Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Творчество И. Северянина в контексте эпохи ...13
1.1. Ирония и лиризм как поэтические установки И. Северянина . 23
1.2. Политическая лирика И. Северянина 43
ГЛАВА 2. Система нравственных ценностей в творчестве Игоря Северянина 56
2.1. Любовная лирика И. Северянина 77
2.2.Воплощение нравственных ценностей в «грезовом царстве» И. Северянина 89
2.3. Тема Родины в лирике И. Северянина 91
ГЛАВА 3. Эстетические идеалы И. Северянина 108
3.1. Поэтика оценочных значений 112
3.2. Цветопись и светопись в лирике И. Северянина 116
3.3. Концепт луны и солнца в творчестве И. Северянина 141
3.4. Ритмико-синтаксическое и мелодическое своеобразие лирики И.Северянина 149
Заключение 167
Список используемой литературы 180
- Ирония и лиризм как поэтические установки И. Северянина
- Политическая лирика И. Северянина
- Любовная лирика И. Северянина
- Поэтика оценочных значений
Введение к работе
Диссертационная работа посвящена исследованию аксиологии творчества Игоря Северянина - учению о ценностях жизни и человека, содержании внутреннего мира личности и ее ориентации.
Игорь Северянин — один из известнейших русских поэтов начала XX века. По мнению одного из самых объективных критиков творчества Игоря Северянина, представителя старшего поколения символистов, поэта В.Я. Брюсова, «И. Северянин — истинный поэт: лирик, тонко воспринимающий природу и весь мир и умеющий несколькими чертами заставить читателя увидеть то, что он рисует, и тонкий ироник, подмечающий все смешное».1
Своеобразие стихов Северянина, вызывавших при жизни неоднозначное отношение как критиков, так и собратьев по перу, было, прежде всего, связано с его словотворчеством. Но большинство поэтов серебряного века в поисках новых эстетических норм исходили из того, что «в поэзии слово — все... Оживленное слово - вот результат творчества поэта; оживить слово — вот его задача» (Брюсов). Именно этим объясняется «тонкое гурманство», «страсть к утонченным стихам», а также «строф нарядное убранство» — черты творчества, которые сам поэт ценил высоко.
Принципиально важным при анализе поэтического текста является положение о том, что поэтический текст - сложно построенный смысл. Все элементы его суть элементы смысловые, то есть слова, предложения и высказывания в художественной структуре оказываются связанными сложной системой соотношений. В результате подобных отношений у единиц поэтического текста вскрывается неожиданное, вне стиха невозможное, новое семантическое содержание (Л.А. Новиков, Ю.М. Лотман и др.).
В поэтическом языке творческой личности находит «выражение оценки изображаемого мира со стороны писателя, его отношения к
1 Брюсов В. Игорь Северянин //Критика о творчестве И. Северянина. М., 1916. СЮ
2 Брюсов В. Синтетика поэзии// Проблемы поэтики. М. -Л., 1925. С. 15
действительности, его миропонимания». Среди ценностей человеческого бытия и культуры при всем их разнообразии чаще всего выделяются три или четыре высших, центральных: Вера (или Бог), Добро, Красота и, не всегда, Истина (иногда еще Свобода), как считает Г.П. Выжлецов.4 По мнению В. Соловьева, эти абсолютные ценности соответствуют ипостасям Святой Троицы, которые в его философии предстают как Дух (субъект и носитель Блага), Разум (субъект и носитель Истины) и Душа (субъект и носитель Красоты)5. Причем, в духовной жизни людей, действительно, достаточно отчетливо проявлены религиозная, нравственная, эстетическая (и художественная), а также познавательная составляющие. В культуре в целом обнаруживаются как бы ее разные стороны, грани. В отдельные исторические периоды (или у отдельных групп населения) может доминировать что-то одно. Ценностные установки Игоря Северянина позволяют глубже понять его творческие искания, охарактеризовать масштаб художественного мира поэта и роль художника в литературном процессе.
Познание мира в поэтическом мышлении проходит через познание языка. Именно стихотворная, ритмико-мелодическая речь создает возможность для творческого диалога субъекта с языком, и в этом процессе совершается в буквальном смысле открытие языка, его системы и его возможностей. Анализируя особенности поэтического языка Игоря Северянина, следует учитывать то, что сам поэт признает законом своего творчества. С одной стороны, он заявляет:
Я—северянин,
И фиорды Норвежские - моя мечта.
Где мудро, просто, но и гордо
Живет царица Красота.
3 Виноградов В.В. О языке художественной литературы. М., 1959. С. 114
4 Выжлецов Г.П. Аксиология культуры. СПб., 1996. С.35
5 Соловьев B.C. Философия искусства и литературная критика. М., 1991. С.281
А с другой стороны:
Пускай критический каноник
Меня не тянет в свой закон,
Ведь я лирический ироник:
Ирония—вот мой закон. Именно последним высказыванием поэта объясняется явный вызов условностям, звучащий в его стихах, а также «ряд изысканных сюрпризов в капризничающих словах».
Но не только скандальная слава увековечила его имя в русской поэзии. Мэтры отечественной литературы — К. Фофанов, Ф. Сологуб, В. Брюсов, К. Бальмонт, К. Чуковский не просто заметили поэта Северянина, но и предвещали ему большое поэтическое будущее. В 1916 г. в Петрограде вышла в свет книга критических разборов творчества И. Северянина.
К сожалению, поэтическая жизнь Северянина в России после его вынужденного отъезда в Эстонию в 1918 году оборвалась почти на четверть века. Негативная оценка эгофутуризма прозвучала в известной резолюции ЦК РКП «О Пролеткультах» (1920), где среди всего прочего заявлялось: «Футуристы, декаденты, сторонники враждебной идеалистической философии и, наконец, просто неудачники, выходцы из рядов буржуазной публицистики и философии стали кое-где заправлять всеми делами в пролеткультах (...). ЦК добивается того, чтобы (...) были устранены буржуазные влияния».7 Критические отзывы на лирику Северянина в советские годы были, как правило, резко негативными, крайне односторонними и штампованными. Критерием оценки служил, прежде всего, классовый подход.
6 Игорь Северянин. Стихотворения и поэмы. М., 1990. С. 13. Далее ссылки на это издание даются в тексте с указанием страниц.
Терехина В., Шубникова-Гусева Н. За струнной изгородью лиры //Игорь Северянин. Царственный паяц. СПб., 2005. С. 23
Лишь в 1975 году выходит первое советское издание стихов Северянина с предисловием В. Рождественского. Но отечественное литературоведение замалчивало имя Игоря Северянина еще десять лет. Статьи и исследования о Северянине в научной периодике начали появляться с середины 80-х гг. XX века, то есть, со времени начала «перестройки». В 1987 году деятели отечественной и мировой культуры (в т.ч. и представители русского зарубежья) отметили важную дату — 100-летие со дня рождения Игоря Северянина. Этот год был ознаменован множеством публикаций биографического и научного характера в журнальной периодике, а в Череповце (городе детства и отрочества Северянина) и Херсоне состоялись научные конференции, посвященные творчеству поэта.
Внимание к «русскому Уайльду» становится все более интенсивным, о чем говорит хотя бы тот факт, что за минувшее пятилетие по творчеству Северянина защищено несколько кандидатских диссертаций и написаны весьма продуктивные для понимания особенностей его творчества работы. Среди исследователей творчества И. Северянина новейшего времени следует назвать Ю. Бабичеву, М. Шаповалова, Л. Городницкого, В. Гусева, М. Гаспарова, К. Исупова, В. Кошелева, Ж.-К. Ланна (Швейцария), С. Исакова, Р. Крууса (Эстония), В. Адамса, Е. Иванову, В. Сапогова и других ученых.
Кроме того, в современной науке о языке специальному изучению подвергались лишь особенности словообразования И. Северянина. Словообразовательным окказионализмам Игоря Северянина посвящены следующие работы: Р.Ф. Брандт «О языке И. Северянина» (1916), М.М. Игнатьева «Поэтический язык И. Северянина» (1995), Л.В. Малянова «Функционально-стилистические исследования языка; русской литературы серебряного века (поэтические неологизмы И. Северянина)» (1998), Т.Н. Коршунова «Семантико-деривационная структура и функционирование новообразований в художественных произведениях И. Северянина» (1999),
М.В. Ходан «Лексико-семантические средства выражения авторской экспрессии в поэтическом языке Игоря Северянина» (2003).
В последнее время опубликовано несколько работ литературоведов, в которых исследуются отдельные стороны поэтического творчества Игоря Северянина. Так, А.Е. Секриеру в своей диссертации «Художественный синтез в творчестве И Северянина» (1998) рассматривает поэтический стиль И. Северянина как частное проявление стиля эпохи и раскрывает взаимосвязи поэзии Северянина с различными видами искусства (театром, кино, эстрадой, музыкой, живописью) на фоне широкого культурного и литературного контекста.
Диссертация В.Г. Макашиной «Мирра Лохвицкая и Игорь Северянин. К проблеме преемственности поэтических культур» (1999) -исследование, посвященное изучению локальной проблемы влияния творчества Мирры Лохвицкой на поэзию И. Северянина. В диссертационной работе С.А. Викторовой «Игорь Северянин и поэзия серебряного века (творческие связи и взаимовлияния)» (2002) рассматривается связь творчества И. Северянина с основными литературными течениями серебряного века, а К.А. Волохова (1999) изучает эволюцию творчества И. Северянина. Большинство литературоведческих работ посвящено взаимосвязям творчества Игоря Северянина с поэзией и культурой Серебряного века. Тем не менее, можно заключить, что творчество И. Северянина не получило всестороннего изучения ни в литературоведении, ни в лингвистике, тем более что в XX веке произведения поэта не были оценены по достоинству и прочитаны должным образом. Поэтому исследование такого малоизученного аспекта, как художественная аксиология творчества Игоря Северянина, является весьма актуальным.
В последние годы многогранная и сложная проблема аксиологии художественного творчества рассматривается не только в традиционных
8 Волохова К.А. Эволюция творчества И.Северянина: Дисс. ...к-та фил. наук.—М, 1999.—188 с.
аспектах: логическом (Н.Д. Арутюнова, И.И. Ивин), функционально-семантическом (Е.М. Вольф, Н.М. Лукьянова, Т.В. Маркелова, М.А. Ягубова), функционально-грамматическом (Г.А. Золотова, Е.В. Клобуков, П.А. Лекант, В.В. Лопатин, Т.В. Шмелева, А.Н. Шрамм), функционально-стилистическом (Ш. Балли, В.В. Виноградов, Г.О. Винокур, Т.Г. Винокур, Л.А. Новиков, И.А. Стернин, В.И. Шаховский), национально-культурном (Ю.Д. Апресян, А. Вержбицкая, Ю.С. Степанов, А.Д. Шмелев), но и в свете получивших широкое распространение когнитивных, прагматических (Ю.Д. Апресян, В.Г. Гак) и текстовых исследований (В.П. Григорьев, Е.И. Диброва, В.В. Леденева, Т.С. Монина, О.Г. Ревзина, Г.Я. Солганик). Предпринимаются попытки системного изучения оценочных единиц, функционирующих в рамках дискурсов разного типа (Л.Т. Елоева, А.Ю. Кузнецов, О.И. Рыбальченко, О.В. Новикова). Значимость этих исследований детерминирована важностью сферы аксиологии в национальном, культурном, языковом сознании говорящей личности.
В последнее время аксиологический подход, предполагающий рассмотрение явлений в соотношении с теми или иными ценностными категориями, обретает все большее влияние на литературоведение. В стремлении исследовать многомерность, многоаспектность литературного процесса современное литературоведение все чаще обращает внимание на неразрывную связь аксиологии и художественного творчества.
Итак, актуальность и научная новизна диссертации определяются общим исследовательским интересом современного отечественного литературоведения к аксиологическому подходу; наследию Северянина, к его творчеству, недостаточно изученному на фоне предшественников и в контексте поэзии серебряного века. Предпринятое нами исследование - первая работа, в которой раскрывается аксиологический аспект изучения творчества Северянина в литературоведении.
Материалом исследования послужили основные сборники И. Северянина, такие как: "Громокипящий кубок", "Ананасы в шампанском", "Златолира", "Victoria Regia", "Поэзоантракт", "Тост безответный", «За струнной изгородью лиры», "Creme des Violettes", "Puhajogi", "Вервена", "Менестрель", "Медальоны", "Миррелия", «Puhajogi» - Эстляндские поэзы, «Вервена»: Поэзы 1918-1919 - 1920, "Фея Eiole", "Соловей", "Классические розы", "Адриатика".
Предметом исследования является художественная аксиология творчества Игоря Северянина (идейные, нравственные, эстетические, творческие, онтологические ценности) и средства ее воплощения: поэтика, лексико-синтаксическое своеобразие лирики.
Цель данной работы заключается в исследовании системы социальных, нравственных и эстетических ценностей поэта, в свете традиции русской лирики и новаторства творчества Северянина.
Для достижения цели необходимо решение ряда задач:
проанализировать аксиологический аспект творчества Северянина;
рассмотреть автобиографичность его лирики;
выявить доминанты в системе ценностей;
проследить эволюцию системы ценностей в творчестве Игоря Северянина;
определить социальные приоритеты И. Северянина;
описать идейно-тематическое своеобразие его творчества;
проанализировать нравственные ценности поэта;
раскрыть эстетические идеалы Игоря Северянина;
установить особенности поэтического языка как средства выражения системы ценностей;
определить функциональную значимость цветописи и светописи в творчестве поэта;
выявить особенности лексико-синтаксического строя поэзии Игоря Северянина;
установить соотношение преемственности традиции и новаторства в творчестве Северянина;
проследить связи Северянина с футуризмом на эстетическом и лексико-синтаксическом уровнях;
проследить эволюцию творчества Игоря Северянина. Методологическую базу диссертационного сочинения
составили философские и теоретико-литературные исследования B.C. Соловьева, Н.А. Бердяева, В.И. Иванова, И.А. Ильина, А.Ф. Лосева, А. Белого; труды М.М. Бахтина, Ю.Н. Тынянова, Ю.М. Лотмана, В.В. Виноградова, Г.О. Винокура, В.М. Жирмунского, Л.И. Тимофеева, Н.И. Харджиева, В.В. Кожинова и других ученых, а также современные работы по философии, эстетике.
Методы исследования: в работе были использованы историко-генетический, типологический, системный методы.
Теоретическое и практическое значение работы: Филологический анализ художественного произведения формирует творческую языковую личность, развивает чувственно-интеллектуальное восприятие художественного текста, способствует этическому и эстетическому воспитанию нации. Выводы диссертационного исследования, касающиеся аксиологии творчества Северянина, могут быть использованы при дальнейшем изучении лирики поэта, а также в курсах по анализу художественного текста как студентов-филологов, так и учащихся профильных классов общеобразовательных школ, гимназий, лицеев. Результаты работы могут быть полезны в чтении курса по истории русской литературы XX века, в подготовке и проведении семинаров, посвященных творчеству Игоря Северянина.
Гипотезой, положенной в основу диссертационной работы, является положение о том, что лирика Игоря Северянина глубока по содержанию на всех текстуальных уровнях, определена динамично развивающейся моделью системы ценностей. Творчество Северянина имело три этапа развития: от утверждения индивидуализма («эго») через постижение Родины как одной из высших ценностей поэт приходит к христианской аксиологии.
Апробация работы. Основные теоретические положения и практические результаты были изложены в докладах, представленных на научно-практических конференциях ТвГУ, и в публикациях, осуществленных в ряде сборников статей и материалов научных конференций ТвГУ.
Поставленные в работе задачи определили её структуру: диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии. Во введении аргументируется актуальность избранной темы, определяются цели и задачи диссертационного исследования, указывается новизна работы, мотивируется выбор материала, называются основные методы исследования, обосновывается теоретическая и практическая значимость диссертации.
В 1 главе «Творчество Северянина в контексте эпохи» рассматривается феномен Северянина в русской литературе, который раскрывает один из наиболее самобытных инвариантов творчества и бытия художника в серебряном веке, поиски им собственных, оригинальных путей творческого развития. Исследуются социальные ценности Игоря Северянина. Уделяется внимание творческой биографии, идиостилю поэта.
Ирония и лиризм как поэтические установки И. Северянина
Поэт иронизирует над обывателем, над эпохой, над самим собой и над собственными мечтами. Он писал о своем отношении к жизни: «Я трагедию жизни претворю в грезофарс».24 Носитель иронии, который иронизирует над тем, что сам же и воспевает: Ты пришла в шоколадной шаплетке, Подняла золотую вуаль... Его ирония не осмеивает, а как бы усмехается про себя: И мечты сюрпризэрки Над качалкой грезэрки
Воплотятся в капризный, но бессмертный эксцесс! Ирония, которая не «казнит», а соглашается с неизбежностью: Как боа кризантэмное бледно-бледно фиалково! Им Вы крепко затянете мне певучее горло... Ирония, которая бросает вызов чуждому миру: Шуршат истомно муары влаги, Вино сверкает, как стих поэм... И закружились от чар малаги Головки женщин и кризантэм... Ирония, которая, конечно же, не была понята этими закружившимися «головками», вполне признавшими поэта «своим»:
В будуаре тоскующей нарумяненной Нелли, Где под пудрой молитвенник, а на ней Поль-де-Кок, Где брюссельское кружево... на платке из фланели! — На кушетке загрузился молодой педагог...25 Ирония, которая стала выражением того же поэтического «примитива», на каком строились стихи первого раздела книги «Громокипящий кубок». Осложняя и конкретизируя этот «примитив», она производила неожиданное действие, переводя глубокую поэзию в факт «массовой культуры».
Этому объяснению и верили и не верили, но оно казалось критикам единственным, позволяющим хоть как-то истолковать странную, вызывающую манеру Северянина. Впрочем, ирония - только одна из стихий поэзии Игоря Северянина. Другая, столь же значительная, - лиризм. Поэтому существует «версия» о природе поэзии Северянина - лирика, мечтателя. И этот вывод также подтверждается стихами, в которых поэт и его лирический герой отождествляются. Каждый из этих образов по-своему верен, и каждый из них - только маска, обличье, надетое автором и принятое читателем.
О Северянине написано много его современниками, но до сих пор не было сделано попытки установить, что он внес в русскую лирику XX века. С точки зрения многих критиков, Северянин представляет собой редкий тип поэта, в творчестве которого новаторские тенденции неожиданно уживаются с традиционными и даже с эпигонскими элементами. Очень точно указал на эту двойственность поэзии Северянина его бывший соратник Иван Игнатьев: «Футуристы итало-французские имеют своею задачею современность и механичность творчества. Ничего подобного мы не находим у Игоря Северянина. Отбросив полонезы, канцанеты и вальсирующие фетовским па поэзы - мы найдем у него иногда современность тонко и остро переданную, но с малым оттенком «ego», ибо темы Игоря Северянина старые...»
Основные комплексы тем и мотивов Северянина в ранней поэзии связаны с перипетиями различных любовных романов, культом легкой ресторанной жизни. Через многие произведения Северянина проходит тематический лейтмотив самоутверждения в поэзии.
В основе самооценки-самоиронии лежит основной принцип эгофутуристических деклараций Северянина: не столько самопохвала и самодовольство под маской арлекина, сколько эпатирующий разрыв с традицией, основанный на непризнании социальной функции искусства. Это был своеобразный ответ классовую борьбу, социалистический строй, террор и режим тоталитаризма. На вопрос, что спасет мир и человека, красота или кровавая борьба, он отвечал в духе Достоевского.
Ироническая маска имела не только парадоксальный характер («Эго-бог») - значительное место в ее формировании занимала и романтическая ирония, позволявшая поэту осознавать себя королем и нищим в одном лице (поэтом и толпой, индивидуальным и массовым и т.д.). Это послужило естественной исходной позицией для иронической маски царственного паяца Игоря Северянина, живущего за струнной изгородью лиры: Как он смешит пигмеев мира, Как сотрясает хохот плац, Когда за изгородью лиры
Рыдает царственный паяц! («Интродукция» С.45) Вводя антитезу смех - рыдание автор образно демонстрирует фарс и трагедию как взаимонеобходимые части единого целого - поэтического искусства. Литературная маска оказалась удобным средством для решения модернистского понимания искусства как игры, весьма актуального для футуристов.
Личность поэта диалектически отражается в тексте как категория автора («образ автора», по В.В. Виноградову), детерминанта, концентрирующая суть текста, определяющая направление и характер взаимодействия всех его структурно-смысловых уровней.
Политическая лирика И. Северянина
Остается распространенной точка зрения о равнодушии Северянина к общественной жизни. На самом деле его лирика и публицистика, когда-то отвергнутые на родине по идеологическим причинам, заслуживают пристального внимания. Не случайно Петр Пильский в статье «Ни ананасов, ни шампанского» писал: «С этим именем связана целая эпоха. Игорь Северянин был символом, знаменем, идолом лет петербургского надлома».40
В августе 1913 г. Северянин пишет Брюсову: «Какое отчаяние вокруг! Какая безнадежность! Возможность процесса Бейлиса, ежедневные катастрофы, Балканская гнусность, чума в Новочеркасске, кубофутуристы...».
Ощущение души, тоскующей в предгрозье Первой мировой войны, и лирическая ирония по отношению к витавшему в различных слоях общества желанию уйти от трагизма действительности в «бомонд» и «иностраны» остро и глубоко передавали чувства современной Северянину интеллигенции. «В этот период, - вспоминала Е.Ю.Кузьмина-Караваева, смешалось все. Апатия, уныние, упадничество — и чаяние новых катастроф и сдвигов. ... Мы не жили, мы созерцали все самое утонченное, что было в жизни, мы не боялись никаких слов, мы были в области духа циничны и нецеломудренны, в жизни вялы и бездейственны».41
Вступление Российской империи в Первую мировую войну было отмечено всплеском патриотизма. В пятом номере «Синего журнала» за 1915 год редакция поместила статью под названием «Эго-футуризм и война»: «Война... Литература и поэзия... Вот, что немало занимало и занимает в настоящий момент умы, каково отношение людей искусства к войне, каково отражение ее в прозе и поэзии. Напечатанные в одной из петроградских газет стихи о войне известного поэта эго-футуриста Игоря Северянина наделали не мало шуму. (...) Приводим ниже четверостишие Игоря Северянина, ярко характеризующее его нынешнее настроение, - лучший ответ на поднявшуюся газетную шумиху»: Я, призывающий к содружью И радостям тебя, Земля, Я жажду русскому оружью Побед затем, что русский - я!
(С.27) Позже, за несколько дней до объявления войны, отдыхавший в Эстонии в приморском поселке Тойле Северянин откликнулся стихами на убийство австро-венгерского эрцгерцога Фердинанда: «Германия, не забывайся! Ах, не тебя ли сделал Бисмарк? ... Но это тяжкое величье солдату русскому на высморк!»42 Впоследствии строками этого стихотворения поэта неоднократно попрекали. Валерий Брюсов называл «полупатриотические» стихи Игоря Северянина «отвратительной похвальбой» . Брюсов не обратил внимания на то, что написаны они были за несколько дней до убийства в Сараево эрцгерцога Франца Фердинанда, то есть тогда, когда еще можно было позволить себе шутовство.
Неожиданно политика вошла в соприкосновение и, более того, в противоречие с главным лозунгом Северянина - «Живи живое!» Цикл военно-патриотических стихов составил половину раздела «Монументальные моменты» в сборнике «Victoria Regia» (1915) - тринадцать произведений, написанных в период с июня по октябрь 1914 г.
Среди них мы найдем знаменитую «Поэзу о Бельгии» (С.61), посвященную Вере Вертер: Нам нужно дружнее сплотиться, Прияв твой пленительный плен, О, Бельгия, синяя птица С глазами принцессы Малэн!.. Но современники упрекали Северянина в «квасном патриотизме», цитируя вырванные из контекста строки: «Когда отечество в огне, / И нет воды, лей кровь, как воду... / Благословение войне!» При этом совершенно игнорировались две начальные строки, задающие смысл стихотворения: Я не сочувствую войне, Как проявленью грубой силы...44 В стихотворениях «Поэза о Бельгии», «Начальники и рядовые» (1922 г.) возникают мотивы Мирры Лохвицкой - боль и сочувствие жертвам войны:
Они сражаются в полях, Сегодня — люди, завтра - прах. Возражая своим критикам, Северянин написал два иронических стихотворения. Первое осталось в истории благодаря осмеянной Маяковским строке «Пройтиться по Морской с шатенками». Второе - «Мой ответ» вошло в историю благодаря заключительной строфе:
- Друзья! Но если в день убийственный Падет последний исполин, Тогда ваш нежный, ваш единственный, Я поведу вас на Берлин! (С.24) Вновь интерес к политике пробудился у Игоря Северянина на волне всеобщего подъема февральской революции. Он даже написал цикл стихов «Револьверы революции». Несправедливо забытый цикл открывается стихотворением «Гимн Российской республики»
Любовная лирика И. Северянина
Известно, как много в творчестве поэта было связано с «острым обществом дамским». Его «северные Лауры» (Злата, Мисс Лиль, Зизи, Тринадцатая) были воплощением определенного идеала. В реальной жизни Северянин, например, писал в сочельник, 23 декабря 1908 г., Константину Фофанову: «Дорогой Константин Михайлович! Сегодня вечером мы с одной синьориной отправляемся на Иматру, где проведем первый и второй день».76 В поэзах реальность неузнаваемо преображается:
...Для утонченной женщины ночь всегда новобрачная... Упоенье любовное Вам судьбой предназначено... В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом — Вы такая эстетная, Вы такая изящная...
«Бледный сумеречный силуэт Незнакомки расцвечивается у Северянина яркостью красок в двуликом образе Прекрасной Дамы сегодняшнего дня»,- замечал один из поклонников поэта, критик Виктор Ховин в статье с характерным названием — «Сквозь мечту».77 Царство холодных лучений и зеркальных отраженностей, по словам Ховина, царство парфюмерии и городских масок воплотилось в своеобразной музе Северянина, впитавшей в себя «мотив шантанного напева, ароматной утонченным запахом модных духов, пряной, как ликер Creme de Violette ... Жива Прекрасная Дама! Жив мечтатель! И есть магические слова, преображающие тусклый прозаизм будней в царство безразумных чудес...».
В лирике Игоря Северянина Прекрасную Даму зовут: Демимонденкой и Лесофеей. Это она проходит в шумном платье муаровом, она несется на ландолет по островам к зеленому пуанто. Ей поет свою песнь двуликий поэт — наивный мечтатель в образе столичного дэнди. Стихи во имя Демимонденки сменяются другими, во славу Лесофеи.
Два лица у нее, живущей «в шалэ березовом, таком игрушечном и комфортабельном» — демимонденки и лесофеи. Может быть, они не знают друг друга — грезэрка в «шумном платье муаровом» и та, другая, пишущая классическое, нежное «Письмо из усадьбы», уходящая на ловлю стерлядей и «противно-узких щук». «Изменчив, как городской шум, как прихоти кокотки, путь Северянина, опьянен ликером современности. Ведь ей, Зизи, так близки Тома и Масснэ — разве не бальных зал, электрических лучений многоглазых люстр и пышноцветной прелести быстротекущего дня в их музыке, такой обычной, такой приемлемой усталым сердцем, зацелованным прохожими. И в смутных снах ей грезится форелевая река и там любовь, подобная лилии — галантный принц Эксцесс. Женщина идет по рифменной тропе Северянина, и сам он, подобно этому зверобогу в кружевах и газе, мимолетен, трагически пламенен и комедийно легкомыслен», - пишет Д. Крючков. Это лицо его поэзии, томящееся в ожидании «литавров солнца», принадлежит той, что Умом ребенок, душою женщина. («Лесофея» С. 77) Героиня могла сделать своим возлюбленным его, рыдающего за «струнной изгородью лиры».
Еще один образ возлюбленной, который рисует Северянин, образ Тринадцатой. Она ждет героя в темной башне. Любит, убивает, ждет, чтобы любить, и теряет, чтобы обрести. Душа поэта грустит, не радуют ласки двенадцати, обычных и близких, как все живущее, как все достижимое. Но бывают ночи: заберусь я в башню, Заберусь один в тринадцатый этаж, И смотрю на море, и смотрю на пашню, И чарует греза все одна и та ж: Хорошо бы в этой комнате стеклянной Пить златистогрезый, черный виноград С вечно-безымянной, страшно так желанной,
Той, кого не знаю, и узнать не рад.79 Неустанным странником идет герой произведения к Тринадцатой — тем путем, что шел посол «герцогини дель Аква Тор», ища страну Виктории Регины, гордого, надменного цветка.
Лирическому герою нелегко уйти от «сплинных женоклубов» на милый север, под зеленое небо, под опалы звезд, к долгожданной Тринадцатой — лесофее.
Северянин рисует, как в шелковых гостиных озерзамка сплетаются медленные сонеты: Поплыл я, вдыхая сигару, Ткя седой и качелящий тюль, Погрузиться в твою Ниагару, Сенокося твой спелый июль.80 А Тринадцатая, лесофея, плачет и молит: Мои мечты... О, знаешь их ты! Они неясны, как намек... Их понимают только пихты, А человеку невдомек... Поэт стремится найти гармонию в себе в единении с природой: Иду в природу, как в обитель.
Петь свой осмеянный устав. Игорь Северянин ставит героя перед выбором двух путей к любви. Первый - ложный, имеющий в основе культуру города. Любовь возлюбленной в «шумном платье муаровом» хрупка, а душа прихотлива, капризна и жестока. «И к ней стремил кабриолет моторный и только водопад мучений остановил его бег — там лилия запела бело и невинно» .
Поэтика оценочных значений
В поэзии Северянина отражаются и другие приемы словоупотребления, характерные для поэзии начала XX в. Например, синэстетические и синкретические метафоры (типа «красная греза», «голубая слава»), паронимическая аттракция и т.д. В стихах Северянина имеет соответствие и «геометрический» (М.В. Панов) синтаксис символистов. Для него также характерно двучленное строение сроки, часто включающей повторы разной глубины: «Снежеет дружно, снежеет нежно», «Было все очень просто, было все очень мило», «Весь я в чем-то норвежском! Весь я в чем-то испанском!». В некоторых стихотворениях однотипные построения нагнетаются: «В ландо моторном, в ландо шикарном», «Как безответно! Как безвопросно!», «И что тут прелесть? И что тут мерзость?».
Язык Северянина колеблется между двумя полюсами - экзотикой и банальностью, приверженность к которой декларирована поэтом: «Сирень» и «день»! - нет рифм банальней! Милей и слаще нет зато» (сравнить «Поэза о старых размерах»). На одном полюсе - разнообразные заимствования, которые организуют стихи со светско-салонной тематикой и в ряде случаев окрашиваются иронически: «Она вошла в моторный лимузин, Эскизя страсть в корректном кавалере». На другом полюсе - традиционные поэтические формулы: крылья души, струны души, шелк травы, шелк кос, молнии сверкают змеями, жемчуг слез, росы алмаз и т.п. Поэтические формулы входят в стихи Северянина, обновленные метонимическими переносами: «студеное стекло Зеленых струй форелевой речонки», «И опал разноцветных горошек, Алым снегом мечтаний опал». Именная метафора сочетается с глагольной, в результате чего обнажается вещественная основа стертой метафоры: «бряцая струнами души восторженной». Стершиеся тропы обновляют разного рода уточнения: «Плывет луна, загадочно дозоря Зеленоватобледный лик сомнабулы» (ср. лик луны), «Глядят цветы глазами антилоп». Обычное опорное слово «тропа» заменяется семантически близким: «созвездья взоров поют звезде», «муары влаги», родовое обозначение заменяется видовым: «грезы шустрятся, как воробьи».
Часть новообразований Северянина развивает традиционные смысловые связи, варьируя средства выражения традиционного содержания: «в душе лазорие» (ср. «лазурь души» у Тютчева, «лазурь в душе моей» у В. Соловьева), «а ты, чье сердце крылит к раздолью» и т.п. Для Северянина характерно варьирование поэтических формул, которые присутствуют в его стихах в разных видах, в том числе в виде новообразований: «кружева листьев ажурных» - «Кружевеет, розовеет утром лес», «травы в брильяновом трепете» - «Бриллиантится веселая роса».
В образную систему Северянина входят не только традиционные поэтические формулы, но и новые реалии, отражающие особенности изображаемого быта: «Из окна коричневая пашня Грандиозной плиткой шоколада На зеленой скатерти травы», «Солнце, закатное солнце! Твой дирижабль оранжев». Некоторые тропы такого вида имеют непосредственную опору в реалиях текста. Например, в стихотворении «Кензель» сначала появляется сравнение: «А дорожка песочная от листвы разузорена, Точно лапы паучные, точно мех ягуаровый», а затем название реалии: «Ножки пледом закутайте дорогим, ягуаровым».
Обновлению смысловых связей способствует широкое использование собственных имен в роли образа сравнения. Собственные имена характеризуют, прежде всего, людей: «Ты, опираясь на окно, Ждала меня, как Ярославна. А я, как Игорь, что в полон Был взят ордою половецкой, Томился, звал...», «То Вы - леди Годива, Через миг - Иоланта, через миг -Вы - Сафо». В то же время в круг предметов речи включаются и предметы и понятия: «Оно печет, небесный князь Владимир», «Его душа - таинственный Грааль», «И барабанит дождь по крыше, как громоносный Берлиоз», «мухомор - как Риголетто», «И вновь душа моя поет Морей Альдонсу -Черноморье, И Сканду - Дульцинею вод!»
Метафоры, сравнения, поэтические формулы, оксюмороны и контрасты выполняют эстетическую функцию, делая лирику Игоря Северянина яркой, неповторимой; служат для выражения красоты реального мира в художественном творчестве поэта.
