Семантика и функционирование неопределённых местоимений с компонентами some, any, no в английском языке Сулейманова Динара Наилевна

Содержание к диссертации

Введение

ГЛАВА I. Исходные теоретические положения 14

1. Исследования в области неопределенных местоимений 14

2. Категория определенности/неопределенности 25

3. Зона неопределенного существования в английском языке 33

3.1. Неопределенные местоимения и контекст 33

3.2. Метаязык исследования 37

3.3. Роль видо-временного параметра ситуации в организации контекстов сферы реальности и сферы гипотезы 43

3.4. Модальность высказывания в зоне неопределенного существования 57

3.5. Контексты снятой утвердительности 64

3.6. Сфера отрицания 68

3.7. Список контекстов зоны неопределенного существования 72

Выводы по главе I 75

ГЛАВА II. Функционально-семантический анализ неопределенных местоимений с компонентами some, any и no в зоне неопределенного существования .77

1. Семантика вторых компонентов неопределенных местоимений 77

1.1. Семантика и функциональный статус существительных body

1.2. Семантика числительного one и соответствующей морфемы в функции второго компонента неопределенных местоимений 84

2. Функционально-семантический анализ неопределенных местоимений с компонентом some 87

2.1. Неопределенное местоимение some 88

2.2. Неопределенные местоимения somebody, someone и something 98

3. Функционально-семантический анализ неопределенных местоимений с компонентом any 105 3.1. Неопределенное местоимение any 105

3.2. Неопределенные местоимения anybody, anyone и anything 116

4. Функционально-семантический анализ неопределенных местоимений с компонентом no 123

4.1. Отрицательное неопределенное местоимение no 123

4.2. Отрицательные неопределенные местоимения nobody, no one и nothing 129

Выводы по главе II 134

ГЛАВА III. Чередования неопределенных местоимений с компонентами some, any, no в зоне неопределенного существования 137

1. Сопоставительный функционально-семантический анализ неопределенных местоимений some и any 137

2. Сопоставительный функционально-семантический анализ неопределенных местоимений somebody/-one и anybody/-one, something и anything 145

3. Сопоставительный функционально-семантический анализ неопределенных местоимений any и no 153

4. Роль конструкций something + предлог of + имя vs nothing + предлог of +

имя в номинативной системе языка 154

5. Общая динамика функционирования неопределенных местоимений с компонентами some, any и no в зоне неопределенного существования .160

Выводы по главе iii 164

Заключение 167

Библиография

• Зона неопределенного существования в английском языке
• Семантика числительного one и соответствующей морфемы в функции второго компонента неопределенных местоимений
• Функционально-семантический анализ неопределенных местоимений с компонентом no
• Сопоставительный функционально-семантический анализ неопределенных местоимений somebody/-one и anybody/-one, something и anything

Введение к работе

Настоящее исследование посвящено комплексному анализу проблем неопределенных местоимений в английском языке, которые неизменно привлекают внимание исследователей своеобразием своей семантики, пестротой оттенков значения и вариантов употребления. Несмотря на то, что неопределенные местоимения неоднократно становились предметом обсуждения в рамках различных лингвистических направлений и подходов, особенности их семантики и функционирования по-прежнему остаются в зоне интересов исследователей, в том числе по причине недостаточной изученности их когнитивной основы. Сопротивление, которое оказывают изучаемые формы, попыткам вписать их в жесткую систему оппозиций, закрепило за ними характеристику «кладовой, чулана местоимений» ('lumber-room').

Характеризуя степень изученности проблемы неопределенных местоимений, необходимо отметить, что с позиции прагматического подхода языковеды рассматривают сходство и различие значений данных единиц, определяют зависимость их значений от наличия информации у говорящего с учетом признаков фиксированности/нефиксированности денотата неопределенного местоимения, большей/меньшей неопределенности, в другой терминологии – специфичности/неспецифичности [Овешкова 2007; Сергиенко 2003; Третьякова 2009; Haspelmath 1997]; предпринимают попытки свести значения неопределенных местоимений к правилам их «синтаксического употребления» [Klima 1964]. В западноевропейском языкознании исследователи [Lakoff 1969; Quirk 1972] описывают различие между неопределенными местоимениями в терминах пресуппозиции. Наибольшее количество работ по неопределенным местоимениям опирается на теорию референции [Беглярова 2010; Епимахова 2011; Падучева 1989; Черникова 1993]. В целом, до сих пор отсутствует должное объяснение организационных принципов этих весьма подвижных языковых единиц, ожидающих адекватной интерпретации.

В связи со сложностью семантики неопределенных местоимений и противоречиями в их интерпретации существует необходимость выработки общего подхода к их исследованию с целью уточнения их статуса в языковой системе и семантики конкретных представителей данной группы. Это обусловливает актуальность данного исследования в ракурсе новейших направлений в языкознании, в частности с позиции когнитивной лингвистики. В связи с изменившимися подходами к классификации языковых единиц проблема определения принципов внутренней организации неопределенных местоимений как ярких представителей «промежуточных» элементов, не вписывающихся в традиционно выделяемые классы кардинальных единиц языка, становится особенно актуальной.

Объектом диссертационного исследования является микросистема английских неопределенных местоимений (some, somebody, someone, something, any, anybody, anyone, anything, no, nobody, no one, nothing).

Предметом исследования выступают семантические и коммуникативно-прагматические характеристики исследуемых неопределенных местоимений.

Материалом для исследования послужили оригинальные тексты художественной литературы английских и американских авторов XIX, XX, XXI веков. Из этих текстов методом сплошной выборки было отобрано свыше девяти тысяч примеров. Каждый пример снабжен переводом из переводной литературы.

Когнитивный подход позволяет расширить представление о роли неопределенных местоимений в организации и концептуализации семантического пространства языка. Семантика местоимений уже не сводится к служебной функции замещения или к функции маркера, лишенного собственного лексического значения. В рамках этого подхода неопределенные местоимения рассматриваются как языковые средства, которые создают каркас для вербализации ментальных категорий. Изучение неопределенных местоимений с позиций когнитивного подхода обусловлено их непосредственной зависимостью от основных познавательных процессах концептуализации и категоризации. Такой подход требует разработки «естественных» классификаций, в которых существенное место занимают переходы между явлениями, в тех или иных отношениях полярно противостоящими друг другу. В качестве примера работ, выполненных в русле когнитивного подхода, следует привести исследования Т.П. Нехорошковой [Нехорошкова 2001], Л.В. Тарасенко [Тарасенко 1990]. Так, в работе Т.П. Нехорошковой [Нехорошкова 2001] показано, что значения неопределенных местоимений французского и латинского языков сцеплены между собой таким образом, что вместе они образуют плавный спектр взаимопроникающих семантических единиц, которые покрывают особую семантическую зону — зону неопределенного существования (в дальнейшем НС). В работе доказывается, что функционирование микросистемы местоимений неопределенного существования связано с актуализацией такого признака, как признак существования.

Метод когнитивного освоения языковых единиц и концепция зоны неопределенного существования позволяет сформулировать рабочую гипотезу исследования. Представляется, что в английском языке существует микросистема неопределенных местоимений с компонентами some, any, no, объединенных общностью семантики и функционирования. Ментальной основой функционирования неопределенных местоимений служат некие начальные или промежуточные этапы познавательной деятельности человека. Анализируемые неопределенные местоимения фиксируют этапы становления существования объекта в сознании говорящего в диапазоне от максимальной гипотетичности до уверенной констатации факта бытия или небытия объекта/признака. Неопределенные местоимения функционируют в языковой зоне неопределенного существования, для которой характерно триединство сфер гипотезы, реальности и отрицания. Предназначение неопределенных местоимений в английском языке связано с репрезентацией признака существования — семантического стержня системы специальных языковых средств. Неопределенные местоимения с компонентом some, any, no характеризуются комплексом качественно-количественных признаков, обеспечивая единство и целостность зоны неопределенного существования.

Цель настоящей диссертационной работы заключается в раскрытии сущности зоны неопределенного существования в английском языке, в выявлении функционально-семантического потенциала неопределенных местоимений с компонентами some, any и no как особой микросистемы неопределенных местоимений, обладающей семантической и коммуникативно-прагматической спецификой, объединенной общностью семантики, а также в определении их места в организации данной зоны.

В соответствии с целями настоящего исследования были определены следующие задачи:

1. 1. определить структуру зоны неопределенного существования в английском языке;

   2. разработать методику анализа контекстных условий реализации значений неопределенных местоимений в зоне неопределенного существования;

   3. выявить семантические характеристики зоны неопределенного существования в английском языке, определить факторы, способствующие реализации значения выделенных неопределенных местоимений;

   4. исследовать семантику второго компонента (body, thing, one) в составе неопределенных местоимений;

   5. установить зависимость между качественным и количественным аспектами семантики неопределенных местоимений и исчисляемостью/неисчисляемостью, конкретностью/абстрактностью актуализируемого имени;

   6. выявить доминантные области каждой формы, зоны вероятного пересечения их значений и объяснить семантику неопределенных местоимений в нетипичных контекстах;

   7. установить роль неопределенных местоимений в номинативной системе языка;

   8. квалифицировать неопределенные местоимения с компонентами some, any, no как специфическим образом организованную подсистему местоимений неопределенного существования, объединенную общностью семантики и функционирования.

   На защиту выносятся следующие положения:

   1. 8. 1. Зона неопределенного существования в английском языке представляет собой триединство сфер реальности, гипотезы и отрицания; при этом объект может находиться в диапазоне от максимальной неопределенности (незнания) до минимальной неопределенности (знания).

         2. В рамках сферы гипотезы говорящий выражает меньшую или большую степень уверенности в реальности существования объекта/качества; соответственно, основными (прототипическими) объектами этой сферы являются, например, местоимения some и any, которые могут функционировать в соседних сферах реальности и отрицания в качестве периферийных (непрототипических) объектов.

         3. Использование говорящим неопределенных местоимений some и any, а также их производных в одних и тех же контекстах ориентирует мысль слушающего по степени выражаемой неопределенности. Позитивно ориентированное местоимение типа some характеризуется меньшей, а негативно ориентированное местоимение типа any характеризуется большей степенью неопределенности.

         4. Многозначность неопределенных местоимений с компонентами some, any, no создает сложное семантическое пространство внутри поля (зоны неопределенного существования), которое частично пересекается со смежными семантическими полями, обеспечивая континуальный характер языка.

         Для решения поставленных задач в работе используется комплекс методов и приемов лингвистического анализа, в частности метод сплошной выборки лексической единицы из художественной литературы, сравнительно-сопоставительный анализ значений полисемантичного слова, метод лингвистического описания, метод компонентного анализа, метод контекстуального и логико-семантического анализа, метод количественного анализа, метод когнитивного моделирования.

         Теоретическая значимость исследования состоит в детальном анализе системных связей неопределенных местоимений с компонентами some, any, no с позиции когнитивного подхода. Глубокое теоретическое осмысление связи категории определенности/неопределенности с этапами познавательной деятельности человека, а также уточнение теоретических положений местоименной семантики осуществляется посредством анализа взаимодействия двух признаков — признака неопределенности и признака существования.

         Диссертационное исследование вносит вклад в описание феномена неопределенности, что способствует более полному пониманию номинативной системы языка. Изучение неопределенных местоимений помогает глубже понять то, каким образом осуществляется сознанием концептуализация мира, выявляет механизм вербализации когнитивных структур с помощью языковых элементов.

         Практическая ценность исследования состоит в том, что его результаты вносят вклад в теорию функциональной грамматики, позволяют дополнить практические грамматики английского языка сведениями о применении неопределенных местоимений и могут быть использованы в практике преподавания английского языка, в теоретических курсах грамматики, лексикологии, когнитивной лингвистики, общего языкознания, лингвистической семантики и теории перевода.

         Методологической и теоретической базой диссертационной работы являются исследования отечественных и зарубежных ученых по когнитивной семантике (Н.Н. Болдырев, Р. Джакендофф, Т. Гивон, А.А. Кибрик, Е.С. Кубрякова), по лексической семантике (О.С. Ахманова, С.Г. Шафиков), по лингвистической теории категории определенности/ неопределенности (Е.М. Галкина-Федорук, В.В. Гуревич, Т.М. Николаева, Е.В. Падучева, R. Christophersen, G. Lakoff), по когнитивной психологии (E. Rosch), по когнитивной диахронии (Т.П. Нехорошкова) и работы по неопределенным местоимениям (Т.М. Николаева, А. Пилка, О.Н. Селиверстова, Н.Ю. Шведова).

         Научная новизна исследования заключается в том, что в работе впервые предпринята попытка многоаспектного системного изучения функционально-семантического потенциала неопределенных местоимений с позиций новейших направлений в языкознании. Представлен системный анализ семантики и функционирования неопределенных местоимений в зоне неопределенного существования, вскрыта когнитивная основа содержания изучаемых единиц. Определена роль неопределенных местоимений в номинативной системе языка.

         Апробация работы. Результаты настоящего исследования обсуждались на международных и всероссийских научных конференциях, в том числе на конференции научного общества Восточного института экономики (Уфа, 2008), II Международной научно-практической конференции «Проблемы лингвистики, методики обучения ИЯ и литературоведения в свете межкультурной коммуникации» (Уфа, 2009), Всероссийской научно-методической конференции «Лингвометодические и культурологические проблемы обучения ИЯ в вузе» (Уфа, 2010), научной конференции «Актуальные проблемы контрастивной лингвистики, типологии языков и лингвокультурологии в полиэтническом пространстве» (Уфа, 2011). Автор стал победителем конкурса научных работ студентов и аспирантов БГПУ им. М. Акмуллы в номинации «Лучшая студенческая работа по филологии» (Уфа, 2009).

         Зона неопределенного существования в английском языке

         Проблема неопределенных местоимений в силу своей специфики всегда представляет для исследователей не только интерес, но и большие трудности. Несмотря на немалое количество работ, посвященных исследованию неопределенных местоимений, в современной науке о языке особенности их семантики и функционирования по-прежнему остаются недостаточно исследованными. Наличие целой совокупности свойственных неопределенным местоимениям парадоксов функционирования (см., например, [Николаева 1983]) обращает на себя внимание исследователей разных языков. Сопротивление, которое оказывают изучаемые формы, попыткам вписать их в довольно четко оформленные подгруппы местоимений и жесткую систему оппозиций закрепило за ними характеристику «кладовой, чулана местоимений» ( lumber-room ) [Kruisinga 1932: 129].

         Несколько последних десятилетий характеризуются повышенным интересом к неопределенным местоимениям. Языковеды рассматривают неопределенные местоимения с позиции прагматического подхода, определяют зависимость их значений от наличия информации у говорящего с учетом признаков фиксированности/нефиксированности денотата неопределенного местоимения, большей/меньшей неопределенности, в другой терминологии – специфичности/неспецифичности [Овешкова 2007; Третьякова 2009; Haspelmath 1997]; предпринимаются попытки свести значения неопределенных местоимений к правилам их «синтаксического употребления» [Klima 1964; Маловицкий 1971]. В западноевропейском языкознании исследователи [Lakoff 1969; Quirk 1972] описывают различие между неопределенными местоимениями в терминах пресуппозиции. Наибольшее количество работ по неопределенным местоимениям опирается на теорию референции [Беглярова 2010; Епимахова 2011; Падучева 1982; Сергиенко 2003; Черникова 1993]. В трудах ученых, затрагивающих проблему семантики неопределенных местоимений, содержится много тонких наблюдений и ценных замечаний. В целом же изолированные вопросы, на которые исследователи обращают внимание, не охватывают всей полноты проблемы, что зачастую придает выводам мозаичный характер. Например, анализ неопределенных местоимений не может ограничиться сугубо синтаксическим подходом, поскольку существуют контексты, в которых общее значение изучаемых единиц не выявлено. Кроме того, существенным недостатком прагматического подхода к исследованию детерминативов можно считать то, что не учитывается связь понятия, выраженного существительным, с денотатом и не принимается во внимание соотнесённость функционирования детерминативов с процессами, протекающими в сознании реципиентов.

         При наблюдаемой в теоретической литературе эклектичности подходов к изучению неопределенных местоимений неизбежным оказывается регистрационный характер описания исследуемых форм. До сих пор отсутствует должное объяснение принципов строения этих достаточно подвижных языковых единиц. Наблюдаемый в научной литературе атомарный подход к интерпретации материала не отвечает на вопросы, касающиеся природы исследуемых форм.

         В связи со сложностью семантики неопределенных местоимений и не связанных между собой концепций местоименного значения существует необходимость выработки общего подхода к исследованию неопределенных местоимений с уточнением их статуса в языковой системе и семантики конкретных представителей данной группы. Это обусловливает актуальность данного исследования в ракурсе современных направлений в языкознании, в частности с позиции когнитивной лингвистики. Сложность нахождения единого подхода к исследованию неопределенных местоимений связана с классификацией языковых единиц. Как отмечает В.Г. Адмони, промежуточность многих языковых явлений, их тяготение к двум или даже нескольким категориям начинает рассматриваться в современном языкознании как черта, объективно присущая языковой структуре. Установление таких тенденций и их перспектив развития приводит в ряде случаев к «более точному раскрытию существа данного явления, чем создание жестких схем» [Адмони 1968: 99]. Жесткие схемы мешают понять язык, искажая его природу, «оставляя за пределами осмысления языка самые главные его особенности, самые типичные его черты» [Будагов 1978: 6]. Неопределенные местоимения являются ярким примером «промежуточных» элементов, не вписывающихся в традиционно выделяемые классы кардинальных единиц языка, и в этом свете их изучение приобретает особый интерес.

         Объектом диссертационного исследования является микросистема английских неопределенных местоимений (some, somebody, someone, something, any, anybody, anyone, anything, no, nobody, no one, nothing).

         Предметом исследования выступают семантические и коммуникативно-прагматические характеристики исследуемых местоимений. В связи с тем, что содержание анализируемого материала обращено более к мышлению человека, чем к миру, особое место в анализе занимает когнитивный подход. С развитием когнитивного направления в языкознании на первый план выдвигается изучение языка как средства изучения познания, деятельности человеческого сознания. «Язык является главной когнитивной составляющей той инфраструктуры мозга — когнитивной системы, которая обеспечивает деятельность человеческого сознания и, таким образом, он отражает познание, открывает доступ к когнитивному миру человека, его интеллекту, структурам его сознания» [Кубрякова 2004: 11]. Когнитивный подход существенно меняет взгляд исследователей на природу неопределенных местоимений. Семантика местоимений уже не сводится к служебной функции замещения или к функции маркера, лишенного собственного лексического значения. Неопределенные местоимения рассматриваются как языковые средства, которые создают каркас для вербализации ментальных категорий.

         Семантика числительного one и соответствующей морфемы в функции второго компонента неопределенных местоимений

         Существует несколько подходов к изучению категории определенности/неопределенности: а) «выделение из множества» [Пропп 1951: 218-226], б) количественный подход в рамках компьютерной лингвистики [Brand 1976], в) кванторная модель описания семантики О/НО [Косеска-Тошева 1988], г) теория актуализации Ш. Балли и Г. Гийома [Балли 1955; Гийом 1992], д) референциальный подход [Арутюнова 1976; Падучева 1979; Шмелев 1992], е) функционально-семантический подход [Бондарко 1973; Поспелов 1970].

         Подход О. Бехагеля и В.Я. Проппа («выделение из множества») заключается в том, что неопределенный артикль обозначает предмет, имеющий какую-то связь с окружающим множеством себе подобных (речь идет о выделении этого предмета); определенный же артикль служит для обозначения уже выделенных предметов (или для таких, которые не допускают выделения из равных им, так как они являются единственными) [Пропп 1951: 220-221].

         В. Косеска-Тошева описывает семантическую оппозицию категории О/НО как противопоставление единственности/неединственности, уделяя внимание также референтному (индивидуализирующему)/нереферентному (генерализирующему) употреблению имени.

         Логико-семантический подход к изучению категории О/НО рассматривает связь категории с коммуникативной функцией предложения и его коммуникативным значением: О/НО трактуется как противопоставление данного и нового, темы и ремы [Ильиш 1971: 32]. С позиций теории актуализации или конкретизации категорию О/НО рассматривали Ш. Балли [Балли 1955] и Г. Гийом [Гийом 1992]: показатели О/НО рассматриваются как актуализаторы, преобразующие единицы языка в единицы речи. Г. Гийом выделяет имя в потенции (le nom en puissance) и имя в реальности (le nom en effet).

         В научной литературе в последние десятилетия при рассмотрении семантики О/НО раскрывается связь теории актуализации с вопросами референции и грамматики текста [Москальская 1981]. Ряд исследователей, в частности, Йохан ван дер Аувера [Auwera 2002: 112-116] в качестве основы разделения О/НО выдвигает принцип известности/неизвестности объекта коммуникантам.

         Критерий известности/неизвестности играет не последнюю роль в организации высказывания, так как, употребляя соответствующий определённый или неопределённый детерминатив, говорящий ориентируется на степень осведомлённости собеседника о предмете речи во избежание непонимания с его стороны [Крушельницкая 1961; Ревзин 1978; Кобозева 1981].

         Однако есть и возражения против сведения О/НО к известности-неизвестности [Пропп 1951]. Известность, по мнению В.Я. Проппа, не может восприниматься в качестве объективного критерия, поскольку то, что известно одному, другому может быть неизвестно, и наоборот.

         Изучение соотнесенности языковых выражений с внеязыковой действительностью позволяет ставить вопрос о функционировании категории О/НО как референциальной категории, о ее месте среди референциальных категорий, ее отграничении от смежных категорий (известности/ неизвестности, индивидуализированности/неиндивидуализированности).

         Здесь необходимо выделить работы И.И. Ревзина, впервые применившего к категории О/НО «функциональный подход» [Ревзин 1978: 133-272; Ревзина 1979], а также Н.Д. Арутюновой и Е.В. Падучевой, которым принадлежат обобщающие исследования по общей теории референции. Широкую популярность получил разработанный Е.В. Падучевой инвентарь типов референции (денотативных статусов) [Падучева 1985: 83-101].

         Как отмечает А.Д. Шмелев [Шмелев 1992: 268], при всей плодотворности применения классификации типов референции к материалу языка остаются невыявленными источники их разнообразия и взаимоотношения, при этом ряд употреблений вообще не может быть однозначно подведен под какой-либо статус. Анализ типов референтности исследователь предваряет некоторыми общими (в частности, терминологическими) замечаниями. «Объект, наименованием которого может служить некоторое языковое выражение, является денотатом данного языкового выражения. В конкретном высказывании языковое выражение может соотноситься со всем множеством своих денотатов (с экстенсионалом) или лишь с некоторыми (в частном случае — с каким-то одним) из них. Объект или множество объектов, с которыми соотносится языковое выражение в конкретном высказывании, называется референтом этого языкового выражения [Шмелев 1992: 268]. Как правило, для участников коммуникации важен лишь определенный фрагмент внеязыковой действительности, который может быть назван денотативным пространством. Для всякого языкового выражения, употребленного в речи, релевантным является то денотативное пространство, в котором фиксируется референт данного языкового выражения.

         Соотношение неопределенности и референтности находит свое выражение в работе С.М. Кузьминой [Кузьмина 1989], из которой следует, что изучаемая категория не может быть сведена к оппозиции референтность/нереферентность.

         Таким образом, при всей изученности применения коммуникативного подхода к категории О/НО, оказывается, что далеко не все вопросы могут получить на этой основе исчерпывающий ответ.

         С развитием общелингвистической теории набирает силу подход к проблеме в свете ментальных структур. «И категории, и концепты суть ментальные структуры, единицы памяти и языка мышления, то есть своеобразные кванты знания, которыми оперирует человек в процессе мышления; таким образом, мышление структурируется ментальными образованиями, которые можно назвать категориями и концептами в зависимости от угла зрения» [Шафиков 2007: 16]. Как отмечает Е.С. Кубрякова, языковые единицы, языковые категории указывают на ту содержательную информацию, которая уже стала продуктом человеческой обработки [Кубрякова 1994: 45]. Е.М. Галкина-Федорук, которая рассматривает категорию О/НО в таком аспекте, считает, что данная категория — продукт сознания человека, продукт работы его мышления при познании реальных явлений [Галкина-Федорук 1963: 3].

         С развитием когнитивного подхода многими исследователями признается неоднородность содержания термина неопределенность и, следовательно, назревшая необходимость концептуальных уточнений [Николаева 1983: 140; Нехорошкова 2001]. Необходимо проводить различие между неопределенностью (недетерминированностью) обозначаемого и неопределенностью в плане соотнесения с конкретным предметом. Несмотря на очевидную смысловую близость этих понятий, необходимо их четко разводить. Французский исследователь П. Гиро считает, что понятие О/НО входит в более широкое понятие «детерминированности/ недетерминированности». Данная терминология сохраняет традиционное разграничение определенного и неопределенного артиклей. Так, О/НО как частная оппозиция детерминированности/недетерминированности характеризуется уровнем отношений класс — индивид, в то время как детерминированность/недетерминированность непосредственно характеризуется представлениями о сущности того или иного объекта, его структурой признаков и включает также оппозицию по роду и числу.

         Функционально-семантический анализ неопределенных местоимений с компонентом no

         В лексически маркированных ситуациях выделяются предложения, где сказуемое выражено модальным глаголом, предложения с лексико-синтаксическими глагольными конструкциями, передающими модальные значения.

         Анализ средств выражения модальных значений проводится на материале глагольных форм и лексико-синтаксических глагольных конструкций, передающих модальные значения.

         Структурно основным является модальный план, задаваемый наклонением глагола-сказуемого. Модальность всегда входит в состав предикативности и является основным средством ее реализации. Исходя из этих позиций, можно определить модальность как «понятийную категорию со значением отношения говорящего к содержанию высказывания и отношения содержания высказывания к действительности» [Ахманова 1969: 237]. Модальность индикатива связана с модусом в понимании Декарта. Модус связывается со способом существования объекта, протеканием какого-либо действия или со способом суждения об объекте, явлении или событии.

         На материале английского языка можно выделить три вида модальности [Зверева 1983], выражающие отношение содержания высказывания (или действия) к действительности. Первый вид модальности представляет действие как еще не свершившееся (возможное, желательное), возможность совершения которого не исключена [Зверева 1983]. Основным способом выражения модального отношения между субъектом действия и действием являются модальные глаголы, которые служат основным средством нейтрализации утвердительности. Модальные глаголы служат не столько для выражения реальности существующего факта, сколько для выражения возможности, необходимости, желательности его существования. Конструкции с модальными глаголами обладают богатым семантическим диапазоном, который может реализоваться по-разному в зависимости от ситуации [Сабанеева 1987: 36]. Так, смысл изолированного предложения брат может петь не указывает на реальность события, выраженного инфинитивом.

         Некоторые исследователи выделяют первичную и вторичную функции модальных глаголов. Первичная функция выражает отношение субъекта действия к действию, то есть его необходимость, возможность или желательность. Вторичная функция модального глагола выражает отношение субъекта ко всему предложению. В обоих случаях на первый план выходит виртуальный характер ситуации. Следовательно, предложения с модальными глаголами относятся к сфере гипотезы. Рассмотрим следующий пример: (27) She m ust have something very exact to report to Felix [Murdoch] «Для доклада Феликсу ей нужны самые точные сведения». Данный пример может интерпретироваться как «У нее должно быть что-то достоверное» (первичная функция). Модальные глаголы, употребляемые в первичной функции, связаны между собой шкалообразной системой отношений от максимальной категоричности передаваемого ими значения необходимости к минимальной: (28) Any how, it s all fixed and arranged already; and some sailors or other must go with him [Melville] «Во всяком случае, все уже предрешено и расписано заранее»; (29) I might make something of him [Thackeray] «Если бы он не был так непроходимо глуп, - думала она, - я могла бы что-нибудь из него сделать».

         Пример (28) с глаголом must выражает констатацию объективной необходимости, невозможность несовершения действия, обязательности чего-либо. Пример (29) с глаголом might выражает мысль (человека) о допущении возможности и, следовательно, отличается большей субъективностью.

         Второй вид модальности позволяет выделить роль говорящего, а именно его отношение к содержанию высказывания с точки зрения его соответствия действительности. Одним из основных средств выражения этого вида модальности также служат модальные глаголы, однако здесь они употребляются в их вторичной функции для выражения предположения с разной степенью вероятности. Для каждого модального глагола характерна своя степень достоверности высказывания. Если, например, глаголы must, should, ought, can, may передают разные степени уверенности в соответствии высказывания действительности, то формы could и might – скорее неуверенность и сомнение, например: (30) It was only ten o clock in the morning, so she felt it m ust be something urgent. [Murdoch] «Было только десять часов утра — значит, дело срочное». (31) I feel I coul d do something much more important [Huxley] «А чувствую, что способен дать что-то гораздо более значительное».

         В примере (30) модальный глагол must передает наибольшую степень соответствия предположения реальной действительности. В примере (31) глагол could выражает предположение, относящееся к настоящему времени, в возможности осуществления которого говорящий не вполне уверен.

         Как утверждает Е.А. Зверева, по степени абстрагированности передаваемых рассматриваемыми формами модальных значений наиболее конкретными являются значения модальных глаголов в их вторичной функции, хотя они и передают общее для них, следовательно, более отвлеченное значение предположения по сравнению с отличающимися друг от друга более конкретными значениями возможности и необходимости модальных глаголов в первичной функции [Зверева 1983].

         К этому виду модальности относятся формы сослагательного наклонения глагола be и других глаголов, которые выражают предположение, и конструкции с глаголом should в условных придаточных предложениях. Форма were, а также формы прошедшее неопределенное в составе условного предложения передают модальное значение предположения, степень реальности которого зависит от того, к какому времени относится выражаемое ею предположение — к будущему или настоящему: (32) I dare say now if I were to ask you for a kiss you wouldn t give it me: you d say you d rather not – I ll kiss you and welcome: bend your head down [Bronte] «А если я попрошу, чтобы вы меня поцеловали, вы не захотите? Вы скажете: "Пожалуй – нет"?! – Я охотно поцелую вас, Бесси, наклоните голову».

         Если предположение относится к будущему, как в примере (32), то форма were означает лишь неуверенность говорящего в реальности соответствия данного высказывания действительности, но не нереальность, так как по отношению к будущему нельзя утверждать категорически, осуществится данное условие или нет. (33) I am not deceitful: if I were, I should say I loved you; but I declare I do not love you: I dislike you the worst of anybody in the world except John Reed. [Bronte] «Я не лгунья! Будь я лгуньей, я бы сказала, что люблю вас; но я заявляю, что не люблю; я ненавижу вас больше всех на свете, даже больше, чем Джона Рида!». В данном примере возможность осуществления условия исключается, форма were выражает значение нереальности. Употребляя конструкции с глаголом should, говорящий высказывает более конкретное значение маловероятного предположения, например: (34) Suppose he should be absent spring, summer, and autumn: how joyless sunshine and fine days will seem! [Bronte] «Может быть, его не будет весну, лето, осень. Какими безрадостными покажутся мне солнечный свет и прекрасные дни!»

         Сопоставительный функционально-семантический анализ неопределенных местоимений somebody/-one и anybody/-one, something и anything

         В приведенном примере (99) говорящий совершенно очевидно сомневается в наличии надежных механиков, о котором идет речь – any reliable mechanics . Следовательно, подобные вопросы с any психологически максимально продвинуты к сфере отрицания и не являются собственно вопросом. Данный тип вопроса менее характерен для any, хотя и не является исключением.

         Приведенный пример, характеризуется эвентуальностью: any выражает негативную оценку говорящего относительно вероятности существования тех, «которые бы рискнули». Виртуальный характер ситуации в подобных примерах связан с функцией обозначения этим местоимением гипотетических объектов. Таким образом, позитивное значение формы может быть сопряжено с налетом гипотетичности. В итеративном предложении (102) any имеет значение «любой, всякий» и подразумевает произвольный выбор: (102) Unfortunately the innocent are always involved in any conflict [Greene] «К несчастью, во всякой борьбе страдают невинные». Как показывает фактический материал, в сфере реальности и в позитивно ориентированных контекстах any означает «любой», пополняя, таким образом, подгруппу местоимений, которые характеризуются квантором всеобщности. В СФЕРЕ РЕАЛЬНОСТИ примеры с any составили 7,2%: (103) I looked for any feeling in myself, even resentment at a policeman s suspicion, but I could find none [Greene] «Я хотел понять, чувствую ли я хоть что-нибудь, но не испытывал даже досады на то, что меня подозревает полиция».

         В приведенном примере не сообщается заполнена ли актантная позиция, any в сочетании с feeling выражает неопределенное качество («какое бы то ни было чувство») и приписывает виртуальный характер имени. Последующий контекст (but I could find none) не оставляет никаких сомнений в негативной оценке существования объекта, качество которого передается неопределенным местоимением any. Когда говорящий не уверен в том, что событие вообще произошло, в предложении содержится скрытое условие ( if any ). В данном случае скрытое условие означает: «если вообще можно 112 говорить о наличии каких-либо чувств».

         Если внимательно проанализировать само значение формы it does not matter who/which/what , то можно отметить наличие в формулировке отрицательной частицы not. По мнению В.В. Гуревича, «когда any встречается в утвердительных предложениях, в них есть скрытое «негативное» значение» [Гуревич 1999: 54].

         Сопряженность позитивного значения с налетом гипотетичности подтверждается и исследованиями зарубежных лингвистов. Так, по мнению А. Дэвидсона [Davidson 1981: 367-368], any выражает так называемую «генерическую неопределенность» в качестве частного значения. Формулируя некоторые обобщения о семантических свойствах any, З. Вендлер отмечает, что значение данного местоимения не зависимо от контекста, связано с «произвольность выбора» ( freedom of choice ) [Vendler 1967]. В качестве доказательства лингвист приводит следующий пример: (104) Any doctor will tell you that Stopsneeze helps («любой врач скажет тебе, что это лекарство помогает») [Vendler 1967: 85]. По мнению автора, данное предложение можно интерпретировать как смутное подтверждение условных предположений ( a blank warranty for conditionals predictions ).

         Как уже было отмечено, при функционировании any в сфере реальности происходит своеобразное наложение его семантики на функционально-семантическое поле всеобщности. В данном случае значение неопределенного местоимения сходно со значением определительных местоимений every, each ( всякий, каждый ). По мнению А. Пилки, any выступает эксплицитным коррелятом логического квантора общности, наряду с all, every и each, которые составляют группу с количественным признаком тотальности (обобщенности) [Пилка 1984: 148]. Отличие any от определительных местоимений every, each можно показать на следующих примерах: 113 (105) A house appealed to any Forsyte, and especially to one who had been an auctioneer. [Galsworthy1] «Такая вещь, как дом, способна заинтересовать любого Форсайта, в особенности Форсайта, работавшего когда-то по части аукционов»; (106) A house appealed to every/each Forsyte, and especially to one who had been an auctioneer (дословно «каждого Форсайта»).

         Пример (105) можно интерпретировать следующим образом: «какого бы выбранного наугад Форсайта ни рассматривать, дом придется ему по душе». Пример (106) имеет следующий смысл: «для получения подтверждения о привлекательности дома необходим опрос каждого представителя семейства Форсайтов».

         По мнению У. Лабова, слово any является более сложной единицей, чем квантор общности. Автор вводит признак «фактивности» и делает заключение, что any употребляется в таких контекстах, где признак (фактивность) присутствует хотя бы имплицитно [Labov 1972: 791-803].

         Считается общепринятым, что в any сочетаются значения общности и существования. Это подтверждается на внутриязыковом уровне тем, что это местоимение входит в группу с all, every, each, с одной стороны, и взаимозаменяется с some, с другой. Данный факт является еще одним доказательством того, что any, как и все местоимения зоны НС, включает в себя признак существования.

         Анализ показывает, что any, как правило, не встречается в предложениях с временными формами длительного актуального и перфектного инклюзивного, так как им свойственна «четкая пространственно-временная локализация, которая является неотъемлемым признаком функционирования контекстов сферы реальности зоны НС» [Сулейманова 2011: 154]. Данное наблюдение подтверждает то, что даже в случае употребления в контекстах сферы реальности any не позиционирует объект или качество как реально существующие, выражая особое позитивное значение.

         Похожие диссертации на Семантика и функционирование неопределённых местоимений с компонентами some, any, no в английском языке

         

         Семантика и функционирование неопределенных местоимений с компонентами some-, any-, no- в английском языкеСулейманова Динара Наилевна

         Частицы и местоимения слова как компоненты "связанных" конструкций сверхфазовых диалогических единств (на материале немецкого языка)Болотова, Галина Николаевна

         

         Имплицитный компонент фразеологической семантики в современном английском языкеГунченко И. М.

         

         Оценочный компонент значения в семантике метафоры : На материале современного английского языкаБанина Елена Николаевна

         

         Гендерный компонент в структуре и семантике фразеологических единиц современного английского языкаЗыкова Ирина Владимировна

         Предикатные конструкции с дистантным расположением компонентов : Структура и семантика глагольно-именных предикативных сочетаний в немецком языкеБогуславская, Ирина Виленовна

         Семантика глаголов физического восприятия и таксисно-аспектуальный компонент организуемого ими предложения в современном английском языкеСидинхе, Антонина Леонтьевна

         Глагольные комплексы типа СОМЕ IN, PUT AWAY в современном английском языке: семантика и функционированиеГолубкова, Екатерина Евгеньевна

         Семантика и функционирование глаголов партитивного отношения в современном английском языкеСвиридова, Елена Анатольевна

         

         Контексты функционирования и семантика средств выражения надежды, уверенности и ожидания позитивного в английском языке Самойлова Марина Николаевна