Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические основы правового регулирования налогообложения доходов, обусловленных сделками с движимым имуществом 17
1.1. Сделка с движимым имуществом как условие формирования налогооблагаемого дохода: понятие, сущность, классификация 17
1.2: Налоги, взимаемые с доходов, обусловленных сделками* с движимым имуществом 38
1.3. Налогообложение доходов, обусловленных сделками с движимым имуществом, в сравнительном аспекте с налогообложением в Соединенных Штатах Америки 68
Глава 2. Правовое регулирование налогообложения доходов, обусловленных сделками с движимым имуществом 82
2.1. Налогообложение доходов от реализации, приобретения и использования движимого.имущества 82
2.2. Особенности применения специальных налоговых режимов при налогообложении доходов, обусловленных сделками', с движимым имуществом 121
2.3. Способы совершенствования налогообложения доходов, обусловленных сделками с движимым имуществом 152
Заключение 179
- Сделка с движимым имуществом как условие формирования налогооблагаемого дохода: понятие, сущность, классификация
- Налоги, взимаемые с доходов, обусловленных сделками* с движимым имуществом
- Налогообложение доходов от реализации, приобретения и использования движимого.имущества
- Особенности применения специальных налоговых режимов при налогообложении доходов, обусловленных сделками', с движимым имуществом
Введение к работе
1.1. Тема и цели исследования; научная новизна работы
Темой настоящей диссертации является типология глагольных форм императива (повелительного наклонения) в языках мира. Таким образом, работа носит в первую очередь описательный характер. Своей основной задачей мы считаем обнаружение и перечисление особенностей, которые характерны для императивных форм и конструкций в различных языках.
Эта задача кажется нам интересной потому, что типология императива относительно мало изучена. Наряду с таким «хрестоматийным» свойством императива, как тенденция выражать форму 2Sg чистой основой (см., например, [Greenberg 1966: 37,44; Якобсон 1985: 217; Бирюлин, Храковский 1992: 25]; см. пункт 3.1.1 диссертации), и отмечавшимся в литературе по эргативности особым поведением императива в эргативных языках [Dixon 1994: 101, 131—133; Manning 1996: 147—148]; см. раздел 2.6), многие особенности императива, насколько нам известно, вообще не упоминались за пределами грамматик соответствующих языков. Это, например, такие явления, как своеобразная иерархия агентивности в императиве (раздел 2.9 диссертации), нерегулярные и супплетивные императивы (раздел 2.5), особые императивные местоимения 2Р1 (раздел 3.1.6), совпадение числовых форм в 3-м лице (раздел 3.3.3) и другие.
Между тем, эти данные могут быть интересны не только для изучения собственно императива. Так, императивный материал, как кажется, может внести существенный вклад в изучавшуюся только на примере индикативных форм проблему иерархии лиц. Как уже было сказано, императив оказался немаловажен и для типологии эргативности. Наконец, такая тема, как нерегулярность и супплетивизм императивных форм, может пролить свет не только на наивную картину мира [Апресян 1995: 56—60], но и на некоторые архаичные представления, исчезнувшие из обыденного сознания современного человека, но сохранившиеся в
языке (ср. весьма смелую, но тем не менее неоднократно высказывавшуюся гипотезу о том, что зарождение языка началось именно с императивных высказываний [Сильницкий 1990; Топоров 2004: 124]).
Основной проблемой для типологического описания императива оказался недостаток информации. Примерно для трети рассматриваемых здесь языков нам не удалось получить ответ даже на такой относительно простой вопрос, как способы выражения повеления, обращенного к 3-му лицу (см. раздел 3.3). Не приходится и говорить о более сложных проблемах, действительно требующих специального исследования для каждого языка (например, таких, как разграничение вежливых vs. некатегорических императивов, см. пункты 1.3.9—1.3.11). Поэтому во многих случаях мы были вынуждены ограничиваться постановкой вопросов в расчете на то, что ответы на них, когда и если они будут получены, легко смогут быть встроены в существующую схему.
Помимо собственно описания, мы стараемся в тех случаях, где это возможно, предложить объяснение рассматриваемых фактов. Эта задача, однако, вторична. Если для того или иного явления мы не смогли предложить удовлетворительного объяснения или если наше объяснение окажется неверным, сам по себе материал, собранный и изложенный в одном месте, имеет, по нашему мнению, самостоятельную ценность.
При сборе материала мы всегда следовали основному принципу: в каждом языке нас интересовали только те черты, которые отличают императив от прочих форм, в первую очередь, конечно — от индикатива (ср. пример, приведенный в разделе 2.5: при обсуждении нерегулярных императивов мы учитываем венгерскую форму gyere 'иди сюда', но не учитываем форму jojj с тем же значением, поскольку глаголуол 'venire' меняет свою основу не только в императиве).
По возможности для каждого факта мы стараемся приводить процент языков, в которых он был зафиксирован. Следует, однако, иметь в виду, что здесь мы зависим от имеющих в нашем распоряжении описаний, которые, как говорилось, часто неполны. Цифры, приводимые при описании того или иного явления, означают лишь процент языков, про которые нам известно, что в них это
явление существует. Вполне вероятно, что еще в каком-то количестве языков то же явление осталось нам неизвестно.
Соответственно, достоверность статистических данных может сильно различаться. Предположительно ее можно оценить, исходя из характера описываемого явления. Так, морфология обычно бывает описана более полно, чем синтаксис; поэтому указываемая частота тех или иных морфологических особенностей, скорее всего, близка к истинной. Если к тому же обсуждается форма 2Sg, в цифрах практически можно не сомневаться. Такова, к примеру, указываемая в разделе 3.1.1 частотность нулевых форм 2Sg императива; можно верить и процентам нерегулярных и супплетивных форм императива (раздел 2.5). В описании синтаксиса бывает больше пробелов; тем не менее, такие явления, как, например, употребление формы номинатива для прямого объекта при императиве (пункт 2.9.2), обычно также отмечаются.
Наименее полно обычно описывается семантика, в том числе полисемия императивных форм. Поэтому приводимые в главе V данные о частотности тех или иных типов полисемии, скорее всего, значительно преуменьшены. В некоторых случаях из-за недостатка данных мы были вынуждены вовсе отказываться от какой-либо статистики (см., например, пункт 3.2.2 об инклюзивности в императиве).
1.2. Актуальность работы
Императив привлекал к себе внимание исследователей достаточно давно. Первая из известных нам работ, посвященных описанию употребления императивных форм в конкретном (немецком) языке, появилась еще в 1820 году [Ribbeck 1820]. Как и следовало ожидать, в первую очередь эти работы были посвящены крупным европейским языкам — ср., например, такие исследования, как [Davies 1986] (английский язык), [Donhauser 1986] (немецкий), [Lofstedt 1966] (латынь и романские языки), [Бирюлин 1994] (русский) и немалое количество других работ. При этом, поскольку формально императив в европейских
языках устроен достаточно просто, все внимание уделялось описанию его употребления, попыткам эксплицировать его семантику.
При этом, по-видимому, наиболее интригующей проблемой оказывалось не употребление императивных форм для выражения повеления, но возможность употребления тех же самых форм в значениях, никак — по крайней мере, на первый взгляд, — не связанных с приказами, просьбами и т. д. Такое употребление, с одной стороны, характерно для многих европейских языков, а с другой — резко выделяет императив на фоне прочих глагольных форм в тех же языках; для последних, разумеется, также свойственна полисемия, но в большей степени остающаяся внутри круга интуитивно близких значений. Императив же склонен к совершенно «неожиданным» и не связанным с его основной семантикой употреблениям, которые можно проиллюстрировать уже на русских примерах: А он возьми и скажи; Приди он пораньше, может, все бы и обошлось; Все ушли, а я дома сиди и др. Поэтому многие из указанных выше и других работ значительную часть места уделяли попыткам объяснить подобную «странную» полисемию, а некоторые были фактически посвящены ей. При этом сформировались два основных подхода к ее объяснению — см. об этом в пункте 1.1.1.
Еще одна теоретическая проблема, вокруг которой разворачивалась оживленная полемика, — это то, для каких лиц можно говорить о существовании императива. Одни исследователи утверждают, что императив может быть только 2-го лица и 1Р1, другие допускают императив 3-го лица; наконец, третьи полагают, что императив может иметь тот же набор лично-числовых комбинаций, что и все прочие формы (см. обзор этой полемики в [Храковский, Володин 1986: 8—16]). Причиной к возникновению этих споров стало, очевидно, то, что для императива в высшей степени характерна формальная неоднородность лично-числовой парадигмы, и европейские языки здесь не являются исключением.
Наряду с обсуждением теоретических проблем императив, разумеется, занимает положенное ему место в грамматиках конкретных языков, равно как и руководствах по общей лингвистике, общему синтаксису и т. д.
Отдельное направление исследований представляют работы в рамках теории речевых актов. Повелительные («директивные») речевые акты упоминаются в
работах Дж. Остина [Austin 1962] и Дж. Серля [Searle 1979] и др., а ряд исследований специально им посвящен — ср., например [Hamblin 1987]. Впрочем, во многих из них собственно языковые данные упоминаются в минимальной степени (ср., например, обширную статью [Merin 1991], в свою очередь являющуюся развернутой рецензией на указанную книгу Ч. Хэмблина).
Началом собственно типологического исследования императивных форм — т. е. исследования форм со сходной семантикой в большом количестве языков на основании одних и тех же принципов — стала монография [Храковский, Володин 1986] \ на результаты которой мы в первую очередь опираемся здесь. В течение следующих нескольких лет был опубликован сборник статей, посвященных как теоретическому анализу, так и описанию повелительных предложений в разных языках [Бирюлин, Храковский 1990 (ред.)], а потом — коллективная монография [Храковский 1992 (ред.)], описывающая по единой схеме образование и употребление императивных конструкций в 23 языках.
Исследование типологии императива значительно оживилось в последние годы — см. такие работы, как [Добрушина 2001а; 20016; van der Auwera, Dobrushina mscr.; van der Auwera et al. 2002; van der Auwera et al. 2003; van der Auwera, Lejeune 2003] и др. В самое последнее время в интернете была опубликована обзорная статья, посвященная типологии императива [Aikhenvald 2003]. Разумеется, наряду с этим продолжают появляться исследования, посвященные различным аспектам императива в отдельных языках (в частности, русском, ср. [Fortuin 2000; Перцов 2001: 221—244; Храковский 2002]).
1.3. Научная новизна
В настоящей работе впервые предпринято описание всех особенностей императивных конструкций на материале более, чем 200 языков. Подробно рассмат-
1 Ей, разумеется, предшествовали более частные публикации ее авторов, а также Л. А. Бирю-лина и других исследователей.
риваются такие темы, как типология нерегулярных и супплетивных форм императива (раздел 2.5), взаимоотношения повелительности и иерархии агентивности (раздел 2.9), особенности образования отдельных лично-числовых форм императива (глава III). Впервые описываются такие семантические подтипы императива, как императивы движения (пункт 1.3.6), антериорные императивы (1.3.8), препозитивные императивы (1.3.15). Также описывается употребление императива в значении предположения (1.1.6). В главе V предлагается попытка объяснения некоторых непрямых употреблений императива — в значении оптатива, намерения, долженствования/возможности и в придаточных предложениях цели.
1.4. Материал
Материалом для исследования служит выборка из 200 языков (см. Приложение 1). Выборка основана на списке языков, использованном в проекте «World Atlas of Linguistic Structures» ([Dryer et al. (eds.) 2003]; этот список был составлен с учетом требований как генетической, так и географической «равномерности»). В этом списке были произведены следующие замены:
египетский диалект арабского языка был заменен на марокканский диалект того же языка;
язык конго (семья банту, зона Н, группа Н 16, Народная Республика Конго) — на язык лаади (часто рассматривается как диалект конго).
язык мундари (восточная субподгруппа северной подгруппы группы мун-да аустроазиатской семьи языков; Индия) — на язык сантали (та же субподгруппа);
ненецкий язык (северная группа самодийской ветви уральской языковой семьи; север Европейской части России и Северо-Западная Сибирь до Енисея) — на нганасанский язык (та же группа; п-ов Таймыр);
язык фони (подгруппа диола, группа бак, сев. ветвь западноатлантической семьи языков, конго-кордофанская макросемья; Западная Африка) — на язык фула (группа фула западноатлантической семьи).
Все замены были произведены по одной и той же причине: по вновь введенным языкам в нашем распоряжении оказалась более обширная информация (более подробные описания либо возможность консультироваться со специалистами по этим языкам), чем по тем языкам, которые были заменены.
Разумеется, помимо 200 языков выборки, мы привлекали и любые другие языковые данные, которые оказывались нам доступны (естественно, они не учитывались при статистических подсчетах).
7.5. Структура работы.
Диссертация состоит из пяти глав.
В первой главе рассматриваются вопросы семантики императива. Задача этой главы — дать определение императива, которое, с одной стороны, ограничило бы круг рассматриваемых проблем; с другой — дало бы возможность объяснить те или иные явления, характерные для императива, с точки зрения императивной семантики. Там же вводятся основные понятия, необходимые для обсуждения императивной семантики.
Помимо семантики императива в целом, в первой главе рассматриваются особенности значения отдельных лично-числовых форм императива и на их основе строится иерархия лично-числовых форм.
Наконец, в первой главе вкратце затрагиваются две темы, имеющие отношение к типологии императива, но не обсуждаемые в настоящей работе подробно. Это семантические подтипы императива и императивные формы за пределами глагольных парадигм.
Вторая глава посвящена характерным особенностям морфологии и синтаксиса императивных форм и конструкций. Отдельные разделы посвящены интонации императивных высказываний, некоторым ограничениям на образование императивов, особенностям образования императивных форм в эргативных языках, иерархии лиц в императиве, нерегулярным императивам и др. Также
рассматриваются способы выражения императивного значения неспециализированными глагольными формами.
В третьей главе рассматриваются морфологические и синтаксические явления, характерные не для императива в целом, а для отдельных лично числовых форм. Здесь, в частности, обсуждается вопрос нулевых показателей в форме 2Sg; особых императивных местоимений 2Р1; возникновения оппозиции по инк-люзивности в формах 1Р1 и т. д.
Четвертая глава посвящена типологии императивных парадигм. Одной из наиболее «заметных» особенностей императива является неоднородность его лично-числовой парадигмы. В главе IV вводится понятие формальной однородности и перечисляются существующие типы императивных парадигм с указанием их частотности.
Наконец, в пятой главе мы возвращаемся к вопросам семантики. В этой главе мы рассматриваем и предлагаем объяснение наиболее распространенных типов полисемии императива, а именно использования императивных форм для выражения оптатива, намерения, долженствования/возможности и цели.
Сделка с движимым имуществом как условие формирования налогооблагаемого дохода: понятие, сущность, классификация
Доход, который является объектом налогообложения, может быть получен его обладателем различными способами, одним из которых является сделка с движимым имуществом. Сделка,, как необходимое условие получения дохода, имеет большое значение для развития налоговых правоотношений.
Однако ни в теории гражданского права, ни в теории налогового права не сформулировано определение дефиниции «сделка с движимым имуществом». Поэтому для всестороннего исследования налогообложения доходов, обусловленных сделками с движимым имуществом, представляется необходимым вывести данное определение. Для более детальной формулировки определения понятия «сделка с движимым имуществом» сначала необходимо дать определения таким понятиям как: «сделка», «имущество», «движимое имущество». В свою очередь наиболее полное и точное определение понятия «сделка с движимым имуществом» позволит раскрыть сущность данного института и,провести его классификацию. В науке давно устоялось мнение о том, что покупка продуктов в магазине, проезд на транспорте, оплата коммунальных услуг, посещение парикмахерской, распоряжение имуществом, на случай смерти, и. многое другое охватывается понятием сделки. Однако само понятие сделки неоднозначно трактуется в известных исследованиях А.П. Сергеева , В.П. Камышанского , В.П. Мозолина , С.А. Степанова , Ю.К. Толстого и др.
Существует большое множество определений понятия «сделка», но наиболее распространенным является следующее: «Сделка - это действие, направленное на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей». Такое определение сделки дано в большом юридическом словаре , в юридическом энциклопедическом словаре , в российской юридической энциклопедии , в большом словаре официальных юридических терминов и др. Если мы обратимся к истории определения понятия «сделка», то увидим, что оно уже почти сто лет практически неизменно. Это подтверждается следующей хронологией: в статье 26 ГК РСФРС 1922г. определил сделку как действия, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских правоотношений; статья 14 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961г. внесла ясность в то, чьи действия направлены на установление, изменение или прекращение гражданских правоотношений - граждан и организаций; ГК РСФСР 1964г. в ст. 41, в определение понятия «сделка», заменил словосочетание «гражданских правоотношений» на словосочетание «гражданских прав и обязанностей»; согласно статье 26 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991г. , сделкой являются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав или обязанностей; о Гражданский кодекс Российской Федерации 1994г. мало что изменил в содержании дефиниции «сделка» и на сегодняшний день «сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей» . На основании изложенного можно сделать вывод, что за последние десятилетия общественные, а именно гражданские, отношения практически не изменились и «законодательство воспринимает отношение к сделкам, существовавшее в российском дореволюционном праве» , однако на фоне огромного многообразия правоотношений, их субъектов и объектов оно кажется «скудным», в связи с чем, думается, что в него необходимо внести некоторые уточняющие моменты. Во — первых, сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. Можно сделать вывод, что бездействие граждан и юридических лиц, направленное на установление, изменение и прекращение гражданских прав и обязанностей не может считаться сделкой.
Неправомерность подобного вывода подтверждается многочисленными нормами действующего законодательства. Так, товары, не соответствующие условию договора купли - продажи об ассортименте, считаются принятыми, если покупатель в разумный срок после их получения не сообщит продавцу о своем отказе от товаров . Из этого следует, что определение понятия «сделка» кажется более точным, если будет содержать в себе указание не только на действие, но и на бездействие ее участников. Во - вторых, неотъемлемым условием правомерности сделки и ее характеризующим элементом является воля ее участников, т.е. сделка подпадает под такую категорию юридических фактов, которые происходят по воле людей, совершаются по тем или иным мотивам и направлены на достижение определенной цели , что позволяет характеризовать ее как волевой акт. Именно волевым характером «сделки отличаются от событий, которые от воли субъектов не зависят» . Поэтому представляется необходимым содержание дефиниции «сделка» дополнить термином воля.
Налоги, взимаемые с доходов, обусловленных сделками* с движимым имуществом
«Налоги - одно из самых древних изобретений человеческого общества, уже при первобытнообщинном строе существовали отдельные мононормы, регулирующие зачатки будущих налоговых отношений» . Участником финансового правоотношения всегда выступает государство . Это положение является основанием к утверждения о том, что «в налогах воплощено экономическое выражение существования государства» . В» настоящее время обязанность уплаты налогов различными субъектами основательно закрепила свои позиции во всех странах мира. В Конституции Российской Федерации среди прав и свобод человека и гражданина закреплено, что каждый обязан платить законно установленные налоги и« сборы . Реализация данной обязанности будет являться составным звеном обязанности, предложенной И. Вигом в своей классификации конституционных обязанностей граждан, которая заключается в том, что каждый индивид обязан работать и действовать в соответствии со своими способностями во имя осуществления и защиты интересов общества . Правовое регулирование налогообложения, в том числе и налогообложения дохода, обусловленного сделками с движимым имуществом, осуществляется нормами финансового и налогового права. Однако, в правовой литературе на протяжении достаточно длительного времени дискуссионным остается вопрос о соотношении данных прав как отрасли и подотрасли. Обратившись к общепризнанным устоям фундаментальной науки теории государства и права, можно констатировать, что под отраслью права понимается система правовых норм, регулирующих определенную сферу общественной жизни с помощью соответствующего режима (набора методов) правового регулирования . Ее составными элементами являются подотрасли, институты и нормы права . В.М. Сырых подотрасль права определяет как целостное образование, которым регламентируется специфический вид отношений в пределах сферы правового регулирования соответствующей отрасли права. Как справедливо указывает В.М. Манохин , в теории права давно утвердилось положение о том, что предмет регулирования отрасли права составляют социальные отношения однородного порядка. Так, совершенно верно замечает Н.М. Конин , отношения- связанные с формированием и распоряжением государственными финансами включают, в себя отношения как в сфере функционирования исполнительной власти, так и. в сфере функционирования представительных органов законодательной, власти, вследствие чего комплексные отношения, регулируемые нормами, финансового права, являются одновременно предметом и административного регулирования . регулирования6. Поэтому, в качестве дополнительного критерия используют еще »7 еще и метод регулирования. По мнению Ю.Н. Старилова метод финансового права является самостоятельным, оригинальным инструментом правового регулирования, специфика которого выражается, в его властно-имущественном характере. «В условиях демократических, правовых реформ в Российской! Федерации формирование отраслей права ведется на более широкой основе, в которой субъективный момент играет не последнюю роль, а именно: появились, отпочковались от прежних отраслей новые отрасли права. Предмет регулирования у них остался тем же, а выделение в самостоятельную отрасль обуславливается иными обстоятельствами, например, расширением предмета регулирования, принятием специальных отраслевых законов, учреждением отраслевой государственной службы» . «Таким образом, получается, что предмет регулирования один, общий, а отраслей права - несколько. Это стало в последние два-три десятилетия одним из способов формирования системы права» . Именно поэтому вопрос о том, является ли налоговое право самостоятельной отраслью права или все же остается подотраслью финансового права, в последние годы стал особенно актуальным. Некоторые ученые определяют налоговое право как подотрасль финансового права. Данной точки зрения придерживается профессор KhA. Крохина. Так при характеристике современного финансового права правовед указывает на то, что после вступления в действие Налогового кодекса РФ правовое регулирование финансовых отношений-пополнилось многими новыми о объектами, методами, механизмами, способами, принципами и т.д. Схожего мнения» придерживается и профессор И.В. Рукавишникова, утверждая, что в числе традиционных институтов финансового права можно выделить и налоговое право (за исключением правоотношений, возникающих в сфере налоговых правонарушений) . Также А.И. Землин определяя налоговое право, прямо указывает на то, что налоговое право как подотрасль финансового права представляет собой совокупность финансово-правовых норм . Другие правоведы правоведы придерживаются иной точки зрения и выделяют налоговое право в самостоятельную отрасль.
Налогообложение доходов от реализации, приобретения и использования движимого.имущества
Обладатели движимого имущества благодаря, его разнообразию и маневренности могут получить доход и от его продажи,, использования, и, даже приобретения: Многообразие сделок с движимым имуществом, посредством которых можно получить доход, не позволяет в рамках диссертационного исследования рассмотреть, их все. Поэтому думается целесообразным исследовать налогообложение доходов от реализации, приобретения и использования движимого имущества на наиболее актуальных, представляющих научный и практический интерес сделках. Налогообложение дохода, полученного при реализации движимого имущества, рассмотрим на сделках купли-продажи произведений искусства. Анализируя природу произведений искусства- как объекта права, следует отметить, что в теории права до настоящего момента не сложилось единого определения понятия произведения искусства. Вполне справедливым представляется утверждение Присяжнюк Ю.П. о том, что произведение искусства - это особый объект права, изученность которого на сегодняшний день является явно недостаточной . Отечественный законодатель также не дает определение понятию произведения искусства, указывая лишь на признаки, которым должны соответствовать объекты авторского права . В современных экономических условиях вложение денежных средств в ценные бумаги, строительство крупных объектов, развитие инновационных проектов перестало интересовать инвесторов, так как престало приносить достойные доходы, и в поисках новых объектов вложения денежных средств все большее внимание инвесторов привлекают произведения искусства. Поэтому сделки купли-продажи произведений искусства как условия получения объекта налогообложения - дохода, полученного продавцом, должны привлечь должное внимание как теоретиков, так и практиков. В современной правовой науке одним из наиболее крупных теоретических трудов, посвященных рассмотрению правового положения интеллектуальной собственности на произведения науки, литературы и искусства, является исследование B.C. Толстого. По мнению правоведа, объекты авторских правоотношений, а следовательно, и произведения искусства, можно классифицировать на первичные и вторичные. Первичные произведения представляют собой продукт интеллектуальной деятельности, в основе которого лежит система идей, понятий, представлений, образов, сформированных самим автором . Вторичные произведения создаются на основе первичных, среди которых можно выделить.« производные и составные произведения. В рамках диссертационного исследования более применимой к исследованию вопроса налогообложения дохода, полученного при продаже произведений искусства является, их первая категория. Важно отметить, что «в последние десятилетия арт-рынок развивается достаточно успешно» . Это может быть обусловлено тем, что их форма доступна для восприятия, и каждый воспринимающий сам строит систему идей, образов и представлений на основе полученных законов и система подобных произведений может не совпадать с авторской Наиболее ликвидными произведениями искусства являются картины, второе место по ликвидности занимают скульптуры. Следовательно, существенная доля сделок на данном рынке приходится именно на сделки купли-продажи картин и скульптур. Правовой анализ данных сделок в аспекте налогообложения позволит исследовать порядок взимания налогов с доходов продавца. Большинство сделок купли-продажи произведений искусства не обходится без участия физического лица. Различают физическое лицо, обладающее произведением искусства в силу его наследования, получения в дар, покупки для собственной коллекции и т.п., и физическое лицо — автор произведения искусства (художник, скульптор и др.). Здесь следует указать на то, что в зависимости от того, к какой категории относится продавец, зависит совокупность его прав, которыми он имеет право распоряжаться при реализации произведений искусства. К подобным правам может быть отнесено и право собственности и авторские права. Налогообложение: дохода физического лица, полученного по сделкам, купли-продажи произведениям искусства, также находится в прямой зависимости от того, к какой из вышеуказанных категорий относится продавец. Покупателем? по данным сделкам? может выступать любой субъект: государство, в лице учреждения культуры; частные музеи, выставочные залы; различные компании; организации; коллекционеры или инвесторы; иностранные: лица и др. Рассмотрим особенности налогообложения в первом случае, когда продавец не имеет авторских прав; на произведения искусства, а лишь владеет ими на праве собственности. . Приобретение произведений искусства у их владельцев осуществляется по договору купли-продажи; согласно которому одна сторона (продавец); обязуется передать вещь (товар) в собственность другой; стороне (покупателю), а покупатель обязуется принять этот товар и уплатить за него определенную денежную сумму (цену)1. Кроме того, следует уточнить, что «на основании; гражданско-правовых договоров авторов-произведенийшскусства с другими лицами реализуется форма распоряжения имущественных авторских прав»2. Анализируя приведенную характеристику сделки купли-продажи произведений искусства как предмета материального мира, важно отметить, что одним из ее обязательных элементов является уплата покупателем продавцу денежной суммы. Получение продавцом указанных денежных средств и будет являться доходом граждан, обусловленным реализацией имущества, принадлежащего на праве собственности. Следуя нормам налогового законодательства, а именно п. 1 ст. 224 Налогового кодекса РФ, доходы физических лиц, являющихся резидентами Российской Федерации, полученные налогоплательщиками согласно условиям реализации произведений искусства; подлежат обложению налогом на доходы физических лиц по ставке 13%. Плательщики НДФЛ, не имеющие резиденства Российской Федерации, обязаны в данном случае уплатить налог по ставке равной 30%. Раскрывая вопрос налогообложения дохода, полученного по сделкам купли-продажи произведений искусства, особое внимание следует уделить такому его элементу как налогооблагаемая база. Согласно ст. 210 Налогового кодекса РФ-налоговая« база по данному виду дохода определяется как денежное выражение этого дохода, уменьшенное на сумму налоговых вычетов, предусмотренных ст. 218-221 Налогового кодекса РФ. Однако, более детальный анализ определения налогооблагаемой базы в данном случае позволяет усмотреть пробел в законодательстве, регулирующем обложение и взимание НДФЛ. Так, ст. 220 Налогового- кодекса РФ предусматривает возможность получения налогоплательщиком имущественных вычетов. Важно обратить внимание на то, что при определении размера налоговой базы по суммам, полученным налогоплательщиками - владельцами произведений искусства, от реализации принадлежащего им на праве собственности имущества, они могут воспользоваться данными вычетами лишь при самостоятельной подаче в налоговый орган декларации по окончании налогового периода. Нетрудно заметить и проблемы, порожденные данным обстоятельством. Так в случае реализации физическим лицом произведений искусства лицам, которые в соответствии с п. 1. ст. 226 Налогового кодекса РФ могут выступать налоговыми агентами, право на соответствующий имущественный вычет теряется. В силу законодательно закрепленных положений налоговые агенты, от которых или в результате отношений с которыми налогоплательщик получил доходы, обязаны исчислить, удержать у налогоплательщика и уплатить сумму налога. Не обладая полной информацией, налоговые агенты во исполнение своих законных обязанностей невольно нарушают законные права других участников налоговых правоотношений. Поэтому считается, что применение п. 4. ст. 226 Налогового кодекса РФ в отношении доходов, получаемых гражданами от реализации их личного имущества, в том числе и произведений искусства, неправомерно. Здесь следует вполне согласиться с мнением JI. Ларцевой о том, что в подобных случаях «определять налоговую базу вправе только налоговый орган, предоставляющий налогоплательщикам имущественный налоговый вычет» .
Особенности применения специальных налоговых режимов при налогообложении доходов, обусловленных сделками', с движимым имуществом
При исследовании вопроса современной налоговой системы России C.B. Запольский указывает на то, что ей присущ именно фискальный характер, что, в свою очередь, явно свидетельствует о необходимости определенных действенных стимулов, способствующих развитию экономики, на инновационной основе . Осознавая данную необходимость, Президент РФ в своем Бюджетном, послании Федеральному собранию Российской Федерации «О бюджетной» политике в 2008-2010 года» от 09 марта 2007г. одним из приоритетных направлений развития налоговой системы указал создание максимально комфортных условий для расширения экономической деятельности и перехода экономики на инновационный путь развития, а также на дальнейшее снижение масштабов уклонения от налогообложения?. Кроме того им было указано, что реформирование налоговой системы должно отвечать задачам модернизации российской экономики . Отражая современные реалии налоговой системы в России Правительством РФ были определены основные направления налоговой политики РФ на 2010 год и на плановый период 2011 и 2012 годов , а так же на 2011 год и плановый период 2012 и 2013 годов , средиг которых следует особо выделить восстановление положительных темпов экономического роста и необходимость поддержания сбалансированности бюджетной системы. Все вышеприведенное подтверждает, что на современном этапе налоговая система Российской Федерации находится в состоянии реформирования.
«Совершенствование специальных мер налогового регулирования, предусмотренных законодательством Российской Федерации о налогах и сборах и именуемых специальными налоговыми режимами, является весьма приоритетным направлением, а также прогрессивной формой проведения государственной налоговой политики» . Как совершенно справедливо утверждает профессор Е.В. Покачалова, установление специальных налоговых режимов исходит из задач эффективности действия системы налогов и сборов, в связи с чем требуется учет особенностей отдельных категорий налогоплательщиков, а также состояния экономики в сочетании с общегосударственными интересами .
Институт специальных налоговых режимов неоднократно рассматривался в научной литературе и на сегодняшний день уже довольно обстоятельно описан такими учеными-финансистами, как A.B. Аронов, A.B. Брызгалин, Е.Ю. Грачева, М.В. Карасева, С.Г. Пепеляев, Е.В. Покачалова, Г.П. Толстопятенко, Н.И. Химичева, А.И. Худяков и др:
В теории финансового и налогового права не сложилось единого подхода к определению понятия специального режима налогообложения. Так В.А. Ждановой утверждается, что специальный налоговый режим представляет собой систему, элементами которой выступают потенциальные правовые последствия, установленные нормами права, а объединяющим их отношением служит, во- первых, общая направленность на достижение одной и той же цели правового регулирования, ради которой законодателем была создана возможность их наступления, во-вторых, общая роль в обеспечении баланса частных и публичных интересов при достижении указанной цели . По мнению О.М. Дурмановой, специальный налоговый режим следует определить как устанавливаемая Налоговым кодексом РФ и применяемая в. случаях и, порядке, которые предусмотрены актами законодательства о налогах и сборах, система налогообложения, содержащая особый порядок определения элементов налогообложения, а также возможность освобождения от обязанности по уплате отдельных налогов и сборов на определенный период времени . Удачным представляется определение, предложенное профессором Н.И. Химичевой, заключающееся в том, что под специальным налоговым режимом признается особый порядок исчисления и уплаты налогов и сборов в течение определенного периода времени, применяемый в случае и в порядке, установленных налоговым кодексом РФ и иными актами законодательства о налогах и сборах . При этом установление и введение в действие специальных налоговых режимов, не относится к установлению и введению новых налогов и сборов . В поддержку точки зрения Н.И. Химичевой можно привести мнение В.Е. Кирилинош о том, что специальный налоговый режим может предусматривать особый порядок определения элементов налогообложения, а также освобождение от обязанности по уплате отдельных налогов и сборов . Она указывает и на временный характер применения специальных налоговых режимов, обосновывая это тем, что по мере становления,экономического положения-субъектов малого предпринимательства и выведения «из тени» налогооблагаемого оборота необходимость» в специальных налоговых режимах отпадает .
Исследование специальных налоговых режимов с точки зрения налогообложения дохода, обусловленного сделками с движимым имуществом, в рамках настоящего диссертационного исследования проводится в целях систематизации норм налогового законодательства, регламентирующего порядок исчисления Ht взимания налогов при» применении налогоплательщиками соответствующих специальных налоговых режимов. Подобная систематизация позволит выявить несовершенствование налогового законодательства РФ в данной области налогообложения.
Бесспорным достоинством налоговой системы Российской Федерации является разнообразие специальных налоговых режимов. Налоговый кодекс РФ предусматривает возможность применения четырех специальных налоговых режимов: система налогообложения для сельскохозяйственных производителей (единый сельскохозяйственный налог), упрощенная система налогообложения, система налогообложения в виде единого налога на вмененный доход для отдельных видов деятельности и система налогообложения при выполнении соглашений о разделе продукции. В подтверждение широкого распространения сделок с движимым имуществом можно привести тот факт, что все из вышеназванных режимов могут быть применены к налогообложению доходов, обусловленных данными сделками. Исследуем каждый из режимов налогообложения доходов, обусловленных сделками с движимым имуществом.
Полагается, что целесообразно начать рассмотрение специальных режимов налогообложения с упрощенной системы налогообложения, так как именно-ее применение наиболее распространено среди организацию и- индивидуальных предпринимателей. Не составляют исключение и организации, чья деятельность направлена на получение дохода, обусловленного сделками с движимым имуществом.
Упрощенная система налогообложении, является разновидностью специальных налоговых режимов и уже не первое десятилетие применяется в Российской Федерации преимущественно субъектами малого и среднего бизнеса.
Следует отметить, что подавляющее большинство организаций и индивидуальных предпринимателей имеет свой доход именно от совершения сделок с движимым имуществом: продажа продуктов питания, одежды, бытовой химии, косметики, электрической- техники и многого другого является основными видами деятельности большей части организаций и индивидуальных предпринимателей, относящихся к малому и среднему бизнесу. Поэтому вопрос о применении организациями УСН при совершении сделок с движимым имуществом является актуальным.
