Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Эволюция представлений об истинности знания в контексте типов научной рациональности 14
1.1. Представления об истинности знания в контексте классической рациональности 18
1.2. Представления об истинности знания в контексте неклассической и постнеклассической рациональности 27
Глава 2. Экспериментальная практика и критерии истинности 51
Глава 3. Структурный анализ научного знания с точки зрения критериев истинности 70
3.1. Методологический анализ одного случая из научной практики 70
3.2. Пределы действия корреспондентной теории истины в науке 90
3.3. Современная наука и вненаучные императивы 100
Заключение 113
Библиография 117
- Представления об истинности знания в контексте классической рациональности
- Представления об истинности знания в контексте неклассической и постнеклассической рациональности
- Пределы действия корреспондентной теории истины в науке
- Современная наука и вненаучные императивы
Введение к работе
Актуальность исследования. Представляется очевидным, что вопрос об истине необходимо включается в основания науки и определяет весь облик науки - от методов организации исследовательской деятельности до форм обобщенного теоретического знания, а также определяет как саму возможность, так и мощность прогностического аппарата науки.
Вместе с тем вопрос о научной истине крайне неоднозначен. В XX веке наметился серьезный методологический кризис, связанный с осознанием ряда трудностей на пути обоснования научного знания как истинного. Это связано, во-первых, с тем, что классическая концепция истины как соответствия познающей мысли и реальности в ходе своей эволюции стала подвергаться вполне обоснованному сомнению. Во-вторых, осознание «слабости» классической концепции истины как основы научной рациональности имеет комплекс внутринаучных (ряд научных открытий, продемонстрировавших невозможность однозначного определения истинности знания; усилившаяся рефлексия над основаниями науки) и вненаучных детерминант (включение в тело науки и техники исторически внеположенных элементов - вненаучных, социо-культурных целей и ценностных установок).
Как следствие кризиса корреспондентной теории, многими философами подчеркивалась и подчеркивается по сей день необходимость иного понимания истины, либо вообще отказа от этого понятия как регулятива научного знания. Для многих естественных наук означенный кризис имеет серьезное методологическое значение, но не способен преломить веру в силу и возможности научного познания. Существуют также дисциплины, для которых апелляция к знанию истинному, на первый взгляд, может стать единственным гарантом целостности и научности. Речь идет о психологическом знании.
В развитых и сравнительно молодых науках кризис истинностного мышления проявляется по-разному и находит различное выражение в методологическом аппарате, однако основания этого кризиса имеют определенное сходство.
Если в естественных научных дисциплинах — физике, химии, биологии - по сей день установка на истинностное мышление является доминирующей и, на первый взгляд, не нуждается в обосновании, в молодых науках (психология, технонаука, в том числе нанотехнологии и т.п.) ввиду их специфики, кризис истинностного мышления проявляется наиболее рельефно, что делает возможным более глубокий анализ причин и оснований этого кризиса, а также перенос результатов этого анализа на другие научные дисциплины.
К примеру, психология, долгое время участвуя в гонке за право называться наукой экспериментальной, формулируя собственные экспериментальные процедуры, фактически, с самого начала своего существования пребывает в перманентном кризисе. Введение категории научной истины в философско-методологический анализ этого кризиса позволяет обнажить его глубинную подоплеку, а также пролить свет на причины кризиса истинностного мышления для науки в целом.
Во многих науках сегодня можно найти немало примеров, демонстрирующих трудности в истинностном (в классическом смысле) обосновании результатов научного поиска, что ставит перед философско-методологическим анализом ряд важнейших вопросов. Каковы причины кризиса корреспондентной теории истины в современной науке? Возможно ли истинностное мышление в современной науке, либо оно избыточно? Какие философские решения относительно истины в науке возможны на современной ступени научно-технического развития? От того или иного ответа на эти вопросы, с нашей точки зрения, будет зависеть весь облик современной науки, ее идеалы и нормы, прогностический аппарат.
Степень разработанности темы исследования, обоснование выбора логики диссертационного проекта. Решение вопроса о приемлемости истинностного мышления для современной науки на сегодняшний день является одним из наиболее актуальных направлений философско-методологических исследований и имеет давнюю историю.
Вопрос об истине артикулируется в философии, начиная с античности, т.е. задолго до появления дисциплинарно организованного научного знания. В античности зародилась наиболее распространенная концепция истины, укоренившаяся как в философии, так и в науке (в ее классическом варианте) - корреспондентная теория истины, прародителем которой считают Аристотеля. Истина Аристотеля в гносеологическом аспекте - есть знание, находящееся в соответствии с вещами. Начиная с античности, тематика истины становится одной из самых значимых для философии вообще. Если попытаться перечислить имена философов, в большей или меньшей мере рефлексировавших над проблематикой истинности, в полученный список, войдут, пожалуй, все наиболее значительные мыслители в истории философии, а саму проблему истины можно с полным правом отнести к классу «вечных» философских проблем. Проблематика истины в классическом смысле артикулируется в трудах Аристотеля, Фомы Аквинского, Ф. Бэкона, Г. Гегеля, В.И. Ленина, К. Маркса, К. Поппера, А. Тарского, И. Фихте, Ф. Шеллинга, М. Шлика и др. Иные трактовки истины встречаются в работах, Т. Куна, М. Полани, А. Пуанкаре и др. (конвенциональная теория), О. Нейрата, Н. Решёра и др. (когерентная концепция), Ч. Пирса и др. (прагматическая концепция). В трудах X. Ленка, П. Фейерабенда и др. истина лишается объективного статуса, а дефляционисты вовсе говорят об избыточности категории истины в современной философии (X. Филд и др.).
Среди отечественных философов проблематика истины обсуждается с разных позиций в работах А.В. Алексеева, М. Бахтина, Н. Бердяева, Т.И. Ойзермана, А.В. Панина, Л. Шестова и др.
У ряда отечественных мыслителей (В.И. Аршинова, П.П. Гайденко, И.Т. Касавина, В.А. Лекторского, Е.А. Мамчур, А.П. Назаретяна, А.Л. Никифорова, В.М. Розина, B.C. Степина, Э.М. Чудинова и др.) проблематика истины, артикулируясь с различных позиций, тесно переплетается с философско-научной рефлексией.
В последнее время тема научной истины все чаще становится предметом дискуссии среди психологов. Поскольку в настоящей диссертации мы активно опираемся на материал психологии, отметим работы В.М. Аллахвердова1, В.Ф. Петренко2, А.В. Юревича3.
Мы придерживаемся мнения, что корреспондентная концепция, имеющая античные корни, составила ядро классической науки. Способом установления соответствия знания вещам (реальному положению дел) и проверки истинности знаний выступил метод эксперимента как альтернатива установлению истинности знания путем апелляции к авторитетам. «Я, однако, препоручаю эти основания науки о магните - новый род философии - только вам, истинные философы, благородные мужи, ищущие знания не только в книгах, но и в самих вещах»4, - пишет один из основоположников классической науки В. Гильберт, в своем фундаментальном труде «О магните».
Истина классической науки - это экспериментально установленное соответствие знаний об объектах самим реальным объектам. Точнее, истинное теоретическое знание представляет собой сложный конгломерат абстрактных теоретических и экспериментальных объектов. Реальный объект исследования преобразуется в экспериментальной ситуации в эмпирический объект с ограниченным набором заранее определенных существенных качеств. В ходе экспериментирования проверяется соответствие этого эмпирического объекта и его модели - объекта абстрактного теоретического.
Реальный объект классической науки изменяется, преобразовывается в экспериментальный, теряя при этом все многообразие своих свойств и отношений, но при этом появляется возможность исключения тех из них, что составляют помеху экспериментированию. Например - силы трения. Именно благодаря такой «подмене» реального объекта «сконструированным» собственно и стал возможным метод эксперимента - метод активного исследования реальности в изолированной ограниченной среде. В.Г. Горохов отмечает, что «без такой идеализации было бы невозможно возникновение не только современного естествознания, но и современной инженерной деятельности»5. С другой стороны, в данной идеализации усматривается наиболее характерная черта классической науки - негласное уравнивание реального природного объекта, эмпирического объекта и его модели, построенной теоретически и верифицированной посредством эксперимента. Отсюда беспримерный эпистемологический оптимизм классического естествознания. Истина здесь доступна и познается через строгий метод. Она получает инструментальный характер и обретает свое место в действенных положениях. Истина постигается в силу гипотез и проектов. Мир опыта заменяется тематикой экспериментальной математической физики.
Помимо прочего, в классической науке элиминирован и сам субъект познания.6 Он постулируется внеположенным познавательной ситуации, а знание, полученное определенным методом - объективным положением дел в реальности. Реальность открывается исследователю во всем своем сущностном многообразии в процессе опыта, экспериментирования с ней.
Реальность естественных наук, выделившихся в Новое время, предстает в форме объекта, противопоставленного субъекту познания, который дает описание этому объекту. С такой позиции концепция соответствия заключается в наиболее полном описании сущности объекта науки, и ее воплощение в жизнь в известном смысле невозможно7, и уже в XIX-XX веке наметилась серьезная дискуссия над основаниями классической науки: Создание Эйнштейном теории относительности, появление квантовой физики, введение в научный язык категорий вероятностного описания и многое другое не могли не сказаться на научной рефлексии и рефлексии над наукой.
В конце XIX начале XX в. вместе с прогрессом науки и техники, мы наблюдаем усиление интереса к рефлексии над наукой с философских и исторических позиций. Проблема научной истины занимает в этой рефлексии далеко не самое последнее место. В пределах этой рефлексии постепенно выкристаллизовывается тенденция к деонтологизации научной истины.
Первый позитивизм трактовал научное знание, отбросив сущностные, метафизические описания. Единственным определением закона было его устойчивое повторение, а апелляция к сущностям явлений трактовалась как дань метафизической традиции и отбрасывалась программой позитивизма. И если в рамках концепции позитивистов мы не можем давать истинностную оценку получаемым знаниям с точки зрения соответствия их сущностям вещей, то вполне естественным является соответствие наблюдаемому, факту, что находится в русле традиции эмпиризма и феноменологии.
Однако уже в ходе эволюции позитивизма прослеживается постепенный отказ от обоснования научного знания как истинного. Во втором позитивизме наиболее часто можно встретить положение, согласно которому научная теория есть просто инструмент для предсказаний. Она, таким образом, выполняет определенную полезную функцию. Она характеризуется с точки зрения «удобства», но не истинности.8
Подобные воззрения наиболее отчетливо встречаются у постпозитивистов: конвенционализм в отношении истины Куна, реляционизм Фейерабенда и т.п. Идея объективной истины присутствует, однако, у Поппера, но и у него между объективной истиной и реальностью мы видим фундаментальный разрыв: невозможность обосновать истину через ее критерии.9
Трудности корреспондентной теории истины привели, с одной стороны, к попыткам обосновать истинность знания по-иному. Так, широко обсуждаются концепции конвенциональной истины, когерентной истины, прагматической истины, вероятностной истины и т.п. С другой стороны - к идее об избыточности категории истины для философии и науки.
Последние делают акцент на том, что сегодня понятие истины избыточно, оно уже не несет никакого философского смысла и должно быть элиминировано, вычеркнуто из философского языка, либо его употребление должно значительно сузиться - дефляционные теории истины. Стоит отметить, что сегодня дефляционный подход находится на этапе активного становления. Среди его сторонников X. Филд10, П. Хорвич11, А. Прайор12 и Др.
Приведенный выше беглый взгляд на историю вопроса об истине в науке дает понимание общего направления рефлексии над категорией истинности. Постепенно в науке и в философии науки происходит своеобразная девальвация истинностного мышления. Существование альтернативных концепций истины (истина как конвенция, как когерренция, как вероятность и т.п.), дискуссии над возможностью вычеркнуть категорию истины из языка философии и науки, еще раз подчеркивают тот факт, что классическая концепция истины постепенно утратила свою значимость для науки. В данном диссертационном исследовании мы на конкретном научном материале, проанализировали причины кризиса истинностного мышления в науке. А точнее - кризиса классической теории истины. Методологической базой и образцом такого содержательно-методологического анализа конкретного историко-научного материала для нас выступили прежде всего работы В.Г. Горохова, А. Койре, И. Лакатоса, X. Ленка, B.C. Степина и др.13
Объектом исследования является эволюция представлений об истинности в науке и технике в XX веке.
Предметом исследования - философско-методологические основы кризиса корреспондентной теории истины в науке и технике в XX веке.
Цель исследования заключается в проведении философско-методологического анализа оснований и следствий кризиса корреспондентной теории истины в науке и технике.
Для достижения поставленной цели предполагается решение следующих задач:
1) выявление мировоззренческих основ кризиса корреспондентной теории истины в современной науке;
2) проведение философско-методологического анализа ряда конкретных случаев из научно-исследовательской практики различных научных дисциплин с точки зрения критериев объективности и истинности знания;
3) проведение методологического анализа экспериментальной практики в современной науке с позиций критериев объективности и истинности знания;
4) исследование эволюции представлений об истинности в науке и технике в контексте типов научной рациональности.
Научная новизна исследования заключается в следующем:
- Акцент от историко-философского рассмотрения концепции истины в науке смещается в сторону анализа истинностных установок на конкретном научном материале. Подобный подход позволяет подойти к проблеме истины в науке собственно с позиции самой науки, и соотнести философские выводы относительно истины с конкретным научным материалом.
- В качестве исходного материала для философско-методологического анализа привлекаются случаи из различных научных дисциплин -естественно-научных, гуманитарных, технических - физики, психологии, медицины, нанотехнологиий, что позволяет подойти к изучаемой проблематике с различных позиций, и из различных исторических контекстов, поскольку привлекаемые научные дисциплины имеют разную историю.
- Особое внимание уделено технонауке и ее роли в эволюции представлений об истинности в науке вообще.
Теоретическая значимость исследования
Настоящее диссертационное исследование позволяет по-новому взглянуть на проблему истинности в науке и технике. Проблема истинности освещается с позиции самой науки. Именно в конкретных научных текстах, примерах научного поиска, в научном экспериментировании вскрываются проблемы обоснования научного знания как истинного. Вместе с тем подобный материал позволяет наметить возможные пути альтернативного осмысления проблемы истинностного мышления в науке.
Практическая значимость исследования
Материал работы может быть использован в рамках преподавания дисциплин «Философия и методология науки», «Экспериментальная психология», а также может стать основой для разработки спецкурсов по философским и методологическим проблемам эксперимента в науке, а также проблемам медицины и психологии.
Положения, выносимые на защиту:
1. Кризис корреспондентной теории истины в науке и технике имеет ряд внутринаучных детерминант, в роли которых выступает сама структура научного знания и логика проведения научного поиска.
2. Кризис корреспондентной теории истины в науке и технике имеет ряд вненаучных детерминант, в роли которых выступает прагматическая установка в современной науке, а также множественные междисциплинарные связи и вненаучные влияния.
3. Изменение понимания роли истины в научном мышлении соответствует смене фундаментальных установок научного мышления в контексте типов научной рациональности.
4. Эволюция представлений об истинности знания схожим образом проявляется в различных научных и технических дисциплинах.
Апробация работы. Положения и основные результаты диссертационного исследования обсуждались на заседаниях сектора философских проблем междисциплинарных исследований института философии РАН в 2005-2008 гг. Содержание работы было представлено в докладах и сообщениях на 71-й итоговой межвузовской конференции студентов и молодых ученых Курского государственного медицинского университета «Молодежная наука и современность», ХІІІ-й Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов», Международной конференции памяти академика Н.Н. Моисеева «Социальная и экологическая оценка научно-технического развития», 7-й Международной конференции «Глобальные проблемы устойчивого развития и современная цивилизация».
Основные положения работы отражены в 6-ти публикациях.
Структура диссертации
Работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.
Представления об истинности знания в контексте классической рациональности
Характеризуя классический тип научной рациональности, согласно подходу B.C. Степина, с точки зрения теории деятельности, можно выделить следующие его особенности. Субъект, средства и объект познания в отделены друг от друга, причем отделены естественно. По своей природе объект существует в реальности независимо ни от субъекта, ни от средств научного познания. Вообще научное познание здесь являет собой деятельность, строго направленную от субъекта к объекту оперирования. Звено средств и операций деятельности как для субъекта, так и для внешнего наблюдателя абсолютно «прозрачно», можно даже сказать, что его «не существует», и это является ключевой особенностью классической рациональности. «Такая элиминация рассматривается как необходимое условие получения объективно-истинного знания о мире. Цели и ценности науки, определяющие стратегии исследования и способы фрагментации мира, на этом этапе, как и на всех остальных, детерминированы доминирующими в культуре мировоззренческими установками и ценностными ориентациями. Но классическая наука не осмысливает этих детерминаций».17
Классическая эпистемология предельно оптимистична. Для достижения абсолютной объективной истины исследователю необходим лишь строгий метод и совершенствование средств наблюдения и измерения. Прогресс науки воспринимается как путь к безграничному обладанию сияющей истиной, путь накопления знаний о сущностях исследуемых объектов и путь улучшения научного метода.
Пожалуй, наиболее полно истинностные установки классической рациональности отражает классическая, называемая корреспондентной, концепция истины. «Классическая концепция всегда была и остается до сих пор наиболее влиятельной не только среди философов, но и среди ученых, ибо в наибольшей степени соответствует их интуитивной вере в то, что они не творят научные теории по своему собственному усмотрению, а познают нечто в самом бытии и, соответственно, что полученное ими знание - не фикция, а вскрывает объективные закономерности мироздания».18
Истина классической науки - это экспериментально установленное соответствие знаний об объектах самим реальным объектам. Точнее, с высот современной философско-научной рефлексии, истинное теоретическое знание представляет собой сложный конгломерат абстрактных теоретических и экспериментальных объектов науки. Реальный объект, безграничный в своих свойствах, связях и отношениях, преобразуется в экспериментальной ситуации в эмпирический объект с четко определенным набором существенных качеств. В ходе экспериментирования проверяется соответствие данного эмпирического объекта и его модели - объекта абстрактного теоретического.
Реальный объект классической науки изменяется, преобразовывается в эмпирический, теряя при этом детализированность, собственную индивидуальность, но при этом появляется возможность исключения тех его качеств, свойств и отношений, которые составляют помеху экспериментированию. Например - силы трения. Благодаря такой «подмене», реального объекта «сконструированным» собственно и стали возможным метод эксперимента, а также современное естествознание и инженерная деятельность. С другой стороны, в данной идеализации проявляется наиболее характерная черта классической науки - негласное уравнивание реального природного объекта, эмпирического объекта и его модели, построенной теоретически и верифицированной посредством эксперимента. В этой идеализации берет начало беспримерный эпистемологический оптимизм классического естествознания. Реальный, природный объект сближается в
Скоробогатых М.В. Анализ концепций истины: гносеологические и логико-математические аспекты. классической науки со своим референтом в научной теории благодаря таким идеализациям. И благодаря таким идеализациям истина как соответствие -ниточка, соединяющая реальный объект и знания о нем становится вполне достижимым в реальной экспериментальной практике идеалом.
Стоит подчеркнуть одну примечательную деталь. Эпистемологический оптимизм классического естествознания способствовал «узакониванию» в арсенале науки внеопытных объектов, моделей и теорий. Например, ньютонианской идеи абсолютного пространства и абсолютного времени.19 Классическая физика предполагает различение между временем математическим (истинным, абсолютным), которое, подобно пространству, есть невещественная субстанция, и относительным (кажущимся, опытным), которое является предметом эмпирического наблюдения, измерения и оценки. Относительное, чувственное время есть совершаемая при посредстве какого-либо движения мера, например: час, день, месяц, год. Таким образом, Ньютон ясно постулирует самодостаточность времени (абсолютного, физического или математического). Абсолютное время не зависит от какого-либо движения. Оно протекает равномерно само по себе без всякого отношения к чему-либо внешнему.
Любая материальная система, каждое явление имеет четко ограниченные интервалы времени между моментами становления, распада, моментами качественных сдвигов. Величина этого интервала - есть длительность. Таким образом, абсолютное время — суть некая идеальная мера длительности преходящих явлений (атомы же вечны, вневременны в смысле вечности). Относительное время выступает у Ньютона как эмпирический референт абсолютного времени.
Представления об истинности знания в контексте неклассической и постнеклассической рациональности
Собственно, ряд фундаментальных научных открытий и углубившаяся рефлексия над научным знанием детерминировали кардинальное преобразование научной рациональности и возникновение в конце XIX века норм и идеалов, характеризующихся как неклассическая рациональность. «В эту эпоху происходит своеобразная цепная реакция революционных перемен в различных областях знания: в физике (открытие делимости атома, становление релятивистской и квантовой теории), в космологии (концепция нестационарной вселенной), в химии (квантовая химия), в биологии (становление генетики). Возникают кибернетика и теория систем, сыгравшие важнейшую роль в развитии современной научной картины мира».27
Одним из важнейших свойств неклассической рациональности, радикально отделяющим ее от рациональности классической, является отход от прямого онтологизма в научном познании, который был вызван некоторыми существенными инсайтами, сопровождавшими фундаментальные научные открытия. С открытием делимости атома в предметной области физики, исторически являющейся флагманом и идеалом всей науки, появились такие микрообъекты, само существование которых ранее не подразумевалось, но объекты эти также начали демонстрировать совершенно невиданные свойства. Собственно, эта «деонтологизация» и является основной вехой в преобразовании истинностного мышления в данный период развития науки. Если истина классической науки - это соответствие, всесторонне доступного изучению объекта и знанияч) нем, то в неклассической науке формула корреспонденции начинает постепенно сдавать свои позиции, что имеет ряд характерных проявлений.
Квантовая механика дала миру множество загадок и способствовала осознанию множества проблем научного познания, среди которых - вопросы онтологии квантовомеханических объектов, проблема объективности знания и т.п. Именно особенности познания в квантовой механике, особенности ее объектов, дают почву для утверждений многими представителями современной культуры неустранимости и принципиальности методологического плюрализма , а значит - невозможности истинностного (в классическом смысле) обоснования знания.
Если рассматривать неклассическую рациональность в сравнении с классической, то можно прийти к выводу, что в теле неклассической науки, прорастают все те особенности научного познания, которые были «подавлены», элиминированы, вынесены за скобки в науке классической. Эти особенности проявились в виде своеобразных ограничителей научного познания на пути к объективной истине.
Если объект классической науки был независимой от познающего субъекта сущностью и этой своей независимостью гарантировал возможность всецелого изучения (идеальный объект в идеальном эксперименте), то объект неклассической науки, усложнившись и укрывшись от непосредственного взора исследователя в зоне «потаенности», стал доступен для изучения лишь косвенно, «сливаясь» в процессе познания со средством изучения.
Если для макрообъекта классической физики возмущений, вносимых средствами измерения, либо особенностями приборной подсистемы, практически не существовало, и они негласно выносились за скобки, то эти возмущения стали явленными, когда исследование коснулось объектов микромира, что дало толчок для методологической перестройки внутри физики, в частности, Н. Бор развил идею относительности знаний об объекте микромира к средствам наблюдения. Идея эта, по сути своей, в корне противоречащая классическим идеалам и идее истины как соответствия, из затруднения в познании практически мгновенно превратилась в научный методологический принцип.
. Мы должны учесть устройство и действие приборов, создающих те физические условия, в которых находится объект. ... Микрообъект проявляет себя во взаимодействии с прибором».29
Если микрообъект не может существовать и раскрываться для исследователя сам по себе, а существует лишь в рамках приборной ситуации как часть ее, теряется та влекущая простота и незамутненность, которая была свойственна объекту классической физики. Оптимизм теории соответствия здесь сходит на нет, поскольку установление однозначного соответствия изучаемого объекта и знания о нем в классическом смысле становится попросту невозможным, что продиктовано ничем иным, как свойствами самого объекта.
И если физика столкнулась с подобными объектами лишь с развитием квантовой механики, то, например, в психологии такие объекты с самого начала ее истории начали диктовать особенности научного поиска.
Объект психологии, как и микрообъект квантовой физики 1) скрыт от глаз исследователя и доступен для изучения лишь косвенными методами; 2) зависим от измерительного инструмента либо «приборной ситуации». Именно эти особенности определяют отсутствие истинностных критериев и колоссальный плюрализм относительно тех или иных объектов, царящий в психологической науке. Остановимся на этом подробнее.
Пределы действия корреспондентной теории истины в науке
Опираясь на материал, представленный выше, проведем далее анализ особенностей научного поиска в психологической науке с точки зрения истинностных установок, его определяющих. Результаты этого анализа впоследствии сопоставим с материалом других наук, а также с исторической реконструкцией развития науки в контексте типов научной рациональности.
Психологи редко говорят об истине, зачастую оперируя понятиями, принимающими ее облик - валидность, надежность, репрезентативность и проч. Поэтому мы обращаемся к анатомии психологического знания с той целью, чтобы вычленить ту базовую эпистемологическую интуицию, лежащую в основании научного поиска в психологической науке.
В качестве отправной точки, своеобразного эталона нашего анализа мы используем корреспондентную концепцию истинности знания. Как было указано выше, мы исходим из посылки, что классический тип научной рациональности, сделавший возможным возникновение современного естествознания, в своей основе имманентно опирается на восприятие истины как корреспонденции, как соответствия знаний вещам, а точнее -эмпирическим объектам.
В общем смысле идея корреспонденции выглядит следующим образом: утверждение а истинно только, и если только а. Если конкретизировать эту модель относительно структуры научного познания, то мы получаем две формулы корреспонденции: 1) а (эмпирический факт) истинно только и если только а (данные наблюдения); 2) б (теоретическая модель или закон) истинно только и если только х, у, z (эмпирические факты).
Насколько применима эта схема к психологическим моделям и законам? В предыдущем параграфе мы привели и частично проанализировали решение вполне современной научной психологической задачи - выбора метода исследования. Если конкретизировать понятие «метод» применительно к структуре научного познания вообще, то мы говорим о процедуре сбора данных наблюдения, которая является отправной точкой для формулировки научных фактов и впоследствии - теоретических законов и моделей.
Таким образом, первой остановкой нашего рассуждения будет анализ понятий «данные наблюдения» и «эмпирический факт» с точки зрения корреспондентной теории истины. Для того, чтобы выполнялось условие истинности эмпирического факта, данные наблюдения должны предстать в облике реальности - независимыми ни от человеческих интенций, ни от каких-либо других возмущающих факторов. Фактически мы должны установить условное равенство между данными наблюдения и реальности самой по себе (с определенными оговорками). Общий философско-методологический настрой классической науки как раз и заключался в этом беспрецедентном эпистемологическом оптимизме относительно возможностей нашего познания. Оптимизм был в первую очередь связан с негласным отторжением всего, что нарушало бы модель соответствия данных наблюдения и эмпирических фактов. Также абсолютно «прозрачной» должна быть и процедура получения данных наблюдения.
Всякий научный поиск имеет в своем начале, в большинстве случаев, научную проблему. Но когда проблема уже сформулирована, отправной точкой исследования выступают непосредственные данные наблюдения. Однако, согласно общепринятому мнению, данные наблюдения зачастую содержат множество ошибок и погрешностей, поэтому не могут выступать инвариантным и интерсубъективным представителем научных знаний. В качестве такого инвариантного звена понимается эмпирический факт.113 Именно эмпирический факт является отправной точкой построения теоретических моделей и законов, а его процедура имеет для нашего исследования особое значение.
Если вернуться к нашему примеру, то первое, что бросается в глаза -это особенности самого объекта исследования. Прежде чем предстать перед исследователем в эксперименте, объект должен быть операционализирован, в нем должны быть выделены существенные стороны, поддающиеся наблюдению и измерению. В случае с временной организацией психических процессов человека эмпирическим объектом исследования будут время реакции на определенный стимул, время решения мыслительной задачи, время задержки между стимульным материалом и ассоциацией. Мы, таким образом, операционализируем наш объект в терминах шкалы измерения и наблюдения. Естественно предположить, что такой шкалой будет шкала времени, а способом измерения - хронометр.
Таким образом, мы имеем эмпирический объект, доступный для внешнего всестороннего наблюдения и измерения. Простой эмпирический факт: «время решения одной и той же математической задачи у испытуемых различается» соответствует данным измерения времени, затрачиваемом различными людьми на решение одной и той же задачи. Приведенный эмпирический факт сам по себе вписывается в концепцию соответствия, поскольку единственными возмущающими факторами здесь будут погрешность измерения и характеристика задачи. Однако, если производить замеры при помощи более точных приборов, и провести эксперимент с различным стимульным материалом, все вопросы автоматически снимаются, и научный факт откладывается в копилку общепсихологического знания так же, как и закон Вебера-Фехнера, открытый в позапрошлом веке и имеющий научный вес по сей день.
Двусмысленности возникают на другом этапе познания, когда исследователь, опираясь на данный факт, а также на многие другие, пытается понять, как происходит решение математической задачи, т.е. построить теоретическую модель, соответствующую уже не данным наблюдения, а имеющимся научным фактам. Однако, как это ни парадоксально, одни и те же факты разных ученых приводят к различным теоретическим моделям. Согласно ассоциативной теории, мышление представляет собой ассоциации между представлениями.
Современная наука и вненаучные императивы
Выше мы подробно рассмотрели внутреннюю логику построения экспериментального психологического знания и пришли к определенным внутринаучным выводам, которые, однако, не составит труда экстраполировать за границы научной психологии. В XX веке рефлексия над научной деятельностью привела философов и методологов науки к расширению кругозора и выходу в своем анализе науки за ее пределы.
Мы уже указывали, что в современной науке наряду с собственно познавательными особую и далеко не последнюю роль начинают играть экономические и социально-политические цели и установки.
Основной замысел данного параграфа заключается в демонстрации на конкретном научном материале еще одной особенности современной науки -включенности ее в социальные и экономические процессы, а также тех следствий для реализации в науке идеала истинности, связанных с этой особенностью.
Научный поиск в современной науке, в частности и в психологии, детерминирован сейчас не столько стремлением обрести истину, сколько другими факторами, в качестве одного из которых выступают «внешние» по отношению к науке императивы. Мы имеем в виду в первую очередь социокультурные, экономические, политические влияния. «Сегодня ни одно сколько-нибудь серьезное научное исследование не предпринимается без его предварительного методологического обоснования ... Дискуссии по этическим проблемам науки, которые проходят все более остро и в которые включаются все более широкие круги ученых, свидетельствуют о том, что во многих случаях приобретает актуальность и вопрос о необходимости предварительного этического обоснования предпринимаемого научного исследования ... Ведь даже простая небрежность экспериментатора или его некомпетентность в мерах безопасности могут привести к непоправимым последствиям, представляющим серьезную угрозу для всего человечества». Это - тоже одна из важных черт постнеклассической науки.
Тесную взаимосвязь психологического и философского знания мы уже продемонстрировали ранее при анализе исследования по выбору метода оценки временной организации человека. В настоящем параграфе мы сконцентрируемся на демонстрации взаимосвязи научного знания и реальных запросов общественной практики на примере все той же психологии.
Установка на значимость для широкой, либо научной общественности каждого конкретного исследования уже заложена непосредственно в ее тексте ровно в том месте, где обычно обосновывается актуальность исследования. Бесспорно, всякий научный или философский поиск не является бесполезным, и каждый конкретный ученый вправе свободно выбирать тему для размышлений. Но когда дело касается величины государственного гранта или перспектив работы с дорогим оборудованием, обоснование актуальности становится чуть ли не самым важным моментом в научном поиске. Государство щедро оплачивает расследование тех научных проблем, которые по какой-либо причине имеют социальный резонанс. Часто этот резонанс подкрепляется наличием «шокирующей» статистики относительно данной проблемы. Бизнес инвестирует в те исследования, которые способны в будущем окупить вложенные средства. Современная наука имеет проектную направленность, и имеет множество социально-экономических детерминаций. Например, результаты фундаментальных исследований в области генной инженерии в отличие от традиционной науки попадают в промышленную сферу уже через 10 лет , а в нанотехнологии этот процесс сжимается вообще до минимума, т.к. экспериментальная установка является или может быть одновременной и промышленной установкой для нанофабрикации, например, новых лекарственных средств или средств доставки лекарств внутри организма человека еще до того как это все более или мене исследовано и понято.
Актуальность: выбор исследовательского пространства Одной из наиболее острых проблем, связанных с развитием техногенной цивилизации, наряду с экологическим кризисом и совершенствованием оружия массового поражения, является проблема сохранения личности человека119, которую иногда обозначают как антропологический кризис. «Человек, усложняя свой мир, все чаще вызывает к жизни такие силы, которые он уже не контролирует и которые становятся чуждыми его природе. Чем больше он преобразует мир, тем в большей мере он порождает непредвиденные социальные факторы, которые начинают формировать структуры, радикально меняющие человеческую жизнь и, очевидно, ухудшающие ее».
