Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Проблемы феодализма и землевладение 56
1.1. Землевладение в начальный период развития 56
1.2. Феодальные отношения и землевладение исламского периода 84
Глава 2. Налоговые взаимоотношения .104
2.1. Подати и повинности доисламского периода 114
2.2. Налогообложение мусульманского периода .146
2.3. Способы взимания податей и налоговые привилегии 176
Глава 3. Торговые отношения 197
3.1. Особенности торговых отношений начального периода .197
3.2. Торговые отношения мусульманского периода 217
Глава 4. Семейно-брачные и наследственные взаимоотношения 243
4.1. Семья и брак, порядок наследования языческого периода 243
4.2. Семья и брак, наследование по шариату 273
4.3. Положение женщин в обществе .294
Глава 5. Преступления 303
5.1. Преступления доисламского периода 307
5.2. Преступления мусульманского периода 329
Глава 6. Наказания и запреты 347
6.1. Наказания доисламского периода .349
6.2. Наказания по шариату 365
6.3. Религиозные запреты 371
Глава 7. Спорно-судебные вопросы 389
7.1. Судопроизводство доисламского периода 389
7.2. Суды и судьи мусульманского периода .409
Заключение .438
Список использованных источников и литературы
- Феодальные отношения и землевладение исламского периода
- Налогообложение мусульманского периода
- Семья и брак, наследование по шариату
- Наказания по шариату
Феодальные отношения и землевладение исламского периода
Никогда не покидавший пределы Испании ал-Бекри пользовался многочисленными источниками, существовавшими в то время. Все же, по мнению ученых, важнейшую часть его известий составляли неизвестные до него записки Ибрагима ибн Йакуба Израильтянина17. Относительно языческих дунайских болгар ал-Бекри сообщает об их правителе, порядке управления и осуществления им правосудия, а также последствиях мирных отношений с Византией (даннические отношения). Он упоминает о принципах подсудности судей Хазарского каганата и наличии у буртас стад скота и обширных пашен как собственности, замечает некоторые особенности норм их семейно-брачного права. Известно, что сведения о «бурджанах» – дунайских болгарах Ал-Бекри заимствовал, с сокращениями и некоторыми изменениями, у ал-Ма суди. У него также имеются данные о структуре и принципах (верховенство исламских законов и судей над другими формами судопроизводства и т.д.) судебной системы Хазарского каганата.
Путешественник и миссионер Абу-Хамид ал-Гарнати, посетивший Волжскую Болгарию дважды, в 1135–1136 и 1150 гг., в своих трудах «Ясное изложение некоторых чудес Магриба» и «Подарок умам и выборка диковинок» дает обширные сведения о Волжской Болгарии и ее населении. Несмотря на то, что ал-Гарнати посетил страну уже в мусульманский период ее развития, он пишет о торговых взаимоотношениях, формах и правилах торговли с народами Севера, сформированных еще в доисламской Булгарии (меновая и немая торговля). Сообщается и о наказаниях за уголовные преступления по древним обычаям. Вместе с тем ал-Гарнати упоминает и об элементах общественно-правовых взаимоотношений у волжских болгар на основе исламских традиций, например, сообщается о наличии в их стране мусульманских судей, о факте уплаты буртасами хараджа и т.д.18.
Важные, а в некоторых случаях совершенно оригинальные сообщения по истории торговли Поволжья и Приуралья домонгольского времени, в т.ч. об особенностях, принципах и способах торговых взаимоотношений волжских болгар с северными народами вису и йура, имеются сведения у Абу Райхана ал-Бируни (973–1048 гг.), ал-Марвази (конец XI – начало XII вв.), ал-Идриси (ок. 1100 – ок. 1165 гг.), Йакута ал-Хамави (1179–1229 гг.), а также у более поздних авторов Закарийа Казвини (1203–1283 гг.), Ибн Баттуты (XIV в.), аль-Омари (XIV в.), Мубарак-шаха (ум. после 1206 г.) и др. Информация об этом содержится в источниковых сведениях, опубликованных у Б.Н. Заходера, Д.А. Хвольсона и во II томе Истории татар.
Кроме того, у Марвази имеются сведения о царе хазар, о семейно-брачных взаимоотношениях, решении спорно-судебных вопросов, имуществе и земеледелии буртас19. Идриси сообщает об имуществе и жилье булгар и буртас, об их языке, о наличие в Булгаре мусульман и мечетей20. Сведения об общественно-правовых взаимоотношениях волжских болгар и хазар приводит Хамави, в основном из текстов Ибн Фадлана, Масуди, Истахри и пр21.
К персидским источникам относится анонимная среднеазиатская география Х в. – сочинение «Худуд ал-алам» («Границы мира») анонимного автора, созданное в 982–983 гг. В нем содержатся сведения о торговле, товарах и имуществе волжских болгар («владельцы палаток и шатров», «достояние их – меха куницы» и пр.), подчеркивается, что в городах Булгар и Сувар все жители – мусульмане и все они «борцы за веру» и т.д22.
В другом персидском сочинении – труде Абу Саида ибн Мухаммада ал-Гардизи (XI в.) описываются торговые сношения волжских болгар с хазарами, особенности податных отношений в части предметов налогообложения, сообщается, например, что «когда какой-либо муж берет жену, царь от каждого берет по лошади»23 и др. Автор говорит о мехах куницы не только как об имуществе, но и как средстве платежа, обмена. Текст Гардизи содержит сведения о языческих семейно-брачных отношениях мадьяр. Также имеются ряд деталей наследственного права русов, отличающихся от известий других авторов.
Значимость арабских источников для нашего исследования состоит и в том, что в них, кроме собственно волжских болгар, отражены важные сведения о хазарах и Хазарском каганате. В данном случае источники по общественно-правовым взаимоотношениям хазар в определенной степени можно отнести и к прямым источникам сразу по нескольким причинам. Во-первых, Волжская Болгария как военно-административная единица находилась в сфере влияния Хазарского каганата. Несмотря на широкую автономию волжских болгар, а в период заката Хазарского государства практически формальный вассалитет, они были непосредственно связаны с государственно-правовой системой Хазарии со всеми вытекающими отсюда последствиями (принципы землевладения, налогообложение, воинские и сопутствующие им повинности, судопроизводство, система аманата и пр.). Соответственно, булгары должны были привлекаться к ответственности (в т.ч. уголовной) за нарушение принятых ими или навязанных тех или иных обязательств.
Налогообложение мусульманского периода
К тому времени икта в системе восточного землевладения практиковалась довольно широко. Такие военно-ленные наделы ранее раздавали узурпировавшие светскую власть халифа Бовейхиды. Позже, например, в течение всего ХI в., система военно-ленного вассалитета получила у турков-сельджуков такое распространение, какого не имела ранее никогда. Распределение уделов при дальнейших завоеваниях продолжалось не с меньшей интенсивностью. При этом они делили между членами Сельджукского дома обширные земли, которые еще только предстояло завоевать159. В XI–XII вв. в сельджукском государстве крупные и мелкие икта соединялись с налоговыми и частично судебными иммунитетами. Икта становится полностью наследственным владением. Крупные военачальники получают целые области с обязательством содержания своего вооруженного отряда, при этом они нередко оказываются правителями округа.
Как указывалось выше, зачатки мусульманской военно-ленной системы могли начать складываться в Волжской Болгарии еще до принятия ислама. Это могло стать возможным по причине начала централизации булгарского сообщества в Среднем Поволжье, в совокупности со знакомством булгар с основами мусульманского землевладения еще до официального принятия новой религии. Не исключено, что булгарские правители могли перенять удобную систему, позволяющую им в своих интересах регулировать отношения со знатными подданными.
В более классическом понимании наличие этой системы, именно как икты, мы можем проследить из сообщений русских летописей о взаимоотношениях волжских болгар с древнерусскими княжествами в XII в. В связи с этим интересны сведения из Ипатьевской летописи о русских походах на булгарские земли в 1183 г., где среди объединенных булгарских сил упоминаются «собекуляне, челмата, темтюзи, торцкие» на «конях» и на «ладьях»160. Б.Д. Греков и Н.Ф. Калинин считали эти обозначения географическими синонимами булгарских племен161. А.П. Смирнов писал, что военные союзы русских князей встречали отпор объединившихся отрядов болгарских князей. Одним из примеров тому он также приводил события 1183 г. с указанными названиями представителей булгарского сообщества. Согласно его мнению, это не добровольные союзы, а феодальная воинская повинность162. И.Л. Измайлов, развивая вслед за ним эту мысль, пишет о существовании у булгар налаженной системы выступления вассалов по приказу сюзерена, что системой вассалитета и субвассалитета была связана между собой вся знать163 (подробнее в разделе о воинской повинности). В данном случае, на наш взгляд, речь может идти о выступлении за своего сюзерена (в рамках воинской повинности) феодалов – владельцев иктовых владений во главе своих вооруженных отрядов.
Ш.Ф. Мухамедьяров, ознакомившись с конкретными указаниями источников на существование частной собственности на землю в Казанском ханстве, изучил формы феодального землевладения и природу феодальной земельной собственности в татарском феодальном обществе. Как справедливо заметил исследователь, вопрос о возникновении и развитии бенефициальной и ленной систем у народов Среднего Поволжья в научной литературе практически не затрагивался. Это объяснялось отсутствием достаточного количества источников о развитии феодального землевладения в Болгарском государстве и в Казанском ханстве164.
Вместе с тем, на основе археологических исследований последних лет К.А. Руденко пришел к выводам о развитости частной собственности у волжских болгар. Как пишет ученый, наличие частной собственности в деревне и в общем подтверждают находки дверных замков, накладок и небольших замков на ларцы и сундуки и т.п. Наличие укрепленных сельских усадеб, в значительном числе возникших к началу XII в., позволяет предполагать постепенный процесс формирования системы частных земельных владений, наличие «государственных» угодий. Сельские «замки» становятся самостоятельной хозяйственной ячейкой, связанной не только с производством сельскохозяственной продукции, но и с собственным ремеслом и рынком сбыта изготовленных предметов (например, Старокуйбышевский комплекс, включающий городище и торгово-ремесленные посады)165.
По утверждению Ш.Ф. Мухамедьярова, основные формы служебно-поземельных феодальных отношений (лены и бенефиции) существовали еще в болгарском обществе. Процесс феодализации, согласно его мнению, шел в сторону превращения пожизненного и условного владения, пожалованного землей, в наследственное, хотя тоже условное. Наряду с этим шел процесс охвата бенефициальной и ленной системами безусловных земельных владений – аллодов. Только на протяжении ряда столетий бывший вассал, держатель бенефиция, а затем владелец лена, превращается в полного и независимого собственника находящейся в его владении земли. В мусульманских странах икта, пишет ученый, и позднейший титул приближались к бенефицию, а суюргал соответствовал западноевропейскому лену. Условное военно-ленное землевладение широко практиковалось во всех странах бывшей монгольской империи, по крайней мере, со второй половины XIV в. В целом он приходит к выводу, что суюргал – основной вид феодального землевладения в Казанском ханстве166. К сожалению, ученый не поставил себе задачу проследить связь между формами поземельных отношений в Волжской Болгарии и в Казанском ханстве, тем не менее, сделал серьезную попытку выяснить характер материальной базы казанских феодалов, каким он представился исследователю по источникам XVI в.
Промежуточное положение между государственными землями и иктовыми владениями занимали сафави или хасс – земли халифской фамилии, освобожденные от государственного налогообложения. Меньше чем икта в халифате были представлены и частные земельные владения – мульк, который был близок западноевропейскому аллоду. Мульк – полностью отчуждаемое владение, которое чаще всего облагалось таким видом налога, как ушр (гошер – десятина), делившийся в пропорциях хозяину и государству. Система владения мульк существовала и в Османской империи. Турки на завоеванных территориях не уничтожали целиком частную собственность на землю. Известно, что феодальное землевладение сохранилось в Сербии, Болгарии, Египте и др. странах167. С X по XII века завершилось оформление вакуфного (вакф – дарение) землевладения, доходы с которого полностью шли на государственные нужды.
Семья и брак, наследование по шариату
Относительно последних (народа, «бреющего бороды»), А.П. Ковалевский замечает, что они, очевидно, мордва. «Правда, – пишет он, – мы не имеем сведений о том, что они в XII в. платили дань волжским болгарам, как утверждает ал-Гарнати». Известно, что в начале XIII в. имела место борьба мордовских князей Пуреша, сторонника славян, и Пургаса, сторонника булгар. Возможно, говорит исследователь, что возникновение вассальных отношений и соответственно уплаты дани мордвой булгарам существовало и в более ранее время305.
Как отмечал А.Х. Халиков, уже в X–XI вв. мордва была втянута в сферу экономического и политического воздействия Болгарского государства, и, несомненно, ряд товаров болгарского экспорта – бобровые и лисьи меха, мед, рыба и т.п. – поставлялся мордовскими землями. Определенная часть из них шла в качестве дани. На основе сообщения ал-Гарнати о взимании дани А.Х. Халиков пришел к выводу, что нередко взаимоотношения мордвы с Болгарским государством перерастали культурно-экономические рамки и часто облекались в политическую форму306.
Харадж как один из видов налога в средневековых мусульманских странах впервые был введен в государстве Сасанидов, затем распространился в странах Среднего и Ближнего Востока, Восточной Европы. Это была поземельная подать, взимающаяся в виде доли урожая или в твердых ставках (натурой и деньгами) с определенных площадей. Первоначально харадж брали только с немусульман, однако, позже он сохранился и при переходе земли во владение мусульман или при принятии земледельцами ислама.
По всей вероятности, именно по этой причине в татарской исторической науке сложилось мнение, что в Волжской Болгарии харадж также первоначально взимался только с покоренных племен, в частности, с финно-угорских, а затем подобный налог распространился и на самих булгар. При этом считается, что обычно использовалась лишь одна разновидность хараджа, которая не превышала десятины307.
Касаясь вопроса о харадже, А.П. Ковалевский склонялся к мысли, что в данном случае этим термином обозначен не поземельный, а в общем значении государственный налог308. Близки к этому авторы последних фундаментальных трудов по истории Волжской Болгарии (А.З. Нигамаев, Ф.Ш. Хузин), которые говорят, что в отношении сообщения применительно к «области Вису», слово «харадж» употреблено не как разновидность подати, а просто в значении дани. Согласно их мнению в Волжской Болгарии харадж в указанный период мог взиматься только натурой в размере 1/3 урожая (в редких случаях с малодоходных земель платили 1/10 часть урожая). Но ал-Гарнати использовал его в понятии всякого налога – дани, поступающего по договорам, когда действительно нельзя было отличить поземельный налог от подушной подати309.
Единодушное мнение ученых о том, что под хараджем в данном случае подразумевается дань с иноверческих народов в целом, подтверждается и лингвистическим материалом. Нюансы лингвистического анализа булгарских заимствований в финно-угорских языках могут содействовать в реконструкции средневековых взаимоотношений носителей этих языков и булгар. Так, в удмуртском языке имеется слово vit-ker («подушная подать», «налог»), являющееся композитом, второй компонент которого ker считается булгарским заимствованием – ср. чувашское ire / ire (“подушная подать», «общественные сборы»). Это слово, в свою очередь, является арабским заимствованием, и специалисты традиционно его выводят из арабского haraj («поземельный налог», «подушная подать с немусульманского населения»)310.
Налог харадж, по сообщениям арабо-персидских источников, якобы платили правителю булгар северные соседи. Казалось бы, здесь все ясно, говорит В.В. Напольских, но в данном случае имеется весьма существенная тонкость. Дело в том, что выводить чувашское xire /хіг$е (и соответственно удмуртское ker) из арабского haraj с долгим а во втором слоге трудно: долгий гласный должен был сохраниться как полный (скорее всего и или /) в чувашском, но никак не редуцироваться до нуля. Источником булгарского, а затем удмуртского и чувашского слов могло быть арабское harj («расход», «паек», «дань», «подать») - слово, которое уже не имеет специального значения «подушная подать с немусульманского населения», и обозначавшее не тот вид налогов, который якобы платили «царю» булгар жители северных земель. Этот вывод согласуется с высказанным самим же В.В. Напольских мнением о включении предков удмуртов и чувашей в булгарскую социальную структуру. Весьма показательно и то, что, как и многие другие булгаризмы, это слово заимствовано и в марийском языке - языке предполагаемых «федератов» Булгарии, и в совершенно ином значении: марийское arsse, arssd («должник»). К предкам марийского населения арабский термин harj в значении «подать» не применялся и не был им знаком
В целом, как отмечает В.В. Напольских, предками удмуртов у волжских болгар были заимствованы термины, употребляемые в самых разных аспектах и ситуациях. Так, в удмуртском языке сохранилось много булгарских заимствований как общеправового характера, так и подтверждающие даннические отношения удмуртов к Волжской Болгарии (например, налог, сбор и т.д.)
Наказания по шариату
В целом, несмотря на некоторое ухудшение двусторонних отношений в XII – начале XIII вв., торговля между двумя государствами – Русью и Волжской Болгарией не прекращалась. Периодические военные действия прекращались мирными договорами, которые сопровождались договорами торговыми, правовым регулированием торговых взаимоотношений между сторонами.
В.П. Даркевич, утверждая возрастание роли крупной внешней торговли Руси с соседними странами, пишет о Новгороде, где возникли объединения заморских купцов, торговавших за границей. Русские купеческие товарищества обрели устойчивые позиции за рубежом – в Константинополе, Сигтуне, Риге, Ревеле, Любеке, Висби на Готланде, где они имели гостиные дворы. Киевские князья организовывают охрану купцов-«гречников», плывших через половецкие земли. При Андрее Боголюбском во Владимир приходили гости не только из Южной Руси и Волжской Болгарии, но из Царьграда и от «латинян». Все же, по мнению исследователя, Булгар остается главным посредником в торговле Руси с Востоком494.
В XII в. еврейский путешественник Вениамин Тудельский (путешествовал в 1160–1173 гг.) писал о Константинополе: «Купцы стекаются сюда со всех сторон: из Вавилонии, земли синеарской (Месопотамии), Мидии, Персии, всего царства Египетского, земли ханаанской, царства русского, Венгрии, Пацинакии (земля печенегов), Буди (Дунайская Болгария), Ломбардии и Испании»495.
Непосредственно о волжских болгарах в этом сообщении не упоминается. Не исключено, что булгарские торговцы были вовлечены в эту торговлю через русских купцов, имеющих прочные связи с Византией. Но, совсем исключать возможность прямых торговых сношений не приходится. Этому сопутствует и утверждение В.Т. Пашуто, что Византийская империя при македонской династии (867–1056 гг.) в северном Причерноморье опиралась на Херсон, «и сверх того имела давние союзы с печенегами, хазарами, волжскими булгарами»496.
Общей чертой договоров Руси, в данном случае, с Волжской Болгарией является равенство сторон. Как пишет Д.В. Мацнев, особенность этих договоров заключалась в отсутствии оговорок относительно свободного перемещения купцов. Русь в то время, также как и Волжская Болгария, была открыта для всех иностранцев одинаково, и поэтому отсутствовала необходимость в предоставлении купцам особенного, основанного на договорах, права приезда497. Однако, как можно понять из русских летописей, права и обязанности торговцев сторонами все же обговаривались, например, когда была достигнута указанная договоренность «купцам ездить в обе стороны с товары невозбранно и пошлину платить по уставу каждого града безобидно…»498 и т.д.
Развитие международной торговли Европы и Руси с Востоком, мостом которой являлась Волжская Болгария, привело к возникновению Великого Волжского пути. Протяженность торговых путей по суше и воде, многочисленность караванов делала эту крупную магистраль не только экономически выгодным предприятием. Вдоль нее вырастали поселения, обслуживающие путешественников: контролировавшие опасные участки пути (военные гарнизоны), ремесленные поселения, места для торговли с местным населением (ярмарки). Как заметили исследователи, путь обрастал сложной инфраструктурой, системой связанных с ней комплексов, число и функциональное значение которых продолжало увеличиваться499.
Очевидно, что не только собственно обслуживание, но и сам факт существования этой деловой магистрали было бы невозможно без правового регулирования торговых отношений, как международных, так и внутренних. Волжская Болгария, в числе других государств и народов была кровно заинтересована в сохранении роли и значения Великого Волжского Пути и ее развития. Межгосударственные договоры и соглашения, поддержка со стороны высших властей стран давали возможность купцам всех стран и уровней беспрепятственно пользоваться торговыми путями и всеми существующими в пути видами услуг, уверенность в собственной безопасности.
Волжские болгары широко применяли договоры из области частного права, регулирующие отношения, обеспечивающие частные интересы отдельных собственников и товариществ, а также личные отношения членов общества. Подобными договорами, регулирующими имущественные, и связанные с ними неимущественные отношения являлись договоры купли-продажи, договоры мены, договоры займа, договоры о товариществе (о совместной деятельности) и т.д.
С развитием феодализма, сопровождающегося общим подъемом экономики Волжской Болгарии и расширением зон торговли, заключение всевозможных выгодных договоров и соглашений, составляющих обязательственное право, стало делом обычным. Самый распространенный из них – договор купли-продажи заключался устно или письменно. Если в языческом периоде подобные договоры заключались в основном в устной форме, то в Булгарии периода торгово-экономического рассвета, совпадающего с мусульманским периодом развития, они, как правило, оформлялись письменно на арабском шрифте.
