Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Возникновение и развитие института иноземцев (иностранцев) в российском законодательствеXI-XVI вв 20-93
1. Формирование правового положения иноземцев (иностранцев) в период до образования единого централизованного Русского государства 20-50
2. Права и обязанности иностранцев по Судебнику 1497 г. и источникам права XV - первой половины XVI вв 50-69
3. Особенности правового положения иноземцев на основании законоположений Судебников 1550, 1589 гг., Уложения о службе и сборников скры 69-93
Глава II. Правовое закрепление положения иноземцев в Соборном Уложении 1649 г 94-157
1. Нормативное урегулирование земельного владения иностранцев в первой половине XVII в 94-110
2. Гражданско-правовой статус иноземцев в Уложении царя Алексея Михайловича 110-132
3. Установление уголовной ответственности иноземцев по Соборному Уложению 1649 г 132-157
Заключение 158-161
Список использованных источников и литературы 162 - 182
- Права и обязанности иностранцев по Судебнику 1497 г. и источникам права XV - первой половины XVI вв
- Особенности правового положения иноземцев на основании законоположений Судебников 1550, 1589 гг., Уложения о службе и сборников скры
- Гражданско-правовой статус иноземцев в Уложении царя Алексея Михайловича
- Установление уголовной ответственности иноземцев по Соборному Уложению 1649 г
Права и обязанности иностранцев по Судебнику 1497 г. и источникам права XV - первой половины XVI вв
Объединение русских земель вокруг Москвы - важнейшее социально-политическое явление второй половины XV века. Территориальное расширение, начатое великим князем московским Василием Васильевичем и продолженное его сыном Иваном III, "превратило Московское княжество в национальное великорусское государство"1. Вследствие этого изменилось не только внешнее положение Руси Московской. С восшествия на великокняжеский престол Ивана III (1462 г.) более интенсивно развиваются дипломатические и экономические отношения с западноевропейскими государствами - Швецией, Польшей, Литвой, Италией и др2. "Изумлённая Европа в начале княжества Ивана III едва ли даже подозревавшая о существовании Московии... была ошеломлена внезапным появлением огромной империи на восточных своих окраинах"1, - отмечал К. Маркс. Расширение внешнеполитических связей и постепенный экономический подъём страны привлекали в Московию не только дипломатические миссии, но и иностранных купцов, инженеров, ремесленников. Переворот в воззрениях на правовое положение иностранных подданных во второй половине XV века связан с тем глубоким общественным переворотом, который совершался в период формирования Московского государства.
По мере укрепления централизованного государства прерогатива допущения иностранцев в пределы Московской Руси стала принадлежать государственной власти. Получать разрешение на въезд - обязательное правило московской законодательной эпохи. Претерпела изменения и юридическая природа отношений между иностранными подданными и русским правительством, основа которой была заложена в новом русском кодексе - Судебнике 1497 г. Великокняжеский судебный устав занимает центральное положение в московском законодательстве об иностранцах. Являясь по существу базовым, закон этот в рамках государственной компетенции определял общие, а также специальные2 нормы, касающиеся правового положения иноземцев на территории Московии в конце XV века. В то же время, Судебник выступал связующим звеном между правовыми обычаями и остальным массивом законодательства3. До нашего времени дошли многочисленные нормативно-правовые документы различных категорий: наказы, памяти, таможенные, уставные, судные грамоты1. По характеру содержания эти правовые памятники можно условно квалифицировать как акты, выдаваемые физическим или юридическим лицам, и грамоты, определяющие компетенцию органов княжеского управления и суда. К первой группе относятся жалованные и льготные грамоты, даваемые служилым иноземцам2, иностранным торговым компаниям и факториям. Они содержали определённые льготы и имущественные права. Вторую группу представляют документы, регулировавшие деятельность органов управления в отношении иностранцев: сбор пошлин, судебные полномочия3.
Особенную категорию источников о правовом положении иностранцев составляют мемуары, публицистическая и эпистолярная литература, "сказания" иностранцев. Анализ текстов этих документов позволяет проследить не только развитие законодательства, но и выявить особенности правового положения иностранных подданных. В Московском государстве правоотношения с иностранными подданными опирались не только на законодательство, но и на практику существовавших обычаев. Рядом с законодательной деятельностью правительства "мы встречаемся с такой же практикой частных лиц"4. Обычай ещё играет заметную роль в правовой жизни общества, в тесной связи с ним находится законодательство, а также судебный процесс. Российское право об иностранцах этого периода обнаруживает новые тенденции, проявляющиеся не только в терминологии, но и в реформах въезда, выезда, пребывания иноземцев1. С середины XV века приближающиеся к границам России иностранцы обязывались уведомлять русскую администрацию о своём намерении вступить в пределы Московского государства2. Предъявление документов, свидетельствующих о "положении и достоинстве"3 самого прибывшего и лиц его сопровождавших — становится обязательным правилом. Приехавшие в Россию иностранцы попадали под юрисдикцию московского правительства, но и могли рассчитывать на покровительство русских властей. Амброджо Контарини — венецианский посол, посетивший Москву в 1476 году, указывал в своих воспоминаниях, что ему было передано от имени государя Ивана III "чувствовать себя свободно, будто... нахожусь в собственном доме"4. Беспрепятственный проезд иностранцев по территории Русского государства и выезд из страны был возможен после получения разрешения от представителей московского правительства. "Я... стремился уехать [из Москвы] и потому добивался ответа на свою просьбу... в заключении же объявили, что я волен уехать, либо остаться..."5, - писал далее А. Контарини.
Отъезжающих иноземцев сопровождали до границы проводники. Нередко путешественники снабжались казёнными подводами, лошадьми и провизией6. Законы допускали приезд иностранцев различных социальных категорий: ученых, инженеров, врачей, мастеров, купцов1, путешественников. Система въезда, выезда и пребывания иностранных поданных контролировалось, как уже указывалось выше, центральными властями2. Иностранцы, прибывшие на территорию Московии в XV веке, становились субъектами русского права, если их правовое положение иным образом не определялось международными договорами. В особенном правовом положении находились те иноземцы, которые состояли в качестве служащих у государя людей3. Право поступать на русскую службу становится привилегией для иностранцев. Иноземные специалисты начинали приезжать по вызову русского двора4. С середины XV века явившиеся на службу задерживались воеводами на границе5. Согласие правительства принять их сопровождалось выдачей жалования за проезд, обеспечением подводами и назначением содержания6. По свидетельству современника Ивана III во второй половине XV века в Москве проживали греки из Константинополя, прибывшие в Россию вместе с Софьей Палеолог, итальянцы - ювелиры, архитектор Аристотель Фьораванти. Как указывает А. Хорошкевич, в управлении внешней и внутренней политики Русского государства конца XV века значительные посты занимали греческие и русские семейства, такие как Траханиоты, Ангеловы, Ласкиревы и др
Особенности правового положения иноземцев на основании законоположений Судебников 1550, 1589 гг., Уложения о службе и сборников скры
XVI век - важный этап в истории Русского государства. Образование единого централизованного государства способствовало укреплению старых и налаживанию новых торговых связей с другими странами. Изменения во внутренней и внешней политике, организации государственного устройства нашли своё отражение в законодательстве и повлияли на дальнейшее развитие права1. Правовые нормы о положении иноземцев в течении XVI века устанавливались и перерабатывались применительно к изменениям социально-экономического строя. Значительное внимание по сравнению с источниковой базой XV века уделялось вопросам налогового, таможенного и торгового права. Формирование и уточнение законов об иностранцах двигалось по пути подчинения частных интересов - государственным. Важнейшими правовыми источниками, содействовавшими расширению торговли, являлись международные договоры и дипломатическая переписка между правителями Московского и других государств, в которых затрагивались вопросы торговли и правового положения иностранных купцов. Международные отношения XV-XVI вв. имели важное значение для укрепления Русского государства.
Стремление развивать деловые и культурные связи со странами Европы и Азии, территориальное и экономическое положение страны обуславливали позитивные взгляды русских законодателей. Проводя достаточно гибкую политику, особенно в отношении иностранных купцов, русские власти сочли возможным законодательное закрепление благоприятных условий для иностранцев. Это выгодно отличало русское право и политику Московского государства от той, которая проводилась в странах Западной Европы, где иностранцы были значительно ограничены в своих правах. Особенную роль в развитии отношений между Московским государством и контрагентами русских внешних связей сыграла система прямого торгового представительства (фактории иностранных купцов), а также посредническая торговля и кредитные (долговые) обязательства. Согласно источникам, европейские страны, стремившиеся к ведению свободной торговли в России в начале XVI века обращались к московскому правительству с просьбами об устройстве своих дворов в Новгороде и других городах1. Московские власти признавали существование коммерческих корпораций как самостоятельных субъектов правовых и торгово-экономических отношений2. Судьбу русского правового наследия о положении иноземцев определяли не только международные договоры3, правительственные акты, но также сборники законов скры, регулировавшие внутреннюю жизнь иностранных факторий.
Игнорирование или недостаточное внимание к законам, действовавшим на территории иностранных купеческих дворов в Новгороде, обедняли бы наше исследование и знание в этой области истории права. Особое место в ряду правовых источников XVI века занимают купеческие уставы Ганзейского союза - новгородские скры. Тексты законов скры дошли до нашего времени в нескольких редакциях. Основой для всех последующих версий сборников являлся текст скры второй половины XII века4. Ослабление позиций Ганзы, потерявшей значение центра в торговле с русскими и усиление роли ливонских городов существенно повлияло на V, VI, VII редакции сборников скры. К огромному сожалению автора, мы располагаем лишь текстом IV сборника законов5. Анализ V, VI и VII редакции торговых уставов факторий будет сделан лишь на основании описаний, данных в монографиях Е. А. Рыбиной и Н. А. Казаковой6. При огромном сходстве с предыдущими сборниками законов скры, торговое право новгородских факторий более позднего периода отличалось целым рядом важных особенностей. Прежде всего, IV скра включала изменения, касающиеся русской и немецкой торговли. Во-вторых, несомненно, влияние скры на русские источники, определяющие правовое положение иностранцев. В-третьих, взаимосвязь торговых уставов с документами городского управления Новгорода придавала этим кодексам с одной стороны - международно-договорной характер, с другой стороны -форму корпоративного сборника законов, содержащего в себе главные черты юридического быта факторий. Кодификация новгородских сборников скры представляла собственную систему, при этом создавая особую, отличную от римской и русской классификационную традицию. Сборники законов скры IV, V, VI и VII редакций определяли порядок внутреннего дворового управления и взаимоотношения с новгородскими властями. Обособление двора было нераздельно связано с дворовым самоуправлением. Правовая автономия включала собственную уголовную и гражданскую юрисдикцию. Условно печатные уставы факторий можно систематизировать по VI разделам: общие правила, договорное и обязательственное, уголовное, судебное и церковное право. Преамбула торгового устава рекомендовала руководствоваться предписанием её законов всем проживающим на территории двора.
Предисловие IV сборника скры включало повествование об аресте немецких купцов в 1494 году, закрытии конторы в Новгороде и описании её имущества. Мы сочли необходимым проанализировать статьи IV сборника законов скры, так как она не только являлась рецепцией предыдущих сборников, но и была результатом модернизации и приспособления устава к нуждам последующего времени. Субъектами права IV сборника скры обозначались все свободные люди, проживающие, торгующие, служащие или посещающие Ганзейский двор в Новгороде. В уставе выделяются «самостоятельные купцы» - mesterman1, подручные2, складники, священнослужители и новгородские жители. Новгородская скра устанавливала совершенно особые отношения между городом и членами Ганзейского двора. Торговый двор являлся юридическим лицом и политическим представителем Ганзы, а члены двора отличались от остальных жителей правами и обязанностями. Свободное положение иноземных купцов не подразумевало неограниченной правовой свободы. Ганзейский двор контролировал своих членов и пользовался в их отношении принудительными правами. Женщины как субъект права IV. редакции устава не назывались и не рассматривались. Большая часть статей IV скры регулировали разнообразные общественные отношения, повседневно возникающие в различных сферах жизни двора (устройства кухни, хранение товаров, пивоварение, ночные дежурства). Статьи 65-ая, 98-ая и др. фиксировали функции контроля и надзора ольдермана - старшины двора и его помощников в управлении факторией4. Правовые средства регулирования общественных отношений по IV сборнику законов ганзейских купцов представляли собой предписания и дозволения, т. е. обязывали совершать те или иные действия в условиях, предусмотренных нормой скры. Например, статья 8-ая предписывала «медь, свинец...метить и помещать у стен»5. Подавляющая часть статей содержала запреты, рекомендуя субъектам не совершать те или иные действия в условиях двора или воздержаться от совершения действий. Относительно небольшая часть статей, по подсчётам автора — семь, посвящены проблемам уголовного и уголовно-исполнительного права. IV сборник новгородской скры в преступных деяниях уже выделял умысел и корысть как отягчающие обстоятельства. Статья 91-ая гласила: «...а если
Гражданско-правовой статус иноземцев в Уложении царя Алексея Михайловича
Становление феодальной государственности и абсолютизма в России, а также значительный рост социально-экономических явлений в первой половине XVII века продвинули развитие всех отраслей права. Важную часть законоположений Соборного Уложения составляли нормы гражданского права. Развитие товарно-денежных и кредитных операций способствовали оформлению обязательственного права. Обязательства трактуются в статьях Уложения как совокупность прав кредитора и обязанностей должника в определённом правоотношении. При этом Кодекс царя Алексея Михайловича содержит прямое указание на то, что одной из сторон обязательства мог выступать и иностранный подданный1. Основой обязательственных отношений выступал договор. Закон содержал требование письменной формы документа, который в зависимости от характера сделки назывался «крепостью», «заёмной памятью», «кабалой», «записью». Статьи Соборного
Уложения регламентировали порядок оформления договоров, так как за процедуру регистрации документов взимались государственные пошлины, в том числе и с иностранцев1. Процедура заключения договоров перенесена в узакононения Свода законов царя Алексея Михайловича из делопроизводительных актов приказов2. Например, А. А. Соколова и А. К. фон Мекк в работе «Расходные книги и столпы Поместного приказа» указывали, что «состав статей в расходной книге, ровно, как и в расходном столпе...» включали дату, месяц и год заключения договора. Расходная запись содержала сведения о поставщике, предмете расхода, его количестве и качестве, цену предмету за единицу счёта, сумму, назначение купленного предмета, сведения о продавце и покупателе, их росписи в получении денег или товара3. В этой связи интересен приказной акт, свидетельствующий о товарообмене между иностранцами и русскими поданными: «Котелного ряда торговому человеку Петру Васильеву за шендаль медной новой неметцкой отдано восемь алтын две денги. ..»4. В имущественном обороте первой половины XVII века договор купли-продажи являлся наиболее распространённым видом сделок. На присутствие значительного числа торговых иноземцев в пограничных городах Московского государства указывали современники-иностранцы, посетившие Россию в первой половине XVII века5. Иностранные купцы, прежде всего, английские и голландские прочно захватили позиции на внутреннем рынке и в условиях слаборазвитой экономики Московского государства являлись опасными конкурентами для отечественного торгового люда1. Такая экономическая ситуация не могла не волновать русских купцов и нашла отражение в их челобитных к правительству .
Однако необходимо отметить, что никакого юридического выражения челобитные русских торговых людей в Соборном Уложении 1649 года не получили. Товарообмен, где одна сторона (продавец или покупатель) - иностранец, неоднократно упоминается в статьях Уложения3. В соответствии с положениями статей о договоре купли-продажи одна сторона обязывалась передать в собственность другой за определённую сумму (цену) товар. Стороны могли быть представлены как одним, так и несколькими лицами. Договор заключался между иностранцем и подданным Московского государства на куплю-продажу товара, имеющегося в наличии у продавца в момент заключения сделки. Количество товара, подлежащего передаче от иностранца к русскому и наоборот, предусматривалось договором купли-продажи в соответствующих единицах измерения или в денежном выражении. Условия о количестве товара могли быть согласованы путём порядка его определения. Покупатели обязывались оплатить товар по цене, предусмотренной договором. Согласно статьям 11-ой - 15-ой главы XXV Уложения применялись правила, предусматривающие особенности купли-продажи отдельных видов товаров. К ним причислялись «табак» и «вино», монопольное право на торговлю которых, принадлежало государству. Московские власти контролировали не только торговлю с иностранцами, но и порядок оплаты товаров. Например, указ от 3-го мая 1620 года запрещал «давать иноземцам деньги старого образца...», так как «...денги их дело худы, мешаны с медью мало не вполы...». Иностранцам разрешалось возвращать в казну «старые деньги» за вознаграждение: «а за те старые денги указали мы давать на Москве из нашие казны новые денги с наддачею»1. Кроме того, нормами
Соборного Уложения преследовалась купля-продажа имущества, не находящегося в собственности продавца. При совершении такой сделки добросовестный покупатель лишался приобретённых вещей и привлекался к уголовной ответственности по обвинению в сокрытии похищенного имущества2. Товарообмен между иностранными и русскими купцами регулировался также договорами займа и кредита. Как указывает А. В. Демкин, в целях защиты внутреннего рынка торговля иноземных купцов осуществлялась в Московском государстве в кредит3. Система кредитования получила своё развитие в Средние века в Италии, через которую проходило большинство торговых путей, соединяющих Европу со странами Востока. Банки современного типа возникли в начале XV века в Генуе, а затем в Венеции и во
Установление уголовной ответственности иноземцев по Соборному Уложению 1649 г
Соборное Уложение содержало многочисленные узакононения, посвященные уголовному праву. Следуя традициям предшествующего законодательства (Судебникам 1497, 1550, 1589 годов, указным книгам приказов, указам и боярским приговорам), новый кодекс также называет иностранных подданных в числе лиц, являющихся субъектами преступных деяний. Несмотря на то, что статьи Уложения опирались на международные договоры, положения касающиеся вопросов уголовной ответственности иностранцев, решались законодателем с учётом национальных традиций, содержания и структуры внутригосударственного права. В соответствии с таким концептуальным подходом, лица, совершившие преступления на территории Московского государства, подлежали уголовной ответственности независимо от принадлежности подданства, если иное не было предусмотрено международным соглашением1. Кроме того, Кодекс царя Алексея Михайловича не содержал и особого порядка привлечения иностранцев к уголовной ответственности, но ряд статей Уложения допускал предъявления взаимных исков иностранцев друг к другу и осуществление ими иных процессуальных действий на тех же условиях, что и подданные Московского государства. Вместе с тем в отношении иноземцев соблюдался чётко выраженный принцип русского феодального права: права-привилегии. В. А. Линовский указывал, что степень наказания для подданных других государств определялась в соответствии с традициями русского права и зависела от сословной и социальной принадлежности потерпевшего и преступника2. Уложение содержит определённую классификацию преступных деяний, за которые иностранцы несли уголовную ответственность.
Объектом преступлений являлись церковь, государственная служба, личность, имущество, семья и нравственность. В Соборном Уложении получило дальнейшее уточнение понятие преступного деяния. Под преступлением, совершённым иноземцем, понималось нарушение предписаний и правопорядка, установленного государственной властью, а также причинение материального, физического и морального вреда как подданным Московского государства, так и подданным других государств. К наиболее опасным преступлениям кодекс причисляет преступление против веры, до того бывших объектом канонического права3. В законодательных памятниках XV-XVI веков среди преступлений против церкви называлось святотатство4. Однако круг субъектов и состав преступления «святотатство» в нормах Судебников 1497 и 1550 годов не раскрывались. Определение данного преступления как «чародейство», «волхование» давалось законодателем в узакононениях Стоглавого собора 1551 года1. Появление в русском законодательстве XVII века определения преступных деяний против веры совпадает с нормами церковных указов патриарха Филарета, в которых «не крещеных», т. е. не принявших православие иноземцев рассматривали как «еретиков», а общение с ними считалось гибельным для православного русского подданного2. Заключения патриарших указов 1627 — 1628 годов, ограничивающие права иностранцев, переносились в узакононения Соборного Уложения .
Первая глава «О богохульниках и о церковных мятежниках» свидетельствует об отношении государственной власти к христианскому вероучению. Беря церковь под защиту закона, кодекс рассматривает преступления против церковного учения не только как возведение хулы на Бога, совращение в чужую веру, но и как политические преступления. Статья 24 главы XXII «Указ за какие вины кому чините смертная казнь...» содержит описание состава преступного деяния, направленного против христианской веры. Объективная сторона преступления - умышленное совращение русского человека в любое враждебное православию религиозное учение. «А будет кого бусурман какими нибулдь мерами насильством или обманом русского человека к своей бусурманской вере принудит и по своей бусурманской вере обрежит, ... а сыщется про то допряма... и того бусурмана... зжечь огнём безо всякого милосердия», - гласила статья Уложения4. Касаясь стороны наказания, Уложение определяло за богохульство и преступления против церкви для иноверцев и русских подданных самую жестокую меру наказания - квалифицированную смертную казнь через сожжение5. Узаконения, касающиеся уголовных деяний, совершенных иностранцами против церкви и священнослужителей, содержатся в нескольких главах Уложения. Статья 30-ая XX главы «О суде» брала под защиту честь и неприкосновенность высших иерархов церкви - патриарха, митрополитов, архиепископов, епископов, а также «иной иноческой чин». Норма статьи не указывает на момент «бесчестья»1 - непосредственно во время богослужения или за стенами православного храма.
Однако любое оскорбление личности священнослужителей расценивалось законодателем как преступление и подлежало наказанию в зависимости от сана потерпевшего. Уложение предусматривало для иностранцев торговую казнь (битье кнутом) за оскорбление патриарха и заточение в тюрьму без указания срока исполнения наказания за деяния, направленные против чести и достоинства митрополита, архиепископа и епископа2. Несмотря на то, что последующие статьи 1-ой главы, касающиеся уголовных преступлений против веры, не называют иностранных подданных в числе субъектов деяний, тем не менее, они не содержат исключений их ответственности. Характер преступлений и назначение санкций определялись местом совершения деяния — стенами православного храма3. На основании узакононений срыв богослужения, а также совершение убийства в церкви карались смертной казнью4. За ранение потерпевшего вследствие нападения или избиения в церкви виновного били батогами на торговой площади и заключали в тюрьму на месяц. Раненному за бесчестье полагалось возмещение убытков в двойном размере5. Законодатель не выделяет в этой группе преступлений обстоятельств и мотивов деяния, хотя отличает преднамеренное убийство от непреднамеренного. Запрещая побои и словесные оскорбления в стенах церкви, кодекс преследовал цель не только борьбы с уголовными
