Содержание к диссертации
Введение
Глава I Влияние государственной аграрной политики на сельское хозяйство региона в 1953-1970 гг 42116
1.1. Организационно-хозяйственная реформа колхозно-совхозного сектора 42
1.2. Оленеводство и промысловое хозяйство национальных округов и районов Колымы 55
1.3. Основные направления развития нетрадиционных отраслей сельского хозяйства 79
1.4 Социальные и культурные изменения у коренных народов Северо-Востока 98
Глава II Поиски путей модернизации сельского и промыслового хозяйства в 1971-1975 гг. 117-160
2.1. Основные направления аграрной политики Центра и ее реализация в северо-восточном регионе 117
2.2. Модернизация оленеводства и промыслового хозяйства Чукотского и Корякского национальных округов 124
2.3. Сельское хозяйство центральных районов Камчатской и Магаданской областей в период перехода на индустриальную основу 134
2.4. Адаптация коренного населения в условиях технического переоснащения 146
Глава III Формирование агропромышленного комплекса и его влияние на жизнеобеспечение населения северо-востока в 1975-1985 гг 161-210
3.1. Структурная перестройка сельского хозяйства северовосточного региона, и основные направления аграрной политики 161
3.2. Проблемы развития оленеводства и промыслового хозяйства 169
3.3. Состояние нетрадиционных отраслей сельского хозяйства 184
3.4. Обострение социальных проблем северных сел 196
Заключение 211
Список сокращений 221
Список источников и литературы 222
Приложения 241
- Оленеводство и промысловое хозяйство национальных округов и районов Колымы
- Основные направления развития нетрадиционных отраслей сельского хозяйства
- Модернизация оленеводства и промыслового хозяйства Чукотского и Корякского национальных округов
- Проблемы развития оленеводства и промыслового хозяйства
Введение к работе
Актуальность исследования. Проблема развития сельского и промыслового хозяйства северо-восточного региона является частью всеобщей аграрной истории России XX в., без осмысления которой невозможно глубокое понимание исторического процесса. «Аграрный вопрос», модернизация, промыслового хозяйства на базе советской системы хозяйствования в весьма специфическом регионе позволяет раскрыть взаимосвязи политического управления и производства с одной стороны, производства и социально-культурной динамики - с другой, в условиях продолжающегося хозяйственного освоения Северо-Востока. Устойчивое развитие сельского хозяйства залог социально-экономической и политической стабильности, а также государственной безопасности России.
Исследование разностороннего опыта агропромышленной интеграции в рамках советской системы важно с точки зрения поиска новых форм повышения эффективности северного сельского хозяйства. В исторической ретроспективе нового осмысления требует процесс адаптации коренного населения, происходивший в условиях технической и социальной модернизации сельского и промыслового хозяйства. Изучение этого опыта, имевшего неоднозначные результаты во второй половине XX в., на современном этапе приобретает особую значимость, проблема остается не решенной. Промышленное и сельскохозяйственное освоение региона во второй половине XX в. обострило экологические проблемы. Техногенное воздействие на экосистему в зоне проживания народностей Севера оказывает разрушительное влияние на их среду обитания, систему хозяйства, ведет к утрате традиционного образа жизни. Исторический анализ процесса развития сельского и промыслового хозяйства Северо-Востока России в 1950-х - середине 1980-х гг. вызван целым комплексом актуальных проблем Севера.
Степень изученности проблемы. История изучения советских аграрных отношений имеет богатый историографический багаж в отечественной литературе и выделяется в самостоятельное направление. Вектор расширения знаний по истории аграрной политики совпадает с общей периодизацией историографии советского периода. В историографии проблемы выделяются два периода: советский (с середины 1950-х гг. до 1990-х гг.) и постсоветский (с середины 1990-х гг. по настоящее время). В процессе эволюции советского общества, в отечественной литературе постепенно менялись оценки эффективности сельского хозяйства, но в целом исследователи руководствовались
принципом партийности . На первый план выдвигалась роль партии в достижениях социалистического сельского хозяйства. В истории изучения проблемы историки выделяли общие вопросы межхозяйственного кооперирования, развития материально-технической базы, роли КПСС в подъеме эффективности совхозного производства в 1940-е - 1970-е гг. В 1960 - 1980 - е гг. значительно расширялась тематика проблем по истории аграрной политики, и как следствие, наметился отход от единообразия оценок. Отличительной чертой исследований по аграрной истории стало активное изучение формирования социальной сферы села . Достижением историков являлось их стремление обобщить историографию советского крестьянства. На рубеже 1980-х гг. внимание ученых - историков, экономистов, социологов правоведов - сосредоточилось на изучении производственных связей между сельскохозяйственными и промышленными предприятиями, появились обоснования создания агропромышленных комплексов (АПК) и объединений. В одних случаях авторы (Губин Е.Н., Лоза Г.М, Орлов А.)4 отождествляли эти организационные формы, а в других (Борисов В.А., Гонтмахер В.И., Амбарцумов А.А. и др.) - в каждую из них в отдельности вкладывали самое различное содержание. Дискуссия по проблемам АПК СССР в 1970-
Басюк Т.Л. Организация совхозного строительства. М., 1952; Лоза Г.М. Совхозы за сорок лет советской власти. М., 1957; Ермаков И. А. Совхозы СССР. М., 1957; Богденко М.Л. Совхозы СССР. 1951-1958. М., 1972; М.Л., Зеленин И.Е. Совхозы СССР: Краткий исторический очерк (1917-1975). М., 1976 и др.
Игнатовский П.А. Социально-экономические изменения в советской деревне. М., 1966; Он же. Крестьянство и экономическая политика партии в деревне. М.,1974; Игнатов В.Г. Социально-экономические проблемы индустриализации сельского хозяйства. Ростов-н/Д, 1974; Трапезников СП. Ленинизм и аграрно-крестьянский вопрос. В 2-х т. М., 1974; Тюрина А.П. Социально экономическое развитие советской деревни. 1965-1980. М., 1982; Коваленко Н. И. Организация управления совхозами в СССР (1937-1987 гг.) М., 1988.
Данилов В.П. Проблемы истории советской деревни в 1946-1970 гг.: (Очерк историография) // Развитие сельского хозяйства СССР в послевоенные годы. 1946-1970 гг. М., 1972; Волков И. М. Сельское хозяйство и крестьянство СССР в послевоенные годы в работах советских историков // Проблемы истории современной советской деревни. 1946-1973 гг. М., 1975; Чинчиков А. М. Историография трудового подвига советского крестьянства (1941-1976 гг.) Саратов, 1977; Проблемы истории советского крестьянства. М., 1981 и др.
Губин Е.Н. Пути формирования аграрно-промышленных объединений. М., 1966; Лоза Г.М. Развитие агропромышленных комплексов и объединений // Экономика сельского хозяйства. №. 11. 1971. С. 98-107; Орлов А. Формирование агрокомплекса и организации аграрно-промышленных объединений // Междунар. сельскохозяйственный журнал. 1971. №. 5. С. 8-11; Борисов В. А. Аграрно-промышленные объединения. М., 1972; Гонтмахер В.И. Аграрно-промышленные комплексы. М., 1972; Амбарцумов А.А. Экономические связи промышленности и сельского хозяйства при социализме. М. Изд-воМГУ, 1972.
x - начале 1980-х гг. не выходила за рамки концепции социалистического способа производства, основные положения которой были сформулированы еще в 1930-е гг.
Во второй половине 1980-х и особенно в 1990-е гг. взгляды историков кардинально изменились. В частности, стала признаваться несостоятельность концептуальной трактовки периода «застоя», усилились критические оценки социально-экономических результатов аграрной политики КПСС5. Обобщая исторический опыт советского периода, авторы приходят к выводу о тупиковом пути развития и, о том, что причина кризиса аграрной политики, кроется в самой системе организации производства, построенной на администрировании, тотальном контроле и отсутствии материальных стимулов.
В конце 1990-х - начале 2000-х гг. в отечественной исторической науке начало формироваться новое междисциплинарное направление -экологическая история. Это направление особенно актуально для зоны Севера, где разрушение экосистемы не только вызывает экологические проблемы, но и подрывает традиционный культурно-хозяйственный комплекс коренного населения6.
На региональном уровне процесс развития сельского и промыслового хозяйства северо-восточного региона во второй половине XX в. оказывается наименее изученным. Проблемы аграрной политики на Северо-Востоке России были в основном отражены в работах экономистов и специалистов лесного, рыбного, сельского хозяйства . Историки в
Милосердов В. В. Аграрная политика и проблемы развития АПК. М., 1990; Аграрные отношения: выход из тупика. М., 1991; Мынкин Н.Н. Аграрный сектор экономики СССР: состояние и пути перестройки. М., 1991; Берсенев В.Л. Исторические особенности реформирования аграрных отношений в России. Екатеренбург, 1995; Руденко Л.И. Социальное содержание современной эволюции российского крестьянства. Саратов, 1997.
Бондарев Л. Г. История природопользования (Историческая экология). М., 1999; Зверев А.Т. Историческая экология. М., 1999; Братина СВ., Игнатович И.В., Сарьян Е.Д. Взаимоотношения общества и природы: краткий исторический очерк. М., 1999; Калимуллин A.M. Проблемы экологической истории // Вопр. истории. № 10. 2006. С. 160-164.
Багаев И. Н. Корякские оленеводы // Магаданский оленевод. Магадан, 1960. Вып. 5. С. 40-41; Дзодзиков В.И. Резервы повышения продуктивности оленеводства //Там же. 1963. Вып. 10. С. 4-7; Андреев В.Н. Научно обоснованные перспективы развития северного оленеводства; Макаров В.Г. К вопросу о кочевом и оседлом образе жизни малых народов Крайнего Севера. С.6-7; Попов Г.Р. . Проблема оседания кочевого населения Крайнего Севера и пути ее решения. С. 12-16; Скрабов В.Д. . Организация охотничьего промысла при переходе кочевого населения на оседлость. С. 16-20; Гарусов И.С. К вопросу улучшения условий труда и быта кочевого населения Севера. С. 20-24; Космачев К.П. Роль коренного населения в формировании очагов северной индустрии. Новосибирск: Наука, 1976. С. 31-33 и др.
основном изучали вопросы коллективизации, партийного руководства, советского строительства, образования, здравоохранения, культуры коренного населения Корякского, Чукотского национальных округов в период 1920-х - 1940-х гг. Поэтому аграрная историография региона, отличается крайней узостью исторических исследований.
История изучения советской аграрной политики, особенностей ее реализации в условиях Крайнего Севера развивалась в общем русле устоявшихся взглядов на исторический процесс. Для региональных работ был типичен технократический анализ - акцент делался на изучении эффективности общих вопросов эффективности сельскохозяйственного комплекса. В отличие от работ союзного характера, чаще исследовались отдельные аспекты в узких хронологических рамках. При этом наблюдалось отставание по времени исторических работ, выполненных в рамках методологии исследования отдельных отраслей с основой на формационный метод.
В связи с преобразованием колхозов в совхозы, активно обсуждался вопрос о формах и методах перевода кочевого населения на оседлый образ жизни8. Исторические исследования замыкались в основном на концепцию о некапиталистическом пути развития малых народов СССР, в рамках которой, рассматривались вопросы оседания, культуры, образования и т.д.9 Важная проблема сохранения национальной идентичности чукчей поставлена в работе В.В.Леонтьева10. Для анализа состояния и особенно перспектив развития промышленности, сельского и промыслового хозяйства, трудовых ресурсов, культурного строительства региона в 1970-е гг., важное значение имеет аналитическая, и научная информация, изложенная в статьях С.А. Шайдурова, Н.А. Шило, В.Г. Ботыгина, А. Д. Нутэтэгрыне, Н.И. Кондаурова, З.М. Кузьмина и др.11
Сельское хозяйство Магаданской области. Магадан, 1956.
Кузаков К.Г. Корякские колхозы. П-Камчатский, 1969; Он же. Социализм и судьбы малых народностей Северо-Востока СССР. Магадан, 1981; Нефедова СП. Культурное строительство на Чукотке (1917-1958 гг.) // Из истории промышленного и культурного строительства Чукотки. Труды СВКНИИ ДВНЦ АН СССР. Вып. 39. Магадан, 1971. С. 81-157; Нефедова СП., Бубнис Г.К. Политика партии в социалистических преобразованиях Корякского национального округа // Экономические и исторические исследования на Северо-Востоке СССР. Магадан, 1976. С. 95-105; Бубнис Г.К. О переходе на оседлость коренного населения КНО // Там же. С. 105-116.
Леонтьев В. В. Хозяйство и культура народов Чукотки (1958-1970 гг.). Новосибирск, 1973.
Шайдуров А.С. Развитие и размещение производительных сил Магаданской области в генеральной перспективе // Материалы развития производительных сил Магаданской области (Мат-лы Второго науч. совещ. по проблемам развития и размещения производит, сил Магаданской области 3-5 июня 1968 г.). Магадан, 1969. Т. 1. С. 5-21; Шило Н.А. Основные научные итоги и задачи изучения производительных сил Магаданской области // Там же. С. 21-31; Нутэтэгрынэ А. Д; Кузьмина 3. М. Развитие
Из общего спектра типичных исторических работ следует выделить
исследования У.Г. Поповой по истории эвенов12, которая впервые
поставила под сомнение необходимость организации
сельскохозяйственного производства в форме колхозов и совхозов, подвергла критике некоторые аспекты социальной программы переустройства северных сел. Различные аспекты истории сельского хозяйства Камчатской области затрагивались в публикациях О.П. Воленко, В.А. Забродина, П.П. Полуэктова)13. Особое место в отечественной историографии занимают фундаментальные труды, выполненные под общей научной редакцией чл.- кор. РАН А.И. Крушанова14 и чл.-кор. РАН Н.Н. Дикова15. В них, наряду с вопросами этногенеза и этнической истории исследуется состояние народнохозяйственного комплекса Чукотки. Отмечаются серьезные просчеты в развитии оленеводства и промыслового хозяйства - низкая эффективность применения техники, рост себестоимости и снижение рентабельности, обострение проблемы кадров, снижение темпов жилищного строительства и социально-бытового обустройства тундры. Важные вопросы социальной политики в районах Севера исследованы в работах М.Н. Губогло, А.И. Кузнецова, Ю.Б. Симченко, З.П. Соколовой, Н.А. Тишкова16. В монографии М.И. Куликова17 делается дискуссионный вывод, что чукотская модель социализма является отдельной ветвью государственной формы социализма. Оценки М.А. Куликова о социально-экономическом развитии Чукотки в 1960-1970-х гг. верны по формальным признакам, но не соответствуют реальному положению в сельском и промысловом хозяйстве и социальной сфере.
Важная проблема этнокультурного влияния и взаимоотношений
пушного звероводства // Там же. С. 98-102. Попова У. Г. Эвены Магаданской области. М., 1981.
1 Q
Воленко О.П. Основные направления специализации и концентрации сельскохозяйственного производства Камчатской области. Сб. науч. тр. Камчат. Гос. с/х опыт, станции. П-Камчатский, 1975. 2/3. С. 14-33; Забродин В.А. Основные направления развития сельского хозяйства Крайнего Севера // Развитие сельского хозяйства Сибири и Дальнего Востока. М., 1980. С. 97-104; Полуэктов П. П. Состояние и перспективы развития сельского хозяйства Камчатской области // Сельскохозяйственное освоение Севера СССР. Т. I. Новосибирск, 1973. С. 87-100 и др; История и культура чукчей. Историко-этнографические очерки. Л., 1987; История и культура эвенов. Историко-этнографические очерки. СПб., 1997. История Чукотки с древнейших времен до наших дней. М., 1989. Народы Северо-Востока России. Материалы к серии Народы и культура. М., 1992. Вып. 18. 4.2.
Куликов М. И. Чукотка. Зигзаги истории малых народов Севера. Великий Новгород: НовГУ им. Ярослава Мудрого, 2002.
1 Я
приезжего населения и эвенков исследована в статье В.А. Тураева (2006 г.). Заслуживает внимания вывод автора о том, что под влиянием аграрных преобразований коренным образом изменилась этническая структура эвенков, реформы были проведены в ущерб национальным традициям и хозяйственному укладу жизни. Для выявления общих тенденций и сравнения особенностей развития коренных малочисленных народов дальневосточного региона большое значение имеют работы А.Ю. Завалишина, В.И Бойко, В.И. Михайлова, А.А. Чуркина, А.В. Назарова19 и
др.
Таким образом, исследования проведенные экономистами, этнографами и специалистами сельского хозяйства, лишь эпизодически касаются вопросов истории. Малоизученными остаются вопросы модернизации сельского и промыслового хозяйства на базе государственных хозяйств, стандартизации форм и методов хозяйственной деятельности и социальных последствий ликвидации традиционных мест расселения коренного населения. Проблемы развития оленеводства, морского зверобойного, пушного промыслов и других видов хозяйственной деятельности рассматривались в отрыве от процесса адаптации коренного населения к новым стандартам жизни. Вне поля зрения исследователей остались экологические проблемы. В диссертации делается вывод, что на Северо-Востоке можно говорить, о начальном этапе формирования историографии проблемы как самостоятельного направления в отечественной исторической науке.
Цель исследования диссертационной работы - создание комплексной истории преобразований в сельском и промысловом хозяйстве Северо-Востока во второй половине XX в. и выявление социальных последствий аграрной политики в Чукотском, Корякском национальных (автономных) округах. Достижение цели предполагает решение следующих взаимосвязанных задач:
исследовать влияние политики Центра (этнополитический фактор) на модернизационные процессы в сельском хозяйстве центральных районах Колымы, Камчатки и в Чукотском, Корякском национальных (автономных) округах;
выявить результаты процесса адаптации и роль коренных народов в развитии сельского хозяйства региона.
- определить основные этапы развития сельского и промыслового
Тураев В. А. Ассимилятивные процессы у дальневосточных эвенков // Вестник ДВО РАН. 2006. №3. С. 104-121.
Завалишин А.Ю. Социология региона: Дальний Восток в зеркале социологии. Хабаровск, 2003; Бойко В.И. Социальное развитие народов Нижнего Амура. Новосибирск, 1977; Михайлов В.И., Чуркин А.А. Коренные народы Дальнего Востока. Хабаровск, 1999; Назаров А.В. Среда обитания и здоровье народов Чукотки. М., 2000.
хозяйства северо-восточного региона во второй половине XX в.;
проанализировать характер, динамику системы управления в сельском хозяйстве и степень их влияния на развитие сельскохозяйственного производства;
установить формы и методы стимулирования аграрного сектора в период установления государственной монополии в сельском хозяйстве региона и его перевода на индустриальную основу;
выявить взаимосвязи уровня развития сельского хозяйства с процессом формирования социальной сферы в районах проживания коренного населения северо-восточного региона.
Объект исследования - процесс осуществления советской аграрной политики в России во второй половине XX в.
Предмет исследования - история сельского и промыслового хозяйства Северо-Востока России, а также социально-культурные последствия у коренных народов Севера.
Хронологические рамки исследования охватывают период 1950-х
- середины 1980-х гг. Нижняя граница определяется демонтажем
репрессивной системы и переходом на новые формы бюрократического
управления, а - верхняя началом распада советской системы
хозяйствования. Целостность социально-экономических процессов, и
политическая стабильность этого периода обусловливает хронологию
данного исследования.
Территориальные рамки включают Магаданскую, Камчатскую области, составляющие Северо-Восток России.
Методологическая основа диссертации. Исследование базируется на принципе историзма критической интерпретации источников, систематизации и сравнительном анализе фактов и событий. При подготовке исследования использовался проблемно-хронологический метод, позволивший выявить общегосударственные и региональные особенности реализации советской аграрной политики и ее социально-экономические последствия. Сравнительно-исторический метод дает возможность определить типичные проблемы формирования собственной продовольственной базы и становления АПК Северо-Востока, характерные для всего периода.
Концептуальной основой исследования является теория модернизации. Применение этой теории к анализу истории регионального развития обосновано в работе В.В. Алексеева «Опыт российских модернизаций XVIII-XX веков» (2000), М.В. Ильина «Идеальная модель политической модернизации и пределы ее применимости» (2000), а так же теоретическими положениями Дж. Скотта «Благими намерениями государства» (2005).
В работе использовались методы источниковедческого и
текстологического анализа, в процессе которого были выявлены расхождения и неточности в документах разного уровня.
Важной частью методологического исследования является понятийный аппарат. Термины «традиция», «традиционное хозяйство» рассматриваются как тип общественной жизнедеятельности, уклад жизни и как носитель ценностного начала, мир уникальных феноменов. Традиционное хозяйство - это совокупность хозяйственных феноменов, представляющих собой целостную самоорганизующуюся систему, фактором образования которой является способ природопользования. По
данному вопросу существуют и другие точки зрения . Под понятием «коренное население» в контексте данной работы, подразумеваются только коренные малочисленные народности Севера (КМНС). Понятие «социальная инфраструктура» включает в себя совокупность общих, особых и специфических условий, обеспечивающих рациональную организацию жизни людей, как в трудовых коллективах, так и на определенных территориях.21
Источниковая база. Для решения поставленных задач использован обширный круг опубликованных и архивных источников. В первую группу входят материалы Съездов и стенографические отчеты Пленумов ЦК КПСС, Постановления ЦК КПСС и СМ СССР (РСФСР) по аграрным вопросам, открытые для печати решения Магаданского и Камчатского ОК КПСС и облисполкомов. Эти источники раскрывают цели, которые преследовало государство в освоении Крайнего Севера, позволяют выявить взаимосвязи политики Центра, определить основные принципы советской национальной политики в отношении коренного населения Севера с учетом советских реформ.
Источниковую основу диссертации составляют архивные документы. Основная масса архивных документов вводится в научный оборот впервые. В общей сложности обработано более 800 дел 17 фондов ГАМО, ГАКО, ВАМАПК, ГАЧАО.
Архивные документы подразделяются на три группы.
1. Законодательные и подзаконные документы центральных органов власти и управления. Это специальные постановления ЦК КПСС, СМ СССР (РСФСР) (копии), приказы и распоряжения МСХ СССР (РСФСР), Министерства совхозов РСФСР (подлинники), непосредственно
Павлинская Л. Р., Жжамбалова Р. Г. Становление и развитие хозяйственной традиции на территории Прибайкалья и Забайкалья // Культурные традиции народов Сибири. Л., 1986. С.7-18; Савельева СМ., Полетаев А.В. История и время: В поисках утраченного. - М., 1997; Рыбаков СЕ. О методологии исследования этнических феноменов// Этнограф, обозрение. 2005. № 5. С. 37-68; Намжилова Л.Г., Тулохонов А.К. Эволюция аграрного природопользования в Забайкалье. Новосибирск, 2000.
Тощенко Ж.Т. Социальная инфраструктура: сущность и пути развития. М., 1980.
касающиеся развития сельского и промыслового хозяйства и социальной инфраструктуры региона. К ним относятся распорядительно-уставные документы, регламентирующие внутреннюю структуру аграрного сектора; производственно-отраслевые, отражающие процессы технического переоснащения, формы и методы стимулирования производства, направления развития традиционных и нетрадиционных отраслей; контрольно-ревизионные, содержащие сведения о выполнении планов, акты проверок и т. д. Этот срез документов позволяет проанализировать особенности осуществления аграрной политики, конкретные формы и методы ее реализации в условиях Севера, а так же социально-экономические последствия принятых решений.
Переписка центральных и региональных партийных, советских органов власти и хозяйственных управлений содержат решения центральных, областных и окружных органов власти и управления, а также инструкции, сводные отчетные материалы, аналитические записки, проекты решений, письма, заявки, переписку с союзно-республиканскими министерствами и ведомствами. Среди них особое значение представляет переписка председателей областных, окружных исполкомов с секретарями ЦК КПСС, председателем СМ РСФСР и министрами по хозяйственным и социальным вопросам. Особенность этой группы источников заключается в том, что большинство материалов предназначалось только для служебного пользования, а все, что касалось состояния коренного населения (численность, рождаемость, смертность, образовательный уровень и т. д.), имело гриф секретности. Эти документы отличаются большой степенью достоверности.
Документы внутреннего делопроизводства: протоколы собраний колхозников и рабочих совхозов, первичные, годовые, сводные отчеты колхозов и совхозов, акты ревизий, доклады специалистов о развитии оленеводства, звероводства, рыболовства, промыслового хозяйства, животноводства, птицеводства. Эти материалы представляют наибольший интерес, так как они еще не подвергались «корректировке» вышестоящими органами и отражают реальное положение
На стадии исследования темы изучались дублирующие документы Государственного архива Чукотского автономного округа. В работе использованы некоторые документы Центра хранения современной документации Магаданской области (ЦХСДМО). Приоритет архивных источников в диссертации объясняется тем, что многие аспекты истории сельского хозяйства во второй половине XX в. исследуются впервые.
Для анализа эффективности сельскохозяйственного производства и влияния хозяйственной деятельности человека на экосистему Севера, использовалась специальная литература.
Научная новизна. На основе нового корпуса архивных источников,
посредством сравнительного анализа материалов по сопредельным территориям проведено первое комплексное исследование развития сельского и промыслового хозяйства Северо-Востока России в период начала 1950-х - середины 1980-х гг. Доказано, что формы и методы развития сельского хозяйства в регионе и конечные результаты отраслей, несмотря на специфику Севера, соответствовали советскому хозяйственному опыту. Установлено, что сельское и промысловое хозяйство развивалось волнообразно, пропорционально уровням государственной поддержки, но курс Центра на самообеспечение северовосточного региона продовольствием так и не был реализован. Выявлена взаимосвязь специфических особенностей Севера с эффективностью сельскохозяйственного производства.
Проведенный анализ роли партийно-советских структур управления в процессе реформирования аграрного сектора позволил установить причины кризиса оленеводства, к числу которых относится, прежде всего, игнорирование Центром местной реальности. Впервые в отечественной литературе доказано, что возникновение новых отраслей в структуре сельского хозяйства, являлось отражением изменения национального состава населения. Установлены разные уровни последствий модернизации для коренного и пришлого населения. Доказано, что в процессе технической и социальной модернизации произошло разрушение традиционного образа жизни коренного населения, а новации иной культуры и социалистического образа жизни были восприняты на уровне заимствования отдельных элементов.
Выявлены специфические причины кризиса социальной сферы у коренного населения как следствие вмешательства государства в личную жизнь граждан.
Положения, выносимые на защиту:
Процесс модернизации сельского и промыслового хозяйства Северо-Востока России в 1950-1985 гг. по своим тенденциям, формам, методам и результатам являлся отражением общегосударственной аграрной политики, но имел специфические особенности.
Административно-командная система политического руководства, основанная на монополии государственной собственности, тотальной регламентации и стандартизации развития аграрного сектора, была невосприимчива к новациям и реформированию.
Адаптация коренного населения к новым стандартам труда и быта в условиях модернизации показала, что государственная политика, имевшая благие намерения, привела к деформации общественных отношений в их среде и способствовала разрушению традиционного образа жизни.
4. Полуколониальный метод промышленного и сельскохозяйственного
освоения Северо-Востока, нанес значительный ущерб не только
экосистеме в районах Колымы, Корякин и Камчатки, но и хозяйству
коренного населения, для которого проблемы экологии напрямую были
связаны со средой обитания.
Практическая значимость результатов исследования. Материалы
и выводы могут быть использованы в обобщающих научных трудах и
индивидуальных монографиях по истории Дальнего Востока России, в
лекционных спецкурсах, семинарах, учебных пособиях для высшей и
средней школы, в музейных экспозициях.
Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждалась на заседаниях лаборатории истории, археологии и этнографии, Секции гуманитарных наук СВКНИИ, и Ученого Совета СВКНИИ ДВО РАН. Основные положения работы апробированы в форме докладов на 2-х Всероссийских (Магадан. 1987, 2005 г.) и 5 региональных научных конференциях (Магадан, 1998, 1999, 2004, 2008 г.),
Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения списка использованных источников и приложения в виде табличного, графического и иллюстрационного материала.
Оленеводство и промысловое хозяйство национальных округов и районов Колымы
Для коренного населения Чукотского, Корякского национальных округов и таежных районов Колымы, оленеводство в сочетании с промыслами являлись одним из древнейших видом занятий, определявших уровень его социального и экономического состояния.
В первой половине 1950-х гг. оленеводство и промысловое хозяйство северо-восточного региона находилось в хаотичном состоянии, что являлось прямым следствием коллективизации и репрессивной политики, проводившейся в 1930-е-1940-е гг. Например, в колхозах Магаданской области все основные отрасли общественного хозяйства — оленеводство, пушной, зверобойный промыслы, рыболовство не имели тенденции роста. Как показано в таблице доходы от оленеводства оставались на одном уровне, а выплаты на трудодень носили чисто символический характер. Следует отметить, что даже эти деньги колхозники не получали месяцами, и выживали за счет натурального хозяйства.
В критическом положении находились колхозники Ольского, Иультинского, Анадырского, Провиденского, Чукотского, Среднеканского районов. В колхозах ЧНО из 2692 хозяйств имели оленей 1973, а в Колымских районах из 555 хозяйств эвенов 250 были безоленными.
Система управления оленеводческими колхозами и совхозами, находившимися на огромной территории, оказалась совершенно неэффективной, и хозяйства были предоставлены сами себе. Руководство колхозами со стороны райсельхозуправлений и окружных управлений практически не осуществлялось. Они являлись не органами управления, а трансляционными пунктами. Все мероприятия даже самые ничтожные осуществлялись решениями райкомов КПСС" . В то же время местные партийные и советские органы решали вопросы хозяйственного и бытового устройства шаблонно, без учета природно-климатических условий и особенностей жизни народностей Севера" . Об этом говорили сами управленцы. Критика звучала на закрытых партийных пленумах и конференциях, но сама система партийного руководства и провоцировала подобный стиль управления. Такая ситуация являлась отражением общего положения в стране в период частичного демонтажа тоталитарной системы.
Впервые о бедственном положении оленеводства Северо-Востока было открыто, сказано на межобластном совещании оленеводов в г. Магадане в 1958 г. Выступления руководителей округов, районов, колхозов пестрели выражениями «гибель», «провал», «катастрофа». Отмечалось, что руководители многих районов Чукотского и Корякского округов и области, годами не бывали в колхозах, совхозах, и не знали ничего о жизни, нуждах и запросах людей" . Во всех районах отмечался спад производства и большой падеж оленей. Однако руководители хозяйств не говорили о том, что главной причиной критической ситуации в оленеводстве, является командная система хозяйствования, превращавшая оленеводов в послушных исполнителей. Для примера приведем рассказ оленевода Омрыквута из колхоза «Победа»: «Летовку оленей мы проводили в верховьях хребта Рарыткин и в подножье этого хребта должны были проводить зимовку, там был корм и вода. Вдруг, в то время когда замерзли реки и ручьи, а снега еще не было, правление колхоза приказало перейти моей бригаде на зимовку в совершенно другие места. Пять суток мы гнали стада по безводной местности, десятки голов погибли в пути, остальные олени потеряли упитанность, стали истощенными и слабыми: такую беду зимой не поправишь, а вот сейчас мы видели, какое несчастье нас постигло - по 45 телят получим мы от каждой сотни важенок, матки тощие27. В подобных ситуациях, по вине управленцев, в колхозах и совхозах Магаданской области в 1954 г. погибло 104,8 тыс. оленей, в 1955 г. - 88,2 тыс., в 1956 г. -108,2 тыс., в 1957г. - 85,6 тыс. гол." Проблему оленеводства пытались решить сталинскими методами партийного руководства. В 1955 г. в колхозы Магаданской области было направлено 32 коммуниста, из так называемых «тридцатитысячников». В большинстве колхозов председатели из числа коренных национальностей были заменены членами партии, русскими по национальности, и другими приезжими товарищами29. Эта политическая акция не дала эффекта, более того, ухудшала положение. Оленеводы восприняли это нововведение насторожено, если не сказать неприязненно. По их мнению, «тридцатитысячники» не врастали в колхозную жизнь и не жили общими интересами с колхозниками, создавали впечатление, что они в колхозах как бы повинность отбывают . Это было действительно так. Люди не имели ни специальной подготовки, ни практического опыта работы в оленеводстве. Не зная языка и обычаев, они даже не могли нормально общаться с коренным населением. Отсюда кабинетный стиль управления и полное безразличие к нуждам людей. Сталинский эксперимент периода коллективизации провалился. За три года их деятельности, из 32 председателей, направленных в колхозы, осталось 14 чел. Только за 1957 г. и девять месяцев 1958 г. было сменено 24 председателя колхозов в основном за развал работы, пьянство и финансовые преступления. В конце 1950-х гг. из 55 председателей колхозов лишь 16 чел. были коренной национальности, знавшие тонкости оленеводства и специфику Севера, в то время как в 1954 г. их было 36 чел. Таков был результат политического решения, направленного на усиление партийного руководства в сельском хозяйстве и отказа от опыта оленеводов-практиков.
Реорганизации 1953-1958 гг. парализовали всю систему снабжения оленеводства и промыслового хозяйства. В оленеводческие бригады на Чукотке и в Корякском округе прекратился завоз предметов первой необходимости. В дефиците были медные котлы, чайники, посуда, соль, спички, печки, гвозди, кровельное железо, боеприпасы, оружие и т.д.
Одним из главных критериев стабильного состояния отрасли является численность оленей. В 1950-1957 гг. поголовье оленей в КНО, за исключением рыболовецких колхозов сократилось с 193,4 тыс. гол, до 120,2 тыс. гол. Производство оленьего мяса в 1953-1956 гг. снизилось с 18 240 ц до 10 957 ц, а себестоимость возросла с 228 руб. до 252 руб. Были районы, где оленеводство по существу было ликвидировано. Например, в Карагинском районе на 1 января 1958 г. имелось 4369 гол, в то время как 1942 г. их было 21 571 гол.34 Одной из главных причин упадка оленеводства на Камчатке являлось директивное планирование увеличения мясопоставок. В 1951 г. совхозы, имея 66 тыс. гол. оленей сдали государству 9,8 тыс. ц мяса, а в 1955 г, при снижении поголовья до 45 тыс. поставки возросли до 12,8 тыс. ц33. Чтобы выполнить план, директора совхозов забивали даже племенных оленей. Только с 1956 г. Камчатская область получила возможность самой планировать мясосдачу с учетом роста поголовья, и тогда положение несколько стабилизировалось.
Основные направления развития нетрадиционных отраслей сельского хозяйства
Нетрадиционный для районов Крайнего Севера сектор сельского хозяйства стал развиваться в центральных районах Камчатки и на Колыме в конце 1920-х - начале 1930-х гг., в период подъема промышленного освоения региона, который сопровождался резким увеличением пришлого населения. Традиционный, для коренного населения рацион питания не соответствовал потребностям приезжих, привыкших к другим видам продуктов. В районах Колымы свирепствовала цинга. От недоедания вольнонаемные рабочие и заключенные болели дистрофией, брюшным тифом и т.д. Например, в 1939 г. из-за нехватки продовольствия, норма хлеба была 200 гр. в сутки, а на приисках СГПУ, заключенные вместо дневной нормы, получали на руки по 100 гр. муки, которые они разбалтывали в воде. Продовольственные кризисы от случались в 1947-1949 гг. и в 1952 г. когда сгорели склады «Колымснаба». Поэтому развитие молочного животноводства и овощеводства являлось жизненной необходимостью.
Для организации товарного производства молока, картофеля и овощей имелись некоторые естественные предпосылки. Центральные и южные районы Камчатского полуострова являлись единственным, и по-своему уникальным местом на Северо-Востоке, где существовали наиболее благоприятные условия для развития сельского хозяйства. Природа и климат Петропавловского, Мильковского, Усть-Камчатского и Большерецкого районов способствовали развитию молочного животноводства и земледелия. В то же время, из-за резких перепадов температур и частых заморозков эти районы относились к зоне риска. Средняя продолжительность безморозного периода в Болынерецком районе составляла 90-116 дней, в Елизовском - 96, Мильковском - 64 дня. Почвы Камчатки вулканического происхождения с пахотным слоем 6-12 см. были крайне бедны питательными веществами и подвержены быстрой эрозии .
В Магаданской области были свои особенности. Сложность природных факторов и большая протяженность с севера на юг определяла наличие четырех природных зон: арктической полярной пустыни, тундровой, лесотундровой и таежной. Земли были малопригодны для развития нетрадиционных отраслей сельского хозяйства. В наиболее благоприятной по климату равнинной Магаданской зоне, глубина почвенного слоя составляет 50-80 см. и очень редко 150-200 см. При разработке верхнего термоизоляционного слоя происходит явление термокарста: линзы, провалы, опускание почвы и т.д. Безморозный период длится 85-135 дней. В горных районах Среднеканской зоны теплый период в среднем составляет 130 дней, но ранневесенние и даже летние заморозки сокращают его до 30-40 дней. Академик В.Л. Комаров совершенно справедливо отмечал: «Чтобы сделать Камчатку настоящей земледельческой страной, надо ни больше, ни меньше, как осушить Охотское море, этот естественный холодильник, подавляющий камчатское лето своим близким соседством . Эту характеристику в полной мере можно отнести и к территории Магаданской области.
В досоветский период все попытки царской администрации заставить население Камчатки заниматься земледелием и животноводством потерпели неудачу . В годы гражданской войны население северо-восточного региона, главным образом занималось наиболее доходными занятиями — добычей рыбы и пушного зверя, извозом, контрабандой. Сельское хозяйство было заброшено90.
Толчком для развития нетрадиционных отраслей стало решение XVI съезда ВКП(б) о создании в северных регионах крупных продовольственных баз для снабжения населения занятого в промышленности. В 1953 г. в Петропавловском, Мильковском, Усть-Камчатском и Большерецком районах имелось 37 сельскохозяйственных колхозов, 5 овощеживотноводческих совхозов, 4 МТС и 74 подсобных хозяйства предприятий и организаций. В районах Колымы, имелось 5 совхозов, 16 многоотраслевых колхозов, и более 300 небольших подсобных хозяйств развивавших молочное животноводство и овощеводство. Продукция колымских хозяйств, предназначалась только для вольнонаемного населения.
Смена вектора социально-экономической политики в 1953 г., новые задачи, формы и методы освоения Северо-Востока, приток населения, которое отличалось иной культурой питания, стали активно влиять и на аграрную политику. Разнообразие свежих продуктов и необходимое в ней соотношение отдельных веществ, являлось важнейшим фактором нормального питания и адаптации приезжающих на Север. Однако население региона снабжалось в основном сухим молоком, замороженным мясом и консервами. Например, в 1960 г. потребление плодоовощных консервов на душу населения в РСФСР составляло 13 банок, по Дальнему Востоку - 34, в Магаданской и Камчатской областях - 98 банок91.
Основным направлением сельскохозяйственного производства являлся определенный Центром курс на обеспечение населения продуктами питания собственного производства. Начало этой политики относится к 1930 г., когда его апробировали на Камчатке. Такая установка, по естественным, и другим причинам, была невыполнима, но, тем не менее, последовательно осуществлялась Центром на протяжении второй половины XX в. В 1950 г. на Камчатке были разработаны мероприятия подъема сельского хозяйства полуострова. Планировалось довести в 1955 г. норму потребления приближенную по ряду видов продуктов до общесоюзной - по картофелю до 130-150 кг, овощам - 100 кг, молоку - до 120-130 кг, мясу до 18 кг.92 Однако, уже в 1953 г. управленцам на местах стало ясно, что планы нереальны. Общественное производство сельскохозяйственной продукции не только не возрастало, но имело тенденцию к снижению.
Модернизация оленеводства и промыслового хозяйства Чукотского и Корякского национальных округов
Состояние традиционных отраслей сельского хозяйства Севера во многом зависит от природно-климатических условий и исторического опыта людей, который накапливался и передавался из поколения в поколение. В годы девятой пятилетки оленеводство и промысловое хозяйство подверглись серьезным испытаниям. 1971-1974 гг. были крайне неблагоприятными для развития оленеводства. Пастбищные территории Беринговского, Иультинского, Чукотского, Провиденского, Анадырского районов неоднократно покрывались гололедными образованьями. Из 68 млн.га, в зиму 1971/72 г. - 22 млн. га, 1972/73 г. - 28 млн. га, 1973/74 г. - 30 млн.га.
Гололед охватил всю прибрежную зону от 50 до 200 км. и, более вглубь, поразив 22 из 27 оленеводческих хозяйств округа и стал природным катастрофическим фактором для производственной деятельности коренных народов Северо-Востока.
В 1971 г. непроизводительные отходы оленей в совхозах Магаданской области превысили 130 тыс. гол. на 45% больше, чем в 1970 г. В декабре 1972 г. в прибрежных районах округа в результате резкого потепления, выпадения осадков на оленьих пастбищах образовался гололед, в зоне которого оказалось 101 стадо общей численностью 223 тыс. оленей . В хозяйствах Чукотского и Провиденского районов погибло от 30 до 60%) основного поголовья. В совхозах «Полярник», «Возрождение», «Маяк Севера», «Ударник», «Заря коммунизма», «50 лет Великого Октября», «Герой труда» ущерб только от падежа оленей составил 2,1 млн. руб. Прибыль от оленеводства в 1973 г. снизилась до 6,2 млн. руб. против 15,3 млн. руб. в 1970 г., а уровень рентабельности упал до +48%"". Одиннадцать оленеводческих совхозов стали убыточными. Общий экономический ущерб превысил 15 млн. руб." Это сразу сказалось на результатах. Если в 1968-1970 гг. среднегодовое производство оленины составляло 11,5 тыс. т, то в 1971-1973 гг. - 10,6 тыс. т. Себестоимость 1 ц. возросла со 110 руб. в 1970 г. до 145 руб., а рентабельность оленеводства, при реализационной цене 194 руб./ц снизилась до + 30% .
В этих условиях стремление руководителей и специалистов выполнить планы любой ценой привело к тому, что они встали на путь сокрытия истинного положения дел в совхозах, очковтирательства и приписок24. Эта практика была не нова, но в годы восьмой пятилетки она была не так заметна на фоне успехов и пропагандистской шумихи. В отдельных случаях применялись карательные меры. Так, в 1971 г. за приписки был привлечен к уголовной ответственности директор совхоза «Пионер», а факты подобной деятельности были вскрыты в восьми совхозах. Например, в совхозе «40 лет Октября» на 1 января 1972 г. было приписано 2290 оленей, в совхозе «Новый путь» - 1290. Совхозы «Буксунда» и «Турваургин» по отчетам имели высокие показатели развития оленеводства, «однако при проверке оказалось, что просчет оленей не проводился, а отчитались цифрами, взятыми с потолка».
В 1975 г. в совхозе «Энмитагино» была вскрыта недостача 4 тыс. оленей, в совхозе «Полярник» - 8 тыс. По фактам потерь оленей не всегда оформлялись документы служебного расследования, и часто не применялись меры воздействия на виновных26. Кроме выговора по партийной линии, директора не понесли никакой ответственности.
Большие потери оленей «без вести», управленцы объясняли плохой организацией труда оленеводов и низкой дисциплиной . Действительно, в оленеводстве проявились новые черты, которые ранее встречались крайне редко. Например, обычным явлениям стал забой оленей пастухами в тундре для кого угодно и сколько угодно. В оленеводческих бригадах процветало пьянство, которое организовывали сами «специалисты» совхозов. Например, в 1973 г. в совхозе «Пионер», и ряде других фиксировалось систематическое приобретение для оленеводов водки, а затем завоз ее в оленеводческие бригады" . Как ни парадоксально, но таким способом пытались удержать оленеводов в бригадах. Результат такой новации - роспуск стад, несвоевременные перегоны оленей, прекращение окарауливания и отстрела волков, формализм в зоотехнической работе, повсеместные случаи самовольного выезда бригадиров и пастухов на центральные усадьбы, бесцельных разъездов по бригадам вездеходов и тракторов29. Ситуация стала предметом особой озабоченности директоров совхозов на экономических совещаниях рабочих совхозов в 1971-1972 гг. (материалы носят разрозненный характер).
Проблемы развития оленеводства и промыслового хозяйства
В 1976-1985 гг. оленеводство по-прежнему оставалось ведущей отраслью сельского хозяйства Северо-Востока, дававшей до 60% мясозаготовок. Главным направлением развития оленеводства являлся поиск путей повышения его эффективности. В совхозах стали внедрять новые методы улучшающие продуктивность оленей. В бригадах отказались от формирования нагульных стад, и перешли на предубойную подкормку оленей комбикормом и солью. Выбраковку и формирование товарных гуртов из каждого стада проводили непосредственно перед сдачей заготовителям. Для получения большего количества телят повышалось маточное поголовье до 55-60%. С 1976 г. для защиты от подкожного овода, животных стали обрабатывать иностранными препаратами системного действия — «Байтекс» и «Фентион». Эффективность действия достигала 95-100%. Для их применения в хозяйствах Чукотки имелось 188 механических опрыскивателей ОМП «Олень» и 168 ручных, установленных на тракторах и вездеходах. По отчетам, обработка и лечение оленей носили регулярный характер и охватывали почти 100% поголовья. В некоторых хозяйствах (совхоз «40 лет Октября») в виде эксперимента, при убое оленей нейтрализовали электрическим током.
В 1979 г. в совхозе «Марковский» возобновились работы по отвергнутой в конце 1960-х гг. программе «Рантарин». Специалисты предлагали прекратить перегоны (до 250 км) оленей на стационарные убойные пункты, и создать передвижные. Оленеводы стремясь уложиться в определенные договором сроки часто форсировали перегоны, и олени теряли до 7-10 кг. живого веса. В таежной зоне проводились попытки изгородного содержания оленей. Ориентация на новые методы давали определенные результаты, но в основном в племенных хозяйствах. В целом в оленеводстве продолжался спад. В совхозах росли непроизводительные потери, которые объяснялись то гололедом, то волками, то отравлением грибами, то потерями без вести или приписками прошлых лет15. Среднегодовая сохранность поголовья и выход телят па 100 январских оленей оставались на уровне 1971-1975 гг. — 88% и 68% соответственно.
Уже в 1977 г. в материалах коллегии производственного управления сельского хозяйства Магаданского облисполкома отмечалось, «что коллегия обеспокоена сложившейся тяжелой обстановкой в оленеводческих совхозах ЧНО»16. В результате неблагоприятных погодных условий в январе-марте 1977 г. в хозяйствах Чукотского, Провиденского районов погибло более 10 тыс. оленей. Здесь же, с 17 по 22 мая во время пурги, в зону которой попало 28 стад, замерзли 15 тыс. новорожденных телят. Управленцы ничего об этом не знали, т.к. не имели постоянной связи с совхозами. Требования по организации учета и отчетности выполнялись часто формально, с большими нарушениями. Например, в совхозах «Буксунда», «Полярник», «Челбанья», «Победа», им. I Ревкома Чукотки, им. Жданова и других укоренилась порочная практика роспуска стад. Не изменилась к лучшему ситуация в зоотехнической и ветеринарной работе. Количество убыточных оленеводческих совхозов увеличилось с 3 в 1970 г. до 14 из 39 в 1977 г. Непроизводительные отходы оленей постоянно возрастали и в конце концов приняли катастрофические размеры. В совхозах Чукотки в 1976-1980 гг. они в среднем в год составляли более 96 тыс. гол.
Диаграмма построена на основе источника: История Чукотки. М.: Мысль, 1989. С. 396. В диаграмме показано, что с 1981 г. в оленеводстве проявилась устойчивая тенденция сокращения основного поголовья, роста непроизводительных отходов оленей. Закупки мяса оставались на уровне 1975— 1980 гг. В целом по Магаданской области в годы восьмой пятилетки пало, затравлено, потеряно 506 тыс. гол., в девятой - 643 тыс. гол, в десятой - 604 тыс. гол., в одиннадцатой - свыше 640 тыс. гол. За двадцать лет отходы оленей в Магаданской области превысили 2,5 млн. гол., Систематически уменьшалось поголовье в Чукотском и Провиденском районах. В 1979 г. по сравнению с 1970 г. поголовье оленей в хозяйствах Чукотского района уменьшилось на 35,5%, производство мяса на 72%. В совхозах Провиденского района при сокращении оленей на 8% производство мяса сократилось на 60%18. Тенденция спада охватила оленеводство и в Корякском автономном округе. В 1978 г. оленеводческие совхозы недополучили 185 тыс. руб. прибыли»1 , а в 1979 г. передовые совхозы «Корфский», «Таловский», «Полярная Звезда», «50 лет СССР», «Тигильскии» оказались на грани экономического краха. Местные руководители были вынуждены перевести Совхоз «Корфский» на особый режим кредитования. Себестоимость 1 ц оленьего мяса в совхозах КНО возросла со 109 руб. в 1975 г. до 138 руб. в 1980 г., в совхозах Магаданской области - со 145 руб. до 162,4 руб."
