Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Понимание как универсальная проблема 16
1. Развитие герменевтики от экзегезы до философского направления 19
2. Герменевтический круг и онтология понимания 42
Глава II. Язык как среда герменевтической онтологии 62
1. Язык и понятие герменевтического опыта 64
2. Языковой характер герменевтического процесса 91
Заключение 117
Библиографический список литературы
- Развитие герменевтики от экзегезы до философского направления
- Герменевтический круг и онтология понимания
- Язык и понятие герменевтического опыта
- Языковой характер герменевтического процесса
Введение к работе
Актуальность темы исследования. На рубеже столетия мы стали свидетелями значительного роста интереса к онтологической проблематике в философии. Понятие «бытие» вновь выступает на первый план философских исследований и в постановке «вопроса о бытии» открываются новые горизонты, а также изменяется сам подход к трактовке этого понятия. Одним из таких открытий современная философия во многом обязана М. Хайдеггеру, чья фундаментальная онтология оказала огромное влияние на философский дискурс XX столетия. В современной европейской философской мысли проблема осмысления языка, с нашей точки зрения, развивается в связи с попыткой преодоления тенденции деонтологизации в философии, а также в русле традиционной философской проблематики поиска базисных оснований человеческого познания и культуры - особых «культурно-исторических априори», в качестве которых стали рассматривать язык.
К настоящему времени выделение философской герменевтики в особую область научного исследования, ставшее возможным благодаря работам Ф. Шлейермахера, В. Дильтея, М. Хайдеггера и особенно Х.-Г. Гадамера - по праву признанного классика философской герменевтики - позволило подойти к решению проблем научного моделирования поведения и деятельности человека, построения типологии коммуникативных связей и отношений, осмысления социокультурной реальности в целом. Предшествующее творчеству Х.-Г. Гадамера развитие герменевтики показало, что успех в деле понимания возможен тогда, когда отношение между субъектами понимания строится на основе и по правилам диалога и общения.
Для позиции философской герменевтики в целом характерно выражение недоверия к непосредственным свидетельствам о жизни сознания, и, прежде всего, к провозглашаемому Р. Декартом принципу непосредственной достоверности самосознания Cogito ergo sum, и обращение к косвенным свидетельствам, запечатлеваемым, согласно философской герменевтике, не столько в логических структурах, сколько в языке, трактуемом как воплощение жизненной конкретности дорефлексивного опыта. Философская рефлексия, согласно утверждению французского философа П. Рикера, должна опираться не на тезисы «я мыслю» или «я есмь», но на тезис «я говорю», отображающий более глубокий слой человеческого существования, поскольку сущностные структуры бытия запечатлеваются и отображаются не в мышлении или сознании, а в творчески необъективируемом и неуловимом для понятийного мышления языке.
Не отрицая сложившихся определений герменевтики как методологии понимания, Х.-Г. Гадамер пытается синтезировать «язык» М. Хайдеггера и «идею», «логос» Г. Гегеля и построить герменевтику как философию, в которой существенная роль отводится онтологии. Открытие «жизненного мира» Э. Гуссерлем предоставило возможность иной, отличной от феноменологической, интерпретации бытия сознания, которая была реализована в фундаментальной онтологии М. Хайдеггера. Обосновав понимание в качестве модуса человеческого бытия, где способность понимания тождественна существованию, М. Хайдеггер предугадал тем самым, синтез своей онтологии с герменевтической традицией, осуществленной в дальнейшем в философии Х.-Г. Гадамера. Результатом этого стало признание изначальной герменевтичности человеческого существования, рассматриваемого в плане языка.
Тема настоящего диссертационного исследования акцентирует внимание исследователей на том, что вопрос о сущности языка ставится не в привычных границах одной из философских дисциплин, а в контексте разработки универсального и, вместе с тем, фундаментального вопроса философии - вопроса о смысле бытия.
Исходя из греческого вопроса о бытии как вопроса о сущем как таковом, то есть о сущности сущего, фундаментально-онтологический бытийный вопрос вопрошает о бытии как таковом, то есть о сущности бытия. Данный вопрос неизбежно влечет за собой дальнейшие основные вопросы философии - вопрос о сущности мира, пространства, времени, истины.
Фундаментально-онтологический вопрос о сущности человека ставится не сам по себе, но в отношении к истине бытия. И, наоборот, к истине бытия, принадлежит отношение к сущности человека. Собственно, именно поэтому при разработке фундаментально-онтологического бытийного вопроса и его выше указанных аспектов необходимо, с нашей точки зрения, исследование вопроса о сущности человека, которая раскрывается как понимающее бытие-экзистенция и Dasein.
Включение в экзистенциальную онтологию Dasein выявления экзистенциальной сущности языка свидетельствует о том, что к сущности бытия, принадлежит существо языка, а, именно - как искомая истина самого бытия.
Степень научной разработанности проблемы. На становление методологии и авторского подхода к исследованию рассматриваемой проблемы определяющее влияние оказала герменевтическая традиция европейской философии. Постановка проблемы осмысления онтологического статуса языка неразрывно связана с возникновением и развитием герменевтики. Работа Г. Г Шпета существенно расширяет наши представления о предыстории и развитии герменевтики . Анализ работ по онтологической проблематике показывает, что исследованием различных проблем онтологии занимаются большое количество зарубежных и отечественных философов. В изучении проблемы понимания бытия выделяют несколько основных подходов: онто-герменевтический (А. В. Ахутин, В.В. Бибихин, А. В. Михайлов, В. А. Фриауф), ' Шпст Г.Г. Герменсвтнк;! и се проблемы// Контекст - 1989: Литературно-критические исследования. М. 1989- 1993. деконструктивистский (А.В. Гараджа, В.А. Подорога, Б.Г. Соколов, М.К. Рыклин), феноменологический (В.И. Молчанов, Н.В. Мотрошилова), психоаналитический (В.П. Качалов, A.M. Руткевич), а также историко-эпистемологический (Н.С. Автономова, В.П. Визигин, И.Н. Ионов, Д.В. Михель). Значительное количество исследований посвящено анализу философской герменевтики в работах отечественных философов, среди которых можно выделить работы следующих авторов - Т.В. Васильева, П.П. Гайденко, P.M. Габитова, И.В. Дмитревская, А.П. Лой, B.C. Малахов, И.С. Нарский, А.И. Ракитов и другие .
Обсуждение проблем философской герменевтики, поставленных в работах М. Хайдеггера, Х.-Г. Гадамера развивается в нескольких направлениях. В центре внимания оказывается вопросы методологии исторических наук, возможности превращения герменевтики в философию, проблема «предварительного понимания» как общегносеологическая и общеметодологическая для гуманитарных и естественных наук, проблема соотношения языка и логики, герменевтики и диалектики. Многие из философов выступают против того, чтобы трактовать герменевтику как философию. Согласно философским воззрениям Хайнса Хюльсмана -герменевтика должна оставаться научным методом интерпретации исторических текстов'. В ряде работ английских и американских авторов имеет место проблема соотношения наук естественных и гуманитарных и 2 См.: Гайденко П. П. Герменевтика и кріпнс буржуазной культурно-исторической традиции // Вопросы литературы. 1977. №5.: Дмитревская И. В. критика герменевтической теории познания // Природа общественного и индивидуального сознания. Иваново. 1989; Малахов В. С. К характеристике герменевтики как способа философствования // Философская и социологическая мысль. 1991; Он же. Философская герменевтика Х.-Г. Гадамера//ГадамерХ.-Г. Актуальность прекрасного. М., 1991; Нарский И. И. Онтология и гносеология современной герменевтики // Герменевтика: история и современность. М., 1985; Лой А. П. Проблема интерсубъективности в современной герменевтике // Там же.; Васильева Т. В. Истоки философской герменевтики: (Критический анализ философии П. Рикера): Автореферат дис. ... канд. филос. наук. М. 1981; Габитова Р. М. Философия немецкого романтизма: Гельдерлин, Шлсйсрмахер. М.. 1989; Косолапова Е. А. Проблема историчности в герменевтике Х.-Г. Гадамера Автореферат дис. ... канд. филос. наук. М..1989; Кошарный С. А. Критика теоретических основ современной философской герменевтики. (В. Дильтсй и Э. Гуссерль): Автореферат дис. ... канд. филос. наук. Киев. 1988; Ракитов А. И. Опыт реконструкции концепции понимания Ф. Шленсрмахсра // Портнов А.Н. язык и сознание: основные парадигмы исследования проблемы в философии ХІХ-ХХ вв. Иваново. 1994. С. 198. "' Hnlsmann Н. Hcrmcneiitik mid Sprache II Hermeneiitik als Wcg hciitigcr Wissenschafl. Salsburg-Munchen, 1971. P. 106. герменевтики, которая рассматривается при этом как метод истолкования исторического материала4. В качестве метода гуманитарных наук герменевтика рассматривается также и в сфере юриспруденции. Для юриспруденции герменевтическое истолкование выступает в виде вопроса о применении знака к данному конкретному случаю. В связи с обсуждением вопроса о возможности для герменевтики стать новой онтологией, полемика, с нашей точки зрения, развивается в двух направления. С одной стороны наиболее остро полемика ведется представителями Франкфуртской школы в лице 10. Хабермаса. Согласно Ю. Хабермасу герменевтика Х.-Г. Гадамера является реакцией на исчезающую значимость традиции5. В качестве наиболее убедительного подтверждения этого Ю. Хабермас указывает на стремление Х.-Г. Гадамера восстановить значение авторитета. Ю. Хабермас подчеркивает, что позиция Х.-Г. Гадамера тем самым направлена против «разъедающей» рефлексии просветительского рассудка и что здесь Х.-Г. Гадамер возвращается к Г. Гегелю, пытавшемуся во всякой субъективности увидеть определенную субстанциональность6. Критикуя позицию Х.-Г. Гадамера, Ю. Хабермас обращается и против его понимания языка как медиума герменевтического опыта. Для Х.-Г. Гадамера традиция - это, прежде всего, язык - в котором мы живем. Согласно IO. Хабермасу язык, так же как и все остальные реалии общественной жизни есть «медиум господства и социальной власти», язык служит «легитимации отношений организованного насилия», и, следовательно, он тоже «идеологичен» .
С другой стороны, с историцизмом герменевтики связана другая линия рассмотрения претензий философской герменевтики стать новой онтологией. Эта линия представлена, в частности, Э. Хайнтелем. Э. Хайнтель не против того, чтобы рассматривать герменевтику как онтологию, но при условии если "' См.: While М. Foundation and historical knowledge. N.Y.-L.. 1985. 3 См.: Hermeneutik und ideologiekritik. M, 1971. 6 Ibid. P.49. " Ibid. P.5.1 герменевтика будет построена на более широких основаниях, а именно, если она освободится от своих связей с историцизмом. Согласно Э. Хайнтелю герменевтика развивалась в рамках историцизма и поэтому никогда не была застрахована от опасности релятивизма8.
Так лее имеет место быть полемика вокруг поставленной в философии М. Хайдеггера и Х.-Г. Гадамера проблемы «предварительного понимания». Эта проблема оказалась одной из центральных в работах К.-О. Апеля9. К.-О. Апель рассматривает «предварительное понимание» как некоторый вид языкового априори, которое в равной мере является предпосылкой как естественно-научного, так и историко-гуманитарного исследования. С «предварительным пониманием» связана большая тема, ставшая предметом особенно серьезных обсуждений - проблема идеологии. Поскольку герменевтика не принимает допущения, так называемого, беспредпосылочного мышления, не разделяет требований рационализма найти «последнюю очевидность», а всегда в качестве исходного пункта мышления вводит некоторое «предпонимание», то возникает вопрос, как при этом возможно сохранить принцип значимости и предметности знания. На этом вопросе сосредоточили свое внимание Б. Шварц, X. Кун, Л. Крюгер . Философы подчеркивают необходимость в качестве определяющего момента герменевтического отношения брать предметное, в противном случае исследователь попадает в порочный круг, из которого нет выхода. Интерпретируя определенное высказывание другого, интерпретатор, согласно Б. Шварцу, должен, прежде всего, видеть предметное содержание высказывания, а не умонастроение и позицию высказывающего. В противном случае он, интерпретатор, будет видеть в высказывании прежде s Hcrmcncutik als Wcg des heutigcr Wisscnsclicfl. Ein Forscliliungsgcsprach. Salzburg - Munchcn. 1971. P.67-83. 9 Apcl K.-O. communication and foundation of the humanities// Acta sociologica. Copenhagen. 1972. Vol. 15. N 1. '" Schwarz B. Hcrmencutik und Sachkontakl II Hcrmcncutik als Wcg heutigcr Wisscnschaft. Salsburg-Munchen. 1971.; Kuhn H. Hcrmeneutik and ontology II Hermencutik als Wcg heutigcr Wisscnschaft. Salsburg-Munchen. 1971.; Kruger L. Uber das Verhaltnis dcr hcrnicncutischen Philosophic zu den Wisscnschaftcn II Hcrmcncutik und Dialcktik. Tubingen. 1970. всего идеологию высказывающего и при этом взаимопонимание окажется невозможным.
Будучи методом, при применении которого, вероятно, может достигаться понимание, герменевтика приобретает сегодня философский статус и все отчетливее начинает выступать в качестве философии понимания. Философия Х.-Г. Гадамера, стремившаяся избавить герменевтику от проблемы метода, уйти от методологизма, исследовавшая дорефлективный опыт, пытается восстановить условия понимания, а также очертить его горизонты.
Принимая ведущую идею Х.-Г. Гадамера, мы, в свою очередь, пытаемся предпринять попытку исследования онтологического статуса языка и его роли в философской герменевтике, так как в иотории развития философской герменевтики ведущее место занимали и продолжают занимать гипотезы и построения относительно смысла и предназначения бытия человека в мире. Явленность бытия, которое скрывается в сущем и оказывается «забытым», в онтологической герменевтике М. Хайдеггера, рассматривается в обращении к языку как к дому и способу раскрытия бытия, анализу этимологии философских понятий и слов. Понимание в философии М. Хайдеггера - это, прежде всего, раскрытие возможности бытия.
Развитие герменевтики может быть обозначено следующими периодами: классический период - герменевтика романтизма и историческая герменевтика; экзистенциально-онтологическая герменевтика М. Хайдеггера, а также философская герменевтика Х.-Г. Гадамера; антропология знания К.-О. Апеля, а также программа диалектико-герменевтической социальной науки Ю. Хабермаса и феноменологическая герменевтика П. Рикера .
Традиционно герменевтика характеризуется как искусство понимания и толкования. Понимание, как принято считать, связано с выявлением смысла и имеет дело с тем, что уже имеет или может иметь смысл. Несомненно, на " Ивин А.А. Фурманова О.В. Философская герменевтика и проблемы научного .шннпя/'/Фплософскис науки. 1984 №5. С.66-67. наш взгляд, приоритетность герменевтических стратегий в философии, в которых наблюдается стремление "человека отыскать ответ на вопрос, что есть истина как подлинное бытие.
Понимание философии как истолкования человеком своего существования на первый план выдвигает диалогический характер интерпретации. «Философская рефлексия всегда стремится диалектически проникнуть в смысл диалогического отношения, стремится, интерпретируя понимать, что, в свою очередь, «окрашивает» философское знание в герменевтические тона»12.
Методологический успех, который происходит из наблюдений, сделанных над языком, состоит в том, что «текст» должен быть взят в толк как герменевтическое понятие. Это означает то, -что язык рассматривается не в перспективе грамматики и лингвистики, то есть не как конечный продукт, на который нацелен анализ в намерении прояснить механизм, с помощью которого язык функционирует как таковой, абстрагируясь от любых содержаний, которые он посредует. С герменевтической точки зрения, которая есть исходный пункт любого чтения, текст представляет собой чистый промежуточный продукт, фазу в процессе установления взаимопонимания, которая, как таковая, конечно, включает в себя определенные абстракции, а, именно,— изоляцию и фиксацию именно этой фазы. Но эта абстракция направлена в прямо противоположном направлении, чем та, которой доверяют лингвисты.
Поскольку, в конечном счете, все науки связаны с интерпретацией, они все в большей мере осознают необходимость герменевтической рефлексии. Мысль о том, что интерпретация и понимание лежат в основе всех наук, основанных па истолковании текстов, привела В. Дильтея к предположению о том, что герменевтика может служить всеобщей методологией гуманитарного знания. В. Дильтей полагал, что герменевтическая |: Кузнецов В.Г. Герменевтика и гуманитарное почнанис. М., 1991. С.4. методология способна придать гуманитарному знанию статус научного. Поворот герменевтики в сторону философии, происходящий в XX в. наблюдается уже в «философии жизни» позднего В. Дильтея и у Ф. Ницше, заявившего, что «нет фактов, есть только интерпретации», герменевтику как философскую дисциплину в этом ключе развивали М. Хайдеггер и Х.-Г. Гадамер.
Методологическая основа диссертации. Данное исследование проведено на основе как достижений классической европейской философии, прежде всего трудов Ф. Шлейермахера, Э. Гуссерля, М. Хайдеггера, Х.-Г. Гадамера, так и современных результатов методологического анализа философской герменевтики, представленных в отечественной и зарубежной философии. Сделана попытка как бы заново переосмыслить, тематизировать важные положения, развитые в трудах Н.С. Автономовой, П.П. Гайденко, И.С. Нарского, А.И. Ракитова, А.А. Михайлова, B.C. Малахова, В.Г. Кузнецова. Были использованы результаты исследований, осуществленных известными представителями коммуникативной рациональности Ю. Хабермаса, трансцендентальной прагматики К.-О. Апеля, логики науки К. Хюбнера. Определенное влияние на разработку идей диссертации оказали сведения, содержащиеся в работах М.К. Мамардашвили, Л.А. Микешеной, Б.В. Маркова, Н.В. Мотрошиловой, В.А. Фриауфа.
Методологическим основанием диссертационного исследования явились различные методы анализа: исторический, логический, метод сравнительного и элементы структурного анализа, а также методология самой герменевтики. Цели и задачи исследования. Целью диссертационного исследования является выявление онтологического статуса языка как условия возможности философской герменевтики. В соответствии с поставленной целью в диссертации выдвигаются и решаются следующие задачи: исследуется процесс становления философской герменевтики, в контексте развития от экзегетики до философского направления; раскрывается в контексте исследования «противостояние» проектов возможных герменевтик, предполагающих различные проблемные поля и критерии выделения понимания; уточняются и выявляются основные элементы методологической схемы процесса понимания, обосновывается понятие «герменевтического круга» применительно к контексту исследования; рассматривается проблема сущности языка в контексте разработки фундаментального вопроса философии - вопроса о бытии; исследуются онтологические основания языка как предпосылки понимающего бытия-экзистенции и формулируются основоположения современного понимания герменевтического процесса.
Научная новизна диссертации. Новизна диссертации состоит в особенностях подхода к исследованию и постановке проблемы, в ней фактически впервые в эпицентр исследовательского внимания помещен онтологический статус языка, как основной вопрос философской герменевтики.
Предложено новое понимание онтологизации языковой проблематики, способствующее превращению герменевтики в учение о бытии.
Предпринята попытка инновационной интерпретации понятия герменевтического круга, выступающего в роли методологической категории или же методологического приема в философской герменевтике.
Наличие экзистенциальных основ языка в онтологии Dasein осознается диссертантом как допущение, согласно которому к сущности бытия принадлежит существо языка, а именно - таким образом, что бытие обусловлено языком и поэтому предметом нового онтологического анализа современной философской герменевтики становится язык.
Раскрывается языковой феномен, язык как «опыт мира», приобретающий в философской герменевтике онтологический статус.
Определено, что особенностью герменевтической концепции языка является соотнесение понятий «язык» и «истина», опосредуемое понятиями «традиция» и «предрассудок». Существенным в философской герменевтике является представление о языке, как онтологическом условии понимания, а не как о средстве трансляции информации.
Положения, выносимые на защиту. С учетом общих теоретических результатов и выше указанных инновационных выводов, на защиту выносятся следующие основные положения:
1. Онтологизация языковой проблематики способствует превращению герменевтики в учение о бытии, закрепляя тем самым ее философский статус. Субъект существует внутри нередуцируемой интерсубъективной среды языка и понимания; понимание в этом случае выступает не как субъективная деятельность, а как способ бытия самого человека. Выход из гносеологического отношения в сферу онтологии предполагает, что понимание уже не может рассматриваться только как способ познания, а предстает и как способ существования. 2. С точки зрения построения онтологии человеческого бытия герменевтический круг являет собой не просто методологическую категорию или же методологический прием, а реальную онтологию человеческого бытия. Взаимообусловленность субъекта и объекта в исследовании утверждает онтологическое значение принципа «герменевтического круга». Понятие герменевтического круга выражает то, что в сфере понимания нельзя претендовать на преимущество логического понятия над метафизической метафорой, так что логическая ошибка в доказательстве, вследствие чего может возникнуть логический круг, не является ошибкой метода, а представляет собой описание структуры понимания.
Наличие экзистенциальных основ языка в онтологии Dasein свидетельствует о том, что к сущности бытия принадлежит сущность языка, а именно, таким образом, что бытие обусловлено языком. Объектом нового онтологического анализа современной философской герменевтики становится язык. Языковость понимания бытия означает герменевтическую стратегию возобновления и решения бытийного вопроса, обращение к фундаментальным основам философии через раскрытие онтологического статуса языка.
Языковой феномен, язык как «опыт мира», находится в центре внимания философской герменевтики, в то же время язык является методом и инструментом герменевтики, поскольку именно язык фиксирует в своем словарном фонде опыт деятельности людей и обусловливает межличностные связи, упорядочивает накопленный поколениями опыт. Язык приобретает в герменевтике онтологический статус. Язык не только объект и средство исследования - язык тождественен миру, понимаемого как совокупность традиций, в которые вовлечен действующий и познающий человек.
Особенностью герменевтической концепции языка является соотнесение понятий «язык» и «истина», опосредуемое понятиями «традиция» и «предрассудок». Существенным в философской герменевтике является представление о языке, прежде всего как о среде, в которой осуществляется понимание, а не как о средстве передачи информации. «Общий язык», возникающий в «подлинном» разговоре, является формой существования истины, «сути дела». Диалог собеседников или диалог интерпретатора с текстом может одновременно рассматриваться и как процесс актуализации наличной, исторически обусловленной системы представлений-предрассудков -традиции и передаваемого ей предания, и как процесс создания на основе этой системы некоторого ее особого варианта - «общего языка», который для этой системы выполняет функцию, сходную с функцией текста, одновременно и сформированного языком как системой, и формирующего его. Теоретическая и научно-практическая значимость исследования. Данное исследование открывает новое направление в философском осмыслении неоднозначных процессов, происходящих в философской герменевтике. Она инициирует поиск новых философских оснований для понимания языка, его роли и статуса в философской герменевтике. Научно-практическая значимость исследования определяется обозначенными актуальностью и новизной работы. Результаты диссертационной работы могут быть использованы в учебном процессе в рамках курсов по философии, истории философии, в спецкурсе по онтологии философской герменевтики. Основные выводы диссертации могут использоваться при составлении учебных и учебно-методических пособий.
Апробация результатов исследования. Основные положения работы результаты исследования и выводы, содержащиеся в диссертации, докладывались и обсуждались на научных конференциях: «Итоговая научная конференция аспирантов Педагогического Института СГУ» (Саратов, 2002), Международная конференция «English unites the world: Diversity within unity» (Саратов, 2002). Материалы исследования нашли свое отражение в научных публикациях.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического списка литературы.
Развитие герменевтики от экзегезы до философского направления
Развитие основных постановок вопросов герменевтики, а также философские и методологические значения её приемов и их роль в развитии наук о слове, движение герменевтики к преобразованию в философское направление, все эти вопросы остаются мало изученными в современной философско-критической литературе.
Проблемы герменевтики исходно развивалась отдельными науками -теологией, юриспруденцией, а затем и историческими науками. Первоначально герменевтика относилась к "интерпретации религиозных текстов. Интерпретация Гомера в Древней Греции, истолкования Библии в Иудаизме и Христианстве.
Классическая герменевтика уходит своими корнями в систему древнегреческих исследований, когда интерпретация и критика были связаны с толкованием произведений Гомера и других поэтов. Школы риторов и софистов сделали первый шаг к познанию правил интерпретации. Александрийская филология проделала огромную работу по собиранию памятников прошлого и их описанию. Герменевтическая проблематика специфическим образом актуализируется в рамках средневековой экзегезы, где она была связана с толкованием неясных мест в религиозных текстах. В эпоху Ренессанса «герменевтика» стремится понять духовную жизнь языческой и христианской античности.
Прослеживая путь становления герменевтики, следует выделить тот ее этап, когда было осознано, что классическая и библейская герменевтика, развивающиеся параллельно друг другу, пользуются во многом общими способами интерпретации и, следовательно, существует некое всеобщее искусство интерпретации.
Связь интерпретации, взятой в строгом смысле как толкование текста, с пониманием, трактуемым в широком смысле как постижение знаков, указывает одно из традиционных значений самого слова «герменевтика», которое восходит к Аристотелю - «Об истолковании» (Peri hermeneias). У Аристотеля hermeneia относится не ТОЛЬКО К аллегории, а ко всему значащему дискурсу; более того, как раз значащий дискурс и есть hermeneia, именно он «интерпретирует» реальность даже тогда, когда в ней сообщается «что-то о чем-то»; hermeneia существует постольку, поскольку высказывание оказывается овладением реальностью с помощью значащих выражений16.
В латинском словоупотреблении термин hermeneutica впервые встречается лишь в середине 17 в., у страсбургского теолога И.К.Даннхауэра (1603-1666): сначала в его лекциях по риторике (1629), а затем в его книге «Сакральная герменевтика» (Hermeneutica Sacra, 1654). И все же истоки герменевтики просматриваются еще в античности и связаны с аллегорической интерпретацией мифов, а в философии - с трактатом Аристотеля «Об истолковании» (Peri hermeneias). Термин hermeneutike употребляет Платон. В «Ионе» герменевтом - интерпретатором посланий богов - называется поэт1 .
Задача посредничества стоит на переднем плане и в философском употреблении слова «герменевтика», примыкающем к греческому hermeneia. «Истолкование» означает для Аристотеля «овнешнение» внутреннего. На этом основании термин hermeneia стали переводить на латынь как interpretatio. Высказывание есть интерпретация постольку, поскольку мы пытаемся передать мыслимое с помощью слов.
В конце XVIII - начале XIX века, благодаря развитию классической филологии и исторических наук, экзегеза приводит к появлению герменевтики как особой области познания. Диапазон герменевтической активности расширился, она стала заниматься истолкованием любых текстов, принадлежащих более ранним эпохам или иным культурным традициям. Деятельность интерпретатора, призванная преодолевать культурную дистанцию, отделяющую читателя от чуждого ему текста, породила общую проблему понимания. Под герменевтикой стали понимать теорию операций понимания в их отношении с интерпретацией текстов, а само слово «герменевтика» стало означать последовательное осуществление интерпретации.
Сфера герменевтики очерчена экзегезой в широком смысле этого слова, но в то же время от экзегетики герменевтику отличает то, что, она занята не просто искусством истолкования, но, прежде всего, правилами такого искусства.
Одними из первых кто начал связывать вопросы истолкования для практических целей с теоретическими вопросами языкознания и, в особенности, с проблемой правильности языка, были софисты. Следует сказать, что софисты были учителями мудрости в Греции, и в большей степени благодаря им образование вообще получило там существование. Имея в виду под «образованием» применяемое в действительности понятие, поскольку оно выступает не чисто в своей абстрактности, а в единстве с многообразным содержанием всякого представления, Гегель отмечает, что «именно образование сделалось целью преподавания»1 . Поэтому тогда существовало множество учителей софистики. Софисты заменили собой, таким образом, поэтов и рапсодов, которые были раньше учителями по всем предметам. Религия не была у греков «учительницей», так как она не была предметом преподавания. «Еще до Перикла в Греции пробудилась потребность в образовании, достигаемом посредством мышления, рефлексии. Люди, как полагали тогда, должны быть образованны в своих представлениях, определяться к действию в своих отношениях уже не только оракулом или нравами, страстью, минутными чувствами, а мышлением, - как и вообще целью государства является всеобщее, под которое подводится особенное. Имея своей целью это образование и распространяя его, софисты составляли как бы особое сословие, занимались преподаванием как промыслом, должностью и заменяли собой школы»19.
Язык постоянно изменяется со временем. Так как, прежде всего Гомер и его произведения, а также древние тексты других греческих поэтов, сделались предметом истолкования в школах, то важно заметить здесь, что «со времени Гомера и до времени софистов произошли значительные изменения языка, прошло много времени и потребовались новые переводы Гомера на современный софистам язык» . Язык Гомера, ассоциировавшийся как язык «национального учителя», становился трудным для понимания и нуждался в толковании. Г.-Г. Шпет, чей вклад в развитие герменевтики уникален, на наш взгляд, но в то же время не оценен по достоинству, в своем исследовании отмечает, что «толкование Гомера было связанно не только с формально-грамматическим анализом поэм, но и с некоторого рода материально-моралистическим истолкованием»21. Тут нужно заметить, что какой-либо герменевтической системы в то время еще не сложилось, здесь речь можно вести о каких-либо элементах комментария, парафраза, замещавшего в свою очередь перевод. Г. Шпет, один из немногих, кто чутко уловил движение герменевтической проблематики к преобразованию в новое философское направление со своей особой логикой, с собственными приемами исследования. Это философское направление, по мысли Г. Шпета, адекватно соответствует природе философии, философское знание приобретает значимость «строгой науки» .
Герменевтический круг и онтология понимания
Одним из основных критериев культуры, как отдельной личности, так и в целом, считается способность воспринимать иные культурные ценности. Понимание есть в некотором смысле свойство, которое позволяет и дает возможность совместной жизни с другими людьми. Если мы что-либо не понимаем, то мы и не нуждаемся в изложении, но поскольку мы что-нибудь понимаем, то для сообщения и передачи понятого, мы нуждаемся в некотором оформлении понимаемого (смысла, как темы изложения).
Феномен понимания не исчерпывается лишь познавательными аспектами, он имеет и общекультурное значение.
Философская герменевтика обсуждает общую проблематику понимания. Традиционная же герменевтика, прежде всего, была «искусством понимания», занимавшимся интерпретацией текстов. Ф. Шлейермахер совершил, несомненно, решающий поворот в герменевтике, когда он поставил вопрос об общих условиях возможности понимания. Затем, В. Дильтей, разрабатывал герменевтику как методологическое обоснование гуманитарных наук, развивая свою теорию понимания культурных выражений жизни. Хайдеггеровское углубление категории данного понятия до экзистенциала, то есть до основополагающего категориального определения человеческого Dasein было тем толчком, который побудил X.-Г. Гадамера к критическому преодолению дискуссии о методе и к распространению герменевтической постановки вопроса на новую область, в которой учитывалась бы не исключительно только наука, по и на ряду с ней опыт искусства и опыт истории. М. Хайдеггер в критическом и полемическом подходе к анализу понимания отверг прежнее толкование герменевтического круга и воздал ему должное в его позитивности, придав ему статус понятия в аналитике Dasein. Не следует, однако забывать, что речь здесь идет не о циркулярное (движении по кругу) как метафизической метафоре, а о структуре логического понятия, которое занимает свое подлинное место в теории научного доказательства в качестве учения о circuliis vitiosum (порочный круг). Понятие герменевтического круга выражает только то, что в сфере понимания нельзя претендовать ни на какое преимущество одного перед другим, так что логическая ошибка в доказательстве, каковой является возможность логического круга, не является ошибкой метода, а представляет собой описание структуры понимания. Таким образом, разговор о герменевтическом круге как ограничении идеала логической завершенности ведется в следовании по стопам Ф. Шлейермахера и В. Дильтея. Если учитывать при этом подлинный масштаб, который придается понятию понимания при учете языкового употребления, то разговор о герменевтическом круге, по большому счету, указывает на структуру бытия-в-мире, то есть" на снятие субъектно-объектного расщепления, которое Хайдеггер заложил в основу экзистенциальной аналитики Dasein.
Идеи М. Хайдеггера самым серьезным образом повлияли на развитие философии второй половины XX века, на всю совокупность гуманитарного знания в целом. Ему удалось нащупать «пульс времени» XX века, который обозначил центральные проблемы философии - проблемы Духа и духовности, пропущенные сквозь призму проблем бытия, культуры, цивилизации, мышления, истины, творчества, личности. Философия М. Хайдеггера занимает особое место в философии XX века. «Хайдеггер никого не оставляет равнодушным. Знакомство с его текстами порождает весьма пеструю картину реакций - от восторженного почитания и желания подражать до возмущенного неприятия и категорического отталкивания» .
Сам факт понимания бытия М. Хайдеггером характеризуется как бытийная определённость бытия. Человек является предметом своего собственного «опрашивания» в качестве некоторого конкретного, определенного бытия, которое наличествует вот «здесь», «тут». Не абстрактное бытие вообще (по-немецки: Sein), а «здесь-бытие», «вот-бытие», выраженное М. Хайдеггером словосочетанием Dasein (переводчик «Бытия и времени» на русский язык В.В. Бибихин переводит его как присутствие). А это конкретное бытие есть не что иное, как мы сами. В отличие от философской традиции, в соответствии с которой Я (субъект) мыслится как внепространственная точка, в слове Dasein выражается пространственная и вместе с тем и временная расположенность бытия32.
В понимании человека М. Хайдеггер выступает против его трактовки, идущей от Р. Декарта, который в качестве основного бытийного определения человека берет мышление. При таком подходе сущностью человека у Р. Декарта является не бытие, а познание, бытие же у него предстает в виде предмета познания, и, следовательно, речь идет о субъект-объектных тношениях.
При таком подходе, не имея возможности выйти за пределы субъект-объектных отношений, сознание рассматривалось тоже преимущественно как познание. М. Хайдеггер же стремится понять сознание тоже как способ бытия.
Но, вынеся феноменологически за скобки все сущее в актах сознания, М. Хайдеггер обнаруживает дологические формы, допредикативный опыт, тот опыт, который образует основу и предпосылку установок человеческого сознания. При этом важно подчеркнуть то, что такой дологический опыт не может быть прояснен средствами теоретического мышления. М. Хайдеггер подводит к мысли, что для этого необходим экзистенциально-феноменологический подход. Он хочет раскрыть и описать структуры, которые изиачалъиее, чем наше сознаваемое Я. А описание структуры такого опыта становится возможным благодаря введению очень емкого слова Dasein, выражающего наличие особого сущего, которое есть не что иное, как мы сами.
Начальная часть этого слова выражает момент конкретности бытия, обозначенного во второй его части (то есть «sein»). Бытие-вообще, как невос-принимаемое конкретно чувственным образом, сокрыто. Но конкретное «вот» (Da) образует в этом бытии (как целостности) просвет. М. Хайдеггер пишет: «Человек существует таким образом, что он есть «Вот» бытия (Sein), то есть его просвет». Благодаря этому бытие как сокрытое вместе с тем и разомкнуто — разомкнуто для человека и через человека. А принципиальное отличие Dasein как сущего от всего другого сущего состоит в том, что Dasein «в своем бытии понимающе относится к своему бытию». Камень, дерево как сущее — есть, то есть они существуют, обладают наличным бытием, но они не имеют отношения к самим себе, они не способны рафлексировать.
В отличие от не-человеческого сущего (то есть все, что не является человеком) Dasein не только есть, оно еще имеет и отношение к самому себе. А это отношение осуществляется через понимание. «Dasein»; -— отмечает Хайдеггер, — понимает себя». Причем понимает, исходя из своего способа бытия, которое выражается в термине «экзистенция». Именно способность к пониманию и са мопониманию служат основанием для разделения сущего на два рода: сущее что (чтойность) и сущее-кто (ктойность). Бытие этого сущего как «ктоино сти» и обозначается словом «экзистенция».
Экзистенция — это способ бытия, свойственный лишь человеку; в экзистенции раскрывается сущность Dasein. Введение этого термина М. Хайдеггером связано с тем, что он воспринял критику С. Киркегором традиционного стремления подводить единичное под всеобщее. Сам С. Киркегор выдвинул идею о том, что единичное выше всеобщего. М. Хайдеггер же, с одной стороны, существование (единичное) ставит выше сущности, то есть всеобщего, а с другой - говорит о совместном существовании, а именно - с вещами, миром, людьми.
Язык и понятие герменевтического опыта
Феномен понимания, как функции сознания, исследовался в философии XX века различными путями. Один из них можно назвать рефлективно-аналитическим - эта линия прослеживается в работах, принадлежащих к различным ответвлениям лингвистической и аналитической философии. Другой представлен, прежде всего, экзистенциалистской и герменевтической традицией. В зависимости от выбранной методики анализа различается соответственно, и трактовка языка, как средства понимания. Понимание, непонимание, взаимосогласие - суть явления языковые. Следует отметить, что феномен понимания - главный предмет исследований философской герменевтики и для углубления в проблематику понимания неизбежно знакомство с феноменами языка, речи и слова.
Язык всегда был и остается предметом пристального внимания человека. Р. Барт говорил, что: «Язык - это плохой слуга, но хороший хозяин» . Собственно из средств отображения, из способа выражения переживаний и чувств язык стал рассматриваться как нечто самостоятельное, не совсем подвластное человеку. Соблюдение логико-грамматических правил не гарантирует от затруднений и поэтому программа логического анализа языка постепенно обрастала дополнительными методологическими нормами, регулирующими значение и смысл выражений.
Думается, что поворот в философии языка в XX столетии был вызван анализом Л. Витгенштейна обыденных речевых практик \ Они отличаются от профессиональных языков тем, что используют не одну, а множество языковых игр. Поэтому Витгенштейн заменил понятие истины достоверностью, которую он определил на основе не научных или метафизических критериев, а норм и правил, выступающих формами жизни, установлениями и институтами. В естественном языке нет универсальных стандартов истины, предписывающих, наподобие морального кодекса, некие обязательные действия, которые на практике все равно не выполняются. Расцениваемые прежде как недостатки: нечеткость, бессистемность многозначность, зависимость от контекста и другие характеристики обыденного языка на самом деле оказываются важнейшими свойствами, обеспечивающими его продуктивность.
Понимание языка как формы жизни трансформирует «игровое» его понимание. В игре есть правила. Их бессмысленно расценивать как истинные или ложные. В силу многообразия игр и негибкости сознания, возможна путаница. Это случается с философами. Определенные правила игры навязывают нам говорить о чем-то, как реально существующем. Есть понятия, используемые в других играх, где не имеют дела с реальными вещами. Заблуждение может состоять в том, что они во внимание не принимаются различное употребление слов в различных языковых играх.
Есть много слов, относящихся не к вещам, а к состояниям и действиям. Быть «смертным», «усталым», «грустным» — это, значит, принадлежать к неким, как говорил Ж. Делез , бестелесным событиям, которые существуют как бы независимо от нас «Бежать», «желать», «думать», «говорить» и т.п. — значит исполнять некие интенции. Что значит «я знаю» или «я понимаю»?
Л. Витгенштейн подробно анализирует примеры употребления выражения «Я знаю», которые показывают, что за «знанием» не закреплено какого-то прочного значения73. В аналитической философии после появления «Философских исследований» Л. Витгенштейна проблема обоснования такого рода высказываний уже мыслится не как результат соотнесения идей и вещей, слов и объектов, а как результат социальной практики и научения языку.
Современная аналитическая философия имеет два источника. Один логический, у истоков которого находятся проблемы, поднятые в «Пармениде» и «Софисте», разрабатываемые средневековыми схоластами и обсуждаемые Г. Фреге, ранним Л. Витгенштейном («Логико-философский трактат») и Р. Карнапом («Значение и необходимость»). Главным здесь является стремление найти однозначное определение понятий «истина», «значение», «имя» и др. Другой источник — гносеологический, обогащенный особенно Кантом, философию которого и пытается по-новому сформулировать аналитическая философия.
У. Куайн выявил «две догмы эмпирицизма»: первая -— «эссенциализм» — представление, согласно которому следует различать, о чем говорят люди, и что они говорят об этом, открыв сущность обсуждаемого объекта. Это обеспечивает возможность перевода различных языков — при условии, что удастся выявить сущность референтов терминов того и другого языка. Вторая догма заключалась в том, что такое необходимое для перевода аналитическое предложение может быть найдено тогда, когда удастся подтвердить его при помощи «нейтрального языка наблюдения», описывающего искомый референт .
Вопрос о том, каков критерий того, что мы действуем под влиянием опыта или значения — это вызов самой теории познания как таковой, а не какому-либо ее отдельно взятому направлению. Это разрушение теории репрезентации и отказ от теории соответствия, которые отвечают нашему здравому смыслу, однако требуют невозможного и невыполнимого. Они предполагают возможность установить некоторые привилегированные, обладающие особым гносеологическими преимуществами высказывания, которые выступают констатациями объективных положений дел.
Д. Дэвидсон указал на третью догму эмпирицизма, а именно на дуализм концептуальной схемы и содержания, структуры и того, что должно быть структурировано . Согласно Д. Дэвидсону, вопрос о том, «как работает язык», не связан с вопросом о том, «как работает познание». Он считает невозможным решить проблему значения на пути выделения и сопоставления атомарных фактов с атомарными предложениями. Все, чем должна заниматься философия языка — это выявлять ясные отношения между использованием одних предложений и использованием других. Р. Рорти считает, что важным нововведением Д. Дэвидсона является преодоление ошибочного представления о философии как о дисциплине, которая имеет основания и дает их познанию .
Языковой характер герменевтического процесса
Язык отражает принципы взаимосвязи, то есть диалектику. Отношение к слову - это и есть метод познания мира. Основа любого познания - текст, а следовательно, внимание к Слову и его изучение. Слово сегодня направленно, не только на постижение глубинных смыслов, или же адекватное выражение этих смыслов, но и на установление понимания между субъектами общения, и осуществление рефлексии достигнутого понимания.
Считается аксиомой в аналитической философии языка, что только после логики анализа значений Г. Фреге появилась впервые реальная возможность твердо установить «предмет» философии. Так, по мнению М. Дамитта, Г. Фреге был первым логиком в философии, кто открыто указал, что в основе всякой философии вообще лежит философия языка, поскольку целью философских рассуждений является анализ структуры мысли, а сама мысль существенным образом отличается от психологического процесса мышления, то самый правильный метод для анализа мысли заключается в анализе языка1 М.К. Мамардашвили замечал, что человек неизбежно проходит своеобразный опыт сознания, аналогичный по своей структуре опыту исполнения мысли в различные эпохи и у различных мыслителей. Можно предположить, что исследование основных языковых феноменов является одним из этапов такого опыта. «Когда мы имеем дело с эвристическими категориями, привычными для общих семиотических и теоретико-лингвистических рассуждений, то все эти категории, так или иначе, ориентированны на дуализм: знак-значение, знак - обозначаемое, символ -определенная содержательность, соответствующая этому символу» \
Так, одним из основных аспектов изучения языкового характера герменевтического процесса является то, что понимание существенным образом связано языком. Понимание, образовывая герменевтический горизонт, является в данном смысле, истолкованием. Давая выражение смыслу и «мнению» текста в его фактическом содержании, мы тем самым приходим к взаимодействию со сферой всех возможных мнений, в которой находимся мы сами, поскольку мы переводим все возможные «мнения» текста на свой собственный язык.
Методический успех, который происходит из наблюдений, сделанных над языком, состоит в том, что «текст» должен быть взят в толк как герменевтическое понятие. Это означает, что он рассматривается не в перспективе грамматики и лингвистики, т.е. н"е как конечный продукт, на который нацелен анализ в намерении прояснить механизм, с помощью которого язык функционирует как таковой, абстрагируясь от любых содержаний, которые он посредует. С герменевтической точки зрения — которая есть исходный пункт любого чтения — текст представляет собой чистый промежуточный продукт, фазу в процессе установления взаимопонимания, которая как таковая, конечно, включает в себя определенные абстракции, а именно — изоляцию и фиксацию именно этой фазы. Но эта абстракция направлена в прямо противоположном направлении, чем та, которой доверяют лингвисты. Лингвист желает вступить во взаимопонимание не по поводу дела, которое в тексте выражается словами, —- он хочет высветить функционирование языка как такового, полагая, что и сам текст может сказать нечто. Он делает темой своего рассмотрения не то, что сообщается, а то, как вообще возможно нечто сообщить, какими средствами производится обозначение.
Для герменевтического рассмотрения, напротив, понимание сказанного есть единственное, от чего все зависит. Для этого функционирование языка — простое предварительное условие. Для начала предполагается, что выражение акустически понятно или что письменную фиксацию можно расшифровать, чтобы вообще было возможным понимание сказанного или изложенного в тексте. Текст должен быть читаем.
Европейская метафизическая традиция ассимилирует в себе два основных варианта осмысление проблемы культурного текста. «Само понятие «метафизика» объективно включает в себя не только обширную совокупность философских учений античности, средневековья и нового времени, направленных на «адекватное» объяснение, истолкование иррационального, первопричинного, изначального Нечто, лежащего за пределами человеческого Бытия - опыта жизни, но и в большей степени историческую потребность Индивида понять, что думают люди об общей, субстанциональной природе мироздания и о том, как эта природа являет себя нам в самом феномене человеческого понимания» .
Один из вариантов осмысления культурного "текста корнями уходит в античную традицию и связан с культурой греческой мысли, которая представляет собой образец «фонетической», языковой передачи знания. Наиболее очевидной здесь является фигура Сократа. Традиция, идущая от Ветхого завета, говорит о знаковом письме, а именно о преобладании реально записанного текста. На наш взгляд, новозаветная христианская традиция объединяет и соединяет оба эти подхода. В классическом варианте она отдает преимущество письменному тексту, а именно Библии. Но, вместе с тем, онтология Священного Писания корнями уходит в первично произнесенное Слово, которое затем фиксируется в Новозаветном произведении. С точки зрения католической и православной традиции, Писание изучается и истолковывается святыми учителями церкви, приобретая тем самым сакральный смысл, а затем уже проповедуется как цельное учение. «Бинарная оппозиция «голос-письмо», которая реконструируется и деконструируется различными способами, предстает как главная характеристика Текста европейской культуры - характеристика, отношение к которой может быть разной в зависимости от того, какой тип философского и религиозного дискурса используется для описания. В европейской культуре XX века основным способом такого описания можно признать герменевтический, феноменологический, экзистенциальный, структуралистский и постструктуралисткий. Религиозные «тактики» описания могут носить как самостоятельный хараісгер, так и пересекающийся с философским. Отсюда и возникают феномены религиозной феноменологии, экзистенциализма и герменевтики»118.
Предпонимание, чувственное ожидание и помимо этого — обстоятельства, которые не заложены в тексте как таковые, но играют свою роль при понимании текста. Это становится совершенно ясным, если дело касается перевода с иностранного языка, так как владение чужим языком — чистое предварительное условие. Если в этом случае вообще говорят о «тексте», это значит, что он не только должен быть понят, но и переведен на другие языки. Благодаря этому он становится «текстом», так как сказанное не только понимается, но становится «предметом» — оно противостоит множественности возможностей передать подразумеваемое на том языке, на котором мы стремимся нечто передать, и в этом снова заключен герменевтический подход. Каждый перевод, даже так называемая буквальная передача, есть один из видов интерпретации.
