Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические основы исследования 14
1.1. Обзор существующих подходов к понятию «концепт» 14
1.1.1. Определения концепта, типы концептов 19
1.1.2. Методики исследования концептов
1.2. Способы лингвистической репрезентации концепта 42
1.3. Когнитивный подход к изучению политической коммуникации 54
1.4. Когнитивные исследования в области переводческой деятельности 69
Выводы по главе 1 81
Глава 2. Сопоставительное исследование репрезентации концепта «Путь» в англоязычной и русскоязычной политической речи 84
2.1. Основные репрезентанты концепта «Путь» в речах российских и американских политиков 84
2.1.1. Методика описания номинативного поля исследуемого концепта 84
2.1.2. Сравнительное описание репрезентантов концепта «Путь» и его когнитивных признаков 88
2.1.3. Сравнительная характеристика номинативных полей концепта «Путь» 96
2.2. Когнитивные составляющие концепта «Путь» в русских и американских политических речах 103
2.2.1. Субъект движения 116
2.2.2. Конечная цель движения (локус) 120
2.2.3. Направление движения 126
2.2.4. Траектория движения (трасса) 133
Выводы по главе 2 138
Глава 3. Проблемы передачи концепта «Путь» при переводе 142
3.1. Асимметрия номинативных полей концепта «Путь» как источник переводческих трудностей 144
3.2. Различия в репрезентации когнитивных составляющих концепта «Путь» как источник переводческих трудностей 153
Выводы по главе 3 169
Заключение 172
Библиография
- Способы лингвистической репрезентации концепта
- Методика описания номинативного поля исследуемого концепта
- Когнитивные составляющие концепта «Путь» в русских и американских политических речах
- Различия в репрезентации когнитивных составляющих концепта «Путь» как источник переводческих трудностей
Введение к работе
Проведение настоящего исследования продиктовано стремлением расширить круг возможных аспектов изучения концептов, а также интересом к особенностям репрезентации в русскоязычном и англоязычном политическом дискурсе концепта, не являющегося для данного типа дискурса базовым. Особое внимание уделяется возможностям использования результатов сопоставительного исследования для решения переводческих проблем.
Актуальность исследования обусловлена необходимостью более детального изучения концептосферы политического дискурса, а именно политически-нейтральных концептов, в основе которых лежат универсальные когнитивные структуры. При этом политический дискурс рассматривается как явление, существующее в пространстве межъязыковой и межкультурной коммуникации.
В качестве объекта изучения избран концепт «Путь», в основе которого лежит универсальная идея физического перемещения в пространстве. Предметом исследования выступают средства языковой репрезентации анализируемого концепта и его когнитивные признаки - «отдельные признаки объекта, осознанные человеком и отображенные в структуре соответствующего концепта как отдельный элемент его содержания» (3. Д. Попова, И. А. Стернин) в оригинальных и переводных текстах политических речей на английском и русском языках.
Материалом для исследования послужил русский и американский политический дискурс, а именно - выступления российских (М. С. Горбачева, Б. Н. Ельцина, В. В. Путина) и американских (Р. Рейгана, Дж. Буша-старшего, У. Клинтона, Дж. Буша-младшего) президентов, относящиеся к периоду 1985-2008 гг., в оригинале и в переводе. Нами были отобраны и проанализированы 1804 текстовых фрагмента на языке оригинала (901 на английском и 903 на русском), репрезентирующих исследуемый концепт. Каждому фрагменту текста оригинала соответствует от одного до четырех вариантов перевода, опубликованных в виде книжного издания или на Интернет-сайтах (преимущественно официальных сайтах национальных СМИ, органов государственной власти или конкретного политического лидера). Таким образом, совокупный корпус проанализированных текстовых фрагментов составляет 3307 единиц (из них 1426- перевод на русский язык и 1881- перевод на английский язык).
Цель исследования заключается в сопоставительном изучении языковых средств репрезентации концепта «Путь» в речах российских и американских политиков и анализе соответствующих им переводческих решений.
Исходя из поставленной цели, был сформулирован следующий круг задач:
-
изложить подходы к понятию «концепт», существующие в отечественной и зарубежной лингвистике, а также представить имеющиеся классификации концептов;
-
обобщить используемые другими исследователями методики описания и сопоставления концептов политического дискурса;
-
описать ту часть номинативных полей концепта «Путь», которая представлена в исследуемых политических речах, в частности, выделить основные репрезентанты и когнитивные признаки концепта «Путь»;
-
реконструировать структуру изучаемого концепта, представить ее в виде отдельных когнитивных составляющих, обозначить их иерархию;
-
выявить индивидуальные особенности языковой репрезентации исследуемого концепта в политических речах президентов СССР, России и США;
-
сопоставить русские и английские вербализаторы основных когнитивных составляющих рассматриваемого концепта и присутствующие в политических речах на соответствующих языках когнитивные признаки;
-
на основе полученных результатов, а также имеющейся практики передачи концепта «Путь» при переводе политических речей с английского языка на русский и с русского языка на английский выделить потенциальные переводческие трудности и возможные переводческие соответствия для отдельных репрезентантов изучаемого концепта.
Новизна исследования обусловлена тем, что прежде изучение концепта «Путь» в сопоставительно-переводческом аспекте не проводилось. Оно дополняет предпринимаемые в политической лингвистике попытки моделирования концептосферы политического дискурса за счет включения в нее ранее не исследовавшихся политически-нейтральных концептов, расширяет круг изучаемых специалистами вопросов, интегрируя достижения политической лингвистики, перево доведения и когнитивистики. С новых позиций рассматриваются проблемы передачи концепта при переводе, связанные с различиями в его репрезентации в разных языках.
Соответственно, теоретической базой для исследования послужили работы в области:
когнитивной лингвистики и лингвоконцептологии (А. П. Бабушкин, 2001; Н. Н. Болдырев, 2002, 2008; С. Г. Воркачев, 2003, 2011, 2012; Е. И. Голованова, 2011; В. 3. Демьянков, 2001, 2009; Е. В. Дзюба, 2011; А. А. Залевская, 2001, 2005; В. И. Карасик, 2001, 2002, 2005, 2009; Е. С. Кубрякова, 1996, 2004, 2009; В. А. Маслова, 2008; М. Ю. Олешков, 2009; 3. Д. Попова, 2003, 2007; А. Н. Приходько, 2009; Г. Г. Слышкин, 2004, 2006; Ю. С. Степанов, 2001, 2009; И. А. Стернин, 2001, 2004; Л. О. Чернейко, 2010; V. Evans, 2006, 2007, 2010 и др.);
политической коммуникации (Э. В. Будаев, 2006, 2008, 2009, 2011, 2012; М.Б.Ворошилова, 2013; М. В. Гаврилова, 2005, 2006, 2010, 2011; Дж. Лакофф, 2008; М. В. Пименова, 2004, 2005, 2006, 2010; О. В. Спиридовский, 2006;
A. П. Чудинов, 2002, 2003, 2006, 2008. 2009; 2012; Д. В. Шапочкин, 2012;
О. П. Шевченко, 2010; Е. И. Шейгал 1999, 2002, 2004; A. Beard, 2000; P. Chilton,
2004 и др.);
- переводоведения (М. Ю. Бродский, 2012; Д. М. Бузаджи, 2009; Л. Виссон,
2006, 2012; Н. К. Гарбовский, 2004; Н. Н. Дзида, 2010; В. Н. Комиссаров, 2002;
Л. В. Кушнина, 2005; В. К. Ланчиков, 2004, 2009; Л. Л. Нелюбин, 2013;
Л.А.Нефедова, 2003; П. Р. Палажченко, 2004; Я. И. Рецкер, 2007;
B. М. Суходрев, 2008; А. В. Федоров, 1983; Т. А. Фесенко, 2001, 2002, 2004;
В. И. Хайруллин, 1995; М. Я. Цвиллинг, 2009; А. П. Чужакин, 2008;
A. Chesterman, 2009; P. Fawcett, 2009; D. Gile, 2009; S. Halverson, 2009; J.-H. Kang, 2009; J. Munday, 2007, 2012; K. Sturge, 2009; A. Pym, 2010 и др.).
При проведении исследования были также изучены работы, связанные и непосредственно посвященные описанию концепта «Путь» и смежных с ним концептов («Дорога», «Путешествие», «Движение» и т. п.), выполненные на материале русского, английского и некоторых других языков (Н. Д. Арутюнова, 1999; Т. И. Бабкина, 2009; М. Ю. Белау, 2009; С. Г. Дрыга, 2010; Е. Н. Евтушенко, 2004; О.О.Ипполитов, 2003; Ю.Н.Кольцова, 2001; И.Г.Никитина, 2010; Э. Лассан, эл. ресурс; Л. Цзюань, 2004 и др.).
Материал для исследования отбирался методом сплошной выборки из оригиналов политических речей на русском и английском языках текстовых фрагментов, репрезентирующих изучаемый концепт. Затем для каждого такого фрагмента из корпуса переводных текстов выбирался соответствующий ему вариант (варианты) перевода на английский или русский язык. При описании лингвистического материала использовались сравнительный и сопоставительный методы, а также методы контекстуального, дефиниционного, переводческого анализа, элементы количественного анализа. Кроме того, применялись отдельные элементы некоторых методик моделирования концептов, разработанных и апробированных отечественными когнитивистами и лингвокультурологами: С. Г. Воркачевым (2011), Е. В. Дзюба (2011), В. И. Карасиком (2002, 2009), Т.С.Медведевой (2011), А. X. Мерзляковой (2010), М. В. Пименовой (2006), 3. Д. Поповой (2007), И. А. Стерниным (2001), Л. О. Чернейко (2010) и др.
Теоретическая значимость исследования может рассматриваться в двух аспектах. С точки зрения политической лингвистики, настоящая работа представляет собой сопоставительное описание средств репрезентации концепта, не являющегося институционально-маркированным, но в силу своей универсальности служащего важным элементом политической коммуникации. С точки зрения переводоведения, работа вносит свой вклад в изучение проблем общественно-политического перевода, в частности, президентских речей, позволяя осмыслить их в русле когнитивно-дискурсивной парадигмы и устранить некоторые переводческие ошибки и недочеты в сфере президентской риторики.
Практическая значимость исследования заключается в том, что его материал и результаты представляют интерес для лингвистов, политологов и практикующих переводчиков. Они могут быть использованы в реальной практике устного и письменного перевода политических материалов, а также на занятиях по переводу общественно-политических текстов, семинарах по переводу, при разработке языковых спецкурсов в вузах, при составлении и редактировании русско-английских и англо-русских словарей.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Способы репрезентации концепта «Путь» в политической речи отличаются от лексических средств его объективации, выделяемых на основе лексикографических источников и произведений художественной литературы. Многие из описанных другими исследователями репрезентантов концепта встречаются в президентских речах достаточно редко или не были зафиксированы
вообще. Несмотря на частичную симметрию номинативных полей рассматриваемого концепта в политических речах на русском и английском языках, их значительный объем является асимметричным. Вербализация концепта «Путь» имеет также свои индивидуальные особенности в рассмотренных речах каждого из российских и американских президентов.
-
Наиболее частотными вербализаторами концепта «Путь» в политических речах на русском языке являются лексемы: «путь», «идти», «направление», «шаг», «пройти», «подход» и «вперед». Наиболее частотными вербализаторами исследуемого концепта в политических речах на английском языке являются лексемы: "way", "to come", "to go", "to lead", "to bring", "to move", "towards" и "forward." Важной особенностью репрезентации исследуемого концепта в речах американских президентов является высокая частотность глаголов, описывающих самостоятельное перемещение двух субъектов - одного ведущего, другого ведомого: "to follow", "to lead", "to pursue", "to guide."
-
Наибольшее значение для русской и американской политической речи имеют следующие когнитивные составляющие концепта «Путь»: субъект движения, конечная цель движения (локус), направление движения, траектория движения (трасса). Они могут быть актуализированы в тексте как эксплицитно (посредством конкретной лексической единицы), так и имплицитно (не соотносясь с одной конкретной лексемой).
-
Основными причинами переводческих проблем, возникающих при передаче концепта «Путь» средствами другого языка, являются асимметрия номинативных полей концепта и различия в репрезентации его когнитивных составляющих. Наибольшие трудности возникают при передаче составляющей «субъект движения».
Апробация работы. Основные положения и результаты исследования докладывались на VI Международной научной конференции по перево доведению «Федоровские чтения» (СПбГУ, Санкт-Петербург, 2004 г.), на Российской научно-практической конференция «Перевод и сопоставительная лингвистика» (УрГИ, Екатеринбург, 2004 г.), в ходе обучения во всероссийской научной школе для молодежи «Политическая коммуникация» в рамках федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» (УрГПУ, Екатеринбург, 2009 г.), на пленарном заседании научно-практического семинара «В мире перевода» в рамках «Недели многоязычия УдГУ» (УдГУ, Ижевск, 2010 г.), на Третьей международной научной конференции «Проблемы теории, практики и дидактики перевода» (НГЛУ, Нижний Новгород, 2011 г.), в ходе стажировки молодых ученых по теме «Языковая личность переводчика» (ЧелГУ, Челябинск, 2011 г.), а также на регулярном кафедральном научно-практическом семинаре «Перевод как межъязыковая и межкультурная коммуникация» (УдГУ, Ижевск, 2004-2012 гг.). Диссертация обсуждалась на кафедре перевода и стилистики английского языка УдГУ. Практическая часть исследования проходила апробацию в ходе преподавания практического курса перевода студентам 4 и 5 курсов, обучающимся по специальности «Перевод и переводоведение», на занятиях по
повышению квалификации для практикующих переводчиков, реализуемых через систему дополнительного образования УдГУ.
Всего по теме исследования имеется 20 публикаций, в том числе 1 раздел в коллективной монографии «Языковая личность переводчика», 11 статей, из них 4 статьи в сборниках, рецензируемых ВАК, 7 тезисов и материалов научных конференций, а также 1 учебно-методическое пособие.
Структура работы. Диссертация включает введение, три главы, заключение и библиографию из 280 наименований. Общий объем работы 204 страницы.
Способы лингвистической репрезентации концепта
Концептология [Карасик, 2002: 7; Попова, 2007: 22] является одной из продуктивных областей современной лингвистики. Некоторые ученые определяют ее как науку, в задачи которой входит описание названных в языке концептов лингвистическими средствами [Антология концептов, т. 1:4]. Лингвоконцептологию можно рассматривать в качестве теоретической базы межкультурной коммуникации, имеющей прикладной характер [Медведева, 2009: 120]. Существует также мнение, что концептология - это междисциплинарный интегративныи подход к пониманию и моделированию сознания, познания, общения, деятельности. Центральным понятием и основным исследовательским методом в этом подходе выступает концепт [Ляпин, 1997: 34].
Анализ имеющихся работ свидетельствует о том, что термин «(лингво)концептология» в большинстве случаев используется для обозначения совокупности целого ряда исследований, центральным понятием которых является концепт. Эти исследования проводятся в последнее время в рамках разных лингвистических направлений, главным образом, когнитивного («когнитивная концептология») и лингвокультурного («лингвокультурная концептология») [Слышкин, 2006]. Исследования в области концептологии опираются на разные интерпретации основной единицы изучения - «концепта», они исходят из различной типологии концептов, используют разные методики моделирования концептов. Вместе с тем общим для всех авторов, работающих в русле концептологии, является стремление рассматривать многие проблемы функционирования языка под новым углом, с позиции антропоцентрической парадигмы, господствующей на сегодняшний день в лингвистике.
Во всех отечественных работах, написанных в русле концептологии, содержится указание на отсутствие единого понимания термина «концепт», иногда даже внутри одного лингвистического направления. Концепт по-разному трактуется в рамках следующих научных направлений: - общая философия и философия языка (С. А. Аскольдов, 1997; В. В. Колесов, 2004; Д.С.Лихачев, 1997; С.Х.Ляпин, 1997; Ю.Е.Прохоров, 2008; А. Соломоник, 1995); - психолингвистика (А. А. Залевская, 2001, 2005); - культурология и теория межкультурной коммуникации (П. Н. Донец, 2004; В. В. Красных, 2003; Ю. С. Степанов, 2001); - концептологические исследования в области лингвокультурологии (С. Г. Воркачев, 2007; В. И. Карасик, 2002; Н. А. Красавский, 2001 и др.); - когнитивная лингвистика (Н.Д.Арутюнова, 1999; А. П. Бабушкин, 1998; Н. Н. Болдырев, 2002; В. 3. Демьянков, 2009; Е. С. Кубрякова, 1996, 2004; М. В. Пименова, 2006; З.Д.Попова, И. А. Стернин, 2007; Л. О. Чернейко, 2010 и др.).
В западной лингвистике «концепт», изучается, в основном, в рамках когнитивного направления. В отличие от отечественной лингвистики, активно развивающей лингвокультурныи подход, изучение концептов в западной когнитивной лингвистике нередко проводится в тесной связи с достижениями когнитивной психологии и психолингвистики. В качестве примера можно привести теорию лексической репрезентации и семантической композиции, разработанную британским лингвистом-когнитологом В. Эвансом (V. Evans, 2010).
В одной из своих работ В. Эванс противопоставляет «концепты» и «перцепты», в зависимости от того, как на когнитивном уровне представлен опыт. Перцепты, сформированные на основе чувственного опыта, являются результатом обработки информации в режиме онлайн, то есть результатом воздействия стимулов, воздействующих «здесь и сейчас». Следовательно, перцепты состоят из конкретной информации, связанной с воздействием конкретных стимулов. Перцепты по своей природе эпизодичны. Концепты же, напротив, являются результатом схематизации, то есть абстрагирования от различий и обобщения схожих качеств. Например, концепт автомобиля представляет собой схематизацию, возникшую в результате генерализации самых разных конкретных (эпизодических) восприятий автомобилей. В. Эванс отмечает, что это упрощенное понимание концепта. Он также подчеркивает, что концепты не являются статичными образованиями, напротив, они способны меняться в ходе приобретения индивидом нового опыта. Концепты хранятся в памяти и активируются в процессе обработки информации в режиме оффлайн, то есть в отсутствие перцепта, породившего концепт. Еще одно важное отличие концептов и перцептов заключается, по мнению В. Эванса, в том, что перцепты связаны, главным образом, с сенсорными деталями воспринимаемого объекта, в то время как концепты включают в себя гораздо больший объем информации, например, природа и функции объекта, который они репрезентируют, а также его связь с другими концептами. Концепты, по мнению В. Эванса, связаны друг с другом, формируя структурированные знания, которые исследователь называет концептуальной системой человека [Evans, 2010: 22-23].
Авторы монографии «Когнитивная лингвистика. Введение» ("Cognitive Linguistics: An Introduction"), рассуждая о концепте, отмечают, что значение, ассоциирующееся с лингвистическим символом, связано с конкретной ментальной репрезентацией, называемой концепт. Концепты, в свою очередь, возникают из перцептов. В качестве примера рассматривается такой фрукт как груша. Различные области мозга воспринимают его форму, цвет, рельеф, вкус, запах и так далее. Эта самая разнообразная перцептивная информация, полученная из внешнего мира, интегрируется в единый психический образ (репрезентация, доступная сознанию), которая порождает концепт ГРУША. Когда произносится звуковое сочетание «груша», данный символ соответствует конвенциональному значению, связываясь с концептом, а не напрямую с физическим объектом внешнего мира {прим: перевод наш) [Evans, 2006: 7].
Методика описания номинативного поля исследуемого концепта
Помимо термина «политический дискурс», в работах некоторых исследователей иногда употребляется термин «президентский дискурс» (М. В. Гаврилова, 2005; О. В. Спиридовский, 2006). М. В. Гаврилова подробно классифицирует жанровые разновидности президентского дискурса, сопоставляет инаугурационные речи американских и российских президентов, подробно анализирует инаугурационные выступления Б. Н. Ельцина и В. В. Путина, описывает дискурсивные стратегии формирования программной речи президента, а также проводит сопоставительный анализ тематической структуры программных выступлений В. В. Путина и программ политических партий XX-XXI веков [Гаврилова, 2005: 25].
Еще одним базовым понятием политической лингвистики является «политическая речь» (ПР). Согласно определению А. П. Чудинова, - «это использование общенародного языка в процессе создания политического текста» [Чудинов, 2003: 37]. Данное определение основано на первом значении слова «речь», когда «речь» понимается как «способность пользоваться языком» [Толковый словарь русского языка]. Однако существуют и другие значения данного слова, а именно «публичное выступление, высказывание на определенную тему, обращенное к слушателям» [Толковый словарь русского языка]. На этом основании под политической речью в данном исследовании мы понимаем официальные устные публичные выступления политических деятелей, рассматриваемые как институциональная разновидность политического дискурса. В проводимом исследовании политические речи ограничиваются выступлениями глав государств, которые также могут называться президентскими речами.
Рассматривая основные этапы в истории изучения политической коммуникации, Э. В. Будаев и А. П. Чудинов отмечают, что первоначально соответствующие исследования осуществлялись в рамках традиционной риторики и стилистики и носили преимущественно «рецептурный», восхваляющий или критический (дискредитирующий) характер [Будаев, 2008: 10]. Однако по мере развития политической лингвистики (а также науки о языке в целом) расширяется ее предметное поле, появляются новые методологические подходы. Э. В. Будаев и А. П. Чудинов выделяют следующие основные направления в исследовании политической коммуникации в современной зарубежной науке: - традиционный (риторический) подход: исследователи, работающие в рамках данного направления уделяют основное внимание приемам создания и инсценирования политического текста; - когнитивный подход: политическая коммуникация описывается как отражение существующей в сознании людей картины мира; - дискурсивный подход: политический текст изучается во взаимодействии с другими элементами дискурса, такими как политическая ситуация, отношения участников дискурса, национальная культура и др. [Будаев, 2008: 42].
Полагаем, что данная классификация справедлива также применительно к исследованиям современных отечественных ученых, изучающих политическую коммуникацию. Тем не менее в последнее время нередко наблюдается смешанный, например, когнитивно-дискурсивный подход к изучению политической коммуникации (см., например, Д. В. Шапочкин, 2012).
Ведущая роль в становлении когнитивного подхода к изучению политической коммуникации, безусловно, принадлежит Дж. Лакоффу и М. Джонсону, разработавшим теорию концептуальной метафоры [Lakoff, 1980]. В своей работе на большом количестве примеров авторы показывают метафоричность человеческого мышления и утверждают, что вся концептуальная система человека структурирована и определена с помощью метафоры. Именно этот факт делает возможным метафоричность языка [Лакофф, Джонсон, 2008: 27]. Подводя итоги своего исследования, Дж. Лакофф и М. Джонсон утверждают, что политические идеологии также формируются на основе метафор. В то же время они предупреждают, что политические метафоры способны скрывать определенные аспекты реальности, а значит ограничивать рамки нашего существования. Таким образом, в своей монографии ученые впервые ставят вопрос о манипулятивном потенциале политических метафор [Лакофф, Джонсон, 2008: 252].
Сегодня метафорическое моделирование является одним из наиболее разработанных и продуктивных методов когнитивного анализа политического дискурса, применяемого в работах отечественных и зарубежных лингвистов (Р. Д. Андресон, 2008; А.Н.Баранов, 1991; Э.В.Будаев 2006-2012; Т. С. Вершинина, 2002; П. Друлак, 2008; А. А. Каслова, 2003; Р. Д. Керимов, 2005; Ю. А. Ольховикова, 2009; А. А. Пшенкин, 2006; О. А. Солопова, 2006; А. М. Стрельников, 2005; А. Р. Хайрулина, 2013; А. П. Чудинов, 2003-2012; О. С. Шарманова, 2012; Н. Г. Шехтман, 2006; R. D. Anderson, эл. ресурс; A. Cienki, 2005; X. Cheng, 2009; P. Chilton, 1995, 1996; G. Lakoff, 1991,2003 и др.).
Кроме того, исследователями предпринимаются попытки создания сложной многоуровневой когнитивной модели политического дискурса - абстрактного конструкта ментальных знаний, который ограничен социальной (политической) сферой общения и в котором прослеживается, а также реализуется неограниченное количество имплицитных и эксплицитных интенций коммуникантов [Шапочкин, 2012:68]. При этом, однако, признаются фрагментарность и неполнота такой модели, обусловленные фрагментарностью и неполнотой наших знаний о мире в целом [Шапочкин, 2012: 67]. В этом смысле метафора, обладающая высоким объяснительным потенциалом [Белозерова, Чуфистова, 2004: 11], может рассматриваться как один из уровней такой модели. Прочие уровни когнитивной модели политического дискурса только начинают подвергаться осмыслению. Наибольшее внимание исследователей, в частности, привлекают: - характеристики политического деятеля как языковой личности (М. В. Гаврилова, 2011; Д. В. Шапочкин, 2012);
Когнитивные составляющие концепта «Путь» в русских и американских политических речах
«Наконец, серьезный барьер на пути экономического роста — недостаток квалифицированных кадров, готовых работать в новых экономических условиях» (Б. Н. Ельцин). - действия или деятельность: совместные усилия (приведут); (открыть дорогу) коррупции; решения (приходят) и т. д., например: «Все это вместе, конечно, сказывается на том, как у нас идет строительство нового демократического общества» (В. В. Путин). - государственный орган/организация: российские и итальянские концерны (сделали шаг); пришедший к власти так называемый комитет;
Правительство; европейские структуры и т. д., например: «... японская сторона действительно хочет решать, не использовать во внутриполитической жизни этот фактор, чувствительный и важный для страны, что я признаю, а хочет вместе с нами искать путь к решению проблемы» (В. В. Путин). - правовые нормы, документы, обращения: план совместных действий (запаздывает); пакет [законов] (может затормозиться), например: «В мой адрес потоком идут требования со всех концов нашей страны -остановить опасное развитие событий, прекратить издевательства над народовластием» (Б. Н. Ельцин). - временной отрезок: время, час, год ит.д прошли, например: «Согласно другой точке зрения пришло время идти к добровольческой профессиональной армии, где солдаты, сержанты тоже кадровые» (М. С. Горбачев). Анализ образцов американской политической речи показал, что в качестве субъекта движения в подавляющем большинстве случаев выступает: - одушевленное лицо или группа лиц (we, nation, leaders, President и т. д.), например: "But I ve personally assured General Secretary Gorbachev that at the conclusion of such a review we will be ready to move forward" (Дою. Буш-старший).
Кроме того, в ряде случаев субъект движения может быть представлен: - существительным, обозначающим временной отрезок {time, years, days, months, era и т. д.), в сочетании с глаголами to come, to pass, например: "The time has come for a new American emancipation — a great national drive to tear down economic barriers and liberate the spirit of enterprise in the most distressed areas of our country " (P. Рейган). - абстрактными существительными в ограниченной сочетаемости (в основном с глаголами to come, to go), при этом наиболее часто встречаются существительные, называющие духовные или политические ценности, такие как freedom, liberty, peace, например: "And then they were joined by foreign terrorists who were seeking to stop the advance of liberty in the Middle East and seeking to establish safe havens from which to plot new attacks across the world" (Дою. Буш-младший). - отдельными существительными в стандартных ко л локациях: world (comes, moves); economy (drifts); news (travels); money /income (goes), например: "When George Washington first took the oath I have just sworn to uphold, news traveled slowly across the land by horseback and across the ocean by boat" (У. Клинтон). - государство или его часть, как правило, America, например: "For all of us are on that same journey of our lives, and our journey, too, will come to an end. But the journey of our America must go on" (У. Клинтон). Таким образом, общим для русского и английского языков является наличие схожих средств языковой репрезентации субъекта движения: - существительных или местоимений, называющих лицо / группу лиц; - существительных, называющих временной отрезок.
Что касается различий в способах языковой репрезентации субъекта движения в русском и английском языках, то анализ показал, что круг типичных средств языковой репрезентации субъекта движения в английском языке является более ограниченным, по сравнению с русским языком. Отдельные широко используемые российскими политиками группы существительных не представлены в речах их американских коллег (существительные, обозначающие процесс; ситуацию, событие или состояние; конкретное дело или мероприятие; действия или деятельность; государственный орган / организацию; правовые нормы и документы). В то же время для российской политической речи нетипичной представляется репрезентация субъекта движения в виде абстрактных существительных, называющих такие духовные и политический ценности, как, например, «свобода», «демократия», «мир».
Кроме того, нами были выявлены следующие особенности репрезентации составляющей «субъект движения» в политической речи на русском и английском языках, касающиеся количества одновременно перемещающихся субъектов.
В российской политической речи, как правило, актуализируется присутствие одного (единого) субъекта движения, обозначаемого существительным или местоимением в единственном или множественном числе в сочетании с глаголом движения (см. все примеры выше). В редких случаях два субъекта могут двигаться параллельно, например:
«Однако параллельно с процессом войн, вражды, разобщенности народов и стран шел, набирая силу, другой, столь же объективно обусловленный процесс — процесс становления взаимосвязанного и целостного мира» (М. С. Горбачев).
«Но наше время и здесь вносит коррективы: внутренние преобразовательные процессы не могут достичь своих национальных целей, идя лишь на «параллельных курсах» с другими, без использования достижений окружающего мира и возможностей равноправного сотрудничества» (М. С. Горбачев). Для американской политической речи, помимо существования субъекта движения, перемещающегося в одиночку, достаточно типична ситуация, в которой актуализируются два субъекта движения - ведущий и ведомый - как правило, в сочетании с глаголом "to lead," реже "to guide," "to follow," единично "to drive," "to push": "Clearly, America must continue to lead the world we did so much to make " (У. Клинтон). "Four simple principles suide our policy " (Дж. Буш-старший). Что касается индивидуальных различий в способах и средствах репрезентации составляющей «субъект движения» концепта «Путь», анализ лингвистического материала свидетельствует о том, что в отношении нее отсутствуют сколь-нибудь выраженные индивидуальные различия между политиками-представителями одной лингвокультуры.
Когнитивная составляющая «конечная цель движения» («локус») играет важную роль в политической коммуникации. Указание на конечную цель движения присутствует в 40,6% от общего числа текстовых фрагментов речей российских политиков и 36,8% от общего числа текстовых фрагментов речей американских президентов.
В большинстве анализируемых нами примеров как на русском, так и на английском языке «конечная цель движения» представляет собой цель или результат проводимой политики, конкретных действий политических деятелей, например:
Различия в репрезентации когнитивных составляющих концепта «Путь» как источник переводческих трудностей
Рассмотрим примеры асимметрии концепта «Путь» на уровне его отдельных репрезентантов, лежащей в основе переводческих трудностей.
Приведем крайне редкий в данном исследовании репрезентаций концепта «Путь» случай асимметрии репрезентантов концепта, а именно — полное отсутствие соответствующего репрезентанта концепта в номинативном поле на другом языке. Как отмечалось выше, большинство репрезентантов концепта «Путь» имеют соответствия в языке перевода. Пример представляет собой цитату из «Доклада о положении дел США», с которым выступил Дж. Буш-младший в 2006 году:
Оригинал: "The answer is not only temporary relief, but schools that teach every child and job skills that bring upward mobility and more opportunities to own a home and start a business."
Перевод: «Чтобы решить эту проблему, необходима не только временная помощь, но и школы, обучающие всех детей, и профессиональные навыки, повышающие мобильность, и новые возможности для владения домом и начала своего бизнеса» (перевод опубликован на официальном сайте посольства США в Москве).
Не останавливаясь на мелких шероховатостях перевода в целом, отметим главное - переводчик расчленил выражение "to bring upward mobility" на фразовый глагол "to bring upward" и дополнение "mobility" по аналогии с выражениями типа "to bring forward" и "to bring down". Однако, в действительности, сочетания "to bring upward" в английском языке нет, но существует сочетание "upward mobility" - "the process of moving up through the social classes and becoming richer" [Longman Dictionary of Contemporary English] (букв, «процесс движения вверх из одного социального класса в другой и умножения собственного благосостояния»). Соответственно, в высказывании речь идет о навыках, позволяющих продвигаться по социальной лестнице. Следовательно, можно предложить такой вариант перевода:
«Нужны не просто временные меры, нужны школы, доступные всем детям, нужны профессиональные навыки, которые обеспечат подъем по социальной лестнице, рост доходов, возможность приобрести дом, начать свое дело».
Примером асимметрии концепта, проявляющейся в виде разного набора репрезентантов конкретной когнитивной составляющей концепта может служить следующий фрагмент из инаугурационного выступления Дж. Буша-младшего:
Оригинал: "And though our nation has sometimes halted, and sometimes delayed, we must follow no other course. "
Перевод 1: «И хотя наша страна иногда останавливалась и порой запаздывала, мы обязаны следовать только этим курсом» (перевод опубликован на сайте газеты «Взгляд»).
Перевод 2: «... и, хотя наша страна, случалось, останавливалась или медлила, у нас нет другого пути» [Инаугурационные речи ... , 2001: 506].
Дж. Буш в своей речи опирается на когнитивную модель «история страны -это путь». В качестве субъекта движения в указанном фрагменте выступает американский народ ("our nation"), перемещающийся по некоей заданной траектории, которую нельзя менять ("we must follow no other course"). Иногда в процессе пути демонстрируется отрицательная динамика, которая проявляется либо в виде полной остановки ("halted"), либо в виде замедления скорости движения ("delayed").
Приведем примеры текстовой репрезентации той же когнитивной модели, эксплицирующие при этом ту же составляющую - «отрицательная динамика», в привычных «терминах» политической речи на русском языке:
«Видели, что общество топчется на месте, что ему грозит необратимое отставание от технологически передовой части мира» (М. С. Горбачев).
«Те, кто был тогда у руководства страны, знали, что на самом деле с нею [страной] происходит, и что мы потом назвали труднопереводимым термином «застой» (М. С. Горбачев). «Ведь почему происходило, по сути, чуть ли не восемь лет топтание на месте в этой сфере, в сфере экономических преобразований?» (В. В. Путин).
Тем не менее, было бы достаточно странно предположить, что при переводе выступления Дж. Буша могли быть использованы типичные для русской политической речи средства вербализации составляющей «отрицательная динамика»: «топтаться / топтание на месте», «застой», «отставать / отставание».
На наш взгляд, это достаточно распространенная проблема, связанная с передачей концепта «Путь» на другой язык. Она обусловлена тем, что привычные вербализаторы концепта не могут использоваться в качестве переводческих соответствий, будучи отличительными характеристиками национального политического языка (в данном случае российского). В то же время использование нейтральных словарных соответствий ("to halt" — "останавливаться», "to delay" - «медлить», «задерживаться») нарушает узус [Новый взгляд ..., 2009: 58-59] языка перевода.
Рассмотрим еще один случай асимметрии на уровне вербализаторов концепта «Путь», связанный с разной значимостью эквивалентных репрезентантов в разных языках.
Оригинал: "Did our generation advance the cause of freedom?" (Дою. Буш-младший). В данном примере одновременно актуализируются два когнитивных признака концепта «Путь» «движимый объект» и «движущая сила», где в качестве самого перемещаемого объекта выступает «дело свободы» ("the cause of freedom"), а в качестве движущей силы- нынешнее поколение американцев ("our generation"). Кроме того, имплицитно представлены признаки «направление движения» («движение вперед») и характер движения («целенаправленное движение»), обусловленное семантикой глагола "to advance, репрезентирующего изучаемый концепт, поскольку в английском языке он имеет следующее значение: "to move forward, move towards someone or something, especially in a slow and determined way" [Longman Dictionary of Contemporary English].
