Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА ПЕРВАЯ: СТРУКТУРА И ОСОБЕННОСТИ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ КАТЕГОРИИ ХРОНОТОП В СИСТЕМЕ ПОЭТИКИ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ
ЧАСТЬ I: ПРОСТРАНСТВО ХУДОЖЕСТВЕННОЕ
1. Пространство художественное. История вопроса: генезис и развитие 11
2. Пространство как место романного действия 15
3. Читатель/автор в пространственной картине: условное/реальное 25
4. Пространство и язык 29
5. Пространство текста 35
ЧАСТЬ II: ВРЕМЯ ХУДОЖЕСТВЕННОЕ 45
1. Время и текст 50
2. Реальное время в условной темпоральности 59
3. Временная позиция персонаж/автор (реальное/виртуальное) 65
4. Грамматическая категория времени в контексте нарративного использования 69
5. Временная интеракция: фикция-нарратив 74
6. Время наррации 78
7. Жанровая хроно-закрепленность 84
ЧАСТЬ III ВЗАИМОСВЯЗЬ ПРОСТРАНСТВА И ВРЕМЕНИ ХУДОЖЕСТВЕННО ОСВОЕННАЯ В ЛИТЕРАТУРЕ КАК ХРОНОТОП 90
1. Проблема принципа соединения пространства и времени в рамках художественного хронотопа 92
2. Проблема структуры и компонентов хронотопа как художественного явления 99
3. Проблема структуры хронотопа литературного произведения 103
4. Хронотоп морского путешествия 111
5. Хронотоп эпистолярно-дневникового повествования 116
ВЫВОДЫ ПО ПЕРВОЙ ГЛАВЕ 120
ГЛАВА ВТОРАЯ: ПРИНЦИПЫ ОРГАНИЗАЦИИ И ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ ПРОСТРАНСТВЕННО-ВРЕМЕННОГО КОНТИНУУМА В ТРИЛОГИИ У. ГОЛДИНГА «НА КРАЙ ЗЕМЛИ: МОРСКОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ. 124
ЧАСТЫ: КОРАБЕЛЬНЫЙ ХРОНОТОП 126
ЧАСТЬ II: ВНЕКОРАБЕЛЬНЫЙ ХРОНОТОП 162
ЧАСТЬ III: ХРОНОТОП ТЕКСТА 174
1. Особенности и функции маркирования глав в трилогии 175
2. Проблема адресата в трилогии как проблема выбора направления жанрового ориентира 183
3. Текстовое пространство как мозаика голосов «Я» и «Другой» 190
4. Жанровые модификации в трилогии как эволюция манеры становящегося повествования 194
ВЫВОДЫ ПО ВТОРОЙ ГЛАВЕ 204
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 208
БИБЛИОГРАФИЯ 212
- Пространство художественное. История вопроса: генезис и развитие
- Реальное время в условной темпоральности
- Особенности и функции маркирования глав в трилогии
Введение к работе
Диссертационное исследованием посвящено анализу пространственно-временного континуума морской трилогии Уильяма Голдинга «На край земли: морское путешествие». («То the Ends of the Earth: A Sea Trilogy»). Трилогия, включающая книги: «Ритуалы плавания» («Rites of Passage», 1980і), «Тесное соседство» («Close Quarters», 1987) и «Затухающий огонь» («Fire Down Below», 1989) - создавалась на протяжении десятилетия (1980-1990), и только в 1991 году все три книги вышли в свет под одной обложкой. Не смотря на свою масштабность, произведение сравнительно мало изучено в современной критике. Творчество Голдинга исследуется вот уже на протяжении более полувека. Его работам посвящены многочисленные монографии, критические статьи и исследования, где в основном, внимание критики привлекли два, наиболее известных романа: «Повелитель мух» и «Шпиль». Как правило, критиков занимали вопросы философского осмысления автором социальных и нравственных проблем человечества. Острота этой проблематики зачастую заслоняла более глубинные и устойчивые структурные моменты его художественного видения. Часто почти совсем забывали, что Голдинг - прежде всего художник (правда, особого типа), а не философ и не публицист. Своеобразие поэтики его художественных произведений во многом определяется особой ролью в них пространственно-временного континуума, а особенно его текстового выражения, что наиболее полно представлено в морской трилогии. «На край земли: морское путешествие» - сложное синтетическое полижанровое повествование второй половины XX столетия. Здесь хронотоп многофункционален; это не просто пространство-время художественного действия, он включает в себя особенности отношений автор - текст - читатель, авторский - персонажный дискурс, возможности хронотопа как жанрового детерминанта, пространственно-временные интертекстуальные связи.
Отличительной особенностью хронотопа трилогии является его становящийся характер, что, с одной стороны, обеспечивает преемственность идей и поэтики трех книг. С другой - позволяет рассматривать трилогию как развивающееся, эволюционирующее художественное целое и наблюдать за ходом работы авторского метода, а, принимая во внимание факт, что трилогия создавалась на протяжении десяти лет, анализ хронотопа, а особенно хронотопа текста имеет большое исследовательское значение, что объясняет актуальность выбранной нами темы исследования.
Актуальность данной работы обусловлена как выбором предмета исследования (романная трилогия «На край земли: морское путешествие»), так и выбором основного аспекта его изучения (пространственно-временной континуум, с акцентом на изучение пространства-времени текста). К сожалению, по данному произведению существует ничтожно малое количество исследований. Наряду с печатными источниками нами использовались и электронные версии работ различных критиков, а также интервью и рецензии, которые доступны в сети Интернет; в основном они посвящены определению места трилогии в творческом наследии романиста, а также самым общим характеристикам поэтики. Трилогия, либо отдельные ее книги рассматривались в критическом литературоведении с точки зрения концепции автора в ней3, жанровых особенностей и принципов маркировки лее полным литературоведческим трудом, посвященным трилогии, является монография Т.Г.Струковой.6 Исследовательский интерес данной работы нацелен на изучение жанровой специфики трилогии, ее своеобразия как романа морской направленности, образца современной навигационной литературы.7 Тем не менее, существующие на данный момент рецензии и критические комментарии и исследования оставляют без внимания, как специфику пространственно-временного континуума, так и вопрос особенностей хронотопа текста произведения.
Основной аспект нашего изучения - хронотоп текста8. В современной теории на сегодняшний день этот аспект является недостаточно исследованным и весьма перспективным. Постепенное расширение масштабов текстового анализа заявляет о необходимости представления текста как объекта пространственно-временных отношений, что позволяет проводить научное исследование более полно и достоверно. Существующие на данный момент теории пространства-времени текста9 часто берут за основу какой-то один аспект, например: грамматическое время, сравнение времени нар-ратива и фиктивной истории, семантически очерченное пространство, и т.д.
В нашем исследовании мы попытались применить известные положения комплексно, оперируя теоретическими разработками, как по теории хронотопа текста в целом, так и относительно связанных с ним особенностей поэтики художественного произведения, что легло в основу данного анализа пространства-времени произведения. Таким образом, выбранная нами тема представляется актуальной как с точки зрения предмета исследования, так и с позиции выбранного аспекта ее изучения.
Целью диссертации является изучение художественного своеобразия пространственно-временного континуума морской трилогии Уильяма Толлинга «На край земли: морское путешествие» и рассмотрения особенностей его функционального значения.
В диссертационном исследовании мы ставим следующие задачи:
1. Рассмотреть основные функции и особенности пространства-времени в современной теории текста и поэтике художественного произведения;
2. Определить основные пространственно-временные сферы романной трилогии; проследить их индивидуальные особенности и принципы функционирования, их взаимоотношения в рамках художественного целого;
3. Особо рассмотреть пространственно-временные отношения на уровне текста как ценностной доминанты интереса данной работы;
4. Дать анализ функций хронотопа текста трилогии, его способности к жанровой детерминации; рассмотреть своеобразие отношений автор-текст, а также феномен становящегося текста как эволюцию элементов поэтики, проблематики и жанра.
Объектом исследования является пространственно-временной континуум художественного произведения.
Предметом исследования служит текст морской трилогии У. Толлинга, функции и роль в нем топо-темпоральной компоненты романной поэтики.
Методы, используемые в работе, являются комплексом взаимообусловленных и дополняющих друг друга методов: метод словленных и дополняющих друг друга методов: метод комплексного анализа, рассматривающий иерархию вариантов хронотопа текста в различных ракурсах: синтагматической и парадигматической плоскостях; уровнях лексическом, грамматическом, стилистическом; уровнях контекста, интертекста, авторского, персонажного дискурса В ходе исследования конкретно текста трилогии использовался метод контекстологического анализа, метод сравнительно-типологического, структурного анализа, дается литературоведческая интерпретация материала. Научная новизна исследования заключается в том, что оно представляет собой первую в отечественном и зарубежном литературоведении попытку детально проанализировать пространственно-временной континуум трех книг морской трилогии У. Голдинга как единое целое, акцентируя внимание на ряде вопросов, которые до настоящего времени не становились объектами специального исследовательского интереса: взаимозависимость хронотопа и жанровой специфики, феномен текста становящегося повествования и его пространственно-временные координаты, своеобразие художественных приемов и функционирование элементов художественного пространства-времени в морском романе и эпистолярной форме повествования, пространство-время интертекста.
Научно-практическая ценность работы определяется возможностью использования теоретических положений, выводов диссертации в вузовской учебной практике: при проведение семинарских и практических занятий по интерпретации и стилистике текста, жанрово-типологическому, интертекстуальному и другим аспектам анализа текста художественного произведения; при чтении общих и специальных лекционных курсов, на семинарских занятиях по теории литературы, истории зарубежной литературы, при разработке учебных пособий, а также для дальнейшего изучения поэтики творчества Уильяма Голдинга.
Апробация работы. Основные положения диссертации были представлены в докладах на межвузовской научных конференциях в РГПУ им. А.И.Герцена (Санкт-Петербург, 2003), на научных конференциях преподавателей аспирантов и соискателей НовГУ по итогам научно-исследовательской работы (Великий Новгород, 2002, 2003), отражены в восьми публикациях:
1. Пространство художественное. История вопроса: генезис и развитие// Сборник тезисов DC научной конференции преподавателей, аспирантов и студентов НовГУ 2002года, с. 35 - 37.
2. Художественное пространство, как место сюжетного действия// Ученые записки института непрерывного педагогического образования, выпуск 4, книга 2, Великий Новгород, 2002, с.222 - 226.
3. Эпистолярный морской роман: генезис и развитие жанра; особенности пространственно-временного континуума/ // Рукопись деп. в ИНИОН РАН 25. 11. 03.,№ 58382. - 10 с.
4. Уровни пространства текста и особенности их функционирования.//Вестник НовГУ.: Гуманитарные науки: история, литературоведение, языкознание. 2003. №25 Вестник НовГУ.: Гуманитарные науки: история, литературоведение, языкознание. 2003. №25 с. 70 - 74.
5. Формы художественного времени в контексте их жанровой отнесенности.// Ученые записки института непрерывного педагогического образования, Великий Новгород, 2003, с. 100-103.
6. Лексическое выражение пространственности текста (на материале трилогии У. Голдинга «На край земли: морское путешествие»)// Ученые записки института непрерывного педагогического образования, Великий Новгород, 2003, с. 97 - 100.
7. Лексическое выражение пространственности текста// Сборник тезисов X научной конференции преподавателей, аспирантов и студентов НовГУ 2003года, с. 37 - 38.
8. Жанровый диалог эпох в литературе XX века (на материале трилогии У. Голдинга «На край земли: морское путешест-вие»)//Сборник тезисов докладов научной конференции «Единство и национальное своеобразие в мировом литературном процессе», вып. №7, Герценовские чтения, СПб., 2003. стр. - 40 - 41.
Цели и задачи исследования обусловили структуру диссертации. Она состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии, общим объемом 212 страниц. Библиография насчитывает 190 наименований работ отечественных и зарубежных авторов.
Во введении обосновывается выбор темы диссертации, дается аргументация актуальности и научной новизны работы, определяются цель и задачи исследования. Приводится краткий обзор критических работ по теории художественного пространства-времени, хронотопа текста, а также по исследованию морской трилогии У. Голдинга «На край земли: Морское путешествие».
В главе первой: «Структура и особенности функционирования категории «хронотоп» в системе поэтики художественного произведения» рассматриваются общие вопросы изучения категории пространство-время обобщаются теоретические положения интересующего нас направления - хронотоп текста и его составляющие и функциональные возможности. Подробно рассматриваются жанрово-типологические отношения хронотопа и художественного целого, текста.
В главе второй: «Принципы организации и функционирования пространственно-временного континуума в трилогии У. Голдинга «на край земли: морское путешествие» проводится анализ художественного пространства-времени текста морской трилогии, рассматривается структура хронотопа романной трилогии, ее иерархия, функциональные аспекты хронотопа текста и связанные с ним особенности жанровых дефиниций повествования, особенности становящегося пространства-времени.
В заключении представлены выводы и результаты исследования, показана перспектива дальнейшего изучения хронотопа текста как основополагающего аспекта в исследовании текста художественного целого.
Пространство художественное. История вопроса: генезис и развитие
Среди прочих аспектов эстетического развития человечества одним из важнейших является углубляющееся на протяжении веков осмысление пространства. Теперь его художественные функции, интересовавшие еще Гомера, трудно перечислить.
Пространство художественное есть специфическая форма пространственных отношений, свойственная создаваемой в произведении художественной реальности.
Понятие художественного пространства первоначально сложилось в философии, причем довольно поздно, только в начале XX века. Тем не ме нее, отдельные аспекты проблематики, связанной с пространством в искусстве, обсуждаются еще со времен античности. И в античности и в средние века термин для «пространства» отсутствовал (Хайдеггер, 1993, с. 428), так как в сознании этих периодов пока не существовало достаточно четкого представления о сущности пространства вообще и его художественного осмысления в частности. «Не было потребности в описании за отсутствием самого представления» (Шпенглер, 1993, с. 338) Античное и средневековое понимание пространства отражено в лексике, применимой на разных этапах для обозначения этой категории. «Topos (locus) - значит место, местность, а также социальное положение. Chora (spatium) - расстояние («между»), дистанция, ранг, также земля, почва...to chenon (= vacuum) совершенно недвусмысленно обозначает полое тело, причем акцент падает на охват. Средневековье, силящееся передать магическое чувство пространства античными словами, пользуется беспомощными выражениями вроде oratos topos («чувственный мир») spatium inane («бесконечное пространство», но также и «широкая плоскость») « (Никитина, 2001, с. 9). Античная вселенная, космос
- набор материального, телесного, зримо ограниченного - единственно возможный тогда способ протяженности. Очевидно, что на данных этапах пространство мыслилось либо чем-то нематериальным, а, следовательно, несуществующим (= недоступным пониманию), либо отождествлялось с предметом материального мира, что одинаково ложно. «Наша потребность
- мыслить за пределами этой оболочки полностью отсутствовала в античном мирочувствовании». (Шпенглер, 1993, с. 340)
Естественно, что проблема художественного пространства, тесно связанного с физическим (пространством) если и могла затрагиваться и обсуждаться в эпохи, мироощущение которых не предполагало пространственного компонента, то лишь в весьма косвенной форме. Как замечает польский исследователь Евгениуш Цаплевич (Czaplejwicz, 1992), художественное пространство (а именно интересующее нас пространство художественного произведения) начало неосознанно формироваться уже в античный период, на базе реального физического пространства-как-формы. Цаплевич имеет в виду примат достаточно разработанной на тот период архитектоники (греч.
- arhitectonike - строительное искусство) над прочими, пока менее четкими художественными формами и вводит понятие «литературной архитектоники». Литературная архитектоника проявлялась в понимании абстрактного по своей сути литературотворчества как строительства реального здания, и, следовательно, реальное пространство-как-форма выступало субститутом условного мира произведения (так, например, известна параллель на уровне пространственного ощущения между гомеровской «Илиадой» и Парфено ном). Основные античные жанры - комедия и трагедия - трактовались в масштабах архитектоники следующим образом: «искусство комедии возводат высокие колонны из слов, мыслей и острот ... тогда как трагедия - созидает столпы реальные. Словом, два величайших жанра античной Греции подводимы к общему знаменателю, то есть архитектуре. В драматическом искусстве архитектура - синоним искусства вообще». (Czaplejwicz,1992, р. 250)
Метод литературной архитектоники был перенят средневековьем среди прочих античных эталонов, и это влияло на пространственный компонент литературы вплоть до XIX столетия:
Как начальный этап - появление определенных архитектурных пространств-форм: храм, дворец, замок, собор, сад; затем архитектурная форма входит в литературу, пытающуюся повторить либо хотя бы описать ее. Так многие работы этого периода носят названия: Temples of Love, Cupid, Friendship, Houses of Fame, Palaces of Honor, Portal of Glory, «The Castle of Indolence» Джеймса Том-сона, знаменитый «Кубла Хан» Колриджа; архитектурная форма может нести жанровый оттенок произведения: появление романов-соборов («The Cathedral in Lausanne», «Norte Dame»), здесь отдельно вычленяется роман готического собора («Божественная комедия» Данте), романов/стихотворений-руин («Meditations Among the Tombs»).
Реальное время в условной темпоральности
Реальное время в условной темпоральности имеет различные качественно-количественные проявления, процент которых детерминируется авторской волей, читательским восприятием и местом произведения. В вертикальном контексте действительное время всегда имеет фоновое звучание, присутствуя в любом произведении и здесь мы выделяем следующие случаи:
Время-дата создания - это «рождение» в литературной временной вертикали; с момента которого произведение навсегда «привязано» к действующему этапу с его эстетико-культурной атрибутикой и поэтико-жанровым исполнением, что позволяет «узнать» реальный период даже на уровне анализа романной поэтики. Художественное «рождение» может быть пролонгированным, тогда произведение интенсивнее «вживается» в подлинное время. К примеру, в 1836 году французские периодические издания «Пресса» и «Век», в целях завоевания читательского интереса, привлекают к сотрудничеству таких мастеров как В.Гюго, А. Дюма, Э. Сю, О. Бальзак, печатая их еще не оконченные романы по мере написания/доработки, то есть, дозировано, по главам. Черты газетной временной традиции (конкретика, четкая времяотнесенность, регулярность издания, претензия на оперативную достоверность) непроизвольно проникали во время условное, усиливая своевременность звучания романной проблематики. В иных случаях, в процессе своего создания, произведение, на пути замысел — реализация, может перекрывать несколько лет/десятилетий действительности, проживая их наравне с предметами объективного мира, автором-творцом, что не дает нам право игнорировать этот период при анализе временного пласта поэтики.
Время-дата создания выполняет также структурирующую функцию в творческой биографии автора, где последовательная хронология работ подменяет привычное цифровое (годовое) исчисление, то есть каждый вновь созданный условный мир будет выступать датирующим субститутом, упорядочивающим действительную хронологию авторского пути.
Время-подлинная история - в терминах Ж.Женетта - внешнее время (Женетт, 1998, П, с. 121). Художественный поток событий может быть «приписан»/«вписан» в реальный период истории; здесь условное измеряется/упорядочивается средствами действительного, реально произошедшего: датами (порой вплоть до указания часов и минут), событиями, исторически конкретными фигурами, социо-культурными взглядами своего периода и т.д., что требует от читателя веры в документальный характер виртуального. Наиболее характерный пример - жанр исторического романа (где скорее не условное содержит моменты действительного, а в документальность реальности помещены вымышленные события), хотя практически любое произведение, где историко-эпохальная отнесенность поддается достаточной идентификации, может являть наличие в своей структуре реального времени-истории.
Иногда реальное историческое время в системе поэтики художественного произведения имеет слишком активную позицию, эта активность дает ему статус хроноперсонажа, который действует и имеет роль наравне с остальными. Так, экзистенциальное «претерпевание» истории есть ни что иное, как поединок человека и времени упрощенный до уровня межперсонажной борьбы. В романе Дж. Фаулза «Женщина французского лейтенанта» викторианская эпоха занимает слишком активную позицию, чем просто период времени, эпоха участвует в жизни героев, диктует их поведение и события романа, которые не могли бы иметь место в любой другой период истории.
Особенности и функции маркирования глав в трилогии
Пространство-текст трилогии структурировано посредством поглавной маркировки. Характер и модификация маркировки находится в прямой зависимости от жанровой модификации повествования.
Прежде всего, отметим графический дизайн пространственного членения текста. Каждая глава начинается с новой страницы, что делает возможным вычленять главы, так как маркировка весьма непоследовательна. Цифры- и буквы-пометы даны в круглых скобках на протяжении всего повествования; маркеры-лексемы либо маркеры-символы (буквы прописью, пометы-подзаголовки, прямая черта, звездочки) не берутся в скобки. Круглые скобки - пространственно лимитируют маркер-анонс, предполагая законченный, цельный характер главы, ее автономность, как структурной единицы. Главы, с маркером, не заключенным в скобки либо выбиваются из общетекстового массива140, либо имеют незаконченный, направленный на дальнейшее продолжение характер141. Маркеры ZETA, ALPHA, BETA, GAMMA также не взяты в скобки, это визуально выделяет их в контексте общего дизайна маркировки, равно подчеркивает их реверс-характер. Реверс-движение к антиподам «разворачивает вспять» логику следования маркеров, последняя буква латинского алфавита ZETA встает перед начальной триптих-цепочкой греческого - ALPHA, BETA, GAMMA. Смешение латинского-греческого выглядит здесь как смешение текстов, культур, эпох, что дополняется аллюзиями и цитатами, отсылая к письменным памятникам на латинском и греческом.
Все пометы к главам, буквенные обозначения выполнены заглавными литерами, анонсируя значимость глав, ими обозначенных. Единственная -Postscriptum в завершении второй книги являет привычное сочетание: начальная заглавная, остальные строчные. На этой стадии трилогия окончательно оформилась в романное повествование. Личная маркировка вытеснена общепринятой романной (далее третья книга имеет совершенно классическую романную структуру), ординарное Postscriptum регистрирует этот окончательный переход к романной форме на уровне структуры текстового пространства-времени.
Представляя трилогию как роман-триптих, рассмотрим эволюцию принципа маркирования глав.
Первый роман начинается как прямой репортаж, частный дневник, стилизованный под образец путевой навигационной прозы кон. 18, нач. 19 столетия. Эта установка предполагает зависимость фиксации событий от календарного хода времени (день=глава)142, становящийся характер текста, изохронию фикции и наррации, грамматическое настоящее время, излишнюю детализацию, описательность за неимением богатой событийности. Принятая было логика упорядочивания текста, сбивается на 6 день повествования, где вместо ожидаемой пометы «6» появляется - (X). Икс - неизвестная величина, любое число, символ-загадка сразу сбивает порядок нумерации143. «Пшпущее» сознание героя «переросло» ординарную логику разметки как следствие недовольства избранным жанром. «Какие однообразные записи - средневековый тривиум да и только!» (Голдинг, 2000, с. 306) Недовольство однообразием ведет к попытке поиска новой манеры изложения, что является сигналом включения работы сознания и деформирует изначально заданный жанр.144 Сознание героя проявляет активность и избирательность, оно подчиняет себе время и членит его не количественно, а событийно, что сказывается на несостоятельности подчинения записей четкой хронологии.145 После маркера (X) идет (12); Голдинговские романы, как правило, насчитывают 12 глав; 12 - апостольское число, эта глава повествует о церковном богослужении на борту корабля.
Дальнейшая маркировка сбивчива и нарочито небрежна, явно полемизируя с предписанной жанром необходимостью датировки записей: «По-моему, сегодня - семнадцатый. Не имеет значения» (Голдинг, 2000, с. 352). Символ (?), предваряющий главу указывает на окончательную потерю календарной хронологии, идущие вслед за ней (23), (27), (30), если и содержат идею последовательности, то сугубо числовой, а не реально датированной.
Далее идут буквенные пометы; Голдинг-Тэлбот использует буквы разных алфавитов - английского, латинского, греческого. Поли-лингвальность маркеров дополняет диалог культур и эпох на страницах трилогии, сочетая различные традиции упорядочивания текста и повествовательные модели вообще - частный дневник, светский роман 18-19 столетия, античные тексты, драматургия. Сами маркеры являют определенную логику.
