Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Историко-демографическая характеристика городской повседневности
1.1. Демографические процессы и численность населения г. Верхнеудинска/Улан-Удэ 28
1.2. Состав городского населения и структура занятости 45
Глава 2. Социально-экономические условия повседневной жизни населения г. Верхнеудинска Улан-Удэ в 1920-1930-е гг.
2.1. Уровень доходов и семейный бюджет горожан 61
2.2. Качество питания и одежда 79
2.3. Жилищные условия и благоустроенность города 94
Глава 3. Социокультурные перемены в жизни населения г. Верхнеудинска Улан-Удэ
3.1. Образование и его роль в повседневной жизни горожан 113
3.2. Становление система здравоохранения и медицинское обслуживание населения 125
3.3. Проблема досуга и формирование нового быта горожан 139
Заключение 160
Список источников и литературы 168
Приложения 190
- Демографические процессы и численность населения г. Верхнеудинска/Улан-Удэ
- Уровень доходов и семейный бюджет горожан
- Образование и его роль в повседневной жизни горожан
Введение к работе
Актуальность темы
В последнее двадцатилетие в исторической науке, как и в системе гуманитарного знания в целом, произошли значительные изменения. Смысл этих изменений связан с общей переориентацией самого исследовательского мышления, изменением ракурса изучения исторического прошлого и методов его постижения. Сегодня историки уже не довольствуются преимущественным вниманием к проблемам государственно-политической истории, социально-экономической истории, истории культуры. Одной из характерных черт современной историографии, в том числе и российской, является повышенный интерес к истории повседневности, в центре внимания которой стоит человек.
История повседневности - отрасль исторического знания, предметом изучения которой является сфера человеческой обыденности в ее историко-культурных, политико-событийных, этнических и конфессиональных контекстах. В центре внимания истории повседневности - комплексное исследование жизненного мира людей разных социальных слоев, их поведения и эмоциональных реакций на события. Объектами истории повседневности становятся сюжеты, которым раньше не придавалось особого значения, но которые играли существенную роль в раскладе исторических событий (проблемы быта, семьи, воспитания детей, образования, отдыха и т.д.).
Становление нового типа общества, которое происходило в 1920-1930-х гг., повлекло за собой коренные изменения в его социальной структуре, материальной среде обитания и духовных сферах повседневного бытия. В связи с этим особенно актуальным представляется изучение повседневной жизни населения молодой столицы автономной советской республики в период перехода от доиндустриального к индустриальному типу развития.
Историческая судьба проживающих здесь народов, с одной стороны, типична для нашей страны, с другой, - обусловлена спецификой природно-климатических, этнодемографических, естественно-исторических условий, наложивших отпечаток на различные стороны жизни людей, прежде всего, повседневность. При этом интенсивность урбанизационных процессов, происходивших в ходе индустриализации СССР, делает перспективным изучение городской повседневности как доминирующей и наиболее динамичной в XX в.
Рассмотрение общероссийских процессов через призму истории повседневности конкретного региона позволяет отразить разнообразие социального развития, пополнить историческую науку новыми конкретными фактами и материалами.
Все это предопределяет актуальность изучения истории повседневности горожан Верхнеудинска/Улан-Удэ в переходную эпоху 1920-1930-х гг. и объясняет выбор темы настоящего исследования.
Степень изученности проблемы Возникновение истории повседневности как самостоятельной отрасли изучения прошлого - одна из составляющих «историко-антропологического поворота», начавшегося в гуманитарных науках в конце 1960-х гг. В историографии данной проблемы можно выделить четыре комплекса литературы: 1) общие работы, посвященные методологическим проблемам социальной истории и истории повседневности как одного из ее направлений; 2) специальные работы по социальной истории СССР и истории советской повседневности 1920-1930-х гг.; 3) исследования по городоведческой проблематике; 4) труды по социально-экономической и политической истории Бурятии в рассматриваемый период.
Основатель «социогенетической теории цивилизаций» Н. Элиас показал, насколько оторвалось в гуманитарном знании изучение общества от изучения индивида. Он рассматривал общество и отдельных людей «как нераздельные аспекты одного меняющегося набора взаимосвязей». Н. Элиас
представил видение развития цивилизаций как переплетение разнообразных практик (воспитания, познания, труда, власти и т.п.) и способов их упорядочивания, закрепленных различными институтами . Изучение этих практик стало ориентиром для социальных наук уже в послевоенное время.
Важным шагом к выделению исследований повседневности в отрасль науки было появление в 1960-е гг. модернистских социологических концепций, прежде всего, теории социального конструирования П. Бергера и Т. Лукмана". Именно они предложили изучать «встречи людей лицом к лицу», полагая, что такие «встречи» (социальные взаимодействия) есть основное содержание обыденной жизни. Они первыми поставили вопрос о языке таких «встреч» и путях «заучивания типизации повседневных действий», дав толчок исследованиям социального конструирования идентичностей, пола, инвалидности, психиатрии и т.п.
Идеи К. Гирца, видевшего в любой культуре «стратифицированную иерархию структур, состоящих из актов, символов и знаков», также оказали влияние на развитие истории повседневности . Расшифровка этих актов и символов, составляющих повседневные типизированные людские практики, «интерпретация паутины значений, которую человек сам сплел», выступает у него способом познания.
Интерес к «социологии повседневности» и превращение ее в самостоятельное направление в рамках наук об обществе вызвали к жизни сходные изменения и в историческом знании. Перспективность «антропологического подхода» в изучении прошлого задолго до модернистских концепций поняли французские историки М. Блок и Л.
1 Элиас Н. Общество индивидов. М.: Праксис, 2001.
Berger. P. L., Luckmann, Т. The Social Construction of Reality. A Treatise on sociology of Knowledge. 1966.
Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М.:
«Медиум», 1995. 2
Geertz С. Works and Lives. The Antropologist as Author. Stanford, 1988.
Февр . Они увидели в реконструкции «повседневного» элемент воссоздания истории в ее целостности.
7 Ъ
Школа «Анналов»" и Ф. Бродель понимали прошлое как медленное чередование периодов «большой длительности», в которые была включена и повседневно-бытовая составляющая. История повседневности выступала в указанных трудах частью макроконтекста жизни прошлого. Говоря о механизмах производства и обмена, Ф. Бродель предполагал, что в экономике любого общества существуют два уровня «структур»: жизни материальной и нематериальной, охватывающей человеческую психологию и каждодневные практики. Второй уровень был назван им «структурами повседневности». К ним он отнес то, что окружает человека и опосредует его жизнь изо дня в день - географические и экологические условия жизни, трудовая деятельность, потребности (в жилище, в питании, одежде, лечении больных), возможности их удовлетворения (через технику и технологии). Для такого всестороннего изучения был необходим анализ взаимодействий между людьми, их поступков, ценностей и правил, форм и институтов брака и семьи, анализа религиозных культов, политической организации социума.
Влияние Броделя на мировую историографию сложно переоценить. С его именем связывают не только изменения во французской историографии, но и серьезные изменения парадигмы современной исторической науки во всем мире. Ф. Бродель изменил предмет исторической науки, введя новые пространственно-временные границы объекта и субъекта исторического исследования. При этом он сохранил традиционные для научной истории методы получения позитивных (объективных) знаний об объекте. Ученый предложил новую методологию синтеза социальных наук на основании выделения структуры социального времени. Предметом исторического исследования становятся демографические прогрессии, изменения
1 Блок М. Апология истории, или ремесло историка / пер. с фр. Е.М. Лысенко. 2-е изд. М.: Наука, 1986;
Февр Л. Бой за историю / пер. с фр. А.А. Бобовича /. М.: Наука, 1991. 2 Tentons Г experience // Annales. - E.S.C. - 1989. - N б и др.
3 Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV- XVIII вв. / пер. с фр. Л.Е. Куббеля /
-Т. 1: структуры повседневности: возможное и невозможное. (2-е изд.). М.: Весь Мир, 2006.
экономических и социальных коныоктур, цикличные колебания производства, обмена и потребления, т.е. понятия, широко используемые такими социальными науками, как демография, этнология, экономика социология и т.д.
Французские историки Школы «Анналов»1 скрупулезно изучали взаимосвязи между образом жизни людей и их ментальностями, бытовой социальной психологией. Использование броделевского подхода получило наибольшее признание у медиевистов и специалистов по истории раннего Нового времени и в меньшей степени практикуется специалистами, изучающими недавнее прошлое или современность.
Историю повседневности в германской историографии иногда называют «этнологической социальной историей». Определяя сферу ее интересов, германский исследователь А. Людтке" отмечал, что она фокусируется на анализе поступков тех, кого называют «маленькими, простыми, рядовыми людьми», на «детальном историческом описании их душевных переживаний, воспоминаний, любви и ненависти, тревог и надежд на будущее». На этом фоне меняется традиционное представление о том, как должно строиться историческое исследование: история развивается не сверху, через восприятие «сильных мира сего», и не через официальный дискурс, а как бы «снизу», «изнутри».
Итальянские ученые К. Гинзбург, Д. Леви и др. сосредоточили свое внимание не только на распространенном, но и единственном, случайном и частном в истории, будь то индивид, событие или происшествие. Исследование случайного, по Д. Леви, должно стать отправным пунктом для работы по воссозданию множественных и гибких социальных идентичностей, которые возникают и разрушаются в процессе
1 Rougerie J. Faut-il departementaliser histoire de France? II Annales. - E.S.C. - 1966. - N 1; Charle Ch. Histoire professionnelle, histoire sociale? II Annales. - E.S.C. - 1975. - N 4 и др.
Людтке А. Что такое история повседневности? //Социальная история. Ежегодник, 1998-1999. 3 Ginzburg С. Spie: radici di un paradigma indiziario II Crisi delle ragione. Ed. A. Gargani. Torino, 1979; Гинзбург К. Мифы-эмблемы-приметы: морфология и история (пер. с итал. и послесловие Л. Козловой). М.: Новое изд-во, 2004; Леви Дж. К вопросу о микроистории / Пер. с англ. // Современные методы преподавания новейшей истории. M., 1996; Levi G. L'Erediti immateriale. Camera di un esorcista nel Piemonte del Seicento. Torino, 1985.
функционирования сети взаимоотношений (конкуренции, солидарности, объединения и т.д.). Это был второй, микроисторический, подход в изучении истории повседневности. Общим для двух подходов была междисциплинарность (связь с социологией, психологией и этнологией).
В мировой науке продолжают сосуществовать оба понимания истории
повседневности - и как реконструирующей ментальный макроконтекст
событийной истории, и как реализации приемов микроисторического
анализа. ,
В работах отечественных исследователей Ю.А. Полякова, А.О. Чубарьяна, Л.П. Репиной, А.Л. Соколова, СВ. Журавлева, B.C. Тяжельниковои, Н.Н. Козловой и других раскрывается современный подход к социальной истории, позволяющий изучать человека в различных взаимосвязях и ситуациях, в социальной среде, в семье и повседневной , жизни, разрабатываются методологические аспекты истории повседневности. Микроистория, сюжеты которой долгое время считались в отечественной науке «мелкотемьем», все больше привлекает внимание исследователей. По мнению академика Ю.А. Полякова, важнейшей задачей современной историографии стало изучение не столько производственной и ' политической деятельности, не столько культурных и научных достижений человечества, сколько «самого человека, как такового, его жизнь, какой она была и какой стала».
Один из продолжателей традиции первых двух поколений Школы Анналов в России А.Я. Гуревич" ставит в центр своих исследований общую
Поляков Ю.А. Советская страна после окончания гражданской войны. Территория и население / Ю.А. Поляков. М., 1986; Поляков Ю.А. Человек в повседневности // Вопросы истории. - 2000. - № 3. С. 125-127; Чубарьян А.О. Современные тенденции социальной истории // Социальная история. Ежегодник. 1997. М., 1998; Соколов А.К. Социальная история России новейшего времени: проблемы методологии и источниковедения // Социальная история: Ежегодник 1998. М., 1999; Репина Л.П. «Новая историческая наука» и социальная история. М., 1998; Тяжельникова B.C. Домохозяйство горожан в 1960-80-е гг.: структура и стратегия экономического поведения // Отечественная история. — 2006. — № 4. С. 3-32; Козлова Н.Н. Социология повседневности. Переоценка ценностей // ОНС. - 1992. -№ 3. - С. 47-57; Она же. Горизонты повседневности советской эпохи (голоса из хора). М., 1996.
Гуревич А.Я. Индивид и социум на средневековом Западе. М.: РОССПЭН, 2005; Он же. Историческая наука и историческая антропология//Вопросы философии. - 1988. -№ 1.
реконструкцию «картины мира» определенной эпохи, социума, группы. Он изучает в повседневности, прежде всего, его ментальную составляющую.
Второй историографический комплекс представляют специальные труды, посвященные социальной истории СССР 1920-1930-х гг., включая историю советской повседневности.
Несмотря на то, что термин «повседневность» не использовался в трудах историков, в советский период бытовой тематике (преимущественно рабочих) было уделено немало внимания, о чем свидетельствует исследования, в которых рассматривались и изучались различные стороны жизни населения. Специальные труды, затрагивающие отдельные аспекты социальной истории СССР, появились уже в первые послереволюционные десятилетия. Это, прежде всего, труды выдающегося экономиста С.Г. Струмилина1, в которых были рассмотрены вопросы социально-бытовых : условий и уровня жизни населения, включая проблемы динамики заработной платы, питания населения, уровня обеспечения предметами первой необходимости и жильем.
В работах советских авторов послевоенного периода — П.Б. Жибарева, В.Л. Касьяненко, В.М. Кузьмина, Д.М. Кукииа, В.Ф. Майера~ — основное внимание было уделено изменениям в уровне жизни населения, при этом отмечался неуклонный материальный рост благосостояния советского народа в первые десятилетия советской власти как закономерный результат победы социализма в нашей стране. Интерес представляют работы Е.О. Кабо и B.C. Овсянникова , в которых приведены сведения о продолжительности рабочего дня, жилищных условиях, размере заработной платы, экономико-правовом положении рабочих.
Научная разработка наиболее актуальных проблем истории повседневности активно началась в годы хрущевской «оттепели» и после
1 Струмилин С.Г. Избранные произведения. Т. 3. Проблемы экономики труда. М., 1964 и др.
2 Майер В.Ф. Уровень жизни трудящихся. М.: Политиздат, 1971; Касьяненко В.И. Советский образ жизни:
История и современность. - М.: Политиздат, 1985; Жибарев П.В. Индустриализация СССР - великий
подвиг советского народа. М.: Изд-во МГУ, 1969 и др.
3 Кабо Е.О. Очерки рабочего быта; Опыт монографического исследования домашнего рабочего быта. Т. 1.
М.: Книгоиздательство ВЦСПС, 1928.; Овсянников B.C. Как живет рабочий в СССР. М., 1928.
нее. Несомненно, положительным фактором, оказавшим большое влияние на специфику изучения рабочей истории, стало изменение исследовательской ситуации. Историки получили более широкий доступ к архивным материалам, в результате чего развернулась работа по выявлению и систематизации исторических источников. Все это способствовало тому, что произошли большие перемены и в области изучения мира повседневности рабочих. Советскими историками были проведены исследования по истории рабочих отдельных отраслей промышленности, в которых наряду с другими вопросами большое внимание уделялось анализу условий труда и быта, досуга, а также вопросам образования, культуры и грамотности.
В 1960-е гг. основное внимание историков и экономистов уделялось анализу заработной платы, которая в исследуемый период являлась основным источником совокупных доходов рабочих. Исследователи" отмечали, что заработная плата обеспечивала 75-80 % всех потребляемых благ и услуг и составляла примерно 85-95 % всех денежных доходов рабочих.
Значительное внимание историки уделяли формированию социалистического образа жизни, складыванию новых форм досуга и быта советских людей. В частности, Л.А. Гордон и Э.В. Клопов1 отмечали, что, благодаря перенесению в сферу общественного производства ряда бытовых занятий, значительно увеличилась продолжительность свободного времени городских рабочих.
В советской историографии 1970-1980-х гг. накопилось значительное количество исследований по проблемам материального благосостояния рабочих и крестьян. Разработка их привлекала внимание экономистов, социологов, историков, что нашло отражение в историографических обзорах исследователей. Уровень жизни советских граждан характеризовался
Гордон Л.А. Черты социалистического образа жизни: быт городских рабочих вчера, сегодня, завтра / Л.А. Гордон, Э.В. Клопов, Л.А. Оников. М., 1977; Гордон, Л.А., Клопов Э.В. Что это было? М., 1989.
широким кругом показателей, поэтому наиболее полно процесс изменения их материального положения представлен в обобщающих монографиях.
В этот период появился ряд обобщающих работ по истории рабочего класса России, в которых значительное место было отведено рассмотрению материально-бытового положения рабочих, условий их труда на предприятиях. Это исследования Э.Э. Крузе, Ю.И. Кирьянова, В.Ю. Крупянской, Н.С. Полищук1.
В этот период в исследованиях материального благосостояния советских людей был осуществлен заметный прорыв, чему во многом способствовала разработка историками первичных материалов бюджетных обследований семей рабочих и колхозников.
Крупным коллективным трудом эпохи «перестройки» является многотомная «История советского рабочего класса», в которой, несмотря на существенную идеологизацию, содержится богатый фактический материал. Особый интерес представляют показанные авторами изменения в быту, проблемы питания рабочих, обеспечения их семей предметами первой необходимости, жильем, услугами.
Качественно новым этапом в изучении советской повседневности и' уровня жизни населения СССР стал период с конца 1980-х гг. до сегодняшних дней. «Перестройка», а затем и смена политического строя в государстве оказали заметное влияние на развитие исторической науки, расширив горизонты исследуемой темы. Ученые аргументировано доказывают, что рост материального благосостояния населения СССР самым тесным образом был связан с задачами внутренней и внешней политики, которые ставило перед страной политическое руководство. К примеру, B.C.
1 Крузе Э.Э. Положение рабочего класса России в 1900-1914 гг. Л., 1976. Ее же. Условия труда и быта рабочего класса России в 1900-1914 гг. Л.: Наука. Ленингр. отд-е, 1981; Кирьянов Ю.И. Жизненный уровень рабочих России (конец XIX - начало XX вв.). М., 1979; Крупянская В.Ю., Полищук Н.С. Культура и быт рабочих горнозаводского Урала (конец XIX - начало XX вв.). М., 1971.
Лельчук, Е.И. Пивовар, В.П. Попов, Н.С. Симонов убедительно показали, что гонка вооружений оказалась возможной, только благодаря жестокой эксплуатации рабочих и крестьян.
История повседневности рядового советского человека в переходную эпоху 1920-30-х гг. стала предметом специального рассмотрения в новейшей отечественной историографии лишь в последние десятилетия. В работах СВ. Журавлева, Н.Б. Лебиной, Е.А. Осокиной, А.К. Соколова, И.А. Черных2 показана история производственной и бытовой повседневности советских людей в годы НЭПа и индустриализации, включая экономические аспекты повседневности (заработок, жилище, питание, одежда и т.д.); проблемы мотивации труда у советских рабочих; социокультурные изменения в жизни людей; проблемы советской ментальности. Исследователи приходят к выводу, что максимальный уровень жизни советских рабочих в изучаемый период был достигнут в 1926-1928 гг. Начало индустриализации привело к его быстрому падению в результате роста цен и снижения покупательной способности рубля. По мнению авторов, «развернутое наступление социализма» в 1930-е гг. было предопределено общественными настроениями в 1920-х гг., в частности, надеждами преодоления трудностей с помощью ускорения строительства коммунизма.
По мнению Е.А. Осокиной , люди становились жертвами централизованной распределительной экономики. Товарный дефицит обрекал население на низкий жизненный уровень и порождал особую
1 Лельчук В.С Индустриализация СССР: история, опыт, проблемы. М.: Политиздат, 1984; Пивовар Е.И. Советские рабочие и ИТР: По материалам автомобильной промышленности СССР, 1966-1979. М.: Мысль, 1983; Попов В.П. Экономическое сознание: сущность, формирование и роль в социалистическом обществе. M.: Мысль, 1981; Симонов Н.С. Военно-промышленный комплекс СССР В 1920-1950-е гг: темпы экономического роста, структура, организация производства и управления. М.: РОССПЭН, 1996.
Журавлев СВ., Соколов А К. Повседневная жизнь советских людей в 1920-е гг. // Социальная история. Ежегодник. 1997. M., 1998. С. 287-332; Лебина Н.Б. Повседневная жизнь советского города: нормы и аномалии. 1920-1930-е гг. СПб., 1999; Она же. Коммунальный, коммунальный, коммунальный мир // Родина. -1997. - № 1. С. 16-21; Осокина Е.А. Иерархия потребления: О жизни людей в условиях сталинского снабжения, 1928-1935 гг. М.: Изд-во МГОУ, 1993; Черных И.А. Жилищный передел: политика 1920-х в сфере жилья // Социологические исследования. - 1995. - № 10. С. 71-78.
3 Осокина Е А. За фасадом сталинского изобилия: Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации, 1927-1941. М.: РОССПЕН, 1999. С. 74.
социальную психологию, культуру дефицита, ставшую важнейшей составляющей советской ментальносте.
Но есть и другие точки зрения. К примеру, Н.Р. Коровин1, оценивая материальное положение и уровень жизни трудящихся, отмечает, что к концу 1930-х гг. уровень материального благосостояния граждан вырос до уровня 1928 г., хотя и не превзошел дореволюционный.
Большое значение для изучаемой проблемы имеют новейшие исследования по исторической демографии Советского Союза. В работах Н.А. Араловец, А.Г. Вишневского, В.Б. Жиромской и других содержится ценный статистический материал, позволяющий им восстановить социально-демографическую картину повседневности 1920-30-х гг. в ее динамике с преобладанием традиционного способа воспроизводства населения, высоким уровнем рождаемости и смертности. Б.Ц. Урланисом, В.З. Дробижевым, Ю.А. Поляковым собран и систематизирован обширный статистический материал, характеризующий демографическую ситуацию в СССР в 1920-30-е гг., проведен анализ мероприятий Советского государства, направленных в эти годы на борьбу с различными болезнями.
В 1990-е гг. активно исследовалась история эволюции семейных отношений, включая положение женщин и детей в постреволюционном обществе. Необходимо выделить отечественных историков Т.К. Киселева, СИ. Голод, Н.А. Араловец, Т.М. Смирнову , которые внесли большой вклад в изучение этого важного аспекта истории советской повседневности.
1 Коровин Н.Р. Индустриализация СССР в 1930-е гг. Иваново, 2001 и др. 2 Араловец Н.А. Женский труд в промышленности СССР. М., 1957; Демографическая модернизация России.
1900-2000 / под. ред. А.Г. Вишневского. М., 2000; Вишневский А.Г. Воспроизводство населения и общество:
История, современность, взгляд в будущее. М.: Финансы и статистика, 1982; Он же. Серп и рубль:
Консервативная іМодернизация в СССР. М., 1998; Жиромская В.Б. Демографическая история России в 1930-е
гг.: взгляд в неизвестное. М.: РОССПЭН, 2001; Она же. Советский город в 1921-1925 гг.: Проблемы
социальной структуры. М.: Наука, 1988.
3 Урланис Б.Ц. Рождаемость и продолжительность жизни в СССР. М.: Госстатиздат, 1963; Дробижев В.З.,
Соколов А.К., Устинов B.H. Рабочий класс Советской России в первый год пролетарской диктатуры (опыт
структурного анализа по материалам профессиональной переписи 1918 г.). М., 1975; Поляков Ю.А. Указ. соч.
Киселев Т.К. Женщина в семье в послеоктябрьский период: опыт исторического анализа. М. 1995;Голод
СИ. Семья и брак: историко-социологический анализ. СПб., 1998; Смирнова Т.М. Образ «бывших» в
советской литературе 1920-1930-х гг. // Преподавание истории в школе. - 2004. - № 2. - С. 14-20; Она же.
Национальность-питерские.СПб:Изд-во«Сударыня»,2002
Е.А. Горошев, М.П. Дамилишина, Э.М. Конюс также уделили большое внимание истории женского вопроса и семейных отношений в СССР, состоянию здравоохранения, включая охрану материнства и детства.
Значительный интерес представляет исследование Р.Г. Пихоя «Советский Союз: история власти. 1945-1991 гг.»", в котором освещены основополагающие принципы функционирования советской экономики, а также монография Е.Ю. Зубковой «Послевоенное советское общество: политика и повседневность. 1945-1953 гг.» , где письма и воспоминания простых граждан позволили автору увидеть советскую жизнь глазами людей того времени.
Что касается исследований по Сибири, то значительный интерес представляет третий том «Истории Сибири» , вышедший еще в 1968 г., благодаря которому социальные сюжеты стали занимать центральное место ? в трудах историков.
В сибирской исторической литературе много говорится о ( продолжительности рабочего дня, низкой заработной плате, неблагоприятных жилищных условиях, неудовлетворительном медицинском обслуживании, неравноправных договорах и т.д. Но эти сюжеты не являлись '* центральными. Историю повседневности рабочего класса Сибири конца XIX - начала XX в. в 1980-х гг. начали разрабатывать Н.В. Блинов, В.Н. Большаков и другие5. В этот период увидели свет монографии и отдельные статьи В.Ф. Борзунова, С.С. Букина, А.А. Мухина, С.А." Сидоренко6,
1 Горошев Е.Л. Роль партии в создании системы органов охраны материнства и младенчесіва. Вопросы
охраны материнства и младенчества. 1977. Т.22. №2.; Дамилишина М.П. Развитие охраны материнства и
детства в СССР // Советское здравоохранения — 1983. - №1.; Конюс Э.М. Пути развития советской охраны
материнства и младенчества (1917-1940 гг.). М., 1954.
2 Пихоя Р.Г. Советский Союз: история власти. 1945-1991 гг. Новосибирск: Сибирский хронограф, 2000.
3 Зубкова Е.Ю. Послевоенное советское общество: политика и повседневность. 1945-1953 гг. М.:
РОССПЭН, 1999.
4 История Сибири. Т. 3. Новосибирск: Наука, 1968.
Блинов Н.В. Распространение марксизма и формирование социал-демократических организаций в Сибири. Томск, 1972; Вопросы историографии и источниковедения Сибири периода капитализма. Томск, 1985.
Букин С.С. Опыт социально-бытового развития городов Сибири в 40-50-х гг. XX в. Новосибирск: Наука, 1991; Мухин А.А. Рабочие Восточной Сибири на путях к Октябрю. Иркутск: Вост.-Сиб. кн. изд-во, 1966; Борзунов В.Ф. Пролетарии Сибири и Дальнего Востока накануне первой русской революции (по материалам строительства Транссибирской магистрали, 1891-1904). М.: Наука, 1980; Сидоренко С.А. Куда
поставившие задачу изучения условий труда и быта рабочих различных отраслей и районов Сибири.
Деятельность сибирских нэпманов и вопросы частной торговли в Сибири 1920-х гг. освещены в работе СВ. Шейхетова, социально-политические аспекты системы снабжения - в трудах В. А. Исупова1. Вопросам общественного питания трудящихся Сибири уделено внимание в трудах Н.В. Буша и В.И. Дудукалова".
Стараниями историков костюма и искусствоведов Н.О. Адибекян, P.M. Кирсановой3 и других охарактеризованы основные тенденции развития советской моды в межвоенный период, выявлены главные проблемы в производстве одежды и снабжении одеждой населения страны.
Третий комплекс работ представляют труды, посвященные городской проблематике. «Оповседневнивание» городоведческих исследований — одна из многочисленных современных исследовательских стратегий в российской науке. Общероссийская историография этой проблематики обширна, поэтому мы остановимся преимущественно на обобщающих концептуальных работах.
В советское время «городская» проблематика изучалась преимущественно специалистами в области архитектуры и градостроительства - А.В. Буниным, Т.Ф. Сваренской и другими4, поэтому в их работах речь идет в основном о технических и эстетических достижениях отечественных инженеров и архитекторов. В 1970-е гг. некоторые советские архитекторы, по большей части вслед за учеными Запада, заговорили о городе и городской среде как о
идет Россия? Альтернативы общественного развития / Общ. ред. Т.И. Заславской. М.: Аспект Пресс, 1995 и др.
1 Шейхетов СВ. Нэпманы Сибири. - М., 1999; Исупов В.А. Городское население Сибири от
катастрофы к возрождению (конец 30-х-конец 50-х гг.). Новосибирск: Наука, 1991.
2 Буш Н.В. Рынок труда 1920-х гг. и наше время // Экономика и организация промышленного производства.
- 1989. - № 10. С. 47-52; Дудукалов В.И. Деятельность партийных организаций Сибири по развитию
советской торговли в первые годы НЭПа. 1921-1923 гг. Томск: Изд-во Томского ун-та, 1976. з Адибекян Н.О. Тендерный срез истории России. М.; Пятигорск: АИТОНК, 2004; Кирсанова P.M. Костюм
в русской художественной культуре 18 - первой половины 20 вв. (Опыт энциклопедии) / Под ред.
Морозовой Т.Г., Синюкова В.Д. М.: Большая Российская энциклопедия, 1995.
4 Бунин А.В. Архитектура городских ансамблей. Ренессанс. М.: Изд-во ВАА, 1935; Советская архитектура.
- 1931.-№3. С. 41-45.
своеобразном тексте. А с начала 1990-х гг. стали появляться междисциплинарные городоведческие модели, анализ и характеристика которых специально осуществлялись Г.А. Гольцем и В.Г. Рыженко1.
Характер развития инфраструктуры, жилищного и коммунального хозяйства советских городов под влиянием урбанизации привлекает внимание историков-урбанистов, прежде всего, А.С. Сенявского".
Проблемы жилищной политики советского государства раскрываются в книге М.Г. Мееровича «Очерки истории жилищной политики в СССР и ее реализации в архитектурном проектировании (1917—1941 гг.)» .
Исторические исследования в области урбанистики в Сибири имеют давнюю историю. Но в 1990-е гг. изучение истории сибирских городов вышло на качественно новый этап теоретического осмысления накопленного эмпирического материала. Появились работы В.И. Исаева, В.А. Исупова, С.А. Красильникова, И.С. Кузнецова, И.М. Савицкого, В.Л. Соскина, М.В. Шиловского, Е.Ф. Фурсовой и других4. Очевидной тенденцией последних лет является проявление интереса сибирских ученых не только к социально-экономическим вопросам истории городов, но и к ее социокультурным аспектам. Это труды Д.А. Алисова, В.Г. Рыженко и В.Ш. Назимовой, О.В. Тяпкиной, Е.В. Мельниковой, Т.А. Сабуровой и других5.
1 Город в процессах исторических переходов. М.: Наука, 2001. С. 163-264. 2 Сенявский А.С. Урбанизация России в XX веке: Роль в историческом процессе. М.: Наука, 2003.
3 Меерович М.Г. Очерки истории жилищной политики в СССР и ее реализации в архитектурном
проектировании (1917-1941 гг.). Иркутск, 2002.
4 Исаев В.И. Быт рабочих Сибири. 1926-1937 гг. Новосибирск: Наука, 1988; Исупов В.А.
Демографические катастрофы и кризисы в России в первой половине XX века: Ист.-демогр.
очерки. Новосибирск: Сибирский хронограф, 2000; Красильников С.А. Высылка и ссылка
интеллигенции как элемент советской карательной политики в 20-х — начале 30-х гг.
Новосибирск: Наука, 1994; Соскип В.Л. Российская советская культура (1917-1927).Очерки
социальной истории. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2004; Он же. Советская национально-
культурная политика в Сибири (1920-1930-е гг.). Эволюция исследовательских подходов //
Национально-культурная политика в Сибирском регионе в XX в. Новосибирск, 2004; Кузнецов
И.С. Взгляды сибирского крестьянства 1920-х гг. на коллективные формы хозяйства //
Советская история: проблемы и уроки. Новосибирск, 1992. С. 112-128; Шиловский М.В.
Политические процессы в Сибири в период социальных катаклизмов 1917-1920-х гг.
Новосибирск: Сибирский хронограф, 2003 и др.
5 Алисов Д.А. Культурное пространство административных центров Сибири. Конец XIX - начало XX в. //
Вестник МГУКИ. - 2006. - № 1. С. 59-64; Рыженко В.Г., Назимова В.Ш. Изучение культуры в Сибири:
современные признаки и перспективы // Русский вопрос: история и современность. Омск, 1998. С. 79-85;
Мельникова Е.В. Культура и традиции народов мира (этнопсихологический аспект). M.: Диалог культур,
2006 и др.
Многим сибирским городам посвящены специальные исторические исследования. История изучения прошлого Верхнеудинска/Улан-Удэ укладывается в общий контекст развития историко-городоведческой проблематики в Сибири. Отдельные сюжеты из истории Верхнеудинска 1920— 1930-х гг. успешно разрабатывались СВ. Евдокимовой, Т.В. Паликовой, И.Ю. Замулы1.
Весомый вклад в изучение истории Верхнеудинска/Улан-Удэ внесен краеведами Р.А. Серебряковой, Ц.Ц. Дондуковым, П.Л. Натаевым и другими". Интересный материал содержат справочные издания исторической направленности.
Большой интерес представляет монографическое исследование Б.В. Базарова, в котором на широком историческом фоне рассмотрены общественно-политическая жизнь и развитие литературы и искусства Бурятии в 1920-1950-х гг.
Четвертую группу представляют труды, посвященные политической и социально-экономической истории Бурят-Монгольской АССР в рассматриваемый период. Это, прежде всего, коллективные труды «История Бурят-Монгольской АССР», «Очерки истории Бурятской организации КПСС», «Предпосылки и факторы хозяйственного развития Бурятии», «Демографическое и социальное развитие Бурятской АССР», «Социальная структура и образ жизни населения Бурятии»4.
1 Евдокимова СВ. Экономическое развитие городов Забайкалья. 18-19 вв. // Егуновские чтения. Улан-Удэ:
Изд-во БГУ, 2006. С. 66-69; Замула И.Ю. Городская культура и общественный быт Верхнеудинска
(1875-февраль 1917 г.). Иркутск: Изд-во «Облмашинформ», 2001; Паликова Т.В. Досуг горожан
Забайкалья во второй половине 19 — начале 20 в. // Вестник Бурятского госуниверситета. Вып. 7.
История. Улан-Удэ: Изд-во БГУ, 2008. С. 79-83.
2 Натаев П.Л. Улан-Удэ. Краеведческий очерк / П.Л. Натаев. - Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1983; Дондуков
Ц.Ц. Улан-Удэ - столица Советской Бурятии. Историко-краеведческий очерк. Улан-Удэ: Бургиз, 1961;
Серебрякова Р.А. Хронограф города Улан-Удэ (1924-2006) // Правда Бурятии. - 2006. - 8 июн. С. 12 и др.
3 Базаров Б.В. Общественно-политическая жизнь 1920-1950-х гг. и развитие литературы и искусства
Бурятии. Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1995.
4 История Бурят-Монгольской АССР: В 2 т. Т. 2. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1959; Очерки истории
Бурятской организации КПСС. Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1970; Предпосылки и факторы хозяйственного
развития Бурятии. Улан-Удэ, 1982; Демографическое и социальное развитие Бурятской АССР. Улан-Удэ,
1990; Социальная структура и образ жизни населения Бурятии. Улан-Удэ, 1990.
Среди монографических работ, посвященных вопросам историко-демографического развития Бурятии стоит отметить труды Б.М. Митупова, Б.С. Санжиева, Е.Е. Тармаханова, Г.Л. Санжиева, М.М. Халбаева, М.Н. Балдано, К.Б.-М. Митупова, Г.Ш. Раднаева и других1. Материалы этих исследований позволяют более объективно определить факторы, влиявшие на демографические процессы в городских поселениях республики. Авторы на материалах архивных документов, фондовых статистических и других источников, многие из которых впервые вовлечены в научный оборот, исследуют основные проблемы социально-экономического развития республики, а также исследуют вопросы формирования в республике кадрового потенциала промышленности: квалифицированных рабочих, технической интеллигенции. Изучение социальных проблем связывалось в основном с экономической политикой. Поэтому большей частью исследовались рост заработной платы и решение ряда бытовых вопросов.
Несмотря на несомненную актуальность проблем народонаселения Бурятии в изучаемый период, историческая и обществоведческая литература уделяет ей недостаточно внимания. Исследованию эволюции городских поселений республики посвящены труды Д.Д. Мангатаевой" характеризующиеся их системным рассмотрением как совокупности материальной среды обитания населения.
1 Митупов Б.-М. Развитие промышленности и формирование рабочего класса в Бурятской АССР (1923-1937
гг.). Улан-Удэ: Бурят, кн. изд-во, 1958; Митупов К.Б-М. Рабочий класс в социальных процессах Бурятии
(1930-1970-е годы). Улан-Удэ: Изд-во БГУ, 2002; Он же. Становление социалистической социальной
структуры Бурятии 1938-1960 гг. Новосибирск: Наука, 1986; Балдано М.Н. Индустриальное развитие
Бурятии (1923-1991 гг.): достижения, издержки, уроки. Улан-Удэ: Изд-во ВСГАКИ, 2001; Санжиев Б.С.
Общественно-политическая жизнь и национально-культурное строительство Советской Бурятии в канун
и годы Великой Отечественной войны: (Странички воспоминаний: люди, события). Иркутск: Вост.-Сиб.
кн. изд-во, 1995; Санжиев Г.Л. Переход народов Сибири к социализму, минуя капитализм.
Новосибирск: Наука, 1980; Тармаханов Е.Е. Промышленность и рабочий класс Советской
Бурятии. 1938-1958 гг. Новосибирск: Наука, 1979; Халбаев М.Н. Индустриальное развитие
национальных районов Сибири. 1959-1970 гг. Новосибирск: Наука, 1978 и др.
2 Мангатаева Д.Д. Городское население БурАССР. Улан-Удэ, 1978; Она же. Коренные народы Севера
Бурятии: (Пути возрождения). Улан-Удэ: Изд-во БНЦ СО РАН, 1997; Она же. Население Бурятии:
тенденции формирования и развития. Улан-Удэ, 1995.
Социально-экономические аспекты истории города освещаются в трудах К.Б.-М. Митупова, М.Н. Балдано, М.М. Вороновой, Е.Г. Харитоновой и других1. История формирования этнического состава города Улан-Удэ представлена в работе Э.В. Раднаева".
Подводя итог историографического анализа, необходимо отметить, что, несмотря на количественное и качественное многообразие работ, посвященных изучению повседневности и уровня жизни в СССР, данная тематика рассматривалась относительно односторонне. Главным образом, исследователи акцентировали внимание на анализе заработной платы и доходов рабочих, их обеспеченности продовольственными и промышленными товарами, сводившейся к статистическим показателям, которые, как известно, не всегда соответствовали действительности. В то же время явно недостаточное внимание уделялось таким аспектам повседневности 1920-1930-х гг., как жилищные условия, проблемы семейной жизни, быта, воспитания детей.
Необходимо признать, что работы советского периода содержат значительный фактический материал и солидную источииковую базу. Вместе с тем, их характерной чертой была излишняя идеологизированность. Лежавшая в ее основе концепция коммунистического строительства предполагала непрерывность роста общественного благосостояния и улучшения условий жизни трудящихся, что не могло не препятствовать реальному отображению социальной картины истории изучаемого периода. В исторических работах тех лет бытовая сторона жизни общества находила отражение лишь в качестве дополнения к «большой» истории.
В то же время представители советской историографии внесли заметный вклад в разработку многих актуальных проблем повседневности рабочего класса, подготовив благоприятную почву для последующего
1 Воронова М.М. Бурятия в 1960-1990-е гг.: тенденции и противоречия социально-экономического развития.
Улан-Удэ: Изд-во БГУ, 1999; Харитонова Е.Г. Рабочие Забайкалья: источники и формы пополнения. М.:
ИНИОН, 1989.
2 Раднаев Э.В. История формирования этнического состава г. Улан-Удэ. Улан-Удэ: «Вита
Магистра» РЦМП, 2004.
изучения и углубления данной проблематики, расширения ее хронологических, географических и тематических рамок.
Особенностью изучения данной проблемы в советской историографии являлось фрагментарное рассмотрение основных аспектов повседневности. В постсоветский период же происходит объединение в общий предмет широкой области ранее отдельных сюжетов и тем исследования (быт, отдых, труд, тендерная история и др.). Речь идет о новой парадигме исторического знания, при которой факт реальной жизни приобретает качественно иное звучание.
Историографический анализ также показывает, что проблема формирования и развития городского населения находилась в поле зрения ученых Бурятии, однако исследована она недостаточно. Анализ динамики численности населения, его этносоциальной структуры, изменений естественного и механического движения, влияние на эти процессы политических и экономических факторов являются проблемами, требующими обстоятельного исследования. Именно этим был обусловлен выбор темы настоящей работы.
Цель исследования заключается в комплексном изучении основных черт советской повседневности и уровня жизни городского населения Верхнеудинска/Улан-Удэ в 1920-1930-е гг. в их сравнительно-историческом аспекте.
Для достижения поставленной цели ставились следующие задачи:
- рассмотреть динамику демографических процессов в их взаимосвязи с
социально-экономическими изменениями в БМАССР в рассматриваемый
период;
- показать специфику социального состава населения и характер
распределения городских жителей по социально-профессиональным
группам, отраслям народного хозяйства в 1920-1930-е гг.;
- на основе анализа статей семейного бюджета, структуры питания,
потребления непродовольственных товаров и жилищных условий выявить
уровень и особенности материального обеспечения городского населения; - рассмотреть социокультурные перемены в жизни и быте населения В ерхнеудинска/Улан-Удэ;
- определить эволюцию качественных изменений в уровне жизни городского населения столицы БМАССР за двадцать лет.
Объектом диссертационного исследования является городская повседневность и качество жизни горожан Верхнеудинска/ Улан-Удэ в 1920-1930-е гг.
Предметом исследования является исторический процесс развития городской повседневности, протекавший на протяжении рассматриваемого периода и происходившие изменения в качестве жизни горожан Верхнеудинска/ Улан-Удэ.
Территориальные рамки исследования охватывают г. Верхнеудинск/ Улан-Удэ, столицу Бурят-Монгольской АССР, в пределах административных границ 1920-1930-х гг.
Хронологические рамки работы охватывают период с 1923 до конца 1930-х гг. Нижняя граница исследования — 1923 г. — связана с образованием Бурят-Монгольской АССР и утверждением столицы в городе Верхнеудинск. Объединение бурят-монгольских областей в единую республику стало первым опытом государственности в регионе, а Верхнеудинску была отведена роль политического, экономического и культурного центра. Верхняя граница обусловлена установлением в стране жесткого политического режима с централизованной планово-бюрократической экономикой и системой распределения, что повлекло за собой глубокие изменения в повседневной жизни людей.
Источниковая основа исследования. История повседневности - гибкий предмет, она дает возможность работать с разными источниками. В основу исследования положен широкий круг опубликованных и неопубликованных источников, которые условно можно разделить на следующие группы:
неопубликованные архивные материалы, опубликованные документы и материалы, статистические сборники, периодические издания.
К первой группе следует отнести документы государственных архивов, позволяющих пролить свет на особенности истории городской повседневности в нашем регионе, осветить динамику качества жизни горожан Верхнеудинска/Улан-Удэ. Основные материалы по теме исследования были выявлены в фондах Национального архива Республики Бурятия (НАРБ). Изучены материалы фондов: Ф. 1-П - Бурят-Монгольский обком РКП(б); Ф. 2-П - Улан-Удэнский городской комитет КПСС; Ф. Р-248 - Совет Министров Бурятской АССР; Ф. Р-475 - Президиум Верховного Совета Бурятской АССР; Ф. Р-195 - Государственная плановая комиссия Бурятской АССР; Ф. Р-196 - Центральное статистическое управление Бурятской АССР; Ф. Р-661 - Улан-Удэнский исполнительный комитет Совета народных депутатов; Ф. Р-1349 - Отдел здравоохранения Железнодорожного района г. Улан-Удэ; Ф. Р-535 - Улан-Удэнский отдел народного образования; Ф. Р-921 - Министерство социального обеспечения Бурятской АССР; Ф. Р-1345 - Отдел социального обеспечения Верхнеудинского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов; Ф. Р-831 - Министерство жилищно-коммунального хозяйства Бурятской АССР и другие.
Работа с фондом Р-196 - Центральное статистическое управление
Бурятской АССР, позволила проанализировать широкий спектр данных,
касающихся демографических процессов, протекавших в городе, динамики
качества жизни горожан, социально-экономических и культурных перемен в
городской среде в изучаемый период. Фонд Р-661 - Улан-Удэнский
исполнительный комитет Совета народных депутатов, содержит данные
о работе администрации города в деле благоустройства, создания
необходимой социальной инфраструктуры в Верхнеудинске/Улан-Удэ.
Материалы, касающиеся характеристики города в рамках единого
народнохозяйственного комплекса, а также динамики
макроэкономических показателей, представлены фондами Р-195 -Государственная плановая комиссия Бурятской АССР, Р-248 — Совет Министров Бурятской АССР, Р-475 - Президиум Верховного Совета Бурятской АССР.
В процессе обработки и анализа архивных материалов разных фондов были выявлены следующие виды источников. Материалы законодательного характера представлены документами руководящих органов - Совета Министров Бурятской АССР (Ф. Р-248, оп. 14), Президиума Верховного Совета Бурятской АССР (Ф. Р-475, оп. 1); Улан-Удэнского исполнительного комитета Совета народных депутатов (Ф. Р-661, оп.1, оп. 2, оп. 3). Местные органы власти зачастую дублировали директивы центра. Документальные материалы также представлены директивами и постановлениями ЦК ВКП(б), СНК СССР. Учетные документы, являющиеся важной составляющей делопроизводственной документации, содержатся в материалах отдела пропаганды и агитации, отдела школ, отдела промышленности, сельскохозяйственного отдела, отдела торговли и общественного питания Бурят-Монгольского обкома ВКП(б).
Так как социальная политика в качестве самостоятельного направления в деятельности органов власти не рассматривалась, то, как правило, информация по этим вопросам чаще всего шла в привязке к различным хозяйственным вопросам. Выявление социального положения населения, определенных тенденций, территориальной специфики, дифференцированная оценка, влияние отдельных факторов на положение различных социальных групп проводилось на базе анализа учетной документации следующих фондов: Ф. Р-2, оп. 1; Ф. Р-195, оп. 13; Ф. Р-661, оп. 1, 8; Ф. Р-1349, оп. 1; Ф. Р-535, оп. 16; Ф. Р-1345, оп. 1; Ф. Р-831, оп. 1; Ф. Р-665, оп. 1; Ф. Р-301, оп. 1.
Комплексы учетной документации представлены как материалами годовых отчетов, которые позволяют проследить и изучить основные
показатели социально-экономического развития республики и влияние его на формирование городского населения, так и учетной демографической статистикой, отображающей изменение численности населения, динамику естественного движения, изменения социальной и национальной структуры городского населения республики.
Особый интерес представляет делопроизводственная документация, из которой мы почерпнули сведения о численности отдельных групп населения по полу, возрасту, профессиям, стажу работы и зарплате, о состоянии жилищно-коммунального хозяйства и т.д. Она находится в фондах Центрального статистического управления Бурятской АССР (Ф. Р-196, оп. 2, оп. 5, оп. 13, оп. 14) и Государственной плановой комиссии Бурятской АССР (Ф. Р-195, оп. 1, оп. 8, оп. 13). Делопроизводственные документы содержат организационно-распорядительную документацию, представленную протоколами заседаний обкома ВКП (б) и отчетами различных наркоматов о выполнении планов и решений Ф. 1-ГТ, оп. 1; Ф. 2-П, оп. 2; Ф. Р-2, оп. 1; Ф. Р-248, оп. 14. Среди материалов имеются документы, раскрывающие проблемы проводимой социальной политики. Так, в Ф. Р-665 - Министерство здравоохранения Бурятской АССР - оп. 1, д. 1 - приведены данные о заработной плате медицинских работников, о капиталовложениях в развитие отрасли.
При написании диссертационной работы были также использованы материалы Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ) - Ф. Р-382 - Наркомат труда РСФСР (1917-1933 гг.); Ф. 10005 - Госкомтруд РСФСР; Ф. А-413 - Министерство социального обеспечения РСФСР; Ф. Р-5451 - ВЦСПС. Эти документы позволили проследить логику и механизмы как подготовки важнейших решений, так и последующей их реализации местными органами.
В числе официальных государственных и партийных источников использованы материалы съездов, постановления и решения Пленумов ЦК КПСС, Совета Министров СССР, РСФСР, БМАССР, в которых
сосредоточены законодательные акты, решения, документы по социальной политике государства.
Важной группой источников являются статистические справочники и документальные сборники. Особую ценность представляют итоги Переписей населения 1923, 1926, 1939 гг. Данные переписей использовались при рассмотрении динамики абсолютной численности индустриальных кадров, половозрастного, национального состава, образовательного уровня и т.д. Больший по объему материал по нашей теме был почерпнут из республиканских сборников, содержащих итоги пятилеток, а также посвященных юбилеям Октября, годовщинам республики. Статистика позволила проанализировать основные показатели социально-экономического развития городской среды Верхнеудинска/Улан-Удэ и качества жизни горожан. В то же время, нельзя не учитывать их политическую и идеологическую направленность, предпочтение относительным показателям. Сложность представляла несопоставимость некоторых данных по пятилеткам: по мере ухудшения социально-экономической ситуации отдельные показатели либо вовсе исчезали, либо объединялись с другими и давались в процентном выражении.
Интересный материал содержится в документальных сборниках
«Бурятская областная организация КПСС. Хроника 1895-1987» в двух
томах, «История комсомола Бурятии: Документы, факты, имена. 1920-
1991» в двух томах, «Культурное строительство в Бурятской АССР (1917-
1981): Документы и материалы» и ряде других, в которых отражена
деятельность общественных организаций, их влияние на формирование
образа жизни горожан республики.
Для более полного освещения темы использованы материалы
центральной и местной периодической печати, отражавшие изменения
уровня и качества жизни горожан, позитивные и негативные изменения в
экономике и культуре города и республики. В отличие от научных трудов,
требующих для их создания и публикации определенного времени, газетная
и журнальная публицистика является оперативным источником информации, отражающим те или иные события и факты «по горячим следам». На страницах республиканской периодики приводится много материалов о медицинском обслуживании населения, ликвидации неграмотности, заметок «на злобу дня» о разного рода неисправностях и недоделках, которые необходимо исправить. Наибольший интерес представляет журнал «Жизнь Бурятии» (с 1923 по 1931 г.), продолжавший издаваться в последующий период под другими названиями - «Советская Бурятия» (1932-1933 гг.), «Социалистическое строительство Бурят-Монголии» (1934-1936 гг.), газета «Бурят-Монгольская правда», позже «Правда Бурятии», а также «Блокнот агитатора». Понятно, что печать в рассматриваемый период проходила строжайший идеологический фильтр и была, по существу, апологией политики партии и государства.
Комплекс разнородных источников позволил составить достаточно полную базу для изучения истории повседневности и динамики качества жизни горожан Верхнеудинска/Улан-Удэ в 1920-1930-е гг. и определить основное направление исследования.
Методологическая основа. Методологическую основу диссертации составили основополагающие принципы исторической науки: принцип историзма, требующий рассматривать исторические события и процессы в их развитии и взаимосвязи; принцип научной объективности и системности, позволяющий провести объективный анализ, дать оценку фактам, относящимся к теме, в их совокупности.
Исследование базируется на принципах критической интерпретации источников, систематизации и сравнительном анализе данных. В основу построения диссертационного исследования взят проблемно-хронологический принцип. Общеисторические методы использовались во взаимодействии с общенаучными методами: анализом, синтезом, описанием и объяснением.
Инструментарий истории повседневности тесно переплетается с таким направлением социальной истории, как микроистория, в центре изучения которой стоит человек или коллектив. Микроисторический подход, нацеленный на изучение отдельного случая, позволяет обнаружить то, что было свойственно культуре большинства.
Ретроспективный принцип позволяет использовать современные знания для изучения проблемы в прошлом предполагая проверку выводов исторического исследования данными последующей исторической практики.
Научная новизна диссертации. Данная работа является первым в республиканской историографии специальным локально-историческим исследованием городской повседневности, выполненным на основе широкого комплекса архивных и опубликованных документов. Введение в научный оборот новых источников, а также использование комплексного подхода к изучению проблем повседневности позволили рассмотреть в сравнительно-историческом аспекте историко-демографические, социально-экономические факторы повседневности жителей Верхнеудинска. В работе нашли отражение социокультурные изменения в жизни города в связи с особенностями исторического развития проживающего в нем населения. Предпринятый анализ позволил выявить общее и особенное в истории советской повседневности в переломный период истории страны.
Практическая значимость диссертации состоит в возможности использования данного материала, основных выводов и отдельных положений при создании обобщающих трудов по истории Бурятии, при чтении курсов лекций по отечественной истории XX века и спецкурсов по социальной и исторической антропологии и краеведению.
Апробация диссертации. Основные положения диссертации содержатся в опубликованных статьях, докладах и сообщениях, сделанных автором на Всероссийской научной конференции «Байкальский регион в переломные периоды истории (XIX-XXI вв.)» (Улан-Удэ, 2006 г.), I региональной научной конференции, посвященной 340-летию г. Улан-Удэ (Улан-Удэ, 2006
г.), международной конференции «Мир Центральной Азии-2» (Улан-Удэ, 2007 г.), международной научной конференции «Этнокультурное и фольклорное наследие монгольских народов в контексте истории и современности» (Улан-Удэ, 2007).
Структура диссертации состоит из введения, трех глав, восьми параграфов, заключения, списка источников и литературы.
Демографические процессы и численность населения г. Верхнеудинска/Улан-Удэ
Ф. Бродель подчеркивал, что «материальная жизнь - это люди и вещи, вещи и люди. Изучить вещи - пищу, жилище, одежду, предметы роскоши, денежные средства, планы деревень и городов - словом, все, что служит человеку, - не единственный способ ощутить его повседневное существование. Численность тех, между кем делятся богатство земли, тоже при этом имеет свое значение»1. Именно динамика численности является основополагающим показателем успеха или неудачи в развитии общества.
В 1920-е гг. развитие демографических процессов в стране было связанно с социальными катаклизмами предшествующей эпохи (Первая мировая война, революции, гражданская война), в результате было нарушено соотношение полов в пользу женщин, снизилась рождаемость, повысилась смертность населения. Численность населения РСФСР в 1926 г. составляла 93,5 млн. человек, в том числе — 44,3 млн. мужчин и 49,2 млн. женщин". В 1930-е гг. происходит замедление темпов естественного прироста, а в 1933 г. - отрицательный прирост населения. За период с 1926 по 1939 гг. динамика численности населения в России составляла 1,1 млн. человек в год, притом, что правительственными органами был запланирован прирост населения в 3 млн. человек в год. Причиной низкого прироста населения были людские потери в результате голода, переселения раскулаченных, репрессий.
Являясь составной частью РСФСР, Бурят-Монгольская АССР ощущала на себе все социальные потрясения, характерные для страны в целом. При этом существовали особенности в развитии территории, повлиявшие на демографические процессы и динамику численности населения республики.
К ним следует отнести разворачивавшиеся процессы форсированной индустриализации и урбанизации, при которых регион рассматривался как важный центр капиталовложений, что приводило к миграции населения из сельской местности и городов республики и других краев и областей страны.
С 1926 по 1937 гг. население республики увеличилось на 163,7 тыс. человек, или 34 %. При этом в результате раздела БМАССР и передачи четырех аймаков в состав соседних Иркутской и Читинской областей численность населения республики сократилась и составила к 1939 г. 84,5 % к показателям 1937 г. Поскольку данные территории были заселены преимущественно бурятским населением, это привело к сокращению численности бурят на 13,8 тыс. человек и к уменьшению их доли в составе населения республики с 49 % в 1923 г. до 21,3 % в 1939 г.1
Форсированная индустриализация привела к быстрому росту городского населения в РСФСР. Уже к началу 1930-х гг. ее численность составляла около 20 млн. человек. Насчитывалось свыше 20 городов с населением 100 тыс. и более. Так, в 1920 г. было всего 9 городов с населением свыше 100 тыс., а в 1923 - 12.
В Бурят-Монгольской республике численность городского населения за период с 1926 по 1939 гг. увеличилась на 353,1 %, что было выше общероссийских показателей, составлявших 208,7 %. Также следует отметить динамику соотношения сельского и городского населения республики. Если в 1923 г. городское население составляло 32,2 тыс. человек
Уровень доходов и семейный бюджет горожан
Материальное благополучие населения, в первую очередь, зависит от уровня удовлетворения жизненных потребностей человека. Основной единицей, которая формирует и организует потребление индивида, принято считать семью. Чтобы удовлетворять спрос на необходимые материальные блага, представленные в виде тех или иных товаров и услуг, необходимо первоначально обладать определенным денежным доходом.
Заработная плата - основной источник дохода городских семей, от величины и регулярности получения которой зависел уровень материального благополучия населения. В соответствии с ленинским пониманием коммунизма, после революции распределение заработной платы стало быстро развиваться в сторону ее полного уравнивания. Равенство в заработке имело не только идеологические мотивы, но и экономические причины, и было прямым следствием разрухи в народном хозяйстве и стремительными инфляционными процессами.
Переход к новой экономической политике привел к отказу от «уравниловки» и началу восстановления традиционной системы оплаты труда. При этом одной из ключевых проблем являлась система оплаты труда. Годы «военного коммунизма» окончательно убедили, что без принципиальных изменений в практике стимулирования труда восстановить разрушенное хозяйство невозможно.
Переходной формой от уравнительности к оплате по труду явилась натурально-премиальная оплата, декретированная постановлением правительства от 7 апреля 1921 г. «О натуральном премировании рабочих» продуктами собственного производства, которые отчислялись в фонд премирования в размерах, определяемых результатами работы предприятия. До 1921 г. натуральное премирование осуществлялось из государственного натурального фонда, без учета трудовых затрат.
Этапным стал декрет СНК «Основное положение по тарифному вопросу» от 10 сентября 1921 г. В соответствии с ним все виды снабжения рабочих (денежная плата, квартира, коммунальные услуги, спецодежда, расходы на культурные нужды и т.д.) включались в сумму заработной платы, и размер ее определялся исключительно производственными показателями рабочего. Этот декрет был положен в основу последующей тарифной работы профессиональных союзов.
С сентября 1922 г. зарплата (в условиях обесценения денежной массы) стала выплачиваться в товарных рублях. Товарный рубль — условная счетная единица, применявшаяся в стране с 1921 по 1924 гг. Его «стоимость» исчислялась в советских знаках, исходя из индекса роста цен на товары, входивших в бюджеты рабочих и служащих по отношению к ценам на эти товары в 1913 г. На 2 октября 1923 г. стоимость товарного рубля в республике составляла 1 руб. 83 коп., по данным Котировочной комиссии при Наркома труда БМАССР1. Переход к исчислению реальной заработной платы в товарных рублях позволял в определенных пределах гарантировать обеспечение прожиточного минимума, поддерживать минимальный уровень жизни рабочего.
Механизм действия урезанного хозрасчета и «плана-расписания», государственный контроль над расходованием средств не позволяли наращивать прибыль от реализации продукции для социально-бытовых нужд. Именно поэтому основным источником доходов рабочих оставалась заработная плата. Ее повышение достигалось путем механического увеличения тарифных ставок, рабочего времени, раздвижения тарифной сетки. Зачастую размер заработной платы практически не был связан с конечными результатами деятельности того или иного предприятия. Поэтому вследствие низких норм выработки расходы на зарплату нередко составляли до 100 % себестоимости продукции, которая включала затраты не только на оплату труда, но и на потребленные средства производства.
Образование и его роль в повседневной жизни горожан
Образование населения является фактором, который оказывает значительное влияние на остальные элементы культуры личности, на его ценностные ориентиры, установки, представления. Изучение уровня образованности населения необходимо при анализе его повседневной жизни. По мере повышения школьной подготовки происходит не только увеличение объема знаний, но и сдвиги в нормах, привычках, вкусах, регулирующих повседневное поведение человека. Недаром большевистские власти придавали образованию такое большое значение. Школа в их понимании была не просто местом получения знаний, а местом воспитания нового человека, наделенного социалистическим сознанием.
В свою очередь, это предполагало существование у населения определенного «культурного минимума», поскольку безграмотный человек стоит вне политики. Между тем, большая часть России до начала революции оставалась неграмотной. По данным переписи 1897 г., число неграмотных в стране составляло 75 %. Предпринимавшиеся царским правительством меры, связанные с развитием образовательной сферы (с 1900 по 1915 гг. государственные расходы на эту сферу выросли более чем в 5 раз), не позволили решить существующую проблему. К 1917 г. количество грамотных среди населения не превышало 40 %, а по расходам на народное просвещение в среднем на одного жителя Россия продолжала занимать 15-е (одно из последних в Европе) место. Необходимо добавить, что образование в России носило сословный характер, и было платным. Это обусловливало заметные социальные, национальные и географические различия в уровне грамотности и образования.
В этих условиях главной целью культурной революции в Советской России стала ликвидация неграмотности. 26 декабря 1919 г. Совет Народных Комиссаров принял декрет «О ликвидации безграмотности среди населения РСФСР», который обязывал всех детей в возрасте от 8 до 50 лет обучаться грамоте. В 1920 г. была учреждена Всероссийская комиссия по ликвидации безграмотности, а в 1923 г. - создано массовое добровольное общество «Долой неграмотность». Повсеместное распространение стали получать трудовые школы, важнейшим принципом которой являлась связь обучения с производством. На основе положения ВЦИКа «О единой трудовой школе» (16 октября 1918 г.) создавалась двухступенчатая школа (I ступень - 5-летнее обучение для детей 8-13 лет; школы II ступени создавались на базе 4-7 классов гимназий и коммерческих училищ для детей 13-17 лет с 9-летним сроком обучения)1.
Рождение новой системы образования происходило на фоне закрытия религиозных школ, которые в дореволюционное время составляли подавляющее большинство образовательных учреждений. Так, половина из 13 млн. детей, получивших начальное образование в России до революции (6,6 млн.), училась в церковно-приходских школах.
После революции, в соответствии с Декретом об отделении церкви от государства и школы от церкви, запрещалось преподавание религиозных дисциплин детям до 18 лет. В школах религиозному мировоззрению противопоставлялась система знаний, основанная на марксистском материалистическом учении и принципах активизма, реализма и коллективизма. Активизм означил необходимость более энергичного вмешательства педагога в жизнь ребенка. Согласно принципам реализма, из воспитательного арсенала необходимо было убрать все элементы фантастического и, в первую очередь, религиозного вероучения. Коллективизм предполагал борьбу с любыми проявлениями индивидуализма, поскольку настоящее совершенство, возможно, достигнуть только в рамках коллективного.
