Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Эстетические воззрения Батюшкова 28
Глава II. Поэтика прозы Батюшкова 84
Глава III. Батюшков-прозаик и ранний французский романтизм. К проблеме литературных связей 136
1. Батюшков и Ф.Р. Шатобриан 140
2. Батюшков и Ж. де Сталь 181
Заключение 209
Библиография 223
- Эстетические воззрения Батюшкова
- Поэтика прозы Батюшкова
- Батюшков-прозаик и ранний французский романтизм. К проблеме литературных связей
- Батюшков и Ф.Р. Шатобриан
Введение к работе
Проза Батюшкова представляет собой сложное и эстетически значимое художественное явление, анализ которого помогает уточнить представления как о творчестве этого автора в целом, так и о процессах, происходивших в русской и европейской литературах в первые два десятилетия XIX века. Переходный характер эпохи обусловливал сосуществование элементов разных эстетических систем и частые случаи расхождения декларируемых писателями теоретических взглядов и творческой практики. Глубокие связи, соединявшие литературный процесс в России с европейской литературной традицией и современностью, повлияли на характер преобразований, охвативших русскую словесность. Названные факторы предопределяют необходимость исследовать прозу Батюшкова как систему, в которой нашли выражение «дух времени» и личность писателя, национальная специфика и европейские влияния, наследие предшественников и новые тенденции в сфере словесности и в сфере философии.
По сложившейся в литературоведении традиции в многочисленных курсах истории русской литературы внимание уделяется поэтическому наследию К.Н. Батюшкова1. В «Истории русской литературы» в 4-х томах, изданной в Ленинграде в 1981 г., анализу особенностей прозы Батюшкова посвящено две страницы: она рассматривается прежде всего с точки зрения становления в русской прозе историзма, отмечается ее жанровое разнообразие . Наследию Батюшкова-прозаика посвящена монография Н.В. Фридмана «Проза Батюшкова» (1965). Этот ученый исключил из области рассмотрения статьи писателя, сосредоточив внимание на его художественной прозе. Н.В. Фридманом сделаны важные выводы,
1 История русской литературы: В 10-ти тт. Л., 1941. T.5.; История русской литературы: В 3-х тт. / Под ред. Д.
Благого. М.-Л., 1963. T.2.; История русской литературы XIX века» / Под ред. В.Н. Аношкиной и Л.Д.
Громовой. М., 2001; История русской литературы XIX века / Под ред.В.И. Коровина. М., 2005.
2 Петрунина Н.Н. Проза 1800-1810-х гг. // История русской литературы: В 4-х тт. T.2 / Ред тома Е.Н.
Купреянова Л., 1981. С. 78-79.
4 касающиеся поэтики прозы Батюшкова, ее особенностей и направления ее эволюции, но ряд положений монографии нуждается в уточнении, а теория «прогресса» писателя от сентиментализма к реализму - в пересмотре. После выхода книги Н.В. Фридмана к отдельным аспектам проблемы обращались (во вступительных статьях к сборникам поэзии и прозы Батюшкова) И.М. Семенко1, Б. Томашевский2, А.Л. Зорин3, В.А. Кошелев4, П. Паламарчук5. В 2002 г. в Череповце выходит сборник «К.Н.Батюшков. Исследования и материалы», в котором непосредственно прозе Батюшкова посвящены статьи Э.М. Жиляковой и Т.Т. Савченко. И.А. Пильщиков в сборнике филологических разысканий «Батюшков и литература Италии» анализирует «итальянские» статьи писателя и «итальянские темы» в его письмах.
Возникает необходимость в обобщении отдельных положений, высказанных литературоведами по поводу художественных особенностей прозы Батюшкова, а также по поводу эстетических воззрений, из которых писатель исходил, создавая свои прозаические «опыты». Необходим системный анализ наследия Батюшкова-прозаика: он даст возможность определить принципы, лежащие в основе творческой практики этого писателя, и охарактеризовать приемы, с помощью которых эти принципы реализуются.
Предметом данного исследования является совокупность художественных приемов, используемых Батюшковым-прозаиком для создания индивидуальной «модели» прозаического языка, то есть поэтика прозы Батюшкова. Такого рода «частная» поэтика обладает всеми характеристиками традиционной описательной поэтики, то есть изучает
' Семенко И.М. Батюшков и его «Опыты» // Батюшков К.Н. опыты в стихах и прозе. М., 1978.
2 Томашевский Б. К.Н. Батюшков // К.Н. Батюшков. Стихотворения. М., 1979.
3 Зорин АЛ. Несчастный счастливец// К.Н. Батюшков. Избранные сочинения. М., 1986.
4 Кошелев В.А. Наука из жизни стихотворца // К.Н. Батюшков. Нечто о поэте и поэзии. М., 1985.
5 Паламарчук. П. Опыты в прозе и жизни // К. Батюшков. Избранная проза. М., 1987. С.450.
6 Жилякова Э.М. Художественное наследие M.H. Муравьева в восприятии К.Н. Батюшкова // К.Н.
Батюшков. Исследования и материалы. Череповец, 2002.
7 Савченко Т.Т. «Опыты в стихах и прозе» Батюшкова // К.Н. Батюшков. Исследования и материалы.
Череповец, 2002.
8 Пильщиков И.А. Батюшков и литература Италии. М., 2003.
5 «звуковое, словесное и образное строение текста», что, следуя определению М.Л. Гаспарова, позволяет создать «индивидуальную систему эстетически действенных свойств произведения» .
Мы исследуем не одно произведение, а группу произведений, объединенных намерением их автора «писать в прозе». Насколько это намерение может послужить основанием для объединения пестрых прозаических опытов Батюшкова в художественное целое? Данная работа содержит доводы в пользу такого объединения; главные из этих доводов -принципиальное различие между «мирами» поэзии и прозы в эстетической концепции Батюшкова и последовательно создаваемый им в прозаических «опытах» единый (хотя и подвижный, вариативный) образ повествователя.
Задача данной работы - в том, чтобы, опираясь на исследования писавших о прозе Батюшкова литературоведов, определить особенности поэтики этой прозы, константы этой поэтики, а также направление ее эволюции в русле развития русской и европейской литератур в 1800-1810-х гг. Русская проза, в процессе усвоения достижений западноевропейской прозы и уяснения собственных задач, постепенно вырабатывает психологизм, историчность, исповедальность - качества, которые в конечном счете станут «строительным» материалом для русского романа XIX века. Проза Батюшкова во многом характерна для своего времени, но имеет также оригинальные черты. Определить, в чем именно проявлена ее уникальность, значит углубить представления о переходной эпохе русской литературы -эпохе сосуществования эстетических систем классицизма, сентиментализма, зарождающегося романтизма.
Данная работа рассматривает прозу Батюшкова в контексте общеевропейского процесса становления эстетической системы романтизма. При этом для исследования выделена небольшая часть влияний, способствовавших становлению поэтики этой прозы. Речь идет о
Гаспаров М.Л. Поэтика //Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред. А.Н. Николюкина. М.,2001.Ст.785-787.
французской литературе современного Батюшкову периода, в частности, об авторах, в творчестве которых ярко проявлены черты литературного явления, характеризуемого историками литературы (Б.Г. Реизовым, В.А. Мильчиной, Н.П. Козловой) как «ранний французский романтизм»1.
Важными факторами, способствовавшими формированию раннего французского романтизма, ученые считают воздействие со стороны английской и немецкой культур и идеологическое влияние революции . Исследуемые нами прозаические произведения Батюшкова в основном относятся к 10-м гг. XIX в., то есть созданы в период, когда произведения ранних романтиков (Шатобриана, Сталь, Констана, Нодье, Балланша) уже стали были известны читающей публике. Степень знакомства Батюшкова с художественными произведениями и эстетическими трактатами этих писателей не всегда поддается уточнению. Так, например, зная, что "Адольф" Бенджамена Констана (1816 г.) уже в год появления в печати был прочитан П.А. Вяземским, мы можем предположить, что Батюшков, его близкий друг, также мог познакомиться с этой книгой. Тот факт, что в библиотеке А.С. Пушкина сохранилось первое издание "Обермана" Э.П. де Сенанкура (1804), позволяет надеяться, что это или другое (1806) издание могли оказаться в руках Батюшкова. Но это лишь допущения.
Данное исследование основано на фактах влияний, подтвержденных самим писателем. Имена Ф.Р. де Шатобриана и Ж. де Сталь упомянуты им неоднократно и в таком контексте, который позволяет уточнить характер воздействия произведений этих писателей на становление эстетических воззрений и стиля прозы Батюшкова. Подробному анализу влияния Шатобриана и Сталь, а также сопоставлению их эстетических систем с взглядами и творческой практикой автора "Опытов в стихах и прозе" посвящена третья глава настоящей диссертации.
' Реизов Б.Г. Между классицизмом и романтизмом. Л., 1962; Мильчина В.А. Вступительная статья // Эстетика раннего французского романтизма. М. 1982; Козлова Н.П. Ранний французский романтизм // История зарубежной литературы XIX в. М., 1991. 2 Мильчина В.А. Вступительная статья // Эстетика раннего французского романтизма. М. 1982.
Рассматривая Шатобриана и Сталь как представителей раннего французского романтизма, стоит отметить, что они воспринимались русским читателем, и Батюшковым в частности, как значительные фигуры литературной современности. Идеи, высказанные в теоретических трудах этих писателей, во многом характеризовали в глазах русского читателя европейскую культуру того периода, и способствовали формированию в России школы эстетической мысли в целом и романтической эстетики, в частности.
До того, как в России в 1820-х гг. началась полемика о романтизме, русский читатель мог познакомиться с термином в трудах Ф. и А. Шлегелей, а также в трактате Сталь «О Германии» и в книге ее последователя С. де Сисмонди «О литературе Юга Европы». Уже на этом этапе формируется оппозиция классического/романтического, но сам термин означает еще не школу и не литературное направление, а «поэзию, истоком которой были песни трубадуров, которая родилась в эпоху христианства и рыцарства»1. В русской критике первым понятие «романтизм» применяет П.А. Вяземский в статье «О жизни и сочинениях Озерова» (1817).
Термины «классицизм» и «сентиментализм» также не имеют в эту эпоху современного значения2. По замечанию Ю.М. Лотмана, «подлинным отцом» термина «классик» в России «был П.А. Вяземский, узаконивший его историко-литературное содержание в статье 1824 г. «Разговор между издателем и классиком с Выборгской стороны или с Васильевского острова»»3 (все прозаические произведения Батюшкова к этому времени были уже написаны). Расцвета романтической школы в литературе и эстетике - ни в Европе, ни в России - этот писатель увидеть не успел: его творческая биография завершилась в начале 20-х гг. Однако в его статьях уже обнаруживаются характерные для романтической эстетики попытки
' Сталь. Ж. де. О Германии //Литературные манифесты западноевропейских романтиков. М., 1980. С.384.
2 О толкованиях слов «сентиментальное», «сентименталист» в конце XVIII - начале XIX вв. см.: Кочеткова
Н.Д. Литература русского сентиментализма (Эстетические и художественные искания). Спб., 1994.
3 Лотман Ю.М. Литература в контексте русской культуры 18 века // Лотман Ю.М. О русской литературе:
Статьи и исследования (1958-1993): История русской прозы. Теория литературы. Спб., 2005. С.147.
8 исторического осмысления литературного процесса. Для Батюшкова вехи в истории литературы - это имена авторов, повлиявших на ее ход; так, в наброске плана к истории русской словесности он выделяет «эпохи Ломоносова, Фонвизина, Державина, Карамзина» (П, 44)').
В данной работе термины «классицизм», «сентиментализм», «романтизм» употребляются исходя из современных научных представлений о развитии литературы. Это помогает сделать процесс анализа и выводы более четкими и укладывающимися в традиционную модель исследования (воспользуемся словами Ю.М. Лотмана) «теории как системы структур, присущих имманентно группе текстов и выявляемой исследователем, переводящим ее на современный язык науки». Ю.М. Лотман противопоставляет этому типу теории другой - «теорию как концепцию, созданную в ту же эпоху, что и изучаемые тексты, известную писателям эпохи и влиявшую на их творчество» . Этой последней уделено внимание в первой главе диссертации, посвященной особенностям эстетических взглядов Батюшкова.
Проза К.Н. Батюшкова была представлена на суд публики еще в период активной творческой жизни писателя и поэта. Его очерки публиковались в 1810-1816 гг. в журнале "Вестник Европы", в 1817 г. вышла книга "Опыты в стихах и прозе", не получившая широкого резонанса, но замеченная критикой. В том же 1817 г. положительно отозвались о прозаических опытах Батюшкова С.Н. Глинка в "Русском Вестнике" и В.И. Козлов в "Русском инвалиде", в "Вестнике Европы" некто "П-ов" объявил о "художественном равенстве поэзии и прозы Батюшкова". Н.И. Греч в качестве "примерного описания" слога поместил в составленную им "Учебную книгу российской
1 Батюшков К.Н. Сочинения: В 2-х тт. М., 1989. Далее по тексту номер тома и страница будут приведены
после цитаты по этому изданию. Даты создания и публикации произведений даны в диссертации в
соответствии с «Комментариями» В.А. Кошелева к указанному двухтомнику; использованы также
«Примечания» И.М. Семенко в книге «К.Н. Батюшков. Опыты в стихах и прозе», изданной в серии
«Литературные памятники» в 1978 г.
2 Лотман Ю.М. Литература в контексте русской культуры XVIII в. Указ изд. С.147.
9 словесности" (1819) батюшковский "Отрывок из писем русского офицера о Финляндии" (1810).
В единственной монографии, посвященной прозаическому наследию Батюшкова, - «Проза К.Н. Батюшкова" Н.В. Фридмана(1965) - приведен подробный обзор упоминаний о предмете исследования в русской и советской критике. Литературовед называет имена В.Г. Белинского1, А.Д. Галахова2, С.А. Венгерова3, С.Н. Обнорского4, A.M. Эфроса5, К.А. Немировской , В.Д. Левина. Замечания этих авторов касаются лишь некоторых особенностей прозаического наследия Батюшкова.
В основу концепции Н.В. Фридмана положено предположение, что в прозе Батюшкова "внутри предромантического мира" (к которому он относит сентиментализм и, в частности, украшенный стиль повестей Карамзина) зреют "элементы реализма". По мысли ученого, "шаг вперед, сделанный Батюшковым в истории русской прозы, должен измеряться не его отталкиванием от традиций классицизма, но тем, насколько далеко он отошел от художественной манеры Карамзина" . По мере того, как Батюшков-прозаик "вставал на реалистические пути", это удаление наблюдалось "во всех стилевых элементах" его прозы. Предлагаемая Н.В. Фридманом «линейная перспектива» эволюции Батюшкова-прозаика от сентиментализма к реализму, при бесспорной ценности выводов и наблюдений, представляется несколько упрощенной.
Важно уточнить, какие именно характеристики применительно к прозе Батюшкова вкладывал Н.В. Фридман в понятие "реализм", если обратиться к перечисленным им доказательствам "прогресса" писателя. Батюшков, по
1 Белинский В.Г. Русская литература в 1841 г., Сочинения Александра Пушкина. VII. -
2 Галахов А.Д. История русской словесности древней и новой. Спб., 1880. T.2.
3 Венгеров С.А. Батюшков // История русской литературы XIX в. М., 1911. Т.1.
4 Обнорский С.Н. Одна особенность в языке К.Н. Батюшкова//Сборник в честь Д.Ф. Кобеко. Спб., 1913.
5 Эфрос A.M. Рисунки поэта. Л., 1933.
6 Немировская К.А. Церковнославянизмы в лексике прозаических произведений К.Н. Батюшкова//Ученые
записки Ленинградского гос. педагогического ин-та им. А. И. Герцена. Л., 1948. T.59.
7 Левин В.Д. Карамзин, Батюшков, Жуковский - редакторы сочинений M.H. Муравьева // Проблемы
современной филологии. M., 1965.
8 Фридман Н.В. Проза Батюшкова. М.. 1965. С. 132.
10 мнению ученого, "решительно переключается на жанр очерка, вмещающий разнообразие реальной жизни", "постепенно отказывается от культа мечты, утверждавшегося в предромантическои литературе", в зрелых вещах заменяя его "понятием вымысла-воображения", в его портретах и пейзажах появляется больше "характерных особенностей", в сравнениях и метафорах - меньше "отвлеченности" и "сентиментальных штампов", в синтаксическом строе Батюшков движется от "риторичности, с обилием восклицаний", к "коротким конструкциям" живой речи1.
Подводя итог, ученый утверждает: «Если Батюшков-поэт лишь приближался к романтизму, то Батюшков-прозаик являлся предшественником писателей-реалистов" . Этот вывод, по нашему мнению, не учитывает того, что проза и поэзия, в случае с Батюшковым, должны рассматриваться в разных системах координат. Его поэзия по своей внутренней задаче не предназначена для непосредственного отражения реальности: еще Г.А. Гуковский, а затем В.А. Вацуро обратили внимание на "субъективно-идеализирующее начало", сложившееся "в самом поэтическом мироощущении Батюшкова"3, что определяет такие романтические черты его поэзии, как культ воображения («мечты»), своеобразное двоемирие, а также роль лирического субъекта в стихотворениях элегического жанра.
Решение вопроса о "реалистичности" прозы Батюшкова требует разграничения терминов "реальность", "реальное", "реализм". Проблему такого разграничения исследует Л. Гинзбург в книге "Литература в поисках реальности" (1987). Она утверждает, что "интерес к реальному, под разными именами и обличиями, проходит сквозь всю европейскую культуру с разными ее стилями. ... Те или иные признаки реального можно найти в литературе античности, средневековья, Ренессанса, классицизма,
1 Фридман H.B. Проза Батюшкова. М.. 1965. С. 133.
2 Там же. С. 142.
3 Вацуро В.Э. Лирика пушкинской поры. Спб., 1994. С. 105.
Просвещения, Романтизма, но там они разрознены и выполняют другие функции, зависимые от других концепций действительности"1.
"Концепция действительности" у Батюшкова сложна, так как складывается на переломе литературных эпох, и одновременно обладает определенной цельностью, своеобразной структурой, внутренней гармонией. Батюшков-прозаик неотделим в ней от Батюшкова-поэта. Было бы упрощением говорить о нарастании "реализма" в системе, тонко балансирующей на грани просветительского сентиментализма и романтизма, жанрового и внежанрового мышления, поэзии и прозы. Стремление писателя к отражению полноты реальности и поиски для этого новых форм выражения очевидны, однако тезис Н.В. Фридмана трудно подтвердить даже хронологически, что отчасти осознается самим исследователем. Так, например, характеризуя "историко-культурный очерк" Батюшкова "Прогулка в Академию Художеств" (1814), он приходит к заключению: "Итак, в "Прогулке..." Батюшков опять отказался от традиций карамзинской "стихотворной прозы" и пошел по новым реалистическим путям"1. Но через год, в 1815 г., писатель создаст "Воспоминания о Петине" и "Воспоминания мест, сражений и путешествий", содержащие яркие фрагменты "стихотворной прозы". Раннее произведение Батюшкова - "Отрывок из писем русского офицера о Финляндии" (1810), наряду с традиционно-поэтическими образами и обильной поэтической риторикой, содержит элементы дружеского письма, естественнонаучного повествования, военных мемуаров.
Проведенный в данном исследовании анализ принципов, на которых построена поэтика прозы Батюшкова, приведет к иному толкованию чередования различных "стилевых элементов" в произведениях этого писателя, а именно к выводу: стилистическая пестрота (в частности, в "Отрывке...о Финляндии") подчинена авторскому замыслу и призвана
1 Гинзбург Л. Литература в поисках реальности. Л., 1987. С.8. Об осторожности, необходимой в применении термина «реализм» к произведениям русской литературы XVIII в. см. также: Стенник Ю.В. проблема реализма в русской литературе XVIII в. // На путях к романтизму. Л., 1984.
12 создать сложный художественный образ "многомерной" реальности, какую представляет собой мир в восприятии человека, обладающего знаниями, воспоминаниями, воображением. В ходе реализации этой творческой задачи Батюшков пользуется русской и европейской литературной традицией в разнообразных ее проявлениях. Одновременно он разрабатывает - согласно своему представлению о текущем моменте литературы, своим эстетическим принципам, своей интуиции - возможности метода, который позже получит название романтического.
Новизна данной работы состоит в том, что прозаические произведения Батюшкова рассматриваются в ней не как «ступени», ведущие к нарастанию доли «реалистического» метода, а как единое художественное целое. Проза этого писателя представляет собой сложную структуру разнонаправленных «опытов», то есть проб, попыток преобразования традиционной системы жанров и обновления стилистических средств. Размытые жанровые формы и смешение разных стилей в пределах одного произведения - характерные черты прозаического письма Батюшкова. Среди прочих его особенностей -автобиографизм как принцип создания образа повествователя, закрепление за «поэтическим» стилем прозы особой эмоционально-тематической «ниши», художественное видение, основанное на осознании противоречивости, непрерывной изменчивости мира и включенности познающего мир субъекта в историю.
Н.В. Фридман считает, что начальная точка движения Батюшкова-прозаика - «предромантический мир», подразумевая под этим «школу Карамзина» как «школу дворянского сентиментализма» . Вопрос о выделении предромантизма в отдельную эпоху истории русской и европейской литературы сложен и многопланов. Вслед за П. Ван Тигемом3 и Д. Морне, Г.А. Гуковский и В.А. Западов выделяют это направление как
1 Фридман Н.В. Проза Батюшкова. М.. 1965. СИЗ.
2 Фридман Н.В. Проза Батюшкова. М.. 1965. С. 15.
3 Van Tieghem P. Le preromantisme. P., 1924, 1930-47. Vol.1-3; Momet D. Romantisme en France au XVIII s. P.,
1912.
13 подготовительный этап романтизма, при этом В.А. Западов настаивает на принципиальной разнице между "сентиментализмом с его нормативностью, камерностью и внеисторизмом" и "предромантизмом", среди признаков которого называет выдвижение на первый план индивидуальности, признание примата вдохновения, "образ автора, органически входящий в произведения", внимание к вопросам морали частного человека и общества1. Н.Д. Кочеткова в книге "Литература русского сентиментализма" (1994) отмечает, что два последних признака в равной мере относятся к сентиментализму. Заслуживает внимания концепция Н.Т. Пахсарьян о различных вариантах сентиментализма, в том числе, о "позднем, "предромантическом" сентиментализме", для которого характерен "интерес к миру таинственного, рокового, непознанного" . Рассматривая историю вопроса, А.Е. Махов приходит к следующему заключению: "Понятие предромантизма... остается спорным и расплывчатым: так, если Ван Тигем трактует сентиментализм как "один из признаков предромантизма", то другие исследователи видят в сентиментализме предшествующую предромантизму ступень литературной эволюции либо вообще отрицают предромантизм как целостное явление"3. Решение этого вопроса не входит в круг задач данной работы, так как требует отдельного объемного исследования4. Наблюдая в прозе Батюшкова признак, классифицируемый учеными как признак предромантизма, - например, использование элементов "оссианической" поэтики , можно в равной мере рассматривать его как свидетельство зарождения эстетической системы романтизма.
1 Западов В.А. Проблемы изучения и преподавания русской литературы XVIII в. Ст.З: Скентиментализм и
предромантизм в России // Проблемы изучения русской литературы XVIII века: от классицизма к
романтизму. Межвуз. сб. научн. тр. Л., 1983. С. 148.
2 Пахсарьян Н.Т. История зарубежной литературы. М., 2003. С.93.
3 Махов А.Е. Предромантизм // Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред. А.Н.
Николюкина. М., 2001. С.800.
4 О полемике в этой области см.: Кочеткова Н.Д. Литература русского сентиментализма (Эстетические и
художественные искания) Спб., 1994. О различных толкованиях термина «предромантизм» см. также: Вл.А.
Луков. Предромантизм. М., 2006; Frye N. Foreword; Wellek R. Romanticism re-examined II Romanticism
reconsidered. NY, London, 1964; Smith G.S. Sentimentalism and pre-romanticism as terms and concepts II Russian
Literature in the age of Catherine the Great (a collection of essays). Oxford, 1976.
5 О характерных признаках предромантизма см. также: От классицизма к романтизму. Из истории
международных связей русской литературы / Отв. ред. М.П. Алексеев. Л., 1970; Махов А.Е. Предромантизм
Трудность разделения направлений в творчестве одного автора, необходимость индивидуализации подхода проявляется в разнообразии мнений о "направлении" друга и современника Батюшкова - В.А. Жуковского. А.Н. Веселовскии в книге "В.А. Жуковский. Поэзия чувства и сердечного воображения" называет поэта сентименталистом карамзинского толка; Л. Гинзбург ("О лирике") утверждает, что, "перерастая" рамки школы гармонической точности, Жуковский "недотягивает и до настоящего романтизма... 1820-х"1; Р.В. Иезуитова рассматривает творчество Жуковского как сложное развивающееся целое с элементами классицизма, сентиментализма, романтизма2. Схожая пестрота трактовок присуща и исследованиям о Батюшкове, - и это закономерно. И Жуковский, и Батюшков - свидетели и деятели переходной эпохи. В процессе анализа их творчества вырабатываются представления о специфике и взаимодействии литературных направлений, характерных для русской литературы 1800-1810-х гг.
Проблема принадлежности Батюшкова к тому или иному направлению затронута в исследовании В.А. Кошелева "Творческий путь К.Н.Батюшкова" (1986). Ученый рассматривает выдвинутые предшественниками концепции о принадлежности поэзии Батюшкова к "неоклассицизму", "преромантизму", "романтизму" и приходит к выводу, что "специфика творческого метода Батюшкова остается все еще невыясненной" . Сам В.А. Кошелев видит в зрелых произведениях Батюшкова "особую разновидность романтического мироощущения", а в этом мироощущении - "особенную разновидность раннего русского романтизма, существенно повлиявшую на национальный облик самого направления"4. Материалом для этих выводов служат прежде всего поэтические произведения Батюшкова.
// Литературная энциклопедия терминов и понятий / Под ред. А.Н. Николюкина. М., 2001. С.800; История русской литературы XIX в.: В 2-х ч. / Под ред. В.Н. Аношкиной и Л.Д. Громовой. М., 2001. 4.1.
1 Гинзбург Л.Я. О лирике. Л., 1974. С.28.
2 Иезуитова Р.В. Жуковский и его время. Л., 1989.
3 Кошелев В.А. Творческий путь К.Н. Батюшкова. Л., 1986. С.5.
4 Там же. С.60.
Во вступительной статье к сборнику избранных сочинений К.Н. Батюшкова (1985) В.А. Кошелев обращается к характеристике прозы писателя: он указывает на "устремленность его литературных мнений ... в прошлое" , на его самостоятельность и "позу принципиального дилетанта в литературе", при этом напоминает, что "Батюшкову принадлежит разработка первого историко-литературного исследования, посвященного русской литературе". Отметим ценные наблюдения этого ученого над поэтикой прозы Батюшкова: он называет автопортрет Батюшкова в записной книжке "Чужое: мое сокровище!" "шатобриановской поэмой"; видит в его прозаических опытах "преддверие" поэзии, придавая особое значение жанру "письма": "Письмо для Батюшкова - это ощущение себя и своего адресата на грани литературы и жизни"2. Подтверждая выводы В.А.Кошелева, в частности, его мысль о проявлении в творчестве Батюшкова «особенного... романтического мироощущения», данное исследование уточняет характер этого «мироощущения» и анализирует формы его проявления в прозе Батюшкова.
Заслуживает внимания вступительная статья Б. Томашевского к сборнику стихотворений Батюшкова (1979), где в качестве источников формирования эстетических воззрений Батюшкова указан кружок А.Н. Оленина ("пропагандисты русского ампира") и "морализующая сторона деятельности" М.Н. Муравьева3. Замечание Б. Томашевского отражает важный эпизод в биографии Батюшкова. Эпоха развития стиля «русского ампира» на фоне новой волны интереса к античному наследию совпадает со временем творческого формирования писателя. Необходимо учитывать его связь с «неоклассическим» оленинским кружком, чтобы уяснить постоянный интерес Батюшкова к античности и, в качестве элемента его эстетической концепции, толкование мира древних как источника вечных образов-символов (что нашло отражение в поэзии Батюшкова) и одновременно как
' Кошелев В.А. Наука из жизни стихотворца // К.Н. Батюшков. Нечто о поэте и поэзии. М., 1985. С.21.
2 Там же. С. 19.
3 Томашевский Б. К.Н. Батюшков // К.Н.Батюшков. Стихотворения. М., 1979.
«живой» и неповторимой исторической эпохи (см. его прозаический фрагмент «Лавиния», статьи о поэзии).
Томашевский затрагивает важный вопрос о влиянии на Батюшкова его наставника М.Н. Муравьева1, во многом ставшего для ученика проводником западноевропейской философской и литературной традиции. Произведения М.Н. Муравьева и Н.М. Карамзина и беседы с ними во многом формируют «сентименталистскую» составляющую прозы Батюшкова. Помимо отмеченной ученым «морализующей стороны» прозы, писатель наследует культ чувства и чувствительности, а также мотив «священной» дружбы.
В творческой лаборатории Батюшкова поэзия и проза представляют собой две разные области, с разными задачами и принципами отображения действительности. Для него самого поэтические опыты были областью, наиболее «связанной» традицией. Пространство стиха для Батюшкова очень плотно, и автор в нем призван решать одновременно множество задач, смотреть одновременно во всех направлениях, помнить предшественников, заботиться о ясности, легкости, плавности стиха, одолевать сопротивление языка, и при этом не лгать в чувствах. Поэзия для Батюшкова - высший доступный смертному уровень знания о мире, «лучшее достояние человека образованного, истинный дар неба, который доставляет нам чистейшие наслаждения посреди забот и терний жизни» (I, 35). Поэзия - синоним вечности. В поэтической реальности Батюшкова Элизий реален: это рай поэтов, где творцы бессмертных стихов сами бессмертны и видят друг друга воочию. Не напрасно Батюшков постоянно выстраивает, в шутку («Видение на брегах Леты») или всерьез (в статьях историко-литературного характера), разнообразные парадигмы из имен поэтов. Он видит и себя внутри подобного ряда, среди современников-поэтов - соработником, сонаследником, вносящим в вечность малую лепту своего творчества.
1 В этой связи нельзя не отметить исследования В.Н. Топорова о М.Н. Муравьеве, во многом углубляющего понимание истоков эстетической концепции и особенностей прозаического стиля Батюшкова. Именно у Муравьева ученый отмечает «новый «синтетический» тип русской прозы», во многом унаследованный Батюшковым. См.: Топоров В.Н. Из истории русской литературы. Т.2. Русская литература второй половины XVIII века. М.Н.Муравьев. Введение в творческое наследие. Кн.1. М., 2001. С.453.
Проза для Батюшкова - «питательница стиха». Это лаборатория, где мастер свободен писать сразу набело. Это наблюдение над собой («посмотрим, что выльется»), попытка самопознания, упражнение в точности выражения мысли. Это пространство для игры, пробы масок, стилей, для прихотей пера, для личной жизни, находящейся на грани литературы (дневник, письмо). Но и вполне самостоятельный род словесности, со своими жанровыми традициями и требованиями к языку: Батюшков осознает это уже в начале творческого пути (см. юношеский фрагмент-перевод из Бюффона «Об искусстве писать», где главными достоинствами прозаического слога названы «сила» и «краткость» (1,263)).
Все это обусловливает сложность систематизации эстетических воззрений этого писателя: нужно учитывать поэтический опыт писателя и одновременно дистанцироваться от него. Существование в творческой лаборатории Батюшкова двух «миров» - поэзии и прозы, при большой степени изученности мира его поэзии, делает задачу данной работы -исследовать мир прозы - настоятельной и ответственной одновременно.
Проза Батюшкова объединена не только его представлением о задачах прозаика, но и образом повествователя, который представляет собой сложное художественное целое. Структура этого образа может рассматриваться как принцип, во многом определяющий поэтику батюшковской прозы. Представляется важным отделить образ повествователя от образа автора, так как в последний входят также составляющие, самим писателем не осознаваемые и обусловленные историческим, национальным, социальным и иными контекстами.
Важнейшая черта, сближающая в прозе Батюшкова образ повествователя с образом автора - это комплекс предпочтений, притяжений и отталкиваний, связывающих писателя с миром литературы. И не просто связывающих, а в некоторых моментах определяющих стиль и тематику его прозы. Повествователь у Батюшкова - это человек с книгой. Реальность, которую он наблюдает, наполнена для него литературными ассоциациями.
Так возникает вопрос о восприятии и трансформации «чужого» Батюшковым-прозаиком (ср. название записной книжки Батюшкова 1817 — «Чужое: мое сокровище!»). Речь идет не о поверхностных, а о структурных влияниях, которые предопределены движением Батюшкова и избранного им автора в одном направлении. Из российских писателей существенное воздействие на становление Батюшкова-прозаика оказали его наставник М.Н. Муравьев (об этом писали Л.Н. Майков, Н.В. Фридман, И.М. Семенко, В.А. Кошелев, Э.М. Жилякова1) и Н.М. Карамзин. Влияние сентиментально-экспрессивного стиля прозы Н.М. Карамзина отмечено всеми исследователям прозы Батюшкова; отдельное внимание уделяется высокой оценке, которую последний дал языку «Истории государства Российского».
Пристальный интерес Батюшкова к европейской литературе является одной из определяющих особенностей его эстетической концепции. В центре этого интереса - французская и итальянская литературы. Теме «Батюшков и Италия» посвящена монография И.А. Пилыцикова, затрагивают ее статьи P.M. Гороховой . Исследователями отмечена связь между «Опытами» М. Монтеня и «Опытами в стихах и прозе» Батюшкова: этот вопрос рассмотрен в статье Г.В. Старостиной ««Опыты в прозе» К.Н. Батюшкова и «Опыты» Монтеня (к проблеме межжанровых структур)»3. Н.Н. Зубков анализирует структуру влияния на эстетическую концепцию писателя творчества и личности Вольтера .
До сих пор не уделялось должного внимания вопросу о влиянии на Батюшкова-прозаика творчества ранних французских романтиков - Ф.Р. Шатобриана и Ж. де Сталь. Между тем прямое свидетельство в письмах Батюшкова об увлечении стилем Шатобриана, выписки из «Гения
1 См.: Жилякова Э.М. Художественное наследие М.Н. Муравьева в восприятии К.Н. Батюшкова // К.Н.
Батюшков. Исследования и материалы. Череповец, 2002.
2 Горохова P.M. Из истории восприятия Ариосто в России // Эпоха романтизма. Из истории международных
связей русской литературы. Л., 1975; Горохова P.M. Торквато Тассо в России 18 века // Россия ии Запад. Из
иистории литературных отношений. Л., 1973.
3 Старостина Г.В. «Опыты в прозе» К.Н.Батюшкова и «Опыты» Монтеня (к проблеме межжанровых
структур) // К.Н. Батюшков. Исследования и материалы. Череповец, 2002.
4 Зубков Н.Н. Батюшков и Вольтер // Вольтер и Россия. М., 1999.
христианства» в его записных книжках, факт перевода Батюшковым
фрагмента романа Сталь «Коринна, или Италия» (1807) для публикации в
задуманном им сборнике «Пантеон итальянской словесности» уже являются
достаточными основаниями для серьезного изучения этого вопроса.
Воздействие Шатобриана и Сталь на Батюшкова-прозаика касалось и теоретических взглядов последнего, и его непосредственной художественной практики. Не стоит преуменьшать значения и личностно-биографического фактора: известно, что Батюшков ценил яркую индивидуальность Шатобриана и Сталь, следил за их влиянием на жизнь французского общества. В эпоху обостренного внимания читателей к личности автора и широкого распространения биографических мифов характер восприятия Батюшковым творчества Шатобриана и Сталь соответствовал времени: писателю интересно не только их творчество, но и сведения об их поведении, высказываниях, политических воззрениях.
Анализ разных сторон восприятия Батюшковым творчества Шатобриана и Сталь дает возможность определить структуру влияния каждого из писателей, что в свою очередь уточняет систему эстетических требований воспринимающей стороны. Образцом такого рода исследования можно считать монографию Б. Томашевского "Пушкин и Франция" (1960): воззрения Пушкина представлены здесь как гибкая и подвижная система эстетических ценностей, принимающая, трансформирующая или отторгающая те или иные влияния. Подобный подход важен и для решения задач данной диссертации.
Необходимо также уточнить принцип сравнения прозаических текстов Батюшкова с «чужими» текстами, влияние которых было так или иначе зафиксировано. В.М. Жирмунский в статье «Проблемы сравнительно-исторического изучения литератур» (1960) уделяет большое внимание поднятой А.Н. Веселовским проблеме «встречных течений» в заимствующей
1 См. об этом: Лотман Ю.М., Успенский Б.А. «Письма русского путешественника» Карамзина и их место в развитии русской культуры // Карамзин Н.М. Письма русского путешественника. Л., 1984.
20 литературе. Жирмунский пишет: «Чтобы влияние стало возможным, должны существовать потребность в таком идеологическом импорте, необходимо существование аналогичных тенденций развития, более или менее оформленных, в данном обществе и в данной литературе»1. Для исследователя прозы Батюшкова вопрос о «встречных течениях» актуален: изучение эстетической концепции и творческих принципов Батюшкова может пролить свет на причины его обращения к тому или иному писателю, на факты влияния, нашедшие отражение в изучаемом материале. Однако, по словам Жирмунского, «существование таких встречных течений в ряде случаев затрудняет решение вопроса о наличии или отсутствии влияний со стороны»2; данное исследование в своих выводах учитывает и этот момент.
Сопоставление в отдельных аспектах прозы Батюшкова с прозой Ж. де Сталь и Ф.Р. Шатобриана обнаруживает конкретные проявления «встречного течения» в русской словесности и словесности французской. Это - контекст, в котором Батюшков реализует собственные задачи. Выбор Батюшкова-прозаика и типичен, и индивидуален, поскольку обусловлен всей системой его эстетических воззрений. Влияние «чужого» - это и приятие, и трансформация. Поэтому (обратимся снова к статье Жирмунского) «вопрос о чертах различия и их исторической обусловленности не менее важен, чем вопрос о сходстве»3. Различиям в трактовке некоторых вопросов у Батюшкова и Шатобриана, Батюшкова и Сталь уделено пристальное внимание.
При сопоставлении прозы Батюшкова с произведениями Шатобриана и Сталь необходимо учитывать наличие в сравнительном литературоведении двух подходов. Генетический путь исследования, разработанный А.Н. Веселовским, предполагает "выявление исторической преемственности отдельных литературных категорий, жанров, видов, приемов и т.п.";
' Жирмунский В.М. Проблемы сравнительно-исторического изучения литератур //Жирмунский В.М. Сравнительное литературоведение. Восток и Запад. Л., 1979. С.74.
2 Там же. С.74.
3 Там же. С.75-76.
21 типологический - "исследование исторических типов поэтики, сопряженных со сменой эпох и направлений в литературе, исследование изменений представления о литературе..."1. В случае с Батюшковым поиск в его произведениях тем, мотивов, образов, стилистических приемов указанных писателей (объект внимания генетического подхода в компаративистике) обретает смысл только в совокупности с элементами типологического подхода, обеспечивающего представление о характере исторического момента и о конкретном воплощении в прозе Батюшкова литературного сознания эпохи2.
Рассмотрим состав прозаического наследия Батюшкова.
Прежде всего, это первый раздел единственной изданной при жизни Батюшкова книги «Опыты в стихах и прозе» (1817 г.). Состав прозаической части «Опытов» таков (даты написания даны согласно комментариям А.Л.Зорина в двухтомном собрании сочинений Батюшкова 1989 г.):
«Речь о влиянии легкой поэзии на язык, читанная при вступлении в «Общество любителей российской словесности» в Москве 17 июля 1816» (апрель-май 1816);
«Нечто о поэте и поэзии» (осень 1815 г.);
«О характере Ломоносова» (осень 1815);
«Вечер у Кантемира» (1816);
«Письмо к И.М. М(уравьеву)-А(постолу). О сочинениях М.Н. Муравьева» (лето 1814);
«Прогулка в Академию Художеств» (вторая половина 1814 г.);
«Отрывок из писем русского офицера о Финляндии» (впервые напечатан в Вестнике Европы в 1810 г.);
«Путешествие в замок Сирей» (очерк готовился к печати осенью 1815 г.);
1 Аверинцев С.С., Андреев М.Л., Гаспаров М.Л., Гринцер П.А., Михайлов А.В. Категории поэтики в смене
литературных эпох // Историческая поэтика. Литературные эпохи и типы художественного сознания. М.,
1994. С.З.
2 В этом контексте актуально утверждение А.С. Корконосенко о необходимости сочетания типологического
и генетического метода. См.: "Проблемы сравнительного литературоведения". М., 2004. С.78.
9. «Две аллегории» (осень 1815 г.);
Ю.«Похвальное слово сну» (первая редакция - май 1809 г.; впервые напечатано в Вестнике Европы в 1810 г.);
11.«Ариост и Тасс» (осень 1815 г.);
12.«Петрарка» (осень 1815 г.);
13.«Гризельда. Повесть из Боккачьо» (к. 1816 - нач.1817 гг.);
14.«0 лучших свойствах сердца» (осень 1815 г.);
15.«Нечто о морали, основанной на философии и религии» (осень 1815 г.).
Вопрос о жанровой структуре «Опытов в стихах и прозе» Батюшкова был исследован в упоминавшихся выше работах Н.В. Фридмана, И.М. Семенко, Т.Т. Савченко. Н.В.Фридман выносит за рамки своего исследования «чисто философские статьи Батюшкова, а также его литературно-критические статьи, которые должны стать предметом особой монографии, посвященной воззрениям Батюшкова на русскую и зарубежную литературу, на поэзию и личность поэта»1. И.М. Семенко рассматривает прозу «Опытов» как пестрое целое, объединенное отсутствием в каждом из произведений сюжета, и «в этом смысле» отсутствием «художественности», а также предметно-тематическим порядком следования произведений. Жанры, выделяемые ею в прозе «Опытов» - это «очерки, историко-литературная статья, эпистолярное «путешествие» или «прогулка»». Т.Т. Савченко исследует «многослойный смысл» заглавия книги Батюшкова, взаимосвязь («обращенность» одной в другую) поэтической и прозаической частей, логику единства каждой из частей и книги в целом, приходя к выводу, что «Опыты» Батюшкова - «жанровая форма книги» .
Принимая во внимание высказанные литературоведами соображения о внутреннем единстве «Опытов» при жанровом разнообразии входящих в книгу произведений, обратим внимание на следующий момент: объединение прозаических произведений в единый корпус текстов, на фоне жанрового
1 Фридман Н.В. Проза Батюшкова. М., 1965. С.5.
23 разграничения стихотворений во второй, поэтической части книги («Элегии» - «Послания» - «Смесь»), подтверждает высказанное выше предположение об отношении Батюшкова к прозе как иному по задачам материалу. В томе прозы мы наблюдаем взаимопроникновение жанров и объединение всех прозаических статей предполагаемым образом повествователя, который должен быть сложен читателем, как мозаика, из разных текстов. Крайние точки: автор скрывается намеренно, взяв на себя роль переводчика чужого текста («Гризельда» Боккаччо), - и автор максимально открыт читателю, от собственного имени высказываясь о предмете («Речь о пользе легкой поэзии...», «Письмо И.М. Муравьеву-Апостолу»), Личность автора слегка «затушевана», поэтически обобщена, когда речь идет о действующем (и чувствующем) герое-повествователе («Отрывок из писем русского офицера о Финляндии», «Путешествие в замок Сирей»).
В книгу «Опытов в стихах и прозе» Батюшков не включил следующие статьи:
«Об искусстве писать. Почерпнуто из Бюффона» (относится исследователями ко времени ранней юности Батюшкова (1802-1807гг.);
«Мысли» (нач. 1810 г.);
«Опыты в прозе» (июль 1810 г.);
«Лавиния» (лето-осень 1810 г.);
«Предслава и Добрыня. Старинная повесть» (1810 г.);
«Анекдот о свадьбе Ривароля» (лето-осень 1810 г.);
«Прогулка по Москве» (вторая половина 1811 г.);
«Воспоминание о Петине» (1815 г.);
«Воспоминание мест, сражений и путешествий» (вторая половина 1815 г.)'.
Анализ жанра не вошедших в состав «Опытов» прозаических произведений не меняет кардинально картины жанровых предпочтений и
1 Савченко Т.Т. «Опыты в стихах и прозе» К.Н. Батюшкова // К.Н. Батюшков. Исследования и материалы. Череповец, 2002. С.48.
24 общих стилистических особенностей прозы Батюшкова, но вносит в нее некоторые нюансы. Так, среди этих произведений есть редкий для Батюшкова бытописательный очерк, озаглавленный первым публикатором, П. Бартеневым, «Прогулка по Москве». Элементы такого жанра в «Прогулке в Академию Художеств» заключены в рамки более характерного для Батюшкова «историко-культурного очерка» (Н.В. Фридман). Большое значение имеет также работа Батюшкова над созданием небольшого эпического произведения с вымышленным сюжетом на исторической основе, в русле литературной моды времени. Это повесть «Предслава и Добрыня» и фрагмент повести «Лавиния».
Исследуемый материал разделен в диссертации на две части - прозу художественную и нехудожественную. По мнению И.М. Семенко, "проза Батюшкова в "Опытах" - не сюжетная и в этом смысле не художественная»2. Минуя размытый признак «сюжетности» и все же проводя деление, мы берем за основание намерение автора. В одном случае его цель - создать художественно-обобщенный образ событий через описание мыслей и настроений наблюдающего их повествователя. Такие произведения станут основным материалом для исследования особенностей поэтики прозы Батюшкова. В другом случае автор стремится убедить читателя в своей точке зрения, обогатить его знания о предмете, с опорой на систематизированное изложение историко-культурной информации или религиозно-философских взглядов. Это статьи Батюшкова о поэзии, в которых теоретические соображения соседствуют с историческими экскурсами, а также очерки на религиозно-философские темы. Традиционно такая проза рассматривается как источник прямых высказываний писателя по тем или иным актуальным проблемам литературной и общественной жизни. В таком делении есть, разумеется, доля условности, некоторые произведения - «на границе» публицистики и художественной прозы («Вечер у Кантемира», «Прогулка по
' Список приведен по изданию: Батюшков К.Н. Собрание сочинений : В 2-х тт. / Вступительная статья и
комментарии В.А. Кошелева. М., 1989.
2 Семенко И.М. Батюшков и его «Опыты» // Батюшков К.Н. Опыты в стихах и прозе. М., 1978. С.474.
25 Москве»), Мы обратимся к этому вопросу в главе «Поэтика прозы Батюшкова».
Материалом для первой главы диссертации служит прежде всего нехудожественная проза Батюшкова. В историко-литературных и религиозно-философских статьях писателя ясное выражение получают три тенденции. Первая сопровождает формирование в России эстетики как науки: это, по выражению Р.В. Иезуитовой, «органическая, внутренняя близость эстетики к насущным нуждам литературной практики, постоянная взаимосвязь с нею» . Связь вопросов эстетики с насущными задачами литературы - характерная особенность романтического движения в России в целом. Индивидуальное ее выражение мы находим в батюшковской теории «поэтической диэтики» («Нечто о поэте и поэзии») и в двух завершающих «Опыты» статьях о «вере и нравственности, необходимых писателю».
Вторая тенденция связана с развитием историзма, что также было частью становления романтического мировоззрения как в Европе, так и в России. Классицистическая установка на неизменность образцов уходит в прошлое; приходит понимание современности, и литературы в том числе, как результата исторического развития. В статьях Батюшкова о поэзии (в том числе в нереализованных планах создания истории русской и итальянской литератур) видны черты такого нового взгляда на творчество отдельных писателей («Петрарка», «Ариост и Тасс», «Ломоносов») и динамику литературного процесса в целом («Речь о влиянии легкой поэзии на язык»).
Третья тенденция, также включающая критику Батюшкова в европейский литературный процесс, - это подчеркнутая субъективность, эмоциональная насыщенность повествования и использование писателем средств художественной выразительности, вплоть до элементов стиля «поэтической прозы».
Процесс формирования романтической системы в недрах классицистической и сентименталистской поэтик отражен и в
1 Иезуитова Р.В. Жуковский и его время. Л., 1989. С.41.
26 художественной прозе Батюшкова, но в особом преломлении - через используемые писателем приемы художественного обобщения. Анализу этих приемов в нашей работе посвящена вторая глава. Предполагается не просто дать перечень излюбленных образов и стилистических ходов Батюшкова-прозаика, но и исследовать связь между ними, превращающую отдельные части в систему. Подобную совокупность приемов мы обозначили термином «поэтика», пользуясь утверждением М.Л.Гаспарова о том, что «целью поэтики является выделение и систематизация элементов текста, участвующих в формировании эстетического впечатления от произведения»1. В данной работе лишь в малой степени использован такой ценный материал, как письма и записные книжки Батюшкова. Этот материал заслуживает отдельного исследования2. Фрагменты записных книжек зачастую представляют собой текст, работа над которым не доведена до конца, и поэтому он не может быть рассмотрен как реализованное художественное целое. Дружеские письма Батюшкова представляют интерес не только как источник прямых высказываний на ту или иную тему, но и как проявление индивидуальной манеры письма, литературно оформленное автором в соответствии с традициями эпохи и с обычаями, существовавшими в ближайшем кругу корреспондентов. Эпистолярный жанр мыслится современниками Батюшкова традиционно как область литературы; на рубеже веков сентименталистская камерность, интимность посланий становится художественным приемом, подготавливающим тонкий эмоциональный рисунок, а также свободу, фрагментарность, импровизационный характер повествования в письмах и дневниках романтиков.
Ученые неоднократно отмечали роль эпистолярной культуры в развитии русской прозы XVIII - начала XIX вв.3 Проза Батюшкова также
1 Гаспаров М.Л. Поэтика // Словарь литературоведческих терминов и понятий / Гл. ред. и составитель
А.Н.Николюкин. М., 2001. Ст. 786.
2 Попытка определить направления такого исследования предпринята автором данной работы в статье «О
слоге дружеских писем К.Н.Батюшкова» // Филологические науки. 2001. № 2.
3 Об этом см.: Лазарчук P.M. Проза Радищева и традиции эпистоляного жанра // Радищев и его время. Л.,
1977; Бухаркин П.Е. Письма русских писателей XVIII в. и развитие прозы (1740-1789). Л., 1982.
27 тесно связана с его эпистолярными опытами. Так, проблема соединения в пределах одного прозаического произведения разных по стилистике фрагментов не может получить должного освещения без исследования писем Батюшкова, где такой прием используется более ярко, более провокативно. В записных книжках Батюшкова зарисовка портрета, набросок плана статьи, размышления о труде писателя представляют собой вспомогательный материал для уточнения эстетических взглядов и направления творческих поисков автора.
Анализу прозаических переводов Батюшкова также должно быть
посвящено отдельное исследование. По мнению Д. Дюришина, «каждый
художественный перевод на определенном этапе национального
литературного развития обусловлен стремлением обогатить принимающую
литературу новыми художественными ценностями и включить их в
динамику литературного процесса»1. О необходимости учета в
сравнительном литературоведении проблематики художественного
перевода, рождающегося как бы «на стыке двух культур», напоминает П.М. Топер . В «Опыты...» им включен перевод «Гризельды» Боккаччо. В феврале-марте 1817 г. писатель работает над «Пантеоном итальянской словесности» - книгой, посвященной итальянской литературе эпохи Возрождения. Предполагалось издать два тома, первый - «итальянские переводы», второй - статьи и исследования об итальянской литературе. Данная работа не рассматривает дошедшие до нас переводы Батюшкова в прозе, за исключением фрагмента из романа де Сталь «Коринна, или Италия». В третьей главе (часть 2) проанализированы «вольности» Батюшкова-переводчика и найти в них закономерность.
Дюришин Д. Проблемы особыз межлитературных общностей. М.. 1993. С.58. 2 Топер П.М. Сравнительное литературоведение и проблематика художественного перевода // Свободный взгляд на литературу. Проблемы современной филологии. М., 2002. С.397.
Эстетические воззрения Батюшкова
Эта глава посвящена анализу эстетических воззрений Батюшкова. Прежде всего нас интересуют прямые высказывания писателя на заданную тему. Материалом для анализа служат историко-литературные и философские очерки, большая часть которых опубликована в "Опытах в стихах и прозе" (1817).
Статьи Батюшкова в большинстве своем построены как разнообразные формы беседы с читателем - от официальной речи, читанной в собрании "Общества любителей российской словесности" ("Речь о влиянии легкой поэзии на язык", 1816), до написанной в форме дружеского письма "Прогулки в Академию Художеств"(1814). Исключение составляют "Две аллегории" и "Вечер у Кантемира", для которых писатель выбирает драматическую форму. Выбранная Батюшковым-прозаиком открытая и подчеркнуто личностная позиция определяет во многом стиль его публицистики - эмоциональный, метафорический, богатый субъективными оценками и лирическими отступлениями. При этом сложно говорить о Батюшкове-стороннике той или иной школы, группы, направления. Его ориентиры - это имена ценимых им авторов, а критерии оценки творчества того или иного писателя подчеркнуто субъективны и связаны с художественной практикой самого Батюшкова. Тематика его статей также не абстрактна, но связана с личным духовным и творческим опытом. В эстетических воззрениях Батюшкова на протяжении 1810-х гг. формируются "точки", вокруг которых "температура мысли" всегда повышена. Это 29 вопросы о природе поэтического вдохновения, о влиянии личности поэта на его произведения, о связи между жизнью языка и жизнью общества, об обязанностях творца перед своим искусством и обществом ("поэтическая диэтика", "религия").
Русская эстетика в эпоху творческой активности Батюшкова находится в процессе становления. И. Клейн, рассуждая о "путях русского культурного импорта", отмечает, что "интеллектуальные конструкции" теоретиков классицизма, пересаженные на русскую почву в XVIII в., получают в России "новый функциональный контекст". Так, по утверждению ученого, здесь "в середине XVIII века учение об imitatio еще пользовалось общим признанием»1, в отличие от Европы, где оно уже не имело прежней поддержки. Традиционный для Европейской эстетики спор «древних» и «новых» также обретает в России специфическое звучание. «Для русской культуры, - пишет И. Клейн, - взаимоотношение между античностью и Новым временем не представляло собой проблемы; на первом плане ... формирование нового литературного языка» . Г.Н. Ионин, исследуя своеобразие этого спора на русской почве, отмечает: «Уже в 70-е годы XVIII в. русская литература переживает начальный этап обновления (кризис классицизма, приходящие ему на смену литературные направления...). Однако осмысление происходящего процесса в критике осуществилось в 1800-1810-е гг.»3. Литературовед анализирует высказывания Н.М. Карамзина, Г.Р. Державина, И.И. Мартынова (переводчика трактата псевдо-Лонгина «О высоком и величественном», 1803), А. Мерзлякова и приходит к выводу, что «новые эстетические идеи формировались в тесном соприкосновении с плодотворными идеями классицизма, как их продолжение» . Вопрос о подражании природе и подражании образцам обретает в русской эстетике указанного периода «стихийную диалектику двух точек зрения», с опорой на высказывания Буало, Батте, Монтескье, Лагарпа. Imitatio воспринимается не как рабское копирование, а как «создание нового в соответствии с духом времени, с историей, нравами и обычаями народа, в соответствии с гением поэта»1.
Н.Д. Кочеткова анализирует особенности эстетики сентиментализма, видя в ней «подвижную» систему эстетических представлений. Ученый отмечает отсутствие специальных трактатов, «последовательно излагающих теорию русского сентиментализма» (исключение составляет «Сокращенный курс российского слога» B.C. Подшивалова (1796)) и характерное для этого периода «расхождение между декларациями писателей и их литературной практикой»2. Тем не менее среди центральных вопросов, затрагиваемых писателями-сентименталистами (М.Н. Муравьевым, Н.М. Карамзиным) Н.Д. Кочеткова называет вопросы о вдохновении, единстве красоты и добра, о назначении искусства и образе творца, о «La mere Nature». Манифестом русского сентиментализма исследователь называет опубликованную в «Московском журнале» статью Карамзина «Что нужно автору?» (1792), главной темой которой является идеал писателя - "чувствительного мудреца", обладающего "добрым, нежным сердцем".
Авторы статьи "Своеобразие романтической эстетики и критики В.А. Жуковского" Ф. Канунова и А Янушкевич отмечают необычайную популярность эстетики во второй половине 10-х гг.; именно в это время курсы эстетики "вводятся в университетское преподавание". Исследователи называют имена Мерзлякова, Кошанского, Георгиевского, чьи труды, затрагивающие вопросы эстетики, "во многом ориентированы на достижения русского и западноевропейского классицизма"3. З.А. Каменский обращает внимание на классицистическую эстетику 10-х гг. XIX в. (А. Мерзляков, Н. Остолопов), которую наряду с "теорией подражания" А.Н. Радищева относит к "русскому просветительскому классицизму"1. По мнению этого ученого, "романтическая эстетика как таковая формируется в России только в 1822-1825 годах в статьях П.А. Вяземского, в первых литературных опытах ... В. Одоевского и Д. Веневитинова, в заметках И. Кронеберга (выступившего печатно в 1825 году) и трактате "Опыт науки изящного" А. Галича (1825)"1. Очевидно, что Батюшков, чья творческая активность прервалась в начале 1820-х гг., не увидел появления романтических трактатов на русском языке.
А.Ф. Мерзляков, В.А. Жуковский, П.А. Вяземский входят в круг писателей, оставивших заметный след в развитии русской эстетической мысли. Имя Алексея Федоровича Мерзлякова (по словам З.А. Каменского, "лидера эстетики просветительского классицизма в России") часто встречается в батюшковской переписке с друзьями. Они знакомятся в 1805 г., когда Батюшков работает секретарем при М.Н. Муравьеве. 1 апреля 1810 г., описывая Гнедичу реакцию писателей на сатиру "Видение на брегах Леты", Батюшков отдает должное спокойному достоинству Мерзлякова. "Я с ним имею тесные связи по разным домам и по собранию любителей словесности, составленному из нескольких человек", - пишет Батюшков и далее, на протяжении почти десятилетия, в письмах подчеркивает: "Мерзляков мне приятель", "Мерзляков, которого люблю дарование". В письмах есть свидетельства (1813, 1816 гг.) посещения им, во время визитов в Москву, публичных чтений Мерзлякова о литературе ("Я слушал его с большим удовольствием", - пишет Батюшков Жуковскому 20-21 марта 1816 г.), а также заседаний Общества любителей российской словесности, где Мерзляков читал перевод "Освобожденного Иерусалима". Осенью 1811г. в деревне Батюшков получает сделанные Мерзляковым переводы фрагментов из трагедии Еврипида "Алкеста" и "Гекуба" и делится впечатлением в письме-дневнике Н.И. Гнедичу: "Алкеста и Поликсена Мерзлякова прекрасны. Это ему делает честь. Есть места прелестные и невольно исторгают слезы" (5 декабря 1811 г.).
Поэтика прозы Батюшкова
Переходный характер представлений писателя о прекрасном в искусстве, сочетание элементов эстетических систем классицизма, сентиментализма, зарождающегося романтизма отразились в прозе Батюшкова на разных уровнях - в выборе жанров, в композиции, в образном строе, в лексике, в тематике, в структуре образа повествователя. Тщательное исследование этих уровней позволит выявить особенности поэтологической «модели» батюшковской прозы, структурно важные черты которой отражают, с одной стороны, индивидуальность, с другой - историко-литературную обусловленность поэтики прозы Батюшкова.
Н.В. Фридман в книге «Проза Батюшкова» много внимания уделяет специфике прозаического письма в понимании Батюшкова. Исследователь анализирует высказывания писателя на эту тему и приходит к выводу, что тот «предъявлял к прозе совсем иные требования, чем к поэзии». Но эти требования подчас противоречивы. С одной стороны, Батюшков выделяет особый вид «стихотворной», или «поэтической» прозы («Марфа Посадница» Карамзина, произведения Шатобриана), особенности которой Н.В. Фридман видит «в применении украшающих образов и в музыкальной гармонии речи повествователя»1. С другой стороны, Батюшков в статье «Петрарка» утверждает, что «в прозе остаются одни мысли», и пишет Вяземскому: «В прозе надо говорить просто, без парафразов» (27 июля 1814 г.). Наконец, в письме И.И. Дмитриеву, сообщая о выходе «Опытов в стихах и прозе», Батюшков признается: «Я хотел учиться писать и в прозе заготовлял воспоминания и материалы для поэзии». Это замечание показывает, что писатель рассматривает прозу как своеобразный «фонд», где разнообразные впечатления действительности получают словесное выражение и накапливаются, чтобы позже обрести новую жизнь в поэтическом тексте.
Вывод Н.В. Фридмана таков: несмотря на то, что писатель «отдал дань стихотворной прозе», образцом прозаического стиля для него, по его собственным свидетельствам, стал слог «Истории государства Российского» Н.М. Карамзина. В целом замечание литературоведа верно, но требует уточнения. Важно отметить, что Батюшков впервые знакомится с этим произведением весной 1811 г. Свидетельство - в письме Н.И. Гнедичу (13 марта 1811 г.): «Хочешь ли новостей? Карамзин опять в Твери, говорят, по приказу государя. Я недавно слышал чтение его истории и уверяю тебя, что такой чистой, плавной, сильной прозы никогда и нигде не слыхал» (I, 159). Влияние на Батюшкова языка «Истории...» Карамзина неоспоримо, но характер этого влияния представляется скрытым, глубинным. История -принципиально иной жанр, чем путешествие, письмо, речь, историко-критическая статья, то есть жанры, с которыми работает Батюшков. «Чистота», «плавность», «сила» прозаического слога «Истории...» «обязывают» его быть требовательными к собственному слогу, стремиться к тем же качествам, но на ином материале, в других, соответствующих внутреннему «я» автора жанрах. Для Батюшкова появление «Истории государства Российского» не отменяет «стихотворной» прозы «Марфы Посадницы» того же автора, - скорее ставит новую, высокую общую «планку» возможностей русского литературного языка.
И.М. Семенко характеризует стиль Батюшкова-прозаика следующим образом: «Он в прозе - стилист, эстет, причем полностью в духе своего времени: ценит прозу и Шатобриана, и Карамзина за «поэтичность», близость к стихотворности. ...Как прозаик, Батюшков сам склонен к украшенному стилю, к перифразам и тропам. По сравнению со стихами, в его прозе очень сильна стихия нравоучительности. Это также связано со временем, когда морализаторство было неотъемлемо от прозы как жанра»1. Обе черты, отмеченные ученым, характерны для прозы сентименталистов. Но картина немного упрощена, так как в прозе Батюшкова наряду со «стихотворным» стилем активно используется нейтральный, близкий к разговорному (в описании бытовых сцен), а также стиль, характерный военно-мемуарной литературы (в описании военных действий). И.М. Семенко отмечает также, что Батюшков воспринимал прозу как «подготовительную фазу» поэзии. Таким образом, исследователями обозначены два «полюса» притяжения, актуальные для Батюшкова-прозаика: простота и лаконичность прозы - и «поэтичность», «украшенность», позволяющая прозе быть «питательной средой» стиха. В данной главе исследуется механизм взаимодействия этих двух «полюсов», их роль в осуществлении творческих задач писателя.
Налицо также разница в понимании внутренней динамики прозы Батюшкова в работах Н.В. Фридмана и И.М. Семенко. Художественная проза этого писателя охватывает период с 1809 г. по 1815 г. Н.В. Фридман рассматривает материал с точки зрения его развития от старого, «карамзинского» стиля к новому, реалистическому. И.М. Семенко видит в прозе Батюшкова корпус текстов, которые обладают разной степенью художественной ценности и являются частью сложного целого, представляющего собой явление переходного порядка; полагает эволюцию Батюшкова-прозаика не в постепенной смене метода, а скорее в уточнении писателем своей историко-культурной и философской позиции, в углублении психологизма, в расширении экспериментального поля в области стиля и жанра. Переходность при таком подходе трактуется не как временное несовершенство на пути к вершине «прогрессивного» метода, а как состояние относительного равновесия, одаряющее писателя свободой и богатством выбора. «Самой романтической вещью» в прозе «Опытов...» И.М. Семенко считает «Отрывок из писем русского офицера о Финляндии»1. В целом принимая подход этого ученого к изучению прозы «Опытов...», в частности, придерживаясь взгляда на прозаический том как на задуманное автором целое, а на динамику прозы Батюшкова как нелинейную, мы считаем необходимым более глубоко исследовать поэтологическую структуру прозаических произведений этого писателя, включив в область анализа и прозу, оставшуюся за рамками «Опытов в стихах и прозе». Понимание принципов, на которых строится поэтика прозы Батюшкова, даст возможность оценить соотношение в этой поэтике постоянных и варьирующихся компонентов. Именно это соотношение позволяет прозе Батюшкова быть разнообразной и одновременно сохраняет то внутреннее единство, которое определяет манеру писателя.
Прежде чем перейти к анализу поэтики прозы Батюшкова, рассмотрим вопрос о жанрах его прозаических произведений. Н.В. Фридман и И.М. Семенко называют рассматриваемые произведения «очерками» или «статьями»; показательно, что иногда эти обозначения смешиваются. Н.В. Фридман напоминает, что оставляет за рамками своей монографии «философские» и «литературно-критические статьи». Большую часть прозаических произведений Батюшкова он рассматривает как «очерки», вводя иногда понятие «историко-культурный очерк» («Путешествие в замок Сирей», «Прогулка в Академию Художеств»). При этом ученый отмечает, что «очерками были все лучшие произведения Батюшкова», таким образом настаивая на органичности этого жанра для творческого метода писателя. В том, что Батюшков «решительно переключается на жанр очерка, вмещающий разнообразие реальной жизни», литературовед видит доказательство «отхода» писателя не только от традиций классицизма, но и от «художественной манеры Карамзина»1.
Батюшков-прозаик и ранний французский романтизм. К проблеме литературных связей
В этой главе мы обратимся к анализу одной из характерных черт Батюшкова-прозаика: его глубокой вовлеченности в литературный процесс в Европе. В своих статьях по истории литературы писатель стремится понять логику, корни, будущее этого процесса; лучшие достижения национальных литератур являются в его понимании вехами на пути движения к просвещенному человечеству в целом, а Европа мыслится продолжательницей традиций античного мира.
Среди европейских писателей прошлого и современности автор "Опытов в стихах и прозе" выделяет особенно значимые для него фигуры. Невозможно изучать поэзию Батюшкова, не называя имен Данте, Петрарки, Ариосто, Тассо, Вольтера, Парни. Невозможно говорить об особенностях прозы Батюшкова, не упоминая писателей, чьи труды во многом повлияли на его эстетические и этические воззрения, а также оказали влияние на стиль и образы батюшковской прозы.
Во введении упомянуты литературоведческие работы, в которых рассматривается связь творчества Батюшкова с творчеством Вольтера, Ариосто, Тассо. Большой интерес представляет монография И.А.Пильщикова "Батюшков и литература Италии"(2003), где подробно исследована "итальянская" тема в прозе Батюшкова, в том числе в статьях и письмах. Остается мало изученной тема "Батюшков и немецкая философия и литература"1, не уточнена степень знакомства писателя с литературой английской. И в сфере его "французских" интересов многие вопросы еще нуждаются в освещении: отношения Батюшкова с французской словесностью особенно обширны, сложны, имеют историю развития и более других основаны на личных пристрастиях1. Роль литературы-посредника2 придавала французской литературе статус общеевропейской и делала ее своеобразным культурным резервуаром, из которого русский читатель мог почерпнуть знания о Данте и Оссиане, Шекспире и Тассо. По замечанию Б.В. Томашевского, в первой трети XIX в. «французские газеты и журналы являлись для русских предметом такого же повседневного чтения, как и русские»3. Русская эстетическая и историко-литературная традиция основаны на трудах Буало и Батте, Лагарпа и Мармонтеля, Кондильяка и Монтескье; огромную роль в формировании этой традиции играет творчество Вольтера4. Основой таких обширных связей является типологическое сходство французской и русской литератур, обусловленное стадиально-близкими их состояниями. В отличие от литератур Англии и Германии, классицистическая система ценностей дольше сохраняла в них свои позиции. Формирование эстетической системы романтизма во Франции и в России пришлось на 1800-1810-е гг. и знаменовало собой переоценку прошлого, переориентацию в отношении чужих литератур, новый способ письма и мышления. И Батюшков-прозаик в полной мере вовлечен в эти процессы: его эстетические воззрения и художественная практика обнаруживают, как было показано выше, сосуществование традиционных форм выразительности с "прорывами" в область романтизма.
По глубине и выраженности воздействия на становление "манеры" письма и на формирование эстетических воззрений Батюшкова среди французских авторов могут быть выделены М. Монтень, Ф.Р. де Шатобриан и Ж. де Сталь. О влиянии "Опытов" М. Монтеня на "Опыты в стихах и прозе" Батюшкова писали И.М. Семенко1 и Г.В. Старостина2. Учение приходят к выводу о соотнесенности замысла батюшковских "Опытов..." с традицией "Опытов" Монтеня. В связи с этим получает оценку жанровая специфика книги Батюшкова, уточняется замысел писателя, объединившего в книге разнообразные по тематике и стилю произведения.
Шатобриан и Сталь - старшие современники, творчество которых воспринимается автором "Опытов в стихах и прозе" не только как "голос" современной ему французской литературы, но и как "голос" эпохи, когда с изменением представлений об истории и ценностях культуры меняются творческие задачи и приемы художника. Такого рода переходные эпохи характеризуются подвижностью эстетических воззрений, расхождением теоретических деклараций писателей с их художественной практикой3. В первые два десятилетия XIX в., до оформления во Франции романтической школы Ф.Р. де Шатобриан, Ж. де Сталь, Б. Констан, П.С. Балланш, Ж. Жубер создают эстетические теории, в которых традиционные, классицистические элементы смешаны с элементами романтическими. Литературоведы (Б.Г. Реизов, В.А. Мильчина) отмечают общность взглядов названных писателей, позволяющую говорить о явлении раннего романтизма как особом эстетическом и художественном феномене.
Ранние французские романтики осмысляют зависимость культуры от социальных установлений, осваивают исторический подход к современности, обращаются к человеческой личности как главному объекту внимания современного искусства, проявляют интерес к биографии и характеру писателя и художника. Не удовлетворяясь «чувствительностью», они ищут в произведении искусства глубину, силу и искренность; полемизируя с рационалистической философией XVIII века, в то же время сохраняют с ней глубинную связь. Теоретические трактаты ранних романтиков эссеистичны и часто включают элементы, характерные для художественной прозы.
Русская романтическая эстетика формируется в 1822-1825 гг. в статьях П.А. Вяземского, В. Одоевского, Д. Веневитинова, А. Галича1. Этому предшествует сложный процесс вызревания разных сторон романтического мировоззрения в творчестве М.Н. Муравьева, Н.М. Карамзина, В.А. Жуковского. Исследование эстетических воззрений и поэтики прозы К.Н. Батюшкова показывает, что, бережно развивая уроки русских наставников, он сознавал себя причастным и к общеевропейскому литературному процессу. В его творчестве сосуществуют и взаимодействуют элементы сентименталистской традиции, просветительские устремления, реформаторские тенденции русской словесности и проблематика, характерная для раннего французского романтизма.
В какой мере Батюшков разделяет воззрения Шатобриана и Сталь на задачи литературы и искусства в целом? В чем проявлено стилистическое влияние Шатобриана, самим Батюшковым декларированное? Как поэтика прозы Батюшкова связана с осознаваемыми им процессами в современной русской и европейской литературе? Насколько глубоко вовлечены его прозаические «опыты» в общее и сложное движение к осознанию эстетических ценностей и формированию художественного инструментария романтизма? Ответы на эти и другие связанные с заявленной темой вопросы можно найти, тщательно анализируя отдельные аспекты влияний Шатобриана и Сталь на Батюшкова-прозаика, как в области художественных приемов, так и в области декларируемых эстетических воззрений. Сопоставление высказываний Шатобриана и Батюшкова, Сталь и Батюшкова по ряду общих актуальных тем дает возможность наблюдать не только сходство, но и индивидуальные особенности их эстетических воззрений. Это позволяет уточнить позиции Батюшкова в воображаемом диалоге его с авторами, сыгравшими переломную роль в истории французской литературы и глубоко повлиявшими на словесность и философию в России, глубже осмыслить своеобразие эстетических исканий и художественного наследия Батюшкова-прозаика.
Батюшков и Ф.Р. Шатобриан
Имя Франсуа Рене де Шатобриана (1768-1848), подобно именам Вольтера или Руссо, для русского читателя-современника Батюшкова -литературная реальность, перерастающая в миф. Объяснить причины и характер пристального интереса в России к этому писателю можно, лишь рассматривая совокупно его творчество и общественную деятельность. Наследие Шатобриана представляет собой сложное и протяженное во времени целое1. Неоднозначность творческой позиции2, подчас противоречие между теоретическими взглядами и писательской практикой Шатобриана являются важными чертами, помогающими историку литературы точнее представить механизм развития романтизма в 1790-е - 1810-е гг.
А. Мильчина во вступительной статье к книге «Эстетика раннего французского романтизма» говорит о Великой французской революции как о пропасти, отделяющей «предромантиков» XVIII века от ранних романтиков. Именно в связи с событиями, последовавшими за 1789 г., формируется понимание историзма, эволюции искусства, связи его с «общественными установлениями» и его воздействия на общество. При этом старые эстетические взгляды не сразу уходят в прошлое, в разных формах сосуществуя с новым: «Ясно сознавая потребность в обновлении искусства, ранние романтики на практике остаются во многом традиционалистами. ...В этой непоследовательности - одно из проявлений сложности, двойственности позиции ранних романтиков. Они, отдавая предпочтение традиционным... жанрам и формам искусства, сами строят свою эстетику на иных, нежели авторы предшествующего периода, основаниях»1. Сказанное касается и Шатобриана: он консервативен в теоретических высказываниях, но как художник разрабатывает новую стилистику и новые образы.
Уже на рубеже XIX-XX вв. Шатобриан воспринимается историками литературы как «отец романтического направления» до формирования В. Гюго романтической «школы» в начале 20-х гг. XIX в. (А.Шахов). Д.Д. Обломиевский в работе «Французские романтики» (1947) причисляет Шатобриана (несмотря на «реакционность» его взглядов) к ранним романтикам вместе со Сталь, Сенанкуром, Нодье, Констаном. И. Шетер в статье «Романтизм. Предыстория и периодизация» (1973) изучает прозу Шатобриана в связи с продолжением традиций Ж.-Ж. Руссо и Б. де Сен-Пьера, а также поэтической прозы Геснера. Этот исследователь считает творчество Шатобриана «поворотным пунктом» в движении французской литературы к романтизму; однако, по его мнению, «подлинным романтиком Шатобриан становится в ...«Мемуарах с того света»»3. Анализируя особенности раннего французского романтизма как важного этапа истории французской литературы, В.А. Мильчина (1982) рассматривает Шатобриана как одного из характерных его представителей, акцентируя переходный, неоднородный характер и эстетической системы этого писателя, и рассматриваемого направления в целом4. Уточняя роль писателя в становлении романтизма во Франции, М.В. Добродеева в диссертации «Истоки французского романтизма и творчество Шатобриана» (1989) утверждает, что ранняя статья Шатобриана «Опыт о революциях» (1797) ознаменовала «рождение романтического я», лично вовлеченного в исторический процесс, а трактат «Гений христианства» стал «первым манифестом французского романтизма». По мнению ученого, если «Атала» Шатобриана «сохраняла связь с литературой прошлого века», то его «Рене», «вместе с «Оберманом» Сенанкура, стал настольной книгой романтиков 30-х гг.»1. В высказанных мнениях должны быть отмечены несколько важных моментов: связь Шатобриана с традицией сентименталистов, переходный характер его эстетических воззрений, случаи расхождения их с художественной практикой писателя, самостоятельность его эстетической позиции, осознание вовлеченности человека в историю и причастности его к течению времени. Новелла «Рене» и трактат «Гений христианства» признаны яркими свидетельствами формирования эстетической системы романтизма. Именно к этим произведениям обращается чаще всего Батюшков -перечитывает, цитирует, упоминает, выписывает фрагменты, пытается переводить.
Об интересе в России к книгам Шатобриана свидетельствует внимание к ним русских переводчиков. Только с 1801 по 1817 гг. (это время читательской и творческой активности Батюшкова) на русском языке выходят следующие книги Шатобриана:
- «Атала, или Любовь двух диких в пустыне» (перевод с французского Н.Р., М., 1801);
- «Мученики, или Торжество христианской веры» (перевод Александра Корнелиуса, 4.1-3, М., 1816);
- «Путевые записки из Парижа в Иерусалим и из Иерусалима в Париж, в первом пути через Грецию, а в возвратном через Египет, Варварские земли и Гишпанию» (ч.1-3, М., 1815-1816) (почти одновременно (1815 1817) в Санкт-Петербурге выходит другой перевод этой книги 143 «Путешествие из Парижа в Иерусалим через Грецию, и обратно из Иерусалима в Париж через Египет, Варварию и Испанию», переводчик -свящ.Иоанн Грацианский));
- «Воспоминания об Италии, Англии и Америке» (перевод кн. П.Шаликова, ч. 1 -2, М, 1817);
