Содержание к диссертации
Введение
Г л а в а 1 ПРЕДПОСЫЛКИ К СТАНОВЛЕНИЮ ОБЩЕСТВЕННОГО ОТНОШЕНИЯ К ВЛАСТИ 19
1.1 Право, идеология и миф: генезис, потенциал воздействия на массовое сознание 19
1.2 Механизмы взаимодействия мифов, идеологических и правовых норм 45
Г л а в а 2 СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ГОСУДАРСТВЕННО-ОБЩЕСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ В РОССИИ 86
2.1 Влияние мифов на политическую активность общества 86
2.2 Мифология в процессе формирования политической элиты 110
2.3 Мифологические препятствия реализации правовых норм в политике рубежа XXI века 130
Заключение 148
Список использованных источников и литературы
- Право, идеология и миф: генезис, потенциал воздействия на массовое сознание
- Влияние мифов на политическую активность общества
- Мифология в процессе формирования политической элиты
Введение к работе
Актуальность исследования. По убеждению многих отечественных и зарубежных аналитиков в течение минимум десяти последних лет Россия находится в состоянии демократического транзита. Эта проблема широко обсуждается в научных кругах1. Различные мнения по этому поводу представлены в работах Капустина Б.Г., Пантина В.И., Лапкина В.В. и др. Маслов Д.В., в частности, в своих публикациях поднимает вопрос о непродуктивности сравнений эффективности различных политических систем, советской и либеральной, например, на основании сопоставления этических норм властвования, присущих этим системам2. Но за рамками научных дискуссий остается, как правило, один важный для понимания современной российской политики момент. Если общество находится в состоянии политического транзита, то это должно означать, что оно во многих сферах, и в сфере государственно-общественных отношений, в частности, переходит от одной исторически устоявшейся нормы политического властвования к другой норме. Для отечественной политической науки и тем более для политической практики очень важно было бы представить, произошел ли уже этот переход к новой норме отношений властвования или же он еще только совершается. Если он совершается, то возможно уже наметились некоторые тенденции, которые общество и государство могли бы простимулировать или же, напротив, предотвратить их развитие.
Собственно именно в эту оценку упирается вопрос о перспективе демократических реформ в России, который можно назвать центральным во
См., например: Капустин Б.Г. Конец «транзитологии»? (О теоретическом осмыслении первого посткоммунистического десятилетия). // Полис. 2001. №4. С.6-26; Пантип В.И., Лапкин В.В. Эволюционное усложнение политических систем: проблемы методологии исследования. // Полис. 2002. №2. С.6-19.
Маслов Д.В. Трансформация советской системы в годы «перестройки»: историография, методы исследования. // Социально-гуманитарные знания. 2002. №3. С.229-246.
4 . всей отечественной политологической аналитике. Излишне оптимистичны или же излишне пессимистичны прогнозы будущего демократии в России? Об этом можно достоверно судить по многим критериям и, в первую очередь, по тому, пришли ли современное общество и государство к взаимному признанию и установлению определенной нормы отношений властвования и подчинения, и соответствует ли эта норма современным демократическим эталонам политики.
Если существующие на сегодня политические.властные отношения уже представляют собой нечто приемлемое как обществом, так и государством, если обе стороны политического процесса готовы признать их за норму и соответствующим образом выстраивать свои формальные отношения на почве права, то лишена смысла постановка вопроса о продолжении реформы политической и правовой системы. Или же, как минимум, нужно вести речь о необходимости перевода всей стратегии и тактики демократического реформирования России в какое-то качественно новое русло.
В связи с этим актуален вопрос о том, каков естественный порядок формирования нормы властных отношений, под влиянием каких интеллектуальных практик (идеологических, законотворческих и мифотворческих) он складывается. Изучение представлений о власти, возникающих в массовом сознании российских граждан на стыке этих практик, необходимо для прогнозирования перспектив демократического процесса в нашей стране и теоретической разработки сценариев демократизации политической сферы.
Степень научной разработанности проблемы. В научной литературе, посвященной проблемам властных отношений в современной России обнаруживаются вполне определенные тенденции. Большинство исследователей увязывают свои оценки состояния властных отношений в России в последние полтора десятилетия с традиционалистскими доминантами в политической культуре российского общества. Так, Наумова Н.Ф. и Клямкин И.М. отмечают, что качество менталитета граждан России
5 выступает в этом случае главным объяснением причин неудач и трудностей демократического реформирования политической системы и неудовлетворительного качества властных отношений3.
Предпочтительность для современных исследователей такого рода интерпретации вполне объяснима. В целом в современных политологических исследованиях происходит в последнее десятилетие заметное смещение в расстановке акцентов. Если прежде успехи и неудачи демократических транзитов связывались преимущественно с влиянием государственных и правовых институтов, то теперь «приоритет отдается этическим принципам и ценностям», преобразующим поведение людей. При этом отмечают Бусыгина И. и Захаров А., не менее важным считается выявление тех коллективных установок, которые в процессе модернизации хронически не усваиваются и отторгаются преобразуемым обществом4. В связи с этим, Следзевский И.В. указывает на необходимость учета социокультурной идентичности общественной психологии в контексте цивилизационных заимствований .
Авторы научных публикаций этой группы придерживаются того взгляда, что в современных политических условиях происходит воспроизводство той нормы властных отношений, которая исторически и генетически присуща российской цивилизации. С позиции объективного существования подобной нормы такими исследователями как Федотов А.С., Серебряков С.Л., Мельвиль А.Ю. дается оценка политического процесса в России в
Наумова Н.Ф. Рецидивирующая модернизация в России как форма развития цивилизации. // Социологический журнал. 1996. №3-4. С.5-28; Клямкин И.М. Постмодерн в традиционалистском пространстве. // Полис. 2004. №1. С. 18-22; См. также: Голосов Г.В. Культурные и идеологические факторы современной политической трансформации в России (методологические проблемы сравнительного анализа): Дис. в виде науч. докл. ... д-ра филос. наук. Новосибирск, 1995
Бусыгина К, Захаров А. Модернизация. // Общая тетрадь. Вестник Московской школы политических исследований. 2005. №2. С.97.
См.: Следзевский И.В. Эвристические возможности и пределы цивилизационного подхода. // Проблемы исторического познания. М., 1999. С.55-57.
государственном измерении6. Оценка такой нормы в личностном выражении представлена в трудах Сабурова Е. По утверждению этого автора «Сегодня принципал (народ) нанимает (выбирает) агента не по критерию его деловых качеств, порядочности, симпатичности, понимания задач управления, а по степени сходства с собой любимым. Выбирается тот, про которого можно сказать: это я. В сущности, выборы Буша или Путина - выводит Сабуров Е. -апофеоз демократии» .
Этому направлению есть альтернатива. Целую группу составляют исследования, авторы которых также полагают выработку нормы властных отношений совершившимся фактом, причем фактом мирового масштаба. Но они увязывают проблему нормы властных отношений с вопросами институализации в России элементов гражданского общества и правового государства. Подробный анализ этого подхода дан Хлопиным А. и Володиным А. У них эта норма ассоциируется с достижениями либеральной демократии в Старом и Новом Свете, а политическая элита вместе с частью интеллигенции рассматриваются как потенциальные носители новой нормы власти и как силы, способные передать эту норму общественному сознанию8.
Другая довольно значительная группа исследователей, не отрицая традиционализма политической культуры наших граждан, не считает все же вопрос о норме властных отношений и о путях формирования такой нормы исторически предопределенным. Основную ответственность за современное состояние государственной власти и за отношение к ней рядовых граждан они возлагают на действующие политические элиты. «Противоречие
Федотов А.С. Трансформация современной России: возможности и пределы. // Власть. 2002. №12. С.14-23; Его же. Гражданское общество в России: параметры адекватной модели: Автореф. ... дисс. д-ра полит, наук. Саратов, 2004.; Серебряков С.Л. Гражданское общество, свобода, ответственность. // Социально-гуманитарные знания. 2003. №3. С.122-135.; Мельвгглъ А.Ю. О траекториях посткоммунистических трансформаций. // Полис. 2004. №2. С.64-75.
7 Сабуров Е. Бюрократ, который - я // Неприкосновенный запас. Дебаты о политике и культуре. 2005. №4(42). С.50.
См.: Хлопин А. Гражданское общество в России: идеология, утопия, реальность (Размышления над отечественными публикациями последних лет). // Pro et contra. 2002.
7 «субъект политики - целеполагание» - утверждают, например, авторы одной из наиболее крупных монографий по этой проблематике — в современных условиях характеризуется неадекватностью результатов политической деятельности ожиданиям масс» 9.
»
Для этой группы исследователей характерен определенный оптимизм. Они полагают, что скопировать норму властных отношений в России с «западных» образцов не удалось. Но, при надлежащем поведении политических элит и с опорой на свой исторический опыт, российский социум в перспективе может выработать собственную норму отношений властвования и подчинения . «Раздираемые внутренними противоречиями властные правящие кланы — отмечает А.Г. Чернышов — так и не смогли сформулировать сколько-нибудь четкую и идеологически выверенную программу действий на ближайшие годы и дальнейшую перспективу. Либеральная империя и ограниченная демократия, монархические устремления по передаче властных полномочий и усиление авторитарных начал в экономике и управлении - все смешалось в общем идеологическом киселе. ... А может быть, нам пора уже строить народную «империю» с опорой на национальные интересы?» '. Эта модель властно-политических отношений, по замечанию Струсь К.А. и Ревягиной Н.Г., будет иметь национально-государственную специфику, но в основных чертах (особенно в
Т.7. №1. С. 120-144; Володин А.Г. Российское общество и модернизация в России: Истоки и современная проблематика. // Полис. 2000. №3. С.104-116.
Профессионализм административно-политических элит (философско-социологический и акмеологический подходы). Ростов н/Д., 2002. С.331. См. также: Магомедов А.К. Локальные элиты и идеология регионализма в новейшей России. Ульяновск, 1998; Старостин A.M. Эффективность деятельности административно-политических элит: критерии оценки и анализ состояния в современной России. Ростов н/Д., 2003.
0 Долгов В.М. Политическое пространство современной России. // Известия Саратовского университета. Новая серия. T.I. Вып.1. Саратов, 2003.
11 Чернышов А.Г. В поисках ценностных ориентиров и точек роста. // Общая тетрадь. Вестник Московской школы политических исследований. 2005. №2. С.64.
8 части правовой регламентации деятельности административно-политических элит) не будет радикально противоречить «западным» нормам демократии12.
В отдельную группу можно выделить исследования, авторы которых рассматривают проблему нормы властных отношений в современной России в контексте поиска «национальной идеи», «русской системы» и тому подобных идеологических и политико-мифологических конструкций. Данная тема весьма популярна в научной среде. Гулыга А.В., Дугин А.Г., Каганский В.Л., Пивоваров Ю.С., Фурсов А.Н. - вот лишь некоторые, наиболее известные представители данного направления13. Правовой контекст современных демократических преобразований рассматривается здесь как нечто, препятствующее политическому консенсусу общества и государственной элиты. Для этой группы характерно противопоставление правовых норм властных отношений этике властвования14. Очень часто в таких исследованиях «этическая норма» властных отношений прямо возводится к православной или светской интеллектуальной традиции15.
Существуют серьезные попытки, предпринимаемые, прежде всего, социологами, выявить реальные очертания той нормы власти, которая сложилась в последние десятилетия в массовом сознании россиян. Наиболее интересные наработки в этом направлении сделали Цуладзе А., Рукавишников В.О., Заславская Т.И.1б.
См.: Струсь К.А. Государство и гражданское общество: Проблемы правового взаимодействия в России / Дисс. ... канд. юридич. наук. Саратов, 2003; Ревягина Н.Г. Образовательные системы и технологии в процессе формирования региональной и местной административной элиты современной России: Автореф. дисс. ... канд. полит, наук. Ростов н/Д., 2005.
См.: Гулыга Л.В. Русская идея и ее творцы. М., 1995; Дугин А.Г. Крестовый поход солнца. // Милый ангел. Т.2.. М.,1996; Каганский B.JT. Россия и Миф России. // Неприкосновенный запас. Дебаты о политике и культуре. 1999. №3(5). С.12-15; Пивоваров Ю.С., Фурсов А.Н. Русская система и реформа. // Pro et contra. 1999. Т.4. №4. С. 176-197.
Филатов СБ. Новое рождение старой идеи: православие как национальный символ. // Полис. 1999. №3. С.138-149.
15 См., например: Хархордин О. Проект Достоевского. // Pro et contra. 1997. Т.2. №4. С.38-59.
См.: Цуладзе А. Формирование имиджа политика в России. М., 1999; Рукавишников В. О. Какой Россия видится изнутри и издалека. // Социально-гуманитарные
Особенно интересны в этом отношении исследования нового мифа
власти, который начал активно формироваться совместными усилиями
элитарного и массового сознания, а также при активном участии СМИ с
приходом к власти В.В. Путина. Авторы таких работ (Евгеньева Т.В.
Пименов А. Зюдин А.Ю. Стурова Е.В.) проявляют повышенный интерес к советскому опыту формирования нормы отношений власти и социума. По оценке специалистов, верховная государственная власть способна эффективно влиять на формирование в общественном сознании нормативного восприятия власти без использования правовых и идеологических рычагов, с использованием особенностей психологии массового политического поведения.
Большинство проанализированных нами исследований не содержат ответов на вопрос, или даже не ставят такого вопроса: есть ли у современного российского общества и политической элиты потребность в согласованном идеале политических отношений властвования и подчинения? Есть ли у них желание и возможность выработать собственные оригинальные правовые, идеологические и мифологические основы взаимодействия, или же они обречены на воспроизводство своего и чужого исторического опыта? Для современной политической науки открытым остается вопрос о том, как вообще относиться к постановке для общества и государства определенных ориентиров развития. Ведь государственная власть в России официально отказалась от приверженности какой-либо известной идеологии.
знания. 2003. №3. С.3-22.; Заславская Т.Н. Социетальная трансформация российского общества: Деятельностно-структурная концепция. М., 2002.
См.: Евгеньева Т.В. Социально-психологические основы формирования политической мифологии // Современная политическая мифология: содержание и механизмы функционирования. М., 1996.; Пименов А. Непрошедшее прошлое: к характеристике нетеистической религиозности // Религия. Магия. Миф. Современные философские исследования. М., 1997.; Зюдин А.Ю. культура советского общества: логика политической трансформации // Общественные науки и современность. 1999. №3. С.59-72.; Мифы и мифология в современной России. М.,2000.; Мифология политической власти. Сб. науч. тр. Саратов: 2003.; Стурова Е.В. Взаимодействие власти, гражданского общества и общественно-политической прессы в современной России / Автореф. дисс. канд. политических наук. Ростов н/Д. 2005.
Цель данного исследования состоит в том, чтобы проанализировать политико-мифологическую и правовую составляющие процесса формирования властных отношений в современной России.
Для достижения этой цели предусмотрено решение следующих исследовательских задач:
Выявить общий порядок складывания властных политических отношений в современной политической системе России;
Проанализировать особенности взаимодействия права, идеологии и политического мифа в современной России;
Оценить влияние нормативных представлений о политической власти на политическую активность современного российского общества.
Исследовать механизмы взаимодействия правовых и политико-мифологических установок массового сознания российских граждан, являющиеся предпосылкой для появления в политической жизни современной России конструктивного нормативного представления о государственной власти, способного восполнить идеологический вакуум.
Выделить объективные и субъективные препятствия в отечественном политическом процессе для скорейшей институализации специфически российской демократической нормы властных отношений.
Объектом исследования являются мифологические идеи и ценности, а также нормы права, которыми современное общество и государство руководствуются во взаимных отношениях и в процессе собственного внутреннего развития.
Предметом исследования является проблема становления в массовом политическом сознании на современном этапе политического процесса представлений о «нормальной», легитимной власти, отвечающей ожиданиям массового сознания, представлениям о «правде и справедливости».
Методологией проведенного исследования является нормативный подход к анализу политических процессов. Он не слишком распространен в современной политологической литературе. Большинство специалистов декларируют свою приверженность институциональному и компаративному подходу. На наш взгляд, это связано со стремлением современного сообщества российских политологов максимально избежать возможных нареканий в игнорировании общих требований научности, которые и в прежние времена предъявляли гуманитариям представители точных и естественных наук. В современной политологической литературе заметен повышенный интерес именно к количественным методам исследования.
Нормативный подход, более принятый в философии и правоведении, ориентирует исследователя на выявление преимущественно качественных состояний различных общественно-политических практик. Сегодня, как нам представляется, такой подход необходим и для политической науки. Необходимость более пристального внимания специалистов именно к качественным характеристикам политического процесса в России продиктована тем, что отечественная политическая наука уже накопила огромный багаж эмпирических знаний. Она на достаточно эффективном уровне освоила все существующие в мире количественные и компаративные методики политического анализа. Теперь важно определиться с качественными ориентирами, с тем, в какое русло интерпретации могут быть направлены эти эмпирические научные запасы, эти количественные характеристики, какое новое качественное приращение знаний о российской политике может дать это количество.
При определении методологии настоящего исследования исходным пунктом послужила идея, заложенная в веберовской концепции «идеального типа» как определенной схемы или порядка систематизации индивидом поступающих к нему данных из окружающего его пространства идей и вещей. Использование такого порядка приводит индивидов к осознанию оптимальности содержания всех политических институтов и процессов,
12 которые вписываются в данный порядок. В определенном смысле «идеальный тип» как интеллектуальная процедура ведет к возникновению и упрочению в сознании нормативного представления о политике. Причем это свойство не только индивидуального, но и массового сознания. Это создает возможность некоторого нового ракурса видения проблемы идейных мотиваций современного политического процесса.
Такая методология имеет свои недостатки. «Это — мысленный образ — писал М. Вебер, - не являющийся ни исторической, ни тем более «подлинной» реальностью. Еще менее он пригоден для того, чтобы служить схемой, в которую явление действительности может быть введено в качестве частного случая. По своему значению это чисто идеальное пограничное понятие, с которым действительность сопоставляется, сравнивается, для того, чтобы сделать отчетливыми определенные значимые компоненты ее эмпирического содержания». «Идеальный тип...- прежде всего попытка охватить «исторические индивидуумы» или их компоненты генетическими понятиями»18.
Такая удаленность от реальности может в некоторых случаях помешать научному анализу, но может и помочь в таких случаях, когда проводится исследование и сопоставление реалистичных мотиваций в политике (например, норм права) и порой очень самостоятельных от реальности мифологических и идеологических целеуказаний общественного развития. Для сравнения и систематизации последних нужен некий качественный эталон или точнее ряд эталонов.
Тем более что, как отмечал М. Вебер: «Идеальный тип определенного общественного состояния, сконструированный посредством абстрагирования ряда характерных социальных явлений эпохи, может - и это действительно часто случается - представляться современникам практическим идеалом, к
Вебер М. «Объективность» социально-научного и социально-политического познания. / Избранные произведения. М. 1990. С.393.
13 которому надлежит стремиться, или, во всяком случае, максимой, регулирующей определенные социальные связи»19.
Исследователю позиционирование таких эталонов и норм дает возможность сформулировать гипотезу исследования и привести его к формулировке новых качественных оценок политической жизни. Социуму эти эталоны и нормы не дают возможности затеряться в общем потоке современного демократического транзита.
В итоге, на наш взгляд, представление о нормативной стороне политических отношений очень важно исследователю для изучения современного состояния политического процесса и его перспектив. Для изучения порядков практического взаимодействия в российской политике норм права, идеологических норм и политико-мифологических установок массового сознания (с учетом того, что носителями этих норм выступают конкретные социальные и политические институты) был использован институциональный подход.
Для исследования особенностей формирования нормативного отношения к политической власти в сознании современной политической элиты России были также использованы теоретические наработки отечественных элитологов из Ростовской Академии государственной службы, Московского государственного университета и Ульяновского государственного университета и ряда других научных центров России . Теоретическим ориентиром для характеристики сложившихся в современной России механизмов воздействия политических мифов на рациональные социально-политические практики были использованы классические концепции социально-политического мифотворчества. Прежде всего, это
19 Там же. С.395.
См.: Современная политическая мифология: содержание и механизмы функционирования. М., 1996.; Заславская Т.Н. Социетальная трансформация российского общества: Деятельностно-структурная концепция. М., 2002; Старостин A.M. Эффективность деятельности административно-политических элит: критерии оценки и анализ состояния в современной России. Ростов н/Д., 2003; Мельвшь А.Ю. О траекториях посткоммунистических трансформаций. // Полис. 2004. №2. С.64-75.; Магомедов А.К. Локальные элиты и идеология регионализма в новейшей России. Ульяновск, 1998.
14 концепция «техники политических мифов» Э. Кассирера. Были использованы также результаты исследований в области теории политического мифа последних лет21.
Источниковую базу проведенного исследования составили научные и публицистические публикации, а также современные законодательные акты. Влияние права на формирование общественного представления о норме политических властных отношений прослежено по статьям действующей Конституции Российской Федерации. Современная политологическая, юридическая, социологическая и экономическая опубликованная научная аналитика, использованная в данном исследовании, позволила выделить в структуре современной политической культуры России сюжеты и проблемы, наиболее важные для реализации цели и задач диссертации. Отсюда были почерпнуты и многие конкретные факты, характеризующие состояние российского политического процесса. Важным источником явились труды современных отечественных специалистов в области политической психологии, из которых был почерпнут материал для объяснения причин того или иного отношения разных социальных групп к государственной власти, законодательству, идеологическому творчеству. В диссертационном исследовании были также использованы материалы современной политической публицистики разной идейной направленности. Публицистические оценки и суждения дали настоящему исследованию информацию о том, в каком направлении сегодня движется процесс согласования представлений о политической власти в обществе и политической элите. Источником количественной информации и качественных характеристик для диссертационного исследования послужили данные социологических опросов, изложенные в социологических исследованиях последних лет, проведенных различными научно-
См. в частности: Шестов Н.И. Мифологический фактор российского политического процесса. Саратов, 1999.; Он же Отечественный политический процесс: социально-мифологическое измерение. Саратов, 2001.; Он же. Политический миф теперь и прежде. Саратов, 2003.; Флад К. Политический миф. Теоретическое исследование. М., 2004.
15 исследовательскими центрами. Они позволили верифицировать личные суждения автора по проблемам диссертационного исследования.
Научная новизна диссертации определяется характером ее цели и поставленных научных задач. Новым является использованный теоретический ракурс анализа отношений государственной власти и общества в современной России. Довольно часто в научных исследованиях политические мифы и правовые нормы рассматриваются как совершенно автономные, не влияющие друг на друга факторы политического процесса. Анализ действующих конституционных и иных правовых норм, оценка их практической эффективности, сопоставление этих норм с мифологическими установками массового сознания позволили по-новому охарактеризовать механизм взаимного влияния правовых норм и мифов массового сознания. Новым является анализ влияния мифов на правовую культуру рядовых граждан и элиты, а также на их политическое участие. Новизну диссертации характеризует и поставленная в ней проблема объективных и субъективных мифологических и правовых препятствий для совместного участия граждан и политической элиты в осуществлении демократических реформ. На защиту выносятся следующие положения:
1. Одной из больших проблем в процессе современных
демократических преобразований в России является отсутствие у общества и политической элиты, осуществляющей государственную власть, согласованного представления о том, к чему должны привести страну демократические преобразования. В отсутствии четкой идеологической ориентировки демократизация предстает инструментом движения к цели, общие черты которой политическая элита обрисовывает в нормах права, а общество в мифологических идеях и образах. Официальное и общественное понимание того, какими в итоге должны стать в России отношения политического властвования и подчинения заметно разнятся. Современный политический
процесс, таким образом, движется как бы одновременно к двум не совпадающим, а зачастую и противоречащим друг другу целям. Это негативно сказывается на его динамике.
Действующая российская Конституция предлагает обществу и политической элите согласовать свое участие в демократическом процессе на почве правовых норм. С одной стороны, этому мешает традиционное для российского социума невнимание к точному соблюдению законодательных норм, стремление привести толкование закона в соответствие с обыденным пониманием «справедливости». С другой, нежелание федеральных и региональных элит стеснять свою руководящую деятельность рамками законодательства.
Унаследованная от прежних эпох, в том числе от советского времени, политическая мифология российского общества и российского государства потенциально могла бы быть почвой для появления общего для элиты и граждан представления о норме политического властвования. Политические мифы способны аккумулировать в себе и приводить в органическое соответствие самые разнородные идеи и смыслы. Именно это дает возможность практического использования этих мифов в политике, когда даже архаика получает вид новой политической инициативы со стороны властвующей элиты или какой-либо социальной группы.
Но если усиленно стимулировать или просто поддерживать архаические пласты политической мифологии, то, как показывает российский опыт последних десятилетий, политические мифы, в силу естественного тяготения к устойчивости в массовом сознании не могут не оказывать тормозящего воздействия на демократический процесс. Очень часто, как показало
17 исследование, мифы побуждают граждан к политической пассивности или ограниченному политическому участию.
Отсутствие у общества и политической элиты ярко выраженного стремления к согласованию своих позиций в вопросе нормы политических отношений делает проблематичным завершение демократических реформ в России в обозримой перспективе и является одной из ключевых предпосылок возврата общества и государства к исторически апробированной авторитарной схеме и стилистике отношений.
Анализ процесса формирования в современной России нормативного представления о демократической власти показывает определенное смещение инициативы и активности в этой работе в область политического мифотворчества. Важнейшая причина утраты государственной властью своего лидерства в совершенствовании общественных представлений о цели и смысле демократических реформ - это искусственный отказ от идеологических ориентиров и нежелание действующей элиты в практической политике показывать пример обществу в строгом соблюдении правовых норм.
Научно-практическая значимость работы определяется тем, что полученные в ходе исследования результаты способствуют углублению имеющихся теоретических представлений о сущности и политико-культурной обусловленности властных отношений, более точному определению влияния различных политико-культурных факторов на процесс реформирования политической системы. Результаты диссертационного исследования содействуют лучшему пониманию политической ситуации, сложившейся в современном российском обществе, причин затяжного характера демократических реформ и подходов к выработке адекватной тактики и стратегии политического и правового развития России.
Материалы диссертационной работы, отдельных ее положений и выводов, полученных в ходе исследования, могут быть использованы в целях дальнейших научных исследований по проблемам политической мифологии, политической антропологии, а так же в процессе преподавания общих и специальных курсов по политологии, теории государства и права, социальному управлению, правоведению.
Практическая значимость работы обусловлена применимостью полученных выводов к решению проблем демократического реформирования российского общества.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, включающих пять параграфов, заключения и списка использованной литературы.
Право, идеология и миф: генезис, потенциал воздействия на массовое сознание
Идеология, миф и право - для простого обывателя эти понятия представляются если не полной противоположностью то, по крайней мере, имеют между собой мало общего. Миф в обыденном представлении и даже в научных трудах обычно отождествляется с нереальным вымыслом, сказкой, не имеющей отношения к повседневной жизни. Право же, гораздо более полезное и рациональное понятие. Не говоря уже об ученых юристах, его исключительная строгость и рациональность признается гражданами даже на бытовом уровне их сознания.
Наука и массовое сознание согласны в своих оценках исключительно положительного воздействия права на общество и всю социально-политическую систему. Этого обычно не говорят об идеологии. Миф чаще соотносится с идеологическим творчеством политических институтов и с их политтехнологической деятельностью. В такой нечеткости представлений массового сознания о том, как связаны между собой на уровне теории и практики эти явления заключена, на наш взгляд, главная принципиальная причина непопулярности среди политологов нормативного подхода к политике. Потому что, теоретически разводя эти понятия, исключая всякую возможность для научного сопоставления стоящих за ними практик, исследователи тем самым лишают себя возможности представить, как происходит в социумах формирование представлений о нормах разных политических отношений и процедур, включая важнейшую из них — процедуру политического властвования.
Право, идеология и миф вместе представляют собой пути, по которым сознание граждан приближается к признанию нормой определенной исторически сложившейся конфигурации властных отношений. По этим каналам, затем, эта норма корректируется, закрепляется, а в кризисных ситуациях и радикально может быть обновлена и приспособлена к потребностям политического процесса. Можно предположить, что формируемая в данный момент в обществе норма властных отношений является, в большинстве случаев, продуктом раскрытия внутреннего нормотворческого потенциала, заложенного как в праве, так и в мифе и идеологии.
Анализ разумно будет начать с проблемы нормотворческого потенциала, свойственного политическому мифу. Нормотворческий потенциал политического мифа проявляется в том, что миф позволяет выявить качественные (а не количественные) характеристики окружающей политической действительности, представляет собой некую призму, через которую осуществляется восприятие политических процессов и событий, определяя их легитимность, что создает основания для нормирования действий субъектов социально-политических отношений. Миф древнее права и идеологии и во всех обществах именно он выступает предпосылкой и первоосновой формирования нормативного отношения к политике. Эта важная функция остается за мифом и сегодня. Почему миф может оказывать такое воздействие на сознание людей, что они начинают приводить политическую реальность к некоторым виртуальным образам и эталонам?
В переводе с греческого слово «миф» означает рассказ. Но это не просто рассказ. В науке, «в традиционном понимании миф - это возникающее на ранних этапах повествование, в котором явление природы или культуры предстает в одухотворенной и олицетворенной форме. В более поздней трактовке это исторически обусловленная разновидность общественного сознания. В новейших истолкованиях под мифом подразумевают некритически воспринятое воззрение. Миф оценивают, наконец, как универсальный способ человеческого мирочувствования» .
Последний момент в данном определении особенно важен: миф дает человеку возможность охватить всю политическую реальность как нечто целое, ощутить приемлемость и безопасность этой целостности для себя и определить для себя эту безопасную и удобную целостность как некоторую норму существования в политически организованном сообществе людей. Философская традиция, до недавнего времени господствующая в научной литературе, склонна была к истолкованию мифа как явления строго иррационального. Общее отношение к мифу (хотя в виде исключений были и другие мнения23) в литературе XVIII - начала XX веков можно выразить словами известного германского теоретика-исследователя политического мифотворчества первой половины XX в. Э. Кассирера: «...миф кажется только хаосом - бесформенной массой бессвязных идей. Искать «основания» этих идей представляется зряшным и безнадежным делом»24.
С этой точки зрения, миф чужд здоровому сознанию человека, вообще всякой рациональной форме познания . При таком подходе теряет всякий смысл разговор о способности мифа влиять на формирование конструктивных нормативных представлений о политике. В лучшем случае можно говорить о формировании некоторой негативной нормативности, противостоящей нормативности реально существующей26.
Проблема, однако, состоит в том, что в реально совершающемся политическом процессе граница между позитивной и негативной нормативностью очень подвижна и на поверку обе они оказываются продуктом развития одних и тех же мифологических комплексов. Например, в советскую эпоху крайне негативной считалась норма общественных и
Примером могут послужить труды другого крупного германского мыслителя Ф. Ницше, который полагал, что в мифе оптимально можно выразить содержание политики как культуры. властных отношений, производная от либеральной мифологии, исповедуемой частью критически настроенной советской интеллигенции. Та же самая норма, производная от тех же мифологических установок той же самой интеллигенции сегодня уже воспринимается как норма исключительно позитивная и даже конструктивная в свете идущих демократических реформ .
Следовательно, в политическом мифе как таковом, в мифе как рациональном стремлении массового сознания схватить суть политики, скрыта потенция к формированию неких идеальных образов того, какой эта политика должна быть. В частности, это касается и того, какой должна быть политическая власть.
Влияние мифов на политическую активность общества
Любой претендующий на минимальную стабильность политический строй и даже режим нуждается в обосновании своей законности, соответствия «естественному порядку вещей», в таких аргументах, которые были бы убедительны для достаточно большой доли населения.
Статья 13 Конституции РФ закрепляет идеологическое многообразие в Российской Федерации (чЛ ст. 13). Определяется, что никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной (ч.2 ст. 13). В Российской Федерации признаются политическое многообразие... (ч.З ст.13)131.
Конституционный принцип, согласно которому никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной, закрепляет равноправие идеологий в обществе. Ни одна из них не имеет и не может иметь приоритета перед другими, который бы закреплялся официально государством с помощью закона или иным способом. Граждане России вправе придерживаться той или иной идеологии, принимать активные меры по ее реализации в жизнь. Но их выбор должен быть осознанным, добровольным и самостоятельным. Государство не может навязывать гражданам какую-либо идеологию, которую они обязаны под страхом уголовного и иного наказания разделять, изучать и пропагандировать.
Отсутствие государственной или обязательной идеологии нельзя понимать, однако, в том смысле, что органы государственной власти вообще действуют вне и независимо от каких-либо идеологических взглядов, идей, находятся вне идеологической борьбы в обществе, стоят над нею.
Конгституция Российской Федерации. М. 2003. Именно возможность с помощью государственного аппарата проводить идеологические воззрения в жизнь и заставляет социальные группы и партии весьма активно бороться за выдвижение своих сторонников в те или иные органы власти.
Иными словам, запрет государственной или обязательной идеологии вовсе не означает вообще полное отсутствие идеологий в государстве, так же как и не означает невозможность с помощью государственной власти проводить идеологические нормы и принципы в жизнь. Наоборот, идеология важна для государства и необходима для государственной власти как средство легитимации ее политики. Вопрос лишь в том, с помощью какой идеологии или ее элементов (социально-политических мифов) власть пытается это сделать?
Перестроечные процессы в России разрушили некогда могущественную идеологическую систему советского строя. Однако вплоть до 2000 года власть не только не смога найти замену советской идеологии, но не предложила обществу даже сколько-нибудь значимых для общества и поддерживаемых им идей развития государства. Отдельные социально-политические мифы размывающие советское массовое сознание не создали (да и не могли создать) сколько-нибудь приемлемых для общества концепций социального развития, поскольку не опирались на исторически сложившейся культурно-ценностный базис российского общества. Такие мифы, опирающиеся на стереотипные представления массового сознания, но не корелирующие с ценностными ориентациями подобно вирусам проникают в социальное тело, подстраиваясь по виду под здоровые клетки и, начинают планомерно убивать (замещать) их, разрушая весь организм изнутри. Иммунитет (в роли которого выступает наше сознание) организма в такой ситуации часто оказывается бессильным, поскольку часто не может отличить здоровые клетки от клеток вируса по причине их внешней схожести. Если продолжить аналогию с анатомией и микробиологией, то такие мифы можно назвать (для удобства) «чужеродными» или «искусственными мифами» (поскольку они не присущи для данной культуры и общества изначально) . Тогда «здоровыми клетками» будут мифы, корелирующе с ценностями данного общества. Их обозначим как «естественные мифы». Таким образом, так же как вирус влияет на организм, определяя его состояние и общее состояние здоровья, «искусственные мифы», влияя на общественное сознание, определяют состояние общества, его социально-политические ориентации и степень активности. И так же как и вирус может убить организм, «искусственные мифы» могут разрушить привычную структуру социальных отношений, если вовремя не сделать укол с вакциной (противоядием). Каким образом различные мифы влияют на политические взгляды и активность общества, нам и предстоит выяснить в данном параграфе.
Сегодня можно говорить о различных формах современной политической мифологии, которая является далеко не последним аргументом в процессе легитимации власти, политики и права. Российская политическая практика конца XX века показала огромный потенциал и возможности влияния социально-политических мифов на общественное сознание и всю политическую систему общества.
Период перестройки ознаменовался переходом от «коммунистического мифа» к «демократическому» — новейшей версии «коллективного прорыва в светлое будущее» . Это был период коренных перемен, значительных государственных преобразований и демократических (иногда псевдодемократических) реформ. Россия стремилась на Запад, хотела «Делать как на Западе» и «Жить как на Западе», быть ближе к Западу, хотела быть похожей на него. Поэтому отечественные реформаторы с радостью перенимали опыт демократического строительства западных стран, пытались привить в России идеалы Запада, отдельные элементы его культуры. Нельзя сказать при этом, что руководители перестройки были особо избирательными в путях и методах демократического обновления России. Реформы не отличались своей четкостью и продуманностью. Более того, отсутствовала даже внятная программа осуществления либерально-демократических преобразований страны. Следствием этого стало разобщенность, рассогласованность многих действий госаппарата, одни реформы противоречили другим и, все это диссонировало с общим духом демократического реформирования и обещаниями, данными российскому народу.
С течением времени и дальнейшем продвижением реформ не только многие из данных обещаний не были выполнены, но более того, в условиях идейного вакуума и отсутствия общественного согласия, значительного упадка уровня жизни большего числа населения и огромного имущественного расслоения, Россия, из страны «процветающего социализма» превратилась в страну дотационного типа, в сырьевой придаток Запада.
В отсутствие четкого идеологического руководства, ясной картины происходящих событий и крайней непопулярности многих реформ и их творцов, значительную роль в продвижении либеральных рыночных и демократических преобразований сыграли политические мифы. В этот период были реанимированы и получили новый стимул к жизни многие, уже казавшиеся забытыми социально-политические мифы. Большую популярность и распространение получили «Западные мифы», пришедшие в Россию вместе с частичками Западной культуры. Появилось и много новых политических и неполитических мифов. Весь процесс перехода к демократическому режиму сопровождался бурным мифотворческим процессом.
Мифология в процессе формирования политической элиты
Понятием «политическая элита» обозначают, прежде всего, высший, привилегированный слой, осуществляющий функции управления и влияния в обществе.
Российская политическая элита является наиболее активной частью общества в сфере политики и во многом определяет пути развития нашей страны. Поэтому ее роль в отечественном политическом процессе весьма значительна и от ее действий и мыслей зависит очень многое, в частности, успех проводимых в России политических реформ и дальнейшей демократизации государства. Одним из определяющих факторов такого выбора является уровень правосознания представителей политических элит.
Складывается ситуация, которую современная политическая наука обозначила, но освоила пока, преимущественно на уровне моральных оценок. А проблема такова, что требует более внимательного исследования ее объективного и субъективного планов при помощи методов политической науки. Существо проблемы можно определить так: политические интересы влекут реформаторски настроенную элиту вперед, к созданию новых институтов и отношений, а правосознание делает этот процесс созидания нового очень традиционным и даже архаичным по способам и средствам.
Возникающее противоречие плохо описывается политическими схемами, поэтому разрыв оценки замыслов и средств их достижения политологии заполняют моральными сентенциями. Хотя логичнее было бы в этом случае использовать мифологический ракурс анализа, имея в виду, что миф имеет свою логику взгляда на вещи и для него принципиально нет противоречия прошлого, настоящего и будущего.
Правосознание как одна из форм общественного сознания выступает особым способом познания, понимания и оценки окружающей действительности. Иными словами правосознание выражает представления о нормах поведения, о дозволенном и должном, о способах регулирования различных ситуаций и т.д. Это сложная система взглядов и оценок, на состояние и развитие которой, помимо культурно-исторической детерминации могут оказывать существенное влияние и другие факторы. Одним из таких факторов выступают политические мифы. Причем влияние их значительно, поскольку любое мифологическое суждение и представление, как и правовое тяготеет к максимальному обобщению реальности. Так же очевидно, что правосознание оказывает значительное воздействие на интенсивность и направление политико-правового процесса, тем более, когда речь идет о правосознании политической элиты. Эти обстоятельства определяют необходимость более детального изучения этой проблемы. В данном параграфе будут проанализированы присущие правосознанию современной политической элиты, определенные мифами установки и выявлены их источники.
Значительное влияние на правосознание современной российской политической элиты оказала предшествующая традиция — советская номенклатурная культура158. Представители номенклатуры не просто оказали определенное влияние, но сами стали частью современной политической элиты. С началом реформ в России большая часть советских управленцев, партийных руководителей, государственных и политических деятелей в переломный для страны момент достаточно быстро разобрались в политической ситуации и сумели влиться в обновленный и расширенный состав новой политической элиты, оставив за собой многие государственные посты и должности, сохранив властные полномочия на различных уровнях. Изменения в составе региональных и местных элит были невелики: в 1994 г. персонал высшей администрации и законодательных органов на 82,3% состоял из представителей бывшей номенклатуры. По данным Крыштановской О., 75% новой политической и 61 % новой деловой элиты вышли из рядов старой советской номенклатуры. Большая часть предпринимателей — это бывшие комсомольские деятели (38 %) и прежняя экономическая бюрократия (38 %). Крыштановская О. отмечает также центральную роль, которую сыграло небольшое число банков, находившихся под покровительством правительства, в объединении новой элиты сразу же после коллапса старой системы.159 Причины таких возможностей старой элиты по мнению Коргунюка Ю.Г., в следующем: «доминирование представителей бюрократии в политической элите посттоталитарной России было обусловлено как развитостью этого класса и наличием у него солидного «стартового капитала», так и незрелостью гражданского общества»160. Таким образом в перестроечной России сформировалась не новая, а «староновая»161 элита.
При этом многие управленцы советской школы сменили политическую окраску, не скрывая своих реальных (или необходимых для занятия той или иной должности) политических пристрастий. Но принесли они с собой не только знания и опыт в сфере управления обществом, но и закрепившиеся в сознании представления об окружающих явлениях, процессах и способах управления ими. «Значительная часть отечественного чиновничества, - так же отмечает Коргунюк Ю.Г., - оказалась достаточно гибкой и адаптивной, чтобы приспособить к своим нуждам демократические институты свободных выборов и политических партий»162. По мнению редактора «Независимой газеты» В.Третьякова, «Партия власти, или новая номенклатура, правящая в России фактически с осени 1991 г., заявив внутри страны и на внешней арене приверженность идеалам демократии, управлять государством
демократически не могла, не умела, а часто и не хотела»163. Иными словами, не элита подстраивалась под новые (демократические) условия, а наоборот, условия приспособила к сложившимся привычным отношениям властвования. В этой связи, замечает Ворожейкина Т.Е., «...в России стали предприниматься попытки восстановить традиционную модель взаимоотношений между государством и обществом, при которой всепроникающее государство, подавляющее самостоятельное развитие общества, является единственной силой, способной интегрировать социум» .
Однако этот процесс является скорее вынужденной мерой для государства и для самого общества, поскольку как показала практика, без активного участия государства общество не в состоянии самостоятельно сплотиться для решения жизненно важных проблем, а дезинтегрированное общество и вовсе лишено возможности поступательного и эффективного развития.
Более того, политическая элита, как отмечает Ворожейкина Т.Е., стремится поставить под свой контроль и сам процесс получения того или иного поста или должности, путем полного «выведения механизмов передачи высшей исполнительной власти из зоны неопределенности, связанной с демократическими выборами. Политика по сути дела свелась к управлению, а государство стало ареной противоборства соперничающих партикуляристских интересов, которые верховная власть стремится упорядочить в рамках исполнительных структур. В нашей стране в последние годы складывается система частной власти и происходит ускоренная адаптация формальных демократических институтов к ее нуждам. Выборы используются для ее легитимации, и одновременно устраняется какая-либо неопределенность их результата. ...Их итоги предопределяются согласованием частных интересов. Федеральная власть перешла к практике прямого навязывания, с нарушением если не буквы, то духа закона о выборах, кандидатов, отвечающих ее собственным интересам»165.
