Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Просвещение и школа у адыгов от присоединения их к России до середины XIX века 14
1.1. Добровольное присоединение адыгов к России, их тяготение к русской культуре 14
1.2. Усиливающееся влияние ислама на адыгов и его пагубные последствия для их просвещения 21
1.3. Народный опыт воспитания и обучения подрастающих поколений у адыгов 26
1.4. Влияние России на развитие культуры и просвещения адыгов во второй половине XVIII - первой половине XIX веков 35
1.5. Деятельность духовных школ - мектебеи медресе среди адыгов в рассматриваемый период 48
ГЛАВА 2. Просветительская и научно-педагогическая деятельность Ш.Б. Ногмова 59
2.1. Общая характеристика просветительско-педагогической мысли рассматриваемого периода и ее особенности 59
2.2. Жизнь и деятельность выдающегося просветителя адыгского народа Ш.Б. Ногмова (1801-1844 гг-) 64
2.3. Ш.Б. Ногмов - выразитель идеи дружбы между горцами и Россией 74
2.4. Отражение педагогических идей и опыта народного воспитания в научных трудах Ш.Б. Ногмова 80
2.5. Критика Ш.Б. Ногмовым патриархального уклада жизни, варварских обычаев и традиции адыгов, препятствующих их прогрессивному развитию 89
ГЛАВА 3. Видные общественные деятели - просветители Кабарды второй половины XVIII - первой половины XIX столетий 97
3.1. Жабаги Казаноко (1784-1850 гг.) 97
3.2. Измаил Атажукин (17507-1811гг.) 105
3.3. Отражение просветительско-педагогических идей в трудах Султана Хан-Гирея г. 111
3.4. СултанКазы-Гирей( 1808-1863-гг.).. 135
3.5. Дмитрий Кодзоков (1818-1893 гг.) 142
ЗАКЛЮЧЕНИЕ , 149
БИБЛИОГРАФИЯ 154
- Добровольное присоединение адыгов к России, их тяготение к русской культуре
- Общая характеристика просветительско-педагогической мысли рассматриваемого периода и ее особенности
- Жабаги Казаноко (1784-1850 гг.)
Введение к работе
Сегодня, когда мы стоим на пороге третьего тысячелетия, правдивое и всестороннее освещение историко-педагогических процессов, происходивших в России и на Северном Кавказе в прошлом, выявление педагогического наследия культурных деятелей северокавказских народов в эти процессы, является важной задачей исследователей, источником педагогических знаний студентов, аспирантов и преподавателей педагогических вузов.
Актуальность настоящего исследования обусловлена неразработанностью проблемы, необходимостью научного подхода к ее изучению, отсутствием монографий о педагогических взглядах первых адыгских просветителей конца XVIII - первой половины XIX столетия.
В небытие ушли тысячи поколений, появились и исчезли цивилизации, но оставались и крепли в памяти людей общечеловеческие ценности, культура, просвещение, сострадание, честность и трудолюбие. Истоки злободневных проблем уходят в глубь истории, поэтому избранная автором проблема особенно актуальна, ведь знание прошлого - необходимое условие для формирования демократического сознания людей, возрождения прогрессивных традиций и обычаев народов России и Кавказа. Иными словами, как отмечает В.Х. Кажаров, и к мнению которого мы присоединяемся, «дорога к свободе лежит также и через формирование адекватного исторического сознания, а для этого существует главная его предпосылка: необычайно возросший интерес самого народа к своей истории» [25, с. 4]. В условиях, когда межнациональные отношения особенно обострились, данная проблема, на наш взгляд, еще более актуализируется. О ней важно вспомнить еще и потому, что школа и просветительская деятельность лучших представителей народа и прогрессивной интеллигенции всегда способствовала установлению мира и согласия между народами.
Модели просвещения горских народов, появившиеся на Кавказе после добровольного вхождения их в состав России, не копировали систему просвещения, сложившуюся в центре империи; они носили региональный характер, имели ярко выраженную особенность, которая заключалась в том, что школы и другие учебные заведения края приспосабливались к условиям кавказской жизни. И сегодня основным принципом построения учебно-воспитательного процесса в национальной школе должно быть диалектиче-ское единство трех начал - национального, межнационального и общемирового, что поможет учащемуся осознать свою принадлежность и к родному народу, и к России, и к общемировой цивилизации [130, с. 3].
В наследство от прошлого мы получили не только богатейшую сокровищницу народной мудрости, выраженную в сказках и преданиях, пословицах и поговорках, но и замечательные труды первых горских просветителей, составленные на основе родного фольклора алфавиты бесписьменных горских языков и буквари.
Просветительскому сознанию горцев было свойственно исторически-оптимистическое видение действительности, ощущение своей миссии как «наднациональной», что нашло выражение в безусловной вере в цивилизи-рующую миссию России на Кавказе. Они осознавали, что некоторые черты архаики, застойности традиционной горской культуры препятствовали ее самообогащению, ассимиляции новых элементов социального развития. В глазах просветителей Россия была могучей силой, которая устраняла консервативные традиции и несла социально-культурное обновление краю.
Горских, русских и европейских просветителей объединяла ненависть к феодальному строю, вера в то, что отмена крепостного права создаст на земле «царство благополучия», в котором будут жить грамотные и всесторонне образованные люди, имеющие равные права [3, с. 186]. Для этого просветители работали над созданием национальной письменности, занимались организацией светских школ с обучением на родном языке. Они боролись против пережившей себя феодальной системы, сословного неравенства, невежества народных масс, отстаивали такие естественные права человека, как право на свободу, труд и образование, считали необходимым проведение просветительских реформ, в основе которых лежали демократизация и гуманизация общественной жизни и гуманизм, мечтали о приобщении горцев к России.
Многие представители передовой русской интеллигенции (А.С. Грибоедов, А.С. Пушкин, М.Ю. Лермонтов, Л.Н. Толстой, В.Ф. Миллер, А. Шег-рен) в целях сближения горцев с Россией использовали все возможные гуманные средства для развития школы, культуры и этнопедагогики народов Кавказа. Для воспроизведения процессов развития школы и просвещения в Северо-Кавказском регионе, в частности, в Кабарде, огромное значение имеют не только историко-педагогические, фольклорные, литературные и лингвистические исследования дореволюционных и современных авторов, но, главным образом, историко-этнографические, лингвистические и публицистические труды самих адыгских просветителей и писателей.
Дореволюционные историки не могли пройти мимо проблем развития культуры и просвещения горских народов, однако в большинстве исследований эти вопросы рассматривались как бы попутно (П.Г. Бутков, Г.Ю. Кла-порт, Н.Ф. Дубровин, Ф.И. Леонтович, М.М. Ковалевский, В.Ф. Миллер и др.). Ф.И. Леонтович, Л.И. Люлье и некоторые другие ученые хорошо знали состояние адыгского общества, быт и обычаи горцев, так как какое-то время жили среди адыгов. Это положительно сказалось на их работах и многие сведения, которыми они располагали, достоверны и представляют определенный интерес для нашего исследования.
Важные сведения по интересующим нас вопросам мы нашли в различных журналах, сборниках и газетах: «Русская школа», «Журнал министерства народного просвещения», сборник газеты «Кавказ», «Терские ведомости» и «Терек». He обошли вниманием вопросы просвещения горских народов и составители десяти выпусков «Сборника сведений о кавказских горцах», в которых печатались статьи самих горцев (А. Омар-Оглы, Ч. Ахриева, У. Лаудае-ва, Г. Шанаева), а также известных кавказоведов, членов Кавказского Отдела Императорского Русского Географического Общества П.К. Услара («О распространении грамотности между горцами»), Л.П. Загурского («Кавказско-горские письмена») и другие. В предисловии к первому выпуску «Сборника сведений о Кавказских горцах» был обоснован просветительский характер издания, подчеркивалось, что для горцев «наступила пора знакомства со светлым и широким миром европейской жизни» [87, с. 2].
Интересные материалы о проблемах образования и воспитания горцев мы смогли найти в фольклорных произведениях, созданных замечательным сказителем Ж. Казаноко, в «Истории адыхейского народа» Ш. Ногмова, в «Записках о Черкесии» С. Хан-Гирея, «Долине Ажитугай» С. Казы-Гирея, в записках и очерках других просветителей горских народов. Отдельные сведения по проблемам были обнаружены в Актах Кавказской Археографической комиссии, издававшихся под редакцией академика А.П. Берже.
В 1944 году к 100-летию со дня смерти замечательного адыгейского просветителя Ш.Б. Ногмова в Нальчике был издан сборник статей, рассказывающий о его жизни и деятельности, в котором были напечатаны статьи Г.Кокиева, Г.О. Турчанинова и других авторов. Позднее, в 50-е годы, были опубликованы и филологические труды автора «Истории -адыхейского народа». В этих изданиях внимание исследователей обращалось и на просветительский аспект творческого наследия Ш.Б. Ногмова, но, в основном, анализировались лингвистические и биографические проблемы.
Позднее выходят из печати обстоятельные и фундаментальные труды видных историков, этнографов М.О. Косвена, Т.Х. Кумыкова (особенно следует отметить его монографии «Экономические и культурное развитие Ка-барды и Балкарии в XIX веке», «Дмитрий Кодзоков», «Присоединение Ка- барды к России и его прогрессивные последствия») [53, 48, 50], А.О. Хорет-лева [127], А.Х. Магометова, В.Х. Кажарова, посвященные различным проблемам жизни кавказских народов, их фольклору, культуре, просвещению, но в них внимание авторов сосредоточено на исторических и общественно-политических вопросах.
Значительные сведения, ценные для нашего исследования, мы почерпнули из монографий А.В. Фадеева, Н.А. Смирнова, Г.Ш. Каймаразова, «Ис-тории Кабарды», «Истории Кабардино-Балкарской АССР», «Очерков истории Адыгеи», «Истории народов Северного Кавказа» в 2-х томах, статей И.П.Копачева, В.В. Смиренина, Б.Х. Цавкилова, М.З. Саблирова, И.Л.Андроникова, а также в книгах И.А. Шорова и М.Г. Загазежева, посвященных адыгской народной педагогике.
Частично затронута проблема педагогическо-просветительской деятельности северокавказских горцев в трудах Е.Е. Хатаева, Р.Х. Хашхожевой, А.Х. Хакуашева, но в них, главным образом, рассматриваются общественно-политические взгляды адыгских, карачаево-черкесских просветителей. В северокавказской историографии до сих пор ставились и разрабатывались, в основном, проблемы общественно-политического движения и представителей этого движения преимущественно в рамках отдельных национальных округов и автономных образований адыго-карачаево-черкесских народов. Про-светительско-педагогические же воззрения наиболее выдающихся деятелей этих народов до сих пор не стали предметом специального исследования. Имеющиеся в списке литературы работы лишь фрагментарно освещают просветительские взгляды горцев, в них отсутствует анализ педагогических идей и взглядов первых просветителей - адыгов.
Поэтому, учитывая возросший в современных условиях интерес к проблемам просвещения, к культурным корням, к этнопедагогике, мы решили посвятить этой теме специальную работу.
Источниковую базу диссертационного исследования составляют не только работы ученых-кавказоведов, этнографов, критиков и литературоведов, но и научные, публицистические и художественные произведения передовой горской интеллигенции. Большая часть творческого наследия адыгских просветителей, публицистов, общественно-политических деятелей, писателей была переиздана в последние десятилетия (Ш. Ногмов, С. Хан-Гирей, Казы-Гирей, Д. Кодзоков и др.) в виде монографий и сборников.
Нами также были изучены архивные материалы, извлеченные из фондов ЦГА РСО-Алания и ЦГА Кабардино-Балкарской республики, представляющие интерес для настоящего исследования и содержащие характеристику просветительских взглядов и творческие биографии общественных деятелей и писателей.
Проблема исследования - выявить условия и факторы зарождения и развития просветительско-педагогической мысли у адыгов в конце XVIII -первой половине XIX веков, изучить особенности научно-просветительской и педагогической деятельности первых просветителей, вышедших из среды горцев. Решение этой проблемы и составляет цель исследования.
Объект исследования - общественная и просветительско - педагогическая мысль адыго-черкесских народов.
Предмет исследования - просветительско-педагогические идеи и воззрения видных деятелей культуры адыго-черкесских народов (Ш. Ногмова, С. Хан-Гирея, С. Казы-Гирея, Ж. Казаноко и других).
Задачи исследования:
Выявить социально-экономические и политические факторы формирования просветительско-педагогической мысли в рассматриваемый период.
Показать состояние школьного дела среди адыгов и карачаевцев в конце XVIII - первой половине XIX столетий.
Проанализировать отражение прогрессивных народных традиций адыго-черкесских народов в трудах и практической деятельности видных горских просветителей.
Раскрыть роль и значение просветительско-педагогических идей горских просветителей для развития грамотности и светского образования среди адыгских народов.
Методологическую основу исследования составляют важнейшие философские положения о социально-исторической обусловленности характера развития воспитания, образования и просветительско-педагогической мысли в обществе, о возвышении личности со всеми ее проблемами и запросами, об утверждении общечеловеческих ценностей, о творческо-критическом отношении к духовному наследию прошлого.
Для решения поставленных задач были использованы следующие методы исследования: изучение и анализ философской, историко-этнографической, истори-ко-педагогической литературы и произведений устного народного творчества адыгов; систематизация и анализ документов, извлеченных из архивов Кабардино-Балкарской Республики и Республики Северная Осетия - Алания; изучение и анализ истории адыгских народов и трудов просветителей-адыгов; изучение трудов дореволюционных и современных авторов о развитии культуры, истории, школы и просветительско-педагогической мысли кавказских народов, их сравнительный анализ и синтез.
Организация и этапы исследования. Исследование проведено в три этапа:
I. 1997-1998 гг. - знакомство с проблемой зарождения и развития школьного дела и просветительства на Кавказе, определение основного направления научного поиска.
II. 1998-1999 гг. - сбор и изучение научной литературы по проблеме, оценка состояния проблемы, определение методологии и зада исследования, анализ первоисточников.
III. 1999-2000 гг. - систематизация и обобщение собранных материа лов, подготовка и издание учебно-методических пособий.
Основные положения диссертационного исследования, выносимые на защиту.
Решающую роль в зарождении очагов просвещения, возникновении и развитии школ для горцев сыграло вхождение Кавказа в состав России.
Большое значение для появления горской письменности и развития просвещения в крае имела прогрессивная деятельность первых адыгских просветителей - Ж. Казаноко, И. Атажукина, Ш. Ногмова и других. Они объективно способствовали созданию условий для развития письменности на языках народов Кавказа, созданию алфавитов, открытию школ и изданию книг на местных языках.
Наиболее видные деятели культуры, стоявшие у истоков горского просветительства (С. Казы-Гирей, Ш. Ногмов, С. Хан-Гирей и другие) явились представителями нового поколения черкесов, принявших российскую ориентацию; они выступали против засилия в школах мусульманского духовенства, антипедагогических методов преподавания в них, способствовали созданию школ с изучением материнского и русского языков.
Первые представители просвещенной горской интеллигенции, получившие образование в России, требовали покончить с вредными национальными обычаями, они выступали против кровной мести, купли и продажи девушек, занимались сбором и фиксацией фольклора, в котором были отражены вековые традиции воспитания горцев, занимались обучением в школах, мечтая о наступлении эры просвещения.
Научная новизна и теоретическая значимость исследования заключается в следующем: в нем раскрыты ранее не изученные аспекты богатейшего наследия известных адыгских просветителей рассматриваемого периода; проанализированы условия, способствующие развитию просвещения в Северо-Кавказском регионе; показан процесс становления образования в Адыгее, особенности школьной политики царского правительства на Кавказе; изучены и приведены в систему просветительско-педагогические взгляды первых горских просветителей; проанализированы их общепедагогические идеи, имеющие яркую гуманистическую направленность; раскрыто отношение первых горцев-просветителей к педагогическим идеям, содержащимся в устном народном творчестве северокавказских народов.
Практическая значимость исследования: теоретические положения и выводы автора могут быть использованы для написания учебных пособий по истории педагогики, при подготовке спецкурса по истории образования в Северо-Кавказском регионе, в системе подготовки и переподготовки учительских кадров, в краеведческой работе.
Достоверность научных результатов обеспечена наличием широкой источниковой базы, обоснованностью выбора методологии и задач исследования.
Апробация и внедрение результатов исследования в практику осуществлялась в течение подготовки материалов исследования. Некоторые его положения и выводы отражены в учебно-методических пособиях, методических указаниях, используемых студентами при изучении спецкурса «История просвещения на Северном Кавказе», а также учителями школ.
Структура диссертации. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы и приложения. Основное содержание работы изложено на 169 страницах.
Основное содержание диссертации изложено в следующих работах:
1. Просветительская и научно-педагогическая деятельность Ш.Б. Ног- мова. Учебно-методическое пособие. Владикавказ: Изд-во СОГУ, 1999. 31 с.
2. Научно-просветительская деятельность И. Ялгузидзе. Учебно- методическое пособие. Владикавказ: Изд-во СОГУ, 1999. 19 с.
3. Д.С. Кодзоков - адыгский просветитель. Учебно-методическое посо бие. Владикавказ: Изд-во СОГУ, 2000 (в печати).
Добровольное присоединение адыгов к России, их тяготение к русской культуре
История русско-адыгских отношений уходит в глубь веков, имеет глубокие корни: изучение историко-архивных материалов и других источников подтверждает, что связи касогов (так древнерусские летописи именовали предков кабардинского, адыгского и черкесского народов) начались в период существования древнерусского государства в IV-VII столетиях. Средневековый Кавказ и Древняя Русь имели оживленные политические, экономические и культурные связи; в X-XI веках Тмутаракань была для адыгов ближайшим крупным торгово-ремесленным центром [76, с. 24]. Начавшиеся в XIII веке татаро-монгольские нашествия, турецко-крымские нападения на русские, украинские и черкесско-адыгские земли заканчивались полным разорением сел и городов, истреблением местного населения.
Около XIII - XV веков произошло некоторое обособление адыгских племен на обширных пастбищных и пахотных землях в предгорьях Центрального Кавказа; племена эти часто назывались черкесами, позднее они образовали отличный от других адыгейцев этнический тип, известный под названием «кабардинского». Монгольское господство XIII - XIV веков надолго прервало историческое развитие адыгейских народов, насаждая ислам, нарушая связи горцев с соседями-христианами, сталкивая народы друг с другом [21, с. 28-29].
В XVI столетии уставшие от разорительных вражеских нашествий адыгейцы и кабардинцы стали искать пути сближения с Россией. Пытаясь защититься от нападений иноземных захватчиков, кабардинцы вошли в состав русского государства в период завершения его формирования. Включение Кабарды в состав Русского государства было подготовлено предшествующим ходом политического и социально-экономического развития обеих стран, сложной международной обстановкой, внутренними противоречиями в Кабарде. В 1552 году началось присоединение к России раздробленной феодальными распрями Кабарды; в Москву прибыли первые представители адыгейцев, черкесов и кабардинцев, заявивших о своем желании войти в русское подданство.
В 1554 году в Кабарду отправился представитель русского правительства Андрей Щепотьев, которому надлежало убедиться в искренности представителей кабардинского народа; прибыв в Москву в присутствии членов царского двора и кабардино-черкесских послов, он сообщил Ивану IV, что адыги «дали правду всею землею быти им неотступным от царя и великого князя и служить им в веки, как им государь велит» [50, с. 17-18].
Посольство подтвердило, что кабардинцы желают, чтобы «их государь со всею землею взял за себя и дань на них положил», царь же заявил, что хочет их беречь, как «возможно». Кабардинцами было обещано, что в Москву ежегодно будет доставляться 1000 аргамаков (верховых лошадей); а для участия в военных походах против общих врагов будет выставляться не менее 20000 человек. Примерно в это же время русское правительство начинает заселять берега Терека и Сунжи гребенскими казаками, которым было поручено защищать южные районы России и беречь кабардинскую землю. Между кабардинцами и гребенскими казаками устанавливаются отношения «куначества» [32, с. 2].
Следующее посольство во главе с Канклыч Кануковым прибыло в Москву в 1557 году; он от имени старшего князя Темрюка Идарова вновь просил принять в русское подданство Кабарду и их братьев, пятигорских черкесов, а также оказать им помощь в отражении нападения шевкалского царя [50, с. 18]. Русское правительство эту просьбу удовлетворило, но вплоть до XVIII века в крае продолжалась борьба между сторонниками турецкой и русской ориентации; обеспокоенная укреплением связей между Россией и Ка-бардой, Турция старалась парализовать влияние России на Кабарду и на весь Кавказ [21, с. 113].
Присоединение Кабарды к России имело огромное значение для исторических судеб кабардинского народа и других народов Северо-Кавказского региона. Автор книги «Политика России на Кавказе в XVI - XIX веках» Н.А.Смирнов справедливо считает, что присоединение стран Кавказа и Закавказья к России дало им возможность преодолеть их замкнутость, экономическую отсталость, политическую раздробленность и обеспечило их включение в общероссийскую экономику, а также не только в общероссийский, но ив мировой рынок [90, с. 182-185].
Огромное значение для горских народов имело и то, что после присоединения к Российскому государству появились условия для их европеизации - приобщения через русскую культуру и образование к европейской и мировой цивилизации, появления первых школ. Несмотря на то, что Северный Кавказ привлекал российское правительство как соединительное звено с Закавказьем (т.е. имел военно-стратегическое значение) и источник природных богатств, Россия духовно обогащала Кавказ, а Кавказ духовно обогащал Россию.
Внутреннее и внешнее положение адыгов, интересы политики России на Востоке и общая заинтересованность в борьбе против иноземцев обусловили в XVI столетии сближение адыгских народов с Русским государством; хотя адыги и не были полностью избавлены от турецко-крымской агрессии, в союзе с Россией они могли рассчитывать на ее поддержку.
Кабардинцы также оказывали поддержку империи, принимая участие в предпринимаемых русскими войсками походах. Например, в декабре 1557 года Дмитрий Вишневецкий со своим отрядом взяли Ислам-Кермен, а черкесы - Темрюк и Тамань, которые служили опорой для турецкой агрессии в крае; в январе следующего года русское правительство обратилось к Темрю-ку Идарову с предложением пойти на помощь воинам отряда Дмитрия Виш-невецкого, наступавшего на крымских татар. Впоследствии русские совместно с кабардинцами продолжали воевать в этом отряде, о чем русский историк Карамзин писал, что черкесские князья именем России овладели городами Темрюк и Тамань и поэтому крымский хан запросил у Ивана Грозного мира.
В период войны России с Ливонией, будучи в составе русского войска, кабардинцы отличились при взятии города Мильтена и осаде Дерпта. Историк В.А. Потто отмечал, что они наголову разбили немецкую конницу, пытавшуюся сделать вылазку из города [32, с. 3].
После принятия кабардинцами русского подданства Темрюк Идаров и его сторонники имели постоянную связь с Москвой, в 1559 году князь отправил к царю своего сына Салнука (Михаила), который стал одним из приближенных Ивана IV после крещения. Русский царь закрепил связи с Кабардой женитьбой на дочери Темрюка Марии, что имело огромное значение для укрепления связей России и Кабарды, но вызвало недовольство и турецкого султана и крымского хана [21, с. 114].
Отношения России и Кабарды скреплялись не только родственными, но и аманатскими связями, так как в Москву посылались сотни юных кабардинцев - аманатов1, которые обучались русской грамоте и приобщались к русской культуре.
Общая характеристика просветительско-педагогической мысли рассматриваемого периода и ее особенности
В ряду социальных процессов, происходивших на Кавказе после присоединения его к России, важное место занимает формирование национальной интеллигенции. Генезис горской интеллигенции по времени восходил именно к периоду вхождения народов Северного Кавказа в состав Российской империи и стимулировался всеми сторонами русско-кавказских связей и отношений. "Начавшийся кризис феодальной системы, низкий общественно-экономический и культурный уровень народов стимулировали рост национально-патриотических настроений образованной части горцев, развернувших широкую деятельность за просвещение народа", - отмечает Р.Х. Хаш-хожева, занимающаяся проблемами адыгского просветительства [122, с. 14].
Ранний период северокавказского просветительства сформировался под влиянием русского просвещения конца XVIII - начала XIX столетий. Адыгское просветительство также зародилось в конце XVIII - начале XIX веков. Первые горские просветители - адыги Шора Ногмов, Хан-Гирей, Казы Гирей, осетины Гайоз Токаев, Иван Ялгузидзе и другие изучали этнический облик своих народов, его язык и историю, создавали первые литературные произведения. Пропаганда просвещения и борьба за распространение грамотности получают в их творчестве яркую реалистическую форму. Они мыслятся как наиболее радикальные средства преодоления вековой отсталости кавказских народов.
Профессор Т.Х. Кумыков выделяет два этапа раннего просветительского движения в Кабардино-Балкарии: первый - с конца XVIII до 30-х годов XIX века, второй - с 30-х годов до середины XIX столетия [54, с. 121. В различных конкретных условиях (исторических, географических, политических, социально-экономических) просветительство развивалось по-разному, в нем проявлялись не все черты, свойственные русской просветительской идеологии вообще. Особенности горского просветительства определялись своеобразием патриархальных отношений, низким культурным уровнем горских народов, им были свойственны типично национальные черты, вызванные особенностями исторического развития этих народов, их социально-политическим положением.
Специфика адыгского просветительства заключалась в том, что его деятели боролись против феодальной системы, но они не были столь одно-сторонни и радикальны, как русские. Например, они не ставили вопрос об отмене крепостного права так остро, как это делали просветители России. Дело в том, что адыгские племена подразделялись на «аристократические», в которых верховной властью обладали князья, и «демократические», в которых власть принадлежала старшинам; поэтому крепостная зависимость в Адыгее не была распространена повсеместно. Кроме этого, следует заметить, что здесь крепостнические порядки смягчались укоренившимися патриархально-родовыми отношениями, что значительно отличало их от российских крепостнических порядков. Уровень жизни простых адыгов был крайне низким, народ был неграмотным и бедным; «феодальная ограниченность во всех сферах хозяйственной и общественной жизни, с одной стороны, национально-угнетательская политика царизма - с другой, обусловили более четкую выраженность у адыгских просветителей акций, связанных с защитой интересов народных масс, просвещения, самоуправления, свободы, европейских форм жизни» [121, с. 6].
По сравнению с русскими адыгские просветители имели более умеренные взгляды на проблему путей разрешения феодально-крепостнического уклада жизни. Знания и интересы адыгских просветителей были чрезвычайно разносторонними, так как сама обстановка требовала от них одновременного участия в самых разных областях жизни - политической, экономической и культурной. Поэтому творческие интересы просветителей адыгского народа позволяли им проявлять себя и как историкам, и как общественным деятелям, и как филологам.
Просветительское движение по своим целям и характеру было неоднородным, противоречивым, антифеодальным с ориентацией на передовую демократическую Россию и было сопряжено с определенными трудностями, связанными с антирусской пропагандой, проводимой среди населения турецкими эмиссарами, которых поддерживала часть протурецки настроенной княжеско-феодальной знати.
В конце XVIII - первой половине XIX столетий в просветительском движении адыгского народа можно проследить два направления. Яркими представителями первого из них можно назвать Ш. Ногмова и У. Берсея, которые строили свою просветительскую деятельность на основе родного языка, поэтому свою основную задачу они видели в создании национальной письменности, широком просвещении масс, в организации школ. Они занимались научной разработкой актуальных проблем языка, истории, переводом художественных произведений других народов на родной язык, собирали фольклор, способствовали развитию литературы и культуры единоземельцев.
Представителями второго направления раннего периода адыгского просветительства можно считать С. Казы-Гирея, С. Хан-Гирея и Д. Кодзоко-ва, деятельность которых строилась на инонациональной основе, в основном на русском языке. Получив образование в России, они восприняли лучшие традиции русской культуры, гуманистическую направленность русского просветительского движения и поняли необходимость образования соотечественников. Но из-за отсутствия письменности, грамотных людей, книгопечатания они не могли писать на родном языке, и поэтому закономерно их обращение к русскому языку, так как в ином случае их книги не вышли бы в свет и не дошли до широкого круга читателей. Тем не менее, чаще всего первые просветители, «пользуясь чужим языком и традициями его литературы, в то же время обращаются и к художественным традициям родного народа, изображают его жизнь, национальные черты и обычаи». По этой причине «их произведения принадлежат народу, представителями которого они сами являются» [108, с. 257].
Представители раннего периода просветительского движения в Северо-Кавказском регионе непосредственно участвовали в событиях, решавших судьбу их родины, так как занимали высокие посты в гражданской или военной администрации.
Творческое наследие адыгских просветителей богато и многогранно: они создают азбуки и грамматики родного языка, исторические, этнографические и художественные произведения, пишут публицистические статьи, в которых критикуют существующий правопорядок, произвол феодалов, вредные обычаи, мешающие прогрессивному развитию горцев. Свои надежды просветители связывали не с ломкой существующего общественного строя, а с установлением гуманных и справедливых законов, с «просвещенным монархом», великодушие и мудрость которого, как считал С. Хан-Гирей, «разольет над нами свет благого просвещения». Но вера просветителей в возможность внедрения в жизнь горцев предлагаемых ими проектов не оправдывается, а безрезультатность их действий приводит к разочарованию. Несмотря на то, что просветители не смогли претворить в жизнь многие из своих замыслов, им удалось создать письменность для адыгского народа, зафиксировать сословные противоречия феодальной действительности, показать бесправное положение масс.
Жабаги Казаноко (1784-1850 гг.)
Просветительская мысль зарождается в Кабарде в начале XVIII века: этот процесс стимулировался противоречиями, возникшими в экономических и политических отношениях в крае, в результате которых обстановка была накалена до предела. Это было время, когда за счет усиления эксплуатации крестьян ухудшалось их материальное положение, но для описываемого периода характерны укрепление связей с Россией и, в то же время, рост турецко-крымской агрессии. Постепенно традиционная борьба крестьян против владельцев приобретает в Кабарде непрерывный и постоянный характер, сочетаясь с антиколониальной борьбой, при этом горцы были недовольны, с одной стороны, вмешательством царской администрации в их социальную и политическую жизнь (Кавказская война охватывает все новые и новые районы), а с другой - посягательством на их территорию со стороны крымских ханов, турецких и персидских султанов.
«Несмотря на ухудшение отношений Кабарды с царизмом в конце XVIII - начале XIX века, - пишет профессор Т.Х. Кумыков в монографии
«Культура и общественно политическая мысль Кабарды первой половины XIX века», -... традиционные связи представителей Кабарды с Россией продолжались, хотя они и были ослаблены» [49, с. 6].
Бурные исторические события этого периода глубоко и правдиво отразил адыгских фольклор, во всех жанрах которого происходят «значительные сдвиги и изменения»; он «обогащается новыми темами, идеями и приемами воспроизведения действительности, обретает новых героев, происходит дальнейший процесс его демократизации». Народная поэзия отказалась от песен о героических подвигах героев-титанов и «владельцев», теперь она обращает внимание на рядового горца: именно он становится объектом изображения в фольклоре, правдиво воспроизводящем жизнь простого человека, его мысли и чаяния [108, с. 30].
В статье «О народности в общественном воспитании» основоположник русской научной педагогики К.Д. Ушинский (1824-1870) говорил, что чувство народности настолько сильно развито в каждом человеке, что умирает последним; даже десятое поколение людей, покинувших родину, сохраняет и носит в себе ее характер. «Удивительно ли после этого, что воспитание созданное самим народом и основанное на народных началах, имеет ту воспитательную силу, которой нет в самых лучших системах, основанных на абстрактных идеях или заимствованных у другого народа», - писал великий педагог [102, с. 61].
Он справедливо считал, что только народное воспитание является «живым органом в историческом процессе народного развития». Для всех народов не существует общей системы воспитания, поэтому каждый народ имеет свою национальную систему, ведь «не педагогика и не педагоги, но сам народ и его великие люди прокладывают дорогу в будущее» [102, с. 34]. Сознавая всю важность педагогического наследия прошлого для совершенствования работы современной общеобразовательной школы, мы не должны отгораживаться от него, а творчески изучать и внедрять его на практике.
В прошлом у адыгов большую роль в воспитании высоких моральных качеств играли странствующие стихотворцы, певцы - «джегуако», которые были талантливыми народными воспитателями, их преклонение перед героями и презрение к трусам и бесчестным людям благотворно влияло на слушателей. Они учили отличать трагическое и комическое, радоваться жизни, творить добро, сочувствовать горю.
В своей статье "Разрушение личности" A.M. Горький высоко оценил творчество народных певцов, замечая, что "на Кавказе ... еще недавно существовали джегуако - бездомные народные певцы. Вот как один из них определил свою цель и свою силу: "Я одним словом своим делаю из труса храбреца, защитника своего народа, вора превращаю в честного человека, на мои глаза не смеет показаться мошенник: я противник всего бесчестного, нехорошего" [17, с. 523].
Бродячих народных певцов с удовольствием слушали в аулах, их и боялись, и уважали: больше всего на свете, писал в середине XIX столетия историк Лапинский, "адыг боится быть названным трусом в национальных песнях - в этом случае он погиб; ни одна девушка на захочет быть его женой, ни один друг не подаст ему руку, он становится посмешищем в стране".
Кроме того, эти простые люди прививали детям любовь к труду, особое внимание уделяли их нравственному и умственному воспитанию: в присутствии малолетних не говорили ничего недозволенного; если же кто-то забывал о том, что при разговоре присутствуют дети, адыги пользовались специальной поговоркой-намеком - "при кошке сказки не рассказывай" [127, с. 36].
В исследуемый нами период времени роль сказителей возрастала, так как они воспевали борцов за счастье народа, рассказывали о важнейших событиях в жизни адыгов, вскрывали пороки служителей мусульманской религии; певцы воспитывали подрастающее поколение в духе патриотизма, свободолюбия, формировали идейно-эстетические взгляды и художественные вкусы молодежи. "Народная педагогика, - пишет Е.Е. Хатаев, - считала основной целью воспитания подготовку всесторонне развитых людей, способных переносить в жизни любые невзгоды, наделенных умом, физической силой и нравственными добродетелями. Такими героями, например, являются герои нартского эпоса северокавказских народов и, прежде всего, Сослан (Сосрыко - кабардинский вариант), отличающийся умом, крепкой физической силой, умением плясать и играть на гармошке, представляющий собой полное олицетворение совершенной личности" [115, с. 9].
