Формирование концепции государства во взглядах евразийцев (1920-30-е гг.) Сухорукова Ольга Александровна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Состав, идейные основы евразийского движения

1. Этапы становления и развития политико-правовой мысли евразийского движения. 34

2. Истоки евразийских идей и их преемственность с отечественной общественно-политической мыслью. 53

Глава 2. Понятие государства в концепции евразийцев.

1. Особенности становления идейно-теоретических представлений евразийцев о государстве. 75

2. Национальная идея и идеократическое государство в государственной концепции евразийцев. 99

Глава 3. Евразийцы об исторической политико-правовой традиции Русского государства и общества

1. Иосифлянская монархия как деятельно-волевая сторона Россий ского государства 113

2. Народные идеалы русского государства как стихийное начало в государственном организме 124

3. Исторический опыт советской государственной системы и его связь с гарантийным государством 136

Заключение 153

Список источников и литературы 161

Приложение 174

• Этапы становления и развития политико-правовой мысли евразийского движения.
• Особенности становления идейно-теоретических представлений евразийцев о государстве.
• Иосифлянская монархия как деятельно-волевая сторона Россий ского государства

Введение к работе

Мировая война, революция 1917 года и последовавшая за ней гражданская война в России вызвали небывалую по своим масштабам эмиграцию: по различным источникам, за пределами страны, оказалось, от 2 до 3 миллионов человек. За границей оказались не просто политические эмигранты, но в большинстве своем, представители всех слоев дореволюционной России. Это была часть российского общества, неоднородная, как в социальном, так в этническом и конфессиональном отношениях. Такая особенность эмиграции первой волны создала уникальный феномен, по праву получивший название «общество в изгнании»¹. Считая свой уход из страны временным событием, и надеясь на скорое возвращение, русские эмигранты не были нацелены на интеграцию в европейскую жизнь. Именно поэтому эмиграция начала XX века не только сохранила практически все религиозные, философские и общественно-политические взгляды и идеи дореволюционной России, но и продолжала активно работать по осмыслению недавних исторических событий, выстраивая перспективу будущего страны.

Самым ярким периодом эмиграции можно назвать 20-30-е годы XX в., когда наряду с прежними традиционными для России политическими партиями и организациями стали возникать новые политические течения, одним из которых явилось евразийство. Оказавшись в русле общих настроений русского зарубежья, представители нового течения подвергают критике прежние идеи и ценности дореволюционной России, противопоставив себя и либерально-демократическим, и консервативным течениям. Проявляя повышенный интерес к традиции русской культуры, к особенностям национальной государственности, евразийцы отказываются от реставрационных идеологий, оценивают революцию 1917г. с позиции глубокого историко-философского подхода, дают необычную оценку монгольского фактора в создании Российского государства, не отвергают политический опыт Советской России и пытаются через его осмысление определить будущее страны. Выстраивая на основе всех выше перечисленных положений свою концепцию, евразийцы заявили о создании оригинальной идеологии, которая включала в себя представление о России, как целостном культурно-географическом мире под названием Евразия. Особенностью нового общественно-политического течения стало то, что евразийцы не только заявили о новом подходе к определению российского исторического пути, но создали полноценную формулу го-

4 сударственного устройства России. Эта формула содержала теоретический политико-правовой базис государства, включающий целый комплекс новых положений и категорий государственной модели. Кроме того, евразийцы попытались создать новую методологию по определению сущности государственной природы и ее производных (нации, национальной идеи, организации системы власти), ими был использован систематический подход к определению сущности общественно-политического устройства России, который учитывал влияние географического фактора; религиозное и политико-правовое наследие отечественной мысли; идею преемственности между всеми поколениями российского общества, включая советскую действительность. Создание модели государства принципиально отличало евразийство от предшествующих течений отечественной общественно-политической мысли, для которых при определении российской цивилизации, приоритетной всегда считалась идейная сторона, а правовая формула государственной модели часто носила общий характер.

Актуальность исследования евразийского течения и предложенного евразийцами проекта государственного устройства, обусловлена тем, что изучение истории русского зарубежья, позволяет установить утраченную связь с отечественной культурой, которая необходима для восстановления всей полноты нашего исторического прошлого. Именно за рубежом после революционных событий в России оказалась значительная часть интеллектуального потенциала страны. Это была своего рода лаборатория по осмыслению особенностей России, по поискам выхода из сложившейся, как считали эмигранты, тупиковой ситуации. Общий контекст культурного и общественно-политического наследия русского зарубежья первой волны дает богатый материал для исследования отечественной истории в полном объеме, восстанавливая, таким образом, историософскую традицию отечественной мысли в ее непрерывном развитии. Принимая во внимание, что эмиграция первой волны является частью истории России, без учета которой невозможно в полном объеме изучение прошлого нашей страны, актуальность выбранной темы объясняется тем, что существует необходимость продолжить исследование евразийской идеологии и связанной с нею модели государства, используя весь накопленный научно-исследовательский материал по этому течению, чтобы ответить на вопрос: как видели евразийцы Российское государства, как в прошлом, так и в будущем?

Необходимо отметить, что возникшее непосредственно за рубежом в 20- гг. XX в., не имевшее политических истоков в дореволюционной России, просуществовавшее

5 как организационное течение сравнительно недолго, евразийство не представляло

большого интереса для советских историков. Кроме того, длительное время евразийские издания, как, впрочем, и само течение оказалось под цензурным запретом. Все это, конечно, не способствовало изучению евразийского движения. Лишь только в 90-е годы XX в., появились первые исследования, которые отличались противоречивыми оценками. Отсутствие единства мнений по евразийской идеологии, а также достаточно быстрая политизация евразийских идей в современной России - все это привело к тому, что появились как различные определения евразийства, так и различные его политико-организационные проявления в современной России². Такая неоднозначная трактовка евразийской идеологии была обусловлена сложностью системы идей евразийства, в которой тесно переплетаются историософия, политическая программа и практическая деятельность евразийцев по претворению своих идей в жизнь. Кроме того, ряд вопросов не был освещен вообще, а другие нуждаются в более глубоком исследовании. К таким вопросам относится и тема диссертационного исследования.

Изучение данной проблемы имеет не только научное и познавательное значение, но и представляет серьезный политический и практический интерес. В конце XX в. евразийские идеи опять оказались востребованы, теперь уже в новых условиях исторической реальности, на новом этапе российской государственности. Как возникновение, так и возрождение евразийской идеологии было обусловлено двумя кризисами государственной власти, если в начале XX в. произошло крушение царской России и становление Советского государства, то в конце XX в. политический кризис коснулся уже советской политической системы. Вследствие этого, идеи евразийства созвучны сегодняшнему дню - поискам национальной идеи. Проблема национального самоопределения стала особо значима после распада СССР, когда возникла проблема будущего постсоветского пространства³. Возможно, ли вернуться к целостности еще недавно общей территории, общей государственности, или развитие бывших советских республик пойдет в направлении независимого и самостоятельного пути. Все это обусловило поиски новой идеологии, новой национально-государственной идеи. Эта проблема широко обсуждалась на страницах печати⁴ и на научных конференциях⁵. Обращаясь к евразийству, главные участники научных дискуссий определяют основные проблемы по изучению евразийской идеологии. В первую очередь, как считают исследователи евразийства, необходимо найти причины возникновения этого течения, определить его истоки. С решением этой задачи станет возможным определить причины его

реанимации на современном этапе, что, в конечном итоге, позволит ответить на вопрос: имеет ли евразийство шанс на практическое воплощение?

В историографии евразийского течения можно выделить несколько этапов: 1)1 этап. 1920 - 1950-е гг.; 2) П этап. 1960 - 80-е гг.; 3) Ш этап. С 1990 гг. - по современность.

Первый этап охватывает период создания евразийской идеологии и первые несколько десятилетий после распада движения.

Изначально евразийство было неоднозначно принято и оценено в среде русской эмиграции. Вокруг евразийцев, на страницах эмигрантской печати («Современные записки, «Путь», «Возрождение» и др.) в сер. 20-х - нач. 30-х гг. XX в. развернулась широкая полемика. Появились как сторонники, так и противники нового течения. С евразийцами спорили и не соглашались, часто оценки носили противоречивый характер. В целом евразийские идеи подвергаются большой критике среди эмигрантов, критические замечания можно условно разделить на три направления.

Представители первого критического направления, к которым можно отнести таких деятелей русской эмиграции, как И. А. Ильин, Н.Е. Марков, И.П. Гримм, Г.П. Федотов, П.Н. Милюков, А.С. Изгоев, В.В. Шульгин, обвиняли евразийцев в симпатии к большевикам. Поэтому, они называли евразийцев «эпигонами большевиков» и обозначают евразийское течение, как просоветское. Предполагаемая близость идей евразийцев к идеям большевиков, позволяла поставить в один ряд евразийцев со сменовеховцами. Большой критике была подвергнута восточная ориентация евразийской концепции, которая, по мнению представителей этого эмигрантского крыла, означала отступление от культурно-исторической традиции страны и обоснование авторитарных тенденций в Советской России.

Философ И. А. Ильин утверждал, что евразийская идеология является оправданием советской политической системы. Он подвергал критике установку евразийцев на поиски оригинальной, самобытной культуры России, ориентированную на Восток. В статье «Самобытность или оригинальничанье?», Ильин отмечал, что за период двухсотлетней европеизации России были созданы главные основы Российского государства, в это же время русская культура явила миру главные свои достижения в области науки, литературы и живописи. Во всех достижениях России, по мнению И.А. Ильина, следует искать влияние западно-европейской культуры, а не «самобытной стихии Чингисхана»⁶ . Точку зрения И. А. Ильина разделили Н.Е. Марков и И.П. Гримм, кото-

n рые, не принимая евразийские идеи, отмечали их губительный характер для традиционной культуры России. И.П. Гримм писал, что для России возможна только реставрационная идеология, а то, что предлагают евразийцы, является губительным не только для прошлого страны, но и для ее будущего. Н.Е. Марков, монархист по своим убеждениям, критиковал евразийскую идею о преемственности России с восточной культурой , отмечая, что большевистские идеи больше соответствуют азиатскому деспотизму.

Г.П. Федотов отмечает, что евразийский подход к оценке национальной культуры, при котором меняется название страны, означает замену духовного фактора географическим и этнографическим, а это, в конечном итоге, приводит к созданию очередной утопии. «В зарубежье, которое призвано хранить память о России, возникают течения, группы, которые стирают ее имя ... не Россия, а Евразия ... вчерашние патриоты, которые отрекаются от самого существенного завета - от противопоставления исламу, от противопоставления Чингисхану, - чтобы создать совершенно новую, вымышленную страну своих грез».⁷

П.Н. Милюков выступал с резкой критикой евразийства, считая, что евразийскому учению свойственно противоречие идеологии с реальной жизнью. Так, Милюков не признавал православие главным и определяющим стержнем российского государства, а евразийское учение о взаимодействии государства и церкви определял, как неудачную попытку примирить факт с идеологией. Положительную оценку евразийцами советской политической системы, Милюков называл демагогией, не имеющей под собой основы. Говоря о духовных предшественниках евразийцев, Милюков определил два направления: с одной стороны, это К.Н. Леонтьев и Н.Я. Данилевский, с другой, авторы сборника «Вехи», главным образом, Петр Струве⁸.

Аналогичную оценку евразийства, как идеологии по оправданию советской действительности, высказывал В.В. Шульгин. Такой подход к оценке советской системы , по его мнению, привел евразийцев на ложный путь, а в конечном итоге, как считает Шульгин, « ...евразийство есть вид злости»⁹, другими словами говоря, евразийство -это только отрицательная реакция на все события, произошедшие в России, которая не несет в себе положительного начала для будущего страны.

Таким образом, представители первого критического направления русской эмиграции не увидели в евразийской концепции ни исторической преемственности, ни будущей перспективы государственного строительства России. Они отмечали утопические

8 черты евразийских правовых и политических идей, критиковали положительную

оценку евразийцами восточного фактора в истории России, проводили аналогию между евразийством и сменовеховским движением, считая, что евразийские идеи выступают в качестве обоснования советского политического строя.

Представителями второго критического направления русской эмиграции стали Н.А. Бердяев, П.М. Бицилли и один из бывших участников евразийского течения Г.В. Флоренский. Все они не смешивали сменовеховцев с евразийцами, считая, что в евразийской концепции ( в отличие от сменовеховского течения) отсутствует полное оправдание политики большевиков, поэтому в евразийском течении есть свои положительные стороны, на которые необходимо обратить внимание. Между тем, Бердяев, Бицилли и Флоровский большое внимание уделяли историософии евразийства и в связи с этим подвергали критике две стороны евразийского учения: этатизм и внехристианский характер историософии евразийства.

Так, по мнению Н.А. Бердяева¹⁰ , евразийство - утопическое учение, в основе которого лежит культ государственности. Евразийцы в своей концепции выразили не идею христианского государства, а идею государственного абсолютизма, который, в свою очередь, представляет новый вариант языческого государственного идеала. Кроме того, как считает Бердяев в основе евразийской концепции лежит монизм, как основной принцип исторического процесса, который противоречит христианской историософии. Но, вместе с тем, Бердяев отмечает, что заслуга евразийцев заключается в том, что они, в отличие от основной массы эмигрантов, принимают во внимание то, что произошло в России. Евразийцы не отвергают революционные перемены, но и не принимают полностью все то, что происходит в Советской России.

П.М. Бицилли в статье «Два лика евразийства»¹¹ так же критиковал евразийство, считая основные положения этого учения несовместимыми с православием, отмечая, что евразийский вариант религиозного государства не совпадает с традиционным православным государством. Это несоответствие, как пишет Бицилли, определяется евразийской теорией «потенциального христианства», которая объединяет народы по геополитическому признаку. Поэтому идея государства как культуры личности в евразийском учении - есть идея секуляризированной богословской мысли. Помимо этого, Бицилли большое внимание уделил той стороне евразийской модели государства, в которой говорится о большом значении советской политической системы , как выразительницы народного политического сознания. Бицилли отвергает органичную со-

9 вместимость Советов и партии, считая, что мнение народа или его воля может быть

выражена либо партией, либо Советами, другого не дано. Между тем, Бицилли выделил положительные черты евразийского учения. Так, он отметил, что евразийцы верно оценили особенности национально-государственного становления и развития Российского государства, его отличия от европейского империализма. Процесс формирования русской нации, в отличие от европейской, по мнению Бицилли носил особый -внеэтнический - характер. Эту особенность отметили евразиийцы, и в этом заключается положительный момент евразийской концепции.

Особый интерес представляет точка зрения Г.В. Флоровского, который стоял у истоков евразийского течения и который первым вышел из него, подвергнув критике евразийские идеи, тенденцию их дальнейшего развития. В работе «Евразийский соблазн»¹² Г.В. Флоровский повторил все критические замечания П.М. Бицилли и Н.А. Бердяева по проблеме историософии евразийской концепции, в которой нет христианского осмысления исторической действительности. Но в отличие от предыдущих авторов, Флоровский осуществил более серьезный анализ евразийской идеологии, используя не только историко-философскую базу, но и основные догматы богословия. Так, он говорит о том, что у евразийцев нет высшего духовного реализма, а весь смысл исторического процесса толкуется по следующим положениям: законы органического мира были перенесены в историю, отсюда ее понимание происходит через терминологию натурфилософии и морфологии; вся задача евразийства сводится к «подданству идеи», а это неверно, так как из идей вера не рождается, вера - есть продукт высшей реальности; евразийцы большое внимание уделяет общественным преобразованиям, считая, что зло есть нечто внешнее, не замечая, таким образом, что следуют по стопам просветительства; евразийцы принимают эмпирическую действительность, оправдывают ее, говоря тем самым о «разумной действительности», но - это означает смирение не перед Богом, а перед слепым роком. Эти положения евразийской концепции, по мнению Флоровского означали отступления от главной задачи евразийского течения в момент его возникновения: духовное восстановление Российского общества. В этом, как считает Флоровский, была правда вопросов евразийцев, но в дальнейшем, в процессе развития евразийской идеологии, правда ответа была утеряна. Евразийство трасформировалось в обычное политическое течение, в основе которого лежали идеи далекие от духовного восстановления национальной культуры.

10 Таким образом, представители второго критического направления отмечают слабые

места евразийской концепции и связанные с нею элементы государственной модели: историософия евразийцев отступает от христианской, а это, в свою очередь, приводит к тому, что идея христианского государства вытесняется просветительской идеей секуляризованного государства. Вместе с тем, П.М. Бицилли, Н.А. Бердяев и Г.В. Фло-ровский выделяют положительные моменты евразийского политико - правового учения: верную постановку вопроса о своеобразии Российской государственности и особенности становления этнического процесса на территории Российской империи.

Представителями третьего критического направления русской эмиграции являлись Ф.А. Степун и А. И. Кулишер. Они обвиняли евразийцев в устаревших взглядах, в реакционности евразийской идеологии. Если Ф.А. Степун называл евразийцев «славянофилами эпохи футуризма»¹³, то экономист А. И. Кулишер, оценивая евразийскую идеологию, не признавал за нею новизны, считая, что евразийцы выстраивают свою концепцию, в основе которой лежит принцип подчиненной экономики и религиозной нетерпимости, что, в конечном итоге, означает модель несвободного общества. Представители этого направления давали оценку евразийства с точки зрения демократических идей, соответственно, евразийская идея государственности для этих исследователей мало чем отличается от реставрационных идеологий эмиграции, она носит реакционный характер.

Собственные оценки евразийства, не укладывающиеся рамки вышеперечисленных тенденций, давали такие представители русской эмиграции, как П. Б. Струве, В.В. Зеньковский и А. А Кизеветтер. В работах П. Б. Струве прослеживается двойственное отношение к евразийским идеям. Струве разделяет взгляды евразийцев на значение национальной идеи в создании государственности, однако, будучи по своим взглядам «западником», он не принимает главную определяющую евразийской идеологии: противопоставление России европейской культуре. Струве считает, что на этом противопоставлении евразийская доктрина сводится к культурному обособлению России по принципу культурно-расовых особенностей народов евразийского мира.

В.В. Зеньковский в работе « Русские мыслители и Европа» дает общую характеристику евразийского течения, рассматривая его преемственность с отечественной мыслью по проблеме противостояния России и Европы. Рассматривая основные идеи евразийцев, В.В. Зеньковский находит их достаточно близкими с историософией К.Н. Леонтьева: «в евразийстве прежде всего оживают и развиваются леонтьевские по-

строения об особом пути России - не Данилевский с его верностью «племенному» (славянскому) типу, а именно Леонтьев с его скептическим отношением к славянству ближе всего к евразийству»¹⁴.

А. А. Кизеветтер, напротив, не считал евразийцев преемниками традиционной отечественной мысли, особенно отрицал родство евразийских идей со славянофилами. Рассматривая евразийское учение с позиции утопического проекта, не имеющего исторической преемственности. Кизеветтер, утверждал, что «евразийцы совершенно напрасно набиваются в идейное родство славянофилам... Это глубокая ошибка, которую можно объяснить только тем, что евразийцы лишь поверхностно знакомы с сущностью славянофильского учения»¹³. Кроме того, в евразийском учении, несмотря на заявленный синтез двух культур- Европы и Азии, азиатское начало одерживает победу.

При всем различии в оценке евразийских идей у представителей этого направления можно отметить, что все они рассматривали евразийство с точки зрения его преемственности с отечественной историософией, обращая внимание на традиционную проблему русской философии - особый путь российского государства и тесным образом связанную с этим национальную идею.

В конечном итоге, первые отзывы о евразийской идеологии в 1920-30- е годы в эмигрантской среде не нашли своего оформления в научных работах. В какой-то степени, исключением являются работы А.С. Изгоева¹⁶, П.Н. Милюкова¹⁷ и И.В. Степанова¹⁸ в которых освещается идейно-политическая жизнь русской эмиграции, в том числе и евразийство. Но и в этих исследованиях отсутствует глубокий анализ евразийской концепции и, связанной с нею модели государства. Оценка евразийской идеологии нашла свое выражение либо в критических замечаниях, либо в слишком обобщенных статьях, где высказывались идеи, но не было комплексного подхода по изучению евразийского течения и, что особенно важно, не был исследован проект общественного устройства, предложенный евразийцами¹⁹.

В 1920-е годы исследования советских историков по идейным концепциям русской эмиграции носили идеологический характер. Главную задачу исследователи видели в борьбе с контрреволюцией, с врагами советской власти, поэтому практически все публикации рассматривали только политическую историю эмиграции: деятельность политических течений, общественных организаций и партий²⁰. Следует отметить, что евразийство в работах советских исследователей рассматривалось в общем контексте белоэмигрантской волны.

12 Таким образом, в течение первого этапа проблема изучения евразийских идей и

связанной с ними национально - государственной модели России - Евразии не нашла своего разрешения как в зарубежной, так и в советской историографии. За рубежом, евразийство рассматривали только представители русской эмиграции, которые высказали критические замечания по историософии евразийства, давали различные оценки евразийской идеологии и евразийской модели государства по проблемам: преемственности с отечественной консервативной мыслью; аналогии с советской политической системой; утопических элементов евразийской модели государства. Представители русской эмиграции только обозначили основные направления и связанные с ними вопросы по изучению евразийской государственности. В советской историографии в 1920-е гг. характер исследования истории эмиграции первой волны носил идеологический характер. Вследствие этого, начиная, с 1930-х гг. до конца 1950-х гг. утвердилась оценка евразийства как течения антикоммунистического, ничем принципиально не отличающегося от основных политических течений русской эмиграции²¹.

Во второй период (1960 — 80-е гг.) появляются исследования, как в отечественной историографии, так и зарубежной. В советской историографии в 1960-е гг. изучение евразийства носило прикладной характер. Отдельные вопросы евразийской концепции рассматривались в работах, посвященных проблемам норманизма²². В этот период история русской эмиграции освещается через художественно-публицистическую литературу и мемуары²³, а в 1965 году вышел роман-хроника Л. В. Никулина «Мертвая зыбь», в котором на основании реальных событий отображена деятельность ОПТУ (операция «Трест»), по ликвидации евразийской организации.

В 1970-80-е гг. общая тенденция по изучению евразийства как буржуазного, эмигрантского течения сохраняется, но количество работ по этой тематике становится больше. Рассматривают евразийское учение, как антикоммунистическую теорию и подвергают ее критике в своих работах МИ. Черемисская, А.В. Гусева, Л.К. Шкарен-ков, В.В. Комин, Д.П. Шишкин, В.А. Кувакин²⁴. Вместе с тем, в работах Д.П. Шишкина и В.А. Кувакина впервые в отечественной историографии обозначены проблемы евразийской историософии, ее идейных предшественников.

В 1960-80-е годы тема евразийства становится предметом исследования за рубежом, в этот период вышла в свет работа НЕ Ковалевского, посвященная общему обзору культурно-просветительской жизни русской эмиграции²⁵ и появились исследования Ф.А. Степуна, М.С. Агурского и Г.П. Струве по освещению отдельных сторон жизни

13 русского зарубежья²⁶. Среди этих работ необходимо отметить книгу Г.П. Струве «

Русская литература в изгнании. Опыт исторического обзора зарубежной литературы», в которой автор дает оценку литературной деятельности евразийцев. В целом эта оценка носит отрицательный характер. Струве считал, что евразийская литература не обладала высокими художественными ценностями и , поэтому нельзя говорить о ее большой роли в культурном развитии русской эмиграции. Большое внимание Г.П. Струве уделяет журналу «Версты», в котором были опубликованы многие произведения евразийцев, а также произведения советских писателей, которые по мнению евразийцев отражали главные идеи евразийской темы: восточные мотивы в русской культуре. Литературная деятельность евразийцев и общий контекст их идей позволили сделать Струве вывод о том, что евразийская концепция носит просоветский уклон. В просоветской ориентации обвинял евразийцев В. С. Варшавский²⁷, который в работе «Незамеченное поколение» определил евразийскую идеологию как национал-социалистическую.

Среди зарубежных исследований 1960-х гг. следует отметить докторскую диссертацию мюнхенского историка Отто Босса²⁸, посвященную анализу евразийского учения. Это была одна из первых попыток глубокого научного исследования евразийской идеологии. Немецкий исследователь течения считал, что историософия евразийцев испытала на себе влияние идей Гегеля, о чем свидетельствует определенных подход к осмыслению мирового исторического процесса, в основе которого лежит три этапа: тезис, антитезис и синтез. На последнем этапе - наивысшем по своему развитию, решающую роль должна сыграть Россия - Евразия²⁹.

В целом, в течение второго периода научных исследований по евразийской тематике становится больше, при этом наметилась тенденция по выделению евразийства из общего контекста белоэмигрантской волны в самостоятельное, оригинальное движение. Появились работы, в которых рассматривались историософия и литературная деятельность евразийцев. Параллельно с ними, появились исследования, в которых уделяется внимание политической организации евразийского движения, которая оценивается либо как просоветская, либо, как национал-социалистическая. Между тем, по -прежнему, проблема изучения евразийских политико-правовых идей, соответственно, евразийской модели государства, остается открытой.

Третий этап в изучении евразийства начинается в 90-е гг. XX в. Особенностью этого периода по изучению евразийства стало то, что он был обусловлен глубокими пе-

14 ременами в общественно-политической жизни нашей страны. В связи с этим, меняется

отношение к русской эмиграции, переосмысливается ее роль в отечественной истории,

соответственно меняется отношение и к евразийской теме. В этот период начинают

выходить в свет многочисленные публикации евразийских работ, параллельно с этим

стала широко доступной для читателя нашей страны зарубежная исследовательская

литература. Это был принципиально новый этап в изучении евразийского движения,

который совместил в общем ходе исследовательской практики по евразийству работы

как отечественных, так и зарубежных ученых 1960-90-х гг.

В отечественной историографии одна из первых попыток - быть более объективным к русскому зарубежью, была осуществлена В. В. Костиковым в работе «Не будем проклинать изгнанье...Пути и судьбы русской эмиграции»³⁰.

Начиная с 1991 года, появляются принципиально новые работы в отечественной историографии, посвященные русской эмиграции, в которых, в отличие от предыдущих годов прослеживается тенденция: дать насколько это возможно объективное освещение русского зарубежья. Среди этих работ следует отметить исследование российского ученного В. Т. Пашуто « Русские историки - эмигранты в Европе»³¹, которое содержит материал о деятельности Пражского и Белградского центров научной эмиграции и представляет биографические сведения о трудах историков эмигрантов среди которых рассмотрена научная биография Г.В. Вернадского.

В 1994 г. вышла в свет книга М. Раева «Россия за рубежом: История культуры русской эмиграции. 1919-1939»³². Книга является уникальным исследованием русской эмиграции с точки зрения его комплексного освещения. М. Раев рассматривает особенности русской эмиграции: ее организационные формы, культурные и общественно-политические течения, образование и издательское дело, взаимоотношения церкви и общества, исторические концепции и исторические школы русского зарубежья. В целом, книга дает достаточно глубокое представление о русском зарубежье в его историческом, и историко-культурном и историософском аспектах. Течение евразийцев рассмотрено Раевым в общем культурно-историческом контексте русского зарубежья, что очень важно. Это позволяет отметить как общее, так и отличия евразийской концепции от многих религиозных и общественно-политических течений эмиграции. М. Раев определяет евразийсво как течение оригинальное, считая, что это была «единственно принципиально новая система взглядов на русскую историю и культуру».³³ Однако, говоря об исторической новизне евразийской концепции, Раев, все же отмечает,

15 что евразийцы не смогли уйти от общей методологии и методики позитивизма, которые господствовали в отечественной историографии в дореволюционный период³⁴. В монографии, особое внимание М. Раев уделяет религиозно-философским взглядам Г.В. Флоровского, рассматривая идеи этого богослова и философа в общем русле идей, как дореволюционной отечественной мысли, так и в период эмиграции.

В 1996 году вышла в свет монография Омельченко Н.А. «В поисках России: общественно-политическая мысль русского зарубежья о революции 1917 г., большевизме и будущих судьбах российской государственности (историко-политический анализ)»³⁵. Работа Н.А. Омельченко посвящена вопросам об оценке русской эмиграцией истоков, сущности и последствий революции 1917 года. Рассматривая евразийскую концепцию с этих позиций, Омельченко отмечает оригинальность евразийских идей. Так, он считает, что « евразийство представляло собой один из типов модернизационного мышления, новую и оригинальную модель синтеза, которая на фоне уже состоявшегося в 1917 г. крушения старой Российской государственности и установившейся в России власти большевиков, могла, по мысли ее создателей, разрешить важнейшую для русского развития проблему гибридности и изначальной расколотости такого «культурно-исторического Кентавра», каким всегда являлась Россия - Евразия».³⁶ Исследуя в свое работе так называемые «альтернативные» идеологии зарубежья «сменовеховство» и «евразийство», Омельченко проводит разделительную черту между двумя течениями³⁷.

В целом, эти работы рассматривают историю возникновения и деятельность евразийского течения, особенности евразийских идей в контексте зарубежной общественно-политической и культурной жизни, проблему осмысления революции в эмигрантской среде, но они не дают глубокой характеристики политико-правовых взглядов евразийской концепции, не рассматривают общественный идеал в евразийской концепции. Между тем, эти исследования вновь возвращают нас к тем вопросам, которые были сформулированы в 20-30- годы, когда появились первые отзывы о евразийской концепции в среде российской эмиграции: истоки евразийской концепции и степень преемственности ее идей с отечественной мыслью; к какому из общественно-политических течений русского зарубежья можно отнести евразийцев, можно ли сопоставить евразийское течение со сменовеховским и, соответственно , являются ли евразийцы адептами советской системы. Ответы на эти вопросы уже в 90-е гг. XX в. пытаются дать Л.Н. Гумилев³⁸, В. Дурновец³⁹, И. Н. Сиземская и Л.И. Новикова⁴⁰, СЮ.

Ключников⁴¹, С.С. Хоружий⁴² и др⁴³., чьи публикации стали появляться на страницах отечественных изданий параллельно с общими исследованиями по общественно-политической жизни русского зарубежья.

Публикации в журналах можно условно разделить по следующим вопросам: 1) актуальность евразийских идей для современной России. Тема получила свое освещение в работах И. Савкина, В. Козловского, П. Толстогузова;⁴⁴ 2) становление мировоззренческих основ отдельных участников евразийского движения. Исследования В.Н. Топорова⁴⁵ и А.В. Соболева⁴⁶ посвящены творческому пути Н.С. Трубецкого, его роли в евразийском движении. В работах С.С. Хорунжего рассматриваются религиозно-философские взгляды Л.П. Карсавина и Г.В. Флоровского; 3) создание библиографии евразийского движения. В статье О.М. Манихина⁴⁷ отражен первый опыт решения этого вопроса; 4) историософия и политические программы евразийского течения. Эти вопросы нашли свое освещение в работах Л.И. Новиковой, И.Н. Сиземской, В.В. Ко-жинова.

Необходимо отметить, что отдельные журналы уделяли теме евразийства особое внимание. Так, один из номеров религиозно- философского журнала «Начала»⁴⁸ был полностью посвящен теме евразийства. На его страницах были опубликованы не только работы евразийцев, но также целая серия научных статей, посвященных вопросам: истоки движения, проблема изучения и библиография евразийства, исследование творческого пути таких евразийцев, как Л.П. Карсавин и Д.П. Святополк- Мирский.

Продолжением журнальных публикаций по исследованию евразийского движения стали антологии евразийских трудов⁴⁹ и издания, посвященные творчеству отдельных евразийцев. Практически все они сопровождались научными статьями и комментариями (в которых освещается издательская деятельность и состав движения, даны биографические указатели и библиография евразийцев, опубликованы неизданные ранее архивные материалы и переписка евразийцев) таких исследователей, как : Л.И. Новикова и И.Н. Сиземская⁵⁰, НИ. Толстой и Л.Н. Гумилев³¹, АХ. Дугин,³² СЮ. Ключников³³, Б. А. Николаев⁵⁴, СБ. Лавров и А.С. Лавров³³.

Особое значение в исследовании евразийской исторической концепции имеют работы Л.Н. Гумилева - историка, географа и этнолога, который стал одним из первых последователей евразийцев⁵⁶. В книге «Ритмы Евразии» были опубликованы главные работы Гумилева по евразийской тематике, которые отображают современную историческую концепцию евразийства⁵⁷, основанную на определенных закономерностях в

17 развитии природных и этнических процессов на Евразийском континенте ( идея евразийцев о взаимовлиянии природы и этноса нашла свое оформление в теории этногенеза, в которой Гумилев сформулировал новое понятие - пассионарность).

Большое внимание в отечественной историографии уделялось творчеству главного историка в евразийском течении Г.В. Вернадского. Научная биография Вернадского стала предметом исследований в работах Соничевой Н.Е. и Вандалковской М.Г., в которых дается биография историка, характеристика основных идей его исторической концепции статьи, ее связь с историческими школами дореволюционной и советской историографии.⁵⁸ Можно сказать, что научной деятельности Г.В. Вернадского было посвящено гораздо больше исследований, чем кому-либо из участников евразийского движения. Практически нет работ по исследованию творчества Г.В. Флоровского. Исключением является книга зарубежных авторов Эндрю Блейн, Марка Раева и Джорджа Уильямса С. «Георгий Флоровский: священнослужитель, богослов, философ»⁵⁹.

Особенностью работ СЮ. Ключникова⁶⁰, еще одного исследователя евразийства, стала их литературоведческая направленность. Этой стороне евразийской концепции, которая отображает развитие русской литературы, ее связь с восточной мыслью и восточными мотивами, Ключников уделяет большое внимание и в результате делает вывод, что евразийство - это не просто зигзаг отечественной мысли, а закономерный итог ее развития⁶¹. Анализируя сущность евразийской концепции, СЮ. Ключников находит общие черты между евразийскими идеями и взглядами А. И. Солженицына. В первую очередь, это касается вопроса русской революции, ее истоков и ее значения в истории Российского государства.

Выход в свет сборника «Евразия. Исторические взгляды русских эмигрантов», в котором были опубликованы статьи современных исследователей евразийства: Л.В. Пономаревой, В.М. Хачатуряна, Н. Ю. Степанова, обозначил одну из важнейших проблем по изучению Евразийства: идейную основу течения. Все работы авторов этого сборника были посвящены историческим и философским взглядам евразийцев, истокам евразийской идеологии, ее сходство и отличие с отечественной, консервативной мыслью по проблеме противостояния двух культурно-исторических типов Европы и России⁶².

Продолжением изучения этой тематики стало научное исследование Игнатовой СВ.⁶³ Эта работа по изучению евразийского движения, своей главной задачей видела: выявление историко-философской основы евразийской концепции, теоретической ба-

18 зы евразийского учения движения в целом и особенностей ее мировоззренческих

принципов. В направлении по определению преемственности евразийских идей в отечественной историософии можно выделить исследования Виленты И.В.⁶⁴, Урхановой Р. А.⁶⁵ и Аверьянова В.В.⁶⁶ Кроме того, работа Ждановой Г.В.⁶⁷, выполненная как историографическое исследование по евразийской тематике, в которой рассматриваются современные точки зрения на мировоззренческие основы евразийского учения.

Проблему евразийской историософии рассматривали и зарубежные исследователи, которые пытались определить сущность евразийской идеологи, соотнести ее с современными реалиями.

Книга американского историка У. Лакера «Черная сотня. Происхождение русского фашизма»⁶⁸ посвящена исследованию правого движения в России от его зарождения до начала 90-х годов XX столетия. С точки зрения У. Лакера, евразийство является составной частью русского консервативного течения, в современной России - евразийство - это одна из составляющих русской идеологии, наряду с неославянофильством и русским национализмом⁶⁹. Отмечая частичную преемственность с идеями славянофилов, с взглядами Д.И. Менделеева и многих поэтов и философов России XDC века, У. Лакер считает, что евразийцы в какой-то степени является преемниками русских идей, однако вера в азиатскую миссию России и положительная роль восточной культуры, не есть изобретение русской мысли⁷⁰. Исследователь пишет, что «Евразийцы широко заимствовали их (свои идеи. - СО.) у новой науки - геополитики, а что касается концепции, рассматривающей Запад как старый, истощенный организм, которому противостоят молодые и динамичные народы востока, то она впервые появилась в Герма-

71 НИИ» .

Аналогичную оценку евразийства дает профессор политических наук Нью-Йоркского университета (советский историк, эмигрировавший в 1974) А. Л. Янов. Рассматривая общее направление отечественного консервативного течения,⁷² Янов дает оценку евразийства, как крайне правой идеологии, близкой по своим основам идеям фашизма⁷³, отмечая, что евразийству, как в 1920-30 годы, так и на современном этапе свойственно « имперско-изоляционистская установка, характерная для выродившегося славянофильства, неминуемо должна была привести и привела к фашизму»⁷⁴.

А. Игнатов (доктор философии, научный сотрудник Бундесинститута восточноевропейских и международных исследований) считает, что евразийство дает «фальшивое толкование русской истории, которое приводит к фальшивой политической про-

19 грамме»⁷³. Автор отмечает, что в истории России большую роль традиционно играл не

восточный, а европейский фактор.

Еще один исследователь евразийства за рубежом Л. Люкс (доктор исторических наук, Кельнский университет), опубликовал ряд работ, связанных с евразийской тематикой⁷⁶ считает, что своему становлению евразийское течение обязано как революции в России, так и событиям I Мировой войны. Несмотря на близость идей евразийской концепции с идеями традиционного российского консерватизма, для евразийцев, считает Люкс, трудно найти непосредственных предшественников. Отсюда, он делает вывод, что евразийцы по новизне взглядов - революционеры. Однако, их идеал государства опирается на историческое прошлое страны, поэтому они консерваторы. Это позволяет Люксу сделать вывод: «евразийцы были революционерами и традиционалистами одновременно ... этим евразийская «культурная модель» была удивительно сходна с возникшей в это же время моделью немецкой «консервативной революции»»⁷⁷.

В целом, зарубежные исследователи рассматривают евразийские идеи в общем контексте российской или немецкой, консервативной мысли, но вместе с тем, они не дают глубокого анализа евразийской политико-правовой доктрины. Более глубокое исследование по осмыслению евразийской доктрины, по изучению проблемы евразийства в русле современной политики, проделали отечественные исследователи Устян Ai\ , Пишун КВ.⁷⁹, Абдуразаков Р.А.⁸⁰, Шатилов А.Б.⁸¹, Черкасов Н.Я.⁸², Орлова И.Б.⁸³, Аршабеков Н.Ф⁸⁴. В этих работах большое внимание уделяется проблеме взаимосвязи идеологии и практики евразийства, а сама евразийская доктрина получает свое освещение как политическое течение.

Среди исследований по евразийскому течению необходимо отметить работу Кри-вошеевой Е.Г.⁸⁵, в которой исследуется литературно-публицистическую деятельность евразийцев параллельно с организационно-политической. Рассматривая евразийство с 1921 по 1931 гг., автор монографии на основании новых, не использованных ранее документов, дает представление об основных этапах евразийского течения и его участниках, большое внимание уделяет истории создания политической организации в евразийском течении, ее связям с советскими органами госбезопасности. Анализируя источники евразийской литературы, Е.Г. Кривошеева проследила за процессом формирования основных идей евразийского учения.

20 Политические и правовые взгляды евразийцев были рассмотрены И.А. Исаевым,

который стал одним из первых исследователей государственной доктрины евразийства⁸⁶. И.А. Исаев сравнивает две концепции, два взгляда на революционные события в России: евразийцев и сменовеховцев⁸⁷ и приходит к выводу: между сменовеховским течением и евразийцами нет большой разницы. Автор считает, что «в политическом отношении евразийство оказалось на правом фланге сменовеховского течения, смыкаясь с монархическими группировками и крайне правым движением младороссов, определенно авторитаристскими и консервативными организациями»⁸⁸. Отличие евразийцев от общего политического течения - сменовеховства, заключается только в том, что, евразийцы смогли более четко сформулировать основные идеи, создать политические программы. Именно программам евразийского течения, на основании которых выстраивался проект государства Россия - Евразия, уделяет большое внимание И. А. Исаев. Рассмотрев все характерные понятия и категории евразийского правового учения, он дает общую характеристику евразийской модели государства, но вместе с тем, не уделяет большого внимания философскому обоснованию евразийской модели государства и проблеме исторической преемственности евразийских идей с традиционной правовой и религиозной мыслью допетровской России. В целом, оценивая евразийскую модель государства в работе «Политико-правовая утопия в России», Исаев определяет ее, как очередную утопическую модель, созданную российской интеллигенци-ей⁸⁹.Сформулированная И. А. Исаевым политико-правовая доктрина евразийской концепции вошла в учебник по истории политических и правовых учений России⁹⁰. В учебнике освещаются политические и правовые взгляды евразийцев: Н.С. Трубецкого, П.П. Сувчинского, П.Н.Савицкого, В.Н. Ильина, Н.Н. Алексеева, Г.В. Флоровский, М.В. Шахматова, Г.В. Вернадского, Л.П. Карсавина.

Особый интерес по проблеме изучения политико-правовых идей евразийства представляют работы А.Г. Дугина, одного из апологетов евразийства в современной России. Дугин с начала 90-х годов не только принимает активное участие в научных публикациях, в статьях, посвященных евразийской идеологии⁹¹, но и в 1992 г. создает журнал «Элементы», полностью посвященный евразийской тематике. А.Г. Дугин дает свое понимание евразийства. Обозначая его как «неоевразийство», создавая политическую партию «Евразия» в 2001 году, Дугин рассматривает основные идеи этого учения в преломлении на современном этапе⁹². АХ. Дугин определяет евразийскую концепцию, и ее производные: общественное устройство, культурно-религиозные особенно-

21 ста, этническое братство как оригинальную систему идей о развитии России- Евразии

по третьему пути⁹³. Между тем, уделяя большое внимание государственной идеологии евразийского движения, Дугин не дает глубокого исследования политических и правовых идей евразийства. Характеристика евразийской модели государства в изложении Дугина, не смотря на то, что в ней обозначены все политические и правовые идеи евразийцев, носит больше описательный характер. Автор не ставит перед собой задачу доказать преемственность евразийких идей и преемственность евразийской государственности с правовой мыслью России и с историческим опытом Российского государства. Вместо этого, Дугина сравнивает евразийские идеи с идеями немецкого и французского неоконсерватизма и находит их достаточно близкими⁹⁴. В целом, евразийское учение оценивается Дугиным очень высоко: «самая совершенная, логичная, последовательная, непротиворечивая, жизненная ... - так резонирующая с высшими уровнями нашего национального духа, нашего исторического пути»⁹⁵.

Продолжением исследования правовой и политической стороны евразийства стала работа К.Г. Малыхина,⁹⁶ в которой рассмотрена одна из сторон евразийской концепции: оценка евразийцами государственного строительства в советской России. В исследовании дается конкретный анализ евразийских идей применительно к советской политической системе власти. Однако, проблемы государственного строительства и его связь с отечественной, религиозной и политико-правовой мыслью не стали предметом научного исследования.

В целом, можно сказать, что на протяжении третьего этапа по изучению евразийства была проделана большая исследовательская работа. Евразийство получило признание как самостоятельное течение русской эмиграции, а это, в свою очередь, определило более глубокий анализ системы евразийских идей в работах как отечественных, так и зарубежных исследователей. Между тем, необходимо отметить, что в этой исследовательской работе главное направление по изучению евразийства определялось задачей по выявлению его историософии , исторических взглядов евразийцев, а также по изучению творческого и научного пути участников евразийского движения. Евразийская концепция в большинстве случаем исследовалась либо по проблеме историко-философского контекста идей, либо рассматривалось с точки зрения политического движения, которое все же предлагает более широкое освещение политико-правовых идей евразийской доктрины, чем, скажем, конкретная модель государства. Проблема по изучению политико-правового учения евразийцев и тесным образом связанной с

22 ним модели государственного устройства не получила своего разрешения. Исключением являются работы И. А. Исаева, А.Г. Дугина и К. Г. Малыхина, в которых проблема евразийского проекта государства получила свое освещение. В работах Исаева представлен проект евразийского государства, даны его основные положения, но отсутствует системный анализ его теоретической и правовой базы, не рассмотрен вопрос о взаимосвязи евразийской идеологии с правовой основой евразийского государства. Исследования Дугина больше ориентированны на современную интерпретацию евразийских идей. Рассматривая евразийскую модель государства в контексте традиционной отечественной политико-правовой мысли и, считая, что эта модель находится в традиционном русле отечественного консерватизма, Дугин, между тем, не проделал работы по детальному изучению преемственности правовых и религиозных идей между евразийством и отечественной мыслью. В свою очередь, научное исследование К. Г. Малыхина дает подробный анализ евразийской государственности, ее взаимосвязи с советской политической системой, но это является лишь одной из сторон евразийского проекта государства.

Между тем, евразийская историософия, в отличие от предшествующих ей идеологий отечественной мысли, не только определяла самобытный характер российской культуры и особенности исторического пути страны, но и включала в себя разработанную формулу политической организации российского общества, будущую модель государства - Евразия. Сложность и противоречивость евразийской концепции с одной стороны, с другой - ее недостаточная исследованность, все это дает возможность произвольно толковать отдельные положения евразийской идеологии различными партиями и общественными движениями современной России в угоду своим политическим интересам, переносить в реалии сегодняшнего дня, значительно искажая суть евразийства. Вследствие этого, возникает необходимость рассмотреть более подробно, как выглядела модель государства в евразийской концепции, каковы были ее основные положения и принципы. Поскольку евразийство - это целая система идей, то необходимо рассматривая евразийский проект политической организации, использовать комплексный подход, который включает в себя и философское теоретическое обоснование государства, его историческую преемственность с российской политико-правовой и религиозной мыслью и его связь с советской системой власти.

Основная цель данного исследования заключается в том, чтобы на основании теоретического и конкретно-исторического анализа политико-правового учения евразий-

23 цев выявить исходные принципы и сущность евразийской модели государства. Показать, как происходил процесс формирования концепции государства во взглядах евразийцев. Показать какие исторические, политико-правовые категории развиты в евразийской доктрине, какие являются определяющими и какие впервые вводятся в научный оборот. Эта цель диссертационного исследования предполагает решение ряда конкретных задач:

1. выявить историко-философский контекст, в котором формировалась теоретическая основа евразийской доктрины, я определить особенности евразийских идей через сопоставление с основными направлениями и течениями общественно-политической мысли России ХГХ - XX вв.;

2. дать характеристику теоретической основы евразийской модели государства, ее исходных философских принципов и главных определяющих политико-правовых категорий;

3. исследовать представления евразийцев о политико-правовых идеалах русского народа и определить соответствие евразийской правовой концепции отечественной политико-правовой мысли. Выяснить насколько эта концепция носит антиевропейский характер;

4. рассмотреть проблему соотношения евразийской модели государства и советской политической системы. Выяснить была ли евразийская модель государства обоснованием советской системы власти или евразийцы создали особый проект государства, независимо от советского варианта;

5. выяснить, являлась ли евразийская модель государства - утопией. Определить оригинальность евразийской модели государства.

В соответствии с поставленными целью и задачами, предметом исследования в данной работе является модель государства, разработанная в концепции евразийцев. Объектом - теоретическое наследие представителей евразийского направления общественно-политической мысли.

Хронологические рамки исследования охватывают период с 1921 по 1934 годы. Однако, исходя из поставленной задачи, основное внимание уделяется периоду с 1925-по 1928 годы, так как в это время были написаны главные работы, в которых рассматривались основные положения будущего государственного устройства России - Евразии.

Методологической основой диссертации является принцип конкретно-исторического подхода к анализу политико-правовой доктрины, взятой в ее культурологическом аспекте. Социально-философский метод этого принципа дал возможность исследовать этическую сторону модели государства, определить роль и значение, а так же систему иерархии ценностей, которые характеризуют содержание самого права и степень взаимосвязей ценностей с человеком в евразийской доктрине. Конкретно- исторический метод, позволил показать, какие именно исторически определенные и конкретные взгляды на государство и право развиты и обоснованы в данном учении, дал возможность обозначить его идейную основу, определить принципы и внутреннюю логику формирования евразийский идей, их преемственность, как с отечественной, так и с европейской философией. Основная часть диссертационного исследования проведена в проблемно-теоретическом ключе. Значительную роль при этом исполняют приемы и средства историко-сравнительного метода, которые помогли провести сопоставительный анализ евразийских, европейских и российских политико-правовых идей, используя при этом, способ интерпретации и оценки евразийцами предшествующих политико-правовых идей и учений. Так же был использован структурно-аналитический подход, который позволил выявить структурные элементы и особенности политико-правовых институтов государства в евразийской концепции. Приемы структурного анализа (структурно-функциональный, структурно-типологический, структурно-системный) помогли определить принцип организации власти , типологию и функционирование правовых институтов в евразийской модели государства, соотнести евразийский понятийно-категориальный аппарат с общепринятым - европейским. Часть исследования была проведена в историко-персоналистическом ключе, что позволило дать характеристику участников евразийского движения, определить их роль в создании идейно-правового базиса евразийской модели государства.

Поставленные задачи определили ряд источников, которые условно можно разделить на несколько групп. Первую группу составляют теоретические труды евразийцев, появившиеся в результате деятельности евразийского движения. Их, в свою очередь, можно разделить на архивные и опубликованные в евразийских и других изданиях русской эмиграции , а также переизданные или впервые опубликованные в постперестроечный период Российского государства⁹⁷. На протяжении всей истории своего существования евразийцы систематически издавали свои труды⁹⁸, среди которых были издания отдельных авторов и программные документы движения, сборники статей

25 (около 5 вып.), периодические издания: «Евразийский временник» (4 вып.), Евразийские хроники (12 вып.), литературное издание журнал «Версты» (3 вып.); еженедельник «Евразия» (35 номеров), «Евразийские тетради» (6 вып.). Опубликованные материалы являются богатым источником по изучению евразийской концепции, ее идейной основы и всех составляющих элементов этой концепции. Евразийские труды представляют практически все философские, правовые, исторические, социально-политические, экономические идеи и положения евразийской концепции". На страницах евразийских изданий дается обзор евразийской библиографии, отражена полемика, которая велась вокруг евразийских идей, освещаются вопросы по практической реализации евразийской идеологии и проблемы, носящие организационный характер движения (программы, постановления, отчеты о проделанной работе, протоколы совещаний и т.д.). Между тем, эти евразийские издания дают мало информации об участниках движения, об их взаимоотношениях и о непосредственной текущей работе евразийцев в процессе становления и развития движения. Практически не освещается деятельность евразийцев, связанная с политической стороной движения, попыток создать евразийские организации на территории Советского союза. Большая часть материала по этим вопросам находится в архивах, в частности, в фонде Петра Николаевича Савицкого (ф. 5783), хранящегося в ГАРФ. Здесь представлены рукописи П.Н. Савицкого¹⁰⁰, Л.П.Карсавина¹⁰¹, Н.Н. Алексеева¹⁰², Г.В. Вернадского¹⁰³, И.С. Белецкого¹⁰⁴ и ряд работ неизвестных авторов¹⁰⁵. Так же хранятся документы по истории деятельности евразийской организации: проект программы (с пометками П.Н.Савицкого); копии протоколов и постановлений съездов и собраний евразийских групп (Парижской, Брюссельской, Белградской и др.) с 1923 по 1930 гг.; материалы по подготовке и проведению I съезда евразийской организации в Брюсселе в 1931 г. (протоколы, постановления, отчет о работе и др.); протоколы заседаний Президиума ЦК Евразийской организации от 6 сентября 1931 г. в Брюсселе, от 18-27 сентября 1932 г. в Париже; обращения евразийской организации (1932-1933 гг.); информационные сводки представителей евразийской организации из различных стран (копии) и др.

Вторую группу источников составляют воспоминания и письма участников евразийского движения, их сторонников и оппонентов. Сравнительно небольшая часть этих источников была опубликована только в 90-е гг. XX в. Среди них заметки П.Н. Савицкого об участниках движения, их характеристика, а так же степень участия и роль в евразийстве. Кроме того, в некоторых изданиях в незначительном количестве

26 была опубликована переписка П.П. Сувчинского, П.Н. Савицкого, Н.С. Трубецкого,

Л.П. Карсавина¹⁰⁶. Между тем, значительная часть материалов находится в составе личного фонда Петра Николаевича Савицкого (5783). Менее всего изученным осталось эпистолярное наследие евразийцев¹⁰⁷, проблема изучения которого осложняется тем, что не все письма датированы и не всегда известно имя адресата. Эти источники позволяют выяснить идейные позиции участников евразийского движения, проследить эволюцию их взглядов, определить роль и характер деятельности в евразийстве.

Третья группа источников представлена эмигрантской прессой, на страницах которой были опубликованы отзывы, комментарии, рецензии, научно- исследовательские статьи - все те материалы, которые свидетельствовали о ведущейся полемике вокруг евразийства. Мнения многих представителей общественно-политической мысли русского зарубежья нашли свое отражение в публикациях, на страницах которых была дана оценка евразийских идей. Среди этих откликов на новое течение были мнения представителей социалистического направления, объединившиеся вокруг журнала «Современные записки» (ред. М.В. Вишняк). Философы, религиозные и многие другие деятели русской эмиграции высказывали свои оценки о евразийской идеологии на страницах журнала русской религиозной мысли «Путь» (ред. Н.А. Бердяев). Так же активно включились в полемику вокруг евразийских идей представители либерального течения русской эмиграции, печатные органы которого - «Руль» (ред. В. Д. Набоков, И.В. Гессен) и «Последние новости» (ред. П.Н. Милюков) опубликовывали статьи, посвященные евразийской концепции. Не остались в стороне издания, представляющие республиканско-демократический лагерь зарубежья, среди которых ежедневная газета по вопросам политики, экономики и культуры - «Дни» (ред. А.Ф. Керенский) и журнал «Новый град» (ред. Г.П. Федотов, Ф. А. Степун). Интерес к евразийству проявили газета «Возрождение» и « Русская мысль»- ежемесячное литературно-политическое издание (ред. П. Струве) - печатные издания правых и правоцентристских организаций зарубежья, на страницах которых были в небольшом количестве опубликованы статьи и письма евразийцев. В большей степени здесь были представлены точки зрения оппонентов евразийцев, давалась оценка евразийцев, определялись идейные основы евразийской концепции.

В целом, говоря об эмиграционной прессе можно отметить, что это была первая попытка дать оценку евразийства, определить место и роль этого течения в общественно-политическом и культурном наследии Российского государства. Особенно плодотвор-

27 ным периодом по осмыслению евразийства на страницах эмигрантской печати стали

1920-30-е гг. В дальнейшем, в связи с распадом евразийского движения, публикации,

посвященные евразийским идеям, становятся редким явлением.

Таким образом, в процессе работы над диссертацией использовались различные виды источников. Данный подход обусловлен стремлением изучить проблему во всей многогранности. В совокупности использованная база источников позволяет решить поставленные в работе исследовательские задачи.

Научная новизна диссертации заключается в том, что эта работа одна из первых в отечественной исследовательской практике, представляющей евразийский проект государства в контексте политико-правовой мысли, как российской, так и европейской. На основании анализа широкого круга источников исследуется евразийская модель государства в правовом, религиозном и политическом комплексе как единое и целостное явление. Рассматривается проблема эволюции евразийских идей и ее влияние на построение государственной модели. Впервые показана онтология евразийского государства, его зависимость от идейной основой евразийской концепции, его преемственность с отечественной и европейской правовой мыслью, его взаимосвязь с советской политической системой. Кроме того, в данном исследовании, впервые рассмотрены идеалы народного государства в изложении евразийцев, степень их преемственности как с отечественной политико-правовой и религиозной , так и с европейской мыслью. Системный анализ принципов и положений евразийской модели государства позволил определить место евразийского государства среди других политико-правовых учений XIX в., выявить идеи, актуальные для сегодняшнего дня, которые могут быть использованы для современной социально-политической действительности Российского государства.

Основные положения диссертации отражены в научных статьях, а также в научных докладах, публичных лекциях и выступлении на межвузовской конференции в Брянске. Результаты проделанной работы обсуждались на заседании кафедр отечественной истории исторического факультета Московского городского педагогического университета и Московского государственного института электронной техники - технического университета, а также активно использовались в учебном процессе.

Материалы и результаты данной диссертации могут быть использованы для дальнейших исследований и разработок при изучении истории политических и правовых учений России, истории России, при подготовке лекционных курсов, проведении

28 практических занятий и составлении пособий по выше обозначенным предметам, а

также в рамках курса культурологии.

Примечания

¹ Раев М. Россия за рубежом: История культуры русской эмиграции. 1919-1939. М., 1994. С. 13.

² Современную классификацию евразийства дал СЮ. Ключников, который писал, что: «в настоящий
момент в нашей стране существует несколько вариантов евразийской политической идеологии различ
ных оттенков: либеральное евразийство, черпающее свое вдохновение в утопических идеях позднего
Л.Сахарова и конкретных геополитических проектах Н.Назарбаева; евразийство неокоммунистическо
го толка; «континентальный евразийский эзотеризм», политические идеалы которого близки к идеям
бельгийского геополитика Жана Тириара (А. Дугин, В. Штепа и др.); евразийство исламического толка,
видящего в исламе «последний шанс для России» (Г. Джемаль)». (Ключников СЮ. Восточная ориен
тация русской культуры // Русский узел евразийства. Восток в русской мысли. Сборник трудов евра
зийцев. М., 1997. С.бб).

³ Материалы международной конференции. Евразийская идея: вчера, сегодня, завтра // Иностранная
литература. 1991, № 12.С.78-88.

* Михалков Н.С. Мост между Европой и Азией // Правда. 1991. 7 ноября; Платонов О. Евразийская цивилизация: рост из глубины веков // Правда. 1994 г. 21 декабря.

⁵ Проблемы русской геополитики // Вестник МГУ. Серия социально-политических исследований. 1994,
№ б. С.3-32; Евразийство: за и против, вчера и сегодня. Материалы «круглого стола» // Вопросы фило
софии. 1996, №6. С.3-48; Международный диалог на евразийском пространстве: Башкортостан - Евра
зийская модель межконфессионального согласия и толерантности: Материалы международной конфе
ренции 30 сент.- 2 окт. 2002. Уфа, 2002.

⁶ Ильин И. А. Самобытность или оригинальничье? // Начала. 1992, № 4. С. 61.

⁷ Федотов Г.П. Будет ли существовать Россия? Судьба и грехи России. Избранные статьи по филосо
фии русской истории и культуры. СПб., 1991. Т. 1. С. 173.

' Об основах евразийства. Отсчет А.С. Изгоева о выступлении П.Н. Милюкова в Праге // Руль. 1927. 8 января.

⁹ Шульгин В.В. Злость // Возрождение. 1926. 16 декабря.

¹⁰ Бердяев Н.А. Утопический этатизм евразийцев: «Евразийство. Опыт систематического изложения» //
Путь. 1927, № 8. С. 141-148.

" Бицилли П.М. Два лика евразийства // Современные записки. 1927, № 31. С. 421-434.

¹² Флоровский Г.В. Евразийский соблазн // Современные записки. 1928, №34. С.312-346.

¹³ Степун Ф. А. Об общественно-политических путях - «Пути» // Современные записки. Париж,
1926. Кн. 29. С.442-448.

¹⁴ Зеньковский В.В. Русские мыслители и Европа. М., 1997. С.82.

¹⁵ Кизеветтер А.А. Евразийство // Мир России-Евразия. М.,1995. С. 323

¹⁶ Изгоев А.С. Рожденное в революционной смуте (1917-1932). Париж, 1932.

¹⁷ Милюков П.Н. Эмиграция на перепутье. Париж, 1926.

¹⁸ Степанов И. Белые и красные: евразийство. Брюссель, 1927.

" Евразийские исторические идеи получили свое дальнейшее развитие в работах историков, среди которых: Г.В. Вернадский, С.Г. Пушкарев, Ф. Каземзаде, В. Кирхнер, Р.Дж. Кернер. Основоположником нового направления в исторической науке стал Г.В. Вернадский, который, в 1927 году написал учебник для студентов американских университетов. В 1930-е гг. выходят работы Г.В. Вернадского, посвященные евразийской тематике: «Опыт Истории Евразии с VI в. до настоящего времени» (1934) и звенья русской культуры» (1938). Исторические взгляды Вернадского были тесно связаны с теорией евразийства, поэтому в его исследованиях большое внимание уделялось истории взаимоотношений России и кочевников.

²⁰ Покровский М.Н. Что установил процесс так называемых социалистов-революционеров. М, 1922; Он
же. Контрреволюция за 4 года, М., 1922; Ярославский Е. Третья сила. М., 1932; На идеологическом
фронте борьбы с контрреволюцией: сб. статей. М., 1923.

²¹ Мещеряков Н.А. Евразийство // БСЭ. М., 1931. Вып.1. С. 827.

²² Изучение истории феодальной России в капиталистических странах в послевоенный период / Под
ред. Г.А. Некрасова. М., 1962.

²³ Мейснер Д. Исповедь старого эмигранта. М., 1963; Бенуа А.Н. Александр Бенуа размышляет. М.,
1968.

²⁴ Комин. В. В Политический и идейный крах мелкобуржуазной контрреволюции за рубежом. Калинин,
1977; Черемисская МИ. Концепция исторического развития у евразийцев // Тезисы докладов межву
зовской конференции «Современные проблемы философии истории». Тарту, 1979; Гусева А.В. Кон
цепция русской самобытности евразийцев: критический анализ. Л., 1986; Шкаренков Л.К. Агония бе
лой эмиграции. М., 1986; Шишкин Д.П. История евразийства и русский консерватизм второй половины
XIX - нач. XX в. М, 1984 (Дел. В ИНИОН); Кувакин В.А. Религиозная философия в России. М., 1980.

²⁵ Ковалевский П.Е. Зарубежная Россия История и культурно-просветительская работа русского зару
бежья за полвека (1920-1970). Париж, 1971.

²⁶ Степун Ф.А Бывшее и несбывшееся. Нью-Йорк, 1956; Агурский М.С. Идеология национал-
большевизма. Париж, 1980; Струве Г.П. Русская литература в изгнании. Опыт исторического обзора
зарубежной литературы Нью-Йорк, 1956.

²⁷ Варшавский B.C. Незамеченное поколение. Нью-Йорк, 1956.

²⁸ Boss О. Die Lehre der Eurazier: Ein Beitrag zur russishen ideengechte des 20 fliarhunderts. Wiesbaden,
1961.

²⁹ О. Босс писал, что «Евразийцы различали три этапа мировой истории, которые следуют друг за дру
гом, как тезис, антитезис и синтез. Первая эпоха, для которой характерна примитивность техники,
прошла под символом господства религии и этики над социологией. Вторая эпоха принесла макси
мальное увеличение и усложнение техники, господство разума над религией и этикой. Последним яв
лением этого периода стал марксизм. Третья, лишь находящаяся в стадии становления, эпоха синтеза
должна наряду с дальнейшим техническим прогрессом вновь установить господство религии и этики
над социологией ... Евразийцы, конечно, были убеждены, что обширный синтез должен быть проведен
не Европой, а Россией - Евразией». (Начала 1992, № 4. С.94).

³⁰ Костиков В.В. Не будем проклинать изгнанье ... Пути и судьбы русской эмиграции. М., 1990.

³¹ Пашуто В.Т. Русские историки эмигранты в Европе. М., 1992.

³² Раев М. Россия за рубежом: История культуры русской эмиграции. 1919-1939. М., 1994.

³³ Там же. С. 190.

В своей монографии М. Раев отмечает, что «при ближайшем рассмотрении ... евразийцы не предложили полноценной альтернативы позитивистской схеме. Их трактовка русской истории также приводила к детерминизму, основанному на географических и климатических факторах». (Раев М. Россия за рубежом: История культуры русской эмиграции. 1919-1939. М., 1994. С. 211).

Омельченко НА. В поисках России: общественно-политическая мысль русского зарубежья о революции 1917 г., большевизме и будущих судьбах российской государственности (историко-политический анализ). СПб., 1996.

³⁶ Там же. С. 14.

³⁷ Н.А. Омельченко пишет, что: «Евразийство часто ошибочно считают если не простой разновидно
стью сменовеховства, то уж, во всяком случае, одной из его многочисленных ветвей. Такая оценка не
верна как по отношению к самому сменовеховству, являвшемуся лишь одной из модификаций более
широкого явления, получившего название «национал-большевизм, так и по отношению к евразийству.
Вообще евразийство многолико, многозначно, его нельзя свести к общему знаменателю «политика» и
«историософия» всегда были разными его составными частями» (Омельченко Н.А. В поисках России:
общественно-политическая мысль русского зарубежья о революции 1917 г., большевизме и будущих
судьбах российской государственности (историко-политический анализ).СПб.,199б. С.83).

Гумилев Л.Н., Ермолаев В.Ю. Горе от иллюзий // Вестник высшей школы. М., 1992, № 7 - 9. С.6-14; Гумилев Л.Н. Заметки последнего евразийца // Наше наследие. 1991, № 3. С. 19-26.Славянские ль ручьи сольются в Русском море. Беседа Л.Н. Гумилева, А.М. Панченко, К.П. Иванова // Литературная учеба. 1990, №6. С.69-79.

Дурновец В. Между лесом и степью // Родина. 1991, № 4. С.51-55.

⁴⁰ Новикова Л.И., Сиземская И.Н. Евразийский искус // Философские науки. 1991, № 12. С. 103-108;
Политическая программа евразийцев: реальность или утопия // Общественные науки и современ
ность. 1992, № 1. С. 104-109; Два лика евразийцев// Свободная мысль. 1992, № 7. С. 100-110.

⁴¹ Ключников СЮ. Русский узел евразийства // Наш современник. 1992, № 3. С. 174-180.

⁴² Хоружий С.С. Карсавин, евразийство и ВКП // Вопросы философии. 1992, № 2. С.78-88; Россия и
Запад //Вопросы философии. 1992. № 2. С. 78-88; Россия, Евразия и отец Георгий Флоровский // Нача
ла. 1991, J&3.C.22-30.

⁴³ Кожинов В.В. Историософия евразийства // Наш современник. 1992, № 2. С. 140-144; Соболев А.В.
Полюса евразийства. Л.П. Карсавин (1882-1952), Г.В. Флоровский (1893-1979) // Новый мир. 1992, №

1. С. 180-182; Очирова Т.Н. Геополитическая концепция евразийства // Общественные науки и современность. 1994. № 4. С.47-56; Нерознак В.П. Предисловие к статье Л.Н. Гумилева // Наше наследие. 1991, №3. С. 19.

⁴⁴ Савкин И., Козловский В. Евразийское будущее России // Ступени. 1992, № 2 (5). С.80-116; Толсто-гузов П. Камень, который отвергли строители (идейное наследие евразийцев и сегодняшний день) // Лепта. 1992, № 2. С. 109-123.

⁴³ Топоров В.Н. Николай Сергеевич Трубецкой - ученый, мыслитель, человек (к столетию со дня рождения) // Советское славяноведение. 1990, № б. С.51-84.

⁴⁶ Соболев А.В. Князь Н.С. Трубецкой и евразийство // Литературная учеба. 1991, № б. С. 121-131.

⁴⁷ Манихин О.М. Евразийство. Предчувствия и свершения. (Евразийское движение: книги, журналы,
сборники) // Советская библиография. 1991, № 9.С.78-88.

⁴⁸ Начала. 1992, № 4. Статьи: Троянов А.А. Изучение евразийства в современной зарубежной литерату
ре (краткий обзор); Троянов А.А, Вильданова Р.И. Библиография евразийства; Хоружий С.С. Русь -
новая Александрия: страницы из предыстории; Соболев А.В. Своя своих не познаша. Евразийство:
Л.П. Карсавин и другие (конспективные исследования); Казнина О.А. Д.П. Святополк-Мирский и ев
разийское движение.

Россия между Европой и Азией: евразийский соблазн // Антология. М, 1993. ³⁰ Мир России - Евразия // Антология. М., 1995.

⁵¹ Трубецкой Н.С. История. Культура. Язык . М, 1995.

⁵² Савицкий П.Н. Континент Евразия. М., 1997.

⁵³ Русский узел евразийства. Восток в русской мысли. Сборник трудов евразийцев. М.,1997.

⁵⁴ Вернадский Г. В. Древняя Русь. Тверь, 1996.

³³ Вернадский Г.В. Начертание русской истории. М., 2002.

⁵⁶ Гумилев Л.Н. Древняя Русь и Великая степь. М., 1992; Этногенез и биосфера Земли. Л., 1990; Тысячелетие вокруг Каспия. Баку,1991; Ритмы Евразии: эпохи и цивилизации. М, 1993; Открытие Хазарии. М., 2001;

³⁷« «Выход» на кочевниковедение, на монгольскую тематику евразийцев и Л Н. Гумилева, шел параллельно и абсолютно независимо друг от друга. Евразийцы не могли до 50-х гг. даже знать о его существовании, а он не мог читать труды евразийцев» (Лавров СБ. Гумилев Л.Н. и Евразийство // Ритмы Евразии: Эпохи и цивилизации. М., 1993. СП). СБ. Лавров считает, что «абсолютно неверна версия о том, что Л. Гумилев и П. Савицкий познакомились в мордовском лагере (об этом пишет А.В. Соболев. Полюса евразийства //Новый мир. 1992, № 1). Заочное их знакомство произошло через известного ленинградского историка проф. М. Гуковского, который действительно познакомился в лагере с П. Савицким ... Личное же знакомство произошло в 1966 г., когда Л. Гумилев приехал на археологический конгресс в Прагу». (Лавров.СБ. Гумилев Л.Н. и Евразийство // Ритмы Евразии: Эпохи и цивилизации. М., 1993. С. 11-12).

³⁸ Соничева Н.Е. Г.В. Вернадский. Русская история в евразийском контексте // Глобальные проблемы и
перспективы цивилизации (феномен евразийства). М.,1993. С.94-118; Соничева Н.Е. Становление и
развитие исторической концепции Вернадского. Дис... канд. истор. наук. М., 1994; Вандалковская М.Г.
Историческая наука российской эмиграции: « Евразийский соблазн». М., 1997.

³⁹ Георгий Флоровский: священнослужитель, богослов, философ / Общ. ред. Ю.П. Сенокосова. М.,
1995.

⁶⁰ Ключников СЮ. Восточная ориентация русской культуры // Русский узел евразийства. Восток в русской мысли. Сборник трудов евразийцев. М, 1997.

Рассматривая евразийскую концепцию, Ключников не соглашается с тем, что евразийской идеологии присущ географический детерминизме. Он считает, что подобная оценка евразийства несправедлива, так как « концепция, утверждавшая обусловленность исторического процесса природным фактором отнюдь не выглядела искусственной натяжкой, а представала естественным развитием историософской мысли, осознавшей новые рубежи самопознания человечества» (Ключников СЮ. Восточная ориентация русской культуры // Русский узел евразийства. Восток в русской мысли. Сборник трудов евразийцев.М.,1997. С.34.). Отсюда значение евразийцев заключается в том, что они ввели новое понятие «месторазвитие», которое означает одновременно и природный ландшафт и этнос, их взаимовлияние и их взаимодействие в процессе исторического развития, определив тем самым новый аспект в историософии России.

⁶² Евразия. Исторические взгляды русских эмигрантов (сборник) / Под ред. Л.В. Пономаревой. М.,
1992.

⁶³ Игнатова СВ. Историко-философский анализ евразийского учения. Дис. ... канд. филос. наук. М.,
1995.

⁶⁴ Вилента И.В. Концепция истории России в научном наследии евразийцев. Дис. ... канд. истор. наук.
М., 1995.

⁶⁵ Урханова Р.А. Евразийство как идейно-философское течение в русской культуре XX века. Автореф.
дис. ... канд. филос. наук. М., 1992.

Аверьянов В. В. Проблема традиции в русской философии XX века: Русское зарубежье. Дис. ... канд. филос. наук. М., 2003.

Жданова Г.В. Евразийство в современных исследованиях. Философский аспект. Автореф. дис. ... канд. филос. наук. М., 2002.

Лакер У. Черная сотня. Происхождение русского фашизма. М., 1994.

⁶⁹ У. Лакер считает, что евразийство как система идей, как в прошлом, так и в настоящем, не имеет ре
альной исторической основы. Определяя евразийскую концепцию как «евразийский миф», он пишет,
что «с точки зрения истории и культуры евразийские тезисы несостоятельны, ибо решающую роль в
возникновении русского государства и русской культуры сыграли Скандинавия и Византия, а не Вос
ток. До XVI века невозможно обнаружить никакого азиатского влияния в русской культуре, да и после
этого оно не было особо заметным» (Лакер У. Черная сотня. Происхождение русского фашизма. М.,
1994. С 254).

⁷⁰ Возрождение евразийских идей в современной России, У. Лакер объясняет тем, что еще в 1950-60
гг. на Западе возникла тенденция, которая, во-первых, отражала определенную идею о предполагаемом
культурном и политическом будущем стран «третьего мира»; во-вторых, изменилась международное
положение в мире после распада СССР, соответственно возникла необходимость для новой Россий
ской государственности решить свои геополитические проблемы.

⁷¹ Лакер У. Черная сотня. Происхождение русского фашизма. М., 1994. С.252.

⁷² Янов АЛ. Русская идея и 2000 год. Нью-Йорк, 1988; После Ельцина. «Веймарская» Россия. М.,
1995; Россия против России: Очерки истории русского национализма. 1825-1921. Новосибирск, 1999.

⁷³ В своей книге « Русская идея и 2000-й год» А.Л. Янов не рассматривает евразийскую концепцию,
однако общая тематика его исследования позволит в дальнейшем высказать свою оценку евразийских
идей, определив их возникновение, как закономерное развитие славянофильской идеологии. В конеч
ном итоге, Янов причисляет евразийцев к новым русским правым. Между тем, с точкой зрения Янова
не соглашается СБ. Лавров, который пишет, что «А. Янов не удосужился ознакомиться с теми оценка
ми евразийства , которые исходят совсем не от новых русских правых ( Лавров СБ. Л.Н. Гумилев и
Евразийство // Ритмы Евразии: Эпохи и цивилизации. М., 1993. С. 16).

⁷⁴ Янов А.Л. Учение Льва Гумилева // Свободная мысль. 1992, № 17. С. 105.

⁷³ Игнатов А. «Евразийство» и поиск новой культурной идентичности // Вопросы философии. 1995, № б. С. 63.

⁷⁶ Люкс Л. Евразийство. Россия между Западом и Востоком. Сб. статей. М., 1993; Евразийство и кон
сервативная революция. Соблазн антизападничества в России и Германии // Вопросы философии. 1996,
№ 3. С.57-69; Заметки о «революционно-традиционалистской» культурной модели «евразийства» //
Вопросы философии. 2003, № 7. С.23-34.

⁷⁷ Люкс Л. Заметки о «революционно-традиционалистской» культурной модели «евразийцев» // Вопро
сы философии. 2003, № 7. С. 29.

⁷⁸ Устян АР. Неовизантизм как евразийская геополитическая стратегия развития России в XXI веке.
М., 2002.

⁷⁹ Пишун К. В. Политическое учение евразийцев: опыт реконструкции и интерпретации. Автореф. дис.
... канд полит, наук. Владивосток, 1999.

⁸⁰ Абдуразаков Р.А. Атлантизм и евразийство, как концептуальные основы внешней политики России
1991-1997 годы. Дис... канд. истор. наук. Махачкала, 1998.

⁸¹ Шатилов А.Б. Евразийство как феномен политической культуры: Двадцатые годы XX века. Дис. ...
канд. полит, наук. М.,1999.

⁸² Черкасов Н.Я. Евразийская интеграция: Проблемы и перспективы. СПб., 2000.

⁸³ Орлова И. Б. Евразийская цивилизация. Социально-историческая ретроспектива и перспектива. М.,
1998.

⁸⁴ Аршабеков Н.Ф. Евразийская идея как принцип построения толерантного общества. Автореф. дис.
... канд. филос. наук. Алматы, 1999.

⁸⁵ Кривошеева Е.Г. Пореволюционное эмигрантское течение - евразийство (1921-1932). М., 1996.

⁸⁶ Исаев И.А. Евразийство: миф или традиция ? // Коммунист. 1991, № 12. С. 106-118.

⁸⁷ Исаев И.А. Утописты или провидцы //Пути Евразии. Русская интеллигенция и судьбы России. М.,
1992.С.З-26.

⁸⁸ Исаев И.А. Примечания // Пути Евразии. Русская интеллигенция и судьбы России. М., 1992.С.424.

89 м

Исаев И.А. Евразийство // Политико-правовая утопия в России (к. XIX- нач. XX в.). М., 1991.

⁹⁰ Исаев И.А., Золотухина Н.М. История политических и правовых учений России: Учебник. М, 2003.
Дугин А. Г. Предисловие. Теория Евразийского государства // Алексеев Н.Н. Русский народ и госу
дарство. М., 1998; Дугин А. Г. Евреи и Евразия; Обреченный Израиль // Бромберг Я. А. Евреи и Евра
зия. М., 2002; Дугин А. Г. Чингис-хан и монголосфера. М., 2002.

⁹² Основы евразийства. М., 2002.

С точки зрения Дугина, понять и осмыслит евразийство нельзя при помощи традиционной политической терминологии, которая использует такие понятия, как «белые» и «красные», социализм» и «капитализм» и т.д. Евразийская концепция - это «уникальное идейное образование, представляющее собой некий сверхрадикальный консерватизм , с одной стороны, и логичный и авангардный модернизм - с другой» (Дугин А.Г. Евразийский триумф // П.Н. Савицкий. Континент Евразия. М., 1997. С. 441). Отсюда, как считает Дугин, новизна евразийского учения, которое смогло соединить все элементы евразийской культуры в единую универсальную систему, в которой оригинально соединились два исходных начала: этническое единство(соединение арийского славянства и туранских - тюркских этносов) и географическое ( лес и степь). «Из этих двух элементов и сложилась Россия - Евразия, и этнически, и географически, и культурно, и мировоззренчески синтезировавшая в себе пары противоположностей, приведя их к высшему синтезу, имеющему отнюдь не локальное, но абсолютно универсальное значение» (Дугин А.Г. Евразийский триумф // П.Н. Савицкий. Континент Евразия. М., 1997. С. 442).

⁹⁴ Своеобразная интерпретация Дугиным идей евразийства, соединение евразийских идей и европей
ских неоконсерваторов в одно целое, вызвало критику среди таких исследователей евразийства как
СБ. Лавров и У. Лакер. СБ. Лавров, негативно относится к современной интерпретацией евразий
ских идей А. Дугина. Оценивая публикации ж-ла «Элементы», как: «весьма спорного по многим иде
ям, но интересного», все же не соглашается со многими идеями, высказанными на его страницах: «
также вызывают недоумение интерпретации евразийства на страницах упомянутого журнала «Эле
менты ( пример тому - более чем странная концепция Ж. Тириара о «Европе от Дублина до Владиво
стока» (СБ. Лавров. Л.Н. Гумилев и Евразийство // Ритмы Евразии: Эпохи и цивилизации. М., 1993. С.
17-18). В свою очередь, У. Лакер, анализируя идеи и политическую деятельность А.Г. Дугина, при
числяет его к крайне правому крылу русского консерватизма. Американский историк отмечает, что
политические взгляды Дугина сформировались под влиянием трудов Джулиуса Эволы - итальянского
фашистского идеолога «В сентябре 1992 года вышел первый номер собственного журнала Дугина -
«Элементы», посвященного распространению его политических теорий и борьбе с мондиализмом. Та
кое же название имел теоретический орган французской «новой правой»». (У. Лакера. Черная сотня.
Происхождение русского фашизма. М., 1994. С. 76).

⁹⁵ Дугин А.Г. Евразийский триумф // П.Н. Савицкий. Континент Евразия. М., 1997. С 451.

⁹⁶ Малыхин К.Г. Русское зарубежье 20-30 годов XX в.: Оценка большевистской модернизации. Дис...
док. истор. наук. Ростов-на-Дону, 2002.

В 90-е гг. XX в., были переизданы многие работы евразийцев, содержащие теоретический материал, а так же отдельные документы евразийского движения. В это время впервые были опубликованы многие работы П.Н. Савицкого, среди которых библиографическая - «Идеи и пути евразийской литературы» (Русский узел евразийства. Восток в русской мысли. Сборник трудов евразийцев. М., 1997. С.369-389), дающая возможность проследить эволюцию идейной основы евразийской концепции, отметить ее основные положения и степень участия евразийцев в разработке концепции. Опубликованы также доклад Савицкого на международном съезде историков летом 1933 г. в Варшаве, многие рукописи среди которых: «Единство Мироздания», «Географические и геополитические основы евразийства», «Основы геополитики России», «Проблемы русской истории», «Русские среди народов Евразии», а так же записки, посвященные организационной деятельности движения.

См. приложение 2.

См. приложение 3. ¹⁰⁰ «Евразийская концепция русской истории», «О правящем отборе», текст доклада «О национал-социалистической партии», «Разработка русской истории в Советской России» и др.

«Всякое познание исторической действительности ...», «Ко всему происходящему ...».

¹⁰² «О русской революции».

¹⁰³ «От большевистского переворота до Брест-Литовского мира».

¹⁰⁴ «Самобытничество и универсализм в русском национальном сознании».

¹⁰⁵ «Понятия «культура» и «цивилизация» в евразийском восприятии», Церковь и государство в СССР»,
«Соображения о формах жизни (учение о народе)».

¹⁰⁶ Русский узел евразийства. Восток в русской мысли. Сборник трудов евразийцев. М., 1997. С. 412-
435; Савицкий П.Н. Континент Евразия. М, 1997. С. 272-275; Политическая история русской эмигра
ции. 1920-1940 гг.: Документы и материалы: Учеб. пособ. М., 1999. С. 242-249, 255-260; Трубецкой
Н.С. История. Культура. Язык. М., 1995. С. 766-769.

¹⁰⁷ ГАРФ, ф.5783, оп.1, д.337, 351,359, 360.

Этапы становления и развития политико-правовой мысли евразийского движения

Импульсом для создания евразийства как оригинального идейного течения стала книга Н.С. Трубецкого «Европа и Человечество», которая вышла в Софии в 1920 г. Книга Н.С. Трубецкого и последовавшая за нею рецензия П.Н. Савицкого «Европа и Евразия» привлекли внимание будущих единомышленников авторов этих работ Г.В. Флоровского и П.П. Сувчинского. При совместном участии этих мыслителей в 1921 году в Софии вышел сборник «Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждение евразийцев». Именно здесь впервые был употреблен термин «евразийцы» и обозначены были основные постулаты евразийского течения: критика западно-европейской философии - западного рационализма, проблема самобытной национальной культуры и определение мира России как особого мира «Евразии». Выход сборника «Исход к Востоку» положил начало евразийскому течению, непосредственными организаторами и интеллектуальными руководителями которого на различных этапах были: лингвист, этнограф и филолог Н.С. Трубецкой, географ и экономист П.Н. Савицкий, философ Л.П. Карсавин, историк Г.В. Вернадский, искусствовед П.П. Сувчинский, правовед Н.Н. Алексеев, богослов и историк Г.В. Флоровский1. Все они русские эмигранты, в большинстве своем 80- 90-х годов рождения ХГХ в., каждый из них прошел свой путь, прежде чем оказался участником движения.

Николай Сергеевич Трубецкой родился в семье известного русского философа князя С.Н. Трубецкого, ректора Московского университета, в 1908-1913 гг. - учился на историко-филологическом факультете Московского университета. В этот период был активным участником Московского лингвистического кружка, где изучал восточные языки, мифологию и фольклористику. Н. С. Трубецкой опубликовал ряд статей по кавказской фольклористике, славяноведению, проблемам финно-угорских языков. Работы в области языкознания постепенно привели Трубецкого к выводу о том, что праславяне находились в более близком родстве с Востоком, нежели с Западом. После окончания университета занимался преподавательской деятельностью в Московском (с 1915 года), после революции 1917 года - в

Ростовском университетах.

Экономистом по образованию был Петр Николаевич Савицкий, который родился в семье председателя земской управы Черниговской губернии. Савицкий закончил Петроградский политехнический институт по специальности экономист-географ. Еще до революции П.Н. Савицкий интересовался вопросами экономической географии, среди которых большое значение придавал проблеме влияния географического фактора на становление и развитие экономики и культуры.

Петр Петрович Сувчинский был сыном председателя правления русского товарищества «Нефть». Это давало возможность на протяжении многих лет не испытывать материальных затруднений. По оценке его товарищей, был личностью сложной психологической организации, соединившей в себе верность к православным догмам, с одной стороны, с другой, - интерес к современному искусству и современной музыке. Широта художественной натуры Сувчинского, его увлечение миром искусства удивительным образом соединялась с жизненным прагматизмом. До революции был издателем музыкального журнала «Мелос», возглавлял кружок теоретической музыки, куда входили Б. Асафьев и 3. Гиппиус.

Георгий Владимирович Вернадский родился в семье известного ученого В.И. Вернадского, получил историческое образование в Московском университете, был учеником В.О. Ключевского, С.Ф. Платонова, И.М. Гревса. Защитил магистерскую диссертацию на тему «Русское масонство в царствование Екатерины П». Помимо изучения основной темы, Вернадского еще в студенческие годы интересовала проблема взаимодействия двух культур: восточной и русской. В 1914 г. он опубликовал статьи, где рассматривался вопрос о влиянии Азии на историю России. В 1917-18 гг. занимал должность профессора Пермского, а в 1918-20 гг. - Таврического университетов.

Особенности становления идейно-теоретических представлений евразийцев о государстве

Рассматривая проблему государственности, евразийцы дают новые определения таким понятиям, как государство, нация и культура. Новое теоретическое обоснование государства в евразийской концепции либо исключает, либо значительно корректирует отдельные положения европейской философии права XYIII-XIX вв. Критикуя европейскую государственную школу, евразийцы не соглашаются с ее методологией изучения государственного организма и сделанными выводами. Они считают, что главные составляющие элементы государственной жизни, рассматриваемые в рамках европейской школы, отображают только формулу, метод или способ достижения цели, тогда как природа понятия остается не раскрытой.

Например, евразийцы обосновывают два понятия демократии, говорят об их недопустимом смешении. В первом раскрывается абсолютная идея демократии: достижение блага для наибольшей части общества, равенство всех граждан перед законом и т.д. Во втором - относительная сторона демократической идеи, так как речь идет о тех средствах, при помощи которых государство осуществляет свои цели: политическое равенство, народное самоуправление.

По мнению евразийцев, история европейского государства на первое место выдвигает второй смысл демократии, когда главными и определяющими становятся средства, при помощи которых общество пытается решить свои проблемы. Для подобной демократии характерен принцип большинства, который абсолютизируется и на основе которого формулируется теория народного суверенитета. Поэтому республика как политическая форма власти является логичным завершением подобного общественного устройства, а «общая воля» - главный источник власти обладает суверенитетом. Проблема исторической реализации только этой стороны демократии заключается в том, что относительное, второстепенное и вспомогательное средство при демократическом режиме становится главным, оно абсолютизируется. Прямым следствием такого демократического режима является его связь с прямым или косвенным народным представительством. Все это, по мнению евразийцев, приводит к тому, что народная идея заменяется партийностью.

Первоисточником такой ложной демократии, с их точки зрения, служит рационализм, лежащий в основе европейского мировоззрения, который разъединяет, дробит органичное целое культуры, делает ее составные части автономными и взаимонезависимыми. Евразийцы приходят к выводу: идеологические системы рациональной философии изначально выделяют одну из сторон государственной жизни и делают ее определяющей. Поэтому вместо обещанного плюрализма проблема изучения европейского государственного права сводится к тому, что, невзирая на общую методологию, построенную на плюрализме, когда о государстве можно говорить с точки зрения различных философских и социально-политических позиций, главенствующее место в изучении государства занимают либо политико-правовые нормы, либо социологические схемы и обобщения.

Так, критикуя европейскую государственную правовую школу, Н.Н. Алексеев утверждает, что главный определяющий принцип «общей теории европейского государства» правильнее было бы назвать «общей теорией европейского государственного права», где «в сложном строении государства выдвинутой на первый план оказывается одна сторона - правовая»1. Поэтому, «юридический монизм», лежащий в основе европейского государственного права, не позволяет дать верную оценку таким понятиям, как народ, нация, территория, власть.

Аналогичную критику к европейской государственной школе предъявляет Л.П. Карсавин, не принимая социологического подхода к изучению государственной жизни. Он считает, что «социология является характерным продуктом европей ского рациоиалистичестически-индивидуалистического развития». Поэтому она, как наука рассматривая гскрударств и схем, не принимает во внимание его реальную органичную сущность. В результате, в зависимости от того, какая идея лежит в основе общественной жизни, появляются теории государстещ либо классовому, либо религиозному, либо правовому (формально - юридическому).

Иосифлянская монархия как деятельно-волевая сторона Россий ского государства

В евразийской концепции Государство «Правды» - это индивидуация демотического государства, которая выражает народные идеалы совершенного общества. Так как народ или нация евразийской концепции представляются совокупностью исторических поколений, то определить мнение нации возможно только через изучение отечественной политико-правовой традиции.

Проблемой изучения исторического опыта политико-правовой традиции русского государства в евразийском течении занимались М.В. Шахматов, С.Г. Пушка-рев, Н.Н. Алексеев и П.П. Сувчинский.

Говоря о своей преемственности с традиционным идеалом Российского государства, практически все евразийцы сходятся в едином мнении: поиски общественного идеала в допетровской Руси определялись стремлением к цельной жизни, в основе которой лежали христианские этические принципы. Однако, за общим устремлением к духовному идеалу правовой мысли, прослеживается одна особенность отечественной мысли: идеал российского государства, в отличие от европейского, не получил своего оформления в политико-правовой теории. Религиозное стремление к гармонии бытия определяло желаемую жизнь, но не выстраивало конкретной модели будущего общества, поэтому «задачи государственного и общественного строительства не ставились в центр широких слоев иначе, как в самой общей форме ... государственная и социальная работа не включалась в осознаваемый религиозно-нравственный идеал».

Так как в основе теоретического евразийской модели государства юридическое оформление формы власти не играет главной роли, а особенность общественной политико-правовой мысли России также исходит из этого положения, то евразийцы, опираясь на свою теорию и ссылаясь на историческую преемственность, считают, что политиксьюридическая форма верховной власти не являлась определяющей при создании государственной модели. Главным принципом в формировании основ государственности и политической формы власти выступает источник формирования Верховной власти.

Однако, если в общем положении по определению значимости Верховной власти существовало единое мнение, то по вопросу: что (или кто?) является источником Верховной власти, наметились разногласия.

М.В. Шахматов и С.Г. Пушкарев говорили о том, что Древняя Русь унаследовала от Византии политический идеал власти, основанный на принципе этического провиденциализма, когда: «не слепое движение природных сил, а таинственное осуществление правды Божией над людьми» определяло принципы общественного устройства. Необходимость жить в соответствии с правдой Божией касалась и самой власти, и самого общества, отсюда вечное стремление русского человека установить «связь с правдой Божией» и создать государство «Правды»2. Поэтому существует прямая зависимость исторической действительности от того, как выполняется правда Божия. Если власть или общество уходит от поисков правды или отдаляется от ее нравственных принципов, то страну и народ постигают бедствия. Поэтому источником Верховной власти не будет ни воля монарха, ни воля народа, ни компромисс между этими волями. «В концепции «государства правды», в ее идеальном варианте, не господствует ни одна земная воля, правитель и народ отказываются от собственной воли, подчиняясь воле Божией»3. Исходя из этого принципа, в Древней Руси отсутствует противоборство между властью и народом. Здесь нет борьбы за свои права или борьбы за осуществление своей воли с той или иной стороны, но присутствует общее желание и потребность прийти к исполнению воли Бога. Поэтому «государство Правды» исполнено религиозным пафосом, его задача решить проблемы земного бытия в соответствии с высшим идеалом, с волей Бога. Это определило, как считают MB. Шахматов и С.Г. Пушкарев, приоритет религиозной идеи над юридической формулой для русского государства, а это, в свою очередь, означало, что Государство Правды выше любой монархии и республики, так же, как воля Бога выше воли человеческой.

Похожие диссертации на Формирование концепции государства во взглядах евразийцев (1920-30-е гг.)

Медицинская интеллигенция национальных районов Южной Сибири : проблемы формирования и опыт деятельности : 1920-е - середина 1940-х гг.Мохова, Анна Владимировна

Консульские отношения Сибири и Германии в 1920 - 30-е гг.Белковец Сергей Владимирович

Исторический опыт проведения внутренних государственных займов СССР 1920-1930-х годовПинаев, Сергей Михайлович

Феномен семьи у населения горнозаводской зоны в контексте провинциальной повседневности : Катавский и Миньярский районы Челябинской области во второй половине 1920-х - 1950-е годыЧайко, Екатерина Анатольевна

Советская власть и православные общины Дона в 1920-1930-х гг.: характер отношений на местахБирюкова, Юлия Александровна

Формирование представлений советских рабочих 30-х годов о общественно-политической жизни в странах Запада (На материалах Горьковского автомобильного завода) Гордин Алексей Александрович

Якутская интеллигенция: генезис, формирование, деятельность (Вторая половина XIX - 30-е гг. XX века) Дьяконова Наталия Назаровна

Формирование интеллигенции Хакасии : Конец XIX - 30-е гг. XX вв.Данькина Надежда Анатольевна

Формирование и развитие музейного дела в Таджикистане : 30-е годы XX - начало XXI вв.Нуров, Гулмахмад Зиёевич

Формирование системы продовольственного обеспечения в российской деревне в 30 - 90 - е годы XIX века : по материалам Орловской и Тамбовской губернийРогожина, Ангелина Сергеевна