Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Гуманизм, дегуманизация и поиск новых духовных ресурсов цивилизационного развития 13
1.1. Гуманизм - «культурное ядро» цивилизационного развития 13
1.2. Дегуманизация как проблема отчуждения в процессах глобализации 31
1.3. Глобальные проблемы и поиск новых духовных ресурсов общецивилизационного развития 47
Глава 2. Герменевтический потенциал конфуцианского рационализма в контексте исторических культурных комплексов 64
2.1. Конфуцианский рационализм как этико-политическая цель и философский идеал 64
2.2. Постконфуцианский рационализм в строительстве «материальной», «духовной» и «политической» цивилизации 82
2.3. Политическая культура Китая - фундаментальная ценностная основа экополитического развития китайской цивилизации 99
Заключение 115
Примечания 119
Литература
- Гуманизм - «культурное ядро» цивилизационного развития
- Дегуманизация как проблема отчуждения в процессах глобализации
- Конфуцианский рационализм как этико-политическая цель и философский идеал
- Постконфуцианский рационализм в строительстве «материальной», «духовной» и «политической» цивилизации
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Сложности современного социопри-родного развития ставят перед специалистами любого профиля, особенно философской антропологии, задачи нового объяснения человека и созданного им мира, ибо «наше время в большей степени, чем прежние, более спокойные и устойчивые эпохи, попало под перекрестный огонь мощных и противоречащих друг другу образов человека. В наше время человек стал самой спорной фигурой по сравнению со всей предшествующей историей человечества» [1].
Актуальность темы исследования определяется необходимостью поиска новых ценностных основ и формирования нового содержания человеческой индивидуальности в эпоху глобализации с учетом потенциала разных национальных культур.
Возникновение и обострение глобальных проблем человечества, необходимость их кардинального решения, актуализирует, в частности, изучение потенциала философско-антропологической системы конфуцианского рационализма.
При этом предметом философско-антропологического исследования оправданно становится эффективно функционирующая система антропологических ценностей китайской национальной культуры с ее многовековыми традициями, трансляционно-адаптационными способностями, программирующими настоящее и будущее не только Китая.
Для России актуальность исследования связана, прежде всего, с ее региональным геополитическим положением. Срединная расположенность России и одновременная опора как на рациональные ценности культур Запада, так и Востока особенно важны в связи с необходимостью более стабильного решения задач реформирования российского общества в контексте глобализирующегося мирового сообщества.
Поиск новых духовных ресурсов формирования содержания человеческой индивидуальности и общецивилизационного развития актуализирует позитивно-критическое рассмотрение классического гуманизма, выражающего ценностную матрицу западной цивилизации. Необходимость анализа феномена отчуждения как элемента процесса дегуманизации приобретает особое научное значение под влиянием негативных процессов глобализации, становясь методологической базой рассмотрения многих социокультурных явлений современности.
Возрастающее духовное влияние Китая активизирует обсуждение роли китайской цивилизации в мировых процессах, вызывая потребность осознания и всестороннего изучения результатов его социокультурного развития.
Мировоззренческие константы китайской нации, устойчивые базовые модели организации социально-экономической и политической жизни общества, философско-антропологические ценности, аккумулированные в конфуцианском рационализме, определили традицию длительного слитного функционирования экономики, социальных институтов, культуры, которые в определенной степени детерминировались моральными императивами.
Традиционный культурный опыт поколений, нормы и обычаи продолжают выступать здесь не только в качестве специфического ценностного этико-политического регулятора и стабилизатора, но и эффективным способом осуществления процессов всесторонней модернизации, реформирования общества -построения «материальной», «духовной» и «политической» цивилизаций. Определяющую роль в этих процессах играет конфуцианский рационализм как исторически сложившаяся традиционная система национальных философско-антропологических ценностей.
В этом контексте становится актуальным изучение философско-антропологической системы конфуцианских ценностей как одного из вариантов духовных ресурсов устойчивого общецивилизационного развития.
На современном этапе особую актуальность представляет анализ «нового конфуцианства», или неоконфуцианства, направления современного развития китайской философии, сформировавшегося в последние десятилетия XX в., в котором преобладает философско-антропологическая, герменевтическая методология научного познания, вышедшая за пределы собственно китайской культуры.
Степень разработанности проблемы. Известно, что осмысление проблем цивилизационного развития связано с понятиями «культура», «цивилизация», «глобализация» и их корреляцией [2]. Идея различения культуры и цивилизации, идущая от Ферпосона и Дюркгейма, развивалась в трудах классической традиции О. Шпенглера, А. Тойнби, Н. Я. Данилевского, П. Сорокина, Э. Каллота, А. Швейцера, Э. Шилза, Л. С. Васильева и др. [3].
Представление о цивилизации как социокультурной общности, формируемой на основе универсальных ценностей, привело к появлению в XX в. многочисленных трудов по теории ценности и ценностных ориентации [4].
Современные процессы цивилизационного развития детерминированы тенденциями глобализации, которая разрабатывается в контексте «культура», «цивилизация», «глобализация» в работах А. С. Ахиезера, А. Кисса, Д. Л. Медо-уза, Н. Н. Моисеева, А. Д. Урсула, Е. Н. Ярковой, И. А. Василенко [5] и др.
Исследование процесса цивилизационного развития в аксиологическом аспекте не могло обойтись без более или менее детального анализа основных регулирующих принципов западного его типа, «культурным ядром» которого является гуманизм.
Наиболее видное место в осмыслении «западного» гуманизма в отечественной философской мысли заняли работы И. Т. Фролова «Перспективы человека: Опыт комплексной постановки проблемы, дискуссии, обобщения» (М., 1983); «О человеке и гуманизме: Работы разных лет» (М., 1989); В. А. Кувакина «Твой рай и ад: человечность и бесчеловечность человека» (СПб., 1998); С. Шмидхейни «Смена курса» (М., 1994) и др.
В связи с процессами глобализации и изучения ее в философско-антропологическом аспекте актуализируется и интерес к проблемам феномена отчуждения, как формы проявления дегуманизации. Классические труды А. Шо пенгауэра, Ф. Ницше, Н. А. Бердяева, представителей экзистенциализма (М. Хайдеггера, А. Камю, Ж.-П. Сартра, К. Ясперса), социальной психологии (Э. Фромма) дополняются известными в этой области исследованиями отечественной науки Э. В. Ильенкова, С. М. Ковалева, М. К. Мамардашвили, К. Н. Любу-тина, И. С. Нарского, А. И. Титаренко, Т. И. Ойзермана, А. И. Кравченко и др.
Современные российские и зарубежные исследователи развивают проблему отчуждения через мироощущения одиночества [6].
Особый интерес для установления связи глобализации с феноменом отчуждения представляет западное экологическое направление (П. Экинс, Л. Браун, X. Дейли, П. Хокинс и др.) [7].
В контексте научного анализа проблем отчуждения в русле цивилизацион-ного подхода предприняты попытки поиска новых духовных ресурсов цивилиза-ционного развития.
В этой связи активно осмысливалась концепция устойчивого развития (Н. Н. Моисеев, Дж. Сорос, И. Рамоне, О. П. Литовка, Н. М. Межевич) с акцептацией на необходимости диалога цивилизаций [8].
Закономерно, что представители гуманитарного знания во всем мире проявляют возрастающий интерес к рациональным ценностям восточных цивилизаций, их роли в устойчивом развитии и решении глобальных проблем. Появились концептуальные интерпретации восточной рациональности [9]. Осмысливается роль китайской цивилизации и ее учения - конфуцианства как возможного духовного ресурса в мировом цивилизационном процессе [10].
Заметный вклад в исследование проблем конфуцианства внесли В. М. Алексеев, Я. Б. Радуль-Затуловский, Ф. С. Быков, Л. С. Васильев, А. Е. Лукьянов, А. И. Кобзев, Л. С. Переломов, А. В. Ломанов, В. Г. Буров.
Философско-антропологическая рефлексия конфуцианских идей, их воздействие на национальную культуру, взаимоотношения с процессами модернизации страны, с феноменом глобализации концептуально разрабатываются в трудах Ду Вэймина, Чжан Шаохуа, Ван Синго, Синь Личжоу, Чжан Ливэня и др.
Поворот общества конца XX в. к конфуцианскому наследию привлек внимание ученых к анализу путей соединения модернизации с традиционализмом. Выработка стратегии создания новой культурной платформы является объектом исследований Янь Шаотана — «Направление духа строительства современной новой культуры Китая и «конфуцианская революция»; Гао Мина - «Китайская культура и перспективы человечества»; Чжао Чжидуна - «Об основах национальной традиционной культуры»; Гао Хуанпина - «Привел ли уже бум традиционной культуры к неоконсерватизму?»; Е. Таня - «Китайская традиционная культура и модернизация».
Вклад в разработку проблемы отношения к традициям в условиях перехода Китая к рыночной экономике вносят исследования Ли Чжэнся, Ван Чжэньли -«Модернизация Китая: традиции и ситуация в стране». Философы Ли Цзэхоу, Цзян Ихуа рассматривают национальный характер конфуцианских идей, уделяя особое внимание его сохранению. Использование «прогрессивных» идей конфуцианства как одно из условий модернизации Китая и определения его роли в развитии мировой культуры представляется другой группой китайских ученых [11].
Перевод и анализ опубликованных в Китае ряда научных работ свидетельствует о глубоком внимании китайской философской мысли к различным аспектам конфуцианства. Китайские ученые определяют учение Конфуция как нравственное, лишенное элементов культа и таинственности, анализируют понятийный аппарат, предлагая в определенной степени новые интерпретации отдельных терминов, выделяют педагогические постулаты и воспитательные идеи Конфуция. Разработка этих и других аспектов конфуцианства осуществляется с целью прагматического их использования в процессе строительства «социализма с китайской спецификой» в трех сферах: материальной, духовной и политической.
В тесной связи с разработкой понятий «материальной», «духовной», «политической» цивилизаций находится проблематика политической культуры Ки тая и ее роли в формировании новой нравственно-политической основы социо-природного развития китайского общества. Различным аспектам теории политической культуры Китая посвящены многочисленные труды отечественных и китайских исследователей (Л. С. Переломов, К. А. Кокарев, Л. М. Гудошников, Г. А. Степанова, Н. А. Абрамова, Оу Янцзин, Чжао Чжэнфэн, Чжу Хуанхэ, Ван Ху-нин, Ан Цзинчун, Шисюэхуа, Лин Сунлэ и др.).
Анализ социоприродных проблем в отечественной, зарубежной, китайской научной литературе позволяет сделать вывод о том, что познание «культурного ядра» китайской цивилизации как духовного ресурса ее устойчивого развития, концентрированно выраженного китайской политической культурой, далеко не исчерпано.
Объектом исследования является ценностный аспект глобализационных процессов общецивилизационного развития. Предметом исследования выступает конфуцианский философско-антропологический рационализм как один из вариантов духовных ресурсов устойчивого общецивилизационного развития.
Цель и задачи исследования. Основной целью диссертации является исследование потенциала конфуцианского философско-антропологического рационализма в условиях формирования новой парадигмы устойчивого общецивилизационного развития. Данная цель обусловила следующие комплексные задачи:
- выявление философско-антропологических основ китайской духовной культуры в разработке проблемы;
- исследование сущностных антропологических характеристик современного цивилизационного развития;
- позитивно-критическое рассмотрение принципов классического гуманизма как «культурного ядра» западного цивилизационного развития;
- анализ процесса дегуманизации и форм его проявления;
- исследование концепций формирования новой парадигмы устойчивого общецивилизационного развития;
- изучение национального учения Китая - конфуцианства как ресурсного духовного потенциала устойчивого общецивилизационного развития.
Теоретическая и методологическая база исследования. Методологическую основу исследования составила синтетическая методология, включающая диалектический, системно-структурный, философско-антропологический, герменевтический, цивилизационный подходы.
В пределах этих подходов важнейшими являлись методы логического, сравнительного и конкретно-исторического анализа конфуцианского философ-ско-антропологического рационализма и ценностей классического гуманизма.
Источниками исследования послужили труды отечественных и зарубежных ученых по проблемам цивилизационного развития.
Научная новизна исследования определяется тем, что в нем впервые системно и комплексно реализован философско-антропологический подход к углубленному изучению конфуцианского рационализма в русле поиска новых духовных ресурсов общецивилизационного развития. В итоге разработки темы получены следующие результаты:
- определены философско-методологические основания изучения проблемы, к которым относятся философско-антропологический, герменевтический, цивилизационный подходы;
- охарактеризовано содержание понятий «культура», «цивилизация», «глобализация», отражающих антропологическую сущность современного развития;
- проанализировано содержание основных регулирующих принципов западного цивилизационного развития, «культурным ядром» которого является классический гуманизм;
- изучены проблемы глобального отчуждения, связанные с процессами дегуманизации;
- исследованы варианты стратегий дальнейшего общецивилизационного развития, выявлены типы духовных ресурсов;
- уточнены ресурсные возможности конфуцианского философско- антропологического рационализма в общецивилизационных процессах;
- введены в научный оборот аутентичные китайские источники по данной проблематике.
Основные положения, выносимые на защиту.
1. Современные процессы цивилизационного развития связаны с понятиями «культура», «цивилизация», «глобализация», определения которых должны учитывать их философско-антропологический и конкретно-предметный аспекты. Первый содержит максимум абстракций, заключающий формирование методологического антропологического «общего». Второй выражает развертывание «общего» в детали конкретно-предметного философско-антропологического и пограничного с ним гуманитарного знания. «Культура», «цивилизация», «глобализация» являются ключевыми ступенями философско-антропологической рефлексии, объективно отражающей духовный и материальный мир человека, многообразие и сущность общественных отношений, а также отношений человека с природой.
2. Развертывание негативных глобальных проблем человечества требует поиска новых духовных ресурсов общецивилизационного развития. В связи с процессами глобализации особенно актуальным становится понимание относительности ценностей классического гуманизма, проблемы дегуманизации и формы ее проявления - отчуждения.
3. Современные реалии свидетельствуют о необходимости формирования новой парадигмы общечеловеческого развития. Выработка ценностных ориентиров, более высоких, чем утилитарно-потребительские, природопокорительские, возможна в результате межкультурного взаимодействия цивилизаций, их творческого диалога, что способно сформировать новые философско-антропологические принципы ноосферного гуманизма.
Формирование новой парадигмы устойчивого ноосферного развития человечества связано с мобилизацией различных типов духовных ресурсов. В связи с этим возрастает интерес к ценностям восточных цивилизаций и обращение к конфуцианству.
4. Исторические формы существования конфуцианства позволяют соотнести их с этапами гуманистического становления своеобразной философско-антропологической системы, адекватно выраженной в этико-политических ценностях и категориально оформленных. Рациональная система современного конфуцианства характеризуется активным формированием новых антропологических ценностей, аккумулированных, прежде всего, в политической культуре Китая и совместимых с общечеловеческими классическими ценностями материальной цивилизации Запада, и, одновременно, сохраняющей специфические традиционные ценности собственной цивилизации.
5. Представляя собой в общем виде философско-антропологическую систему этико-политических и экологических ценностей, норм, традиций, идей, соединенных с институциональными моделями, в качестве ресурсной системы общезначимых ценностей может быть рассмотрена политическая культура Китая -«культурное ядро» китайского суперэтноса.
6. Конфуцианский рационализм как философско-антропологическая ценностная система национальной культуры Китая выявляет достаточную устойчивость в современных условиях, адаптируясь к экологическим и социальным потребностям стабильного социоприродного развития китайского или любого другого общества. Функциональное применение общезначимых конфуцианских идей может служить рациональным духовным ресурсом варианта устойчивого ноосферного развития единой цивилизации в условиях глобализирующейся дегуманизации.
Теоретическая и практическая значимость исследования. Содержащиеся в работе теоретические положения и выводы дополняют теоретико-методологические подходы к пониманию процессов цивилизационного развития и связанных с ним явлений. Результаты исследования могут быть использованы при подготовке учебных пособий, разработке спецкурсов, в преподавании ряда и тем курсов философии, антропологии, культурологии, политологии и других гуманитарных дисциплин.
Апробация результатов работы. Основные положения и результаты исследования докладывались на международных, региональных, областных научных конференциях в гг. Барнаул, Волгоград, Иркутск, Чита. Автор выступал с докладами на российско-китайских научно-практических семинарах преподавателей и студентов высшей школы при кафедре регионоведения ЧитГУ.
Материалы исследования используются в процессе языковой практики студентов в учебных центрах КНР.
Структура диссертационной работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, приложения, списка литературы.
Гуманизм - «культурное ядро» цивилизационного развития
Возникшие в XX в. глобальные проблемы были восприняты как угроза человеческой цивилизации, вызвав активное обсуждение и попытки согласованных определений трех ключевых категорий - «культура», «цивилизация», «глобализация», отражающих существо современного развития и процессов его дегуманизации.
Поскольку общая позиция в толковании этих категорий отсутствует, диссертант сформулирует свои определения их общего смысла в контексте данного исследования. Необходимо отметить несколько отправных методологических моментов, относящихся к философско-антропологической рефлексии в авторской концепции.
Во-первых, указанные категории относятся к фундаментальным понятиям высокого уровня абстракции, имеющих общую гуманитарную познавательную значимость, в том числе и для философско-антропологического познания. Эти категории активно используются для постижения новых процессов объективации духовного мира человека, но с разными смысловыми нагрузками и конкретизацией.
Во-вторых, временная иерархия рассматриваемых категорий выстраивается в последовательности («культура», «цивилизация», «глобализация»), которая не обозначает вектора их связи. Эта связь не линейна, она значительно сложней за счет разноуровневости и многовекторности взаимодействия обозначенных реалий.
В-третьих, для данного исследования определения категориям такого порядка, на наш взгляд, должны учитывать два аспекта - философско-антропологический и конкретно-предметный, дополняющих друг друга и сохраняющих свою автономность. Первый содержит максимум абстракций, формируя методологическое антропологическое «общее». Второй аспект выражает вертикальное развертывание «общего» в детали конкретно-предметного фило-софско-антропологического и пограничного с ним гуманитарного знания.
С этой авторской позиции философско-антропологический аспект определения культуры можно представить как объективированный (т. е. практически реализуемый) продукт состояния жизнедеятельности человека в различных формах искусственной среды существования и условий освоения природной среды (гео-ноо-сферы) и механизмов адаптации в ней.
Культура в этом определении выступает фундаментальным понятием, лежащим в основе всестороннего понимания феномена человека, его бытия, сущности, природы и позволяющим описывать их в философско-антропологической специфике.
Неисчерпаемость культуры как многоуровневого и многогранного феномена стала причиной существования множества ее разных определений [12].
Действительно, культура - это и многообразная деятельность человека, и совокупность субъективных оценок этой деятельности, и ее результат. При этом формы социально-антропологической деятельности (объективации) определяются уровнем понимания мира, характером его восприятия, уровнем развития способностей человека, его духовности и чувств. Культура также есть накопление, сохранение, трансляция и духовно-творческий процесс развития индивидуальных способностей человека. «Культура - это высшая система норм и ценностей, помогающих сохранять единство и непрерывность процесса исторического развития» [13].
Содержание культуры как феномена объективации внутреннего духовного мира человека, проявляет свое существование в конкретных цивилизационных формах, которые это содержание исторически необходимо (во времени и пространстве) структурируют, упорядочивают и синтезируют.
Объективируясь, т. е. являясь способом отражения, понимания, объяснения и практического освоения мира (внешнего и внутреннего), культура создает со циальные формы компенсации биологической ограниченности («ущербности» - Г. Плеснер, А. Гелен и др.), являющихся необходимой предпосылкой сохранения общественного бытия и самого человека.
Культура создается творчеством личности. Объективированные продукты этого творчества - смысловые, ценностные и предметные - осваиваются и репродуцируются в рамках той или иной социальной общности. Поэтому конкретно-предметный уровень определения категории «культуры» для данного исследования можно сформулировать как совокупность систем смыслов, ценностей и творческих продуктов, возникающая в результате практического отношения человека с окружающим его миром (социальным и природным), структурирующая и социализирующая человеческую деятельность на основе общих условий и норм.
К элементам, составляющим своеобразное «тело» культуры, с этих позиций, относятся: - совокупность идей, знаний, ценностей, норм, предметов творчества, материальных продуктов человеческой деятельности; - системы отношений производственных, социальных, духовных; - принципы, формы организации естественной, социальной и духовной жизнедеятельности; - уровни потребностей, возможностей, способностей; - способы понимания социального опыта и сохранения непрерывности общественного бытия. Структура и характер элементов позволяет говорить не только о много-слойности, фиксирующейся разной степенью (уровнем) уникальности или универсальности, но и о «ядре» культурной системы, заключающем в себе основные ценности, т.е. ценностный аспект сознания.
Дегуманизация как проблема отчуждения в процессах глобализации
Понятие «гуманизм» конкретизируется диссертантом в ходе анализа процесса дегуманизации как феномена отчуждения.
Первые симптомы «дегуманизации» человеческой личности появляются в тотальном пессимизме А. Шопенгауэра, порожденном предчувствием негативных социальных перемен в странах Западной Европы [58]. А. Шопенгауэр с «полным сознанием деструктивной миссии противопоставил свое учение оптимистическому рационализму...» [59] и его основе - гуманизму.
Процесс нарастания идей дегуманизации продолжился в рамках философии С. Кьеркегора [60] и Ф. Ницше [61], где с развитием иррационализма идеи гуманизма становились все более расплывчатыми, тяготея к своей противоположности.
Русский философ Н. А. Бердяев также обнаруживает признаки усиливающейся дегуманизации в различных сферах человеческой культуры, в том числе в философии, литературе, изобразительном искусстве.
Рассматривая ценности гуманизма и проблемы формирования человеческой личности, он раскрывает гуманистические спекулятивные категории, за которыми теряется конкретный человек с его реальными жизненными потребностями. «Я думаю, - заключает Н. А. Бердяев, - что весь гуманизм и царство гуманности, по существу своему аристократичны. Демократизация культуры, распространение культуры на человеческие массы и вхождение масс в культуру изменяют весь уклад жизни и делают невозможным это среднеаристократиче-ское человеческое царство» [62].
Н. А. Бердяев, предчувствуя социальные катаклизмы XX в., выдвигает концепцию наступающей «катастрофической эры», понимаемой им в качестве «сумеречного» периода развития мировой истории. «Произошла какая-то непоправимая катастрофа в судьбе человека, катастрофа надрыва его человеческого самочувствования, неизбежная катастрофа перехода его человеческого самоутверждения в самоотрицание, катастрофа ухода от природной жизни» [63].
Обнаруживая симптомы дегуманизации всех сфер человеческой деятельности, Н. А. Бердяев связывает это не только с фактом обезбожения мира, но и кризисом естественных наук, заключающимся в преобладающем материалистическом понимании мира.
Дегуманизацию человека как результат его деятельности, общества Н. А. Бердяев рассматривает через «объективацию», являющуюся одной из центральных категорий его антропологической философии. «Мир объективации есть падший, мир заколдованный, мир явлений, а не существующих существ. Объективация есть отчуждение и разобщение. Объективация есть возникновение "общества" и "общего" вместо "общения" и "общности", "царство кесаря", вместо «царства Божьего» [64]. «Дегуманизация» - «объективация» - «отчуждение» означает у него «выбрасывание» человека вовне, его экстериоризацию, подчинение им же созданным условиям социального пространства, времени, причинности, гуманистической рациональности.
Так, в «Метафизике» Н. А. Бердяев выделяет основные признаки объективированного (дегуманизированного) мира, которые в свою очередь определяют социальные условия существования человека, его рабского положения в этом мире: 1) отчуждение объекта от субъекта; 2) поглощенность неповторимо-индивидуального, личного - общим, безлично-универсальным; 3) господство необходимости, детерминации извне, подавление и закрытие свободы; 4) приспособление к массивности мира и истории, к среднему человеку, социализации человека и его мнений, уничтожающая оригинальность [65].
Общество, как результат «гуманистической» объективации и рациональная организация жизни масс, среднего человека, накладывает массу ограничений на творчество и свободу личности. Социализируясь, человек вынужден отвлекаться от самого себя, в результате происходит отчуждение от его собственной сущности. Поэтому общество - это объективированная социальная обыден ность, давящая личность, проявляющая себя как антагонистическая и враждебная ей сила.
Идея «гуманизма» и его «дегуманизация» в этих воззрениях как мы видим, сопряжена с идеей «отчуждения» или «опредмечивания», достаточно распространенной в гегелевской и марксистской философии. Если традиционно гуманитарная позиция трактует гуманизм как идею универсальных социальных качеств человека, то дегуманизация их посредством экономики, политики или техники означает объективный процесс отчуждения, характеризующий деградацию человека или его начало исчезновения.
В традиционной философии, привыкшей оперировать абстрактно-общими понятиями, проблемы с конкретизацией этих универсалий не возникали. Сегодня они остро нужны социогуманитарным наукам, особенно философско-антропологическому знанию как исследования различных аспектов бытия человека.
Философско-антропологическое понятие «отчуждение» рассматривается нами как явление «характеризующее, во-первых, процесс и результаты превращения продуктов человеческой деятельности (как практической - продукты труда, деньги, общественные отношения и т. д., так и теоретической), а также свойств и способностей человека в нечто независимое от людей и господствующее над ними; во-вторых, превращение каких-либо явлений и отношений в нечто иное, чем они являются сами по себе, искажение и извращение в сознании людей их реальных жизненных отношений» [66].
Научная разработка понятия «отчуждение» в XVIII - XIX вв. связана, прежде всего, с такими именами, как Ж.-Ж. Руссо, А. Смит, Г. Гегель, К. Маркс, Л. Фейербах. На рубеже XIX - XX вв. и на протяжении XX в. проблематику отчуждения, разных ее аспектов исследовали виднейшие представители экзистенциализма (М. Хайдеггер, А. Камю, Ж.-П. Сартр, К. Ясперс), зарубежной социологии (М. Вебер, Э. Дюркгейм, Р. Мертон), социальной психологии (Э. Фромм), политологии, политической философии и других общественных наук. Отечественной науке известны труды в этой области Э. В. Ильенкова, С. М. Ковалева, М. К. Мамардашвили, И. С. Нарского, А. И. Титаренко, Т. И. Ойзермана, А. И. Кравченко, В. Ф. Печерских, В. Е Кемерова и других исследователей.
Конфуцианский рационализм как этико-политическая цель и философский идеал
Как уже отмечалось, существует ряд причин, актуализирующих изучение конфуцианского рационализма, рассматриваемого диссертантом как духовный ресурс цивилизационного развития.
Глобализационные и региональные сложности современного мирового развития ставят перед специалистами гуманитарного профиля задачи изучения потенциальных возможностей национальных культурных ценностей, их рационального содержания и прагматичного взаимного использования. Для научного сообщества проблема цивилизационного и регионального взаимодействия национальных культур во многом является не только проблемой «понимания» их системообразующих ценностей, но и «взаимопонимания», поиска, разработки общечеловеческих ценностей.
В этих условиях объектом пристального внимания наук, в том числе и для философской антропологии, неизбежно становится эффективно функционирующая система рациональных ценностей китайской национальной культуры. Определяющей особенностью социальной жизни китайского общества является трансформация процессов традиционализма и модернизма.
Процессы традиционализма, воплощенные в конфуцианских ценностях, многочисленных этнокультурных признаках, социальном и административно-политическом устройстве, соответствующем современным социально-экономическим отношениям, представляют собой важнейший объективированный ценностный элемент механизма самосохранения, воспроизводства и регенерации этнической общности китайского общества.
Традиционный культурный опыт поколений продолжает выступать здесь не только в качестве специфического этико-политического регулятора и стабилизатора, но и эффективным способом осуществления процессов всесторонней модернизации, реформирования общества. Определяющую роль в этих процессах играет конфуцианский рационализм как исторически сложившаяся традиционная система национальных ценностей. Богатый опыт социального применения свидетельствует о потенциале этого «культурного ядра» и необходимости его эвристического исследования в цивилизационном аспекте глобализаци-онных процессов традиционализма и модернизма.
Духовная культура китайского общества в ее конкретных проявлениях и формах, этико-политические ценности и традиции изучаются многими философскими и специальными науками в различных странах мира. Вокруг проблем изучения китайской духовной культуры (в частности, конфуцианства) выстраивалось развитие отечественного китаеведения.
Заметный вклад в исследование этих проблем духовной культуры Китая внес академик В. М. Алексеев, определив культуру как конфуцианский универсальный комплекс [160]. Сущность учения Конфуция и его роль в духовной культуре соседних стран рассматривает автор первого отечественного труда о конфуцианской философии в Китае и Японии Я. Б. Радуль-Затуловский [161].
В русле проблемы генезиса восточной философии и становления китайской духовной культуры рационализм конфуцианства исследуется Ф. С. Быковым, Л. С. Васильевым, А. Е. Лукьяновым [162].
Мировоззренческие основы конфуцианства, интерпретация его этических и политических категорий, проблема природы человека в конфуцианском учении освещаются в трудах Л. С. Переломова, А. И. Кобзева, В. В. Малявина и других авторов [163].
Российские ученые анализируют и рационалистическое качество этико-политического синкретизма, формирующее духовное содержание личности, присущее китайской культуре, исследуя взаимодействие традиционной мысли (конфуцианства, даосизма) с буддизмом. Для изучения традиционных фило-софско-антропологических представлений формирования структуры личности в политической культуре современного Китая важное значение имеет исследование китайского буддизма. В разработку этой проблематики внесли вклад Н. В. Абаев, А. С. Мартынов, Л. Е. Янгутов [164].
Являясь одной из центральных тем философской антропологии, проблема духовности личности, ее конфуцианского идеала культуры Китая в многообразии проявлений поставлена в работах современных западных синологов [165].
Философско-антропологическая рефлексия проблем духовной культуры китайского общества представлена рядом крупных комплексных исследований в самом Китае [166].
В работах китайских и некитайских ученых отмечается разноплановое использование сравнительной методологии в обязательном сочетании с элементами герменевтического подхода в исследовании процессов системы ценностей духовной культуры. При этом китайский этноцентризм традиционно не отрицает гуманистических ценностей западной культуры, отторгая лишь ее значимость для китайской цивилизации. Китайские этноцентристские позиции в основном выражали глубоко укоренившуюся в национальном сознании идею культурной самодостаточности.
Уже во второй половине XX в. сравнительная методология китайских ученых уступает место позитивным, конкретным и полностью герменевтическим исследованиям национальной духовной культуры и ее ценностных основ.
Возрождающийся в этот период глубокий интерес к герменевтике обусловлен не только стремлением найти более научные модели объяснения локальных явлений социально-политической и культурно-гуманитарной жизни, которые качественно отличаются от явлений природы и не поддаются анализу с помощью естественнонаучных и традиционных гуманитарных методов. Необходимость в этом заключена и в глобализации социокультурных процессов, формировании новой гуманистической философии, единой мировой цивилиза ции, синтезирующей ценности культур Востока, Запада, Севера и Юга. Поэтому продуктивная роль герменевтической методологии в контексте собственно гуманитарного, особенно философско-антропологического, познания все более актуализируется и специфицируется.
В последние десятилетия XX в. сформировалось целое направление современного развития китайской философии, получившее название «нового неоконфуцианства», или «постконфуцианства» с преобладающей в нем философ-ско-антропологической, герменевтической методологией научного познания.
«Его представители разрабатывают разные подходы к философскому наследию Китая, используя логико-аналитическую, в том числе герменевтическую методологию, стремясь на этой базе создать новую философскую систему... В исследовании различных социополитических проблем Китая философские принципы герменевтики оказываются весьма плодотворными» [167].
В то же время традиционная философско-антропологическая проблематика настойчиво выдвигает труднейшую задачу совершенствования методологии исследования в сторону историзма.
Постконфуцианский рационализм в строительстве «материальной», «духовной» и «политической» цивилизации
Конфуцианский рационализм, представляет многоуровневую традиционную систему ценностей китайской цивилизации. А. Е. Лукьянов рассматривает ее как конфуцианскую систему архетипов культуры Дао, показывая трансформацию этнических архетипов в социальные, раскрывая способы подключения этнических групп к спирали духовных архетипов, восходящих к единому кос-мопланетарному духовному архетипу [184]. В контексте соотношения «древность — современность», концептуальные парадигмы, заложенные в этой системе архетипов, могут быть включены в теорию евразийской симфонии культур на правах ее методологических принципов, наполняя новым содержанием представления о гуманизме.
Конфуцианская система ценностей, как уже отмечалось, базируется на центральных категориях, одной из которых является категория жэнъ. В изначальном значении жэнъ отождествляется с человеком. Понимание жэнъ в смысле «человечность», «гуманность» соответствует многим ранним ее толкованиям. В то же время оно не сводится только к понятию «гуманность», а подразумевает также процесс гуманизации.
В контексте межличностного общения жэнь выражается и интерпретируется китайскими мыслителями также как действие саморефлексии и общения с другими людьми. В процессе самопонимания человек освобождается от всех и всяких предвзятостей и предрассудков. Поэтому саморефлективное понимание китайскими мыслителями действия жэнь расценивается американским ученым Т. Ин-син Люном и как герменевтический процесс «самоузнавания», что соответствует, по выражению X. Гадамера, вершине «герменевтической рефлексии» [185].
В этой традиционной интерпретации понимания жэнь устанавливаются гармоничные отношения с другими людьми и демонстрируются все виды личностных и общественных добродетелей, посредством которых человек познает правильную манеру поведения, а также осуществляет познание и понимание окружающего.
Как процесс гуманизации, современными исследователями-синологами представляется и целостная концепция Дао. Она связывает всю ценностную структуру конфуцианского философско-антропологического рационализма в единое целое. Процесс гуманизации Дао выражается в акте учения (сюэ) и постижения (чжи). В «Лунь Юе» звучит так: «Имей твердую решимость посвятить себя сюэ и до самой смерти придерживайся дао добра», «Человек должен совершенствовать дао учения-сюэ» [186].
Дао интерпретируется как рациональный путь сюэ и чжи. «Конфуцианские концепции дао, сюэ и чжи представляют собой герменевтическую процедуру понимания, снижающего препятствия на пути к общению. Они закладывают основы философского идеала, позволяющего людям эпохи постмодерна совершенствовать саморефлексию и взаимопонимание» [187].
Существовавшие в китайской культуре герменевтические процедуры подобного понимания основных цивилизационных ценностей позволили уже в эпоху Хань китайскому философу Дун Чжуншу осуществить синтез идей конфуцианских концепций со взглядами даосов и натурфилософов доциньского периода {инъян цзя). В результате появилась новая рациональная конфуцианская ценностная система, адаптированная к формирующимся политическим и экономическим условиям, ставшая официальной этико-политической идеологией.
В эпоху династий Сун и Мин сформировалась вторая историческая ценностная форма - неоконфуцианство. Гуманистическое взаимодействие фило-софско-антропологических ценностей конфуцианства с пришедшими из Индии ценностями буддизма обогатило китайскую цивилизацию его гносеологической и онтологической проблематикой. Основы нового изменения конфуцианской традиции, соответствующие духу времени, были заложены школами братьев Чэн (Лоянская школа - Ло сюэ) — Чжу Си (Каотионская школа) и Лу Цзюань-Ван Янмин.
На более поздних этапах этого периода развития рационалистической системы ценностей конфуцианства Чэн И и Чжу Си разработали новые категории и гуманистические концепции - гэ у и чжи чжи, подробное изложение которых не входит в задачу данного исследования.
Соединение неоконфуцианского философско-антропологического рационализма с отдельными идеями классического западного гуманизма в XX в. привело к появлению его третьей исторической формы - современному конфуцианству. Эта рациональная система связана с формированием новых антропологических ценностей, прежде всего, политической культуры Китая, совместимых с классическими ценностями материальной цивилизации Запада, и одновременно, сохраняющих специфические ценности собственной цивилизации. Эта основная тенденция гуманистического развития китайской этико-политической системы рациональных философско-антропологических ценностей характеризуется как начавшийся процесс «адаптации западных учений и теорий к контексту отечественной мысли» [188].
Для обозначения современной системы рациональных философско-антропологических ценностей Китая используются соответствующие понятия современное конфуцианство, современное новое конфуцианство или современное неоконфуцианство [189], которые еще не обрели в научной литературе устойчивого употребления и терминологического наполнения. В научном обороте утверждается и редкое в китайско-язычной литературе понятие постконфуцианство.
Известный российский исследователь А. В. Ломанов, под постконфуцианством понимает «обновление конфуцианства с использованием западной мысли», а под современным неоконфуцианством - «идейное течение, направленное на консервативное переосмысление традиции в современных условиях». В условиях глобального межцивилизационного взаимодействия, считает он, современное неоконфуцианство выражает не только рефлексию этого взаимодействия, но и новую рациональную форму национальных социокультурных ценностей.
Понятие «постконфуцианство» у А. В. Ломанова обозначает конфуцианскую мысль, «направленную на аналитическую реконструкцию традиции, ло-гицизированную герменевтику и объективизм, при этом сознательно ориентированную на открытость идеям западной философии». Понятие «современное конфуцианство» носит общий характер и обозначает «течения «современного неоконфуцианства» и «постконфуцианства» в их единстве в рамках конфуцианского философствования XX в.» [190].
