Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Цензурное ведомство в Министерстве народного просвещения. 1848— 1863 гг . 41
1. Цензурное ведомство к середине XIX века 41
1.1.1. Законодательные основы работы цензурного ведомства 41
1.1.2. Структура и штаты цензурного ведомства 46
2. 1848 год и проекты преобразований цензурного ведомства 51
1.2.1. Ревизия деятельности цензурного ведомства в 1848 г . 51
1.2.2. Проект нового Устава о цензуре 1849 г. 58
1.2.3. Новый штат цензурных учреждений 1850 г. 66
3. Проекты преобразований цензурного ведомства. 1855—1863 гг. 75
1.3.1. Политика в области печати 75
1.3.2. Проекты преобразований цензурного ведомства и штат цензурных учреждений 1860 г 80
1.3.3. Переход цензурного ведомства в Министерство внутренних дел 103
Глава 2. Цензурное ведомство в Министерстве внутренних дел. 1863—1905 гг ... 121
1. Политика в области печати 121
2.1.1. Подготовка цензурной реформы 1865 г. 121
2.1.2. Практика применения законов о печати 130
2. Организация цензурного надзора 151
2.2.1. Цензурные учреждения 151
2.2.2. Инспекторский надзор за типографиями, книжной торговлей и библиотеками 206
2.2.3. Ревизия цензурных учреждений в западных владениях Российской империи 1873 г 234
2.2.4. Организация цензурного надзора в провинции 238
3. Проекты преобразований цензурного ведомства 259
2.3.1. Особая комиссия для пересмотра действующих постановлений о цензуре и
печати 1870—1871 гг.. 259
2.3.2. Подготовка реформы штатов цензурных учреждений в 1896—1898 гг 265
Глава 3. Цензурное ведомство в начале XX века. 1905—1917 гг .. 286
1. Политика в области печати 286
3.1.1. Комиссия по пересмотру цензурного устава 1905 г. 286
3.1.2. Законодательные основы работы цензурного ведомства 291
3.1.3. Проект нового Устава о печати 1913 г. 308
2. Организация цензурного надзора 312
3.2.1. Цензурные учреждения 312
3.2.2. Инспекторский надзор за типографиями, книжной торговлей и библиотеками 340
3.2.3. Организация цензурного надзора в провинции 350
3. Проекты преобразований цензурного ведомства 359
3.3.1. Подготовка реформы штатов цензурных учреждений в 1913—1916 гг . 359
3.3.2. Особая комиссия по ликвидации Главного управления по делам печати и подведомственных ему учреждений 1917 г. 386
Том 2
Глава 4. Персональный состав цензурного ведомства 4
1. Должности и чины цензурного ведомства 4
2. Особенности профессии цензора 33
3. Варианты служебных карьер чиновников цензурного ведомства 88
Заключение 115
Список сокращений 122
Список источников и литературы
- Ревизия деятельности цензурного ведомства в 1848 г
- Практика применения законов о печати
- Комиссия по пересмотру цензурного устава 1905 г.
- Подготовка реформы штатов цензурных учреждений в 1913—1916 гг
Ревизия деятельности цензурного ведомства в 1848 г
Круг источников по истории цензурного ведомства весьма широк. Прежде всего — это нормативные акты, определявшие его организацию, компетенцию и место в системе государственного аппарата власти. Во второй половине XIX в. цензурное законодательство, в соответствии с которым создавались, развивались и функционировали цензурные учреждения, а также определялся круг обязанностей цензоров, базировалось на Уставе о цензуре 1828 г., который уже перестал отвечать новым условиям огромной империи и быстро изменявшимся обстоятельствам. Новый цензурный устав так и не был принят. Организация цензурного ведомства и положение печати определялись неоднократно принимаемыми временными правилами, сохранявшими свою силу длительное время (они включались в Свод законов и становились частью действовавшего цензурного устава).
Законы действовали в двух редакциях: некодифицированной (редакции подлинника) и кодифицированной, когда обнародованные в разное время акты объединялись тематически, согласовывались между собой и издавались в виде «Сводов», «Уставов». Кодифицированной редакции отдавалось преимущество в практическом применении законов. В хронологической последовательности законодательные акты о цензуре публиковались в Полном собрании законов Российской империи (ПСЗ)67 и в Собрании узаконений и распоряжений правительства (СУР)68. Это официальные универсальные издания, которые дополняют друг друга хронологически и по составу. В них законы о цензуре и печати стоят в общем хронологическом ряду с другими законодательными актами. Период второй половины XIX — начала XX в. отражен во втором и третьем собрании законов. В Собрании узаконений и распоряжений правительства, издававшемся с 1863 г., законодательные акты публиковались в порядке их обнародования. Соответствующие погодные тома СУР предшествовали изданию томов ПСЗ.
Тематически законодательные акты публиковались в Своде законов Российской империи, то есть в кодификационной редакции — систематизированные и объединенные по отдельным отраслям права. Законодательство о цензуре помещено в томе 14. В изданиях 1857, 1886 и 1890 гг. опубликованы тексты кодифицированного (систематизированного) Устава о цензуре 1828 г., что значительно облегчает знакомство с состоянием цензурных правил на определенный момент времени. После 1890 г. в 14 томе Свода законов Устав о цензуре не переиздавался. В Продолжениях (т. 14), изданных в 1863, 1868, 1871, 1876, 1883, 1886, 1895, 1902, 1906 и 1912 гг., содержатся изменения в статьях Устава о цензуре 69.
Цензурные учреждения в своей деятельнсти должны были руководствоваться действовавшим законодательством. Вместе с тем в своей области министерства пользовались правом законодательной инициативы. Несмотря на то, что в законодательном порядке устанавливались общие принципы, которыми должны были руководствоваться чиновники цензурного ведомства, закон не мог дать ответ на все вопросы, возникавшие у цензоров в повседневной работе. Быстрое развитие издательского и книготоргового дела, журналистики заставляли власти принимать чрезвычайные меры по контролю над прессой и по устранению ошибок, допускаемых цензорами. Для обеспечения эффективной работы цензурного ведомства власть должна была оперативно инструктировать чиновников, осуществлявших надзор за изданием и распространением печатной продукции. Для этих целей служили циркуляры.
Ведомственные циркуляры, являвшиеся инструментом оперативного руководства всеми сторонами деятельности цензурного ведомства, отражали наиболее важные тенденции в цензурной политике. Ряд циркуляров регламентировал работу цензурного аппарата. Цензорам напоминали и разъясняли их обязанности, систему отчетности. Циркуляры обращали внимание на необходимость контроля за поступлением в цензурные учреждения обязательных экземпляров изданий. С течением времени уточнялась форма цензорского разрешения, печатаемая на книге. Разъяснялась процедура наложения ареста, судебного следствия и исполнения приговоров по делам печати. Отдельная группа циркуляров указывала на ошибки цензоров. Губернаторам направлялись циркуляры, регламентировавшие надзор за печатью в провинции. Циркуляры дополняли цензурные законы и разъясняли практику их применения, показывали работу цензурных учреждений, тем самым освещая политику правительства в области печати, предоставляя богатый материал для оценки эффективности надзора.
В архивных делах цензурного ведомства циркуляры сохранились в виде оригинальных документов, в основном — писарских копий и изготовленных типографским способом, реже —
Свод законов Российской империи. СПб., 1857. Т. 14; СПб., 1886. Т. 14; СПб., 1890. Т. 14. в виде машинописи 70. Часть циркуляров опубликована в ведомственных изданиях Министерств народного просвещения и внутренних дел и в частных — в основном для нужд самого цензурного ведомства и деятелей печати 71. Отметим наиболее известный сборник цензурных законов, составленный З. М. Мсерианцем, а также сборник «Министерство внутренних дел. Его права и обязанности», в котором содержатся должностные инструкции и определены пределы компетенции учреждений 72.
Вопросы государственного управления, цензурной политики, необходимых преобразований, практики применения законов содержатся в официальных документах обобщающего характера: записках и докладах министров и начальников Главного управления по делам печати, председателей цензурных комитетов и других чиновников цензурного ведомства, в которых давалась оценка состояния цензурного надзора, обосновывалась необходимость реорганизации действующих, а также создания и территориального размещения новых цензурных учреждений. Они содержат массу ценных фактических данных об организации надзора на местах, практике применения законов и обоснование реальных потребностей ведомства; позволяют провести анализ взглядов на основные принципы цензурной политики высших должностных лиц импе
Практика применения законов о печати
Различные сведения по организации работы в цензурных учреждениях содержатся в воспоминаниях, дневниках и в переписке писателей, журналистов, чиновников цензурного ведомства 106. Ценность мемуаров заключается в обилии фактов и в своеобразии портретов и характеристик действующих лиц. Зачастую воспоминания содержат информацию, которой нет в официальных документах: они дают представление о закулисной стороне событий, особенно существенной в цензурном деле; уточняют приводимые в документах сведения; помогают, наконец, почувствовать дух эпохи, атмосферу того времени. Авторы характеризуют политику правительства в области печати и книжного дела с точки зрения непосредственных проводников и объектов этой политики; рассказывают о механизме работы цензурных учреждений; знакомят с повседневной цензурной практикой, ее драмами и курьезами, рассуждают о специфике цензорской профессии, пишут о тонкостях взаимоотношений с цензорами. Последний аспект особенно важен, так как на практике от личных качеств того или иного цензора зависела подчас не только судьба литературного произведения, но и судьба их авторов, издателей, работников редакции и типографии.
Немногие воспоминания о цензуре изданы в виде отдельных книг, в основном они рассеяны в различных сборниках и исторических журналах. Подавляющее большинство мемуаров опубликовано в конце XIX — первой трети XX в. без предисловий и комментариев. Часто материал о цензуре приходится извлекать из публикаций общего характера, охватывающих различные аспекты деятельности мемуаристов.
В воспоминаниях описаны личности цензоров — их привычки, повседневная жизнь, взгляды на профессию, служебный долг, литературу и просвещение. Отдельные эпизоды из цензурной практики описаны Г. К. Градовским, Е. В. Коршем, С. С. Окрейцем, В. Г. Короленко, В. Д. Борнч-Бруевичем, А. М. Скабичевским, С. Ф. Либовичем и др. Воспоминания об организации цензурного надзора в провинциальных городах, где не было цензурных учреждений и цензуру осуществляли вице-губернаторы и чиновники местной администрации, знакомят нас с цензурной практикой в Орле, Рыбинске, Благовещенске, Нижнем Новгороде. Об организации иностранной цензуры рассказывают мемуары чиновников цензурного ведомства А. И. Рыжова, Г. В. Есипова, М. Л. Златковского, А. Е. Егорова, Н. Г. Мардарьева, П. К. Симо 35 ни, американской журналистки И. Ф. Хапгуд 108. В них уделено внимание чиновникам, их служебным обязанностям, практике работы Комитета цензуры иностранной, в частности, выдаче запрещенных изданий в обход закона.
Особый интерес представляют воспоминания цензоров, рассказывавших о своей профессии, — начальника Главного управления по делам печати А. В. Бельгарда, председателей Московского цензурного комитета М. П. Щербинина и А. А. Сидорова, члена Совета министра внутренних дел по делам книгопечатания О. А. Пржецлавского, председателя Варшавского цензурного комитета Х. В. Эммаусского и др.109
Очень ценны публикации воспоминаний Е. М. Феоктистова, подготовленные Ю. Г. Окс-маном и пееизданные в 1991 г. с предисловием А. Е. Преснякова, дневники министра внутренних дел П. А. Валуева и цензора А. В. Никитенко, без цитирования которых не обходится практически ни одно исследование по истории цензуры 110. Отметим также изданные записки министра народного просвещения А. В. Головнина и государственного сановника М. А. Корфа 111.
В 2009 г. издательство «Новое литературное обозрение» в серии «Россия в мемуарах» выпустило воспоминания российского государственного деятеля, сенатора Алексея Валерианови-ча Бельгарда, во второй части которых освещен период его службы начальником Главного управления по делам печати (1905—1912). Мемуары ценны тем, что представляют материал о чиновниках цензурного ведомства — председателе С.-Петербургского комитета по делам печати А. А. Катенине, председателе Центрального комитета цензуры иностранной А. Н. Муравьеве, цензоре драматической цензуры Н. В. Дризене, члене Совета Главного управления по делам печати О. И. Ламкерте. А. В. Бельгард касается многих вопросов, связанных с цензурным законодательством и с практикой его применения, с отношением к этому императора. Уделено внимание драматической цензуре, правительственной печати и Осведомительному бюро, призванному влиять на общественное мнение. Рассматриваются также период становления журнала «Книжная летопись», организация выставок печати, вопросы авторского права. Мемуары со 36 держат уникальный материал, позволяющий обогатить и расширить наши представления о характерах чиновников цензурного ведомства, их служебных отношениях, а также знакомят с позицией их автора по различным вопросам
Хотя мемуары — самые пристрастные и субъективные произведения, их субъективность для нашей темы имеет особое значение. Воспоминания чиновников цензурного ведомства помогают представить автора, его характер, мотивы поступков, отношение к службе, писателям и журналистам. В письмах писателей и цензоров мы находим много ценных сведений о работе цензурных комитетов, характеристику их служащих, рассказы о конкретных событиях, связанных с прохождением по цензурным инстанциям рукописей, книг и журналов
В периодической печати, обсуждавшей различные вопросы цензурного законодательства, уделялось внимание и работе цензурных учреждений, публиковались также указы, распоряжения и другие материалы по цензуре
Обширная источниковая база, вводимая в научный оборот, позволяет всесторонне осветить различные вопросы политики правительства в области печати.
В основу периодизации истории цензурных учреждений Российской империи нами положены этапы формирования законодательства о печати и ведомственной принадлежности учреждений. Как известно, Уставом о цензуре 1804 г. была введена система предварительной цензуры, которую осуществляли цензурные учреждения, находившиеся в Министерстве народного просвещения. В 1863 г. цензуру перевели в Министерство внутренних дел. Временные правила от 6 апреля 1865 г. ввели смешанную предупредительно-карательную систему цензуры, а Временные правила 1905 — 1906 гг. распространили систему карательной цензуры на всю территорию Российской империи. Действовавшая система цензуры отражалась на функционировании цензурных учреждений, а ведомственная принадлежность влияла на их состав.
Комиссия по пересмотру цензурного устава 1905 г.
Февральская революция 1848 г. во Франции и революции в других странах Западной Европы оказали большое влияние на внутреннюю политику Николая I. Для предотвращения подобных событий в России были усилены полицейские меры и обращено внимание на цензуру, призванную защищать самодержавный строй. В ряде записок, составленных государственными сановниками, были перечислены упущения цензурного ведомства, руководимого министром народного просвещения С. С. Уваровым, и изложены необходимые первоочередные меры, направленные на укрепление цензурного надзора, прежде всего за периодической печатью. Существовали и анонимные документы, в которых Уварова обвиняли в поддержке сторонников демократического направления в печати и призывали обратить внимание на благонадежность цензоров — профессоров университетов 41.
В двух записках обращалось особое внимание на роль цензурного ведомства. Основная мысль записки М. А. Корфа (одного из умеренных реформаторов середины XIX в., осознававших необходимость перемен в России) от 24 февраля 1848 г. «О состоянии русской журналистики и мерах к упорядочению ее»42 заключалась в необходимости охранять низшие в государственной и культурной ления от «вредных» идей, которые, по его мнению, распространяли журналы и газеты: периодические издания, нарушая свои утвержденные программы, публиковали материалы политического характера, и их статьи были наполнены «полутаинственными намеками» о «прогрессе» и «современных вопросах»43. По его мнению все политические известия должны были готовиться в Министерстве иностранных дел, а затем без изменений перепечатываться во всех периодических изданиях. Корф предложил запретить все журналы с «подозрительным» направлением, а также ввести ряд мер, ужесточавших цензуру: усилить бдительность в отношении переводов и рецензий на иностранные книги; запретить в периодике печатать указания на цензурные исключения — общепринятую формулу, в которой указывалось, что часть материала не печатается «по не зависящим от редакции обстоятельствам».
Корф отметил, что при росте книгопечатания штаты цензурного ведомства оставались без изменений, и постепенно нагрузка цензора стала слишком высокой. Особое внимание, по его мнению, следовало уделить фигуре цензора. Прежде всего, цензор должен был быть образованным и умным человеком, понимающим «виды и цель правительства» и умеющим обнять и оценить не только внешний, но и внутренний моральный смысл написанного»44. По важности обязанностей, исполняемых цензором, он должен был занимать более высокую ступень в служебной иерархии и иметь хорошее материальное обеспечение, «иначе горькая нужда может заставить его или кривить душой, или заниматься своею должностью небрежно, подкрепляя свой недостаточный оклад другими средствами»45. По мнению Корфа, цензор не должен был совмещать свою должность с деятельностью профессора или редактора.
Особенно содержательна была записка «О цензуре» П. А. Вяземского — известного литератора, академика, вице-директора Департамента внешней торговли Министерства финансов, будущего товарища министра народного просвещения 46. Прежде всего, П. А. Вяземский подчеркнул, что цензура должна быть признана одной из важнейших отраслей государственного управления, так как от нее зависит безопасность государства. По его мнению, периодическая печать пагубно воздействовала на «легковерную» молодежь и «враждебно настроенный» средний класс 47. Но ее влияние можно было уменьшить, увеличив количество журналов. Для воз жизни России // Отечественная история. 1998. № 2. С. 59—65; Ее же. Просвещенная бюрократия (1800— 1860-е гг.). М., 2009. С. 227—229.
По его мнению, необходимо было увеличить штат цензоров и составить центральное цензурное учреждение из уважаемых, независимых и беспристрастных членов общества, распределив их по отделениям, соответствующим разным отраслям науки и литературы. Особенно важно, чтобы это новое министерство, кроме мер, предупреждающих и карающих нарушения законов, могло оказывать влияние на развитие литературы. Необходимо было поощрять в любой форме писателей, содействовать изданию «полезных книг», использовать в своих целях книжную торговлю, а также развивать правительственную официальную печать и привлекать к сотрудничеству «все литературные силы пишущего поколения»48.
Вяземский подчеркнул, что цензурный устав, как и любой другой закон возможно на практике применять крайне односторонне: «Самый либеральный цензурный устав может задушить всякое проявление даже и самых благонамеренных мыслей. В самом строгом уставе найдутся лазейки, чрез которые могут прокрасться мнения противозаконные и пагубное учение»49. В связи с этим Вяземский считал цензора ключевой фигурой и с прискорбием отмечал, что, по его мнению, цензорского места искали и получали чиновники, которые нуждались в прибавке к жалованию и не были способны ни к какой другой службе. Должность цензора не снискала уважения в общественном мнении и потому не приходилось рассчитывать на то, что ее будут занимать известные литераторы. Для того чтобы придать этой должности больше веса, по мнению Вяземского, необходимо было преобразовать управление цензурой. Прежде всего, ее необходимо было вывести из министерского подчинения, образовав самостоятельное ведомство, подчиненное императору. Во главе цензуры должен был стоять Совет или Комитет, а управлять им должен был один из «способнейших государственных людей» — хорошо образованный и близко стоявший к императору.
Отметим, что вопрос о цензорах волновал многих. Так, например, в 1849 г. Ф. В. Булгарин писал Л. В. Дубельту: «Каковы бы ни были цензурные законы, они никогда не принесут пользы, если для исполнения их не выберут людей разумных, понимающих дело, образованных, пользующихся уважением»50.
А. С. Меншикова, который отмечал, что ему дали «поручение весьма неприятное» — провести следствие над министром народного просвещения 51. В состав комитета вошли члены Государственного совета Н. Н. Анненков, Д. П. Бутурлин, М. А. Корф, сенатор П. И. Дегай, управляющий III отделением с. е. и. в. канцелярии Л. В. Дубельт и бывший министр внутренних дел А. Г. Строганов 52. Это было не предусмотренное законодательством секретное, надведомст-венное учреждение. Комитет работал в сотрудничестве с III отделением, которое было посредником между комитетом и императором, хотя и старалось не афишировать свою роль 53. Комитету было поручено ознакомиться с содержанием периодических изданий, особо проверив их соответствие утвержденным программам, и обратить внимание на общее направление статей.
В ответ на образование секретного комитета 24 марта 1848 г. министр народного просвещения С. С. Уваров подготовил для Николая I доклад «О цензуре», в котором попытался объяснить императору сложность организации цензурного надзора и исполнения цензурных законов 54. Он отметил, что считал цензуру «одной из самых тягостных», но вместе с тем и «самых важных обязанностей» министра народного просвещения 55. Основное внимание он обратил на два вопроса — устройство цензуры и положение цензоров. «Характер нашего века, — писал он, — повсеместное брожение умов, недовольных настоящим, и стремление к непрестанным изменениям»56, в связи с этим, по его мнению, самой непростой задачей для цензоров было наблюдение за периодической печатью. Он отметил, что цензурный устав содержал лишь общие положения, поскольку каждый частный случай невозможно было обговорить в законодательстве. Министр подчеркивал, защищая цензоров, подвергавшихся бесконечным нападкам и взысканиям, что их работу следовало оценивать не по тем материалам, которые появились в периодической печати, а по тем, которые не появились, то есть были запрещены. Глава цензурного ведомства понимал, что в деятельности цензора все зависело «гораздо более от навыка … от удачи, чем от соблюдения преподанных предписаний»57. Ему было очевидно, что цензор не мог сознательно пропустить «вредный» материал.
Подготовка реформы штатов цензурных учреждений в 1913—1916 гг
Цензоры не справлялись с существовавшей нагрузкой, и поэтому с 1899 г. инспектор типографий и книжной торговли в Киеве стал совмещать свою работу с обязанностями помощника отдельного цензора по иностранной цензуре. «Для единообразия деятельности» они цензуровали местные газеты по неделям. Это привело к тому, что цензор С. Н. Глебов был уволен за ошибку инспектора типографий 245.
Отдельный цензор по иностранной цензуре в Киеве А. А. Сидоров отмечал, что профессор Киевской духовной академии А. И. Булгаков, исполнявший обязанности отдельного цензора по внутренней цензуре в Киеве (по должности профессора получал 2000 р. в год, по цензуре — 1200 р.), уделял недостаточно времени цензурным занятиям, приходя на службу не более двух раз в неделю на 2—3 часа, и немного работал дома: «Это видно из того, что в течение 1904 г. им прочитано всего 10 книг, в числе которых есть и специальные, требовавшие лишь беглого просмотра»246. 8 октября 1904 г. Сидоров просил начальника Главного управления по делам печати Н. А. Зверева усилить штат киевской цензуры 247. Вместо этого Главное управление перераспределило обязанности между чиновниками: отдельному цензору по иностранной цензуре А. А. Сидорову была поручена цензура газет «Киевские отклики» и «Киевская газета»; часть специальных изданий и рукописей и взаимодействие с Главным управлением — А. И. Булгакову; разборка посылок и ящиков с иностранными книгами, переговоры с Центральным комитетом цензуры иностранной и цензура периодических изданий — «Киевской старины» и «Юго-Западной недели» — П. П. Смирнову; чиновнику, цензуровавшему еврейские издания, поручили газету «Телефон Юго-Западного края»; А. А. Никольскому (инспектору типографий и книжной торговли) — газету «Киевское слово» и часть рукописей и специальных изданий 248.
Одесский цензурный комитет был заменен Одесским комитетом цензуры иностранной и отдельным цензором по внутренней цензуре. Комитет состоял из старшего, двух младших цен 173 зоров, помощника цензора по фактурной части и секретаря. Старший цензор получал 2500 р. серебром в год, цензоры — по 2000 р., помощник и секретарь — по 600 р. Их должности находились соответственно в V, VI и VIII классах. Должность отдельного цензора по внутренней цензуре — в V классе, его содержание составляло 2000 р., должность помощника отдельного цензора — в VII, содержание — 1200 р. Всего по штату на цензуру в Одессе выделялось 13 200 р. в год
В августе 1868 г. в Главное управление по делам печати была отправлена записка отдельного цензора по внутренней цензуре В. Ф. Михневича. Он отмечал, что имел много трудностей в работе, поскольку по временному штату 1865 г. его должность временно была выделена из Одесского цензурного комитета, преобразованного в комитет исключительно иностранной цензуры. Михневич предложил должность помощника отдельного цензора по внутренней цензуре переименовать в должность младшего цензора, увеличить его содержание и предоставить ему право цензуровать рукописи. Он считал, что ответственность отдельного цензора по внутренней цензуре была не только больше, чем у старшего цензора комитета цензуры иностранной, но и чем «у всех вместе цензоров этого комитета», так как к нему ежедневно до позднего вечера поступали рукописи на русском и на многих иностранных языках. Он просил увеличить свое содержание до содержания старшего цензора в Комитете цензуры иностранной и добавить денег на канцелярию. Л. М. Геникеса, цензуровавшего книги на еврейских языках и получавшего 200 р. в год, просил назначить штатным цензором и платить по 800 р., потому что у него было так много работы, что он вынужден был отказаться от других заработков.
В ответе Главного управления объяснялось, что увеличить штаты не было возможности, но соображения Михневича будут приняты во внимание при пересмотре цензурного устава и штатов цензурного ведомства 249. Тем не менее его предложения были поддержаны. Начальник Главного управления М. Н. Похвиснев отметил, что нагрузка отдельного цензора по внутренней цензуре в Одессе «превышает силы одного человека»: в его ведении состояли 3 ежедневные газеты, 3 выходящие по 3 раза в неделю, 3 еженедельника и 2 ежемесячника. Кроме того, в 1868 г. цензор просмотрел 195 книг на русском, немецком, французском, итальянском, греческом, молдавском и болгарском языках. Он предложил предоставить помощнику цензора С. А. Пиллеру полномочия цензора, цензору Комитета цензуры иностранной И. Н. Еранцеву поручить цензуровать часть книг по внутренней цензуре и втроем обсуждать сочинения сомнительного характера. С М. Н. Похвисневым согласился и генерал-губернатор, который предложил в Одессе образовать цензурный комитет наподобие Варшавского
Высочайшим повелением от 23 января 1870 г. личный состав одесской внутренней цензуры был усилен. Помощнику поручалось самостоятельно разрешать к печати книги и некоторые периодические издания по указанию отдельного цензора по внутренней цензуре. «По незначительности занятий» в Комитете цензуры иностранной одному из младших цензоров была дана дополнительная нагрузка по внутренней цензуре в виде цензурования «менее значительных» периодических изданий и книг. Отдельный цензор по внутренней цензуре самостоятельно распределял занятия между цензорами, сам цензуровал основные газеты — «Новороссийский телеграф», «Одесский листок» и «Одесский вестник». Эти лица втроем обсуждали произведения сомнительного содержания на совместных заседаниях, образуя таким образом «временное присутствие» с соблюдением правил, установленных для цензурных комитетов 251. В состав так называемого Временного присутствия вошли цензор С.-Петербургского комитета А. А. Глушановский, переведенный на должность старшего цензора Одесского комитета цензуры иностранной, Ф. И. Кнорринг, младший цензор высшего оклада, переведенный из Варшавского цензурного комитета и назначенный на должность отдельного цензора по внутренней цензуре, и С. А. Пиллер — помощник с правами цензора. В. Ф. Михневич был переведен в Варшавский цензурный комитет младшим цензором высшего оклада (с жалованием в прежнем
размере 2000 р.), потому что, по мнению Похвиснева, «плохо цензуровал периодические изда-ния»252.
Нагрузка цензоров постоянно возрастала. Цензоры просматривали книги на русском, французском, немецком, греческом, польском, итальянском, латинском, английском, болгарском, еврейских, украинском, испанском и других языках. В 1867 г. по внутренней цензуре было просмотрено 187 книг и 7 названий периодических изданий, в 1880 г. — соответственно — 242 и 14, в 1890 г. — 652 и 19, в 1904 г. — 1397 и 21. По иностранной цензуре в 1869 г. было просмотрено 145 386 книг, из которых было позволено в целости 145 029, с исключениями — 46, запрещено безусловно — 3, для публики — 94, не известных — 214. В 1898 г. — всего 837 274, из них 824 204 (в целости), 333 (с исключениями), 4943 (запрещено для публики), 7794 (не известные)253.
