Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Международно-правовые основы оценки военных преступлений 20
1.1 История формирования международных норм в отношении военных преступлений 20
1.2 Практика применения норм международного права в отношении военных преступников 41
Глава II. Деятельность Краснодарской краевой комиссии по установлению ущерба, нанесенного фашистскими захватчиками .63
2.1 Ущерб, причиненный экономике Краснодарского края эвакуацией и временной оккупацией (июль 1942 - октябрь 1943 гг.) 63
2.2 Создание Краснодарской краевой комиссии и ее деятельность по установлению преступлений оккупантов 84
Глава III. Проблема коллаборационизма и судебные процессы на Кубани над военными преступниками 113
3.1 Проблема сотрудничества с врагом: социальная база и формы проявления 113
3.2 Судебные процессы на Кубани над военными преступниками и их пособниками 132
Заключение 162
Список использованных источников и литературы 171
Приложения
- История формирования международных норм в отношении военных преступлений
- Ущерб, причиненный экономике Краснодарского края эвакуацией и временной оккупацией (июль 1942 - октябрь 1943 гг.)
- Создание Краснодарской краевой комиссии и ее деятельность по установлению преступлений оккупантов
- Судебные процессы на Кубани над военными преступниками и их пособниками
Введение к работе
Актуальность исследуемой проблемы. История Великой Отечественной войны, как составной части Второй мировой, остается одной из самых актуальных тем, как в отечественной, так и в зарубежной историографии. Изменения научной парадигмы и методологии, идеологических подходов и оценок, введение в научный оборот значительного количества ранее недоступных документальных источников, не могли не повлиять на переосмысление этого периода нашей истории. Без всестороннего, объективного и тщательного изучения фактов Великой Отечественной войны ее история будет оставаться неполной, а значит, рискует остаться полуправдой, открытой для фальсификаций.
Наряду с глобальными проблемами Великой Отечественной войны, получившими свое отражение в трудах исследователей, появилась возможность обратиться к рассмотрению ряда вопросов, которым до этого не уделялось достаточного внимания. К ним с полным правом можно отнести изучение деятельности Чрезвычайной государственной комиссии СССР по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причиненного ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР (далее – ЧГК СССР) на примере деятельности Краснодарской краевой комиссии. Исследовательский интерес к данной теме вызван тем, что подготовленные данной комиссией материалы составили основу документальной базы для проведения после освобождения края судебных процессов над военными преступниками, в том числе первого в стране открытого судебного процесса в г. Краснодаре 14 – 17 июля 1943 г.
Актуальность исследуемой проблемы обусловлена также спецификой оккупационной политики фашистской Германии на Северном Кавказе. Руководство фашистской Германии стремилось привлечь к сотрудничеству население многонационального Северного Кавказа. Использовалось для этого и выделение казачества как особой этносоциальной группы, противопоставляемой не только «евреям-большевикам», но и иным нациям. Выявление причин интереса оккупационной власти к решению социально-экономических, геостратегических вопросов, в том числе и опираясь на помощь местного населения, для обеспечения своего «спокойного» и долговременного пребывания в регионе, является предметом изучения для многих современных российских и зарубежных историков.
Столь же необходимой в интересах исторической объективности задачей является изучение такого неоднозначного по своему характеру явления, как коллаборационизм, анализ содействия части советских граждан захватчикам в совершаемых ими преступлениях против мирного населения, выполнение по сути «палаческих» функций в проводимых оккупантами карательных операциях. В этой связи возникает необходимость рассмотрения вопроса о соотношении тяжести совершенных военных преступлений немецко-фашистских оккупантов и их пособников из числа местного населения и возмездия в виде мер внесудебного и судебного характера, использованных Советским правительством.
Сейчас, как никогда необходимы четкие нравственные ориентиры, основанные на объективных исторических выводах. Ведь в Российской Федерации, правопреемнице СССР, победившего фашизм, не только заявляют о своем существовании, но и набирают силы фашистские и профашистские организации и движения, а в странах так называемого «постсоветского» пространства возводят памятники легионерам СС, ставятся и решаются положительно вопросы о выплате им пенсий наряду с ветеранами Великой Отечественной войны. В связи с этими фактами 15 мая 2009 г. Президент России подписал Указ № 549 «О Комиссии при Президенте Российской Федерации по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России». Создание данной Комиссии констатирует существование проблемы не только в историко-теоретическом, но и в государственном, политико-правовом аспекте. Межведомственный состав Комиссии подтверждает актуальность данной проблемы, поскольку речь идет не только об определенной направленности и размахе искажений и фальсификаций, но и о международном престиже России в целом.
Актуальность темы также обусловлена ее созвучием современным процессам, проявляющимся в формах этнических конфликтов, в результате которых определенные военные действия квалифицируются как преступные. Примерами тому являются «военные операции», совершенные на территории бывшей Югославии (представляющие собой не что иное, как акты геноцида), или убийства мирных жителей при нападении Грузии на Южную Осетию в августе 2008 г. Во всех случаях остро стоит вопрос о неотвратимости правового возмездия не только за причиненный ущерб, но и за совершенные преступления против человечности.
Степень изученности проблемы. Анализ литературы по исследуемой теме позволяет выделить три основных периода развития историографии в XX – начале XXI вв. Первый период включает 1940-е – первую половину 1950-х гг., второй – середину 1950-х – конец 1980-х гг., третий – начало 1990-х гг. – по настоящее время.
Современный уровень осмысления проблем Великой Отечественной войны позволил создать историографические труды, посвященные Северному Кавказу. В указанных работах проводится историко-сравнительный анализ общесоюзной (с 1991 г. российской) и региональной научной литературы о событиях 1941 – 1945 гг., в том числе и связанной с темой диссертационного исследования (деятельность советских и партийных органов, специфика оккупационного режима, причины и формы коллаборационизма и ряд других).
Среди первых публикаций, увидевших свет во время Великой Отечественной войны и сразу после ее окончания, можно выделить работы, посвященные ответственности гитлеровских преступников и их пособников. Данные исследования внесли большой вклад как в изобличение немецко-фашистских захватчиков, так и в правовое обоснование их уголовного преследования, обозначив целый ряд вопросов, остающихся дискуссионными до настоящего времени. На региональном уровне следует выделить публикации И. Юдина и Е. Кононенко, осветившие на документальной основе преступления немецко-фашистских оккупантов и их пособников и Краснодарский судебный процесс 1943 г. Необходимо отметить, что эти работы служили пропагандистским целям и носили скорее публицистический характер. Отличительными особенностями работ военного периода является описательность преступлений, совершенных немецко-фашистскими оккупантами и их пособниками и грозное предупреждение о неминуемой каре за совершенные злодеяния, что обусловило направленность исследований в последующем.
В работах исследователей, относящихся ко второму периоду, использовались новые материалы из центральных военных архивов. В этот период появились фундаментальные многотомные издания об истории Великой Отечественной и Второй мировой войны. Необходимо отметить, что рассмотрению вопросов исследуемой темы, в частности, организации и значению деятельности Чрезвычайной государственной комиссии СССР, также как и комиссий содействия, внимание не уделялось.
На региональном уровне можно выделить работы, посвященные Северному Кавказу в годы Великой Отечественной войны, являвшиеся специальной темой изучения, либо составной частью более обширных по своей направленности исследований. Основными были темы партизанской борьбы и патриотического народного движения, особо подчеркивалась роль партийных и советских органов в борьбе с врагом. Неудачи армии, факты дезертирства и распада партизанских отрядов, конфликты партизан с местным населением и другие острые вопросы не затрагивались, но указания на некоторые ошибки в организации подпольного движения уже делались. Следует отметить, что хотя публикации советского периода и содержат элементы идеологической тенденциозности, это, тем не менее, не умаляет их научной значимости, так как обозначенные проблемы сохраняют актуальность и в наше время.
Особую группу составляют исследования, посвященные проблеме привлечения к ответственности за военные преступления. Анализ этих работ показывает, что авторы акцентировали внимание в основном на общеисторическом, либо международно-правовом аспекте. Главной проблемой исследований являлось внешнее проявление преступной деятельности фашистского оккупационного режима, его последствия для советского народа и государства. Вопросы привлечения к ответственности гитлеровских преступников и их пособников рассматривались, как правило, в пределах нескольких открытых процессов, с подробным освещением личностей и характера преступлений подсудимых.
В целом, историческая наука в этот период носила четкий идеологизированный характер, что существенно сдерживало изучение «неудобных» вопросов войны.
С 90-х годов XX в. происходит отказ от марксистской методологии, пересмотр проблематики исторической науки и расширение источниковой базы.
К числу трудов обобщающего характера, вышедших в свет за последние годы, можно отнести коллективный четырехтомник о Великой Отечественной войне, который отличается новаторским подходом к освещению ключевых и спорных проблем минувшей войны. Работы этого периода характеризует критичность анализа трудов предшественников и аргументированность выводов. Особый интерес вызывают публикации Н.Ф. Бугая, В.П. Галицкого, А.Е. Епифанова, А.А. Крупенникова, В.Б. Конасова, А.С. Емелина и др., рассматривающие деятельность правоохранительных органов в период войны и ответственность военных преступников и их пособников. Наибольшее значение по исследуемой тематике представляет труд А.Е. Епифанова, посвященный деятельности Чрезвычайной государственной комиссии СССР. В данной работе были определены правовой статус и порядок деятельности комиссии, ее место и роль в системе органов советского государства. Кроме того, рассматривался вопрос о юридической природе Чрезвычайной государственной комиссии и характер взаимодействия с иными органами борьбы с преступностью.
К самостоятельной тематической группе относятся публикации современных исследователей о проблеме коллаборационизма. В советское время указанная тема являлась по сути закрытой, поскольку ставила под сомнение постулат о морально-политическом единстве советского народа. Значительный вклад в разработку этого вопроса внесла монография М.И. Семиряги. В целом ряде исследований раскрываются причины этого явления и масштаб, показываются действия нацистского пропагандистского аппарата, формы и методы его работы, направленные на вербовку советских граждан в военные подразделения, полицейские части и карательные органы Германии, действовавшие как на фронте, так и на оккупированной территории Советского Союза.
В трудах ученых, посвященных Северному Кавказу, основное внимание сосредоточено на анализе экономического состояния региона до и после немецкой оккупации, особенностях проведения партийным и советским руководством эвакуационных мероприятий, специфике экономической и социальной политики, осуществляемой захватчиками, а также структуре их органов власти. Необходимо выделить ряд публикаций, освещавших причины и формы проявления коллаборационизма, создание казачьих и национальных формирований, привлекаемых врагом для победы германского оружия. Рассмотрению таких социально-психологических феноменов, как патриотизм и коллаборационизм в период Великой Отечественной войны, посвящено исследование Е.М. Малышевой. Комплексным подходом отличается ряд работ, освещающих деятельность партийных и советских органов власти, направленных на проведение мобилизационных мероприятий, создание национальных воинских соединений, народного ополчения и истребительных батальонов. Вместе с тем вопросы функционирования комиссий содействия деятельности Чрезвычайной государственной комиссии СССР в региональных исследованиях не являлись предметом специального изучения.
В особую группу следует выделить работы зарубежных авторов, которые отражают альтернативный взгляд на события рассматриваемого периода, и вводят в научный оборот новые документы. Однако следует отметить определенную конъюнктурность, попытки политического ревизионизма и небесспорность выводов некоторых авторов.
Приведенный историографический обзор изучаемой темы позволяет сделать вывод о том, что некоторые вопросы, связанные с деятельностью Чрезвычайной государственной комиссии СССР на территории Краснодарского края, нашли отражение в трудах исследователей. В частности, такие аспекты, как организация партийными и советскими органами эвакуации материальных и людских ресурсов, специфика немецкого оккупационного режима в нашем регионе, причины и формы коллаборационизма, проблемы привлечения к ответственности военных преступников и ряд других. Однако необходимо отметить, что деятельность Краснодарской краевой комиссии не подвергалась целенаправленному изучению.
Объектом диссертационного исследования являются политические и социальные процессы в годы Великой Отечественной войны.
Предметом исследования стала деятельность Чрезвычайной государственной комиссии СССР по расследованию злодеяний немецко-фашистских оккупантов и их пособников на территории Краснодарского края и их судебное преследование как неотвратимость возмездия за совершенные военные преступления.
Территориальные границы исследования включают территории Краснодарского края и Адыгейской автономной области (ныне Республика Адыгея), входившей в его состав.
Хронологические рамки исследования охватывают период с 1943 по 1949 гг., т.е. с момента образования Краснодарской краевой комиссии содействия деятельности Чрезвычайной государственной комиссии СССР и до окончания ее деятельности.
Цель данной работы заключается в исследовании политических и социальных процессов, происходивших в чрезвычайных условиях войны, повлекших деформацию сознания и поведения отдельных граждан, на основе деятельности Краснодарской краевой комиссии содействия Чрезвычайной государственной комиссии СССР.
Для реализации этой цели были поставлены следующие задачи:
- изучить историографию и сформировать базу источников по теме данной диссертационной работы;
- рассмотреть основные этапы формирования основ международного гуманитарного права в отношении военных преступлений;
- выявить особенности практики привлечения к ответственности за военные преступления на территории СССР в годы Великой Отечественной войны;
- исследовать причины и масштабы экономических и людских потерь в результате оккупации края;
- раскрыть роль и значение деятельности Краснодарской краевой комиссии в деле подготовки документальной базы для проведения судебных процессов над военными преступниками и их пособниками;
- проанализировать причины и формы сотрудничества советских граждан с врагом;
- определить значение краснодарских судебных процессов периода Великой Отечественной войны и первых послевоенных лет, оценить их вклад в практику преследования за военные преступления.
Источники. Основу диссертационного исследования составляют подвергнутые видовой систематизации материалы. Важной частью источниковой базы являются неопубликованные документы, отражающие различные аспекты исследуемой темы, выявленные в фондах Государственного архива Российской Федерации (ГА РФ), Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), Государственного архива Краснодарского края (ГА КК) и Центра документации новейшей истории Краснодарского края (ЦДНИ КК).
Наряду с материалами архивов в исследовании были использованы сведения, содержащиеся в опубликованных в сборниках документов, в которых на документальных данных Чрезвычайной государственной комиссии СССР и комиссий содействия ее деятельности раскрывалась сущность немецкого оккупационного режима, обличались преступные действия немецко-фашистских захватчиков на оккупированной территории СССР, приводились данные об ущербе, нанесенном народному хозяйству.
Наиболее значимая и обширная группа представлена нормативными документами политическими и правовыми. Преобладающую часть политических составляют международные акты, в которых определена позиция мирового сообщества, сложившаяся до второй мировой войны относительно понятия и наказуемости военных преступлений. Особое значение этих актов состояло в том, что вне зависимости от позиции государств-участников конфликта, данные нормы являлись общеобязательными для исполнения.
Кроме того, к этой группе следует отнести заявления и декларации советского правительства, ноты Народного комиссариата иностранных дел, в которых нашли отражение позиция Советского Союза о возложении ответственности за совершенные преступления на руководство фашистской Германии и лиц, их совершивших, а также международные декларации стран-союзников, явившиеся политической оценкой и правовой основой преследования военных преступников и их пособников.
Блок правовых источников составили нормативные акты, определившие составы преступлений и обеспечившие правовое основание привлечения к ответственности указанной категории лиц.
Важную группу источников составили документы делопроизводственного характера, отразившие деятельность Чрезвычайной Государственной комиссии СССР на территории Краснодарского края: протоколы, сообщения, отчеты, докладные записки, деловая переписка. Значительную роль в раскрытии темы исследования играют статистические источники, позволившие охарактеризовать экономический ущерб, причиненный краю временной оккупацией.
Исследовательский интерес для научного осмысления поставленной проблемы представляют также материалы центральной и местной периодической печати, вышедшие в военный и послевоенный период. Особое значение имеют официальные и редакционные статьи центральных изданий – «Правды» и «Красной звезды» периода Великой Отечественной войны, по своей сути представляющие программные документы, отражавшие политический курс руководства страны, а также публиковавшиеся в газетах документы, сообщения и статьи о последствиях фашистской оккупации Краснодарского края и работе Чрезвычайной комиссии. Ряд материалов был посвящен деятельности Чрезвычайной государственной комиссии СССР и комиссий содействия, отражавших в своих актах зверства захватчиков на оккупированной территории с требованием отомстить, а также освещению судебных процессов над военными преступниками и их пособниками.
Особую группу, расширившую представления об исследуемой теме, составили материалы личного происхождения, которые следует разделить на советскую и немецкую мемуаристику. При работе с этими источниками учитывалось, что они являются отражением субъективной позиции авторов и могут быть не лишены тенденциозности.
Методологическая основа исследования. Основу исследования составила совокупность принципов и методов, позволивших рассмотреть и решить поставленные задачи. Методологическая основа диссертации включает в себя принципы научности, объективности, историзма.
Принцип научности дает возможность на основе осмысления всего комплекса источников и литературы достигнуть поставленной цели. В работе были последовательно осуществлены их интерпретация, анализ и критика. Использование данного принципа позволяет достичь высокой степени обоснованности достоверности исторических фактов, выявить причинно-следственные связи и показать их роль и значение в системе исторических событий и процессов.
Достижение объективности исторических знаний является одной из самых сложных проблем, так как «одно и то же событие прошлого может по-разному интерпретироваться в разной культурной среде». На основе данного принципа был проведен непредвзятый анализ всех привлеченных источников, учтены взгляды исследователей при рассмотрении различных аспектов изучаемой проблемы.
Принцип историзма позволил исследовать проблему привлечения к ответственности за военные преступления в своем развитии, то есть от разработки общих принципов и правил ведения войны до создания специального органа советского государства, осуществляющего учет военных преступлений, установление лиц, их совершивших. В то же время история образования Краснодарской краевой комиссии исследуется как органическая составная часть механизма советского государства, в неразрывной связи с изменениями, происходящими в политической, правовой, экономической и социальных сферах.
Процесс осмысления такой многоплановой и сложной проблемы, как выявление военных преступлений и привлечение к ответственности потребовало применения следующих методов: проблемно-хронологического, историко-сравнительного, структурно-системного и логического анализа.
Использование проблемно-хронологического метода позволило расчленить взаимосвязанные исследовательские проблемы, в частности, проанализировать возникновение, развитие и практическое применение ответственности за военные преступления, рассмотрев их в хронологической последовательности.
Историко-сравнительный метод с учетом направленности работы дал возможность провести анализ форм привлечения к ответственности на разных этапах Великой Отечественной войны и в послевоенные годы, осмыслить переход от внесудебного преследования к проведению открытых (показательных) судебных процессов.
Структурно-системный метод позволил выявить взаимосвязь и целостность проблем привлечения к ответственности военных преступников и их пособников. На основе данного метода установлена взаимосвязь между разработкой международным сообществом законов и правил ведения войны, деятельностью Чрезвычайной государственной комиссии СССР (на примере Краснодарской краевой комиссии) по установлению военных преступлений и учету лиц, их совершивших, и судебными процессами, проведенными в Краснодарском крае.
На основании метода логического анализа в исследовании были выявлены причинно-следственные связи между деятельностью Краснодарской краевой комиссии и проведением открытого судебного процесса 14 – 17 июля 1943 г. в Краснодаре, выразившиеся в неотвратимости возмездия за военные преступления, что явилось, в свою очередь, своеобразной ступенью реализации норм международного права Нюрнбергским трибуналом.
Научная новизна диссертационного исследования определяется системным подходом к изучению деятельности Краснодарской краевой комиссии содействия деятельности Чрезвычайной государственной комиссии СССР как экстраординарного органа Советского правительства по установлению ущерба, причиненного народному хозяйству СССР и выявлению лиц, виновных в совершении военных преступлений:
- обобщены исторические предпосылки формирования принципов международного гуманитарного права в отношении законов и обычаев войны и попытки их реализации до начала Второй мировой войны;
- обоснованы особенности практики привлечения к ответственности за военные преступления на территории СССР в годы Великой Отечественной войны, которые нашли свое отражение в позиции Правительства СССР по применению норм гуманитарного права к лицам, совершившим военные преступления;
- исследованы с привлечением новых архивных материалов и нормативных источников причины, характер и размер ущерба, причиненного гражданам и народному хозяйству в результате эвакуации, уничтожения материальных ресурсов и временной оккупацией края;
- впервые привлечены новые архивные материалы, раскрывающие значение результатов деятельности Краснодарской краевой комиссии в установлении и расследовании злодеяний, совершенных во время оккупации, и документальном подтверждении ущерба, причиненного гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям;
- проанализированы причины коллаборационизма, которые нашли свое выражение в политической, административной, военной и хозяйственной формах;
- освещена деятельность правоохранительных и специальных государственных органов, раскрыта роль внесудебных и судебных форм привлечения к ответственности военных преступников и их пособников, определено значение краснодарских судебных процессов периода Великой Отечественной войны и послевоенных лет, показано их значение для практики преследования за военные преступления;
- сформулированы выводы, помогающие через актуализацию представлений об исторических уроках деятельности Краснодарской краевой комиссии по установлению и расследованию злодеяний, совершенных немецко-фашистскими захватчиками и их пособниками, обратить внимание на современные проблемы, связанные с попытками фальсификации истории и возмездия в отношении военных преступников и совершенных ими преступлений;
Практическая значимость работы заключается в том, что на основе рассмотренных вопросов по выявлению и привлечению к ответственности лиц, совершивших военные преступления, обобщены подходы к исторической оценке ответственности за преступления против мира и безопасности. Выявленные документы и факты, а также выводы, изложенные в диссертации, могут быть использованы для воссоздания обобщающей истории Великой Отечественной войны и Краснодарского края, для чтения спецкурсов в высших учебных заведениях региона.
Апробация работы. Основные положения диссертации опубликованы в научных сборниках Москвы, Краснодара, Тамбова, а также изложены автором на международных, всероссийских, региональных, межвузовских и вузовских научно-практических конференциях (Международная научно-практическая конференция «Великая Отечественная война в контексте истории ХХ века» в 2005 г.; Межрегиональная научно-практическая конференция «Социально-экономические и исторические аспекты развития Кубани» в 2007 г. и др.). Работа обсуждена на кафедре политологии и права Кубанского государственного технологического университета. По теме диссертации автором опубликовано 12 научных работ, общим объемом 5,5 п.л.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников и литературы, приложений.
История формирования международных норм в отношении военных преступлений
Проблема ответственности за военные преступления - одна из сложных научно-практических и историко-правовых проблем. Нормы гуманитарного права в сфере международных преступлений, а также привлечение к ответственности за их совершение всегда воспринимались неоднозначно. Одна из самых сложных проблем, имеющая отношение к истории природы международных преступлений - это становление процесса разделения ответственности за преступления в контексте государственных правоотношений и ответственности личности. Однако на современном этапе, когда разделение на локальные и международные конфликты становится все более неопределенным, прослеживается следующая тенденция: усиление личной ответственности за совершенные преступления.
На наш взгляд, первые инициативы по введению универсальной юрисдикции были обусловлены проблемой безнаказанности лиц, совершивших военные преступления. Поиск радикальных средств для наказания за этот вид преступлений послужил основой для развития специальной ветви международного права - международного гуманитарного права или права вооруженных конфликтов. Несмотря на то, что закрепление основных принципов гуманизации войны произошло во второй половине XIX - первой половине XX веков, их реализация состоялась лишь в период Второй мировой войны, с момента привлечения к уголовной ответственности лиц, виновных в совершении военных преступлений. Логическим завершением торжества норм международного гуманитарного права явилось проведение Нюрнбергского и Токийского процессов с привлечением к ответственности непосредственных руководителей государств-агрессоров, развязавших Вторую мировую войну. Становление и развитие международного гуманитарного права происходило в течение длительного времени: международное сообщество вырабатывало основы правосудия за военные преступления коллективно и поэтапно. Российская империя, а в последующем и Советская республика принимали активное участие в работе конференций по созданию международных гуманитарных норм. Существенным оказался вклад российских юристов в разработку концептуальных положений международного гуманитарного права1. В общих чертах хронология процесса становления норм гуманитарного права такова.
1. 1864 год - Женевская конвенция об улучшении участи раненых и больных воинов во время сухопутной войны.
2. 1868 год - Санкт-Петербургская декларация (о запрещении применения во время войны определенных видов пуль).
3. 1899 год - Гаагские конвенции, касающиеся законов и обычаев сухопутной войны и применения принципов Женевской конвенции 1864 г. к морской войне.
4. 1906 год - Пересмотр и развитие Женевской конвенции 1864 г.
5. 1907 год - Пересмотр Гаагских конвенций 1899 года и принятие новых Конвенций.
6. 1925 год - Женевский протокол о запрещении применения на войне удушающих, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств.
7. 1929 год - Две Женевских конвенции: пересмотр и развитие Женевской конвенции 1906 г., Женевская конвенция об обращении с военнопленными (новая).
8. 1949 год - Четыре Женевских конвенции: 1) Об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях; 2) Об улучшении участи раненных, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение, из состава вооруженных сил на море; 3) Об обращении с военнопленными; 4) О защите граждан 1 Подробнее см.: Пустогаров В.В. Федор Федорович Мартене - юрист, дипломат. М., 1999. С. 162-163. ского населения во время войны (новая) и ст. 3, общая (немеждународные вооруженные конфликты).
9. 1954 год - Гаагская конвенция о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта.
10. 1972 год - Конвенция о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении.
11. 1977 год - Два дополнительных протокола к четырем Женевским конвенциям, усиливающие защиту жертв международных (Дополнительный Протокол I) и немеждународных (Дополнительный Протокол II) вооруженных конфликтов.
12. 1980 год - Конвенция о запрещении или ограничении применения конкретных видов обычного оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерные повреждения или имеющими неизбирательное действие, включающая в себя: 1) протокол (I) о необнаруживаемых осколках; 2) протокол (II) о запрещении или ограничении применения мин, мин-ловушек и других устройств; 3) протокол (III) о запрещении или ограничении применения зажигательного оружия.
13. 1993 год - Конвенция о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического оружия и о его уничтожении.
14. 1995 год - Протокол об ослепляющем лазерном оружии (Протокол IV (новый) к Конвенции 1980 г.).
15. 1996 год - Пересмотренный Протокол о запрещении или ограничении применения мин, мин-ловушек и других устройств (Протокол II (пересмотренный) к Конвенции 1980 г.).
16. 1997 год - Конвенция о запрещении применения, накопления, производства и передачи противопехотных мин и об их уничтожении.
17. 1999 г. — Второй протокол к Конвенции о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта. Гаага.
Подчеркнем, что регламентация международного гуманитарного права стала приобретать конвенционный характер с самого начала, т.е. со второй половины XIX века. В июне 1859 г. швейцарский предприниматель Анри Дюпан выдвинул идею о создании в каждой стране добровольного общества помощи раненым на войне и обеспечение его членам нейтрального статуса1. К нему присоединились четверо соотечественников: Гюстав Муанье, генерал Гийом-Анри, врачи Луи Аппиа и Теодор Монуар, основав Международный комитет помощи раненым, который впоследствии стал Международным Комитетом Красного Креста (МККК). Благодаря энтузиазму и настойчивости, им удалось убедить швейцарское правительство созвать в 1864 г. международную конференцию, в которой приняли участие 12 государств.
В 1864 г. в Женеве была подписана конвенция об улучшении участи раненых на поле боя2, согласно которой персонал, оказывающий помощь раненым, нейтрален, неприкосновенен, не может быть взят в плен. Для его опознания был утвержден отличительный знак: Красный Крест на белом поле (это обратные цвета государственного флага Швейцарии). В России такое общество было основано в 1867 г.
В 1868 г., по инициативе России, в Санкт-Петербурге была подписана Декларация об отмене употребления взрывчатых и зажигательных пуль . Максимальный ограничительный вес пуль определен в 400 граммов.
Переломным моментом в формировании норм международного гуманитарного права стала первая Гаагская конференция мира 1899 г., также созванная по инициативе России. В работе конференции приняло участие 27 государств: Великобритания, США, Германия, Франция, Италия, Скандинавские страны, Япония и др. Результатом явилось принятие трех конвенций: «О мирном решении международных столкновений», «О законах и обычаях сухопутной войны», «О применении к морской войне начал Женевской конвенции 10 августа 1864 года»; а также деклараций: «О запрещении на пятилетний срок метания снарядов и взрывчатых веществ с воздушных шаров или при помощи иных подобных новых способов», «О неупотреблении снарядов, имеющих единственным назначением распространять удушающие или вредоносные газы» и «О неупотреблении пуль, легко разворачивающихся или сплющивающихся в человеческом теле». Особое значение имела конвенция «О мирном решении международных столкновений», в которой государства согласились прилагать все усилия для того, чтобы обеспечить мирное решение международных споров, наметив основные средства достижения этой цели: «добрые услуги» и посредничество, международные следственные комиссии и международный третейский суд.
Ущерб, причиненный экономике Краснодарского края эвакуацией и временной оккупацией (июль 1942 - октябрь 1943 гг.)
Рассматривая вопрос об экономическом ущербе, причиненном народному хозяйству Краснодарского края, необходимо учитывать некоторые существенные аспекты. Советское и партийное руководство края, стремясь к максимальному сохранению материальных и людских ресурсов региона, заблаговременно разработало мероприятия по проведению эвакуации в тыловые районы страны. Стремительное наступление немецких войск и их сателлитов летом 1942 г. и неспособность Красной Армии противостоять врагу на начальном этапе битвы за Кавказ не позволили провести запланированные краевым руководством мероприятия в полном объеме. Вследствие нехватки времени и транспорта эвакуация населения и народнохозяйственных ценностей проводилась в крае (как и в республиках Северного Кавказа в целом) с большим опозданием и сопровождалась значительными потерями. Вывоз промышленного сырья и оборудования, сельскохозяйственной продукции и техники колхозов и совхозов из-за огромных масштабов потерь следует признать крайне неудачным. Советским правительством была дана директива по сведению к минимуму захвата и использования врагом экономической базы оккупированных районов. В связи с этим руководство Краснодарского края вынуждено было принимать меры по уничтожению материальных ресурсов при невозможности их эвакуации.
Ущерб, причиненный экономике Краснодарского края, можно разделить на следующие категории. Помимо прямого ущерба, причиненного собственно вторжением немецко-фашистских захватчиков и их сателлитов (разрушения, вызванные боевыми действиями, в том числе бомбардировками районов, не подвергшихся оккупации) и непосредственно оккупацией (разграбление и вывоз в Германию материальных и людских ресурсов), экономике региона был причинен ущерб вследствие проведения «спецмероприятий» (уничтожение промышленных, сельскохозяйственных объектов и ресурсов, включая готовую продукцию, при невозможности их эвакуации). Кроме вышеупомянутого прямого ущерба, экономике края был также причинен ущерб, связанный с эвакуацией и последующей (после освобождения края от временной оккупации) реэвакуацией.
Рассматривая правовую основу деятельности краевого и партийного руководства вызванную продвижением немецко-фашистских войск на Кубань летом 1942 г., необходимо обратиться к директивам Советского правительства. Так, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 22 июня 1941 г. «Об объявлении в отдельных местностях СССР военного положения» в ряде союзных республик и областей, в том числе и в Краснодарском крае, было введено военное положение. В соответствии с этим указом в данных местностях все функции органов государственной власти в области обороны, обеспечения общественного порядка и государственной безопасности были переданы военным советам фронтов, армий, военных округов либо высшему командованию войсковых соединений.
29 июня 1941 г. Центральный комитет ВКП(б) и Совет народных комиссаров Союза ССР обратились к партийным и советским организациям прифронтовых областей с директивой - первым документом партии и правительства во время Великой Отечественной войны. В директиве Центральный комитет требовал отрешиться от настроений мирного времени, покончить с благодушием и беспечностью, мобилизовать все силы на разгром врага; была намечена развернутая программа борьбы советского народа. Советские воины должны отстаивать каждую пядь земли, драться до последней капли крови, проявлять смелость, инициативу, сметку, свойственную нашему народу. От партийных и советских организаций требовалось обеспечить всестороннюю помощь действующей армии путем организованного проведения мобилизации, четкого и бесперебойного снабжения, быстрого продвижения транспортных эшелонов и т.д. Партия и правительство требовали в занятых врагом районах формировать партизанские отряды и диверсионные группы, создавать невыносимые условия врагу и его пособникам. Эта директива, доведенная до всего народа в речи И.В. Сталина по радио 3 июля 1941 г., стала программой для борьбы с захватчиками1.
В директиве местным партийным и советским органам при вынужденном отходе Красной Армии предписывалось организовывать: угон железнодорожного подвижного состава, эвакуацию горючего, скота, хлеба. Все ценное имущество, которое нельзя было вывезти, подлежало безусловному уничтожению . О ликвидации народнохозяйственных объектов городского хозяйства и жилого фонда в директиве ничего не говорилось. Точка зрения И.В. Сталина по данному вопросу была изложена 10 июля 1941 г. в записке секретарю ЦК ВКП(б) Украины Н.С. Хрущеву. Сталин писал: «Государственный Комитет Обороны обязывает вас ввиду отхода войск, и только в случае отхода, в районе 70-ти верстной полосы от фронта увести все взрослое население, рабочий скот, зерно, трактора, комбайны и двигать своим ходом на восток, а чего невозможно вывезти, уничтожать, не касаясь, однако, птицы, мелкого скота и прочего продовольствия, необходимого для остающегося населения... Электростанции не взрывать... Водопроводов не взрывать. Заводов не взрывать, но снять с оборудования все необходимые ценные части, станки...» . Однако стремительное продвижение немецко-фашистских захватчиков, отсутствие надежды на скорое завершение войны вынуждало советское правительство пойти на более жесткие меры.
Приказ Ставки Верховного Главнокомандования «Об уничтожении населенных пунктов в прифронтовой полосе»1 от 8 сентября 1941 г. предписывал разрушать и сжигать дотла все населенные пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40 - 60 км в глубину от переднего края и на 20 - 30 км вправо и влево от дорог всеми доступными средствами: авиацией, артиллерией, партизанскими диверсионными группами. Предусматривалось создание команд охотников по 20 - 30 человек в каждом полку для этих же целей. При вынужденном отходе наших частей на том или другом участке фронта было приказано уводить с собой советское население и обязательно уничтожать все без исключения населенные пункты, чтобы противник не мог их использовать.
27 июня 1941 г. ЦК ВКП(б) и СНК СССР в совместном постановлении определили очередность эвакуации из прифронтовых районов самых важных категорий и групп материальных ресурсов2. В первую очередь эвакуации подлежали: важнейшие промышленные ценности (оборудование, важнейшие станки и машины), ценные сырьевые ресурсы и продовольствие (цветные металлы, горючее, хлеб) и другие ценности, имеющие государственное значение. Во вторую очередь эвакуации подлежали различные категории населения. При этом они подразделялись на три группы: а) «квалифицированные рабочие, инженеры и служащие вместе с эвакуированными с фронта предприятиями; б) население, в первую очередь, молодежь, годная для военной службы; в) ответственные советские и партийные работники». О других категориях населения в этом документе не упоминается3.
Эвакуацию предприятий и народнохозяйственных ценностей Краснодарского края планировалось провести тремя очередями: первая очередь (предложения по эвакуации были представлены в Комиссию по эвакуации при ГКО 17 июля, вторая - до 10 августа, и третья - до 20 августа. Но стре мительность немецкого наступления внесла свои коррективы в проведение эвакуации и «спецмероприятий», т.е. уничтожение материальных ценностей, вывоз которых был невозможен по тем или иным причинам.
Решением ГКО от 25 мая 1942 г. УНКВД и Наркомнефти предписывалось провести на предприятиях нефтяной промышленности подготовительные мероприятия «для вывода из строя некоторых объектов, в случае необходимости»1. Для руководителей Краснодарского края одной из приоритетных задач, осуществлявшихся в ходе эвакуации, был демонтаж и вывоз предприятий Майкопского нефтекомбината. Гитлер придавал большое значение захвату нефтяных месторождений Кавказа, в том числе Майкопского. Постановление крайкома ВКП(б) о вывозе оборудования комбината было принято 23 июля 1942 г. Но только 29 июля Москва разрешила начать в направлении Баку эвакуацию материальных ценностей и сырья . Завершить полностью эвакуацию Майкопского нефтекомбината планировалось к 15 августа 1942 г.
Среди всех других промышленных и топливных предприятий Краснодарского края комбинат являлся крупнейшим. В его состав входили три мощных нефтедобывающих треста: «Хадыженнефть», «Апшероннефть» и «Черноморнефть». Общее количество персонала на всех предприятиях составляло 15 тыс. человек. Накануне оккупации края фашистами ежесуточная добыча нефти достигала 3 780 т., а газа - 140 т.3 Конечно, ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы Майкопское месторождение нефти со всей добывающей инфраструктурой попало в руки врага. К сожалению, сроки завершения эвакуации нефтекомбината оказались нереальными. К началу августа 1942 г. удалось вывезти только 600 вагонов с нефтяным оборудованием . Из-за внезапного появления гитлеровцев в районе нефтепромыслов, большего добиться руководители комбината не сумели. 7 августа на Майкопском комбинате начались спецмероприятия по уничтожению нефтепромыслов.
Создание Краснодарской краевой комиссии и ее деятельность по установлению преступлений оккупантов
Созданию специализированного органа, осуществляющего «...подробный учет всех преступлений гитлеровской армии, за которые не-годующий советский народ справедливо требует и добьется возмездия» , предшествовал целый ряд деклараций, нот, заявлений и иных актов Советского правительства и международного сообщества в целом. В стороне от этого вопроса не остались и видные деятели науки и творческой интеллигенции СССР. 8 сентября 1941 г. академик П. Капица обратился к И.В. Сталину с письмом, в котором предлагает создать специальный орган по установлению нанесенного материального ущерба и злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сателлитов. В нем говорилось: «...Чтобы дать почувствовать всем порядочным людям мира, какие зверства учиняют фашисты, очень было бы хорошо организовать в Москве интернациональную следственную комиссию. Члены комиссии должны быть преимущественно общественные деятели всех взглядов и положений, имеющие достаточную известность. Могу в качестве примера назвать следующих людей: американский писатель Поль-де-Крюн, английский писатель Пристли, настоятель Кентерберийского собора Джонсон, лэди Астор. Очень бы подошел публицист Верной Барт-лер...»1.
2 ноября 1942 г. был подписан Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об образовании Чрезвычайной государственной комиссии (ЧГК) по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников, и причиненного ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР». На Чрезвычайную государственную комиссию возлагался сбор документальных данных, их проверка и подготовка материалов для привлечения к ответственности лиц, совершивших военные преступления в результате оккупации части советской территории гитлеровской Германией и ее сателлитами.
Был утвержден следующий состав Чрезвычайной государственной комиссии СССР: секретарь ВЦСПС Н.М. Шверник, академики Н.Н. Бурденко, Б.Е. Веденеев, Т.Д. Лысенко, Е.В. Тарле, И.П. Трайнин, о. Николай (Яруше-вич) - митрополит Киевский и Галицкий, писатель А.Н. Толстой, летчица B.C. Гризодубова, видный партийный деятель А.А. Жданов .
Состав комиссии, на наш взгляд, был определен исходя из сложившейся политической ситуации в стране. Председатель ЧГК СССР Н.М. Шверник на тот момент являлся председателем Совета по эвакуации при СНК СССР и членом Комиссии Бюро СНК СССР по текущим вопросам. Введение в состав комиссии общественных деятелей не только государственного, но и мирового значения было призвано придать и самой комиссии, и результатам ее деятельности значимость и объективность, в первую очередь на мировом уровне. Для приобретения комиссией большей видимости «общественности» был сделан «реверанс» в сторону Русской православной церкви, к тому моменту проявившей себя определенной духовной силой, объединяющей верующих (в том числе и в материальном выражении - сборе средств на нужды фронта) и выступающей против германского фашизма. В любом случае в состав как ЧГК СССР, так и комиссий содействия на местах вошли проверенные советской властью партийные и общественные деятели.
В письме Председателю ЧГК Н.М. Швернику А.Н. Толстой внес свое предложение по организации в качестве рабочего аппарата Комиссии - Отдела промышленной экспертизы «для правильного определения размеров убытков, причиненных промышленности и транспорту СССР». В данном письме определялись задачи и структура данного Отдела1.
Первое заседание Чрезвычайной государственной комиссии СССР состоялось 15 марта 1943 г. Интерес представляет повестка дня первого заседания:
1. Рассмотрение проекта Положения о ЧГК.
2. О выезде членов Комиссии в районы, освобожденные от оккупации.
3. О разработке инструкций по учету злодейских преступлений немцев и их пособников и причиненного ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР.
4. Утверждение Ответственного Секретаря ЧГК2.
После обсуждения было принято решение внести проект Положения о ЧГК на утверждение СНК СССР.
Для проверки и подготовки материалов о злодеяниях гитлеровских преступников и материальном ущербе, причиненном советским гражданам, колхозам и государству, решено командировать членов Комиссии следующим образом: Н.М. Шверника и о. Николая - в г. Вязьму, Б.Е. Веденеева - в г. Ростов, И.П. Трайнина - в г. Краснодар, Е.В. Тарле - в г. Воронеж.
По третьему вопросу повестки принято решение о распределении данной работы следующим образом: академик И.П. Трайнин, B.C. Гризодубова и
А.Н. Толстой подготавливали проекты инструкций «Об учете фактов убийств мирных граждан и насилий оккупантов над беззащитными людьми, женщинами, детьми, стариками, а так же фактов увода советских людей в немецкое рабство» и «Об учете ущерба, причиненного гражданам Советского Союза». Академик Е.В. Тарле, о. Николай - митрополит Киевский и Галицкий и А.Н. Толстой - проект инструкции «Об учете ущерба, причиненного художественным, культурным и историческим ценностям народов СССР, а также зданиям, оборудованию и утвари религиозных культов». Кроме того, принято решение поручить Наркому финансов СССР А.Г. Звереву и начальнику центрального Статистического управления В.Н. Старковскому в пятидневный срок подготовить и представить на рассмотрение ЧГК проекты инструкций: «Об учете ущерба, причиненного государственным, кооперативным и общественным предприятиям, учреждениям и организациям» и «Об учете ущерба, причиненного колхозам».
16 марта 1943 г. Советом народных комиссаров СССР было принято Постановление № 299 «О работе Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков». В соответствии с постановлением в целях оказания содействия работе ЧГК СССР в местностях, освобожденных от оккупантов, создавались республиканские, краевые и областные комиссии. Состав этих комиссий формировался следующим образом: первый секретарь ЦК компартии союзной республики (крайкома, обкома) - председатель; члены комиссии - председатель (заместитель председателя) совнаркома (крайисполкома, облисполкома), начальник управления НКВД. Кроме того, в состав комиссии предлагалось включать одного-двух представителей местной общественности .
В «Положении о ЧГК по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причиненного ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР» (Приложение к Постановлению Совнаркома СССР от 16 марта 1943 г. № 299) были определены основные задачи и структура ЧПС СССР1.
Судебные процессы на Кубани над военными преступниками и их пособниками
Переходя к вопросу привлечения к ответственности лиц, принимавших деятельное участие в реализации карательной политики фашистской Германии на оккупированных территориях СССР, следует остановиться на тех средствах, которые были доступны Советскому правительству в складывающейся обстановке.
На первом этапе войны, когда гитлеровские военные преступники и их пособники из числа местного населения были вне досягаемости советской правоохранительной системы, распространение получила внесудебная карательная практика на основании решений административных органов. Одними из первых к мероприятиям по борьбе с военными преступлениями на оккупированной врагом территории приступили подразделения особого назначения органов внутренних дел и госбезопасности, деятельность которых уже рассматривалась отечественными исследователями1.
Единственными возможностями для привлечения к ответственности являлись организация и проведение диверсионно-террористических актов, направленных на физическое уничтожение данных лиц. Приказом по краевому УНКВД от 29 сентября 1942 г. «Об организации разведывательной работы в тылу противника в районах деятельности 18-й и 56-й армий» были созданы оперативные группы в следующих населенных пунктах: Аибга, Красная Поляна, Ажек, Солохаул, Лазаревское, Хадыжи, Хребтовое, Архипо-Осиповка, г. Новороссийске. К концу октября 1942 г. число опергрупп увеличилось до 11, число оперативных работников - до 109 человек. В ноябре того же года в прифронтовой полосе края действовало уже 20 опергрупп УНКВД в количестве трехсот человек1. Прошедшие специальную подготовку, командиры и бойцы в ходе операций в тылу противника, действуя индивидуально, мелкими группами и подразделениями, выявляли и ликвидировали организаторов и исполнителей массовых злодеяний на оккупированной территории. Необходимо отметить, что перед принятием решения о физическом уничтожении опергруппы занимались перепроверкой практической деятельности предателей и пособников. Согласно разведсводкам Управления НКВД Краснодарского края с 30 августа 1942 г. по 20 января 1943 г. были установлены фамилии 827 предателей, пособников и шпионов оккупантов, из которых 34 человека были уничтожены2.
Всего за время четырехлетней боевой деятельности опергрупп НКВД на оккупированной территории страны было ликвидировано 87 высокопоставленных немецких чиновников, причастных к организации и осуществлению массовых злодеяний на оккупированной территории, а также 2 045 их пособников .
Помимо оперативных групп НКВД, преследованием лиц, активно сотрудничавших с оккупационными властями, занимались и войсковые десантные подразделения. При выполнении операций в тылу противника командир воинской части или соединения совместно с политическими органами и особыми отделами был обязан организовать выявление немецких ставленников и пособников для самой беспощадной расправы, в зависимости от обстановки как по суду, так и в его отсутствие. Поскольку время от момента обнару жения преступления до вынесения приговора должно было исчисляться часами, какие-либо «элементы либерализма» признавались недопустимыми.
Большое распространение получили казни виновников злодеяний совершавшиеся по «приговорам» многочисленных партизанских судов, которые действовали во вражеском тылу. Разумеется, подобные проявления ничего общего с судопроизводством и даже деятельностью внесудебных органов не имели. Их следует расценивать как одну из форм партизанской войны. Тем не менее, партизаны не ограничивались простым уничтожением гитлеровцев и предателей, повинных в грабежах и истреблении мирных советских граждан и пленных красноармейцев. Суды, члены которых специально избирались партизанами и окрестным населением, признавали только одну меру наказания - смертную казнь. Они создавались и действовали не формально, а по существу, имитируя соответствующие процессуальные документы и действия.
Активную деятельность по борьбе с военными преступниками и их пособниками из числа участников антисоветских вооруженных формирований (РОА, казачьих частей, национальных легионов и т.д.) развернули органы контрразведки. За линией фронта агентура фиксировала факты совершенных злодеяний и устанавливала их виновников.
Система органов, занимающихся расследованием дел в отношении лиц, привлекаемых к ответственности за военные преступления и измену Родине, отличалась многообразием и различной подведомственностью. Сюда входили органы контрразведки, госбезопасности, внутренних дел и военной прокуратуры. При разграничении сфер деятельности вышеуказанных органов необходимо различать: районы боевых действий и прифронтовую полосу, относившиеся к компетенции военных прокуратур и контрразведки; и прочие освобожденные от оккупантов территории, на которых действовали органы НКВД СССР и НКГБ СССР. При определении подследственности учитывалось отношение обвиняемого к воинской службе. При предварительном расследовании дел военных преступников из числа иностранных граждан, каких-либо специальных требований к органам, производящим следственные действия, е предъявлялось. Совместным приказом НКГБ СССР, НКВД СССР и Прокурора СССР за № 00246/00833/ПР/59СС от 28 июня 1941 г. «О порядке привлечения к ответственности изменников Родины и членов их семей»1 дела пособников врага из числа гражданских лиц относились к ведению органов госбезопасности. После объединения НКГБ СССР с НКВД СССР (с 20 июля 1941 г. по 14 апреля 1943 г.), подобные дела рассматривались органами НКВД СССР.
«Деятельность органов НКВД-НКГБ, направленная как против разведок иностранных государств, так и против отдельных групп населения внутри страны, носила противоречивый характер. Абсолютизация интересов государства и их непререкаемый приоритет над гражданскими правами являлись характерными чертами политической жизни советского общества в годы Великой Отечественной войны».2
Значительный вклад в оперативную разработку (включая розыск и задержание) военных преступников и их пособников внесли подразделения внутренних войск (ВВ) НКВД СССР, действовавшие на основании приказа наркома внутренних дел СССР от 26 июня 1941 г. Обязанности по наведению «революционного порядка» в войсковом тылу, включавшие выявление и разоблачение пособников гитлеровцев, были возложены на стрелковые дивизии ВВ НКВД СССР, формирование которых началось также в июне 1941 г. В их компетенцию входило недопущение просачивания в тыл ставленников оккупантов и бывших военнослужащих РККА, служивших в армии противника, т.е. лиц, потенциально причастных к гитлеровским злодеяниям.
Преследование данных лиц регулировалось и «Положением о войсках НКВД по охране тыла действующей Красной Армии», принятое 28 апреля 1942 г. Организация соответствующих мероприятий отводилась Военным советам фронтов. С этой целью, в пределах возложенных на них полномочий составу служебных нарядов войск НКВД по охране тыла рассматриваемым Положением предоставлялось право проверки документов у всех без исключения лиц (как гражданских, так и военных), а также право задержания подозрительных и явного «антисоветского элемента» с применением всех средств, вплоть до оружия.
Как следовало из директивы Главного управления ВВ НКВД СССР от 1 июля 1943 г., задержанию подлежали все граждане СССР, проходившие службу в вермахте, оккупационных учреждениях; бургомистры, старосты, полицейские; участники карательных экспедиций либо насильственного изъятия в пользу гитлеровцев личного и общественного имущества; предатели, выдававшие врагу партизан, советских и партийных работников. Проводившаяся для этого «заградслужба» включала выставление КПП, дозоров, разведывательно-патрульных групп и другие виды нарядов, в том числе по масштабному прочесыванию местности1.
Первоначальные следственные действия по данным делам и их расследование в полном объеме могли осуществлять назначаемые командованием частей РККА военные дознаватели. Приказами армейских Военных советов командирам воинских частей предписывалось в обязательном порядке заниматься установлением и расследованием гитлеровских злодеяний, не допускать поверхностного проведения следствия (когда остаются не выявленными основные виновники из числа гитлеровских захватчиков, не проводятся фотографирование, судебно-медицинские и другие специальные исследования), а так же небрежного и неряшливого оформления материалов дел .
