Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Учреждение Дальневосточного наместничества и Особого Комитета по делам Дальнего Востока
1.1. Причины учреждения Дальневосточного наместничества 29
1.2. Особый Комитет по делам Дальнего Востока 59
Глава 2. Становление управления наместничества Дальнего Востока
2.1. Формирование аппарата наместника и разработка Положения об управлении областями Дальнего Востока 75
2.2. Экономическая деятельность наместничества 116
Глава 3. Наместничество Дальнего Востока в период русско-японской войны 1904-1905 гг.
3.1. Дипломатическая деятельность наместничества накануне русско-японской войны 130
3.2. Наместничество Дальнего Востока во время военных действий 146
Заключение 168
Список источников и литературы 174
Приложения 201
- Причины учреждения Дальневосточного наместничества
- Формирование аппарата наместника и разработка Положения об управлении областями Дальнего Востока
- Дипломатическая деятельность наместничества накануне русско-японской войны
Введение к работе
Тема и её актуальность. В настоящее время Российское государство переживает период смены вектора общественного развития, что проявляется существенными трансформациями в экономической, политической, социальной и духовной сферах. Под воздействием этих процессов происходит модернизация системы государственного управления. Идет постоянный поиск наиболее рациональной и эффективной модели административного устройства страны. Происходят структурные изменения в органах исполнительной и законодательной властей, затрагивающие все уровни. В Указе Президента РФ «О мерах по проведению административной реформы в 2003-2004 гг.»1 определяется одно из приоритетных направлений административной реформы - завершение процесса разграничения полномочий между федеральными органами исполнительной власти и органами исполнительной власти субъектов Российской Федерации, оптимизации деятельности территориальных органов исполнительной власти.
Для успешной реализации реформы необходимо решить ряд насущных проблем. Первоочередной задачей является построение эффективной вертикали власти, создание оптимальной модели управления субъектами Российской Федерации. При этом немаловажно сохранить баланс интересов в дилемме «центр - регион». Преодоление межведомственной разобщенности является еще одним серьезным вопросом. Эти и другие проблемы были и остаются постоянными темами размышлений и действий, как для лиц наделенных властью, так и для представителей политически активной части российского общества.
В новых условиях приобретает еще особую ценность опыт предшествующих поколений в деле государственного строительства. В последнее время заметны тенденции обращения к теоретическому и практическому наследию дореволюционной России. Они проявляется как в усвоении внешних
4 атрибутов, так и попытках осмысления сущности институтов и традиций
Российского государства. Процесс чрезмерной актуализации исторических традиций имеет, конечно, определенные издержки. Они проявляются в частности в попытках поверхностных сравнений должности полномочных представителей Президента РФ с дореволюционными генерал-губернаторами и наместниками. Нам необходимы непредвзятые и достоверные знания истории отечественной государственности.
Большую ценность представляет опыт управления отдаленными от центра территориями, имеющими экономические, национальные и культурно-исторические особенности. В этой связи отдельно можно выделить историю формирования и деятельности таких редких для XIX - начала XX вв. административно-территориальных структур, как наместничества. Изучение института наместничества, как управления на особых основаниях, дает представление об истории взаимодействия верховной власти и регионов, взаимоотношения центральных ведомств и местных учреждений. В России наместничества и генерал-губернаторства создавались в особых случаях и в наиболее важных для центральной власти регионах. Например, Кавказское наместничество, существовавшее в 1844 - 1882 гг. и 1905 - 1915 гг. на территории Северного Кавказа. Но наибольший интерес для нас представляет история существования в 1903 - 1905 гг. Особого наместничества Его Императорского Величества на Дальнем Востоке.
Просуществовав довольно краткий период, Дальневосточное наместничество, тем не менее, оставило заметный след в истории, поскольку в основе его учреждения лежало стремление России включиться в мировое геополитическое пространство. Но этому плану не суждено было реализоваться. Поражение в войне с Японией (1904 - 1905 гг.) стало главной причиной упразднения наместничества на Дальнем Востоке.
Опыт существования Дальневосточного наместничества важен еще и тем, что эта структура была учреждена на пространствах двух государств. В состав наместничества вошли, как собственно Приамурское генерал-
5 губернаторство, так и арендованные у Китая территории: Квантунская область и линия отчуждения КВЖД. Здесь проживали и российские и китайские подданные, и Петербург вынужден был это учитывать.
Не меньшую ценность представляет опыт учреждения Дальневосточного наместничества, как один из вариантов решения проблемы взаимоотношений «центр - регион», где часть полномочий правительства была передана наместнику для более оперативной и успешной реализации поставленных перед ним задач. Таким образом, возобладал не отраслевой, а территориальный принцип управления. При этом вертикаль власти не была ослаблена, так как наместник непосредственно подчинялся главе государства - императору.
Схожесть многих проблем, которые имели место в России начала XX в. и существующих в Российской Федерации настоящее время, позволяет использовать опыт деятельности Дальневосточного наместничества. Учет позитивного и негативного опыта в деле управления регионами может способствовать усовершенствованию системы административной власти современной России.
Степень научной разработанности проблемы. Отечественную историографию темы условно можно разделить на три периода: дореволюционный, советский и современный.
В дореволюционной отечественной историографии, несмотря на устойчивый интерес к прошлому Российского государства, вопросы истории управления окраинами только начинали разрабатываться. Отдельные аспекты деятельности администрации Дальневосточного наместничества, а также действия наместника Е. И. Алексеева как главнокомандующего сухопутными и морскими силами на Дальнем Востоке, рассмотрены в исследованиях истории русско-японской войны 1904 - 1905 гг.
Первые книги и статьи стали появляться уже в ходе войны с Японией в 1904 - 1905 гг. Эти публикации содержали в основном фактические сведения и наблюдения непосредственных участников событий. Всестороннее изучение русско-японской войны началось только после её окончания. Прежде
всего, следует назвать итоги работы Военно-исторической комиссии по описанию русско-японской войны 1904 - 1905 гг. Она была создана в 1906 г. при Генеральном штабе. Итогом работы этой комиссии стало издание «Русско-японская война 1904 -1905 гг.» в 9-ти томах . Комиссией было изучено огромное количество документов. Труд отличался богатством фактического материала. Каждый том был снабжен солидными примечаниями, обширными приложениями. Подробно рассматривалась обстановка на Дальнем Востоке накануне войны, подготовка русских вооруженных сил, характеризовалось административное устройство центральных органов и работа тыловых учреждений. Несмотря на крайнюю осторожность в суждениях и выводах, авторы признали, что к боевому столкновению с Японией Россия оказалась неподготовленной ни в политическом, ни в военном отношениях. При этом полномасштабного анализа причин этой неподготовленности, неудач русских войск и оценки действий русского командования они не давали. Вместе с тем, труд Военно-исторической комиссии «Русско-японская война 1904 -1905 гг.» до сих пор сохраняет значение как ценный исторический источник.
Описание военных действий на море было возложено на Историческую комиссию, созданную в 1908 г. при Морском Генеральном штабе. Эта комиссия намеревалась создать фундаментальный труд. На его разработку ушло около десяти лет. Однако полностью осуществить намеченную программу до 1917 г. не удалось. В свет вышли только семь томов описаний боевых дейст-вий на морском театре и девять томов документов . Также как и издание Военно-исторической комиссии, данная работа носила официальный характер.
Кроме трудов ведомственных комиссий по теме русско-японской войны 1904 - 1905 гг. в дореволюционный период вышло в свет большое количество других изданий4. В работе П. Головачева «Россия на Дальнем Востоке» делалась попытка проанализировать причины, приведшие к военному столкновению с Японией5. Автор выступал против колонизации Маньчжурии, обосновывая свои доводы экономическими, географическими, политическими, этническими, социальными и нравственными фактами.
7 В советский период исследования региональной политики Российской
империи практически не велись. Во многом это было связано с общей идеологической установкой отрицания всего положительного, что было связано с царской Россией. Существовала резко негативная оценка деятельности, как императорского правительства, так и губернаторов и генерал-губернаторов, которые рассматривались как «царские сатрапы», душившие народное движение в своих регионах. Такой подход не способствовал появлению работ, освещавших проблемы административно-территориального устройства, региональной политики, деятельности местной власти.
Деятельность дальневосточной администрации рассматривалась в контексте внешней политики России на Дальнем Востоке и в связи с событиями русско-японской войны 1904 - 1905 гг. Примером такого изучения являются исследования Б. А. Романова6. Первая работа «Россия в Манчжурии (1892 -1906 гг.)» была опубликована в 1928 г. Автор, используя значительную ис-точниковую базу, проанализировал события предшествующие войне с Японией, уделяя большое внимание борьбе в правительственных кругах России по вопросам дальневосточной политики, рассматривал проблемы взаимоотношений России с мировыми державами. Б. А. Романов довольно резко оценивал деятельность Николая II, С. Ю. Витте, А. М. Безобразова, Е. И. Алексеева и других участников описываемых событий. Автор подробно исследовал проблемы учреждения Дальневосточного наместничества и Особого комитета Дальнего Востока. Автор не сомневался, что учреждая наместничество, Николай II делал попытку вернуть лицо «самому самодержавию». Опираясь на исследования Б. А. Романова можно выявить многообразные аспекты деятельности администрации Дальневосточного края накануне и в ходе русско-японской войны 1904 - 1905 гг.
Значительное количество публикаций, посвященных событиям русско-японской войны 1904 - 1905 гг., было выпущено в 1930 - 40-е гг. Повышенный интерес к данной теме можно объяснить обострением отношений между СССР и Японией в данный период. В монографиях Н. А. Левицкого,
8 П. Д. Быкова, В. Е. Егорьева, А. И. Сорокина, Б. Колчина и Е. Разина анализировались причины и характер войны, состояние вооруженных сил и планов сторон, подробно освещался ход боевых действий . Данные исследования дополнили общую картину военного столкновения России и Японии в начале XX в.
В 1950 - 1970 гг. вышло в свет значительное количество исследований, рассматривавших дипломатическую историю России и зарубежных стран в конце XIX - начале XX вв. Это работы А. Доброва «Дальневосточная политика США в период русско-японской войны 1904 - 1905 гг.», коллективные труды «История дипломатии», «Колониальная политика капиталистических держав (1870 - 1914 гг.)», «Международные отношения на Дальнем Востоке» и др.8 Данные исследования раскрывают всю сложность международных отношений, сложившихся на Дальнем Востоке в конце XIX - начале XX вв., и во многом способствовавших изменениям в административном управлении дальневосточной окраиной.
В 1977 г. вышел в свет труд «История русско-японской войны 1904 -1905 гг.» под редакцией И. И. Ростунова9. Авторы раскрывали проблемы, связанные с происхождением войны, ходом вооруженной борьбы на сухопутном и морском театрах военных действий. Большое внимание в книге было уделено анализу развития вооруженных сил и военного искусства, взаимосвязи политики и стратегии, урокам войны. Работа В. А. Золотарева, И. А. Козлова «Русско-японская война 1904 -1905 гг.: Борьба на море» была посвящена вопросам изучения боевых действий Тихоокеанских эскадр10. На обширном, преимущественно архивном материале, впервые введенном в научный оборот, были рассмотрены состояние, оснащенность, степень подготовленности к боевым действиям, как русского, так и японского флотов.
В 1960 - 1970-е гг. объектами интереса историков становились проблемы государственного управления, административно-территориального устройства России до 1917 г. В этот период появились монографии П. А. Зай-ончковского, Н. П. Ерошкина и В. Г. Чернухи, рассматривавшие деятель-
9 ность государственных учреждений Российской империи в XIX в.11. Данные
исследования позволили объективно взглянуть на проблемы внутренней политики дореволюционной России. Её государственный аппарат перестал рассматриваться только как бюрократическая система, тормозившая развитие России. Однако, региональная политика, деятельность генерал-губернаторов и губернаторов, оставались на периферии научных изысканий.
Постепенно объектами исследований становились вопросы истории административно-территориального устройства Сибири и Дальнего Востока. Одной из первых в этом ряду была статья А. И. Крушанова «Административное устройство Дальнего Востока во второй половине XIX - начале XX в.» . Отдельные проблемы административно-территориального устройства региона освещены в обобщающем труде «История Дальнего Востока СССР в эпоху феодализма и капитализма (XVII в. - февраль 1917 г.)»13. Административное устройство Приамурского генерал-губернаторства в начале XX в. рассмотрено в исследовании Л. Л. Лариной14. При этом, в большинстве монографий других авторов сведения об административно-территориальном устройстве и органах власти в Сибири и на Дальнем Востоке в XIX - начале XX вв. давались в виде лишь справочной информации. Тем не менее, накопленные знания о социально-экономическом и политическом развитии страны в целом, и Дальневосточного региона в частности, стали базой для дальнейших исследований.
С начала 1990-х гг. происходят значительные изменения в отечественной исторической науке. Принципиально меняются взгляды на уже устоявшиеся представления о прошлом Российского государства. Появляется большое количество новых перспективных направлений в исторической науке. Актуальными стали исследования системы управления, истории федерализма и регионализма. В этой связи следует отметить такие работы, как «Высшие и центральные государственные учреждения России 1801-1917 гг.», «Институт генерал-губернаторства и наместничества в Российской империи», «Губернаторы и генерал-губернаторы Российской импе-
10 рий (XVIII - начало XX вв.)», «Национальные окраины Российской империи:
становление и развитие системы управления» и др.15
В коллективном труде «Институт генерал-губернаторства и наместничества в Российской империи» указывается, что общим признаком «окраин России» было наличие там управления на особых основаниях, т.е. генерал-губернаторства и наместничества. Упразднение генерал-губернаторств (на-местничеств) означало признание достижения достаточно высокой степени интеграции данного региона в систему общеимперского законодательства и общеимперских учреждений16. В монографии Л. М. Лысенко указывается, что «географический и, прежде всего, территориальный фактор играл в возникновении и развитии Российского государства приоритетное значение на протяжении всей его истории. Географическое положение между Европой и Азией оказывало мощное влияние на геополитическую эволюцию России, её внутреннее развитие и внешнюю политику»17. Комплексные исследования в этих областях позволили значительно пополнить знания о характере, основных направлениях и эволюции административной политики самодержавия.
Историческая справка об административно-территориальном делении Сибири и Дальнего Востока с конца XVI в. по 1917 г., подготовленная А. А. Тороповым, опубликована в сборнике документов и материалов «Даль-
ний Восток России: из истории системы управления» . В этом же сборнике в статье Н. А. Троицкой рассматриваются основные персоналии дальневосточных чиновников, от высшего ранга до служащих младшего звена. Опираясь на документы, автор исследования свидетельствует, что кадровый вопрос был довольно острым и сложным, и приходит к выводу, что состав управления формировался в большей степени случайно. Также подтверждается тезис о военном характере системы управления Дальним Востоком.
Проблема кадрового ресурса региональной власти затрагивается Н. М. Байковым19. Автор указывает, что структура административных органов управления была подчинена выполнению задач освоения Дальнего Востока, как военного и сырьевого плацдарма страны в Азиатско-Тихоокеанском
регионе. Наиболее острой проблемой в управлении дальневосточном регионом в начале XX в. было разделение полномочий центральных и местных органов власти. Между отдельными ведомствами существовали трения и несогласованность в действиях. Для их преодоления, по мнению автора, и был учрежден институт наместничества и создан Особый Комитет по делам Дальнего Востока. Это актуализировало проблему разработки программы развития Дальнего Востока. Автор отмечает, что идея бюрократической децентрализации приобрела в тот период на Дальнем Востоке популярность среди местной администрации. В тоже время немалая часть дальневосточной общественности была настроена патерналистски и считала, что центральная власть должна предложить широкую программу реформ, способных исправить неравноправное положение Дальнего Востока среди российских территорий.
Политико-административное устройство Дальнего Востока России во второй половине XIX - начале XX вв. рассматривается в исследовании А. В. Умрихина . В работе прослеживается эволюция административно-территориального устройства, анализируются факторы, влияющие на его формирование. Также выявляются особенности структуры и компетенции органов власти и управления на Дальнем Востоке. Автор указывает на значимость административно-территориального устройства, как определяющего фактора развития территории, влияющего на экономическую и социально-политическую жизнь в регионе. А. В. Умрихин считает, что выбор того или иного механизма административно-территориальной организации - это показатель зрелости общества, а также индикатор того, насколько важна та или иная территория для центральной власти.
Проблеме централизма и регионализма на российском Дальнем Востоке (1884 - 1922 гг.) посвящена работа Н. И. Дубининой и Ю. Н. Ципкина21. В совместной статье исследуется эволюция взаимоотношений центральной власти и Дальневосточного региона в период, охватывающий без малого 40 лет. Авторы отмечают, что в самодержавной государственной системе
12 России взаимоотношения центральной и местной власти носили крайне противоречивый характер. С одной стороны, центральная власть преследовала цель политической и экономической интеграции страны, формирование её правовой и административной однородности. Но в то же время, существовало понимание необходимости предоставления губернаторам и генерал-губернаторам некоторой самостоятельности в силу усложнившихся социально-экономических и политических отношений в различных регионах России, их непохожести и своеобразия. При этом центральная власть не желала расставаться со своими прерогативами, поскольку опасалась ослабления незыблемости самодержавия. Вследствие этого, генерал-губернаторы вынуждены были либо выполнять в точности указания центральной власти, которые зачастую шли вразрез с интересами местного населения, либо отстаивать назревшие потребности подвластного им края.
Различные аспекты деятельности дальневосточной администрации рас-смотрены в работах Т. Я. Иконниковой . Яркой иллюстрацией различий во взглядах на насущные потребности края между местной администрации и центральными ведомствами являлся вопрос учреждения должности дипломатического чиновника при Приамурском генерал-губернаторе. Инициатива генерал-губернатора С. М. Духовского являлась не единственным примером, когда местная власть отстаивала необходимость назревших изменений в системе управления регионом. В «Очерках истории взаимоотношений России и Японии в конце XIX в. - 1917 г.» Т. Я. Иконникова анализирует деятельность наместника на Дальнем Востоке Е. И. Алексеева в связи с событиями русско-японской войны 1904 - 1905 гг. Автор указывает, что Е. И. Алексеев в целом верно оценивал сложившуюся накануне войны обстановку в регионе и делал все от него возможное, чтобы подготовить вооруженные силы наместничества к столкновению с Японией. Однако в силу комплекса различных обстоятельств, российская армия и флот оказались не достаточно подготовлены к войне.
В конце XX - начале XXI вв. возрос интерес к изучению влияния личностного фактора на ход исторических событий. Вследствие этого, появились публикации, посвященные генерал-губернаторам и губернаторам Приамурского края, в которых определяется роль представителей местной власти в экономической, социально-политической и культурной жизни региона. Многообразие деятельности дальневосточных генерал-губернаторов и губернаторов отражено в монографиях и статьях Н. И. Дубининой, исследованиях Л. И. Галлямовой, В. В. Гордеева, Ю. Н. Осипова и др.23
Проблемы региональной политики и история управления азиатскими окраинами исследуются А. В. Ремневым24. Занимаясь в основном историей Сибири XIX - начала XX в., А. В. Ремнев изучает и вопросы истории управления Дальним Востоком. В частности, автор проводил исследования истории Приамурского генерал-губернаторства и Дальневосточного наместничества, изучал деятельность Комитета Дальнего Востока. В настоящее время А. В. Ремнев, опираясь на значительный конкретно-исторический материал, занимается разработкой концепции истории имперского управления азиатскими регионами России. В монографии «Россия Дальнего Востока. Имперская география власти XIX - начала XX вв.» А. В. Ремнев анализирует мотивацию реформирования системы управления Сибирью и Дальним Востоком в контексте формационного перехода России от традиционного к индустриальному типу общественного устройства25. По мнению А. В. Ремнева, распри внутри российского правительства и крах политического курса самодержавия стали основными причинами неудачной попытки учреждения наместничества и Комитета по делам Дальнего Востока26.
И. Л. Дамешек в работе «Окраинная политика в системе внутренних мероприятий самодержавия» пришел к выводу, что российская модель окраинного управления формировалась параллельно с процессом складывания территории государства27. Автор указывает, что понятие «окраина» существовала в российской административной практике, однако внутреннее содержание его менялось. Несмотря на значительный опыт, накопленный к сере-
14 дине XIX в., правительство так и не смогло выработать универсальную модель управления окраинами. Причины этого заключались в различиях взглядов правительственных чиновников на судьбу окраинных земель в составе России и геополитические особенности самих территорий. Автор отметил поливариантность политики по отношению к окраинным территориям.
И. А. Федореева в статье «Механизм формирования административно-территориальных единиц уездного уровня в Восточной Сибири (вторая половина XIX в.)» прослеживает механизм определения административных границ на уровне округа, а так же выявляет все многообразие факторов, влиявших на принятие решений по вопросам административно-территориального деления28. Н. А. Суслова, рассматривая проблему административных преобразований в Восточной Сибири, указывает, что правительство, с одной стороны стремилось к унификации всей государственной системы, с другой стороны вынуждено было учитывать специфику данного региона. Если же последнее обстоятельство не соблюдалось, то все попытки местного реформирования, как правило, заканчивались неудачей29.
Занимаясь проблемами взаимоотношений России и Китая на рубеже XIX - XX вв., В. Г. Дацышен рассматривает историю существования специфической для Российского государства административной структуры - Кван-тунской области . Особенностью этой административной единицы было то, что она располагалась на территории арендованного в 1898 г. у Китая Ляодунского полуострова. В 1903 г. Квантунская область вошла в состав наместничества на Дальнем Востоке, а её центр - Порт-Артур стал российской дальневосточной столицей.
В конце XX - начала XXI вв., в связи с изменением геополитического положения России в Азиатско-Тихоокеанском регионе, отмечается появление новых исследований по истории русско-японской войны 1904 - 1905 гг. Эти труды свободны от идеологических стереотипов «советской эпохи».
В этом отношении значительный интерес представляет исследование В. Молодякова «Россия и Япония: поверх барьеров. Неизвестные и забытые
15 страницы российско-японских отношений (1899 - 1929)» . Оригинальный
подход к событиям русско-японской войны 1904 - 1905 гг. предлагает А. Б. Широкорад, автор книги «Падение Порт-Артура»32. По мнению А. Б. Широкорада, поражение России в войне с Японией главным образом было связано с кризисом государственной системы и отсутствием последовательности во внешней политике. Отдельные сюжеты русско-японской войны 1904 - 1905 гг. в ракурсе взаимоотношений России и Китая рассматриваются в книге И. М. Попова «Россия и Китай: 300 лет на грани войны»33.
В последнее время большое значение имеют публикации в периодической печати. С одной стороны, они несут научно-просветительскую цель, с другой - являются возможностью для ученых широкой апробации своих научных изысканий. Статьи о русско-японской войне 1904 - 1905 гг., международных отношениях на Дальнем Востоке, можно встретить в научных («Отечественная история», «Вопросы истории»), научно-популярных («Военно-исторический журнал», «Международная жизнь») и художественно-публицистических журналах («Морской сборник», «Москва», «Нева», «Родина»)34.
Особое место в историографии проблемы занимают публикации о наместнике Дальнего Востока Е. И. Алексееве. Во многих исследованиях, освещающих историю русско-японской войны 1904 - 1905 гг., рассматриваются отдельные эпизоды деятельности адмирала Е. И. Алексеева, до октября 1904 г. совмещавшего должности главнокомандующего и наместника на Дальнем Востоке. Подавляющее большинство оценок деятельности Е. И. Алексеева носят крайне негативный характер. Е. И. Алексеев однозначно причисляется к сторонникам А. М. Безобразова. Кроме того, начиная с русско-японской войны 1904 - 1905 гг. и до настоящего времени существует мнение об Е. И. Алексееве, как одном из главных виновников поражения России в войне. Все это, а также отсутствие до последнего времени исследований по данной теме, создало явно отрицательный образ Е. И. Алексеева как политического и военного деятеля.
В настоящее время наблюдается отход от устоявшегося стереотипа в оценке деятельности Е. И. Алексеева35. Наиболее объективную характеристику личности Е. И. Алексеева, на наш взгляд, предлагает С. А. Гладкий в своем исследовании «Е. И. Алексеев - флотоводец и дипломат» . Подробно рассмотрев деятельность Е. И. Алексеева в 1895 - 1905 гг., автор приходит к заключению, что в этот период адмирал являлся одной из самых значимых фигур, как в морском ведомстве, так и во внешней политике России. Как знающий организатор и руководитель Е. И. Алексеев проявил себя и в гражданской сфере. Однако, по мнению автора, ни в одной из указанных областей адмирал не смог полностью реализовать себя.
За длительный период учеными проделана огромная работа по изучению истории Сибири и Дальнего Востока, опубликовано большое количество монографий и статей, введен в научный оборот значительный комплекс архивных документов. В последнее время явно прослеживается тенденция повышения интереса к системе управления окраинами Российского государства. Различные вопросы деятельности административных органов власти в Сибири, на Дальнем Востоке, Кавказе и других частях Российской империи рассмотрены в исследованиях В. В. Гермизеевой, М. В. Гридяевой, С. Ю. Деева, А. В. Комарова, А. С. Кондрашевой, Л. Ш. Мачукаевой, О. В. Скворцовой, Е. С. Скрабневской, Г. Я. Тригуб, Д. Е. Хохолева, Ю. С. Пестушко, Ю. Н. Поповичевой и др.
В исторической науке продолжают оставаться вопросы, требующие дальнейшей разработки или пересмотра ряда устаревших воззрений. Недостаточно исследованной остается проблема существования в начале XX в. Дальневосточного наместничества. Особое наместничество Дальнего Востока только недавно стало предметом самостоятельного изучения. В настоящее время опубликовано небольшое число работ, в которых поставленные проблемы непосредственно связаны с Дальневосточным наместничеством. Отдельные вопросы его истории рассматривались в исследованиях И. В. Лукоя-нова, А. В. Ремнева, Я. Л. Салогуб, Я. А. Шулатова и др.
17 В публикациях этих авторов определяются принципы, заложенные в
основу нового административного образования, выявляются мотивы, побудившие к изменению управления регионом, подвергается анализу структура наместничества, определяются его особенности. Я. Л. Салогуб указывает, что основной задачей создания наместничества было укрепление государственной власти на местах, через передачу полномочий органов центрального
управления непосредственно в регион .
Имеющиеся исследования не дают ответа на ряд важных вопросов: каковы были основные причины учреждения наместничества на Дальнем Востоке, насколько эффективно действовала новая структура в мирное и военное время, смогла ли она реализовать поставленные перед ней задачи и др.
Цель исследования состоит в раскрытии феномена Дальневосточного наместничества как особой формы управления регионом в период с 1903 по 1905 гг.
В соответствии с поставленной целью определены следующие задачи исследования:
Рассмотреть причины учреждения на Дальнем Востоке Особого наместничества.
Исследовать процесс становления Дальневосточного наместничества, формирование нормативно-правовой базы его деятельности.
Определить структуру наместничества, круг полномочий наместника и его аппарата.
Рассмотреть основные проблемы, решавшиеся управлением Дальневосточного наместничества, как в мирное, так и в военное время.
Проанализировать результаты деятельности наместничества на Дальнем Востоке.
Выяснить, насколько оправданно было введение института наместничества для реализации задач внешней и внутренней политики. Объектом исследования является внутренняя и внешняя политика
Российского государства в начале XX в.
Предметом исследования является возникновение и функционирование института наместничества на Дальнем Востоке России.
Территориальные рамки исследования определены границами Дальневосточного наместничества и прилегающими к нему территориями Северо-Восточного Китая и Кореи, которые являлись объектами активной внешней политики России в начале XX в.
Хронологические рамки исследования обусловлены временем существования наместничества на Дальнем Востоке с момента его учреждения 30 июля (12 августа) 1903 г. до момента упразднения 8 (21) июня 1905 г.
Методологической основой исследования является теория научного познания, основными принципами которой являются объективность, историзм и связь с общественно-политической практикой.
Принцип объективности дает возможность определить причины создания административно-территориального формирования, каким было Дальневосточное наместничество, адекватно подойти к исследованию результатов деятельности Дальневосточного наместничества, определению положительного и отрицательного опыта существования такой административной единицы. Он позволяет выявить комплекс факторов внешних и внутренних, повлиявших на учреждение наместничества, определить основные тенденции развития и итоги деятельности. Данный принцип, в частности, дал возможность избежать сугубо негативной оценки деятельности Е. И. Алексеева, преобладавшей до недавних пор в отечественной историографии.
Принцип историзма позволил рассмотреть и проанализировать деятельность Дальневосточного наместничества в тесной связи с политическими, экономическими и социальными процессами, происходившими в Российском государстве в конце XIX - начале XX вв., а также показать динамику развития событий с учетом геополитической ситуации, сложившейся в указанный период в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Он способствовал более глубокому пониманию причин учреждения и особенностей функционирования Дальневосточного наместничества.
При определении методологического подхода автором учитывались
особенности российской цивилизации, её геополитические интересы. При цивилизационном подходе к историческому процессу необходимо учитывать весь комплекс факторов: историко-культурный, политический, религиозный, экономический, территориально-географический, а также менталитет общества. Автор привлекал понятийный аппарат, используемый в истории внешней политики, геополитике и теории государственного управления.
Автор также использовал другие методы, а именно: метод конкретно-исторического анализа, который состоит в учете причин возникновения, рассматриваемого исторического явления; структурно-функциональный метод, с помощью которого был определён объект и предмет исследования; проблемно-хронологический метод, состоящий в расчленении данной темы на ряд узких проблем и рассмотрении их в хронологическом порядке; метод актуализации, используемый для историографического анализа и оценки значимости данного исследования, а также общенаучные методы исследования - анализ и синтез.
Применение в диссертационном исследовании синтеза различных методологических принципов и широкий познавательный инструментарий позволили проанализировать деятельность Дальневосточного наместничества, выявить причины его учреждения и упразднения, определить особенности структуры.
Источниковая база исследования включает следующие группы источников: опубликованные документальные материалы, архивные материалы, периодические издания, мемуары.
Важную группу составляют официальные документы Российской империи (Полное собрание законов Российской империи, Собрание узаконений и распоряжений правительства, Указы императора Правительствующему Сенату). Официальные документы предоставляют возможность проанализировать юридическую основу истории существования Дальневосточного наместничества.
Значительный интерес представляют сборники документов и материалов, посвященных вопросам ведения переговоров России с Китаем и Японией накануне войны 1904 - 1905 гг. Данные материалы были опубликованы в тот период, когда Россия уже вела войну с Японией. Предание широкой огласке ранее секретных документов преследовало цель снять груз ответственности за развязывание войны с российской стороны и, в частности, с группы А. М. Безобразова. Эти документы, безусловно, являются ценными источниками, несущими в себе «дух времени».
Большое значение имеют также приказы наместника на Дальнем Востоке, приказы по военному ведомству, приказы главнокомандующего всеми сухопутными и морскими вооруженными силами, приказы и приказания войскам Приамурского военного округа и Квантунской области. Данные документы позволяют проанализировать, насколько эффективно действовали все военные структуры наместничества накануне и во время русско-японской войны 1904-1905 гг.
Основную источниковую базу данного диссертационного исследования составили материалы фондов четырех центральных - Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ), Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА), Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ), Российский государственный исторический архив Дальнего Востока (РГИА ДВ) и одного краевого - Государственный архив Хабаровского края (ГАХК) - архивов.
Большое количество документов делопроизводства содержится в РГИА ДВ в Ф. 702. Канцелярия Приамурского генерал-губернаторства (1884 -1917 гг.). Анализ документов этого фонда позволил подробно рассмотреть проблему взаимодействия администраций Приамурского генерал-губернаторства и наместничества Дальнего Востока.
Деловая переписка, телеграммы, проекты устройства Дальневосточного наместничества и другие неопубликованные документы содержатся в ГАРФ: Ф. 543. Коллекция рукописей Царскосельского дворца, Ф. 568. Ламз-
21 дорф В. Н., Ф. 586. Плеве В. К. (1862 - 1918 гг.), Ф. 601. Письма к
Е. И. Алексееву, Ф. 652. Телеграммы Е. И. Алексеева, Ф. 818. Плансон Г. А.
(1881 - 1915 гг.), Ф. 1463. Коллекция документов личного происхождения
(А. М. Абаза), Ф. 1729. Святополк-Мирский П. Д.
Деятельность дипломатической службы при наместнике, её взаимоотношение с министерством иностранных дел подробно освещается в делах АВПРИ: Ф. 143. Китайский стол, Ф. 326. Архив Дипломатической канцелярии при наместнике на Дальнем Востоке (1899 - 1905 гг.), Ф. 327. Чиновник по дипломатической части при Приамурском генерал-губернаторе.
Документы Ф. 14326. Полевой штаб наместника на Дальнем Востоке (1903 - 1905 гг.) (РГВИА), представленные в основном приказами и приказаниями по военному ведомству, характеризуют деятельность наместника Е.И. Алексеева, как главнокомандующего вооруженными силами на Дальнем ( Востоке.
Собрания печатного фонда Государственного архива Хабаровского края (ГАХК) содержат значительную подборку книг и документальных материалов, опубликованных в начале XX в.
Периодическая печать периода 1903 - 1905 гг. позволила автору под- ' робнее проследить деятельность Дальневосточного наместничества, глубже понять сложившуюся в тот период на Дальнем Востоке обстановку, выявить реакцию дальневосточников на происходившие события. К этой группе источников следует отнести газеты «Приамурские ведомости» (Хабаровск), «Дальний Восток» (Владивосток), «Новый край» (Порт-Артур), «Никольск-Уссурийский листок» (Никольск-Уссурийск).
Особую группу источников составляет мемуарная литература. Воспоминания непосредственных участников событий начала XX в.: С. Ю. Витте, И. В. Гурко, В. Н. Коковцова, И. Я. Коростовца, А. Н. Куропаткина, В. Н. Ламздорфа, Николая II, Г. А. Плансона и др.40 предоставили возможность автору составить более полную картину исторического прошлого. В мемуарах оценивается деятельность государственных и военных лиц, прояв-
22 ляются новые грани событий того периода. Несмотря на большую ценность,
необходимо не забывать о субъективности мемуарной литературы.
Новизна научного исследования определяется как выбором темы диссертационного исследования, в которой затрагивается ряд проблем, изученных ранее в недостаточной мере, так и использованием широкого спектра источников, значительная часть которых впервые введена в научный оборот.
На основе анализа нормативных документов наместничества показаны приоритеты правительственной политики в самом отдаленном регионе страны и степень их восприимчивости местной администрацией. Восполнены пробелы в изучении комплекса вопросов истории Дальнего Востока России, связанных с механизмом реализации в регионе программы широких административно-территориальных преобразований. Всесторонне исследованы мало известные документы, что позволило структурировать процесс работы наместничества в условиях мирного и военного времени, дополнить и уточнить выводы отечественной историографии о деятельности первых лиц Дальневосточного наместничества. В частности, определена роль наместника Е. И. Алексеева в деле реализации административных преобразований. Дан-ное диссертационное исследование впервые рассматривает историю существования Особого наместничества на Дальнем Востоке в контексте внутриполитической и внешнеполитической обстановки, сложившейся в начале XX в. в России, а также структуру и сферу его компетенции. Выявлен широкий спектр причин учреждения и упразднения наместнического управления в регионе. Адекватно оценены результаты деятельности этой административной структуры.
Теоретическая и практическая значимость темы заключается в том, что материалы диссертационного исследования дополняют представления об истории Дальнего Востока и Российского государства в целом, развитии его административно-территориальной системы, эволюции взаимоотношений с дальневосточными государствами (Китаем, Кореей, Японией).
Кроме того, в условиях административной реформы, когда идет выстраивание новой модели вертикали и горизонтали власти в Российской Федерации, развивается тенденция укрупнения регионов с целью оптимизации управления, опыт учреждения Дальневосточного наместничества обладает с практической стороны безусловной ценностью. Достигнутые результаты исследования могут быть применены при разработке и внедрении административно-управленческих решений, связанных с оптимизацией взаимоотношений «центр - регион».
Материалы исследования могут быть использованы при чтении вузовских курсов «Отечественная история», «История Дальнего Востока», «Политическая история России», «История государства и права России», а также в процессе преподавания отечественной истории в средних учебных заведениях и общеобразовательных школах.
Апробация работы. Основные проблемы диссертационного исследования изложены автором в виде докладов и выступлений на научной конференции «Содержательный и процессуальный аспекты образования» (Биробиджан, 2000), региональной научно-практической конференции «Дальний Восток России: исторический опыт и современные проблемы заселения и освоения территории» (Третьи Гродековские чтения) (Хабаровск, 2001), I краевом межвузовском конкурсе молодых ученых и аспирантов в области гуманитарных и юридических наук (Хабаровск, 2001), VII Дальневосточной конференции молодых историков (Владивосток, 2002), региональной научно-практической конференции «Приамурье в историко-культурном и естественнонаучном контексте России» (Четвертые Гродековские чтения) (Хабаровск, 2004), VII краевом конкурсе молодых ученых и аспирантов (Хабаровск, 2005), международной научной конференции «Россия и АТР в военных конфликтах и мировых войнах XX века» (Хабаровск, 2005), ежегодных итоговых научных конференциях Дальневосточного государственного гуманитарного университета (Хабаровск, 2001 - 2007).
24 Основные положения диссертационного исследования представлены в
статьях и тезисах докладов, опубликованных в сборниках «Вестник международного центра азиатских исследований» (Москва - Иркутск, 2001), «Третьи Гродековские чтения: материалы региональной научно-практической конференции» (Хабаровск, 2001), «Молодые ученые Приамурья» (Хабаровск, 2002), «Седьмая Дальневосточная конференция молодых историков». (Владивосток, 2002), «Сборник статей молодых ученых» (Хабаровск, 2003), «Четвертые Гродековские чтения: Материалы региональной научно-практической конференции (Хабаровск, 2004), «Россия и АТР в военных конфликтах и мировых войнах XX века: материалы международной научной конференции» (Хабаровск, 2005), «Вестник Дальневосточного отделения РАН» (Владивосток, 2007). Последнее издание включено в перечень рецензируемых изданий ВАК.
Материалы диссертационного исследования, опубликованные статьи и доклады применялись при чтении лекционных и проведении семинарских занятий по вузовским курсам «Отечественная история» и «История Дальнего Востока», а также на школьных уроках истории.
Структура диссертации определена целью и задачами исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы, приложений.
Указ Президента РФ № 824 от 23 июля 2003 г. «О мерах по проведению административной реформы в 2003 - 2004 гг.». Российская газета. 25 июля 2003 г.
2 Русско-японская война 1904 -1905 гг.: Работа Военно-исторической комиссии по опи
санию Русско-японской войны. Т.1 - 9. СПб., 1910.
3 Русско-японская война 1904 -1905 гг.: Работа Исторической комиссии по описанию
действий флота в войну 1904 - 1905 гг. при Морском генеральном штабе. Кн. 1 - 7. СПб.,
1912-1917.
4 Апушкин В. А. Русско-японская война 1904 - 1905 гг. М, 1910; Виноградский А. Исто
рия Русско-японской войны 1904 - 1905 гг. СПб., 1909; История Русско-японской войны
СПб., 1907; Сказания иностранцев о русской армии в войну 1904 - 1905 гг. СПб., 1912.
5 Головачев П. Россия на Дальнем Востоке. СПб., 1904.
6 Романов Б. А. Россия в Манчжурии (1892 - 1906 гг.). Очерки по истории внешней
политики самодержавия в эпоху империализма. Л., 1928; Он же. Дипломатическое раз-
вязывание русско-японской войны 1904 - 1905 гг. М. -Л., 1947; Он же. Очерки дипломатической истории русско-японской воины. М. - Л., 1955.
7 Левицкий Н. А. Русско-японская война 1904 - 1905 гг. М, 1938; Быков П. Д. Русско-японская война 1904 - 1905 гг. Действия на море. М, 1942; Егорьев В. Е. Операции владивостокских крейсеров в русско-японскую войну 1904 - 1905 гг. М. - Л., 1939; Колчин Б., Разин Е. Оборона Порт-Артура в русско-японскую войну 1904 - 1905 гг. М, 1939; Сорокин А. И. Оборона Порт-Артура. Русско-японская война 1904 - 1905 гг. М., 1948; Он же. Русско-японская война 1904 -1905 гг. М, 1956.
Добров А. Дальневосточная политика США в период русско-японской войны. М, 1952; История дипломатии. М, 1963. Т.2; Колониальная политика капиталистических держав (1870 - 1914 гг.). Вьш.1. М., 1967; Кутаков Л. Н. Россия и Япония. М, 1988; Международные отношения на Дальнем Востоке. М., 1973. Кн.1; Хвостов В. М. Проблемы истории внешней политики России и международные отношения в конце XIX - начале XX вв. Избр. труды. М., 1977; Экспансия Японии на Дальнем Востоке (конец XIX - первая треть XX вв.): Сб. науч. тр. /Под общей ред. А. И. Крушанова. Владивосток, 1990 и др.
9 История русско-японской войны 1904 - 1905 гг. М.,1977.
10 Золотарев В. А., Козлов И. А. Русско-японская война 1904 - 1905 гг.: Борьба на
море. М., 1990.
11 Ерошкин Н. П. История государственных учреждений дореволюционной России. М,
1968; Зайончковский П. А. Правительственный аппарат самодержавной России в ХГХ в. М.,
1978; Чернуха В. Г. Внутренняя политика царизма с середины 50-х до начала 80-х гг. XIX в.
Л., 1978.
Крушанов А. И. Административное устройство Дальнего Востока во второй половине XIX - начале XX в. // Труды ДВФ СО АН СССР. Серия историческая. Материалы по истории Владивостока. Владивосток, 1960.
13 История Дальнего Востока СССР в эпоху феодализма и капитализма (XVII в -
февр. 1917 г. М., 1991.
14 Ларина Л. Л. Административно-территориальное устройство и население Приамур
ского края в период империализма. 1900 -1913 гг. Препринт. Владивосток, 1986.
15 Высшие и центральные государственные учреждения России 1801 - 1917: В 4 т. Т.1.
Высшие государственные учреждения. СПб., 1998; Лысенко Л. М. Губернаторы и генерал-
губернаторы Российской империи (XVIII - начало XX в.) М., 2001; Институт генерал-
губернаторства и наместничества в Российской империи: В 2 т. / Под общей ред. В. В. Черке
сова. Т.1. СПб., 2001; Национальные окраины Российской империи: становление и развитие
системы управления. М., 1997 и др.
16 Институт генерал-губернаторства и наместничества в Российской империи: В 2 т. /
Под общей ред. В. В. Черкесова. Т.1. СПб., 2001. С. 186.
17 Лысенко Л. М. Губернаторы и генерал-губернаторы Российской империи (XVIII - на
чало XX в.). М., 2001. С. 17.
Дальний Восток России: из истории системы управления. Документы и материалы. К 115-летию образования Приамурского генерал-губернаторства. Владивосток, 1999.
1 Байков Н. М. Кадровый ресурс региональной власти: специфика и уроки исторического опыта // Третьи Гродековские чтения: Материалы регион, научн.-практ. конф. «Дальний Восток России: исторический опыт и современные проблемы заселения и освоения территории». Хабаровск, 2001.4.1. С.34 - 38.
20 Умрихин А. В. Политико-административное устройство Дальнего Востока России во
второй половине ХГХ - начале XX вв. Канд. дис. Благовещенск, 1998.
21 Дубинина Н. И., Ципкин Ю. Н. Проблема централизма и регионализма на российском
Дальнем Востоке (1884 - 1922 гг.) // Третьи Гродековские чтения: Материалы региональной
научно-практической конференции «Дальний Восток России: исторический опыт и современ
ные проблемы заселения и освоения территории». Хабаровск, 2001.4.1. С.24 - 33.
Иконникова Т. Я. Дальневосточный тыл России в годы Первой мировой войны. Хабаровск, 1999; Она же. С. М. Духовской и учреждение должности дипломатического чиновника при Приамурском генерал-губернаторе // Третьи Гродековские чтения: Материалы региональной научно-практической конференции «Дальний Восток России: исторический опыт и современные проблемы заселения и освоения территории». Хабаровск, 2001. 4.1. С.38 - 41; Она же. Очерки истории взаимоотношений России и Японии в конце XIX в. -1917 г. Хабаровск, 2001
23 Дубинина Н. И. Приамурский генерал-губернатор Н. Л. Гондатти. Хабаровск, 1997;
Она же. Приамурский генерал-губернатор Н. И. Гродеков. Хабаровск, 2001; Галлямова Л. И.
Приамурские генерал-губернаторы о проблеме частной собственности // Законодательные
(представительные) органы власти в Приморском крае: история, современность, тенденции
развития. Владивосток, 2000. 4.2. С.66 - 71; Она же. Социально-экономическое развитие
Дальнего Востока (вторая половина XIX - начало XX вв.) // Исторический опыт освоения
Дальнего Востока. Благовещенск, 2000. Вып. 3. С. 209 - 218; Гордеев В. В. Николай Нико
лаевич Муравьев и колонизация восточных окраин // Губернское управление в России: исто
рия, современность, будущность: Материалы Всероссийской научно-практической конферен
ции посвящ. 150-летию вступления в должность генерал-губернатора Восточной Сибири гра
фа Н. Н. Муравьева-Амурского. Владивосток, 1997; Осипов Ю. Н. Роль генерал-губернаторов
Восточной Сибири и Приамурского края в заселении и освоении Дальнего Востока в период
капитализма // Первые Муравьевские чтения, посвященные 190-летию со дій рождения
Н. Н. Муравьева-Амурского и 115-летию Приамурского генерал-губернаторства. Владивосток,
1999.С.31-З3идр.
24 Ремнев А. В. Самодержавие и Сибирь. Административная политика в первой половине
XIX века. Омск, 1995; Он же. Самодержавие и Сибирь. Административная политика второй
половины ХГХ - начала XX вв. Омск, 1997; Он же. Особый Комитет по делам Дальнего
Востока (1903 - 1905 гг.) // XX век и военные конфликты на Дальнем Востоке: тезисы
докладов и сообщений международной научной конференции, посвященной 50-летию по
беды советского народа в Великой Отечественной войне. Хабаровск, 1995. С. 58 - 60.
25 Ремнев А. В. Россия Дальнего Востока. Имперская география власти XIX - начала
XX вв. Омск, 2004.
26 Там же. С. 397.
Дамешек И. Л. Окраинная политика в системе внутренних мероприятий самодержавия // Вестник Международного центра азиатских исследований. Москва - Иркутск, 2001. Вып. 5. С.119-127.
28 Федореева И. А. Механизм формирования административно-территориальных единиц
уездного уровня в Восточной Сибири (вторая половина ХГХ в.) // Вестник Международного
центра азиатских исследований. Москва-Иркутск, 2001. Вып. 5. С. 127 -134.
29 Суслова Н. А. Административные преобразования в Восточной Сибири во второй по
ловине XIX в. // Вестник Международного центра азиатских исследований. Москва - Иркутск,
2001.ВЫП.5.С.134-141.
30 Дацышен В. Г. Русско-китайская война. Маньчжурия 1900 г. СПб., 1996; Он же. Рус
ско-китайская война 1900 г. Поход на Пекин. СПб., 1999; Он же. Русский Гуаньдун: история
одной колонии // Вестник Центра по изучению международных отношений в Тихоокеанском
регионе. № 2. Хабаровск, 2001. С. 75 - 89.
31 Молодяков В. Россия и Япония: поверх барьеров: Неизвестные и забытые страни
цы российско-японских отношений (1899 - 1929). М., 2005.
32 Широкорад А. Б. Падение Порт-Артура. М., 2003.
33 Попов И. М. Россия и Китай: 300 лет на грани войны. М., 2004.
34 Авдеев В. А. После Мукдена и Цусимы // Военно-исторический журнал. 1992. № 8;
Он же. «Секреты» русско-японской войны // Военно-исторический журнал. 1993. № 9;
Айрапетов О. «Бесшабашная бестолочь». Армия, общество и «колониальная война» // Ро-
дина. 2004. № 1; Балакин В. И. Причины и последствия русско-японской войны 1904 -1905 гг. // Новая и новейшая история. № 6. 2004. С. 57 - 65; Васильев А. Русско-японская война 1904 - 1905 гг. // Военный вестник. 1992. № 10. С. 77 - 80; Инаба Ч. Из истории разведки в годы русско-японской войны (1904 - 1905 гг.) // Отечественная история. 1994. № 4 - 5; Каширин В. «Русский Мольтке» смотрит на Восток. Дальневосточные планы Главного штаба // Родина. 2004. № 1; Киличенков А. 1904 - 1905 гг.: случайно проигранная война // Знание - сила. 1995. № 7; Ланин Н. Легенды и факты русско-японской войны // Знание - сила. 1995. № 7; Московенко М. В. Уроки Цусимы // Военно-исторический журнал. 1995. № 4; Сергеев Е. Ю. Военная разведка России в борьбе с Японией (1904 -1905 гг.) // Отечественная история. 2004. № 3; Схиммельпеннинк Ван дер Ойе Д. Шапками не закидали. Русская военная разведка на Маньчжурском фронте // Родина. 2004. № 1. С. 34-37.
35 Грибовский В. Ю. Личный состав флота в русско-японской войне 1904 -
1905 гг. // Синдром Цусимы. СПб., 1997. С.57 - 58.
36 Гладкий С. А. Е.И. Алексеев - флотоводец и дипломат // Кортик. Флот. Исто
рия. Люди. СПб., 2004. Вып.2. С.50 - 64.
Гермизеева В. В. Высшая администрация Западной Сибири (1905 - февраль 1917 гг.). Автореф. канд. дисс. Омск, 2004; Гридяева М. В. Демографические процессы, административное развитие и становление социальной сферы на о. Сахалин в середине
XIX - начале XX вв. Автореф. канд. дисс. Южно-Сахалинск, 2004; Деев С. Ю. Админист
ративные реформы в национальных окраинах Россиийской империи в конце XIX - начале
XX вв. На материале Калмыкии. Автореф. канд. дисс. Элиста, 2004; Комаров А. В. Особые
органы центрального управления Сибирью в XVII - начале XX вв. Автореф. канд. дисс.
Иркутск, 2004; Кондрашева А. С. Кавказское наместничество и его деятельность на Се
верном Кавказе (вторая половина 40-х гг. XIX в. - начало XX в.). Автореф. канд. дисс.
Ставрополь, 2003; Мачукаева Л. Ш. Система управления Северным Кавказом в конце
XIX - начале XX вв. Автореф. канд. дисс. На материале Терской области. М, 2004; Пес-
тушко Ю. С. Российско-японские отношения в период первой мировой войны (1914 -
1917 гг.). Автореф. канд. дисс. Владивосток, 2003; Поповичева Ю. Н. Дальневосточное
чиновничество во второй половине XIX в. Автореф. канд. дисс. Владивосток, 2003; Скор-
цова О. В. Административно-территориальное устройство Восточной Сибири в конце XIX
- начале XX вв.: Проблемы организации и реформирования регинального управления. Ав
тореф. канд. дисс. Иркутск, 2006; Скрабневская Е. С. Городское самоуправление на Даль
нем Востоке России (конец XIX - начало XX вв.). Автореф. канд. дисс. Хабаровск, 2004;
Тригуб Г.Я. Формирование системы местного самоуправления на Дальнем Востоке Рос
сии и взаимоотношения её органов с государственной властью (вторая половина XIX -
первая четверть XX вв.). Автореф. канд. дисс. Владивосток, 2004.
38 Лукоянов И. В. Проблема управления Дальним Востоком и кризис государственной власти в России на рубеже XIX - XX вв. // Научная конференция памяти Н. М. Ядринцева. Секция: Проблемы отечественной истории. Омск, 1992; Ремнев А. В. Проблемы организации дальневосточного управления накануне и в начале I российской революции // Революция 1905 - 1907 гг. и общественное движение в Сибири и на Дальнем Востоке. Омск, 1995; Салогуб Я. Л. Планы реорганизации Дальневосточного регионального управления в начале XX в. // 85 лет высшему историческому и филологическому образованию на Дальнем Востоке: материалы научной конференции 4-5 марта 2003 г. 4.1. Сборник трудов Института истории и филологии ДВГУ. Материалы научной конференции. Владивосток, 2003. С.402 - 409; Шулатов Я. А. Политическая борьба в России по вопросам дальневосточной политики накануне русско-японской войны // Записки Гродековского музея. Вып. 9. Хабаровск, 2004. С. 5 -21.
Салогуб Я. Л. Становление и развитие системы административно-полицейского управления на Дальнем Востоке (50-е гг. XIX - начало XX вв.). Автореф. канд. дисс. Владивосток, 2005. С. 25.
40 Витте С. Ю. Воспоминания. Т. 2. М., 1963; Гурко В. И. Черты и силуэты прошлого: Правительство и общественность в царствование Николая II в изображении современника. М., 2000; Коковцов В.Н. Из моего прошлого. Воспоминания 1903 - 1919 гг. Т.1. М, 1992; Коростовец И. Я. Россия на Дальнем Востоке. Пекин, 1922; Куропаткин А. Н. Дневник. Б.м., 1923; Ламздорф В. Н. Дневник 1894 - 1896 гг. М, 1991; Суворин А. С. Дневник Алексея Сергеевича Суворина (1843-1912). М., 1992.
Причины учреждения Дальневосточного наместничества
Система административно-территориального управления Сибири и Дальнего Востока за длительный период претерпевала значительные изменения, обусловленные постепенным освоением и заселением данных территорий, ростом их значения для центральной власти. Все административные преобразования, проводившиеся в Российском государстве, неминуемо сказывались на судьбе восточных окраин. Отражением господствовавшей в XVI - XVII вв. приказной системы являлся Сибирский приказ, через который осуществлялось центральное управление вновь присоединенными землями. Понятие «Сибирь» распространялось на территорию от Урала до Тихого океана. Административно она разделялась на несколько разрядов и воеводств. Введение губернской системы в 1708 г. привело к созданию огромного по территории Сибирского губернаторства, которое лишь в 1822 г. благодаря выдающемуся государственному деятелю М. М. Сперанскому было поделено на две части. Так, территория современного российского Дальнего Востока стала входить в состав Восточно-Сибирского генерал-губернаторства, состоявшего из Иркутской губернии, Приморской, Амурской, Забайкальской и Якутской областей и о. Сахалин. Административным центром Приморской области с 1880 г. стал г. Хабаровка. В этом же году было образовано Владивостокское военное губернаторство, просуществовавшее до 1888 г.
Губернаторы и генерал-губернаторы назначались лично императором и непосредственно подчинялись министерству внутренних дел. В силу отдаленности края от центра, генерал-губернатор был наделен широкими полномочиями. Пограничные области (Приморская, Амурская и Забайкальская) управлялись военными губернаторами, Иркутская губерния и Якутская область - гражданскими губернаторами. Иркутская губерния и области делились на округа, округа - на волости.
Органами, содействовавшими губернаторам в деле управления, были областные правления. Округи управлялись окружными начальниками - исправниками, а волости - волостными правлениями, представляемыми волостным старостой и писарем.
Примерно с середины XIX в., когда Российское государство вновь вернулось на Амур и юридически закрепило за собой Приамурье и Приморье, стала проявляться тенденция обособления территории прилегавшей к Тихому океану. Появилось и постепенно вошло в обиход применительно к этой территории понятие «Дальний Восток». С развитием экономики, ростом численности населения, возникновением новых военно-стратегических задач, ориентированных на Азиатско-Тихоокеанский регион, назрела необходимость в изменении системы управления восточными окраинами Российской империи. Важным этапом реформы стало учреждение 16 июня 1884 г.1 Приамурского генерал-губернаторства. В его состав вошли Приморская, Амурская и Забайкальская области, Владивостокское военное губернаторство и о. Сахалин, имевший с мая 1884 г. особый административный статус. Резиденция Приамурского генерал-губернатора располагалась в г. Хабаровка, который изменил свое название в 1893 г. на Хабаровск.
Формирование аппарата наместника и разработка Положения об управлении областями Дальнего Востока
Учреждение Особого наместничества на Дальнем Востоке кардинально изменило систему управления регионом. Особо острым стал вопрос о дальнейшем существовании Приамурского генерал-губернаторства, которое по указу 30 июля (12 августа) 1903 г. вошло в состав новой административной структуры.
5 (18) августа 1903 г. Приамурский генерал-губернатор Д. И. Суботич получил телеграмму министра внутренних дел статс-секретаря В. К. Плеве. В ней излагался текст императорского указа от 30 июля (12 августа) 1903 г. и дополнительные распоряжения. Телеграмма ввела в замешательство администрацию Приамурского генерал-губернаторства. Вновь образованная административная структура (Особое наместничество Дальнего Востока) не имела разработанного и утвержденного Николем II положения об управлении областями Дальнего Востока. Не существовало четкого разграничения полномочий между наместником и генерал-губернатором. Полученные по телеграфу инструкции из Петербурга были довольно расплывчаты. До конца не было определено, какие вопросы решать на местах, какие отправлять в министерства и ведомства, а какие - в канцелярию наместника. В случае сомнений предлагалось обращаться к рескрипту от 30 января 1845 г. об устройстве Кавказского наместничества, либо к Указаниям учреждения управления Кавказского и Закавказского края, помещенных во II томе Свода Законов издания 1876 г. Но когда чиновники стали искать указанный том Полного Свода законов в канцеляриях и дальневосточных библиотеках, то ни одного экземпляра не обнаружили. Ясно, что до этого случая никто не мог предположить, что на Дальнем Востоке понадобятся законодательные акты, касавшиеся Кавказского наместничества. Пришлось делать запросы в Петербург, чтобы получить теперь столь необходимый второй том1. Проблема была решена только в ноябре 1903 г., когда необходимые документы, наконец-то, прибыли в Хабаровск. Таким образом, на протяжении трех месяцев чиновники канцелярии При амурского генерал-губернатора действовали на свой страх и риск, препрово ждая текущие дела в Порт-Артур или оставляя их в Хабаровске.
Длительное время неизвестной оставалась и судьба самого Приамурского генерал-губернаторства. В Хабаровске ходили упорные слухи, что генерал-губернаторство могут упразднить. На основе документов, выявленных в РГИА ДВ, можно утверждать, что управляющий канцелярии Приамурского генерал-губернатора М. П. Щербина неоднократно отправлял телеграммы некоему Васильеву в Петербург на Невский проспект, дом 68, с просьбой под-робнее узнать о формировании наместничества . Видимо, Васильев каким-либо образом был связан с Дальним Востоком и, кроме того, был хорошо осведомлен о том, что вырабатывалось в правительстве.
В дальнейшем опасения о ликвидации генерал-губернаторства рассеялись, хотя заменивший Д. И. Суботича с 19 августа (1 сентября) 1903 г. генерал-лейтенант Н. П. Линевич именовался в телеграммах и приказах как временно исполняющий делами генерал-губернатора.
В начале войны с Японией, по приказу наместника от 4 (17) февраля 1904 г. (приказ № 24) генерал-лейтенант Н. П. Линевич был направлен в рас положение Маньчжурской армии. Временно исполняющим обязанности При амурского генерал-губернатора был назначен генерал-лейтенант Попов. По возвращении в Хабаровск генерал-лейтенанта И. П. Надарова исполнение должности генерал-губернатора было передано ему4. Затем эту должность замещал генерал Р. А. Хрещатицкий. Отсутствие постоянной должности При амурского генерал-губернатора было связано как с особенностями военного времени, так и, возможно, с тем, что вопрос о существовании генерал губернаторской власти до конца не был решен. По крайней мере, в проектах структуры Дальневосточного наместничества Приамурское генерал губернаторство отсутствовало (См. Приложение 4).
Дипломатическая деятельность наместничества накануне русско-японской войны
Е. И. Алексеев, являвшийся Главным начальником Квантунской области, а затем наместником на Дальнем Востоке, неоднократно высказывал свое мнение по так называемому «маньчжурскому вопросу». Следует отметить, что с течением времени высказываемые им суждения часто менялись. Представления Е. И. Алексеева о целях политики России на Дальнем Востоке в период 1900 - 1901 гг. в Китае известны по воспоминаниям И. Я. Коростов-ца, чиновника по дипломатической части при Главном начальнике Квантунской области. Он писал: «Алексеев не сочувствовал широким планам нашего правительства в Квантунской области и не верил в просветительскую миссию России и в способность нашу колонизовать Маньчжурию. Такая политика встречала с его стороны резкое осуждение. Планы Витте, Романова (товарища министра), Кербедза, Циглера и др. железнодорожников об экономическом завоевании страны посредством промышленности и торговли казались ему утопией, в виду культурной слабости самой России и Сибири. Он считал, что для развития торговли достаточно железной дороги и порта, при соответствующей тарифной системе, и что слишком честолюбивая программа может лишь поссорить нас и с Японией и с Китаем. Мы должны, говорил он, сначала усилить наше военное положение, укрепить Артур и обезопасить сообщение с Россией, иначе мы окажемся в западне и испытаем военный разгром. Россия действовала всегда штыком и, благодаря этому, имела успех. Он мало верил в прочность нашего положения на Квантуне, считая, что железную дорогу легко прервать. Занятие Артура, и особенно основание Дальнего, были, по его мнению, ошибкой. Россия должна была стремиться к закреплению Ко рейского побережья и Цусимского пролива, дабы обеспечить подступы к Владивостоку и не разбрасываться далеко от своей базы».
Обсуждая вопрос об устройстве Маньчжурии и оптимальном способе умиротворения этого края, Е. И. Алексеев неоднократно высказывался за сохранение внутреннего строя и китайской администрации. В беседе с И. Я. Коростовцом он высказывал следующие: «Введение русского управления и даже полное присоединение, которое рекомендовали наши военные, ссылаясь на примеры Туркестана и Бухары, он находил опасным по политическим причинам и, кроме того, неосуществимым за отсутствием подходящего служебного состава. Неподготовленность русских к управлению китайцами в достаточной степени обнаружилось на опыте Квантунской области, и повторение той ошибки в большем масштабе он считал рискованным. Оккупация Манчжурии, говорил он, вызвана военными действиями и должна иметь временный характер. Политика аннексий невозможна, ибо мы в союзе с Китаем»2. В дальнейшем, мнение Е. И. Алексеева о политике России по отношению к Китаю несколько изменилось.
Ещё до учреждения наместничества адмирал Е. И. Алексеев стал получать дополнительные дипломатические полномочия. В июне 1903 г. Е. И. Алексееву было поручено заниматься разработкой проекта условий, предъявляемых Китаю, в связи с выводом русских войск из Маньчжурии. В телеграмме министра иностранных дел В. Н. Ламздорфа указывалось, что «от характера гарантий... будет зависеть окончательное решение принципиального вопроса: покидать ли Маньчжурию, либо присоединить часть её или всю область к Российским владениям. В последнем случае не представлялось бы даже надобности прибегать к изысканиям «благовидного предлога»: самый отказ Китайского правительства предоставить означенные гарантии давал бы полное право воспользоваться предусмотренной оговоркой всех наших официальных сообщений «об образе действий Китая и других держав». Но при этом, конечно, не следует терять из виду, что таковое решение вопро са влечет за собой необходимость быть вполне готовыми, чтобы защищать наши интересы вооруженной силой»3.
Тем самым, этот вопрос вышел из ведения министерства иностранных дел, а на Е. И. Алексеева была возложена значительная внешнеполитическая ответственность. Однако его видимо смутила внутренняя противоречивость возложенной на него задачи. С одной стороны, необходимо было неукоснительно выполнять условия русско-китайского договора 26 марта (8 апреля) 1902 г., то есть выводить войска из Маньчжурии, с другой стороны, надо было ограждать интересы России в Северо-Восточном Китае и готовиться к войне с Японией. В результате Е. И. Алексеев предложил через русского посланника в Пекине П. Н. Лессара, такие условия китайскому правительству, которые не возможно было выполнить. Например, китайская администрация не должна была предоставлять концессии в Маньчжурии иностранцам, кроме российских подданных. Это было явным вмешательством во внутренние дела Китая. Е. И. Алексеев также предлагал ещё один способ решения вопроса: китайское правительство должно было направить русскому царю чрезвычайного посла для ходатайства об эвакуации русских войск из Маньчжурии без тяжелых для Китая условий4. Но этот план не был реализован. Китайское правительство настаивало на выводе русских войск из Маньчжурии в сроки договора 26 марта (8 апреля) 1902 г., без всяких условий. Е. И. Алексеев настаивал в свою очередь на предоставлении гарантий.
