Содержание к диссертации
Введение
Глава первая. Экономическое и социальное развитие Области Войска Донского во второй половине XIX в. в связи с ее военным развитием .34-93
1. Военная история донского казачества: проблема контекста 34-45
2. Политико-правовое развитие Области Войска Донского во второй половине XIX века 45-74
3. Экономика Области Войска Донского в связи с военным развитием казачества . 74-93
Глава вторая. Подготовка и проведение военной реформы донского казачества в 1870-ых гг 94-164
1. Первые проекты военной реформы на Дону 94-118
2. Возражения донского войскового наказного атамана .118-129
3. Совместная работа Военного Министерства и войскового начальства над реформой. 129-135
4. Военная реформа, ее итоги и последствия 135-164
Глава третья. Особенности военной службы донских казаков и территориального управления Войска Донского во второй половине XIX в 165-200
1. Особенности организации приготовительной и строевой службы
казачества .165-176
2. Оценка финансовой целесообразности содержания казачьих частей Военным Министерство 176-185
3. Роль гражданского управления Войском Донским в его военной организации 185-200
Заключение 201-207
Список литературы диссертационного исследования 208-215
Приложение 216-237
- Политико-правовое развитие Области Войска Донского во второй половине XIX века
- Экономика Области Войска Донского в связи с военным развитием казачества
- Возражения донского войскового наказного атамана
- Оценка финансовой целесообразности содержания казачьих частей Военным Министерство
Введение к работе
Актуальность темы исследования.
Донское казачество играло важную роль в истории России, и ключевую на различных этапах – в истории Донского края, степного Предкавказья и Северного Причерноморья. Интерес к войсковому сословию вполне закономерен, сегодня он во многом обусловлен процессами возрождения казачества, с одной стороны, и нерешенностью ряда крупных исторических проблем, с другой. Количество исследований по различным темам и периодам истории донского казачества постоянно увеличивается, но по-прежнему остается недостаточно изученной военная жизнь войскового сословия, в том числе второй половины XIX в.
Между тем сроки службы, численность лиц войскового сословия, освобождавшихся от призыва в полевой разряд, система военного управления Доном оказывали прямое влияние на гражданскую жизнь казачества, развитие экономики региона и взаимоотношения местной и центральных элит. По этой причине в современной России, где особое значение имеют принципы и условия возрождения казачества, поиск ответов на вопросы о взаимодействии казачества с органами политической власти, о его роли, функциях и месте в структуре вооруженных сил страны приобретает особую актуальность. «Возрожденцы» и «скептики» решения многих проблем ищут сегодня с учетом корректив в историческом опыте, деятельности Военного Министерства, Министерства внутренних дел, правительств императоров Александра II и Александра III, многочисленных Донских комиссий и комитетов.
На современном этапе развития отечественной историографии появление настоящего исследования, в котором раскрываются взаимосвязи между военным и гражданским развитием войскового сословия, представляется необходимым. Это восполнит определенную лакуну в изучении донского казачества, продолжит научную традицию изучения его истории.
Степень разработанности проблемы. В настоящее время специальных исследований, посвященных системе военной организации и военного управления Области Войска Донского не существует. В то же время отдельные ее аспекты неизбежно привлекали внимание ученых, изучающих эволюцию российской армии и историю донского казачества. Первые работы, затрагивающие интересующую нас проблематику, относятся к дореволюционному периоду. В это время сложилась своеобразная официальная концепция истории донского казачества, нашедшая наиболее яркое отражение в книге «Картины былого Тихого Дона», напечатанной по распоряжению донского атамана. В этой работе, как и в исследованиях русско-турецкой войны 1877-1878 гг. основное внимание уделялось участию казачества в военных действиях, в то время как система организации донских частей изучалась минимально и крайне избирательно. Это позволяло игнорировать противоречия между местной элитой и центральной властью, замалчивать серьезные недостатки в организации казачьих частей, вскрывшиеся в ходе реформ. В результате подобного подхода реальный анализ системы службы донского казачества подменялся перечислением фактов, доказывающих героизм отдельных казаков, их бескорыстие и самоотверженность, а так же высокую боеспособность конкретных донских полков и батарей. В дальнейшем эти черты бездоказательно распространялись на все Донское Войско в целом. Вследствие отсутствия специальных исследований тезисы дореволюционных авторов не были ни подтверждены, ни опровергнуты, превратившись в историографические конструкты, используемые и поныне. Так, на них опирается Н.В. Рыжкова, утверждая, что «участие донских казаков в войнах подтвердило, что на первом месте для донского казака было именно Отечество, в котором император выступал общенациональным символом России» и «никакая другая разновидность русских вооруженных сил не оказалась столь жизнеспособной, как казаки». Солидаризируется с этими утверждениями и Е.Е. Волошина в своей диссертации, представляющей собой первый обобщающий труд об участии казачества в русско-турецкой войне 1877-1878 годов.
Между тем уже С.Г. Сватиков в своей книге «Россия и Дон. (1549-1917)» предложил совершенно иную концепцию истории казачества. По его мнению, центральные власти во второй половине XIX в. использовали войсковое сословие в своих целях, игнорировали его интересы. Военная реформа 1870-х гг. рассматривалась им как один из шагов по превращению казаков в «военно-крепостных». При этом С.Г. Сватиков так же предпочитал рассматривать только часть фактов, исключая из рассмотрения те из них, которые относились к попыткам Военного Министерства облегчить службу казачества или характеризовали возможность местной элиты влиять на решения центральных властей. Важно отметить, что и тезисы С.Г. Сватикова, не доказанные и не опровергнутые окончательно, продолжают использоваться отдельными современными авторами, например, А.А. Козловым и А.И. Козловым.
В советский период сложилась третья концепция истории донского казачества во второй половине XIX века, нашедшая наиболее полное воплощение в монографии И.П. Хлыстова «Дон в эпоху капитализма. 60-е – середина 90-х годов ХIХ в. Очерки из истории Юга России» и коллективном сборнике «История Дона. Эпоха капитализма». В соответствии с ней, главной задачей, которую ставило перед собой Военное Министерство, было развитие гражданского устройства Войска. В соответствии с таким подходом, проблемам военной организации донского казачества уделялся минимум места, и вопроса об более детальном их изучении не ставился. Между тем уже существование в научном сообществе противоположных взглядов на взаимоотношения войскового сословия и центральной власти, на цели, преследовавшиеся Военным Министерством во время реформ, на степень социальной устойчивости системы службы казачества доказывает необходимость появления исследования, специально посвященного военной организации и военному управлению Области Войска Донского. Необходимость критического анализа отдельных историографических конструктов, связанных с данным вопросом, уже отмечалась А.Н. Малукало и Б.Б. Игнатьевым. Работу в данном направлении начал А.А. Волвенко, однако его статьи посвящены административным и финансовым вопросам, связанным с системой службы казачества, но ее не исчерпывающим.
Как ясно из вышеизложенного, наиболее подробно проблемы военной организации донского казачества рассматривались в контексте взаимодействия войскового сословия и имперской власти, при обосновании тех или иных концепций этого взаимодействия. Однако фактический материал по данному вопросу содержится и в трудах по истории российской армии, отечественных и зарубежных, отдельную категорию которых составляют исследования русско-турецкой войны 1877-1878 гг.. Предыдущие авторы определили значение казачьей службы, постулировать сам факт ее влияния на гражданскую жизнь казачества, установили наиболее общие особенности военных реформ в Области Войска Донского. Однако история этих реформ, причины, по которым было отдано предпочтение тем, а не иным формам организации военной службы, степень целесообразности и выгодности для войскового сословия этих форм, конкретные факты влияния системы службы на гражданскую жизнь остаются неизвестными. В исторический оборот вовлечены главным образом те факты, которые характеризуют наиболее общие положения казачьей службы, в то время как значимые, но более конкретные сюжеты, например, связанные с невозможностью сколько-либо оперативной мобилизацией казаков льготы второй очереди или реформой донской артиллерии, остаются неизученными. Это, а так же необходимость анализа достоверности сложившихся в историографии конструктов, связанных в военной организацией и военным управлением Области Войска Донского, позволяет считать данное исследование необходимым на современном этапе изучения истории донского казачества.
Цель нашего исследования - изучить различные формы организации казачьей службы, ее значение в контексте военной и социальной истории России и Донского края, определить причины и условия ее востребованности и сохранения во второй половине XIX в.
Задачи исследования:
-
Выявление предпосылок и условий, определивших необходимость военных, социально-политических и экономических преобразований на Дону во второй половине XIX в.
-
Определение общественных сил в Петербурге и на Дону, которые формировали проекты и положения военного управления Войска Донского, установление механизмов их взаимодействия.
-
Раскрытие интересов социальных групп, их эволюции и трансформации в процессе подготовки и проведения военной реформы на Дону.
-
Изучение военной реформы 1870-х гг. на Дону, установление причин и обстоятельств ее введения, определение места в военно-политической и социальной жизни и истории казачества.
-
Исследование подготовительных и итоговой версий проектов военных преобразований на Дону, принятых и отвергнутых компромиссов.
-
Характеристика социальной базы, на которой основывалась система военной организации донского казачества и проводившихся Военным Министерством реформ.
-
Описание правительственных мероприятий, направленных на реализацию собственных задач в Области войска Донского и за ее пределами.
-
Изучение отношения войскового и других сословий в Области Войска Донского к военной реформе.
Объект исследования - донское казачество второй половины XIX в.
Предмет исследования - эволюция военных и управленческих институций, обеспечивавших бытование казачества как военного сословия.
Географические границы исследования - Область Войска Донского (Земля Войска Донского) в исторически сложившихся территориально-административных пределах, без включенных в 1888 гг. Ростовского уезда Екатеринославской губернии, гг. Ростов на Дону, Нахичевань и Таганрог.
Хронологические границы исследования – период формирования новой системы военной организации и управления Области Войска Донского, промежуток между окончанием Крымской войны и принятием «Положения об общественном управлении станиц казачьих войск» (1856-1892 гг.).
Теоретическая основа исследования предполагает широкое использование концепций отечественных и зарубежных историков, изучавших эволюцию европейских армий и взаимоотношения имперских и региональных элит. Автор исходит из обоснованного Ф. Энгельсом и Ф. Мерингом положения о необходимости рассмотрения организации любой военной институции в комплексе с гражданским управлением и социально-экономическим развитием соответствующего региона. Большое внимание уделяется материалу, связанного с общероссийским контекстом производившихся на Дону реформ, поскольку плодотворность такого подхода по отношению к казачьим регионам была продемонстрирована в работе А.Н. Малукало.
Большое значение для изучения темы имеет концепция «привилегированной окраины» А. Каппелера. В соответствии с ней, несмотря на смены политического курса, константой оставалось стремление центрального правительства Российской империи сохранять компромисс с местными элитами. Использование подобных универсальных концепций, призванных охарактеризовать типичные черты российской политики в окраинных регионах, позволяет выявить не замеченные прежде тенденции во взаимоотношениях казачества и имперской власти.
Методологическая основа диссертации подразумевает классическую модель исторического исследования, важнейшими принципами которой являются объективность, историзм и системность.
Принцип объективности предполагает восстановление реальной исторической картины на основе широкого круга источников и литературы. Принцип системности подразумевает не только комплексное изучение военной организации, гражданского управления и социально-экономической жизни казачества, но и исследование его связей с системами более высокого порядка, которыми являлись Российская империя, ее вооруженные силы и совокупность казачьих войск. Принцип историзма разрешает говорить о неразрывной связи между последовательными периодами истории казачества. Его применение обосновывает использование в диссертации фактов, относившихся к 1835-1856 гг. и 1892-1917 гг., необходимых для выявления тенденций развития военной организации донских частей.
Выполнение поставленных задач потребовало применения проблемного, хронологического, сравнительно-исторического, историко-генетического и историко-системного методов. Проблемный метод позволил определить актуальные и наименее изученные аспекты военной организации казачества. Он также применялся при определении задач, необходимых для достижения цели исследования. Хронологический метод привлекался для изучения изменений правительственной политики на Дону, эволюции военных и гражданских институций, при анализе места и роли военной реформы в истории войскового сословия. Сравнительно-исторический метод применялся при изучении проектов и предложений местных комиссий, и комитетов. Их сопоставление с правительственными постановлениями позволило выявить социальные и общественные силы, участвовавшие в определении системы гражданского и военного управления регионом, а так же эволюцию их интересов. Историко-генетический метод показал органичную связь между эволюцией военной организации Войска Донского, других казачьих войск, российской и европейских армий в контексте развития военного дела. Историко-системный метод позволил выявить взаимосвязь между военной и гражданской жизнью казачества, представить социальную базу казачьей службы, показать гражданские реформы, направленные на ее изменения.
Источниковая база исследования включает законодательные, делопроизводственные, статистические и справочные документы, мемуарную литературу и материалы периодической печати.
К главным законодательным источникам относится «Свод законов Российской империи. Том второй. Часть II. Особенные губернские учреждения», носящий универсальный характер и позволяющий реконструировать юридическое поле, в рамках которого проводилась военная реформа, строилась и существовала система казачьего военного и гражданского управления. Конкретные аспекты этой реформы закреплялись отдельными правовыми актами, изучение которых необходимо для выявления обязанностей отдельных категорий воинского сословия, тактики донских частей и степени их отличия от регулярной армии.
Из комплекса изученных нами документов, помимо законодательных, издавались преимущественно свидетельства, связанные с участием донских полков и батарей в русско-турецкой войне 1877-1878 гг.. Основная масса неопубликованных делопроизводственных, статистических и справочных источников сосредоточена в Государственном архиве Ростовской области (ГАРО) и Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА). В ГАРО представлены документы о военной организации казачества в фондах Атаманской канцелярии (ф. 46) и Войскового штаба Войска Донского (ф. 344). Фонд Атаманской канцелярии включает годовые отчеты войсковых атаманов, рапорты командиров казачьих частей, приказы и распоряжения по Войску Донскому, переписку с Военным Министерством по вопросам состояния Войска, делопроизводственную документацию, связанную с подготовкой материалов справочного характера. В фонде Войскового штаба хранится военно-административная документация, касающаяся управления военными отделами, выставления полков с Дона и службы в местных командах.
Для характеристики правового и социального положения казачества, военно-административного развития Донского края, важны материалы из других фондов ГАРО. Так, при изучении гражданского управления Войском Донским применялись источники из фонда Областного правления Войска Донского (ф. 301). Исследование социального и правового положения казачества, землевладения и землепользования привлекались материалы из фонда станичных правлений (ф. 338). Значимая информация, связанная с опосредованным влиянием русско-турецкой войны 1877-1878 гг. на земства содержится в фонде Х.И. Попова (ф.55). При оценке уровня образования донского офицерства учитывались сведения из фонда Войсковой канцелярии (ф. 341).
В РГВИА основной корпус источников, связанных с военной организацией донского казачества, сосредоточен в фонде Главного управления казачьих войск (ф. 330). В соответствии со спецификой фонда, в нем объединены материалы по военной истории войскового сословия, а также по гражданскому управлению, в частности, характеризующие правительственную политику введения земств на Дону. Наибольший интерес представляют документы, связанные с проведением в Области Войска Донского военной реформы. В фонде Главного управления казачьих войск содержится также материалы о финансировании Области Войска Донского, а также свидетельства с предложениями о ликвидации войскового сословия.
Фонд управления начальника артиллерии Донского казачьего войска (ф. 1331) включает несколько документов о развитии донской артиллерии, в частности, о формировании казачьих батарей, их количестве, вооружении; в фонде Областного правления Войска Донского (ф. 1330) нашли отражение вопросы гражданского и военного управления Областью Войска Донского.
Мемуарную литературу и материалы периодической печати, касающиеся военной организации войскового сословия, трудно четко дифференцировать, поскольку значительная часть публикаций носит мемуарный характер. Нам представляется разумным рассматривать их в совокупности, характеризуя общие особенности. Такой подход позволяет выделить три группы источников. Первая - дневники, воспоминания и статьи Д.А. Милютина, характеризовавшие цели и задачи его реформ, а также отношение Военного Министерства к казачеству. Вторая - мемуары и публикации воспоминаний в периодической печати донских офицеров, участвовавших в войне 1877-1878 гг.. Третья - материалы периодической печати, описывавшие мирную жизнь и систему службы войскового сословия.
Научная новизна работы:
-
Впервые комплексно реконструированы и системно проанализированы предпосылки и условия проведения военной реформы на Дону.
-
Выявлены социальные и политические силы, в результате взаимодействия которых складывались конкретные формы военной организации донского казачества.
-
Доказано, что Милютинские реформы на Дону нельзя рассматривать как результат деятельности исключительно имперских властей, навязанный или дарованный войсковому сословию.
-
Определены интересы социальных и общественных сил, включенных в процесс реформ.
-
Проанализировано место военной реформы 1870-х гг. в истории донского казачества; показано, что альтернативу ей Военное Министерство видело в системных преобразованиях, направленных на полную или частичную ликвидацию войскового сословия.
-
Подробно исследованы взаимовлияние военной организации донского казачества, институций гражданского управления и социально-экономического развития региона. Определены меры правительства, направленные на укрепление системы казачьей службы.
-
Показано, что противостояние имперского права и казачьих традиций было характерно как для мирной жизни, так и строевой службы донских частей.
-
Введены в научный оборот новые архивные материалы, характеризовавшие подготовку Милютинских реформ на Дону.
Положения, выносимые на защиту:
-
Во второй половине XIX в. правительственная политика на Дону была неустойчивой. Цели, преследовавшиеся Военным Министерством, кардинально менялись в зависимости от международного и военно-политического положения России, социально-экономического и политического развития страны.
-
С 1860-х гг. каждое последующее десятилетие отличалось от предыдущего взаимоотношениями центральной власти и Области Войска Донского, Военного министерства и войскового сословия по характеру и содержанию.
-
Политика правительства направлялась на сохранение компромисса с местной элитой. Он обеспечивался деятельностью центральных комиссий, местных комитетов, мнение которых для Военного министерства имело большое значение при проведении реформ.
-
Выделение значительных средств на военную реформу и организационное включение донских частей в состав регулярных дивизий означало отказ от идей о полной или частичной ликвидации казачества. Причины такого решения заключались в жесткой позиции местной элиты по данному вопросу и в политике Военного Министерства, предполагавшего использовать казачью кавалерию, там, где она была эффективнее регулярной.
-
Новые формы военной организации Войска Донского были результатом компромисса между центральной властью и местной элитой, причем обе стороны пытались учитывать и интересы рядового казачества. При этом Военное Министерство пыталось в первую очередь обеспечить боеспособность казачьих частей, а местная элита – облегчить экономическую составляющую службы.
-
Смещение интересов основной массы казачества в мирную жизнь не были объективно оценены Военным Министерством и местной элитой. Введение новых форм казачьей службы не предотвратило массовое появление неисправных казаков при мобилизации 1876 г. За военной реформой последовали мероприятия, направленные на дальнейшую милитаризацию окружных и станичных институций.
-
Новые формы военной организации донского казачества сближали его с регулярной армией, в то же время Военное Министерство стремилось сохранить его особые качества, оправдывавшие себя в военное и мирное время.
-
Социальная база системы службы донского казачества оставалась достаточно прочной, однако не являлась устойчивой в долгосрочной перспективе.
Практическая и теоретическая значимость исследования. Материалы диссертации могут быть использованы для изучения военной истории России и казачества, политики правительства на Дону, гражданского управления и экономического развития региона. Результаты исследования будут востребованы при написании научных и учебных работ, чтении общих и специальных курсов в вузах и учреждениях среднего специального образования, в краеведческой работе.
Апробация диссертации. Промежуточные результаты исследования обсуждались на Всероссийских и региональных конференциях, ее отдельные положения нашли отражение в 6 статьях, в том числе и опубликованных в журналах из списка ВАК. Диссертация была рекомендована к защите на заседании кафедры специальных исторических дисциплин и документоведения исторического факультета ЮФУ.
Политико-правовое развитие Области Войска Донского во второй половине XIX века
Исходя из методологических предпосылок, что военная организация донских частей является производной от мирной жизни казачества, особое внимание должно уделяться взаимосвязи между экономическим и политико правовым развитием региона и возможностью казаков за свой счет снаряжаться на службу. Но, прежде чем перейти к рассмотрению этого вопроса, необходимо уяснить значение термина «казачество» применительно к рассматриваемой эпохе. Согласно законодательству Российской империи казачество считалось единым сословием, то есть, «общественной группой людей, различающейся (от других – А.П) по своему экономическому и правовому положению»81. На практике такая формулировка для второй половины XIX в. явно устарела. В 1869 г. правительство официально уравняло права донского дворянства с правами с правами дворянства российского82. Это создавало в регионе принципиально новую ситуацию, дававшую членам одного сословия принципиально различный набор прав и обязанностей. Данное решение не было единичным актом: со стороны правительства можно отметить ряд мер, направленных на экономическое и юридическое разделение основной массы казачества и донского дворянства.
Ещё до отмеченной реформы, в 1868 г., донские дворяне получили право продавать свои земельные участки83. Основная масса казачества такого права не получила, что так же увеличивало разницу между частями казачьего сословия. Данная мера практически (но еще не юридически) превращала владения донских дворян в их частную собственность, с полным правом ею распоряжаться. Многочисленные привилегии донское дворянство получило в 1870 г., в связи с трехсотлетним юбилеем Войска. Наиболее важной из них являлась окончательная передача земель, находившихся в пользовании донских дворян, в их полную частную собственность (за исключением паёв)84. К началу XX в. 2318053 дес. или 16,4% от общего земельного фонда Области находилось в собственности лиц казачьего сословия, в основном у дворян85. Признание правительством частнособственнических земель и передача формально государственных участков их фактическим хозяевам были яркими примерами готовности центральной власти сотрудничать с донской элитой и защищать ее интересы. Эта реформа означала не только юридический рост значения донского дворянства, но и экономический раскол казачества на лиц, имевших частные земельные владения, и лиц, использовавших исключительно общинную землю.
В 1869 г. служба в казачьих войсках для донского дворянства стала не обязательной. Приобретя полные права высшего сословия Российской империи, представители этой группы населения получили возможность переводиться в регулярные части, покидать пределы Области Войска Донского, переезжать на постоянное жительство в другие губернии страны. Эти факты позволяют говорить, что донское казачество как единое сословие в его формальном определении перестало существовать в 1868-1870 гг. В то же время, несмотря на юридическое оформление социального и экономического раскола войскового сословия, реформы не означали разрыва исторических связей между его составлявшими частями. Поэтому, рассматривая эволюцию казачества во второй половине XIX в., следует как четко дифференцировать его части, так и учитывать совокупность устойчивых связей, обеспечивавших его целостность и тождественность самому себе. При этом важно помнить, что не только в экономических, но и в политических вопросах донские дворяне и казаки нередко занимали принципиально различные позиции. К середине XIX в. в Области Войска Донского сформировалась еще одна прослойка населения, отличная по своему правовому положению от основной массы казачества, претендовавшая на особые права и привилегии. Необходимость в лицах, занимающихся только торговой деятельностью, имелась всегда, несмотря на неразвитость торговли и промышленности в регионе. Лица неказачьего сословия для занятия торговлей и промышленной деятельностью на территории Земли Войска Донского получали соответствующие разрешения от окружного начальства, в пределах одного округа86. Для развития казачьей торговли и предпринимательства правительство, по просьбе войскового атамана М.И. Платова, учредило в 1804 г. «Общество донских торговых казаков». «Торговые казаки» выполняли функции, аналогичные купечеству в губерниях Российской империи. Правовое положение этой группы заключалось в следующем. Статус российского купечества определялся его гильдейским свидетельством, но торговые казаки подобного документа не имели. Более того, они могли купить гильдейское свидетельство, не выходя из казачьего сословия, только для торговли за пределами войска. В том же случае, если их торгово-предпринимательские операции не выходили за границы Области Войска Донского, торговые казаки не имели права на покупку свидетельства87. В 1865 г. на территорию Земли Войска Донского были распространены правила о торговле, приятые в Российской империи88, но торговые казаки не получили следующих прав, предоставленных российскому купечеству: приобретение чинов и орденов за торговую деятельность, присвоение статуса почётного гражданина и доступ к званию коммерции советника. Необходимо подчеркнуть, что российское купечество постепенно приближалось к дворянству, дети купцов принимались на службу наравне с детьми личных дворян. В Области Войска Донского различия между местными дворянами и торговыми казаками, напротив, возрастали. Первые, наконец, получили права российского дворянства, а вторые, так и не были приравнены в правах и привилегиях с российским купечеством. Одновременно расширялся разрыв между торговыми казаками и основной массой казачества, поскольку торговые казаки освобождались от военной службы89, как несовместимой с ведением торговли.
Существенно подчеркнуть, что в среде торговых казаков наблюдалась оппозиция идее уравнения его с российским купечеством. Этому было несколько причин. Торговые казаки платили ежегодные капиталы в казну Войска за освобождение от военной службы. (Ниже рассматривается значимость этого факта для войскового правления, которое смотрело на торговых казаков как на важнейший источник формирования войсковой казны). Казаки, которые приобретали свидетельство, не освобождались от данных выплат. Они, фактически, платили больше, чем обычные купцы90. Важно также отметить, что рядовые казаки наличие купеческих гильдий на Дону связывали с проблемой существования Войска Донского91. Ставился под сомнение факт, что принятые в купеческое сословие лица останутся казаками, а не сольются с купечеством Империи. Согласно сведениям М. Сенюткина92 среди немногочисленных сторонников уравнения прав донского купечества с российским большую часть составляли наиболее богатые торговые казаки, в то время как его противники, как правило, были не зажиточными. Здесь впервые видим, что относительно бедная часть казачества выступала в роли хранительницы традиций, местная элита, напротив, стремилась к получению привилегий, которые давала унификация с Империей. Бедность и относительно недавнее существование институции торговых казаков препятствовали появлению у них общего самосознания. Вероятно, по этой причине постепенная ликвидация торгового казачества после принятия нового Устава Войска Донского в 1875 г. прошла почти незаметно93.
Приведенные факты позволяют говорить о том, что во второй половине XIX в. протекал процесс юридического размывания казачества. Из основной массы постепенно выделялись не только дворяне и торговые казаки – особые привилегии при поступлении на службу, льготы получили и священнослужители из войскового сословия. Необходимо подчеркнуть, что сформировавшиеся категории населения на Дону обладали набором прав, идентичным или близким к правам какого-то сословия Российской империи. В этой связи следует остановиться на некоторых особенностях наиболее выделившейся социальной страты – донского дворянства.
Экономика Области Войска Донского в связи с военным развитием казачества
Не пытаясь дать исчерпывающую характеристику промышленности и сельского хозяйства Дона, следует, на наш взгляд, остановиться только на тех проблемах, которые напрямую связаны с темой нашего исследования. В период между Крымской (1853-1856 гг.) и русско-японской (1904-1905 гг.) войнами дважды проводилась мобилизация казачьих частей. В 1863 г. она была вызвана польским восстанием, а в 1876 г. – намечавшимся конфликтом с Турцией. Отметим, что в обоих случаях мобилизация была частичной. В 1863 г. в Польшу с территории Войска Донского было выставлено 19 полков – 4, 9, 11, 13, 15,17, 19, 21, 13,25, 26, 29, 30, 32, 34, 40, 41, 44 и 45185. К сожалению, до милютинской реформы четкой системы мобилизации не существовало, и известно, что при призыве всех лиц войскового сословия, по оценке войскового атамана, Войско могло выставить около 50 полков, из которых в мирное время на службе находилось 16186. Но и из этих цифр явствует, что в 1863 г. вышли на действительную службу далеко не все льготные казаки. События 1876 г. носили иной характер. Это была первая мобилизация, проводившаяся в соответствии с Уставом о воинской повинности. Всего мобилизовано примерно 2/3 от максимального количества казачьих частей187 (то есть, строевые и первоочередные льготные полки). Несмотря на то, что эта мобилизация носила частичный характер, в ходе нее вскрылись серьезные проблемы. 28 мая 1877 г. войсковой атаман генерал-лейтенант Н.А. Краснокутский поставил вопрос об исправном выходе казаков на службу188. Этот документ очень важен, остановимся на нем подробнее. Войсковой атаман, не приводя конкретных цифр, утверждал, что выход казаков на службу без должной амуниции или без коня носит столь массовый характер, что игнорировать его дальше нельзя. Более того, к неисправным казакам их сослуживцы относятся без прежнего презрения, а это затрудняет борьбу с данным явлением. В Крымскую войну и во время мобилизации 1863 г. ничего подобного не наблюдалось, поэтому местные власти оказались не готовы к происходившему189. Следует добавить, что Военное Министерство, войсковой атаман и Донская Комиссия при подготовке военной реформы предполагали увеличение численности неисправных казаков, но не догадывались о ее масштабах. Они считали, что возможно разрешить эту проблему предоставлением льготных кредитов190.
Вину за неисправный выход на службу войсковой атаман генерал-лейтенант Н.А. Краснокутский возлагал на два обстоятельства. Во-первых, в предвоенный период в Области Войска Донского наблюдался неурожай и падёж скота, но не менее важным фактором представлялось ему и нежелание казаков жертвовать состоянием ради службы. В этой связи он обращал особое внимание на слишком ранний раздел имущества между детьми и родителями, который принуждал молодого казака обзаводиться новым домом, сельскохозяйственным инвентарём и самостоятельно выставлять себя на службу. При этом снималась значительную часть расходов с его отца. Благосостояние семей зависело не только от площади семейного надела, но и от того, как давно казак отделился от родителей. По мнению атамана, после Крымской войны среди казаков наметилась тенденция к более раннему разделу имущества191. Разрешение этого вопроса напрямую связывалось с поддержанием боеспособности Войска Донского. Центральные власти предпочли отреагировать на проблему следующим образом. Спустя почти 15 лет после завершения русско-турецкой войны 1877-1878 гг. были внесены важнейшие изменения в обеспечение исправного выхода казаков на службу. Принципиальные нововведения содержало «Положение об общественном управлении станиц казачьих войск», принятое в 1892 г. На казаков станиц впервые распространялась круговая порука, теперь за недостаточного жителя станицы повинности, включая и связанные с выходом на службу, оплачивал сход в целом192. Станичный атаман нёс за это личную ответственность193. По сведениям М.Н. Харузина и в более ранний период зажиточные жители станицы оказывали финансовую помощь казакам, не способным самостоятельно снарядиться на службу, а в случае, если этого было не достаточно, оставшаяся сумма могла быть взята из станичных денег194. Однако в 1870-1880 гг. подобная помощь носила сугубо добровольный характер, ее оказание зависело от решений станичного атамана, правления и богатых казаков. Важно отметить, что и в данном случае центральные власти только узаконили и распространили на весь Дон сложившуюся в отдельных станицах задолго до 1892 г. практику, способствующую исправному выходу казаков на службу. Так же согласно «Положению об общественном управлении станиц казачьих войск» станичный сход получил право контролировать разделы имущества внутри семьи195, что разрешало поднятую войсковым атаманом проблему. Итак, центральные власти попытались обеспечить исправный выход казаков на службу двояко: не только ограничив возможность ранних разделов, но и переложив расходы по выходу на службу неисправных призывников на всю станицу, включая и тех казаков, которые полностью выслужили свой срок.
О том, какие возможности открывал новый закон, можно проследить на примере нескольких станиц. В 1900 г. станица Арчадинская располагала 10 100 рублями общественных сумм, а казаки, получившие деньги для исправного выхода на службу, были должны в станичную кассу 2295 рублей196. В станице Кепинской в подобной кассе насчитывалось 4 821 рубль, при этом недоимки за снаряжение составляли 941 рубль197. Многие донские станицы имели крупные общественные капиталы, они служили резервом для снаряжения казаков на службу, что в значительной мере снимало вставшую перед правительством проблему.
Очевидно, что только после русско-турецкой войны 1877-1878 гг. центральная власть осознала всю важность наличия у казачьих хозяйств финансового резерва. Если прежде этой проблеме уделялся минимум внимания (напомним, при проведении военной реформы власти сочли возможным ограничиться предоставлением государственных льготных кредитов для поддержания хозяйств198), то после принятия «Положения» 1892 года устройство казачьих станиц подчинялось задаче обеспечить исправный выход казаков на службу. Экономика Области Войска Донского так же должна была быть приспособлена к решению данной задачи. Именно в данном ракурсе необходимо рассматривать ее ниже, дать ответ на вопрос, какой казак считался исправным? Во второй половине XIX в. требования к огнестрельному оружию быстро росли. В документах, посвященных подготовке военной реформы, Военное министерство отмечало, что к 1871 г. донские власти перешли к политике централизованных закупок винтовок, которые позднее передавались казакам во временное пользование199. После реформы новое огнестрельное оружие предлагалось закупать на государственный счет, оно считалось казенной собственностью. При этом лица войскового сословия обязывались иметь ружья старых образцов для службы в запасном разряде200. Холодное оружие так же централизовано закупалось войсковыми властями и затем перепродавалось казакам по себестоимости201.
Возражения донского войскового наказного атамана
11 января 1873 г. войсковой наказной атаман генерал-лейтенант, генерал-адъютант М.И. Чертков направил в Военное Министерство рапорт, содержавший развернутую критику предложений Донской Комиссии336. Критике подверглись не только конкретные рекомендации ее членов, но и само направление их деятельности, не устроившее атамана. Интересно отметить, что Комиссия, вопреки документам Военного Министерства, именуется в этом документе не Донской, но «комиссией, учрежденной при Войсковом штабе»337. В другом месте она называется «комиссией, учрежденной для пересмотра главных оснований устройства воинской повинности (курсив наш – А.П.)»338. Отметим, что Военное Министерство определило задачи данного органа «обсуждение вопросов, касающихся устройства военной части (курсив наш – А.П.) в Войске Донском»339. Таким образом войсковой наказной атаман, сознательно или нет, сужал полномочия этого органа, лишал его права обсуждать значительную часть военных вопросов.
Важнейшей мыслью, высказанной в рапорте, является положение о том, что на данном этапе реформы необходимо только определить срок службы казаков, штатную численность донских частей и военно-территориальное деление региона340. Очевидно, войсковой атаман считал актуальными только вопросы, поднятые в первоначальном проекте Военного Министерства и вызвавшие возражения Донской Комиссии. Рассмотрение прочих ее предложений предполагалось отложить до того, как центральные власти точнее сформулируют свои требования к реформе341. Вследствие этого в данном документе не ставились проблемы торгового разряда, донской артиллерии или резервных казаков. В то же время такие сюжеты, как срок службы, численность казачьих полков и военно-территориальное деление региона атаман рассмотрел очень подробно. Он изложил различные точки зрения на эту тему (а не только принятых Донской Комиссией) и их критику. На наш взгляд, данная информация полезна для понимания решений Военного Министерства, утвержденных в окончательном проекте, а также для характеристики особенностей казачьей службы. Поэтому частично приведем ее, наряду с предложениями атамана, сыгравшими важную роль в дальнейшей разработке реформы. Ранее упоминалось, что в ходе дискуссии о военной реформе рассматривалось не два, а три варианта срока службы войскового сословия: Военное Министерство определяло его в четыре года; Донская Комиссия – в три; атаман находил возможным, чтобы за время службы в полевом разряде казак дважды по два года призывался в строй342. Важные факты, приведенные атаманом, связанные с преимуществами различных сроков службы, Донская Комиссия даже не приняла во внимание. Она не захотела учитывать того, что четырехлетний срок службы позволил бы полностью укомплектовать все строевые части, причем по начальному, предложенному Военным Министерством штату: 20 армейских кавалерийских полков и 5 батарей по 8 орудий; 4 гвардейских кавалерийских эскадрона и 2 батареи по 4 орудия; местные команды343. В военное время комплект нижних чинов в батареях должен был быть увеличен на 1 взвод, а в полках – на 2 человека в каждом взводе, отмечал войсковой атаман344. В результате разница между общей численностью штата мирного и военного времени для всех донских частей составляла 5 760 человек345. К этому некомплекту атаман считал необходимо добавить естественную убыль льготных частей, оцениваемую им в 12%, или, приблизительно, в 5 000 человек346. Таким образом, общий некомплект в Войске в случае войны составил бы около 11 000 казаков. Именно этот факт войсковой атаман генерал-лейтенант М.И. Чертков считал главнейшим недостатком четырехлетнего срока казачьей службы; проблемы экономического характера, столь важные для Донской комиссии, не рассматривались им вовсе, хотя и были упомянуты при пересказе итогов ее работы347. Трехгодичный срок службы давал преимущества – меньшее число казаков в строевом разряде и большее – в льготном позволяли, по мнению атамана, без проблем переходить на штаты военного времени даже с учетом естественной убыли348. При этом неизбежно уменьшалось количество строевых частей, что противоречило проекту Военного Министерства. Но критика атамана направлялась на другой недостаток трехлетнего срока службы. По его мнению, «малая опытность ближайших начальников-урядников, ежегодная замена их вновь произведенными урядниками, постоянный некомплект их в полках, куда однако в мирное время молодые казаки поступают как в образовательную военную школу неминуемо должны невыгодно отразиться не только на строевом образовании казачьих полков, но и на всем их строе»349. В этой связи войсковой наказной атаман считал введение трехлетнего срока службы абсолютно недопустимым, невзирая на любые экономические выгоды350. Вариант, при котором казаки дважды на два года призывались на службу, представляет исторический интерес, как попытка сохранить принципиальное отличие казачьей воинской повинности от той, что вводилась для прочих сословий. Напомним, что атаман опирался на традиции: до военной реформы казаки выходили на полевую службу несколько раз. Это позволяло, по мнению атамана, иметь в каждой части сбалансированный состав, в котором молодые и неопытные казаки «уравновешивались» (так в тексте) лицами, призываемыми на службы вторично, из которых бы и назначались урядники351. Кроме того, полк формировался бы на Дону из равной доли новобранцев и ветеранов, но с тем расчетом, чтобы их срок службы истекал единовременно, и, после двух лет службы, он в полном составе переводился на льготу352.
Оценка финансовой целесообразности содержания казачьих частей Военным Министерство
Выше отмечалось, что вплоть до начала военной реформы вопрос о финансовой целесообразности содержания донских частей ставился неоднократно. Казаки освобождались от большей части налогов и получали паи за службу, ликвидация войскового сословия позволила бы обложить их участки арендной платой и значительно увеличить налоговые сборы с региона, причем в новых условиях они шли бы не в войсковую казну, а непосредственно в государственное казначейство. Кроме того, содержание донских полков и батарей отнюдь не было бесплатным; казаки покупали только лошадь и амуницию, государство же платило жалование офицерам, обеспечивало перевозки по железным дорогам, закупало огнестрельное оружие, выделяло фуражные и приварочные деньги и т.п. При подготовке военной реформы данный вопрос не поднимался, рассмотрим его подробно, чтобы понять, в какой степени повышение удельного веса казачьих частей в составе российской кавалерии можно объяснить финансовыми соображениями, помимо большей их эффективности при несении аванпостовой службы.
Отметим, что в числе людей, критически относившихся к выгодам, якобы предоставляемым государственному казначейству казачьей службой, были высшие государственные чиновники. О первоначально скептическом мнении Д.А. Милютина по данному вопросу писалось ранее, противником содержания казачьих войск являлся также генерал от кавалерии, генерал-адъютант министр внутренних дел А.Е. Тимашев. Поводом для его обращения в Военное Министерство стал окончательный проект военной реформы, описанный в предыдущей главе. Министр обращал внимание на то, что казакам предоставлено гораздо больше привилегий в связи с выходом на службу, чем лицам прочих сословий550. К сожалению, конкретный список привилегий, которые генерал А.Е. Тимашев нашел в проекте излишними, не указан. Вероятно, речь идет о более коротком сроке службы, чем у других сословий. Известно, что они служили 6 лет. Так же его недовольство могло быть связано с вводимым освобождением лиц приготовительного разряда первого года службы от всех повинностей. Известно два документа, оценивавших финансовую эффективность казачьей службы, причем первый из них появился в 1865 г. по инициативе Военного Министерства, а второй – в 1875 г., в ответ на обращение генерала от кавалерии А.Е. Тимашева. А.А. Волвенко в своей статье «Два подхода к расчетам стоимости донского казачества для Российской империи в 60-70 гг. XIX в.» приводит основные положения обоих этих документов, дополняя их анализом достоверности приводимых цифр. Более детальная информация по некоторым финансовым аспектам, содержащаяся в указанной статье, вынесена нами в Приложение, таблицы 12-13. Мы полагаем, что из этих данных можно сделать целый ряд дополнительных выводов, значимых для оценки военной организации казачества и отношения к нему Военного Министерства. Штабс-капитан Генерального штаба Н.И. Краснов написал в 1865 г. «Соображения о том, выгодны ли для государства в финансовом отношении система выставления иррегулярных войск от особых населений, пользующихся за отбывание этой воинской повинности льготами и привилегиями». Он рассчитал, что каждый год государственная казна тратила на строевого казака 98 рублей 16 копеек, в то время как нижний чин регулярного драгунского полка обходился ей в 105 рублей 43 копейки551. Напомним, что этот документ писался за 10 лет до введения всеобщей воинской повинности, когда в российской регулярной армии не имелось обученного резерва. Далее Н.И. Краснов перешел к более сложным расчетам, допустив при этом, на наш взгляд, важную ошибку при кажущейся корректности рассуждений. По его мнению, для эквивалентной численной замены 64 казачьих полков и 12 батарей, которые выставит Войско Донское в случае войны, потребуется 45 драгунских полков и 10 конноартиллерийских батарей. На их содержание ежегодно будет уходить 6 463 411 рубля 37 копейки. Но донские части тогда могли быть мобилизованы в случае войны, большая их часть содержалась на льготе, что значительно сокращало расходы. Поэтому Н.И. Краснов в качестве альтернативной стоимости взял не затраты на содержание 64 донских полков и 12 батарей, а средний расход на строевые части Войска Донского за последние 3 года552. Он проигнорировал тот факт, что 1863-1864 г., проводилась мобилизация в связи с Польским восстанием. Поэтому никак нельзя считать эти данные репрезентативными для численности мирного времени. Используя его методику для оценки стоимости постоянно находившихся на службе 16 полков, получается 1 404 657 рублей 28 копеек. С учетом содержания местных команд и артиллерийских батарей, приводившиеся Н.И. Красновым данные позволяют оценить общую стоимость всех строевых частей Войска Донского, примерно в 2 000 000 рублей. Это было в три раза меньше, чем требовалось для содержания аналогичного количества регулярных частей. Необходимо показать также возможный доход от превращения войскового сословия в податное. Н.И. Краснов оценивал его в 4618639 рублей553. Благодаря не корректной методике подсчета, он пришел к однозначному выводу о невыгодности казачьих частей в финансовом отношении. Анонимный автор составленного в 1875 г. «Объяснения по поводу сделанных министром внутренних дел замечаний на проект Положения о воинской повинности Донского войска» сделал диаметрально противоположное заключение. При этом его цифры во многих случаях не вполне согласуются с приведенными штабс-капитаном Н.И. Красновым. Так, неизвестный автор ставил значительно ниже возможный доход от обращения казаков в податное сословие, оценивая его в 4210000 рублей. При этом он отрицал вероятность его быстрого роста в будущем, о чем утверждал Н.И. Краснов554.
Сумма, определенная в ходе реформы на содержание штата, указывалась – 2 502 500 рублей555. Это согласуется с нашими расчетами, если учесть увеличение числа частей мирного времени примерно на 20%: напомним, к 16 полкам и 4 батареям добавилось 4 полка и 1 батарея. Здесь А. Волвенко допустил ошибку, утверждая, что «совершенно непонятно, на основании каких расчетов была выведена эта цифра». Как видно, она координируется и с информацией Н.И.
Краснова, если только брать суммарную стоимость содержания 20 полков, а не усредненную цифру по 1863-1865 гг., которая совершенно не репрезентативна556. Затраты на содержание регулярных частей, необходимых для адекватной замены Войска Донского, вычислялась в этом документе по иному принципу. Автор исходил из того, что казачий полк эквивалентен 2/3 кавалерийского полка того же состава. Но, даже с учетом этого, ежегодные затраты государственного казначейства на содержание вновь формировавшихся частей составили бы 12538000 рублей557. Важной причиной подобной дороговизны было то, что в казачьих подразделениях на одного строевого чина приходилось два льготных, а в регулярных – на четырех строевых один резервист558. Соответственно, автор документа сделал вывод, прямо противоположный Н.И. Краснову – о серьезнейшей выгоде правительству от содержания донских частей.
А.А. Волвенко предположил, что оба документа составлялись с заранее определенной целью, и о многих фактах в них умалчивалось. Так, он обратил внимание на игнорирование в «Объяснении по поводу сделанных министром внутренних дел замечаний на проект Положения о воинской повинности Донского войска» вопроса о затратах, необходимых на проведение военной реформы, которые значительно повышали стоимость Войска559.
