Электронная библиотека диссертаций и авторефератов России
dslib.net
Библиотека диссертаций
Навигация
Каталог диссертаций России
Англоязычные диссертации
Диссертации бесплатно
Предстоящие защиты
Рецензии на автореферат
Отчисления авторам
Мой кабинет
Заказы: забрать, оплатить
Мой личный счет
Мой профиль
Мой авторский профиль
Подписки на рассылки



расширенный поиск

Функционально-семантическая интерпретация ментальных глаголов (на материале речи казаков Нижнего Поволжья) Омельченко Светлана Романовна

Функционально-семантическая интерпретация ментальных глаголов (на материале речи казаков Нижнего Поволжья)
<
Функционально-семантическая интерпретация ментальных глаголов (на материале речи казаков Нижнего Поволжья) Функционально-семантическая интерпретация ментальных глаголов (на материале речи казаков Нижнего Поволжья) Функционально-семантическая интерпретация ментальных глаголов (на материале речи казаков Нижнего Поволжья) Функционально-семантическая интерпретация ментальных глаголов (на материале речи казаков Нижнего Поволжья) Функционально-семантическая интерпретация ментальных глаголов (на материале речи казаков Нижнего Поволжья)
>

Данный автореферат диссертации должен поступить в библиотеки в ближайшее время
Уведомить о поступлении

Диссертация - 480 руб., доставка 10 минут, круглосуточно, без выходных и праздников

Автореферат - 240 руб., доставка 1-3 часа, с 10-19 (Московское время), кроме воскресенья

Омельченко Светлана Романовна. Функционально-семантическая интерпретация ментальных глаголов (на материале речи казаков Нижнего Поволжья) : диссертация ... доктора филологических наук : 10.02.01 / Омельченко Светлана Романовна; [Место защиты: ГОУВПО "Волгоградский государственный университет"].- Волгоград, 2006.- 455 с.: ил.

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Ментальные глаголы как основное средство выражения языковой ментальности

1.1. Проблема определения ментальносте 15

1.2. Средства выражения ментальносте в языке и речи 35

1.3. Специфика функционально-семантического поля ментальных глаголов 59

Глава 2. Ядро функционально-семантического поля ментальных глаголов

2.1. Вводные замечания 82

2.2. Собственно ментальные глаголы: лексико-семантическая характеристика 88

2.2.1. Семантическая структура собственно ментальных глаголов 88

2.2.2. Роль собственно ментальных глаголов в организации лексико-семантических групп ментальных глаголов 108

2.3. Употребление собственно ментальных глаголов в речи казаков Нижнего Поволжья 129

2.3.1. Роль собственно ментальных глаголов-идентификаторов в формировании базовых семантических моделей предложений 131

2.3.2. Роль собственно ментальных глаголов в формировании основных лексических вариантов базовых семантических моделей предложений 138

Глава 3. Центр функционально-семантического поля ментальных глаголов

3.1. Вводные замечания 176

3.2. Функционально-ментальные глаголы: лексико-семантическая характеристика 181

3.2.1. Переносное лексическое значение функционально-ментальных глаголов как результат семантической деривации 182

3.2.2. Отнесенность функционально-ментальных глаголов к лексико-семантическим группам ментальных глаголов 226

3.3. Употребление функционально-ментальных глаголов в речи казаков Нижнего Поволжья 241

3.3.1. Роль функционально-ментальных глаголов в формировании совмещенных вариантов базовых моделей предложений 242

3.3.2. Роль функционально-ментальных глаголов в формировании образных вариантов базовых моделей предложений 262

Глава 4. Периферия функционально-семантического поля ментальных глаголов

4.1. Вводные замечания 287

4.2. Этноментальные глаголы: лексико-семантическая характеристика 290

4.2.1. Переносное лексическое значение этноментальных глаголов как результат семантической модуляции 291

4.2.2. Отнесенность этноментальных глаголов к лексико- семантическим группам ментальных глаголов 333

4.3. Употребление этноментальных глаголов в речи казаков Нижнего Поволжья 345

4.3.1. Роль этноментальных глаголов в формировании специфических вариантов базовых моделей предложений 346

4.3.2. Роль этноментальных глаголов в формировании этноспецифичееких вариантов базовых моделей предложений 359

Заключение 373

Список литературы 381

Введение к работе

Актуальность исследования. В современной лингвистике все большее внимание уделяется изучению ментальных процессов и структур, отраженных в языке и речи. Работы, посвященные теории ментальности, свидетельствуют о том, что в науке еще нет четкого представления об этом феномене, намечаются лишь отдельные направления и подходы (Голованивская 1997; Колесов 1999, 2004; Пименова 1999; Почепцов 1990; и др.)-

К числу наиболее актуальных вопросов можно отнести определение ментальности и выявление способов ее репрезентации. Как отмечает В.В. Колесов, ученые чаще всего при рассмотрении ментальности исключают проблему языка. Понятие ментальность он определяет как «миросозерцание в категориях и формах родного языка, соединяющее в процессе познания интеллектуальные, духовные и волевые качества национального характера в типичных его проявлениях» (Колесов 1999: 81). Такое понимание ментальности послужило одним из оснований для введения в научный обиход термина «языковая ментальность» (Арутюнова 1999, Колесов 2004, Почепцов 1990).

При этом обращается внимание на важнейшее свойство языковой ментальности - ее этноспецифичность. Так, Н.И. Толстой указывал, что в языке отражаются культурные, психологические и мифологические представления народа (Толстой 1995: 38-39). Разделяя эту позицию, С.Г. Воркачев пишет, что язык во все времена оставался наиболее яркой идентифицирующей характеристикой этноса (Воркачев 2001: 64).

Одним из основных средств выражения ментальности считаются ментальные глаголы, или предикаты, описывающие «сферу умственной деятельности в широком смысле слова» (Апресян 19976: XXIII). Однако терминологическое многообразие, когда одни и те же единицы именуются то ментальными, то путативными или фактивными, то глаголами

5 пропозиционального отношения, то эпистемическими глаголами и т.п., свидетельствует о неоднозначном понимании их системных и функциональных характеристик (Апресян 19956: 115-134, 355, 365, 389, 410— 430; Арутюнова 1999: 411-437; Булыгина, Шмелев 1997: 151-166; Гак 1993: 22; Лауфер 2000: 65; Логический анализ языка... 1988: 6-22, 23, 33-46).

Значимость указанных проблем для выявления особенностей ментальной глагольной лексики, употребляющейся в речи нижневолжских казаков, а также нерешенность ряда основополагающих вопросов определяют актуальность данной диссертационной работы.

Объектом исследования является установленное с учетом структуры общенародного русского языка функционально-семантическое поле ментальных глаголов, употребляемых в речи казаков Нижнего Поволжья.

Предметом исследования являются системные и функциональные свойства ментальных глаголов, называющих процесс умственной деятельности и указывающих на национально-этническую специфику восприятия, понимания, познания окружающей действительности отдельной языковой личностью или этноязыковым сообществом в целом. За основную единицу наблюдения принимается словоформа, функционирующая в высказывании, соотносимом с одним или несколькими предложениями.

Цель данной работы — установить систематизирующие признаки глагольной лексики, связанной с отражением этноязыковой ментальности казаков. Термин «этноязыковая ментальность» предложен в реферируемой диссертации в соответствии с терминами «языковая ментальность», «этнолингвистика», «этнолингвистические исследования», употребление которых закреплено в специальной литературе (БТСРЯ 2000: 1527; ЛЭС 1990: 597-598); он репрезентирует отражение в семантике ментальных глаголов особенностей речемыслительной деятельности определенной этнической группы. Представителями подобного этноязыкового сообщества являются казаки Нижнего Поволжья, проживающие на территории Волгоградской области.

Поставленная цель обусловила основные задачи работы:

1) отобрать фактический материал, достаточный для сопоставления общеупотребительной и диалектной ментальной глагольной лексики, широко распространенной в речи казаков; 2) реконструировать семантическую структуру сопоставляемых лексем, сложившуюся в системе общенародного русского языка, и проанализировать смысловую структуру рассматриваемых словоформ, функционирующих в контекстах; 3) установить характер семантических изменений, сопровождающих процессы взаимодействия литературного языка и диалектной речи; 4) определить соответствие имманентной предикатной структуры ментальных глаголов семантическим моделям предложений, отображающих разные параметры денотативной ситуации, связанной с ментальной деятельностью; 5) охарактеризовать в составе исследуемого поля организацию ментальных глаголов; 6) выявить этноментальные особенности употребления глагольной лексики, отражающей самобытность речемыслительной деятельности казаков; 7) рассмотреть в системе глагольных предложений семантические модели и установить их соотнесенность со структурными частями функционально-семантического поля ментальных глаголов (с ядром, центром и периферией).

Материалом для исследования послужили тексты различной стилевой и жанровой отнесенности, что позволило определить сферу функционирования ментальных глаголов. Тексты художественных произведений писателей Нижнего Поволжья, Б.П. Екимова и Е.А. Кулькина, явились образцом умелого использования народной речи. Произведения писателей, биографически связанных с краем, не только ориентируют на постижение «малой» родины как микромодели мира, но и дают представление о месте региональных языковых особенностей в системе общенародного русского языка (см.: Лыжова 1994: 11—14; Майорова 2003: 190-195).

Фольклорные произведения — в частности, сборник «Сказки-пересказки», созданный В.В. Когитиным как литературное переложение

7 устного казачьего фольклора, сборник казачьих песен «Споемте, братцы-казаки», составленный О.Ф. Емельяновой, сборник загадок, пословиц и поговорок «Живой родник», автором которого является С.Н. Земцов, -отражают «зерна народной мудрости» (Бирюков 1996: 4).

Записи устной речи казаков, проживающих в различных районах Волгоградской области - Городищенском (хутор Вертячий), Жирновском (село Александровка), Новоаннинском (станица Староаннинская), Еланском (село Краишево), Даниловском (станица Островская), Нехаевском (станица Луковская), Калачевском (хутор Камыши и станица Голубинская), Урюпинском (хутор Серковский) и др., представляют собой монологи в форме воспоминаний и размышлений о собственной жизни и судьбе страны. Встречающаяся в них ментальная глагольная лексика отражает разнообразие интеллектуальной деятельности казаков в том виде, как она рисуется в контексте народных суждений и высказываний. В диссертации подобные монологи рассматриваются, вслед за В.В. Виноградовым, в качестве жанровой разновидности устной речи (Виноградов 1981: 32-44; см. также: Русская разговорная речь 1973; Шведова 1956; Wierzbicka 1983).

В общей сложности' фактический материал исследования составил около 10000 случаев употребления ментальных глаголов, которые извлекались из текстов художественных и фольклорных произведений, а также из устных рассказов казаков методом сплошной выборки, а затем предлагались информантам с целью объяснения их семантики, на основе чего составлялся лексико-семантический портрет каждого ментального глагола (всего 507 лексем).

Сопоставление ментальных глаголов, употребляющихся в текстах письменной и устной речи казаков, с данными академических словарей современного русского литературного языка (БАС 1948-1965; MAC 1981— 1984), Толкового словаря русских глаголов (ТСРГ 1999), Толкового словаря живого великорусского языка В.И. Даля (СД 1999), а также Словаря русских народных говоров (СРНГ 1965-1999), Большого толкового словаря донского

8 казачества (БТСДК 2003) позволило выработать принципы организации рассматриваемого функционально-семантического поля.

Методологической основой исследования послужила концепция взаимосвязи языка и мышления, их взаимодействия в речемыслительных процессах. Плодотворными явились теоретические положения, касающиеся единства формы и содержания, системного характера языка, изменчивости языковых единиц в процессе эволюции, различения языкового и обыденного отражения мира, гносеологической природы слова, способного обобщать не только практический опыт людей, но и результаты их интеллектуальной деятельности.

Кроме того, были учтены различные подходы к исследованию глагольной лексики, разработанные, главным образом, коллективом научной проблемной группы «Русский глагол», у истоков которой была Э.В. Кузнецова. Ученые Уральской лингвистической школы внесли неоценимый вклад в разработку комплексного изучения системной организации глагольной лексики и ее лексикографическое описание, представив ряд монографий и учебных пособий (Бабенко 1989, Кузнецова 1982, Чудинов 1988), а также словари нового типа (ТСРГ 1999, ЭСС 2002). Были также приняты во внимание достижения других научных семантических школ, прежде всего московской и петербургской, представители которых предложили оригинальные принципы описания лексического материала, в том числе и глагольной лексики (Апресян 1995а,б; Арутюнова 1999; Бацевич, Космеда 1997; Болдырев 2001; Бондарко 2001; Васильев 1981; Виноградов 1977; Гайсина 1981; Касевич, Храковский 1983).

В качестве ведущей при анализе языкового материала в реферируемой диссертации принята концепция СП. Лопушанской о сосуществовании конкретно-пространственных и абстрактно-пространственных представлений человека о мире, преобладании образного либо рационального начал, обусловленных исторически. Согласно данной точке зрения, смысловой доминантой языкового сознания является восприятие человеком

9 окружающего мира, а изменение во времени названной доминанты закономерно сопряжено с изменениями структуры речемыслительной деятельности (Лопушанская 1996: 6-7, 2000: 20-22, 2003: 261).

Методика реконструирования семантической структуры лексемы дала возможность установить смысловую структуру слова, употребляемого в литературном языке и диалектной речи, проследить происходящие в процессе функционирования ментальных глаголов семантические изменения модуляционного или деривационного характера. Вслед за СП. Лопушанской, разграничивается семантическая модуляция и семантическая деривация. Термин «семантическая модуляция» обозначает перенос значения, результаты которого обнаруживаются при сопоставлении компонентов семантической структуры слова, сложившейся в системе языка, со смысловой структурой словоформы, функционирующей в тексте. В процессе модуляции в семантической структуре слова происходит перегруппировка разноуровневых признаков при сохранении категориальной лексической семы, реализуются синонимические отношения данного слова, которые были в исходной лексико-семантической группе. Термин «семантическая деривация» применяется по отношению к развитию переносного значения, приводящего к изменению категориально-лексической семы и установлению новых системных связей, характерных для другой лексико-семантической группы (Лопушанская 1996: 8, 2000: 23).

Используемые подходы к анализу языковых единиц позволили рассматривать комплекс разноуровневых признаков в виде общей семантической модели субъект мыслящий — процесс мысли — объект мысли, которая отображает идею типовой ситуации и обнаруживает эквивалентность определенной синтаксической конструкции.

Для реализации конкретных задач в работе используются следующие методы исследования: компонентный анализ, с помощью которого реконструируется семантическая структура общеупотребительных и диалектных ментальных лексем; контекстуальный анализ, раскрывающий

10 изменение смысловой структуры ментальных глаголов в высказывании; полевый подход, являющийся предпосылкой для объяснения речемыслительных процессов, затрагивающих сферу литературного языка и диалектной речи; приемы лингвистического моделирования, с учетом которых решается задача определения абстрактно-пространственных характеристик ментальных глаголов в рамках функционально-семантического поля; метод установления синтагматически релевантной категориально-лексической семантики глаголов определенных ЛСГ; психолингвистический эксперимент, позволяющий соотносить языковой и речевой материал с его пониманием носителями языка, выявляя сходства и различия, отражающие те или иные этноязыковые факторы мировидения.

Научная новизна заключается в том, что в диссертации впервые предложена концепция этноязыковой ментальности на основе функционально-семантической интерпретации ментальных глаголов в виде полевой структуры; в процессе реконструкции системных и функциональных свойств ментальных глаголов выявлена их смысловая доминанта, в качестве которой выступает категориальная сема 'осуществление ментальной деятельности', формирующая имманентные предикатные структуры, эксплицируемые на синтаксическом уровне; впервые с учетом модуляционных и деривационных изменений разработана типология ментальных глаголов, включающая собственно ментальные, функционально-ментальные и этноментальные глагольные лексемы; установлены этноментальные особенности употребления глагольной лексики.

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что на основе системоцентрических и антропоцентрических принципов анализа фактов литературного языка и диалектной речи систематизированы глагольные средства репрезентации смысловой доминанты, отражающей процесс речемыслительной деятельности нижневолжских казаков, что обусловливает использование названных положений при анализе других пластов лексики.

Практическая значимость. Результаты исследования могут служить основанием для дальнейшего прогнозирования тенденций развития общенародного русского языка, обогащающегося за счет взаимодействия литературного языка и диалектной речи. Методика анализа фактического материала определяет возможность ее использования при разработке учебных курсов лексикологии и диалектологии, в специальных курсах по антрополингвистике и этнолингвистике.

Апробация работы. По теме диссертации имеется 34 публикации, в том числе 4 статьи в ведущих научных журналах (Вестник МГУ, Известия Уральского государственного университета, региональный научный журнал «Культурная жизнь Юга России», Вестник Воронежского университета).

Основные положения и выводы исследования отражены в монографии «Ментальные глаголы в речи казаков Нижнего Поволжья», в прочитанном спецкурсе «Возможности антропоцентрического подхода в языкознании» для студентов-филологов Волгоградского государственного университета. Полученные результаты неоднократно докладывались на международных, региональных и межвузовских конференциях. Работа обсуждалась на расширенном заседании НИИ истории русского языка Волгоградского государственного университета и кафедры документной лингвистики и документоведения. Теоретическое исследование ментальных глаголов, активно употребляющихся в речи нижневолжских казаков, проводилось в рамках конкурсного научно-исследовательского проекта РФФИ «Матричная реконструкция семантической структуры русских глаголов XVIII — XX вв., отражающая взаимодействие литературного языка и нижневолжских диалектов» (№ 04-06-96511, 2004-2006).

На защиту выносятся следующие основные положения:

1. Предложенная концепция этноязыковой ментальности позволила установить системные и функциональные свойства ментальных глаголов, обнаруживающих присущую им смысловую доминанту, в качестве которой выступает категориальная сема 'осуществление ментальной

12 деятельности', участвующая в формировании имманентных предикатных структур, эксплицируемых на синтаксическом уровне. Комплекс разноуровневых признаков представлен в виде общей семантической модели субъект мыслящий — процесс мысли - объект мысли, которая отображает идею типовой ситуации и эквивалентна определенной синтаксической конструкции.

2. В зависимости от модуляционных или деривационных семантических изменений, которые происходят в смысловой структуре глагольных словоформ, функционирующих в речи нижневолжских казаков, выделены три типа ментальных глаголов. К первому типу относятся собственно ментальные глаголы литературного языка и диалектной речи, у которых ментальная семантика содержится в зафиксированном толковыми словарями прямом значении и сохраняется в процессе функционирования глагольной словоформы в речевом высказывании. Во второй тип объединены функционально-ментальные глаголы, приобретающие ментальную семантику в переносных значениях как результат семантических изменений деривационного характера. Отмеченность подобных значений в словарях литературного языка и диалектной речи свидетельствует об узуальных процессах перегруппировки разноуровневых признаков в смысловой структуре слова, что может рассматриваться как системно-языковой факт. Третий тип включает этноментальные глаголы, у которых ментальная семантика развивается в переносных значениях как результат семантических изменений модуляционного характера. Такие изменения, не зафиксированные в названных словарях, служат подтверждением того, что процессы перегруппировки семантических признаков в смысловой структуре ментальных глаголов являются окказиональными и могут рассматриваться как особенность речи казаков.

3. Экстралингвистические факторы (интенциональность мысли и этнокультурные детерминанты), а также языковая специфика, связанная с

13 представленностью ментальной семантики в прямых и переносных значениях, послужили основанием для формирования функционально-семантического поля, имеющего структурные части в соответствии с выделенными типами ментальных глаголов.

Ядро включает собственно ментальные глаголы. Категориально-лексическая семантика глаголов-идентификаторов, соответствующая предикатной позиции этих глагольных единиц, способствует формированию базовых семантических моделей предложений. Актуализация дифференциальной семантики у других собственно ментальных глаголов задает основные лексические варианты базовых моделей.

Центр объединяет функционально-ментальные глаголы, у которых семантическая деривация предопределяет их способность формировать совмещенные и образные семантические варианты базовых моделей предложений.

Периферия представляет совокупность этноментальных глаголов, у которых семантическая модуляция предопределяет их способность конституировать специфические и этноспецифические семантические варианты базовых моделей предложений.

4. В рамках функционально-семантического поля ментальные глаголы структурно организованы в различные по рангу лексико-семантические множества (ЛСГ, синонимические и антонимические ряды), которые образуют лексико-семантическое пространство ментальных глаголов. Члены установленных ЛСГ глаголов познания, памяти, мышления, воображения и понимания позволяют интерпретировать ментальную семантику в виде определенной ступени в развитии исходной идеи, которая выступает в качестве смысловой доминанты и представлена категориальной семой 'осуществление ментальной деятельности'.

5. Функциональная соотнесенность семной структуры ментальных глаголов и семантических моделей предложений репрезентирует внутреннее единство всех компонентов денотативной ситуации, связанной с ментальной

14 деятельностью. Базовые семантические модели предложений и их лексико-семантические варианты (основные, совмещенные, образные, специфические и этноспецифические), тождественные семантике определенной ЛСГ ментальных глаголов, являются основными средствами выражения денотативного пространства ментальных глаголов в составе рассматриваемого функционально-семантического поля.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка литературы, словарей, справочников, источников и принятых сокращений, названий обследованных населенных пунктов, а также двух приложений, включающих перечень диалектных ментальных глаголов и таблицу семантических моделей предложений, формируемых ментальными глаголами.

Во введении определяются актуальность, объект и предмет, цель, рабочая гипотеза и задачи исследования, формулируются методологические основания и конкретные методы анализа фактического материала, представлена научная новизна, теоретическая и практическая значимость, указаны апробация работы и положения, выносимые на защиту.

В первой главе дается обзор существующих в лингвистической науке подходов к изучению ментальности и способов ее выражения в языке; выявляются релевантные признаки глаголов ментальной семантики и разрабатываются приемы анализа этих глаголов в системе языка и речевом контексте.

Во второй главе анализируется ядро функционально-семантического поля ментальных глаголов.

В третьей главе исследуется центр рассматриваемого функционально-семантического поля.

В четвертой главе анализу подвергаются ментальные глаголы, отнесенные к периферии исследуемого функционально-семантического поля.

В заключении излагаются основные результаты исследования.

Специфика функционально-семантического поля ментальных глаголов

В научной литературе уже предпринимались попытки исследовать языковые ментальные единицы при помощи полевого подхода, однако в силу неразработанности критериев выделения данной микросистемы остаются нерешенными вопросы, касающиеся определения ее статуса, иерархической организации структурных элементов и, наконец, упорядочения терминов (Гак 1993, Голованивская 1997, Лауфер 2000, и др.).

Так, В.Г. Гак рассматривает ментальное поле, которое образуют «все лексические единицы, соотносящиеся с понятием мыслить» (Гак 1993: 22). В рамках данной парадигмы автор выявляет 1) слова с первичным ментальным значением, со всей их многозначностью; 2) переносные значения иных семантических полей; 3) словопроизводство; 4) словосочетания со словами ментального поля; 5) этимологию слов ментального поля. По мнению исследователя, в центре ментального поля в русском языке находятся глагол думать и существительное мысль. Автор определяет основные параметры, а также секторы поля и соответствующие им группировки лексических единиц, относящихся к предикатам ментального действия, функцию которых могут выполнять слова разных частей речи (Гак 1993: 22-29).

На наш взгляд, выделение В.Г. Гаком в качестве базовых единиц для данного поля глагольной и именной лексем думать и мысль затрудняет определение семантической деривации его элементов, поскольку категориальные, частеречные, значения данных слов задают разные лексико-грамматические координаты, которые сложно соотнести с одним из четырех основных типов парадигматических отношений слов, выделяемых в лингвистике (см.: Васильев 1985: 29). Например, непонятно, какой тип парадигматических отношений связывает базовый глагол думать и именные лексемы истина, правда, конформизм и т.п., которые В.Г. Гак включает в состав рассматриваемого им поля.

Идею В.Г. Гака о ментальном поле развивает М.К. Голованивская (Голованивская 1997), предпринимая контрастивный анализ лексических рядов в русском и французском языках. Автор берет ряд русских существительных и их переводные французские эквиваленты, которые, с ее точки зрения, описывают центральную часть ментального поля: знание, мысль, идея, размышление, причина, следствие, сомнение, уверенность, цель.

Выбор указанных слов для анализа объясняется тем, что они как центральные элементы мыслительного поля называют основные фазы и предпосылки мыслительного процесса: знание — база мыслительной деятельности, причина, следствие — операция анализа, связанная с пониманием, мысль, идея — операция синтеза, связанная с порождением нового знания, сомнение, уверенность — оценка знания, идеи, цель — импульс, приводящий в действие мыслительные механизмы.

По мнению М.К. Голованивской, эти и подобные лексемы позволяют увидеть отражение в двух языках самой сути мыслительного процесса и определить специфически национальные сдвиги в понимании других элементов поля ментальности. Автор отмечает, что в упомянутый список намеренно не включены слова, связанные с речевой деятельностью, так как она хотела получить представление о мыслительном процессе в «чистом» виде (Голованивская 1997: 166-167).

В целом попытка описать специфику национального менталитета с помощью контрастивного анализа значений слов и выявленных из метафорической сочетаемости вещественных коннотаций заслуживает внимания. Но терминологическая неупорядоченность, которая имеет место в работе М.К. Голованивской, вызывает ряд вопросов.

Во-первых, каков статус ментального поля, в рамках которого рассматриваются анализируемые ментальные категории? В тексте монографии мы встречаем указание и на понятийное поле, и на семантическое или лексическое поле, и на общее поле коннотативных образов (Голованивская 1997: 63-64, 222, 279). Во-вторых, как соотносятся между собой следующие термины: «лексические ареалы», «лексические группы», «ряды слов», «гнезда слов», «пары слов»? Из авторского рассуждения ясно, что это структурные элементы некоего поля. Но какова их иерархия? Например, в одном случае слова, связанные с понятиями «высшие силы» и «абсолюты», относятся к лексическому ареалу, в другом — к лексической группе, в третьем — называются рядами слов (Голованивская 1997:33,45-46,63).

Далее, в рамках то ли лексических ареалов, то ли лексических групп в русском и французском языках автор выделяет четыре подгруппы, одни из которых делятся на семантические поля, другие — на гнезда, которые затем называются ареалами. Наконец, четвертая подгруппа дифференцируется на антонимические пары, которые затем называются лексическими группами и т.д. (Голованивская 1997: 48, 52, 63, 68, 73, 78, 82, 84, 88, 92, 103, 112).

Идею ментального поля обсуждает также Н.И. Лауфер. Однако терминология, используемая автором, требует уточнения. Например, в заголовке статьи употреблен термин «ментальное поле», к которому, как отмечается в начале работы, относятся глаголы мнения (полагания) думать, считать, полагать (Лауфер 2000: 65). Но далее речь идет о поле мнения, к которому относятся указанные глаголы, и подчеркивается, что последние являются главными членами данного поля. Это дает основание предполагать, что для автора термины «ментальное поле» и «поле мнения» являются синонимами, что, на наш взгляд, не совсем корректно.

Собственно ментальные глаголы: лексико-семантическая характеристика

Компонентный анализ лексического значения собственно ментальных глаголов свидетельствует о том, что им присуща синтагматически релевантная лексическая семантика, содержащая разные способы кодирования типовой денотативной ситуации, которую можно представить в виде общей модели субъект мыслящий — процесс мысли — объект мысли. Репрезентантами такой ситуации у собственно ментальных глаголов являются категориальная сема осуществление ментальной деятельности , а также интегральные и дифференциальные признаки, которые функционально распределены относительно элементов ситуации. Интегральные признаки конкретизируют категориальную сему с точки зрения параметров процесса умственной деятельности (познания, памяти, мышления, воображения и понимания). Дифференциальные признаки обусловливают существование словесных оппозиций, синонимических рядов и антонимических пар.

Подтверждением специфики семантической структуры собственно ментальных глаголов служат дефиниции лексем в академических словарях современного русского литературного языка, а также в Словаре русских народных говоров, Большом толковом словаре донского казачества. Кроме того, учитывались данные психолингвистического эксперимента, в ходе которого информантам предлагалось объяснить то или иное слово, а также употребление этих глаголов в речи нижневолжских казаков.

Анализ семантической структуры собственно ментальных глаголов показывает, что в ней содержится указание на различные параметры умственной деятельности.

Семантика познания присуща ментальным глаголам ведать (устар., «иметь сведения о ком-, чём-л.; знать» MAC, т. 1: 144), гибётъ (диал., «усиленно заниматься учебой, корпеть над книгами» БТСДК 2003: 105), знать («иметь сведения о ком-, чем-л.» MAC, т. 1: 617), натореть (прост., «приобрести навыки, опыт в чем-л.» MAC, т. 2: 406), познавать/познать (в значении «приобрести знание, получить истинное представление о ком-, чем-л.; постичь» MAC, т. 3: 240), постичь/постигать («изучить что-л.» MAC, т. 3: 323), разгадать/разгадывать («узнать, постичь неизвестное, руководствуясь какими-то признаками, имеющимися сведениями» MAC, т. 3: 597), разузнать (разг., «собрать, получить сведения, известия о ком-, чем-л.» MAC, т. 3: 633), спознать (устар. и прост., «узнать, признать, распознать» MAC, т. 4: 227), узнавать/узнать («получить, собрать сведения о ком-, чем-л., стать осведомленным относительно чего-л.» MAC, т. 4: 476) и др.

Компонентный анализ семантической структуры этих глагольных лексем показал, что в ней имеется интегральная сема приобретение знания и ряд дифференциальных признаков ( изучение , приобретение опыта , приобретение навыков , и др.), которые репрезентируют категориальную сему осуществление ментальной деятельности в плане осуществления субъектом процесса познания объекта. Некоторые из этих глаголов обозначают эмпирическое знание, другие — теоретическое.

Семантика эмпирического знания присуща собственно ментальным глаголам опознать, признать (разг.), прознать (прост.), пронюхать (прост.), разгадать, разузнать (разг.), спознать (устар. и прост.), узнать, которые обозначают процесс приобретения эмпирического знания при помощи органов чувств.

Особенностью этих глаголов является их употребление с аспектуальными приставками, которые помогают передать различные способы достижения результата познания.

Так, у глаголов пронюхать, разгадать, разузнать приставки про- и раз-, обозначая доведение действия до результата, актуализируют значение интенсивности, полноты ментального действия. В данном случае этим глаголам свойственна семантика специально-результативных способов действия (РГ-80, т. 1: 601).

Приставка о- у глагола опознать также выражает результативное значение, но при этом конкретизирует семантику распространения действия на весь объект.

Особенностью глаголов натореть (прост., «приобрести навыки, опыт» MAC, т. 2: 406)), поднатореть (прост., «постепенно или немного натореть» MAC, т. 3: 200), научиться/учиться («приобрести навыки, умение делать, понимать, чувствовать и т.п. что-л.» MAC, т. 2: 410), обучиться/обучаться («усвоить какие-л. знания, приобрести какие-л. навыки; научиться» MAC, т. 1: 573) является то, что они обозначают приобретение эмпирического знания на основе получения навыков, какого-либо практического опыта. Об этом свидетельствуют присущие их семантической структуре дифференциальные семы приобретение навыков , приобретение опыта и др.

Функционально-ментальные глаголы: лексико-семантическая характеристика

Центр рассматриваемого функционально-семантического поля составляют глаголы, приобретающие ментальную семантику в переносных значениях в результате семантических изменений деривационного характера. Эти значения, обращенные «на умственные духовные объекты действия» (Виноградов 1977: 179), являются переносными по отношению к денотату. Подобные значения могут проявляться «в узкой сфере семантических отношений» (Виноградов 1977: 176).

В нашем материале зафиксировано 323 функционально-ментальных глагола и 2894 случая их употребления, что составляет 29% от общего количества употребления ментальных глаголов.

Среди функционально-ментальных глаголов так же, как и у собственно ментальных, выделяются 1) нейтральные глагольные лексемы литературного языка (55%), 2) лексемы, которые являются стилистически окрашенными или входят в пассивный состав литературного языка, но продолжают активно употребляться в диалектной речи (25%), 3) диалектные лексемы, которые встречаются в других народных говорах, а не только в казачьих (20%). Одни из таких лексем, приобретя ментальное содержание в процессе их функционирования в речи, вошли в состав литературного языка, другие продолжают оставаться диалектными, о чем свидетельствует факт их фиксации с соответствующими пометами в академических словарях и словарях диалектной речи.

Функционально-ментальные глаголы, в отличие от собственно ментальных, имеют более сложную семантику, ориентированную на сложный характер денотата, связанного не только с осознанием мира событий, действий и отношений, но и с развитием ассоциативных связей между этими феноменами в мышлении человека. Благодаря подобной денотативной двуплановости такие глаголы способны отображать в своей семантике не одну, а несколько денотативных ситуаций, что позволяет рассматривать функционально-ментальные глаголы как единицы комплексной семантики (Бабенко 1997: 30-45; Гайсина 1980: 18; Уфимцева 1986: 169-170; Шведова 1989: 50; и др.).

Данное обстоятельство учитывается при лексико-семантической характеристике функционально-ментальных глаголов для определения систематизирующих принципов их организации в составе рассматриваемого поля.

Особенностью функционально-ментальных глаголов является то, что структура их переносного лексического значения, развившегося в результате семантической деривации, может кодировать совмещенные или образные денотативные ситуации. В зависимости от этого можно выделить две разновидности данных глаголов.

Первая разновидность объединяет 166 глагольных лексем, у которых изменение категориальной семы и системных признаков в результате семантической деривации приводит к развитию переносных значений на основе устанавливаемой метонимической близости обозначаемых явлений. Метонимические сдвиги в семантической структуре слова, связанные с переносом наименования по смежности, ведут к совмещению (контаминации) ментальных значений с перцептивными, эмоциональными, эмоционально-оценочными, а также со значениями речевой деятельности. Подобное совмещение отражает взаимосвязь рациональной и чувственной сторон сознания и указывает на соотнесенность интеллектуальных систем.

Вторая разновидность объединяет 157 глагольных лексем, у которых семантическая деривация также приводит к изменению категориальной семы. Основанием для этого являются отраженные в их смысловой структуре ассоциативно-образные связи и отношения между ситуациями ментального и действительного мира. Подобные глаголы в прямом значении выражают конкретные материальные действия (движение, физическое воздействие на объект, владение и т.д.). При переносном метафорическом употреблении их значения становятся абстрактными, поскольку приобретают категориальную сему осуществление ментальной деятельности , предполагающую обязательную позицию объекта мысли. Такие значения возникают на основе метафорического употребления глагольного слова, связанного с переносом наименования с одного действия на другое по сходству внешних признаков.

Рассмотрим более подробно семантику каждой из указанных разновидностей функционально-ментальных глаголов. наблюдается у глаголов видать/повидать, видеть/увидеть, глядеть, доглядать/доглядеть (диал.), ощущать, поглядеть, послушать, приметить/примечать (разг.), различить/различать, слышать/услышать, смотреть, увидать (разг.), чуять (разг.) и др.

В своих прямых значениях они относятся к ЛСГ глаголов восприятия и обозначают отражение в человеческом сознании действующих на органы зрения, слуха, осязания предметов и явлений материального мира (ТСРГ 1999: 303-310). Их семантической структуре присуща категориальная сема восприятие , а также ряд дифференциальных сем, указывающих на способ восприятия ( при помощи глаз , при помощи слуха , при помощи обоняния и т.д.).

Этноментальные глаголы: лексико-семантическая характеристика

Периферию рассматриваемого функционально-семантического поля составляют этноментальные глаголы, которые реализуют ментальную семантику в переносных значениях в результате семантических изменений модуляционного характера (всего 56 лексем и 1253 случая их употребления). Значения этих глаголов обращены на сферу умственной деятельности и являются переносными по отношению к денотату. Результаты переноса значения обнаруживаются при сопоставлении компонентов семантической структуры слова, сложившейся в системе общенародного языка, со смысловой структурой словоформы, функционирующей в речи нижневолжских казаков.

Переносное значение этноментального глагола соотнесено с прямым по признаку функционального назначения действия - обозначать ментальную деятельность человека. Общность или тождество функций позволяет использовать такие глаголы применительно к разным параметрам ментальной деятельности.

Подобные модификации семантики не изменяют категориальную сему осуществление ментальной деятельности в отличие от деривационных процессов у функционально-ментальных глаголов. Однако ее реализация обусловлена особенностями употребления этноментальных глаголов в речи казаков. В смысловой структуре этноментальных глаголов происходит актуализация дифференциальных и фоновых сем, которые конкретизируют данную категориальную сему с точки зрения этноязыковых (эмпирических, культурно-исторических, мировоззренческих) представлений и знаний казаков об окружающем мире.

В зависимости от фиксации этноментальных глаголов в толковых словарях литературного языка и диалектной речи, а также с учетом модуляционных процессов, отражающих своеобразие таких глаголов как этноментальных единиц, нами выделены две их разновидности.

Первая разновидность объединяет 34 этноментальные глагольные лексемы, у которых прямое значение может быть зафиксировано в названных словарях, а переносные значения появляются в результате семантической модуляции и выявлены в речи нижневолжских казаков. Такие лексемы могут сопровождаться в словарях соответствующими стилистическими пометами.

Вторая разновидность объединяет 23 этноментальные глагольные лексемы, которые не нашли отражения в толковых словарях литературного языка и диалектной речи, но они имеют свою специфику употребления, обусловленную самобытностью нижневолжских казаков. Многие из этих лексем возникли на основе продуктивных словообразовательных моделей современного русского литературного языка с помощью различных аффиксов.

Особенностью этноментальных глаголов является то, что структура их переносного лексического значения, развившегося в результате семантической модуляции, может кодировать специфические или этноспецифические денотативные ситуации. Данное обстоятельство учитывается нами при лексико-семантической характеристике этноментальных глаголов, включающей анализ семантической структуры и основных парадигматических свойств, для определения систематизирующих принципов их организации в составе рассматриваемого поля.

Рассмотрим более подробно семантику каждой из указанных разновидностей этноментальных глаголов. Ш речи казаков встречаются однокоренные; глаголы: бирчйть («помнить») и забирчйтъ («запомнить что-л.»): ВШольшом; толковом словаре донскогоказачествашни зафиксированы;: визначений; «замечать, помечать для памяти» (БТЄДК 2003: 45). В данном; случае они являются; глаголами восприятия , их: семантике присуща сема, зрительного восприятия; которая является категориальной!; для всех глаголов; обозначающих восприятие предметов? окружающего1 мира: при помощи- глаз. В то же- время/ в; их семантической!;структуре, можно выделить семы осуществление: ментальной? деятельности и- сохранение в; памяти , которые: имеют; статус дифференциальных. Субъект замечает что-либо с целью , сохранения - в памяти.

В. хуторе Камыши; и станице: Ролубинскош нам встретились глагольь бирчйть мзабирчйтъ, обозначающие;ментальную деятельность,. связанную с памятью.. Такое значение- не- зафиксировано вv справочной литературе. казалось, что-оно известно? казакам; проживающим и в других населенных; пунктах (х. Вёртячий;.г. Калач-на-Дону).

Например:" «До сих пор: она бирчит первого мужа; он у нее погиб на войне» (Одинева В:ГГ., ст. Голубинская); «Забирчша я на всю жизню, как они- на лошади приезжали, коричневая така, их у нас каряшками называли» (Бузина.ЗіФ:,х. Камыши),. «Вы забирчите этот родничок, он выведет вас к станице, да и назад дорогу укажет» (Чебакова А.Д., ст. Голубинская).

Эти примеры, свидетельствуют, что в смысловой структуре глаголов» бирчйть и забирчйтъ актуализируется1 сема осуществление ментальной деятельности , которая- конкретизируется при помощи дифференциальной семы сохранение в; памяти как, результат запоминания. Сема зрительного восприятия, присущаягим в прямом значении, становится дифференциальной, указывая на то, что запоминание базируется на основе зрительных образов. Спецификой этих глаголов является то, что в их семантике имеются фоновые семы, указывающие на образный вид памяти. При этом образная память связывается с представлениями, имеющими различные модальности: зрительные, слуховые, двигательные, обонятельные и т.д. (см.: Общая психология 1981: 229; Рубинштейн 1989, т.1: 340).

Похожие диссертации на Функционально-семантическая интерпретация ментальных глаголов (на материале речи казаков Нижнего Поволжья)