Содержание к диссертации
Введение
1. Предпосылки и субъекты осуществления модернизационных процессов в российской деревне в рассматриваемый период 32
1.1. Поволжская деревня накануне модернизации (конец Х1Х-начало XX вв.) 32
1.2. Интересы основных сословий и общественных движений России в коренных преобразованиях российской деревни 54
1.3. Модернизационный потенциал крестьянской общины . 70
2. Модернизация аграрного сектора: направления, цели и результаты 90
2.1. Столыпинская реформа, как практическая реализация правительственного подхода к модернизации 90
2.2. Модернизационная деятельность земств 121
2.3. Развитие кооперативного движения, как один из путей модернизации 142
2.4. Модернизация системы народного просвещения 160
2.5. Влияние модернизационных процессов в деревне на изменения в социальной сфере 292
Заключение 213
Библиографический список 221
- Интересы основных сословий и общественных движений России в коренных преобразованиях российской деревни
- Модернизационный потенциал крестьянской общины
- Развитие кооперативного движения, как один из путей модернизации
- Влияние модернизационных процессов в деревне на изменения в социальной сфере
Введение к работе
Актуальность темы. Одной из приоритетных задач внутренней политики страны сегодня является приведение аграрного сектора России в соответствие с потребностями времени, его модернизация. Реформаторы сегодняшнего дня вновь обращаются к опыту столыпинских агарных преобразований. Нельзя отрицать, что в результате этой реформы многие крестьяне, в основном из числа хуторян и отрубников, приобрели землю и при помощи государства создали интенсивные хозяйства. В то же время не стоит забывать, что столыпинская
реформа охватила лишь четверть крестьянских хозяйств, а большая часть дворов, которые остались в крестьянской общине, остались как бы вне правительственного воздействия. Однако тот факт, что правительство практически игнорировало судьбу крестьянства, оставшегося в составе общины, еще не означает, что эта часть сельских жителей оказалась вне модернизационного поля. Мы предположили, что параллельно с правительственно-столыпинской проходила и стихийная общинно-крестьянская модернизация. Община стала непреодолимой преградой на пути деградации крестьянских хозяйств в тяжелое время. Она организовала социальную и моральную помощь и поддержку, помогла пережить трудное время сельскому населению. Крестьянская община совместно с земскими учреждениями стала источником кооперативного движения, возникшего в глубинах российской деревни. Крестьянские общества поддержали первые кооперативы. Впоследствии кооперативное движение, основанное на земской поддержке, стало генератором возрождения российской деревни, альтернативой столыпинским преобразованиям.
Степень изученности проблемы. Историю изучения аграрных реформ начала ХХ в. можно разделить на следующие этапы: 1) с момента начала столыпинской реформы и до 1917 г.); 2) 1917 г. – середина 1950-х гг., 3) середина 1950-х – середина 1980-х гг., 4) с середины 1980-х гг. до настоящего времени.
На протяжении первого этапа все исследователи соглашались с тем, что в стране назрела коренная перестройка аграрной сферы. Однако формы, направления и результаты преобразований вызывали большие споры. Одной из точек преткновения в научной среде стал вопрос о целесообразности существования общины как социального инструмента и об оправданности ее разрушения правительством.
Одним из адептов правительственной линии А. А. Кофодом общинное землепользование рассматривалось как базовая причина аграрного кризиса. Выходом из него он считал создание крепкого хуторского хозяйства. Однако такие ученые как А. И. Чупров, А. А. Кауфман, Н. А Ограновский и С. Н. Прокопович полагали, что община не являлась препятствием на пути реформ,
поскольку она была способна адаптироваться к новым капиталистическим
условиям. По их мнению, правительство должно было направить главные силы не на разрушение общинной системы, а на ликвидацию агрономической безграмотности населения.
Также в рассматриваемый период активно обсуждался вопрос о методах реализации аграрной реформы. По мнению ряда авторов, стремление чиновников поскорее отчитаться о «достижениях» в реализации реформы могло свести все положительные замыслы реформы к нулю, а чиновничий произвол, насилие в разрушении общины могло в перспективе породить революцию.
Обобщающее исследование форм проведения и результатов реформы предпринял в 1910 – 1911 гг. И. В. Чернышев, который на основе анализа социологических данных пришел к выводу, что в крестьянском сознании укрепление земли в частную собственность вовсе не было тождественно выходу из общины. Экономические и культурные преобразования в поволжской деревне были рассмотрены в работах К. Я. Воробьева и М. М. Суперанского. В 1915 – 1917 гг. появляются исследования, посвященные негативному воздействию войны на социально-экономические процессы в российской деревне.
Таким образом, в дореволюционный период высказывались противоречивые оценки аграрной реформы. Но деление на ее сторонников и противников лишь на первый взгляд противопоставляло авторов, на деле же обсуждаемые вопросы касались не только причин кризиса, практически каждый из исследователей предлагал меры по его преодолению.
Революционные события 1917 г., которые привели к изменению исторических оценок изучаемой проблемы, ознаменовали переход ко второму этапу в развитии историографии.
В первые годы после революции появился ряд весьма ярких работ экономистов-аграрников, посвященных принципам организации и доходности крестьянского хозяйства, мотивации производственной деятельности крестьянина, а также созданию и развитию системы кооперативных обществ в деревне. В них дается положительная оценка столыпинской реформы, хутора рассматриваются как прогрессивное явление, содействовавшее развитию капиталистической
системы хозяйства.
В то же время в трудах В. И. Ленина деятельность П. А. Столыпина подверглась беспощадной критике. В результате после установления господства марксистско-ленинской концепции в исторической науке под влиянием ленинской позиции начинает доминировать оценка столыпинских реформ как реакционного явления. Авторы большинства работ доказывали, что реформа осуществлялась в интересах помещиков, не могла ликвидировать остатков крепостного права и потерпела крах. Однако, несмотря на общий критический тон, в некоторых работах говорилось и об отдельных успехах реформы, таких как увеличение интенсивности ведения хозяйства, рост урожайности на полях, внедрение машин и т. п..
Помимо этого, на протяжении второго историографического этапа продолжается накопление фактического материала по изучаемой теме.
Третий историографический период характеризуется некоторым ослаблением государственного контроля над духовной жизнью общества, что приводит к возрождению дискуссий в исторической науке. В это время активно обсуждался вопрос о степени развития капитализма в сельском хозяйстве в начале ХХ в. Так, А. М. Анфимов полагал, что капиталистические отношения в российском сельском хозяйстве так и не стали господствующими вплоть до 1917 г., и лишь начавшаяся Первая мировая война стимулировала процесс социального расслоения в деревне. В то же время С. М. Дубровский отстаивал мнение о преобладании капиталистических отношений в деревне уже к началу XX в. При этом он
доказывал, что в ходе столыпинской аграрной реформы были разрушены традиции общинного регулирования хозяйственных отношений в деревне, а новые механизмы так и не успели сформироваться, что привело к хаосу в крестьянском землепользовании. К аналогичным выводам пришел и Г. А. Герасименко.
В это время учеными предлагается ряд интересных идей, касающихся причин и хода реформы. Весьма любопытна точка зрения Е. Д. Черменского,
который утверждал, что реформа носила «случайный» характер: в действительности правительство не собиралось в своих преобразованиях заходить по-настоящему далеко и стремилось провести лишь ряд небольших изменений в деревне с тем, чтобы успокоить аграрные волнения.
Среди работ регионального плана этого периода необходимо отметить труды Н. Л. Клейн и П. С. Кабытова, считавших, что столыпинская реформа, хотя и активизировала развитие капиталистических отношений в деревне, так и не была реализована до конца в связи с революцией. Национальный аспект аграрных преобразований в поволжской деревне был рассмотрен Н. В. Полиным, по мнению которого мордовское крестьянство негативно восприняло столыпинские преобразования и оказывало сопротивление проведению землеустроительных работ. Также автор обратил внимание на столкновения между выделившимся крестьянами и теми, кто остался в общине.
Таким образом, во второй половине 1950-х – первой половине 1980-х гг. в советской историографии был накоплен достаточный фактический материал для создания крупных обобщающих трудов, посвященных развитию аграрной сферы начала ХХ в. При этом по-прежнему сохранялось преобладание негативных оценок столыпинской реформы.
Четвертый историографический период (вторая половина 1980-х – 2000-е гг.) характеризуется возвратом к плюрализму в исторической науке. Происходит отход от марксистко-ленинской концепции во взгляде на историю и начинается поиск новых подходов в изучении аграрной истории. Тема столыпинских реформ становится весьма популярной в период перестройки, когда государство в поисках выхода из экономического кризиса вновь начинает рассматривать американский – фермерский – вариант развития капитализма в сельском хозяйстве как альтернативу колхозной системе. Во многих работах этого времени П. А. Столыпин предстает в качестве «крупнейшего реформатора», не оцененного по достоинству современниками. Начинают преобладать позитивные оценки столыпинской реформы. Исследователи обращают внимание на то, что, хотя модернизация имела незавершенный характер, она привела к большим переменам в деревне (повышению урожайности, внедрению новых технологий и т. п.). По их мнению, реформа могла быть успешной, если бы не ряд факторов (прежде всего, Первая мировая война), помешавших ее проведению.
Однако такие авторы как А. М. Анфимов, П. Н. Зырянов, И. Д. Ковальченко, С. Кара-Мурза высказываются резко против идеализации личности П. А. Столыпина и его реформ, отстаивая мнение, что они закончились неудачей и во многом спровоцировали революцию 1917 г.
Большие споры вызывал также вопрос, касающийся модернизационного потенциала крестьянской общины. Часть историков полагает, что община в любом случае являлась препятствием на пути реформ. Их оппоненты, напротив, доказывают, что община обладала достаточной мобильностью и была в состоянии приспособиться к изменяющимся условиям жизни, более того, сама могла стать двигателем модернизации. Последней точки зрения придерживается и ряд
поволжских исследователей.
На современном этапе историки используют новые подходы в изучении истории крестьянства. При изучении аграрного развития некоторыми историками в качестве самостоятельного наравне с экономическим или политическим
выделяется социально-психологический фактор. По их мнению, бурные выступления крестьянства в годы Первой мировой войны стали проявлением кризиса традиционной системы ценностей российского крестьянства под воздействием модернизации. Многие поволжские исследователи обращаются к изучению крестьянского быта, воссоздают историю отдельных селений или даже семей.
В последние годы были изданы диссертации, посвященные столыпинской реформе в рамках Поволжья. В целом авторы нового поколения довольно позитивно оценивают эту реформу. Одним из свидетельств успешности реформы, по их мнению, является уничтожение «архаичных форм крестьянского землевладения».
Интересующая нас проблема нашла отражение и в работах зарубежных ученых. В них превалирует весьма скептическое отношение к методам проведения и результатам столыпинской аграрной реформы. Среди них следует отметить работы Т. Шанина, доказывавшего, что община в силу внутренней социальной мобильности сохраняла сплоченность и была чрезвычайно устойчива в отношении внешних воздействий. Ряд зарубежных исследований посвящен изучению форм крестьянского протестного движения в России в изучаемый период. Так, Дж. Пэллот привела массу примеров скрытого сопротивления крестьянства столыпинским преобразованиям.
Таким образом, краткий историографический анализ показывает, что тема столыпинских аграрных преобразований, ставшая необычайно актуальной в годы перестройки, до сих пор приковывает к себе интерес ученых. В ходе изучения этой проблемы в последние годы применяются новые подходы и методы, находящиеся на стыке наук. При этом в исторической науке так и не было выработано единого мнения относительно хода и итогов аграрной модернизации как в целом по стране, так и в рамках поволжского региона.
Цель данного исследования состоит в комплексном изучении причин, динамики и последствий модернизационных процессов, протекавших в поволжской деревне в начале ХХ столетия.
Для достижения данной цели необходимо решить следующие задачи
исследования: 1) выявить степень заинтересованности крестьянского и дворянского сословий в проведении модернизации аграрного сектора; 2) охарактеризовать деятельность земских и кооперативных организаций в ходе проведения модернизации; 3) сравнить отношение крестьян к столыпинским аграрным преобразованиям и модернизации деревни, осуществляемой при поддержке земских учреждений и кооперации; 4) проследить динамику изменений, произошедших в крестьянском общинном земледелии при участии земств и кооперативных обществ; 5) выяснить действительные масштабы разрушения общинной организации в Поволжье; 6) исследовать трансформацию социальных процессов, происходящих в общинной деревне; 7) изучить направленность и результаты модернизации в сфере крестьянского просвещения.
Объектом предлагаемого исследования является общинное крестьянство Среднего Поволжья в условиях модернизации аграрного сектора российской экономики начала ХХ в.
Предметом исследования являются изменения в хозяйственной, социальной и культурной жизни поволжского крестьянства, происходившие в рамках модернизационных процессов в начале ХХ в, а также роль земств и кооперативного движения в этих изменениях.
Хронологические рамки диссертации охватывают десятилетие с 1907 по 1917 гг. Нижняя граница исследования соотносится с началом активного внедрения на местах основных положений аграрной реформы П. А. Столыпина. Верхняя граница определена Октябрьской революцией 1917 г., когда смена государственного строя изменила идеологию и саму направленность модернизационных процессов, протекавших в деревне.
Территориальные рамки исследования охватывают Саратовскую, Самарскую и Симбирскую губернии, которые представляли собой два различных типа социально-экономического развития деревни: обширная, более обеспеченная пахотными землями Самарская губерния в наибольшей степени демонстрирует элементы развития капитализма в сельском хозяйстве; для Саратовской и Самарской губерний характерно сочетание крупного помещичьего землевладения наряду с крестьянским малоземельем. Сравнительный анализ развития аграрного сектора этих регионов позволяет изучить различные варианты аграрной модернизации.
Источниковая база исследования основана на массиве опубликованных и неопубликованных документов и материалов.
Базовым источником являются архивные материалы, извлеченные из фондов Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), а также Государственных архивов Саратовской (ГАСарО), Самарской (ГАСамО) и Ульяновской (ГАУО) областей.
Документы фондов губернских землеустроительных комиссий (ГАСарО, ф. 400; ГАУО, ф. 2), губернских правлений (ГАСарО, ф. 2; ГАСамО, ф. 1), а также Саратовского губернского присутствия (ГАСарО, ф. 23) позволяют проследить реализацию и выявить итоги столыпинской реформы в поволжских губерниях.
Судебная и полицейская документация, хранящаяся в фондах Департамента полиции (ГАРФ, ф. 102), Уголовного отделения Симбирской губернии (ГАУО, ф. 1) и Саратовского губернского жандармского управления (ГАСарО, ф. 53) позволяет получить представление о масштабах сопротивления столыпинской реформе на территории Среднего Поволжья. Отчеты о настроениях в деревне содержатся в докладах губернаторов и иных документах губернских канцелярий (ГАСамО, ф. 3; ГАСарО, ф. 1; ГАУО, ф. 76), а также в фондах Сенгилеевской Уездной земской Управы (ГАУО, ф. 167). Информация о развитии системы просвещения в регионе извлечена из фондов директора народных училищ Симбирской губернии (ГАУО, ф. 99) и Симбирской духовной Консистории (ГАУО, ф. 134). Сведения о внешкольном просвещении выявлены в фондах Комиссии народных чтений при Саратовском санитарном обществе (ГАСарО, ф. 569), Саратовского губернского по делам об обществах и союзах присутствия (ГАСарО, ф. 176) и Симбирского губернского по земским и городским делам присутствия (ГАУО, ф. 84). В фондах земских управ (ГАСамО, ф. 5; ГАСарО, ф. 5; ГАУО, ф. 46) и фонде инспектора сельского хозяйства Самарской губернии (ГАСамО, ф. 327) были изучены материалы о создании земских школ, системе внешкольного просвещения, организации ветеринарной и агрономической служб.
Определенной трудностью в изучении крестьянской жизни и быта, а так же влияния на них модернизационных процессов явилось незначительное число
источников, содержащих письменные свидетельства крестьянства, тем более ценными являются письма солдат и гражданского населения в годы Первой мировой войны (ГАРФ, ф. 102; ГАУО, ф.832). Также «живые голоса» крестьян мы можем обнаружить в записях приходских священников, которые скрупулезно записывали все происходящее в деревне в церковно-приходских летописях (ГАУО, ф.134).
Важным источником явились статистические издания. В первую очередь стоит отметить данные переписей 1897 – 1917 гг., позволяющие увидеть динамику хозяйственного развития под влиянием реформ. Эти сведения дополняет информация, содержащаяся в изданиях земских статистических комитетов, таких как
адрес-календари и памятные книжки, статистические ежегодники, обзоры по губерниям, которые дают сведения о площади и составе посевов, урожайности основных культур, поголовье скота и т. п. Информацию, почерпнутую нами из опубликованной статистики, дополнили материалы губернских статистических комитетов (ГАУО, ф. 48; ГАСамО, ф. 171).
Немалое значение для данного исследования имеют правительственные указы и другие нормативные документы Российской империи, которые устанавливали права и обязанности крестьянского населения в изучаемый период, оговаривали правовые нормы местного и общинного самоуправления, позволяя составить более полное представление о жизни и функциях крестьянской
общины Особый интерес представляет законодательная база столыпинской
реформы, которая дает представление о первоначальных замыслах в проведении аграрной реформы и позволяет оценить степень реализации этих замыслов.
Публикации периодических изданий, таких как «Вестник сельского хозяйства», «Сельскохозяйственный вестник Юго-Востока», «Труды Симбирского общества сельского хозяйства», «Самарский земледелец», «Симбирский хозяин», дают предствление о развитии агрономических и ветеринарных знаний крестьян. Здесь же мы находим информацию об открытии прокатных станций или продаже сельскохозяйственных орудий. В журналах «Вестник мелкого кредита» и «Кооперативная жизнь» содержатся ценные сведения о развитии кооперативного движения в Поволжье. А в изданиях «Симбирянин» и «Симбирские епархиальные ведомости» можно обнаружить информацию о крестьянских настроениях, о культурной жизни и быте крестьянства.
Таким образом, имеющаяся источниковая база позволяет достаточно полно исследовать интересующие нас проблемы и решить поставленные задачи.
Научная новизна исследования. В данной работе впервые предпринята попытка изучения аграрных преобразований, проводившихся в Поволжье в
начале ХХ в., с позиций модернизационного подхода.
В диссертации впервые исследуется модернизационный потенциал крестьянской общины. В ходе анализа реализации столыпинской реформы в Поволжье было выявлено, что часть крестьян, формально укрепивших свои наделы, фактически осталась в составе общинной организации.
Также был изучен вклад общины в развитие начального образования в поволжской деревне. В работе выявлена роль земских организаций и кооперативных обществ в популяризации агрономических знаний и распространении сельскохозяйственной техники в деревне, всестороннему анализу подверглась благотворительная деятельность крестьянских кооперативных обществ в годы Первой мировой войны.
В диссертации впервые прослеживаются изменения в крестьянском мировоззрении, произошедшие в результате протекавших в поволжской деревне модернизационных процессов. В этой связи значительное внимание уделено изменению социальных отношений на всех уровнях деревенской жизни (внутрисемейных, внутриобщинных, отношений с внешним миром).
Методологическая основа диссертационного исследования. В нашей работе мы оперируем понятием «модернизация», которую мы рассматриваем как процесс перехода от традиционного (агарного) общества к обществу индустриальному, затрагивающий все сферы жизни: экономическую, социальную, культурную и политическую. Базовым при проведении исследования стал принцип историзма, предполагающий изучение любого факта истории или
явления в конкретных исторических условиях, в строгой взаимосвязи и взаимообусловленности изучаемых событий, в их неразрывной связи с прошлым и перспективности в будущем. В качестве методов были применены историко-генетический, позволяющий определить содержательную и логическую взаимосвязь событий во времени, сравнительно-исторический, предполагающий при изучении тех или иных событий рассмотрение как можно большого числа исторических источников и научных трудов с целью выявления исторической истины, а также проблемно-хронологический метод, позволяющий расчленить более или менее широкую тему на ряд узких проблем, каждая из которых рассматривается в хронологической последовательности.
Практическое значение работы состоит в возможности ее использования для создания обобщающих трудов по истории крестьянства, при написании учебных пособий, в учебном процессе при подготовке лекций по отечественной истории, а также при проведении семинаров, в общих курсах краеведения.
Интересы основных сословий и общественных движений России в коренных преобразованиях российской деревни
Методологическая основа диссертационного исследования. В нашей работе мы оперируем понятием «модернизация». В современной научной литературе насчитывается около двух десятков определений модернизации. Все определения могут быть объединены в две группы, в каждой из которых можно выделить подгруппы: универсальные (характеризующие изменения в обществе в целом: исторические, дихотомические, цивилизационные) и специализированные (характеризующие изменения в одной из сфер общественной жизни: инструментально-технологические, ментальные, культурологи ческие). Все они научно оправданы . В целом модернизацию, проходившую в России в начале XX века, обычно характеризуют как процесс перехода от традиционного (аграрного) общества к обществу индустриальному78. В данной работе мы будем придерживаться этого определения.
Базовым при проведении исследования стал принцип историзма, пред полагающий изучение любого факта истории или явления в конкретных исторических условиях, в строгой взаимосвязи и взаи мообусловленности изучаемых событий, в их неразрывной связи с прошлым и перспективности в будущем. В качестве методов были применены истори ко-генетический, позволяющий определить содержательную и логическую взаимосвязь событий во времени, сравнительно-исторический, предпола гающий при изучении тех или иных событий рассмотрение как можно боль шого числа исторических источников и научных трудов с целью выявления исторической истины, а также проблемно-хронологический метод, позво ляющий расчленить более или менее широкую тему на ряд узких проблем, каждая из которых рассматривается в хронологической последовательности. Источниковая база исследования основана на массиве опубликованных и неопубликованных документов и материалов. Базовым источником являются архивные материалы, извлеченные из фондов Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), а также Государственных архивов Саратовской (ГАСарО), Самарской (ГАСамО) и Ульяновской (ГАУО) областей.
Документы фондов губернских землеустроительных комиссий (ГАСарО. Ф. 400; ГАУО. Ф. 2), губернских правлений (ГАСарО. Ф. 2; ГАСамО. Ф. 1), а также Саратовского губернского присутствия (ГАСарО. Ф. 23) позволяют проследить реализацию и выявить итоги столыпинской реформы в поволжских губерниях.
Судебная и полицейская документация, хранящаяся в фондах Департамента полиции (ГАРФ. Ф. 102), Уголовного отделения Симбирской губернии (ГАУО. Ф. 1) и Саратовского губернского жандармского управления (ГАСарО. Ф. 53) позволяет получить представление о масштабах сопротивления столыпинской реформе на территории Среднего Поволжья. Отчеты о настроениях в деревне содержатся в докладах губернаторов и иных документах губернских канцелярий (ГАСамО. Ф. 3; ГАСарО. Ф. 1; ГАУО. Ф. 76), а также в фондах Сенгилеевской Уездной земской Управы (ГАУО. Ф. 167). Информация о развитии системы просвещения в регионе извлечена из фондов директора народных училищ Симбирской губернии (ГАУО. Ф. 99) и Симбирской духовной Консистории (ГАУО. Ф. 134). Сведения о внешкольном просвещении выявлены в фондах Комиссии народных чтений при Саратовском санитарном обществе (ГАСарО. Ф. 569), Саратовского губернского по делам об обществах и союзах присутствия (ГАСарО. Ф. 176) и Симбирского губернского по земским и городским делам присутствия (ГАУО. Ф. 84). В фондах земских управ (ГАСамО. Ф. 5; ГАСарО. Ф. 5; ГАУО. Ф. 46) и фонде инспектора сельского хозяйства Самарской губернии (ГАСамО. Ф. 327) были изучены материалы о создании земских школ, системы внешкольного просвещения, организации ветеринарной и агрономической служб.
Определенной трудностью в изучении крестьянской жизни и быта, а так же влияния на них модернизационных процессов явилось незначительное число источников, содержащих письменные свидетельства крестьянства, тем более ценными являются письма солдат и гражданского населения в годы Первой мировой войны (ГАРФ. Ф. 102; ГАУО. Ф.832). Также «живые голоса» крестьян мы можем обнаружить в записях приходских священников, которые скрупулезно записывали все происходящее в деревне в церковно-приходских летописях (ГАУО. Ф. 134).
Модернизационный потенциал крестьянской общины
Если не считать посадки картофеля, который к началу XX века прочно закрепился в крестьянском севообороте, и бахчеводства распространенного в основном в южных уездах Саратовской губернии, огородные культуры практически не возделывались. Большинство крестьян региона пребывали в твердом убеждении, что «земля, занятая огородом, не может дать такого дохода, который получается от посева хлебов», а потому вблизи усадьбы часто можно было видеть землю, занятую рожью или овсом141. В этой связи отметим, что огородничество среди крестьян было развито сравнительно слабо. Это объясняется следующими причинами:
Первое, крестьяне испытывали пренебрежение к чужой частной собственности, вследствие чего овощи разворовывались, так и не успев созреть. Второй причиной являлась полная неосведомленность сельских жителей относительно пищевой ценности огородных культур. Крестьяне просто не умели готовить овощи в пищу или перерабатывать для хранения. И наконец, деревенские жители в большинстве своем не знали, как эти культуры выращивать.
Однако небольшая часть крестьян все-таки развивала садоводство и огородничество. В окрестностях крупных губернских городов формировались целые районы, жители которых специализировались исключительно на этих видах земледелия, совершенно не занимаясь зерновым производством. В частности, такой огородно-садоводческий район к началу XX века возник в окрестностях города Симбирска по рекам Волге и Свияге
Также крестьянское население повсеместно занималось скотоводством. Как уже говорилось выше, большая часть земли изучаемого региона находилась под посевами зерновых культур. Площадь пастбищ и лугов постоянно сокращалась, поэтому рабочий и продуктивный скот содержался для использования в качестве тягловой силы и удовлетворения потребностей крестьянской семьи в продуктах животноводства. В целом темпы развития скотоводства были низкими. Можно сказать, что оно находилось в кризисном положении. Например, за 10 лет с 1903 по 1913 годы общее количество скота в Сибирской губернии уменьшилось на 123 204 голов.
В развитии животноводства прослеживались резкие спады, которые были вызваны неурожаями и эпизоотиями в 1905 - 1907, 1909 и 1911 годах. А урожаи 1903, 1904, 1910, 1912, 1913 годов восстанавливали численность поголовья. Максимальная численность скота в Симбирской губернии за 10 лет достигла 1 635 698 голов, а наименьшая численность скота в 1911 году составила 1 313 326 голов, то есть на 322 372 голов меньше143. Столь сильная зависимость от благоприятных или неблагоприятных природных условий говорит об экстенсивном характере развития животноводства.
Большое влияние на сокращение поголовья скота оказало расширение посевных площадей в Поволжье, что привело к сокращению лугов и пастбищ. Площадь лугов Симбирской губернии сократилась в 1914 году по сравнению с 1900 годом в 1,3 раза. Многие крестьяне губернии не имели ни лугов, ни выгонов, или их было недостаточно. Корреспондент «Статистического обзора Симбирской губернии» следующим образом описывает условия содержания скота в поволжской деревне: «С весны крестьяне пасли скот на парах, потому они ни весной, ни осенью пар не пахали, а подымали его ненадолго до посева озими. До этого времени крестьяне оставляли свои пары зарастать всякими сорными травами, большей частью непригодными для корма скоту, который при пастьбе на парах голодает... Крестьяне не признают иного способа кормления скота, как только пастьбу на парах"144.
Даже в урожайные годы уже в феврале-марте крестьянские хозяйства испытывали недостаток кормов, что вело к распродаже скота. Большинство крестьян, пытаясь восполнить недостаток сена и фуража, арендовали у помещиков и других землевладельцев выгоны, пастбища и сенокосы. Причем острая нужда в пастбищах и покосах позволяла сохраняться таким невыгодным для крестьян формам арендной платы, как отработки.
Недостаток кормов являлся большой проблемой, в том числе и потому, что в силу сурового климата скотина практически по полгода проводила в стойле. Например, по данным на 1912 год лошадей ставили на двор примерно 6-10 октября, а выпускали лишь 22 - 27 апреля. Чем севернее находился уезд, тем позднее скот выпускали и тем раньше ставили на двор. Разница между уездами могла составлять до 15 дней145. При этом, согласно земским опросам, в 35 % случаев кормов не хватало до весны. Недостаток корма пополнялся покупкой либо в своем же селе, либо на уездных базарах, где сено продавалось по цене примерно 4,50 руб. за воз. К весне спрос на корма увеличивался и, следовательно, возрастала и их цена. Если зимой пуд сена стоил 24 копейки, то к весне - уже 29 коп. Те из крестьянских хозяйств, которые были не в состоянии докупать корма, вынуждены были зимой и весной распродавать свой скот по самой низкой цене. Например, в бедственную зиму 1911-1912 гг., по земским опросам наблюдалось массовая распродажа скота (об этом сообщают 81,4 % опрошенных), при этом в 59,2 % случаев распродавался необходимый в хозяйстве скот
Развитие кооперативного движения, как один из путей модернизации
Все общественные дела крестьянского мира решались на сельском сходе, который состоял из всех домохозяев общества. Каждый домохозяин являлся участником общественного самоуправления. На сходе каждый член общества имел только один голос, независимо от того, сколько душ и какое количество земли он имел. Как правило, хозяйство на сходе представлял его глава - «большак». Однако в целях нормального функционирования допускалась замена домохозяина членами его семьи, а от многотягловых дворов могли присутвовать по 2 и более участника241. В начале XX века в отсутствии мужчины хозяйство могла представлять и женщина, что было связанно с усилением отходничества242.
В сельских обществах все административные должности были выборными. Здесь избирали старосту, сотского полицейского, сборщика податей, церковного сторожа, церковного старосту, смотрителя общественного хлебо-запасного магазина, пожарного старосту, уполномоченных от общества депу татов волостных сходов
В обязанности старосты входил созыв и роспуск сходов, также он должен был контролировать выполнение решений сходов, отвечал за сохранение порядка в своем населенном пункте и следил за сохранностью общественного имущества и денег. Сборщик налогов занимался учетом различных платежей всех членов общины, десятский и сотский выполняли милицейские функции поддержания порядка. Писарь вел всю документацию244.
Занятие должностей в структуре сельского самоуправления порою воспринимались крестьянами как повинности, которые выполнялись в порядке очереди. Однако некоторые крестьяне по возможности стремились избежать несения общественных обязанностей по причине «тяжелого материального положения» или «слабого здоровья» (в подтверждение предоставлялись даже справки от врачей)245. Происходило это потому, что общественная служба была тяжелой обязанностью. Ввиду этого общественными делами могли и действительно активно занимались, во-первых, люди пожилые и опытные (пожилые люди не могли особенно активно участвовать в тяжелой крестьянской работе в своем хозяйстве, и их отвлечение на общественные дела наносило наименьший урон), а во-вторых, представители состоятельных семей, поскольку общественный труд, требуя много времени и сил, не всегда вознаграждался соответственно. Например, жалование сельским старостам к началу XX века колебалось от 25 руб. (Осиповское общество Бузулукского уезда Самарской губернии) до 120 руб. (деревня Русские Липяги Самарского уез Уй.(л 9 Д. 7 да) . А сотские и десятские вовсе не получали жалования .
Демократизм общины заключался в том, что каждый крестьянин - полноправный член общества - в случае необходимости имел право потребовать созыва схода общества248. Любой крестьянин имел право на сходе открыто высказывать свое мнение. На сходе все должны были говорить то, что подсказывала совесть. Только тогда, когда дело сходом было полностью обсуж дено, о нем посоветовались, наговорились, выслушали все мнения, староста ставил вопрос на голосование и собирал голоса249. Каждый крестьянин был обязан подчиняться решениям схода, что также имело глубокий смысл, так как это обеспечивало в крестьянской среде ответственность и дисциплину. Если приговор был составлен законно, то он становился обязательным для каждого отдельного крестьянина общества, хотя бы и не согласного с ним250. При этом каждый крестьянин имел право, в установленном законом порядке, обращаться с жалобой на несправедливое, по его мнению, решение, принятое сходом, В том случае, если Земский Начальник не соглашался с жалобой и отказывал просителю, тот имел право, так же, как и общество, не согласное с отменой приговора, жаловаться в Уездный Съезд мировых судей в течение 30 дней, который в этот срок рассматривал его претензию251. Демократичность крестьянского самоуправления проявлялась также в том, что законом допускалось и внесение исправлений в решения схода, и даже отмена сходом решений, принятых ошибочно, в случаях, когда по истечении времени крестьяне - члены схода осознавали допущенную ошибку. Еще надо сказать, что если Общество убеждалось, что надобность в том или ином приговоре миновала или что приговор составлен неправильно, то в некоторых случаях оно имело право отменить ошибочно принятый приговор, составить новый, ис-правляющий ошибку первого .
Влияние модернизационных процессов в деревне на изменения в социальной сфере
Учитывая, что работа по организации пунктов проката в Симбирской губернии начитается лишь с 1910 года, можно отметить, что за 3 года были достигнуты впечатляющие результаты. Однако в сравнении с потребностями села в новейшем сельхозоборудования эти показатели кажутся ничтожными.
Этот процесс был значительно затруднен малочисленностью орудий, за которыми выстраивалась очередь, и дальностью станций от большинства селений. В Карсунском уезде, как сообщал в ответ на земскую анкету крестьянин И. Храмов, «селяне пользуются прокатными машинами весьма охотно, но за дальностью расстояния мало приходится попасть в очередь и взять». Другой житель этого уезда П. Сыров так описывает затруднения, с которыми сталкивались крестьяне в этой области: «Вот, например, земская прокатная станция: нужно крестьянину какое земледельческое орудие или машина какая, надо ехать в рабочую пору за 30 верст с заявлением; приезжаешь туда, но уже поздно — они все заняты или разобраны, и тебе приходится ехать домой ни с чем. И вот в другой раз и не захочется терять время по-пустому, потому что на эту поездку нужно затрачивать 2 дня, а они в рабочую пору очень дороги. Так вот - нужно станции иметь примерно при каждой волос 432 ТИ» .
Кроме того, стоит отметить, что машинами с прокатных станций пользовались, главным образом, наиболее зажиточные крестьяне, для деревенской же бедноты они были почти недоступны 3 . По сообщению жителя Буинско-го уезда Василия Петрова, «машинами прокатных станций пользуются из общинников лишь одни богачи»; из Тимбаевской волости того же уезда, крестьянин И. Яковлев пишет: «пользуется плугами почти вся деревня, а жнейками пользуются больше самостоятельные» (т. е. зажиточные)434.
В целом, как мы видим, деятельность земских учреждений вышла далеко за пределы поставленных перед ними задач. Сравним направленность столыпинской и правительственной реформы. Если правительственная реформа была направлена прежде всего на внедрение новых форм землевладения и землепользования, то земства направляли усилия не только на развитие аграрного сектора экономики, но на социальное и культурное развитие крестьянства.
Добавим также, что реформа П. А. Столыпина была направлена, в первую очередь, на обеспечение интересов помещиков, так как, создав новый господствующий слой в деревне, правительство надеялось, что хуторяне и отрубники, имея более развитые хозяйства и деньги, сумеют закабалить крестьян и в союзе с помещиками обеспечат стабильность в деревне. Благие намерения правительства в ходе реформ П. А. Столыпина оказались объективно направленными против интересов подавляющей массы крестьян, которые поняли, что реформа практически «обошла их стороной». Крестьяне высту пили категорически против неправедного, по их мнении, передела земли, против насаждаемой правительством смуты во внутриобщинные отношения, против грабительской политики Поземельного Крестьянского банка, направленной против подавляющей массы крестьян, против надвигающегося нового закабаления крестьян со стороны хуторян и отрубников и т.д.
Мы считаем, что деятельность земств была не только поддержана крестьянством, но и сама крестьянская толща была вовлечена в эту созидательную работу. Важными реальными рычагами подъема и последующего экономического развития российской деревни, всего, а не избранного крестьянства, стала система участковой агрономической помощи крестьянам-единоличникам; работа просветительских агрономических обществ и кружков, деятельность земской агрономической печати. Впечатляющим по своим итогам был опыт создания показательных полей, эффективного травосеяния, садоводства и огородничества, борьбы с эпидемиями, активно и эффективно перенимавшийся крестьянами-общинниками. Именно при содействии земских агрономов крестьяне-общинники стали применять удобрения, что сразу же дало хороший результат.
Особенно высокий результат дали принятые земствами меры по улучшению сельскохозяйственного инвентаря в крестьянских (общинных) хозяйствах, для чего ими была организована продажа в кредит сельскохозяйственного оборудования и его ремонт. Важная роль принадлежала организованным земствами прокатным станциям.
Особенно активно работали земства в деле повышения качества животноводства. В работе с общинными крестьянами земцам удалось использовать такие формы работы, как повышение уровня знаний в области животноводства, реализация программы улучшения пород скота.
Важное значение имело изменение веками устоявшегося пассивного мировоззрения крестьян. Именно в ходе параллельных, альтернативных преобразований менялось религиозно-фаталистическое мировоззрение крестьянства, когда люди, в своей основной массе, надеялись только на Бога, а сами не предпринимали ровным счетом ничего для улучшения своего положения. Начинания земств вдохнули жизнь в сознание крестьян, начали формировать постепенно у них убеждение в том, что жизнь нужно изменить к лучшему.
Хотя земства и могли реально, даже в условиях отсутствия аграрных мероприятий правительства возглавить движение крестьян-общинников по прогресса, однако на пути их альтернативной деятельности существовали серьезные трудности. Во-первых, земства были связаны ограничениями, накладываемыми на них правительством, и были вынуждены больше внимания уделять крестьянам - хуторянам и отрубникам, хотя даже то незначительное внимание, что земские агрономы уделяли общинникам, давало значительный положительный результат.
Во-вторых, правительство, финансируя до 50 % деятельности земств в аграрном секторе, требовало от них создания показательных хозяйств преимущественно у хуторян или отрубников.
