Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Англоязычная межкультурная коммуникация и культуры малых народов 12
1.1. Культуры малых народов в условиях глобального распространения английского языка 12
1.2. Английский язык как вторичный способ культурного самовыражения 19
1.3. Концепция английского языка межкультурного общения 26
1.3.1. Культурная ориентация языковых единиц 28
1.3.2. Характеристика ксенонимов 30
1.4. Освоенность культур английским языком 40
1.5. Энциклопедизация современных словарей 45
1.6. Культурологические словари 51
1.7. Тувинцы и тувинский язык (лингвоисторический экскурс) 58
1.8. Англо-тувинские культурно-языковые контакты и анализ англоязычных текстов, посвященных Туве 62
Выводы по главе I 79
Глава П. Принципы составления англоязычного словаря малоосвоенной культуры 81
2.1. Англоязычный словарь малоосвоенной культуры 81
2.2. Создание картотеки ксенонимов-тувизмов 85
2.3. Принципы составления англоязычного словаря тувинской культуры 89
2.3.1. Принципы составления словника словаря 89
2.3.2. Принципы семантизации англоязычных ксенонимов-тувизмов 92
2.3.3. Проблема вариативности и принципы нормализации англоязычных ксенонимов-тувизмов 94
2.4. Структура словарной статьи 110
2.5. Способы образования ксенонимов-тувизмов 116
2.6. Классификация ксенонимов-тувизмов 127
Выводы по главе II 132
Заключение 135
Библиография 138
Список словарей 150
- Английский язык как вторичный способ культурного самовыражения
- Тувинцы и тувинский язык (лингвоисторический экскурс)
- Принципы составления словника словаря
- Классификация ксенонимов-тувизмов
Введение к работе
В центре внимания в данной работе находится конкретная сфера языкового общения - английский язык межкультурного общения (АЯМО), т.е. английский язык, использующийся в ходе межкультурных контактов в качестве языка-посредника в ориентации на иноязычную культуру. Работа посвящена изучению особенностей английского языка межкультурного общения в приложении к тувинской культуре: АЯМО (ТК).
Актуальность настоящей работы определяется возрастающим в филологической науке интересом к проблемам диалога языков и культур, что обусловлено современными тенденциями развития глобальной межкультурной и межъязыковой коммуникации. На фоне эколингвистических проблем, связанных с сокращением многообразия языков, ассимиляцией малых культур, а также в связи с выдвижением английского языка на лидирующую позицию в функции языка мирового общения и его интенсивным использованием в приложении к иноязычным культурам англоязычное описание иноязычных («внешних») культур приобретает особую актуальность и важность. Активизация международной деятельности Тувы в области популяризации своей традиционной культуры диктует необходимость в исследованиях подобного рода.
Объектом исследования является англоязычное описание тувинской культуры. Выбор объекта исследования обусловлен растущим интересом иноязычного мира к Туве, тувинской культуре и, следовательно, зарождением и достаточно интенсивным развитием АЯМО (ТК) в последнее десятилетие. Вызвано это в буквальном смысле открытием Тувы для внешнего мира в плане ее самобытной культуры, уникальностью географического положения (Тува считается центром азиатского материка), особенностями ее исторического развития («буферного» положения между двумя империями: российской и китайской), экзотичностью сочетания элементов древней культуры (шаманизм) с неассимилированным народом, сохранившим себя в современном глобализующемся мире. Особое внимание
западных (в частности, американских музыковедов - Теодор Левин) и восточных (японских - Минору Морита) специалистов в области народного музыкального творчества привлекает уникальное музыкальное искусство сольного двухголосного исполнения тувинцев хоомеи. Следует отметить, что хоомеи, иногда неправильно называемый «горловым пением», становился объектом изучения советских музыковедов (Аксенов, 1964).
Однако периферийное положение Тувы в централизованном государстве, ее позднее вхождение в страну Советов (в 1944 году Тувинская Народная Республика стала последним добавлением к СССР), самый короткий срок русско-тувинских контактов по сравнению с контактами русскоязычного населения с другими народами Сибири, насчитывающими несколько столетий, и ряд других факторов сказывались на малоизвестное или вообще неизвестности Тувы и ее культуры для большинства народов, населявших тогда СССР, не говоря уже о мировом сообществе. Политика холодной войны и железного занавеса сводила к минимуму доступ к информации для народов, находящихся по обе стороны двух соперничающих систем, а если и была какая-то информация, то она зачастую оказывалась идеологизированной и искаженной.
Живой интерес англоязычного мира к культуре тувинцев приводит к накоплению относительно большого количества англоязычной литературы о Туве, соответственно, к формированию определенных тенденций в АЯМО (ТК). Поскольку расширяются культурные контакты между представителями тувинской культуры и их англоязычными партнерами, в Туве возникает потребность в международном освещении своей культурной жизни, и освоение АЯМО (ТК) стало насущной необходимостью.
Предмет исследования составляют особенности формирования и функционирования определенной группы лексических единиц английского языка межкультурного общения - названий элементов тувинской культуры, т.е. англоязычные ксеноиимы-тувизмы. Под ксенонимами понимаются
6 языковые единицы, обозначающие элементы внешних культур [Кабакчи, 1998:7].
Целью данного исследования является разработка лексикографических основ составления англоязычного словаря тувинской культуры.
Цель исследования обусловила решение следующих задач:
1) изучение особенностей АЯМО (ТК) как формирующейся
разновидности АЯМО;
выявление и исследование пласта тувинских культурных терминов, используемых при англоязычном описании тувинской культуры;
выявление языковых закономерностей формирования англоязычных ксенонимов- тувизмов;
рассмотрение различных типов культурологических словарей и соотнесение разрабатываемого словаря с вышеназванными словарями;
формирование принципов составления англоязычного словаря малоосвоенной культуры и разработка базового словаря тувинской культуры;
создание тематической классификации англоязычных ксенонимов-тувизмов.
Методы исследования. С учетом специфики объекта исследования используется разновидность сравнительно-сопоставительного метода -"метод опосредованного наблюдения и экстраполяции" [Кабакчи, 1987: 48-49], в котором достоверность описания АЯМО достигается посредством привлечения к исследованию аутентичных текстов и лексикографических данных. Суть метода заключается в том, что специфика номинации родной культуры изучается опосредованно, на материале английского языка в приложении к иноязычной /внешней культуре с привлечением к исследованию оригинальных текстов англоязычного описания родной культуры, и далее закономерности внешнекультурной коммуникации экстраполируются на интересующий нас вид внешнекультурной коммуникации, т.е. в нашем случае на тувинскую культуру. Аутентичные тексты позволяют установить механизм усвоения языком континуума
иноязычной культуры непосредственно носителями данного языка. Толковые и специальные словари используются в качестве объективного критерия определения принадлежности включаемых в них единиц словарному составу данного языка. Плодотворной становится также экстраполяция на интересующий нас АЯМО (ТК) результатов исследований, выполненных в более широкой области АЯМО. В работе с лексикографическим материалом использовался метод сплошной и частичной выборки, анализ словарных дефиниций. Для сравнения АЯМО (ТК) и РЯМО (ТК) использовался анализ параллельных текстов, сопоставительный анализ англоязычных и русскоязычных ксенонимов-тувизмов.
Материалом исследования послужили пять книг о Туве на английском языке общим объемом в 1117 страниц, а также отдельные части из 14 англоязычных произведений общим объемом свыше 18000 словоупотреблений. Кроме того, широко привлекался англоязычный аутентичный материал из сети Интернет (особенно из сайта ). насчитывающий 24 источника общим объемом около 90000 словоупотреблений. Использовалась также справочная литература: толковые словари английского языка (The Oxford English Dictionary, Webster's Encyclopedic Unabridged Dictionary of the English Language); энциклопедии (The New Encyclopaedia Britannica, Encyclopedia of World Cultures); специальные словари (Winick, Charles. Dictionary of Anthropology; Кабакчи B.B. The Dictionary of Russia); двуязычные словари (Д. Харрисон и Г. Андерсон. Тыва-англи англи-тыва свстук [Tuvan-English, English-Tuvan Dictionary], «Тувинско-русский словарь» под редакцией. Э.Р. Тенишева) и
др.
Положения, выносимые на защиту:
1) английский язык, входящий в число наиболее развитых естественных языков, способен выполнять любую коммуникативную функцию, в том числе и в качестве средства адекватного описания иноязычной культуры;
2) для современной лексикографии характерна энциклопедизация
лингвистических словарей, в том числе включение в них различных
культурологических единиц;
культурологические словари в современной лексикографии составляют самостоятельную группу;
описание любой культуры нельзя отделить от элементов пограничных культур, поэтому при англоязычном описании тувинской культуры приходится учитывать пласты других культур (русской/советской, монгольской, китайской, тибетской) в силу их сложного переплетения в ходе исторического развития тувинской культуры;
малоосвоенность тувинской культуры английским языком межкультурного общения способствует лексической и графической вариативности, которая нуждается в упорядочении за счет введения элементов прескриптивности в разрабатываемый словарь.
Теоретическая значимость. Исследование английского языка межкультурного общения в приложении к тувинской культуре вносит вклад в теорию межкультурной коммуникации, теорию культурно-языковых контактов, в лексикографию словарей культурологического типа. Полученные результаты и выводы исследования позволяют распространить опыт составления ксенонимических словарей и на другие культуры, в малой степени освоенные английским языком.
Научная новизна данной работы определяется тем, что
исследование выполнено в рамках нового направления в лингвистике - лингвистика языка межкультурного общения (ЯМО);
работа является первым комплексным исследованием англоязычного описания тувинской культуры, которая является малоосвоенной по сравнению с такими культурами, как русская, исследованная в работах В.В. Кабакчи, Н.Ю. Шугаевой, A.M. Антоновой, Н.Г. Юзефович, испаноязычные -М.В. Мельничук, восточноазиатские (Китай, Япония, Корея) - З.Г. Прошиной и др.;
- рассмотрен механизм формирования тувинской культурной лексики в
английском языке на материале аутентичных текстов и словарных данных;
создана тематическая классификация англоязычных ксенонимов-тувизмов, используемых в англоязычных текстах о тувинской культуре;
впервые разработаны лексикографические основы составления англоязычного словаря малоосвоенной культуры;
- определены особенности ксенонимического словаря как нового жанра
лексикографического источника в кругу культурологических словарей.
Научная новизна определяется также междисциплинарностью данного исследования, с выходом в такие дисциплины, как лексикография, социолингвистика, этнолингвистика, лингвокультурология, теория межкультурной коммуникации.
Практическая значимость исследования определяется потребностью использовать АЯМО в приложении к тувинской культуре. К диссертации прилагается англоязычный словарь тувинской культуры, который в дальнейшем может быть использован в качестве расширенного варианта англоязычного словаря тувинской культуры. Практическая значимость также определяется возможностью использования полученных в ней научных результатов и исследованного материала в теоретических курсах по межкультурной коммуникации, теории перевода, лексикологии, а также в спецкурсах по переводу и межкультурной коммуникации, при разработке тематики дипломных работ на филологических факультетах, на практических занятиях со студентами Тывинского государственного университета всех уровней для выработки у них навыков использования АЯМО в приложении к родной (тувинской) культуре.
Апробация работы состоялась в ходе обсуждения результатов исследования на заседаниях кафедры английской филологии Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена (апрель 2004 г., июнь 2005 г.), на конференциях "Герценовские чтения" в С.Петербурге в мае 2002 г., "Глобальный мир и диалог культур" в марте 2003
г., аспирантских семинарах (март 2002 г., апрель 2003 г.). Основные положения работы изложены в пяти публикациях.
Объем и структура работы. Содержание диссертационного исследования изложено на 156 страницах машинописного текста. Работа включает введение, две главы, сопровождающиеся выводами, заключение, пять приложений, в их числе англоязычный словарь тувинской культуры. К тексту работы прилагаются библиография, список словарей и источников примеров, список условных сокращений.
Содержание работы. Во введении обосновываются актуальность и новизна темы, дается представление о структуре, содержании и методике исследования, его теоретическая и практическая значимости.
В главе I "Англоязычная межкультурная коммуникация и культуры малых народов" рассматривается проблема культур малых народов в условиях глобального распространения английского языка, обосновывается использование теории межкультурной коммуникации и использование английского языка как вторичного средства национально-культурного самовыражения. Вводятся основные понятия концепции межкультурной коммуникации и АЯМО как особой сферы использования английского языка. Приводится краткий лингвоисторический экскурс в тувинский язык и культуру, раскрываются предпосылки англо-тувинских культурно-языковых контактов. Рассматривается отражение культуроносной информации в различных словарях, дается обзор культурологических словарей для выявления их общих признаков и различий.
В главе II "Принципы составления англоязычного словаря малоосвоенной культуры" разрабатываются принципы создаваемого словаря; решаются проблемы словника, толкования, вариативности, системы транслитерации ксенонимов-тувизмов; приводятся образцы словарных статей разрабатываемого словаря. Проводится анализ ксенонимов-тувизмов, используемых при англоязычном описании тувинской культуры; создается
11 их тематическая классификация; исследуется процесс формирования данной лексики в сопоставлении с русскоязычными ксенонимами-тувизмами.
В заключении суммируются результаты исследования и намечаются актуальные направления дальнейшей работы в этой области.
Английский язык как вторичный способ культурного самовыражения
В век информационных технологий только лишь получение той или иной информации стало недостаточным для активного вовлечения в мировое сообщество. Для сотрудничества, установления контактов нужно не только обладать необходимой информацией о том, где и что происходит в мире, но и давать о себе знать, делиться своим опытом, своим видением. Как верно заметила Виктория Таули-Корпус: "Глобальные решения непосредственно отражаются на нашей повседневной жизни и могут уничтожить результаты многолетнего, упорного труда. Мы же лишены возможности влиять на эти решения. Наше отсутствие на международной арене позволяет другим говорить за нас и во многих случаях неверно нас представлять" [Таули-Корпус, 2000:18].
В эпоху развития высоких технологий и средств массовой информации мир стал намного "теснее". События, происходящие в одном уголке земного шара, отражаются на жизни людей, находящихся в другом его уголке. Это приводит к взаимодействию стран и народов, которое не может проходить без культурно-языковых контактов. Они могут проходить напрямую (используя языки непосредственно вовлеченных в общение представителей двух народов) и опосредованно (используя один из международных языков, чаще всего английский).
Ускорение глобализации экономики идет рука об руку с распространением английского языка. Растет число людей, которые могут с его помощью напрямую общаться друг с другом.
"Сегодня английский является мировым языком глобализации и модернизации", - пишет датский ученый Р. Салверда в своей статье, посвященной вопросам языкового многообразия и международного общения. По его мнению, полезно разграничение понятий глобализация и интернационализация. «Глобализация связана с распространением английского языка, в то время как интернационализация принимает многоязычие и подчеркивает необходимость языков и перевода. Релевантность такого разграничения в том, что, говоря о языковом многообразии, мы делаем это в мире, где доминирует английский язык. И наоборот, когда мы говорим об английском языке, мы делаем это в мире, отмеченном повсеместным многоязычием» [Salverda, 2002:4]. Р. Салверда размышляет о том, почему английский язык необходим, но не достаточен. Данная мысль, на наш взгляд, перекликается с мыслью В.М. Алпатова о потребности взаимопонимания и потребности идентичности, упомянутыми в первом параграфе.
Мы не можем не согласиться с мнением профессора Ролана Ж.Л. Бретона, ученого-геолингвиста, о том, что "процесс распространения английского языка можно считать положительным явлением, поскольку благодаря ему сберегаются ресурсы и упрощается культурный обмен. Кроме того он не подразумевает уничтожение местных языков, а лишь способствует охвату более широкой аудитории" [Бретон, 2000:19].
Коитиро Мацуура, генеральный директор ООН по вопросам образования, науки и культуры (ЮНЕСКО), в своем выступлении отметил: "Культура является, вероятно, наиболее чувствительной к процессам глобализации, которые, несомненно, способствуют сближению людей. Однако они не должны вести к унификации культур или господству одной или нескольких культур над всеми остальными, равно как и поощрять фрагментацию или менталитет гетто. Напротив, глобализация должна стимулировать культурное многообразие, имеющее своей целью диалог и взаимное обогащение. Россия представляет собой яркий пример в этом плане. Мозаика ее народов, культурное многообразие, обогащавшее ее на протяжении многих веков, являются одним из главных сокровищ этой страны. Глобализация никоим образом не должна способствовать обезличиванию того, что, по определению, должно оставаться многогранным" [Коитиро, 2000:33].
Таким образом, в нынешнем глобализующемся мире, используя беспрецедентное распространение английского языка, можно и нужно включаться в диалог культур, сохраняя свою культурную самобытность. Не забывая, при этом, что "глобализация торговли оказывает определенное влияние на межкультурный диалог. Для подлинного диалога необходимо, прежде всего, наличие гармоничного и справедливого многовекторного потока культурной продукции и услуг различного происхождения. Нельзя ограничить большую часть человечества лишь потреблением импортной культурной продукции. Правила международной торговли должны предусматривать создание пространства, в котором все жители планеты могли бы заниматься творчеством и самовыражением через продукцию и услуги культурного назначения, имея возможность выбрать все то, что они хотели бы приобрести, при соблюдении условий справедливости и беспристрастности" [Коитиро, 2000:33].
Поскольку сегодня английский язык является мировым языком глобализации и модернизации, умелое использование его широких возможностей (с точки зрения доступности разнообразной научно-технической, культурной, образовательной и др. информации на данном языке, охвата многочисленной аудитории в разных уголках земли и т.п.) для интеграции в мировое сообщество представляется разумным и отвечающим вызовам времени.
Для интеграции в политическую, экономическую, научную, культурную жизнь в любых масштабах, будь то районном, региональном или международном, как нам кажется, легче и естественнее начинать с культуры, с диалога культур, с обмена культурной продукции. Неспроста во втором пункте итоговой резолюции зальцбургской конференции августа 2001 года говорится: "Наука, технологии, коммуникации, миграция населения, торговля, финансы и болезни становятся во все возрастающей степени не знающими границ, влияющими на наши общества, как никогда ранее. Тем не менее, культура и религия становятся главными направляющими силами политических реалий нашего времени" [Восток-Запад, 2002: 7].
Эмоционально, но в то же время очень точно высказался Дж. Биллингтон по поводу возрождения и возрастающей роли религии в исламском мире, мире индуизма и восточного христианства: "Если мы не в состоянии прислушаться к другому народу, когда он шепчет молитвы в своих святилищах, может случиться, что мы услышим его боевые вопли на поле боя" [Биллингтон, 2001:127].
Мы, живущие на этой планете, различаемся цветом кожи, языком, культурой, образом жизни. Такое различие существует объективно, но то, как мы будем это воспринимать, зависит от нас, от нашей открытости и информированности. Отсутствие или нехватка информации о том или ином народе порождает стереотипы, чаще всего отрицательные и умаляющие достоинства других народов, неизвестное или малоизвестное воспринимается негативно как источник возможной угрозы. Вышесказанное подтверждается словами Джона Хьюма: "Война начинается в умах тех, кто воспринимает различие как угрозу". Вместе с тем, отношение к различиям может быть принципиально противоположным, что выразил, перефразировав слова Джона Хьюма, генеральный секретарь ООН Кофи Аннан: "Мир начинается в умах тех, кто воспринимает различие как элемент улучшения и роста" [Восток-Запад, 2002:8].
Очень верно подметил А.С. Кармин о том, что "различие культур само по себе вовсе не обязательно порождает напряженность и конфликтность отношений между ними. Недоверие, опасения и антипатия по отношению к "чужим" культурам и их носителям - народам, странам, социальным группам и отдельным индивидам, - имели определенное оправдание в прошлом, когда контакты между различными культурами были слабыми, редкими и непрочными. Однако в ходе мировой истории постепенно все больше усиливаются контакты культур, растет их взаимодействие и взаимопроникновение. Книги, музыка, новинки науки и техники, средства массовой информации, веяния моды и достоинства национальной кулинарии перешагивают границы государств, ломают перегородки, разделяющие культурные группы и сообщества. Всемирная паутина Интернета сплетает различные культуры в одно целое. Различия культур, конечно, сохраняются и в наше время, но дело заключается не в уничтожении этих различий, а в соединении различного" [Кармин, 1997:50].
Насколько в современном мире происходит взаимопроникновение различных культур, мы можем наблюдать в нашей повседневной жизни. Хотя, следует отметить, что взаимное влияние культур происходит в неравной степени.
Тувинцы и тувинский язык (лингвоисторический экскурс)
В настоящем лингвоисторическом экскурсе мы опираемся на данные энциклопедического словаря-справочника «Государственные и титульные языки России» [2002], кроме тех случаев, в которых есть соответствующие ссылки.
По переписи 2002 г., в Российской Федерации проживает около 247,9 тыс. тувинцев (в том числе тувинцев-тоджинцев 4442 чел.), из них на территории Республики Тыва около 239,8 тыс. чел., т.е. 78% от общего населения республики, которое составляет 305,5 тыс. чел. [Всероссийская перепись населения 2002]. За пределами России тувинцы проживают в Китае (около 3 тыс. чел. в Синьцзян-Уйгурском автономном районе) и в Монголии (25 тыс. чел.) [Агеева, 2000:318].
Самоназвание тувинцев тыъва/дыъва (соответствует русскому тува) соотносится с древнейшим упоминаемым в китайских источниках этнонимом дубо, однако оно стало общим этническим именем у жителей Тувы относительно поздно - к середине XIX в., когда было закончено формирование тувинской народности. Этническая история тувинских степей связана с древней культурой кочевников и характеризуется усилением здесь тюркоязычного компонента (особенно с появлением государственности у древних тюрок: Тюркского (VI-VIII вв.) и Уйгурского (745-840 гг.) каганатов, а также государства кыргызов и расширения их политического влияния. Существует мнение, что совершалась тюркизация местных самодийско- и кетоязычных племен, субстратное влияние языка которых, видимо, определило известное своеобразие фонетики тувинского языка на фоне других тюркских языков. Тувинский этнос интегрировал также и монгольские племена, оказавшиеся на территории Тувы (начиная с XIII в.), монгольский язык также оказал определенное влияние на тувинский, монгольский лексический пласт явственно виден в тувинском словаре. Тюркизация таежной Тоджи на северо-востоке Тувы началась несколько позже, в конце X в., но особенности хозяйственного уклада аборигенов (самодийцев и кетов) сохраняются до настоящего времени в сосуществовании у тувинцев-тоджинцев двух хозяйственных типов - "лесного" и "степного", оленеводов и скотоводов.
В 1921 г. возникла Народная Республика Танну-Тува, с 1926 г. -Тувинская Народная Республика. В 1944 г. Тува вошла в состав РСФСР как автономная область, в 1961 г. преобразована в Тувинскую Автономную Республику; в 1991 г. провозглашена Республика Тува, по Конституции Российской Федерации и Конституции Республики с 1993 г. получила название Республика Тыва.
Тувинский язык {тыва был) - один из государственных языков Республики Тыва, относится к уйгуро-тюкюйской подгруппе уйгуро-огузской группы тюркских языков. Устаревшие названия: сойонский, сойотский, танну-тувинский, урянхайский язык.
Записи первых текстов на тувинском языке осуществлялись российскими учеными начиная с XIX в. на основе русской графики (в научных изданиях - на основе русской академической транскрипции). В Туве до 1930-х гг. использовался монгольский алфавит, поскольку в эти годы в качестве официального языка применялся монгольский язык. Литературный старописьменный монгольский язык был распространен среди грамотных тувинцев, прежде всего представителей ламаистского духовенства и чиновничества. Этот язык широко использовался в официальном делопроизводстве и историографии, владевшие грамотой вели на нем частную переписку. После 1921 г. функции письменного монгольского языка несколько расширились и в делопроизводстве, и общественно-культурной сфере (в 1925 60 гг. на нем издавалась газета "Унэн", он изучался в школах). К началу 30-х гг. монгольской письменностью в Туве владело около 1,5% всего населения.
Тувинская национальная письменность на основе новотюркского латинизированного алфавита была введена в Тувинской Народной Республике 28 июня 1930 г. В ее разработке приняли участие видные языковеды Е.Д. Поливанов, Н.Н. Поппе, A.M. Сухотин, Н.Ф. Яковлев, А.А. Пальмбах, местные интеллигенты, духовенство (один из вариантов письма на основе латиницы создал лама Монгуш Лопсан-Чинмит, настоятель Верхне-Чаданского монастыря).
В 1941 г. было принято решение о переводе тувинской письменности на русский алфавит; новый тувинский алфавит, утвержденный 8 июля 1941 г., включает все русские буквы и три дополнительные для тувинских фонем в, у, ц. Тувинская орфография остается практически без изменений, хотя некоторые ее положения требуют уточнения (особенно сложны вопросы написания фарингализованных гласных, слабых согласных и др.). За основу орфографии принят фонетико-морфологический принцип.
В настоящее время тувинский язык, развитый в функциональном отношении, проявляет себя в двух основных разновидностях: литературного и устно-разговорного языка с диалектами, различия между которыми не являются принципиально существенными. Тувинский язык применяется во всех сферах жизни и деятельности тувинцев: это семейный быт, сельскохозяйственное и промышленное производство, школьное и вузовское образование, пропаганда, печать, театр, литература и искусство, судопроизводство и пр.
Языковая ситуация определяется высоким уровнем территориальной концентрации этноса в ее границах (более 96% всех тувинцев в РФ и около 78% всего населения Тувы), незначительным отставанием сельского населения от городского (48,5% к 51,5% в 2002 г.), функциональной развитостью родного языка и высоким уровнем владения им (родным считают тувинский язык около 99% тувинцев, это один из самых высоких показателей по РФ сохранности национального языка как родного). Объясняется это, помимо вышеназванных факторов, тем, что "здесь очень мало смешанных браков; горожане тесно связаны с селом, где проживают их многочисленные родственники" [Крючкова, 1994:49]. К этому добавляют "фактор длительности контактов с русскими (у тувинцев эти контакты менее длительны, чем у других народов СССР), хотя не может быть вовсе сброшен со счетов и фактор длительности литературных традиций, поскольку верхушка тувинского общества длительное время до возникновения Тувинской Народной Республики пользовалась в качестве литературного старомонгольским письменным языком. Это был чужой для них язык, но и с его помощью какой-то опыт в этом отношении накапливался" [Аврорин, 1975:106]. Кроме того, в Туве устойчиво школьное образование на родном языке [см. Сердобов, 1972:307; Аврорин, 1975:106]. В.М. Алпатов отмечает обособленность Тувы и сравнительно низкую русификацию коренного населения даже в советское время [Алпатов, 2002:144]: И, конечно же, "следует при этом не упускать из виду, что Тува вошла в состав СССР лишь в 1944 г., а русский язык в тувинских школах начали изучать еще позже - с 1948 г. Поэтому тувинцы в отношении языковой ситуации занимают несколько особое место среди прочих коренных народов Сибири" [Аврорин, 1975:232].
По переписи 2002 г. около 84% тувинцев свободно владеют русским языком. Тувинско-русское двуязычие явилось естественным результатом развития производительных сил в республике и притоком сюда русскоязычного населения (прежде всего в города и производственные поселки), начавшегося с конца XIX в. В то время знание тувинцами русского языка было минимальным, однако русские, связанные с тувинцами в производстве, нередко владели их языком. Подтверждением тому служит публикация в начале прошлого столетия пособия для изучения тувинского языка носителями русского языка [Суховский, 1911]. В районах на границе с Монголией у тувинцев наблюдается также тувинско-монгольское двуязычие.
В целом, анализ языковой ситуации в Туве показывает, что тувинский язык по уровню своего функционирования является одним из самых полнокровных тюркских языков в Российской Федерации [Государственные и титульные языки России, 2002:370-384].
Результаты исследования этнической идентичности тувинцев показали, что «тувинцы имеют устойчивую, позитивную идентичность, которая характеризуется высокой степенью выраженности этнического «я», стремлением к сохранению своей аутентичности и этнической самобытности» [Донгак, 2003:7].
Принципы составления словника словаря
Первый круг проблем связан с определением критериев отбора культурных терминов в словарь для составления словника. Это в свою очередь требует: во-первых, разграничения понятия "ксеноним" от близких ему в лингвистической литературе понятий "безэквивалентная лексика" [Шатков, 1952; Морозов, 1956; Чернов, 1958; Швейцер, 1973; Бархударов, 1975; Верещагин, Костомаров, 1976, 1990; Виноградов, 1978 и др.], "языковые реалии" [Конецкая, 1978; Суксов, 1979; Влахов, Флорин, 1980 и др.], "слова, обозначающие национально-специфические реалии" [Федоров, 1983], "лексика со страноведческим культурным компонентом" [Верещагин, Костомаров, 1980], "лексика с культурным компонентом значения" [Томахин, 1980, 1981], "культурно-коннотированная лексика" [Малаховский, Микулина, 1982], "культурно-маркированная лексика" [Аверьянова, 1984], "локализм" [Финкель, 1962], "экзотизмы", "экзотическая лексика", "варваризмы" [Супрун, 1958; Реформатский, 1967; Берков, 1996 и др.]; во-вторых, различение случаев ксенонимического употребления от ксенонимической номинации.
Вышеперечисленные понятия, как бы они ни разграничивались исследователями, в конечном счете "подчеркивают национально-специфический характер данной лексики и затрудненность ее передачи вследствие отсутствия абсолютного эквивалента в иноязычной культуре и языке народа - ее носителя" [Мельничук, 2002:8]. Наличие разных терминов для обозначения культурно-ориентированной лексики связано с различными подходами в ее исследовании.
Безэквивалентная лексика и языковые реалии рассматриваются с позиций переводоведения, где решаются проблемы передачи подобной лексики с оригинала на переводной текст. Страноведческая лексика или слова с культурным компонентом являются объектом исследования в лингвострановедении, лингвострановедческой лексикографии, а также в лингвокультурологии, где данная лексика рассматривается с точки зрения отражения в них культуры, национально-психологических особенностей, опыта людей, говорящих на данном языке. Экзотизмы, варваризмы, иноязычные вкрапления, иностранные слова и т.д. выделяются в лексикологии с точки зрения пластов словарного состава языка, степени освоенности лексических заимствований. В то время как ксенонимы являются объектом изучения теории межкультурной коммуникации и противопоставляются идионимам как результат вторичной номинации внешнекультурного элемента.
Отбор культурных терминов в словник разрабатываемого словаря основывается на принципах значимости и/или уникальности того или иного элемента культуры. Данные принципы могут использоваться каждый по отдельности или в совокупности. Например, такие культурные термины как taiga, steppe, tundra, Buddhism, kurgan, maral, shaman, yurt и др., регистрируемые словарями английского языка типа OED, WEUD, не являются уникальными только для тувинской культуры, поскольку перечисленные слова являются фактически региональными полионимами. Тем не менее, они являются значимыми в тувинской культуре и необходимы при ее описании, что подтверждается многократным употреблением в англоязычных текстах о Туве. Таким образом, принцип значимости применяется в отношении словарных ксенонимов.
В случае с малоосвоенной культурой мы имеем дело в основном с окказиональными ксенонимами-тувизмами. Критерием включения их в словник является не менее чем двукратное употребление одного и того же ксенонима у разных авторов.
Кроме того, в силу специфики некоторых типов текстов становится необходимой опора на принцип разграничения ксенонимической номинации от ксенонимического употребления. Под ксенонимическим употреблением мы понимаем такие случаи использования иноязычных слов в этнографических работах, в которых наблюдается обязательная привязка иноязычного слова к его англоязычному эквиваленту. Например, при перечислении названий животных, обитающих на территории исследуемой культуры, приводятся не только местные названия, не имеющие эквивалента в английском языке, но и названия таких животных, как медведь, волк, заяц, лисица и других. Подобное наблюдается также при описании домашней утвари, одежды, орудий труда и инструментов и т.д. Следует отметить, что в русскоязычных описаниях тувинской культуры происходит то же самое. Ниже приводится отрывок из русскоязычного этнографического текста.
"По внутреннему устройству летнее и зимнее жилища оленеводов не различались. В центре - очаг, вернее, место для костра, либо железная печка. Котел {паш) с двумя ушками подвешивался на деревянных крюках к волосяной веревке, свисающей с вершины алачека. Убранство алачека было весьма простым. Вокруг стен расставлялись на подложенных жердях переметные сумы {барва), седла верховые и вьючные. На правой стороне подвешивалась на крючках из оленьего рога или дерева (аскы), привязанных к жердям, берестяная посуда, круглые берестяные ведерки {со), мешочки из шкур {хап) для чая, соли, муки, кожаные мешки (кёгээр) с молоком, матерчатые мешки с сыром (пыштак) и т.д. Правая половина жилища - женская, тут производились все женские хозяйственные работы. У очага расставлялась утварь: берестяные корытца (одуш) разных размеров, деревянные самодельные чашки (аяк), камень или деревянный обрубок, на котором разбивали кирпичный чай в кожаном мешке, ударяя по нему обухом топора, здесь же можно было увидеть копалку для сараны (озук)" [Народы Сибири, 1956:440].
В данном отрывке из десяти приведенных в скобках тувинских слов к собственно ксенонимам относятся "барба", "кёгээр", одуш" и "пыштак". Подтверждение тому мы находим в "Тувинско-русском словаре", в котором "тувинские слова, обозначающие специфические понятия в области этнографии, истории, сельского хозяйства и т.д., не имеющие соответствий в русском языке, или переводятся описательно, или транслитерируются и сопровождаются пояснением в скобках" [ТРС, 1968:14]. Например: барба кожаный вьючный мешок. одуш берестяное корытце. кегээр - большая кожаная фляга (для кумыса или араки). быштак -1) быштак (особый вид сыра и брынзы); 2) сыр; 3) брынза. Все остальные имеют однозначные эквиваленты в русском языке и не являются уникальными только для тувинской культуры.
В таких случаях при разграничении ксенонимической номинации от ксенонимического употребления важным становится фактор уникальности того или иного элемента культуры, то есть отсутствие точного эквивалента в языке описания.
Классификация ксенонимов-тувизмов
В результате анализа текстов англоязычного описания тувинской культуры нами был составлен список ксенонимов-тувизмов, насчитывающий 193 единицы. На основании этого списка была создана тематическая классификация ксенонимов-тувизмов, которая охватывает следующий пласт лексики тувинской культуры: I. Географическая лексика (41 ед. или 21,2%):
1. Топонимы:
названия населенных пунктов и районов /кожуунов (Kyzyl, Chadaan, Turan, Ak-Dovurak, Dzun-Khemchik kozhuun, Erzin kozhuun, Todzha/Tozhu kozhuun и др.)
названия рек (the Alash, the Bii-Khem, the Kaa-Khem, the Ulug-Khem, the Yenisei и др.)
названия озер (Azas, Tore-Khol, Sut-Khol и др.)
названия гор (Mongunaiga, the Sayan Mountains, the Tannu-Ola и др.)
2. Этнонимы (Tozhuan и Tuvan с различными вариантами)
3. Географические термины (taiga, tundra, steppe)
4. Названия элементов флоры и фауны (dzeren antelope, yak, maral, tarbagan и др.)
И. Историческая лексика (44 ед. или 22,8%):
1. Антропонимы (Donduk Kuular, Mongush Buyan-Badyrgy, Maksim Munzuk, Salchak Тока и др.)
2. Названия исторических явлений и событий (Aldan Maadyr, Altyn Khans и др.)
3. Названия исторических объектов и предметов (Arzhaan, Arzhaan-2, the Center of Asia monument, stone man /kozhee, kurgan, shaagai, manzy, daalymba и др.)
4. Лексика, относящаяся к административному устройству дореволюционной Тувы и периода ТНР {aimak, arat, arban, boda, boshka, duzhumet, kha, khoshun /kozhuun, khundu, noyan, the Ambyn-noyan, chalang, changy и др.)
5. Топонимы (Belotsarsk - одно из бывших названий Кызыла - столицы Республики Тыва, Khem-Beldir, Tannuuva, Uriangkhai) III. Бытовая лексика (41 ед. или 21,2%):
1. Лексика, связанная с едой (aarzhy, araka, byshtak, dalgan, khoitpak, koumiss, kurut, oreme, sarzhag, Tuvan blood sausage, Tuvan tea и др.)
2. Лексика, связанная с одеждой (chavaga, idik, kezhege и др.)
3. Лексика, связанная с описанием жилища (yurt, kharaacha, alazhy, chadyr, orege и др.)
IV. Лексика из области музыкального искусства тувинцев (30 ед. или 15,5%):
1. Названия музыкальных групп (Huun-Huuru, Chirgilchin, the Tyva Ensemble, Yat-kha и др.)
2. Названия стилей горлового пения (khoomei, kargyraa, sygyt, borbangnadyr, ezengileer и др.)
3. Названия музыкальных инструментов (amyrga, byzaanchy, doshpuluur, igil, khomus, chanzy, chadagan, limbi и др.)
V. Лексика, связанная с традициями и обычаями {chonar-dash, the Dance of the Eagle, kadak, Naadym, Shagaa, uzha и др.) - 9 ед. или 4,7%.
VI. Религиозная лексика (28 ед. или 14,5%):
1. Лексика, связанная с буддийской верой (Buddhism, lama, burgan, khuree, cham ceremony, Dalai lama, Yellow Faith, Yellow Hats и др.)
2. Лексика, связанная с шаманизмом (albys, algyshtar, chalama, dungur, eeren, Erlik Orany, khuvaanak, kuzungu, ovaa, shaman(ism), tos-karak и др.)
Данная классификация составлена с целью более полного изучения закономерностей формирования АЯМО (ТК), а также выявления, какие тематические группы лексики тувинской культуры наиболее полно представлены в английском языке. Англоязычные ксенонимы-тувизмы сосредоточены в шести тематических группах: география, история, быт, традиции и обычаи, музыка, религия. По количеству ксенонимов данные тематические группы можно распределить следующим образом: на первом месте такие тематические группы, как "Географическая лексика", "Историческая лексика" и "Бытовая лексика"; на втором месте - "Лексика из области музыкального искусства тувинцев", а также "Религиозная лексика"; и на третьем месте - "Лексика, связанная с традициями и обычаями".
Имена собственные в данном списке насчитывают около 70 единиц, что составляет 36% от общего числа ксенонимов-тувизмов.
Тувинцы - продукт своего региона. Они впитали (как это случается со всеми народами) элементы культур своих соседей, поэтому англоязычные описания Тувы представляют собой переплетение ксенонимов нескольких культур: общетюркской (khan, khomus, koumiss, taiga и др.), монгольской (khoitpak, khuree, khural, noyon и др.), тибетской (lama, Lamaism, tsampa, yak и др.), русской (banya, blini, Communist, kulak, pirozhki, samovar, steppe, vodka и др.), китайской (boo, chalang, changy, daalymba и др.). Проблеме изучения русской/советской лексики в английском языке посвящено немало исследований. Опираясь на труды предшественников, мы без труда выделяем данный слой лексики. Поскольку детальное этимологическое изучение тувинских идионимов-прототипов не входило в круг задач настоящего исследования, мы условно объединяем элементы родственных культур под общим названием ксенонимы-тувизмы.
Таким образом, АЯМО (ТК) представлен двумя пластами ксенонимической лексики: 1) ксенонимы-тувизмы и 2) ксенонимы-"русизмы". Далее каждый пласт в свою очередь делится на две группы: группа собственно ксенонимов и группа региональных полионимов.
Первый пласт состоит из группы собственно ксенонимов-тувизмов (например, arat, arban, boda, byshtak byzaanchy, dalgan, doshpuluur, dungur, eeren, igil, kargyraa, khoitpak, khoomei, kozhuun, kurut, oreme, sarzhag, sygyt и др.) и группы региональных полионимов, лексических единиц, используемых для описания нескольких культур (например, Buddhism, Jew s harp, khan, koumiss, lama, the Yellow Faith и др.).
Второй пласт состоит из группы собственно ксенонимов-русизмов и /или -советизмов (например, tsar(ism), Cossack, collectivization, banya, Bolshevik, Red Army, oblast, pirozhki, rayon, samovar, smetana, Soviet, yolka tree и др.) и группы региональных полионимов (например, kurgan, maral, shaman, steppe, tundra и ДР-)
В разрабатываемом словаре представлены как собствено ксенонимы-тувизмы, так и региональные полионимы из первого и второго пласта ксенонимической лексики АЯМО (ТК).
В зависимости от степени близости к общеупотребительному ядру словарного состава языка были разграничены базовые, специальные и окказиональные ксенонимы-тувизмы.
В нашем списке доля базовых ксенонимов-тувизмов составляет 8,8% (17 единиц), причем они представлены исключительно региональными полионимами. Доля специальных ксенонимов-тувизмов составляет 9,3% (18 единиц), среди них собственно ксенонимов-тувизмов насчитывается всего 5-7 единиц (Kyzyl, the Tannu Ola, Tannu Tuva, Tuva /Tuvinian (этноним и язык), the Sayans, the Yenisey). Остальные 81,8% (158 единиц) составляют окказиональные ксенонимы, представляющие собой собственно ксенонимы-тувизмы. Данные цифры подтверждают малоосвоенный характер тувинской культуры английским языком.
