Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Концепт «симметрия» в сфере научного знания 12
1.1. Универсальность принципа симметрии 12
1.2. История изучения симметрии 16
1.3. Концептуализация понятия «симметрия» в естественно-научной и гуманитарной сферах 22
1.3.1. Базовые концептуализаторы понятия в сфере научного знания... 22
1.3.2. Оппозиция симметрия/асимметрия в точных и гуманитарных науках 33
1.3.3. Симметрийные понятия в природе и искусстве 40
1.3.4. Пропорция как симметрия подобия 45
1.4. Симметрия подобия в основе фрактальной организации природы 53
Глава 2. Симметрия и пропорция в лингвистике 71
2.1. Симметрийные отношения на лексико-семантическом уровне 72
2.2. Симметрийные понятия в построении фигур речи 77
2.3. Симметрия/асимметрия как базовая характеристика художественного текста 83
2.3.1. Симметрийная организация поэтического текста 84
2.3.2. Инвариантная основа текстов перевода 102
2.3.3. Диссимметрийный лексический ряд как элемент
t текстообразования 111
2.4. Фрактал в структуре художественного текста 122
Глава 3. Симметрия/асимметрия в синергетическом аспекте изучения текста 134
3.1. Динамическое становление лингвистики текста 134
3.1.1. Текст как интегрирующий объект исследования 134
3.1.2. Прагматические характеристики текста 150
3.2. Тексте аспекте синергетического исследования 156
3.2.1. Понятие «пространство» в лингвистическом контексте 156
3.2.2. Нелинейная динамика и научная картина мира 167
3.2.3. Синергетические тенденции интерпретации текста 178
3.2.3.1. Самоорганизация в синергетике 178
3.2.3.2. Самоорганизация как параметр текстообразования 185
Глава 4. Постмодернистский текст в современном информационном пространстве 198
4.1. Теоретическая концепция постмодернизма 198
4.1.1. Истоки философско-теоретической ориентации постмодернизма 198
4.1.2. Основные параметры постмодернистского дискурса 205
4.1.2.1 Принципы постмодернизма 205
4.1.2.2. Деконструкция как текстуальная стратегия 209
4.1.2.3. Децентрация в хаотично-игровой ситуации постмодернизма... 212
4.1.2.4. Фрактальная основа симулякра 216
4.1.3. Гипертекстовое пространство в постмодернистском дискурсе... 221
4.1.3.1. Нелинейные характеристики интертекста 222
4.1.3.2. Объемное пространство гипертекстовой структуры 224
4.2. Фрактальность как реалия постмодернизма 242
4.3. Основные тенденции изменения методики научных исследований
в аспекте когнитологии 253
4.3.1. Общенаучные исследования в диалоге гуманитарных и естественных наук 253
4.3.2. Когнитивная структура новой научной парадигмы 264
Заключение 272
Библиографический список 278
Приложения 302
- Универсальность принципа симметрии
- Симметрийные отношения на лексико-семантическом уровне
- Динамическое становление лингвистики текста
- Теоретическая концепция постмодернизма
Введение к работе
Современное состояние гуманитарной науки требует нового осмысления вопросов, касающихся создания единого информационного пространства. Ответить на них может только синергетика, которая исследует сложные процессы в культуре, природе и обществе, связанные с проявлением самоорганизации и единства порядка и хаоса. Представленная работа посвящена рассмотрению фундаментального понятия симметрии, лежащего в основе понятия золотого сечения и фрактала, как слагающего гармонии окружающего мира и наших представлений о нем.
Актуальность работы обусловлена отмечаемой многими исследователями насущной потребностью в более глубоком изучении текста, являющегося в современных условиях не только основным источником информации, но и важным средством воздействия на общественное сознание; отсутствием исследований гармонической природы текста, обеспечиваемой действием симметрийных принципов; неизученностью форм и характеристик фрактальной организации текста; недостаточностью существующих исследовательских подходов для изучения текстов под особым углом зрения, позволяющим на первый план вывести функционирование текста в аспекте необратимых изменений в современном информационном пространстве, изучение которого, в свою очередь, требует привлечения данных смежных и несмежных с лингвистикой гуманитарных и естественно-научных дисциплин.
Проявление симметрии, как известно, наблюдается повсюду: в окружающей природе, созданном человеком мире вещей, в различных областях знания (математике, биологии и языке, архитектуре и кристаллографии, музыке и физике), в тайнах бессознательного, в литературном произведении, в отдельном художественном тексте и многом другом. Есть основания полагать, что обнаружение симметрии в природе и определение статуса следст-
5 вий, из нее проистекающих, - одно из величайших достижений научного мировоззрения.
Целью работы является построение интегральной концепции симмет-рийной природы художественного текста, обоснование симметрийно-сти/асимметрийности как базовой категории, а также разработка синергети-ческого подхода, позволяющего изучать внутреннюю динамику текста как процесс, который обусловливает становление симметрийных/асимметрийных характеристик текста и обеспечивает его самоорганизацию.
Обозначенная цель основывается на гипотезе, что в силу своей синер-гетической природы текст обладает симметрийными характеристиками, которые лежат в основе понятия фрактала и проявляются в нелинейно организованной структуре текста, делая его объектом изучения синергетики и частью современного информационного пространства с выделением параметров, поддающихся моделированию и интерпретации.
Поставленная цель и доказательство гипотезы определили следующие задачи:
раскрыть логико-семантическую сущность симметрии как категориального понятия и универсального принципа науки;
реально обосновать положение, что симметрия является одним из видов структурной организации природных и созданных человеком объектов, который, с одной стороны, определяется как единство тождества и различия, с другой - рассматривается как единство сохранения и изменения;
установить, что имплицированные в понятие симметрии идеи изменения и инвариантности реализуются в пропорции и в ряде Фибоначчи (аддитивной последовательности) как особых видах динамической симметрии, закономерности которых проявляются не только в природных и математических объектах, но и лежат в основе организации фрактальных структур художественного текста;
показать, что в языке единство симметрии и симметрийных понятий -асимметрии, диссимметрии, антисимметрии - проявляется на нескольких
уровнях: лексическом (симметричность знака и значения в структуре лексической единицы, соотношение типов оппозиции и типов дистрибуции языковых единиц), синтаксическом (фигуры речи) и на уровне текста как сверхфразового единства;
- обозначить особую роль асимметрии в процессе самоорганизации ху
дожественного текста;
- констатировать наличие в художественном пространстве текстов
симметрийно/асимметрийных характеристик, которые являются для текста
базовыми и проявляются как в инвариантности текстового содержания, так и
в самом механизме порождения текстов;
охарактеризовать интертекст и гипертекст как виды текста, создающие объемное текстовое пространство и соответствующие современным требованиям организации коммуникации в эпоху постмодернизма;
установить, что в общем контексте интеграционного научного знания теория самоорганизации проявляется на уровне строения текста как синерге-тической структуры;
составить заключение о степени сближения теории фрактальности и постмодернизма в новой концепции целостности мира, которое позволяет говорить об их единой когнитивной сущности.
Методологической основой исследования является философская теория диалектического единства симметрии/асимметрии и связанная с ним теория фракталов. Поскольку в определении сущности симметрии содержатся два противоречащих на первый взгляд понятия - преобразование (изменение) и сохранение (инвариантность), постольку первоначальная манифестация понятия геометрической симметрии как учения о соразмерности частей целого, о гармонии пропорций целого с течением времени приобрела универсальный смысл и была осознана как всеобщая идея инвариантности, т.е неизменности относительно некоторых преобразований.
Для всего учения о симметрии в лингвистике основное значение имеет понятие относительного равенства предметов. Два предмета называются
7 равными в отношении того или иного признака, если оба предмета обладают этим признаком. При этом следует учесть, что, во-первых, в природе не может быть абсолютного равенства разобщенных в пространстве или времени предметов и, во-вторых, что в реальном или относительном равенстве требуется указание критерия меры равенства. Как и в философии, понятие «мера» лежит в основе пропорции - понятия, тесно связанного с симметрией, и золотого сечения - сочетания симметрии и асимметрии. В тексте оппозиция симметрия/асимметрия является сущностной категорией.
Текст неоднократно являлся объектом исследования как в отечественной, так и в зарубежной лингвистике. Особое внимание уделялось изучению содержательной стороны текста как структурного объекта, моделированию динамической системы (Ю.М. Лотман, А.И. Новиков, А.А. Чувакин). Интенсивно разрабатывался функционально-коммуникативный аспект изучения текстов (В.В. Виноградов, И.Р. Гальперин, Н.А. Ипполитова, О.И. Москаль-ская, Т.М. Николаева, З.Я. Тураева, P.O. Якобсон, Р. Барт, А. Греймс, Ц. Тодоров и др.). Значительное развитие получил интерпретационный подход к тексту (Е.Н. Азначеева, И.В. Арнольд). Разрабатывались проблемы «приращений смысла» (Л.В. Щерба, А.А. Брудный, К.А. Долинин, Л.А. Исаева), интеграции в тексте (И.Р. Гальперин), пространства текста (М.М. Бахтин, В.А. Лукин, Б.Н. Топоров, Б.А. Успенский), энергетической природы внутренней жизни текста (Н.Л. Мышкина), структурной организации и самоорганизации текста (Г.Г. Москальчук), культурологической информации текста (Ю.А. Сорокин), постмодернистского текста (Е.Н. Лучин-ская, Н.Б. Маньковская, И.С. Скоропанова), гипертекста в сетевой коммуникации (А.Н. Баранов, О.В. Дедова, М.М. Колесникова, И.В. Любишева), прецедентного текста (Д.Б. Гудков, В.В. Красных, А.Е. Супрун) и др.
Для обоснования авторской позиции в работе использовались данные разных наук, но интересовала нас в первую очередь лингвистика. Основанием для выдвижения гипотезы и достижения сформулированной цели явилась идея асимметрического дуализма (формально-семантического расщепления)
8 слова, впервые высказанная в 1929 г. СО. Карцевским и во второй половине
XX в. получившая широкое распространение и практическое применение в
естественных и общественных науках, а также в искусстве. Применительно к
лингвистике закон Карцевского можно назвать ядром диалектики не только
слова, но и всего языка.
Целесообразно отметить, что проблема изучения текста в информационном пространстве связана с исследованием текста именно в лингвистике. Имеется в виду высказанная Г.П. Немцем мысль о разделении терминов «языкознание» и «лингвистика», которые долгое время считались дублетами. Ученый предлагает областью языкознания считать структурный, формально-грамматический аспект языка, а областью лингвистики - функционально-философский. Таким образом, текст как элемент информационного поля и предмет интеграции интересов гуманитарных и естественно-научных дисциплин принадлежит к объектам лингвистики.
Неизученность реализации оппозиции симметрия/асимметрия в художественном тексте как синергетической системе определяет научную новизну диссертационной работы. Выделены основные тенденции становления синергетики как науки о единстве мира в лингвистике текста. Показано влияние точных наук на изучение лингвистических объектов в современном информационном пространстве. Конкретизируется и развивается положение о двойственности восприятия текста, который является не только продуктом речевой деятельности, но и результатом синергетического процесса. Отражена особая роль симметрии/асимметрии в процессе создания новых видов текста - интертекста и гипертекста, отвечающих современному видению мира в постмодернистской и фрактальной концепциях.
Теоретическая значимость определяется тем, что в работе представлены результаты исследования реализации бинарной оппозиции симметрия/асимметрия на уровне текста как целого, включающего лексические единицы и синтаксические конструкции, также организованные на симметрий-ных началах, с лингвистических позиций разрабатывается концепция текста
9 как синергетической системы, в которой симметрия/асимметрия является базовой характеристикой текста в контексте разработки современных когнитивных моделей текстового пространства.
Освещение проблемы симметрийности и фрактальности в лингвистике текста расширит представление о художественном тесте как синергетической структуре, которая характеризуется саморазвитием, обнаруживающим себя в потенциальной способности текстового пространства к самоорганизации и реализации гиперсмысла.
В диссертационной работе подчеркивается, что нелинейная динамика, фрактальная геометрия и процессы самоорганизации ведут к возникновению новых научных парадигм.
Практическая значимость работы заключается в конкретных результатах исследования, которые могут быть использованы в области решения проблем развития межпредметной коммуникации. Теоретические выводы и практический материал, представленные в диссертации, могут найти применение при разработке спецкурсов и спецсеминаров по проблемам лингвистики текста.
Объектом лингвистического исследования в работе является про- % странство текста - с выделением в нем лексических единиц и синтаксических конструкций.
Несмотря на значительное количество фундаментальных исследований текста и разнообразие представленных в них концепций, проблема изучения художественного текста с точки зрения проявления фрактальных, а также лежащих в их основе симметрийных параметров до сих пор не рассматривалась. Именно этот аспект является предметом данной диссертационной работы.
Материалом для исследования послужили лексикографические данные энциклопедических и специальных словарей и художественные тексты (поэтические и прозаические).
10 В работе использовались различные методы анализа: ведущими являются общенаучные теоретические и эмпирические методы - наблюдение, интроспекция, анализ, синтез, дедукция, моделирование; методы лингвистического анализа - информационно-смысловой, когнитивно-сопоставительный, элементы контекстного, дефиниционного и компонентного анализа, а также метод математического анализа лингвистических объектов.
Основные положения, выносимые на защиту:
Симметрия/асимметрия - бинарная универсалия, создающая концеп-тульное пространство, которое позволяет выделить определенные закономерности в классической и неоклассической научных парадигмах.
Возможность стратифицирования оппозиции симметрия/асимметрия в лингвистике дает основание полагать, что на уровне лексико-семантических отношений (синонимии, антонимии, полисемии) представлены все виды симметрийных понятий - полная симметрия, асимметрия, антисимметрия и диссимметрия, на синтаксическом уровне чаще представлено единство симметрии и асимметрии. Симметрийные характеристики художественного текста могут создаваться диссимметрийными рядами цветообозна-чения и инвариантным повторением ключевого понятия (понятий).
Симметрия/асимметрия как базовая текстовая характеристика проявляется в способности текстовой системы в своем непрерывном движении сохранять тождество самой себе и выражается в открытости системы, в бесконечности движения смыслов в текстовом пространстве. Поскольку, создавая текст, человек не может исключить действия тех законов природы, которым подчинен сам, постольку признание симметрии/асимметрии универсальным принципом природы и научного знания делает возможным придание данному принципу статуса базовой характеристики художественного текста.
Характер самоорганизации в художественном тексте соответствует синергетическим процессам, протекающим в природных открытых системах, и проявляется в инвариантности содержательной структуры текста. Являясь сложной системой, текст обнаруживает в своей структуре те же, что и при-
родные объекты, эмерджентные свойства, в основе которых лежит симметрия/асимметрия.
5. Для современной коммуникации характерны такие виды текста, как интертекст и гипертекст, изменчивость и отсутствие заданности у которых позволяет рассматривать их в контексте постмодернизма. На основе ряда признаков - отсутствие определенности, устранение жестких оппозиций, по-лицитатность, ориентированность на децентрацию, культуру симулякров -постмодернизм сближается с теорией фракталов. В трактовке данных феноменов лежат симметрииные понятия, определяющие их единую когнитивную основу и делающие человека способным существовать в новом информационном пространстве.
Апробация диссертационной работы осуществлялась в выступлениях на международных конгрессах исследователей русского языка (Киев 2003 г., Москва 2004 г.), на ряде международных (Челябинск 2003, Нижний Новгород 2003, Алушта 2004, Минск 2005, Ростов-на-Дону 2005, Москва 2005), всероссийских (Пенза 2002, 2004; Тольятти 2003) и межвузовских (Краснодар 2002, 2005) конференций.
Структура диссертации определяется ее исследовательскими задачами. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографического списка и приложений.
Универсальность принципа симметрии
Достаточно взглянуть вокруг, чтобы убедиться: мы живем в мире симметрии. Рыбы и птицы, животные и насекомые, обезьяна и человек, цветы и листья, грибы и водоросли - все подчинено симметрии, и существует некая глобальная, если не космическая, сила, делающая мир симметричным, - сила тяготения.
Симметрия подобия наблюдается в законах расположения листьев у растений (филотаксис), в правильной укладке семян подсолнечника и ряда других растений, в спиральных формах раковин моллюсков, в конических формах многих деревьев, например ели, в скелетных формах и пирамидах роста кристаллов и в других разнообразных формах живой и неживой природы.
Законы формообразования в живой природе также подчиняются известному из кристаллографии принципу симметрии П. Кюри, который можно сформулировать так: форма тела сохраняет только те элементы собственной симметрии, которые совпадают с накладываемыми на него элементами симметрии внешней среды. Если же пластичный живой материал не имеет собственной изначальной симметрии, то он с необходимостью должен подчиниться законам симметрии внешнего поля.
Поле тяготения обладает высшей формой симметрии - сферической, поэтому сферически симметричны Земля, Солнце и все космические тела, сформированные под действием собственного поля гравитации. По той же причине сферически симметричны и взвешенные в воде микроорганизмы, для которых поле тяготения вторично по сравнению со сферически симметричным полем давления жидкости.
Если живой организм растет в прикрепленном состоянии (например, деревья) или ведет малоподвижный образ жизни, подобно морским звездам, то у него выделяется ось воздействия силы тяжести, проходящая через точку закрепления, и сам организм приобретает таким образом радиальную симметрию конуса. Особенно хорошо симметрия конуса заметна на парковых елях, которые в отличие от дикорастущих деревьев не подвержены внешним воздействиям и сами образуют конус, противонаправленный конусу силы тяжести.
Важно отметить, что все движущееся на Земле в каждый момент времени направлено вдоль одной из бесконечного множества плоскостей симметрии поля гравитации и приобретает плоскость симметрии, которая определяется векторами силы тяжести и направления движения. Данная плоскость симметрии в биологии называется билатеральной, а тип симметрии -зеркальным. Спиралевидной, или винтовой, симметрией обладают, например, раковины аммонита.
Благодаря симметрии живой организм приобретает по крайней мере два жизненно важных качества: устойчивость и изовитальность - способность одинаково развиваться относительно центра, оси или плоскости симметрии. Совершенно ясно, что в случае асимметричной формы животного относительно вектора движения поворот в одну из сторон был бы для него затруднительным и естественным для него стало бы не прямолинейное, а круговое движение. Зеркальной симметрией обладает, например, автомобиль, одинаково хорошо поворачивающийся и вправо, и влево, чего нельзя сказать о мотоцикле с коляской, который таковой не обладает.
По мере эволюции жизни на Земле от взвешенных в воде простейших организмов к прикрепленным растениям и далее к подвижным животным степень их симметричности убывала по схеме: симметрия сферы - симметрия конуса - симметрия плоскости. Но в любом случае универсальность симметрии живых форм объясняется уникальностью силы тяготения на Земле. Более того, поскольку сила гравитации действует во всей Вселенной, то и предполагаемые космические пришельцы не могут быть асимметрично-чудовищными, но обязательно симметричными.
Различные типы симметрии образуют то структурное разнообразие и внутреннее единство, без которого мир потерял бы привычную для нас осмысленность и разумную организованность, основанную на усложнении подобий. Симметрия внешнего мира по отношению к внутреннему пространству человека представляет собой те рамки, в которых осуществляется практически любое свободное действие личности. Симметричность же, проявляющаяся в разных гранях человеческого творчества, в той или иной степени отражает законы симметрии внешнего мира.
Наши представления о симметрии часто бывают поверхностными. Для подтверждения этой мысли А.С. Компанеец [Компанеец, 1978, с. 12—16] приводит следующие примеры: букву П считают симметричной, а букву И -асимметричной, вероятно, потому, что симметрия буквы П больше напоминает симметрию человеческого тела, чем И (буква кажется искривленной). На самом деле И тоже симметричная буква. Если провести по середине фигуры, изображающей П, вертикальную линию и отразить каждую точку фигуры П относительно вертикальной линии, проходящей через ее середину, то вся фигура перейдет сама в себя. В этом и состоит ее симметрия.
Но существует такое же простое действие, которое переводит И в са-мое себя. Надо провести линию, перпендикулярную плоскости чертежа, через середину диагонального элемента буквы и повернуть всю фигуру на 180. Ясно, что она совместится сама с собой точно так, как П при отражении относительно средней линии. Поэтому надо признать, что И столь же симметрична, как и П, но ее симметрия проявляется при другой операции. Если отойти от привычного представления о симметрии как свойстве, непременно связанном с нашим внешним обликом, то можно найти немало фигур, симметричных в том или ином отношении. Наименее симметричны очертания Р и Б. Они совмещаются сами с собой только при повороте на 360. Эта операция называется тождественной.
Симметрийные отношения на лексико-семантическом уровне
На законе асимметризма О.С. Карцевского, которому А.Г. Лыков определил статус «главной методологемы» в своей работе «Асимметризм русского слова», основаны пять словесных преобразований - полисемия, омонимия (из полисемии), аффиксация, транспозиция и вариантность, причем асимметризм интепретируется ученым «не только как своего рода системно-структурная «временная неустроенность языка», стремящаяся к своему недостижимому идеалу — полному равновесию, но и как главнейший источник самодвижения языка с его постоянной открытостью и готовностью к принятию различных новаций» [Лыков, 2002, с. 18].
Известно, что лексико-семантический вариант (ЛСВ) как элементарная единица лексики представляет собой симметричное единство лексемы и семемы: каждой лексеме соответствует единственная семема. Но структура самой лексической единицы (ЛЕ) может быть симметрична, если одной лексеме соответствует одна семема - в данном случае лексическая единица совпадает с лексико-семантическим вариантом, или асимметрична, если представляет собой единство одной лексемы и нескольких соотносительных с ней семем.
Четырехтомный словарь русского языка под редакцией А.П. Евгеньевой дает следующее толкование ЛЕ долина: «ровное пространство вдоль речного русла; удлиненная впадина между гор в холмистой местности» - симметрична: один знак - одно значение, одна лексема соответствует одной семеме. Там же структура ЛЕ дом: «1. Здание, строение. 2. Жилое помещение, квартира, жилье. 3. Семья. 4. Династия, царствующий род. 5. Учреждение, а также здание, в котором оно находится. 6. Устар. Заведение, предприятие» - асимметрична: одна лексема соответствует шести семемам.
Первый рассмотренный тип отношения знака и значения представляет моносемию как частный случай полисемии, второй - многозначность. Аналогично можно рассмотреть омонимию как симметричное отношение знака и значения, а синонимию - как асимметричное и т.д.
Так, в отношениях синонимии, антонимии, семантически близких слов, согипонимов, некоторых видов полисемии: друг - товарищ, пробираться -протискиваться, плыть — лететь, высокий — низкий, молодой — старый, щи - каша, отец — мать, гнездо - конура, земля (почва, грунт) - земля (обрабатываемая, используемая в сельскохозяйственных целях почва) и мн. др. - явно обнаруживаются отношения диссимметрии. Общим содержанием пар лексических единиц является соответственно: «близкий человек», «передвигаться с трудом», «передвигаться», «рост», «возраст», «еда», «родители», «жи лище», «почва», являющиеся в данном случае инвариантными, в то время как различаются данные единицы дополнительными дифференциальными признаками: друг — «человек, близкий по духу, убеждениям, личным отношениям» товарищ - «человек, близкий по роду деятельности, занятий, по условиям жизни»; плыть - «передвигаться по воде/в воде (на плавучем средстве)» / лететь - «передвигаться по воздуху, в космосе (на летательном аппарате)». Такие отношения в языке образуют эквиполентные оппозиции, «оба члена которых логически равноправны, т.е. не являются ни двумя ступенями какого-либо признака, ни утверждением или отрицанием признака» [Трубецкой, 1960, с.83]. Семантическое содержание таких оппозиций обнаруживает общие (совпадающие) и индивидуальные (дифференцирующие) семантические компоненты единиц: отец «кровный родитель в первом поколении мужского пола»/мать - «кровный родитель в первом поколении женского пола» и т.п.
Дистрибуции лексических единиц - членов эквиполентной оппозиции - также частично совпадают, перекрещиваются, так как, с одной стороны, существуют такие контексты, в которых могут быть реализованы обе единицы {верный, близкий...друг / товарищ стать чьим-либо другом, товарищем; быстро, медленно... плыть /лететь), а с другой - такие, в которых употребляется лишь одна из них и исключается согласно действующим нормам другая: закадычный друг / товарищ; товарищ по работе (не друг); плыть на теплоходе (не лететь); лететь беспосадочно (не плыть) и т.п.
Вместе с привативными это наиболее распространенные оппозиции в языке. Привативная оппозиция с ее включающей дистрибуцией (более широкой для маркированного члена) может соотноситься со сравнимыми подчиненными понятиями, объем одного из которых (подчиненного) включается в объем другого (подчиняющего): ср. тюльпан — цветок, слон — животное, белый - цвет и т.п. Оппозиция таких членов отражает отношения совместимых понятий. Вместе с тем, привативная оппозиция может отражать и отношения несовместимых понятий. Это имеет место в тех случаях, когда опре деленный (маркированный) член оппозиции противопоставляется своему дополнению для класса: белый — небелый (небелый — дополнение для класса «ахроматический цвет»); ср. тюльпан и «не-тюльпан» (все прочие цветы), слон - «не-слон» (все прочие животные) [Новиков, 1982, с. 139-143]. Таким образом, подобные отношения можно с полным правом рассматривать как антисимметрийные.
Динамическое становление лингвистики текста
Известно, что определение текста может быть дано с учетом ситуации, цели и подхода к его изучению. Однако, по мнению О.И. Москальской, «уже с первых шагов развития лингвистики текста возникала двойственность в понимании объекта исследования и его сущности» [Москальская, 1980, с. 104.], поэтому и существует множество подобных определений. «Действительно, даже в нашей постмодернистской культурной реальности, характеризующейся предельной неустойчивостью терминологии, трудно, тем не менее, найти понятие менее однозначное, чем «текст». В одном понимании текст вполне реален и даже материален, как черновик или беловик рукописи, в другом -это некий вектор движения в информационном пространстве произведения, процесс преобразования первоначального импульса интерпретатором или вообще - наделение смыслом того, что исходного смысла не имеет (палиндром)», - считает О.М. Медушевская [Медушевская, 1997, с.З].
В истории лингвистики текста можно выделить два подхода к определению ее объекта. В рамках первого, традиционного для классического структурализма, подхода в конце 1940-х гг. выделилось синтаксическое направление в изучении единиц сверхфразового уровня, объектом исследования было признано сверхфразовое единство, состоящее из нескольких предложений. Второй, функционально-прагматический, подход в 1960-70-е гг. связан с возрастающим интересом к проблемам семантики, функциональной лингвистики, теории речевой деятельности, социо- и прагмалингвистики.
Ответ на вопрос, что такое текст, как пишет В.А. Лукин, дан «совокупными усилиями представителей различных гуманитарных наук... Точнее говоря, существует множество ответов» [Лукин, 1999, с.3-4]. Текст как признанная коммуникативная единица языка [Николаева, 1978, 1990; Москальская, 1980; Гальперин, 1981; Исаева, 1996 и др.] в современной лингвистике определяется, с одной стороны, как структурно-семантическая, коммуникативная единица, с другой - термин «текст» служит для обозначения языкового единства художественной речи.
Первоначально текст в лингвистике воспринимался как материал для наблюдения за языковыми единицами, причем текстом могло быть названо и отдельное высказывание, состоящее из нескольких предложений, и «связный текст», в понятие которого могло входить целое литературное произведение. Но такое понимание текста уже в начале 70-х годов XX века стало восприниматься как недостаточное, и «внимание лингвистов переместилось на вторую половину этого единства - речевую деятельность и ее продукт - связный текст, дискурс» [Кобозева, 1988, с.9].
На первый план в характеристике текста как объекта лингвистического исследования выходят его сущностные свойства. Появляются определения, декларирующие категориальные особенности текста, но не уточняющие их: текст - это сочетание (соединение) в смысловом и структурно-интонационном отношении отдельно оформленных в потоке речи предложений, характеризующих какую-либо сторону описываемого явления (предмета) в определенный период его развития и представления, «организованный на основе языковых связей и отношений отрезок речи, содержательно объединяющий синтаксические единицы в некое целое» [Русская грамматика, 1980, с.83]. Гораздо более удачным можно признать определения, в которых не только указывается на существование «некоего» целого, «тесных» связей, но и называются категориальные признаки, отличающие текст как единицу лингвистического анализа.
Так, например, И.Р. Гальперин определяет текст как «произведение ре четворческого процесса, обладающее завершенностью, объективированное в виде письменного документа, литературно обработанное в соответствии с типом этого документа; произведение, состоящее из названия (заголовка) и ряда основных единиц (СФЕ), объединенных разными типами лексической, грамматической, логической, стилистической связи, имеющее определенную целенаправленность и прагматическую установку» [Гальперин, 1981, с. 18]. Т.М. Николаева считает, что текст - «объединенная смысловой связью последовательность знаковых единиц, основными свойствами которой являются связность и цельность», различая понимание текста в семиотике, где это «осмысленная последовательность любых знаков, любая форма коммуникации, в том числе обряд, танец, ритуал», а в языкознании - «последовательность вербальных знаков», правильность которой связана «с соответствием требованию «текстуальности» - внешней связности, внутренней осмысленности». При этом предметом языкознания в изучении текста называется описание специфических средств, обеспечивающих смысловые установки, передаваемые в тесте, - «лексические», «тектонические», «интонационные», «графические» [Николаева, 1997, с.555].
Как пишет Т.Х. Керимов, Ж. Деррида считает текстом сложнооргани-зованное многосмысловое гетерогенное образование, возникающее «в развертывании и во взаимодействии разнородных семиотических пространств и структур» как «практика означивания в чистом становлении» [Керимов, 1996а, с.228] и способное генерировать новые смыслы. Для Деррида не существует ничего вне текста.
Философ отказывается от интерпретации текста как сугубо лингвистического феномена («в смысле устной или письменной речи»), распространяет понятие текста и на внеязыковые семиотические объекты, на весь мир, рассматриваемый в категории текста и, таким образом, «текстуализируемый». «Каждая реальность является текстовой по своей структуре, поскольку воспринимается, переживается как система различий в смысле постоян ных отсылок к чему-то другому» [Керимов, 19966, сс.374]. В интервью
с О.Б. Вайнштейн Деррида сказал: «Для меня текста безграничен. Это абсолютная тотальность. "Нет ничего вне текста": это означает, что текст - не просто речевой акт. Допустим, этот стол для меня - текст. То, как я воспринимаю этот стол - долингвистическое восприятие, - тоже само по себе для меня текст» [Интервью, 1992, с.74]. Таким образом, единого определения текста в науке сегодня не существует и, видимо, не может быть в силу его неоднозначности.
Теоретическая концепция постмодернизма
Как известно, история человечества представляет собой последовательную смену культурных эпох. Последняя из них получила название «постмодернизм». «Постмодернистский дискурс - характерный признак культуры двадцатого столетия, - считает Е.Н. Лучинская [Лучинская, 2002, с.4]. Современные тексты, представляющие письменную фиксацию постмодернистского дискурса, можно прочитать и понять не сразу, а вступив в некую игру, предложенную их авторами. Сложный художественный текст постмодернистских писателей насыщен множественностью смыслов. Многоуровневая парадигма «текст - интертекст - метатекст» характеризует специфику постмодернистского дискурса». Принцип множественности интерпретаций приближает к постижению множественности истины, открывает возможные миры, позволяет «по-эпикурейски упиться свободой познания, философией-творчеством» [Скоропадова, 1999, с. 15].
В предельно широком контексте под постмодернизмом понимается «глобальное состояние цивилизации последних десятилетий, вся сумма культурных настроений и философских тенденций» [Вайнштейн 1993, 3], связанных с ощущением завершенности целого этапа «культуристорического развития, изжитости "современности", вступления в полосу эволюционного кризиса. Породившие постмодерн веяния отразили изменения в сознании и коллективном бессознательном человечества, разочарованного результатами реализации господствовавших в XX в. мировых идей и проектов "законода тельного разума", подошедшего к грани самоуничтожения, нащупывающего пути к медиативному сосуществованию столь отличных друг от друга и имеющих собственные интересы рас, народов, систем, не говоря уже об отдельных людях... Весь многовековой опыт подвергается переосмыслению, служит базой для выявления объединяющих человечество ценностей, не привязанных к какой-либо одной центрирующей идеологии, религии, философии» [Скоропанова, 1999, с.8].
Понятие «постмодернизм» вряд ли можно определить однозначно, поскольку велик круг охваченных им форм культурной жизни. Исследователи признают, что постмодернизм - доминирующий культурный менталитет в наше время [Пригов, 1994; Покровская, 2001 и др.], что «торжествующий языковой вкус связан ... с постмодернизмом» [Костомаров, 1999]. В. Вельш подчеркивает глобальное значение постмодернизма, считая, что «постмодерном пытаются объяснить весь современный мир... в эпоху воздушного сообщения и телекоммуникации разнородное настолько сблизилось, что везде сталкивается друг с другом; одновременность разновременного стала сущностью» [цит. по: Лучинская, 2002, с.9].
Как правило, термин «постмодернизм» используют применительно к сфере культуры в целом. Он служит для обозначения: 1) нового периода в развитии культуры; 2) стиля неоклассического научного мышления; 3) нового художественного стиля, характерного для различных видов современного искусства; 4) нового художественного направления (в архитектуре, живописи, литературе и т.д.; 5) художественно-эстетической системы, сложившейся во второй половине XX в; 6) теоретической рефлексии на эти явления (в философии, эстетике).
Установлено [Вельш, 1992], что термин «постмодерн», давший жизнь термину «постмодернизм», появился преждевременно, когда самого явление еще не существовало, и впервые был употреблен Р. Паннвицем в книге «Кризис европейской культуры» (1917)». В 1934 г. Ф. де Онис использовал такой же термин для характеристики промежутка между первой и второй фазами развития модернизма. В кратком изложении Д. Соммервилом первых шести частей труда Арнольда Джозефа Тойнби «Исследование истории» (1947) термин «пост-модерн» служил для обозначения нового, послевоенного периода развития западноевропейской цивилизации, и главным признаком его оказывалось политическое мышление не в масштабах национальных государств, а в глобальных категориях мирового содружества. Свою появившуюся в 1949 г. статью об архитектуре Д. Хаднат озаглавил «Пост-модерный дом», что является примером немотивированного употребления слова, причем это встречается и у других авторов.
Широкое распространение термин получает с появлением статьи Чарльза Дженкса «Взлет архитектуры постмодернизма» (1975) и выходом его книги «Язык архитектуры постмодернизма» (1917), в которой Дженкс отмечал, что, хотя само это слово и применялось в американской литературной критике 1960-70-х гг. для обозначения ультрамодернистских литературных экспериментов, автор придал ему принципиально иной смысл. Постмодернизм означал отход от экстремизма и нигилизма неоавангарда, частичный возврат к традициям, акцент на коммуникативной роли архитектуры.
Путь к современному наполнению термина «постмодернизм» был непростым. История его появления связана с культурно-исторической ситуацией и обусловлена прежде всего осмыслением тенденций, обозначавших начиная с середины 1950-х гг. в мировом искусстве и в сфере гуманитарных знаний. Тенденции эти в свою очередь были подготовлены кризисом модернизма и появлением новых, отделившихся от существующих, пересекающихся между собой научных дисциплин: философской антропологии, современной семиотики, семиотики культуры, кибернетики, теории информации и др. Философско-теоретическую основу постмодернизма составили концепции, разработанные в рамках постструктурализма. Философские истоки постмо-дернизма связаны с именами Ж. Деррида, И. Хейзинги, Ж.-Ф. Лиотара, М. Фуко, Ф.Джеймисона, У. Эко, И. Хассана, А. Компаньона, Ж. Бодрийяра, В. Вельша, Р. Олтера и др.
