Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические и методологические основания моделирования региональной топонимической личности 11
1.1. Становление антропоцентрического подхода в топонимике 11
1.2. Языковая личность: лингвокультурологический аспект 17
1.3. Исходные детерминанты региональной топонимической личности 22
1.4. Языковое сознание как основание концептуальной модели региональной топонимической личности 28
1.5. Моделирующие конструкты региональной топонимической личности 35
1.6. Интегральная модель исследования дискурса региональной топонимической личности: методологические основания 40
Выводы 50
Глава 2. Региональная топонимическая личность: «человек действующий».53
2.1. Лингвокогнитивные стереотипы «пространства обитания» 53
2.1.1. Смысловые доминанты апеллятивной лексики 53
2.1.2. Топонимикой личности. Актуальные топонимические модели 91
2.2. Макрособытийные лингвокогнитивные структуры 116
2.2.1. Сентенциональные модели 117
2.2.2. Композиционные и когнитивные пространственные стратегии 125
2.3. Мотивационно-прагматические установки и ценности.. 135
Выводы 151
Глава 3. Региональная топонимическая личность: «человек созерцающий» 153
3.1. Лингвокогнитивные стереотипы «пространства-универсума». 153
3.1.1. Смысловые доминанты апеллятивной лексики 153
3.1.2. Топонимикой личности. Актуальные топонимические модели 164
3.2. Макрособытийные лингвокогнитивные структуры .....169
3.2.1. Сентенциональные модели 169
3.2.2. Композиционные и когнитивные пространственные стратегии 174
3.3. Мотивационно-прагматические установки и ценности 178
Выводы 187
Ф Заключение , 189
Библиографический список .193
Приложение
- Становление антропоцентрического подхода в топонимике
- Лингвокогнитивные стереотипы «пространства обитания»
- Лингвокогнитивные стереотипы «пространства-универсума».
Введение к работе
Современная отечественная антропологическая лингвистика на протяжении XX века обращается к явлениям отражения в языке духовной культуры народа и его картины мира (Ю.Д. Апресян, Н.Д. Арутюнова, И.А. Стернин, В.Н. Телия, СМ. Толстая, Н.И. Толстой, Л.О. Чернейко, Е.С, Яковлева и др.). Как правило, исследования по определению идиоэтнической и аксиологической специфики языковых средств ведутся на ;* материале апеллятивного корпуса современного литературного языка (особенно лексики и фразеологии) или на базе художественных текстов.
В рамках топонимики в последние десятилетия наблюдается становление и развитие этнолингвистических, лингвокультурологических исследований, призванных выявить соотношение и виды корреспонденции языка и духовной культуры, народного менталитета, преломлённых в сознании человека. К таким работам можно отнести труды Е.Л. Березович, Л.М. Дмитриевой, И.С. Карабулатовой, М.Э. Рут. В методологическом отношении эти исследования представляют широкий спектр возможных подходов к изучению языкового материала — от реконструкции базовых лингвокультурных концептов языковой личности и последующей трактовки топонимии (Е.Л. Березович, М.Э. Рут), лингвокультурного бытия региональной топонимической системы в онтологическом и ментальном аспектах (Л.М. Дмитриева) до обоснования психолингвистического экспериментального исследования вербально- ассоциативной сети реакций на топонимы, демонстрирующей индивидуальные стратегии речевого поведения человека (И.С. Карабулатова). Таким образом, интересы топонимистов замыкаются на позиции языкового субъекта, сознания носителя языка. Постановку этого вопроса можно наблюдать уже в работах М.В. Голомидовой, А.К. Матвеева, В.И. Супруна, однако до сих пор в топонимике не существует целостной концепции языковой личности, " демонстрирующей соотношение и процессы взаимодействия топонимии, языка в целом, картины мира, культуры в «пространственном» ракурсе. Между тем
5 достоверное установление лингвокультурной специфики топонимии региона возможно только с учётом сознания человека, его лингвокогнитивных механизмов, ценностных доминант, языковой компетенции, степени включённости в культурно-историческую ситуацию региона. Всё вышесказанное определяет актуальность настоящего исследования.
Объектом исследования является дискурс как лингвокультурная сущность, репрезентация связной динамической системы смыслов, отражающая специфику сознания языковой личности региона. .' В качестве предмета исследования мы избрали способы вербальной репрезентации региональной топонимической личности как средоточия лингвокогнитивных и культурных смысловых и функциональных структур в аспекте её моделирования.
Целью представленной работы является теоретико-практическое обоснование и разработка концепции категории региональная топонимическая личность как базовой в лингвокультурологических топонимических исследованиях.
Реализация поставленной цели предполагает решение следующих задач: дать определение понятия региональная топонимическая личность; обосновать базовую роль категории в лингвокультурологическом изучении топонимии;
3. доказать возможность моделирования региональной топонимической Ф- личности с помощью метода конструирования на основе дискурса.
Материалом исследования послужили тексты, пространственные описания, отражающие функционирование топонимических единиц в языке и культуре региона; а также корпус вербально-ассоциативных реакций на топонимические стимулы.
В частности, анализируются зафиксированные на территории Алтая 258 текстов, продуцированные жителями Алейского, Бийского, Благовещенского, Быстроистокского, Волчихинского, Залесовского, Заринского, Калманского, Каменского, Ключевского, Косихинского, Крутихинского, Кулундинского,
Кытмановского, Локтевского, Мамонтовского, Михайловского,
Новичихинского, Павловского, Первомайского, Петропавловского, Поспелихинского, Ребрихинского, Родинского, Романовского, Славгородского, Смоленского, Солтонского, Табунского, Тальменского, Топчихинского, Тюменцевского, Угловского, Усть-Калманского, Усть-Пристанского, Хабар ского, Целинного, Чарышского, Шипуновского, Шелаболихинского районов Алтайского края и республики Алтай.
При этом важным в выборе текстов, собранных методом зондирования, является условие равной представленности лингвокультурных групп информантов (сформированных по возрастному, поло-ролевому, образовательному, профессиональному, национальному факторам) разных ландшафтных зон региона (степной, лесостепной, горной, зоны береговых боровых массивов).
Лйнгвокультурные группы выделены на основании общих типологических черт, которые предопределены тем, что люди действуют не столько в реальном мире и говорят не столько о нём, сколько о субъективных моделях явлений и ситуаций действительности (этот тезис является важным следствием идеи о фундаментальной роли ситуационных моделей в познании, выдвинутой Т. Ван Дейком). Поэтому индивидуальные и групповые различия в обработке информации могут быть объяснены на основе различий ценностно-детерминированных ситуационных моделей. Кроме того, представители различных социокультурных групп имеют неодинаковую степень языковой компетенции и используют разные языковые стратегии и средства при репрезентации пространственной информации.
Источники материала: полевые записи топонимических экспедиций 1980-2003-х годов, в том числе т официальные документы и архивные материалы, списки населённых мест Алтая XIX-XX в.в., отводные записи, переселенческие списки, справочники по административно-территориальному делению региона, карты и планы разных лет.
Исходя из поставленных задач и специфики анализируемого материала, в работе используются следующие методы: поэтапное лингвокогнитивное моделирование языкового сознания личности с использованием методик приоритетных стратегий и выявления глубинных мотивационно-прагматических структур. На промежуточных этапах исследования применялись следующие частные методы: концептуальный анализ, стратегический анализ дискурса (включающий логико-грамматический и семантико-синтаксический анализ высказываний), метод культурной референции (интерпретации) языковых фактов, метод психолингвистического эксперимента (включающий методику направленного и свободного ассоциативного эксперимента).
Научная новизна работы состоит в том, что в ней впервые даётся обоснование персонологической топонимической концепции, в связи с чем в научный оборот вводится понятие региональной топонимической личности как структурной составляющей языковой личности в целом, той её части, которая соотносится с топонимической картиной мира. Комплексные лингвокультурологические исследования такого рода отсутствуют в современной русистике и топонимике.
Существующие персонологические концепции представляют широкий спектр подходов к языковому субъекту - когнитивного, коммуникативно-деятельностного, лингвокультурологического и др. В центре внимания концепции региональной топонимической личности лежит лингвокультурная специфика концептуализации информации о пространстве (в связи с региональным менталитетом и культурно-исторической ситуацией) и способов её языковой репрезентации. Основополагающим при этом является взаимоотношение центрального в топонимической картине мира лингвокультурного концепта «пространство» с региональными ментально-топонимическими стереотипами, определяющее специфику регионального
8 топонимикона. Ракурс, в котором нами рассматривается топонимия и языковой и внелингвистический контекст её бытия, - это позиция интерпретатора, носителя языка, представленная в описаниях пространства и металингвистических суждениях. Таким образом, для определения культурной, аксиологической, идиоэтнической специфики топонимии и восприятия пространства необходимо обращение к целостному дискурсу региональной языковой личности, который представляет не только характерные для национальной и региональной культуры смысловые связи и фоновые ассоциации, но и личностные знания носителей языка, аккумулирующие предшествовавший индивидуальный опыт человека, установки и намерения, чувства и эмоции.
В основании концепции региональной топонимической личности лежит философское учение о человеке как существе универсальном и бесконечном (Т. де Шарден, А.С. Арсеньев), что позволяет преодолеть ограниченность деятельностного подхода, доминирующего в лингвистической персонологии, и рассматривать топонимическую личность в её отношении к миру как Универсуму сквозь призму высших, духовных ценностей.
Теоретическая значимость работы состоит в разработке топонимической персонологической концепции и апробировании алгоритма лингвокультурологического исследования топонимии в аспекте её функционирования в сознании и речи носителей языка. Идеи и выводы исследования имеют ценность для изучения этнокультурного своеобразия топонимии Алтая и других регионов. Проведенное исследование вносит вклад в теорию топонимики, лингвокультурологию и изучение русского языка, расширяет научные представления о специфике ментального и речевого функционирования географических названий в лингвокультурном контексте.
Практическая значимость исследования состоит в том, что предлагаемая топонимическая персонологическая концепция намечает перспективу унифицированного описания и сравнительного анализа топонимической личности различных регионов. Результаты и выводы работы могут быть
9 использованы в вузовских курсах по топонимике, лингвокультурологии, спецкурсах по русскому языку и этнолингвистике.
Апробация работы. Основные положения исследования изложены автором в докладах на Международной научной конференции «Русский язык в социально-культурном пространстве XXI века» (Алматы, 2001); Международной научной конференции «Лингвокультурологические проблемы толерантности» (Екатеринбург, 2001); Международной научной конференции «Язык. Время. Личность. (Социокультурная динамика языковых явлений в общенародных и личностных репрезентациях)» (Омск, 2002); IV Краевой молодёжной научно-практической конференции «Молодёжь в XXI веке» (Рубцовск, 2002); V Краевой молодёжной научно-практической конференции «Молодёжь в XXI веке» (Рубцовск, 2003); XXX научно-практической конференции студентов, магистрантов, аспирантов АлтГУ и учащихся лицеиных классов (Барнаул, 2003); V Международной научно-практической конференции «Этнография Алтая и сопредельных территорий» (Барнаул, 2003). По теме диссертации опубликовано 11 научных работ общим объёмом 33,3 п. л.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Под региональной топонимической личностью в лингвокультурологическом аспекте следует понимать прототип носителя языка и культуры региона, динамическую совокупность упорядоченных когнитивной, коммуникативной, семиотической, ценностной систем, стабильно репрезентированную в топонимическом контексте, закреплённую в топонимической картине мира и реконструируемую на основе лингвистически выраженных ценностных приоритетов.
2. В силу своей лингвокогнитивной природы дискурс как сложная система иерархии знаний, репрезентирующая связную динамическую ценностно детерминированную систему смыслов, имеет высокий модельный потенциал и может служить основанием для построения модели региональной топонимической личности.
3. Организация языкового сознания региональной топонимической личности и её картины мира детерминирована ценностными установками личности, регулирующими внешнюю предметную и интеллектуальную деятельность человека. В соответствии с двумя модусами бытия сознания региональная топонимическая личность может быть описана как «человек действующий» и «человек созерцающий» в их взаимодействии.
4. Моделирование лингвокогнитивного уровня региональной топонимической личности возможно на основании реконструкции парадигматической организации смыслов и макрособытийных схем восприятия пространства, динамически соотнесённых с когнитивными моделями и концептуальными областями в сознании человека. Основными статическими единицами лингвокогнитивного уровня региональной топонимической личности являются актуальные топонимические модели (реализующие ментально-топонимические стереотипы), а динамическими - композиционные стратегии, являющиеся частным проявлением когнитивного стиля личности.
Моделирование мотивационно-прагматических структур региональной топонимической личности возможно с помощью психолингвистического эксперимента, фиксирующего аффективные смыслы потребностной сферы субъекта.
Категория региональной топонимической личности является базовой в лингвокультурологических топонимических исследованиях, поскольку представляет инструментальную и сущностную возможность выявить в каждой единице топонимикона и топонимического контекста проявление исходной цельности, обнаружить их функциональное тождество, типические лингвокультурные черты.
Структура работы. Работа состоит из введения, трёх глав, заключения, библиографического списка (272 наименования) и приложения.
Становление антропоцентрического подхода в топонимике
Последние десятилетия развития лингвистики ознаменованы обращением к языковому субъекту, языковой личности, носителю языка. Исследования языка в рамках антропоцентрического подхода предполагают рассмотрение собственно языковых фактов в тесной связи с процессами человеческого восприятия и концептуализации действительности, в соответствии с факторами объективного и субъективного порядка, определяющими специфику, организацию и формирование картины мира человека.
На протяжении всего XX века в области синхронных топонимических исследований доминировали историко-этимологический и системно-структурный подходы. В системно-структурных топонимических работах (Беленькая, 1969; Бондарук, 1970; Воробьёва, 1977 и др.; Дульзон, 1959; Карпенко, 1966; Матвеев, 1986; Молчанова, 1968; 1979; 1982; Никонов, 1952; 1962; Подольская, 1964; Суперанская, 1969; 1973; Супрун, 2000; Топоров, 1964; 1969; Чернораева, 2002 и др.) основное внимание было перенесено с происхождения имён на установление типологии топонимических отношений определённого региона. При этом выделялись оппозиции и дифференциальные признаки внутри топонимии региона, являющиеся организующим центром топонимической системы. Таким образом, в «системно-структурный» период в основе топонимических исследований лежали такие понятия, как номинативный признак, словообразовательная топонимическая модель, топонимический тип, топоформант и топооснова, семантический признак имени, топонимическая система, понимаемая как "территориально организованная совокупность географических названий, объединённая общими законами развития, регулярно повторяющимися в процессе формирования топонимии" [Воробьёва, 1988, с. 29]. При этом за рамками лингвистического исследования оставалась позиция носителя языка, его языковое сознание, а следовательно, и реальное функционирование топонимической системы. Однако в науке признан тот факт, что язык участвует в познании человеком действительности, поэтому целесообразно рассматривать топонимическую систему, существующую в сознании языковой личности, как организованный фрагмент языковой картины мира, а значит, изучать когнитивные структуры её организации.
Переход от установления сугубо языковой организации топонимических систем к наблюдению за их непосредственным функционированием предопределил перспективу введения в ономастические исследования позиции языкового субъекта. Уже в работах И.А. Воробьёвой в качестве существенного фактора, влияющего на организацию и функционирование топонимической системы, упоминается национально-культурный фактор в ситуации двуязычия [Воробьёва, 1987; 19S1; 1988], проводится социолингвистическое исследование параллельных названий населённых пунктов [Воробьёва, 1989]. Поворот топонимических исследований в сторону функционирования географических названий в речи и сознании языковой личности связан с появлением работ В.Б. Беленькой [Беленькая, 1969], которая впервые в рамках синхронного анализа имён собственных стала рассматривать не только этимологически устанавливаемое морфологическое строение и семантическую структуру топонимических единиц, но и выявлять актуальное строение и фактическое современное восприятие географического названия членами конкретного языкового коллектива. Изучение реального контекста ситуации дало возможность построить один из вариантов синхронической классификации топонимии, в которой кроме традиционного деления топонимии по типу и функции вводится новый аспект - восприятие названия носителями языка, функционирование названия в сознании личности.
Лингвокогнитивные стереотипы «пространства обитания»
В основе восстановления структуры и содержания лексикона личности, представленного в языковом сознании в виде микросистем (смысловых полей), лежит категориальный способ организации вербально-семантического кода, связанный с выражением концептуальной картины мира личности (а не только отношении знаков к предметному миру, присущему тематическому способу).
Таким образом, реконструируемые в данном параграфе смысловые поля и их концептуальные доминанты, объединены общим актуальным для региональной топонимической личности лингвокультурным признаком. Определение этого признака проводится в рамках смысловых связей лексемы в топонимическом контексте: смысловая сеть представляется как множество значимых понятий, выделенных из текстов - слов и словосочетаний, с их смысловыми взаимосвязями, где каждый элемент характеризуется своим весом и набором связей с другими элементами - контекстным узлом. Вес элемента, определяемый при помощи программы TextAnalyst v2.01, характеризует относительную смысловую значимость выраженной им темы во всем множестве текстов по сравнению со значимостью других.
В ходе анализа топонимических контекстов были выделены следующие смысловые поля: 1) пространство (включающее в себя производные -а) наличие/бытие, б) расположение, в) движение, г) объект/точка пространства, д) функция объекта, е) виртуальное пространство), 2) время, 3) человек, 4) деятельность, 5) языковая рефлексия. Выделенные поля взаимосвязаны и пресекаются друг с другом периферийными зонами.
Рассмотрим структуру и содержание выделенных полей.
Смысловое поле «пространство», являющееся ключевым для реконструкции региональной топонимической личности, представляется как «гиперполе», включающее в себя производные поля, организованные динамическими и статическими координатами и характеристиками пространства.
С точки зрения человека действующего окружающий его мир предстаёт как пространство обитания. Это пространство неоднородно, поскольку имеет качественно различные, более и менее значимые зоны, и организовано в соответствии с намерениями и целями человеческой деятельности. Более того, представления пространства в его сути совмещают в себе научную и традиционную концепции - объективные и универсальные координаты ньютоновской концепции пространства как однородного и пустого, служащего вместилищем тел (объектов); традиционно-мифологическое зонирование пространства; и взгляд на пространство как систему объектов, имеющих непосредственное отношение к повседневной практической деятельности.
Итак, пространство обитания мыслится человеком действующим прежде всего в совокупности точек — наличествующих объектов. Смысловое поле «объект/точка пространства» включает в себя в качестве ядерных компонентов лексемы: - село, деревня, посёлок, город:
Я в селе живу с самого рождения, да знаю только вот, что у нас тут рядом, а за селом... да там и нет особого ничего. (Копылов С.Н., с. Еланда Целинного района).
За Геологами туда дальше посёлок Кормацкий, а за Кормацким подальше это озеро Мыльниковское, а за озером сама деревня... (Чижова Р.К., пос. Белоярский Первомайского района).
С приведёнными основными лексемами контекстуально связаны словарные единицы, дающие представление об актуальном восприятии именуемых объектов и связывающие рассматриваемое смысловое поле с другими. Так, с данными ключевыми лексемами установлена стабильная контекстуальная смысловая связь со следующими смысловыми микрополями:
а) микрополе пересечения со смысловыми полями «человек» и «время» (заселяться(-иться), переселяться(-итъся), основывать, переезжать, образовывать, исчезать, быть, стать, исчезнуть) на основании актуального признака «физическое и культурно-историческое бытие объектов во времени»;
б) микрополе пересечения со смысловым полем «расположение» (соседний, близкий, далёкий) на основании актуального признака «взаиморасположение объектов в пространстве»;
в) микрополе пересечения со смысловым полем «человек» (наш, чужой, русский, немецкий, украинский, казахский, немецкий, мордовский и др.) на основании актуального признака «социальное бытие человека»; г) микрополе пересечения со смысловым полем «языковая рефлексия» {называться), переименовываться), официально, неофициально, в народе, говорить, мы, они, по-русски, по-немецки, старики, молодёжь, помнить и др.) на основании актуального признака «языковое бытие объектов во времени». - озеро, река, протока, старица, водохранилище, вода, ручей, пруд, родник, омут, брод, болото .
Озеро Мыльниковское, это и озеро, и село Мыльниково... За Геологами туда дальше посёлок Кормацкий, а за Кормацким подальше это озеро Мыльниковское, а за озером сама деревня... (Чижова Р.К., пос. Белоярскии Первомайского района).
Есть омута глубокие... рыбы там много... было... ну и сейчас она есть... Там есть исток, выход... по-нашему говорят протока или исток, который соединяет с протокой. (Пушкарев В.Л., с. Новообинцево Шелаболихинского района).
У нас большое есть Кишкино, а за деревню дальше — болото Мухино. А за фермой — Половинное болото. Мокрое болото — на горе, за деревней. (Шабельников И.В,, с. Киприно Шелаболихинского района).
Лингвокогнитивные стереотипы «пространства-универсума».
В обыденной речи, представленной в топонимических контекстах, высшие культурные ценности отражаются спорадически, поскольку непосредственно связаны с непрактической сферой сознания. Набор и характер подобных ценностных доминант варьируется в сознании жителей края в зависимости от их возраста, пола, этнической принадлежности, окружающего ландшафта и др. параметров. Общий набор ценностных доминант рассматриваемой сферы может быть представлен следующими смысловыми центрами: пространство (объект/точка пространства, функциональная характеристика объекта, наличие/бытие, движение), время, человек, созерцание.
Рассмотрим содержание смысловых полей, организованных перечисленными доминантами.
Смысловое гиперполе «пространство», являющееся ключевым для реконструкции региональной топонимической личности, включает в себя производные поля, организованные динамическими и статическими координатами и характеристиками пространства.
В представлении человека созерцающего и рефлексирующего мир как пространство обитания, обжитое, пространство практической деятельности расширяется до понятия бесконечного универсума. Это пространство также неоднородно, поскольку имеет качественно различные, более и менее значимые зоны, и организовано в соответствии с ценностями и генеральными установками личности. Для образа рассматриваемого пространства-универсума, в отличие от пространства обитания, не характерно «своё/чужое» зонирование, поскольку человек здесь осознаёт себя не как единицу рода, существующего на освоенной им территории, а как самостоятельная и самосознающая личность, непосредственно взаимодействующая с бесконечным миром. Однако, существуя в социуме региона, личность погружена в его культуру, её эстетические, идеологические, религиозные, социальные образцы. Таким образом, граница региональной топонимической личности как человека созерцающего и рефлексирующего задаётся социогеографическим ареалом существования определённой локальной культуры, а стимулом к её осознанию личностью является несовпадение конститутивных лингвокультурных стереотипов.
Пространство с рассматриваемой точки зрения предстаёт как совокупность культурно значимых объектов, не имеющих непосредственной связи с практической деятельностью человека.
Итак, смысловое поле «объект/точка пространства» включает в себя в качестве ядерных лексические обозначения природных объектов (горы, лес, озеро, река, тайга, курорт), территориально-административных образований {край, район, страна, город), культурных учреждений и объектов {библиотека, кинотеатр, театр, музей, галерея, институт, памятник, пирамиды, собор, фонтан, церковь и др.):
Там я была в музее и видела много интересных старинных вещей. (Иванова Т.П., г. Горняк Локтевского района).
Горы... Искусственное озеро, которое называется Арагва. (Зайберт Г.А., с. Новообинцево Шелаболихинского района).
Я часто бывала на курортах в России. (Белова Л.Ф., г. Горняк Локтевского района).
В Киеве можно обнаружить много, исторических памятников, памятников культуры и архитектуры. (Кононов И.В., с. Большегрунёво Бийского района).
Что это старинный город, и ему более 600 лет, значит, стоит на реке Вятка, на холмах. (Локтева Н.В., с. Большегрунёво Бийского района).
Важно отметить, что географические термины контекстуально связаны с характеризующей объекты непрактической лексикой (в отличие от их употребления относительно пространства обитания) актуальными смыслами материальной и духовной культуры.
Наименования культурных учреждений и объектов свидетельствуют о типе и этапе развития региональной культуры.
Все указанные объекты имеют эстетическую и этическую значимость для человека, в соответствии с которой и выделяются из общего континуума материальных объектов.
