Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Фольклор и возникновение сюжетно-повествовательнои поэмы С.18-71
ГЛАВА II. Эволюция сюжетно-повествовательнои поэмы: движение к лирическому эпосу С.72-136
Заключение 137-147
Словарь непереведенных слов и выражении с. 148
Библиография
- Фольклор и возникновение сюжетно-повествовательнои поэмы
- Эволюция сюжетно-повествовательнои поэмы: движение к лирическому эпосу
Введение к работе
Общеизвестно, что фольклор и литература относятся к разным видам искусства. Поэтому, и это естественно, метод изображения действительности и ее словесное выражение в литературе и фольклоре не идентичны. Ученые считают фольклор «особой формой творчества»[29;369]. Литературный метод обобщения бытия «глубочайшим образом отличается от понятия фольклорной традиции» [29;371].
Факторами («дифференцирующими», по словам У.Б. Далгат) [41 ;8], выделяющими фольклор в самостоятельный вид искусства и отделяющими его от литературной традиции, ученые считают: 1) устность бытования всех фольклорных произведений; 2) поливариатность текста; 3) традиционность и канонизировалность поэтических понятий; 4) стереотипность образности художественного языка (тропов и фигур); 5) постоянство сюжетных ситуаций и так называемых общих мест; 6) отсутствие эстетического разнообразия для выражения одной и той же мысли; 7) коллективность, которая приводит к тому, что «личный опыт немедленно вливается в запас коллективного, весь коллективный опыт становится достоянием каждого члена группы» [37;49].
О том, что между фольклором и литературой есть «принципиальные идеологические и эстетические различия», говорят крупнейшие ученые -филологи XX века М.И. Багданова, П.Г. Богатырев, В. М. Жирмунский, И.А. Орбели, В.Я.Пропп, и другие. В.И. Чичеров писал: «Народ создал культуру устной художественной речи, достиг в ней подлинного мастерства, но она в то же время ставит определенные границы, рамки художественной деятельности» [63;74]. И это совершенно верно.
Письменная литература и литературное творчество отличаются от фольклора и коллективного творчества не только методом познания
действительности, но и принципом типизации, творческой индивидуальности автора, а так же неизменяемостью, одновариантностью текста.
Однако, несмотря на наличие оппозиции между фольклором и литературой, между ними, как верно замечает У.Б. Далгат, нет глухой стены, различие «не означает их замкнутости и непроницаемости» [41;9].
Отметив незамкнутость и взаимопроницаемость фольклора и литературы, ученый делает ряд теоретически и методологически важных выводов, которые мы принимаем и которыми мы руководствуемся в нашей работе: «Степень и характер... корреляции (фольклора и литературы - Ф.Б.) в различные периоды историко-литературного развития не одинаковы и определяются многими причинами. К ним, например, относятся: состояние развития художественной культуры народа (в том числе и словесной), время создания письменности и разработанность литературного языка, факторы внутрирегиональных и внерегиональных культурных влияний, т. п.» [41;9].
Особое значение в аспекте нашей работы имеет следующее положение известного У.Б.Далгат: «Между системой фольклора и системой литературы существуют системообразующие отношения, выяснение которых составляет главную суть решения литературно-фольклорной проблемы» [41;9].
Главная проблема, которая решается нами на материале новописьменной абазинской литературы — это проблема системообразующих отношений между фольклором и литературой. В её решении мы следуем за выводами У.Б. Далгат.
Как и во всех новописьменных, в абазинской литературе фольклорно-литературные взаимосвязи выступают на первых этапах развития письменной словесности в чистом, «неснятом» виде, а на последующих - в диалектически сложных проявлениях. На первом этапе развития литературы мы чаще всего имеем дело с прямым воздействием фольклорных традиций на литературную; на втором - на передний план выдвигается индивидуально-авторское начало, и оно проявляется во всех компонентах произведения - в
сюжетостроении, в обрисовке образов, в формировании авторского стиля, в выборе изобразительных и выразительных средств и т. д.
Указанные тенденции особенно наглядно материализуются в таком эпическом жанре литературы, как сюжетно-повествовательная поэма. Поэтому она и стала объектом нашего исследования.
В абазинской литературе формирование жанровой системы поэзии начинается с 30-х годов XX столетия. Тогда появились сюжетное стихотворение, первые, достаточно редкие, образцы лирики, басни. Наиболее интенсивно развивалась в те годы сюжетно-повествовательная поэма. Все жанры поэзии, известные старописьменным европейским литературам, сложились к 60 - 70-м годам XX века. В этот период развились и достигли идейно-эстетической зрелости лирическое стихотворение, сонет, повесть в стихах, лиро-эпическая и лирическая поэма. Наряду с ними активно функционируют и сложившиеся в предвоенные годы сюжетное стихотворение, басня, эпическая поэма. Они, естественно, эволюционировали, обогатив свое содержание и поэтику.
При своем зарождении и в первые годы своего развития литература, не имевшая других художественных традиций, кроме устных, естественно опиралась на фольклор. Можно с большой долей уверенности утверждать, что устное народное творчество (особенно его эпические жанры) оказало решающее влияние на литературу. Это становится особенно наглядным, когда обращаешься к проблемам генезиса и эволюции поэмы, в частности, к такой ее разновидности как сюжетно-повествовательная поэма. В фольклоре абазин, как и всех абхазо-адыгских народов, мощное развитие получили именно эпические жанры, которые и стали почвой, на которой взросли первые письменные произведения поэзии и прозы. В свете сказанного исследование генезиса и эволюции эпической поэмы в новописьменных литературах, как нам представляется, имеет общетеоретическое и практическое значение. Исследование путей становления поэтического
литературного эпоса, выявление особенностей нового жанрового образования в новописьменных литературах, подчеркнем еще раз, -проблема не только историко-литературная, но и теоретико-методологическая. Это тем более важно, что поэма в абазинской литературе, как, впрочем, и во всех абхазо-адыгских, и сегодня остаётся одним из наиболее развитых и художественно зрелых жанров.
Современный исследователь, делающий выводы на материале поэмы в русской литературе, думаем, прав, когда настаивает: «Поэма по праву может быть названа прародительницей современных литературных жанров, началом начал письменного художественного слова. Иногда поэму в ее вершинных достижениях называют эпосом, подобно тому, как за большим, обычно многотомным романом, обращенным к судьбам человеческим, судьбам народным, закрепилось жанровое определение «эпопея». Однако следует иметь в виду, что поэма - жанр литературы, а эпос или эпопея в их изначальном значении представляли собой результат коллективного, дописьменногэ творчества» [61;3]. Последнее замечание имеет для нас важное методологическое значение, потому что прародительницей абазинской литературной поэмы явились народный героический эпос, исторические и историко-героические песни, волшебная сказка. История поэтической эпики в абазинской литературе начинается с поэмы, в основе сюжета которой лежит фольклорный прототип. Из этого вытекает одно основополагаюшее положение: научное изучение вопросов возникновения, становления и развития жанра поэмы в новописьменной литературе бесперспективно в отрыве от художественных традиций, сложившихся в эпических жанрах традиционного фольклора. Эстетика устного поэтического творчества, его поэтика стали твердым фундаментом, на котором возвелось многоэтажное здание индивидуальной письменной поэмы. Ведь в эпических жанрах традиционного фольклора, как и в современной литературной поэме, рассказывается (конечно, в формах, органичных для устного творчества) о
судьбах человеческих, о судьбах народных, об историческом и нравственном бытие индивида и этноса.
Как и всякое художественное явление, поэма в абазинской литературе развивается, видоизменяется, эволюционирует и в тематике, и в содержании, и в поэтике. Изменения вызваны содержанием и духовными запросами эпохи, творческой индивидуальностью поэта, уровнем зрелости литературы, способной творчески «ассимилировать» в новых эстетических реалиях многовековые национальные художественные традиции, опыт развитых письменных культур, философские и нравственные представления времени, ранее накопленные родной литературой навыки. Какие бы метаморфозы ни претерпевала письменная поэма, она в своей поэтике удерживает родовые признаки эпоса. Без этого поэма потеряла бы жанровую определенность. Ведь еще Гегель в «Лекциях по эстетике», опираясь на эпические образцы, утверждал, что содержание поэмы - это «национальная жизнь в рамках всеобщего мира» [36;236]. Из этого вытекает, что содержанием поэмы может быть только исторически масштабное событие или масштабная мысль, способные выразить их эпическую суть.
Выводы великого философа дополнены и уточнены последующими учеными, но его идеи сохраняют живое теоретическое значение. Так, В.Белинский в известной статье «Разделение поэзии на роды и виды», дополняя Гегеля, подчеркивал, что вторым важнейшим составляющим поэмы выступает субъективное начало, в котором выражено отношение автора к изображаемым событиям и рисуемым образам.
Родовым признаком современной поэмы, на наш взгляд, следует считать дух эпохи, дух нации, интеллектуальную и эмоциональную субстанцию человека-индивидуума.
С.А. Коваленко в работе «Поэма как жанр литературы» замечает: «На протяжении всей истории письменности поэма... сохраняет два ... содержательных структурных центра. Судьба нации, судьба народа, а в наши
дни - человечества, и творческая личность, сопрягающая историческую реальность с полетом фантазии. Поэт и мир - таковы равновеликие константы современного эпоса» [61;5].
Авторское начало в современной поэме имеет корни в национальных художественных традициях: в фольклоре от жанра к жанру возрастает роль сказителя-повествователя, который обретает статус комментатора, судьи событий и персонажей. К этому следует добавить ещё и то, что в фольклоре абхазо-адыгских народов, в том числе, конечно, и абазин, заметное место, пусть и не такое большое, занимают лирические жанры. Они, разумеется, оказали заметное влияние на формирующуюся жанровую систему литературы.
Типология формирования стихотворной эпики в абхазо-адыгских литературах в общих чертах укладывается в следующую схему: а) эпическая (сюжетно-повествовательная) поэма, в основе которой - конкретный фольклорный сюжет или мотивы устного народного творчества; б) лиро-эпическая поэма, содержанием которой становится самый разнообразный материал - исторический и современный и в которой автор - один из полноправных персонажей; в) лирическая поэма, в которой единственное действующее лицо - сам автор.
Следует отметить, что жанровые разновидности поэмы бесконечно разнообразны (отсюда - терминологическая пестрота их определений), ибо связаны они с духовным и эстетическим опытом поэта, с его творческой индивидуальностью, с его миропониманием, с ценностями, которые он утверждает или отвергает, и со многими другими, нередко привходящими, причинами.
Вопреки распространенному мнению о том, что жанровая система новописьменных литератур предстает перед нами в завершенном виде уже на первом этапе развития, становление жанров шло медленно и с немалыми издержками, заняло довольно длительное время. В абхазо-адыгских
литературах формирование эстетически зрелой жанровой структуры завершилось к 60-м годам XX века. Путь от сказителя до писателя, от передачи эмоционального состояния героя до психологического анализа его действий, поступков, мыслей, персонажа, обстоятельств, среды - путь далекий и тернистый.
Идейный, художественный, нравственный авторитет фольклора, особенно его эпических жанров, оказал и оказывает до сих пор сильное влияние на эстетическую природу поэзии и прозы, на их национальную «маркированность».
Д.С. Лихачев в одной из своих работ справедливо замечал: «Фольклор не только «породил» литературу, сделал возможным самое ее появление, но и помогал литературе во все последующее время» [77;31]. Абхазский литературовед В. Агрба, как бы развивая мысль академика, пишет: «Фольклор двигает молодую литературу вперед, формируя ее вкусы, идеи и национальные черты. Эта закономерность особенно характерна для тех литератур, начало которых относится к концу XIX и началу XX века... Это естественно» [3;54]. Почему естественно, объясняет известный фольклорист Л. Емельянов: «Если проследить процесс развития национального художественного сознания, в единстве его «литературных» и «фольклорных» проявлений, то не трудно заметить, что жизнь, объект и искусство, стали источником художественного восприятия гораздо раньше в фольклоре, чем в литературе» [51;33].
Исследователи фольклора и литературы абазин, абхазов, адыгейцев, кабардинцев и черкесов, к работам которых мы будем обращаться и выводы которых внимательно учитывать в нашей работе, пришли к единодушному мнению, что на первом этапе развития письменной словесности объектом искусства поэтов и прозаиков стал фольклор.
Взаимоотношения фольклора и письменной литературы всегда диалектические. Они изменчивы и противоречивы, но, как справедливо
замечено, «меняются эпохи, меняются стили и всякий раз меняются лишь формы отношения каждого нового стиля к фольклору, сама же связь с фольклором не уничтожается» [50; ПО]. Опыт развития абазинской литературы говорит в пользу наблюдения ученого. Чтобы еще раз подчеркнуть это, повторимся: в период зарождения и первого этапа развития литературы, связь между фольклорными традициями и письменной литературой в известной степени стихийная; фольклор выполняет, условно говоря, роль учителя молодой художественной письменной словесности. Однако письменная литература не всегда покорно следовала за «учителем», хотя она ещё малоопытна, чтобы жить по собственным законам.
Время идет, и литература медленно, но верно мужает. Она становится эстетически самостоятельнее. Тогда она переосмысливает свои отношения с фольклором. Если попытаться выразить их одним словом, то они, отношения эти, обретают более творческий характер. Литература уже не удовлетворяется, как на первом этапе, переложением фольклорных памятников, а осознанно адаптирует образы, сюжеты, мотивы, образность, стилистику устного народного творчества (в авторском художественном мышлении, в индивидуальном идейно-эстетическом мире). Начинает рождаться творческая индивидуальность.
Когда письменная литература достигает зрелости, ее отношения с фольклором становятся разнообразными - от оппозиции к почве, взрастившей ее, до растворения идейно-образной фольклорной субстанции в художественном мире автора. Иногда «растворение» бывает столь творчески глубоким, что затруднительно выделить фольклорные «элементы» в письменном индивидуальном творении, как растворенную в воде соль. Но изощренный художественный вкус, как и соль в воде, ощущает присутствие духа фольклора.
Во второй половине 30-х годов, М. Талпа, один из первых в XX веке публикаторов, переводчиков, исследователей кабардинского фольклора,
отмечал, что «одно из самых характерных свойств кабардинского фольклорного стиля - его эмоциональная насыщенность, как бы постоянное участие рассказчика в действии, стремление вызвать активную реакцию слушателя» [111;13]. Замечание М. Талпа полностью может быть адресовано фольклору всех абхазо-адыгских народов.
И эмоциональная насыщенность, и участие рассказчика в действии, и стремление вызвать реакцию слушателя найдут себе место в письменной литературе, включая и поэму, в частности, такую ее жанровую разновидность, как лиро-эпическая поэма.
Нет нужды лишний раз напоминать, что художественные накопления фольклора должны использоваться письменной литературой органично, диалектически. Говорим об этом только потому, что выполненная нами работа, быть может, окажет определенную практическую помощь художникам слова в творческом отношении к фольклорному наследию. Еще одно немаловажное обстоятельство заставляет повторять общеизвестную истину. Абазины, как и все народы мира, наследуют богатый и разнообразный фольклор, который обладает неисчерпаемым идейно-художественным потенциалом. Однако фольклор еще не используется так, как он того заслуживает. Причина, видимо, в том, что потенциал этот не до конца понят, хотя, на первый взгляд кажется, что произведения абазинских писателей нередко «перегружены» фольклором, что уровень фольклоризма очень высок.
Тем не менее, фольклор недостаточно творчески «мобилизован» в передаче мировоззрения и миропонимания, в «манере понимать вещи», как говорил еще В.Г. Белинский, данным, конкретным этносом, в оформлении национального художественного мышления в неповторимой словесно-образной форме.
Поэма в абазинской литературе, как и в других близкородственных, шла к эстетической зрелости, преодолевая немалые, исторически
объяснимые, трудности. В поступательном движении национальной литературы неоценима роль русской литературы - классической и современной. Творчески усвоенный идейно-эстетический опыт русской литературы стал одним из мощных стимуляторов, наряду с национальными традициями изображения жизни и человека в их неоднозначных, нередко драматических отношениях.
Адаптация иноязычного художественного опыта в стихии национальной образности, вопреки устоявшемуся стереотипу, шла трудно, мучительно тяжело.
В современной абазинской литературе представлены следующие разновидности жанра поэмы:
1. Сюжетно - повествовательная (эпическая) поэма, в основе которой
конкретный фольклорный источник или мотивы устного народного
творчества, и в которой действительность и образы персонажей
изображаются по - преимуществу объективно- эпическими средствами;
2. Стихотворная поэма - драма с четко выверенным сюжетом и
завершенной композицией;
Лирическая, или монологическая, поэма, главное действующее лицо которой - лирическое «я»;
Поэма, композиция которой организуется из отдельных лирических фрагментов, объединенных авторской идеей и личностью поэта -повествователя;
Поэма, которая в своей композиции синтезирует стихи и прозу;
6. «Маленькая поэма», имеющая эпическое содержание.
Предлагаемая работа посвящена исследованию комплекса проблем,
связанных с возникновением, становлением и развитием сюжетно-повествовательной поэмы в абазинской литературе.
Выбор темы продиктован следующими причинами. Во - первых, сюжетно-повествовательная поэма в абазинской литературе выросла прямо и
непосредственно из фольклора. Она сохраняет интимную близость с устным народным творчеством, которое стало ее почвой и арсеналом. Первые образцы сюжетно - повествовательной поэмы — это своеобразный контрпункт в научном осмыслении особенностей генезиса и эволюции письменной поэмы. Без уяснения этого вопроса, как полагает автор данной работы, невозможно решить вопрос о типах художественного мышления, сложившихся в национальной литературе, в национальном образном мире. Несмотря на очевидную научную значимость проблемы, до сих пор нет в национальном литературоведении комплексной монографической работы, детально изучающей поэтический жанр, который, как никакой другой, связан с национальными эпическими традициями.
Таким образом, объектом исследования является жанр поэмы в абазинской поэзии, предметом - генезис и эволюция сюжетно-повествовательной поэмы.
Автор предлагаемой работы исходит из того, что изучение основных закономерностей становления жанра поэмы в абазинской литературе имеет живое теоретическое значение, ибо стихотворная эпика в указанной словесности обнаруживает типологическую близость с родственными литературами Северо-Западного Кавказа. Последнее, в свою очередь, надеемся, в какой-то степени дополнит и уточнит общую теорию жанрообразования в новописьменных литературах. Сказанным определяется актуальность темы данного диссертационного исследования.
До сих пор в абазинском литературоведении не было специального исследования, посвященного проблемам сюжетно-повествовательной поэмы, хотя вопросы жанрообразования, в том числе и в поэзии, не были обойдены. В работах, посвященных вопросам становления и развития абазинской письменной литературы, формирования её жанровой системы, роли фольклора в этом процессе, ставились и вопросы генезиса и эволюции поэмы. Однако в них, в соответствии с общим замыслом авторов и
характером исследования, проблемы формирования видов стихотворной эпики рассматриваются в общетеоретическом плане. Подобного же характера и диссертационная работа Л.Н.Алакаевой «Жанр поэмы в абазинской литературе». Автор указанного исследования, как это видно и по его названию, опираясь на наиболее характерные и художественно зрелые образцы письменной поэмы в абазинской литературе, ставит и решает преимущественно общие теоретико-методологические проблемы, связанные с типологией формирования жанровой системы поэзии в новописьменных литературах. При этом Л.Н.Алакаева указывает, что детальное исследование каждого вида поэмы в абазинской литературе - неотложная задача абазинского литературоведения. В нашей работе впервые предпринята попытка прояснить идейно - тематические, жанровые и эстетические особенности стихотворной эпики в абазинской литературе, проследить эволюцию сюжетно-повествовательной поэмы, привлекая к анализу не отдельные, наиболее выигрышные произведения, а весь имеющийся в наличии материал. Более половины анализируемых в работе поэм впервые вводится в научный обиход. По нашему мнению, указанные моменты и определяют научную новизну диссертационного исследования.
В исследовании конкретного материала национальной литературы диссертант, естественно, опирался на достижения отечественной филологической науки в области фольклористики и литературоведения. В центре внимания диссертанта преимущественно научные труды, в которых ставятся и решаются вопросы жанрообразования, динамики фольклорно-литературных взаимосвязей и взаимоотношений, становления творческой индивидуальности писателя и т. д. В своей работе диссертант старался также внимательно учесть выводы и заключения ученых филологов, специально изучавших указанные вопросы на материале младописьменных литератур и фольклорного наследия народов, в частности, В.Агрба, А.Алиева, Л.Алакаевой, Х.Бакова, Л.Бекизовой, А.Гутова, А.Гадагатля, У.Далгат,
Н.Джусойты, М.Кунижева, Р.Мамия, З.Налоева, У.Панеша, Ш.Салакая, М.Сокурова, А.Схаляхо, З.Толгурова, В.Тугова, Ю.Тхагазитова, А.Хакуашева, В.Цвинария, К.Шаззо, Т.Эфендиевой, и др. Указанные работы составили методологическую и теоретическую базу диссертационного исследования.
Цель исследования. Целью диссертационной работы является исследование процесса становления и эволюции сюжетно-повествовательной поэмы в абазинской литературе.
Задачи исследования. Положив в основу указанную методологическую и теоретическую базу и последовательно придерживаясь принципа историзма, автор диссертационного труда ставит перед собой следующие задачи:
- исследовать генезис сюжетно-повествовательной поэмы в абазинской литературе;
- проследить эволюцию сюжетно-повествовательной поэмы, обращая особое внимание на смену типов художественного мышления поэтов;
обосновать закономерность эволюции жанра от сюжетно-повествовательной поэмы к лиро-эпической. Положения, выносимые на защиту:
сюжетно-повествовательная поэма со всеми ее признаками давно сложилась в абазинской литературе и сегодня занимает в ней ведущие позиции; причиной тому стало мощное влияние на нее опыта народа в его художественно-поэтическом мировидении; авторы поэм обрели умение и опыт в построении сложного повествовательного сюжета, создании многоплановой композиции, подчиняющейся логике событий и характеров; большие событийные массивы национальной истории осваивает
сюжетно-повествовательная поэма в динамическом движении рассказа и компоновке фактов, имен, идей;
сюжетно-повествовательная поэма в абазинской литературе создала стройную систему характеров действующих лиц, сумела при этом психологически глубоко раскрыть их в историческом, нравственном осмыслении и в контексте достижений больших литератур;
национальная сюжетно-повествовательная поэма выработала свой арсенал художественно-изобразительных и выразительных средств, с помощью которых она может проанализировать сущностные стороны национальной и социальной психологии человека, смотивировать достаточно полно и разнообразно причины и природу его поведения;
сюжетно-повествовательная поэма значительно повлияла на всю
абазинскую поэзию, в особенности на произведения этого жанра,
но другой разновидности; будучи пограничным с прозой
жанровым проявлением, сюжетно-повествовательная поэма
воздействовала и по сей день воздействует на повесть, рассказ, на
исторический роман;
По мысли диссертанта, выполненная диссертационная работа не
лишена теоретической значимости. Она заключается в том, что выводы и
заключения диссертанта, если они верны, могут быть использованы в теории
жанрообразования, в выяснении типов художественного мышления на
разных исторических этапах развития культуры этноса.
Практическая значимость работы заключается в том, что она может быть использована в построении объективной истории национальной письменной литературы, в школьной и вузовской практике. Наши предварительные замечания были подтверждены при апробации работы в докладах и сообщениях, сделанных на научных конференциях Карачаево-
Черкесского государственного педагогического университета, в опубликованных статьях и тезисах, при обсуждении работы по главам и в целом на объединенном заседании кафедр литературы, черкесской и абазинской филологии КЧГПУ.
Посколі ку фольклор и литература абазин, по своим идейно-эстетическим достоинствам не уступающие устной и письменной словесности других народов, недостаточно известны даже специалистам, диссертант вынужден широко демонстрировать привлекаемый к анализу материал. Обильная цитация материала продиктована и концепцией диссертанта: выводы и заключения должны вытекать из самого материала, а не быть априори сформулированными.
Структура. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии.
Фольклор и возникновение сюжетно-повествовательнои поэмы
В абазинской литературе, как, впрочем, и во всех новописьменных, жанры поэзии, драматургии и малых форм прозы возникли синхронно. Несколько позже сформировались средние и крупные прозаические жанры -повесть и роман, а из поэтических - сонет, лиро-эпическая и лирическая поэма. Исключения из этого правила очень редки и объясняются, с одной стороны, личной одарённостью автора, а с другой - особенностями национального фольклора, в котором, как единодушно отмечают все исследователи, преимущественное развитие получили эпические жанры. Могут быть и другие причины: наличие у того или иного автора опыта творчества на другом языке, знание и усвоение иноязычной литературной традиции и т.д. Однако основная линия генезиса литературного процесса прослеживается достаточно четко: на начальном этапе развития письменной словесности ведущими жанрами становятся сюжетно-повествовательное стихотворение, очерк, рассказ, драма. Такое явление имеет глубокие национальные и общественно-политические корни. В первые годы Советской власти «социальный заказ» властно требовал создания художественных произведений на «злобу дня». Они должны были утверждать идеи и идеалы социализма, пропагандировать «социалистическую новь», доказывать её преимущество перед всеми другими социально-общественными формациями (как правило, перед «бесчеловечным» капитализмом) и т.д. Социально-политическая установка диктовала необходимость эстетического обеспечения. Поэтому в 20-х и 30-х годах во всех молодых национальных литературах, в том числе и в абазинской, появляется значительное количество стихотворений, очерков, рассказов, поэм, драм, главный пафос которых - прославление социализма и его конкретные «достижения» в политической, общественной, художественной и культурной жизни. Они, как это можно было ожидать, за редкими единичными случаями, оказались эстетически мало состоятельными или вовсе несостоятельными. Ситуация, кажущаяся парадоксальной, была неизбежной, заранее «запланированной», ибо резкий разрыв с многовековой художественной традицией, зачастую и сознательный отказ от неё, явственный в подобных произведениях, не мог привести к позитивным художественным результатам. Напротив, он, этот разрыв, «спровоцировал» неизбежный эстетический провал и породил известный драматизм ситуации, вызванной искусственным прерыванием естественного развития художественного мышления этноса. Отсюда становится понятным, почему в начальный период развития абазинской литературы, как, кстати, и всех близкородственных -абхазской, адыгейской, кабардинской и черкесской, - поэтические произведения, печатавшиеся на страницах периодической печати, школьных учебных пособий, редких авторских сборников, не отмечены не только эстетической самостоятельностью, но и формальной профессиональной изощрённостью. Многие и многие поэтические произведения, если не подавляющее большинство, имели отношение к поэзии лишь формально: текст строфически разбивался (как правило, на четверостишия), рифма едва просматривалась; стихи были ритмически слабо организованы, отличались бедностью выразительных и изобразительных средств, нейтральным словарем. Отсюда - риторичность, декларативность, статичность почти всей довоенной национальной поэзии. О глубине и содержательности подобных стихов не приходится говорить: в них излагались политические лозунги; они демонстрировали приметы наступившей «новой жизни». Композиционно стихотворения строились по одной схеме: раньше, при царе, все было плохо, теперь, при социализме, все стало хорошо. О диалектических противоречиях жизни, вытекающих из негативных и позитивных начал, и речи не было. Самым популярным заголовком стихотворений было «Раньше и теперь». Указанные тенденции развития поэзии в первые десятилетия отмечаются всеми исследователями новописьменных литератур, в том числе критиками и литературоведами Северного Кавказа, в частности, специалистами в области абхазо-адыгских литератур.
Историческая справедливость требует признания того факта, что пионеры новописьменных литератур были честны перед собой и перед временем: почти все они искренне верили в идеи коммунистической партии, в меру своего таланта способствовали укреплению философии и практики социализма. Ь этом нет их вины. Это их беда. С высоты сегодняшнего дня некорректно, скажем резче, неэтично судить тех, кто делал первые шаги в художественной письменной литературе и честно заблуждался. Надо иметь в виду и то, что корни слабостей первых художественных произведений не только в социологизации искусства художественного слова, но, как уже отмечено, в вынужденном или неосознанном разрыве с национальной художественной традицией.
О том, что главная причина художественных неудач во многих первых опытах новописьменных литератур кроется в отказе от национальных художественных традиций, в попытках «перепрыгнуть» через естественные этапы эстетического развития и с ходу войти в систему старописьменных литератур убеждает и тот непреложный факт, что наиболее зрелые художественные произведения создавались только тогда, когда авторы диалектически развивали идейные и эстетические накопления устной поэзии. Другими словами, наиболее совершенные литературные произведения - это те, которые были написаны на сюжеты и мотивы фольклора, в которых, творчески обогащаясь, адаптировались макро- и микроэлементы искусства фольклорного обобщения действительности, создания образов, использования изобразительных средств, лексики и стилистики устного народного творчества.
Закономерность, прослеживающаяся во всех национальных новописьменных литературах, - талантливые художественные произведения, как в поэзии, так и в прозе, создали те авторы, которые лучше других знали (не механически, а творчески) богатейшие художественные богатства, накопленные в устном народном творчестве, и всем существом своего таланта и эстетической проницательности осознали, прочувствовали, что действительные художественные произведения могут быть созданы на почве творческого развития национальных художественно-эстетических традиций, обогащенных, без видимого насилия, иноязычным художественным опытом, духом и содержанием эпохи, ее идейно-художественными потребностями, ее философией, моралью, этикой. Примечательно, что наибольшие эстетические достижения обнаруживаются в поэме, которая сразу же становится одним из ведущих жанров литературы (и остается таковым и посейчас). Это закономерно. Как отмечают все исследователи абхазо-адыгских литератур, в фольклоре этих народов, как уже упомянуто, мощное развитие получили эпические жанры, в том числе и поэтические. Они-то и обеспечили жизненность письменной поэмы.
До начала Великой Отечественной войны в абазинской литературе увидели свет поэмы: Т.З.Табулова «Старик-мудрец» (1940 г.), «Сосруко и Сотраш» (1941 г.), «Сосруко и Сосранпа» (1941 г.), М.Малхозова «Рождение счастья» (1940 г.), в адыгейской -И.Цея «Заячья тризна», А.Хаткова «Кот-Хаджи», М.Паранука «Бей, моя палка», в кабардинской - А.Шогенцукова «Мадина», «Зимняя ночь» и др.
Эволюция сюжетно-повествовательнои поэмы: движение к лирическому эпосу
В довоенные годы в абазинской литературе появилась лишь одна поэма, сюжет которой строился на материале реальной действительности. Это - поэма М.Малхозова «Рождение счастья» (1940).
В аспекте формирования жанра поэмы в новописьменной литературе произведение М.Малхозова поучительно. Дело в том, что на начальных этапах развития новописьменных литератур поэма, как мы пытались показать в нашей работе, достигла наиболее серьезных эстетических успехов, когда она вырастала из фольклора, продолжая и обогащая национальные художественные традиции, сформировавшиеся в устном народном творчестве. Историческая действительность, реальная жизнь трудно воплощались в литературе. Это, видимо, - общая закономерность, действующая во всех новописьменных литературах. Материал литератур абхазо-адыгских народов подтверждает, кажется, наше наблюдение: и в абазинской, и в абхазской, и в адыгейской, и в кабардинской, и в черкесской словесностях вплоть до 60-х годов XX века наиболее художественно совершенные поэмы - это те, которые «стартовали» на фольклорном идейно-эстетическом «плацдарме». Безусловно, как и во всяком правиле, здесь есть исключения. В те же годы писались и печатались зрелые поэмы, правда, их было немного, осмысливающие реальное бытие. Однако, исключения не опровергают, а подтверждают общее правило: творческие удачи на темы самой жизни исключительно редки. Поэмы, ориентированные на разработку исторической, а не фольклорной действительности, как правило, не обладают сколько-нибудь заметными художественными достоинствами. Наше наблюдение подтверждает и «Рождение счастья» М.Малхозова. В основе сюжета поэмы - «социалистическая новь». Персонажи - реальные люди, о трудовых свершениях которых широко писали местные газеты. Композиция поэмы строится по ставшему традиционным принципу: в ней идет резкое противопоставление прошлого и настоящего. Прошлое, в строгом соответствии с концепцией марксистской исторической науки, рисуется в сугубо темных красках - трудовой народ нещадно эксплуатировался, его участью было невежество, голод; социальные верхи паразитировали на труде бедняков, они были жестокими тиранами и т.д. Поэма должна была доказать тезис: «Старая Россия - тюрьма народов». Настоящая жизнь наступила с победой социализма: народ свободен, радостен, зажил «зажиточной жизнью» (словосочетание «зажиточная жизнь» победно шествовало по страницам периодической печати и художественной литературы тех лет).
Такая композиция типологически общее не только для эпической поэзии 20-40-х годов XX в., но и для всех жанров младописьменой литературы - сюжетного стихотворения, рассказа, повести, драмы, романа. О реалистическом исследовании жизни в подобных произведениях не приходится говорить. Как стихотворная агитка они призваны были иллюстрировать идеологические предписания правящей партии. Неизбежное следствие этого - публицистическая, значительно обезличенная лексика. Поэт М.Малхозов в своей поэме так изображает жизнь соотечественников при социализме: Недра земли мы подчинили себе, Богатство полей мы подчинили себе. Мы побеждаем моря и горы — Все их богатства ставим на службу себе. Земля наша очень богата Золотом, металлом, углем. Все эти богатства мы разведали. Все это рождается с нашим счастьем. С бескрайних полей наших Мы собираем богатый урожай. Землю обрабатываем не довоенным способом. На полях наших — комбайны, трактора. Среди нас немало знатных, Умных, умелых хлеборобов: Кушхова, Айчепшева, Сухинов, Мостовая, Черкесов, Сонов [80]. Как это очевидно, приведенный текст имеет весьма отдаленное отношение к поэзии (или вовсе не имеет): он почти ничем не отличается от обычной для того времени газетной публицистической статьи. Это впечатление усиливается тем, что упомянутые Кушхова, Айчепшева, Сухинов, Мостовая, Черкесов, Сонов - реальные люди, передовики сельскохозяйственного производства, об их трудовом вкладе в строительство счастливой социалистической жизни много и подробно писали все местные газеты. Поэма молодого автора, как и подавляющее большинство произведений поэзии и прозы на темы современной жизни, примитивна, декларативна, публицистична, абсолютно лишена индивидуальной художественности.
«Рождение счастья» поучительна и в теоретическом плане: она наглядно показывает, какими путями шло становление литературной поэмы в новописьменной литературе (а шло оно чрезвычайно трудными путями). Лексика поэмы М.Малхозова современная литературно-публицистическая, факты и персонажи - реальные, но мышление поэта - сплошь фольклорное. Складывается, на первый взгляд, парадоксальная эстетическая ситуация -материал современности осмысливается в привычных традициях поэтики фольклора. Тут и открытая публицистичность, характерная для эпических жанров фольклора, и высокая (фольклорная) степень обобщенности событий и персонажей, и очевидная лексическая обезличенность, и идеализация положительных героев, и многое другое. Другими словами, фольклорная эстетика господствует во всем пафосе произведения, несмотря на современную тему и лексику. Иначе говоря, изобразительный «инструментарий» внешне современный, а способ обобщения действительности - по сути фольклорный. Содержание, таким образом вступает в неизбежное противоречие с формой, что, естественно, не могло дать положительных эстетических результатов. То, что органично для фольклора, оказалось неорганичным для письменной реалистической литературы, на которую претендует и поэма молодого национального автора. Резкий разрыв, (если не сказать оппозиция) с многовековым опытом художественного освоения бытия и человека не привел (и не мог привести) к формированию новой дееспособной эстетики. Корни многих художественных поражений в этом разрыве. Только диалектический синтез фольклорных и литературных реалистических традиций, их взаимодействие и на этой основе выработка качественно новых эстетических принципов способна дать плодотворные идейно-художественные результаты. Опыт абазинской литературы, как, впрочем, и других новописьменных, как нам представляется, с достаточной убедительностью подтверждает наш вывод.
