Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. «ПРОВИНЦИАЛЬНЫЕ» САМОЗВАНЦЫ СМУТНОГО ВРЕМЕНИ XVII ВЕКА 38
1.1. «Царевич Петр» 40
1.2. «Астраханские царевичи» 83
1.3. Лжедмитрий III 91
1.4. Иван Дмитриевич 105
1.5. Отголоски самозванчества в первые десятилетия после Смуты 112
ГЛАВА 2. ОТРАЖЕНИЕ САМОЗВАНЧЕСТВА В ОБЩЕСТВЕННОЙ МЫСЛИ ПЕРВОЙ ТРЕТИ XVII ВЕКА 122
2.1. Отображение самозванчества в документальных источниках первых десятилетий XVII века 124
2.2. Публицисты первой четверти XVII века о первых русских самозванцах 138
2.3. Самозванческое движение времени Смуты в летописании 1610-1620-х гг. 172
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 194
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ 199
- «Царевич Петр»
- «Астраханские царевичи»
- Отображение самозванчества в документальных источниках первых десятилетий XVII века
Введение к работе
Актуальность темы исследования: Анализ феномена самозванчества весьма важен для понимания сути глубинных социальных процессов, протекающих в средневековой России. За понятием самозванчества - явления, встречающегося с тех пор, как существует человечество и не исчезнувшего по сей день, - стоит не только история массовых выступлений в рамках социального протеста, но также и сложный психологический феномен, присущий русской ментальности, которая в выражении данного явления несколько отличается от других. Большой интерес к этому явлению обнаружился уже в эпоху его возникновения, что подтверждается внушительным объемом публицистических произведений, написанных во время Смуты и вскоре после нее. Изучение природы самозванчества существенно важно для постижения процесса становления общественного сознания и позволяет глубже понять его характерные особенности, поскольку появление самозванцев способствовало осознанию народом своей роли в, государстве.
Степень изученности проблемы. Говоря об историографии проблемы провинциального самозванчества, следует отметить, что историки не уделяли специального внимания этому вопросу. Но хотя специальных работ по данной тематике нет, сведения по этой проблеме содержатся в трудах, где анализируются события Смуты. Круг источников и исследований по тематике диссертации вполне достаточен для выявления некоторых особенностей провинциального самозванчества в России начала XVII века. Судьбы самых известных русских самозванцев - Лжедмитрия I и Лжедмитрия II - довольно часто и подробно излагаются историками, зато сюжеты о провинциальном самозванчестве как о явлении, глубоко характерном для этой эпохи, позволяющем проникнуть в ее сущность, остаются зачастую вне поля зрения ученых.
4 Тем не менее исследователи порой приводят некоторые факты о
деятельности провинциальных «лжецаревичей»; наряду с этим предприняты
попытки осмысления самого феномена самозванчества, предложена и
своеобразная типология самозванцев, анализируется механизм их действий
(подчиненный в основном единой схеме). Труды по теме можно разделить на
две группы: первая содержит конкретно-исторический материал, вторая -
посвящена осмыслению самозванчества в свете общественной мысли.
Первые из известных нам сведений о провинциальных лжецарях приведены в исторических произведениях В.Н.Татищева. Труды этого ученого энциклопедического размаха фактически являются первыми научными историческими работами. В его главном историческом труде «История Российская» изложение доведено до середины XVI века, В.Н.Татищев приводит сведения и о царствованиях Михаила Федоровича и Алексея Михайловича. В «Истории...» говорится о холопе Василия Елагина Илье, который впоследствии был избран казаками «царевичем» и получил имя Петра Федоровича У В.Н.Татищева мы находим интересные известия об отправке правительством Василия Шуйского, наученного опытом Лжедмитрия І, в Польшу послов с просьбой не оказывать помощи «царевичу Петру», если тот обратится туда за поддержкой1. Лаконично говорится о взятии Тулы (где находился в то время Петр Федорович) Василием Шуйским осенью 1607 года и состоявшейся ранее битве на р.Пчельне. В Туле же, по сообщению В.Н.Татищева, Петр был повешен. Ученый упоминает об «астраханских царевичах», датируя их появление 1608 годом.
В сочинениях М.М. Щербатова мы встречаем гораздо более детальные описания деятельности Петра (о котором в историографии вообще говорится куда больше, нежели о других провинциальных самозванцах). Ученый
1 Татищев В.Н. История Российская. М.;Л., 1966.Т.6.С.301.
5 сообщает о том, что казаки нашли «Петра» и провозгласили его
«царевичем», придумав легенду о том, что сын Федора Ивановича происками
Бориса Годунова был подменен девочкой; но тут же подчеркнуто, что эта
легенда обрела мало сторонников (надо сказать, что создание подобной
легенды - неотъемлемое звено в модели действий самозванцев). У
М.М.Щербатова мы находим несколько явных преувеличений (например, что
«Петр» требовал возвращения родительского престола). По материалам
Иностранной коллегии Щербатов сообщает, что самозванец отправил послов
в Польшу с просьбой о помощи. М.М. Щербатов рассказывает и о трех
астраханских царевичах, появившихся, по его расчетам, в 1606 году, заметив,
что они собирались поддержать Тушинского вора. Пишет ученый и о
доставке к Лжедмитрию II донскими казаками, принявшими решение
присягнуть этому «вору», самозванца Федора, называвшего себя Дмитрием
Ивановичем; он тут же был убит .
Автор «Истории Государства Российского» также вскользь пишет об
Илейке и его злодеяниях: поджогах, «грабежах3. Н.М.Карамзин также
сообщает об обращении Петра к Сигизмунду III и согласии поляков принять
послов «царевича», утверждается, что Сигизмунд всерьез был готов иметь с
ним дело. Походя Н.М.Карамзин упоминает битвы на Пчельне, Восме,
описывает осаду Тулы. Со страниц «Истории Государства Российского»
Илейка предстает перед нами довольно значимой фигурой в событиях 1607
года. Называя Астрахань «гнездом мелких самозванцев» и причисляя
Новгород к местам их появления (по его словам, здесь обнаружился новый
2 Щербатов М.М. История Российская от древнейших времен. СПб.,1904.Т.7.Ч.2.
3 Карамзин Н.М. История Государства Российского.СПб.,1997.
Т.12.С.558.
6 .,
Дмитрий: «...третий или четвертый...»), автор категорично
обвиняет их в невзгодах того времени.
В труде С.М.Соловьева практически нет историографических оценок, но содержатся известия практически обо всех самозванцах, действовавших на арене Смуты. Довольно обстоятельно ученый рассказывает о «Петре». С.М.Соловьев также приводит имена других самозванцев, действовавших на этом этапе Смуты: после казни Лжепетра и до появления астраханских царевичей в Москву к Лжедмитрию казаки привели еще одного сына Федора Ивановича, затем в Астрахани появляются Август, Иван (скорее всего, это был один человек, носивший двойное имя - Иван-Август), Лаврентий (тоже Иванович), а в южных городах появляются еще до десятка царевичей («сыновей» Федора Ивановича). В «Истории России...» есть сведения и о самозванце заключительного периода Смуты - Лжедмитрии III, которого С.М.Соловьев называет «последним вором» (он появился в марте 1611 года)4.
Н.И.Костомаров сообщает о царевиче Петре некоторые факты биографии, историю превращения в казака, а затем - в «царевича». Н.И.Костомаров полагает, что появление Илейки причинило больше вреда-«воровскому делу», чем пользы, т.к. в головы ожидавших появления Дмитрия закрались глубокие сомнения, когда вместо Дмитрия Ивановича им предложили неизвестного до тех пор Петра. Царевичей, появившихся позже в Астрахани и в «польских юртах», историк не считает сколько-нибудь серьезными соперниками второму Димитрию, призрак которого уже нависал над Россией, являя собой куда более страшную угрозу. Н.И.Костомаров
4 Соловьев СМ. Соч.: В 18 кн.М.,1989.Кн.4.Т.8.
7 вкратце упоминает и о самозванцах последнего этапа Смутного времени:
«псковском воре» Матюшке и сыне Марины Мнишек Иване Дмитриевиче5.
Из труда Г.И.Перетятковича, посвященного истории колонизации Поволжья, можно узнать о характере формирований вольного казачества, к которым принадлежали все провинциальные самозванцы. Исследователь рассказывает о социальном и этническом составе «воровских шаек» в Поволжье6, и хотя в целом работа охватывает XVII- XVIII вв., она содержит немало данных о разбойнических движениях в Поволжье в Смутное время начала XVII века.
В.О.Ключевский признавал самозванчество «хронической болезнью государства». Называя пресечение династии и появление первого Лжедмитрия поводами к Смуте, он не считает их определяющими ее факторами, указывая на значимость внешних явлений, вызвавших эту социальную катастрофу7.
С.Ф.Платонов пишет об избрании Петра Федоровича и преступных действиях, совершенных его многочисленным войском. В «Очерках» С.Ф.Платонова перечислены также имена «царевичей», появлявшихся в Астрахани и в «юртах» на Поле (всего их насчитывается 12). Сына Марины Мнишек и Лжедмитрия II С.Ф.Платонов также рассматривает в качестве самозванца. С.Ф.Платонов упоминает и о приходе (точнее, о приведении
5 Костомаров Н.И. Смутное время Московского государства в начале XVII
столетия: 1604-1613 гг. М., 1994.
6 Перетяткович Г. Поволжье в XVII и начале XVIII века (Очерки из истории
колонизации края). Одесса, 1882. С.25.
Ключевский В.О. Русская история. М., 1993. Кн.2.
8 казаками), самозванца Федьки с «Поля» в 1607 году8. Позднее С.Ф.
Платонов называл самозванщину одним из общепринятых «способов
оформления» революционного выступления9.
Краткие, но интересные заметки относительно провинциальных самозванцев встречаются у П.Пирлинга, отметившего, что, по некоторым данным, сын Марины Мнишек Иван Дмитриевич был отдан на попечение Сигизмунда III и Льва Сапеги, после чего он был помещен в виленскую иезуитскую коллегию. Автором изложены обстоятельства деятельности Марины Мнишек и Ивана Заруцкого, стремящихся посадить на престол Ивана Дмитриевича, но неудачно выбравших для этого время, поскольку, как замечает П.Пирлинг, «время самозванщины и казацкого своеволия уже клонилось к концу10. В отдельной статье о переписке Карла IX с самозванцами П.Пирлинг сообщает о том, что шведский король 27 февраля 1611 года отправил послание к Дмитрию Ивановичу. Как пишет ученый, «после убиения одного и перед появлением другого», что подтверждает заинтересованность шведов в самозванцах на российском троне и доказывает возможность сношений между Лжедмитрием III и шведским королем (хотя это письмо так и осталось без ответа).
Работа выдающегося русского философа Н.А.Бердяева «Судьба России. Опыты по психологии войны и национальности» помогает осознать особенности русской ментальности, без чего трудно понять массовость
8 Платонов С.Ф. Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI-XVII
веков. 5-е изд. М., 1995. С.214.
9 Платонов С.Ф. Смутное время. Очерк истории внутреннего кризиса и
общественной борьбы в Московском государстве XVI и XVII веков. Пб., 1923.С.92.
Пирлинг П. Исторические статьи и заметки. СПб., 1913. С.67.
антигосударственных выступлений и умонастроение русского человека,
видевшего в интересах окружавшего его сообщества свои собственные, в силу убеждения, что коллектив все сделает для его нравственного здоровья и не ставившего перед собой цель стать дисциплинированной личностью11, хотя подобная установка в конце Смутного времени несколько видоизменилась в сторону большей политической сознательности каждого члена общества.
Ю.В.Готье, именуя провинциальных самозванцев проходимцами, акцентирует внимание на том, что никто никогда не думал, что власть этих «государей» может быть сколько-нибудь действительной. Несомненна сакральность царя в средневековый период, и в этой связи Ю.В.Готье отмечает, что существование лжецаревичей превращало величественный
1 О
облик правителя в «опошленный призрак» (впрочем, этому образу все же удалось сохранить свою божественность). По мнению исследователя, они были всего лишь легко управляемым орудием в глазах поддерживающих их социальных слоев.
А.А.Гераклитов, считавший отряды провинциальных царевичей обычным подбором случайных товарищей, гулящих людей, полагал, что единственной целью казаков при избрании Илейки «царевичем» был грабеж. Наряду с Илейкой А.А.Гераклитов упоминает и об астраханских лжецарях, которые отправились к Лжедмитрию II летом 1608 года. Исследователь подчеркивает, что казаки крепко держали самозванцев в своих руках13.
11 Бердяев Н.А. Судьба России. Опыты по психологии войны и национальности. М., 1918. С.74.
Готье Ю.В. Смутное время: Очерк истории революционных движений начала XVII века. М.,1921.С. 103.
Гераклитов А.А. История Саратовского края. Саратов, 1923.
Исследователь истории нижегородского ополчения
П.Г.Любомиров утверждает, что присяга «подмосковных» казаков Сидорке (Лжедмитрию III) с полной ясностью показывает их «воровскую» направленность, ранее завуалированную иллюзией о радении за общее дело в борьбе против иноземцев. Его выводы перекликаются с заключением С.Ф.Платонова о полной противоположности интересов земщины и казачества. Но далеко не все пожелали присягнуть Сидорке как «ведомому вору». Иван Дмитриевич также расценивается П.Г.Любомировым как претендент на московский престол, но исключительно номинальный, т.к. за ним стоял Заруцкий, хотевший править государством.14.
Почти все провинциальные самозванцы не были самостоятельны в своих действиях, ими «управляло» поддерживавшее их казачество. В наибольшей степени это относится к «невольному» самозванцу Ивану Дмитриевичу. Сведения о его судьбе можно почерпнуть главным образом из трудов, рассказывающих о И.М.Заруцком: таковым, например, является исследование В.Н.Бернадского о мятежном атамане, где детально описывается заключительный этап авантюры казачьего атамана и Марины Мнишек15.
В очерке, посвященном политическим толкам в царствование Михаила Федоровича, где С.В.Бахрушин ставит перед собой задачу выявить направление тогдашней политической мысли, находят отражение
Любомиров П.Г. Очерк истории нижегородского ополчения 1611-1613 годов. М., 1939.
15 Вернадский В.Н. Конец Заруцкого // Уч. зап. Ленингр. гос.пед. ин-та им. А.ИГерцена. 1939. Т.19. С.88.-128.
политические легенды, которые сопровождают жизнь царей, и исследуется отношение к царю в государстве16.
В 1949 году И.И.Смирнов издал одну из значительных работ о крупнейшем движении начала XVII века - «Восстание И.Болотникова». В монографии И.И.Смирнова детально воссозданы события этого восстания. Здесь наиболее последовательно рассмотрены казачьи движения «Петра Федоровича» и астраханских «царевичей». И.И.Смирнов освещает масштабы восстания, формы борьбы, идеологию восставших. Сравнительно с другими исследователями автор привлекает наиболее широкий круг источников. «Царевича Петра» И.И.Смирнов называет наиболее ярким представителем мятежного казачества. В оценке ученого провозглашение этих «царевичей» является отражением представлений «угнетенных масс» о хорошем царе, в чем состоит коренное отличие провинциальных самозванцев от Лжедмитрия I и Тушинского вора17.
В ракурсе первой крестьянской войны в России В.И.Корецкий анализирует и движение казачьего самозванца «царевича Петра». Исследователь утверждает, что восставшие не имели определенной программы, их требования выдвигались стихийно, по ходу действий. Автором затрагивается вопрос об отношениях Лжедмитрия I и «царевича Петра». По заключению В.И.Корецкого, Лжедмитрий пригласил «царевича Петра» с войском в Москву, ибо нуждался в силе, которая помогла бы ему
16 Бахрушин СВ. Труды по источниковедению, историографии и истории России эпохи феодализма. М., 1987
Смирнов И.И. Восстание Болотникова: 1606-1607. М., 1951.
12 противостоять боярству18. Из исследования В.И.Корецкого можно
также сделать вывод о том, что в Смутное время недовольные сами
выдвигали «царевичей», которые не имели притязаний на престол. К
подобным «царевичам» можно причислить и Федора Федоровича, который
появился под Брянском (о нем автор лишь упоминает).
В документальном очерке, посвященном самозванцам XVII - XVIII вв., С.М.Троицкий дает весьма нетрадиционную оценку «царевичу Петру», называя его незаурядной личностью и' талантливым воином. Сравнивая «царевича» с обоими Лжедмитриями, С.М.Троицкий объявляет его «активным вожаком антифеодальной войны». Относительно «астраханских царевичей» Ивана - Августа, Лавра и Осиновика, а также десятка других «царевичей», появлявшихся в то время в России, автор затрудняется с определением их роли, задаваясь вопросом, были ли они политическими авантюристами, соперничавшими с Лжедмитрием II, или предводителями повстанческих формирований с антибоярской направленностью19.
Единственной специальной работой о провинциальных самозванцах, появлявшихся на заключительном этапе Смуты, является статья П.В.Седова «Лжедмитрий III». Автор, привлекая не использовавшиеся ранее источники, вывезенные в Швецию в 1617году, задается целью выявить происхождение самозванца, изучить его биографию, выявить круг его сторонников. Показавшись сначала народу спасителем от иноземцев, Лжедмитрий III постепенно начинает действовать как разбойник, что не могло не отразиться
Корецкий В.И. Формирование крепостного права и первая Крестьянская война в России. М.,1975.С256.
19 Троицкий СМ. Самозванцы с России XVII-XVIII веков // Вопросы истории. 1969.
№8.
13 на численности его приверженцев, которая начинает неуклонно
уменьшаться, - заключает исследователь20.
В казацком движении в поддержку «царевича Петра» А.Л.Станиславский усматривает яркую антиправительственную окраску на фоне веры в «доброго царя». Описав события 1611-1612 годов, автор, рассказывая о Лжедмитрии III и Иване Дмитриевиче, все же не видит человека, достойного стать авторитетным предводителем казаков, что, по его мнению, ослабляло их ряды21. Казаки не оставляли надежды на воцарение своего государя, но незавершенность формирования сословной структуры и отсутствие руководителя не позволило им осуществить свои намерения; Лжедмитрию III и Заруцкому как представителю Ивана Дмитриевича эта задача оказалась не по силам, полагает ученый.
Рассматривая уровень политогенеза, на котором стояли казачьи сообщества в начале XVII века, А.Ю.Дворниченко приходит к выводу, что они не являлись сложившимися государствами, являясь лишь вторичной формой государственности. Автор также анализирует отношения внутри подобных сообществ и взаимоотношений с государством22. И.Л.Андреев разделяет классификацию самозванцев, предложенную Н.Я.Эйдельманом, выделяя «верхнее» и «нижнее» самозванчество, а также рассматривает
Седов П.В. Лжедмитрии III // Вопросы истории Европейского Севера. Петрозаводск, 1993. С.ЗЗ.
21 Станиславский А.Л. Гражданская война в России XVII века: казачество на
переломе истории. М., 1990. С.45.
22 Дворниченко А.Ю. Первые Романовы и демократические традиции русского
народа (к истории ранних казачьих сообществ) // Дом Романовых в истории России. СПб.,
1995.
14 народную, мифологизированную парадигму царского поведения,
акцентируя внимание на том, что соблюдение самозванцем всех
представлений о поведении истинного государя являлось залогом его
успеха23.
Согласно Р.Г.Скрынникову, «царевич Петр Федорович» сам выдумал историю своего спасения, следовательно, он самостоятельно решил выступить в роли царевича. Р.Г.Скрынников думает, что Лжепетру было значительно труднее, чем Лжедмитрию I, расположить к себе дворянство в силу своего происхождения, почему он прибегал к кровавому террору24. Опровергая доводы В.И.Корецкого, Р.Г.Скрынников отмечает, что именно Петр первым начинает раздавать земельные пожалования и титулы (причем автор указывает, что это было исключительно прерогативой царя). Как представляется историку, появление Лжедмитрия III в Пскове могло всерьез повредить земскому движению. С утверждением на троне законного царя резко ужесточилась политика правительства в отношении самозванцев, чем и объясняется жестокая расправа с «воренком» Иваном Дмитриевичем.
«Царевич Петр»
К провинциальным самозванцам мы причисляем прежде всего «царевича Петра», действовавшего в 1606-1607 годах. Биография «Петра» до нас дошла в виде его показаний, зафиксированных после того, как его вместе с И.Болотниковым захватили в Туле. Оказалось, что его настоящее имя — Илья, а родился он в г.Муроме (отсюда и его прозвище - Муромец). Но Илейке также приписывали звенигородское происхождение, и род его деятельности определяли как гончарное мастерство5. В ПЛ «Петру Федоровичу» приписывается нижегородское происхождение, а основная арена его действий, согласно этому источнику, - Путивль6. Илейка оказался незаконнорожденным сыном Ивана Коровина, который, очевидно, относился к социальным «низам». Даже если говорить о муже его матери Ульяны Тихоне Юрьеве, который был посадским торговым человеком7, то очевидным является низкое происхождение самозванца. (Но не все оценивали одинаково социальную принадлежность будущего «царевича», М.Мнишек и вовсе называла его боярским сыном . Отец Петра велел Ульяне принять постриг после его смерти9. Но вскоре, по словам Ильи, умирает и мать, ставшая в стенах монастыря Улитой. Оставшись сиротой, Илья отправился в путь, который в конечном итоге приводит его на Терек в качестве казака. Однако относительно состава семьи Ильи Коровина имеются и другие сведения, дошедшие до нас в актовом материале, идущие вразрез с собственными показаниями Петра. Принимая их в расчет, можно заключить, что он не был так одинок, как следует из его рассказа. Отправляя в Крым Степана Ушакова с тем, чтобы тот собрал всю имеющуюся информацию о самозванцах (Расстриге и Петре), царское правительство общеизвестным полагает тот факт, что у Ильи жива мать, есть сестры и жена, и все они состоят «в черных пашенных людех»10. Даже при условии, что это заявление верно, оно не имеет большого значения, поскольку если будущий «Петр Федорович», действительно, оставил свою семью, назад он больше не вернулся.
«Астраханские царевичи»
Гибель Лжепетра никак не содействовало искоренению самозванчества, и вскоре появляются новые «провинциальные самозванцы». Из грамоты Лжедмитрия II мы узнаем про Ивана Августа, Лаврентия, Петра, Федора, Клементия, Савелия, Семена, Василия, Ерофея, Гаврилу, Мартына180. Лжедмитрий II отправил в понизовые города и в «польские юрты» своих приспешников, чтобы те, найдя воров, «били их кнутом», а затем отправили в тюрьму до его указа181. Возможно, так и произошло, т.к. больше известий о них не встречается. В любом случае крайне маловероятно, чтобы они успели предпринять что-нибудь серьезное. Но этот факт весьма показателен с позиции «повального» распространения самозванческой интриги. В НЛ сообщается о приводе к Лжедмитрию II донскими казаками самозванца Федора Федоровича. Согласно этому источнику, «вор, который назывался Дмитрий царевич», убил Федора под Брянском182. У М.М.Щербатова объясняется появление Федора таким образом: «...в сии нещастные времена, пользуяся бунтом народа, легко было каждому последователей себе приобресть», потому и появляется Федор, но донские казаки, по словам автора, были готовы оказать помощь стародубскому самозванцу, что они и сделали, приведя к нему самозванца, который был незамедлительно казнен183. Как отмечал В.И.Корецкий, Федор Федорович пришел к Лжедмитрию II под Брянск с трехтысячным войском. Поначалу «стародубский вор» оказал почести своему «племяннику», который сообщил, что недавно побывал на войне (т.е., как заключает историк, принимал участие в восстании Болотникова), но, дождавшись подкрепления из
Польши, Лжедмитрий, уже не нуждавшийся в помощи казачьего отряда, казнил своего мнимого родственника184. Вряд ли казаки могли привести самозванца, дабы его обличить. Скорее всего они действовали по разработанному сценарию: выбрали «царевича», пришли с ним к «истинному государю» с целью предъявления своих требований, в расчете на то, что те будут выполнены. После казни «лжецаревича» казаки, вероятнее всего, примкнули к Лжедмитрию II . С.Ф.Платонов датирует данное событие 1607 годом185. Скорее всего, это произошло в самом конце этого года (когда началась осада Брянска) или уже в начале следующего года.
Однако были и более удачные «проекты» выдвижения самозванцев. Речь идет о так называемых «астраханских царевичах». «Летопись о многих мятежах» сообщает об Иване Августе, именовавшего себя сыном царя Ивана, Осиновике, мнимом сыне царевича Ивана и Лаврентии, «сыне» Федора Ивановича186. Отличительная черта этих трех самозванцев в том, что они действовали сообща в силу общности интересов их сторонников.
Отображение самозванчества в документальных источниках первых десятилетий XVII века
Отношение к самозванчеству выражали прежде всего актовые материалы. Их анализ позволяет сделать некоторые выводы о взглядах на этот социо-культурный феномен. В грамотах проводится идея Божьего возмездия, согласно которой появление самозванца - кара за прегрешения. Согласно Уложению 1604 года, появление самозванца несло в себе страшную угрозу гибель государства и введение латинской веры. Переход на сторону Лжедмитрия I, совершенный казаками, расценивается царем Борисом Годуновым и главой церкви патриархом Иовом, от лица которых написана грамота, как шаг на пути к гибели царства и церкви. Аналогичное обвинение ложится и на плечи служилых людей, не выполнивших свой долг и не явившихся на службу6. Таким образом, в Смутное время изначальна крайне негативная оценка самозванца и его сторонников. Такое чудовищное посягательство на священное место государя люди не сумели объяснить иначе, как Божьим наказанием. По словам бояр, отправивших грамоту об убийстве Лжедмитрия I и воцарении Василия Шуйского, сам Бог дал знать о том, что Лжедмитрий - самозванец («всем людям его воровство и еретичество объявил»7). В «окружной» грамоте царя Василия Шуйского говорится, что избавление от Лжедмитрия означало «отведение» Богом своего гнева, именно поэтому он открывает его умысел8. В царской грамоте от 24 апреля 1607 года сообщается о том, что смерть первого самозванца - вполне достоверный факт, но говорится и о смуте в «украинных городах», поскольку в то время до правительства уже дошли слухи об Илейке - «Петре Федоровиче». В грамоте содержится требование о предоставлении всех сведений, связанных с «царевичем», если таковые имеются. Здесь же объясняется причина появления «царевича Петра»: казаки и беглые холопы, (объединенные в категорию «воров»9) доподлинно узнав о смерти Расстриги, «за свое многое воровство бояся царского величества опалы», назвали выходца из своих рядов «царевичем Петром».
