Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Словотворчество как особое явление живой разговорной речи 12
1.1. Разговорная речь как объект лингвистического исследования. Основные свойства. Лингвистический статус. Креативный потенциал 12
1.2. Речевые новообразования как продукт лингвокреативной деятельности 22
1.3. Новые слова в языке и в речи. Критерии определения. Типология новообразований 33
1.4. Языковая игра – словообразовательная игра – речевое новообразование 40
1.5. Креативный потенциал диалогической речи 50
Выводы 61
Глава II. Структурно-семантический аспект исследования лексических новообразований в разговорной речи 64
2.1. Узуальные способы словообразования 64
2.1.1. Новообразования – имена существительные 64
2.1.2. Новообразования – глаголы 85
2.1.3. Новообразования – имена прилагательные 98
2.1.4. Новообразования – наречия 104
2.2. Неузуальные способы словообразования 106
Выводы 118
Глава III. Функциональный аспект исследования лексических новообразований 121
3.1. Повседневное словотворчество как отражение современных социокультурных процессов 121
3.2. Основные функции лексических новообразований в повседневной речи 130
3.3. Способы актуализации лексических новообразований в речевом контексте 140
3.4. Экспериментальное исследование особенностей актуализации лексических новообразований 151
Выводы 169
Заключение 172
Список литературы .
- Речевые новообразования как продукт лингвокреативной деятельности
- Новообразования – имена существительные
- Неузуальные способы словообразования
- Способы актуализации лексических новообразований в речевом контексте
Введение к работе
Образование новых слов представляет собой динамический процесс, в котором ярко отражаются особенности социокультурной жизни человека. Интенсивность процесса неологизации обусловливает устойчивый интерес лингвистов к различным проблемам новообразований.
Исследование феномена словотворчества предполагает обращение к мировидению человека, его сознанию и мышлению. Изучение нового слова «обращает нас к самому процессу номинации, ибо актуализация того или иного признака в слове - это не просто акт словотворчества, а часть общего целенаправленного языкового процесса созидания, обусловленного внутренними потребностями как самого человека, так и языка» (Т.И. Вендина).
Лексические новообразования (ЛН) реализуют «индивидуальную творческую компетенцию говорящего» (Е.А. Земская), демонстрируют его способность к лингвокреативному мышлению. Вместе с тем в процессах словотворчества раскрывается словообразовательный потенциал языка, отражаются определённые тенденции его развития.
Исследование различных аспектов словотворчества нашло отражение в работах Е.А. Земской, С.В. Ильясовой, Н.З. Котеловой, Л.Ю. Касьяновой, В.В. Лопатина, А.Г. Лыкова, Р.Ю. Намитоковой, Л.И. Плотниковой, Т.В. Поповой, Л.В. Рацибурской, В.З. Санникова, И.С. Улуханова, Э.И. Ханпиры, Н.А. Янко-Триницкой и др. К исследованиям в области окказионального словообразования последних лет относятся диссертации В.В. Никульцевой (2004), М.Ю. Нарынской (2004), Ю.Н. Пацула (2005), Н.Б. Гарбовской (2006), Е.С. Грищевой (2006), А.А. Сивовой (200б), И.Ю. Первухиной (2007), С.А. Хромовой (2007), О.А. Шишкаревой (2009), А.В. Шумиловой (2010), Г.Б. Гурцкой (2011), Н.А. Самыличевой (2011), Ж.Е. Тимашовой (2011), Д.В. Халявиной (2011), Н.Д. Яцук (2011) и др., выполненные на материале языка художественной литературы и языка средств массовой информации. Однако не меньший интерес и особую важность представляет словотворчество в повседневной речи, так как «каждое индивидуальное употребление языка несёт в себе потенциальную возможность изменения как языковой, так и концептуальной картин мира. Именно в таких сиюминутных каждодневных изменениях кроется тайна языковой креации, и именно на них должны быть направлены усилия исследователей» (О.К. Ирисханова). Таким образом, актуальность исследования обусловлена назревшей необходимостью выявить специфику речевых новообразований и провести их комплексное описание, учитывающее особенности структуры, семантики, создания и функционирования в разговорной речи.
Объектом настоящего диссертационного исследования являются лексические новообразования, зафиксированные в живой разговорной речи.
Предмет изучения - структурно-семантические и функциональные особенности лексических новообразований в разговорной речи.
Материалом исследования послужили собственноручные записи устной речи, фиксирующие новообразования в контекстах их употребления. Всего было проанализировано около 2000 лексических новообразований, отмеченных в живой разговорной речи, включая слова, зафиксированные при просмотре телепередач в прямом эфире (спортивные трансляции, ток-шоу). При фиксации новообразований учитывался критерий неподготовленности речи.
Цель настоящей работы состоит в выявлении структурно- семантических и функциональных особенностей лексических новообразований. Данная цель предопределила необходимость решения ряда задач:
определить специфику словотворчества как особого явления повседневной разговорной речи;
исследовать структурно-семантические особенности новообразований, выявить наиболее продуктивные способы и модели словопроизводства;
определить основные причины, побуждающие говорящего к созданию нового слова, а также функции новообразований в повседневной речи;
охарактеризовать способы актуализации лексических новообразований в речи;
провести лингвистический эксперимент, позволяющий установить причины и условия создания нового слова в речевой ситуации и определить стимулы, актуализирующие структуру новообразования.
Теоретическую базу исследования составили работы:
-
по изучению особенностей разговорной речи: А.Н. Байкуловой, И.Н. Борисовой, В.Д. Девкина, Г.Г. Инфантовой, Е.А. Земской, Л.А. Капанадзе, Е.В. Красильниковой, О.А. Лаптевой, Ю.О. Нестеровой, О.Б. Сиротининой, Ю.М. Скребнева, Ф.П. Филина, В.К. Харченко, Е.Н. Ширяева и др.;
-
в области теории речевой деятельности, теории номинации и психолингвистических исследований по проблемам речепорождения: Л.С. Выготского, Н.И. Жинкина, И.А. Зимней, С.Д. Кацнельсона, Ю.Н. Караулова, Е.С. Кубряковой, А.А. Леонтьева, Б.Ю. Нормана, Л.В. Сахарного, К.Ф. Седого, Т.Н. Ушаковой и др.;
-
по словообразованию и неологии современного русского языка:
С.И. Алаторцевой, Л.В. Алёшиной, М.С. Зайчёнковой, Е.А. Земской, В.П. Изотова, С.В. Ильясовой, Л.Ю. Касьяновой, Л.П. Катлинской, Е.С. Кубряковой, В.В. Лопатина, Р.Ю. Намитоковой, Л.И. Плотниковой, Т.В. Поповой, Л.В. Рацибурской, Е.В. Сенько, С.И. Тогоевой, И.С. Улуханова и др.;
-
по проблемам словотворчества и языковой игры: О.А. Габинской, В.П. Григорьева, Т.А. Гридиной, С.В. Ильясовой, Н.А. Николиной, Б.Ю. Нормана, С.Ж. Нухова, Л.И. Плотниковой, В.З. Санникова, О.П. Симутовой и др.
Методологической базой для исследований новообразований в разговорной речи послужили: 1) принцип системности языковых явлений; 2) кон-
цепция активной грамматики, предполагающая анализ «живых способов создания слов» (Л.В. Щерба, Е.А. Земская, Л.П. Катлинская); 3) положение о социальной обусловленности развития языка; 4) положение о языковой личности как лингвокреативном субъекте речевой деятельности.
Указанные фундаментальные положения языкознания определили выбор методов и приёмов исследования. Основным методом исследования в работе является метод системного научного описания, представленный приёмами наблюдения, сопоставления, обобщения, интерпретации и классификации языкового материала. С помощью квантитативного приёма выявлены разноаспектные количественные характеристики фактов словотворчества. В соответствии с поставленной целью для решения исследовательских задач были использованы метод словообразовательного анализа, а также экспериментальный метод, способствующий выявлению особенностей процесса создания новообразований и определению их функциональной нагрузки.
Научная новизна работы обусловлена тем, что в ней:
-
осуществлено комплексное исследование лексических новообразований, созданных в повседневной разговорной речи, которое учитывает особенности деривационной структуры, семантики, способ актуализации новообразований и специфику их функционирования в речи;
-
разработана и проведена типология лексических новообразований в соответствии с их частеречной принадежностью, типами деривационных формантов и значений, выявлены продуктивные словообразовательные модели речевых новообразований;
-
представлены и проанализированы способы актуализации новообразований и проведено их экспериментальное исследование;
-
установлена социокультурная детерминированность лексических новообразований в разговорной речи, определены наиболее активно пополняемые новыми словами сферы жизни современного человека.
Положения, выносимые на защиту:
-
-
Лексические новообразования в повседневной разговорной речи характеризуются разнообразием словообразовательных моделей и средств. Наиболее продуктивны в производстве новообразований узуальные аффиксальные способы деривации (65% от общего количества новообразований): суффиксация (в производстве слов всех знаменательных частей речи), префиксация (в производстве глаголов). Самую большую группу новообразований составляют суффиксальные субстантивы - наименования лиц. Активное производство имен лиц свидетельствует об отражении антропоцентрических приоритетов в повседневной разговорной речи и в современном русском словообразовании в целом.
-
Лексические новообразования довольно активно создаются в разговорной речи неузуальными деривационными способами. Окказиональные образования в повседневной речи отличаются высокой степенью экспрессивности, являются «продуктом» языковой игры, в их создании наиболее ярко проявляется творческая направленность языковой личности. Наибольшую
продуктивность в живой разговорной речи проявляют такие неузуальные способы, как субституция и контаминация, что соответствует общей тенденции окказионального словопроизводства.
-
-
Появление речевого новообразования контекстуально обусловлено. Маркерами появления нового слова могут служить такие составляющие речевого контекста, как общность пресуппозиции, различного рода ассоциаты, слова-стимулы. Каждое из них выполняет функцию актуализаторов деривационной структуры новообразования и способствует восприятию и пониманию значения необычного слова слушающим. Экспериментальное исследование выявило обусловленность деривационной структуры и значения ЛН вербально репрезентированными актуализаторами - однокоренными и одно- структурными словами, синонимами и антонимами. Результатом вербально не репрезентированной актуализации ЛН чаще являются потенциальные слова, созданные по продуктивным моделям русского словообразования. Актуализация в данном случае осуществляется за счёт личного опыта говорящих, фоновых знаний при поддержке невербальных компонентов (мимики, жестов, просодических средств).
-
Функциональная нагрузка лексического новообразования определяется коммуникативными потребностями говорящего, что позволяет выделить номинативно-компрессивную, номинативно-субститутивную, экспрессивно- оценочную, экспрессивно-эмоциональную, игровую функции. Природа большинства ЛН повседневной речи полифункциональна.
-
Лексические новообразования в разговорной речи отличаются социокультурной детерминированностью. Большинство из них представляют обиходно-бытовую сферу жизни человека.
Теоретическая значимость работы заключается в комплексном исследовании феномена словотворчества в повседневной разговорной речи. В диссертации продолжена разработка вопросов, связанных с проблемами лин- гвокреативной деятельности, разговорной речи, с теорией речевой деятельности. В работе представлены и теоретически обоснованы способы актуализации и функции лексических новообразований в живой разговорной речи.
Практическая значимость исследования заключается в том, что его результаты могут быть использованы в практике преподавания разделов лексикологии и словообразования вузовского курса «Современный русский язык», в преподавании стилистики, основ культуры речи, спецкурсов по проблемам неологии и психолингвистики. Собранный языковой материал может быть полезен в лексикографической практике при составлении словарей неузуальных слов.
Апробация работы. Основные положения и выводы исследования были изложены в докладах на конференциях различного уровня, в том числе на XV Международном симпозиуме по психолингвистике и теории коммуникации (Москва, 2006), III Международном конгрессе исследователей русского языка (Москва, 2007); на Международных научных конференциях: «Этнокультурные константы в русской языковой картине мира: генезис и функ-
ционирование» (Белгород, 2005), «Журналистика и медиаобразование в XXI веке» (Белгород, 2006), «Лексико-грамматические инновации в современных восточнославянских языках» (Днепропетровск, 2007), «Журналистика и медиаобразование - 2010» (Белгород, 2010), «Научная дискуссия: вопросы филологии, искусствоведения и культурологии» (Москва, 2012); на Всероссийских научных конференциях: «Проблемы региональной ономастики» (Майкоп, 2006), «Современная языковая ситуация и совершенствование подготовки учителей-словесников» (Воронеж, 2006), «Современные тенденции функционирования русского языка и культура речи вузовского преподавателя» (Белгород, 2006), «Лингвистические и эстетические аспекты анализа текста и речи» (Соликамск, 2006).
Результаты исследования нашли отражение в 16 научных публикациях (общий объем - 5,9 п.л.), 4 из которых опубликованы в ведущих периодических изданиях.
Структура работы определялась логикой исследования и поставленными задачами. Диссертация состоит из введения, трёх глав, заключения и списка литературы.
Речевые новообразования как продукт лингвокреативной деятельности
Разговорная речь как основная, самая древняя и самая естественная форма существования языка представляет большой интерес для изучения. Начало активного исследования русской разговорной речи приходится на 60-е годы XX века, когда появляются работы Т.Г. Винокур [Винокур 1968], О.А. Лаптевой [Лаптева 1965, 1967], А.А. Никольского [Никольский 1964], О.Б. Сиротининой [Сиротинина 1965], Н.Ю. Шведовой [Шведова 1960] и других учных, посвящнные различным аспектам функционирования разговорной речи.
Результаты комплексного анализа разговорной речи получили сво отражение в трх коллективных монографиях под редакцией Е.А. Земской [РРР 1973; РРР 1981; РРР 1983] и в трудах коллектива саратовских лингвистов под руководством О.Б. Сиротининой [Pазговорная речь… 2003].
Несмотря на достаточно глубокую изученность явлений разговорной речи, многие вопросы в этой области остаются до конца нерешнными. Так, до настоящего времени однозначно не определн статус разговорной речи.
Группой учных Института русского языка РАН под руководством Е.А. Земской разработана концепция, согласно которой разговорная речь признается «особой системой, имеющей специфический набор единиц и специфические законы их функционирования и противопоставленной кодифицированному литературному языку в пределах литературного языка» [РРР 1973: 23]. Таким образом, кодифицированный литературный язык (КЛЯ) и разговорная речь представляют собой две подсистемы внутри литературного языка, реализация которых определяется коммуникативными условиями: кодифицированный литературный язык обслуживает сферу официального об щения (публичного и непубличного), разговорная речь – сферу неофициального неподготовленного личного общения.
Разговорная речь и КЛЯ представляют две «различные языковые системы, функционирующие в одном и том же языковом коллективе». Авторы доказывают данное положение следующими аргументами: 1) совпадающие по форме единицы РР и КЛЯ не являются функционально тождественными, а имеют различное место и роль в системах РР и КЛЯ; 2) системы РР и КЛЯ различаются набором единиц [РРР 1973: 20].
В соответствии с данной концепцией, разговорная речь не является функциональным стилем русского языка, а противопоставлена им, так как все функциональные стили входят в систему кодифицированного литературного языка.
Подход Е.А. Земской к определению статуса разговорной речи вызывает возражения у ряда учных. Так, Ю.М. Скребнев отмечает, что экстралингвистические факторы, которые, по мнению Е.А. Земской, определяют специфику разговорной речи, характеризуют не «разговорную речь как особую систему, а социальные и психологические условия протекания коммуникативного акта» [Скребнев 1987: 145]. В понимании Ю.М. Скребнева, разговорная речь является субъязыком, обслуживающим сферу обиходно-разговорного общения [Скребнев 1985: 40].
Ф.П. Филин рассматривает разговорную речь как разговорно-бытовую разновидность литературного языка. Учный пишет: «Если и можно говорить о системности особенностей неподготовленной разговорно-бытовой речи, то это такая системность, которая является частью общелитературной языковой системы. Существует один, а не два русских литературных языка, о чм свидетельствует и наше общественное сознание. Не случайно, что переходя на разговорно-бытовую речь, мы обычно не замечаем е своеобразия. Только сравнение е с речью письменной позволяет установить неполное совпадение этих разновидностей литературного языка» [Филин 1979: 25]. Аналогичное мнение высказывает В.Д. Девкин: «Разговорность не представляет собой особой самостоятельной, «самодостаточной» системы. Нельзя упускать из виду монизм языка. Как бы ни были разнообразны возможности его варьирования в разных сферах применения, язык всегда остается единым целым и всеобщим средством общения всех представителей нации» [Описание разговорной речи… 2006: 19]. Вопросы разговорной речи получили детальную разработку в трудах О.А. Лаптевой. Исследуя особенности разговорной речи на всех уровнях языка, О.А. Лаптева приходит к выводу, что они связаны с устным характе ром протекания. Это дало основание для нового термина – «устно разговорная разновидность литературного языка» [Лаптева 2003]. О.А. Лаптева отрицает наличие в русском языке двуязычия, так как во всех разновидностях языка используются общелитературные средства: «Одними разговорными средствами никто не говорит, … на КЛЯ говорить нельзя» [Лаптева 1992: 158].
Отдельные учные (О.Б. Сиротинина, В.П. Москвин, Т.Д. Соколовская и др.) рассматривают разговорную речь как особый функциональный стиль современного русского литературного языка. Разговорный стиль, в соответствии с данным подходом, обслуживает речь в неофициальной обстановке [Сиротинина 1983: 10]. Так, В.П. Москвин определяет облик разговорного стиля двумя базисными обстоятельствами: 1) сферой употребления (неофициальное, непринужднное общение, предполагающее относительно свободное речевое поведение); 2) функцией (собственно общение – отсюда непосредственный контакт коммуникантов, диалогичность, устность). С этим связан вывод о двувершинной модели разговорного стиля [Москвин 2005: 46].
Новообразования – имена существительные
На основании описанных доминант И.Н. Борисова определяет разговорный диалог как «устное диалогическое спонтанное личностно ориентированное непосредственное коммуникативное взаимодействие в сфере неофициального бытового общения» [Борисова 2001: 75].
Диалогическое общение имеет реактивный характер, характеризуется наличием «обязательной немедленной обратной связи и регулярного комму никативно-ролевого обмена» [Полонский 1999: 10]. По мнению Т.Г. Винокур, «отсутствие реакции на сообщение не является нормой в кру говороте человеческих отношений». Именно в ответном речевом действии – словесной реакции – и заключается роль слушающего [Винокур 1989: 20]. Подчеркивая важность психологического взаимодействия между партнерами в диалоге, Е. Н. Румянцева пишет: «О чем бы ни говорил человек, его речь рассчитана на понимание со стороны слушающего и призвана оказывать воздействие. … Обратная «вызванная реакция слушающих на высказывание говорящего является первостепенной важности элементом речевой коммуникации. По сути она составляет цементирующий момент общения, е отсутствие приводит к разрушению коммуникации (не получая ответа на вопрос, человек чувствует себя задетым и обычно либо добивается ответа, либо прекращает разговор)» [Румянцева 2004: 33].
Боязнь быть прерванным и желание успеть сказать в условиях ограниченного времени объясняют высокий темп разговорной речи. «Диалогическое общение подразумевает высказывание «сразу» и даже «лишь бы», «как попало»; только в некоторых особых случаях, которые и сознаются нами как особые, мы констатируем при диалоге обдумывание, выбор и т. д. … Медленность темпа речи собеседника при разговоре, объясняющаяся или его индивидуальными особенностями, или целевыми моментами, вообще действует раздражающе, ощущается как нечто мешающее, неприемлемое; может быть, не такое значительное абсолютно, это замедление воспринимается преувеличенно именно в связи с моментом реплицирования» [Якубинский 1986: 25]. В разговорную реплику, которая, как правило, кратка и несложна по структуре, вкладывается максимум информации при минимуме языкового материала, налицо действие принципа экономии языковых средств.
Структуру диалога создат обмен репликами. Происходит постоянная мена коммуникативных ролей: говорящий переходит в роль слушающего, и наоборот. Реплики коррелируют друг с другом в плане семантики, структуры, функции и других отношений. Это обусловливает возможность рассмотрения в качестве основной коммуникативной единицы диалога диалогического единства (термин Н.Ю. Шведовой). Диалогическое единство объединяет по крайней мере две реплики: это может быть пара реплик, между которыми имеется семантическая, анафорическая или структурная связь; любая совокупность реплик, где первая обусловливает вторую, вторая – следующую за ней [Хитина 2005: 148].
В зависимости от того, оправдывается или не оправдывается ожидание собеседника-«инициатора», выделяются гармонирующие и дисгармонирующие диалогические единства. К первым относятся единства, вторая реплика которых находится в том же семантическом и/или эмоционально-модальном ключе с первой репликой. В дисгармонических единствах семантические и модально-эмоциональные характеристики не соотносятся. Однако объективно дисгармонирующие реплики могут выступать в качестве гармонирующих в случаях, когда «дисгармония» запланирована в реплике-стимуле и реализована в реплике-реакции [Уварова 1987: 135].
С точки зрения коммуникативных ролей участников речевого акта, вы сказывание, призванное использовать речь для передачи или обмена инфор мацией, строится иначе, чем высказывание, где семиотическую ценность представляет сама речь. Это обусловливает выделение двух типов речевого поведения – информативное (для передачи или получения сообщения) и фа тическое (для установления, поддержания речевого контак та) [Винокур 1993]. В разговорной речи распространены по преимуществу разновидности фатического общения, именно оно, по замечанию Т.Г. Винокур, «приближает нас к личности говорящего» [Винокур 1993: 136]. Именно в фатическом общении мы обнаруживаем реализацию прагматических принципов – принципа кооперации Г.П. Грайса и принципа вежливости Дж. Лича, составляющих основу коммуникативного кодекса, то есть сложной системы правил, регулирующих речевое поведение сторон в ходе коммуникативного акта [Грайс 1985; Leech 1983].
Непосредственность общения, характерная для диалога, делает этот вид речевой деятельности преимущественным для функционирования языковой игры.
Языковая игра в разговорном диалоге, по мнению И.Н. Борисовой, проявляется как «спонтанная тактика, вносящая во взаимодействие коммуникантов элементы речевой эстетики, е появление нарушает речевой автоматизм и фокусирует внимание коммуникантов на форме языкового выражения» [Борисова 2001: 174].
Говорящий, прибегая к языковой игре, может преследовать самые различные коммуникативные цели. Интересной представляется методика их изучения, предложенная Ю.О. Нестеровой в диссертационной работе «Языковая игра в современной русской разговорной речи». Ю.О. Нестерова, исследуя функционирование языковой игры, во-первых, анализирует, какие действия или намерения осуществляет говорящий при использовании языковой игры; во-вторых, формулирует смысл высказывания через описание значения говорящего. При описании значения говорящего учитываются факторы прагматического контекста, к которым исследователь относит следующие: 1) лингвистический контекст, место высказывания в диалоге, количество коммуникантов; 2) коммуникативную установку говорящего; 3) признаки ситуации общения; 4) характеристики говорящего субъекта (социальные, психологические и физические); 5) характеристики слушающего; 6) отноше- ния между говорящим и слушающим, их социальные роли; 7) фонд знаний и убеждений субъекта речи и получателя (насколько совпадают знания комму никантов); 8) пресуппозиции (имплицитные компоненты значе ния) [Нестерова 2001: 88-89].
Неузуальные способы словообразования
Аналогичным образом создано в речи новообразование антиболтин: – Снова я заболталась// Надо пойти в аптеку/ купить антиболтин//. Значение «лекарственное средство от болтливости» становится очевидным для слушающего, благодаря ассоциации со словообразовательными моделями, по которым строятся названия лекарств (ср. аспирин, анти-ангин).
Как правило, субститутивный способ определяется однозначно в том случае, если новообразование создатся в контексте после самого образца, что и способствует правильной идентификации нового слова.
По характеру расположения в речевом контексте слова-образца нами выделены две наиболее типичные ситуации (хотя, безусловно, нельзя ограничить ими весь круг возможных ситуаций): 1) в диалогической речи слово-образец содержится в реплике-стимуле (чаще в вопросной реплике), а новообразование, соответственно, – в реплике-реакции. В этом случае созданные слова имеют ярко выраженный игровой 2) новообразование создатся в речи говорящего после употребления им же слова-образца. При этом по синтаксической функции новое слово и слово-образец являются однородными членами предложения. Оказываясь более экспрессивным, новообразование способствует созданию своеобразной градации в выражении чувств говорящего: – Необходимо запретить посиделки и попивалки на кафедрах//; – Студентки ходят декольтированные/ животированные// (с обнажнным животом); – Эта книга у меня не настольная/ а встольная//; – Вызвали неотложку/ так они приехали через час! Не спецпомощь/ а спецнемощь какая-то!
При наличии в контексте слова-образца новообразование воспринимается на его фоне более ярко, это усиливает звучание окказионализма, повышает его экспрессивность.
Рассмотренные примеры, созданные способом субституции, показывают, что довольно часто новоообразование вступает в антонимические отношения с узуальным словом-образцом: – Вы ж у нас завсегдатай// А будете никогдатай// (новообразование создано по образцу завсегдатай путем мены основного сегмента слова завсегда- на антонимичный никогда); А: – Вот так она проявила свою добродетель// Б: – Ага// Свою злодет ель// (новообразование создано путем мены сегмента добро- в слове-образце на антонимичный зло-).
Как видим из примеров, по конкретному образцу могут создаваться слова различных частей речи, при этом заменяться может любая морфема либо любой произвольно вычленяемый сегмент слова. «Замена одного из компонентов в слове-прототипе новым приводит к оживлению внутренней формы слова, актуализации разного рода ассоциативных связей, созданию эффекта свежести, новизны» [Изотов, Панюшкин 1997: 20]. 2. Контаминация. В последние два десятилетия переход из перифе рийных в высокопродуктивные способы словообразования осуществил такой способ, как контаминация [Николина 2003: 378]. Следует заметить, что на данном этапе в русистике нет единого понимания контаминации, так же, как и нет единого названия для данного явления. Термин «контаминация», по мимо указанной выше работы Н.А. Николиной, употребляется в работах Р.Ю. Намитоковой [Намитокова 1986], Е.А. Земской [Земская 1992], В.П. Изотова [Изотов, Панюшкин 1997], В.З. Санникова [Санников 2002], С.В. Ильясовой [Ильясова 2002] и др., причем авторы вкладывают в него разное содержание. Н.А. Янко-Триницкая предлагает для обозначения данно го явления использовать термин «междусловное наложение» [Янко Триницкая 1975], В.М. Костюков – термин «гибридизация» [Костюков 1986]. В классификации окказиональных способов словообразования И.С. Улуханова контаминация и междусловное наложение представлены как два самостоятельных способа [Улуханов 1984].
Мы придерживаемся широкого понимания контаминации и вслед за В.П. Изотовым и В.В. Панюшкиным под контаминацией понимаем «способ словообразования, при котором происходит слияние, скрещивание и слов или частей слов в одно неразложимое целое – формальное и семантическое, предполагающее обязательное взаимопроникновение объединяемых компонентов на основе их звукового сходства» [Изотов, Панюшкин 1997: 21-22]. При таком подходе междусловное наложение рассматривается в качестве разновидности контаминации.
Для контаминации характерно объединение мотивирующих основ без участия какого-либо словообразовательного форманта, сопровождаемое частичным наложением в месте соединения: социолух (социолог + олух).
При контаминации интерференция объединяемых частей не позволяет произвести чткое морфемное членение новообразования, как правило, образуется новый корень; при этом инновация в свою семантику включает значения обоих объединяемых слов. Необычность сочетания производящих основ обусловливает то, что все контаминированные образования обладают ярко выраженным оттенком новизны, насыщенной информативностью и выразительностью. Нами отмечено несколько типов контаминации (классификация представлена в работе В.П. Изотова и В.В. Панюшкина) [Изотов, Панюшкин 1997: 21-24]: 1) наложение конца первой основы и омонимичного начала второй основы двух самостоятельных слов (междусловное наложение): – Да эти «Телепузики»/ это маразмультики какие-то! (маразмультик маразм + мультик); 2) основа первого слова + усечнная часть второго слова: – Да он же своего рода генералиссимус либерального движения// Либералиссимус! (ли-бералиссимус либерал + генералиссимус); (рассматривая в ведре собранные грибы) – Да тут целый грибарий! (грибарий гриб + гербарий); - И умный/ и мудрый// Прям мудреллект ходячий// (мудреллект мудрый + интеллект); 3) усечнная часть первой основы + целое слово: – Какой это изобретатель? Что-то на грани с шизофренией// Скорее/ шизобретатель// (ши-зобретатель шизофрения + изобретатель); 4) усечнная часть первой основы + усечнная часть второй основы: – Это и не кетчуп/ и не лечо// Что-то среднее// какое-то кечо! (кечо кетчуп + лечо); – Такой себе хорошенький спортюм купила// (спортюм спортивный + костюм);
Способы актуализации лексических новообразований в речевом контексте
Рассмотрим слова-реакции, предложенные информантами для каждого из контекстов. К 1. Все слова, выбранные или созданные информантами для данного контекста, являются субстантивами со значением лица. Почти все информанты легко восстановили антонимическую связь между пропущенным словом и словом собиратель, заложенную в предыдущем предложении контекста противопоставлением «один разбрасывает игрушки по всей квартире, другой собирает». Однако в семи словах-реакциях данная связь проявляется слабо или отсутствует вовсе (носитель (2 реакции), беспредельщик, даритель, игрок, шалунишка, охотник), что вызвано, по-видимому, действием более сложных ассоциативных связей.
Большинство информантов (63 человека) в качестве слова-реакции использовали ожидаемое слово – разбрасыватель. Подобное соответствие большинства реакций нашим ожиданиям можно объяснить наличием в контексте слова-стимула разбрысывает, выступившего лексическим корневым актуализатором, и слова-стимула собиратель, явившегося актуализатором структурным и антонимическим. Используя последнее в качестве образца, испытуемые достаточно легко образовали слово с суффиксом -тель.
Более широкое использование контекста наблюдается во втором по частотности слове-реакции игрушкоразбрасыватель (9 ответов). В данном случае новообразование мотивировано словосочетанием разбрасывает игрушки и создано путем сложения при помощи суффикса -тель (по образцу собиратель).
Пятеро информантов использовали для заполнения пропуска новообразование разбросатель, что, с одной стороны, может показаться неожиданным (ведь в контексте употреблен мотивирующий глагол несовершенного вида), с другой стороны, легко объясняется звуковым соответствием слову собиратель: совпадая по количеству слогов и по финали слов, они в тексте рифмуются – разбросатель – собиратель.
В целом, 79 полученных реакций представлены однокоренными глаголу разбрасывать словами (помимо указанных выше слов отмечены единичные слова-реакции разбросщик и разбросок), 21 слово употреблено на основе ассоциативных связей.
В 91 случае слова-реакции представлены вновь созданными словами, только 9 слов-реакций являются общеупотребительными. Такой результат связан с условиями контекста, слова-стимулы в котором сами «провоцируют» испытуемого на создание новообразования, в то время как подобрать подходящее по смыслу общеупотребительное слово представляется затруднительным.
Всего представлено 20 вариантов ответов. К 2. Информация, содержащаяся в данном контексте, достаточно определенно указывает на то, что пропущенное слово обозначает предмет, до этого не существовавший в окружающем мире и, следовательно, не имеющий названия. Это объясняет тот факт, что большинство информантов (84 человека) создали новообразования. Почти все они образованы путем сложения основ слов-стимулов лодка и плот.
Наиболее частотными оказались ответы лодкоплот (27 реакций) и пло-толодка (19 реакций), по сути имеющие одинаковую структуру и различающиеся только местоположением двух используемых основ. Следующими по частотности явились варианты лодка-плот (9 ответов), лодоплот (8 ответов).
Названные выше слова-стимулы нашли также отражение в новообразованиях плотка, плотолод, лодоплотка, лодплот, лодкоплоточное, лоплотка, плотолодк и др.
Слово полулодка-полуплот, употребленное в оригинальном контексте, использовано лишь одним информантом, что, однако, легко объясняется отсутствием в контексте слова-стимула, актуализирующего значение «поло-винности». Следует признать, что данные большинством информантов реак ции более точно соответствуют смыслу развернутой ситуации, нежели само новообразование полулодка-полуплот.
На основе однокоренных слов-стимулов было создано 84 новообразования, соответствующие 17 вариантам. 16 ответов даны информантами на основе затекстовых ассоциатов (например, каноэ, корытце, ерундовина, неопределенное и др.). Всего представлен 31 вариант ответов. К 3. В данном фрагменте речи было употреблено созданное на основе лексической корневой актуализации новообразование сверхинфантильный. Слова-реакции в данном контексте представлены 43 вариантами. Подобный разнобой в ответах можно объяснить тем, что условия контекста не позволяют однозначно судить о частеречной принадлежности пропущенного слова. Часть информантов использовала слова-субстантивы со значением лица (условно значение таких существительных можно описать как «тот, кто характеризуется признаком инфантильности»: ребенок, дитя, простак, простота, карапуз, размазня и др.), другая часть информантов заполнила пропуск прилагательными, обозначающими признак описываемого субъекта (сверхинфантильный, суперинфантильный, архиинфантильный, глупый, наивный, инфантильнейший, маленький и др.).
Наиболее частотным оказалось узуальное слово ребенок (20 реакций). По всей видимости, на употребление этого слова повлияло слово-стимул по-детски: тот, кто ведет себя по-детски – ребенок. Этим же обусловлено употребление таких вариантов, как дитя (5 реакций), взрослый ребенок (3 реакции).
Предполагалось, что фрагмент «ты не просто инфантильный» должен натолкнуть испытуемых на создание прилагательного, обозначающего высшую степень проявления признака, то есть прилагательного со значением «в высшей степени инфантильный». Подобные прилагательные создали 26 информантов.
Похожие диссертации на Словотворчество в повседневной речи : структурно-семантический и функциональный аспекты
-
-
