Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. ТЕОРИЯ И ИСТОРИЯ ВОПРОСА 18
Вводные замечания 18
1.1 К вопросу о базовых смысловых характеристиках концепта и его параметрах в художественном тексте 19
1.2 Поле: структура, разновидности, способы анализа 47
1.3 Метафора как способ концептуализации действительности 55
1.4 Аспекты когнитивного анализа памяти 66
Выводы по главе 73
Глава 2. КОНЦЕПТ «ПАМЯТЬ» В ОНТОЛОГИЧЕСКОМ И ЛЕКСИКОГРАФИЧЕСКОМ ПРЕДСТАВЛЕНИИ 75
Вводные замечания 75
2.1 Онтология памяти 76
2.2 Культурологическое и мифопоэтическое направления концептуализации памяти 91
2.3 Концепт «память» как объект лингвистического анализа (по данным этимологических и исторических словарей русского языка) 100
Выводы по главе 116
Глава 3. ТЕКСТОВЫЕ РЕАЛИЗАЦИИ КОНЦЕПТА «ПАМЯТЬ» В РУССКИХ ЭЛЕГИЯХ ПЕРВОЙ ТРЕТИ XIX ВЕКА 118
Вводные замечания 118
3.1 Роль русской элегической поэзии первой трети XIX века в процессе концептуализации памяти 119
3.2 Вербализация концепта «память» в текстах элегической поэзии 128
3.2.1 Репрезентация ядерной зоны концепта «память» в текстах русских элегий 128
3.2.2 Реализация околоядерной зоны концепта «память» в пространстве поэтических текстов элегий 147
3.2.3 Периферийная зона: специфика вербализации концепта «память» фразеологическими и паремиологическими средствами, метафорическими выражениями 153
Выводы по главе 183
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 185
ПРИЛОЖЕНИЯ 188
Список использованной литературы 189
- К вопросу о базовых смысловых характеристиках концепта и его параметрах в художественном тексте
- Культурологическое и мифопоэтическое направления концептуализации памяти
- Роль русской элегической поэзии первой трети XIX века в процессе концептуализации памяти
Введение к работе
Вечный вопрос о постижении сути бытия и приближении к разгадке сущности человеческой жизни всегда связан с обращением в мир прошлого посредством рисунков, знаков, текстов и т.п. Одним из таких способов являются неизведанные возможности человеческой памяти. «Прошлое, по сущности виртуальное, может быть воспринято нами как прошлое, только когда мы следуем за движением, которым оно распускается в образ настоящего, выступая из мрака на яркий свет. Напрасно было бы искать его следа в чем-либо актуальном и уже осуществленном: это все равно, что мрак искать на ярком свете» [Бергсон 1999, с.548].
Современные исследования вербальной репрезентации концептов в лингвокультурологическом аспекте актуализируют проблему «язык и культура» в рамках новой лингвистической парадигмы. Одним из вопросов лингвокультурологии является логико-философский подход к изучению соотношения языкового значения и культурного смысла, выраженного в текстах, в частности поэтических.
Исследование сущности языкового значения как специфического отражения объективного мира связано с изучением феномена мышления, сознания и языка, а также способов существования значения в пространстве культуры.
Главный интерес в границах нашего исследования представляет способность языка отражать достаточно широкие абстракции (в нашем случае - память), наделяя их статусами феномена и понятия. В языке происходит также лексическая объективация концепта «память».
Исследование и описание механизма конкретизации памяти в символах и образах, а также ее концептуализации находятся на стыке целого ряда актуальных для общего языкознания проблем. Включение экстралингвистических элементов смысла в область языковой семантики вносит в языкознание комплекс философских, логических, психологических ассоциаций и традиций.
Современные лингвофилософские и лингвокультурологические теориии (Арутюнова 1994, 1997, 1999, 2002; Вежбицкая 1996, 1999, 20016; Кубрякова 1991, 1997, 2001, 2003; Лотман 1996, 1999, 2001; Степанов 1995, 1998, 2001, 2002; Топоров 1995, 2003; Яковлева 1994, 1998 и др.) рассматривают понятие «память» и отражение концепта в современном русском языке.
На данный момент существуют философские труды, в которых решается вопрос бытия / небытия (Бергсон 1999; Лосев 1991, 1993; Хайдеггер 1993, 1998), немалое количество работ посвящено онтологическим и феноменологическим проблемам русского языка начала XIX столетия (Виноградов 1982, 1990, 1997; Винокур 1959, 1991, 1997), существуют исследования, отражающие эстетическое своеобразие элегической поэзии и поэтики памяти (Фризман 1973а, 19736, 1988, 1991; Вацуро 1994, 2000, 2004; Гаспаров 1989, 2001). Лингвисты обращают внимание на феномен «метафоры необъятного пространства» [Ковтунова 2003], «динамику семантического сдвига» [Лаптева 2003], «ретроспективную композицию поэтического текста» [Николина 2003], «динамические модели в семантике лексики» [Падучева 2004] .
Несмотря на многообразие работ по изучению семантики лексемы память и особенностей поэтики элегий романтизма, до настоящего времени нет исследований о функционировании концепта «память» в языковом сознании поэтов первой трети XIX века. Также остается без внимания вербальное выражение концепта «память» в поэтических текстах элегий первой трети XIX века, с одной стороны, и изучение лингво-культурологического аспекта концепта «память» - с другой, что позволяет констатировать актуальность нашего исследования. Для нас важным представляется выражение стиля целого жанра (элегии) эпохи русского романтизма, а также обращение к специфике идиостилей отдельных авторов. В лингвистических работах последнего времени индивидуальный стиль художника слова изучается с учетом соотношения языка и мышления,
способов выражения в языке внеязыковой действительности, знаний о мире, законов организации «языковой картины мира». Также актуальной проблемой является репрезентация концептов в языке и способы её реализации.
В границах исследования внутренней структуры концепта «память» и окружающего его смыслового, в том числе концептуального, полей важным является восприятие языковым сознанием носителей русского языка процессов, происходящих в культуре первой трети XIX столетия. Тем не менее, для нашего исследования важнее не социологическое, а лингвокуль-турологическое освещение феномена памяти; уделяется пристальное внимание его отражению в русском языковом сознании.
Обращение русских элегиков первой трети XIX столетия к мотиву памяти и теме воспоминания предполагает, на наш взгляд, что концептуализация памяти в современной для XIX века русской лингвокультуре -процесс живой и неоконченный.
По нашему мнению, перенос акцента с исследования языковой системы на анализ концептуальной системы, осуществляемый в лингвокультурологических работах последних лет (Вежбицкая 1996, 1999, 2001а; Воркачев 2001, 2002; Воробьев 1994, 1997; Маслова 1997, 2001; Телия 1995, 1996, 2001; Фрумкина 1984, 1992а, 19926, 2001; Маковский 1996а, 19966, 2004; Степанов 1997, 2001 и др.), не приводит к утрате объективности лингвистических теорий. Более того, это создает методологически обоснованную и теоретически перспективную программу концептологических исследований, направленную на раскрытие роли как языковых, так и неязыковых факторов в концептуальном освоении мира.
Структура мышления, отображаясь в языковых формах, наиболее адекватно и полно воплощается в речи, то есть в структуре тех видов и разновидностей словесных произведений, которые создаются с помощью языка. В первую очередь имеются в виду поэтические тексты. Словесный материал поэзии, вобравший в себя особенности менталитета,
национальную специфику и индивидуальные авторские интенции, становится благодатной почвой для лингвокультурологических изысканий, чему способствует открытие философского потенциала литературы — причем понятой именно как «феномен языка, а не идей», по определению В.В. Набокова. Следовательно, поэтический язык является не только отражением действительности; одной из особенностей поэтического языка является способность отражать сам язык и проникать в его глубины, извлекая скрытые возможности. Поэтический язык, с одной стороны, субъективен и синхронен, с другой - объективирует образы сознания и проблемы реальности. Поэтому способ редуцирования взгляда на явление сознания (в нашем случае - память) эффективно работает на материале поэтического концептуализированного языка, что позволяет подтвердить методы лингвистического исследования.
Целью настоящего исследования является описание специфики концепта «память» в лингвокультурологическом аспекте, особенностей его вербализации в текстах русской элегической поэзии первой трети XIX века, репрезентация смыслового поля концепта.
Цель работы определяет необходимость анализа текстовой вербально-смысловой сети слов, связанных на глубинном содержательном основании парадигматико-синтагматических отношений, образующих сферу (концептуальное поле) ключевой лексемы память (со значениями «свойство сознания» и «воспоминание»), а также смыслового поля концепта «память». Под концептуальным полем мы будем понимать круг концептов, связанных общностью языкового значения. В этом ключе представлены, например, синонимический ряд в исследованиях Ю.Д. Апресяна [Апресян 1995] и лек-сико-семантическая парадигма в понимании Д.Н. Шмелева [Шмелёв 1973]. Под смысловым полем концепта понимаем модель «поле в поле»: внутренняя трёхслойная структура (ядерная, околоядерная и периферийные зоны) и внешняя сфера. Представляет интерес концептуальный анализ репрезентаций концепта «память» в текстах русских элегий начала XIX века.
Для достижения поставленной цели необходимо решить ряд конкретных задач:
определить содержательный минимум и объем понятия «память», аккумулируемого языком и эксплицируемого в поэтических текстах элегий начала XIX века;
сформулировать способы концептуализации памяти в лингвокуль-туре «золотого века» русской классической поэзии;
выявить комплекс средств, с помощью которых реализуются авторские смыслы в концепте «память», и описать лексические средства вербализации концепта «память».
Предметом исследования является концепт «память» как поэтическая константа элегического миросозерцания, объектом изучения -совокупность языковых средств его репрезентации в текстах русских элегий первой трети XIX века.
Материалом для анализа послужили поэтические тексты (всего 392) русской элегической школы «золотого века» поэзии (Е.А. Баратынский, К.Н. Батюшков, В.А. Жуковский, М.В. Милонов, П.А. Плетнев, А.С. Пушкин, В.И. Туманский, Н.М. Языков и др. - всего 51 автор) и данные различных словарей (всего 90 наименований). Объем выборки составляет более 500 единиц речевой актуализации концепта «память» и около 270 словарных дефиниций.
Методологической основой исследования служат следующие позиции: когнитивная, позволяющая познать язык как один из способов фиксации знаний о мире; синергетическая, представляющая языковое пространство концепта как самоорганизующуюся и саморазвивающуюся систему; аксиологическая, позволяющая интерпретировать концепт «память» как оценочную структуру; философская, определяющая универсальность мыслительной деятельности, диалектику взаимодействия явлений действительности и их взаимообусловленность.
Теоретико-методологической базой исследования явились следующие принципы и методы познания феноменов языка и культуры:
Системный подход к описанию лексических репрезентаций концепта «память» предоставляет возможность рассмотреть в целостности составляющие компоненты смыслового поля концепта.
Концептуальный анализ, представляющий собой единство исследовательских приемов [Кубрякова 1991; Фрумкина 2001; Степанов 2002], используемых для описания процесса концептуализации феномена памяти, становится в нашей работе способом экспликации концепта «память». Концептуальный анализ - одно из направлений лингвистического анализа текста, где путем вычленения ключевых слов (в данном случае слов память I воспоминание) можно представить несколько когнитивных моделей (память как жизнь, память как вместилище, память как орган и т.д.). Концептуализацией в данной работе мы называем осознанную фиксацию в знаковой форме результатов постижения сути объекта, т.е. описание не только основного признака объекта, но и ассоциативных его черт, вариантов интерпретаций, мифопоэтических представлений.
Метод этимологической реконструкции (про-конструкции, по определению В.Н. Топорова) применяется в исследовании для описания дописьменной истории значений слова. Также прослеживается «дальнейшая эволюция концепта ... пунктирно» [Степанов 2001а, с. 6].
Описательный метод использован для построения семантической структуры слов, а также лингвокультурологического и концептуального полей. Как представляется, оптимальным для полноты семантического описания лингвокультурного концепта будет выделение в его составе трех составляющих: понятийной, отражающей его признаковую и дефини-ционную структуру; образной, фиксирующей когнитивные метафоры, поддерживающие концепт в языковом сознании; и значимостной, определяемой местом, которое занимает имя концепта в лексико-грамматической системе конкретного языка [Воркачев 2002].
Метод ассоциативного описания применяется при выявлении признаков в ассоциативном поле концепта.
Компонентный подход позволяет анализировать словарные дефиниции, сравнительный метод помогает их сопоставить и обнаружить различие в значениях слова.
Контекстуальный, сочетаемостный и гештальтный анализы необходимы при характеристике текстовых употреблений концепта «память», а также лексических репрезентаций его в текстах элегий.
Анализ литературных мотивов [Гаспаров 1996]: единицей анализа представлены мотивы, основным свойством которых является их повторение в тексте; будучи кросс-уровневыми единицами, при повторении они, варьируясь и переплетаясь с другими мотивами, создают поэтику текста (в нашем представлении - и жанра).
8) Метод структурирования полей используется в процессе
моделирования смыслового пространства. В нашем исследовании понятие
«смысловое поле концепта» обозначает семиотическую модель организации
сектора экстралингвистической реальности, имеющего сложную структуру:
ядерная зона, околоядерная сфера (совокупность понятий, тождественных
или синонимичных ядру), периферийная зона (разброс интерпретаций
данного понятия). Причем в нашей концепции выстраиваются два вида
смысловых полей: концептуальное и лингвокультурологическое.
Концептуальное - как отражение внутренней структуры концепта;
лингвокультурологическое - как внешнее смысловое окружение концепта с
размытыми границами и разделенными сферами. Считаем возможным
предложить сложную по структуре модель «поле в поле» и считать её
смысловым полем концепта.
9) Метод статистического анализа используется при работе с
выборкой лексических репрезентаций из элегических текстов.
10) Общий филологический метод работает при лингвистической
интерпретации художественного текста [Новиков 1988; Бабенко 2004].
Принципы классификации материала. В основу классификации языкового материала положено комплексное интегрирующее изучение взаимосвязей систем отдельных уровней. Поскольку, с одной стороны, концепт есть содержание понятия, его смысловая наполненность в отвлечении от конкретно-языковой формы его выражения, то можно говорить о том, что концепт есть проекция определенного представления на лексику. С другой стороны, концепт может быть по-разному «расшифрован» в зависимости от контекста и индивидуальности концептоносителя. А.П. Чудинов говорит о том, что концепт обладает свойствами гешталъта — существующего в индивидуальном или групповом (в т.ч. и национальном) сознании целостного представления с нечеткой внутренней структурой и размытыми границами [Чудинов 2001]. Под гештальтом мы вслед за Дж. Лакоффом понимаем «способ соотнесенности значений с поверхностными формами», т.е. способ осмысления языковой формы [Лакофф, Джонсон 1990]. Нечеткость структуры и проективная природа концепта говорят о том, что в сферу представления будут вовлечены разнородные элементы, несущие в составе своего значения сему, заявленную концептом.
Для классификации языкового материала мы используем схему «сценарий» - «фрейм» - «слот». Сценарий — тематическая структура -результат интерпретации текста, его ключевых слов и идей. Сценарий извлекается из памяти {курсив наш- О.Ш.) на основе значений его компонентов. Элементы сценария соответствуют разным уровням высказывания: поверхностные фреймы оперируют с грамматическим стратом (субъектно-предикатные отношения, отношения зависимых слов), семантический уровень представлен в тематических фреймах. Под фреймом понимается «когнитивная единица, формируемая клише / штампами сознания» [Красных 1998а], представляющая собой валентные связи слотов. Последние определяются как структуры, несущие параметры фрейма и указывающие на условия своего заполнения. Сценарий в контексте данной работы - сама ситуация памяти, которая культурологически определена
словами античного мудреца Геродота: «Мы никогда не живём настоящим, призываем прошлое и стараемся его вернуть, словно оно ушло слишком рано» [Цит. по: Словарь афоризмов, с. 19].
Теоретической базой нашей работы являются основные положения, высказанные в трудах классиков мировой и русской философии языка (В. Гумбольдт, А.А. Потебня, Э. Сепир, Ф. де Соссюр и др.); концепции современных западных и отечественных лингвистов и философов, рассматривающих различные аспекты проблем онтологии языка и поэзии (Л. Витгенштейн, В.Н. Топоров, М. Хайдеггер, P.O. Якобсон и др.); а также идеи существования и природы концептов (А. Вежбицкая, Е.С. Кубрякова, Д.С. Лихачёв, Ю.С. Степанов, P.M. Фрумкина и др.).
Исследование концепта «память» в качестве ключевого лингвокуль-турологического понятия опирается на исследования Е.С. Кубряковой [Кубрякова 1991], где представлен фрагмент концептуального анализа слова память и отмечены его параметры. При анализе философских основ концепта использованы некоторые положения работ М.А. Дмитровской [Дмитровская 1991] и В.В. Туровского [Туровский 1991], а также Н.А. Ни-колиной [Николина 2003] по темпоральной композиции текста.
Исследование понятия «культурная память» опирается на работы Е.С. Яковлевой [Яковлева 1998] по семантике слова память в тексте и Л.Г. Пановой [Панова 2002] о семантике памяти-беспамятства в стихотворениях О.Мандельштама, а также связано с исследованием Е.Л. Калакуцкой лексико-семантической темы «уныние - забвение» [Калакуцкая 1991]. Изучение поэтики памяти в художественном тексте связано с положениями по поэтике памяти в монографии Д.Э. Томпсон, изучившей произведения Ф.М. Достоевского [Томпсон 1999].
Отдельной проблемой ставится изучение поэтики элегической школы пушкинской поры в работах В.Э. Вацуро [Вацуро 1994, 2000, 2004]. Основополагающими трудами явились монографии Л.Г. Фризмана, которые на сегодняшний день остаются классикой изучения русских элегий [Фризман 1973 а,
19736, 1988, 1991]. Существенными при анализе элегий оказались работы М.Л. Гаспарова по филологическому анализу текста [Гаспаров 1989, 2001], нами учитывались также подходы к принципам и аспектам филологического анализа текста Л.Г. Бабенко [Бабенко 2004], представления об «элегической ситуации на исторической почве» в работе Ю.В. Манна [Манн 2001].
Несомненно, работы Е.Н. Мансветовой об основных концептах русской элегической поэзии XVIII века, а также поэтизмах как стилистической категории элегического словаря XVIII века представляют для нас особый интерес [Мансветова 2002а, Мансветова 20026].
Несмотря на многообразие работ по изучению семантики лексемы память и поэтики романтизма, нет исследований о функционировании концепта «память» в языковом сознании поэтов первой трети XIX века.
Научная новизна диссертации заключается в обретении нового знания об объекте исследования, что выражено в следующем:
определены характеристики концепта «память»;
выявлены способы его вербализации в текстах элегий;
впервые представлено моделирование структуры смыслового поля концепта «память»;
определено жанрообразующее свойство концепта «память» для текстов русских элегий первой трети XIX века;
описаны языковые особенности репрезентации данного концепта. Теоретическая значимость диссертации связана с концептологи-
ческим моделированием смыслового поля концепта «память» и уточнением понятий лингвокультурологии и лингвистики поэтического текста. Интерес представляет концептуальность языковых единиц, связанная с интерпретирующей способностью языка. Результаты комплексного описания репрезентаций концепта «память» в текстах русских элегий могут быть использованы при изучении других концептов либо исследуемого концепта в иных текстах, что поможет проникнуть в сущность культурно-значимых ментальных объектов, имеющих философское обоснование.
Практическая ценность исследования состоит в том, что полученные результаты могут использоваться при разработке лингводидактических основ учебных пособий по теме «Язык, культура, философия», в лексикографической практике для составления учебных словарей, а также непосредственно в практике преподавания языковедческих курсов: «Современный русский язык», «Лингвистический анализ текста», «Русский язык и культура речи», «Лингвокультурология», по лексикологии русского языка, истории русского литературного языка и функциональной стилистике, а также по комплексному филологическому анализу художественного текста на лингвистической основе.
Основные положения, выносимые на защиту:
Концепт русской культуры «память» уже в XIX веке формирует вокруг себя широкое лингвокультурологическое поле, смысловыми центрами которого являются признаки «воспоминание» и «обратимость времени».
К основным способам концептуализации изучаемого концепта «память» относятся: ассоциативная насыщенность лексических единиц, вербализующих концепт «память» в текстах русских элегий эпохи романтизма; символизация (ценностная маркированность) концепта «память» в русской лингвокультуре. Основополагающим способом концептуализации исследуемого концепта следует считать метафоризацию.
Специфика художественного концепта заключена в его особенной структуре, где ведущую роль играет образный слой, который отражается в широкой метафоризации концепта «память». Смысловое поле концепта «память» имеет сложную структуру, включающую понятийный, образный, прагматический слои.
Концепт «память» является культурно маркированным, о чём свидетельствуют факты деэтимологизации значения и утраты / появления новых значений.
Структура диссертационной работы обусловлена поставленными выше конкретными задачами и логикой развития основной темы исследования смыслового поля концепта «память». Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения и приложений, которые включают список библиографических и лексикографических источников, анализ лексикографического материала, схемы фрагментов концептуального анализа слова память в сравнении с семантическим анализом вербально-смысловой сети текстов русских элегий, а также модель смыслового поля концепта «память».
Изложение материала диссертационного исследования логически выстраивается в соответствии с онтологией памяти: от осмысления философского и культурологического понятия «память» и параметров концепта «память» через изучение лексикографической фиксации данного слова (историко-этимологический аспект, значения слова память в языке до середины XIX века) к репрезентациям концепта «память» в текстах элегий. Результаты работы отражены в заключении, а также даны в виде 6 таблиц, 7 схем и 2 моделей. В списке использованной литературы представлено 420 наименований работ, использовано 90 лексикографических изданий (лингвистические и культурологические энциклопедии, толковые, фразеологические и этимологические словари, словари истории русского языка, словари концептов и когнитивных терминов и др.).
Во введении раскрывается актуальность избранной проблемы, ставятся цели и задачи настоящего исследования, определяются объект и предмет изучения. Также представлены теоретическая база работы и её методологические основания, принципы классификации материала, научная новизна предлагаемой концепции, ее теоретическая значимость и области практического применения полученных результатов, а также положения, выносимые на защиту.
В первой главе «Теория и история вопроса» рассматриваются базовые характеристики концепта и определяются смысловые параметры концепта в художественном тексте (1.1); введено понятие поля и его
разновидностей (семантическое и смысловое) (1.2); метафора определяется как основной способ концептуализации действительности (1.3); выделены аспекты когнитивного анализа памяти (1.4).
Во второй главе «Концепт «память» в онтологическом и лексикографическом представлении» память предстаёт как многостатусный феномен с точки зрения разных наук: философии, психологии, физиологии, нейробиологии и когнитологии (2.1), рассмотрены основные подходы к изучению памяти в культурологии и мифопоэтике (2.2). Затем переходим к собственно лингвистическому изучению концепта, который следует начать с лексикографического описания слова память по данным этимологических и исторических словарей русского языка (2.3). Представлено этимологическое изыскание, где отражена реконструкция происхождения слова, и описана семантика слова память в диахронии (до середины XIX века), что хронологически соотносится с изучаемым текстовым материалом. В связи с этим мы не посчитали возможным привести лексикографический материал в современном русском языке, поэтому он отнесён в раздел «Приложения» (см. приложение № 4).
Третья глава «Текстовые реализации концепта «память» в русских элегиях первой трети XIX века» представляет роль русской элегической поэзии XIX века в процессе концептуализации памяти (3.1). Вербализация концепта «память» (3.2) вводится через описание ядерной структуры - память (3.2.1), околоядерной зоны: однокоренные слова памятник, воспоминание, помнить, вспомнить и др., построение синонимического ряда (3.2.2) и периферийной зоны: фразеологические и паремиологические средства, антонимические пары: память - забвение, помнить - забыть и т.п.; метафорические выражения память сердца, память рассудка, память имени, память дел и др. (3.2.3).
В заключении излагаются итоги диссертационного исследования, в обобщенном виде формулируются основные положения лингвокультуро-
логической концепции поля «память», обозначаются перспективы и направления дальнейшего исследования проблемы.
Апробация работы. Диссертационные материалы были опубликованы в сборниках научных трудов «Проблемы филологии» (Уфа, октябрь 2003) и «Актуальные проблемы социогуманитарного знания» (Москва, декабрь 2003). По теме диссертационного исследования сделаны сообщения на научных и научно-практических конференциях различного уровня, в том числе на международных научных конференциях: «Методика преподавания славянских языков и литератур как иностранных с применением технологии диалога культур» (Томск, сентябрь 2004), «Текст: проблемы и перспективы» (Москва, ноябрь 2004) и «Риторика в системе коммуникативных дисциплин» (Санкт-Петербург, февраль 2005), на всероссийской научной конференции с международным участием «Язык образования и образование языка» (Великий Новгород, апрель 2003), на российских научно-практических конференциях: «Актуальные проблемы современной филологии» (Киров, январь 2003), «Актуальные проблемы филологического образования» (Екатеринбург, март 2003), «Актуальные проблемы изучения языка и литературы: толерантность и интеграция» (Абакан, ноябрь 2004), «Русский язык и русская литература рубежа XX-XXI веков: специфика функционирования» (Самара, май 2005), на всероссийской научно-методической конференции «Языковые и культурные контакты» (Пенза, июнь 2003), на межвузовской конференции «Актуальные проблемы филологии» (Стерлитамак, ноябрь 2003).
Основные положения и результаты исследования отражены в одиннадцати публикациях. Диссертация обсуждена на заседании кафедры общего и сравнительно-исторического языкознания БГУ (Уфа, март 2005).
К вопросу о базовых смысловых характеристиках концепта и его параметрах в художественном тексте
Под концептом понимается культурно-значимое ментальное образование, имеющее философское гносеологическое обоснование. В кратком словаре когнитивных терминов отмечено, что концепт служит «объяснению единиц ментальных или психических ресурсов нашего сознания» [КСКТ 1996, с.90].
В конце XX века в отечественной филологии оформляется новое направление — "концептуально-культурологическое", отражающее широкий взгляд на слово, которое изучается «на стыке целого ряда гуманитарных отраслей знания — лингвистики, литературоведения, логики, философии, искусствознания и культурологии» [Нерознак 1997, с.8].
Суть термина «концепт» в наибольшей мере раскрывает понятие смысла, который отличается от значения слова, поскольку он целостен и имеет отношение к ценности — к истине, красоте и т.п. Смысл не существует без «ответного понимания, включающего в себя оценку» [Бахтин 1986, с.322].
По словарному значению концепт и понятие — слова близкие. Так, в английских словарях концепт — это «идея, лежащая в основе целого класса вещей», «общепринятое мнение, точка зрения» (general notion) [Hornby 1974, p. 176]. Здесь концепт приближается к стереотипу. Однако при ближайшем рассмотрении картина утрачивает четкость и однозначность. В "Longman Dictionary of Contemporary English" концепт определяется как «чья-то идея о том, как что-то сделано из чего-то или как оно должно быть сделано» (someone s idea of how something is or should be done) [Longman Dictionary 1995, p.279]. Возникает указание на мыслящее лицо, деятеля, обладателя некой точки зрения. При всей обобщенности этого «некто» в «концепт» входит потенциальная субъективность, но она противоположна понятию в собственном смысле слова. Та же ситуация наблюдается и во французском языке. Стоит перейти от абстрактного существительного concept к словообразовательному гнезду, как тотчас открывается проективный, порождающий потенциал в значении слова. Укажем на сложное существительное concepteur-projeteur, в котором объединяются семы проектирование и порождение [Scerba, Matoussevitch 1983], а также на понятийное единство: concept как философское «концепт»; понятие - 1. idee, notion, concept и 2. (философ.) concept, notion [там же, с. 257, 482].
В русском языке слово концепт возникает как транслитерация латинского conceptus, что означает буквально «понятие, зачатие» (от глагола concipere — зачинать) [Степанов 2001а, с.43]. Ю.С. Степанов подчеркивает, что слова концепт и понятие одинаковы по своей внутренней форме. Этимологически понятие восходит к глаголу пояти, что означает «схватить, взять в собственность, взять женщину в жены». Следовательно, понятое, познанное (вспомним библейское выражение "познать женщину") есть нечто взятое и удержанное.
Таким образом, между внутренней формой слова и его базовым значением сохраняется отношение, которое можно истолковать следующим образом: «концепт» содержит одновременно 1) общую идею некоего ряда явлений в понимании определенной эпохи и 2) этимологические моменты, проливающие свет на то, каким образом общая идея "зачинается" во множестве конкретных, единичных явлений. Следовательно, концепт представляется как микросистема, элементы которой соединены прямыми и обратными связями.
Термин «концепт» возвращает нас к полемике, развернувшейся в XIV столетии между номиналистами и реалистами. Спор шел о соотношении имен, идей и вещей. Столкновение крайних точек зрения привело к возникновению умеренного номинализма, вошедшего в историю философии под названием "концептуализм".
Исторически учение о концепте первым создаёт Пьер Абеляр (1079-1142), рассматривавший концепт как форму «схватывания» смысла. В качестве основного признака концепта Абеляр выделял его конституированность индивидуальным сознанием, что легло в основание трактовки концепта как предельно субъективной формы обретения смысла.
Сотворенный по Слову, мир постигает себя словом. Слово Бога при воплощении образует субъект речи. Такой субъект в силу акта творения обладает всеми формами бытия. Все значения, все смыслы заложены в субъекте. Основой Абеляр считал звук. Звук - уже не Божественное слово и еще не речь. Он в себе содержит все возможные произнесения, каждое из которых воплощается в речи. Последняя направлена на взаимопонимание субъектов - говорящего и слушающего, синтезирует в себе такие способности души, как память, воображение и суждение. Такую речь Абеляр и назвал концептом.
Культурологическое и мифопоэтическое направления концептуализации памяти
Анализ функционирования языковых единиц как культурологических сущностей - актуальная проблема современного языкознания. Отражение человеческой способности хранить в сознании (душе) отголоски минувшего связано с понятием памяти. Логично, что Кубрякова Е.С. называет память одним «из ключевых слов русской поэзии, оно характеризует устремления русской литературы - сохранить в памяти... все лучшее из опыта народа и его культуры» [Кубрякова 1991, с.86].
Культура всегда связана с прошлым, и поэтому она, представляя собой «негенетическую» коллективную память, подразумевает сохранение предшествующего духовного опыта, непрерывность нравственной и интеллектуальной жизни людей. «Культура и язык - это семиотически разнородные топосы. Естественный язык - это объемлющее весь мир, в том числе и мир культуры, средство коммуникации» [Телия 2001, с.409], а память запечатлевает идеи и образы, сквозные мотивы поведения и типы мышления, устойчивые комплексы переживаний и представлений народа, которые в совокупности «составляют общую, внеисторическую топику, построенную на минимальном количестве культурных констант» [Культурология 1997, с.393]. Как отмечает P.M. Фрумкина, «восторг, ревность, зависть, гордость, отчаяние и прочие порывы и экзистенциальные состояния присущи нам как людям культуры; они приобретены, а не врожденны» [Фрумкина 2001, с. 168], в то время как память способна откликаться на изменения культуры, являясь врождённым свойством.
Культурологические основания существования памятных обрядов, традиций поминовения уходят в глубокую древность. Составитель сборника о русской старине отмечает: «Поминовение усопших родственников введено в нашу христианскую религию, по нашему мнению, на основании воспоминаний (курсив наш. — О.Ш), быть может, на памяти о лицах, заслуживших себе доброе имя по части своей деятельности, знаменитости, которые успели поддержать честь и имя своему потомству» [Забылин 1996, с.27]. Действительно, весьма важно для человеческого бытия поддержание не только родовой гордости, но знание своей родословной: кто был дед, прадед, от кого произошел род и прочее. Культура всегда «предполагает право субъекта на выбор из нескольких возможностей» [Демьянков 2001, с.319]. Более того, «человеческая культура в целом не только обладает памятью, но это память по преимуществу. Культура человечества - это активная память человечества» [Лихачёв 1989, с.201].
Обратившись к истории древних цивилизаций, узнаём, что в Древнем Китае почитался культ предков, «живое почитание родовой цепи и умерших отцов. Умерший - бог, он - в постоянной памяти, великой чести...» [Семенова 1990, с.97]. Древний Восток не пришёл к идеалу бессмертия: тело умершего предавалось огненному распылению в мире. Древняя Греция -зрелая культура, существовал культ безличного бытия души, следовательно, мёртвое тело также часто предавалось огню. Древний Египет, вся его культура - погребальная; тело не просто хоронилось - предавалось земле в надежде, что оно прорастёт к новой жизни; тело часто мумифицировалось, чтобы сохранить уникальную форму человека. Родилась «лирическая поэзия как нескончаемый плач по умершим» [там же, с.98]. Древние славяне знали, что по смерти человека тело его обращается в прах, но в сердцах родных, знакомых и друзей живёт воспоминание - «это тот бестелесный образ, который творит сила воображения для отсутствующих и умерших и который с течением времени становится всё бледнее и бледнее. Образ умершего хранится в нашей памяти (выделено нами. - О.Ш.), которая может вызывать его пред наши внутренние очи...» [Афанасьев 1982, с.357].
Роль русской элегической поэзии первой трети XIX века в процессе концептуализации памяти
История лингвистического изучения языка жанров, в частности элегии, связана с именами Г.О. Винокура («Наследство XVIII века в стихотворном языке Пушкина» (1941)) и В.В. Виноградова («О языке художественной прозы»).
Поэзия начала XIX столетия пронизывала всё, разрушая завещанную XVIII веком чёткость границ между жизнью и литературой, стихами и прозой [Лотман 1999, с.346-347], наблюдается размывание внутрижанровых норм. Зарождается романтическая поэтика, во многом обязанная Н.М. Карамзину. «Поэтическое произведение содержит в себе не просто язык, но прежде всего - мысли и чувства, выраженные в языке» [Винокур 1997, с. 191]. Для нас интересны не мысль и не чувство, но способность сознания и души - память.
Русская литература конца XVIII-начала XIX в., по авторитетному утверждению Ю.М. Лотмана, - явление переходной эпохи [Лотман 1999, с.324]. Жанр, в котором воцарилась «внутренняя муза» (по словам П.А. Вяземского) и который весь проникнут ретроспективным пафосом, -элегия. И закономерно, что она «превращается в центральный и «эмблематический» для всей культуры начала столетия» жанр [Фаустов 1996, с. 13]. Жанр может быть обозначен как литературный вид: «Принципы деления на виды определяются ... в лирике особенностями выражаемого чувства (торжество - гимн, печаль - элегия)...» [СЛТ 1974, с.82]. Ведущее эстетическое качество жанра определяет эстетическую «тональность» [ЛЭС 1987, с. 106], в нашем случае - элегическую.
П.А. Плетнёв, П.А. Катенин, К.Ф. Рылеев, А.А. Дельвиг, Д.В. Давыдов, В.К. Кюхельбекер, П.А. Вяземский, Е.А. Баратынский, Д.В. Веневитинов, Н.М. Языков - плеяда стихотворцев, определивших понятие «пушкинский век». Позже один из них напишет о поэтах, что они «люди, счастливо рождённые, которых природа щедро наделила памятью, воображением, огненным сердцем и великим рассудком, умеющим давать верное направление и памяти, и воображению» [Батюшков 2002, с.233]. Сложно «всё назвать своим словом и воссоздать в слове всю Вселенную - мир в его поэтическом, текстовом воплощении...» [Топоров 1997, с. 217-218], но это оказалось под силу «поэтам пушкинского круга».
Замечательные образцы высокого слога представляют страницы незаслуженно забытых поэтов - М.В. Милонова и В.И. Туманского. «Индивидуальный стиль не растворялся в жанровом стиле. А возможность для этого давала неоднородность жанровых истоков элегии» [Гаспаров 1989, с.39]. Поэтический мир человеческой души вбирает в себя и гражданский пафос, и ноты интимной лирики. Более того, «внутренняя ценность человека, измеряемая богатством его душевного мира, определяет и жажду свободы» [Лотман 1999, с.326]. В элегической поэзии эти направления взаимно углубляют друг друга, а не представляют собой оппозицию.
Жанровая форма и жанр выступают как своеобразная модель, которая может иметь ряд конкретных реализаций (воплощений). Она носит характер относительно закрытой структуры, представляющей собой «сетку отношений между определённым образом организованными речевыми средствами» [Николина 2003 ФАТ, с.29]. Следует помнить, что «двумя важнейшими условиями существования жанра являются его долгая, прочная литературная память (выделено нами. - О.Ш.) и его непрерывная историческая эволюция» [ЭСЮЛ 1998, с.87]. А история элегии эпохи романтизма — это история лирической поэзии того времени. Образно говоря, «книга элегий, написанная многими поэтами, — книга, которая очень полно выражает свое время» [Афанасьев 1983, с.6].
