Электронная библиотека диссертаций и авторефератов России
dslib.net
Библиотека диссертаций
Навигация
Каталог диссертаций России
Англоязычные диссертации
Диссертации бесплатно
Предстоящие защиты
Рецензии на автореферат
Отчисления авторам
Мой кабинет
Заказы: забрать, оплатить
Мой личный счет
Мой профиль
Мой авторский профиль
Подписки на рассылки



расширенный поиск

Ногайцы Северо-Западного Кавказа во внешней политике России во второй половине XVIII - 20-х годов XIX в. Лобжанидзе Федор Алексеевич

Ногайцы Северо-Западного Кавказа во внешней политике России во второй половине XVIII - 20-х годов XIX в.
<
Ногайцы Северо-Западного Кавказа во внешней политике России во второй половине XVIII - 20-х годов XIX в. Ногайцы Северо-Западного Кавказа во внешней политике России во второй половине XVIII - 20-х годов XIX в. Ногайцы Северо-Западного Кавказа во внешней политике России во второй половине XVIII - 20-х годов XIX в. Ногайцы Северо-Западного Кавказа во внешней политике России во второй половине XVIII - 20-х годов XIX в. Ногайцы Северо-Западного Кавказа во внешней политике России во второй половине XVIII - 20-х годов XIX в.
>

Диссертация - 480 руб., доставка 10 минут, круглосуточно, без выходных и праздников

Автореферат - бесплатно, доставка 10 минут, круглосуточно, без выходных и праздников

Лобжанидзе Федор Алексеевич. Ногайцы Северо-Западного Кавказа во внешней политике России во второй половине XVIII - 20-х годов XIX в. : диссертация ... кандидата исторических наук : 07.00.02.- Махачкала, 2005.- 182 с.: ил. РГБ ОД, 61 06-7/953

Содержание к диссертации

Введение

Глава I. Социально-экономическое развитие и политическое положение ногайцев Северо-Западного Кавказа (вторая половина XVIII - 20- XIX в.) 32

1. Население и территория 32

2. Хозяйство 37

3. Социальные отношения и административно-политическое устройство 51

Глава II. Ногайцы Северо-Западного Кавказа в системе политики Российской империи и султанской Турции в 60-70е гг. XVIII в 59

1. Ногайцы в русско-турецких отношениях в 1768 1774 гг 59

2. Роль ногайцев Правобережной Кубани в решении крымского вопроса в 1774-1779 гг 83

Глава III. Ногайцы Северо-Западного Кавказа во внешней политике России (80е годы XVIII - 20е годы XIX в.) 119

1. Обращение ногайцев в российское подданство (80е годы XVIII в.) 119

2. Положение российских ногайцев и ногайцев Заку банья (90е годы XVIII - 20е годы XIX в.) 143

Заключение 157

Библиография 165

Введение к работе

Актуальность исследования. Исследование истории русско-се-
: верокавказских отношений на различных этапах становления российс-; ;
кого многонационального государства относится к актуальным пробле
мам отечественной историографии. ';-:

Актуальность предлагаемой работы в том, что характер и формы , і политики российского правительства в отношении нерусских народов страны, место каждого из них в общей структуре государства и межэтнические связи - это важнейшие направления исторических исследований, которые могут способствовать выработке новой общегосударствен^ . ной идеологии, на деле объединяющей многочисленные народы Российской Федерации.

Особенно важно изучение и обобщение исторического опыта взаимоотношений народов региона с соседними государствами сегодня, когда напряженная политическая обстановка на Кавказе, активизация кавказ-,: , ской политики западных и некоторых арабских стран привели к ослаб-: . лению позиций России на Кавказе, к прямому выдавливанию ее из региона.

В истории Северо-Западного Кавказа внимание исследователей при
влекали и привлекают, прежде всего проблемы политического положе
ния местных народов в прошлом, их взаимоотношений с соседями - в -
первую очередь с Российской империей, султанской Турцией и ее васса
лом - Крымским ханством.

Начиная с середины XVI в. Северо-Западный Кавказ становится, ,
предметом постоянного соперничества сопредельных государств, но во :
2ой пол. XVIII - 20-х гг. XIX вв. особенно обостряется дипломатичес- ;
кая борьба между Османской империей, Крымским ханством и Росси
ей за весь этот субрегион и за каждую из его народностей. Роль и мес
то кубанских ногайцев в этом противоборстве интересов были в тот
период весьма заметными, привлекая к себе и по сей день неизменное
внимание отечественных и зарубежных исследователей. > ,

Знакомство со специальной литературой по этому вопросу приводит ; к выводу, что главные моменты внешнеполитической борьбы крупных ' держав за Кавказ нередко принимаются как своего рода исходные, опор- ; > ные точки для анализа местного фактического материала, становясь

элементами системы периодизации исторического процесса на Северо-Западном Кавказе, его оценок и т.п.. Между тем такой «перенос» во многих случаях не позволяет выявить специфические черты этого процесса - к ним можно отнести и предлагаемое здесь выделение исторического периода охватывающего вторую половину XVIII - 20е гг. XIX вв. в общественно-политической жизни Северо-Западного Кавказа в целом и кубанских ногайцев в частности.

Территория исследования. Территориальные рамки диссертации вбирают в себя Северо-Западный Кавказ. Рассматриваемый регион до 1783 г. являлся владением Крымского ханства - вассала султанской Турции. Возможно проследить схожесть военно-политической истории ногайцев Северо-Западного Кавказа и ногайцев западных провинций Крымского ханства. В связи с этим, насколько это было уместно и необходимо, затрагивается территория Северо-Западного Причерноморья. Под территорией Северо-Западного Кавказа понимается бассейн р.Ку-бани и Восточное Причерноморье. Северо-Западный Кавказ в XVIII -нач. XIX вв. политически и географически занимал особое место в истории соперничества Российской империи с Оттоманской Портой и ее вассалом - Крымским ханством, поэтому более обстоятельное изучение истории региона и народов, его населявших, в частности, ногайцев, помогло бы объективно подойти к оценке исторических процессов, охвативших Кавказ и Причерноморье в тот период.

Предмет исследования. Объектом настоящего исследования являются ногайцы Северо-Западного Кавказа, а предметом - их историческая специфика и функциональная роль в исторических процессах в масштабах региона. Ограничив исследование лишь рассмотрением роли ногайцев в исторических событиях и процессах, мы сможем получить ответы и на целый ряд более общих, пока дискуссионных вопросов: каким образом Крым вовлекал своих подданных в сферу султанской политики, как и в чем это отразилось во взаимоотношениях между Оттоманской Портой и Российской империей. И, наконец, с военно-политической историей ногайцев связаны почти все более или менее важные шаги Российской империи на Северо-Западном Кавказе, что также не может не вызывать повышенный интерес.

Хронологические рамки исследования охватывают вторую половину XVIII - 20-е годы XIX в. Этот период стал определяющим в

развитии геополитической обстановки на Северо-Западном Кавказе, характеризуемой активизацией кавказской политики Оттоманской Пор- ; . ты с её вассалом - Крымским ханством, и разносторонних отношений России с народами региона, что явилось качественно новым этапом в ..:. их политической истории. Нижняя хронологическая грань обусловлена , , :, активизацией России в решении черноморской проблемы, связанной с переменами после воцарения Елизаветы Петровны, декларировавшей і возврат к активным методам Петра I. Верхняя грань имеет 2 стороны: внутренняя определяется началом Кавказской войны (для Северо-Западного Кавказа около 1825 г.), а внешняя - Андрианопольским миром,.; . изменившим международный статус Закубанья. На протяжении всего . , исследуемого периода Северо-Западный Кавказ был ареной противоборства двух империй - Российской и Османской (за спиной которой стояли Англия и Франция).

Для многих народностей Предкавказья, в числе которых были и ногайцы, середина XVIII - 20-е гг. XIX в. стала временем постоянного втягивания их в жизнь мощного и сложного социально-политического организма - Российской империи. Первым этапом этого процесса было политическое включение в состав многонационального Российского государства и принятие российского Подданства.

Главный исследовательский замысел диссертации: на основе возможно более полного анализа всех доступных источников и специальной литературы провести историко-теоретическое исследование роли и места ногайцев Северо-Западного Кавказа в системе международных отношений Турции и России во 2ой пол. XVIII - 20х гг. XIX вв., включая раскрытие методов и средств реализации кавказской политики сопер-ничающих держав, а также дать историческую реконструкцию процесса военно-политической борьбы ногайцев совместно с другими народами Северо-Западного Кавказа за свою независимость против притязаний великих держав.

Поставленная цель предполагает решение следующих задач:

рассмотреть хозяйственную базу,'проживавших на Северо-Западном Кавказе ногайцев* изучить уровень их социального развития и политического устройства; ''' ' ! !' .: .'.-'.';

показать политическое положение ногайцев региона во второй половине XVIII - 20-е годы XIX в.;

! - рассмотреть ногайцев Северо-Западного Кавказа как субъект меж-дународных отношений в регионе исследуемого периода, осветив роль <.. .-

и место ногайцев в стратегических планах Турции, Крыма и России, вместе с методами и средствами реализации этих планов;

выявить причины ориентации части ногайцев на Россию, другой части - на Крым и Турцию;

немаловажной задачей является научное обоснование назревшей-необходимости исторического акта - вхождения ногайцев Северо-Западного Кавказа в состав России как закономерного итога исторического процесса. .'',

Эти проблемы требуют переосмысления не только в конкретно-фактологическом, военно-дипломатическом аспектах, но и в историко-тео-ретическом плане.

Историография проблемы. Русско-северокавказские взаимоотношения и целый комплекс вытекающих из них проблем нашли отражение в трудах дореволюционных, советских, современных российских и иностранных авторов. Однако специальные работы непосредственно по исследуемой теме немногочисленны. В работах дооктябрьского периода и новейшего времени собран и систематизирован обильный материал по истории русско-ногайских отношений, да и в целом народов Кавказа и Восточного Причерноморья, затронуты важные аспекты и конкретные события, связанные'с ролью ногайцев в кавказской и восточной политике Российской империи.

В трудах отечественных историков XVIII-XIX вв. В.Н. Татищева, Н.М. Карамзина, СМ. Соловьева, В.О. Ключевского, В.Д. Смирнова,1 принадлежавших к различным направлениям русской исторической мысли (дворянскому и буржуазному), дается немало сведений о включении Ногайской Орды (позже Большие Ногаи и Малые Ногаи) и других кавказских владений в состав Российского государства. Все они отмечали роль русско-ногайских отношений в укреплении позиций России в данном регионе. Известный российский историк Н.М. Карамзин свою «Историю государства Российского» завершает началом XVII в. - т.е. за полтора столетия до интересующего нас периода. Но тем не менее, в его труде выявлено складывание некоторых важных специфических черт исторического процесса в ногайском обществе, которые

1 Татищев В.Н. История Российская. М., 1962-1968. Т. 1-7; Карамзин Н.М. История государства Российского. М, 1988-1989. Кн. 1-3; Соловьев СМ. История России с древнейших времен. М., І988-1995. Кн. 1-15; Ключевский В.О. Курс русской истории. М., 1956-1959. Ч. 1 -8. Смирнов В.Д. Крымское ханство под верховенством Оттоманской Порты до начала XVIII в. СПб., 1887; Он же: Крымское ханство под верховенством Оттоманской Порты в ХУШ столетии. Одесса, 1889.

прослеживаются и в XVIII - нач. XIX вв. Базируясь на мощный пласт летиписей, документов XV-XVII вв. знаменитый историк видел в ногайцах значительный фактор истории юго-востока Европы, выделяя при этом Малых Ногаев как вассалов Крыма на Северо-Западном Кавказе, чем и определял их противостояние Московскому государству - а заодно отмечал их немалую и неоднозначную роль в его внешней политике.

Вершиной изучения политики Османской империи на юге России можно, пожалуй, считать труды В.Д. Смирнова. Он составил объемное исследование, главным образом, политических действий вассалов Порты - крымских ханов Гиреев на внутренней и внешней арене, в частности и на Северо-Западном Кавказе. Следует отметить, что работа В.Д. Смирнова,1 несмотря на все недостатки (материал страдает бессистемностью, нагромождением фактов и т.д.), имеет исключительную ценность. Ценность ее, прежде всего, в богатстве фактического материала, а не в его истолковании.

Наиболее ярким представителем охранно-монархического направления исторической науки был русский ученый, дипломат С.С. Татищев. В своих трудах по вопросам внешней политики Российской империи он всячески пытался доказать миролюбие и бескорыстие внешнеполитического курса русского царизма на Востоке вообще и на Северо-Западном Кавказе, в частности.2 Например, автор утверждал, что приобретение Россией нескольких крепостей на восточном побережье Черного моря не могло нарушить европейского равновесия, автор считал неадекватную реакцию Англии на действия царизма доказательством ее агрессивности. Но в пылу защиты завоевательной политики . царизма Татищев сделал весьма ценное признание - «действия русских на Кавказе, хотя и в меньших масштабах, но аналогичны английским захватам в Индии».

Аналогичную с С.С. Татищевым позицию в освещении восточного вопроса занимал и С. Жигарев.3 Автор признал как второстепенный

1 Смирнов В.Д. Крымское ханство под верховенством Оттоманской Порты в XVIII столетии. СПб., 1889.

. 2 Татищев С.С. Из Прошлого русской дипломатии. СПб., 1887; Он же: Дипломатические беседы о внешней политике России. СПб., 1898.

3 Жигарев С. Русская политика в восточном вопросе. М., 1896.

7 .

фактор наличие у Российской империи экономических интересов на Востоке, корень же противоречий С. Жигарев, как и другие, искал в религиозных различиях.

Среди разнообразной литературы о Северо-Западном Кавказе богатейшим обилием фактов и добротной источниковой базой отличаются труды П.Г. Буткова, Н.Ф. Дубровина, В.А. Потто, П. Левашова1 и мн.др.

Известный историк Ф.А. Щербина в своей работе «История Кубанского казачьего войска» (Екатеринодар, 1910. Т. 1) назвал ногайцев «главной массой кубанских степей». Производимые ими набеги он считал следствием кочевого уклада, способом существования, а не признаком состояния войны. Причинами напряженности русско-ногайских отношений Ф.А. Щербина считал религиозную рознь, а также стремление России удержать Предкавказье за собой и не допустить политического влияния здесь Турции. Расправу, учиненную над кубанскими ногайцами, выселение их с Кубани автор оправдывает политической необходимостью. Для заселения Северо-Западного Кавказа русским населением, по мнению Ф.А. Щербины, нужно было передвинуть беспокойных жителей с мест их обитания. Набеги давали поводы для осуществления жестоких мер.2

Важные, более или менее достоверные сведения о социально-экономическом уровне развития и общественно-политическом строе ногайцев Северо-Западного Кавказа в XVIII в. содержат труды СМ. Бро-невского, К. Пейсонеля3 и др. К сожалению, эти авторы рассматривали все вопросы истории народов Северо-Западного Кавказа, их контакты друг с другом, взаимоотношения с Россией, а также внешнеполитический курс царизма на Кавказе с великодержавных, официально-монархических позиций.

'Бутков П.Г. Материалы для новой истории Кавказа с 1722 по 1803 год. СПб., 1869. Ч. 1-3; Дубровин Н.Ф. История войны и владычества русских на Кавказе. СПб., 1886. Т. 1-6; Потто В.А. История 44 Драгунского нижегородского полка. СПб., 1883. Т. 2; Он же: Два века Терского казачества. Владикавказ, 1912; Левашов П. Картина или описание всех нашествий на Россию татар, турков, их тут браней, грабительств и опустошений, начавшихся в половине десятого века и почти беспрерывно через восемь сот лет продолжавшихся. СПб.і 1792.

2 Щербина Ф.А. История Кубанского казачьего войска. Екатеринодар, 1910. Т. 1.

3 Броневскнн СМ. Новейшие географические и исторические известия о Кавказе.
М., 1823. Ч. 1-2; Западно-кавказские горцы и ногайцы в XVTII столетии по Пейсонешо //
Кубанский сборник. Екатеринодар, 1891. Т. 2.

Историки этого направления, возвеличивая царизм, рассматривали события, происходившие на Северо-Западном Кавказе, в основном, через призму русско-турецких отношений, искажая при этом главную причину противостояния этих держав, трактуя суть «восточного вопроса», только как борьбу христианства с мусульманством, Европы с Азией, где агрессивной стороной всегда была Османская империя.

Зарубежные авторы проявляли и проявляют интерес к истории народов Северо-Западного Кавказа. Основное их внимание направлено на изучение русско-северокавказских взаимоотношений, а в их рамках русско-ногайских и ногайско-османских отношений.

Освещая со своих позиций суть международных событий, связанных с восточным вопросом, большинство зарубежных историков не разглядели или не хотели разглядеть роста российской ориентации народов Северо-Западного Кавказа. Они пытаются доказать, что Российская империя изначально преследовала агрессивные планы по отношению к Северо-Западному Кавказу и Восточному Причерноморью. В противостоянии России и Оттоманской Порты, по их мнению, Россия, якобы, всегда -выступала как агрессор, а западные державы лишь защищали Турцию. В работах турецких исследователей Э.З. Карала, Ф. Армаоглу, Н. Акшита, Ш. Зия, У. Джошкуна, Т. Унала, А. Тюркгельды и др. отсутствует дифференцированный анализ социально-экономических предпосылок вхождения народов Северо-Западного Кавказа в состав России.1 По мнению этих историков, только одна Россия преследовала завоевательные колонизаторские цели, а Турция лишь защищала «единоверных» кавказцев.

В целом зарубежная историография практически не поставила вопроса о народах Северо-Западного Кавказа как субъекте международных отношений, в искаженном свете представила российскую политику в регионе, а наступление Оттоманской Порты на северокавказские земли трактовала как оборонительные мероприятия. Но нельзя не отметить и позитивную сторону их работ: помимо поверхностных компиляций и откровенно политических инсинуаций зарубежная историография имеет и фундаментальные исследования, основанные на большом фактическом материале.2

1 Ибрагимбейли X. Указ. соч. С. 190.

2 Hammer H.Geschichte der Chan der Krim unter osmanischer Herrschaft. Ween, 1856;
Berkok I. Tarihte Kafkasya. Istambul, 1958.

Кавказская проблема занимала значительное место в советской историографии. С марксистско-ленинских позиций освещала она многие стороны взаимоотношений народов Северо-Западного Кавказа с Россией. Отмечая в целом колониальную сущность восточной политики России, советские авторы подчеркивали и прогрессивную роль России в исторических судьбах народов Кавказа.

В 20-х гг. XX в. большое внимание политике Российской империи на Северо-Западном Кавказе уделил М.Н. Покровский." Акцентируя внимание на разоблачении российского самодержавия как самого сильного оплота реакции, М.Н. Покровский останавливался преимущественно на отрицательных сторонах политики царизма, что и обусловило игнорирование им тех дружеских связей, которые складывались, вопреки воле реакционных кругов, между местными народами и русскими.

В новейшее время появилось огромное количество разноплановых обобщающих трудов, монографий, статей, в которых освещены разные стороны истории народов Северо-Западного Кавказа и внешнеполитического курса Российской империи в отношении народов региона.

Взаимоотношения России с Крымским ханством и ногайцами в первой половине XVII в. обстоятельно рассмотрены в капитальном труде А.А. Новосельского.2 Он в центре своей работы, на основе глубокого источниковедческого анализа, интереснейших методологических наблюдений и выводов, поставил русско-крымские и русско-ногайские отношения. В целом, в монографии А.А. Новосельского рассмотрен весь сложный комплекс взаимоотношений Российской империи с народами Северо-Западного Кавказа, Причерноморья и ряда других стран. Он также доказывает ошибочность выводов дореволюционных авторов, которые сводили всю внешнюю политику Крымского ханства к грабежу соседей.3

В 50-70-е гг. XX в. вышли в свет обобщающие труды по истории Дагестана, Карачаево-Черкесии, Ставропольского и Краснодарского краев. В 1988 г. вышли два тома истории народов Северного Кавказа с древнейших времен до 1917 г. Мы широко опирались на соответствую-

1 Покровский М.Н. Дипломатия и войны царской России в XIX столетии. М., 1923.

2 Новосельскйй А.А. Борьба Московского государства с татарами в первой полови
не XVII в. М.; Л., 1948.

5 Там же. С. 419.

щие разделы этих обобщающих работ, в которых раскрываются вопросы социально-экономических, политических и культурных взаимоотношений ногайцев с соседними горскими народами и Россией. Вместе с тем следует отметить, что с момента выхода этих, работ историческая наука обогатилась новым корпусом документальных источников, часть которых вводится в оборот в данном исследовании.

Тогда же наметилась специализация в изучении тех или иных проблем исторической науки, в результате чего в сферу интересов исследователей попадали некоторые страницы истории ногайцев Северо-Западного Кавказа. Вместе с тем проблематика таких трудов была ограничена: в целом, заметно преобладание в них этнографических исследований.

В истории изучения ногайцев региона, пожалуй, наиболее острой является проблема определения места ногайского народа во внутренней и внешней политике Оттоманской Порты и Российской империи.

Исследователи по-разному оценивают взаимоотношения ногайцев Северо-Западного Кавказа с Россией до конца XVIII в. Известный кавказовед Е.П. Алексеева отношения ногайцев с Россией XVI-XVIII вв. определила политическим союзом, скрепленным постоянными экономическими и торговыми отношениями.1 По мнению историков Д.А. Напсо и С.А. Чекменева, известные акты вхождения ногайцев в состав России носили в основном условный характер и не соблюдались.2 Т.М. Феофилактова отношения России с ногайцами в XVIII в. определяет как военно-политические.3 Большая часть историков считает, что причиной русско-турецких войн, принесших бедствия ногайцам Северо-Западного Кавказа, были не приграничные конфликты, а противоборство между Оттоманской Портой, Российской империей, западными державами - Англией и Францией (Ахмадов ЯЗ., Сотавов Н. А., Джахиев Г. А.

1 Алексеева Е.П. Истоки дружбы народов Северного Кавказа с русским народом
(IX-XVII) // Вопросы археологии и истории Карачаево-Черкесии, 1991. С. 68-73.

2 Напсо Д.А., Чекменев С.А. Надежда и доверие. Черкесск, 1993.

3 Феофилактова Т.М. Политические отношения России с народами Северо-Запад
ного Кавказа в период подготовки второй русско-турецкой войны (1783-1787) // Россия
и Черкесия (вторая половина XV11I-XIX вв.). Майкоп, 1995. С. 69-71,74; Она же: Севе
ро-Западный Кавказ в русско-турецких отношениях в 1774-1777 гг. // Известия
СКНЦВШ. Общественные науки. Ростов н/Д, 1977. X» 2. С. 73-79.

и др.)-1 Некоторые исследователи (О.Б. Демин, В.А. Пирко) видят в ногайцах региона дестабилизирующий элемент в межгосударственных взаимоотношениях.2

Наиболее близки к исследуемой теме труды отечественных историков Е.Н. Кушевой, В.Г. Гаджиева, Б.Г. Алиева, М.-С.К. Умаханова, М.Р. Гасанова, В.Б. Вилинбахова, И.И. Якубовой, Н.А. Магомедова, Б.К. Мальбахова, К.Ф. Дзамихова, А.Ю. Чирг3 и др. В их исследованиях рассматриваются сложные, противоречивые, порой взаимоисключающие взаимоотношения народов Кавказа, Крыма с Россией, Турцией, Ираном.

Для нашей диссертационной работы особенно важны труды отечественных историков, в которых рассматривались различные аспекты политической истории ногайцев. Эти исследования М.Г. Сафаргалиева, Е.П. Алексеевой, С.Ш. Гаджиевой, Б.Б. Кочекаева, Л.Н. Кужелевой, И.Х. Калмыкова, Р.Х. Керейтова, А.И. Сикалиева, Д.С. Кидирниязова,

1 Ахмадов Я.З. Народы Северного Кавказа во внешней политике России, Ирана и
Османской империи (XVI - первая четверть XVIII в.). Автореф. дисс. на соиск. уч. степ,
д.и.н. Ростов-н/Д., 1989; Сотавов Н.А. Северный Кавказ в русско-иранских и русско-
турецких отношениях в XVIII в. М., 1991; Джахисв Г.А. Дагестан в международных
отношенияхнаКавказе(ШЗ-1829гг.)..Махачкала, 1991.

2 Демин О.Б. Приазовье второй четверти XVII века и формирование мировой сис
темы государств // 350-летие Азовского осадного сидения (тезисы докладов конферен
ции). Азов, 1991; Пирко В.А. Роль народных миграций в заселении и освоении Северно
го Приазовья (XVI-XVIII вв.) // Социально-демографические процессы в российской
деревне (XVI - начало XVIII в.). Вып. 2. Таллин, 1986.

3 Кушева Е.Н. Народы Северного Кавказа и их связи с Россией (Вторая половина
XVI - 30-е годы XVII века). М., 1963; Гаджи ев В.Г. Роль России в истории Дагестана.
М., 1965; Алиев Б.Г., Умаханов М.-С.К. Историческая география Дагестана XVII - нач.
XIX в. Махачкала, 1999. Кн. 1; Гасанов М.Р. Исторические связи Дагестана и Грузии.
Махачкала, 1991; Вилинбахов В.Б. Из истории русско-кабардинского боевого сотруд
ничества. Нальчик, 1982; Якубова И.И. Северный Кавказ в русско-турецких отношени
ях в 40-70-с годы XVIII в. Нальчик, 1993; Магомедов Н.А. Дербентское ханство в рус
ско-иранских и русско-турецких взаимоотношениях во второй пол. XVIII - нач. XIX в.
Махачкала, 2000; Мальбахов Б.К., Дзамнхов К.Ф. Кабарда во взаимоотношениях Рос
сии с Кавказом, Поволжьем и Крымским ханством. Нальчик, 1996; Чирг А.Ю. Развитие
общественно-политического строя адыгов Северо-Западного Кавказа (конец XVIII - 60-
е гг. XIX в.). Майкоп, 2002.

В.В. Трепавлова, М.А. Булгаровой, А.Х. Курмансеитовой, А.А. Ялбул-ганова1 и др.

На рубеже XX-XXI вв. в ВАКе России утверждены диссертации на соискание ученых степеней кандидатов и докторов нового поколения, как А.А. Ялбулганов, М.Б. Гимбатова, А.А. Ярлыкапов, Э.Г. Джахиева, 3.3. Зинеева, С.И.Алиева, А.Х. Курмансеитова, Б.М. Алимова, Х.Б. Салиева2 и др.

1 Сафаргалиев М.Г. Распад Золотой Орды. Саранск, 1960; Он же: Ногайская орда
во второй половине XVI в. // Сборник научных работ Мордовского пединститута. Са
ранск, 1949. С. 32-56; Алексеева Е.П. Древняя и средневековая история Карачаево-
Черкесии. М., 1971; Она же: Очерки по экономике и культуре народов Черкесии в XVI-
XVII вв. Черкесск, 1957; Гаджисва С.Ш. Материальная культура ногайцев в XIX -
начале XX в. М., 1976; Она же: Очерки истории семьи и брака у ногайцев XIX - начале
XX в. М., 1979; Кужелсва JI.H. Ногайцы (Из истории ногайцев XVIII - нач. XX в.) //
Ученые записки ИИЯЛДагфилиала АН СССР. Махачкала, 1964. Т. 13. Серия историчес
кая; Кочекаев Б.Б. Социально-экономическое и политическое развитие ногайского об-
ществав XIX - начале XX века. Алма-Ата, 1973; Он же: Ногайско-русские отношения в
XV-XVIII вв. Алма-Ата, 1988; Калмыков И.Х., Керейтов Р.Х., Сикалиев А.И. Ногай
цы / Историко-этнографический очерк. Черкесск, 1988; Сикалиев А.И. Ногайский ге
роический эпос; Керейтов Р.Х. Этническая история ногайцев (к проблеме этногенети-
ческих связей ногайцев). Ставрополь, 1999; Кидирниязов Д.С. Ногайцы bXV-XVHI вв.
(Проблемы политических, экономических и культурных взаимоотношений с сопредель
ными странами и народами). Махачкала, 2000; Трепавлов В.В. История І Іогайской Орды.
М., 2001; Булгарова М.А. Ногайская топонимия. Ставрополь, 1999; Курмансситова
АХ. Древо познания. Черкесск, 1996; Ялбулганов А.А. Очерки военной истории ногай
цев. М., 1999.

2 Ялбулганов А.А. Ногайцы Северного Кавказа в XVIH-XIX вв. (проблемы соци
ально-экономического строя): Автореф. дисс.... канд. ист. наук. М., 1995; Гимбатова М.Б.
Роль половецко-кипчакского компонента в формировании ногайского этноса. Автореф.

дис канд. ист. наук. Махачкала, 1998; Ярлыкапов А.А. Ислам у степных ногайцев в

XX веке (исгорико-этнографичсское исследование): Автореф. дис.... канд. ист. наук. М., 1999; Джахиева Э.Г. Кумыкские владения в международных отношениях в конце XVIII -нач. ХГХв. (1774-1826 гг.): Автореф. дис.... канд. ист. наук. Махачкала, 1998; Зинеева33. Ногайцы Северо-Западного Прикаспия в первой половине XVIII в.: Автореф. дис. ... канд. ист, наук. Махачкала, 2001. Алиева СИ. Ногайцы Северо-Западного Кавказа в исторических процессах XVTII-XX в.: Автореф. дис.... канд. ист. наук. Краснодар, 2000; Курмансеитова А.Х. Книжная культура ногайцев (ХГХ - нач. XX в.). Автореф. дис.... канд. ист. наук. Махачкала, 2003; Алимова Б.М. Пища и культура питания тюркоязыч-ных народов Дагестана в ХГХ - нач. XX в.: Общее и особенное в свете генетических истоков и этнокультурных взаимодействий: Автореф. дис.... доктора ист. наук. Махачкала, 2003; Салиева Х.Б. Ногайская Орда во взаимоотношениях России с Казанским ханством в конце XV - середине XVI в.: Автореф. дис.... канд. ист. наук. Махачкала, 2004.

В работах отечественных исследователей советского периода и новейшего времени на основе большой совокупности русских и местных источников удалось показать и доказать, что ногайцы, в целом Кавказ и Восточное Причерноморье имели важнейшее значение в политике Российского государства. Одним из основных выводов этих исследований является то, что сближение кавказских народов с Россией было не случайным, а объективно закономерным явлением, обоюдно выгодным для обеих сторон. Вхождение Северо-Западного Кавказа в состав России большинство исследователей считают прогрессивным для северокавказских народов, хотя критикуют методы и формы, посредством которых это произошло.

Подводя итог обзору научной литературы, отметим, что несмотря на специальные работы по истории ногайцев все еще отсутствуют обобщающие исследования, где были бы выявлены специфические черты процессов, происходивших в рассматриваемое время в ногайском обществе.

В данной работе диссертант, естественно, учитывал и опирался на результаты исследований как своих предшественников, так и современников. Вместе с тем, счел необходимым сосредоточить основное внимание на выяснении менее изученных вопросов внутриполитического и, в особенности, внешнеполитического положения ногайцев в исследуемое время.

Хотя в отечественной историографии основательно изучены многие аспекты истории взаимоотношений народов Северо-Западного Кавказа с Россией и Османской империей, все же освещение места и роли ногайцев в этих процессах во второй половине XVIII - начале XIX в. и конкретное их изучение до настоящего времени не предпринимались - это и составляет основную задачу данного исследования.

Источниковая база исследования основана на широком круге разных по характеру и содержанию материалов. При анализе узловых вопросов преимущество отдавалось разноплановым и различным по содержанию и характеру источникам: архивным документам, правительственным актам, опубликованным документальным материалам, путевым заметкам и другим сочинениям современников, различным мемуарам, официальной, деловой и дипломатической переписке, работам исследователей.

В ходе исследования выявлены материалы из фондов Российского государственного архива древних актов (РГАДА, Москва), Архива внешней политики Российской империи (АВПРИ, Москва), Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА), Государственного архива Краснодарского края (ГАКК, Краснодар), Государственного архива

Ставропольского края (ГАСК, Ставрополь), Рукописного фонда Института
истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра Россий
ской Академии наук (РФ ИИАЭ ДНЦ РАН, Махачкала). Часть из них введе
на в научный оборот впервые. .

Из материалов РГАДА в исследовании использовались фонды: «Кавказские дела» (Ф. 23), «Сношения России с Турцией» (ф. 89),.«Сношения России с Крымом (123); «Кубанские дела» (ф. 120). Документы фондов раскрывают положение дел на Северо-Западном Кавказе в исследуемый период. Особую ценность имеют содержащиеся в фондах тексты грамот, договоров, обязательств российских и турецких правительств, которые затрагивают факты нападений ногайцев на российские пределы, участия их в каких-то организованных походах против России. Данные из фондов РГАДА позволяют восстановить причины раскола ногайцев на Северо-Западном Кавказе в 70-е-80-е гг. XVIII в. Одни из них придерживались пророс-сийской ориентации, а другие декларировали независимость, неповиновение пророссийскому ставленнику крымскому хану Шагин-Гирею. Кроме того, сведения из фондов РГАДА помогают выявить различия в политических и, соответственно, боевых установках тех или иных ногайских подразделений, проживавших в регионе.

Из фондов АВПРИ это: «Ногайские дела», «Кубанские дела», «Едисанс-кие дела» и др. В отмеченных фондах содержится богатейший архивный материал, дающий возможность исследовать политику России в регионе и раскрыть ее роль в международных отношениях, которые складьшались на Северо-Западном Кавказе и Восточном Причерноморье.

По интересующей нас теме большой материал выявлен нами в РГВИА. Рассредоточенные в фондах: «Военно-ученый архив» (ф. BYA), «Дела князя Потемкина-Таврического» (ф: 52) -документы и материалы свидетельствуют о дипломатическом, политическом и военном противостоянии на Северо-Западном Кавказе между Оттоманской Портой и Крымским ханством, с одной стороны, и Россией - с другой. Этот материал позволяет вникнуть во внешнеполитические планы противоборствующих держав, понять методы и приемы их реализации. В фондах РГВИА содержится и материал для более полного раскрытия вопросов социального, политического, военного положения в регионе и отношения ногайцев к процессам и событиям, происходившим на Северо-Западном Кавказе, а также их участие в многочисленных войнах Российской империи с султанской Турцией на стороне первой.

Весьма ценными по своей значимости явились материалы, извлеченные из местных архивохранилищ.

Документы фондов ГАКК «Канцелярия начальника Кубанской Области и наказного атамана Кубанского казачьего войска» (ф. 454), «Канцелярия наказного атамана Черноморского казачьего войска» (ф. 249), «Коллекция документов по истории Кубанского казачьего войска» (ф. 670), «Канцелярия начальника Нижне-Кубанской кордонной линии Кубанского казачьего войска» (ф.'261), «Производство рациональных дел наказному атаману, Начальнику Штаба и другим чиновникам, избранным для поручений в За-кубанском крае» (ф. 327), «Канцелярия помощника начальника Кубанской области по управлению горцами» (ф. 774), «Комиссия по разбору сословных прав горцев Кубанской, Терской областей» (ф. 348), «Кубанская областная межевая Чертежная комиссия Кубанского казачьего войска» (ф. 574) и др. дали возможность рассмотреть жизнедеятельность ногайцев региона в российских правовых, социально-экономических условиях, а также боевые выступления ногайцев против присутствия России на Северо-Западном Кавказе, о взаимных столкновениях и нападениях русских войск и заку-банских ногайцев, имевших место добровольных переходах ногайцев из Закубанья на российскую сторону и т.д.

В фондах ГАСК «Общее управление Кавказской области» (ф. 79), «Канцелярия Гражданского губернатора Кавказской областю) (ф. 87,444), «Кавказской казенной палаты» (ф. 298), «Кавказской палаты государственных имуществ» (ф. 55) и др. содержатся документы, показывающие ход военных событий на Северо-Западном Кавказе, мер против народов Закубанья, в частности и ногайцев.

Ценный материал извлечен диссертантом из Рукописного фонда ИИАЭ ДНЦ РАН: «Джанибеков А.-Х.Ш. Очерки по истории ногайцев» (ф. 2), «Ка-пельгородский Ф.О. Караногай - страна кочевников и патриархального быта» (ф. 5) и др.

Эти документы дали возможность существенно углубить исследуемую тему русско-ногайских взаимоотношений, отношений той или иной части ногайцев к событиям, а также степень их участия во внешнеполитических мероприятиях. Привлеченные документы дополнили известные моменты в освещении укрепления позиций России в регионе.

Многие из архивных документов, привлеченных автором, были опубликованы еще в дореволюционный период. Из них наибольшую ценность представляют «Акты, собранные Кавказской археографической комиссией» (Тиф-

лис, 1866-1873. Т. 1-12). Здесь собран и систематизирован огромный документальный материал официального характера, извлеченный из архивов главного управления наместника царя на Кавказе.

Ценной публикацией по нашей теме является сборник Т. Юзефовича «Договоры России с Востоком, политические и торговые» (СПб., 1869), в котором сосредоточены наиболее значительные соглашения России и Турции с 1700 по 1856 год. В этих соглашениях имеются и статьи, касающиеся ногайцев Северо-Западного Кавказа. ___

Важнейшие документы касательно ногайцев Северо-Западного Кавказа, в том числе их взаимоотношений с Российской империей во второй половине XVIII - 20-х гг. XIX в., были помещены в изданиях: «Полное собрание законов Российской империи (СПб., 1830); «Сборник русского исторического общества (СПб., 1867-1896. Т. 13. Ч. 3. Т. 27. Ч. 4. Т. 87. Ч. 5. Т. 97. Ч. 6. Т. 118. Ч. 7. Т. 135. Ч. 8), «Архив Государственного Совета» (СПб., 1869. Т. 1.4.1), «Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального Штаба» (СПб., 1862.4.1).

Важное значение имеют материалы, извлеченные из архивов и вошедшие в четырехтомник Н. Дубровина «Присоединение Крыма к России. Рескрипты, письма, реляции и донесения» (СПб., 1885-1889).

При написании данной работы диссертантом были использованы материалы периодической печати: сборников, газет, журналов: «Военный сборник», «Кавказский сборник», «Русский архив», «Русский вестник», «Кавказ», «Записки императорского русского географического общества» и др. В них опубликованы сведения по политической истории народов Северо-Западного Кавказа, в частности и ногайцев.

Во 2-ой пол. XX в. были опубликованы архивные материалы XVIII-XIX вв. из фондов РГАДА, АВПРИ, РГВИА, а также местных архивов, открывшие новый этап в изучении взаимоотношений России с народами Северного Кавказа, с ногайцами в частности. Прежде всего это: «А.В. Суворов. Сборник документов» (М., 1951. Т. 2), «Кабардино-русские отношения в XVI-XVIII вв.» (М., 1957. Т. 1-2), «История, география и этнография Дагестана. XVIII-XIX вв. Архивные материалы» (М., 1958), «Русско-дагестанские отношения в XVIII - начале XIX в.» (М., 1988), «Ногайцы Дагестана и Северного Кавказа/ Документы XVII-XVIII вв.» (Махачкала, 1998) и др.

Комплексное использование всей совокупности разнохарактерных источников и материалов с учетом достижений отечественной историографии позволило нам реконструировать относительно полную картину внешнеполитического положения ногайцев Северо-Западного Кавказа во взаимо-

отношениях Российской империи с Османской империей и Крымом во второй половине XVIII - 20-х гг. XIX в.

Апробация. Работа была обсуждена на заседании кафедры истории Дагестана Дагестанского государственного педагогического университета.

Основные положения, содержание и выводы диссертации нашли свое отражение в четырех научных публикациях автора.

Хозяйство

Во второй половине XVIII в. обострилась борьба Российской империи с Оттоманской Портой за решение черноморской проблемы. В 60е гг. XVIII в. российское правительство приступило к разрешению черноморской проблемы. Для ее осуществления необходимо было решить один из ее важных вопросов - крымский.1 Князь М.И. Воронцов предлагал два варианта его разрешения: присоединение Крыма или предоставление ему видимой независи-мости. Следует отметить, что осуществление любого из этих вариантов должно было привести к утверждению Российской империи в Северном Причерноморье, входившем в состав Крымского ханства. В планах российского правительства огромное внимание уделялось составной части ханства -Правобережной Кубани. Этот район занимал выгодное географическое положение по отношению к России, Крыму и Северо-Западному Кавказу и мог быть использован как важный стратегический плацдарм. Но для решения этого вопроса необходимо было вернуть Приазовье.3

Как известно, еще в 30х гг. XVIII в. перед Россией стояли три крупные региональные внешнеполитические задачи - польская, балтийская и черноморская. Заинтересованность ряда ведущих западных и азиатских держав в этих вопросах превращала все эти задачи в один запутанный клубок, мешая

Феофилактова Т.М. Кубанский вопрос в русско-турецких отношениях в 1768-1774 годах // Вопросы истории и филологии: Сб. статей. Ростов-н/Д, 1974. С. 69. подогревая антирусские настроения, подстрекала Османскую империю на войну против русских. Кроме того, Франция одновременно подталкивала Польшу и Швецию на вооруженный конфликт с Россией. Следует указать, что в годы «войны за польское наследство» (1733-1735 гг.) Оттоманская Порта была враждебна России. Двойственной была политика Швеции, определенная часть верхов страны вынашивала планы реванша и пересмотра итогов Северной войны. Натянутыми были отношения России также с Данией из-за Шлезвига. Лондон также был заинтересован в обострении российско-шведских и российско-османских отношений, мешал сближению России с Австрией против султанской Турции.

Великобритании и Франции выгодна была изоляция Российской империи от ближневосточных рынков, и они всячески препятствовали урегулированию русско-османских противоречий. Между тем Турция в ущерб жизненно важным экономическим и политическим интересам России продолжала безраздельно господствовать на Черном и Азовском морях и совершать частые набеги на российские окраины. Черное море по-прежнему оставалось закрытым для России.

Хотя в 30х гг. XVIII в. черноморская проблема приобрела острый характер, но Россия не была подготовлена к войне с султаном.

Предвидя, что в ближайшем будущем столкновения с Османской империей не миновать, российское правительство развило энергичную деятельность и за короткий срок добилось сближения России с Великобританией и Данией, возобновления союза со Швецией, избрания выгодного для себя кандидата на престол в Польше и заключения Рештского (1732) и Гяджин-ского (1735 г.) договоров с шахским Ираном, согласно которым Россия возвращала все прикаспийские провинции Ирану, а последний обязывался выступить против Османской империи в случае ее нападения на Россию. Чтобы укрепиться на Северном Кавказе в 1735 г. султан распорядился двинуть крымские войска в Кабарду. Это вторжение стало одним из непосредственных поводов к русско-турецкой войне 1735-1739 гг.

Затянувшаяся русско-турецкая война закончилась в 1739 г. подписанием Белградского договора. По Белградскому договору, крепость Азов, занятая русскими войсками в ходе войны, подлежала срытию; территория эта объявлялась нейтральной и должна была служить барьером между двумя империями. Шестым артикулом договора роль такого же барьера отводилась Большой и Малой Кабарде: «... быть тем Кабардам вольным, и не быть под владением ни одного, ни другого империя».1 Война 1736-1739 гг. не разрешила поставленных задач Россией полностью. Следует отметить, что во время русско-турецкой войны, в 1737 г. ногайский владелец Адаль-Гирей Те-мирбулатов, с 120 семьями ногайцев, явившись под Азовом к ген. Левашову просит принять их в подданство России. Ногайцы были приняты в российское подданство, затем ген. Левашов поселяет их в урочище между реками Доном и Каланчею».2 Между тем, Турция пытается укрепить свое влияние на Северо-Западном Кавказе. Для этой цели, в частности, в 40е гг. XVIII в. на Кубань переселяются аккерманские ногайцы. В 1747 г. едишкульские ногайцы (20 тыс. семей), ранее находившиеся около Бендер, перевелись к Перекопу. Часть из них через Крым продвинулась к Копылу. На расстоянии от Перекопа до Днепра уже находились джембойлуковские ногайцы. А едисанцы занимали другую сторону р.Днепр. Французский консул в Крыму барон Тотт отмечал, что они управлялись младшими сыновьями крымского хана. Крымский хан сформировал из едисанцев и едишкульцев 4 тыс. войско и направил его на р.Кубань к крепости Копыл.

Следует отметить, что Крым усиливал свое присутствие на Северо-Западном Кавказе, создавая здесь с помощью ногайцев надежную и боевую опору. Так, в 1745 г. кубанский сераскер вместе с ногайскими мурзами пытался собрать дань (ясак) с отложившихся абазинцев и др. народов. Дело в том, что проживающие на Кубани некоторые владетели желали быть российскими подданными.

Так, 10 марта 1746 г. в Коллегии иностранных дел слушалось дело жившего на Кубани ногайского мурзы Дивея Иштерекова, желающего со своими подвластными людьми (7 тыс. семей) принять российское подданство. Однако мурза Дивей и некоторые его родственники - ногайские мурзы, не были приняты в подданство России в связи с Трактатом вечного мира между Рос-сией и Османской империей от 18 сентября 1739 г.

В 1754 и 1759 годах некоторые ногайские владетели вновь обращаются к России с прошением о принятии их под российскую протекцию.3 Однако российское правительство, анализируя содержание писем от ногайских мурз, резюмировало, что «содержание их писем по видимому такое, будто ногайские султаны и Эдисанские и Буджацкие мурзы искали здесь по принятом тогда противу Крым-Гирей хана неудовольствия, временного только убежища...».4

Социальные отношения и административно-политическое устройство

Об исходе ногайцев из Крыма узнала и Екатерина II: она писала Е.Щербинину «между тем без сумнения вы стараться продолжаете такия же и с джембулуками, недавно из Крыма через Перекоп вышедшими, положения сделать, какия с едисанцами и буджакцами уже совершены... А к эдишкуль-цам, которые из Крыма начали же выходить на Кубанскую сторону чрез город Яникале и морской пролив, чтобы нарочный отправлен был от обер-коменданта крепости св. Дмитрия, ген.-м.Потапова для получения от них точного сведения».2

Союз буджакских и едисанских ногайцев с Россией был окончательно оформлен к декабрю 1770 г. - джембойлуковский и едишкульский улусы ждали только благоприятного момента, чтобы покинуть Крым. Обеспокоенные турецкие власти вывели в Керченский пролив, к крепости Еникале, несколько мелких судов для перехвата переправляющихся на Кубань ногайцев.3 Очевидно, и хану Каплан-Гирею, сторонники которого были в меньшинстве, было нелегко справляться с массой четырёх ногайских улусов - отсюда и просьбы его к турецкому султану о присылке ему 2 тыс. мешков4 денег, иначе в Крыму возможны нежелательные события.5 Султан же предпочёл замену на ханском престоле: вместо Каплан-Гирея ханом был утверждён Селим-Гирей.6

Ногайцы воспользовались междуцарствием: джембойлуковцы покинули Крым через Перекоп с частью едишкульцев - остальная часть этого улуса ушла разными путями, предпочитая зимний переход через пролив Еникале.1

В марте 1771 г. Государственный Совет принял решение о переселении ногайцев на Кубань. В рескрипте к князю Долгорукому от 21 марта 1771 г. Екатерина II писала «... дозволяем мы и едисанского начальника Джанмам-бет-бея со всеми при нем находящимися татарами (ногайцами - Ф.Л.) пере-ступить на кубанскую сторону...» Переселение ногайцев на Кубань было вызвано стремлением царизма удалить их как крупную военную силу от крымских татар в связи с их предстоящей кампанией в Крыму, ускорить с их помощью отложение кубанских ногайцев от Турции, усилить охрану русских границ от нападений горцев. Эта мысль была высказана на заседании Государственного Совета в июле 1771 г.: «Желание крымцев о удалении от них ногайцев, доставляет нам удобность разделить их... хотя будет хлопотливее иметь дело с двумя такими соседями, но спокойнее однакожь по их от разделения слабости».4 Учитывалось и желание самих ногайцев.5

Таким образом, предполагалось образовать из ногайцев самостоятельное ханство, независимое от Крыма и Османской империи. Оно предоставляло бы значительную военную силу и могло бы помочь царизму в решении крымского вопроса.6

Однако на заседании Государственного Совета 25 августа 1771 г. было решено, что «полезнее оставить татар под одним правлением нежели разделять их на части... Совет был согласен оставить татар по-прежнему нераз Петров А. Война России с Турцией и польскими конфедератами. Дон и степное Предкавказье XVIII - первая половина XIX в. С. 21. дельно под правлением Крымским». Как видно, российское правительство не спешило с осуществлением плана создания на Северо-Западном Кавказе самостоятельного ханства. Ему было в тот период важнее сохранить Крым как единое и независимое государство для решения черноморской проблемы.1

В 1771 г. ногайцы перешли Дон и расположились по правую сторону р.Кубань, на берегах Ей, Есени, Кирпилей. Всех кубанских ногайцев насчитывалось до 80 тысяч. Из них буджакский улус кочевал возле Ейского залива, едисанцы по левой стороне Кагальника, по Чубуру, по р. Калалы; джембой-луковцы между Челбасом и вершиною Ей, а едишкульцы - между Кирпилем и Аганлою, по Каракубани и возле Копыла.2

Во главе ногайцев стоял в это время сторонник России Джанмагомед-бий, сыгравший в жизни ногайского народа большую роль.

В начале 1772 г. в Санкт-Петербург были направлены ногайские депутаты Тенис-мурза, Баймамбет-мурза, Тинай-ага и Акли-ага с письмом от буд-жакских и едисанских ногайцев, подписанным 115 влиятельными людьми. В письме они писали «... мы единодушно согласились и наиторжественнейше клятвою между собою утвердили, беспосредственно отторгнуться от власти Оттоманской Порты... находящихся теперь в Крыму наших свойственников едичкульских и джамбулуцких татар (ногайцев - Ф.Л.) всеконечно склоним последовать нашему примеру, повернуться на равном же с нами основании, в протекцию Вашего Императорского Величества, и в вечный союз с российскою империею, в чем мы совершенно и ручаемся...».3

Ногайским послам были вручены высочайшие грамоты на имя каждого из 4 ногайских улусов.4 Екатерина II направила через них грамоту Джанма 1 Феофилактова Т.М. Кубанский вопрос в русско-турецких отношениях в 1768 1774 годах . гомед-бию от 28 января 1772 г., в которой говорилось, что «силою русского оружия ногайские народы наконец-то избавились от постороннего порабощения» и вступили «в союз и дружбу с русским государством». Далее в грамоте отмечались личные заслуги Джанмагомед-бия: «А паче всех из сего общества вы, почтенный начальник Джанмагомед-бей достойными себя учинили отличного нашего благоволения за первоначальный ваш в сем спасительном предприятии подвиг и вселенныя мысли ногайским народам к исключению себя из под иноплеменничьей и совсем для них несвойственной власти в знак чего и посылается при сем к вам сабля от нашего монаршего лица...»1

Ногайцы издавна составляли основную массу ханской конницы и потому их массовый уход стал одной из главных причин военных успехов русских в Крыму.2 Соединение кн. В.Долгорукова 14 июня 1771 г. разбило значительные силы хана - около 50 тыс. татар и 7 тыс. османцев - после чего овладело Перекопом. К 29 июня русские овладели Феодосией, затем без всякого сопротивления были взяты Керчь и Еникале. Полуостров был занят полностью, и хану Селим-Гирею пришлось бежать в Стамбул. При содействии Екатерины II вакантный ханский престол занял Шагин-Гирей,3 но контроль за ситуацией в Крыму она поручила Е.Щербинину.

По прошлому опыту тот доверял ногайцам, которые «в верности своей России оставались твёрдыми». Примечательно, что эта его оценка подтверждалась и отзывами противников: в тогдашних секретных донесениях крым-цев Порте сообщалось: «Издревле ногайские народы как Порте, так и нам изменниками были».4

Роль ногайцев Правобережной Кубани в решении крымского вопроса в 1774-1779 гг

Видимо, не случайно вопрос о занятии Крымского ханства был поставлен военным командованием именно тогда, когда к чисто-тактической возможности вторжения прибавилось и явное стремление ногайцев Причерноморья отделиться от Крымского ханства и от Турции.2 По времени это соответствует решению Государственного совета от 15 марта 1770 г. о статусе Крымского ханства: признано излишним требовать включения его в состав империи - вполне достаточно добиться согласия султанского правительства на отделение Крыма от Османской державы и обретения им полной независимости.3 На том же заседании, кстати, излагалась и мотировка такого решения - по сути, главным препятствием к аннексии Крыма указывались возможные внешнеполитические осложнения: «таким безпосредственным себе подданством Россия возбудит против себя общую небезосновательную зависть и подозрение о беспредельном намерении умножения своих областей».4 Надо сказать, что последующие события 1783 г. подтвердили дальновидность этих опасений. Но тем более примечательна, в особенности для нашей темы, заключительная резолюция этого заседания: «не класть оружия, хотя бы то нам излишнюю войны кампанию стоить могло, пока Порта не признает торжественно в своём с нами мирном договоре независимою об-ластию Крым с принадлежащими к нему татарами...» Это определяло и будущий политический статус ногайцев и крымских татар, и их взаимоотношения с российской державой. Отныне не только командующий 2ой армией склонял их «к независимости и отложению себя от турецкой власти», но и российское правительство принимало на себя обязанность защищать их и их земли от возможного турецкого реванша, а также не подписывать мира, «не утвердив договорными пунктами независимость Крымской области».2

Дальнейшие события показали, что российская сторона правильно понимала сложившуюся ситуацию, её прогноз в целом оправдался. 25 июня 1770 г. в лагерь 2ой армии, осаждавшей тогда Тегину (Бендеры) прибыл старшина Едисанского улуса Тинай-ага с письмом графу П.И. Панину от 5 главных ногайских мурз: Ислама, Мамая, Темир-Султана и Джаум-Аджи из Едисанского улуса и Джанмухаммеда из Буджакского улуса - речь там шла о готовности принять российское подданство. Ответ П.И.Панина был уклончивым: он «обнадёживает в таком случае татар (т.е. ногайцев - Ф.Л.) милостию ея величества», но для продолжения дела считал необходимым присылки аманатов в недельный срок.

Вскоре, 5 августа, к Панину прибыли 9 представителей самых знатных ногайских родов из Едисанского и Буджакского улусов с письменным заверением от имени населения обоих улусов об их «желании отложиться от

П.И. Панин дал им такое разрешение - позже (1774 г.) эти земли отошли в состав России. Одновременно он дал «именем ея величества обещание пре-кратить с ними навсегда враждебные действия», о чём тотчас был отдан приказ кн. Прозоровскому и ген.-поруч. Бергу - военные действия против ногайцев Буджакского и Едисанского улусов были прекращены.4 Несколько ногайских посланцев были задержаны как аманаты - остальные были отпущены.

Депутаты обоих этих улусов являлись к П.И. Панину еще дважды,5 оставляя у него аманатов - всего ногайцы прислали тогда более 30 аманатов, из которых, кстати сказать, несколько должны были отправиться в Санкт-Петербург к «ея величеству с изъявлением народной благодарности за ея покровительство»6

Но во время этих переговоров последовали и такие просьбы ногайских посланцев, которые граф Панин сначала не решился удовлетворить: ногайцы просили пропустить их дальше, через Буг и Днепр, на соединение с джем-бойлуковцами и едишкульцами, находившимися тогда в Крыму. Все четыре орды планировали соединиться на русской территории, которая начиналась сразу за Днепром - тогдашней границей России. звать конфликт с турками и ханом и навлечь репрессии на их земляков - подвергнуть джембойлуковских и едишкульских мурз «возможности быть отправленными на казнь султану».1

Командующий тогда же передал едисанцам и буджакцам через тех же их посланцев, что для выработки статей договора с Россией обоим улусам следовало бы выдвинуть полномочного представителя: либо выбрать хана или его «наместника», либо правящий совет, после чего можно будет послать уполномоченных для определения условий.2 Пока же он позволил ногайцам обоих этих улусов размещаться между Днестром, Бугом и Синюхой.3 Тогда же, по просьбе тех же посланцев, граф Панин освободил из плена 809 душ ногайцев обоего пола, захваченных в Бессарабии в начале войны.4

Но эти жесты доброй воли, видимо, не привели к существенному облегчению ситуации для обоих улусов. В ответе их 1 сентября на письмо Панина есть такие слова: «Мы ныне в такой крайности находимся, что не имеем домов не имеем и съестных припасов... одним словом, терпим крайнюю нужду». Последним выходом для себя они считали возможность перейти на левобережье Днепра и получить здесь помощь от джембойлуковцев и едиш-кульцев - а в готовности тех выйти из-под власти Турции авторы ответа не сомневались.5

Положение российских ногайцев и ногайцев Заку банья (90е годы XVIII - 20е годы XIX в.)

С учреждением наместничества на Кавказе степное Предкавказье было окончательно включено в административную систему Российской империи.1 С марта 1785 г. на Северном Кавказе началось движение под руково дством Ушурмы (шейх Мансур - Ф.Л.), продлившееся до июня 1791 г. Дви жение шейха Мансура возникло на Северо-Восточном Кавказе и имело глу бокие социально-политические корни. Этим объясняется, что на первом эта пе к нему примкнули чеченцы, кабардинцы, кумыки, ногайцы и др. Затем, под влиянием Османской империи оно приобрело ярко выраженную анти имперскую направленность и создало определенную угрозу позициям России на Северном Кавказе.2

Османская империя не желала примириться с потерей Крыма и Правобережной Кубани и решилась на новую русско-турецкую войну 1787-1791 гг.

Между тем, центр движения под руководством шейха Мансура перемещался. В начале сентября 1787 г. шейх Мансур перенес свою деятельность на территорию Кубани. Примкнувшие к нему представители кубанских народов разместились со своим предводителем в верховьях Большого и Малого Зеленчука, а также на р. Урупе. События на Кубани вписались в очередную русско-турецкую войну. Османские паши приморских крепостей имели связь с шейхом Мансуром. ген.-л. П.С. Потемкиным, вторая - ген.-м. Ртищевым, третья - полковником Ребиндером. Прикрытие с тыла обеспечивалось отрядом ген.-м. Елагина. С 20 по 25 сентября российские войска успешно атаковали и отражали действия неприятеля. По всей линии Кубани производилась зачистка местности от приверженцев шейха Мансура. 22 сентября к шейху Мансуру присоединились кипчакские ногайцы. В тот же день это повлекло за собой выступление карательной экспедиции Елагина на ногайские аулы. С самого начала всей военной экспедиции за Кубанью, ногайцы не вмешивались в продвижение российских войск и не давали отпора. Однако, участие одной партии ногайцев в боевых действиях повлекло ответный удар. Елагин форсировал Кубань и направился вверх по р. Урупу в поисках ногайцев. 25 сентября его отряд подошел к ногайским местам, а 26 числа разгромил ногайские аулы.1

Вторая крупномасштабная акция против представителей народов, поддержавших шейха Мансура состоялась в октябре 1787 г. По данным командующего Кавказским корпусом П.А. Текелли, в результате в плен попало 717 семей или 3480 человек (1858 - душ мужского и 1622 - женского пола) владений Росламбека Мансурова, Измаила Калмыкаева и Нурадина Киркова. Их перевели на российский берег Кубани и поселили у Кум-горы. К тому же в аманаты были взяты почетные уздени из числа подразделения кубанских ногайцев - кипчак. Из донесения Г.А. Потемкина Екатерине II от 1 декабря

1787 г. следовало, что «знатное число черкесов переселено в Кавказскую губернию, абазины и ногайцы перешли в русское подданство, присягнув на верность России». Российское подданство, в частности, принял ногайский владелец А. Ахлов со своими людьми. В рапорте бригадира Ивана Большого Горича - командующему Кавказским корпусом П.А. Текелли от 3 января

1788 г. сообщалось об октябрьском походе 1787 г., что «покорили кипчак аульных татарских мурз с их кочевыми ногайцами 2000 кибиток, приведя всех мурз к присяге и взяв аманатов, отдал кабардинцам же. Сверх онаго принудили их дабы они российскому двору дали письменное обязательство, чтоб были всегда России вернопослушными и никогда противу России оружия не подымать и набеги к границам нашим не чинить и чрез свои улусы других злодейских партий не пропускать. А аулы их посадили по Малой Че-гене».1

Однако какой-то части закубанцев вместе с шейхом Мансуром удалось укрыться за р. Лабой. Но в начале 1788 г. суджукский паша начал приводить к присяге в турецкое подданство закубанцев, включая едишкульских и нав-рузовских ногайцев.2 Однако охватить этим мероприятием всё Закубанье так и не удалось.

В те же дни Менгли-Гирей принял решение перейти со своими людьми на российскую сторону, хотя отец его остался за Кубанью. Менгли-Гирей был сыном султана Арслан-Гирея и внуком султана Казы-Гирея, участвовал в русско-турецкой войне 1787-1791 гг. и получил звание полковника. К февралю 1788 г. уже 10 тыс. ногайцев перешли в российское подданство - к концу этого же года, как явствует из доклада Г.А. Потёмкина, перешедшие в подданство России ногайцы расселились в Кавказской губернии. По сведениям И. Дебу, «пять ногайских семейств: Казбулатовское, Кипчаковское, Нав-рузовское, Едисанское и Джембулуковское, перешли на нашу сторону и заняли места вниз по течению реки Кумы, по обеим берегам оной... внутри кордона вёрст на сто, захватив и все впадающие в неё малые речки.. ,».3

Между тем война продолжалась уже на левой стороне Кубани. Выступление шейха Мансура не дало существенных результатов, шейху с его сторонниками пришлось искать убежища в крепости Суджук-Кале. В такой об 1 Бутков П.Г. Указ. соч. Ч. 2. С. 203-204.; Потто В.А. Два века Терского казачества становке около 2 тыс. ногайцев, кочевавших по р. Лабе, в ноябре 1789 г. обратились к российским властям за разрешением поселиться на правой стороне Кубани, вблизи Прочного Окопа.

Военную ситуацию не изменило ни прибытие турецких подкреплений в Анапу и Суджук-Кале (май 1789 г.), ни высадка десанта Батал-паши в сентябре. Османские войска переправились на правый берег Кубани по двум бродам. Один проходил против устья р.Джеганаса, другой - ниже на пять верст недалеко от покинутого ногайского аула Мусы Таганова. Генерал И.И. Герман в рапорте ген.-м. С.А. Булгакову от 4 октября 1790 г., отправленному из Лагеря при Тохтамысе, отмечал заслуги ногайского полковника Мансурова: «отменно показали верность и усердие и во время сражения с авангардом употребляемы были с немалою пользою везде; где только нужда потребляла; отменную похвалу заслужили все господа колонные начальники, командиры - подполковники: Мансуров... господин бригадир барон Беервиц одобряет весьма поведение, храброе и отличное усердие третьего егерского батальона командира господина подполковника Мансурова.. -».1

Наконец, в конце мая 1791 г. ген.-аншеф И.В. Гудович - новый командир Кавказской Линии - осадил крепость Анапу, в которой находился гарнизон, образованный из 15 тысяч турок и ногайцев, жители и сам шейх Мансур. После того, как Анапа была сдана, ногайцы, составляющие большую часть пленников, впоследствии были поселены на перекопских степях Таврической губернии. Большая часть закубанских ногайцев переселилась к трухменам, пятигорским и прикаспийским ногайцам.2

Похожие диссертации на Ногайцы Северо-Западного Кавказа во внешней политике России во второй половине XVIII - 20-х годов XIX в.