Содержание к диссертации
Введение
Глава первая. Генезис образов макро- и микрокосма 10
1. Магические и древне-математические основания образа микрокосма 10
2. Грамматические основания образа макрокосма 30
3.Базисные варианты гармонии макро- и микрокосма 52
Глава вторая. Реализация эвристических возможностей моделей макро- и микрокосма 65
1. Макро- и микрокосмические представления в моделях Нововременной науки 65
2. Соотношение макро- и микрокосмических начал: эпистемологические следствия 83
3. Универсальность макро- и микрокосмических моделей 103
Заключение 116
Библиография 119
- Магические и древне-математические основания образа микрокосма
- Грамматические основания образа макрокосма
- Макро- и микрокосмические представления в моделях Нововременной науки
- Соотношение макро- и микрокосмических начал: эпистемологические следствия
Введение к работе
Актуальность темы и ее обоснование
Вопросы, связанные с изучением оснований процесса познания являются неизменно актуальными. Если попытаться оценить результаты их решения в длительной, более чем столетней тенденции, окажется, что наиболее впечатляющие успехи достигаются в жанре критики, а не в исследованиях позитивного характера, разрушение оказывается эффективней строительства. С каждым десятилетием релятивизм завоевывает все более сильные гносеологические позиции, истина же представляется все более и более относительной.
Для развития конкретно-научного познания настоящего времени характерно следующее. Во-первых, углубляется дифференциация знания, исследователи превращаются в узких специалистов. Во-вторых, в то же самое время идут мощные интеграционные процессы в специфической форме: время от времени появляются идеи, теории, направления (примером может служить синергетика), оказывающие влияние на многие области научного познания, но далеко не всегда воспринимаемые ими адекватно. Стремительное развитие компьютерных сетей открывает небывалые возможности получения сведений из любой области науки, но исследователей, способных эффективно усваивать знания, выходящие за пределы собственной специальности, не так уж много, а потому, в-третьих, непосредственное взаимное обогащение наук идеями и «эмпирией» носит нередко почти неосознанный характер. Можно констатировать, что сегодня «академические» вопросы теории познания приобретают острую «сиюминутную» актуальность и несомненное практическое значение.
1. Если познание основывается на разуме, то какова природа
идей, представляющихся разумными представителям разных областей
науки?
2. Если познание основывается на опыте, что позволяет его организовать и осмыслить, делает возможными общенаучные методы эмпирического познания?
Они явно связаны с проблемой формирования гипотез общенаучного характера, относящейся к числу "вечных". Но если перспективы ее исчерпывающего разрешения уходят в бесконечность, то некоторое определенное продвижение по этому пути возможно за счет осмысления на современном научном материале традиционного для всех видов познания метода аналогии, позволяющего свести неизвестное и непонятное к известному и осмысленному.
Сегодня наука предоставляет субъекту познания почти безграничный набор фактов и идей для поиска аналогий, но для того, чтобы свободно черпать из этого резервуара, он должен быть универсалом, а не узким специалистом. Та же самая современная наука настоятельно требует от исследователя специализации. В результате оказывается, что едва ли не единственным общедоступным источником аналогий может послужить космос в единстве своих обычных, давно выделенных философской мыслью составляющих, а именно: человек-микрокосм, если предмет исследования лежит в сфере неодушевленной природы, или же природа-макрокосм, если проблема носит гуманитарный характер. Самое общее представление об этих составляющих космоса имеет каждый. Диалектика микро- и макрокосма требует своего современного осмысления.
Состояние разработанности проблемы
Становление понятия космоса и выявление его сущностных характеристик восходит к самым первым попыткам описания окружающего мира. Сюжеты космогонических мифов (равно характерные для разных народов), наличие понятия хаоса, подлежащего упорядочиванию,
демонстрируют если не изначально заданные, то глубинные, заложенные в архаике типы восприятия действительности.
Мифологический аспект осмысления процесса возникновения космоса и его архаические истоки раскрываются в работах В.И.Бакиной, И.М.Дьяконова, А.В.Гулыги, Я.Э.Голосовкера, В.Б.Иорданского, А.Ф.Косарева, А.Краппа, Дж. Кэмпбелла, Л.Леви-Брюса, К. Леви-Стросса, А.Ф.Лосева, А.Е.Лукьянова, Р.Менара, А.А.Тахо-Годи, В.Н.Топорова, М.П.Холла, М.И.Шахновича, О.М.Фрейденберг, М.Элиаде и др.
Психологические аспекты осмысления космоса рассматриваются в работах Н.В. Абаева, Ф. Александера, И.А.Александрова, Л.С.Выготского, И.В. Горбунова, А. ван Лизбет, В.В. Малявина, Ш.Селесника, Е.А.Торчинов, В.Франкла, М.-Л. фон Франц, К.Г.Юнга, М.Элиаде, А.Яффе. Большинство исследователей противоречивы в оценке первенства образа микрокосма по отношению к макрокосму, или наоборот.
Натурфилософское «прочтение» космоса в период становления как античной, так и восточной философии представлено в трудах И.А.Александрова, В.Ф.Асмуса, В.И.Бакиной, Дж.Барнета, Г.Боса, В.В. Бродова, В.В.Васильковой, П.П. Гайденко, Д.Датта, А.Ф.Лосева, А.Е.Лукьянова, А.Косарева, А.А.Тахо-Годи, И.Д.Рожанского, Э.Д. Фролова, А.Н.Чанышева, С.Чаттерджи, С.Я. Шейнман-Топштейн, М.Элиаде. О развитии этих представлений в последующие эпохи писали И.А.Александров, А.Т.Джабаров, А.Х. Горфункель, Ж. ле Гофф, А.Я.Гуревич, В.В.Василькова, А.Ф.Лосев, В.Б. Луговкин, Г.Г. Майоров, К.А. Сергеев, В.В. Соколов и др. При обобщении основных идей, высказанных перечисленными авторами, становится очевидным следующее: понятия «космос», «макро- и микрокосм» стали философски инвариантными; себя как микрокосм человек проецирует, прежде всего, на природу вообще, а впоследствии - на природу, им создаваемую.
Древне-математические источники космологических воззрений, типичных для западноевропейского, индийского и китайского восприятия раскрывают исследования И.А.Александрова, П.П. Гайденко, Ф.Копры, А.Е.Лукьянова, Т.Ландшейдт, Э.Кассирера, Ф.Меррелл-Вольфа, А.Н.Павленко, И.Д.Рожанского, С.Я. Шейнман-Топштейн, О.Шпенглера, и др.
Магическое и мистическое значение образов макро- и микрокосма описано в трудах Альберта Великого, Я.Бёме, Е.Блаватской, Р.Бэкона, И.Т.Касавина, Д.Кардано, Р.Коллина, Н.Кузанского, В.Б.Иорданского, Г.В.Лейбница, Б.Малиновского, Пико делла Мирандолы, Парацельса, Пифагора, Платона, Плотина, Р.Штейнера, Дж.Фрезера, М.Элиаде, а также русских мыслителей (Н.А.Бердяев, В.С.Соловьев, К.Э.Циолковский, Н.Ф.Федоров, Н.О.Лосский и др.).
Логико-грамматические основания формирования образа макрокосма и абстрактного мышления были раскрыты в работах Т.В.Ахутиной, А.А.Богданова, И.Н.Горелова, А.Я.Гуревича, С.В.Добронравова, А.А. Залевской, В.А.Звегинцева, А.Ф.Лосева, А.Марти, В.И.Постоваловой, Б.Рассела, М.Рихтера, Э.Сепира, Б.Уорфа, Г.Фоллмера, О.М.Фрейденберг.
«За кадром» философской рефлексии остались некоторые существенные аспекты бытования макро- и микрокосмических моделей: диалектика взаимной связи макро- и микрокосма, базисные варианты ее реализации в различных типах мировоззрения. Не было уделено должного внимания вопросам о влиянии макро- и микрокосмических моделей на конкретно-научный познавательный процесс применительно к современной науке.
Цель исследования: выявление природы и эвристической значимости образов микро- и макрокосма в процессе познания.
Задачи исследования:
Прояснить природу образов микро- и макрокосма.
Очертить исторически сложившиеся в философской мысли базисные варианты соотношения микро- и макрокосмических начал.
3. На материале Нововременной и современной науки установить
типичные формы бытования микро- и макрокосмических моделей в научном
познании.
Методология исследования и его теоретические источники
Методологической основой исследования явились:
-диалектическая идея гармонии противоположных начал;
-идея сущностного сродства процессов становления материальной и духовной культуры, представленная как в материалистических, так и в идеалистических версиях историко-культурного развития;
-идеи русской философии о смысложизненном аспекте научного поиска.
Подбор источников космологической, историко-культурологической, религиозной и психоаналитической направленности носил концептуальный характер, что соответствовало поставленным задачам. Узкоспециальная литература привлекалась по мере необходимости.
Основные результаты исследования, выносимые на защиту и их научная новизна могут быть сведены к следующим положениям:
Установлено, что в становлении образа микрокосма наиболее существенными оказались магические и математические основания. В последующем становлении образа макрокосма наиболее существенны логико-грамматические основания.
Выявлен социо-культурный контекст базисных исторически сложившихся вариантов доминирования той или иной составляющей диады: западный мир «отдавал предпочтение» микрокосму - человеку,
традиционное индийское мировоззрение - макрокосму, китайская культура породила идею гармонии обоих начал в форме равновесия.
Обнаружено, каким образом Нововременная наука, сохранив идею соотношения микро- и макрокосма как подобия, реализовала ее в иных общенаучных категориях: система и элемент, Вселенная и образующие ее тела, машина и ее детали, мировая и «человеческая» машина, небесная и социально-экономическая механика, социум и человек и др. Идея подобия осталась актуальной и в современной науке.
Показано, что в силу дифференциации современного научного знания и, соответственно, специализации его субъектов, перенос идей из одной области в другую осуществлялся через опосредующее звено — массив околонаучной и научно-популярной литературы.
Установлено, что в философии науки предпочтение макрокосмического начала ведет к предельным формам рационализма в его идеалистической форме. Приоритет микрокосма ведет к «эмпиризации» познавательного процесса (вплоть до его вульгарно-материалистической интерпретации). Стремление к эпистемологической гармонизации обоих начал отчасти реализовалось в русской философии, прежде всего - в русском космизме.
Практическая и теоретическая значимость проведенного исследования заключается в следующем:
- во-первых, понятия космоса, макро- и микрокосмические модели возвращаются в сферу эпистемологического дискурса. Обнаруженные варианты гармонизации космических начал и диалектика их доминирования в культурно-научном аспекте позволяют рассмотреть ряд значимых, но до сего момента ждущих своего решения, общих проблем науки;
v#
во-вторых, материалы диссертационного исследования могут быть использованы для создания теоретической базы новых синтетических моделей в современной теории познания;
в-третьих, для подготовки учебных курсов «Космология», «История философии», «Философская антропология», «Онтология и теория познания». Отдельные фрагменты диссертации могут быть использованы для разработки и чтения курсов по аксиологии, этике, культурологии, религиоведению, психологии.
Магические и древне-математические основания образа микрокосма
Для определения понятия KOCJIOQ попробуем проследить его этимологию. Самым широко распространенным переводом по А.Ч.Козаржевскому является: «Кбацод - устройство, порядок, украшение, вселенная». А.Н.Павленко проводит более объемный и масштабный поиск этимологического и смыслового значения этого понятия: «Свойство греческого мироощущения «приводить в порядок» мир выразилось, прежде всего в том, что «этот мир» был упорядочен именно как «у-строенный» мир. ... Эта особенность греческого сознания соединять в понятии кооцо ; (Зшкоацод) две мировоззренческие функции: 1) упорядочивающую (косихк; — как «порядок», «устройство», «ранжир») и 2) эстетическую (кбаиек; - как «красота» или более адекватное в русском языке - «лепота», во многом определила все дальнейшее развитие учения о космосе». Согласно Г.М.Идлису: «древнегреческое слово «космос» первоначально означало определенный «строй» (например, у Гомера - около трех тысячи лет тому назад - «красивое построение войска»), и вообще «хорошее устройство», — далее автор выделяет эстетически значимый полюс определения - ... как раз с «космосом», понимаемым в смысле красивого, хорошего, упорядоченного, правильного, закономерного, необходимого, всесторонне совершенного устройства, родственна «косметика»...» Далее следует вывод, согласно которому: «...поиск и установление необходимого совершенства (или надлежащей «планомерности») «во всем» - это, собственно, и есть космология». Очевиден двойственный характер этого порядка: первое - это необыкновенная красота и гармония Божественного начала «для всякого очевидно, что первообраз был вечным: ведь космос - прекраснейшая из всех вещей, а его демиург - наилучшая из причин»;4 и второе - упорядоченность и телесность. И то и другое согласно античной традиции проверяется числом. Поэтому математика помогает в познании космоса своей геометрией и арифметикой, но не плоскостной геометрией Евклида, а объёмом египетских пирамид, Платоновыми телами, величием Парфенона и статуй Фидия. Но путь, который проделала античная математическая мысль, теряется в глубокой архаике и неразрывно связан с первыми опытами осознания человеком себя и своего тела.
Корни этого процесса теряются в архаическом мировоззрении и неразрывно связываются со стремлением объяснения и понимания окружающей природы. Эта деятельность требовала некого закрепления и осмысления в образно-эмоциональных конструктах, со временем все более и более усложняющихся и приобретающих все более и более абстрактное выражение. Такими конструктами напрямую выступили мифо-магические представления, которые связывали попытки воздействия на внешний и не совсем дружелюбный мир с определенными действиями - ритуалами. Возможность развития человека на стадии неолита, по мнению И.Т.Касавина, «не могла быть обеспечена ни примитивными орудиями труда, ни первобытным коллективизмом; так как оба эти фактора сами нуждались в некоторой прочной основе для последующей эволюции, в некотором проекте, идеальном плане, перспективе». При этом важной чертой дальнейшей человеческой эволюции стало «не простое обобщение его наличного состояния, напротив, первым мыслительным шагом рождающегося человека стало сознание собственной ограниченности и безграничного многообразия мира. Сознание, обязанное странному несоответствию между относительно несовершенным телом и гипертрофированным мозгом, (курсив мой - М.С.) телесность, показывающая себя в непреодолимости внешних объектов - расстояния, огня, камня, животного, разграничивали макрокосм Вселенной и, стремящийся к слиянию с ним, микрокосм человеческого Я. Первобытная магия выступила преодолением этой границы».5 Другими словами, магия выступает как средство воздействия микрокосма на макрокосм и создание космоса в целом. С приведенной выше оценкой и значением магии схоже определение Дж.Бернала, согласно которому магия есть «подражательная и симпатическая теория действия Вселенной»6, которая была первой попыткой объяснения и воздействия на окружающий мир. При этом «фактически каждое достижение человека в технике (молено добавить: «в любой сфере познания» - вставка и курсив мой М.С.) побуждало понять остальную часть Вселенной с точки зрения такой успешной человеческой деятельности». В этом аспекте сравнение Б.Малиновского магии с наукой развивает данные выше характеристики Дж.Бернала: «Магия сродни науке в том смысле, что и та и другая направлены к определенным целям, тесно связанным с человеческой природой, потребностями и стремлением людей. Магическое искусство направлено на достижение практических целей». Она, как и наука «обладает собственным техническим оформлением», которое постоянно подвергается «рациональному анализу на предмет эффективности». Исходя из этого, автор вслед за Дж.Фрэзером называет магию «псевдонаукой».8 М.И.Шахнович исследуя феномен первобытной магии, приходит к аналогичным заключениям, но называет ее «пранаукой».9 Наиболее полное рассмотрение феномена возникновения первобытной магии и ее связи с современной науки мы находим у К.Леви-Стросса. Он замечает, что если мы «возвращаемся к вульгарному тезису (впрочем приемлемому в ограниченной перспективе), согласно которому магия - это робкая форма науки», - то тогда, - «мы лишились бы всякого понимания магического мышления, если бы стремились свести его к какому-либо моменту или этапу технической и научной эволюции». Далее французский антрополог делает вывод, из которого следует, что «магическое мышление - это не дебют, начало, набросок или часть еще не воплощенного целого; оно формирует вполне отчетливую систему, независимую от другой системы, которая будет образовывать науку». Сравнение этих двух систем есть «нечто вроде метафорического выражения». При дальнейшем разборе характера взаимоотношения магии и науки К.Леви-Стросс приходит к выводу, что это «два параллельных способа познания» окружающего мира, а возникновение первого есть «неолитический парадокс» (курсив К.Леви-Стросса).10 Базируется этот «неолитический парадокс» на «расторможенности мышления человека неолита или протоистории, позволяющей постигать существующие связи предметов двумя различными способами - весьма близкими к чувственной интуиции и другим, более отдаленным от нее». В основе их лежит стремление к классификации явлений и предметов, вытекающее из внутреннего ощущения порядка. Поэтому «любое классифицирование имеет превосходство над хаосом; и даже классификация на уровне чувственных качеств - этап в этом направлении к рациональному порядку». Здесь можно добавить: к мыслимому выражению всеобщего порядка, то есть макрокосму.
Грамматические основания образа макрокосма
Формирование образов макро- и микрокосма происходило в непосредственной связи с оформлением абстрактного мышления. Значимую роль играли различные по уровню абстрагирования и закрепленные в языковых формах качественные атрибуты макрокосма. Они, согласно К.Ясперсу, выражались в том, что «человек издавна создавал для себя картину универсума: сначала в виде мифов (теогониях и космогониях, где человеку отведено определенное место), затем калейдоскопа божественных деяний, движущих судьбами мира, еще позже - данного в откровении целостного понимания». Этому процессу придавался ценностный смысл, «независимо от того присущ ли он самой действительности или привнесен в нее людьми», так как познание возможно только «под углом того, насколько оно соответствует идее единства».41 Проследить этот процесс возможно путем сравнения космогонических мифов различных народов в их развитии, а также анализа перехода от первобытно-архаического мышления к абстрактному мышлению современности. Этапы этого процесса отражены в работах, посвященных философии языка и мифологии разных народов.
По мнению И.М.Дьяконова, «мифология человека первобытного охотничье-собирательного общества, предшествовавшего «письменным» обществам Западной и Южной Азии и Европы, для нас утеряна безвозвратно, и только сравнительное языкознание дает нам возможность судить, каков был характер мышления и восприятия мира в эпоху первобытного человечества».42 Э.Сепир связывает сравнительное языкознание «с антропологией и историей культуры, с социологией и психологией, с философией и - в более отдаленной перспективе — с физикой и физиологией», он объясняет эту связь тем, что: «система культурных моделей той или иной цивилизации фиксируется в языке, выражающем данную цивилизацию». В этом высказывании косвенно подтверждается возникновение макрокосмоса той или иной культуры из микрокосма отдельных народов. Далее, добавляет автор: «настанет время, когда попытка понять примитивную культуру без помощи языка данного общества будет выглядеть в такой же степени дилетантской, как и труд историка, не обращающегося к свидетельству оригинальных документов тех эпох, которые он описывает».43 В «Немецкой идеологии» читаем: «Язык так же древен, как и сознание; язык есть практическое, существующее и для других людей и лишь тем самым существующее также и для меня самого, действительное сознание, и, подобно сознанию язык возникает лишь из потребности, из настоятельной необходимости общения с другими людьми».44 Академическое определение «Философского словаря» подтверждает идею связи микро- и макрокосма в языке и в мышлении: «Но так как наше мышление может быть познано нами только в языковой оболочке и форме, то мир микрокосмоса постигается нами согласно способу бытия нашего языка: мир превращается нами в язык другого рода»..45 Перекликается с приведенной цитатой определение Г.В.Ф.Гегеля, данное им в «Науке логики»: «язык есть произведение мысли»,46 «язык представляет собой как бы тело мышления».47 Если провести здесь аналогию микрокосма с полюсами «тело - душа», она же мыслимая ее часть, с делением макрокосма по его полюсам, то мы получим следующую макрокосмическую диаду язык -мышление. Данное деление в отличие от микрокосмической диады, описывающей количественные соотношения, будет в большей степени «отвечать» за их качественное наполнение.
Согласно Г.В.Ф.Гегелю, язык становится «телом мышления» по принципу создания «превращенной формы», когда вначале идет процесс выделения или «созерцания самого порождающего форму времени и пространства». Затем происходит обратное восприятие «чувственного содержания ... в себя», что позволяет создать из воспринятого «самостоятельные представления определенного наличного бытия, заполненным пространством и временем», пользуя его как свое и уничтожая его первоначальное «созерцание»; или, другими словами, наше восприятие может «обладать лишь бытием в качестве снятого». Продолжая эту мысль, автор использует пример речи и языка как ее системообразующей конструкции, дающей нашим «ощущениям, созерцаниям, представлениям второе существование более высокое, чем их непосредственное наличное бытие, вообще дает им такое существование, которое имеет значение в сфере представления». Значимым подтверждением всех выше приведенных рассуждений будут следующие примечания, иллюстрирующие связь логики и грамматики, как и отражение онтологических воззрений в лексике, где последнее зависит от «антропологического и психофизиологического», а первое есть «дело рассудка, запечатлевающего в нем [в них] свои категории» посредством «логического инстинкта, порождающего их грамматическую сторону».48
Обращение Г.В.Ф.Гегеля к проблемам языка в работе, посвященной основам диалектической логики, далеко не случайно. Он неоднократно "воспевал" грамматику и лексику немецкого языка, как языка наиболее подходящего для философствования. Если отвлечься от гегелевских восхвалений немецкого языка, то выясняется, что лексический состав языка свидетельствует о чем думает данный народ, а в свою очередь грамматический строй языка — как это происходит. Согласно Э.Сепиру: «Лексика - очень чувствительный показатель культуры народа».49
Множество высказываний различных философов относительно лексического состава языка можно расположить по двум полюсам: от эмоционально-восторженного до саркастически-язвительного. На первом окажется восклицание Петрарки: «О, достославные философы наших дней, дерзающие учить тому, чего сами не знают! Не могу надивиться на них, как учат они философии, не зная грамматики...»50 На другом - высказывание Э.Сепира: «Весьма примечателен тот факт, что в последние годы философия занимается проблемами языка больше, чем когда-либо. Давно прошло время, когда философы наивным образом переводили грамматические формы и процессы в метафизические категории. Философы нуждаются в понимании языка хотя бы ради того, чтобы защитить себя от собственных языковых норм, и поэтому не удивительно, что философия, стремясь освободить логику от сетей грамматики и осознать значение символизма, вынуждена подвергнуть критическому рассмотрению сам лингвистический процесс».51 Это высказывание весьма характерно для Э.Сепира, так как для него язык «оказывает мощное воздействие на наше мышление», заставляя жить «человеческое существо не в одном только объективном мире и не в одном только мире общественной деятельности».
Макро- и микрокосмические представления в моделях Нововременной науки
Для становления терминологии науки Нового времени был характерен полный отказ от терминов схоластической философии. Так, широко употреблявшийся ранее термин «космос» и вытекающее из него деление мира на макро- и микрокосм разделили свои атрибуты с новообразованными понятиями.
Происходило данное разделение по принципу синекдохи.109 Использование тропа для характеристики изменения семантики слова от его прямого значения к переносному имеет смысл не только в стилистике и поэтике, но также в философии и, в какой-то степени, в науке. Изменение семантики соответствовало законам, характеризующим особенности индивидуального восприятия реальности и творческого отображения художественного мышления. Можно добавить, что все характеристики тропа имеют свое непосредственное проявление и в философском дискурсе, закрепляясь в определенном видении и описании реальности. Философы используют в своих работах сознательно или бессознательно те или иные виды и приемы творческого отображения действительности для наибольшего приближения абстрактных философских категорий к чувственно-образному восприятию.110
Итак, по принципу синекдохи «Космос» распался на более частные определения. Это произошло в период становления классической науки, когда большая часть дефиниций и атрибутов космоса были распределены по разным терминам. Прежде всего, это относится к понятиям «система», «Вселенная», «универсум», «живая или органическая машина», «природа», «картина мира» и др.
Дефиниции этих понятий делают очевидным их связь с Космосом древних. Современное прочтение понятия системы следующее: «Система (от греч. оіЗотгща - целое, составленное из частей; соединение), совокупность элементов, находящихся в отношениях и связях с друг другом, которая образует определенную целостность, единство».111 В другом философском словаре дается такое определение: «Система - объединение некоторого разнообразия в единое и четко расчлененное целое, элементы которого по отношению к целому и другим частям занимают соответствующие им места». Далее следует весьма любопытное замечание, что «... философская система является соединением принципиальных и основополагающих знаний в некоторую органическую целостность (курсив мой - М.С.), доктрину». А.Ч.Козаржевский113 определяет это понятие просто как «соединение». Но в любой из этих дефиниций прослеживается стремление создать нечто законченное, целостное и органическое путем первоначального разделения и создания заново. Другими словами, образ устоявшегося космоса создается, точнее, вычленяется из общего переживания своего собственного микрокосмического порядка, правда, уже в некотором ограниченном создателем собственной системы виде. Но человек-создатель, как следует из данных выше определений, к сожалению уже утерял первоначальную космическую связь и чувства, которые делали его подобным платоновскому Демиургу.
Согласно П.В.Алексееву и А.В.Панину, «исходным понятием о материи как структурном упорядоченном образовании выступает понятие «система». С этим понятием могут быть связаны представления о мире в целом (в оговоренном, разумеется, значении этого термина), формах движения материи, структурных уровнях организации материи, различных аспектах, уровнях, «срезах» этих материальных объектов. На этом понятии как на исходном базируется вся картина всеобщей структурированности материи», (курсив мой - М.С.) В дальнейшем авторы приводят классификацию систем, которая строится на первоначальном разделении их на суммативные и целостные, но основное внимание уделяется последним. Целостные системы в свою очередь, имея множество критериев разделения по типам, имеют все же два основных деления. Это материальные системы различного происхождения и организации и «идеальные», под которыми П.В.Алексеев и А.В.Панин подразумевают, прежде всего, способы познания и отражения человеком окружающего его мира, ««идеальные» системы, подразделяемые на эйдетические и концептуальные, эмпирические и теоретические»."4 Даже последнее деление целостных систем отражает в определенной степени разделение, но уже в координатах микрокосма, на микрокосмический диакосм. В нём происходит разделение микромикрокосма на воплощение тела или, в соответствии с платоновской терминологией, чувственно-материальную часть души и макро-микрокосм как соответствие думающей части все той же души, а другими словами на выделение в микрокосме материального и мыслимого начал.
Понятия «Вселенная», «универсум», «живая или органическая машина» в принципе сливаются в последнем понятии «природа». Определение «природы» в свою очередь распадается на два совершенно разных прочтения. Согласно первому природа понимается как все сущее, как все материальное, и в этом отношении она синонимична Универсуму и Вселенной, живой или органической машине. Второй ипостасью природы оказывается умопостигаемая связь объективных законов, в той или иной мере зависящая от предпочтений того или иного философа.
В процессе своего развития интеллигибельная природа все больше и больше приближается в своем значении к современному понятию «картины мира». Вера в ту или иную структуру этой самой картины мира в дальнейшем полностью или в большей степени определяет и направляет как теоретические, так и практические изыскания ученых. Именно материальной природе стали приписываются многие из атрибутов микрокосма, и из средневековых воззрений эта проблема была переносена в последующие философские построения как взаимодействие «темного» тела и «светлой» души, как отражение идеального и материального.
Картина мира для ученого-исследователя периода становления классической науки стала неким идеальным отражением и одновременно планом нового воплощения и преобразования Природы. Эта уникальная амбивалентность переходит от всеобщего мировосприятия всеобщих законов, выраженных в их философском осмыслении, до частных их проявлений в конкретных науках. Так, например, эта устоявшаяся классификация нашла свое воплощение во многих работах по истории и философии науки. В.М.Найдыш, говоря о картине мира, подчеркивает прежде всего то, что она являет собой «целостную систему представлений о мире, его общих свойствах и закономерностях, возникающую в результате обобщения и синтеза основных естественнонаучных понятий и принципов». Она служит «мировоззренческой и методологической базой»}15 (курсив мой -М.С.) По В.М. Найдышу, становление, а отсюда и вытекающая классификация картин мира, проходит по этапам, напоминающим деление древними космоса на его составляющие в движении от полюса макро к микро. Развитие происходит от общенаучной (она же картина природы) через социально-историческую (картину общества) к специальным картинам мира отдельных наук.
Но все же за основу современной общенаучной картины мира берется естественнонаучная концепция современной физики. Поэтому, как уже неоднократно отмечалось, выяснив основные атрибуты и свойства современной картины мира, а также ее структуру и диалектику развития, мы получим достаточный материал для разбора влияния образов макро- и микрокосма на ее формирование.
В.С.Стёпин производит анализ механизма возникновения структуры картины мира и входящих в нее конструктов, замечая, что «коррелятивность картины мира методу практического освоения объектов является гарантией того, что структура, представленная связями ее конструктов, выражает существенные особенности соответствующих реальных объектов», и «это оправдывает отождествление структурных характеристик, вводимых картиной мира, со структурой природных фрагментов, выделяемых в универсуме практической деятельностью». Происходит «объективирование структуры», что ведет к «онтологизации самих конструктов», которые «суть абстракции... существенных свойств и отношений эмпирически наблюдаемых объектов».
Соотношение макро- и микрокосмических начал: эпистемологические следствия
Бурные схоластические диспуты подобно «оккамовской бритве» на длительное время разделили европейское мировосприятие на веру в истину разума или материи, и, как следствие, на рационализм или эмпиризм. Изначальное единство, присущее миру и человеку, было утеряно. Именно в стремлении вновь обрести единство, и продолжается до сих пор в различных философских и методологических работах беспрестанная борьба двух этих направлений. Современная научная эпистемология разработала достаточно много новых методов, используемых в познании, вытекающих из этой диады. Но, несмотря на новые термины и понятия, нерасторжимость данной диады сохраняется, как сохраняется постоянное стремление найти третий метод, синтезирующий первые два. Подобные попытки предпринимались неоднократно.
Диалектика взаимодействия рационалистического и эмпирического методов познания до сих пор сохраняет свою актуальность. От явных оппозиционных высказываний в адрес друг друга философы науки необходимо приходят к выявлению сильных и слабых сторон обоих направлений. Более того, за всю историю становления гносеологии и научной эпистемологии самыми жизнеспособными оказались именно эти два метода познания. Конечно, в разные времена предлагались свои методы поиска истины. Они достаточно полно описаны в работах, посвященных историко-философским проблемам науки.
В любом случае, при анализе этих двух основных гносеологических подходов, становится очевидной проблема разрешения взаимодействия «знания» тела и «знания» разума. При помощи первого - идет восприятие и соответствующая проверка или моделирование фактов материально-чувственного мира. Второй подход позволяет, прежде всего, нацелить исследователя на комплекс определенных проблем, выявить и объединить в соответствующую логическую цепь те или иные события и факты, систематизировать их и объяснить в рамках той или иной картины мира или парадигмы. Здесь на первый план выходит необходимость поиска или, точнее, выявление того, как направлена и как движется мысль исследователя от фактов к идее, их объясняющей, или наоборот. Исходя из этого, меняются и критерии истины получаемых знаний. В первом случае главенствует опыт и эксперимент. Во втором - математически выверенные и логически-строгие построения.
В применении к макро- и микрокосмическим моделям это будет проявляться как взаимодействие внутри самого микрокосма его разделившихся полюсов: микро-макрокосм и микро-микрокосм. Один из них, как было показано выше, соответствует разумной составляющей макропостроений античного космоса, другой — его материальной микрокосмической проявленности. Здесь необходимо указать, что устоявшееся деление на макро- и микрокосм, несмотря на еще большее разделение микрокосма, сохраняется. Более того, микрокосм в своем микромакрокосме постоянно «соприкасается», а зачастую и переходит к «принятой на себя» в древности роли. Поэтому, в современной науке и попытках ее философского обоснования достаточно сильны и сохраняют свою силу, а то и появляются вновь те или иные рационалистические концепции, которые, развивая идею познания, приходят к тем или иным «предельным» метафизическим построениям. Метафизические построения в большей или в меньшей степени отображают существующие законы материальной действительности или же только ее философско-теоретические концепты, уже мало или совсем не имеющие связи с первыми. Но если вернуться к рассмотрению микро-макрокосма и микро-микрокосма, то и здесь легко обнаруживается описанная мудрецами Эллады взаимосвязь, а именно различное прочтение математики.
Число, исходя из макрокосмических представлений, несет в себе идею, символ, гармонию высшего начала и принципа метафизической неизменности. В его микропроявленности оно замыкается прежде всего на количественном аспекте. Следовательно, математика в моделях микрокосма - это наука о количествах и соотношениях, фундаментально-теоретических и логических концепциях как полюс микро-макрокосма, и наука, занятая количественными измерениями как другой больший по материальному заполнению полюс микро-микрокосма. Диалектическое взаимодействие внутри системы микрокосма не исчезает, как и не исчезает соответственно из взаимодействия рационального и эмпирического познания, им же осуществляемого.
При разборе рационалистической составляющей природы микрокосма обнаруживается ряд вытекающих из нее особенностей и занявших свое место в философском дискурсе значений. Прежде всего, это развитое на основе концепций рационализма и по-новому, точно так же как и космос, прочитанные и истолкованные понятия «теория» и «гипотеза». У Платона134 они означали созерцание душой изначальных идей божеств или Демиурга и предпосылку для их понимания, а теперь на уровне пределов микрокосма означает рассмотрение, исследование135 или, другими словами, логично вытекающее из этого ряда, по классификации идей Декарта, создание «собственных». Опора или приближение теории к эмпирической реальности, несмотря на изменившийся масштаб рассмотрения по сравнению с платоновским космосом, остается прежним. Только немногие души способны созерцать истинное устройство мира, точно также немногие теории способны связать и истинно отразить законы его существования.
