Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Организационно-функциональная структура местных органов политической полиции
1.1. Губернские жандармские управления в начале XX века: состав и функции 25
1.2. Место и роль охранных отделений в системе местных органов политической полиции 62
1.3. Процесс становления и механизм функционирования Поволжского районного охранного отделения 98
Глава II. Основные направления организации розыскной деятельности местных органов политической полиции
2.1. Организация внутренней агентуры 138
2.2. Служба наружного наблюдения как источник осведомления политической полиции 178
2.3. Специфика производства перлюстрации местными органами политической полиции 213
Заключение 235
Список использованных источников и исследований 243
- Место и роль охранных отделений в системе местных органов политической полиции
- Процесс становления и механизм функционирования Поволжского районного охранного отделения
- Служба наружного наблюдения как источник осведомления политической полиции
- Специфика производства перлюстрации местными органами политической полиции
Введение к работе
Актуальность темы исследования определена рядом факторов. Во-первых, органы политической полиции традиционно играли значимую роль в механизме функционирования государства. Необходимость научного анализа организационно-функциональной структуры органов политической полиции и их деятельности на местах представляется одним из важных моментов исследования государственных институтов дореволюционной России. Детальное изучение принципов функционирования местных учреждений политического сыска позволяет проследить реализацию принимаемых правительством мер по стабилизации внутриполитической ситуации в стране и дать объективную оценку степени их результативности.
Во-вторых, несмотря на относительно большое количество исследований, посвященных истории центральных органов политической полиции, в историографии рассмотрены лишь отдельные аспекты их деятельности, преимущественно в связи с исследованием истории революционных партий. Изучение местных органов политической полиции позволит выявить не только основные направления их деятельности, но и уточнить механизм взаимодействия между различными учреждениями политического сыска, степень эффективности и роль в структуре государственных органов рассматриваемого периода.
В-третьих, актуальной остается необходимость разрушения стереотипов в оценках и подходах к исследованию органов политической полиции, бытующих в литературе. Как утверждает, например, по вопросу градации секретных сотрудников политической полиции профессор Ю. Реент, «классификация, однажды употребленная… тиражируется ныне зачастую без всякого на то основания».
Предметом исследования является организационно-функциональная структура и приемы работы губернских жандармских управлений, охранных и районных охранных отделений в Саратовской и Самарской губерниях.
Объектом исследования является система политического сыска в Саратовской и Самарской губерниях в 1902–1914 гг.
Историографию темы условно можно разделить на три хронологических периода: дореволюционный (конец XIX в.–1917 г.); советский (до начала 1990-х гг.); современный (постсоветский). Соответственно с предложенной периодизацией историография темы построена по тематико-хронологическому принципу с указанием региональных особенностей каждого из выделенных периодов.
Характерной чертой дореволюционного периода является отсутствие чисто научных исследований. Интерес к теме политической полиции зачастую был вызван практическими мотивами, что определило утилитарный характер рассмотрения данного вопроса. Авторами публикаций чаще всего становились полицейские чиновники и юристы. Со второй половины XIX в. начинают издаваться учебные пособия по полицейскому (административному) праву. Среди авторов таких изданий можно выделить юристов И. Н. Белявского, В. Ф. Дерюжинского, И. Т. Тарасова, И. И. Янжула, которые пытались структурировать по мере накопления научные знания о работе полицейских органов, что особенно ценно для воссоздания механизма функционирования учреждений охранительного свойства. Некоторые черты исторического исследования прослеживались лишь в обобщающих очерках, издание которых приурочивалось к юбилейным датам, но они носили описательный характер. В начале XX в. появляются публикации, затрагивающие правовой аспект полицейской деятельности органов внутренних дел, среди которых выделяется статья П. Е. Щеголева в журнале «Былое».
После Февральской революции 1917 г. было создано несколько комиссий: Комиссия по разбору дел Департамента полиции, Комиссия по обеспечению нового строя и Чрезвычайная следственная комиссия Временного правительства. Исследования, проводимые членами комиссий, также зачастую носили утилитарный характер, так как целью этих работ была дискредитация царского правительства. Тем не менее, заметный вклад в изучение деятельности политической полиции внесли такие исследователи, как А. Волков, В. Б. Жилинский, В. Я. Ирецкий, А. Красный, М. А. Осоргин, П. Пильский, С. Б. Членов и др.
До середины 1920-х гг. тема находилась на пике актуальности: появилось много исторических исследований, затрагивающих вопросы функционирования учреждений политического сыска, в том числе и местных, а также работ, посвященных приемам и методам борьбы охранительных учреждений с революционным движением. Интерес представляет работа, созданная в 1924 г. совместными усилиями русского эсера Г. Зильбера и французского социалиста Ж. Лонге, в которой рассматриваются приемы агентурного наблюдения, применяемые политической полицией с конца XIX по начало XX в. Г. Зильбером затронута тема взаимоотношений Азефа и Лопухина, которую также активно разрабатывал Б. Николаевский.
В советской историографии 1930–1950-х гг. отмечается полное отсутствие исследований, затрагивающих проблемы политической полиции. Тема находилась под негласным запретом, кроме вопроса о зубатовщине. Публикацией архивных материалов учреждений царской секретной полиции занимались в основном спецслужбы СССР, но сборники документов зачастую не подлежали оглашению и были предназначены для внутреннего использования. В целом публикации и учебные издания были ориентированы на исследование истории партии большевиков. Данная тема рассматривалась только на основе марксистко-ленинской методологии. Местные исследователи изучали на местных архивных материалах события двух революций с позиции партии большевиков.
В конце 50-х–начале 60-х гг. XX в. наблюдается некоторое смягчение в области цензуры, начинает проявляться тенденция к возобновлению изучения истории государственных учреждений царской России, в том числе и органов политической полиции. Большой вклад в исследование данной тематики внес П. А. Зайончковский. Он наметил новые подходы к изучению политических институтов Российской империи. В его монографиях, затрагивающих некоторые направления деятельности Министерства внутренних дел и Департамента полиции, приведены данные по кадровому составу жандармских управлений, рассмотрен процесс становления и развития института урядников и т.д. Исследования Зайончковского носили общероссийский характер и не касались региональной специфики. Продолжателем идей Зайончковского был Н. П. Ерошкин, который в рамках исследования государственных институтов царской России, рассматривал проблемы структуры и функциональных особенностей политической полиции, формы и приемы ее работы.
Продолжали свои исследования и краеведы. Например, М. М. Шмуккер в работе, посвященной истории г. Вольска Саратовской губернии начала XX в., охарактеризовал деятельность руководителей местного жандармского пункта, методы их работы, озвучил фамилии некоторых агентов.
В 70-е гг. XX в. интерес к охранительной системе Российской империи проявили юристы, например, Р. С. Мулукаев, А. В. Хохлов. Несмотря на то, что приоритетным объектом изучения для них являлась уголовная полиция, не остались без внимания и некоторые аспекты функционирования политической. Так, Р. С. Мулукаев затрагивал вопросы структуры, приемов и методов деятельности политической полиции, причины принятия правовых актов, на основе которых действовали учреждения политического сыска, функциональных различий губернских жандармских управлений и охранных отделений.
Исследованием деятельности общей и политической полиции занимался Д. И. Шинджикашвили. Автор, опираясь на большую источниковую базу, попытался охарактеризовать правовые аспекты функционирования, основные направления деятельности местных органов политической полиции, предложил свою классификацию секретных сотрудников. Отдельное исследование он посвятил становлению и функционированию Департамента полиции, а также определению роли центральных органов политической полиции в структуре государственных учреждений Российской империи. Правоведческий характер имеет исследование А. Н. Ярмыша, посвященное политической полиции Российской империи, в котором некоторое внимание уделено и местным органам политического сыска. Научный интерес исследователя к местным учреждениям политической полиции подвиг его к изданию работы о функционировании охранительной системы в Донском регионе.
1980-е гг. характеризуются всплеском интереса к теме политической полиции. В это время состоялась защита нескольких диссертаций, в основном при Московском историко-архивном институте, где сложилась целая школа, изучающая данную тему под руководством профессора Н. П. Ерошкина: Л. И. Тютюнник – о начальном периоде существования Департамента полиции до 1904 г. и З. И. Перегудовой – о его последних годах. В диссертационных работах А. А. Миролюбова, Ю. И. Овченко и А. Е. Скрипилева рассматриваются некоторые общие положения функционирования охранительных органов: деятельность центральных учреждений, место политической полиции в системе органов Министерства внутренних дел.
При появлении работ обобщающего характера сохраняется интерес и к отдельным аспектам деятельности политического сыска, и к борьбе революционных партий с охранкой. Так, о борьбе партии большевиков с агентами политической полиции пишут А. П. Кознов, Б. К. Эренфельд, Н. Н. Анисимов. Методы борьбы политического сыска с революционным движением рассматриваются в отдельных работах З. И. Перегудовой. Забегая вперед можно сказать, что крупнейшим исследованием политической полиции начала XX в. стал обобщающий труд З. И. Перегудовой «Политический сыск России, 1880–1917».
В это время выходит большое количество работ о противодействии Департамента полиции деятельности революционных партий, что косвенно помогает выявить степень эффективности работы политической полиции. При этом борьба революционных организаций с охранкой рассматривается как в центре, так и на местах.
С начала 1990-х гг., вместе с переизданием мемуаров и исследований 20-х гг., выходят в свет труды современных российских авторов, в которых можно проследить два направления в методологическом аспекте. Продолжают изучение темы многие исследователи, сохранившие преемственность советской историографии в оценках деятельности ДП и общих взглядах на государственные органы дореволюционной России. Другой подход, появившийся в 1990-е гг. подразумевает рассмотрение органов политического сыска как институтов государственной власти, а их деятельность – непременным условием любого внутриполитического курса. Ряд новых документов, ставших доступным историкам, также позволяет более объективно оценивать методы и результаты работы органов политического сыска в борьбе с антиправительственным движением. В конце 1990-х г. В. В. Романов публикует ряд работ, в которых, на основе новых архивных источников Симбирской губернии, исследует деятельность политической полиции в провинции.
В современной историографии превалирующим остается рассмотрение истории органов политического сыска через совокупность отдельных, порой весьма узких, вопросов. Например, перлюстрацию писем, как прием охранки для выяснения объективного настроения масс, рассматривает В. С. Измозик и косвенно Т. А. Соболева. Новый взгляд на противостояние боевой организации партии социал-революционеров и охранки представлен в работе Р. А. Городницкого. Э. Ф. Макаревич обратился к личностям выдающихся организаторов сыска разных стран и эпох. В дореволюционной России это – С. В. Зубатов, А. В. Герасимов, В. Ф. Джунковский. Исследованию политичесого террора, его предпосылок и борьбы с ним посвящены работы О. Будницкого, Л. Г. Прайсмана, А. И. Суворова. Тематическим трудом стал сборник статей «Жандармы России», в котором нашли отражение вопросы перлюстрации, приемов наружного и внутреннего наблюдения. В 2006 г. издана работа И. Симбирцева, в которой он, анализируя структуру центральных органов политического сыска, пытается переосмыслить причины крупных провалов сотрудников полицейских учреждений, приведших, по его мнению, к убийству Александра II и П. А. Столыпина. К сожалению, книга не снабжена библиографией, в связи с чем сложно определить степень научной обоснованности выводов автора.
Борьба политического сыска с революционным движением получила освещение и в трудах зарубежных историков. Например, издание и анализ документов по теме политической полиции дореволюционной России осуществил профессор Иллинойского университета Д. Дейли. В 1998 г. Дейли выпустил монографию, посвященную характеристике деятельности органов политической полиции России в 1866–1905 гг., в которой приходит к мнению о том, что данные учреждения являлись неотъемлемым атрибутом самодержавного государства. Исследованием российской политической полиции занимались и другие иностранные историки.
На современном этапе сформировались различные подходы к изучению данной темы. Интерес исследователей к совокупности вопросов организационной структуры, кадрового состава и деятельности политического сыска позволяет рассматривать данное учреждение как самостоятельный государственный институт дореволюционной России. Несмотря на появление в последние годы ряда диссертационных работ, направленных на исследование местных органов политического сыска, остаются неизученными определенные аспекты организации и функционирования учреждений политической полиции в провинции. Например, слабо представлены вопросы разграничения компетенций местных охранительных учреждений, особенности их взаимодействия, практика подотчетности центральным учреждениям, а также кадровая политика с учетом региональной специфики и т.д.
Цель исследования: опираясь на широкую и разнообразную источниковую основу, исследовать механизмы функционирования местных органов политической полиции с 1902 по 1914 г.
Для достижения поставленной цели в работе решались следующие задачи:
раскрытие сущности организационно-функциональной структуры губернских жандармских управлений, охранных и районных охранных отделений (в том числе исследование кадрового состава, финансирование и характера соподчиненности);
определение места и роли охранных отделений и жандармских управлений в системе местных органов политической полиции;
выявление форм межведомственного взаимодействия органов политического сыска на местах с аппаратом губернатора, прокурорским надзором и общей полицией;
рассмотрение процесса становления и механизма функционирования районного охранного отделения;
анализ организации приемов получения информации политическим сыском, характеристика специфики внутренней, внешней агентуры и перлюстрации;
оценка степени влияния личностного фактора в руководстве политическим сыском на местах;
анализ региональных аспектов активизации деятельности политической полиции в Саратовской и Самарской губерниях в связи с особенностями развития революционного движения.
Источниковая база диссертации. Для исследования деятельности местных органов политического сыска большую роль играют неопубликованные и опубликованные источники. Это делопроизводственные материалы, источники личного происхождения, в том числе опубликованные в периодической печати.
Большую значимость для данного исследования имеют архивные материалы, зачастую впервые введенные в научный оборот. Они представлены документами из 19 фондов семи государственных архивов – Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Государственного архива Самарской области (ГАСамО), Государственного архива Саратовской области (ГАСО), Пугачевского филиала Государственного архива Саратовской области (ПФГАСО), Вольского филиала Государственного архива Саратовской области (ВФГАСО), Государственного архива новейшей истории Саратовской области (ГАНИСО), Информационного центра УВД Саратовской области (отделение спецфондов), а также фондов краеведческих музеев в Вольске и Балаково Саратовской области.
Значимыми для данного диссертационного исследования являются материалы, содержащиеся в фондах Государственного архива Российской Федерации. В частности это фонд 102 «Департамент полиции Министерства внутренних дел» и фонд 110 «Штаб отдельного корпуса жандармов», в которых сосредоточен материал не только центрального, но и местного значения в виде отчетов, донесений с мест, а также ответная реакция на них руководства в виде циркулярных распоряжений.
Основной упор в исследовании сделан на анализ документов двух областных архивов – Самарского и Саратовского. Среди фондов этих архивов большой информативностью обладают фонды 53 «Саратовское губернское жандармское управление» (ГАСО) и 468 «Самарское губернское жандармское управление» (ГАСамО), содержащие материалы местных губернских жандармских управлений. Данные фонды содержат политические обзоры и сведения о революционных организациях, политических происшествиях в Саратовской и Самарской губерниях, о привлечении к судебной ответственности лиц за антиправительственную пропаганду и распространение революционной литературы. В названных фондах отложились также приказы и циркуляры начальников Отдельного корпуса жандармов и Департамента полиции, дела по дознаниям, сведения о поднадзорных, дневники секретных сотрудников и т.д. Деятельность помощников начальников Саратовского и Самарского губернских жандармских управлений нашла отражение в фондах 54 «Помощник начальника Саратовского губернского жандармского управления в Саратовском и Аткарском уезде», 55 «Помощник начальника Саратовского губернского жандармского управления в Вольском, Хвалынском и Кузнецком уезде», 56 «Помощник начальника Самарского губернского жандармского управления в Новоузенском уезде», 1089 «Помощник начальника Самарского губернского жандармского управления в Николаевском уезде» ГАСО и 472 «Помощник начальника Самарского губернского жандармского управления в Самарском и Бузулукском уездах» ГАСамО. В этих фондах собраны материалы о политической обстановке в уездах, приказы по управлению и оперативные распоряжения, а также сведения о нижних чинах жандармских пунктов в уездах. Некоторые материалы удалось обнаружить в филиалах ГАСО: в фонде 63 ВФГАСО «Помощник начальника Саратовского губернского жандармского управления в Вольском, Хвалынском и Кузнецком уезде» и фонде 7 ПФГАСО «Николаевская уездная почтово-телеграфная контора. Документы общего делопроизводства», а также в фондах краеведческих музеев в Вольске и Балакове Саратовской области.
Сведения о создании и функционировании охранного отделения содержатся в в фонде 57 ГАСО «Саратовское охранное отделение». Фонд состоит по большей части из переписки по вопросам надзора и розыска, запросов о политической благонадежности разных лиц, сводок данных наружного наблюдения за лицами, принадлежащими к революционным организациям, а также из фотодокументов, находящихся, к сожалению, в ограниченном доступе. Фонды 469 «Самарское районное охранное отделение» ГАСамО и 51 «Поволжское районное охранное отделение» ГАСО являются прямыми продолжателями один другого, так как учрежденное в 1906 г. Поволжское районное охранное отделение было расположено в Самаре, а в 1909 г. перенесено в Саратов. Фонд 469 содержит обзорные материалы по политическим организациям Самары, больше розыскного свойства, в фонде 51 содержатся более обширные сведения о политической ситуации в Поволжском регионе, а также финансовые и кадровые отчеты, послужные списки филеров и сотрудников.
Значимый пласт источников содержится в фонде 1281 ГАСО «Документальные материалы по ликвидации дел Саратовского губернского жандармского управления при Саратовском губернском общественном комитете», представляющем коллекцию документов об организации работы по привлечению к ответственности личного состава бывших жандармских органов Саратовской губернии; и фонда Р-507 «Саратовский губернский революционный трибунал», в котором содержится переписка с прокурорами Саратовской судебной палаты, окружных судов и тюрьмами по розыску и аресту лиц, непосредственно работавших или сотрудничавших с органами политического сыска и обвинявшихся в политических преступлениях. В фонде 199 «Саратовская областная комиссия по сбору и изучению материалов по истории партии большевиков» в ГАНИСО содержится некоторый материал об агентах и провокаторах политического сыска Саратова. Фонд 81 «Губернское управление рабоче-крестьянской милиции административного отдела Саратовского губернского исполкома 1917–1930 гг.» из отдела спецфондов Информационного центра УВД Саратовской области содержит ряд ходатайств о восстановлении в правах гражданства СССР бывших полицейских служащих как по Саратову, так и по уездам.
Источники личного происхождения представлены мемуарами. Их можно разделить на два блока, границей между которыми выступает личное отношение к роли политического сыска в России начала XX в. Наиболее ценный материал можно почерпнуть из воспоминаний бывших руководителей Департамента полиции и его органов: директора Департамента А. Т. Васильева; начальника Санкт-Петербургского охранного отделения, генерал-лейтенанта А. В. Герасимова; начальника Московского отделения, генерал-майора П. П. Заварзина; командира Отдельного корпуса жандармов, генерала В. Ф. Джунковского; начальника дворцовой агентуры, полковника А. Спиридовича; командира Отдельного корпуса жандармов, генерала П. Г. Курлова. Особый интерес представляют воспоминания руководителя Саратовского охранного отделения А. П. Мартынова. Несмотря на определенную субъективность в освещении многих явлений борьбы политической полиции с революционным движением, мемуары позволяют получить более полное представление о руководителях политического сыска, а также о работе возглавляемых ими органов политической полиции.
Вторая группа представлена воспоминаниями некоторых бывших сотрудников охранки, перешедших на сторону большевиков. Богатый материал можно почерпнуть на страницах организованного В. Л. Бурцевым журнала «Былое», где печатались воспоминания бывших агентов, филеров, перлюстраторов; в мемуарах автора журнала, в воспоминаниях видных большевиков, в том числе – Н. К. Крупской. Общей чертой воспоминаний является их крайняя субъективность, что требует критического к ним отношения.
Делопроизводственные материалы частично опубликованы. Это преимущественно издания инструкций и циркуляров Департамента полиции и МВД, регулирующих различные стороны деятельности политического сыска. В 2006 г. вышел в свет сборник документов, посвященный методам оперативной деятельности политической полиции. Форма целенаправленного тематического собрания документов различного характера – нормативного, обзорно-аналитического, оперативно-розыскного, позволяет, в частности, исследовать проблему использования политической полицией агентуры, во всей полноте. Отдельные сборники документов стали издаваться в последние несколько лет различными учебными заведениями юридической направленности.
Среди публикаций можно выделить комментированные собрания документов: сборник «Большевики: документы по истории большевизма», подготовленный к печати в 1918 г., в котором, помимо секретных документов политической полиции, также есть статьи об агентах; дана подборка документов, посвященных заграничной агентуре, с анализом и комментариями С. Г. Сватикова, В. К. Агафонова. В 1917 г. М. А. Цявловский, член Московской организации РСДРП, опубликовал отчет начальника Московского охранного отделения о деятельности учреждения, а также представил список лиц, являвшихся секретными сотрудниками в 80-е гг. XIX в.
В целом комплексный анализ разных групп источников и исторических исследований позволяет проследить процесс развития организации политической полиции на местном уровне, уточнить некоторые уже сформулированные в литературе положения, а также за счет неопубликованных архивных материалов обозначить и решить не возникающие до сих пор вопросы.
Хронологические рамки исследования. Работа охватывает период с 1902 по 1914 г. Начальная граница хронологических рамок связана с учреждением новых органов – охранных отделений, призванных заниматься исключительно политическим розыском. Конечные рамки обусловлены двумя факторами. Во-первых, началом Первой мировой войны, привнесшей свои коррективы в характер деятельности политической полиции России, которой пришлось бороться не только с антиправительственным движением, но и военным шпионажем. Кроме того, претерпела изменения и структура политической полиции на местах. В 1913 г. были ликвидированы охранные отделения, а в 1914 г. – районные охранные отделения, руководящие центры политического розыска в регионах. Таким образом, вся борьба с революционным движением вновь была сосредоточена в руках губернских жандармских управлений.
Необходимость анализа приемов работы политического сыска в динамике заставила не ограничиваться поставленными рамками в ряде вопросов. Например, внедрение агентуры в войска накануне войны, прекратилось к 1915 г., на что нельзя было не обратить внимания.
Географические рамки исследования соответствуют территориям современных Саратовской и Самарской областей и определены несколькими факторами. Во-первых, подразделения политической полиции в Саратовской и Самарской губерниях имели географически и структурно обусловленные связи, что позволяет выделить эти губернии в самостоятельный регион исследования. Также необходимо подчеркнуть, что центр координации руководства политическим розыском в масштабах Поволжского региона – районное охранное отделение, первоначально был создан в Самаре, а в 1909 г. был передислоцирован в Саратов.
Во-вторых, в деятельности местных революционных организаций двух соседних губерний было немало общего, что приводило порой к попыткам координации совместных действий.
Анализ борьбы политической полиции с революционным движением в масштабах региона позволит выявить соотношение субъективно-объективных факторов и их роль в этой борьбе.
Методологическая база исследования основана на системном подходе к рассмотрению исторических процессов, при котором объекты действия этих процессов изучаются в совокупности и с учетом взаимовлияния их друг на друга. В данном случае местные органы политического сыска являются одной из составляющих структур, участвовавших в глобальных исторических процессах, происходивших в России в начале XX в. – борьбе царского правительства за сохранение власти и революционной оппозиции за уничтожение существующего государственного строя. Усовершенствование функциональных обязанностей, структуры и приемов деятельности политической полиции происходило под влиянием развития революционного движения, которое, в свою очередь, отвечало на новые условия борьбы модернизацией собственных методов.
Следование микроисторическому подходу позволило рассмотреть объект исследования изнутри, учитывая специфику региона, выявить внутренние закономерности развития политического сыска, а также взаимосвязи местных органов политической полиции с административными, судебными и полицейскими структурами на местах. Совокупность единичных факторов в развитии исторических явлений, в частности, политического сыска в провинции, позволяет рассмотреть объект исследования во всем многообразии и максимально приближенно к объективности. Целостная и реалистичная картина исторического процесса складывается из множества взаимосвязанных явлений микроисторического характера.
В исследовании использован историко-сравнительный метод изучения, что позволило выявить и сопоставить как общие принципы деятельности политической полиции, так и региональную специфику органов политического сыска на местах, рассмотреть их деятельность в общей системе политического розыска Российской империи. Проблемно-хронологический метод определил структуру исследования, в которой тематические локальные комплексы информации выстроены системно и хронологически. Исследование построено на принципе историзма, который предполагает единство и непрерывность исторического процесса, а также изучение конкретного явления согласно исторической обусловленности, то есть в исторически сложившихся условиях существования объекта исследования. Источниковый анализ проводился согласно принципам объективности и критического подхода. Субъективность и ангажированность источников, особенно нарративного характера, подразумевает использование многоуровневой проверки информации.
Научная новизна диссертационного исследования:
рассмотрен процесс развития системы политического сыска на местах на материалах Саратовской и Самарской губерний, в структуре государственных институтов российской провинции начала XX в.;
выявлена практика подотчетности местных учреждений политической полиции по отношению к центральным органам в динамике, что позволило уточнить структурные связи между различными уровнями органов политического розыска в Российской империи;
дан анализ функциональных обязанностей местных органов политической полиции, позволивший выявить сферу компетенции губернских жандармских управлений и охранных отделений и установить определенные наложения некоторых обязанностей;
непосредственно документальными данными установлена функциональная связь между местными органами политической полиции и аппаратом губернской администрации, прокурорской службой и полицией;
сравнительный анализ документов областных архивов позволил проанализировать специфику условий создания и функционирования органов политического сыска в Саратовском и Самарском регионах (в первую очередь районного охранного отделения); а так же уточнить роль руководителей местных органов политической полиции в процессе создания и функционирования учреждений политического сыска;
установлен количественный состав служащих различных категорий саратовских и самарских учреждений политической полиции;
дан всесторонний анализ кадрового состава местных органов политической полиции по ряду параметров: сословная принадлежность, возраст, моральный облик, образование; выявлены прямые обязанности каждой категории служащих и предъявляемые к ним требования; рассмотрен вопрос о материальном обеспечении и системе поощрения;
уточнена специфика осуществления местными органами политической полиции приема перлюстрации;
Практическая значимость исследования. При дальнейшей разработке темы материалы и выводы исследования могут быть использованы в лекционных курсах и трудах по истории политической полиции в начале XX в.; могут быть применены при разработке спецкурсов и написании учебных пособий по региональной истории.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации отражены в десяти публикациях, в том числе в монографии «Методы политического сыска России в борьбе с революционным движением в 1904–1914 годах: На материалах Саратовской губернии», а также в выступлениях на семи конференциях в Саратове и Самаре регионального, российского и международного статуса.
Диссертация была обсуждена на кафедре истории России института истории и международных отношений Саратовского государственного университета им. Н. Г. Чернышевского и рекомендована к защите.
Структура исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и литературы и 43 приложений.
Место и роль охранных отделений в системе местных органов политической полиции
Первыми по времени образования в структуре местных органов политической полиции России появились жандармские управления. Положением о корпусе жандармов 1867 г. территория страны делилась на жандармские округа и учреждены наблюдательные пункты, впоследствии преобразованные в губернские жандармские управления (ГЖУ). Жандармские управления были трех разрядов, в зависимости от расположения губернии, территории, численности населения. К первому разряду относились столичные ГЖУ, ко второму -расположенные в наиболее крупных городах (Киев, Варшава), к третьему - в других губерниях, таких как, например, Астраханская, Саратовская83.
ГЖУ были частью государственной полиции, поэтому входили в систему Министерства внутренних дел. Наряду с областными жандармскими управлениями и жандармскими полицейскими управлениями железной дороги, ГЖУ являлись основным структурным и воинским подразделением Отдельного корпуса жандармов84 (ОКЖ), подчиняясь ему по строевому (например, каждый год проходили курсы стрельбы85), хозяйственному и инспекторскому направлениям, а также обеспечивались из бюджета военного министерства. Дважды, в 1907 и 1909 гг., поднимался вопрос о перенесении финансового обеспечения ОКЖ из сметы военного ведомства на баланс МВД, при канцелярии военного министерства даже была создана специальная межведомственная комиссия для решения данного вопроса, которая оба раза постановила оставить финансирование ОКЖ в ведении военного министерства86. В своей же наблюдательной и оперативно-розыскной деятельности ГЖУ формально подчинялись Департаменту полиции87 (ДП). В реальности этот орган имел весьма ограниченные возможности контроля над кадровым составом ГЖУ.
Центральное руководство ГЖУ находилось в губернском городе, в уездах губернии располагались уездные жандармские управления во главе с помощниками начальника ГЖУ, в ведении одного помощника обычно находилось несколько уездов. Самой маленькой в территориальном отношении единицей, входившей в структуру ГЖУ, был жандармский унтер-офицерский пункт, включавший в себя ряд волостей и состоявший в основном из одного-двух унтер-офицеров.
В первую очередь необходимо рассмотреть процесс становления и развития функциональных обязанностей, возлагаемых на ГЖУ. В пользу данного подхода свидетельствует и тот факт, что ГЖУ были первыми по времени основания учреждениями политической полиции на местах и именно опыт их деятельности зачастую использовался при организации новых учреждений. К 1904 г. появляется официальная Инструкция, регламентирующая служебные обязанности чинов ГЖУ88. Инструкция 1904 г. не была новым сводом функциональных обязанностей жандармских управлений. Ее пункты с точностью повторяли требования, изложеные в циркулярном распоряжении за 1900 г., призванном систематизировать все указания, касающиеся служебных обязанностей ГЖУ (пржож. 1). По Инструкции среди основных функциональных обязанностей ГЖУ можно обозначить наблюдательную деятельность, розыск и производство дознаний по государственным преступлениям.
В то же время не теряла своей актуальности и изданная к концу 1900 г. справочная книжка о правах и обязанностях жандармских унтер-офицеров89, составителем которой был подполковник Ваулин. Она включала выдержки из законоположений, инструкций и руководящих приказов шефа жандармов, командира корпуса и циркуляров штаба корпуса жандармов и была рекомендована циркуляром № 27 штаба ОКЖ90.
Примечательно, что к 1902 г. в районах наибольшей концентрации революционных сил стали учреждаться охранные отделения. Это обстоятельство, несомненно, отразилось на служебных обязанностях жандармских управлений. Положением о начальниках розыскных отделений91 1902 г. разграничивались функциональные обязанности жандармерии и охранных отделений. Функциональные обязанности ГЖУ и охранных отделений, во-первых, дополняли друг друга, так как жандармские управления обязаны были заниматься розыскной деятельностью по всей подведомственной им губернии, а охранные отделения - в губернском городе92. В тех городах, где не было охранных отделений, дело розыска полностью перекладывалось на жандармские управления93. Во-вторых, зачастую функции этих учреждений могли напрямую совпадать. И ГЖУ и охранные отделения занимались, например, «охраной лиц, на жизнь которых подготавливалось покушение той или иной организации» , производимой агентами наружного наблюдения.
В целом в ведении начальника ГЖУ после 1902 г. остался политический розыск по всей губернии, кроме губернского города, что усложняло для него задачу розыска. Так, революционное движение традиционно базировалось в губернских городах, откуда распространяло свое влияние на уезды, что, соответственно, лишало губернское жандармское управление контроля над основным очагом его распространения. Как следствие, жандармские управления теряли возможность полноценного контроля над политической ситуацией во всей подведомственной им губернии. Начальники же охранных отделений, призванные контролировать губернский город, имели возможность собрать информацию не только о центральных революционных организациях расположенных в городе, но и об их планах в уездах. Активно применяя филерские командировки в уездные города, охранные отделения получали ясную картину текущего революционного движения во всей губернии.
Процесс становления и механизм функционирования Поволжского районного охранного отделения
В своих воспоминаниях А. П. Мартынов указывает, что в Саратовское ОО, в Off) момент его основания в 1902 г., при содействии Е. П. Медникова было направлено трое служащих из Московского охранного отделения: И. Б. Попов -письмоводителем, П. В. Мошков - заведующим наружным наблюдением, М. К. Мальков - писцом . Во-первых, необходимо отметить, что тезис о «непервосортности» лиц, отправленных на службу в провинцию, довольно спорен. Например, Попов имел ряд наград - знаков отличия и хороший послужной список (прилож. 15). Во-вторых, указание Мартынова на то, что Мошков и Мальков служили в Саратовском ОО с момента его основания не верно. Так, П. В. Мошков с 1888 по 1903 г. состоял на службе в Московском ОО, с 1903 г. был заведующим наружным наблюдением в Казанском ОО и только с 1 октября 1905 г. стал заведующим наружным наблюдением в Саратове264. М. К. Мальков, действительно служивший ранее в Московском ОО в течение четырех лет, только с 1 сентября 1906 г. стал писарем Саратовского ОО" .
Первым начальником Саратовского ОО был назначен офицер ОКЖ М. П. Бобров. Его послужной список свидетельствует о том, что он, имел определенный опыт управления учреждением политического сыска (прилож. 16). Бобров прослужил в Саратове в течение двух лет, до 1904 г. В штате его отделения находились: письмоводитель, два писаря, заведующий наружным наблюдением Г. 3. Широков и 18 агентов, исполняющих обязанности филеров, один из которых был строго при канцелярии . Основным источником информации, активно используемым полковником Бобровым, была по всей вероятности перлюстрация. Так, в письме Е. П. Медникову чиновник Саратовского ОО отмечал: «Поставленная в кабинете нашего начальника керосинка с тазом воды ежедневно подпаривает не один десяток доставленных ему писем, он, видимо, задумал искоренить посредством верного своего «аракула - керосинки» агентуру и наблюдение, и так, рано или поздно, как полагает он, «аракул» скажет ему, где в Саратове хранится типография и все скрытые места нелегальных складов» .
В 1904 г. было разработано и разослано на места Временное положение об охранных отделениях . Основной обязанностью начальников ОО определялось приобретение и руководство секретной внутренней агентурой. При этом особо отмечалось, что заведующий секретной агентурой должен тщательно следить за тем, чтобы агенты в своей работе сами не инициировали государственных преступлений. Вероятно, это замечание касается столь активно обсуждаемой в историографии темы провокации. Данный пункт инструкции указывает на то, что ДП призывал начальников ОО к обязательному следованию законодательству, по которому не приемлемо применение провокации. Так же инструкция содержала пункты, разъясняющие вопросы подчиненности ОО и взаимоотношения с ГЖУ, работу канцелярии и правильное ведение документации, порядок обысков, арестов, дознаний. В целом инструкция 1904 г. носила разъясняющий характер относительно инструкции 1902 г. В самом названии инструкции - Временное положение об охранных отделениях - проявлялся ее временный характер и необходимость доработки основных положений, уточняющих приемы работы по розыску, но новая инструкция появится только в 1907 г.
В октябре 1904 г. ДП было принято решение о переводе подполковника Боброва на должность начальника Одесского ОО, на его место начальником Саратовского ОО был назначен штабс-ротмистр И. Д. Федоров269 (прітож. 17). Заступив на должность начальника Саратовского ОО, Федоров столкнулся с серьезными проблемами, исходящими от подполковника Боброва, который начал переманивать в Одессу кадры из Саратова. По сообщению Федорова в Департамент полиции Бобров переманил в Одессу писца канцелярии Саратовского ОО Ю. Гульбиса, обещав ему увеличение жалованья. Далее Бобров телеграммами делал аналогичные предложения писцу И. П. Милохову, а когда тот отказался, переадресовал предложения И. Е. Антипову, обещая жалованье на 20 рублей больше положенного. Федоров отмечал, что из-за подобных предложений действия ОО «хоть и временно, но могут стать в затруднительное положение, лишившись низшего, но ознакомленного с делами состава служащих канцелярии, причем я не гарантирован от того, что предложения подполковника Боброва распространятся на состав наружного наблюдении» . После жалобы Федорова в ДП предложения Боброва о переходе личного состава Саратовского ОО в Одессу прекратились.
К январю 1905 г. в ведении начальника Саратовского ОО был: письмоводитель Попов, заведующий наружным наблюдением Широков, 3 писаря, 12 филеров и один агент, исполняющий обязанности околоточного \ надзирателя. Таким образом, с момента основания ОО с филерской службы ушло 4 человека, а агент наружного наблюдения Милохов заменил на должности писаря канцелярии Гульбиса.
Служба наружного наблюдения как источник осведомления политической полиции
В 1902 г. П. И. Рачковский составил записку «Об условиях деятельности русской политической полиции», в которой прямо отводил первенствующее место в работе политической полиции агентурной деятельности576. Обоснование ценности агентурных сведений и вообще внедрения агентов в различные революционные организации Рачковский находил в возможности не только получать достоверные сведения о делах организации, но и положительно влиять на нее изнутри. Он предлагал и практические меры по организации внутреннего наблюдения, в результате, чего «розыскная деятельность не будет основана только на удаче, как до сих пор, но приобретает строгую систему» .
Судя по всему, к словам известного начальника заграничной агентуры прислушались, о чем говорит перевод его на должность вице-директора ДП, в обязанность которого, среди прочего, входило «руководство розыском по делам о государственных преступлениях, осуществляемых на местах охранными отделениями и чинами Отдельного корпуса жандармов»578.
В сентябре 1903 г. другой видный деятель политического сыска Г. М. Трутков в своем докладе обосновал необходимость развития агентурной деятельности в практике политической полиции, исходя из реальной оценки революционного движения. Характеризуя его, он указывал: «Русская социал-демократия, революционная по своим средствам и целям, выставила стройную и сплоченную конспиративную организацию...»579. По его мнению, для эффективного отпора революционным организациям ДП необходимо создать точно такую же конспиративную разветвленную систему сыска внутри революционного движения.
Однако, несмотря на возраставшую значимость секретной агентуры, которую признавали и сами сотрудники учреждений политического сыска, система внутреннего наблюдения была более-менее сносно поставлена лишь в охранных отделениях. В ГЖУ предпочитали больше внимание уделять перлюстрации и дознанию. Довольно часто ревизии показывали, что у офицеров ГЖУ нет ни желания, ни навыков организации внутренней агентурной работы580. С резкой активизацией революционного движения во время революции 1905-1907 гг. необходимость создания агентурной сети стала очевидной и насущной для Департамента полиции.
С 1905 г. в ГЖУ и 00 начинают поступать сведения о крестьянских волнениях, выступлениях рабочих и революционной агитации в армии. В декабре 1905 г. из ДП поступило тревожное сообщение о том, что революционные партии, стремящиеся путем вооруженного восстания к ниспровержению существующего государственного строя и созданию в России демократической республики, в последнее время все свои усилия обратили на армию, «усилив до крайней степени, как устную, преступную агитацию, так и распространение противоправительственных воззваний среди войск»581. ДП несколько запоздало, но с энергией и пониманием заявил о необходимости вести активную агентурную разведку внутри революционных организаций. Начиная с лета 1906 г., циркуляры ДП, направленные на приобретение агентов внутри практически всех групп общества, хоть сколько-нибудь подверженных революционной агитации, присылаются в ГЖУ и охранные отделения все чаще.
1 июля 1906 г. жандармскому ротмистру Дурново в Царицын, с условием телеграфирования письма в Вольск подполковнику Козлову и в Балашов ротмистру Куприянову, пришел циркуляр, в котором прямо указывалось: «Примите все меры, проявив энергию, к немедленному приобретению полезных секретных сотрудников, особенно в войсках и среди крестьян. Действуйте ныне активно. Соц.-революционеры, аграрные и ж/д. агитаторы немедленно должны быть арестованы, возникновение новых организаций недопустимо» ".
21 августа 1906 г. на имя начальника Саратовского ГЖУ поступил циркуляр, объясняющий и обосновывающий меры для борьбы с революцией. Опять из ДП исходят требования направить агентов в войска и в крестьянские общества.
Однако наибольший интерес представляет трезвая, обоснованная агентурными сведениями оценка сложившейся в обществе обстановки: «Партия социалистов-революционеров, исходя из того, что роспуск Государственной Думы неизбежно вызовет всенародное возбуждение, считает необходимым воспользоваться этим моментом и начать открытую войну с правительством.. .»583.
Нехватка квалифицированных агентов в условиях жесткой борьбы с революцией привела к использованию даже таких неподготовленных кадров как «более толковые стражники и урядники»584, что нашло отражение в циркуляре от 28 августа 1906 г. Денежное обеспечение негласного надзора Саратовского ГЖУ увеличилось в этот год до 400 рублей. Целью ставилось «разоблачение террористических групп, препятствие формированию тайных организаций»585. Вообще же расходы на секретную агентуру с января по июль 1906 г. в 31 губернии достигли 69655 рублей 35 копеек .
Несмотря на явное запаздывание реакции центрального руководства политического сыска, действия, предпринятые в 1906 г., были рассчитаны не только на решение насущных проблем, но и вносили нечто новое в политический розыск, который в дальнейшем изменялся лишь в зависимости от личных представлений того или иного руководителя ДП об эффективности, различных действий. Огромное значение придавалось введению агентуры в крестьянскую среду, в войска, в круг партийных революционных руководителей. Эти вопросы решались различными способами и впоследствии.
Специфика производства перлюстрации местными органами политической полиции
Довольно остро стояла проблема командировок филеров. Параграфом 22 Положения о начальниках охранных отделений 1902 г. и циркулярной запиской от 11 сентября 1903 г. устанавливались обстоятельства, при которых возможно командирование филеров в другие розыскные районы. Правила были учреждены во избежание непроизводительной траты служебного времени наблюдательного агента и расходования денежных средств. В соответствии с правилами, сопровождать наблюдением в иногородних поездках следовало лиц: «а) в отношении коих имеются специальные на этот предмет распоряжения Департамента полиции; б) заведомо нелегальных; в) основательно подозреваемых в террористических злоумышлениях; г) относительно которых известно, что поездка имеет нелегальную цель» . О выезде каждого наблюдательного агента необходимо было ставить в известность ДП и в течение суток уведомлять соответствующего начальника ОО «с подробными сведениями о личности выехавшего и основаниях, послуживших к сопровождению его» .
Командирование филеров в другие районы по нуждам розыска практиковалось, по всей видимости, довольно часто. Все розыскные учреждения получали годовые бесплатные билеты на предъявителя для проезда по железным дорогам. В 1904 г. Саратовское ОО получило такие билеты для проезда по следующим направлениям: Рязано-Уральскому, Юго-Восточному и Москва-Казань, и 12 удостоверений к этим билетам799. Такими билетами пользовались и филеры в случае необходимости командировки. Все служебные расходы, которые нес филер во время командировки при наблюдении вне своего постоянного места пребывания, согласно 21 Инструкции начальникам Охранных отделений по организации наружного наблюдения (1907 г.), брал на себя ДП800. Параграфами 13-20 четко регламентировалась наблюдательная деятельность филеров в зависимости от ситуации при командировке. Например, предписание постоянного сношения с непосредственным начальством по самым малозначительным вопросам с помощью шифрованных телеграмм значительно снижало инициативу, с другой стороны позволяло координировать действия филера. ДП признавал, что условия осуществления политического розыска могут вызвать необходимость командирования секретных сотрудников в район деятельности других розыскных учреждений801.
Позднее, циркуляром от 24 марта 1909 г. Особый отдел ДП предлагал розыскным органам, при командировании филеров в соседние районы руководствоваться следующим предписанием: «Если району или кому-либо из лиц, ведающих розыском представляется возможным с розыскными целями организовать поездку секретного сотрудника в местность, обслуживаемую другим розыскным учреждением, то лицу, в ведении которого этот сотрудник находится, надлежит предупреждение о приезде такового соответствующее розыскное учреждение с указанием, могут ли быть допущены сношения с этим сотрудником лиц, обслуживающих розыск в местности, куда сотрудник приехал или нет»802. В последующих циркулярах уточнялось, что при командировании филеров должны быть созданы все условия успешного проведения работы. Начальники местных учреждений политического сыска должны были «устранить вредную для дела излишнюю работу по наблюдению и розыску учреждения места прибытия сотрудника, гарантировать успешное выполнение командированным сотрудникам возложенных на них поручений и предотвратить возможность провала их в случае неизбежности ареста». Данное разъяснение по вопросу о командировании филеров во многом повторяет циркуляр 1903 г. Не случайно ДП приводит случай, когда один из начальников розыска отправил в командировку в другой район, не поставив в известность начальников розыска этого района, двух своих филеров. Не будучи осведомленным о приезде филеров из другого района начальник розыска арестовал последних «при обстановке, угрожающей провалу секретных сотрудников» .
Приведем пример положительного руководства проведением филерских командировок. 22 мая 1908 г. в Самару в сопровождении наблюдательных агентов Московского ОО прибыл подозреваемый под кличкой «Забавный». Филеры Московского охранного отделения приняли наблюдение за ним от сотрудников Петербургского отделения. По прибытии в Самару наблюдение за «Забавным» было передано филерам Самарского РОО И. Юматову и А. Спиридонову, которые проследовали за ним в г. Уфу. 23 мая «Забавный» прибыл в Уфу и перешел в наблюдательном отношении под контроль заведомо оповещенного начальника Уфимского ГЖУ. Наблюдаемый провел в Уфе менее суток, но по сообщению начальника местного ГЖУ вошел «в связь с лицами, за коими немедленно... установлено наблюдение, выбыл в город Пермь под наблюдением филеров вверенного мне Управления Котомчанина и Мурзина» . В Перми эстафету наблюдения приняли наблюдательные агенты руководителя розыском Перми ротмистра Сизых. В то же время начальник Самарского РОО продолжал сбор информации по наблюдаемому и в скорее сообщил в ДП, что «наблюдавшийся в С.-Петербурге, под кличкой «Забавный», по выяснении оказался коллежским секретарем Алексеем Александровичем Мурашовым. Мурашов служит в государственном контроле» . Приведенный пример свидетельствует, что верное исполнение служебных обязанностей в условиях командирования филеров в,другой розыскной район, давало очень плодотворные результаты и повышало эффективность розыскной работы в целом.
