Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Система православных монастырей на правобережной части Казанской земли во второй половине XVI - середине XVIII вв 39
1.1 Возникновение монастырей в правобережных городах и уездах 39
1.2. Епархиальное и светское управление монастырями 58
1.3. Внутреннее устройство и быт монастырей, состав монашествующих лиц 76
Глава II. Административно-политические и социальные функции монастырей правобережья Казанской земли во второй половине XVI — первой половине XVIII веков 121
2.1. Роль монастырей в обеспечении государственного и епархиального управления 121
2.2. Миссионерская деятельность монастырей среди нерусского населения 130
2.3. Социально-благотворительные и просветительские функции монастырей 142
Глава III. Феодальное землевладение и хозяйство монастырей правобережья Казанской земли во второй половине XVI — первой половине XVIII вв 168
3.1. Формирование и развитие монастырских вотчин 168
3.2. Состав и положение крестьянского населения монастырских вотчин 191
Заключение 230
Список использованных источников и литературы 236
Приложения 261
- Возникновение монастырей в правобережных городах и уездах
- Внутреннее устройство и быт монастырей, состав монашествующих лиц
- Миссионерская деятельность монастырей среди нерусского населения
- Состав и положение крестьянского населения монастырских вотчин
Введение к работе
Актуальность темы. По мере присоединения к Российскому государству в XVI–XVII вв. поволжских, уральских, сибирских земель, в них происходили новые по содержанию политические, социально-экономические и прочие процессы, в результате которых эти регионы превратились в неотъемлемые части территориального, государственного и общественного организма России. Важную роль в проведении данной политики на новых территориях государства сыграли созданные правительством и русскими переселенцами учреждения и сословные корпорации, к которым относились православные монастыри, являвшиеся многофункциональным институтом. Уже поэтому изучение истории создания и деятельности монашеских обителей на землях, вошедших в состав России в период ее формирования, выявление степени их воздействия на развитие данных регионов представляют собой несомненную актуальность для исторической науки.
Актуальность значительно усиливается на фоне возросшего в последние десятилетия общественного интереса к русской православной церкви и переоценки ранее сложившихся по отношению к ней стереотипов. Изменившее отношение к духовным учреждениям со стороны власти и общества было отмечено Президентом Российской Федерации Д.А. Медведевым, который в своем выступлении на Архиерейском соборе Русской православной церкви 3 февраля 2011 г. подчеркнул следующее: «Власть (и, может быть, впервые в истории нашего государства в целом, впервые за более чем тысячелетнюю историю нашего государства и православия на Руси) не вмешивается в деятельность религиозных организаций и при этом признает вклад церкви в становление российской государственности, в развитие национальной культуры и утверждение духовно-нравственных ценностей в обществе». Объективное изучение деятельности православных институтов в конкретных географических регионах России в определенный период будет способствовать удовлетворению этого интереса и формированию научно подтвержденных представлений об истинной роли церкви в историческом процессе. Положительным опытом такого изучения может послужить создание исследования по функционированию монастырей на территории бывшего Казанского ханства – Казанской земле, которая была первым крупным инонациональным регионом, вошедшим в состав Русского государства в 1551-1552 гг.
Объектом исследования являются православные монастыри, возникшие и действовавшие в пределах Казанской земли во второй половине XVI – первой половине XVIII вв.
Предмет исследования составляют функционирование, землевладение и хозяйство монастырей на территории Казанской земли во второй половине XVI – первой половине XVIII вв., их влияние на различные стороны общественной жизни. В главах диссертации подробно рассматриваются комплексы научных проблем, связанные с деятельностью монашеских обителей на этой территории: 1) формирование монастырской системы в городах и уездах Среднего Поволжья, влияние на нее других субъектов исторической действительности; 2) административно-политические и социальные функции монастырей; 3) особенности складывания и развития монастырских вотчин; 4) положение монастырских крестьян.
Хронологические рамки исследования. Нижняя граница диссертационной работы определяется началом 1550-х гг., когда в городах Казанской земли были основаны первые православные монастыри. Верхней рамкой исследования является 1764 г., когда императрица Екатерина II провела секуляризационную реформу, полностью изменившую прежний статус монастырей и лишившую их феодальной собственности.
Территориальные границы исследования. Обширность Казанской земли предопределила ограничение территориальных границ исследования пределами ее правобережной части. Последняя в изучаемый период входила: полностью – в состав Свияжского, Чебоксарского, Алатырского, Цивильского, Ядринского уездов; частично – в пределы Козьмодемьянского, Кокшайского, Казанского уездов. Правобережный Курмышский уезд в исследование не включен, т.к. его большая часть, за исключением чувашской Юмачевской волости, к пределам бывшего Казанского ханства не относилась.
Степень разработанности проблемы. Изучение заявленной темы ведет свой отсчет с начала XIX в., когда в 1807-1815 гг. вышел справочный труд иеромонаха Амвросия с указанием расположения, времени возникновения, достопримечательностей многих монастырей в России, в том числе в пределах правобережья бывшей Казанской земли. Позднее, в XIX – начале XX вв., в Санкт-Петербурге и Москве вышли подобные справочники А. Ратшина, В.В. Зверинского и др. Такие издания примечательны тем, что в них указывалось время основания правобережных монастырей. Но в разных справочниках даты возникновения какого-либо монастыря часто противоречили друг другу.
В последней четверти XIX – начале XX вв. выходят работы по истории христианизации нерусских народов Среднего Поволжья. В них указывалось, что монастыри в Казанской земле стали создаваться со второй половины XVI в. по решению правительства с миссионерскими целями, но участие монастырей в миссионерстве практически не исследовалось. Лишь Н.В. Никольский более полно, по сравнению с другими авторами, осветил роль монастырей в православной миссии, и верно указал на то, что захват монастырями земель нерусских народов в XVII в. только препятствовал принятию последними христианства. Но историю монастырского землевладения в этом регионе Н.В. Никольский не исследовал.
Первая работа по истории монастырского землевладения в Казанской земле была опубликована в 1864 г. С.А. Нурминским. В ней приводятся некоторые факты приобретения вотчин правобережным Свияжским Успенско-Богородицким монастырем и монастырями Казанского левобережья. В монографии Г.И. Перетятковича по истории колонизации Поволжья в XVII начале XVIII вв. подробно рассмотрена история вотчины приписного к Троице-Сергиевой лавре Свияжского Троицкого монастыря во второй половине XVI – первой половине XVII вв.
В 1890-х – 1900-х гг. в Казани и Симбирске публикуются отдельные исторические работы, посвященные правобережным монастырям. Однако, большинство из них представляли собой не исследования деятельности монастырей, а только общее описание истории их возникновения и достопримечательностей. Лишь А. Яблоков в очерке по истории Свияжского Успенско-Богородицкого монастыря рассмотрел внешние функции этой обители: создание собственной вотчины, благотворительную деятельность, участие в миссионерстве и др. Но эти вопросы были изучены им поверхностно.
В 1902 г. выходит монография И.М. Покровского, представляющая собой первый труд по истории не отдельной монашеской обители, а целой группы монастырей в Казанской земле. Автор обоснованно указывал на то, что первые монастыри в Казанском крае были созданы во второй половине XVI в. правительством для колонизации его земель и миссионерства среди нерусских народов, но в XVII в. монастыри основывались уже частными лицами. В центре внимания труда И.М. Покровского – политика правительства по отношению к казанским монастырям, особенно в первой половине XVIII в. Историк верно указывал результаты воздействия этой политики на обители – постепенное ослабление монастырских вотчин, сокращение численности монахов, негативное влияние на жизнь обителей присланных на содержание военных. В то же время он фактически не изучал взаимодействие монастырей с русским и нерусским населением, что привело к отсутствию рассмотрения им ряда направлений деятельности монастырей, например, миссионерства. Кроме того, И.М. Покровский изучал только монастыри Казанской епархии – свияжские, козьмодемьянские, чебоксарские. Историю ядринских и алатырских монастырей, входивших в XVII – XVIII вв. в состав сначала Патриаршей области, затем Нижегородской епархии, он не рассматривал.
В 1909 г. вышла книга А.И. Соловьева с ценными сведениями по истории ряда алатырских монастырей, упраздненных в результате реформы 1764 г. – Старо-Николаевского женского, мужских Николаевского Медянского, Казанского Печерского и др. В фонде Казанской духовной академии сохранилась рукопись интересного сочинения неизвестного автора по истории упраздненных монастырей Казанской епархии.
После 1917 г. наследницей дореволюционной отечественной науки стала эмигрантская историческая школа. Ее представитель, профессор И.К. Смолич, в своем труде по истории русского монашества дал краткий обзор процесса монастырской колонизации поволжских земель в XVI – XVII вв. Но при написании работы автор пользовался небольшим количеством опубликованных источников, поэтому допустил ряд неточностей.
В отличие от дореволюционных и эмигрантских историков представители советской исторической школы весьма подробно исследовали землевладение и хозяйство монастырей России в XVI – первой половине XVIII вв. В СССР выходили различные солидные труды, посвященные изучению вотчин и крепостного крестьянства крупных монастырей в отдельных областях России. Однако в советское время история монастырских вотчин в Казанской земле подробно не исследовалась. Она лишь отрывочно затрагивалась в небольших отдельных статьях или в работах по другим проблемам истории. В подобных трудах В.Д. Димитриев в 1959 г. осветил состояние владений Алатырского Троицкого, чебоксарских Троицкого и Преображенского (Спасо-Геронтьевского) монастырей, а в 1979, 1999 гг. – образование этих же владений в XVII в. В 1980 г. А.Г. Иванов рассмотрел положение крестьян Козьмодемьянского Спасо-Юнгинского монастыря в первой половине XVIII в.
С начала 2000-х гг. количество отдельных исследований по истории феодальной собственности монастырей Казанского правобережья возросло, что во многом было вызвано возросшим в постсоветский период интересом к истории духовных учреждений. В 2000 г. А.Г. Иванов и Г.Н. Айплатов издали книгу с подробным изучением вотчины Спасо-Юнгинского монастыря – от ее возникновения во второй половине 1620-х гг. до 1764 г. В 2003 г. вышла содержательная статья М.С. Черкасовой по истории владений приписного к Троице-Сергиевой лавре Алатырского Троицкого монастыря. Позднее М.С. Черкасова продолжила изучение владений этой же обители, а также приписного Свияжского Троицкого монастыря в фундаментальной монографии по истории всего вотчинного хозяйства Троице-Сергиевой лавры. Кроме работ о монастырском землевладении и хозяйстве, в 2005 г. М.С. Черкасова выпустила статью о библиотеках в приписных к лавре казанских, свияжских, алатырских Троицких обителях. В 2005, 2006, 2008 гг. были опубликованы книга и статьи В.Д. Димитриева и А.А. Чибиса с более подробным, чем раньше, анализом истории вотчин чебоксарских Троицкого и Преображенского монастырей.
Отмеченный рост общественного интереса к истории духовных учреждений привел к тому, что на рубеже XX – XXI вв., стали выходить справочники, энциклопедические статьи, брошюры по общей истории и достопримечательностям церквей и монастырей в различных регионах России, в том числе и в Среднем Поволжье.
В своих трудах по истории христианизации в Среднем Поволжье П.В. Денисов, В.Д. Димитриев, Д.М. Макаров в основном придерживались вышеназванных выводов Н.В. Никольского о роли монастырей в миссионерском процессе. Тем не менее, непосредственно миссионерскую деятельность монастырей они специально не изучали..
Резюмируя изложенное, следует отметить, что в историографии история и деятельность монастырей Казанского правобережья изучалась с разной степенью полноты. Высказывались различные и часто противоречащие друг другу, даты основания многих монашеских обителей. Историками были сделаны достаточно верные выводы о степени и результатах участия монастырей в миссионерской деятельности. В настоящее время, на основе вновь выявленных документов, возможно более детальное изучение этого участия. Кроме того, не в полной мере были выявлены социальные взаимоотношения монастырей с населением указанного региона. К малоизученным проблемам следует отнести взаимодействие монастырей с приказными и епархиальными властями в XVI – XVII вв. С разной степенью подробности рассмотрена история землевладения и хозяйства отдельных монастырей вотчинников: Успенско-Богородицкого, Свияжского, Чебоксарского, Алатырского Троицких, Чебоксарского Преображенского, Козьмодемьянского Спасо-Юнгинского монастырей. Однако феодальное хозяйство перечисленных монастырей изучалось отдельно друг от друга.
Цель исследования – выяснить историю возникновения и комплексно изучить основные направления деятельности монастырей правобережья Казанской земли в заявленный период, определить степень влияния этой деятельности на социально-экономическую жизнь региона. Для реализации поставленной цели необходимо решить следующие задачи:
– определить время и причины возникновения всех известных монастырей в пределах Казанского правобережья;
– охарактеризовать внутренний быт, социальное происхождение монашествующих лиц в этих монастырях;
– выявить особенности управления правобережными монастырями со стороны светских и духовных епархиальных властей;
– показать участие монастырей в различных сферах управления Казанской землей;
– рассмотреть социально-благотворительную деятельность монастырей;
– выяснить роль монастырей в христианизации нерусского населения Казанского правобережья;
– рассмотреть историю создания и функционирования феодальных вотчин правобережных монастырей;
– проанализировать процесс формирования, социальное положение, степень феодальной эксплуатации монастырских крестьян правобережья Казанской земли.
Источниковая база исследования. Основными источниками по изучаемой теме являются различные документы XVI – XVIII вв., которые, по признаку вида, делятся на три группы: 1) правовые акты (жалованные грамоты, купчие, вкладные и др.) на собственность, полученную монастырями в результате государственных пожалований или сделок с частными лицами; 2) делопроизводственная переписка (челобитные, указные грамоты, памяти и др.), отражающие взаимодействие монастырей с органами власти; 3) регистрационная документация (описи, ведомости и др.), с помощью которой регистрировалась различная информация, связанная с монастырями; некоторые документы 3-ей группы (писцовые и переписные книги, выписи из них) также имеют правовое значение. 4-ю группу источников составляют различные законодательные акты, которые определяли права и обязанности монастырей, регулировали их взаимоотношения с государством и населением. Такие акты (Стоглав 1551 г., постановления церковных соборов XVII в., Соборное уложение 1649 г., Духовный регламент 1721 г. царские указы первой половины XVIII в., касающиеся монастырей) были полностью опубликованы в различных изданиях XIX – XX вв.: Полное собрание законов Российской империи (СПб., 1830. Т. I-XVI); Российское законодательство X-XX вв. (М., 1985. Т. 2-3) и др. Кроме того, в XIX – начале XXI вв. в различной форме (моноизданий, сборников, подборок) изданы документы 1-3 групп, относящиеся к свияжским Успенско-Богородицкому, Троицкому, алатырским Троицкому, Киево-Николаевскому новодевичьему, чебоксарским Троицкому и Преображенскому, Тетюшскому Покровскому и ряду других правобережных монастырей. Наиболее содержательной из таких публикаций является подготовленный Г.Н. Айплатовым и А.Г. Ивановым сборник, в котором представлен фонд Спасо-Юнгинского монастыря за 1594-1767 гг. По остальным монастырям вышли в свет лишь сравнительно небольшие отдельные подборки документов.
Преобладающую источниковую базу исследования составили архивные материалы. Диссертантом использованы более 100 документов из хранящихся в Российском архиве древних актов (РГАДА) фондов 281 (Грамоты Коллегии экономии), 1209 (Поместный приказ), 1336 (Спорные дела Генерального межевания по Симбирской губернии), а также из фонда 303 (Архив Троице-Сергиевой лавры) Научно-исследовательского отдела рукописей Российской государственной библиотеки. Это различные акты, указные грамоты, регистрационные книги и выписи XVII в., относящиеся к Алатырскому Троицкому монастырю и его вотчине. Аналогичные документы XVI – XVII вв. Свияжского Успенско-Богородицкого монастыря обнаружены в фонде 10 (Казанская духовная академия) Национального архива Республики Татарстан (НА РТ).
Также использованы хранящиеся в Научном архиве Чувашского государственного института гуманитарных наук (НА ЧГИГН) фотокопии жалованной грамоты 1606 г. Успенско-Богородицкому монастырю и переписной книги г. Свияжска и его уезда 1646 г., где имеются данные о вотчинах свияжских Троицкого и Успенско-Богородицкого монастырей; микрофильмированные копии документов Ядринской приказной избы, среди которых обнаружено несколько экземпляров о взаимодействии приказных властей с ядринскими Казанско-Богородицким и Михаило-Архангельским монастырями.
Ценные источники за первую половину XVIII в. выявлены диссертантом в Центральном архиве Нижегородской области. В фонде 998 (Макарьевский Желтоводский монастырь) найдено несколько интересных документов об отношениях приписной Алатырской Вознесенской пустыни с ее головным монастырем (он же фондообразователь). В фонде 570 (Нижегородская духовная консистория) выявлено 65 дел за 1721 – 1764 гг. по алатырским и ядринским обителям, с данными о деятельности и численности монахов, о мерах архиереев по управлению монастырями. Такие же документы выявлены в фондах 244 (Алатырский Киево-Николаевский новодевичий монастырь), 298 (Чебоксарский Троицкий мужской монастырь) Государственного исторического архива Чувашской Республики, и в фонде 6 (Свияжское духовное правление) НА РТ. В фонде Казанской духовной академии были обнаружены копии ведомостей по всем монастырям Казанской епархии за разные годы XVIII в. Кроме того, использованы копии челобитных алатырских монахов начала XVIII в., хранящиеся в фонде 732 (Симбирская губернская ученая архивная комиссия) Государственного архива Ульяновской области.
В находящемся в НА ЧГИГН фонде В.Д. Димитриева содержатся многочисленные выписки из дел Монастырского приказа, Коллегии экономии по чебоксарским, алатырским, свияжским монастырям. В фонде Н.В. Никольского из того же архива обнаружены выписки из документов Синода об открытии в Успенско-Богородицком монастыре 1733 г. школы для сирот, о размещении в нем инвалидов. Монахи Чебоксарского Свято-Троицкокого монастыря предоставили диссертанту копию с хранящейся в фонде 280 (Коллегия экономии) РГАДА офицерской описи этого монастыря от 9 ноября 1763 г.
Перечисленные опубликованные и архивные источники вполне достаточны для решения цели и задач данного исследования.
Методология и методы исследования. Диссертация базируется на принципе историзма – методологической основе диалектического осмысления всех исторических процессов. Объект исследования рассматривается как органическое целое, с учетом всех последовательных изменений его структуры. Использован также принцип объективности, предполагающий охват и всестороннее изучение исторических явлений во всей их сложности, разносторонности, противоречивости.
В ходе знакомства с историографией, источниками, при осмыслении проблематики диссертации использовались общенаучные исторический и логический методы, метод восхождения от конкретного к абстрактному и от абстрактного к конкретному, а также методы анализа и синтеза, индукции и дедукции, описания и измерения и др.
При написании диссертации применялись в комплексе специально-исторические методы: 1) историко-генетический, 2) историко-типологический, 3) историко-системный. С помощью первого метода была создана общая история монастырей правобережья Казанской земли как общественно-исторической системы. С помощью второго метода была проведена классификация монастырей по признаку наличия факторов, существенно влияющих на их действия. Это: а) статус ктитора, воля которого определяла деятельность основанной им обители; б) наличие или отсутствие у каждого монастыря феодальной собственности, влиявшей на результаты его функционирования. С помощью третьего метода удалось представить правобережные монастыри как общественно-историческую систему и рассмотреть ее взаимодействие с другими такими системами, прежде всего, с органами власти, корпорациями населения, выяснить степень влияния этих субъектов на деятельность монастырей.
Основные положения, выносимые на защиту.
1. Православные монастыри стали возникать на правобережье Казанской земли после ее вхождения в состав Русского государства в 1550-х гг. Главная причина их возникновения заключалась в необходимости организации на присоединенной территории внешней деятельности в интересах: верховной власти и православных корпораций – служилых и посадских людей, крестьян.
2. Формирование монастырской системы на этой территории происходило на всем протяжении изучаемого периода. Во второй половине XVI в. ктитором правобережных монастырей преимущественно выступала государственная власть, а в XVII – первой половине XVIII вв. – представители православных корпораций.
3. В соответствии с порядками изучаемого периода монастыри должны были подчиняться как епархиальным архиереям, так и органам светской власти. Однако до начала XVIII в. монастыри во многом сохраняли свою внутреннюю автономию; порядок и направления их деятельности определял, прежде всего, настоятель, исходя из материальных интересов своей обители.
4. Одна из главных задач, поставленных властью перед основанными ею монастырями, заключалась в их активном участии в христианизации нерусского населения. Тем не менее, фактический вклад монастырей в христианизацию народов указанного региона был весьма невелик.
5. Главная задача монастырей, основанных представителями светских корпораций, заключалась в проведении духовной и благотворительной деятельности в пользу своих ктиторов – организации богомолий, поминовений души, обеспечении пострига в монахи и т.п. Эту задачу большинство монастырей выполняло достаточно хорошо, особенно во второй половине XVI – XVII вв.
6. Все правобережные мужские монастыри, основанные государством, а также несколько обителей, основанных частными лицами, получили от светской власти земли для организации собственных вотчин. Хозяйственная деятельность монастырей привела к наиболее существенным результатам по воздействию на исторические реалии в пределах Казанского правобережья. С монастырских вотчин получали прибыль как сами монастыри – за счет ренты, так и государство – за счет налогов с монастырских крестьян.
7. Большинство мужских монастырей и все женские монастыри не имели феодальных владений, что существенно снижало их воздействие на действительность. Свое основное содержание такие обители получали главным образом от светских ктиторов и вкладчиков.
8. В начале XVIII в. государство усиливает воздействие на внутреннюю жизнь и деятельность монастырей, как по всей России в целом, так и на правобережье Казанской земли в частности. К середине XVIII в. весь прежний уклад внутренней и внешней жизни монастырей был разрушен, что в конечном итоге привело к секуляризационной реформе 1764 г.
Научная новизна. Впервые в диссертации изучаются в комплексе различные стороны деятельности монастырей, с применением полной совокупности всех исследовательских принципов и методов. С разной степенью полноты затрагивается история возникновения и деятельности, взаимодействия с другими историческими субъектами не одного или нескольких монастырей, а всех известных монашеских обителей Казанского правобережья во второй половине XVI – первой половине XVIII вв. В исследовании функционирование правобережных монастырей впервые рассматривается на фоне ряда основных событий истории России в 1550-х – 1764 гг.: взаимоотношений царской власти с иосифлянским духовенством, Смуты, церковного раскола, петровских реформ, всей политики государства по отношению к церкви. При определении степени воздействия монастырей на различные стороны общественной жизни учитывались возможности участия каждого монастыря в феодальном способе производства. Впервые в научный оборот вводится значительный комплекс ранее не использовавшегося материала.
Практическая значимость исследования. Диссертация может быть использована в исследованиях по таким проблемам истории средневолжского региона, как: государственное и епархиальное управление, социально-благотворительная деятельность государства и церкви, православное миссионерство. Материалы диссертации найдут применение при изучении истории системы феодального землевладения и хозяйства в полиэтническом Поволжском регионе России, т.к. в ней впервые в комплексе рассмотрена история монастырских вотчин, которые являлись важной составляющей частью указанной системы. Приведенные в диссертации многочисленные факты о времени основания монастырей, монастырских церквей и селений целесообразно включить в краеведческие работы, энциклопедические статьи, учебники и учебные пособия по истории республик Марий Эл, Мордовии, Татарстана, Чувашии, а также Нижегородской области. Таким образом, данная диссертация, содержащиеся в ней выводы и факты, могут найти свое применение в самых различных по уровню и тематике исторических работах, способствовать дальнейшему изучению важных исторических проблем.
Апробация результатов исследования. Диссертация обсуждена на расширенных заседаниях кафедры архивоведения и документоведения Чувашского государственного университета имени И.Н. Ульянова, на ряде научных конференций в Москве и Чебоксарах. Проблемы разработки источниковой базы исследования получили отражение в материалах Всероссийской научной конференции. По теме диссертации опубликованы семь статей (две в соавторстве), в том числе две статьи в издании, рецензируемом ВАК Минобрнауки Российской Федерации; одной монографии (в соавторстве), двух сборниках документов (один сборник в соавторстве).
Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка источников и литературы, приложений.
Возникновение монастырей в правобережных городах и уездах
Самыми ранними монашескими обителями в Казанском правобережье считаются свияжские — Троицкий, являвшийся филиалом крупнейшей в России Троице-Сергиевой лавры, и Успенско-Богородицкий мужские монастыри. Сведения о дате возникновения первого из них противоречивы. В 1849 г. историк М. Рыбушкин опубликовал известие о том, что «.. .того же лета месяца июня в 4 и 5 дни (время основания Свияжска в 1551 г. - А.Ч.) воздвигнуто два храма деревянные: соборная церковь Пресвятыя Богородицы честнаго и славнаго ея Рождества и монастырь внутрь града, в нем же храм преп. Сергия чудотворца»1. Косвенные подтверждения версии о возникновении Троицкого монастыря во время основания Свияжска есть в Казанской истории, в некоторых списках которой говорится: «... Постави(ша) град (Свияжск — А.Ч.) велик, красен, в лето 7059, месяца июня в 30 день, и в нем соделаша церковь соборную, пречистыя Богородицы, честнаго ея Рожества, древяную, и 6 инех, и монастыри ( курсив наш — А. Ч.) внутри града строиша» . Опираясь на подобные известия, историк П.Л. Юдин писал о том, что царь Иван IV основал Свияжский Троицкий монастырь на первых же порах существования г. Свияжска , т.е. еще до взятия Казани 2 октября 1552 г. Аналогичной точки зрения придерживались А.П. Можаровский и В.В. Зверин-ский4. Однако в «Летописце начала царства царя и великого князя Ивана Васильевича», который документально отражает все указанные события конца мая 1551 г. — начала октября 1552 г., нет сведений о построении в Свияжске каких-либо монастырей; говорится лишь о том, что 24 мая 1551 г., высадившись в устье Свияги, царские воеводы «...обложили город и церкви в городе заложили во имя Рожества Пречистые и чюдотворца Сергия...» 5, что, впервые прибыв в Свияжск в августе 1552 г., Иван IV усердно молился в Рождественско-Богородицкой церкви6. Более достоверные данные о времени построения Свияжского Троицкого монастыря дают публикации СМ. Каштанова. 1 февраля 1553 г. игумен Троице-Сергиевой лавры Гурий получил три жалованные грамоты с правом основания в Казани дочернего монастыря. В позднем пересказе сохранилась часть еще одной недатированной грамоты Гурию с аналогичными полномочиями в Свияжске. СМ. Каштанов датировал выдачу свияжской грамоты периодом между февралем 1553 г., когда были выданы казанские акты, и началом 1554 г., когда Гурий был назначен епископом рязанским7. Именно в этот временной промежуток в Свияжске и был основан Троицкий монастырь. А. Ратшин указывал более позднюю дату основания — 1566 гЛ Но по данным В.В. Зверинского, эта обитель существовала уже в 1561 г.9
Меньше сложностей вызывает вопрос об образовании Успенско-Богородицкого монастыря. Его возникновение связано с учреждением в начале 1555 г. Казанской епархии. 3 февраля того же года первым Казанским архиепископом был избран игумен Тверского Селижарова монастыря Гурий, а его помощником, свияжским архимандритом — игумен Старицкого Успенского монастыря Герман10. 16 мая 1555 г., Герман получил от Ивана IV жалованную грамоту о назначении его архимандритом Успенско-Богородицкого монастыря, который надлежало основать в Свияжске11. По прибытии в Свияжск в июле Герман сразу же приступил к строительству этой обители. 1555 г. как дата ее основания, указан практически во всех соответствующих изданиях . Лишь в монографии митрополита Макария по истории русской церкви указывался 1562 г.13, что, возможно, является обычной опечаткой.
Значительно позднее Троицкого и Успенско-Богородицкого в Свияжске и его уезде появились еще два монастыря — Иоанно-Передтеченский женский и Макарьевская мужская пустынь. Точных сведений о возникновении Иоанно-Предтеченского монастыря не сохранилось. В Свияжской писцовой книге 1565-1567 гг. о нем нет никаких упоминаний, следовательно, он не мог появиться в первые два десятилетия существования Свияжска. А. Глаголева и П.Л. Юдин без ссылок на источник указывали, что обитель возникла в конце XVI в.14 По данным Амвросия и других исследователей в сентябре 1604 г. (7113 г. по эре от сотворения мира) по приказу царя Б. Годунова в монастыре была сооружена каменная церковь во имя св. Иоанна Предтечи15. Значит, к этому времени обитель уже существовала. По престолам своих церквей (см. параграф 3.1.) монастырь в разных источниках назывался Рождественско-Предтеченским, Рождественским, а чаще — Иоанно-Предтеченским16. В XVI - XVII вв. женские монастыри в русских городах являлись центрами социальной благотворительности, в которые часто постригались вдовы служилых и посадских людей, женщины, желавшие дать развод своим мужьям, молодые девушки, оставшиеся без попечительства. Чаще всего такие обители основывались по инициативе горожанок. Но наличие у Иоанно Предтеченского монастыря государственной руги17 также может свидетельствовать об основании его правительством.
Что касается Макарьевской пустыни, то в дореволюционных изданиях не раз публиковалась легенда о том, что она была основана в XV в. святым Макари-ем Желтоводским, который в 1432 г. был захвачен в плен татарским ханом Улу-Мухамедом, но умилостивил его и вместе со многими русскими пленниками был освобожден. Возвращаясь на родину, Макарий вблизи устья Свияги в уедтненной местности якобы и основал одноименную пустынь18. В.В. Зверинский справедливо писал о том, что Макарьевская пустынь никак не могла возникнуть в XV в., т.к. в таком случае о ней было бы упомянуто в источниках об основании Свияж-ска19. Более реально примерное время основания пустыни определил Е.А. Малов. По его данным Макарьевскую пустынь основал выходец из образованного Мака-рием Желтоводским Унженского монастыря схимонах Исайя; произошло это в первой половине или середине XVII в., до 10 декабря 1660 г., когда Исайя скон-чался . Впрочем, Е.А. Малов не отрицал того, что, основывая пустынь, Исайя мог выполнять завещание Макария Желтоводского.
В опубликованной С. Мельниковым и И.М. Покровским данной от 1 марта 1661 г. свияжского воеводы А.С. Хитрово митрополиту Казанскому Лаврентию упоминается о существовании в Свияжске некоего Вячеславского монастыря. Как видно из включенных в данную показаний жителей Свияжска, эту обитель строил воевода князь Л. Шляковский (в публикации И. М. Покровского — Шляковческий), «а государевою ли казною или своими деньгами строил, того не ведают»; в нем жили убогие старицы (в публикации И.М. Покровского - старцы), которые кормились «Христовым именем». А.С. Хитрово разрешил митрополиту Лаврентию построить на месте Вячеславского монастыря подворье для проживния при приезде в Свияжск . Из-за разночтений в публикации данной неясно, каким был Вячеславский монастырь - мужским или женским. Также неизвестно время воеводства Л. Шляковского (Шляковческого) и строительства им названной обители. В сыскном деле 1618 г. о тяжбе свияжского протопопа Корнилия с митрополитом Матвеем из-за венечных пошлин, в котором перечисляются представители всех духовных учреждений Свияжска, ни о каком Вячеславском монастыре не упоминается , но в 1661 г. жители города говорили о его возникновении как о современном им событии. Следовательно, этот монастырь приблизительно был основан между 1618 и 1661 гг. Первым монастырем в Чебоксарах был Троицкий мужской монастырь. В 1815 г. Амвросий указал, что он был основан в 1566 г. по дозволению Ивана IV23. Такая же дата основания приводилась и в последующих дореволюционных изданиях, выходивших в Москве и Санкт-Петербурге24. Но в дореволюционных же работах, издаваемых в Казани, а также в клировых ведомостях самого монастыря указывалась другая дата его основания — 1574 г. Ни в одной из таких работ или ведомостей не было ссылки на источник датировки. В 1958 г. В.А. Нестеров также без ссылок утверждал, что Троицкий монастырь был основан в Чебоксарах в 1556 г. В 1965 г. В.Д. Димитриев назвал 1566 г. как время основания Троицкой обители в Чебоксарах и впервые при этом сделал ссылку на архивный источник . Но в некоторых более поздних изданиях, по-прежнему, давалось указание о том, что монастырь возник в 1574 г. Остается надеяться, что поставить окончательную точку в разнице датировок поможет опубликованная грамота Приказа Казанского дворца чебоксарскому воеводе Е.А. Пашкову от 16 октября 1683 г. В ней говорится: «...В прошлом де в 74[1565/66]-м году...государь...Иван Васильевич... пожаловал, велел в Чебоксарех устроити монастырь живоначальные Трои-цы» . Таким образом, основание в Чебоксарах Троицкого монастыря произошло по распоряжению царской власти. Особо отметим, что указанная в грамоте 1683 г. дата основания монастыря — 74 г. — есть сокращенное написание 7074 г. по мировой эре, применявшейся в России вплоть начала XVIII в. Но во второй половине этого столетия составители первой монастырской клировой ведомости, по-видимому, ошибочно расшифровали приведенную в ранних документах дату как 1574 г. современной эры. Неверная дата попала в последующие ведомости и ввела в заблуждение некоторых исследователей.
Внутреннее устройство и быт монастырей, состав монашествующих лиц
На территории каждого православного монастыря помещался целый комплекс различных строений, среди которых особо выделялись церкви. В них монахи совершали ежедневные богослужения, по имени престола своего соборного храма монастырь обычно получал название. Количество церквей в каждом монастыре было различным и напрямую зависело от его состоятельности, степени поддержки ктиторов. Здесь мы приведем выявленные сведения о численности и времени основания церквей в 32-х монастырях Казанского правобережья. По трем правобережным обителям аналогичных данных собрать не удалось. Это мужские Свияжский Вячеславский, Козьмодемьянские Никольский (Покровский) и Богоявленский монастыри.
В Свияжском Троицком монастыре в период между 1553-1554 гг. и 1565-1567 гг. при поддержке лавры были построены две деревянные церкви. Одна из них была холодная во имя Сергия Чудотворца, а вторая теплая во имя живона-чальной Троицы. В 1604 г. вместо деревянной Сергиевской церкви был построен каменный двухэтажный храм; в верхнем этаже располагались два придела: во имя св. Сергия Радонежского и во имя его сподвижника св. Никона. После упраздне-ния монастыря в 1764 г. обе его церкви стали приходскими . Сразу же после основания Свияжского Успенско-Богородицкого монастыря; в июле 1555 г. в нем был заложен каменный соборный храм; к 1561 г. храм был полностью построен и 12 сентября того же года его освятили во имя Успения пресвятой Богородицы. Успенско-Богородицкий храм периодически перестраивался, в XVII в. к. нему был пристроен придел во имя св.Германа, Казанского Чудотворца. Одновременно с закладкой соборного храма в монастыре было начато строительство другой каменной церкви, которая была окончательно построена в 1556 г. и 6 декабря того же года освящена во имя св. Николая. В начале XVII в. строится деревянная церковь с двумя приделами: один во имя св. Бориса и Глеба, другой - во имя ев; Федора; Стратилата. В конце XVII — начале XVIII вв пришедшая в ветхость Борисо-Рлебская церковь была разобрана, вместо нее был построен Вознесенский каменный храм. К 1613 г. было построено еще две церкви: первая деревянная во имя Николая Богослова, находившаяся рядом с колокольней при Никольской церкви; вторая — деревянная же во имя св. Параскевы Пятницы, располагавшаяся за монастырской оградой; Возможно; Пятницкая церковь первоначально была городской, но затем ее приписали к монастырю. В" первой половине XVIII в: при монастырской? больнице: была построена небольшая Ильинская каменная церковь. После 1764 г. главными монастырскими храмами становятся Успенский собор, Никольская и построенная в первой четверти XIX в; Германо-Мирофановская церковь. Остальные: храмы прекратили; свое; существование320.
По данным; А. Яблокова; первым храмом в Свияжском Иоанно-Предтеченском женском монастыре была деревянная Христо-Рождественская церковь, которая!первоначально была построена как приходская около 1567 г. В сентябре 1604 г. по приказу царя Б; Годунова в монастыре была сооружена каменная Иоанно-Предтеченская церковь322. О-последующей судьбе монастырских церквей мнения исследователей разошлись. П.Л. Юдин писал о существовании в Иоанно-Предтеченском: монастыре двух каменных храмов: Иоанно-Предтеченского и Христо-Рождественского, причем дата их основания не была указана. Первый из них был холодным; но имел колокольню, а второй являлся теплым . А. Яблоков указывал, что в 1701 г. вместо деревянной Христо-Рождественской церкви в монастыре был построен один каменный храм с главным престолом во имя Рождества Христова и с приделом во имя Иоанна Предтечи. По, ведомостям 1739-1741 гг. в; этой обители было две каменные церкви с двумя престолами324. Следовательно, утверждение П.Л. Юдина является более достоверным. В 1753 г. монастырские церковные строения пострадали от пожара, были отстроены заново и простояли до 1795 г., когда во время нового пожара монастырь был сильно разрушен, затем перенесен на место упраздненного Свияжского Троицкого монастыря .
В Свияжской Макарьевской пустыни первым храмом была Вознесенская церковь, по-видимому, основанная одновременно с обителью (т.е. не позднее декабря 1660 г.). Ее престол был назван в память освобождения из татарского плена в день Вознесения Господня св. Макария Желтоводского. До 1691 г. церковь была деревянной, в 1691 г. вместо нее был построен двухэтажный каменный храм с тем же престолом. По данным ведомостей 1720-1721 и 1730 гг. в пустыни, помимо Вознесенской церкви, действовала находившаяся на воротах деревянная церковь во имя св. Иоакима и Анны326. После упразднения Макарьевской пустыни в 1764 г. Вознесенский храм стал приходским , а Иоакимовско-Аннинская церковь, по-видимому, прекратила свое существование.
В Чебоксарском Троицком монастыре в 1565/66 г. была построена первая деревянная соборная Троицкая церковь, которая затем, по-видимому, в XVII в. была перестроена в каменную. В 1669 г. в монастыре возводится еще одна Петропавловская каменная церковь. В 1713, 1748, 1749 гг. при поддержке чебоксарского купечества строятся новые каменные церкви: теплая во имя Толгской Богородицы; холодная во имя св. Феодора Стратилата, которая располагалась на монастырских воротах; заново перестраивается холодная Троицкая церковь . Эти четыре храма продолжали действовать и после 1764 г., когда монастырь стал сначала внештатным, а затем третьеклассным329.
В Чебоксарском Николаевском монастыре до середины XVII в. действовала деревянная Николаевская церковь, построенная в конце XVI в. Во второй половине XVII в. церковь сгорела, и в 1690 г., а по некоторым данным даже ранее, вместо нее был построен каменный пятикупольный храм во имя Владимирской Богородицы и с приделами: правым во имя св. Николая и левым во имя усекновения главы св. Иоанна Предтечи. По названию последнего престола и храм, и монастырь стали именоваться Иоанно-Предтеченским330. После упразднения монастыря в конце 1751 или начале 1752 гг., эта церковь стала приходской331.
В Чебоксарской Преображенской (Спасо-Геронтьевской) пустыни около 1671/72 г. вместо прежней часовни была построена деревянная Преображенская церковь с приделом во имя Одегитрии пресвятой Богородицы . 20 февраля 1683 г. деревянная церковь сгорела при пожаре . В 1694 г. была построена новая каменная Преображенская церковь334. В XIX в. автор описания этой пустыни и члены Казанского губернского статистического комитета утверждали, что в каменной церкви было два придела: во имя Тихвинской Богородицы и Алексия, чело-века Божия . Но, по данным автора исследования об упраздненных монастырях Казанской епархии, в каменной Преображенской церкви был только один Алек-сиевский придел, а на монастырских воротах располагалась деревянная Тихвин-ско-Богородицкая церковь . Правильность этих данных подтверждается ведомостями 1720-1721 и 1730 гг., в которых в пустыни названы такие же церкви337. Очевидно, Тихвинско-Богородицкая церковь играла в пустыни роль главного храма, когда в период между 1683 и 1694 отстраивался пострадавший от пожара Преображенский храм. Эти церкви действовали в монастыре и после 1764 г.338.
В Чебоксарском Благовещенском монастыре к моменту его упразднения в 1764 г. действовала одна Благовещенская каменная церковь. Не исключено, что первоначально она была деревянной. Церковь имела колокольню и два придела, но престолы последних установить не удалось .
В Чебоксарской Владимирско-Сретенской пустыни в первой четверти XVIII в. была построена каменная церковь с двумя приделами. Автор исследования об упраздненных монастырях Казанской епархии писал о том, что ее главный престол был Сретенским, один придел имел престол во имя Владимирской Богородицы, а второй придел — во имя св. Феодора Стратилата340. Это опровергается офицерской описью и клировыми ведомостями Чебоксарского Троицкого монастыря, под управлением которого в это время находилась Сретенско-Владимирская пустынь. В них говорится о том, что главный престол церкви был назван в честь Владимирской Богородицы; теплый придел имел престол во имя Сретения Господня, а холодный придел — во имя св. Варлама и Иоасафа341. После упразднения пустыни в 1764 г. ее церковь стала приходской 2.
В Алатырском Троицком монастыре первым храмом была деревянная на каменном фундаменте Троицкая церковь. К моменту приписки монастыря к Троице-Сергиевой лавре в 1615 г. эта церковь находилась в ветхом состоянии343. Писцовые книги 1623/24-1625/26 гг. зафиксировали в монастыре деревянный храм на каменном фундаменте с шестью куполами, с главным Троицким престолом и с двумя другими престолами во имя Казанской Богородицы и преподобного Михаила Малеина. В той же церкви находились два придела: во имя Успения Богородицы и св. Сергия и Никона344. Несомненно, после 1615 г. Троицкая церковь была либо перестроена, либо вместо нее был возведен новый храм. Позднее в монастыре была построена новая деревянная Зосимо-Савватиевская церковь. 8 мая 1741 г. Зосимо-Савватиевская церковь и соборный Троицкий храм с приделом во имя св. Сергия Радонежского345 сгорели. В документах об этом событии другие приделы в соборном храме уже не упоминались, что может свидетельствовать о том, что после 1620-х гг. он подвергся новой перестройке. Это обстоятельство подтверждается фактом передачи в 1691 г. ветхой Троицкой церкви в Киево-Николаевский новодевичий монастырь346. К 1764 г. в монастыре была вновь отстроена Зосимо-Савватиевская церковь. В 1748 г. вместо деревянной Троицкой церкви было начато строительство каменного двухэтажного храма. В 1754 г. он был полностью отстроен, его верхний этаж освятили во имя Троицы. В 1767 г. в нижнем этаже храма была устроен Богоявленский престол, но Зосимо-Савватиевская церковь была разобрана347.
Миссионерская деятельность монастырей среди нерусского населения
В конце октября 1552 г. в Москве состоялся освященный собор. Присутствовавший на нем царь Иван IV обратился к митрополиту Макарию и другим духовникам с просьбой, чтобы они обратились с молитвами к Богу, дабы он «... не-верных бы обратил ко истинному закону крестиянскому» . За этими словами, несомненно, скрывались серьезные намерения царя христианизировать нерусское население присоединенной Казанской земли — мусульман татар, язычников чувашей, марийцев, удмуртов. В соответствии с представлениями своего времени Иван IV видел в распространении христианства среди новых .подданных-иноверцев важное средство укрепления их верности государю-христианину. Такие намерения царя полностью соответствовали иосифлянской концепции об укреплении православной веры, распространении ее на территории с нерусским населением 4. Поэтому в своей ответной речи митрополит Макарий высказал Ивану IV благодарность за окончательное покорение Казани и высказал пожелание, чтобы этот «град» и его люди освятились «благодатию Христовой»65.
В царском наказе архиепископу Гурию обширное место занимает расписание мер, которые архиепископ должен был принимать для крещения нерусского населения вверенной ему епархии. Гурий должен был приглашать к себе татар, кормить их, приводить к христианскому закону кротостью, а не страхом и жестокостью б6. Проведение миссионерской политики Иван IV возлагал не только на архиепископа, но и на братию монастырей, основанных в 1550-х гг. в Казани и Свияжске. Гурию предписывалось пожелавших принять крещение татар «роздавати крестити по монастырем» . В своем известном послании Гурию царь прямо указывал на то, что старцам казанских монастырей надлежит «дети обучати и по-ганые в веру обращати: то есть долг всех вас...» .
По-видимому, Иван IV первоначально рассматривал организацию добровольного крещения представителей нерусских народов как главное средство своей миссионерской политики. Христианизация должна была стимулироваться угощением, освобождением от уголовного наказания и т.п. 25 февраля 1557 г. царское правительство выдало жалованную грамоту новокрещенам 17-ти удмуртских семейств из Слободского уезда Вятской земли с освобождением их от налогов и наместнического суда, как награды за крещение69. По-видимому, такие же льготы могли предоставляться новокрещенам из числа чувашских, марийских, татарских крестьян.
В XIX — начале XXI вв. историки по-разному трактовали различные аспекты изучаемой темы, в том числе вопрос о результатах христианизации в первые десятилетия после основания Казанской епархии, когда миссионерская политика в присоединенном крае проводилась весьма активно . Ссылаясь на жития Гурия (ум. в 1563 г.), его сподвижников Германа (ум. в 1567 г.), Варсонофия (ум. в 1576 г.) и другие источники, историки Г.И. Перетяткович, А. Ф. Можаровский, А. Хру-сталев, М. Васильев доказывали, что в период деятельности в Казанской епархии этих святителей миссионерская политика осуществлялась достаточно успешно, многие татары, черемисы и чуваши приняли христианство. Но в начале 1590-х гг. многие принявшие крещение представители нерусских народов вновь обратились к прежней вере 71.
Против утверждения об успехе политики христианизации во второй половине XVI в. выступили П.В. Денисов и В.Д. Димитриев. Они писали о том, что тогда христианизация не затронула основной массы нерусского населения сред-неволжского региона. Крестилось лишь некоторое количество татар, чувашей, марийцев, желавших за крещение воспользоваться фискальными и прочими льготами. Такое принятие новой веры было показным, но отнюдь не истинным. Поэтому по мере усиления социального гнета со стороны царской власти, в конце XVI в. многие новокрещены отказались от христианства и вернулись к прежним верованиям72.
Но ни один исследователь не отрицал того факта, что во второй половине XVI в. принятие христианства представителями нерусских народов имело место.
Особо подчеркивалось, что свою роль в христианизации сыграли монастыри, прежде всего Казанский Спасо-Преображенский и Свияжский Богородицко Успенский . Доказывая активную миссионерскую деятельность последнего, некоторые историки со ссылкой на свияжскую писцовую книгу 1568 г., указывали, что в нем, якобы, располагались крещальни и школы для представителей нерусских народов, пожелавших принять христианство, а также архив, в котором хранились «дела о новокрещеных»74.
Но в опубликованной в 1909 г. писцовой книге 1565-1567 гг. нет никаких упоминаний о наличии в этом монастыре крещален, школ и архива75. Однако, в этой книге и других источниках второй половины XVI — первой четверти XVTI вв. есть более конкретные сведения о влиянии монастырей на новокреще-нов. В 1575/76 г. свияжский новокрещен К. Васильев передал в Свияжский Троицкий монастырь свою вотчину в деревне Семенове Свияжского уезда при уело-вии своего вечного поминовения . По-видимому, после смерти К. Васильева его родственники выкупили вотчину у монастыря. Но 17 июля 1613 г. вдова К. Васильева У. Григорьева и ее сын новокрещен И. Клементьев вновь вложили эту вотчину в тот же монастырь за свое поминовение77. Несомненно, К. Васильев и члены его семьи приняли христианство отнюдь не формально, а по убеждениям. Вряд ли нерусский феодал, приняв христианство только внешне, стал бы передавать на помин души в монастырь свою землю. Не приходится сомневаться в том, что на решение К. Васильева и его домочадцев креститься, а затем позаботиться о душе мог оказать существенное влияние Свияжский Троицкий монастырь. Сделав это, троицкие старцы не только обратили в лоно православия иноверческое семейство, но дали возможность своей обители получить новый земельный вклад.
В писцовой книге 1565-1567 гг., говорилось, что «в Свияжском же уезде...в деревнях живут полоненики с новокрещены и с татары и с чувашею вместе» . Здесь под новокрещенами подразумевались принявшие православие нерусские крестьяне или служилые люди низших разрядов, которые продолжали проживать в одних деревнях с некрещеными соплеменниками.
Анализ содержания названной книги позволяет сделать вывод о том, что определенную роль в распространении христианства среди нерусских земледельцев и мелких служилых людей сыграл Успенско-Богородицкий монастырь. К 1565-1567 гг. монастырь владел в Свияжском уезде сельцом «на Исакове горе», слободкой Медведевой и слободкой «на Бусурманском враге», деревнями Меньшей Итяковой, Новой Итяковой (Итековой), Кичемеровой, Сортовой (Юртовой), Канбаровой, Налетовой, Девлезерево-Сересевой, Новой. Судя по названиям деревень, на землях, где они находились, ранее проживали представители тюркоя-зычного населения. Но писцовая книга зафиксировала в этих населенных пунктах крестьян только с русскими (христианскими) именами80. Д.А. Мустафина предположила, что после передачи правительством Успенско-Богородицкому монастырю указанной территории, ее нерусское население ушло с нее, или приняло православие81. Последнее предположение не лишено оснований. Зная о полном судебном иммунитете Успенско-Богородицкого монастыря, представители чувашского и татарского населения в целях защиты от произвола воевод могли принять крещение и поселиться в его владениях, как крепостные люди. Не исключено также, что монастырские власти могли уговорить или заставить силой принять крещение живших на территории их вотчин чувашей и татар. Под 1564/65 и 1565/66 гг. в писцовой книге говорится о размежевании земель монастырских деревень Кичемерово и Юрты с землями жителей новокрещенской де-ревни Ширданы С. Тикеевым с товарищами . Наличие рядом с монастырскими владениями новокрещенской деревни наводит на мысль о том, что ее жители приняли христианство под влиянием монастырской братии. Это могло произойти при непосредственном участии архимандрита Германа, который за год-полтора до проведения названного межевания управлял названным монастырем83.
Изложенные факты свидетельствуют о том, что во второй половине XVI в. Успенско-Богородицкий и, вероятно, другие основанные по указам царя правобережные Свияжский, Чебоксарский, Алатырский Троицкие монастыри в определенной мере выполняли задачу по христианизации нерусских народов Казанской земли. По мнению Д.М. Макарова в указанный период распространению христианства на Казанском правобережье способствовало то обстоятельство, что в 1550 - х - 1560 гг. его нерусское население в основной своей массе положительно отнеслось к вхождению в состав Русского государства84.
Состав и положение крестьянского населения монастырских вотчин
Формирование крепостного крестьянства во второй половине XVI в. в Казанской земле происходило за счет, прежде всего: а) бывших полоняников, т.е. русских пленных, уведенных до 1551 г. татарами в пределы Казанского ханст-ва ; б) вольных русских крестьян, переселившихся из центральных уездов Русского государства в присоединенный край179. Бывшие полоняники и переселенцы не имели земли, как основного средства производства, и поступали в крепостную зависимость к монастырям и помещикам, при условии предоставления им земельных участков.
Еще до основания Свияжского Успенско-Богородицкого монастыря, 16 мая 1555 г. архимандрит Герман получил от Ивана IV жалованную грамоту с правом судить подвластных ему монастырских людей и крестьян по всем делам без участия светской администрации180. Судебный иммунитет, предоставленный отдельным феодальным владениям, создавал им защиту от произвола светских чиновников, который они часто совершали при производстве судебно-следственных действий. Поэтому судебный иммунитет властей названного монастыря не мог не способствовать привлечению в его владения новых крестьян.
Для привлечения крестьян в свои владения монастырские власти могли использовать предоставление им льгот, т.е. освобождения на период обустройства в вотчине от всей владельческой ренты. В 1566/67 г. в 11-ти селениях Успенско-Богородицкого монастыря насчитывалось 80 крестьянских дворов181. При этом все крестьяне сельца Исакова, деревень Малой Утяковой, Новой Утяковой (14 дворов), Юртовой (3 двора), Новой под Вязовыми горами (9 дворов), находились «на льготе»182. В том же году в шести селениях Свияжского Троицкого монастыря насчитывалось 30 крестьянских дворов, все они находились на льготе, срок которой заканчивался в 1571/72, 1574/75, 1575/76 гг.
В первые десятилетия своего существования владения Троице-Сергиевой лавры, управляемые Свияжским Троицким монастырем, никакого иммунитета, по-видимому, не имели. 30 марта 1572 г. и 22 января 1575 г. Иван IV выдал властям лавры две жалованные грамоты, с освобождением крестьян в свияжских владениях от всех денежных налогов и отработочных повинностей, за исключением строительства городских и крепостных укреплений. Кроме того власти лавры получали право судить крестьян в свияжскои вотчине по всем делам, кроме татьбы и разбоя с поличным, которые попадали под юрисдикцию светской вла-сти. СМ. Каштанов, опубликовавший названные грамоты, указывал на то, что главной причиной их выдачи было стремление Ивана IV заручиться поддержкой могущественной лавры в период кризисных для него событий первой половины 1570-х гг.: краха опричнины, возникновения удела Симеона Бекбулатовича185.
Полученные Троицким домом в 1572, 1575 гг. судебные и податные привилегии способствовали привлечению новых крестьян, освоению леса на Услон-ских горах, основанию сельца У слона и его починков. Как видно из писцовой выписи от И октября 1593 г. за 13-ю зафиксированными в ней селениями Троицкого монастыря (см. о них 3.1) числилось 159 дворов (132 крестьянских и 27 бо-быльских) . При этом в девяти селениях основанных или приобретенных монастырем в 1550-х — 1575/76 г. насчитывался 81 двор (77 крестьянских и 4 бобыль-ских), или 50,94% от общей численности жилых дворов. В возникшем после 1575 г. сельце Услон и его починках было 78 (56 крестьянских, 22 бобыльских) дворов, или 49,06% от такой же численности. Таким образом, число жилых дворов в селениях Троицкого монастыря, возникших в течение 18 лет после получения иммунитета, было практически одинаково с количеством дворов в тех селениях, которые монастырь приобрел в собственность за 20 лет до получения иммунитета или одновременно с его получением. В 1593 г. крестьяне починков Варсонуфьева и Печищ, Куровского, основанных несколько ранее, также находились на 15 — летней льготе.
К сожалению, от второй половины XVI в. не сохранилось сведений о том, как в тот период происходил процесс заселения вотчин Чебоксарского и Алатыр-ского Троицких монастырей. По-видимому, они не получили от правительства никакого иммунитета, т.к. о нем нет никаких упоминаний в сохранившихся источниках. Но несомненно, что для привлечения в свои владения новых крестьян, во второй половине XVI столетия эти монастыри также использовали предоставление им рентных и прочих льгот.
Смутное время (см. разделы 2.1 и 3.1) нанесло значительный урон монастырским подданным. В результате действий повстанцев многие крестьяне Ус-пенско-Богородицкого монастыря были «побиты, а иные в осаде померли, а иные розбрелись» . При разорении в 1613/14 г. деревни Алатырского Троицкого монастыря Тургаковой мурза Б. Розгильдеев с товарищами вывезли в свои владения или разогнали ее крестьян .
Сразу по завершении Смутного времени правительство царя Михаила Федоровича подтверждает старые и предоставляет новые привилегии правобережным монастырям-вотчинникам. 3 ноября 1613 г. архимандрит лавры Дионисий с братией получили подтверждение грамоты от 22 января 1575 г. 22 января 1618 г. Приказ Казанского дворца отправил алатырскому воеводе Д.С. Погожему грамоту о невзимании с вотчин приписного к лавре Алатырского Троицкого монастыря никаких пошлин и податей. Если же по отдельному царскому указу с алатырских вотчин надлежало собрать возможные чрезвычайные налоги, то их должны были собирать сами троицкие власти190. 24 февраля 1621 г. архимандриту Успенско-Богородицкого монастыря Иоакиму с братией была выдана новая жалованная грамота, которая подтверждала акт от 16 мая 1555 г. и впервые освобождала подвластных им крестьян от всех налогов и повинностей, «опричь ямских денег и стрелецких хлебных запасов и городоваго и острожново дела»191.
Правительственные пожалования в сочетании с рядом других факторов не могли не способствовать постепенному расширению численности крестьян в монастырских вотчинах. Прохождение этого процесса получило отражение в отказных и описных книгах 1615, 1617, 1618 гг. и других документах Алатырского Троицкого монастыря. По книгам 1615 г. за монастырем числилось 69 дворов (56 крестьянских и 13 бобыльских) . Описные книги 1618 г. зафиксировали в мона-стырских селениях 89 дворов . Из них 59 дворов были тяглыми крестьянскими (66,3%), 14 дворов (15,7%) - бобыльскими; 11 дворов (12,4%) принадлежали льготчикам. Из 11 дворовладельцев-льготчиков только два человека — А. Семенов из села Ичиксы и В. Алексеев из деревни Тургаковы — были упомянуты в книгах 1615 г. Остальные девять человек пришли в монастырские селения уже после 1615 г. Владельцы еще 6-ти дворов (5,6%), зарегистрированные в 1618 г., были названы новоприходцами. Применение к пяти дворовладельцам такого термина не ясно. В книге 1618 г. указывалось, что один из них живет в селе Ичикса 8 лет, другой — 7 лет, третий и четвертый — 17 лет каждый, пятый — 3 года. Гораздо более ясно применение термина новоприходцы к 16-ти зарегистрированным лицам, которые пришли в село Ичикса и новую деревню Тургакову в 1617/18 г., не имели земли и жили во дворах у монастырских крестьян. Шесть из них были выходцами из Арзамасского уезда, который в 1608-1610 гг. был одним из центров антимосковского движения в Поволжье194. Следовательно, крестьяне из разоренных местностей в надежде создать новое хозяйство приходили в имеющие иммунитет вотчины Алатырского Троицкого и других правобережных монастырей. Они временно селились во дворах монастырских крестьян, получали от монастырских властей льготы, устраивали свои дворы (в книге 1618 г. упоминался бобыль С. Сизяк, который «ставился ново»), но затем становились полными крепостными монастыря.
Приток новых людей, расширение числа дворов в вотчине Алатырского Троицкого монастыря продолжался и в последующие после Смуты годы. Писцовые книги 1623/24, 1624/25, 1625/26 гг. зафиксировали в его селениях 263 двора, в которых проживало 309 человек мужского пола195. По сравнению с 1618 г. за неполное десятилетие число дворов во владениях монастыря возросло в 3,8 раза. Несомненно, подобные же процессы происходили во владениях других правобережных монастырей-вотчинников.
