Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Курс США в отношении Китая в 40-70 е гг. и внешние факторы, влиявшие на его формирование 14
1.1 Политика США в отношении Китая в 40-50-е годы и становление «китайского лобби» в США 14
1.2 Деятельность «китайского лобби» в условиях налаживающихся контактов между США и КНР 29
1.3 Выводы 33
Глава 2. Развитие пропекинского лобби в США и американская политика в отношении Тайваньской проблемы в 80-90-е гг. XX в 36
2.1 Развитие отношений между КНР и США в 80-90-е годы. Возникновение предпосылок для формирования нового «китайского лобби» 36
2.2 Китайская политика США и деятельность лоббистских группировок в 90-е годы XX в 40
2.3 Развитие тайваньского лоббизма в 90-е годы XX века 55
2.4 Китайский фактор во внутренней политике США на современном этапе 63
2.5 Выводы 73
Глава 3. Изменения в позиции США по тайваньской проблеме в конце 90-х - начале 2000-х гг. и их возможные причины 76
3.1 Общая характеристика военно-политического положения Тайваня на современном этапе 76
3.2 Изменения в американской политике в отношении Тайваня в последние годы 91
3.3 Последствия для ситуации в зоне Тайваньского пролива 117
3.4 Выводы 129
Заключение 131 ,
Использованные материалы 134
- Политика США в отношении Китая в 40-50-е годы и становление «китайского лобби» в США
- Развитие отношений между КНР и США в 80-90-е годы. Возникновение предпосылок для формирования нового «китайского лобби»
- Китайский фактор во внутренней политике США на современном этапе
- Изменения в американской политике в отношении Тайваня в последние годы
Введение к работе
Отношения между США и КНР, государствами, занимающими по совокупной мощи лидирующие места в мировом списке, будут оказывать в 21 веке определяющее влияние на ситуацию в Азии а возможно и в мире в целом. Уже сейчас можно отметить признаки постепенно усиливающегося соперничества между этими странами в различных районах Азии. В их противоречия неизбежно вовлекаются другие крупнейшие участники мировой политики. Например, вопрос возможного снятия Европейским союзом эмбарго на поставки оружия в Китай уже сейчас занимает важное место в повестке дня американо-европейских отношений. Не может оставаться в стороне от нарастающего соперничества и Россия. И Китай, и США заинтересованы в поддержке Москвой своей позиции и в дальнейшем, вероятно, будут пытаться вовлечь РФ в противостояние на своей стороне.
Тайваньская проблема является генератором наиболее острых противоречий в американо-китайских отношениях, от возможностей разрешения которого во многом зависит политическое будущее КНР и вероятная политика США в Азии.
Научная значимость данного диссертационного исследования обусловлена ролью, которую играет тайваньская проблема во внешней политике КНР. Политика Пекина по отношению к другим государствам строится во многом исходя из подхода той или иной страны к тайваньской проблеме. Китайцы добиваются от своих политических партнеров фиксации признания принципов «одного Китая», неприятия независимости Тайваня и концепции «двух Китаев» практически в любом двустороннем документе, посвященном общим принципам двусторонних отношений. Поддержка независимости Тайваня в той или иной форме способна поставить крест на попытках любой страны развивать отношения с Китаем. Даже выраженная в завуалированной форме, такая поддержка сразу становится крупнейшим раздражителем в двусторонних связях, как это имеет место в американо-китайских отношениях.
Актуальность данного диссертационного исследования вытекает из необходимости прогнозирования перспектив развития политических контактов между КНР и США, а также влияния взаимоотношений двух стран на российские интересы в Азиатско-Тихоокеанском регионе и в мире в целом.
Возможное нарастание противоречий между Китаем и Соединенными Штатами из-за Тайваня может иметь далеко идущие политические последствия для всего миропорядка. Выход Китая на мировую арену в качестве нарождающейся сверхдержавы совпадает по времени с активизацией процессов экономической и политической глобализации. Сейчас благодаря успехам КНР в развитии национального хозяйства согласно курсу экономических реформ, инициированных в конце 70-х годов XX века, страна получает как объективную (то есть не связанную с насильственными методами) возможность расширить свое международное влияние, так и способность посредством механизмов разнообразного экономического стимулирования поддержать и увеличить число своих международных союзников и партнеров. Наиболее податливым и перспективным объектом китайского политико-экономического влияния являются наиболее многочисленные в своей «слаборазвитости» страны Азиатско-Тихоокеанского региона и Центральной Азии. Переплетение китайских и американских интересов приобретает, таким образом, глобальный характер и изменения в отношениях между странами отразятся на ситуации во многих весьма удаленных от Тайваня регионах мира.
Важная роль в политике как Пекина, так и Тайбэя в отношении США принадлежит неформальным рычагам влияния на американскую политику. Вопросы стратегии отношений США с Китаем уже длительное время являются предметом для внутриамериканских ожесточенных дискуссий. Во внешней политике США сложились устойчивые группы политических и экономических интересов, ориентированных на построение стабильных отношений с КНР и, наоборот, на сдерживание Китая и окружение его системой военных баз. За каждым из подходов к политике на китайском направлении, как правило, стоят конкретные интересы крупнейших субъектов американской политики и экономики. Использование КНР и Тайванем возможностей непосредственного влияния на процесс выработки политических решений в американских верхах и учет теневых механизмов принятия таких решений необходимы для анализа устремлений США в Азиатско-тихоокеанском регионе (АТР).
Изучение методов воздействия на американскую политику, применяемых Пекином и Тайбэем, представляет и практический интерес. Многие из этих методов могут быть небесполезны в применении любой крупной страной, в том числе Россией.
Сложное переплетение интересов различных группировок в политической и экономической элите США накладывается на противоречия между КНР и Тайванем, создавая сложную, труднопредсказуемую обстановку в Тайваньском проливе. Гонка вооружений в этом районе, снизившая свою интенсивность на фоне успехов в американо-китайских отношениях в 80-е - первую половину 90-х годов XX в., сейчас снова набирает обороты. Можно без большого преувеличения сказать, что строительство вооруженных сил КНР осуществляется главным образом с прицелом на возможный конфликт вокруг Тайваня.
Произведенные в сентябре 2004 года изменения в составе Центрального Военного совета КНР, в состав которого впервые были введены командующие ВВС и ВМС, являются подтверждение данной оценки. Китай и Тайвань наращивают ударные возможности своих вооруженных сил, причем характер приобретаемых и разрабатываемых обеими сторонами вооружений делает возможность спонтанного возникновения конфликта вполне реальной уже в среднесрочной перспективе.
Вероятность конфликта возрастает и ввиду неблагоприятного для КНР развития внутриполитической ситуации на Тайване. Несмотря на усиление экономических связей между островом и материком, позиции сторонников политической интеграции с Китаем на Тайване по-прежнему слабы. Как показывают данные опросов, на Тайване искусственно, но весьма успешно формируется особый «тайваньский» тип национальной самоидентификации, противопоставляемый «китайскому». Количество людей, осознающих себя «тайваньцами», но не «китайцами», неуклонно растет.
В то же время руководство КНР за десятилетия воинственных заявлений о готовности освободить Тайвань любой ценой, во многом уже закрыло себе пути к отступлению в ситуации возможного конфликта. «Потеря» Тайваня означает для руководства КНР катастрофический подрыв собственного авторитета внутри страны, а потому в случае односторонних действий Пекина в направлении объявления независимости у Пекина может просто не остаться выбора.
Ключевым фактором, влияющим на ситуацию вокруг Тайваня, в этих условиях становится позиция США, которая, в свою очередь, зависит от противоречивых тенденций в американской политической жизни и подвержена внешним влияниям, в том числе и со стороны самих китайцев по обе стороны пролива. Недостаточно внятная или, напротив, чрезмерно резкая и однозначная позиция США в отношении проблемы способна стать ключевым фактором, делающим столкновение неизбежным.
В конце 90-х годов в политике Соединенных Штатов в отношении Тайваня наметились существенные изменения, позволяющие судить о корректировке китайского вектора американской политики в целом. Впервые за долгие годы инициативы ускорения технической модернизации тайваньских вооруженных сил исходят не от Тайбэя, а от Вашингтона. США не только не ограничивают свои военно-технические связи с островом из опасений навредить своим контактам с КНР, но и наоборот, активно побуждают тайваньцев к расширению номенклатуры военных закупок. К поставке на остров планируются такие виды вооружений, как зенитные ракетные комплексы «Пэтриот» РАСЗ, базовые патрульные самолеты Р-ЗС, эскадренные миноносцы типа «Кидд», дизель-электрические подводные лодки. Многие из поставляемых или планируемых к поставке систем оружия относятся к наиболее современным и предоставляются лишь самым близким и важным союзникам Соединенных Штатов. Обращает на себя внимание тот факт, что тайваньские вооруженные силы интенсивно готовятся к налаживанию боевого взаимодействия в ВС США. В тайваньских ВС действует мастабная программа практически поголовного обучения военнослужащих английскому языку, регулярно проводятся совместные командно-штабные учения. Сообщения тайваньских СМИ позволяют сделать вывод о том, что уже в ближайшие годы могут стать реальностью совместные маневры ВВС и ВМС Тайваня и США.
Наряду с закупками оружия в США Тайвань активизирует работу над собственными ударными системами оружия, способными наносить удары по крупнейшим городам КНР. Речь идет, прежде всего, о баллистической ракете средней дальности «Тянь Ма» («Небесный Конь») и крылатой ракете средней дальности «Сюн Фэн - 2Е». Согласно заявлениям тайваньских руководителей, данные системы предназначены для силового сдерживания Китая и смогут использоваться для нанесения ударов возмездия по городам КНР в случае конфликта.
Повышение ударных возможностей тайваньских вооруженных сил на фоне одновременного наращивания войск по другую сторону пролива повышает возможность спонтанного возникновения конфликта. При этом отсутствие официальных связей между сторонами делает проблематичным принятие тех мер, которые позволили избежать советско-американского конфликта в период «холодной войны» (договоры о сокращении или ограничении вооружений, взаимные инспекции, установление «горячей линии» связи между лидерами и др.).
В тайваньской внутренней политике преобладают неблагоприятные с точки зрения интересов КНР процессы. Неуклонное, от выборов к выборам, укрепление сепаратистских сил свидетельствует о том, что китайская стратегия «мирного воссоединения Родины» неэффективна. Пекину пока что не удается конвертировать свою роль в экономике Тайваня в рычаги реального политического влияния. Избрание Чэнь Шуйбяня президентом острова с минимальным перевесом в 2000 году и его переизбрание с еще меньшим преимуществом (хотя и с большим количеством поданных за него голосов) в 2004 свидетельствуют о том, что политические силы, настроенные в пользу интеграции с материком настолько слабы, что не в состоянии активно заявить о себе даже в ситуациях, когда будущее Тайваня висит на волоске.
Пекин, со своей стороны, при определении своих подходов к тайваньской проблеме имеет минимальные возможности для маневра. Десятилетия воинственной риторики в отношении Тайваня превратили лозунг воссоединения острова с материком в один из центральных элементов китайской государственной идеологии. Неспособность отстаивать позицию Китая в тайваньском вопросе способна подорвать авторитет руководства КПК и чревата дестабилизацией политической обстановки в стране. Перед лицом угрозы полной потери Тайваня китайские лидеры могут оказаться вынужденными пойти на военный конфликт, невзирая на его возможные тяжелые политические последствия.
При этом динамика модернизации ВС Тайваня и КНР позволяет предположить, что в распоряжении Пекина будет лишь относительно короткое временное окно, в течение которого у китайцев будут реальные возможности для проведения успешной молниеносной операции в сроки, не позволяющие Соединенным Штатам стянуть в район боевых действий силы достаточные для спасения Тайваня. Так, уже с 2005-2006 года КНР будет превосходить ВВС острова по количеству боевых самолетов 4-го поколения, а также будет располагать большим числом современных боевых кораблей.
Таким образом, является вполне вероятным, что в обозримом будущем может возникнуть ситуация, при которой решение о военной операции окажется единственно возможным для руководства КНР. Предметом исследования являются:
роль «китайского» и «тайваньского» лобби в США в развитии ситуации вокруг Тайваня и в китайско-американских отношениях в целом;
механизм использования американских внутриполитических факторов в своих интересах как представителями КНР, так и тайваньцами;
изменения в американских подходах к Китаю в последнее время и внутриполитические предпосылки для возникновения этих изменений;
связь происходящих изменений с военно-политической ситуацией в Тайваньском проливе; возможные сценарии развития событий в зоне Тайваньского пролива и варианты поведения России в этих условиях.
Хронологические рамки исследования охватывают период с 1990 до 2020 гг., однако для большей логичности повествования в разделе об истории возникновения проблемы китайского лобби в США дается краткий исторический очерк становления данного явления в 40-50 годы. Необходимость этого отступления связана со слабой освещенностью проблемы в российской литературе а также с потребностью более полного уяснения условий возникновения лобби для адекватной оценки принципов его функционирования в настоящее время.
В целом выбор предмета исследования определяется той важной ролью, которую в современных условиях играют отношения КНР и США в контексте формирования нового миропорядка, а также ключевое значение проблемы Тайваня для определения будущего характера этих отношений.
Целью работы является анализ основных политических факторов, влияющих на военно-политическую ситуацию в районе Тайваньского пролива и выявление возникающих в связи с обстановкой в данном регионе вызовов и возможностей для внешней политики России.
Для реализации этой цели предполагается обратить основное внимание на решение следующих задач:
Проанализировать внутриполитические факторы, влияющие на процесс принятия решений руководством США по вопросам политики в отношении Китая.
Выявить основные возможности влияния представителей КНР и Тайваня на процесс выработки американскими верхами решений по вопросам политики в АТР.
Рассмотреть эволюцию взглядов руководства США на отношения с КНР в последнее время.
Выявить и охарактеризовать конкретные политические шаги Тайваня и США, свидетельствующие об изменениях в характере американо-китайских отношений.
Методологическая основа исследования опирается на несколько базовых исследовательских принципов. Принцип историзма позволяет видеть исследуемые исторические события и процессы в их развитии и взаимосвязи, а также защищает исследователя от неуместного вульгарного осовременивания исторических явлений и процессов прошлого. Также этот принцип предполагает выявление хронологической последовательности изучаемых событий и явлений, установление связи каждого момента исторического процесса с его прошлым и будущим, оценку исторических фактов, исходя из реалий конкретного периода.
Принцип объективности требует учета, по возможности, всей совокупности исторических фактов, а также разностороннего анализа собранного материала.
Также автором использованы общенаучные методы исследования (анализ, обобщение, сравнение, а также метод логического построения на основе экстраполяции тренда, геополитический анализ международных отношений).
Степень научной разработанности темы
В российской и китайской исторической и политологической литературе автору не удалось обнаружить работ, в которых в связке рассматривались бы вопросы развития военно-политической ситуации вокруг Тайваня, внутренней ситуации в США и лоббистских усилий КНР и Тайваня в Соединенных Штатах.
В СССР с конца 1960-х г., на протяжении двух последующих десятилетий вышло несколько монографий по тайваньской проблематике (В.Н.Барышников1, Г.И.Арсеньева , Д.Т.Капустин3). Затрагивались вопросы ситуации вокруг Тайваня и исследователями, занимавшимися внешней политикой Китая и историей международных отношений на Дальнем Востоке (Г.В.Астафьев4, Е.П. Бажанов5, М.С.Капица6, А.М.Ледовский7, С.Л.Тихвинский , С.К.Меркулов ).
Большинство работ советских исследователей рассматривали тайваньскую проблему в широком контексте американо-китайских отношений, без целенаправленного рассмотрения влияния внутриполитической ситуации на Тайване и в США на ход американо-китайского диалога по тайваньской проблеме.
Сюжеты, связанные с тайваньской проблемой затрагивались в работах, посвященных общим вопросам ситуации в АТР и российской политики в регионе, а также развитию отношений между США и КНР (А.В. Болятко10, М.Л.Титаренко , А.Д.Богатуров , Г.И.Чуфрин , А.Г.Яковлев ), исследованиях китайско-тайваньских и российско-тайваньских отношений (А.Г.Ларин5, Ю.М.Галенович6, Е.П.Бажанов7), а также в работах В.Н.Усова8, Б.Т.Кулика9 и Ю.Цыганова10. Российский исследователей тайваньской проблематики главным образом интересовали вопросы положения Тайваня в контексте глобализации и общих проблем безопасности в АТР, становления тайваньской демократии, феномена «Большого Китая», а также роли Тайваня в американо-китайских отношениях.
В американской литературе имеется большое количество работ, по отдельности рассматривающих тайваньскую проблему и политику США в отношении КНР и Тайваня, проблему китайского лобби в США и внутриполитическую борьбу по вопросам развития отношений с КНР. Большинство этих работ носят скорее публицистический и полемический характер, поскольку все упомянутые выше вопросы по-прежнему являются предметом ожесточенной дискуссии в американских верхах.
Автором комплексных и сбалансированных исследований проблемы китайского лобби является американский исследователь Росс И. Коэн, автор монографии «Китайское лобби в американской политике»11, однако и эта известная работа была объектом жестких нападок со стороны протайваньски ориентированных представителей американской политической элиты (вплоть до оптовой скупки ее тиражей и попыток изъятия из библиотек). Подавляющее же большинство работ по теме носят откровенно публицистический характер, как, например известная книга Р. Бернштейна и Р.Манро "Будущий конфликт с Китаем" l . Тем не менее, даже работы публицистического плана могут быть ценными источниками фактического материала, разумеется, если содержат ссылки на первоисточники приводимой в них информации.
Что касается исследований тайваньской политики США в целом, то данной проблематике посвящено немало работ, в которых тщательно и с разных идеологических и методологических позиций рассматриваются объективные и субъективные факторы формирования тайваньской политики (Н.Такер2, К.Хьюз3, М.Ласатер4).
В монографии М. Шаллера «США и Китай в XX веке»5 политика США в отношении Тайваньской проблемы была представлена в качестве естественного элемента общей внешнеполитической стратегии США в годы «холодной войны». Основное внимание уделялось выяснению причин резких изменений курса тайваньской политики США. По мнению автора, ведущим мотивом, стоящим за действиями администраций Г.Трумэна, Р.Никсона, Дж.Картера являлось стремление приобрести дополнительные преимущества в противостоянии с СССР.
Противоположной точки зрения придерживается Н.Такер, в работе которого «Тайвань, Гонконг и США, 1945-1992: ненадежная дружба»6 предпринята попытка систематического исследования американо-тайваньских отношений, причем не только в политической и экономической, но и культурной сферах.
В работах китайских ученых при обилии публикаций о политике США в отношении Тайваня и влиянии тайваньской проблемы на китайско-американские отношения тщательно обходятся как вопросы деятельности лобби в США, так и конкретные военные аспекты военных контактов между сторонами конфликта. В то же время в СМИ КНР имеется немало специализированных публикаций, касающихся военного баланса по обе стороны пролива, главным образом в специализированной военно-технической прессе и в Интернете.
Первоисточниками фактического материала для написания работы стали материалы китайских, тайваньских, американских СМИ по рассматриваемой проблеме, а также официальные документы и правовые акты США, Тайваня и КНР, китайские и иностранные научные публикации, справочная и специальная литература.
Научная новизна связана с тем, что настоящая диссертация представляет собой первую в российской науке попытку системного исследования неформальных инструментов влияния на американскую внешнюю политику со стороны КНР и Тайваня, а в связи с этим - также и военно-политической ситуации вокруг Тайваня и в китайско-американских отношениях в целом. В частности, в работе:
охарактеризованы исторические предпосылки формирования «китайского» и «тайваньского» лобби в американской политике;
рассмотрены основные организационные принципы функционирования китайского и тайваньского лобби в США;
дана оценка степени эффективности этих лоббистских группировок и влияния их на американо-китайские и американо-тайваньские отношения;
проанализированы изменения в американской политике в отношении КНР и Тайваня за последние годы;
дан прогноз развитию отношений в треугольнике КНР-Тайвань-США с учетом степени вовлеченности Китая и Тайваня в американскую внутреннюю политику.
Практическая значимость работы определяется также потребностью российской внешней политики в прогнозировании возможного характера развития отношений между крупнейшими внешнеполитическими партнерами России — КНР и США. Кроме того, как представляется, многие методы влияния на американскую политику, используемые КНР, могли бы быть небесполезны для России и использованы в ее собственных интересах.
Апробация основных выводов диссертации проведена в ходе выступления автора на международной конференции «Китай и мир» (Москва, ИДВ РАН, 2002). Основные тезисы диссертации отражены в следующих публикациях автора: «Лоббистские возможности КНР в США на современном этапе» («Современный Тайвань». Сборник справочных материалов.- М.: ИДВ РАН, 2002), «О новых моментах в военном сотрудничестве США и Тайваня» («Китай в мировой и региональной политике». - М.:ИДВ РАН, 2003), «Ситуация вокруг Тайваня становится все более напряженной» («Китай в мировой и региональной политике». — М.-.ИДВ РАН, 2004), «Китайский фактор в президентской кампании в США» («Проблемы Дальнего Востока», N4, 2004), «Тайваньский рынок ВВТ и его влияние на российско-китайское ВТС» («Экспорт оружия», N2, 2003).
Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, а также списка использованных источников и литературы.
Политика США в отношении Китая в 40-50-е годы и становление «китайского лобби» в США
Первые упоминания о попытках китайского правительства оказать влияние на процесс принятия решений государственными структурами США относится к концу 30-х - началу 40-х годов прошлого века. Они связаны со стремлением правительства Китайской республики повлиять на позицию Соединенных Штатов в вопросе финансовой помощи Китаю в его войне с Японией. Впервые факт деятельности лобби отмечается в высказываниях американских военных и дипломатов, датированных не позднее 1941 года, когда в Вашингтоне с подачи правительства Чан Кайши начали распространяться явно преувеличенные сведения о военных усилиях, предпринимаемых Китаем для отражения японской агрессии.
В 1942 году прибывший в Китай американский генерал Брюс Макгрудер проинформировал Министерство обороны США о том, что «китайские и прокитайские пропагандисты создали существенно искаженную картину военных усилий Китая, которая в случае ее некритичного восприятия существенно затруднит будущее американское планирование»1. А в 1947 году конгрессмены Говард Баффет из Небраски и Джордж Бендер из Огайо пошли еще дальше, заявив, что «нынешнее фашистское правительство Китая» оказывает давление на Государственный департамент и пытается «шантажировать Америку» .
А в 1949 году член Палаты представителей Конгресса США Майкл Мэнсфилд прямо призвал к расследованию деятельности китайского лобби. Интересно, что несколькими годами позднее, в разгар антикоммунистической истерии в США, сенатор Гарри Кейн, выступая в Сенате заявил, что, насколько ему известно, идея расследования деятельности китайского лобби родилась в недрах коммунистической партии США. 1 Это заявление явилось характерным примером использования традиционной антикоммунистической риторики в рассмотрении деятельности китайского, а позднее тайваньского лобби.
Антикоммунизм, обвинения в потворстве коммунистическому заговору и «сдаче территорий в руки коммунистов» на протяжении длительного времени были самой тяжелой дубиной, которая применялась всеми участниками политической борьбы в американских верхах, что оказывало определяющее влияние на американскую политику на протяжении десятилетий.
Формирование сильного китайского лобби в американской политической элите было вызвано двумя вескими причинами: финансовой заинтересованностью влиятельных лиц в США в торговле с Китайской республикой и во взаимодействии с ее правительством, а также возможностью использования оппозицией неудач в борьбе с коммунизмом в Азии для борьбы с действующей президентской администрацией.
Остановимся на первой из этих причин, тем более, что она наиболее близко напоминает нам недавние и нынешние российские реалии.
Борьба за контроль над выделяемой Соединенными Штатами помощью Китайской республике и за увеличение объемов этой помощи первоначально, т.е. до победы коммунистов на материке в 1949 году, была главным направлением деятельности лобби. Собственно, само лобби сформировалось в ходе мероприятий по получению и перераспределению американских кредитов и помощи. По мнению Росса Коэна, исследователя проблемы возникновения китайского лобби в американской политике, процесс возникновения лобби начался летом 1940 года, когда в США прибыл Сун Цзывэнь, шурин Чан Кайши, с целью добиться выделения Соединенными Штатами помощи Китаю в его борьбе с Японией. В своей миссии он добился определенного успеха. Всего до окончания войны с Японией Китай получил помощь по ленд-лизу общим объемом 827,7 млн. долларов и кредиты объемом 645 млн. долларов, в том числе самый крупный кредит объемом 500 млн. долларов в форме казначейского займа, утвержденный Конгрессом 7 февраля 1942 года.1 Соединенные Штаты не располагали возможностями для контроля за судьбой предоставленных средств и так и не смогли получить необходимой информации об их использовании.
Между тем, имелись веские основания предполагать нецелевое использование кредитов, которое позволило обогатиться части гоминьдановского руководства. В частности, не менее 200 млн. долларов из самого крупного 500-миллионного кредита были использованы для сомнительных операций на финансовых рынках (выпуск государственных краткосрочных облигаций с крайне высокой доходностью и проведение валютных интервенций, призванных поддержать юань против доллара США и золота). Данные операции, с учетом сложившейся на тот момент практики их осуществления в Китае, давали узкому кругу лиц, владевших инсайдерской информацией возможность получать сверхприбыли и притом не несли сколько-нибудь действенного эффекта в плане оздоровления экономики.3
Развитие отношений между КНР и США в 80-90-е годы. Возникновение предпосылок для формирования нового «китайского лобби»
Итак, в основе сближения между КНР и США в 70-е годы лежали соображения не экономического, а военно-политического характера — стремление к сотрудничеству в борьбе против общего врага - СССР. Однако китайский рынок вызывал интерес американских компаний с самого начала восстановления отношений между двумя странами и уже с конца 70-х США стали активно наращивать свое присутствие на рынке КНР. При этом вплоть до конца 80-х гг. в торговле с США КНР имела пассивное сальдо. Важное значение для последующего характера китайско-американских отношений имело то обстоятельство, что благодаря высокой степени централизации управления народным хозяйством КНР китайское правительство превращалось в крупнейшего покупателя продукции американской промышленности, с которым по покупательной способности не могла сравниться ни одна частная корпорация. Постоянно увеличивая свой экспорт в США, Китай стал в возрастающих объемах привлекать американские инвестиции. По мере того, как китайская экономика демонстрировала впечатляющие успехи, в США, как и во всех промышленно развитых странах рос интерес к потенциально самому емкому в мире китайскому рынку. Из 500 ведущих корпораций мира, перечисленных в списке журнала "Fortune", не менее 200 уже активно действуют в КНР.1 Такие события, как подавление волнений на площади Тяньаньмэнь в 1989 году и распад СССР в 1991 привели к фактическому исчезновению факторов, обусловивших политическое сближение КНР и США в 1970-е годы. В основе сближения между КНР и США в тот период лежали преимущественно соображения военно-политического характера стремление к сотрудничеству в борьбе против общего врага, СССР и с завершением холодной войны они теряли силу. Что касается событий на площади Тяньяньмэнь, то они свидетельствовали о несостоятельности надежд на то, что Китай уже вступил на путь трансформации своей политической системы, которая является неизбежным следствием введенных в стране экономических свобод. Неудивительно, что после названных событий призывы к коренному пересмотру всего характера отношений с Китаем и заявления о бесперспективности развития сотрудничества с Пекином начали раздаваться со стороны ряда представителей американской политической элиты сразу после крушения Советского Союза. Об этом, к примеру, прямым текстом заявляла авторитетный конгрессмен Нэнси Пелоци1.
Однако ситуация, сложившаяся в китайско-американских экономических связях к концу 80-х годов была уже такова, что быстрое сворачивание двусторонних отношений стало нереальным. Китайский рынок вызывал интерес американских компаний с самого начала восстановления отношений между двумя странами, и уже с конца 70-х США стали активно наращивать свое присутствие на рынке КНР. При этом вплоть до середины 80-х в торговле с США КНР имела пассивное сальдо торгового баланса. Например, в 1980 году двусторонний торговый оборот составил 4.8 млрд. долларов США при положительном сальдо Соединенных Штатов 2.6 млрд. долларов. В 1989 году двусторонняя торговля достигла 17 млрд долларов, при этом сальдо двусторонней торговли уже было пассивным для США и составляло 6 млрд. долларов.2 Американские инвестиции в КНР к началу 90 х достигли 450 млрд долларов.1 Постоянно увеличивая свой экспорт в США, Китай стал в возрастающих объемах привлекать американские инвестиции и именно на компании с американскими инвестициями приходилась значительная часть китайского экспорта в США. По мере того, как китайская экономика демонстрировала впечатляющие успехи, в США, как и во всех промышленно развитых странах рос интерес к потенциально самому емкому китайскому рынку. И, что самое важное, приоритетную заинтересованность в китайском рынке проявляли именно крупные транснациональные корпорации, действующие в сфере высоких технологий. Политическое влияние этих компаний в последующем оказывало определяющее влияние на выработку американской политики в отношении КНР.
Экономические факторы в формировании американских взглядов на отношения с Китаем постепенно стали вытеснять политические. Это и обусловило особенности американского курса в отношении Китая на протяжении 90-х годов: цикличность (смену спадов и подъемов), чередование жестких антикитайских заявлений с попытками вовлечь КНР в новые формы сотрудничества, сочетание растущего экономического проникновения в Китай с застоем в развитии военного и политического диалога. Курс в отношении Пекина зависел не столько от долгосрочных стратегических устремлений Вашингтона в АТР, сколько от конъюнктурных интересов крупного американского бизнеса и расстановки сил между политическими группировками этот бизнес представляющими. И то и другое было подвержено быстрым и непредсказуемым изменениям.
Китайский фактор во внутренней политике США на современном этапе
«Китайский след» всплывает в каждой выборной кампании в США, последних лет. Важную роль тема отношений с КНР играет и на выборах в конгресс США. Обращает на себя внимание тот факт, что в течение 90-х -2000-х годов использование обвинений в предосудительных связях с китайскими коммерческими и государственными структурами используется во внутриполитической борьбе США по нарастающей, вплоть до развертывания в период второго президентского срока Б.Клинтона масштабного политического скандала под названием Chinagate.
Следует отметить, что, по мнению большинства американских наблюдателей, разногласия в американских политических кругах по вопросам политики в отношении Китая не носят характера межпартийных дискуссий. Взгляды американского политика на отношения с КНР, как правило, зависят не от его принадлежности к одной из партий, а от преобладания в его округе тех или иных отраслей экономики. Как правило, представители регионов, где сильны позиции авиационно-космической, электронной промышленности, некоторых отраслей машиностроения, а также имеются предприятия крупнейших ТНК, ведущих дела с КНР, будут склонны к «пропекинской позиции». Остальные политики занимают либо выраженные антикитайские позиции (в особенности, если в их округе имеются сильные профсоюзные, религиозные организации, либо широко представлены отрасли экономики, страдающие от китайского экспорта), либо безразличны к вопросам двусторонних отношений, примыкая к тому или иному лагерю в зависимости от текущей политической конъюнктуры.1
В условиях последней президентской избирательной кампании (2004 г), когда действующий президент-республиканец боролся с сенатором демократом Джоном Керри, китайский фактор также активно использовался в предвыборной пропаганде сторон. Так как сенатор Джон Керри до выборов не отличался большой активностью в политике на китайском направлении и, соответственно, данные о его компрометирующих связях с китайцами разрозненны и редки, то республиканцы стремились продемонстрировать связь между персонажами Chinagate времен Клинтона и нынешним окружением Керри. Обращалось внимание на то, что среди финансовых доноров демократического кандидата присутствуют такие фигуранты «китайского скандала», как специалисты по привлечению средств в выборные кампании Джонни Чан и Джон Хуан (оба были под следствием по подозрению в шпионаже в пользу КНР), бизнесмен Джордж Чао Чи, Бернард Шварц, глава Loral Aerospace (компания Loral и ее руководство обвинялись в передаче китайцам ракетных технологий, позволивших существенно усовершенствовать состоящие на вооружении НОАК ракеты DF-4 и DF-5) и др. Наконец, сам Керри обвинялся в получении пожертвований в свой выборный фонд от Лю Чаоин, сотрудницы китайской авиационной компании CATIC и, по мнению американских СМИ, старшего полковника НОАК и дочери известного китайского военачальника, бывшего зам. председателя ЦВС адмирала Лю Хуацина. Обвинения против республиканской элиты в незаконном получении средств от китайских и тайваньских представителей в настоящий период, как правило, бывают более громкими и разнообразными, что представляется естественным, учитывая положение республиканцев как правящей партии.
Одна из недавних вспышек интереса к финансовым отношениям между американскими политиками и китайскими коммерческими и государственными структурами связана непосредственно с членом семейства Бушей - младшим братом действующего президента Нейлом. По сообщению газеты Los Angeles Times 28 ноября 2003 года, Нейл Буш был нанят китайской компанией Grace Semiconductor Manufacturing Corporation за 400 тысяч долларов в год и пакет акций (общая сумма контракта — 2 млн. долларов США) на должность консультанта по вопросам стратегии развития бизнеса. Факт работы на китайскую корпорацию, одним из основных владельцев которой считается старший сын председателя Центрального Военного Совета КНР и бывшего Председателя КНР Цзян Цзэминя Цзян Мяньхэн не афишировался Бушем и всплыл лишь в ходе его бракоразводного процесса с Шэрон Буш. В его обязательства, согласно контракту, входит периодическое предоставление GSMC бизнес-стратегий и информирование руководства компании о тенденциях развития отрасли и по другим вопросам, относящимся к сфере экспертных знаний Н.Буша. Отметим, что на суде Нейл Буш признал, что не обладает никакими специальными знаниями в области электронной промышленности.
Изменения в американской политике в отношении Тайваня в последние годы
С конца 1990-х годов в американской политике в отношении КНР в целом и на тайваньском направлении в частности, наметились негативные изменения, которые позволяют предположить, что в политических кругах США идет процесс глобальной переоценки всего политического курса в отношении КНР. Как представляется, визит Б.Клинтона в КНР в 1998 году с и его заявление о принципах политики Вашингтона в отношении Тайваня явились наивысшей точной в развитии американо-китайского политического диалога, после которого произошел очевидный спад. Уже вскоре после завершения визита началось полномасштабное развертывание скандала Chinagate, которое происходило синхронно с ухудшением позиций самого Клинтона в связи со скандалом вокруг его связи с М.Левински.
Можно с высокой долей вероятности предположить, что скандал вокруг связи президента с М.Левински сыграл важную роль в борьбе сторонников и противников сотрудничества с Пекином в Соединенных Штатах. Оказавшись под непосредственной угрозой импичмента, президент был вынужден пожертвовать своими соглашениями с крупным бизнесом, заинтересованным в связях с КНР, и вместо этого уделять больше внимания укреплению своих позиций в конгрессе, где набирали силу критики Пекина.
Именно в этот период с американской стороны начинает нарастать критика КНР по проблемам прав человека, резко увеличивается объем поставок вооружений Тайваню. Наконец, рубежным событием в отношениях двух стран можно считать 7 мая 1999 года, когда американские бомбы поразили китайское посольство в Белграде. Невзирая ни на какие последующие утверждения сторон о преодолении последствий «белградского инцидента» однозначная уверенность Пекина в преднамеренном характере бомбардировки не могла не повлечь за собой далеко идущих выводов о состоянии двусторонних отношений. Наиболее надежным симптомом, свидетельствующем о долгосрочных негативных тенденциях, преобладающих в китайско-американских отношениях является происходящая в настоящее время активизация военно-технического сотрудничества США и Тайваня.
Американская позиция в отношении поставок вооружений на остров всегда являлась наиболее надежным показателем глобальных тенденций политики США на китайском направлении. Как правило, США придерживались политики тщательного дозирования военной помощи Тайваню чтобы, с одной стороны, не спровоцировать тайваньских лидеров на односторонние действия, способные повлечь конфликт с КНР, а с другой -обеспечить способность тайваньских ВС отразить первый удар НОАК. При принятии решений о поставках, как видно из примеров, приводившихся в предыдущих главах, всегда принимались во внимание возможные последствия их осуществления для отношений с КНР. Долгое время позиция США заключалась в осуществлении поставок на уровне минимально необходимом для нужд обороны острова. Запросы тайваньских военных, добивавшихся предоставления им наиболее современных образцов наступательных вооружений, зачастую игнорировались.
В данном контексте обращает на себя внимание происходящее в нестоящее время главным образом по инициативе американской стороны беспрецедентное расширение номенклатуры американских военных поставок острову. Наряду с поставками военного имущества активизируются неофициальные контакты между военными и военно-промышленными кругами двух стран.
13 февраля 2003 года в Сан-Антонио (Техас, США) состоялась американо-тайваньская конференция по проблемам оборонной промышленности, участие в которой приняли представители военно-промышленных и правительственных кругов, как острова, так и Соединенных Штатов. Военное ведомство Тайваня командировало на конференцию генерала Чэнь Чаомина, заместителя министра национальной обороны, курирующего закупки военной техники. Администрация США на форуме была представлена заместителем помощника госсекретаря США по Восточной Азии и АТР Р.Шривером и заместителем помощника министра обороны США по проблемам Восточной Азии и Тихого океана Р.Лоулессом.
Конференция явилась продолжением упоминавшегося выше американо-тайваньского оборонного саммита 2002 года, на котором присутствовал министр обороны острова Тан Яомин. Саммит, напомним еще раз, был организован при прямом участии Фрэнка Карлуччи, бывшего министра обороны США и главы Американо-тайваньского делового совета. Как представляется, возобновление Вашингтоном и Тайбэем после более чем 20-летнего перерыва практики ежегодных саммитов по вопросам обороны служит показателем важных изменений в политике США в отношении КНР и Тайваня.
Организатором конференции выступил Американо-тайваньский бизнес-совет (USaiwan Business Council, USTBC), лоббистская структура, выражающая интересы американских деловых кругов, стремящихся к развитию связей с Тайванем. Проблематика ВТС традиционно играет приоритетную роль в деятельности Совета, около 20 процентов участников которого, связаны с оборонной индустрией.1 Характерно, что нынешним председателем правления USTBC является бывший министр обороны в администрации Клинтона Уильям Коэн, который сменил на этом посту Фрэнка Карлуччи, еще одного бывшего министра обороны, но из администрации Рейгана.
В ходе конференции основное внимание уделялось вопросам реализации поставок Тайваню вооружений в рамках озвученной в апреле 2001 г. президентом США беспрецедентно масштабной программы экспорта оружия на остров.
