XIX в.) 154
2. Судьба старообрядческих библиотек в период активных археографических исследований (1960-1990-е гг.) 164
3. Старообрядческие библиотеки в "постсовременный" период 177
Заключение 201
Список использованной литературы
- Старообрядческий библиотечный фонд и репертуар старообрядческого чтения
- Статус старообрядческой библиотеки: библиотековедческий подход
- Особенности традиционного старообрядческого книгообращения
- Судьба старообрядческих библиотек в период активных археографических исследований (1960-1990-е гг.)
Введение к работе
Актуальность темы. Исследование старообрядческих библиотек и библиотечных отношений развивается в русле развернувшегося в первые годы XXI в. процесса широкого знакомства современного российского общества с феноменом старообрядчества.
Хотя формой самоорганизации старообрядчества как общественной системы в принципе является церковь-экклесия-собрание и религиозная община, вместе с тем старообрядческая библиотека на протяжении большей части истории старообрядчества также может претендовать на такой центральный статус.
В силу своего оппозиционного, полулегального или нелегального положения общины староверов, как правило, не имели формальной церковной организации, строящейся вокруг церковного здания и священника. Чаще всего организующее место Церкви и духовенства занимала Книга - богослужебная, богословская, полемическая, историческая и др., становящаяся центром самоорганизации, - богослужебного и общинно-семейного общения в домашних моленных старообрядческих общин, занимающих обычно комнату в частном крестьянском жилом доме. При этом главным духовным лицом становился не священник (попов в поповских согласиях не хватало, а в беспоповских - не было вовсе), а грамотный наставник из мирян или "профессиональный читатель" - начетчик. Таким образом, именно вокруг специфического старообрядческого круга чтения на практике строилась вся организация этой народной христианской конфессии.
Старообрядчество всегда представляло собой "горизонтальный" союз вольных общин, а не конфессиональную пирамиду. Старообрядческий грамотей, обладающий богатой и разнообразной личной библиотекой и активно использующий общинный книжный фонд, при возникновении проблемных ситуаций часто выходил из конфессии и образовывал собственное независимое согласие или толк с детальным книжным обоснованием своих действий. Старообрядец, относясь к этнокультурному меньшинству, должен был уметь с малых лет аргументировано обосновывать свою религиозную и бытовую жизненную позицию. Образцами подобной апологетики выступали старообрядческие начетчики, с детства приученные к "беседам от Писания", "прениям о вере", публичным диспутам с обязательными ссылками на религиозные и научные авторитеты (включая новейшие естественнонаучные открытия), вплоть до социально-политической философии. В идеале каждый взрослый старовер, разбираясь в обычном наборе богослужебных книг, должен был в условиях гонений уметь сам провести службу, заменяя священника.
Организующие аспекты старообрядческой книги усиливались тем, что сама материально-техническая сторона индивидуального и совместного чтения староверов требовала больших коллективных усилий: поиск, спасение от уничтожения, покупка и даже похищение из казенных и официально-церковных хранилищ старых (рукописных и старопечатных, неисправленных) книг; тиражирование этих книг путем переписывания или собственного книгопечатания; транспортировка книг, их распространение среди заинтересованных лиц, наконец, сохране-
ниє их от конфискаций путем различных конспиративных мероприятий. В течение столетий старообрядческая книга играла роль, подобную знаменитой ленинской "Искры": "не только коллективного агитатора и коллективного пропагандиста, но и коллективного организатора".
Педагогический потенциал старообрядческой библиотечной деятельности выявляется на фоне социокультурных, нравственных, демографических и др. проблем современного цивилизованного социума.
Старообрядческая община, связанная внутри себя библиотечными отношениями, выступает в роли коллективного читателя, коллективного библиотекаря и воспитателя. Старообрядческая модель воспитания, фрагментарно сохранившаяся до наших дней и строящаяся вокруг интенсивной книжной культуры и общинного книгообращения, направлена на формирование активного читателя, для которого чтение - не потребление информации, а творческое взаимодействие с ней и одна из форм общего альтруистического поведения, отдачи и самоотдачи. Активный читатель по-старообрядчески обладает высокой грамотностью и стремится не только к религиозной, но и к научной правде. Поэтому неудивительно, что старообрядцами были или из старообрядцев происходили представители российского гражданского общества, знаменитые российские промышленники и предприниматели - меценаты, деятели культуры и искусства, выдающиеся советские учёные.
Старообрядческий опыт и традиции при соответствующем общественном запросе могут помочь воспитанию целостной гармонично развитой личности с высокой адаптивностью к проблемам и переменам, способной к самостоятельности и ответственности, к рождению и воспитанию детей и самоорганизации в гражданское общество в условиях урбанизации, рационализации, депопуляции, глобализации и других проявлений общественной энтропии. Воспитание в системе традиционных старообрядческих библиотечных отношений предусматривало предотвращение "искушений", связанных с письменной культурой, противодействие проникновению принудительной модернизации из вне, дальнейшее естественное развитие народной культуры с сохранением жизненно необходимого диалектного многообразия культур.
Кроме того, изучение старообрядческих библиотек оправдано в том отношении, что современные российские библиотекари и библиотековеды оказались практическими "наследниками" старообрядческих библиотечных фондов.
Результатом активной археографической деятельности второй половины XX в. стало изъятие основных старообрядческих книжных фондов у старообрядцев и их концентрация в государственных хранилищах (в отделах рукописей как центральных столичных, так и многих местных, вузовских и т.д. библиотек). Этот процесс к настоящему времени, по мнению, например, Н.Ю. Бубнова и А.Ю. Бо-родихина, в основном завершен.
Но это означает, что теперь не только археографам, но и библиотекарям предстоит обеспечивать надлежащий порядок в древлехранилищах, идентификацию, постановку на учет, а зачастую и правильное хранение уникальных рукописей и книг, а библиотековедам - теоретически осмыслить (в том числе для определения адекватного читательского назначения, классификации и дальнейшего использования) эти непривычные фонды. Все это предполагает необходимость изучения истории и специфики старообрядческих библиотек.
Хронологические рамки исследования. Феномен старообрядческой библиотеки со своими специфическими свойствами и педагогическими функциями проявлялся в целостном виде на протяжении всего периода существования старообрядчества, начиная со второй половины XVII в. Несмотря на заметное угасание старообрядчества с 70-х гг. XX в. старообрядческий библиотечный феномен сохраняется и в наши дни, хотя и в неизмеримо меньшем масштабе.
Степень разработанности темы.
Культурные и общественные феномены старообрядчества, также как и оно само в целом, на сегодняшний день изучены фрагментарно и явно недостаточно. Имеются отдельные исследования, посвященные старообрядческому подпольному и полуподпольному книгопроизводству (В.В. Боченков, А.В. Вознесенский, И.В. Починская и др.), особенностям старообрядческого чтения (затрагивают в своих работах: СВ. Бураева, Т.Ф. Волкова, И.В. Поздеева).
Наиболее подробно изучена археографами область книжной культуры староверов, но также вне системной связи со старообрядческими библиотечными отношениям. В работах историков-археографов последних лет Н.Ю. Бубнова, Т.Ф. Волковой и др. все чаще к "старообрядческой книжности" (археографический термин) применяются понятия "крестьянская библиотека", "фундаментальная староверческая библиотека", "общинная библиотека". Однако такое словоупотребление по отношению к специфическому старообрядческому книгопользованию и др. является пока скорее образным, чем строго научным. В то же время старообрядческая книжность в течение столетий имела определенную систему функционирования и массового использования, обладающую собственными устойчивыми чертами. Поэтому, на наш взгляд, к изучению этого явления уместно применить профессиональные библиотековедческие подходы. Это позволит лучше понять исследуемый объект, а также скорректировать теоретическую базу библиотековедения применительно к специфике объекта и предмета.
Несмотря на множество интересных историко-археографических трудов, посвященных описанию и комментированию конкретных произведений старообрядческой книжности, живое бытование этих книг в старообрядческой среде, т.е. собственно библиотечная сторона дела, обычно остаются за рамками исследований. Для археографической методологии характерно, во-первых, изучение главным образом текстов в отрыве от книги как целостности и, во-вторых, игнорирование общественных отношений, складывающихся вокруг книг, т.е. собственно библиотечных отношений. Библиотековедческий подход к системе бытования старообрядческой книжности может оказаться в существенных моментах адекватнее исторического и археографического.
Однако библиотековедение до сих пор не было знакомо со старообрядческими библиотеками и в целом с библиотеками обществ, сочетающих этническую архаику с развитой библиотечной деятельностью.
Единственными библиотековедческими трудами, посвященными старообрядческим библиотекам, являются немногочисленные работы В.В. Волкова - заведующего архивом и книгохранилищем Московской старообрядческой митрополии (Рогожское кладбище, Белокриницкое согласие), описывающего фонд и состояние дел во вверенной ему библиотеке (Рогожском книгохранилище) с библиотековедческих позиций и в соответствующей научной терминологии. Однако свой-
ственная старообрядчеству специфическая библиотечная практика не получила отражения в его трудах.
Таким образом, до сих пор не было ни одного библиотековедческого исследования, в котором бы старообрядческая книжность рассматривалась е системе народной библиотечной деятельности. Диссертант полагает, что к данной проблеме, равно как и к проблеме феномена старообрядчества в целом, необходим не только исторический, религиоведческий, археографический и др., но и библиотековедческий подход.
Своеобразным контекстом к настоящей работе выступает исследование СП. Фунтиковой "История и современное состояние православных библиотечных фондов в России" (М., 2000; 2001), в котором приводится описание истории библиотек Русской православной церкви, ее учреждений и их фондов с XI по XVII век, а затем в синодальный и советский периоды. Старообрядческая библиотечная деятельность выступает альтернативным продолжением 1-го из указанных периодов. Однако СП. Фунтиковой не отмечается ни масштабность книжной справы при патриархе Никоне в XVII в., ни последующая судьба древнерусского рукописного и старопечатного фонда. В старообрядчество перешла большая часть дораскольного библиотечного фонда, но не библиотечные отношения вокруг него. Старообрядческие библиотеки не продолжают напрямую традиции церковных и монастырских дораскольных библиотек. При внешнем сходстве (например, неотделимости книг от других предметов религиозного богослужения и другого церковного имущества; пополнении фондов в значительной степени за счет переписывания-копирования книг в самих библиотеках) со старообрядческими, дораскольные конфессиональные библиотеки являлись ярко выраженными институционализированными учреждениями, что хорошо показано в исследовании СП. Фунтиковой. В отличие от них традиционные старообрядческие библиотеки не имели формализованного институционального характера.
Объект исследования: феномен старообрядческой библиотеки.
Предмет исследования: старообрядческая библиотека как форма самоорганизации и существования старообрядчества, её статус, особенности, формы бытования, закономерности и традиции функционирования.
Целью настоящей работы является феноменологическое изучение старообрядческой библиотеки, выяснение её статуса, описание традиций её функционирования и современных модернизационных тенденций в ней, изучение её педагогического потенциала.
Реализация поставленной цели потребовала решения следующих задач:
Описать старообрядческую библиотеку как явление с выяснением ее статуса.
Выявить и описать исторические традиции старообрядческой библиотечной деятельности, их характерные черты и особенности и уникальные свойства.
Определить этапы и формы проникновения современных модернизационных тенденций в систему традиционных старообрядческих библиотечных отношений, их влияние на старообрядческую библиотеку применительно к настоящему моменту и перспективам старообрядческого библиотечного феномена.
Теоретико-методологической основой исследования феномена старообрядческой библиотеки послужили: библиотековедческий системный подход, разработанный Ю.Н. Столяровым, закономерности языкового и культурного развития, описанные в трудах акад. О.Н. Трубачёва, в сравнении с закономерностями структуры развития и функционирования человеческого мозга, сознания и коммуникаций, исследованных неиропсихофизиологом В.Б. Слёзиным, системный подход к общественному развитию, разрабатываемый А.Н. Кирсановым., а также были использованы модели Библиотеки-Учреждения и Библиотеки - Социального института, разработанные Е.И. Полтавской.
Диаспоральность старообрядчества и старообрядческих библиотек, рассредо-точенность и многообразие использованных источников обусловили применение разнообразных методов исследования, таких как: научный анализ и синтез, системный анализ, компаративный анализ, метод классификации, метод аналогии; библиотековедческий анализ системы старообрядческого взаимодействия с книгами; контент-анализ старообрядоведческих трудов археографов, историков, этнографов, культурологов, фольклористов, искусствоведов, филологов и лингвистов, социальных философов, краеведов; анализ мемуаров старообрядцев, современной старообрядческой периодики и интертнет-сайтов; методы полевых исследований: опосредованное, непосредственное, включенное наблюдение, интервьюирование, беседы.
Источники. Специфика общественной организации старообрядчества и его положения в российском обществе значительно усложняет процесс получения сведений о старообрядческих библиотеках, особенно об основной их массе - крестьянских и подпольных библиотеках. Поэтому исследование проводилось на основе комплекса (из 5 групп) разносторонних источников.
Первая группа источников - это опубликованные результаты полувековых исследований российских археографов, интенсивно ведущихся с 60-х гг. XX в. Именно археографы, изучающие и собирающие в государственные древлехранилища старинные книги и рукописи староверов и периодически общающиеся с ними лично, казалось бы, стоят ближе всего к старообрядческим библиотекам. Действительно, из их исследований можно получить общее представление о старообрядческом книжном фонде, репертуаре и частично характере чтения, распространении рукописной традиции воспроизводства древних книг и рукописей и многочисленных собственных сочинениях активных староверов. Однако старообрядческая библиотечная деятельность как целостное явление, ее система, особенности и закономерности в трудах археографов в основном отсутствуют.
Тем не менее из работ известных российских археографов В.И. Малышева, Н.Н. Покровского, И.В. Поздеевой, Е.А. Агеевой, Н.Ю. Бубнова, Е.М. Юхименко, Т.Ф. Волковой, СВ. Бураевой, Е.Б. Смилянской, Е.М. Сморгуновой, Н.Д. Зольни-ковой, А.И. Мальцева, Н.А. Кобяк и др. можно почерпнуть немало отдельных фактов, деталей, черт для раскрытия системы старообрядческих библиотечных отношений.
В то же время в археографической литературе имеются описания отдельных наиболее крупных институционализированных старообрядческих библиотек -библиотеки Рогожского кладбища в Москве и библиотеки северной Выговской пустыни (Е.М. Юхименко), нехарактерных для старообрядческой модели Библио-
теки. Соответственно, при описании таких библиотек внимание обращается также в основном на сами книжные собрания и отдельные памятники в них, а не на всю систему библиотечных отношений, характерную для старообрядцев.
Второй группой источников являются исследования ученых разных гуманитарных специальностей, в том числе ученых-старообрядцев, не ставящих напрямую своей целью изучение старообрядческих библиотек, книг, рукописей или текстов. Они посвящены истории, этнографии, культуре, фольклору, искусству, традициям, обрядам, языку, предпринимательству, быту староверов, краеведческому изучению регионов компактного проживания старообрядческой диаспоры и позволяют по отдельным деталям и попутной информации реконструировать историю, особенности функционирования и структуры старообрядческих библиотек, а также их современное состояние и перспективы.
Центральное место среди этой группы источников занимает начатое в 1990 г. и продолжающееся по сей день издание материалов конференций под общим названием "Старообрядчество: история, культура, современность", объединяющее исследователей истории и культуры старообрядчества и представляющее текущие результаты их работы. Главными отличительными чертами этих конференций и изданий является максимально широкая и разнообразная тематика и выраженное участие самих старообрядцев в качестве ученых, а также иерархов и активистов старообрядческих согласий, прежде всего Рогожского (РПСЦ) и в меньшей степени Поморского (ДПЦ). Организаторами этих конференций выступают В.И. Осипов (директор Боровского историко-краеведческого музея, он же - председатель старообрядческой общины г. Боровска и активный деятель старообрядчества) и Е.И. Соколова (Музей истории и культуры старообрядчества, г. Москва ). К настоящему времени издано 13 выпусков сборников статей журнального формата и 7 одноименных сборников книжного формата собственно материалов 8-ми научных конференций, последние из которых приобрели международный статус.
В качестве региональных центров изучения старообрядчества выделяются Украина и Румыния (с 2004 г. ежегодный научный форум "Липоване - старообрядцы на Дунае"), Прибалтика (Общество русской культуры имени И.Н. Заволоко), Забайкалье (работы Ф.Ф. Болонева, международные конференции по изучению се-мейских), Гуслицы (восток Подмосковья; активные краеведческие исследования и регулярные конференции по инициативе С.С. Михайлова), Алтай (особенно Барнаул и Бийск; Л.С. Дементьева - редактор сборников научных трудов о старообрядчестве сотрудников БГУ, книг старообрядческого издательства "Лест-вица"). Существенно, что все перечисленные научные исследования возглавляются на местах старообрядцами - активистами своих центров.
Также центрами притяжения исследователей за последние годы стали сохранившаяся старообрядческой Устъ-Цилъма (на р. Мезени) и архивные материалы по уничтоженным в 1930-е гг. скитам на Печоре. Начаты исследования старообрядцев Урала визуальными антропологами. Появляются отдельные публикации о старообрядцах дальнего зарубежья (Орегон, Австралия, Южная Америка).
Третьей группой источников является мемуарная литература. Пока она не очень многочисленна, поскольку за XX столетие общая духовно-культурная преемственность в старообрядческих семьях оказалось нарушенной. Только не-
большая часть прежде многомиллионного старообрядческого населения смогла передать своим детям и внукам этнорелигиозную традицию. Некоторые из этих потомков, представители известных в прошлом старообрядческих родов, пытаются сегодня опубликовать мемуары своих предков (Г. Оленевой, И.Г. Кудрина) и свои собственные воспоминания о них. Другим видом воспоминаний являются записи устных рассказов-воспоминаний, чаще нерядовых старообрядцев, сделанные и опубликованные журналистами или историками (С. Вургафт).
Четвертой группой источников является современная старообрядческая периодика, развивающаяся на фоне оживления религиозной жизни, а также переиздания отдельных материалов из дореволюционной старообрядческой прессы. Из них можно почерпнуть самую разнообразную информацию, в том числе по старообрядческим библиотекам и, особенно, по их современному состоянию. Подобного рода информация можно получить также со старообрядческих интернет-сайтов.
Пятой группой источников являются собственные полевые материалы автора, собираемые в течение более 15 лет. Прежде всего речь идет о результатах общения с представителями, включая ученых, Белокриницкого (поповского) и Поморского (беспоповского) согласий.
Научная новизна исследования состоит в обращении к неизученному в библиотековедении феномену старообрядческой библиотеки, в обосновании ее библиотечного статуса и в изучении ее как самостоятельного, самобытного явления, имеющего право на существование.
Старообрядческая библиотека, сочетающая этническую архаику с развитой книжно-библиотечной деятельностью, по ряду аспектов (стопроцентное прочтение всего фонда всеми читателями, активная работа с читателями, активность и креативность самих читателей) превосходит известные ранее библиотеки.
Привлечены, исследованы и введены в научный оборот новые факты и открыты целые пласты новых источников, перспективных для изучения, связанные с проблемами библиотековедения, библиографоведения, книговедения, докумен-товедения и теории коммуникаций и позволяющие подойти к решению этих проблем в более широком фактологическом и методологическом диапазоне.
Положения, выносимые на защиту:
1. С точки зрения системного подхода старообрядческие книжные собрания, как правило общинные, вместе с их владельцами - старообрядческими общинами - образуют систему Старообрядческая Библиотека. Элементами этой системы являются Книги, составляющие старообрядческий Библиотечный Фонд, старообрядцы-Читатели, МТБ, совпадающая с территорией общины и проявляющаяся в специфических формах тайных хранилищ, и Община, представляющая собой систему читателей и выполняющая функции коллективного владельца и коллективного библиотекаря. При общественном характере функционирования в старообрядческой библиотеке отсутствует выделенный, отчужденный библиотечный персонал, заменяемый коллективным самоуправлением. Несмотря на высокоразвитую письменную культуру, всеобщую грамотность и книжность старообрядцев, у системы Старообрядческая Библиотека отсутствует 2-й контур. Коммуникации,
опосредованные письменными документами, в старообрядческих обществе и Библиотеке появляются лишь фрагментарно.
Специфику старообрядческой библиотеки как социокультурного феномена наиболее адекватно позволяет выявить библиотековедческий системный подход. Он предпочтительнее иных подходов, применяющихся при изучении явлений старообрядческой культуры.
В системе старообрядческой библиотечной деятельности выявлены 4 группы специфических традиций:
а) Традиции старообрядческой грамотности: буквенная грамотность; знание
нескольких (до 5-ти) языков и диалектов; всеобщая книжная культура; грамот
ность ритуальная, певческая и элементарная богословская; начетничество как
высшая богословская грамотность; этнокультурная и хозяйственно-бытовая гра
мотность - самообеспечение (в т.ч. библиотек) и самовоспроизводство всего на
селения (т.е. читателей) и образа жизни в рамках традиционной культуры; соци
ально-политическая грамотность.
б) Традиции старообрядческого чтения включают в себя: восприятие книги
как субъекта (книга-друг, наставник и т.п.) в отношениях человека и книги; тра
дицию бережного, культурного и ритуально-чинного обращения с Книгой как со
святыней; традицию коллективного чтения; традицию руководства чтением; тра
дицию читательской полемической активности бесед "от Писания", прений о
вере, диспутов "от Науки"; традицию духовного воспитания здравого самостоя
тельного человека, ответственного за судьбу своей веры и культуры, своей души,
семьи и народа перед Богом, одноверцами и самим собой, вплоть до образования
новых согласий, толков и групп - как результат духовного выбора на основания
чтения, осмысления и обсуждения прочитанного.
в) Особенности традиционного старообрядческого книгообращения включа
ют: феномен доверительного пользования и хранения общинного фонда в рассея
нии (по частным домам и т.п.); затруднительность разграничения хранения и
пользования книг при живом бытовании книг в общине и местности, общинной
собственности на книги и их постоянном движении из семьи в семью.
г) Традиции самовоспроизводства культурных традиций, читателей и осо
бенно воспроизводства фонда предполагают: творческую активность читателя-
книжника и начетчика, который сам копирует, редактирует (дополняет, изменяет
и комментирует) тексты и книги, составляет из выписок и цитат и перекомпоно
вывает рукописные сборники, создает целиком оригинальные произведения (бо
гослужебные, богословские, полемические, фольклорные, литературные, публи
цистические; духовные стихи); совпадение в общинных библиотеках мест хране
ния и производства книг: рукописного (скриптории), реже печатного (типографии
); традицию создания многочисленных подпольных типографий (крестьянами и
купцами в дореволюционный период); традицию обязательного украшения книг,
подобно всем пространствам старообрядческой жизнедеятельности.
4. В современном старообрядчестве наблюдаются две основные тенденции,
соответственно отражающиеся на старообрядческих библиотеках. Ведущая - тен
денция модернизации, проявляющаяся в:
а) индивидуализации старообрядческих книжных собраний, имевших прежде традиционно коллективный общинный характер, в руках просвещенных купцов и
интеллектуалов - меценатов и коллекционеров, постепенно отходящих от старообрядческих традиций;
б) рационализации и институционализации старообрядческих общинных биб
лиотек (вначале в центрах согласий и с сохранением коллективного общинного
руководства), традиционно неформальных, совпадавших с территорией и жизне
деятельностью общины, с рассеянным по домам книжным фондом;
в) утрате основной массы книжного фонда, особенно интенсивно в 60-90 гг.
XX в., в ходе интенсивных археографических экспедиций и "научной реквизи
ции" книг у староверов и их потомков.
Наряду с модернизацией имеют место факты самосохранения общин и библиотек и отдельные проявления контрмодернизационой активности:
а) лучшее сохранение книжно-библиотечной культуры на периферии, в отли
чие от центральных областей России, и вне России в эмиграции;
б) возвращение в староверие после советского перерыва значительного слоя
потомков староверов на фоне объективной актуальности старообрядческого куль
турно-педагогического потенциала в современном кризисном социуме.
5. В многовековой практике гонений на старообрядчество обе стороны накопили огромный педагогический потенциал, выработали методики, обобщенные и сформулированные в настоящей диссертации: "искоренения Раскола", с одной стороны, и защиты традиционного образа жизни, с другой. Поскольку старообрядческое общество представляет собой общество-библиотеку (все члены которого одновременно и читатели, и библиотекари своих "опщих" книг), то и все воспитательные методики этого общества так или иначе связаны с книгами, чтением, цитированием, беседами о прочитанном. Центральная старообрядческая методика направлена на воспитание творческого читателя, не просто духовно, книжно и общекультурно грамотного, но и самостоятельно, независимо мыслящего, способного делать духовный жизненный выбор и сознательно отвечать за него.
Теоретическая значимость исследования состоит в восполнении лакуны в библиотековедении и в истории библиотек, в которых до сих пор отсутствовали описание и анализ феномена старообрядческой библиотеки.
В работе обосновано право старообрядческой библиотеки на существование именно в статусе Библиотеки. Несмотря на сильную специфику, Старообрядческая Библиотека отвечает требованиям системного подхода к Библиотеке.
Таким образом, принятое в библиотековедении представление о библиотеке как системе обогащается новым содержанием, расширяется сфера применения системного подхода к библиотеке, с помощью которого:
- изучены библиотеки и библиотечные отношения архаического, немодерни-зированного общества: с неотчужденными общественными отношениями, с неотчужденным управлением (высоким уровнем самоуправления и самоорганизации), сохраняющего архаичность при высоком уровне развития - продвинутый архаизм. В старообрядческом случае библиотеки также не отчуждены от общества, наблюдается совпадение библиотечных и общественных отношений: старообрядчество началось с книг, развило культуру книжников (начетчиков), - при уходе
этих элементов из системы исчезает не старообрядческая библиотека, а само старообрядчество;
показана возможность существования библиотек в обществах, основанных не только на письменно подкрепленных, но и на этно-вербальных общественных отношениях;
выявлен феномен самоорганизующейся и самоуправляющейся библиотеки, основанной на активности читателей по самообслуживанию, самообеспечению, воспроизводству библиотечного фонда.
Также среди старообрядческих реалий обнаружено явление рукописных публикаций, неизвестное современным библиотечным наукам, которое нуждается в дальнейшем теоретическом рассмотрении.
В исследовании показано, что старообрядческие библиотеки выполняют значительную общекультурную миссию по сохранению древнерусской культуры в первозданном, архаичном виде и поэтому нуждаются в системном сохранении вместе со всем укладом старообрядческой жизни.
Подходы современных ученых, направленные на сохранение старообрядческой книжности в чистом виде, через изъятие книг у старообрядческих общин и их представителей, разрушают старообрядческое сообщество, стержнем которого являются Книга и взаимодействие Староверов-Читателей с ней и вокруг нее, -т.е. Старообрядческая Библиотека.
Практическая значимость исследования заключается в следующем:
Поставлен вопрос об определении юридического статуса старообрядческих общинных библиотек и именно в традиционных для них формах. Учитывая особенности старообрядческих библиотек, предложено восстановить и закрепить традиционную общинную собственность на книги, чтобы, наконец, защитить данный уникальный феномен от реквизиций по различным основаниям, размывания и обычного расхищения. Поставлен вопрос о возвращении изымаемых по крайней мере у преступников старообрядческих книг и икон именно старообрядцам, а не государственным хранилищам или РПЦ МП. Требуется исправить ситуацию, когда основной библиотечный фонд старообрядчества, изъятый археографическими экспедициями у представителей общин в период гонений, изолирован от старообрядцев и их потомков. Перед научным сообществом поднят вопрос о необходимости вместо спасения отдельных книжных памятников от сохранивших и создавших их старообрядцев охранять старообрядческую культуру и библиотеки в целом, в живом и системном виде. Эта проблема уже становилась предметом бесед диссертанта с представителями археографического направления исследований, в результате дискуссий с которыми выявились принципиальные моменты разногласий.
Имея в виду уникальность феномена старообрядческой библиотеки в мировом масштабе - народной этнически-самоорганизовавшейся библиотеки, сочетающей в себе религиозность, народное самоуправление и книжно-письменный уровень культуры, - а также все возрастающий в мире интерес к феноменам традиционных этнических культур, - предложено принять меры по его сохранению в максимально живом (не музейном) и традиционном виде. Для этого будет поле-
зен практический учет выявленных сильных и слабых мест старообрядческой библиотеки.
Исследование представляет интерес для общин староверов, стремящихся сохранить (или возродить) старообрядческую специфику в новых исторических условиях.
Материалы диссертации могут быть использованы при дальнейшей разработке вузовских курсов библиотековедения, книговедения, истории книги, истории отечественного библиотечного дела, педагогики детского чтения, теории управления библиотечно-информационной деятельностью, а также связанных с освещением народных традиций и культуры. В частности тема "Русская народная книжно-библиотечная культура" читалась диссертантом в рамках курса "Народная художественная культура" в 2007-2009 гг. для студентов Московского института (с 2009 г. - государственная академия) коммунального хозяйства и строительства, обучающихся по специальности "Социально-культурная деятельность". Также описываемый опыт старообрядческого, т.е. русского этнического, воспитания может найти широкое применение в развивающейся сегодня этнопедагогике.
Для работников научных библиотек и музеев, в которых собраны крупные старообрядческие фонды, материалы диссертации содержат рекомендации или обозначение проблем, связанных с надлежащим хранением, адекватной атрибуцией (как именно старообрядческих, а не, например, древнеписьменных) и адекватного использования, в частности предоставления доступа к ним самим старообрядцам, а возможно, и постановка вопроса о хотя бы частичном возвращении законным наследникам (как сегодня возвращаются общинам храмы, иконы, колокола и другие реликвии).
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации докладывались и обсуждались на конференциях:
VII Международная юбилейная научно-практическая конференция «Старообрядчество: история, культура, современность» 22-24 февраля 2005 г., Музей истории и культуры старообрядчества, г. Москва-Боровск.
Всероссийская научная конференция «Москва и Подмосковье: праздники и будни: XVII-XXI вв.» 29-30 марта 2005 г., ИРИ РАН, г. Москва.
Всероссийская научная конференция «Материнство и детство в России. XVIII-XXI вв.» 4-5 апреля 2006 г., ИРИ РАН, г. Москва.
Международная научно-практическая конференция «Актуальные проблемы детского и юношеского чтения и подготовка библиотечных специалистов» 21-22 марта 2007 г., МГУКИ, г. Москва.
VIII Международная научная конференция «Старообрядчество: история, культура, современность» 13-15 ноября 2007 г, г. Москва.
Международная научно-практическая конференция ученых МАДИ (ГТУ), РГАУ-МСХА, ЛНАУ 17-18 янв. 2008 г., г. Москва.
Вторая международная конференция «Педагогика детского чтения: история, теория, перспективы» 26-27 марта 2008 г., МГУКИ, г. Москва.
Международная научно-практическая конференция ученых МАДИ (ГТУ), РГАУ-МСХА, ЛНАУ 17-18 июня 2008 г., г. Москва.
- Международная научно-практическая конференция молодых ученых
«Культурная политика в условиях модернизации российского общества» 20-21
ноября 2008 г., МГУКИ, г. Москва.
Всероссийская научная конференция «Российские дети: здоровье, воспитание и образование. XVII - начало XXI вв.» 25-26 ноября 2008 г., РГУ туризма и сервиса, ИРИ РАН, г. Москва.
Международная научная конференция «Чтение - творческая деятельность: научные концепции и практика» 14-15 октября 2010 г., МГУКИ, МГГУ им. М.А. Шолохова, г. Москва.
Старообрядческий библиотечный фонд и репертуар старообрядческого чтения
Реализация поставленной цели потребовала решения следующих задач: 1. Описать старообрядческую библиотеку как явление с выяснением ее статуса. 2. Выявить и описать исторические традиции старообрядческой библиотечной деятельности, их характерные черты и особенности и уникальные свойства. 3. Определить этапы и формы проникновения современных модерниза ционых тенденций в систему традиционных старообрядческих библиотечных отношений, их влияние на старообрядческую библиотеку применительно к на стоящему моменту и перспективам старообрядческого библиотечного феномена. Теоретико-методологической основой исследования феномена старообрядческой библиотеки послужили: библиотековедческий системный подход, разработанный Ю.Н. Столяровым, закономерности языкового и культурного развития, описанные в трудах акад. О.Н. Трубачёва в сравнении с закономерностями структуры развития и функционирования человеческого мозга, сознания и коммуникаций, исследованных нейропсихофизиологом В.Б. Слёзиным, системный подход к общественному развитию, разрабатываемый А.Н. Кирсановым, а также были использованы модели Библиотеки-Учреждения и Библиотеки - Социального института, разработанные Е.И. Полтавской.
Диаспоральность старообрядчества и старообрядческих библиотек, рас-средоточенность и многообразие использованных источников обусловили применение разнообразных методов исследования, таких как: научный анализ и синтез, системный анализ, компаративный анализ, метод классификации, метод аналогии; библиотековедческий анализ системы старообрядческого взаимодействия с книгами; контент-анализ старообрядоведческих трудов археографов, историков, этнографов, культурологов, фольклористов, искусствоведов, филологов и лингвистов, социальных философов, краеведов; анализ мемуаров старообрядцев, современной старообрядческой периодики и интертнет-сайтов; ме тоды полевых исследований: опосредованное, непосредственное, включенное наблюдение, интервьюирование, беседы.
Источники, использованные диссертантом для изучения старообрядческой библиотечной деятельности, имеют свою специфику. Сложность в том, что информацию о деятельности старообрядческих библиотек как целостного феномена, особенно об основной их массе — крестьянских библиотеках, практически невозможно получить в архивах, изучая различные официальные фонды и документы, связанные с деятельностью библиотечных учреждений. Причины этого, во-первых, — в неформальном, неинституциональном, бездокументационном, во многом рассеянном характере этих библиотек. Во-вторых, — в вынужденной неофициальности, подпольности, нелегальности или полулегальности деятельности старообрядческой инфраструктуры.
Все это обусловливает многообразие используемой источниковой базы, которую можно разделить на 5 основных групп.
Первая группа источников — это опубликованные результаты полувековых исследований российских археографов, интенсивно ведущихся с 60-х гг. XX в. Именно археографы, изучающие и собирающие в государственные древлехранилища старинные книги и рукописи староверов и периодически общающиеся с ними лично, казалось бы, стоят ближе всего к старообрядческим библиотекам. Действительно, из их исследований можно получить общее представление о старообрядческом книжном фонде, репертуаре и частично характере чтения, распространении рукописной традиции воспроизводства древних книг и рукописей и многочисленных собственных сочинениях активных староверов. Однако старообрядческая библиотечная деятельность как целостное явление, ее система, особенности и закономерности в работах археографов в основном отсутствуют.
Причины этого видятся в том, что археографическая деятельность по своей сути является антиподом библиотечной деятельности староверов, поскольку имеет целью не просто изучение, но, прежде всего, изъятие старооб рядческих книг из живого обращения. Археографы, хотя и употребляют нередко по отношению к массиву старообрядческих книг и рукописей термин "библиотека", не могут воспринять старообрядческие библиотеки всерьез (как предмет исследования), как это сделали бы библиотековеды., Поэтому они обычно берут такое словоупотребление в кавычки, а под библиотекой подразумевают только совокупность книг (т.е. с библиотековедческой точки зрения - книжный или библиотечный фонд), собственно и являющихся предметом их научного и практического интереса. Кроме того, главное внимание археографов касается самих текстов, их историко-филологического анализа.
Тем не менее из работ известных российских археографов В.И. Малышева, Н.Н. Покровского, И.В. Поздеевой, Е.А. Агеевой, Н.Ю. Бубнова, Е.М. Юхи-менко, Т.Ф. Волковой, СВ. Бураевой, Е.Б. Смилянской, Е.М. Сморгуновой, Н.Д. Зольниковой, А.И. Мальцева, Н.А. Кобяк и др. [см. список литературы] можно почерпнуть немало отдельных фактов, деталей, черт для раскрытия системы старообрядческих библиотечных отношений.
В то же время в археографической литературе имеются описания отдельных наиболее крупных институционализированных старообрядческих библиотек — библиотеки Рогожского кладбища в Москве [Юхименко, 2005, с.96-101] и библиотеки северной Выговской пустыни [Юхименко, 1999], нехарактерных для старообрядческой модели Библиотеки. Соответственно, при описании таких библиотек внимание обращается также в основном на сами книжные собрания и отдельные памятники в них, а не на всю систему библиотечных отношений, характерную для старообрядцев.
Статус старообрядческой библиотеки: библиотековедческий подход
Все странники делились на две категории: собственно странствующих, порвавших все связи с миром и "жиловых" (они же: пристанодержатели, "странноприимцы", "благодетели", "мирские странники"). В условиях постоянных преследований со стороны властей организация не смогла бы выжить без поддержки людей, оставшихся в миру. "Мирские" странники жили открыто, платили налоги и исполняли все государственные повинности, но одновременно тайно поддерживали своих единоверцев, предоставляя им убежище и пищу. Часто они не просто давали убежище одному или сразу нескольким странствующим, но организовывали в своих домах целые страннические скиты, в которых в том числе находились страннические книги. Одним из центров страннических убежищ для странников различных губерний в конце XIX - начале XX в. был Сарапульский уезд Вятской губернии, точнее — Старцева гора в слободе при г. Сарапуле.
21 марта 1900 г. пристав 1-го стана Сарапульского уезда Михаил Успенский вместе с несколькими полицейскими изъял при обыске в одном из домов-убежищ (Марфы Глуховой) среди прочего "массу старопечатных бесцензурных книг и рукописных тетрадей сектантского содержания". Кроме того, в доме были обнаружены два хорошо замаскированных тайника. Первый находился под полом кухни и представлял из себя небольшую земляную пещеру, в которой могли одновременно укрываться до шести человек. Второй тайник, размещавшийся под одной из спальных комнат, по размерам значительно превосходил первый, а его стены были выложены кирпичом. Второй тайник выглядел часто посещаемым, о чем говорила чистота помещения, а также найденный огарок восковой свечи и лоскут шелковой ленты, служивший закладкой в книге. Арестованная хозяйка дома и ее квартирантки признались, что часто собирались в подполье для чтения книг и проведения религиозных бесед (курсив наш. - С.К.) [Машковцев, 2000, с. 135-136].
18 апреля 1900 г. тот же полицейский пристав в той же слободе произвел осмотр дома другого пристанодержателя — Ивана Красильникова. Там тоже оказался хорошо замаскированный подпольный тайник, площадь которого рав нялась примерно 3 кв.м, а высота 70 см. Пол ямы был земляной, а потолком служил пол комнаты. В этом небольшом погребе находился тайник для хранения страннической литературы [Машковцев, 2000, с. 138].
10 апреля 1901 г. другой пристав в той же слободе произвел обыск в доме авторитетного пристанодержателя Макара Рыболовлева. В ходе него обнаружили 7 книг религиозно-нравственного содержания (псалтырь, канонник, часослов и др.). Хотя все книги были синодального издания и имели разрешение цензуры, полиция их все же изъяла и вернула обратно владельцу после его многократных ходатайств лишь 7 июля 1905 г. [Машковцев, 2000, с. 139].
Радикализм странников, заявляющих и после дарования свободы вероисповедания в 1906 г., что "государь и вся власть находится под влиянием антихриста", провоцировал продолжение гонений на это направление староверия. 12 февраля 1911 г. сарапульская полиция разгромила очередную молельню странников в Старцевой слободе. Полицейские выломали входную дверь во время богослужения и изъяли всю богослужебную литературу, включая разрешенные синодальные издания. "Особенно часто досмотрам, обыскам и выемкам подвергался дом лидера сарапульских бегунов М. Рыболовлева. Один из таких обысков был проведен в марте 1914 г. При этом полиция изъяла не только богословскую литературу, но и различные культовые принадлежности, в частности, 8 ковриков и четверо четок (и то и другое - непоследственные атрибуты молитвы. - С.К.у [Машковцев, 2000, с. 140].
В том же Сарапульском уезде 25 января 1911 г. полиция произвела обыск в доме Т. Путина и обнаружила тайную старообрядческую молельню с большим иконостасом, где находились иконы дониконовского письма. Здесь же нашли восковые свечи домашнего изготовления и несколько десятков богослужебных книг. Во второй половине дома, занимаемой семьей "пристанодержателя", нашли еще несколько десятков старопечатных духовных книг [Машковцев, 2007, с.47-48].
Предоставление части своего жилого дома зажиточными крестьянами под общинные старообрядческие молельни и читальни было типичным явлением во
всех согласиях и толках старообрядческого мира и главной формой отправления религиозной жизни. Но у странников вследствие особой непримиримости этой конфессии все это носило конспиративный характер.
Таким образом, в гонимом старообрядческом мире были вполне обеспечены потребности больших масс народа в необходимой для чтения и общения литературе. Несмотря на репрессивные, буквально подпольные условия, староверам длительное время удавалось осуществлять масштабную библиотечно-информационную деятельность, включая активное воспроизводство книжного фонда. Следы этой деятельность позднее в течение многих десятилетий собирали и концентрировали в государственных древлехранилищах советские, а затем российские археографы.
С 1917 г. началась государственная позиция: все церковное имущество принадлежит государству. Закономерный вывод: старообрядцы — это те, которые утаили национализированное государственное имущество, за что и были репрессированы как государственные преступники.
Важнейшим законом советского государства, определявшим положение церкви в СССР, был декрет "Об отделении церкви от государства и школы от церкви". Принципы декрета стали основой всего последующего советского законодательства о культах. Они получили отражение в постановлении ВЦИК и СНК РСФСР от 8 апреля 1929 г. "О религиозных объединениях" с изменениями и дополнениями, внесенными Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 23 июня 1975 г. Согласно этому законодательству, "религиозные объединения не могут заниматься другой деятельностью, кроме той, которая направлена на удовлетворение религиозных потребностей верующих. В частности, воспрещается: ...создавать кассы взаимопомощи, кооперативы, производственные объединения; оказывать материальную поддержку верующим.и другим гражданам; организовывать специальные детские, юношеские, женские молитвенные собрания, а также общие библейские, литературные, рукодельческие, трудовые, по обучению религии и т.п. собрания, группы, кружки, отделы, откры вать библиотеки и читальни, организовывать санатории и лечебную помощь" [цит. по: Атеистический словарь, 1986, с. 155-156]. Таким образом, и в "общенародном" советском государстве народные старообрядческие библиотеки не могли быть легализованы и получить субъектные статус и права.
Особенности традиционного старообрядческого книгообращения
Еще более поразительный пример сохранения традиций невербальных форм сознания - это общинная общность частных капиталов ее членов. На 3-й, письменной, стадии развития культуры при появлении индивидуального предпринимательства мелкие старообрядческие предприниматели не индивидуализировались, а оставались с общинным мышлением. Это прямое продолжение и, стало быть, сохранение древнерусской традиции общественных отношений, когда бояре и другие знатные мужи обеспечивали своим имуществом благосостояние всего своего города и его земли. Представители школы И.Я. Фроянова говорят о том, что обратная раскладка (когда богатые будут наживаться на бедных) будет (относительно Древней Руси) еще не скоро, а во многих старообрядческих общинах она так и не наступала. При этом состояния зажиточных староверов рассматривались не столько как "частная собственность", сколько в качестве достояния общины (ср. русскую поговорку: "мир (т.е. община) не без добрых (т.е. богатых) людей"). Интересно отметить, что и сами зажиточные староверы считали себя скорее "управителями" своего богатства, чем полноправными собственниками" [Апанасенок, 2006, с.22]. Это единство, не только моральное, но и материальное в большинстве случаев обеспечивало отсутствие финансовых проблем в старообрядческих общинах и библиотеках (см. 3 гл.1). Старообрядцы-фабриканты со втор. пол. XIX в. меценатствовали уже не на свою общину, а на весь "социум", значит, они уже не воспринимали свой капитал как общинную собственность, демонстрируя этим признаки секуляризации, т.е. модернизации, сознания.
"Судя по записям, сохранившимся на Печорских рукописях, эта местная рукописная библиотека находилась в постоянном движении, перемещаясь из семьи в семью: рукописи то на несколько десятилетий оседали в какой-то семейной библиотеке, то в течение одного года обходили дома представителей самых разных Печорских фамилий, то снова возвращались к прежним хозяевам" [Волкова, 2004, с.55.]. Даже собственно церковные богослужебные книги нередко хранились по домам, а в моленную собирались вместе со своими держателями лишь на время службы.
"Описание соборного заведения книг и икон..." - опись книг и икон Ко-ниплотинского деминского собора (т.е. общины) 1892 г. беспоповцев-поморцев Пермской области (подробнее см. ниже) также показывает движение общинных книг. В ней указывается, кому были выданы те или иные книги - на время или "на жизнь" (!), а также отметки о "промене" или продаже книги [Ровинская, 1999, с. 377-379].
Исследователь спасовцев и самокрестов начала XX в. на юге Нижегородской области неоднократно подчеркивает существование постоянных полемического общения и живого книгообмена как между наставниками этих согласий, так и между самими общинами [Клочкова, 1999, с.233 и др] (см. 2 гл.1).
Там, где существовало специальное книгохранилище, режим пользования тоже был лабильный: тому, кому книга по-настоящему нужна, она выдавалась в пожизненное прочтение [н-р: Ровинская, 1999, с.378, 386-387], пребывая одновременно и частной, и общинной. С этим можно сравнить весьма распространенный статус старообрядческих моленных (и соответствующих книжных собраний при них): общинная моленная, построенная на общие (реже частные) деньги при частном доме и записанная на частное лицо, - такой частно-общинный характер свойственен большей части старообрядческого имущества, что позволяет еще раз вспомнить о сохранении в староверии личных отношений в общественной сфере.
В случае острой опасности книги и другие ценные вещи могли раздаваться по надёжным или вообще любым рукам с надеждой на их последующее возвращение или в общину, или хотя бы в старообрядческую среду [о самоорганизационных особенностях старообрядческих библиотек см.: Кирсанов, Кирсанова, 2005. Феномен...]. Примеры такого утаивания книг от казенных описей 1850-х гг., имевшие место на Выге и Рогоже, см. выше. О разорении их моленной в 1937 г. вспоминает наставник (1903 г. рожд.) федосеевцев в деревне Передельново на реке Сейме Нижегородской области: представители новой власти отобрали у наставницы ключи, иконы сложили "в сундуки и увезли неизвестно куда. Но еще до этого некоторые иконы и книги мы зарыли в сундуке на огороде, некоторые роздали по родне" [Грицевская, 1999, с.258-259]. Трагедия старообрядчества XX—XXI вв. — отдание книг без возврата до сих пор во внешний не старообрядческий мир и - угасание Общин как носителей.
Переезжая на новое место, любая группа староверов везла с собой книги: были они и у Лыковых в алтайской тайге [Дулькейт, 2005, с.98-99]; по воспоминаниям старообрядцев, во время бегства из России в Манчжурию богослужебные книги перевозились вместе с детьми по льду через Амур в специально сколоченных деревянных ящиках, покрытых шкурами. Основная часть певческих книг до сих пор хранится в семьях, что затрудняет к ним доступ ученых [Дынникова, 2007, с.317]. Община - диаспоральное и доверительное состояние Читателей.
Элемент "Община" — самый непривычный и парадоксальный участник старообрядческой общественной системы. Это самоорганизованная система читателей, выступающая коллективным библиотекарем, и если все остальные элементы в той или иной форме библиотековедению раньше были известны (документ, документный фонд, МТБ, читатель, руководитель чтением), то понятие "община читателей" стоит полностью за пределами современных общественных отношений, а вместе с этим и представлений о них. И эта община является центральным звеном самоорганизации всей системы.
Община читает - и коллегиально (на богослужениях), и в менее церемониальной обстановке, вплоть до индивидуальной. Община осуществляет приобретение, реставрацию и множение книг для общего пользования, - точно также, как и детей (воспроизводство своего рода) рожали на территории своего же домохозяйства, на месте основного проживания, не выезжая в специализированные для этого учреждения. Община распоряжается и управляет фондом. Община сама за свой счет поддерживает в надлежащем виде свое общинное имущество (МТБ), а одновременно любой из членов общины в случае необходимости может предоставить свое личное имущество, помещения на общинные нужды, в том числе быть постоянным держателем некоторой части общинного библиотечного фонда.
Судьба старообрядческих библиотек в период активных археографических исследований (1960-1990-е гг.)
Сегодня модно говорить о возрождении, восстановлении ушедших народных традиций на основе тех самых "зафиксированных" наукой данных. Как будто народ на сцене или экране и в жизни — это почти одно и то же. Иллюзия, характерная для виртуализированного, информационного общества. Такое фольклорно-театральное "возрождение" годится только для того, чтобы пускать пыль в глаза иностранным туристам или устраивать праздничные шоу для "внутренних" иностранцев — "немцев русских" (по выражению протопопа Аввакума), то есть бывшего русского этноса, перешедшего в космополитический "социум". Не случайно, что, когда "в 1970-е гг. уровень сохранности традиционной культуры в Верхокамье был достаточно высок, это выражалось, в част-ности, в жестком соблюдении беспоповцами-"соборными" (да и многими бес-поповцами-"мирскими") целой системы запретов, не последнее место в которой занимал запрет фотографироваться [Дадыкин, 2005, с. 105].
Пока старая культура была жизнеспособна, староверы упорно не хотели виртуализироваться. По свидетельству еще одного постоянного члена тех же экспедиций, первая трудность работы археографов на поприще фиксации богослужебного пения - "в большинстве случаев запрет на запись молений, а часто - и на домашнее пение". И закономерно, что "параллельно снятию запретов неотвратимо следовал процесс затухания певческой традиции беспоповцев" [Ма-каровская, 2005, с.200-201].
Тем не менее многие археографы, кажется, искренне убеждены, что виртуальное (музейно-архивное, экранное, театральное) существование для современного старообрядчества и есть наиболее реальное и предпочтительное. Вот прочувствованные слова на этот счет еще одного знаменитого археографа — Е.А. Агеевой: "Динамичное, трагичное, многовековое развитие старой веры, конечно, осложняет реконструкцию ее мира книги... Данная задача, как справедливо заметили сибирские археографы Е.И. Дергачева-Скоп и В.Н. Алексеев, «все еще требует огромных усилий по собиранию и классификации материала. Даже то, что сделано за много лет уже не одним поколением археографов, все равно не дает возможностей окончательного решения вопроса». Изучение Подмосковной книжности — лишь кирпичик в воссоздании фундаментальной староверческой библиотеки, непоправимый урон которой был нанесен не столько гонениями прошлого, а прежде всего натиском искоренения и забвения XX столетия" [Агеева, 1997, с. 197].
Как видим, археографы прямо заботятся о "воссоздании" старообрядческой библиотеки в чистом виде, т.е. — без старообрядцев. Максимально полно собрать (у старообрядцев и их потомков) все старообрядческие книги, сконцентрировать их в государственных книгохранилищах, тщательно изучить, описать и систематизировать — это и будет "окончательным решением вопроса". А ведь светские потомки староверов в условиях современной религиозной свободы и даже определенной моды на религиозность могли бы при помощи своих семей- ных книжных реликвий, например, вернуться к вере и культуре отцов. Но такого воссоздания старообрядческих библиотек археографы почему-то не предполагают. Именно многолетний "натиск" поколений археографов, продолжающийся до последнего времени (старообрядческая коллекция Научной Библиотеки МГУ собиралась Е.А. Агеевой в подмосковных "Гуслицах" в 80-х - нач. 90-х гг. XX в.) сыграл не последнюю роль в упадке староверия сегодня.
Таким образом, если первоначально государственные книгохранилища пополнялись старообрядческими книгами и документами в основном в результате полицейско-репрессивных мер (дореволюционные гонения, национализация имущества и коллекций старообрядцев-предпринимателей в революционный период, конфискация общинного имущества при массовом закрытии храмов и моленных в 1930-е гг.), то в дальнейшем эта функция перешла к учёным, успешно собиравшим старинные религиозные книги на фоне общей антицерковной атмосферы в стране.
В 1960-90-е гг. на глазах ученых-археографов и при их заметном участии у старообрядцев совершался и завершался давно ожидаемый (Н.Ю. Бубнов) модернизационный переход сознания, культуры, социальной организации и, как следствие, библиотечной деятельности "от средневековья к новому времени". То, что этот переход выражался в "затухании традиции" (И.В. Поздеева) приводило ученых к мысли о необходимости музеефикации старообрядчества. Выведенные из системного, живого обращения или семейного ценностного хранения огромные массивы предметов старообрядческой культуры — священные пояса, лестовки для молитвы в музеях, огромное количество старообрядческих книг в архивах и академических и вузовских книгохранилищах и др. - являются результатом этих целенаправленных усилий.
Библиотековеда может поразить, что главные специалисты по старообрядческим книгам не заметили системы старообрядческой библиотеки, несмотря на свои подчеркнуто "комплексные археографические исследования". Как нам представляется, это произошло в силу ряда следующих обстоятельств.
Во-первых, этому препятствовали идеологические причины. По признанию самой И.В. Поздеевой, "необходимость изучения старообрядчества как историко-культурного явления в 60-70 гг. не только не понималась, но нередко просто запрещалось местными партийными органами, что приводило к конфликтам и увлечению чисто собирательской работой" [Поздеева, 1998, с. 19].
Во-вторых, что более существенно, археографы совершали свои экспедиции в старообрядческие районы "не к старообрядцам, а за старыми книгами", если воспользоваться формулой СЕ. Никитиной, объясняющей, что фольклористы в течение полутораста лет "ездили не к старообрядцам, а за фольклором". Поэтому "то обстоятельство, что знаменитый сказитель Т. Рябинин был старообрядцем (как, впрочем, и большинство исполнителей былин из Заонежья), рассматривалось фольклористами только как дополнительный интересный штрих его биографии, а не как проявление существенной характеристики ста рообрядческой культуры - хранительницы традиций, в том числе и традиционных текстов". И только сегодня, подчеркивает СЕ. Никитина, благодаря усилиям историков-археографов, а не филологов-фольклористов, — "в комплексном процессе полевых археографических исследований произошло осознание (своеобразная реабилитация) старообрядческой культуры как носителя традиционного фольклора" [Никитина, 1998, с.30-31].
Но точно так же только сегодня библиотековеды в процессе своих исследований могли бы реабилитировать старообрядческую культуру еще в одном отношении, не замеченном археографами, — как носителя особых традиционных библиотечных отношений, как обладателей особых "неотчужденных" от общин библиотек, а не просто "книжности".
Есть и еще один аспект археографической деятельности, так сказать "противораскольнический". Одним из обобщающих итогов многолетней дея- тельности археографической лаборатории МГУ является недавно вышедший труд, публикующий 100 с лишним старообрядческих духовных стихов (с вариантами), собранных в Верхокамье и научно обработанных [Кому повем печаль мою..., 2007]. На форзаце книги — фотография знаменитого археографа в "никонианском" платке и с полевой сумкой, решительно шествующего штурмовать остатки старообрядческого Китежа. Издание, подготовленное как научное, выходит тем не менее в издательстве патриаршей резиденции и с "Благословением Святейшего Патриарха Московского и всея Руси".
