Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Факторы социально-культурного характера и некоторые тенденции развития русского литературного языка в XVIII веке 17
1.1. Исторические судьбы русского богословия и церковнославянского языка 17
1.2. Некоторые особенности языковой ситуации эпохи 29
1.3. Проповедь как жанр ораторского искусства 34
1.4. Проповедники, тематика их проповедей 41
Выводы 52
ГЛАВА 2. Проблема языкового типа проповедей XVIII века 56
2.1. Признаки книжного языка 59
2.1.1. Лексико-морфонологические черты 59
2.1.2. Сложные слова 66
2.1.3. Роль и функции цитат 73
2.2. Признаки народно-разговорного языка 81
2.3. Однокоренные слова 98
2.4. Эволюция языкового типа проповедей 104
Выводы 109
ГЛАВ А 3. Приемы актуализации в проповеди XVIII века 112
3.1. Влияние разговорной стихии на синтаксическую организацию текстов112
3.2. Слабые элементы разговорной речи, их преобразование в экспрессивные синтаксические конструкции. Пути трансформации 113
3.3. Проявление синтаксической расчлененности в проповеди. Приемы экспрессивного синтаксиса 117
3.3.1. Сегментированные конструкции 117
3.3.2. Лексико-синтаксический повтор (ЛСП) 122
3.3.3. Роль минимальных синтаксических структур 136
3.3.4. Вопросно-ответный комплекс (ВОК) 142
Выводы 153
ГЛАВА 4. Авторизованные аксиоматические конструкции (ААК) 156
4.1. Дифференциальные признаки 157
4.2. Структурные разновидности 160
4.3. Семантические типы 165
4.4. Лексико-стилистическая характеристика 168
4.5. Функциональная характеристика 169
Выводы 177
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 179
ИСТОЧНИКИ ИССЛЕДУЕМОГО МАТЕРИАЛА, ИХ УСЛОВНЫЕ ОБОЗНАЧЕНИЯ, ПРИНЯТЫЕ В ДИССЕРТАЦИИ 186
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 195
СПИСОК СЛОВАРЕЙ, ИХ УСЛОВНЫЕ ОБОЗНАЧЕНИЯ,
ПРИНЯТЫЕ В ДИССЕРТАЦИИ 214
ПРИЛОЖЕНИЕ 1. Сложные слова, анализируемые в диссертации 216
ПРИЛОЖЕНИЕ 2. Авторские аксиоматические конструкции
- Исторические судьбы русского богословия и церковнославянского языка
- Признаки книжного языка
- Влияние разговорной стихии на синтаксическую организацию текстов
Введение к работе
XVIII век А.Н.Радищев, выдающийся деятель этого столетия, назвал «безумным и мудрым», известный историк А.В.Флоровский - «пышным, мечтательным, смутным» (1996, с. 388). Такие выразительные определения не случайны. XVIII век привлекал внимание историков, философов, литературоведов, лингвистов. Столетие ознаменовалось значительными социально-политическими и экономическими сдвигами, которые обусловили формирование русского национального литературного языка, отразились на развитии русской культуры, литературы. Этот переломный период в истории России, период создания феодально-абсолютистского государства, связан с деятельностью Петра I, наложившей отпечаток на дальнейшее развитие многих сторон русской жизни. Реформы были необходимы для укрепления внешнего и внутреннего положения государства. В создании военно-бюрократической монархии Петр видел условие преодоления отсталости страны. Культура носила светский характер и соответствовала национальным государственным интересам. Старые традиции еще не были утрачены окончательно, православная церковь, религиозная идеология остались, но ликвидация патриаршества, создание Синода навсегда пресекли стремление церкви стать над государственной властью.
XVIII век занимает важное место и в истории русского литературного языка, который в этот период испытывает глубокое взаимодействие экстралингвистических и внутриязыковых факторов. Развитие русского языка, прежде всего лексики, связано с расцветом русского просветительства, развитием русской науки, культуры, художественной литературы. Изучение и упорядочение русского языка было одной из основных задач созданной в 1783 году Российской Академии наук; формированию и закреплению норм русского литературного языка призван был содействовать шеститомный Словарь Академии Российской (1789-1794 гг.).
Активизировалась полемика о роли славянизмов в развитии лексического состава русского литературного языка, об оценке слов иноязычного происхождения с точки зрения их необходимости и соответствия нормам литературного словоупотребления, об отношении к просторечию как источнику обогащения литературной лексики. Это был период особенно интенсивных процессов в формировании русского национального литературного языка; происходят сближение письменной и разговорной речи, вхождение церковнославянских элементов в общую систему русского языка, смешение разноязычных и разностильных элементов - результат отсутствия устойчивых норм в области лексики и словоупотребления, интенсивно развивается динамика соотношений нормированных и ненормированных элементов языковой системы русского литературного языка, начинают складываться нормативная разговорная форма литературного языка, многообразие функционально-речевых стилей. В нормализаторской и творческой деятельности ученых, писателей XVIII века определялись пути формирования новых норм с акцентом на тенденцию демократизации литературного языка. Сложность языковой ситуации XVIII века отразилась в неопределенности стилистических помет Словаря Академии Российской: просторечное, простонародное, славенское.
Русский язык XVIII в. издавна был предметом не только научных описаний, но и научных дискуссий, публицистической полемики. Поэтому характеристика отдельных сторон языка данного столетия в трудах его исследователей отличается противоречиями, спорными положениями. Вопросы развития русского литературного языка XVIII в. активно обсуждались в русистике на протяжении всего прошлого столетия. Особое внимание уделяется лексике. Назовем коллективную монографию «История лексики русского литературного языка конца XVII в. - начала XIX в.» (1981), сборник статей «Процессы формирования лексики русского литературного языка (от Кантемира до Карамзина)», 1966, в которых прослеживаются изменения основных лексических пластов в связи с общими историческими процессами в литературном языке, устанавливаются тенденции и закономерности, определившие
развитие лексики в XVIII в. Появилось много исследований языка текстов XVIII в., преимущественно художественной литературы. Е.Г. Ковалевская исследует судьбы лексики высокого стиля в духовных грамотах, интермедиях, трагедиях, комедиях (1984); В.М. Фонштейн - лексику низкого стиля в частной переписке и мемуарах (1969). Имена прилагательные в произведениях XVIII в. анализируются З.М.Петровой (1966), Т.В. Собанской (1954), обобщающим трудом по проблемам неологии XVIII в. явилась книга И.М.Мальцевой, А.И.Молоткова, З.М.Петровой «Лексические новообразования в русском языке XVIII в. (1975). Синтаксис русского языка этого периода представлен в работах Л.Н.Шердаковой (1960), И.И.Ковтуновой (1969) и некоторых других. При таком разнообразии и обилии работ по отдельным вопросам русского языка в XVIII в. редки попытки дать общую характеристику процессов, тенденций, определяющих специфику развития языка данного периода. В этом аспекте научный интерес представляют труды В.В.Виноградова (1938, 1978 и др.), Г.О.Винокура (1959), Л.А. Булаховского (1958), Ю.С.Сорокина (1949, 1976 и др.).
Расширение источников лингвистического исследования за счет включения произведений разных жанров и стилей (публицистики, эпистолярного наследия, журналистики, ораторской прозы, произведений низкого стиля, научных сочинений и др.), а также научный интерес к художественным произведениям (М.В.Ломоносова, не только его теории «трех штилей», А.Д. Кантемира, В.К.Тредиаковского, Д.И.Фонвизина, Н.М.Карамзина и др.) способствовали решению многих вопросов истории русского литературного языка. «В индивидуальном творчестве нередко раскрываются полнее и острее общие свойства и процессы языкового развития» (Виноградов: 1946, с. 129). Новый материал стимулировал появление новых идей, которые не могли быть решены в полном объеме по причине неполноты источников исследования, а именно проповедей XVIII в. Остаются не изученными до конца вопросы соотношения нормированных и ненормированных элементов языковой системы русского языка XVIII в., проблема просторечной лексики в свя-
7 зи с формированием русского национального литературного языка этого периода, роли народно-разговорной речи в развитии словарного состава, отношения между церковнославянским и русским языками. Общим положением, с которым солидарны многие исследователи, является положение о том, что объединение разговорных, просторечных слов и церковнославянских составляет характерную особенность русского литературного языка XVIII в. При этом внимание сосредоточивается на расширении прав разговорной речи, роли писателей XVIII в. в целенаправленном отборе языковых средств с учетом возможностей их объединения в пределах микроконтекстов и макроконтекстов, их влиянии на становление языковых норм.
Как отмечают исследователи, обширное литературное наследие XVIII в. лингвистически изучено недостаточно (Сорокин: 1965; Живов: 1996; Черкасова: 1951 и др.). «Написанное о языке этого века - только начало его изучения. Подавляющее большинство письменных произведений и документов XVIII в. в языковом отношении остается еще не обследованным. Естественно поэтому, что обстоятельная и всесторонняя история русского языка XVIII в. - задача будущих поколений», - пишет Ф.П.Филин (1981: с. 119-120). Эти мысли конкретизирует Ю.С.Сорокин: «Почти не освещены еще с лингвистической точки зрения такие важные для этого времени жанры, как проповеди и вообще памятники конфессиональной литературы... Они должны дать по возможности обширный и разнообразный материал, необходимый для характеристики исторического движения и состояния словарного состава русского языка в XVIII в.» (Сорокин: 1965, с. 11). Ученый настойчив и последователен в своем суждении. Самым актуальным требованием в области исторической лексикологии русского языка XVIII в., является, по мнению Ю.С.Сорокина, всемерное расширение круга привлекаемых источников, что определяет дальнейшие успехи исследования (Сорокин: 1966, с.9). И далее более конкретно: «Вовсе не изучены материалы обильного и стойкого жанра проповеди, сочетающей дидактизм и экспрессивно-риторические приемы воздействия на читателя, столкновение и взаимодействие тематики канонически-
8 конфессиональной и актуально-мирской, от Феофана Прокоповича до митрополита Платона» (Сорокин: 1966, с. 13). Это суждение Ю.С.Сорокина не осталось без реакции историков языка. Лексико-синтаксические особенности слов и речей Ф.Прокоповича привлекают внимание Л.Л.Кутиной (1981), В.М.Живова (1985). Л.Л.Кутина исследует вопросы взаимоотношения церковнославянского языка и просторечия в проповеднической литературе XVIII в. (1984), различные аспекты языка проповедей отражены в трудах С.А.Кибальника (1983), Г.Ш. Шкляревского (1968) и др. Язык проповедей
XVIII в. еще не подвергался всеобъемлющему и глубокому изучению, какого
он заслуживает своей значимостью в истории русского литературного языка.
Обширный и разнообразный их языковой материал пока не только обстоя
тельно не исследован, но еще и не собран. Отдельные ценные наблюдения о
языке проповедей рассеяны в работах литературоведческого, исторического,
религиозного характера.
Б.А.Успенский в своем очерке истории русского литературного языка (1994) называет Феофана Прокоповича в связи с его букварем «Духовным регламентом» и предисловием к «Библиотеке» Аполлодора, включая в список литературы труд Ф.Прокоповича «Первое учение отроком...». Имена других проповедников - Гавриила Бужинского, Стефана Яворского он называет в общих суждениях о развитии языка (с. 23, 95, 96, 125). В коллективной монографии «История лексики русского литературного языка конца XVII - начала
XIX века» (370 с.) приведен лишь один пример со словом «глупство», упот
ребленный Ф.Прокоповичем (с. 52), а в обширном списке источников (с. 319 -
359), имеющемся в исследовании «Лексика русского литературного языка XIX
- начала XX века», общим для обеих книг, указаны лишь проповеди
Г.Бужинского. Не влючены проповеди и в монографию К.П.Смолиной (1977),
посвященную синонимическим отношениям в русском литературном языке
второй половины XVIII в. Единичны примеры из проповедей Стефана Явор
ского, Амвросия Флоринского в монографии В.В.Замковой «Славянизм как
стилистическая категория в русском литературном языке XVIII в.» (1975).
9 Е.С.Копорская, исследуя историю славянизмов, приводит один текст из «Слова в похвалу С.-Петербургу» Г.Бужинского (1988); Г.П.Князькова в монографии, посвященной просторечию второй половины XVIII в., не обращается к языку проповедей этого периода (1974). Литературная деятельность Феофана Прокоповича исследовалась Л.Е.Татариновой (1975), его теоретическая программа, отраженная в «Поэтике», «Риторике», - В.П.Вомперским (1988), литературный аспект проповеднической деятельности явился предметом исследований Н.Д.Кочетковой (1974), П.Морозова (1880), О.М.Буранок (1991).
Высокая степень идеологизированности науки до недавнего прошлого не позволяла исследователям адекватно относиться к одному из существенных пластов славянской культуры - культуре церковной. Ее произведения изучались, как правило, в отрыве от сферы их возникновения и существования, оценивались часто преимущественно в эстетическом аспекте. Проповедь рассматривалась в одном ряду с риторическими произведениями, изучалась преимущественно с точки зрения ее «поэтических особенностей», то есть в сфере теории красноречия. Проповедь является совершенно особым родом словесности, имеющим свои жанровые признаки и законы, свой особый статус.
Сказанное о значимости языковых процессов в XVIII веке для истории русского литературного языка, формирования национального литературного языка и роли в этом проповедей, недостаточная изученность лингвистической организации текста проповеди, все возрастающий интерес к духовной культуре нации, стремление возродить лучших представителей русской словесности определяют актуальность диссертации. Изучение языка проповедей помогает глубже проникнуть в мир литературы, объяснить многие культурно-исторические явления России, понять основные процессы становления русского национального литературного языка, что во многом определяется возросшим интересом людей к историческому прошлому.
Не без удовольствия приводим эмоциональное высказывание А.С.Шишкова, которое звучит актуально спустя почти два века и вдохновляет автора диссертации. «Но неужели могу я исчислить все красоты в Свя-
10 щенных Писаниях, в нравоучительных духовных творениях , в житиях Святых отец, в сочинениях Димитрия Ростовского, в проповедях Феофановых, Платоновых и проч.? Не достанет моих на то ни сил, ни разума, ни жизни! Итак, оставим сие великое море тому, чей ум, для обогащения своего, хочет в нем плавать, странствовать, собирать...» (Шишков: 1825, с. 18).
Цели и задачи исследования соответствуют содержанию проблем, которые сформировало время перед общественными науками, в том числе и перед филологией. Русистике, в частности, предстоит пристальнее обратить свой взор в сторону истории духовной культуры русского народа и на основе объективной оценки нынешнего состояния ее определить новые (или обновленные) критерии изучения функционирования языка в средах и сферах, которые социально окрашивают многие средства языка и по-своему формируют специфические типы речи, разновидности форм речевой коммуникации при соответствующей частотности использования лексических, грамматических и иных средств. Основную цель исследования составило определение лексико-синтаксических особенностей языкового типа церковных проповедей XVIII в. и их роли в формировании русского национального литературного языка.
Достижению поставленной цели призвано способствовать решение следующих задач:
определение основных типологических характеристик проповеди как речевого жанра ораторского искусства, роли проповеди в социально-культурных процессах XVIII в.;
выявление типовых условий коммуникации в сфере духовного красноречия, влияющих на лингвистическую организацию текстов проповедей;
исследование причин и путей эволюции языкового типа проповедей, особенностей объединения церковнославянской и русской языковых традиций;
анализ приемов актуализации, диалогизации монологического изложения в проповеди;
- рассмотрение роли личности авторов проповедей, с одной стороны, в сохранении языковых традиций духовной литературы и , с другой стороны, в обновлении, перестройке языка проповедей в связи с тенденциями развития русского литературного языка XVIII в.
Вопрос об индивидуальных языковых особенностях проповедей разных авторов особый и не освещается специально в рамках настоящей работы, выходит за пределы данного исследования, - объект изучения индивидуальной стилистики.
Объектом исследования являются лексика, синтаксис, характеризующие языковой тип проповедей XVIII в.; предметом исследования - процессы, связанные с эволюцией языка проповедей, тенденциями развития русского литературного языка этого периода, формированием русского национального литературного языка. Объект исследования находится в русле одного из главных направлений русистики: изучение языка в его временных качественных состояниях (синхроническом и диахроническом) и в конкретных исторических условиях функционирования средств речевой коммуникации, с учетом сложившихся норм текстообразования и ориентацией на читателя, слушателя (в диссертации - церковную аудиторию, паству).
Материал исследования извлечен из 160 проповедей (тексты) 30 авторов, списки которых представлены в конце диссертации. В результате выборки фрагментов из проповедей составлена картотека объемом около 4 тысяч контекстов с различными лексико-синтаксическими и другими явлениями. Таким образом, в основе исследования лежит строго фиксированный материал, позволяющий обеспечить обстоятельность анализа и достоверность выводов. Источники исследуемого материала при всем разнообразии их тематики, индивидуальной манеры авторов сводятся к общим характеристикам (единство целей, задач, композиционное сходство, стилистическая близость), что позволяет рассматривать их как единое целое - проповедническая литература XVIII в. Учитываются также социально-культурная значимость,
12 функциональные особенности, историческая преемственность проповеди -
самостоятельного жанра церковного красноречия.
Незначительная часть проповедей была опубликована в Петровское время. Проповеди Стефана Яворского, многие проповеди Дмитрия Ростовского, Гавриила Бужинского увидели свет лишь в XIX в., Феофана Прокопо-вича - в 60-е годы XVIII в.. Отбор проповедей для публикации был связан, главным образом, с их тематикой: предпочтение отдавалось проповедям, соответствующим атмосфере первой половины XVIII в., когда Россия была вознесена «от тьмы невежества на феатр славы». Избранные проповеди, письма Платона Левшина опубликованы в 1996 г. издательством «Русский дом» в сборнике «Из глубины воззвах к тебе, господи...», составитель которого пишет с сожалением: «К сегодняшнему дню забыт их уникальный опыт, ...наши издательства намерены восстановить его в серии «Богословское творчество русских святителей». Эта книга - первое напоминание о философических «аристократах» России и их подлинном величии» (с. 8). Можно надеяться, что заслуженное внимание, хотя и позднее, к проповеднической литературе будет содействовать всестороннему изучению ее роли в истории русского литературного языка.
В цитируемых текстах из анализируемых проповедей сохраняются орфография и пунктуация источников, список которых дан в конце диссертации.
Исходной методологической базой исследования послужило общелингвистическое, восходящее к Фердинанду де Соссюру разграничение (дихотомия) языка и речи, понимание языка как системы, а также реализация других постулатов лингвистики: тождество - различие, синтагматика - парадигматика, синхрония - диахрония, время - пространство (Степанов: 1975, с. 301-304). Работа опирается на историко-культурный и сравнительно-исторический принципы, наиболее соответствующие целям и задачам исследования. В диссертации реализуется плодотворная идея о наличии тесной связи между стилистикой, семантикой и синтаксисом, которая осуществляет-
13 ся в рамках целостных законченных произведений - текстов, относящихся к
определенному речевому жанру.
Теоретическую основу диссертации составляют труды в области истории русского языка В.В. Виноградова, Г.О. Винокура, А.И. Горшкова, В.М. Живова, В.В. Замковой, Г.П. Князьковой, СИ. Коткова, Л.Л. Кутиной, Б.А. Ларина, Ю.С. Сорокина, А.И. Соболевского и др., истории христианства Ф. Гумилевского, A.M. Панченко, А.И. Чистовича, А.В. Флоровского и др., духовного красноречия Я. Амфитеатрова, А. Блера, В.Ф. Певницкого, А.И. Разу-михина, В.А. Якимова, Г. Якубовича и др., а также коллективные монографии «История лексики русского литературного языка конца XVII - начала XIX века», «Лексика русского литературного языка XIX - начала XX века», «Процессы формирования лексики русского литературного языка (от Кантемира до Карамзина)», «Русская литературная речь в XVIII в.», разрабатывающие проблемы формирования русского национального литературного языка XVIII в..
Методы и приемы исследования. Для достижения цели диссертации и решения поставленных задач использовалась комплексная методика, основанная на контекстуальном и функциональном анализах. Основным избран описательно-аналитический метод, предполагающий наблюдение над языковым материалом, сопоставление, классификацию, обобщение результатов исследования. Использовались также метод компонентного анализа с опорой на словарные дифиниции, прием количественных подсчетов как показатель частотности словоупотребления, активности языковых единиц. Приемы семан-тико-стилистического анализа применялись для исследования соотношения языковых единиц их функциональному значению в текстах проповедей, различных по тематике и стилистической тональности.
Научная новизна исследования состоит в том, что жанр проповеди рассматривается в соотнесении с гомилетикой, проповедь выделяется в особый вид ораторского искусства, отличающийся от других его жанров, отмечается неправомерность исследования проповеди только методами литературоведческого анализа; установлены причины, направления и своеобразие эволюции языково-
14 го типа проповеди в аспекте социально-культурных, религиозно-нравственных
процессов XVIII в.; лексико-стилистические изменения, характерные проповедям, рассматриваются с учетом тенденций развития русского литературного языка этого периода; определена роль взаимовлияния разных генетических пластов, приводящего к их лексико-семантическому взаимопроникновению, стилистической и семантической ассимиляции; на основании анализа языка проповедей в их динамике (диахронический аспект) выявляются изменения и накопление нового качества на протяжении XVIII в. (от книжно-славянского типа к славянизированному русскому языку); впервые анализируются вопросы синтаксической организации проповедей; обращено внимание читателей - нелингвистов к обширному и малоизвестному широким кругам материалу XVIII в., который поможет нашим современникам объективно оценить обострившийся интерес к религии и назначение проповедей в различных средах русского общества в прошлом и настоящем; и, наконец, впервые включается в научный оборот язык значительного количества проповедей, недостаточно известных и полузабытых текстов. Проведение многоаспектного исследования их языка определяет в конечном итоге научный статус диссертации.
Теоретическая значимость диссертации заключается в разработке проблем развития словарного состава русского и стилистической системы литературного языка XVIII в.: места и роли славянизмов и народно-разговорной лексики в книжно-славянском тексте, каким является типичный жанр церковной литературы - проповедь, использования книжно-славянского языка в разговорной функции, двусторонней значимости контактов книжно-славянского языка и народно-разговорной речи в сфере духовного красноречия. Теоретически значимы выводы о контаминированном, двойственном характере речевой организации текстов этого жанра, представленном на лексическом и синтаксическом уровнях. Теоретическая ценность диссертации состоит в получении данных от поставленной пред нею задач. Исследование особенностей языкового типа проповедей XVIII в. с его положениями и выводами вливается в общее русло работ, анализирующих процессы
15 формирования русского национального литературного языка в этот период.
Диссертация может представить интерес и для литературоведов, занимающихся проблемами русской литературы XVIII в.
Практическая ценность диссертации определяется возможностью использования ее фактического и исследовательского материала в дальнейших лингвистических исследованиях проповеднической литературы, при подготовке изданий проповеднического наследия России XVIII в., написании обобщающих трудов по истории русского языка. Результаты выполненного исследования могут найти применение в вузовских курсах истории русского языка, синтаксиса, спецкурсах и спецсеминарах по проблемам исторической лексикологии, синтаксической стилистики, в организации научно-исследовательской работы студентов. Диссертация дает материал для составления учебных курсов по теории красноречия, гомилетике.
Апробация работы осуществлена в докладах на Международном симпозиуме «Лингвистические парадигмы: традиции и новаторство» (Волгоград, 23-25 мая 2000 г.); Всероссийской научно-практической конференции «Русский язык и активные процессы в современной речи» (Ставрополь, 26-28 ноября 2003 г.); ежегодных научных конференциях преподавателей Дагестанского госпедуниверситета (1996-2003 гг.); заседаниях кафедры теории и истории русского языка, аспирантском семинаре Даггоспедуниверситета. Материалы диссертации используются при подготовке к занятиям по речевой культуре и коммуникации, проводимым в Дагестанском государственном педагогическом университете. Результаты исследования изложены в 15 публикациях.
Структура диссертации отражает логику анализа исследуемого материала. В работе, помимо введения, четыре главы, заключение, списки источников исследуемого материала, словарей, использованной литературы, два приложения (сложные слова, отмеченные в проповедях; авторские аксиоматические конструкции).
Во введении обосновываются выбор темы и актуальность исследования, определяются его объект и предмет, формулируются цель и задачи исследо-
вания, характеризуется научное состояние рассматриваемых проблем, конкретизируются основные посылки работы, раскрываются научная новизна, теоретическая и практическая значимость диссертации, дается справка о ее апробации. Первая глава «Факторы социально-культурного характера и некоторые тенденции развития русского литературного языка в XVIII в.» содержит краткий очерк исторических судеб русского богословия, некоторых особенностей языковой ситуации в XVIII веке, анализирует проповедь как жанр ораторского искусства, ее типологические характеристики, тематику, содержит материал о проповедниках-авторах текстов, привлеченных к исследованию. Вторая глава «Проблема языкового типа проповедей XVIII в.» посвящена выявлению признаков, определяющих языковой тип, а также причин и путей его эволюции. В третьей главе «Приемы актуализации в проповеди XVIII в.» анализируются особенности синтаксической организации языка текста проповедей, выявляются наиболее частотные синтаксические структуры, реализующие двойственность целеустановки речей проповедника (информативная функция и функция воздействия на слушателей) и отражающие основную тенденцию эволюции языкового типа проповедей: объединение синтаксических структур книжно-славянского языка и живой разговорной речи. Четвертая глава «Авторизованные аксиоматические конструкции» ставит целью выявление дифференциальных признаков, структурно-семантических разновидностей, лексико-стилистического своеобразия и функций авторизованных аксиоматических конструкций, созданных блестящими проповедниками XVIII в. и во многом определяющих языковой тип анализируемых текстов. В заключении подводятся итоги исследования, намечаются перспективы дальнейшего изучения проблематики.
Исторические судьбы русского богословия и церковнославянского языка
Эти вопросы были предметом ряда специальных исследований (Я.Амфитеатров, В.В.Виноградов, В.М.Живов, П.И.Житецкий, П.В. Знаменский, Ю.М.Лотман, Л.Г.Панин, А.П.Панченко, А.М.Селищев, Б.О.Унбегаун, Б.А.Успенский, Ф.П.Филин, Г.В.Флоровский, Ф.Ф. Фортунатов, Г.А. Хабур-гаев, Г.Хютль-Ворт, И.В.Ягич и др.), и даже общий обзор основных аспектов темы выходит за рамки стоящих в диссертации задач. Однако предмет исследования и соображения практической целесообразности определяют необходимость обращения к отдельным вопросам истории русского богословия и церковнославянского языка, которые представляются особо значимыми в контексте настоящей работы.
Реформаторская деятельность Петра I коснулась и церкви: она стала зависима от светской власти и перестала существенно влиять на государственные дела «До Петра I цари признавали себя послушными сынами церкви, без благословения патриарха не приступали ни к одному делу. А Петр сформулировал свою идею абсолютной монархии в такой формуле (В воинском уставе): «Его Величество есть самовластный Монарх, который никому на свете о своих делах ответа дать не должен, но силу и власть имеет и свои Государственные земли, яко Христианский Государь, по своей воли и благомнению управлять» (Ларин: 1975, с.275).
В начале средних веков, после раскола христианства и образования западно-христианской и восточно-христианской церквей возрастает апологетическая роль проповедничества в утверждении каждого из этих религиозных направлений, пропаганде «истинности» своего вероучения и культовой практики. В отличие от западно-христианской церкви, которая занимала доминирующее положение в обществе, располагала огромным могуществом и влиянием на все светские институты; включая государственное правление, восточно-христианская церковь формировалась как идеологическая надстройка государства, всецело подчиненная светским властям. Такое социальное положение церкви наложило отпечаток на весь религиозный комплекс, в том числе и на проповедническую деятельность византийского православия. Верноподданнические заверения, прославления императоров как властителей мира, помазанников божьих, наместников бога на земле прочно вошли в практику проповеднической деятельности восточно-христианской церкви. В такой форме христианство больше всего подходило для освящения нарождающихся феодальных порядков на древнерусских землях. В первые века распространения христианства, утверждения его как государственной религии проповедническая деятельность не находила широкого развития. Это, как убедительно доказывается в исследовании Н.Р.Новиченко (1989, с. 6-8), объясняется рядом причин. Во-первых, новую религию принесли на русские земли греческие миссионеры, которые не знали ни языка, ни обычаев местных жителей, что затрудняло проповедническое общение с ними. Во-вторых, первые христианские проповеди социальные низы восприняли недоверчиво. И, в-третьих, учитывая это, духовенство было занято поисками других, не менее эффективных форм закрепления христианства. Главным орудием воздействия стала религиозная обрядность.
Признаки книжного языка
В исследуемых проповедях значителен по объему круг слов, связанных с «концептосферой» (Д.Н.Лихачев) христианства. Их употребление обусловлено церковной тематикой: храм, ангел, святой, священный, святыня, ангельский, небесный, благость, благодать, благочестие, всезиждитель, богослов, богочтец, иконоборческий и другая высокая славянская лексика, которая служит определению принадлежности текста к сфере книжно-славянского языка.
Многие проповеди Д.Сеченова, Ст. Яворского, Г. Конисского, К.Флоренского и др., относящиеся к первой половине XVIII века, отражают традиционный высокий стиль с соответствующими книжно-архаическим словарем и морфологией. Ярким показателем языкового типа выступают старославянизмы, имеющие маркированные признаки книжности, лексические, морфологические, словообразовательные, семантические, достаточно обстоятельно исследованные в трудах В.В.Виноградова, Г.О.Винокура, В.В.Замковой, И.С.Ильинской, Е.С. Копорской, А.А.Шахматова и др. Кроме таких, старославянских по происхождению {длань, владыка, дщерь, глаголать и др.), к текстообразующим относятся книжные слова, общие для старославянского и древнерусского языков, оставшиеся в церковных сочинениях и воспринимавшиеся в XVIII веке как церковнославянизмы (око, перст, чело и др.), а также древнерусские слова, сохранившиеся в книжных текстах к XVIII в. (обаяние, вздымать, денница, вещун и др.). Разделяем мнение В.В.Замковой (1969, с. 121 - 122) о влиянии на понятие «славянизм» к середине XVIII в. трех основных факторов: генетического, идеологического, стилистического. Именно последний фактор является определяющим в решении проблемы языкового типа проповеди: славянизмы приобретают функциональный характер, являясь приметой высокого стиля и соответствуя значимости тематики проповедей.
Лексикографических источников первой половины XVIII в. для изучения языка этого периода недостаточно. В материалах словаря Вейсмана (Леке. Вейсм.), рукописном лексиконе первой половины XVIII в. (Рук. Леке), словаре П.Алексеева (Сл. Алекс.) представлена церковнославянская лексика из Священного Писания, других церковных книг. Критериями отнесения лексики к высокой могут служить пометы «славенское» в «Словаре Академии Российской» (САР-1, САР-2), «церковное» в «Словаре церковнославянского и русского языка» (Сл. 1847): глаголати, дщерь, око, храмина, чадо и др., а также при отсутствии помет наличие славянизмов в иллюстрациях-цитатах из религиозной литературы {прах, уста, неиствоватъ и др.). В «Словаре русского языка XVIII в.» (Сл. XVIII в.) пометы «словенское» указывает на происхождение слова, а «риторическое», «поэтическое» - на коннотатив-ное значение и стилистическую функцию. Таким образом, к славянизмам се-редины-второй половины XVIII в. относятся разнородные явления фонетического, лексического и морфологического характера, которые отмечаются в проповедях в различных вариациях и пропорциях. Приведем два примера типичного словоупотребления.
«Облобызаешь всі предлежащаго Господа спасителя единою мыслгю, единымь согласіемь, единою любовію, единою вірою, едиными устами ис-повідуя! Ты, о дражайшій спасителю! За любовь кь намъ, за спасеніе нагие, за примиреніе насъ съ вічньгмь правосудіемь, за вічньїй животъ нашъ, по-страдалъ ecu и умерь: укріпи насъ благодатію Твоею, да за любовь к Тебе аще и умрети...» (Ан. Брат.: 3, 600). «Что мравія медвідю, что муха льву, что ты тому Голіафу будеши» (Ст. Яв.: 6, 540).
Лексической нормой книжно-славянских текстов проповедей является употребление неполногласных слов. Приведем некоторые примеры типических контекстов с неполногласной лексикой.
Влияние разговорной стихии на синтаксическую организацию текстов
Синтаксическая организация русской проповеди XVIII века характеризуется взаимодействием и взаимопроникновением двух различных принципов структурной организации текста. Называем их условно синтагматическим и актуализирующим. Синтагматический принцип отражает иерархичность системы организации предложения, где элементы сообщения находятся в определенной взаимозависимости и это выражено средствами языка. Речь идет о непрерывности синтаксической цепочки, яркой выраженности подчинительных отношений, обилии цепочек последовательного подчинения, эксплицированности отношений диктума и модуса. Принцип актуализации демонстрирует иные, во многом противоположные синтаксические тенденции. Речь идет о различных формах синтаксического «переразложения» (парцелляция, сегментация, присоединение и др.), которые ведут к нарушению синтагматической цепочки в отдельных ее звеньях, в результате чего части высказывания приобретают самостоятельность и особую значимость. Принцип актуализации в языковой организации проповеди неразрывно связан с влиянием разговорной «стихии» на речь проповедника. Значительное влияния разговорной речи на текст проповеди и принципы его организации являются причиной структурной контаминированности текстов данного речевого жанра. В результате анализов текстов проповедей установлено, что разностилевые элементы присутствуют в жанре проповеди мотивированно, и их употребление является регулярным. Закономерно возникает вопрос: в каком виде разговорные элементы появляются в проповеди? Было бы непозволительным упрощением считать, что разговорные элементы изымаются проповедником из разговорной речи и вставляются в текст проповеди в неизмененном виде. Разговорные элементы вторгаются в текст проповеди в преобразованном виде. Из слабых, т.е. позиционно зависимых, обусловленных самой формой речи, они становятся сильными элементами ораторской речи, в нашем случае - речи проповедника. Сильные элементы отличаются от слабых тем, что позиционно независимы, так как стилистически отмечены (Лаптева: 1976). В результате такого «вторжения» происходит трансформация логически упорядоченного линейного изложения. Разговорные элементы активно «разрыхляют» текст, меняют его структуру, что ведет к нарушению синтаксической целостности и связей в предложении. Синтагматическая цепочка при этом часто дробится на отдельные части, из которых, в свою очередь, могут образоваться отдельные высказывания. А это ведет к созданию эффекта коммуникативной равнозначности звеньев синтагматической цепочки. «К отрезкам сегментированного предложения может быть применен термин «словесный жест», которым точно передается подчеркнутая актуализи-рованность, дейктичность каждого сегмента» (Арутюнова: 1972, с. 196)
