Содержание к диссертации
Введение
Глава I Ранняя японская цивилизация 27
1 Политическая карта первых мировых империй. Место ранней Японии на мировой арене. Генезис политического 28
2 Политические коммуникации древней Японии 41
3 Мифы древней Японии как религиозно-исторические корни японской политической мысли 50
Глава II Концептуальное содержание политического процесса раннего японского государства 80
1 Процесс становления централизованного государства 81
2 Концептуальное содержание политического процесса 91
3 Концептуальная модель политики 98
Глава III Основные сферы единого политического пространства: политическая, интеллектуальная и религиозная 112
1 Китайский письменный язык и его воздействие на политику 113
2 Политическое влияние Китая: Великие Реформы Тайка 124
3 Роль политического центра в образовательной инфраструктуре 131
Глава IV Политические процессы государственного внедрения и распространения буддизма
1 Проблемы международного обмена с континетнальной Азией под эгидой буддизма
2 Роль буддизма в формировании и развитии государства 152
3 Общенациональная магическо-информационная сеть буддизм 166
4 Мир политического ранней Японии и его значение для современного мирового политического процесса 186
Заключение 197
Приложения 209
Список источников и литературы 243
- Политическая карта первых мировых империй. Место ранней Японии на мировой арене. Генезис политического
- Процесс становления централизованного государства
- Китайский письменный язык и его воздействие на политику
Введение к работе
«Знать и понимать Японию сегодня особенно важно»1 Я.Н.Засурский XXI век — это век сближения и «новой волны» общения не только с Западом, но и с Востоком, например с Японией. В процессе взаимодействия западной и восточной цивилизаций углубляется взаимопонимание между различными странами, и, в частности, Россией и Японией. В общем политическом пространстве важную роль играет распространение идеи единства человечества при всех различиях между государствами и стремления к цивилизованному сотрудничеству. Глобализация мира определяет трансформацию закономерностей функционирования и развития современного общества в общепланетных масштабах. Все более осознается необходимость совместными усилиями всего мирового сообщества решать общие проблемы, заботясь о безопасности всего политического пространства.
Развитие единого политического пространства становится фактором мощного воздействия на общество. Тем самым усиливается значение культурно-информационного аспекта глобализации. Как отмечают западные специалисты, например директор Вашингтонского Института Мировой Экономики Ф. Бергстен, что если в 70-е и 80-е годы проблемы развитых стран имели в основном «технико-экономическую природу», то теперь они сталкиваются «с гораздо более глубокими вызовами. Реакция общества на процессы глобализации, как на Западе, так и в развивающихся странах носит не только экономический характер, но также глубоко затрагивает сферу политики и социокультурных отношений»2. Российский исследователь в области международных отношений Евразийского Востока и теории международного прогнозирования Ли Вл.Ф. полагает, что «в исторических пределах нынешнего цикличе-ско-волнового развития (первая половина XXI в.) мировое сообщество и его правящие элиты располагают объективными предпосылками, чтобы нейтра-
1 Засурский Я.Н. Япония мнимая и реальная. М.,2002, с.З.
2 Towards a Global Partnership for sustainable Development Communication from the commission to the European
Parlament, the council the social committee and the committee of the regions. Brussels. 2002, p.2.
лизовать деструктивные вызовы глобализации и вступить на путь устойчивого сбалансированного развития, стратегические параметры которого разработаны ООН».1
Речь идет о глобальных процессах, в которых национальные государства и их суверенитет вплетаются в паутину транснациональных акторов и подчиняются их властным возможностям в сфере принудительной идеологии глобализма, их ориентации и идентичности. Многие традиционные категории, оказывающие заметное влияние на культуру и все сферы интеллектуальной деятельности, меняют свой смысл, и здесь ключевым моментом становится самоидентификация каждой культуры. Внешняя политика национальных государств должна быть заново определена в новой парадигме мышления и обоснована. Потому, что только при появляющемся в перспективе условии многомерной глобальности исчезает принудительная идеология глобализма.
Различные аспекты, происходящей на наших глазах трансформации, по сути, всех сторон жизни современной цивилизации, ставят перед внешней политикой России новые сложные проблемы, но в то же время открывают перед российскими дипломатами новые возможности.
Культурная глобализация не означает, что мир в культурном отношении становится более гомогенным. Расширение мирового рынка имеет далеко идущие последствия для культур, идентичностей и стилей жизни. Какая из логик будет превалировать, зависит от культурного аспекта глобализации. Многовековой опыт российской дипломатии говорит о том, что наша страна не могла себе позволить ни при каких обстоятельствах проводить пассивную или изоляционно-историческую внешнюю политику. Напротив, национальные интересы России постоянно заставляли её играть активную, а на определенных этапах - основополагающую роль в международных делах. Тем более это актуально в современную эпоху, когда Россия, как подчеркивает президент Путин В.В., активно интегрируется в мировое сообщество.
1 Ли Вл.Ф. Теория международного прогнозирования. М., 2002, с. 146.
Известный российский ученый в области международных отношений Ба-жанов E.IL подчеркивает перспективность российско-японского сотрудничества: «Позитивный настрой россиян, безусловно, является надежной основой для осуществления нашим правительством политики добрососедства в отношении Японии. В этом же направлении Москву подталкивают и конкретные государственные интересы. Важность Японии для России определяется еще и тем, что российские руководящие политические и экономические круги активно выступают за движение мира к многополюсности».1
Российская дипломатия в состоянии вносить существенный, конструктивный вклад в дело формирования новой системы международных отношений, призванной в максимальной степени использовать преимущества глобализации в интересах всего человечества при сведении к минимуму её отрицательных последствий. Это делает российскую дипломатию заинтересованной в разработке стратегии управления глобализацией, построенной на равноправном партнерстве всех государств.
Россия стремится к тому, чтобы её интеграция в систему международных связей проходила в условиях, отвечающих национальным интересам страны, и способствовала внутреннему динамическому развитию. Суть российского подхода к выработке стратегии управления глобализации определил Президент РФ Путин В.В.: «На рубеже веков человечество нуждается в серьезном осмыслении мощных глобальных тенденций, проявляющихся в экономике, сфере культуры и информации. Будущее за теми, кто научится управлять этими процессами, заставит их работать на благо людей. Мы должны позаботиться о том, чтобы глобализация стала социально ориентированной, чтобы народы мира в равной мере могли пользоваться плодами научно-технического и интеллектуального прогресса»1.
Мнение большинства членов международного сообщества о глобализации выразил Генеральный секретарь ООН КАннан: «Вызов, стоящий перед нами, ясен: если мы хотим воспользоваться благами глобализации, одновре-
1 Бажанов Є.П. Актуальные проблемы международных отношений. Избранные труды в трех томах. Т.З. М., 2002.С.235-236.
менно ограничив её негативные последствия, мы должны научиться лучше управлять и должны научиться лучше управлять совместно».2 Утверждение справедливо, так как именно ООН, обладающая реальным морально-политическим статусом, призвана сыграть роль главного интеллектуального, культурного и политического центра человечества в ходе выработки международной стратегии управления глобализацией.
Возрастающая роль внешней политики России на мировой арене предъявляет новые требования к дипломату. В новой системе международных отношений им приходится осваивать новые политические технологии, поэтому формируется Дипломатия Нового Поколения. Будущее этой профессии — это дипломатия, основанная на знаниях, политике и культуре. В условиях глобализации в поле зрения многосторонней дипломатии попадают все новые направления сотрудничества: в политике, культуре, науке, социальной сфере, экономике. Это не значит, что современный дипломат должен быть специалистом во всех областях, но, чтобы ориентироваться в большом комплексе существующих современных проблем, ему жизненно необходимы такие качества, как высокий уровень общей образованности, широкий кругозор, способность оценивать любую проблему с точки зрения национальных интересов страны. Дипломат должен обладать талантом микрокопирования жизни, явлений, так и талантом широкого видения мира одновременно, так как жизнь предъявляет высокие требования к его логике мышления и логике его действий. Как бы ни старался дипломат быть объективным, он смотрит на мир со своей позиции, с позиции имеющегося у него информационного резерва знаний и стереотипов, то есть того, что конструируется политической культурой. Поэтому произвольно или непроизвольно он будет вести речь о тех сторонах предмета, которые положительно соотносятся с этой позицией, и опускать то, что ей противоречит. Чем богаче будет его информационный резерв знаний, тем объективнее будет его суждение. Отсюда становится понятным насколько важно дипломату иметь знания о закономерностях политических процессов
1 Цит. по: МЭ и МО. 2001. №12, с. 55-56.
2 Annan К. We, the Peoples. The Role of the United Nations in the 21 -st Century. N.Y., UN, 2000, p. 51.
Японии на основе интеллектуальных, религиозных и культурных традиций и современных проблем общества. Поэтому современные исследования политических процессов Японии с выходом на тенденции современного мирового процесса в развитии человечества как единой многосложной целостности с всё возрастающей скоростью смены эпицентров мировых цивилизаций вносят вклад в разработку актуальных проблем российской внешней политики. Говоря о тенденциях международных отношений XXI в., российский политолог Бажанов Е.П. полагает: «Кроме США, России и Китая, есть и другие претенденты на великодержавную роль. Среди них — Япония. Она, правда, остается под защитой американского ядерного «зонтика». У Токио нет собственного ракетно-ядерного потенциала и вряд ли мировое сообщество позволит им обзавестись, если даже подобные амбиции когда-то возникнут у японцев. Япония имеет и другие «слабые» места в качестве претендента на «сверхдержавный» статус. Важно и то, что, потерпев во второй мировой войне поражение и согласившись на американское военно-политическое покровительство, Япония сумела оставаться в стороне от многих баталий «холодной войны», установила и сохраняет нормальные отношения со многими странами. В целом есть основание полагать, что экономические и научно-технические достижения в конце концов выведут Японию в число самостоятельных центров силы на международной арене».1
Понятия и категории политики и политической культуры сегодня уже включены в научный аппарат прикладных исследований и интерпретацию общих результатов при оценке современных политических международных событий. А в качестве целевой установки уже выдвинута разработка методологических исследований в области политики, политических процессов разных исторических обществ в аспекте их многообразия.
Выходя за рамки старой парадигмы дихотомии глобализации и национально-культурной обособленности стран мира и распространенного противопоставления традиционности и современности, Востока и Запада, а также
1 Бажанов Е.П., Асфари ДА. О тенденциях международных отношений на пороге XXI столетия / Дипломатическая академия МИД России. М.,1999, с. 15-16.
«нас» и «их», Дипломатия Нового Поколения открывает богатые духовные ресурсы мирового сообщества и осознает современные политические сложности, связанные с условиями жизни людей. Следует иметь в виду, что политические, культурные, интеллектуальные и религиозные традиции, внесшие уже значительный вклад в мировую культуру, содержат глубокий смысл и формируют жизнь многих людей, были и остаются источниками мудрости для будущих поколений. Западная, восточная и локально-национальные традиции, каждая из которых невероятно сложна и богата своей плодотворной неоднозначностью, являются точками опоры цивилизаций и придают многоцветие глобальному сообществу, с одной стороны, с другой стороны, они же представляют собой серьезную проблему для хрупкого мирового порядка и международной безопасности.
Япония, как ни одна страна в мире, известная своим трепетным отношением к древним традициям, могла бы послужить в этом отношении некоторым примером, образцом, возможно, даже некоей культурной или политической моделью. Хотя мы понимаем, что до тех пор, пока существуют соперничающие мировоззрения и системы ценностей, ни одно государство не может навязать свой уникальный опыт другим. В XXI веке самыми серьезными угрозами международной безопасности будут именно культурные, а не экономические и политические. Поэтому, ставя культуру на первое место в стратегии глобализации, мы отдаем дань культурным, политическим, интеллектуальным и религиозным различиям, требующим внимания. Сама глобализация заставляет нас мыслить иначе. Экономическая глобализация пока затмевает собой культурный аспект. Но глобализация в культуре — это своего рода квантовый скачок в смысле скорости, плотности и глубины концептуальных изменений, заключающихся в разной смене парадигм мышления общества. Идея конвергенции, подразумевающая, что в итоге мир будет следовать единой модели развития, - слишком упрощает картину происходящих перемен и не может учесть всю сложность процесса глобализации. Действительно, мир никогда еще не был столь взаимосвязан, взаимозависим и взаимоуязвим.
Как центральное обобщение и одновременно точка практического приложения дальнейшего анализа политологического исследования предложена блок-схема стратегического управления глобализацией1.
В качестве теоретико-методологической основы диссертационного исследования политических процессов ранней японской цивилизации использована концепция цикличной динамики мировых и восточных цивилизаций, предложенная Данилевским Н.Я. о культурно-исторических типах локальных цивилизаций, имеющих схожие фазы в развитии; теоретические работы о суперциклах Кондратьева Н.Д.; работы Сорокина П., Гумилева Л.Н., Ясперса К., Тойнби А.,Яковца Ю.В. и ведущих российских ученых Бажанова Е.П., Бурсова А.В., Василенко И.А., Долгова К.М., Задохина А.Г., Ли Вл.Ф., Смирнова Г.Н., Шутова А.Д. и других. Теория цикличности исторического процесса как пульсаций мировых цивилизаций со сменой эпицентров позволяет обнаружить общие закономерности и тенденции в политическом развитии Японской цивилизации, выявить генезис политического, понять природу и сущность политики как процесса и её роль в раннем государстве, вскрыв исторические корни современных политических перемен; предвидеть изменения процессов в едином движении мировой цивилизации как целостного организма. Япония, следуя китайской политической традиции, в которой заложена теория о 60-летних циклах, выбрала дату основания государства 660 г. до н.э.
В плане теоретического и методологического подхода к изучению Востока мы придерживаемся научных позиций русского востоковеда Бартольда В., который полагал, что к Востоку и к Европе применим один и тот же научный метод сравнительного анализа. Динамика политических процессов, причины подъема и кризиса объясняются «сближением с другими народами или отчуждением от них».2 В цепи международных взаимодействий Востока и Запада нет промежутка. Специфичность подхода к изучению Востока, по мысли Бартольда В., состоит в том, что нельзя отдельно изучать только религию Востока, необходим учет других сфер взаимодействий. Такого же взгляда при-
1 См. Приложение №1. Стратегия управления глобализацией. Блок-схема.
2 Бартольд В. История изучения Востока в Европе и России. Лекции. Л., 1925, с.34-35.
держивается японский ученый Дж.М.Китагава. Японская традиция, следуя китайской политической традиции, отказывается также разделять сферы взаимодействия: религиозную, политическую и интеллектуальную.
Для нас Япония представляет особый интерес. Без серьезного изучения японской политики, культуры, религии, мифологии, истории, философии, литературы нельзя выработать правильную политику по отношению к такому государству, как Япония. Кроме того, подобное изучение могло бы подготовить молодых политиков и дипломатов к работе в новой парадигме осмысления глобальных тенденций и адекватного управления глобализацией, помочь им в преодолении конкретных затруднений, возникающих, в ходе текущей практики.
Изучая мир политического раннего японского общества на основе интеллектуальных и религиозных особеностей, можно обнаружить в нем зарождение последующих политических идей. Представление древних японцев о мире политического могло весьма отличаться от нашего. Но, подобно нашему, оно состояло из вещей известных и неизвестных, то есть это был вполне научный взгляд, заполняющий концептуальные дыры и не состыкованные моменты элементами догадок и понятиями, принятому на веру и дающими более или менее удовлетворительную картину политической действительности, соответствующую интеллектуальному развитию общества. Поэтому за главный направляющий вектор, определяющий политический уровень развития общества, мы примем интеллектуальную составляющую, двигавшую общество по пути прогресса от столетия к столетию. Этапы формирования политической науки и политической мысли в целом соответствовали этапам осознания людьми политики как самостоятельной сферы человеческой деятельности. В любой общественно-политической системе как целостном социуме выделяются взаимосвязанные и взаимозависимые подсистемы: политическая, экономическая, производственная, социальная и духовная. Мы рассмотрим политические процессы в следующих подсистемах: политическая, интеллектуальная и религиозная.
В современном мире сложилось мнение о внезапной и удивительной «модернизации» Японии. Теория и практика модернизации предполагает более глубокое исследование политических процессов раннего периода истории Японии и их воздействие на современную политику. При рассмотрении мо-дернизационной проблематики необходимо выявить причины того, почему японская цивилизация столь сильно отличается от западной. Видимо, причины этого феномена содержатся в тех истоках, в которых формировались политические традиции, передающиеся от поколения к поколению и оказывающие влияние на современные политические процессы страны. Так, некоторые японские политические деятели, как, например, бывший премьер-министр Ясухиро Накасонэ1, а также глава МИДа Японии Иорико Кавагути, полагают, что «в основе нынешнего процветания Японии» лежит историческая преемственность поколений. Невидимая интеллектуальная и духовно-нравственная связь современников с предками позволяет наследникам традиций сохранять свою самобытность.
Главное требование формирования внешней политики России в отношении Японии — это глубокое знание и понимание политических процессов, протекающих в этой стране. Сегодня оба государства, Россия и Япония, решают сходную проблему - самоидентификации и определения своего места в мире, адаптируя свою внешнюю политику к трансформации мировых процессов. Поэтому понятие политики Японии как процесса весьма актуально и важно.
В нашей работе исследуется мир политического Японии, его отличие от Запада, прогнозируется роль страны в мировой политике. Несмотря на успешное поступательное движение, Япония столкнулась с рядом проблем, затрагивающих практически все сферы жизнедеятельности общества. Политическая система Японии формировалась под воздействием целого ряда историко-политических факторов, которые в качестве политических доминант передавались из поколения в поколение. В настоящее время традиционные доминанты выступают не только в роли ускоряющих факторов, но и некоторые из них
1 Большой энциклопедический словарь по истории Японии. 0 ^ИФ^^А» 3t3#, ШЪШ Токио,2001,с.153.
консервируют многие прогрессивные идеи, замедляя динамику политических процессов. Глубинные причины современных политических проблем Японии тических проблем связаны единым непрерывным процессом прошлого, настоящего и будущего. Политическое бытие неразрывно слито с другими аспектами жизни общества. Комплексное политологическое исследование проблем и перспектив политического процесса этой страны и учет их влияние на мировые процессы обеспечат в какой-то мере выход на качественно новые взаимоотношения России и Японии. В диссертационной работе ставится проблема развития политического процесса на основе интеллектуальных и религиозных особенностей раннего японского государства и современной Японии, поскольку основной концепт политики коренится в японском сознании, японской религии и японском отношении к миру.
Основополагающими объектами политологического исследования являются государство, политическая власть и властные взаимоотношения политики и общества, составлящие осевой стержень мира политического современных процессов Японии. Они определяются, прежде всего, как общественно-социальные феномены, неразрывно связанные с жизнью общества, в которой переплетаются политика, культура, образование, религия и другие сферы, что задает особую логику развития каждой области мира политического.
Мы хотели бы отыскать невидимую интеллектуальную и духовно-нравственную связь современников с предками, позволяющую наследникам великих политических и культурных традиций, и сегодня, сохранять свою яркую самобытность — национальную идентификацию. В нашем понимании именно интеллектуальная составляющая формирует менталитет современного японского общества, то есть всю совокупность особенностей мышления нации, которая существенным, если не определяющим образом, влияет на политику и весь мир политического. Определив главный направляющий вектор политологического исследования, нам важно правильно выбрать точку отсчета, заранее указав дискурсивный маршрут1 движения нашей мысли, фиксирующе-
1 См. Приложение №2. Дискурсивный маршрут исследования интеллектуальных и религиозных особенностей раннего японского общества.
го основные этапы исследования. В этом как раз и заключается основная трудность. Мы столкнулись с проблемой периодизации японской истории.
Фиксированная на временной линии дата — наподобие того, когда произошел перенос столицы, или умер великий правитель, не придает больше конкретности попытке определить основные этапы эпохи, в которой доминировали интеллектуальные проблемы, тексты, интеллектуальные и религиозные символы. Нет никаких причин считать, что внезапная радикальная перемена политического устройства оказала немедленное и всепроникающее воздействие на все политические, религиозные и интеллектуальные течения того времени. Нам следует видеть, что такие события, как развитие феодализма, или определение границ, как «конец Нара» ^^B#f^, или «начало Камакура» Wrfk^f^, могут ввести нас в заблуждение своей привычностью и удобством.
Мы рассматриваем два исходных исторических момента: введение китайской письменности в 405 году1, и введение буддизма в VI веке. Важны две даты, указанные в «Нихонсёки» 0 ^ШЫ 2 552 г.3 — когда японцы впервые узнали о буддизме, когда в Японию вместе со статуей Будды и большим количеством сутр было доставлено послание от правителя Кореи (Пэкче), который советовал принять новую религию как превосходное учение, хотя сложное в объяснении и понимании, но приносящее исполнение желаний. И 575 год4 — клана Сога. В споре о введении буддизма принимали участие три клана: Ка-матари — будущий род Фудзивара, Мононобэ и Сога.5
В первом исходном моменте нашего исследования мы выделили до-письменный период интеллектуального развития общества начался с истоков, то есть с эпох Дзёмон H;B#ft6 (8000 - 300 гг. до н.э.) и Яёи 3ftB#ft7
1 Sansom G.B. Japan. A Short Cultural History. New York-Washington, 2002, p.43.
2 Большой энциклопедический словарь по истории Японии. ВФШФА^Йч ^3#ч ЩЪ%
Токио,2001,с.283.
3 Алпатов B.M. История и культура Японии М.: Институт Востоковедения, 2001, с. 28.
4 Игнатович A.H. История распространения буддизма в Японии. М., 1982, с.62.
5 Алпатов B.M. История и культура Японии // Возвышение рода Фудзивара. Мещеряков A.H. М., 2001, с.27-28.
6 Большой энциклопедический словарь по истории Японии. В ^ШіЙ^^&ч ^3#ч Ш2%
Токио,2001,с.553.
7 Большой энциклопедический словарь по истории Японии. В ^ffiSt^:^ А» : 3 Щ^ ШЪ%
Токио,2001,с.997.
(300 г. до н.э. - 300г) , когда уже произошла глубокая интеллектуальная трансформация архаичного японского общества, до 405 г - официальной даты введения китайской письменности после приезда в Японию из Кореи (Пэкче) Атики и Вани.
Затем последовал длительный инкубационный период вплоть до 700 г., когда уже проявились ощутимые результаты введения письменности. Третий период (конец VIII — начало ЕХ вв.) активного распространения китайской письменности, который ознаменовался в IX в. созданием японской слоговой азбуки — манъёкана 7)ШШ&, изобретение которой приписывается религиозному деятелю Кобо Дайси3 (Кукай) (774 - 835гг.)4 - прототипа современной японской азбуки кана Ш%.
Второй исходный момент— начало буддийской эпохи (552г., 575г), в которой можно выделить периоды зарождения, становления, расцвета и заката. VI век — конец VIII в. - ранний буддийский период, или время зарождения буддизма в Японии. Чтобы внедрить буддизм должным образом требовались проповедники, статуи, священные реликвии и храмы.
Историческая справка3 Первые храмы появились в 593 г. : Ситэннодзи (Храм Четырех Небесных Царей) и Храм Хокодзи или Асукадэра. Представление о важности этого храма можно подчеркнуть из того факта, что в честь этого храма неофициально переименовали название эры (Хоко). 593— 71 Огг - период Асука ММ B#ft.
В 624 г. уже было 46 буддийских храмов, 816 жрецов и монахов; и 569 монахинь (данные 0 ЖИ^й). Еще большее распространение получило переписывание буддийских книг и буддийских сутр, даже императоры участвовали в подобных мероприятиях. А к середине эпохи Нара ^i^Bvpf^ (710 -794гг.) энтузиазм копирования сутр превратился в активную деятельность, когда копировали не только для их использования по прямому назначению, но
1 См. Приложение №3. Периодизация японской истории. В ;<>B$f^.
2 Sansom G.B. Japan. A Short Cultural History. New York-Washington, 2002,p.87.
3 Большой энциклопедический словарь по истории Японии. Н^Мф^С^Йч ^3#ч Ш2%
Токио,2001,с.861.
4 Lafleur William R. The Karma of Words, Buddhism and the Literary Art in Medieval Japan. 1983, p. 40.
5 Sansom G.B. Japan. A Short Cultural History. New York-Washington, 2002., p.75.
и ради денег. В архивах императорского музея Сёсоин хранится типичная расписка того времени: «Дзинки, четвертый год (727 г.), двенадцатый месяц, четвертый день. Получено бумаги для копирования сутры «Дай хания» 10000 листов. Дзинки, пятый год, четвертый месяц, первый день. Возвращено 2600 листов, оставшихся в излишке от «Дай хания».».2
Эти исторические сведения говорят, что ранний период буддизма (VI — VIII вв.) совпадает с активным этапом развития китайского письма. Буддизм стимулировал развитие письменности, иначе бы, по-видимому, инкубационный период развития письменности затянулся бы еще дольше.
Начало IX в. — конец XII - период становления и утверждения интеллектуальной гегемонии буддизма, который достиг апогея — своей наивысшей точки расцвета в конце позднего периода Хэйан Щ%тХ2 (795 - 1192 г.)4. В начале данного периода буддизм не стал еще доминирующей политической доктриной в Японии. Это было время, когда буддийские идеи были еще новыми, неприемлемыми или непонятными большинству населения. Сутры считали магическими формулами, в которых заключено больше чудодейственной силы, чем в местных культах и символике, но по своей природе и те и другие родственны. В этот период буддизм нуждался еще в политической пропаганде, агитации и защите государства. Поэтому появляются первые литературные и интеллектуальные произведения, которые пропагандируют буддизм и одобряются правительством. Одним из таких произведений является «Нихон рёи-ки» ВАЖНІВ5 неизвестного монаха Кёкая,1 жившего во времена знаменитого Кобо Дайси (Кукая). Этот текст содержит 116 простых рассказов о чудесах, построенных по принципу «хотите верьте —хотите нет», который апеллирует к массовому сознанию читателя, быстро адаптируется, легко подхватывается буддийскими жрецами, трансформируясь в храмовые проповеди политической
1 См.Приложение №3 Периодизация японской истории. В ^COBrfft.
2 Sansom G.B. Japan. A Short Cultural History. New York-Washington, 2002, p. 144-145.
3 Большой энциклопедический словарь по истории Японии. В &Ш$і5:Щ Ач 4^ 3 #» %Ъ%
Токио,2001,с.626.
4 См.Приложение №3 Периодизация японской истории. B^CDB^pft.
5 Большой энциклопедический словарь по истории Японии. В &Ш St^^fft» 4ї 3 # v Щ 3 #
Токио,2001,с.296.
направленности, легко находит подражателей и поклонников, многократно повторяясь и варьируясь, мгновенно проникает в сознании японцев.
Агитационные буддийские храмовые проповеди были актуальны и злободневны, так как вместе с легендами из «Нихон рёи ки» 0 ^Ш1!Е в них присутствовали и последние новости, которые интересовали японцев. В то время в Японии газет не было, а потребность в информации была. Все люди шли в храм, а храмов строилось много, и узнавали там свежие новости последних политических событий, которые передавались из уст в уста. Поэтому агитационные храмовые проповеди носили политический характер, а буддийские храмы были не только центром знаний и религии, но и политическим центром.
К концу этого периода (конец XII в.) ситуация значительно изменяется. И хотя ещу велись споры о превосходстве той или иной школы буддизма, однако уже не было никакой необходимости защищать буддизм. Это становится ясно при сравнении литературных произведений начала и конца данного периода. Так «Нихон рёи-ки» 0 ^ Ш ЛІЙ резко контрастирует с великими произведениями эпохи позднего Хэйан ^^cBvpf^ , в которых буддийское учение уже воспринимается как общепринятое и понятное. Конец XII в. — апогей расцвета, точка наивысшего развития буддизма, когда он уже твердо завоевал свои позиции, глубоко проникнув во все слои населения.
В период Хэйан -^Bfit и до Муромати ^»lfft(1338 -1573 гг.)2 развитие буддийского опыта находится в апогее: несмотря на частные яростные споры в буддийском лагере, не было ни малейших возражений против того, что буддизм в той или иной форме являлся окончательным арбитром во всех вопросах сознания и общественно-политического поведения.
В период Токугава ?Х;рВтр^ (1603 - 1868 гг.)3 положение кардинально изменилось. Буддизм просуществовал уже 1000 лет. На протяжении многих веков он играл роль политической идеологии. Но настало другое время. При-
1 Lafleur William R. The Karma of Words, Buddhism and the Literary Art in Medieval Japan. 1983, p. 34-67.
2 См.Приложение №3 Периодизация японской истории. В ^(DS^fiX.
3 Там же.
верженцев конфуцианства и школы Национальной Науки перестал устраивать старый синтез и буддизм с подозрительной интенсивностью стал сдавать свои позиции. То было время, когда японцам представили альтернативные модели и способы познания, а буддизм перестал быть единственным каноном для мысли и опыта.
Предмет исследования. Предметом исследования являются политические процессы, в основе которых лежат интеллектуальные, религиозные и культурные традиции и их воздействие на современныую политику Японии; идейно-теоретические и философские основы политики как процесса; политическая культура, природа, сущность и генезис политического. В работе рассматривается ряд политических концепций, символов, фигур и подходов, но прежде всего предпринята попытка увидеть их, как взаимозависимые части различных проблем и аргументов, доминировавших в политической, интеллектуальной и религиозной жизни раннего японского общества в свете проблем современной Японии. Политический опыт Японии накапливался от века к веку, постепенно приобретая современное содержание. Базисные и структурные основы, определяющие современную политику Японии, были заложены в ранний период её цивилизации.
Серьезное отношение к предмету исследования объясняется необходимостью более глубокого и всестороннего понимания политических структур и политических процессов современной Японии. Анализ нацелен в суть политических процессов и выявление причин, условий, тенденций развития событий, происходящих в современной Японии и оказывающих влияние на развитие отношений России и Японии, между которыми до сих пор не заключен мирный договор. Все попытки политиков, дипломатов и других работников международной сферы понять современную Японию без учета её прошлого обречены лишь на фиксацию внешних черт явлений и не дают необходимой и достаточной глубины проникновения в суть происходящих международных процессов.
Цель исследования состоит в том, чтобы выявить реальный вклад в поиск новых форм международного сотрудничества по формированию внешней
политики России в отношении Японии, обогащающий практику современных международных отношений; дать комплексный анализ специфики политических процессов Японии, определяющихся интеллектуальными, религиозными и культурными традициями и современными методами решения проблем общества, исследовать их основные закономерности и тенденции развития, чтобы прогнозировать роль Японии в мировой политике. Задачи исследования:
Определение генезиса политического в ранней японской цивилизации.
Анализ процесса возникновения и формирования концептуальной модели политики на основе интеллектуальных и религиозных особенностей японского государства.
Рассмотрение воздействия китайской письменности и Великих Реформ Тайка на основные измерения политического пространства.
Определение роли буддизма в формировании политического мира Японии и его места в современном мировом политическом процессе.
Формирование культуры дипломатических откошежй японских, китайских и корейских этносов.
Теоретико-методологическая основа исследования.
В диссертационной работе использованы как традиционные, так и новаторские методы политического исследования: компаративистский, контент-анализ, исторический; формально-логические методы — индукция, дедукция, традукция, аналогия, моделирование; содержательно-логические методы -анализ, синтез, гипотеза; диахроническое сканирование; структурный подход.
Компаративистский метод или сравнение, составляющее необходимый компонент человеческого мышления, представляет собой, согласно Г. Алмон-ду, «методологическое ядро научного исследования политики».1 Компаративный анализ помогает раскрыть «механизм действия политических процессов и осуществления политических изменений».2 В диссертационной работе мы
1 Алмонд Г.,Пауэлл Дж., Стром 1С, Далтон Р. Сравнительная политология сегодня: Мировой обзор /
Сокр.пер.с анг. А.С.Богдановского, Л.А.Галкиной; Под.ред. М.В.Ильина, А.Ю.Мельвиля. М., 2002, с.70.
2 Там же,с.70.
сравниваем политический опыт ранней и современной Японии. Политические доминанты, сформированные в ранней Японии и передающиеся из поколения в поколение, не потерялись в динамичной жизни современной Японии, а продолжают оказывать влияние в настоящее время на политическую жизнь страны.
Контент-анализ как метод изучения политических документов, литературных и религиозных текстов японских первоисточников позволяет учесть разные подходы к текстуальному материалу, разработанные современными и зарубежными учеными по исследованию истории государства Японии. Эти методы преломляются в понимании большого массива исследуемых политических документов, в его интерпретации и фиксировании полученных сведений по определенным критериям и параметрам, соотносящимся с его содержанием и спецификой.
Ретроспективный взгляд в мир политического предопределяет превалирование исторического метода. На основе исторического метода, установив законы политического развития общества или отдельных политических явлений, можно предсказать развитие их в будущем, а значит и научно управлять развитием политических процессов.
Диахроническое сканирование, предложенное Мишелем Фуко, как метод последовательного и непрерывного обследования всех точек политического пространства для обнаружения плоскостей взаимных пересечений интеллектуальных и религиозных контекстов, использовалось в работе в целях получения цельной политической картины происходящих изменений. Столкнувшись при этом с необходимостью нового взгляда на проблему периодизации японской истории, мы предложили в качестве творческого решения проблемы так называемом «Дискурсивный маршрут исследования интеллектуальных и религиозных особенностей раннего японского государства»,1 выбрав такие точки отсчета, как введение китайской письменности и введение буддизма, зафиксировав важные плоскости их пересечения.
1 См. Приложение №2. Дискурсивный маршрут исследования интеллектуальных и религиозных особенностей раннего японского общества.
Структурный подход, предложенный Клодом Леви-Стросом как метод исследования первобытных обществ, а также Виктором Тернером с его понятиями о структуре и антиструктуре, в которых заключен большой потенциал, помогающий понять сложные отношения между буддийской мыслью, литературными текстами и социально-политическими аспектами исторического развития общества, был использован в работе. Структурный подход как метод исследования с точки зрения его знаковости и четко выделенных элементов в определении ключевых моментов политической жизни общества дал возможность согласовать три основных привнесенных фактора таких, как китайская письменность, китайская модель управления государством и буддизм, оказавших определяющее влияние на политику Японии.
Таким образом, синхронный охват диахроническим сканированием и структурный подход взаимно дополнили друг друга.
Методологическая культура проведения научного исследования требует учета современной тенденции все большего сближения гуманитарных наук с новыми методами дешифровки, взятыми из точных наук, таких как физика и математика: методы аналогий, моделей, графического и схематического изображений в виде блок-схем, графиков различного рода зависимостей процессов, происходивших в политическом пространстве Японии. Учитывался и обратный процесс взаимодействия, когда точные науки не могут обойтись сегодня без гуманитарной основы в поисках новой формы причинно-следственной связи рассматриваемых явлений. Исследования в области политики, интеллектуальной и религиозной сфере в силу определения многоас-пектности предмета изучения обнаруживают тенденции к взаимодействию.
Выбор метода связан с японской концепцией мира как своеобразного способа исследования политических проблем, в которых отражаются обстоятельства локального и исторического характера. Нам представляется правильным предположение о том, что ранний и средневековый период Японии лучше всего рассматривать в рамках тесной взаимосвязи интеллектуального и религиозного измерений человеческого опыта, и их взаимодействие с политикой. Некоторые ученые подвергают сомнению такую точку зрения, настаивая на
том, что религия и политика занимают раздельные территории, имея принципиально разные предметы приложения и различные методы постижения. Мы полагаем, что в средневековой Японии существовало по крайней мере два взгляда на мир. Один взгляд — буддийское космологическое мировоззрение не только как чисто религиозное, но и как учение об общих закономерностях, охватывающих астрономически наблюдаемую Вселенную и весь социум с его обширным полем. Другой взгляд - диалектический - как метод познания явлений действительности в их развитии и самодвижении. Научные дискуссии, посвященные этим мировоззрениям, вышли за пределы монастырских стен, оставив глубокий след в политике. Другими словами, буддизм Махаяны в Японии стал богатым источником политических идей.
Знание исторических форм преемственности и генетической связи развития физических теорий и философских идей, может послужить, по всей видимости, аргументом в пользу того, что междисциплинарные исследования философии, политологии и культуры фокусируют подобные академические переносы из одной сферы в другую и ни в коей мере не нарушают неизбежность базисного разделения сфер. А дисперсионный разброс необходимого слияния междисциплинарных исследований находится в соответствии с принципом неопределенности В. Гейзенберга о невозможности одновременного точного измерения двух канонически сопряженных величин в рамках неразделенных сфер. Всегда остается определенная степень вероятности мысленного эксперимента.
Погрешность мыслительного эксперимента согласуется и с принципом дополнительности Н-Бора.1 Принцип дополнительности Бора предусматривает анализ и описание внутренне противоречивого явления в двух эквивалентных аспектах, с последующим их внешним соположением. Соположение в перспективе раскрывает, какова вероятность разрешить антиномию, или хотя бы оставить её в стороне.
Таким образом, теория и принципы естественных наук, использующие
1 Бор Н. Квантовая физика и философия// Успехи физических наук. 1959, т.67, вып. 1.
самые точные методы дешифровки, являются объективным критерием научности исследований и в гуманитарных науках. Правда, следует иметь в виду и появления новых парадигм, которые могут нести груз традиции в других культурах. В японской истории культуры, например, существует традиция отказа от раздвоения элементов, представляющихся легко разделяемыми, на чем настаивает японский культуролог Дж. М. Китагава.1 А с западно-европейский знаток японской культуры Стефэн Тулмин2 предлагает применить особенности такого концептуального подхода в качестве метода исследований особенностей китайской научной истории. По причине того, что Япония много заимствовала на раннем этапе из китайской культуры, исследование интеллектуальных и культурных особенностей японской цивилизации методом междисциплинарного анализа представляет немалый интерес. Постулирование фундаментального единства и внутренней неразделимости после рассмотрения возможностей разграничения и раздела, как отказ разделять сферы, эвристически и методологически ценен для понимания специфичности Японии.
Источниковая основа работы. В исследовательской работе использовалась необходимая литература, которую можно разделить на три основные группы. Это тексты первоисточников ранней Японии и некоторых письменных памятников; труды по японской политике, истории, культуре, религии и мифологии известных российских и зарубежных ученых; художественные произведения японских писателей ранней и современной Японии. I. Тексты первоисточников и письменные памятники Японии: 1. Детальное внимание в нашей работе уделено тексту «Кодзикю^^Ш, 712 г3. Это первый письменный источник Японии, дошедший до наших дней. Он по праву входит в сокровищницу интеллектуального достояния японской нации. Особенно тщательно мы рассмотрели ранние мифы и легенды, в которых содержатся истоки обычаев и привычек современного японского общества, невидимые нити нравственно-духовной связи современников с предками.
1 Josef M.Kitagawa, Religion in Japanese Historu, p. 19.
2 Stephen Toulmin, Human Understandig: The Collective Use and Evolution of Concepts, p.360.
3 Большой энциклопедический словарь по истории Японии. 0 ^)S$^:^f ft4 ^ З #ч % 2 #
Токио,2001,с.117.
2. Фрагменты текстов из ранних китайских хроник (ханьских и вэйнских первоисточников) содержащиеся в книге авторитетного зарубежного ученого G.B.Sansom Japan. A Short Cultural History.
3. Из важнейших буддийских текстов той эпохи мы рассмотрели «Сутру Лотоса» (по яп. Хоккэ-кё ШШШ) индийского происхождения в контексте её интеллектуальной и литературной ценности и её влияния на политику.
4. Был дан анализ китайского канона, состоявшего в основном из класси
ческих трудов Конфуция: «Книга ритуалов»(«Ли дзин») и «Книга о сыновней
почтительности» («Сяо цзин»), которая с конца VIII века входила в програм
му всех школ Японии.
5. Конфуцианство и буддизм в Японии были импортированными учения
ми. Сутры, буддийские и китайские трактаты стали базой для создания мест
ными авторами разного рода произведений. Одним из таких местных авторов
был неизвестный буддийский монах Кёкай &Ш. Отдельные главы его
книги «Нихон рёи-ки» В ^11 Лгій1 мы включили в свою работу в качестве
иллюстрации влияния буддийской литературы на интеллектуальную и поли
тическую жизнь японцев на рубеже VIII — IX вв.
II. Труды по японской политике, истории, культуре, религии и мифологии российских и зарубежных ученых:
1. Мещерякова А.Н., Ермаковой Л.М., Григорьевой Т.П., Дьяконовой Е.М., Молодяковой Э.В., Игнатовича А.Н., Пинус Е. М., Мендрина В.М., Конрада Н.И., Бакшеева Е.С. Особое внимание было уделено работам Мещерякова А.Н. «Возвышение рода Фудзивара (Китайская образованность, политическая система и официальная идеология в Японии VII — VIII вв.)», и Игнатовича А.Н. рассматривавшего религиозные и философские аспекты Лотосовой Сутры. А в нашей работе мы рассматриваем «Сутру Лотоса» как богатейший источник метафор и притч, стимулирующих интеллектуальную и творческую деятельность поэтов и писателей хэйанского периода.
1 Нихонрви-ки. В^:^1^^^ В&Ш&Ы Ш62&Токио.1967.
При анализе влияния религии на политические процессы современной Японии мы опирались на идеи Ермаковой Л.М., представленные в её работе «Ритуальные тексты нового времени», в которой отражены тенденции возрастания ритуальных текстов синто нового времени, популярных не только в народе, но и в политической элите. Мы использовали также результаты работ исследователя эволюции партийно-политической системы современной Японии Цветовой И.А., подчеркивающую роль конфессионального фактора в политической жизни страны.
В оценке мира политического Японии и анализе глубинных причин современных проблем японского общества особенно полезны были комплексные исследования Стрельцова Д.В. «Система государственного управления Японии в послевоенный период» и работа Молодяковой Э.В. «Стратегия развития Японии в XXI веке».
4. В параграфе «Концептуальная модель политики», где мы говорим о
японском сознании и японском отношении к миру, мы опирались на работу
Мендрина В.М. «История сёгуната в Японии» 0 ї$-У\-$1 (в двух частях), как и
на литературу самурайского периода вообще: «Буши-до» ^ізй(«Душа Япо
нии»), труд японского ученого Иназо Нитобэ (перевод А.Салмановой, 1905
г.), посвятившего свое произведение Токитоши Ота, научившего автора
«уважать прошедшее и удивляться поступкам самураев»,! а также книга
зарубежного япониста Уильяма Скотта Уилсона «Идеалы самураев.
Сочинения японских воинов», в которой собраны редкие и никогда не
переводившиеся на русский язык памятники средневековой японской
литературы XII - XVIII веков, «Наставлений потомкам».
5. Мы использовали идеи книги "The Каппа of Words, Buddhism and the
Literary Art in Medieval Japan" Lafleur William R., представляющей собой ори
гинальное исследование японской культуры на основе литературных и био
графических примеров из жизни видных фигур религиозных и интеллекту
альных деятелей Японии.
1 Нитобэ Иназо. ^±xl. М., 1905, с.2.
6. Подчеркивая важность учета исторического фона политических реалий, мы опирались в вопросах, касающихся зарождения и последующего развития японского этноса, на труды японских ученых: Сахара Макото,1 Кубо Тэцудзо, Ёсида Акира2 и других. В вопросах становления и формирования японской государственности мы обращались к трудам Кунимото Тэцуо, Иноуэ Мицу-сада,4 Наоки Кодзиро,5 Накагава Осаму6 и других. При исследовании мифов, в которых отражены древнейшие японские представления о политике, мы об-ращались к комментариям Мотоори Норинага, Цугита Дзюн, Мацумара Та-кэо, Цукамото Тэцудзо 9и других.
При исследовании взаимосвязи политики и общества, требующих анализа теоретико-методологической основы политики, мы опирались на труды западных политологов: С. Хантингтона, Г. Алмонда, МВебера, П.Дарендорфа, Д.Истона, П.Доуза, Ч.Мэрриама, Дж.Мангейма, а также на труды японских политологов: Хидэо Сато, Такаси Оногути, Кэйдзи Маэгавы, Асаи Мотофу-ми,10 Ханаи Хитоси,11 Банно Дзюндзи1 и известного политика Ясухиро На-касонэ и других.
Естественно, в диссертационной работе были использованы и труды ведущих современных российских исследователей в области международных отношений и политического прогнозирования Бажанова Е.П., Бурсова А.В., Василенко И.А., Долгова К.М., Задохина А.Г., Крупянко М.И., Ли Вл.Ф., Смирнова Г.Н., Шутова А.Д., Черевко К.Е.
1 Сахара Макото. ВФЛ#>ії (Рождение японского народа) // В&ЮШ&. (История Японии). Т.1. Токио,
1987.
2 Кубо Тэцудзо, Ёсида Акира. В ^ Ш#ГЙЧ^ (Япония: Первобытное общество- древность) ШІШ$, 1957,
Ноябрь, №213 (1-7).
3 Кунимото Тэцуо. ШЩ$кШШШ (Развитие преданий о построении государства) // d і/7 У \?^ ЪШ^ъ
1966. Вып.5, с 45-57.
4 Иноуэ Мицусада. В ^~&ЩШ<>Щ$ (Исследование древнего японского государства). Токио, 1969.
5 Наоки Кодзиро. В ^S'ftlWKSe t ^Й(Род и Император в древней Японии). Токио, 1964.
6 Накагава Осаму. усЩ &ШУ<>ЙЖ (Становление политического управления). ЕЭФ^ (Журнал националь
ной истории). Токио, 1972. №78.
7 Мотоори Норинага. їй»о$ (Корзина драгоценностей:заметки по разным вопросам). Токио, 1914.
* Цугита ДзюаЙ'^Ш Кодзики (дзэнхэн) (Кодзики первая книга) IIЩЬ ЩЗСЩ^ШШ Токио, 1935, т.1.
9 Цукамото Тэцудзо. ЙГФй ±і(Кодзики // Фудоки). Токио, 1922.
10 Асаи Мотофуми В ^Я-ІЙх^' t fe& (Японская дипломатия, анализ и изменения). Токио, 1992.
" Ханаи Хитоси. ШЯ-ЗЕШШ^ш (Новая концепция политики в сфере дипломатии). Токио, 1998.
12 Банно Дзюндзи. iuft В +<>#: t Sfeffr (Дипломатия и политика Японии нового времени). Токио, 1985.
III. Художественная литература японских писателей ранней и современной Японии:
Из японской прозы X - XI веков мы использовали «Дневник»1 Му-расаки Сикибу, автора знаменитой «Повести о Гэндзи» в переводе Мещерякова А.М., для иллюстрации жизни того общества, которое она представляла.
Для иллюстрации невидимых духовных нитей, связывающих поколения, мы взяли роман Нобелевского лауреата Кэндзабуро Оэ «Игры современников» в переводе В. Гривнина — глубокое и ироничное повествование о судьбах современной японской молодежи.
Степень изученности темы. В современной исследовательской литературе с позиции политологии вопросы изучения политики японского государства привлекли внимание российских ученых. Российские исследователи Молодя-кова Э.В., Стрельцов Д.В., Крупянко М.И., Цветова И.А., Еремин В.Н. и другие обращались к анализу проблем Японии, связанных со становлением нового мирового порядка в сфере внешней политики, обеспечения национальной безопасности, государственного управления, образования и культуры. Тенденции международных отношений, актуальность проблем российско-японских отношений, а также политическое прогнозирование представлены в трудах Бажанова Е.П., Бурсова А.В., Василенко И.А., Долгова К.М., Задохина А.Г., Ли Вл.Ф., Смирнова Г.Н., Шутова А.Д., Черевко К.Е.
Вместе с тем в российской научной литературе не было комплексного исследования политических процессов Японии, в основе которых лежат интеллектуальные, религиозные и культурные традиции, а также современные проблемы с выходом на тенденции мирового процесса.
Научно-теоретическая и практическая значимость исследования состоит в том, что полученные результаты и выводы являются определенным приращением информации и теоретического знания о своеобразии и специфичности мира политического Японии, и его отличие от Запада, о преемственной связи политических, религиозных и культурных традиций и совре-
менности, о роли страны в мировой политике, а также знания в сфере политических проблем современных интеграционных процессов. Эти выводы и знания могут быть использованы в научно-практическом обеспечении внешней политики Российской Федерации в поиске новых решений в системе международных отношений XXI века.
Основные положения и выводы диссертации могут также найти использование в содержании учебных курсов по политологии, страноведению, религиоведению, культурологии; стать одной из предпосылок для научных и практических дискуссий в исследовательских работах. Выводы диссертации опробиро-ваны автором в выступлениях на семинарах, конференциях, обсуждены на заседании круклых столов Дипломатической академии МИД РФ и в Центре АТР ИАМП ДА МИД РФ, а также изложены в авторской монографии и публикациях:
Шарко М.В. Политические процессы Японии: традиции и современность. ( Монография). М.: Научная книга, 2004. (13,5 п.л.).
Шарко М.В. Истоки современной политики Японии //В сб. Вопросы истории и теории международных отношений. М.: Научная книга, 2004. (0,7 п.л.).
1 Большой энциклопедический словарь по истории Японии. Н ^ИФ^^Й» ^ 3 #, ШЪШ Токио, 2001,с.887.
Политическая карта первых мировых империй. Место ранней Японии на мировой арене. Генезис политического
Источниковая основа работы. В исследовательской работе использовалась необходимая литература, которую можно разделить на три основные группы. Это тексты первоисточников ранней Японии и некоторых письменных памятников; труды по японской политике, истории, культуре, религии и мифологии известных российских и зарубежных ученых; художественные произведения японских писателей ранней и современной Японии. I. Тексты первоисточников и письменные памятники Японии:
1. Детальное внимание в нашей работе уделено тексту «Кодзикю Ш, 712 г3. Это первый письменный источник Японии, дошедший до наших дней. Он по праву входит в сокровищницу интеллектуального достояния японской нации. Особенно тщательно мы рассмотрели ранние мифы и легенды, в которых содержатся истоки обычаев и привычек современного японского общества, невидимые нити нравственно-духовной связи современников с предками. 2. Фрагменты текстов из ранних китайских хроник (ханьских и вэйнских первоисточников) содержащиеся в книге авторитетного зарубежного ученого G.B.Sansom Japan. A Short Cultural History.
3. Из важнейших буддийских текстов той эпохи мы рассмотрели «Сутру Лотоса» (по яп. Хоккэ-кё ШШШ) индийского происхождения в контексте её интеллектуальной и литературной ценности и её влияния на политику.
4. Был дан анализ китайского канона, состоявшего в основном из класси ческих трудов Конфуция: «Книга ритуалов»(«Ли дзин») и «Книга о сыновней почтительности» («Сяо цзин»), которая с конца VIII века входила в програм му всех школ Японии.
5. Конфуцианство и буддизм в Японии были импортированными учения ми. Сутры, буддийские и китайские трактаты стали базой для создания мест ными авторами разного рода произведений. Одним из таких местных авторов был неизвестный буддийский монах Кёкай &Ш. Отдельные главы его книги «Нихон рёи-ки» В 11 Лгій1 мы включили в свою работу в качестве иллюстрации влияния буддийской литературы на интеллектуальную и поли тическую жизнь японцев на рубеже VIII — IX вв.
II. Труды по японской политике, истории, культуре, религии и мифологии российских и зарубежных ученых:
1. Мещерякова А.Н., Ермаковой Л.М., Григорьевой Т.П., Дьяконовой Е.М., Молодяковой Э.В., Игнатовича А.Н., Пинус Е. М., Мендрина В.М., Конрада Н.И., Бакшеева Е.С. Особое внимание было уделено работам Мещерякова А.Н. «Возвышение рода Фудзивара (Китайская образованность, политическая система и официальная идеология в Японии VII — VIII вв.)», и Игнатовича А.Н. рассматривавшего религиозные и философские аспекты Лотосовой Сутры. А в нашей работе мы рассматриваем «Сутру Лотоса» как богатейший источник метафор и притч, стимулирующих интеллектуальную и творческую деятельность поэтов и писателей хэйанского периода.
2. При анализе влияния религии на политические процессы современной Японии мы опирались на идеи Ермаковой Л.М., представленные в её работе «Ритуальные тексты нового времени», в которой отражены тенденции возрастания ритуальных текстов синто нового времени, популярных не только в народе, но и в политической элите. Мы использовали также результаты работ исследователя эволюции партийно-политической системы современной Японии Цветовой И.А., подчеркивающую роль конфессионального фактора в политической жизни страны.
3. В оценке мира политического Японии и анализе глубинных причин современных проблем японского общества особенно полезны были комплексные исследования Стрельцова Д.В. «Система государственного управления Японии в послевоенный период» и работа Молодяковой Э.В. «Стратегия развития Японии в XXI веке».
4. В параграфе «Концептуальная модель политики», где мы говорим о японском сознании и японском отношении к миру, мы опирались на работу Мендрина В.М. «История сёгуната в Японии» 0 ї$-У\-$1 (в двух частях), как и на литературу самурайского периода вообще: «Буши-до» ізй(«Душа Япо нии»), труд японского ученого Иназо Нитобэ (перевод А.Салмановой, 1905 г.), посвятившего свое произведение Токитоши Ота, научившего автора «уважать прошедшее и удивляться поступкам самураев»,! а также книга зарубежного япониста Уильяма Скотта Уилсона «Идеалы самураев. Сочинения японских воинов», в которой собраны редкие и никогда не переводившиеся на русский язык памятники средневековой японской литературы XII - XVIII веков, «Наставлений потомкам».
Процесс становления централизованного государства
Современные политические системы практически состоят в основном из шести типов определенным образом упорядоченных, политических структур — политические партии, группы интересов, органы законодательной власти, органы исполнительной власти, чиновничество и суды. Однако сходство структур разных политических систем не означает их одинаковое функционирование в рамках отдельных систем, осуществляющих власть и контроль на конкретной территории относительно своего народа. Каждая политическая система существует как во внутреннем, так и внешнем окружении, формируя это окружение и формируясь под его влиянием. Поэтому при изучении политических процессов, протекающих в той или иной политической системе, возникает необходимость ввести в рассмотрение религиозный, интеллектуальный, международный контекст в его историко-политическом измерении. Тенденции нынешнего и будущего поведения наций во многом предопределены общественными установками относительно политики и их ролью в политической системе. Почтительное отношение современных японцев к политическим элитам — пример того, как культурно-исторические нормы и политические традиции, веками складывающейся строгой иерархической подчиненности верхов и низов, закрепленной в национальном самосознании на глубинном уровне, могут формировать политическую жизнь страны. Подчинение интересов личности интересам коллектива, приверженность к коллективным и иерархическим нормам и ценностям — специфичный гарант законопослушания японской нации. В Японии есть монарх, в настоящее время Император Акихито, взошедший на трон в 1989 году, который выполняет церемониальные функции, имеющие многовековую политическую традицию. Японский Император традиционно облагораживается и возвеличивается. Он играет важную роль в качестве национального символа государства, нации и их историков политической преемственности. Структуру высшего руководства исполнительной власти возглавляет Премьер-министр. В настоящее время с апреля 2001 года Премьер-министром Японии является Дзюнъитиро Коидзуми. Рекрутирование высшего руководства исполнительной власти происходит по цепочке: партия - парламент - избиратели. Смена правительства в рамках структуры данного типа происходит довольно часто. Важным достижением японской демократии является тот факт, что нация умеет регулировать в своем обществе потенциальные конфликты, связанные со сменой руководства и изменениями в связи с этим политического курса.
Япония олицетворяет особый тип модели партийно-электоральной агрегации, которую иллюстрируют западные политологи следующим образом: «На правом фланге действует единственная, крупная партия — Либерально-демократическая (в настоящее время её Председатель с апреля 2001 г. Дзюнъ-итиро Коидзуми), которая на протяжении всего послевоенного периода доминирует в электоральной политике, несколько более мелких (постоянно реформирующихся) партий находится в центре, а в левой части политического спектра — социалистическая и коммунистическая». В начале XXI века на политические процессы Японии оказывают влияние шесть политических партий: Либерально-демократическая, Демократическая партия, Либеральная партия, Коммунистическая партия Японии и Социал-демократическая партия. Иссле-дуя масштаб агрегации интересов, зарубежные политологи отмечают высокий уровень состязательности политических партий и групп сотрудничества, несостязательные партии в Японии имеют низкий уровень признания в обществе.
Политический процесс современной Японии во многом соответствует модели патрон-клиент. «Начало современной патрон-клиентской теории было положено в ходе изучения азиатской политики, где описанная структура пронизывает политические процессы таких стран, как Филиппины, Индонезия, Таиланд, Япония и Индия», — констатируют западные политологи.
В современной Японии подобные патрон-клиентские отношения составляют важный компонент политического процесса, который сформировался в ранний период становления кланового государства, когда превыше всего был неписаный Закон клана, державшийся на двух столпах японского созна 1 Алмонд Г.,Пауэлл Дяс, Стром К., Далтон Р. Сравнительная политология сегодня: Мировой обзор / Сок.пер.с анг.А.С.Богдановского, Л.А.Галкиной; Под ред. М.В.Ильина, А.Ю.Мельвиля. М.,2002,с. 167. 2Тамже,с.159. эТамже,с.158. ния (семейная, клановая сплоченность и покорность или смирение), на японской религии (синто, конфуцианство и буддизм), которая служила государству-клану, и японском отношению к миру, основой которого был Ритуал как магическое средство политического манипулирования власти массовым сознанием, направляющим его в нужное для власти русло. Принцип патрон-клиент в Японии был определяющим при феодализме, когда долг слуги перед господином ставился выше конфуцианской почтительности перед своими родителями. В современной политике принцип патрон-клиент является одним из способов примирения политических интересов общества и власти. Отношения патрон-клиент включают в себя рекрутирование на политические должности, агрегацию интересов и политических ресурсов, определение политического кург са и его воплощение. Солидные политические ресурсы подкрепляются активной электоральной поддержкой, доступом к СМИ, обеспеченностью предвыборными фондами, ключевыми постами в исполнительной структуре власти, местами в законодательном органе.
Китайский письменный язык и его воздействие на политику
Политическое бытие составляет в явной или неявной форме интегральную часть жизни общества, неразрывно связанного со всеми аспектами человеческого существования. Процесс формирования и консолидации гражданского общества имманентно содержит некие нормы, императивы и пределы, способные блокировать разрушительные возможности борьбы различных сил и направлять их в созидательное русло. Политические процессы современной Японии формируются под воздействием целого ряда историко-политических факторов, которые нередко использовались правящей элитой страны в целях политической пропаганды для идеологического обоснования уникальности японского государства, богоизбранности японской нации, легитимности полуабсолютистской модели императорской власти. Инвариантные политические доминанты, действующие на протяжении целого ряда исторических эпох, формируют основные черты современной японской политической модели вне зависимости от исторической эпохи, определяя её уникальность среди других стран западного сообщества. В первую очередь к ним относятся идейно-теоретические и философские основы отражения мира политического, представленные политическими документами ранней Японии.1 Вторую группу политических доминант составляют традиции государственного управления как специфической модели властной иерархической структуры взаимодействия центра и местной администрации. Особенности интеллектуального и религиозного развития, формирующие менталитет современного японского общества как совокупности национального мышления, представляют третью группу доминант, которые на каждом историческом этапе определяют специфику политических процессов. Инвариантные доминанты естественным образом находятся в состоянии взаимозависимости с особенностями современной эпохи, характеризующейся международной обстановкой, экономической и политической ситуацией в стране, степени поляризации или, наоборот, консолидации общества. Современная Япония, столкнувшись с новыми политическими реалиями, на фоне глобализации мировых процессов ставит лиями, на фоне глобализации мировых процессов ставит проблему перехода страны на новый этап развития, при котором «догоняющая» модель государственного устройства сменяется «лидерской» моделью. Япония в общем русле мировых тенденций разворачивает программу административных реформ, внедряя в систему государственного управления концепцию «малого правительства», использованную еще в восьмидесятые годы Р.Рейганом в США и МТэтчер в Великобритании. Общее направление реформ Р.Хасимото — Д.Коидзуми, связанное с повышением эффективности процесса государственного управления, дерегулирования экономики, внедрением Интернета в качестве категорического императива и иных средств связи в работу правительства, а так же новых организационных форм формирования политики по усилению гласности и информированности общества, в целом не свидетельствует о коренной перестройке системы государственного управления Японии. Ведущий российский политолог Стрельцов Д.В. отмечает ряд неблагоприятных традиционных факторов, оказывающих влияние на проведение политических реформ. «В то же время коренные проблемы системы, связанные с иерархически-кастовым принципом её формирования, остались практически незатронутыми. Так, никаких крупных изменений не предполагается в отношении системы деления государственной службы на классы «карьерный» и «некарьерный» бюрократии, перегородки между которыми остаются непрозрачными, несмотря на многочисленные разговоры о необходимости их демонтажа. Неизменной осталась и система пожизненного найма с её принципами «продвижения по старшинству», которая консервирует нынешнюю модель принятия решений и не позволяет проявлять дух здорового карьерного соперничества, выдвигать смелые идеи и принимать оправданно рискованные проекты решений. По-прежнему сохраняется непроницаемость границ между классами внутри бюрократии и между бюрократией в целом и народом, хотя вред от ш -добного рода кастовой замкнутости совершенно очевиден. Никакой либерализации, несмотря на многочисленные разговоры на эту тему, не просматриваются и в отношении прав государственных служащих на проведение забастовок и заключение коллективных договоров, что вкупе с ослаблением Совета по кадрам означает усиление зависимости сотрудников правительственных органов от субъективных кадровых решений государства».1 Таким образом, некоторые традиционные факторы Японии могут блокировать реформаторские политические изменения. В то же время иные традиционные доминанты, наоборот, могут выступать в роли ускоряющих факторов политических процессов. «В Японии сложились благоприятные условия для укоренения и успешной реализации практики административного руководства и с точки зрения соответствующего морально-психологического климата в обществе, национальной традиции, особенностей деловых отношений и административной практики. Так, благоприятным фактором в этом отношении является такая черта национального характера, как законопослушность, неконфликтность, стремление к «полюбовному», то есть внесудебному методу решения спорных ситуаций. Следует также учитывать традиционное для стран конфуцианского культурного ареала, и в Японии в том числе, уважительное отношение к бюрократии, пиетет в отношении государственной власти. Для Японии это обстоятельство усиливается исторической традицией безусловной веры во всесильного и неподкупного чиновника, знающего выход из любого тупика. Нередко еще с периода Мэйдзи, административная власть поэтому более естественным образом, нежели судебная, играла роль в конфликтных ситуациях2».
