Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Политика Российского правительства по отношению к нехристианским народам в Российском государстве и Тамбовской губернии (до конца XVIII в.) . с. 45
1. История распространения ислама в Русском государстве. с. 45
2. Заселение Тамбовского края (XIV -XVII вв.). с. 54
3. Политика Российского государства по отношению к «иноверцам» (XVI-конец XVIII вв.) с. 68
Глава 2. Устройство духовной жизни мусульман Российской империи и Тамбовского края XVIII - начале XX вв. с. 110
І. Хаджж и миграционные процессы в Российском государстве . с. 110
2. Роль «иноверцев» в военной истории Российского государства. с. 127
Глава 3. Мусульмане империи Романовых в полиіической и экономической жизни Российского государства в XIX -начале XX вв. с. 142
1. Особенности политики Российского государства по отношению к исламской конфессии в XIX в. с. 142
2. Представления миссионеров об исламской культуре. с. 167
3. Численность и хозяйственное положение тамбовских мусульман в XIX-XX вв. с. 191
4. Деятельность мусульман -«прогрессистов» и мусульманских съездов в условиях предреволюционной ситуации в России . с. 227
Заключение. с. 266
Список источников. с. 280
Список литературы. с 289
- Заселение Тамбовского края (XIV -XVII вв.).
- Хаджж и миграционные процессы в Российском государстве
- Особенности политики Российского государства по отношению к исламской конфессии в XIX в.
- Деятельность мусульман -«прогрессистов» и мусульманских съездов в условиях предреволюционной ситуации в России
Введение к работе
. Актуальность темы исследования.
Происходящие в России глубокие политические, экономические, социальные изменения существенным образом затронули и сферу межэтнических и межконфессиональных взаимоотношений. Для понимания современных общественных процессов и их развития необходим анализ опыта решения национльных и религиозных вопросов в Российской империи и, в частности, изучение истории нехристианских этносов. Без всестороннего изучения истории «иноверцев», проживавших в различных областях России, невозможно воссоздание целостной картины развития Российского государства.
Объектом исследования диссертации является татарское население Тамбовской губернии, оно было третьим по численности этносом на Тамбовщине, после русских и мордвы. В конфессиональном отношении мордва первоначально исповедывала язычество; затем подавляющее ее большинство перешло в православие, незначительное количество -в ислам. Татары были мусульманами либо принявшими православие «новокрещенами».
Предметом исследования диссертации является политика правительства Российского государства по отношению к конфессиональным меньшинствам, в Тамбовской губернии. В работе рассматривается история заселения Тамбовского края «иноверцами» (в данном случае под «иноверцами» понимаются язычники и мусульмане). Исследуется динамика их численности и удельного веса среди местного населения. Также изучаются наиболее важные черты миссионерской политики государства по отношению к «иноверцам» Тамбовского края вплоть до 1917 г. Анализируются основные события, связанные с мусульманским движением в России.
Территориальные рамки исследования. Тамбовский край - это регион Центрального Черноземья, в котором в изучаемый период преобладало крестьянское население православного вероисповедания, что предопределяло отсутствие серьезных национально-религиозных конфликтов. Тамбовский уезд возник после строительства Тамбова и так называемой Тамбовской черты и вобрал в себя часть дворцовой Верхоценскои волости. Исследователи подчеркивали условность термина «границы» уезда для юга Русского государства в XVII в. . В XIX в. в Тамбовскую губернию (образована 12 декабря 1796 г.) входило 12 уездов: Борисоглебский, Елатомский, Кирсановский, Козловский, Лебедянский, Липецкий, Моршанский, Спасский, Тамбовский, Темниковский, Усманский, Шацкий.
1 Водарский Я.Е. Население России в конце XVII -начале XVIII вв. М, 1977. С. 139-141.
Хронологические рамки работы. Хронологически исследование начинается с эпохи заселения Тамбовской черты, т.е. с середины XVII в., когда «религиозный вопрос» на Тамбовщине только начал возникать. Нижний временной рубеж (начало XVII в.) определяется появлением первых татарских поселенцев в Тамбовском крае. Конечной хронологической датой исследования является начало XX в. (1917 г.).
Цель диссертационной работы состоит в том, чтобы восполнить существующий пробел и создать комплексное исследование, способное восстановить полную картину заселения Тамбовского края, в том числе язычниками и мусульманами; показать процесс вхождения «иноверцев» в состав Российского государства, проследить изменение их положения после принятия ими православия или при сохранения своей веры. Важным направлением стало определение исторических условий, способствовавших эволюции государственной политики к «иноверцам» на Тамбовщине.
Исходя из поставленных целей, необходимо было решить следующие задачи: определить начальный этап проникновения «иноверцев» на территорию Тамбовского края в период до XVII в.; проанализировать национально-религиозные взаимоотношения на Тамбовщине, особенности этнического и конфессионального состава населения в Тамбовской губернии, как типичном регионе Черноземного центра Европейской России; выявить главнейшие векторы развития мусульманской общины в условиях усиления религиозно-идеологического давления на «иноверцев» в XVII-XVIII вв., сопровождавшегося ассимиляционными процессами; исследовать особенности жизни «иноверцев» в Тамбовской губернии и их роль в политическом развитии Российского государства.
Методологическая основа диссертации. В диссертации были применены различные общенаучные методологические принципы, применяющиеся в современной исторической науке. В их числе принципы историзма и научной объективности. Для воссоздания целостной объективной картины религиозной ситуации в Тамбовском крае и в Российском государстве был использован метод комплексного источниковедческого анализа различных актов и делопроизводственных материалов. При подсчете и характеристике отхожих промыслов «иноверцев» в Тамбовской губернии применялись количественный и статистический методы. Были задействованы для рассмотрения политики правительства по отношению к «иноверцам» в Тамбовской губернии историко-сравнительный и историко-реконструктивный методы. Это дало возможность выявить
общие закономерности жизни «иноверцев» в Российском государстве и особенности их существования в Тамбовском крае в XVII- начале XX вв.
Научная новизна исследования. Диссертационная работа является по существу первым исследованием религиозных особенностей жизни «иноверцев» и «новокрещен» в Тамбовском крае. Впервые был введен в научный оборот ряд новых исторических источников, призванных восполнить до сих пор имеющееся отсутствие исследований по данной проблеме. В диссертации были уточнены и скорректированы некоторые существующие в исследованиях факты и наблюдения относительно «иноверческого» вопроса в Российском государстве. Впервые был проведен подробный анализ миссионерской политики Российского государства к неправославным конфессиям на примере Тамбовского края.
Научно-практическая значимость исследования. Изучение положения «иноверцев» в Тамбовском крае позволяет выявить закономерности, важные для понимания причин образования, сущности и специфики существования в современных условиях этноконфессиональных меньшинств. Материалы диссертации могут быть использованы для дальнейшего исследования истории национальных и религиозных отношений в России, а также в преподавании курсов отечественной истории, краеведения, для разработки спецкурсов по национальной и религиозной проблематике.
Апробация диссертации. Выводы и результаты диссертации изложены на научной конференции в Институте истории РАН «Церковное право и государственное законодательство в истории России» (14-15 мая 2003 г.); на IV международной научно-практической конференции в г. Мичуринске «Проблемы моделирования в развивающихся образовательных системах» (20-21 октября 2004 г.); а также на Всероссийской научно-практической Internet-конференции «Развитие дополнительного образования детей в условиях модернизации российского образования: теория и практика» (19-25 мая 2005 г.).
Степень научной разработанности проблемы. В историографии исследуемой проблемы можно выделить три основных этапа: дореволюционный, советский и постсоветский. Работы дореволюционных авторов содержат ценный и зачастую уникальный материал.
Среди деятелей Тамбовского края, оставивших свой след в краеведческих исследованиях, можно отметить такие имена как: С.А. Березнеговский, Г.В. Хитров, И. Кобякова, В.Х. Фетисова, Н. Кулиблина и другие. Однако на научную основу изучение
истории Тамбовского края было поставлено лишь во второй половине XIX в. известным
краеведом ИИ. Дубасовым, который в отличие от своего предшественника С.А. Березнеговского использовал в своих исследованиях новые источники . Продолжателем дела И.И. Дубасова стал А.Н. Норцов, который возглавил с 1900 г. Тамбовскую ученую архивную комиссию. А.Н. Норцов основное внимание направил на изучение генеалогии тамбовских дворянских родов и историко-археологических памятников. В его работах приведены многочисленные сведения об истории заселения северной части Тамбовского края . Последующее изучение Тамбовского края связано с работами П.Н. Черменского. Особенностью дореволюционной историографии было то, что большинство ее представителей являлись идеологами миссионерской деятельности Русской Православной церкви и священнослужителями (миссионерами) . В особую группу следует выделить работы историков Русской церкви А.П. Доброклонского, Н. Тальберга, А.В. Карташева, И.К. Смолича. Миссионерская деятельность в контексте данных исследований освещалась как одна из основных задач христианской церкви.
В историографии советского периода число работ, затрагивающих политику Российского государства по отношению к мусульманам, было весьма ограниченно. В 20-е -30-е гг. появляются работы, дающие жесткую критическую оценку конфессиональной политике Российского государства до 1917 г. Проблема миссионерской деятельности в советской историографии была разработана крайне незначительно. Характерной чертой подобных исследований была резко негативная оценка миссионерства, а также стремление поместить факты в заранее заданные рамки работ «атеистического» характера. Среди работ советского периода по данной проблематике необходимо выделить фундаментальное исследование Я.Е. Водарского о населении России конца XVII-XVIII вв., где приведены статистические сведения о численности различных категорий населения Тамбовского уезда. Автор разработал и применил на практике оригинальную методику картографирования русских уездов.
2 Дубасов И.И. Очерки из истории Тамбовского края. Вып. I - III. М.,1883 -1884; Вып. IV -VI. Тамбов, 1887 -
1897.
3 Норцов А.Н. Археологические особенности Тамбовского края //ИТУАК. Вып. 45. Тамбов, 1902. С. 50-58.
4 Спасский Н. Потребность православной миссии для Букеевской орды. М., 1895; Остроумов Н. Колебания
русского правительства во взглядах на миссионерскую деятельность православной русской церкви. Казань,
1910; Архиепископ Серафим (Соболев). Русская идеология. СПб., 1992; Багин С. Об отпадении в
магометанство крещеных инородцев Казанской епархии и о причинах этого печального явления. Казань,
1910; Матвеев С. Два дня среди крещеных и отпавших инородцев (из дневника миссионера). М., 1902.
5 Доброклонский А.П. Руководство по истории Русской церкви. М., 1999; Карташев А.В. Очерки по истории
Русской церкви. М, 1997; Смолич И.К. История Русской церкви: В 8 т. М, 1997; Тальберг Н. История
Русской церкви. М, 1997.
В 80-е и 90-е гг., ввиду актуальности национальных проблем в СССР, в отечественной историографии заметно активизировался интерес к истории религиозно-национального движения «иноверцев», в том числе и мусульман. После распада СССР на Западе появились исследования, касающиеся имперской политики в Российском государстве. Исследуя причины распада Советского Союза, западные авторы обратились к изучению исторического наследия Российской империи. Исторический опыт империи оказался актуальным и в связи с интеграционными тенденциями в современной европейской политике. Среди зарубежных авторов можно выделить следующих исследователей: А. Беннингсен, С. Дюдуаньон, А. Франк, А. Каппелер, Девин де Виз, А. Канлыдаре, Н. Хабеметоглу.
В последнее время защищено ряд диссертационных исследований, так или иначе освещающих различные аспекты жизни мусульманского населения на территории Российского государства. Среди них работы И.Л. Алексеева, Е.И. Воробьевой, Ф.М. Мухаметшиной и др. В контексте существующей в отечественной историографии тенденции осмысления государственно-конфессиональных отношений в России актуализируется необходимость изучения способов, характера и последствий решения религиозных, в частности мусульманского, вопросов.
Вместе с тем до сих пор нет целостного исследования, посвященного развитию неправославных религий в Тамбовском крае. Данная работа призвана в какой-то мере восполнить этот пробел. Между тем ряд сюжетов (школьный вопрос, повседневный быт «иноверцев» и др.) нуждаются в дальнейшей научной разработке.
Характеристика источников. Для раскрытия основных сторон истории «иноверцев» в Тамбовском крае потребовалось привлечение широкого круга опубликованных и неопубликованных документов. Данное диссертационное исследование основано на комплексе исторических источников, многие из которых впервые вводятся в научный оборот.
По типу и информационному содержанию источники можно объединить в несколько групп:
6 Арапов Д.Ю. Ислам в системе государственного законодательства Российской Империи //Российская государственность: традиции, преемственность, перспективы. М., 1999; Дякин B.C. Национальный вопрос во внутренней политике царизма (XIX в.) //Вопросы истории. 1995. № 9; Кривова Н.А. Власть и церковь в 1922-1925 гг. М, 1997; Одинцов М.И. Государство и церковь в России. XX в. М, 1994; Римский СВ. Православная церковь и государство в XIX в. Ростов-на-Дону, 1998 и др.
Первая группа источников включает в себя законодательные акты, которые регулировали отношения между государством и его подданными. Они регламентировали жизнь татарского населения в Российском государстве и в Тамбовской губернии в конце XVII - начале XX вв. Данный вид источников наиболее адекватно отражает эволюцию правительственного курса в «иноверческом вопросе». Важнейшим законодательным источником XVII в. является Соборное Уложение 1649 г. . От предшествовавших законодательных актов Соборное Уложение отличалось не только большим объемом (25 глав, разделенных на 967 статей), но и более сложной структурой. Главы Соборного Уложения построены по рассматриваемому объекту правонарушения и тематически выделены своеобразными заголовками. Созданное в середине XVII в. Соборное Уложение на протяжении длительного времени оставалось основным кодексом российских законов. В работе также были использованы многочисленные манифесты, положения, правила, уставы, указы и другие законодательные акты. Основная масса законодательных актов, указов и постановлений Российского государства была сконцентрирована в «Полном собрании законов Российской империи» (ПСЗ РИ) и «Своде законов Российской империи» (СЗ РИ)9.
Отечественный опыт взаимодействия верховной власти с народами, населявшими присоединенные к России территории, оставил большой пласт законодательных актов, свидетельствующих о поисках путей определения их статуса в многонациональной империи. В развитии законодательства о мусульманах особо значимым по многим параметрам были конец XVIII -XIX вв., когда ислам обрел статус «терпимой» конфессии. Многочисленные указы определяли конкретные условия жизни татар и других «иноверцев» в Российском государстве.
Ряд актов по интересующей нас теме был опубликован в различных сборниках XIX и XX вв. . Сборники были составлены на основе сведений подворных обследований крестьянских хозяйств губернии по разнообразным экономическим показателям. Такие исследования одновременно с подворною переписью всех селений были произведены в
7 ПСЗРИ. Собрание первое, 1649-1675. СПб., 1830. Т. I. № 1. С. 3.
8 ПСЗРИ. Собрание первое, 1649-1825 гг. Т. 1-45. СПб., 1830; ПСЗРИ. Собрание второе, 1825-1880 гг. Т. 1-
55. СПб., 1830-1884; ПСЗРИ. Собрание третье, Т. 1-33. СПб., 1885- 1916.
9 СЗРИ. Т. 1-12. СПб., 1832.
10 Пискарев П. И. Собрание материалов для истории западного края Тамбовской губернии и епархии. Тамбов,
1878; Он же. Мамонтова пустынь. Тамбов, 1887; Он же. Писцовая книга старых сел Верхоценской волости
Тамбовского уезда. Тамбов, 1883; Акты археографической экспедиции. СПб., 1836. Т. III.; СПб., 1835. Т. IV.;
Акты Московского государства. СПб., 1890. Т. I. СПб., 1894; Летопись занятий Археографической комиссии
1865-1866. СПб., 1868. Вып. IV.
феврале-марте 1882 г. Н. Романовым и служащими статистического отделения Н.И. Горским, З.И. Митиным, Н.Ф. Ивановским и Н.Я. Благоправовым.
Вторую группу источников составляют летописи. Необходимо отметить два из наиболее важных источников летописного характера по истории Тамбовского края. Это так называемый «Древний Тамбовский летописец» , написанный в начале XVIII в., и «Бытность архиереев Тамбовских» , составленный в конце XVIII в.
Третья группа источников представлена делопроизводственными документами тех ведомств, которые занимались мусульманским вопросом. В их числе документы, обеспечивавшие принятие и реализацию управленческих решений: переписка учреждений, донесения или рапорты об исполнении какого-либо распоряжения (различного рода промемории); прошения на имя царя и высших чинов монархии (челобитные). Как особая разновидность донесения может рассматриваться отчет. Отчеты получили распространение главным образом в XIX в. Журнал , как форма фиксации обсуждения и решения вопросов, также был обычен для XVIII -XIX вв. В журнале ход заседания фиксировался более кратко, чем в протоколе. В нем излагался обсуждаемый вопрос, регистрировались мнения присутствовавших членов и фиксировалось принимаемое решение. В диссертации были использованы журналы заседаний строительных комиссий относительно построек мечетей в Тамбовской губернии за последнюю треть XIX в. В 70-е годы XIX в. появилась такая форма регистрации хода заседаний как стенографические отчеты.
Ценным источником по теме нашего исследования являются издания периодической печати и труды известных миссионеров в Тамбовской губернии. Это прежде всего сочинения патриарха Антиохийского Макария, переписка святителя Мисаила с царем Алексеем Михайловичем и с патриархом Никоном. Указанная группа источников ценна тем, что все эти документы составлены во многих случаях непосредственными участниками выработки и осуществления государственной политики по отношению к «иноверцам». В их трудах отразились два типа отношений православных миссионеров к исламу: жестко негативное и более умеренное.
Становление демографической статистики в Российском государстве происходило в 60-90 гг. XIX в. До 60-х гг. XIX в. подсчет народонаселения Российского государства
11 Тамбовский летописец //ИТУАК. Тамбов, 1918. Вып. 58. С. 149 -158.
12 Бытность архиереев Тамбовских //ИТУАК. Тамбов, 1918. Вып. 58. С. 159 -179.
13 Форма журнала утверждена Генеральным регламентом 1720 г.
носил оценочный характер (т.е. численность населения определялась приблизительно, на основе частичных данных). К предыстории собственно демографической статистики можно отнести составление «Списков населенных мест Российской империи» по данным на 1858 г. Работа по сбору материалов была начата Академией наук и Синодом через церковные приходы в 1856-1859 гг., но была малоуспешной. Первая всеобщая перепись населения Российской империи была проведена 28 января 1897 г., в том числе и на территории Тамбовской губернии.
Для написания данной диссертации были использованы, главным образом, архивные документы из фондов Российского государственного архива древних актов (РГАДА), Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Государственного архива Тамбовской области (ГАТО). К сожалению, отсутствует единый комплекс источников по истории Тамбовского края. Верхоценская волость и Тамбовская черта управлялись Приказом Большого дворца, архивы которого сгорели. Поэтому сохранившиеся документы разбросаны по различным архивохранилищам и не позволяют достаточно полно осветить все периоды развития межконфессиональных взаимоотношений в истории Тамбовского края.
Структура работы. Структура диссертации определяется задачами исследования и соответствует логике последовательного изложения результатов их решения. В основу структуры работы положен хронологическо-тематический принцип. Диссертация состоит из Введения, в которое входит историографический и источниковедческий разделы; трех глав, каждая из которых посвящена рассмотрению определенного этапа истории развития «иноверческого» вопроса в Тамбовской губернии и в России в целом; Заключения; списка использованных источников и литературы, таблиц и приложений.
Заселение Тамбовского края (XIV -XVII вв.).
Прежде чем рассматривать историю заселения Тамбовского края в начале XVII в., необходимо упомянуть, что бассейн реки Цны относится к числу давно освоенных территорий."5
О древнейшей колонизации Тамбовскою края мы имеем сведения в:
1) Известиях русских летописей,
2) Данных географической номенклатуры,
3) Археологических памятниках.
В «Повести временных лет» в числе обитателей нижне-окскою бассейна называнием финские племена: Мурома, Мещера и Мордва. Местные названия указывают, что первые два племени занимали северные части Рязанской и Тамбовской губерний, в то время как мордовское население жило в основном на юге Тамбовщины."6 Мордовское население края, являвшееся основным этническим элементом на Тамбовщине, изначально занимало берега реки Оки, у самого впадения её в Волгу.117 Но волжскими булгарами, а затем славяно-русской колонизацией в значительной своей части мордва была отодвинута в лесные области Рязанской, Тамбовской, Пензенской губерний. Этот процесс происходил в основном после основания Нижнего Новгорода в 1221 г. и после целою ряда походов Суздальских и Рязанских князей на мордву. «Великие князья хотели распространить свое Суздальское княжение за Окой и за Волгой реками, а мордву поганую отогнать и землю у них отнять, и от реки Оки и от Волги сёла большие, и мордва жила б лесах». Мордва здесь заняла территорию древнего финского племени - мещеры. Князь А. Курбский, описывая поход на Казань, говорил, что войска шли «через Рязанскую, а потом мещерскую земли, идеже есть язык мордовский»,119 также упоминаемой в начальной летописи в числе инородцев Окского бассейна.
Мордва являлась значительным из восточно-финских племен; она распадалась на Эрзю и Мокшу. Мордва проживала на территории будущих губерний: Нижегородской, Пензенской, Тамбовской, Симбирской, Казанской, Самарской, Уфимской, Оренбургской и Саратовской. Первые исторические упоминания о мордве встречаются у Константина Багрянородного, который говорит о стране Mordia. Следующее по досюверности свидетельство об этом народе имеется у Иордана, говорящего о племени Mordens в своем De rebus Geticis («О происхождении и деянии гетов»), В числе народов, находившихся под властью готского короля Эрманариха, Иордан упоминает Merensz и Moroens.
В X в. по известию арабского дипломата Ибн-Фадлана, близ булгаров обитал народ эрзя, имевший столичный город Арзя.
Мордва разделяется на несколько племен (эрзя или эрдзяды, каратаи, терюхны, мокшане). Племя мокшан, численностью немного уступающее эрзянам, обитало в северной части Тамбовской и западной половине Пензенской губерний. Полагают, что племя мокшан было известно в VIII или IX столетии под именем «буртасов».120 Эти авторы (Иордан, Ибн-Фадлан) указывали, что на правом берегу Волги северными соседями прикаспийских хазаров, в двадцати днях езды от столицы их Итиля (около Астрахани), жили буртасы, земля которых простиралась в длину на северо-запад также на двадцать дней езды и граничила с владениями булгарскими. По этому расчленению оказывается, что земля буртасов начиналась приблизительно от нынешних границ Саратовской губернии с Астраханской и достигала к западу до реки Оки.121
Древнейшие данные русских летописей о мордве приурочены к истории Рязанского и Суздальско-Нижегородского княжества. Мордва испытывала некогда культурное влияние живших по соседству с ней германцев, литовцев, славян. Судя по орографическим названиям, мордва населяла в древнейший период своей истории пространство между реками Волгой, Окой, Сурой и притоками Мокши, далее на восток расселилась уже в позднейшее время, главным образом, отступая перед русскими.1"
Столкновения мордвы с русскими, как отмечает в своем исследовании епископ Андрей, начались с 1103 г., когда в летописи было занесено известие о нападении князя Ярослава Святославича на мордву «бися Ярослав с мордвой месяца марта в 4 день и побежден бысь Ярослав». В XIII в. русские стали одолевать мордву, особенно после освоения Нижнего Новгорода. В то время мордва была уже народом оседлым и земледельческим, имевшим своих князей, свои города и тверди (в лесах). Мордовские племена были многие века основным населением Поценья. Проникновение в Поценье славян, главным образом вятичей, ученые связывают с XI в. К этому периоду относятся отдельные славянские захоронения.123
В XIII в. происходило усиление татаро-монгольской экспансии, покорение в 1239 г. мордвы -мокши Батыем.124 Во время возникших в Орде междоусобий мурза Іагай из Бездежа (около Астрахани) завладел мордвой, жившей в нынешней Пензенской губернии, и утвердился в городе Наровчате. Таким образом, произошла «Наровчатская Орда», состоявшая собственно из мокшан.
Другие мокшане, жившие от Наровчатской Орды далее к западу, так же попали иод власть особых татарских владетелей, были подчинены прежде рязанским князем, имевшим свои «крепостцы» в мордовской земле еще в первых годах XIII столетия (Кадом, юродок построенный в мордовской земле, в первый раз упоминается под 1209 годом в Никоновской летописи).
Мокшане, жившие по рекам Мокша и ее притоку Цне, благодаря монгольскому нашествию, высвободились из-под влияния рязанских великих князей, но попали под власть татарского выходца из Большой Орды, ширинского князя Бахмета сына Хусейнова, в 1298 г. Сын его Беклемиш крестился, наречен был Михаилом и стал родоначальником князей Мещерских, владевших мордвой до 1380 г., когда правнук Беклемиша, князь Александр Укович (или Юрьевич) продал зацнинскою мордву Дмитрию Донскому.
Наиболее важные статистические сведения об инородцах восточной России и западной Сибири, подверженных влиянию ислама Под ред епископа Андрея бывшею Мамадышского, ныне Сухумского и преподавателя этнографии Н В Никольского Казань, 1912 С XXVII
Впоследствии в мордовской земле возникли даже особые небольшие татарские владения типа мелких уделов Владетелями (мурзами) были большею частью ордынские выходцы, сначала зависимые от хана, а после распада Орды независимые; некоторые и$ них принимали христианство, усваивая «русскую народность», которую и распространяли между подвластной им мордвой.
Нашествие монголов прекратило враждебные столкновения русских с мордвою -и те и другие подпали под одну власть иноплеменного владения. Часть мордовских воинов принимала участие в татарских походах на запад. Для управления мордвой татары создали улусный центр в Наровчате, а позднее в Темникове и обложили местное население данью -ясаком.125 Отдельные татарские князья проникали в мордовские земли, захватывая их в качестве феодальных владений. Так, в 1298 г. князь Бахмет Ширинский захватил земли по Цне и нижней Мокше.126
В эпоху монгольского нашествия, мордва жила по-прежнему, занимаясь звероловством в лесах, хлебопашеством на расчищенных среди этих лесов полянах и бортным пчеловодством; мордовские ратники служили в войсках хана и доставляли татарам звериные шкуры, мед, а также соколов и кречетов для охоты. Но еще с конца XIII в. татары стали теснить мордву; так в 1288 г. сын Темира, князь Елартей, опустошил мордовскую землю. С половины XIV столетия мордву стали теснить, с одной стороны, татары, с друїой стороны, русские. В это время Суздальский князь Константин Васильевич перенес столицу свою в Нижний Новгород и оттеснил мордву от берегов Оки, Волги, Кудьмы в Терюшевские леса.
Татаро-монгольское нашествие значительно ослабило мордовский народ и подчинило его татарским князьям, и мурзам, но, по-видимому, не произвело глубоких изменений в мордовском быту. Татары хозяйничали, главным образом, на юге, в области мордовского племени мокши, тогда как племя эрзянов, оставалось подвластным своим князьям, продолжавших бороться с русскими в области Нижнего Новгорода. В 1377 г. мордва под начальством Аракши разбили наголову нижегородцев и войска московского князя Дмитрия Ивановича на реке Пьяне. Эта неудача не остановила, однако, русской колонизации мордовских земель.
В XIV -XV вв. во время объединения русских земель вокруг Москвы и образования единого Российского государства усилилось русское влияние на мордву. «Мордовские князья» татарского происхождения, сохраняя свои феодальные вотчины, попадали во все большую феодальную зависимость к московским и рязанским князьям. По доюворным грамотам второй половины XV в. цнинская мордва считалась вассалами рязанских князей.127 Еще в XIII в. некоторые северные районы Тамбовщины отошли к Москве. К этому же периоду отмечено усиление процесса проникновения русскою населения в мордовскую среду. Включение части мордовских земель в состав русских княжеств не всегда проходило мирно, имели место отдельные столкновения. Летописи упоминают о походах русских князей на мордву и, наоборот, о походах мордвы на русские княжества.
На верхней Оке Василий Дмитриевич приобрел и Мещеру. Это инородческая область, вклинившаяся между Рязанской землей и Муромским княжеством, по Оке и ее левым притокам, рекам Пре и Нижнему Гусю, и по реке Мокше и ее притокам, находилась под властью своих крещеных князей, по родословной традиции татарскою рода. Соседи -великий князь Московский и великий князь Рязанский, стали раскупать Мещеру у ее князей. Так Дмитрий Иванович купил часть Мещеры, принадлежащей в начале XIV в. мордовскому князю Александру Уковичу; Олег Иванович Рязанский, его сын Федор Олегович и рязанские бояре также покупали и занимали «Мещерские места». Іаким образом, земли, расположенные по течению р. Цны и ее притокам и по нижнему течению реки Мокша,128«татарские и мордовские места, расположенные по реке Цне»,129 все более отходили к рязанскому и московскому владениям. О проникновении русских в эго время на территорию Тамбовщины в источниках содержатся довольно скудные сведения.
Хаджж и миграционные процессы в Российском государстве
В рамках выполнения принятых на себя обязательств по отношению к все более возрастающему числу мусульманских подданных империи российское правительство столкнулось с необходимостью обеспечения одной из главных религиозных обязанностей мусульман -хаджжа. «Хаджж имеет особенный интерес для нас русских в виду того, что из России ежегодно сотнями ходят наши магометане к аравийским святыням».294
С установлением к концу XVIII в. русского контроля над Северным Причерноморьем властям Юга России пришлось столкнуться с целым рядом проблем по решению достаточно непростой задачи обеспечения христианско-мусульманского паломничества Это потребовало, в частности, принятия на протяжении XIX-XX вв. ряда законодательных документов полицейско-административного и медико-санитарного характера. Первый российский законодательный акт об организации паломничества в Мекку появился в 1803 г. и был обусловлен прежде всею задачами внешней политики России в центральной Аши и связан с развитием отношений с крупнейшим государством этого региона в то время -Бухарским ханством.295
К началу XIX в. паломничество превратилось в предмет постоянного пристальною внимания правительства.
В частности, в своем письме графу К.В. Нессельроде, бывшему в ту пору министром иностранных дел, генерал А.П. Ермолов писал 11 января 1822 г. о необходимости запретить российским паломникам поездки в Мекку, указывая на то, что паломники, возвращаясь оттуда, не только привозят нелепые слухи, но и бывают свидетелями злодейских поступков турок против христиан, а так же почитают султана «главою своего закона». Этот совет был доведён до сведения императора Александра I, который своим рескриптом от 10 марта высочайше повелел временно запретить поездки в Мекку под «благовидным предлогом». Самым благовидным предлогом была опасная эпидемиологическая обстановка в святых местах, где часто были эпидемии. Еще одним основанием для благовидного отказа являлась, якобы, проявляемая забота о родственниках отправляющегося в долгий путь мусульманина, остающихся без кормильца на неопределенный срок, а может быть и навсегда, поскольку смертность среди паломников была весьма велика даже в благоприятные годы. Однако паломничество продолжало существовать.
Одним из наиболее традиционных и удобных путей паломничества из Восточной Европы в святые места Ислама и Христианства был сложившийся еще с раннего средневековья морской путь- порты Крыма -Черное море -Босфор и Дарданеллы -Средиземное море-Палестина или Аравия."
После Амьенского мира 27 марта 1802 г. Наполеона Бонапарта с Англией и Турцией война в Средиземноморье прекратилась и снова появилась возможность попасть в святые места ислама из России самым удобным морским путем -из Крыма или Одессы. Однако мирная передышка была недолгой, и 22 мая 1803 г. военные действия между Англией и Францией возобновились и длились непрерывно вплоть до 1814 г. Постепенно ухудшились отношения России с Османской Портой, что привело к новой длительной русско-турецкой войне 1806-1812 гг. Лишь после краха наполеоновской империи в 1815 г. паломничество и России на Арабский Восток стало безопасным и реально возможным. Затем хаджж снова запретили, и запрет был снят только в июле 1835 і. но инициативе іенерал-лейтенанга А А. Вельяминова, который занимал должность "главного пристава магометанских народов, кочующих в Кавказской области".
В 1843 г. был определен порядок совершения хаджжа мусульманами Оренбургской губернии. Упоминание об этом содержится в указе от 30 декабря 1856 г., установившем подобный порядок в отношении крымских татар. Желающий посетить святые места должен был заручиться поддержкой сельского общества и справкой о благонадежности от местного начальства. Только после этого паломнику выдавался заграничный паспорт. К этому важному для мусульман вопросу власти возвращались еще не раз.297
В секретном послании главноуправляющего Грузией Александра Нейдгарта вице-канцлеру графу К.В. Нессельроде 15 октября 1843 г. впервые обосновывается необходимость учреждения российского агентства в Мекке: "Хаджжи пользуются значительным влиянием. Жители как в маловажных несогласиях между собою, так и в делах, до управления их относящихся, совещаются со своими хаджжами, и если ко мне являются депутаты с просьбами от целого какого-либо Общества Городского или Сельского, то во главе их обыкновенно находится хаджжа. Равным обраюм, городские депутаты, обязанные раскладкою и сбором податей со своих сограждан, большею частью избираются из лиц, возвратившихся с боюмолья. Ситуацию усугубляло опасение правительства распространения в Мекке учения против христиан и внушения богомольцам ненависти к Российскому правительству.
По этим причинам правительство намеревалось иметь в Мекке особого агента, коюрыи мог бы через посредство Константинопольской миссии уведомлять о духе учения, в Мекке распространяемого «не стараются, ли там внушать российским богомольцам какие-либо мнения, вредные для нашего Правительства». В ответе вице-канцлера содержалось согласие, что это было бы полезно. Но вряд ли Турция разрешила деятельносгь в священном городе иностранного агента, так как при учреждении любых представительств на Аравийском полуострове обязательно запрашивалась Порта через российское посольство в Константинополе. И поскольку назначение atema из мусульман не соответствовало бы предполагаемой цели, а выбор одного из лиц христианского вероисповедания лишало его доступа в мечети и школы, іде проповедуется учение магометан, то вице-канцлер рекомендовал ограничиться наблюдением ы возвращающимися хаджжами.
Вопрос о необходимости назначить специальною российского агента в Мекку и Медину поднимал в своем политическом отчете посланник в Константинополе В. Титов Однако аргументы К.В. Нессельроде оказались незыблемыми. Вместо этого признано было целесообразным открыть консульство в Джидде с возложением на его персонал задачи защиты интересов российских подданных во время хаджжа, а также интересов империи в Красном море, где вовсю хозяйничали англичане. Вопрос об открытии консульства в Джидде встал в марте 1890 г. в связи с быстро увеличивающимся из-за открытия движения по Среднеазиатской железной дороге потоком русско -подданных мусульман, число которых превысило 60 тыс. за сезон. К тому же для паломников, следующих в Мекку через территорию России, действовал льготный проездной тариф. До сих пор по договоренности покровительство этим людям оказывало французское консульство. 11а территории Геджаса (Хиджаза) в Джидде к тому времени уже действовали консульства Франции, Англии, Голландии, Австрии, Персии.
Российский агент в Джидде должен был служить, прежде всего, для охраны интересов наших паломников, чего, несомненно, требовало достоинство России, имеющей немалое число подданных мусульман. Учреждение консульства в названном Аравийском поріу представляло и немалый политический интерес. В Мекку ежегодно стекались сотни тысяч паломников со всех концов света. Священный город сохранял, таким образом, постоянно живущую связь со всем мусульманским миром. За настроением этою мира и было предписано следить агенту, в том числе доставлять Министерству сведения об Аравийском полуострове и населяющих его арабских племенах, поддерживающих постоянное общение с арабскими племенами других частей передней Азии.
Российское консульство было учреждено в начале 1891 г. и открыто 3 июня 1891 і. В инструкции МИД статскому советнику И. Ибрагимову, который стал первым российским консулом в Аравии, датированной 22 февраля 1891 і , предписывалось- "МИД считает необходимым поставить на вид, чтобы Вы, помимо обычной обязанности окашвагь покровительство и защиту всем российским верноподданным и соблюдать интересы Правительства, обратили особое внимание на исполнение нижеследующего: «...Пребывая на поклонении, русско-подданные мусульмане подпадают под влияние местного фанатичного мусульманского духовенства, а также лиц, переселившихся и России вследствие недовольства российским Правительством. Вы должны наблюдать id настроением мусульманских умов ... и сообщать о выдающихся фанатиках, уходящих обратно в Россию. Предпримите сами путешествие в Мекку как мусульманин. Выясните политическое значение вообще Мекки и Медины, а также общее настроение умов жителей означенных городов; Ведите учет всех паломников и$ России и сопредельных территорий Собирать сведения обо всех оседло живущих в консульском округе русско-подданных; Собирать сведения о фанатиках, направляющихся в Россию за собиранием подаяний и вербовке паломников из мусульман, дабы российское Правительство могло установить за ними надзор. Предпринимать поездки во внутреннюю Аравию с целью узнать политическое положение различных свободных и вассальных арабских племен, форму их отношений подчиненности турецкому правительству, а также отношение их к англичанам. Изучить состояние торговли в Аравии и определить, не представляется ли возможность российскому купечеству завязать непосредственные торговые связи с туземцами; Ознакомиться с колонизационными планами в Аравии других европейских держав, особенно англичан. Вступить в непосредственные дружественные отношения с шейхами племен. Выяснить значение портового города Ямбо и необходимость назначения туда агента. Следить за развитием политической ситуации в Абиссинии и интересами там Италии".298
Особенности политики Российского государства по отношению к исламской конфессии в XIX в.
XIX век часто называют «веком идеологий»: пользуясь термином К. Манхейма, можно сказать, что именно в этот период активно формировались основные «стили мышления», определившие различные способы осмысления проблем. После Французской революции в Европе были запущены те процессы политической трансформации, которые придавали «идеям» новые функции и новое качество. Будучи одним из механизмов, определяющих поведенческие практики, идеи и сами становились частью социальной реальности. Одной из таких «влиятельных» идей, несомненно, была идея нации «Идея нации» включала в себя комплекс представлений о том, что такое нации, каковы критерии принадлежности к ним, чем определяется идентичность данной конкретной нации, что этой идентичности угрожает и что нужно для ее благополучия.
Русская общественная мысль 1830-1840-х гг., несомненно, развивалась в русле европейских тенденций и подошла к осмыслению идеи нации вполне синхронно с Европой. Однако комплекс проблем, осмысление которых выливалось в формирование идеи нации, в России был отличен от большинства стран Западной Европы Главной в этом комплексе становилась проблема сохранения национальной идентичности в ситуации «догоняющей модернизации», и то или иное решение этой проблемы было связано с готовностью или неготовностью поддержать программу модернизации, причем в ситуации, коїда очевидны стали не только преимущества, но и недостатки буржуазного развития. Перспективы русской «самобытности» видели по-разному: если западники творили о необходимости быть русскими в европейском духе»382 и призывали интеллектуальную элиту осознать односторонность европейскою просвещения то, славянофилы старались «обратиться к чистым источникам древней православной веры своего народа».383 Налицо было две модели национальной идентичности, основанные на разных типах мировоззрения.
В 1801 г. в начале царствования императора Александра I был иадан манифест, в котором говорилось: «Простирая попечение на все состояния наших подданных, постановили мы правилом не только верных сыновей Отечества удостоверить во всегдашнем нашем к пользам их внимании, но и отпадших чад его возвратить в его недра и примером благости возродить в них любовь к Отечеству, заблуждением или пороком погашенную; сего ради признали мы за благо даровать Монарше наше прощение всем до состояния сего указа нашего бежавшим из России и скрывающимся в Молдавии и прочих заграничных местах, объявляя им, что, предавая забвению все вины к бегству их побудившия, кроме смертоубийства. Мы соизволяем да возвратясь восвояси со своими семействами их имуществом, под сению Державы Нашея воспользуются они личною безопасностью и ненарушимою собственностью всею им принадлежащего и водворясь среди подданных наших сделаются примером их добрым и верным нам подданными». Срок явки был установлен 1-ым марта 1802 г.
Идеал «единой» России становится в XIX в. основным ориентиром имперской политики. Рассуждая по этому поводу, член Государственного совета барон Н.А. Николаи в 1882 г. писал: «Российская империя состоит из двух органических элементов: коренного русского государства, сердцевины империи, ее ядра, обнимающею то большинство населения, которое принадлежит к русско-славянскому племени, и из разнородных, разновременно присоединенных инородческих и иноплеменных окраин. 1ак как всякое государство, для утверждения своей силы, должно стремиться к возможному объединению разнородных элементов, то весьма естественно, что государственная политика требует, чтобы эта цель объединения была преследуема постоянно, настойчиво, но вместе с тем осторожно. Никакая приобретённая национальная или племенная своеобразность не сдается без борьбы к поглощению, а потому, при преследовании целей объединения, необходимо с этим естественным законом считаться и часто делать ему временные уступки, не упуская из вида главные цели создания гармоничного единства».
Проект создания «единой» России сталкивался с действительностью, которая демонстрировала национальное и религиозное разнообразие подданных империи. Преодолеть это препятствие должна была политика «сближения инородцев с русскими». Главная роль в этой политике отводилась «русской народности», которая должна была стать «охранительницей и просветительницей иноплеменников», а также способствовать «их связи с прочими частями империи». Политика «сближения» имела свою специфику, в зависимости от того, по отношению к каким народам - западным или восточным - она применялась. Если на западе империи, в Польше, Прибалтийском крае и Финляндии предстояло объединение «разнородных элементов, которые в культурном 01 ношении не уступают коренному составу государства», то на восточных окраинах «русская народность» представлялась носительницей высшей культуры, поэтому ноли гика «сближения» здесь состояла в «слиянии» местных «низших» культур с «высшей».
Одним из важных условий осуществления этой задачи в реї ионах, населенных мусульманами, было установление определенных отношений правительствующей власти с многочисленными духовными лицами, которые играли значтельную роль, как в духовной, так и в гражданской жизни мусульман. Исходя из того, что духовенство кроме выполнения богослужебных обязанностей руководило и сферой образования мусульман, и осуществляло судопроизводство, оно оценивалось властью как важный объект политики государства в ре( ионах.
Каждая империя является не только геополитическим и социальным феноменом, но и феноменом культурным. «Колонизация - это экстенсивная сила народа, его способность воспроизводиться, шириться и расходиться по земле, эго подчинение мира или его обширной части своему языку, своим нравам, своим идеалам и своим законам», -писал в середине XIX в. французский публицист Л. Болье.388 Это, в конечном счете, попьпка приведения мира в соответствие с тем идеалом, который присущ тому или иному народу. Причем идеальные мотивы могут порой преобладать над всеми прочими -экономическими, военными и другими. Во всяком случае, они постоянно проявляются в действиях державы, в ее отношении к другим народам: в том, как колонизаторы предопределяют судьбу той или иной страны, какого поведения требуют от завоеванных народов.
Государственная мощь Российской империи связывалась с могуществом православия, а последнее, в данном случае выражалось посредством державного могущества -происходила сакрализация государства. Все, что служило процветанию «православной государственности» почиталось «русским». Не русские - православный народ, а весь православный народ - русский, по имени православного государства. Эта мифологема проявлялась не столько через эксплицитное идеологизированное, сколько имплицитно, через действия, поступки, реакции людей, строивших Российскую империю.
Переход мусульман в христианскую веру в XIX в. считали вполне приемлемой и исторически естественной вещью. Так кардинал Херденротер (Herdenroter) в своей «Истории церкви» утверждал следующее: «чтобы отторгнуть дикие племена от фетишизма и привести их к нашей высокой религии, необходимо сперва посредствующая ступень, требуемая низшим уровнем их культуры и грубочувственными представлениями. Іакою переходной ступенью, которая ведет из язычества в христианство, служит мусульманство».389
Но мифологема воплощалась в реальном мире. И в том пространстве, коюрое возникало между мифологемой и жизнью, разворачивались такие события и отношения, которые создавали для носителей имперской идеи не только внешние, но и глубокие внутренние конфликты, предопределившие к возникновению глубинной противоречивости в идеологии Российской империи.
Русские крестьяне неуютно чувствовали себя не только там, где сталкивались с «туземными» народами, обладающими собственной развитой культурой и национальным чувством, но и где отношения между двумя этническими культурами были напряжены до крайности. Всякое проявление национального чувства для русского человека было дискомфортно, как нарушение общегосударственной однородности. По мере возможности он стремился нейтрализовать ею.
Помещикам мусульманского исповедания в Великом княжестве Литовском дозволялось иметь крепостных-христиан. Татары, имевшие дворянский титул пользовались всеми правами и преимуществами, какими пользовалось все дворянское сословие в России. Им не запрещалось по указу от 25 июня 1840 г. иметь крепостных крестьян, а так же иметь в услужении по найму лиц христианского вероисповедания.390 Однако на бытовом уровне в Литве продолжали действовать нормы, охраняющие «неприкосновенность» православной веры. Например, мастерам -нехристианам запрещалось принуждать подмастерьев и учеников из христиан к работе в дни христианских праздников, а также препятствовать им в исполнении религиозных обязанностей. Данное положение распространялось и на лиц христианского вероисповедания, находившихся у иноверцев в услужении
Деятельность мусульман -«прогрессистов» и мусульманских съездов в условиях предреволюционной ситуации в России
В начале XX в., существовавшие в России представления о мусульманах стали меняться. Неожиданно для правительственных кругов России, «невежественный и фанатичный мусульманский мир» «пробудился». Само по себе понятие «пробуждение мусульман» употреблялось в российском дискурсе о мусульманах еще в конце XIX в. В то время под ним понимали антиевропейские настроения мусульман и распространение среди них панисламизма.
М.Г. Исхаков утверждал, что «русское общество, как это не раз случалось в истории, проглядело то, что совершается вокруг него, проглядело ту внутреннюю перемену, какая произошла вокруг него, у его вековою соседа, у его самою крупного соучастника государственной жизни». По его наблюдениям несправедливое «...отношение к мусульманским ценностям, способное вызвать крупные недоразумения, связано с ненормальностью освещения мусульманской проблематики в русской печати: по настоящему интересуются ими миссионеры и востоковеды, а русская интеллигенция так и не приучилась к внимательному и объективному взгляду на мусульманский мир России, не проявило к нему ни дружбы ни вражды».615
В России наиболее ярким выразителем младотатарских идей и органи ja юром реформаторского движения был Исмаил Гасиринский (1851-1914 гг.) Формирование взглядов Гаспринского и его последователей происходило под влиянием европейских (национальные идеи) мусульманских (панисламизм) интеллектуальных и политических течений того времени Возникновению этого движения способствовало соприкосновение мусульман, в особенности татар, с русской культурой. В частности, это происходило и через татарские учительские школы, где татары изучали русский язык, а через нею знакомились со светскими науками и достижениями русской и западной интеллектуальной жизни.616 Тамбовские мусульмане поддерживали отношения со своими единоверцами из других областей Российской империи и даже из других государств и таким образом были знакомы с идейными течениями в исламском мире. Особенностью мусульман Тамбовскою края, как в прочем и всех остальных мусульман России было то, что они идентифицировали себя долгое время скорее с релиіией и культурой ислама, чем с какой- либо национальностью. Это стало причиной того, что культурное движение мусульман и культурное мусульманское пробуждение предшествовало национальному движению.
Появление новых веяний в среде мусульманства правительство связывало с новинкой в области нового метода обучения грамоте и появлением нового учебника татарской грамоте, изданного в 1884 г. И. Гаспринским. Этот учебник был составлен по европейской звуковой системе, значительно облегчавший усвоение татарскими детьми арабского и татарского языка и сокращавший время обучения. Благодаря этому отдвинулись на задний план муллы, в руках которых до того времени сосредотачивалось обучение всею татарского населения. Сами мусульмане, видя, как их единоверцы по образованию и просвещению отстали от других народов, проявляли большое стремление определить причины этого явления «...и, отыскав недостатки и дурные ошибочные понятия в исламе устранить и следовать за цивилизационными народами, сопутствовать и помогать им на пути знания и прогресса.617 Ввиду этою Исмаил Гаспринский предлагал устроить всемусульманский конгресс, назначив местом его открытия Еіипет (Каир) Целью устройства подобного конгресса служило то, чтобы со всех концов мусульманского мира в качестве членов собрались туда мыслящие люди, «которые сообща определили бы те болезни, коими страдают мусульманские народы, и по взаимном обмене мыслей, указали бы коим лекарством было бы целесообразней лечить эти болезни».618 В конце XIX -начале XX вв. по Тамбовской губернии стали распространяться и новые прогрессивные влияния, превратившиеся впоследствии в мусульманское общественное движение, отразившееся и в литературе. Появилось два течения: одно отстаивало старые традиции, второе -служило проводником в жизнь мусульманского населения новых идей прогресса и культуры. Полемика между сторонниками этих двух течений сильно обострилась и приняла национальный, общественный и культурный характер. Приверженники старого течения, в основном муллы, выступали в защиту старых традиций и по большей своей части боялись потерять свой авторитет среди мусульманского населения. «Новометодничество» понималось ими как новотворие, угрожающее татарам отпадением от ислама и обращением в неверность. Напротив, сторонники новых влияний, в своих сочинениях призывали татарское население губернии к образованию, к приобретению практических познаний как в области ремесла и промышленности, так и в изучении иностранных я $ыков «дабы они были культурно богаты». При этом новометодники предлагали обучать своих единоверцев не в русских гимназиях или высших учебных заведениях, а в специальных татарских школах высшей мудрости, где европейские науки должны были сочетаться с Кораном и преподаваться на татарском языке. Новометодники указывали на необходимость осмыслить свою веру, очистить ее от суеверий и невежественных толкований мулл, а также укрепить свою народность, расширяя область применения родного языка в литературной, научной, религиозной сферах.
Вопрос о духовной организации мусульман в реіиональной и общеимперской его постановке в очередной раз был поднят в 1899 г. во всеподданнейшем докладе туркестанского генерал-губернатора С. М. Духовского. До этого проблема положения духовенства в Туркестане получила практическое решение в 1880 г., коїда (по поводу обращения оренбургского муфтия к Семиреченскому областному правлению за сведениями о существующем духовном устройстве мусульман этого региона) МВД предложило не распространять деятельность Собрания на Туркестанский край.620
СМ. Духовской в своем докладе императору Николаю II в 1899 г. указывал: «...наши татары -панисламисты стараются подчинить своему влиянию школьное дело среди татар и иных инородцев-мусульман и всячески агитируют распространение между последними знаний турецкого языка, который, по их мнению, ныне должен быть официальным языком всего мусульманского мира».621
В начале XX в. «пробуждением мусульман» заинтересовались правительственные учреждения. Сотрудники Главною управления по делам печати, анализируя мусульманскую прессу, констатировали появление «новых веяний» в татарской литературе, которые, по их мнению, грозили «расшатать весь многовековой уклад жиши мусульманского населения русского государства».
Для выявления характера, целей и значения новых явлений в общегосударственном смысле, Министерство внутренних дел в 1900 г. затребовало от губернаторов губерний с мусульманским населением необходимые для этого сведения.622 По информации Департамента полиции, сначала эти новые веяния проявились в «невинной» форме распространения нового метода обучения Гаспринского. Затем это переросло в «умственное и общественное движение», разделившее мусульман на два течения: «традиционалистов» и «прогрессистов» Департамент полиции затруднялся прогнозировать, какая из партий победит, а также насколько далеко пойдут победители. Тем не менее, давая оценку, с точки зрения «интересов русской государственности», Департамент полиции оба течения одинаково признавал «ненадежными», по причине их «отчуждения от России».623 Исследуя причины и характер движения, министерство внутренних дел запросило Ведомство иностранных дел на предмет возможных связей «прогрессистов» с младотурками. Дипломатическое ведомство в своем заключении указывало на самостоятельность «прогрессистского» движения, обусловленного местными обстоятельствами, и не видело оснований предполагать какие-либо связи с младотурецким движением.624 Культурные начинания мусульман, в частности их стремление к прогрессу, встретили поначалу в российском обществе сочувственное отношение. Так в научно-популярном труде «Мир ислама и его «пробуждение» видный чиновник В. П. Череванский в 1901 г. писал: «Русские мусульмане, понимающие, что мусульманству придется распасться на партии староверов и людей общечеловеческой культуры, не отрицают косность мусульманства. Можно пожалеть, что таких здравомыслящих прогрессистов пока немного в числе 14-миллионного русского мусульманства».625
