Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Историософия как онтологическая версия философии истории 20
1. Философия истории: между историософией и критической аналитикой 20
2. Становление историософии как "исторической метафизики" 43
2.1. Зарубежная историософская традиция 43
2.2. Отечественная историософская традиция 64
3. Актуальность метафизической рефлексии в истории: опыт оправдания историософии в современном мировоззренческом контексте 84
ГЛАВА 2. Аналитическое поле историософии: специфика оформления 106
1. В поисках движущих сил, причин и факторов исторического развития: проблема детерминизма общественных процессов 106
2. Рациональное и иррациональное, необходимое и случайное, объективное и субъективное в истории 127
3. О цели, смысле и назначении истории 141
ГЛАВА 3. Концептуальные историософские модели как проекты целостной истории 163
1. Плюрально-циклическая парадигма истории 163
2. Прогрессистская парадигма истории 181
3. Проблема единства и многообразия исторического процесса 201
ГЛАВА 4. Историософская хронология: опыт процессуального членения истории 221
1. Стадиальная периодизация исторического процесса 221
2. Культурологический и цивилизационныи подходы к периодизации истории 237
3. Монизм и плюрализм в историсофских построениях 256
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 279
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ И
ЛИТЕРАТУРЫ 282
- Философия истории: между историософией и критической аналитикой
- В поисках движущих сил, причин и факторов исторического развития: проблема детерминизма общественных процессов
- Плюрально-циклическая парадигма истории
Введение к работе
Актуальность исследования. С древнейших времен человек, обращаясь к прошлому, стремился проникнуть в суть минувших событий, определенным образом представить и объяснить себе исторический процесс. Реконструируя прошлое, человек согласовывает свое видение с правилами и нормами современности, ориентируется на понятные и привычные ему ценности и идеалы общественной жизни. Именно так создается большинство базовых историософских представлений, являющих собой опыт своеобразной метафизической рефлексии над ходом истории.
Каждая историософская модель представляет собой своего рода базовую объяснительную матрицу, исходную интуицию истории как целого. Можно утверждать, что любая историософия в качестве концептуальной модели объяснения представляет собой неповторимый авторский синтез всех исторических явлений и, в конечном счете, регулятивную идею Истории как таковой. Вполне естественно, что при рассмотрении такого рода концептуальных моделей важно принимать во внимание, что ее создатели принадлежат к определенной эпохе и используют уникальный исторический и интеллектуальный опыт для интерпретации исторического процесса.
Имеются основания утверждать, что потребность в историософиях сильнее ощущается в тех обществах, где наиболее остро стоит вопрос о национальной и культурно-исторической идентичности отдельной личности или народа, их месте в мировой цивилизации. Эта потребность, по всей видимости, и является той благодатной почвой, которая интенсивно подпитывает объективным образом существующие и постоянно воспроизводящиеся историософские построения. Во многом благодаря таким построениям историческое знание каждый раз являет нам торжество настоящего над прошлым: исторические модели заново воскрешают,
реконструируют прошлое для современности, открывая в нем неведомые доселе грани, извлекают из забвения все новые факты, когда-то непонятые современниками, создают неожиданные образы ушедшего, заставляя его служить будущему. Все эти обстоятельства свидетельствуют о непреходящей значимости историософии, поскольку она дает целостное представление о цели, смысле и направленности исторического процесса.
В свете вышеизложенного представляется важным тематический анализ историософии как концептуально-когнитивного феномена в сфере исторического знания и познания. Поскольку и сегодня полный драматизма опыт истории, «мистерия свободы» (Н.А.Бердяев), сам ход и исход которой заранее не определены, с необходимостью предполагают обращение к предшествующей историософской традиции, задавшей целый спектр порой альтернативных описаний истории. Разумеется, для того, чтобы ранее созданные историософские конструкты помогли понять смысл происходящего, они должны быть вписаны в современный интеллектуальный и социальный контекст, в столкновении с которым выявляются новые точки роста в историческом понимании.
В этом смысле прежняя историософия, преодолевая свою временную ограниченность, приобретает в современных условиях новый теоретический потенциал и новую актуальность. Современная эпоха представляет собой переломный этап в истории человечества, когда остро встает вопрос о будущем земной цивилизации, когда свободный человек ощущает свою несвободу от природных и социальных сил, когда сознание его разорвано и утеряны идеалы. Именно поэтому в наше время вопросы о смысле истории, ее направленности и имманентной логике, роли познания прошлого в самосознании народов, являющихся одновременно и актерами, и зрителями собственной истории, которую они творят сами и которая вместе с тем развивается часто независимо от них, снова приобрели актуальность и злободневность.
Степень научной разработанности проблемы. Проблематика философии истории как особой отрасли научного знания, содержащей равно онтологическую (историософскую) и эпистемологическую проблематику, получила широкое освещение в трудах многих отечественных ученых. Наиболее значимыми в этом ряду представляются нам работы, созданные А.С.Ахиезером, М.А. Баргом, М.С. Бобковой, Л.С. Васильевым, И.А. Гобозовым, П.К. Гречко, Б.Л. Губманом, А.Я. Гуревичем, В.А. Дьяковым, И.М. Дьяконовым, В.Д. Жигуниным, И.Н. Ионовым, В.В.Ильиным, М.М. Ковалевским, Э.С. Кульпиным, В.М. Межуевым, А.В. Полетаевым, Б.В. Поршневым, А.И. Ракитовым, Л.П. Репиной, М.Ф. Румянцевой, О.Ф. Русаковой, И.М. Савельевой, Е.В. Тарле, В.А.Тихоновым, В.К. Финном, В.М. Хачатуряном, К.В. Хвостовой, Б.В. Царевым, Е.Б. Черняком, М. Пешковым, B.C. Шмаковым, А. Шубиным1.
Традиция изучения историософии в отечественной философской и исторической мысли имеет глубокие корни. Так, конец XIX - начало XX вв. было ознаменовано появлением целого ряда блестящих работ по философии истории. К их числу можно отнести работы Л.И. Аксельрод-Ортодокс, Э. Бернгейма, П.М. Бицилли, Р.Ю. Виппера, В.И. Герье, Г. де Греефа, Н.И. Кареева, Л.П. Карсавина, А.С. Лаппо-Данилевского, Г.В. Плеханова, Х.Л. Раппопорта, М. Стасюлевича, В.М. Хвостова, Г.Г. Шпета. Наиболее авторитетные западные исследования по философии истории принадлежат перу Р. Арона, Дж.Б. Бари, П. Барта, Дж. Бентли, М. Гинсберга, Ч. ван Дорена, Г. Зиммеля, Д. Келли, Р.Дж. Коллингвуда, Б. Кроче, К. Левита, Р.Л. Мика, М. Мюллера, Р. Нисбета, X. Ортеги-и-Гассета, С. Полларда, К. Поппера,
См., напр.: Савельева И.П., Полетаев А.В. История и время. В поисках утраченного. М., 1997; Царев Б.В. Исторический опыт: проблемы освоения и мобилизации. Казань, 2001; Шубин А. Гармония истории. М., 1992.
2 См., напр.: Герье В.И. Философия истории от Августина до Гегеля. М, 1915; Кареев Н.И. Историология. (Теория исторического процесса). Пг., 1915; Карсавин Л.П. Философия истории. СПб., 1993.
Ш.Раппорта, Г. Риккерта, П. Тиллиха, Э. Трельча, Г.В. Тромпфа, Л. Февра, Р. Флинта3.
Оригинальное видение исторического процесса представлено в трудах целого ряда выдающихся представителей историософской мысли - А. Августина, Дж. Вико, М. Кондорсе, И. Канта, И.Г. Гердера, Г.В.Ф. Гегеля, К. Маркса, К. Ясперса, А. Тойнби, О. Шпенглера, Ф. Фукуямы, СП. Хантингтона, К. Ясперса4. Труды названных авторов получили глубокое осмысление в работах отечественных ученых, которые, в своей совокупности, представили основательную традицию изучения западноевропейской философско-исторической мысли. Ведущие направления последней были наиболее обстоятельно разработаны в исследованиях В.Ф. Асмуса, О.Л. Вайнштейна, П.П. Гайденко, В.И. Гараджи, Б.Т. Григорьяна, Ю.Н. Давыдова, М.А. Кисселя, И.С. Кона, Т.И. Ойзермана, Л.В. Скворцова.
Наличие в интеллектуальной традиции России значительного числа исследований, специально посвященных анализу философско-исторической проблематики, отнюдь не случайно, поскольку отечественная философская мысль изначально тяготела к историософии. Последняя неоднократно становилась предметом пристального внимания выдающихся русских мыслителей. Достаточно упомянуть, в этой связи, имена Л.Н.Гумилева, В.В. Зеньковского, Л.П.Карсавина, Н.О. Лосского, Э.Л. Радлова, Г.П.Федотова, Г.Ф. Флоровского, С.Л. Франка, Б.В.Яковенко5, которые, в контексте проводимых ими исследований российской истории и культуры, уделяли главенствующее внимание проблематике историософского свойства.
3 См., напр.: Арон Р. Избранное: Введение в философию истории. М.; СПб., 2000; Бентли
Дж. Образы всемирной истории в научных исследованиях XX века // Время мира. Вып. 1.
Историческая макросоциология в XX веке. Новосибирск, 2000. С. 27-66; Трельч Э.
Историзм и его проблемы. М., 1994.
4 См., напр.: Вико Дж. Основания новой науки об общей природе наций. Л., 1940; Гегель
Г.В.Ф. Философия истории. СПб., 1993; Шпенглер О. Закат Европы. М., 1993.
5 См., напр.: Зеньковский В.В. История русской философии: В 2 т. Л., 1991; Франк С.Л.
Сущность и ведущие мотивы русской философии // Философские науки. 1990. №5. С. 81-91;
Яковенко Б.В. История русской философии. М., 2003.
Это замечание может быть в полной мере адресовано и к современным работам по истории русской философии, созданным учеными петербургской школы - А.А. Галактионовым, А.Ф. Замалеевым, П.Ф. Никандровым, А.И. Новиковым6. В последнее время появился целый ряд монографий и учебных пособий, специально посвященных рассмотрению вопросов отечественной философии истории. К их числу относятся работы А. Валицкого, С.А. Левицкого, А.В. Малинова, Г.Я. Миненкова, Л.И. Новиковой, Г.К. Овчинникова, И.Н. Сиземской, А.Д. Сухова, Л.Е. Шапошникова7. Кроме того, в литературе представлен целый ряд изданий энциклопедического и хрестоматийного плана, позволяющих создать более или менее четкое представление о специфике отечественной историософской традиции. Разумеется, сделать это не представляется возможным без специального обращения к первоисточникам, а именно, трудам классиков отечественной историософской мысли - Н.А. Бердяева, Л.Н. Гумилева, Н.Я. Данилевского, К.Н. Леонтьева, Л.И. Мечникова, B.C. Соловьева, П.А. Сорокина,
Г.П.Федотова . Философско-исторические воззрения указанных мыслителей, в полной мере проявивших себя на ниве историософии, получили серьезное осмысление в работах А.И. Абрамова, В.Н. Акулинина, К.Н. Бестужева-Рюмина, СИ. Бажова, Н. Зернова, А.А. Королькова, П. Милюкова, А. Павленко, Л. Полякова, Н.Н. Страхова, С.С. Хоружего, А.Л. Янова.
Итак, историко-философский контекст историософской доктрины представлен в отечественной и зарубежной научно-исследовательской литературе достаточно полно. Вместе с тем, работ, содержащих проблематизирующий анализ историософского знания, как прошлого, так и
6 См., напр.: Галактионов А.А., Никандров П.Ф. Русская философия ІХ-ХІХ вв. Л., 1989;
Замалеев А.Ф. Лекции по истории русской философии (ХІ-ХХ вв.). СПб., 2001; Новиков А.И.
История русской философии Х-ХХ веков. СПб., 1998.
7 См., напр.: Малинов А.В. Философия истории в России. Конспект университетского
спецкурса. СПб., 2001; Новикова Л.И., Сиземская И.Н. Русская философия истории. М., 1997;
Шапошников Л.Е. Очерки русской историософии ХІХ-ХХ вв. Н. Новгород, 2002.
8 См., напр.: Бердяев Н.А. Смысл истории. М., 1990; Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М.,
1991; Мечников Л.И. Цивилизация и великие исторические реки. М., 1995.
современного, не так уж и много. К числу работ, созданных в стиле этой последней, ключевой, на наш взгляд, исследовательской схематике, можно отнести труды И.А. Василенко, И.А. Гобозова, В.В.Ильина, Ю.А. Кимелева, А.С. Панарина, Ю.И. Семенова, В.П. Филатова . Названные выше работы содержат проблемное изложение материала, дающее возможность охватить наиболее фундаментальные вопросы и аспекты историософского знания, дать его всесторонний и комплексный анализ.
Объектом диссертационного исследования выступает бытие исторического процесса, получившее свое выражение в различных типах философии истории. Предметом исследования является историософия как особый когнитивный феномен в сфере исторического познания, обладающий собственным проблемным полем, специфической методологией анализа и техникой организации конкретных концептуальных построений.
Цель и задачи исследования. Цель диссертационного исследования заключается в осмыслении историософии как метафизики истории. В соответствии с этой целью подвергается теоретико-эпистемологическому анализу само многообразие историософских концептуальных построений; выявляется проблемное поле и тематический состав заключенных в данных построениях метафизик, а также специфическая методология, применяемая историософами в целях осуществления исторической ретроспекции, моделирования и предвидения.
Для достижения указанной цели в работе поставлен ряд научно-исследовательских задач, а именно:
1) Дать целостную характеристику философии истории как особой отрасли философского знания; провести демаркацию историософской и критико-
9 См., напр.: Семенов Ю.И. Философия истории. (Общая теория, основные проблемы, идеи и концепции от древности до наших дней). М., 2003; Филатов В.П. Историософский и критический подходы в философии истории // Проблемы методологии. Сборник научных статей, посвященных памяти профессора В.Н. Борисова. Самара, 1998. С. 88-104; Философия истории / Под ред. А.С. Панарина. М., 1999.
аналитической версий философии истории; выявить принципиальные различия между ними (в предметной области, в сфере решаемых ими задач и т.п.); наметить пути их возможного взаимодействия;
Проследить процесс становления историософии как "метафизики истории", начиная со времен ее зарождения и заканчивая периодом наивысшего расцвета (XIX в.). На материале зарубежной и отечественной философских традиций продемонстрировать специфику современных историософских изысканий (XX в. - нач. XXI в.);
Прояснить специфику взаимоотношений, сложившихся между профессиональной исторической наукой и историософией; выявить суть предъявляемых ими взаимных претензий; обосновать актуальность историософского знания, доказать его социально-культурную значимость и востребованность в рамках современного бытия и познания;
Посредством анализа движущих сил, причин и факторов исторического процесса, а также диалектики рационального и иррационального, необходимого и случайного, объективного и субъективного в истории раскрыть своеобразие феномена детерминизма в базовых историософских интуициях; вскрыть суть историософского понимания цели, смысла и назначения истории;
Представить ведущие концептуальные историософские модели в качестве проектов целостной истории; осуществить тематизацию, историко-философский и проблемный анализ основных парадигмальных моделей прошлого - циклической и прогрессистской; всесторонне рассмотреть проблему единства и многообразия исторического бытия;
Взяв за основу опыт стадиальной периодизации исторического процесса, а также культурологический и цивилизационный подходы к истории, эксплицировать особенности свойственной им историософской хронологии; проанализировать опыт процессуального членения истории на базе ее
монистической и плюралистической интерпретаций; рассмотреть проблему соотношения формаций и цивилизаций.
Методологические основания исследования. Методологическим основанием исследования стали труды выдающихся представителей и классиков историософской мысли - А. Августина, Дж. Вико, М. Кондорсе, И. Канта, И.Г. Гердера, Г.В.Ф. Гегеля, К. Маркса, Н.Я. Данилевского, К.Н. Леонтьева, B.C. Соловьева, Н.А. Бердяева, К. Ясперса, А. Тойнби, О. Шпенглера, Ф. Фукуямы, СП. Хантингтона. В процессе написания диссертации автор, по остроумному замечанию Гегеля, стремился "...не дать себя обмануть историкам-специалистам", поскольку даже наиболее авторитетные ученые допускают субъективные вымыслы в истории. Гегель, в частности, приводил целый ряд подобного рода вымыслов: о существовании первого и древнейшего народа, которому сам Бог дал совершенное понимание и мудрость, полное знание всех законов природы и духовной истины, о существовании народов-жрецов, о наличии римского эпоса, из которого римские историки почерпнули древнейшую историю и т.п. Из высказывания философа-классика вытекает очень ценный методологический вывод, которому автор неукоснительно следовал при подготовке диссертационного исследования: "в особенности разум должен не бездействовать, а размышлять, когда дело идет о том, что должно быть научным; кто разумно смотрит на мир, на того и мир смотрит разумно; то и другое взаимно обусловливают друга друга..."10.
Важность методологического сомнения при изучении и сравнении различных концептуальных моделей истории подчеркивал и Ф.Фихте. Он обращал особое внимание на то, что исследователь, занимающийся историей, руководствуется "априорною нитью мирового плана", ясного для него безо всякой истории. И история нужна ему не для того, чтобы с помощью своей концепции что-то в ней доказать, а "...только для того, чтобы прояснить и
показать в живой жизни то, что ясно и без истории"11. Итак, сравнивать между собой концептуальные историософские модели, созданные разными теоретиками, не имеет смысла. Они, подобно произведениям разных художников, представляют мир в оригинальных творческих измерениях: у каждого - своя логика, свой замысел, свои ценности и мотивы.
Вместе с тем, в них есть и нечто родственное, объединяющее. В своих рассуждениях автор базировался на исходном допущении, что каждая историософия как творческая интерпретация истории содержит в себе несколько уровней, а именно: 1) отбор фактов в соответствии с критериями важности; 2) оценка причинных зависимостей; 3) представление о личных и общественных структурах; 4) теория индивидуальной, групповой и массовой мотивации; 5) социальная и политическая философия; 6) определенное понимание смысла истории - вкупе со смыслом существования вообще, которое, независимо от факта своего признания, составляет основу всего перечисленного12. Такое понимание смысла истории, что вполне очевидно, намеренно или неосознанно воздействует на все прочие уровни исторической интерпретации и, в свою очередь, само зависит от специфического и универсального знания исторических процессов. Признание этой взаимной зависимости толкования истории и всех пластов исторического знания является базовым основанием диссертационного исследования.
Научная новизна проведенного исследования заключается в следующем: 1) Философия истории представлена в качестве одного из тематических разделов философского знания и определенного типа философского рассуждения. Поскольку объектом философского рассмотрения может выступать не только определенный сегмент исторического бытия или всемирная история в целом, но и границы, возможности, формы, методы
10 Гегель Г.В.Ф. Философия истории. Введение // Философия истории. Антология. М., 1994.
С. 77-78.
11 Фихте И.Г. Основные черты современной эпохи. СПб., 1906. С. 126.
12 См.: Тиллих П. История и Царство Божие // Философия истории. Антология. М., 1994. С.
235.
исторического познания, философия истории подразделяется на две разновидности: первая - критико-апалитическая - уделяет основное внимание проблемам познания исторических фактов и событий. Предметом последней являются логико-теоретические и методологические проблемы изучения исторического прошлого, теоретическая реконструкция и установление истинности исторических фактов. Вторая разновидность философии истории - историософия -концентрирует внимание на исследовании бытия исторического процесса, смысла истории, сущности социального прогресса и детерминизма. Она изучает саму имманентную логику развития общества, взаимосвязь и взаимообусловленность его различных сторон, словом, весь исторический процесс, представляющий собой сложный комплекс различных элементов, находящихся в постоянном взаимодействии;
2) На материале западноевропейской и отечественной философских традиций прослежена эволюция историософских представлений. Доказано, что западноевропейская историософия, первоначально оформившаяся в рамках философской мысли средневековья, достигла своего наивысшего расцвета в XVIII-XIX вв., когда в трудах Ж.А. Кондорсе, И. Канта, И.Г. Гердера, Гегеля, О. Конта, К. Маркса были предприняты целенаправленные попытки выявления движущих сил и смысла исторического процесса, разработаны основополагающие для историософии идеи: теория прогресса, проблема единства исторического процесса и многообразия его конкретных форм и проявлений, диалектика соотношения в нем свободы и необходимости, идея исторической закономерности и т.п. На целом ряде конкретных примеров демонстрируется, что отечественная философская мысль в своей сущности глубоко историософична, поскольку изначально обращена к вопросам о смысле, начале и конце истории, о всеобщих началах человеческой культуры, об исторической миссии сначала Святой Руси, а затем и Великой России в мировом историческом и, более того, космическом процессе;
Обоснована актуальность историософии, ее значимость и востребованность в контексте современных социокультурных реалий. На основании детального анализа специфики коммуникативного взаимодействия между профессиональной исторической наукой, историософией и философией истории критико-аналитического типа, доказано, что многообразие историософских построений вовсе не является плодом каких-то досужих вымыслов или бесплодных спекуляций. В нем обнаруживается достаточно устойчивый набор базисных моделей, при помощи которых структурируется историческое прошлое. Подобно тому, как предпосылкой конкретной работы историка всегда выступает некое целостное "видение" истории, в историософиях как своеобразных "исторических метафизиках" апробированы и представлены основные формы нашего исторического воображения, возможные структуры этого общего "видения". Поэтому прагматическая ценность историософии вряд ли когда-нибудь исчезнет, как бы негативно ни оценивали ее теоретическую значимость и возможности профессиональные историки и философы;
На основании анализа различных концепций историософского детерминизма (географического, технологического, экономического) вскрыта сама имманентная логика исторического процесса, рассмотрены законы его развития и функционирования. Методологические позиции волюнтаризма и фатализма отвергнуты как крайности, ибо историю нельзя переделывать по собственному усмотрению, т.е. произвольно и субъективно, но, вместе с тем, история не является и фатальностью, которая автоматически приводит к тем или иным заранее заданным результатам. В процессе рассуждений автор доказывает, что возможности выбора путей общественного развития детерминируются определенными социальными условиями, выйти за пределы которых не представляется возможным. Но внутри этих объективно данных обстоятельств всегда имеются варианты, что прямо свидетельствует об
отсутствии в истории однозначных причинно-следственных связей и абсолютного детерминизма;
На базе тематического, историко-философского и проблемного анализа основных парадигмальных моделей прошлого - циклической и прогрессистской, рассмотрены ведущие концептуальные проекты целостной истории, выделены принципиальные различия между ними. Показано, что в противоположность линейным (прогрессистским, регрессистским и утопистским) моделям, плюрально-циклический подход в историософии подразделяет человечество на несколько, во многом, самостоятельных образований, предполагает существование не одного, а множества субъектов исторического процесса. Если линейники-унитаристы абсолютизируют единство мировой истории, то плюралисты делают акцент на ее множественности, закономерным следствием которой становится неприятие человечества в качестве единого субъекта исторического бытия и развития. Если линейники-унитаристы выдвигают на первый план непрерывность исторического процесса во времени и пространстве, то плюралисты основывают свои рассуждения на признании его изначальной прерывности, раздробленности; первые усматривают его специфику лишь в смене различных стадий истории; вторые утверждают наличие смены метрических единиц исторического развития;
На основании детального анализа линейно-стадиальных, культурологических, цивилизационных и формационных построений в историософии выявлены специфические особенности разных видов историософской хронологии. Выделены основополагающие хронологические критерии, в том числе географические, материальные, духовные, технологические факторы. Доказано, что, несмотря на всю свою, казалось бы, очевидную разнонаправленность, они, в своей совокупности, указывают на многогранность, многоплановость и многофакторность исторического процесса, получающего свое воплощение в базовых историософских представлениях. Что же касается процессуального членения истории,
осуществляемого на основании ее монистической и плюралистической интерпретаций (в частности, формационного и цивилизационного подходов), показано, что, вопреки традиционно установившемуся мнению, они отнюдь не противоречат друг другу. Понятия "формации" и "цивилизации" используются в историософии в качестве специфического гносеологического инструментария для анализа различных аспектов жизни социума как сложного и целостного образования. В этом смысле, они, скорее, не противоречат, а взаимодополняют друг друга.
Положения, выносимые на защиту:
Историософия осуществляет философскую тематизацию и осмысление исторического процесса как некоей бытийной сферы, объективной данности, одного из важнейших и во многом определяющих контекстов существования как человека, так и человечества в целом. Названная версия философии истории пытается обнаружить в событиях прошлого некоторые общие схемы, структуры и закономерности, выявить в них общий "смысл", "цель", "назначение" и т.п. Историософы концентрируют внимание на исследовании социального прогресса, социального детерминизма, самой имманентной логики социального развития, взаимосвязи и взаимообусловленности его различных сторон. Они анализируют ход исторических событий, демонстрируют и объясняют факты смены одних цивилизаций другими, прослеживают их рост и гибель. В силу этих обстоятельств в качестве объекта изучения в историософии предстает не какая-то отдельная социальная группа, не какой-то частный социальный организм, а весь исторический процесс, представляющий собой сложный комплекс взаимодействующих элементов.
Историософия стремится к решению нескольких основополагающих теоретико-познавательных задач и, прежде всего, к уяснению природы исторического, к установлению главных причин и факторов движения истории как таковой, к обнаружению в событиях прошлого общих закономерностей и структур. Экспликация таких структурных элементов
позволяет, с одной стороны, представить историю как особую сферу, наделенную собственной бытийной спецификой, а с другой -продемонстрировать ее структурированность, упорядоченность и, соответственно, представить как нечто понятное и рациональное.
3) Решение такого рода задачи сопряжено с утверждением господства в
истории разного рода всеобщностей - законов истории в целом или же законов
ее отдельных этапов, различных фундаментальных факторов (биологических,
технологических, экономических), обуславливающих социогенез, социальную
динамику и т.п. Их осмысление истолковывается как постижение чего-то
существенного, определяющего само содержание и ритм истории.
Определяющим признаком историософского подхода становится установка на
концептуализацию истории, осмысление ее первоистоков и движущих сил и на
построение, в конечном итоге, специфической метафизики истории.
4) Важнейшая задача историософии продиктована стремлением
осуществить хронологическое и процессуальное членение исторической
жизни. Выделение этой задачи в качестве основной, как правило, служит
обоснованием притязаний данной разновидности философии истории на
теоретический статус. Расчленение истории на эпохи, этапы, стадии и иные
относительно замкнутые в содержательном отношении сегменты позволяет
отобразить ее как упорядоченный процесс, каждый этап которого обусловлен
предыдущими и, в свою очередь, детерминирует будущие стадии истории.
5) С этим непосредственно связана задача выявления общей формы, или
"фигуры", протекания истории. Таких «фигур» выделяется несколько: это
может быть линейно направленное развертывание, при котором этапы развития
не в состоянии повторить друг друга; историческое движение по кругу;
циклическое развитие, не предполагающие какой-либо принципиальной
новизны; это может быть спиралевидное протекание исторической жизни,
означающее определенное сочетание линейнообразного и кругообразного
движения и т.п. Та или иная интерпретация исторического процесса
способствует решению более общей проблемы - взаимоотношений между всеобщим содержанием истории и ее конкретными проявлениями. Такая констатация позволяет выявить характер взаимосвязей между прошлым, настоящим и будущим. Завершающей задачей историософии можно считать выявление смысла истории, ее цели и конечного предназначения.
6) Обозначенные выше ключевые задачи историософии в своей совокупности ориентированы на разработку философской теории исторического процесса. В идеале, эта теория реализует основные цели философствования - эксплицирует бытийную специфику исследуемой предметной реальности, устанавливает наиболее общие и фундаментальные структуры, детерминирующие параметры данной сферы, показывает ее отношение к человеку и, соответственно, выявляет ее смысловое содержание в антропологической перспективе, т.е. с точки зрения конкретной человеческой личности или же человечества в целом. Иными словами, суть историософии как онтологической версии философии истории сводится к выявлению сущностного содержания, процессуальной формы и смысла истории.
Теоретическая и научно-практическая значимость работы. Представленные в работе теоретические выводы позволяют оценить непреходящую значимость историософского наследия в современном социокультурном контексте, а также в некоторой степени смягчить конфронтационность взаимоотношений, складывающихся в современных условиях между профессиональной исторической наукой, историософией и критико-аналитической версией философии истории. Диссертационное исследование будет полезно для научных работников, преподавателей, аспирантов и студентов высших учебных заведений. Его основные выводы могут использоваться при проведении дальнейших исследований по историософской и смежной с ней проблематике, а также в преподавательской практике при чтении лекций по истории философии, культурологии, социальной философии, философии и методологии истории. Содержание диссертационного исследования
может быть оформлено в качестве самостоятельного спецкурса или отдельного раздела, рассматриваемого в рамках традиционного вузовского курса по философии.
Апробация исследования. Материалы диссертационного исследования докладывались на ежегодных научных конференциях ГОУ ВПО «Поволжская государственная академия телекоммуникаций и информатики», ГОУ ВПО «Самарский государственный архитектурно-строительных университет», использовались при чтении спецкурса в НОУ «Телеинфо», а также на научных конференциях в Самаре, Санкт-Петербурге, Казани. На авторские монографии получены положительные отзывы в региональной прессе.
Структура диссертации подчинена поставленным в нем целям и задачам. Диссертация включает в себя "Введение", 4 главы основной части, "Заключение" и "Список использованных источников и литературы". Общий объем диссертации составляет 297 страниц. Список цитированной литературы включает 215 наименований.
Философия истории: между историософией и критической аналитикой
Философия истории представляет собой один из тематических разделов философского знания и определенный тип философского рассуждения. Предметом этой области философии является историческое измерение человеческого бытия, возможность его познания и осознания. Объектом философского рассмотрения может также выступать определенный аспект или сегмент исторической жизни человечества или же всемирная история в целом. Особую сферу философии истории образует философский анализ границ, возможностей, форм и методов исторического познания.
Следует отметить, что философия истории не принадлежит к числу разделов философского знания, образующих фундамент философской теории и существующих столь же долго, как и сама философия (таких как онтология и теория познания). Для нее характерна относительная недолговременность существования. Время появления понятия "философия истории" можно указать точно, и время это в истории европейской философии несколько позднее - XVIII в., а именно 1765 г. Данный термин был введен в философию французским просветителем Вольтером (так называлась одна из его работ). По мнению Вольтера, историк призван не просто описывать события, излагая их в хронологической последовательности, но философски истолковывать сам исторический процесс, рефлексировать над его бытием.
Впоследствии понятие "философия истории" входит в широкий научный оборот. Например, немецкий философ Гердер пишет работу "Идеи к философии истории человечества" [Гердер И.Г.. 1977], в которой представляет широкую панораму мирового исторического процесса. По собственному свидетельству немецкого просветителя, его интересовала наука, которая описывала бы всю историю человечества, начиная с момента его зарождения. В качестве такой науки для Гердера выступала именно философия истории. Следует также отметить, что философско-историческое произведение Гердера сыграло важнейшую роль в становлении философии истории как особой дисциплины.
Философией истории профессионально занимался выдающийся соотечественник Гердера представитель немецкой классической философии Гегель. Гегель ввел в научный оборот понятие "всемирной философской истории", под которым подразумевал, в первую очередь, общие размышления о философии истории. Для того чтобы рельефнее разъяснить данное понятие, Гегель подразделил всю историографию натри разновидности:
1) первоначальная история;
2) рефлективная история;
3) философская история.
Представители так называемой "первоначальной" истории, к которым Гегель причисляет Геродота и Фукидида, излагали исторические события, свидетелями которых они сами являлись. В этой связи содержание их трудов отличалось значительной пространственной ограниченностью, поскольку в них излагалось лишь то, что непосредственно окружало "первичных" историков, что они сами видели. В данном случае историк даже "...не прибегает к рефлексии, потому что сам духовно сжился с излагаемым им предметом и еще не вышел за его пределы" [Гегель Г.-В.-Ф. Лекции по философии истории. С. 58].
В противоположность первичной истории, в истории рефлективной изложение материала уже не связывается с непосредственным участием историка в описываемых событиях. Такую историю Гегель разбил на следующие виды:
1) Всеобщая история, в рамках которой при описании истории какого-либо народа, государства или всего мироздания главной задачей становится обработка исторического материала с точки зрения духа того или иного исследователя, принципиально отличающегося от духа материала. Вполне очевидно, что историк в данном случае должен иметь определенные принципы, служащие ему в качестве методологии анализа материала. "Такая история, которая задается целью дать обзор продолжительных периодов или всей всемирной истории, - пишет Гегель, - должна в самом деле отказаться от индивидуального изображения действительности и прибегать к сокращенному изложению путем применения абстракций, - это сокращение производится не только в том смысле, что мысль резюмирует богатое содержание" [Там же. С. 61].
2) Прагматическая история, которая предполагает описание прошлого с позиции настоящего. Здесь события различны, но в них, по свидетельству Гегеля, имеется нечто общее и внутреннее. Именно благодаря прагматическим рефлексиям рассказы о прошлом наполняются современной жизнью.
3) Критическая история, в которой излагается не сама история, а история истории, дается оценка исторических трудов, устанавливается их истинность и достоверность. Данная разновидность историографии может быть квалифицирована как переход к философской истории, когда исследователь при изложении материала руководствуется некоторыми общими философскими принципами. Философская история, или философия истории, по выражению Гегеля, "...означает не что иное, как мыслящее рассмотрение ее" [Там же. С. 63].
Исходя из основополагающего для его концепции теоретического тезиса о господстве в мире Разума, Гегель подчеркивает, что всемирно-исторический процесс всегда совершается разумно. "Разум есть субстанция, а именно — то, благодаря чему и в чем вся действительность имеет свое бытие; разум есть бесконечная мощь, потому что разум не настолько бессилен, чтобы ограничиваться идеалом, долженствованием и существовать как нечто особенное, лишь вне действительности, неведомо где, в головах некоторых людей. Разум есть бесконечное содержание, вся суть и истина..." [Там же. С. 64]. Философия истории, продолжает мыслитель, должна рассматривать историю в том виде, в каком она существовала, она призвана изучать факты и события и не допускать априорных вымыслов. А чтобы получить истинные знания, Разум должен постоянно размышлять, а не бездействовать.
По мысли Гегеля, философия истории ищет в истории некие общие принципы, присущие всему мировому историческому процессу в целом. Главным же из этих принципов, несомненно, является Разум. Причем под Разумом немецкий мыслитель понимает, в данном случае, не что иное как закономерности развития исторического процесса. С его точки зрения, все действительное разумно и все разумное действительно. Разумно то, что необходимо и закономерно, а то, что необходимо и закономерно, в то же время является действительным.
Еще одним важнейшим принципом гегелевской философии истории выступает поиск конечной цели мира, а такой целью, по Гегелю, является свобода. В этой связи всемирную историю мыслитель квалифицирует как "...обнаружение духа в том виде, как он вырабатывает себе знание о том, что он есть в себе, и подобно тому, как зародыш содержит в себе всю природу дерева, вкус, форму плодов, так и первые проявления духа виртуально содержат в себе всю историю" [Там же. С. 71]. Окончательный же вывод мыслителя таков: "Всемирная история есть прогресс в сознании свободы, — прогресс, который мы должны познать в его необходимости" [Там же. С. 72].
Философия истории, продолжает философ, показывает как народы и государства стремились к свободе, как ради нее в течение долгого исторического времени приносили всевозможные жертвы. Вместе с тем, в рамках философии истории рассматриваются и средства достижения свободы. С этой целью скрупулезно изучается действительная история людей, действия которых вытекают из их потребностей, страстей и интересов, играющих безусловно доминирующую роль. Кроме того задачей философии истории является выявление того материала, в котором осуществляется разумная цель. Таким материалом, как пишет философ, оказывается субъект со своими потребностями. Однако данный субъект живет в том или ином государстве, а потому государство также находится в центре внимания философов истории, хотя подробное изложение проблематики государственного устройства принадлежит к сфере философии права.
Гегель-диалектик настаивает на том, чтобы философский анализ всемирной истории руководствовался принципом развития, которое отнюдь не является спокойным процессом, совершающимся без какой бы то ни было борьбы, но тяжелой недобровольной работой, направленной, в первую очередь, против себя самого. Исторический процесс, согласно глубокому убеждению немецкого классика, абсолютно диалектичен. В этой связи философия истории должна рассматривать его диалектически, показывать его в состоянии постоянного движения и развития. Иллюстрируя данную мысль, немецкий мыслитель пишет: "Если мы теперь бросим взгляд на всемирную историю вообще, то мы увидим огромную картину изменений и деяний, бесконечно разнообразных формирований народов, государств, индивидуумов, которые непрерывно появляются одни за другими...
В поисках движущих сил, причин и факторов исторического развития: проблема детерминизма общественных процессов
Одной из важнейших задач историсофии, как это было указано ранее (См.: Глава 1. 1), является осмысление и последующая экспликация движущих сил истории, детерминизма общественных процессов и явлений. В этой связи сама история предстает как сложный и многогранный процесс, в котором связаны воедино географические, экономические, духовные, социальные, политические и иные факторы. В свете подобного многообразия любая историософская система изначально ориентирована на то, чтобы выделить и зафиксировать такой детерминирующий фактор (или факторы), которые играли бы решающую роль в развитии общества. Вполне очевидно, что без соответствующей процедуры, невозможно понять саму имманентную логику исторического процесса, законы его развития и функционирования, объяснить мотивы и поступки конкретных субъектов в ходе их реальной практической жизнедеятельности.
Философы всех исторических эпох пытались выявить эти базовые историософские детерминанты: одни усматривали их в географическом факторе, другие - в духовном, третьи - в материальном и т.п. В последнее время в связи с колоссальными достижениями научно-технического прогресса и массовой компьютеризацией производства многие мыслители обратили внимание на всевозрастающую роль техники в жизни современного общества. Исследуя специфику научно-технической революции, они пришли к выводу, что ни духовные, ни экономические факторы в настоящее время не определяют общественное развитие: такую детерминацию якобы осуществляет техника.
Иными словами, все прежние детерминанты они готовы заменить особым технологическим детерминизмом.
С точки зрения последнего, главными движущими силами социального развития являются наука и техника, а также научно-технический прогресс в целом. Однако все прогрессивные достижения оцениваются двояким образом: либо как позитивиная сила, автоматически перестраивающая "индустриальное общество" в "постиндустриальное", где воплотятся идеалы социальной справедливости (правда, в весьма своеобразном ее понимании); либо как сила негативная, порождающая большинство трудностей и противоречий современного и будущего социокультурного развития. Технологический детерминизм, таким образом, имеет две ярко выраженные разновидности:
1) оптимистическую;
2) пессимистическую.
Первая изображает науку и технику как величайшее благо, при помощи которого разрешатся все современные трудности и противоречия, и человечество придет к эре изобилия и социальной гармонии. Пессимистический вариант технологического детерминизма, напротив, не только дает негативную оценку ходу научно-технического развития, но и усматривает в нем главную причину всех бед, с которыми сталкивается современное человечество. Но как бы то ни было (и это, безусловно, роднит указанные выше концепции) наука, техника и технология служат самодовлеющим и, по сути дела, единственным агентом социальных изменений, предстают как некий "телос", т.е. цель для самих себя, а отнюдь не как средство в руках задающего собственные цели субъекта и социума.
Технологический детерминизм выступает в качестве методологической основы многих историософских, социологических, экономических, политологических концепций современности. В частности, он используется как общая методологическая платформа в большинстве футурологических теорий, пытающихся предугадать ход будущего исторического развития. Среди подобных теорий можно особо выделить следующие:
1) теория "постиндустриального" общества (Д. Белл);
2) теория "технотронного" общества (3. Бжезинский);
3) теория "нового индустриального"общества (Дж. Гэлбрейт);
4) теория "посткапиталистического" общества (Р. Дарендорф);
5) теория "информационного" общества (О. Тоффлер);
6) теория "постсовременного" общества (А. Этциони);
7) теория "постбуржуазного" общества (Г. Литгейм).
Сразу оговоримся, что тенденция историософского техницизма (или технократизма) представляется нам несостоятельной, ибо техника не может выступать главной детерминантой общественного развития, особенно если рассматривать ее в отрыве от сложной и многоплановой социальной реальности. Ее невозможно анализировать обособленно от системы социокультурных отношений и общественных потребностей, ибо техника сама по себе (без конкретных индивидов, без их взаимодействия в процессе производства и т.п.) попросту не функционирует. Она пронизывает все сферы общественной жизни, но, тем не менее, никогда не выступает самостоятельно и, следовательно, не может претендовать на роль детерминанты исторического развития.
Следует также отметить, что далеко не все философы истории являются сторонниками монистического подхода к объяснению хода общественного развития. Целый ряд мыслителей (в том числе М. Вебер и Р. Арон) отвергают как идеалистический (детерминанта - духовный фактор), так и материалистический монизм (детерминанта - материальный фактор, экономика), выдвигая взамен особый плюралистический взгляд на историю. Сторонники данной версии убеждены, что не существует какой-либо односторонней детерминации исторического процесса: ни экономика, ни политика, ни философия, ни религия не играют в жизни общества решающей роли. В этой связи констатируется, что все вышеперечисленные факторы равнозначны и одинаково влияют на ход социального развития. Такая позиция в философии истории получила название "теории факторов" [См.: Гобозов И.А. 1999. С. 69].
Несмотря на обилие трактовок, раскрывающих специфические особенности историософского детерминизма и варьирующихся от монизма до плюрализма и от идеализма до материализма, философов истории по-прежнему привлекает к себе данная проблематика. Ибо как не существует естественных наук без раскрытия сущности природных явлений и процессов, так нет и общественных наук и, в первую очередь, философии истории, без раскрытия глубинных причин изменения и развития общественных отношений. В этой связи, приступая к более подробному анализу проблематики детерминизма в базовых историософских интуициях, сконцентрируемся на его ведущих проявлениях. Рассмотрение начнем с теории географического детерминизма, наиболее яркими представителями которой являются французский философ-просветитель XVIII в. Ш.Л. Монтескье и отечественный ученый XIX в. Л.И. Мечников.
Плюрально-циклическая парадигма истории
Суть плюралистического (от лат. pluralis — множественный) понимания истории заключается в том, что человечество подразделяется на несколько совершенно автономных образований, каждое из которых имеет свою собственную, абсолютно самостоятельную историю. Каждое из этих исторических образований возникает, развивается и рано или поздно с неизбежностью погибает. На смену погибшим образованиям приходят новые, которые совершают точно такой же цикл развития. В силу того, что каждое такое историческое образование начинает все с самого начала, оно не может внести в историю ничего принципиально нового. Отсюда следует, что все такого рода образования совершенно равноценны, эквивалентны. Ни одно из них по уровню развития не находится выше или ниже всех прочих.
Каждое из подобных образований развивается, причем до некоторых пор даже поступательно. Однако человечество в целом не эволюционирует, и уж, тем более, не прогрессирует. По меткой характеристике Ю.И. Семенова, в данном случае "...происходит вечное вращение множества беличьих колес" [Семенов Ю.И. 2003. С. 89]. История человечества, таким образом, предстает как полностью раздробленная, причем не только в пространстве, но и во времени: существует множество исторических образований и, соответственно, множество историй. Вся история человечества есть бесконечное повторение одинаковых процессов, их совокупность. На основании вышесказанного такой подход к истории можно с полным на то основанием назвать не просто "плюралистическим", а "плюрально-циклическим", ибо исторический плюрализм неизбежно включает в себя циклизм.
Циклическая парадигма истории впервые получила свое классическое воплощение в историософии Древней Греции. Античные философы полагали, что история не знает движения к исторической или сверхисторической цели: она движется по кругу, возвращаясь, в конечном итоге, к своему исходному пункту. Ее течение предусматривает генезис, акме и упадок каждого отдельного бытия в определенное для него время и в определенных пределах. Вне этой временной протяженности, установленной роком, ничего более не существует. Внутри космического круга можно различить разные периоды, в совокупности составляющие процесс деградации, который берет начало в исходном совершенстве бытия и постепенно полностью искажает то, что представляет собой мир в своей сущности.
Одно из первых циклических описаний взаимопревращения основных стихий мира находим у Гераклита, который видел мир закономерно воспламеняющимся и закономерно угасающим. "Путь вверх", по Гераклиту, — это движение по направлению "земля — вода — воздух — огонь"; соответственно, трансформацию в обратном направлении философ именует "путем вниз". Древнегреческий историк Полибий также оставил весьма развернутое представление о цикличности исторического процесса. В своей "Всеобщей истории [Полибий. 1890] он рассматривает шесть форм государственного устройства, циклически сменяющих друг друга в ходе истории.
Первой возникает монархия или единовластное правление. Это происходит, как правило, после очередного стихийного бедствия, когда уцелевшие люди собираются вместе и покоряются наиболее сильным и смелым среди них — вождям. Власть вождей — это власть силы. Монархию сменяет царское правление. Оно наступает, когда власть силы слабеет и между людьми устанавливаются дружеские отношения: разум побеждает силу. Царское правление, в свою очередь, перерастает в тиранию — извращенную форму правления. Тиранию сменяет аристократия, которая затем, "по законам природы", переходит в олигархию. И наконец, восстание против олигархии приводит к установлению демократии, которая, с течением времени, "из-за необузданности народа" деградирует в охлократию.
Здесь исторический круг замыкается, но лишь для того, чтобы вновь возвратиться к монархии. "Таков круговорот государственного общежития, -заключает Полибий, - таков порядок природы, согласно которому все формы правления меняются, переходят одна в другую и снова возвращаются... Каждой форме правления суждено нести в себе свою погибель - собственную извращенную форму вырождения" [Цит. по: Философия истории. 1999. С. 340-341].
Анализируя представленные выше воззрения, П. Тиллих справедливо отметил, что античная циклическая парадигма истории носит трагический характер: существование человека во времени и пространстве в качестве обособленного индивида порождает у человека ощущение трагической вины, которая с необходимостью ведет к саморазрушению [См.: Тиллих П. 1994. С. 237]. Но трагедия одновременно предполагает величие, и античные авторы особо подчеркивали величие как духовную приподнятость над повседневностью. Древнегреческие философы и историки прославляли великолепие жизни в природе и государстве, сожалели о том, что она коротка и трагична. В качестве единственного достойного выхода из трагической ситуации признавалось мужество мудреца или героя, возвышающее его над превратностями исторического существования [Там же. С. 238].
