Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Культурологические составляющие модели этнической идентичности, создаваемой в творчестве современных писателей-чикано 25
1.1. Идентичность, этнос, этническая идентичность: современные трактовки понятий 25
1.2. Этническая картина мира в произведениях писателей-чикано 36
1.3. Художественный образ мира чикано в прозе Дагоберто Гилба 47
1.4. Индивидуальность и своеобразие художественного мышления Дагоберто Гилба 61
Глава 2 Пространственно-временные характеристики модели этнической
идентичности в прозе Дагоберто Гилба (Сборник новелл «Магия крови») 76
2.1. Образ мексикано-американской семьи: универсальное и специфическое . 76
2.2 Отражение целостности мира в образе Дома мексикано-американца 88
2.3. Диффузия временной перспективы - доминирующая характеристика модели этнической идентичности в прозе Дагоберто Гилба 101
Глава 3 Универсальные и культурно-специфичные аспекты поиска идентичности 117
3.1. От самоопределения к самореализации («Нэнси Флорес») 117
3.2. Влияние социального контекста на формирование этнической идентичности («Последнее известное пристанище Мики Акунья») 129
3.3. Психологические детерминанты модели этнической идентичности в прозе Дагоберто Гилба 142
3.4. Тендерный аспект модели этнической идентичности в прозе Дагоберто Гилба (Сборник новелл «Женские гравюры») 154
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 170
БИБЛИОГРАФИЯ 175
- Идентичность, этнос, этническая идентичность: современные трактовки понятий
- Образ мексикано-американской семьи: универсальное и специфическое
- От самоопределения к самореализации («Нэнси Флорес»)
Введение к работе
Начиная с 60-70 гг. XX века в мировом масштабе наметились процессы, в основе которых лежит стремление народов сохранить свою самобытность, осмыслить уникальность своей культуры. Они придали особую актуальность этнической самоидентификации, способствовали возрождению интереса к поиску своих корней. Этр явление, «затронувшее население множества стран на всех континентах, получило название этнического парадокса современности» [216, с. 20]. Появилось значительное количество работ, посвященных проблеме культурного доминирования, способам самовыражения ранее «невидимых», игнорируемых культур, субкультур и культурных групп.
На рубеже веков целый комплекс трудов по философии, социологии, психологии, культурологии, литературоведению отмечен стремлением к последовательному созданию новых методологических принципов изучения тесно взаимосвязанных, но все же отличных друг от друга проблем, среди которых как наиболее важные выделяются следующие: смена культурной парадигмы с моноцентричной на плюралистичную, толерантную мультикультур-ную; возникновение потребности в идентификации с группой себе подобных и одновременно в дифференциации от членов других групп.
Контекст и условия производства современного знания отходят от традиций строгой позитивной науки и позволяют проводить научное исследование, ориентируясь на многоаспектность подходов к изучаемому явлению. Ни одна из существующих ныне гуманитарных теорий, концепций не может считаться универсальной. Современное знание является политеоретическим, не абсолютным в своих претензиях на истину. По своей природе оно относительно, то есть имеет смысл только в соотнесении с определенным социокультурным и историческим контекстом. Четко прослеживается тенденция к снятию
противопоставления между обыденным сознанием, мифом, религией и научной аргументацией.
Диссертация представляет собой опыт феноменологического анализа модели этнической идентичности, способов ее построения и выявления самобытности мира чикано в творчестве мексикано-американского писателя Даго-берто Гилба. Создаваемая автором модель базируется на основе переосмысле-ния мексиканской культурной традиции, уходящей корнями в индейскую мифологию, и является феноменом. Её экстраординарность состоит в том, что она отражает современное миропонимание, в центре которого оказывается все неуловимое, неустойчивое, становящееся.
В качестве системного конструкта данной модели мы рассматриваем процесс самоидентификации, который является способом личностного освоения социальной действительности и служит базисом для формирования системы личностных смыслов. Он протекает либо в направлении поиска самотождественности, когда человек понимает образ «Я» целостным и неразрывным со всеми культурными и социальными связями (Э. Эриксон, Б. Слугоский, Дж. Гинзбург), либо в направлении поиска отличий (Ж. Делез, Ж. Деррида). Причем доминирующим фактором идентичности является не сама по себе объективная культурная отличительность, а особенности ее восприятия, оценки в качестве таковой.
В своем исследовании мы опирались на труды известных американских психологов Э. Эриксона и Э. Фромма . Э. Эриксон вводит понятие психосо-
Эриксон Эрик (р. 1902) — американский психолог, один из основателей эго-психологии. В своей психологии основывался на постулате социокультурной обусловленности психики человека. Разработал понятие психосоциальной идентичности как основного фактора психического здоровья. В условиях существенных социальных подвижек эта идентичность может быть нарушена, поэтому для ее восстановления необходимы особые психотерапевтические мероприятия. Разработал теорию стадиального развития личности, предполагающую прохождение ребенком восьми стадий развития.
2 Фромм Эрик (1900 - 1980) — немецко-американский психолог и философ. Основывался на постулате социальной обусловленности психики человека, при этом во многих местах его позиция перекликается с антропологическими работами К. Маркса. Разработал психотерапевтическую методику «гуманистического психоанализа», которая призвана гармонизировать взаимоотношения между человеком, природой и обществом.
циальной идентичности, которую он рассматривает как продукт взаимодействия между обществом и личностью. «Психосоциальная идентичность - это то, что дает человеку ощущение значимости своего бытия в рамках данного социума (и с точки зрения социума)»[24, с. 675-679].
Э. Эриксон особо подчеркивал адаптивный характер поведения индивида, центральным интегративным качеством которого и выступает идентичность. Исследуя динамическую адаптивную функцию идентичности, он ввел понятие кризисов личностной идентичности и акцентировал внимание на их неразрывной связи с кризисами общественного развития. Индивидуальные кризисы в процессе самоидентификации и кризисы в жизни общества Э. Эриксон рассматривал как особый поворотный пункт в развитии личности, когда создаются элементы новой идентичности.
Э. Эриксон, изучая психосоциальную идентичность, определял ее как важную личностную потребность. Э. Фромм также включил потребность в идентичности в число универсальных человеческих потребностей. По мнению Э. Фромма, потребность в идентичности стоит за стремлениями людей к обретению социального статуса и за конформизмом как одним из четырех описанных им психологических механизмов «бегства от свободы»[236, с.20].
Один из аспектов идентичности, а именно этническая идентичность, приобретает особую значимость на фоне отказа от стереотипных, ставших традиционными способов осознания себя в меняющемся мультикультурном мире. Она обусловливается и поддерживается факторами, существующими для каждого отдельного индивида объективно, это - территория, язык, религия, государство, традиции, овеществленные в материальной культуре и базовых моделях повседневного поведения, эстетические и этические каноны и т.д. В стабильной ситуации, как правило, этническая идентичность обычно не актуализирована.
В российской науке проблемы этнической идентификации с позиции анализа этого феномена в контексте этнической группы поднимались на основе понятия «этнического самосознания» в работах этнологов, историков, социологов, психологов, литературоведов (А.В. Ващенко, Л.Н. Гумилев, Н.М. Лебедева, О.Л. Романова, Г.У. Солдатова, Т.Г. Стефаненко). Методология этих исследований построена_на принципе взаимодействия между структурными характеристиками общества, особенностями этносоциальной и этнокультурной среды и когнитивно-мотивационной сферой личности. Такой подход обеспечивает многомерное изучение этнической идентичности как сложного социально-психологического феномена.
Подчеркивая особую значимость этнической идентификации для человека и социальной группы, английский исследователь А. Эпстайн утверждает, что она «...является конечной идентификацией, которая охватывает меньшие роли, статусы и идентификации» [23, с. 16]. По нашему мнению, этническая идентичность носит относительно устойчивый, надситуационный и слабореф-лексируемый характер, а не произвольный или предписанный, как у В. Тишко-ва [221, с.35], в отличие, например, от политической идентификации, которая по преимуществу ситуационна и рефлексивна. Согласно определению А. Турена «идентичность - осознанное самоопределение социального субъекта» [81, с. 360].
В свою очередь, механизмы этнической идентификации имеют субъективную психологическую природу. И субъективные, и объективные факторы являются основой для этнического самоопределения, образуя целостную систему, которую мы в дальнейшем будем называть моделью этнической идентичности.
Для исследователя особый интерес представляет способ построения подобной модели в творчестве этнических авторов, у которых специфика худо-
жественного восприятия во многом обусловлена процессом самоидентификации. Отличительными свойствами этого процесса является, с одной стороны, противопоставление себя основному культурному потоку США (мейнстриму) и выявление самобытности своего мира, с другой, непреодолимое тяготение к центру, стремление к признанию своего равноправия.
В модели Д. Гилба особым образом преломляются традиционные составляющие любой модели этнической идентичности, как то культура, этнос, язык, мифы - за счет инверсии тендерных стереотипов, диффузии временной и пространственной перспектив, переноса акцентов с проблем сугубо этнических на универсальные, общечеловеческие. Созданная автором модель, опираясь на этнические и мифологические корни и архетипы, отражает, прежде всего, реалии мира, который, по мнению известного американского футуролога Э. Тофлера, «возникает с огромной скоростью из столкновения новых ценностей и технологий, новых геополитических отношений, новых стилей жизни и способов коммуникации, требует совершенно новых идей и аналогий, классификаций и понятий» [226, с.22].
Практически все писатели США, и «те, кто ранее подвергались маргинализации, и те, кто был канонизирован, не могут избежать сегодня обращения к проблемам культурного многообразия, трансгрессии, мультикультурализма» [222, с.353], - справедливо указывает М.В. Тлостанова, акцентируя внимание на том, что «литература США всегда была озабочена проблемами осознания национальной идентичности, того, что есть и что значит быть американцем» [222, с.353]. И в первую очередь это касается творчества авторов, «отмеченных множественностью культурных традиций». Их репрезентации открывают новые взаимосвязи, ранее не типичные для мейнстрима Америки.
Культура, не являясь однородной по своей сути, динамично создается, разрушается, перестраивается. Она множественна и включает в себя элементы других культур. «Процесс взаимодействия часто ведет к изменениям, которые
рассматриваются в качестве ценностей членами культурной группы. Сохранение культуры может превратиться в желание сохранить образ культуры, но оно же может лишить эту культуру возможности развития» [86].
На рубеже веков латино-американская культура США, по образному выражению Ф. Ломели и К. Икаса [50, с. XI], перестала быть «невидимой», и заняла определенные достаточно весомые позиции в кругах основного культурного потока американского общества. Культура чиканос «расцвечивает» сте-реотипизированную «черно-белую» структуру американской мозаики, превращая ее «в нечто с более разнообразным цветом, движением вкуса и чувством» [50, XIII]. На современном этапе стало очевидным, что в ходе своей эво-люции американская культура претерпела качественные изменения, ее мозаичная картина стала еще многообразнее за счет возрастающего числа влившихся в нее и признанных ею этнических культур, в значительной мере, латиноамериканской.
В последние десятилетия появилось значительное количество трудов, посвященных проблеме культурного доминирования, способам самовыражения ранее «невидимых», игнорируемых культур, субкультур и культурных групп. К наиболее интересным, значимым работам в этой области мы относим исследования Э. Симмена, X. Брюса-Новоа, Ч. Татума (США), X. Бусса, М. Гайде, М. Порше, А. Келлер (Германия), Г. А. Торреса (США), Л. Йоханнсенн (Норвегия), С. Конриери, Э. Корти (Италия), X. К. Серрано, X. А. Гурпегуи-Паласиоса (Испания). В их трудах особое внимание уделяется социально-историческим аспектам становления и развития литературы чикано.
В работе «Американские этнические литературы», изданной авторским коллективом Калифорнийского государственного университета в 1992 г., придается особый статус культуре и литературе чикано как предшествующей культуре и литературе США, что полностью согласуется с мнением известного
драматурга чикано Л. Вальдеса о том, что «на самом деле, это не мы пришли в США, это США пришли к нам»[4, с. 131]. На базе этого исследователи выдвигают и обосновывают гипотезу, что американский Юго-запад выступает духовной прародиной чикано, мифическим Ацтланом. Авторы акцентируют внимание на том, что мексикано-американская литература «воспевает позитивные этнические ценности и традиции, подчеркивает важность семьи и общины, в то же самое время она поднимает вопрос традиционных старомодных американских ценностей» [4, с. 123].
В современной зарубежной критической литературе наиболее тщательно исследуется образ «своего» пространства, который осуществляется с помощью мифологических координат и характеристик, отсутствующих в реальном мире. В статье «Пространство, инаковость, метисность: тайный знак современного дискурса литературы чиканос» Г. Торрес пишет о диалектическом единстве истории чикано и мифологии, на базе которого возникает особое метисное сознание. Это метисное сознание он рассматривает в качестве маркера всей литературы чикано.
На особый характер литературного пространства чикано первым обратил внимание X. Брюс-Новоа. Хорошо известен ставший классическим его тезис о том, что «литература чикано - это реакция на хаос современной жизни» [50, с. 149]. Таким образом, для процесса развития мексикано-американской литературы «хаос» современной жизни выступает в качестве конструктивного, положительного начала. «Мир Латинской Америки находится в состоянии динамического метаморфоза, формотворчества и самосозидания, в результате которого возникает тот самый «порядок из хаоса», о котором неустанно возвещают И. Пригожий и И. Стенгерс как о будущем - синергетическом - образе мира» [41, с. 45].
Отличительными чертами синергетического видения мира являются целостность, междисциплинарность, мировоззренческий и методологический плюрализм, открытость процесса познания. И это - не просто абстрактные принципы, поскольку за ними стоят различные системы ценностных ориентации, определяющие выбор цели, смысл существования целых национальных сообществ и отдельного человека.
Понятийный аппарат синергетики3 включает в себя термины, ранее считавшиеся ненаучными: неустойчивость, неоднозначность, неопределенность, непредсказуемость, вероятность, спонтанность, парадоксальность, но именно они отражают современное миропонимание, в центре которого оказывается все неуловимое, неустойчивое, иными словами, все становящееся.
Выбор синергетического подхода к изучению этнической идентичности обусловливается стремлением сделать предметом научного исследования многомерный мир человека и представить его как сложнейшую, находящуюся в состоянии непрерывного становления, динамическую, субъективную и, одновременно, объективную реальность.
Стержнем этнической идентичности чикано, по мнению М. Гайде, наряду с историческими и культурными традициями, являются католичество, «ма-чизм» и билингвизм. Тем самым он повторяет гипотезу X. Бусса о том, что идентичность чикано может сформироваться только в замкнутом локусе, то есть в общине или в городских мексикано-американских кварталах, баррио. В качестве основного элемента такого локуса он называет семью. X. Бусс, к примеру, говорит о том, что в литературе чикано, как правило, все события разворачиваются либо в баррио, либо в мифическом Атцлане. Причем, он вы-
3 Синергетика (совместная деятельность) - наука о процессах самоорганизации в природе и обществе. Предметом С. являются механизмы спонтанного образования и сохранения сложных систем, особенно находящихся в отношении устойчивого неравновесия со средой. Междисциплинарный потенциал С, общенаучная значимость предмета, стиля и метода мышления, применение, частично, математического аппарата обусловили распространение ее исследовательских приемов на области гуманитарного знания. (См. Культурология. XX век. Энциклопедия. T.2. -СПб.: Университетская книга; 1998, с. 212)
деляет баррио как литературное пространство, способствующее формированию идентичности. «Если литературные персонажи писателей чиканос в какой-то момент и покидают баррио, то только для того, чтобы вновь вернуться» [50, с. 117]. Один из героев романа С. Сиснейрос «Дом на улице Манго» рассуждает о том, что невозможно «стереть того, что ты знаешь. Ты не можешь забыть то, что ты есть» [18, с. 98].
Российскими исследователями наиболее интенсивно мексикано-американская культура начала изучаться в 80-90-е годы XX века. Работы А.В. Ващенко, Т.В. Воронченко, М.В. Тлостановой заложили традиции изучения особенностей культуры чикано, характера ее взаимодействия с культурой мейнстрима, создали предпосылки формирования мультикультурной модели.
Особое место в научных трудах отечественных исследователей занимает тема познания, восприятия человеком мира через прошлое, традиции, корни. «В результате то, что было мифами и сказками, приобретает форму философского диалога», - пишет А.В. Ващенко, рассуждая об «этноисторической самобытности народного опыта» [107, с. 55], которую он считает важной частью пафоса современной прозы США.
Литература чикано, по утверждению Т.В. Воронченко, «произрастает из социо-исторической проблематики, которая детерминирована характером и активностью чикано» [113, с. 80]. Это согласуется и с мнением М.В. Тлостановой, которая говорит, что прежнее значение термина чикано «было связано скорее с экстремистским, групповыми по своему пафосу «идентификационными» выступлениями политических групп» [222, с. 168]. Мы полагаем, что все вышесказанное полностью соответствовало характеру литературы чикано в период ее становления и ренессанса.
Отличительной особенностью вышеперечисленных гипотез является то, что литературный персонаж, герой и, следовательно, человек как личность,
индивид рассматривается авторами с точки зрения принадлежности к определенной группе: социальной, этнической, культурной. Учитывая ретроспективный, панорамный характер исследований, такой подход абсолютно правомерен, «обусловлен самим модусом латиноамериканской культуры» [151, с. 188].
Современные мексикано-американские авторы, намеренно индивидуализируя своих героев, подходят к ним не с сугубо этнических позиций, а с универсальных, общечеловеческих, не отрицая при этом значимости этноса. В творчестве писателей-чикано последней волны проблемы политические, групповые потеряли свое главенствующее значение, на первый план вышли проблемы личности, индивида. Как говорил М.М. Бахтин: «.. .все в этом мире приобретает значение, смысл и ценность лишь в соотнесении с человеком, как человеческое. Все возможное бытие и весь возможный смысл располагаются вокруг человека как центра и единственной ценности» [98, с. 509].
Исследовательский интерес к творчеству Д. Гилба вызван не только самобытностью и оригинальностью его творческой манеры, не только тем, что в его произведениях отразились те тенденции, которые стали доминирующими в Америке в эпоху этнического плюрализма, но, прежде всего, тем, что автору удается создать динамичную, вариативную художественную модель мульти-культурного мира, в которой человеческая личность, со всеми присущими ей достоинствами и недостатками, представлена как живое целое, индивидуальное. Думается, что гилбовская концепция человека, а именно человека этнического, не является абсолютно уникальной и оригинальной, но в его произведениях уже устоявшиеся образы наполняются новым содержанием и смыслом.
Судьба одного из самых известных американских писателей мексиканского происхождения Дагоберто Гилба (1950) столь же необычна и драматична, как и его книги, многие события которых отражают трагический опыт самого автора, являясь яркой иллюстрацией сложности проблемы «мы - другие»
для человеческого общества, с огромным трудом осознающего необходимость принятия «инаковости» не как чего-то враждебного и представляющего угрозу доминирующим взглядам и ценностям, а как важной составляющей богатства человеческого опыта. С самого рождения Д. Гилб унаследовал традиции двух разных культур: мексиканской (со стороны матери) и англо-американской (со стороны отца). Являясь чикано по происхождению, он, тем не менее, пишет исключительно на английском языке и прибегает к испанскому либо, стремясь придать дополнительный реализм происходящему, либо подчеркивая особый характер речевого взаимодействия представителей разных культур. При этом он не отказывается от своих мексиканских корней: прошлое его семьи, как нам думается, придает истинный смысл и драматическую глубину его нынешнему американскому существованию.
В аннотации к новелле «Музыка Вика Дамона», опубликованной в антологии «К северу от Рио Гранде», литературовед Э. Симмен, ссылаясь на воспоминания Д. Гилба, пишет о том, что отец автора рекомендовал ему не признаваться в своем происхождении, «потому что быть мексиканцем, особенно в Лос-Анджелесе тех дней, лишило бы меня многих возможностей» [59, с. 311]. В тяжелые для Д. Гилба времена, когда он испытывал трудности с работой, с публикациями своих произведений, он хотел «быть немцем, и еще умным как все немцы». Теперь писатель «испытывает мучительный стыд» за этот детский стереотип, в котором «быть умным значит не быть мексиканцем» [13].
В связи с этим существуют различные версии того, зачем трудный подросток из неполной семьи, выросший в «самой плохой части Лос-Анджелеса», участник бесконечных уличных драк, пошел учиться на философский факультет, который является одним из самых престижных в университете Калифорнии в Санта-Барбаре. По одной из них он просто не хотел воевать во Вьетнаме, но именно в университете он начал писать свои истории, многие из которых до
сих пор не опубликованы. Получив сразу две степени: магистра философии и богословия, Д. Гилб в течение длительного времени не мог найти себе работу по специальности и был вынужден «скитаться по различным стройкам Лос-Анджелеса и Эль Пасо» в качестве плотника, столяра, каменщика и просто разнорабочего. В своем интервью «Герой рабочего класса», данном Д. Бару, он говорит: «Я провел шестнадцать лет на стройках. Я горжусь этим больше, чем своим высшим образованием или своей преподавательской работой. Я горжусь тем, что работал с настоящими, хорошими людьми». Именно с этого момента биографическая канва становится особенно важной в прозе Д. Гилба, где многое раскрывается в авторской рефлексии.
Сейчас Д. Гилб - автор большого количества коротких рассказов, новелл, эссе и романов. Писатель сотрудничает с различными журналами, радиостанциями, которые в той или иной форме обращаются к короткому повествовательному жанру. В их числе «New Yorker», «The Threepenny Review», «The Hartford Courant», отличающиеся «особой тщательностью отбора, требовательностью к авторам и высоким качеством публикуемого материала» [185. с. 419].
За всю историю американской литературы практически не было случаев, чтобы сборники рассказов мексикано-американских авторов (за исключением, пожалуй, Сандры Сиснейрос) воспринимались как бестселлеры, тогда как «Магия крови» Дагоберто Гилба, вышедшая в свет в 1993 г., разошлась большим тиражом и стала своеобразным свидетельством зрелости автора. За этот сборник Д. Гилбу были присуждены престижные литературные премии: Пен-Фолкнеровская, Пен-Хемингуэевская и Национальная книжная. В 1994 году «Магия крови» была переведена и издана в Германии (Франкфурт), а в 1997 -во Франции (Париж), где получила многочисленные положительные отзывы критиков.
Отдельные рассказы сборника как бы представляют собой матрицу вышедшего позже в 1994 г. в известном Нью-Йоркском издательстве Grove Press романа «Последнее известное пристанище Мики Акунья». Традиционно в такой манере творят художники, когда серии набросков и этюдов служат более тщательной проработке темы и образов будущей картины. Д. Гилб следует этому принципу и в своей дальнейшей деятельности. В процессе работы над новеллой «Нэнси Флорес» из сборника «Магия крови» у Д. Гилба появилось желание написать серию историй о женщинах и для женщин, о чем автор говорит в интервью «Созидающая сила женской любви» [85]. Его последняя книга «Женские гравюры» вышла в свет в том же издательстве в январе 2001 г.
Сейчас Д. Гилб трудится над романом о своей матери, матрицей которого, на наш взгляд, выступает эссе «Я знал - она была прекрасна. Личная история», опубликованное в марте 2000 г. в журнале «Нью Иоркер». О растущей популярности автора свидетельствует, например, тот факт, что в июле 2001г. Д. Гилб в составе группы американских писателей посетил Россию по приглашению Санкт-Петербургского Государственного Университета.
В творческом почерке писателя постепенно сформировалась характерная особенность: каждое, даже небольшое по объему произведение представляет собой феномен, возникающий из диалектической взаимосвязи индивида и общества. Оппозиция «мы - другие» и «мы - как все» оказывается краеугольным камнем для развития самосознания и самоидентификации героев его произведений, относящихся к различным расовым, этническим, социальным группам американского общества, и придает драматизм его творчеству. Анализ прозы Д. Гилба представляет собой довольно сложную задачу, так как все его работы являются весьма разноплановыми в силу целого ряда факторов: они отличаются по объему, тематике, проблематике. Существует, однако, нечто общее, что объединяет все произведения, - это создаваемая автором модель этнической
идентичности, которая связывает личность, ее этническую специфику и социальный статус в единую систему, в которой этничность, как бы исходящая из прошлого, существует в качестве органической и неотъемлемой части настоящего и будущего индивида.
Модель этнической идентичности Д. Гилба вобрала в себя факторы различного порядка: от субкультурных этнических до глобальных, цивилизаци-онных, и от индивидуальных до общечеловеческих. Несмотря на присущие ей инверсии и диффузии, она не антагонистична по своей природе национальной культурной традиции США, она лишь корректирует ее, придавая ей дополнительные оттенки и множественность смыслов. Эту модель трудно оценить в полной мере как в силу ее незавершенности, так и в силу незавершенности процессов, которые лежат в ее основе.
Предметом исследования выступает модель этнической идентичности, созданная в творчестве Д. Гилба.
Актуальность исследования. В США со всей остротой стоит проблема обновления американской национальной традиции, одним из современных вариантов которой является мультикультурализм, выражающий идеологию культурной множественности и многообразия. В этом контексте поиск этнокультурной идентичности приобретает особую значимость и выливается в проблему создания различных моделей этнической идентичности. В литературе чикано и в творчестве Д. Гилба рассматриваемая модель этнической идентичности наполняется особым содержанием и смыслом.
Научная новизна представленного исследования заключается в:
обобщении и детальном анализе социально-психологических аспектов этнической идентичности;
определении этнической картины мира и специфики ее отображения в литературных произведениях писателей-чикано;
представлении альтернативной культурологической интерпретации модели этнической идентичности, созданной в творчестве мексикано-американского писателя Д. Гилба;
разработке междисциплинарного подхода к анализу творчества писателей чиканос;
выявлении постоянных образов, мотивов, тем и сюжетных элементов, характерных для мексикано-американской литературы конца XX века, на основе сопоставительно-текстологического анализа.
Цель исследования заключается в выявлении особенностей модели этнической идентичности, создаваемой Д. Гилбом, определении ее специфической межкультурности и характера взаимодействия с культурной традицией мейн-стрима.
Поставленная цель исследования конкретизируется в следующих задачах:
обобщить теоретический материал, накопленный современной наукой (философией, психологией, социологией, культурологией, литературоведением) по проблеме этнической идентичности, и уточнить способ ее отображения в литературном произведении;
выявить культурные мифологемы и стереотипы, лежащие в основе модели этнической идентичности мексикано-американца, проанализировать характер их переосмысления в произведениях Д. Гилба и рассмотреть особенности их взаимодействия;
провести анализ эволюции модели этнической идентичности в творчестве писателей-чикано в контексте традиционализма и современности;
выделить основные черты, присущие художественному коду мексикано-американской литературы, и проанализировать особенности их проявления в творчестве Д. Гилба;
- выделить характерные для творчества автора элементы поэтики и эстетики,
которые можно рассматривать в качестве средств отображения модели эт
нической идентичности в литературном произведении.
Методологической основой данного исследования является совокупность научных идей, которая позволяет осуществить концептуальный синтез теоретических положений и раскрыть изучаемую проблему становления модели этнической идентичности в творчестве Д. Гилба, среди которых мы выделяем:
философские, этно-психологические, этно-социальные, кросскультурные концепции идентичности;
философские и психологические концепции гуманизма;
идею мультикультурализма, а также связанный с ней дискурс «культурного разнообразия»;
синергетический подход, который позволяет зафиксировать реально существующую структурность процесса развития мексикано-американской литературы и творчества Д. Гилба как его составляющей.
В ходе исследования мы опирались на работы А.В. Ващенко, Т.В. Во-ронченко, М.В. Тлостановой, А.Ф. Кофмана, определившие различные аспекты становления этнических культур и литератур, рассмотревшие историю и предпосылки формирования мультикультурной модели Америки.
Особенно ценным для нас является психолого-гуманистический аспект становления и развития личности, который раскрывается в трудах зарубежных психологов Э. Эриксона, Э. Фромма, А. Маслоу.
В процессе выявления психологических механизмов формирования позитивной этнической и культурной идентичности мы опирались на идеи и гипотезы Т.Г. Стефаненко, Н.М. Лебедевой, Г.У. Солдатовой.
Для решения поставленных в исследовании задач была использована совокупность общенаучных и междисциплинарных методов: историографического, компаративного, логического и системного анализа.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.
Основное содержание работы.
В первой главе диссертации «Культурологическая интерпретация основных составляющих модели этнической идентичности, создаваемой в творчестве современных авторов чиканос» рассматривается современная трактовка понятий «этнос», «идентичность», «этническая картина мира», «этническое самосознание», определяется терминологический аппарат, посредством которого описываются данные понятия. Выдвигается гипотеза о том, что именно особенности их отображения в произведениях чикано авторов выявляют своеобразие модели этнической идентичности.
Этническая многослойность всегда была устойчивой характеристикой национальной культуры Америки, но не осознавалась ею. Многонациональное впервые становится одним из основных признаков американской литературы в эстетическом плане. Для большинства мексикано-американцев повышенное внимание к этнической идентификации, к обособлению национальной мифологии, культуры, истории от других становится наиболее эффективным способом, помогающим им ощутить себя частью некоего целого, найти психологическую поддержку в традиции.
В главе проводится мысль о том, что в гибридных культурах Америки собственно американские элементы сливаются и испытывают влияние как национальной традиции мейнстрима, так и мощное воздействие мифологических, фольклорных составляющих. В результате этого в мексикано-американской культурной традиции возникает новая символическая культур-
ная территория между американской и своей культурами, что находит свое выражение в художественной литературной традиции, именуемой «погра-ничьем»4.
В недрах мексикано-американской культуры формируется особая пограничная проблематика идентичности. Писатели чикано фокусируют внимание на неразрешенной проблеме культурной раздвоенности своих героев, на дихотомии их сознания, определяемой бикультурным и билингвальным опытом американских граждан с мексиканскими корнями.
Отмечается, что каждый автор, фиксируя этнические стереотипы, определяет свою модель идентичности. Модель этнической идентичности, создаваемая Д. Гилбом, является и типичной и уникальной одновременно. Литературное «Я» писателя отличается динамичностью, мобильностью, вариативностью, что выделяет его среди современных писателей-чикано. В связи с этим, исследователь подвергает тщательному анализу наиболее значимые и новаторские для литературы чикано особенности творческой манеры Д. Гилба.
Во второй главе диссертации «Пространственно-временные характеристики модели этнической идентичности Дагоберто Гилба» подвергаются анализу наиболее значимые составляющие модели этнической идентичности с акцентом на том, что модель Д. Гилба представляет собой совокупность социально и личностно значимых ценностей и определяющим в этой системе является то, что каждый ее отдельный компонент рассматривается не как статичная категория, а как феномен. Выделяется такое свойство этой совокупности, как динамичность.
В главе исследуются традиционные для этнических авторов эмоционально-ценностные константы: семья, дом, отец, корни. Делается вывод о том,
4 Прим. автора. Термин не имеет достаточно точного определения, поскольку содержит разные смыслы. Средствами русского языка может быть передан только описательным образом. В трактовке понятия целесообразно прибегнуть к помощи английского языка, используя термины boundary, border и frontier. Более подробный анализ дан в первой главе.
что в произведениях Д. Гилба они наполняются особым, отличным от канона содержанием и смыслом вследствие своеобразия их пространственно-временных характеристик и пограничных кросс-культурных состояний.
В третьей главе «Универсальные и культурно-специфичные аспекты поиска идентичности» диссертант акцентирует внимание на психологии индивидуального этнического самосознания, начиная с элементарных процессов самоузнавания и кончая диалектикой свободы и ответственности. Рассматриваются культурно-специфичные аспекты восхождения личности от индивидуально-случайного к всеобщему. На примере произведения «Нэнси Флорес» исследователь приходит к выводу о том, что становление идентичности описывается Д. Гилбом как развивающийся процесс, который постепенно складывается в детстве путем последовательных «я-синтезов», через переживания ряда психосоциальных кризисов.
Сам по себе этот подход не оригинален и не отличается от взглядов Э. Эриксона, Д. Марша, И.С. Кона. Процесс развития личности ребенка, зависящий от многих факторов: социального окружения; отношений в семье, в школе; материального положения и статуса родителей, в случае с мексикано-американским ребенком отягощается этнической принадлежностью. Д. Гилб, рассматривая проблемы семьи в целом, акцентирует особое внимание на проблемах поиска идентичности, собственного «Я» детей из этнических семей. В основе данного процесса лежит личностное самоопределение, имеющее ценностно-смысловую природу.
Исследователь выдвигает и доказывает гипотезу о том, что определяющим свойством прозы Д. Гилба является познание окружающего мира и социальной действительности с помощью описания внутреннего мира личности, ее морально-психологических и этических проблем. Герои романа «Последнее известное пристанище Мики Акунья» локализованы в замкнутом социуме
приюта и находятся в состоянии неопределенности, в котором невозможно предсказать, как пойдет дальнейшее развитие, и случайные факторы нелинейно, как бы со стороны, подталкивают его.
Создаваемые в романе идентичности складываются в многосоставное и структурированное разномирие. Уровни иерархии в нем не статичны, а постоянно меняются в зависимости от эмоционального состояния персонажа, ситуации, в которой он оказывается, того выбора, который он совершает. Организуя это разномирие, Д. Гилб хочет подчеркнуть постоянное взаимовлияние жизни и вымысла, фактов и воображения, прежнего опыта и новых созданных иден-тичностей.
Диссертант отмечает, что процесс поиска самоидентификации всегда строится на совокупности позитивно-негативных образов. Д. Гилб, акцентируя внимание на дихотомии «свобода - безопасность», ищет пути преодоления противоречия. Социальные детерминанты личности, выразительно обрисованные в романе, совпадают с экзистенциальными потребностями человека, сформулированными в гуманистической теории личности Э. Фромма.
В качестве одного из основных системообразующих факторов модели этнической идентичности Д. Гилба мы рассматриваем тендер как социокультурный феномен и тендерные роли как форму проявления социальных ролей, воспроизводимых в культуре. В творчестве Д. Гилба уделяется особое внимание развитию тендерного сознания, несвободного от полоролевых этнических стереотипов, затрудняющих личностную самореализацию героев произведений. Выдвигается гипотеза о том, что тендер выступает в качестве связующего звена, «клея», соединяющего воедино отдельные составляющие модели этнической идентичности автора. Уточняется представление о социальном конструировании тендера, который, являясь системной характеристикой модели этнической идентичности, воспроизводится и в структурах сознания, и в струк-
турах действия. Идея конструирования подчеркивает деятельностныи характер усвоения инокультурного опыта
Д. Гилб противопоставляет образ чиканы (мексикано-американки), ориентированной на американский стиль жизни, образу мексикано-американского мужчины, который, в большинстве своем, проповедует традиционно-патриархальный мексиканский уклад. Думается, справедливо предположение о том, что этнические мужчины в процессе ассимиляции, аккультурации теряют ответственность и надежность, приобретая глубинную пассивность и чувство неполноценности, что нивелирует их традиционно значимую роль в семье, в социуме. Балансируя между двумя культурными стереотипами (мексиканским и американским), современная эмансипированная, сексуально раскрепощенная чикана развивает в себе маскулинные качества (активность, независимость, самостоятельность, созидание, ориентацию на себя и др.) Осознание важности личностного самовыражения ведет героинь Д. Гилба по пути, традиционно приемлемому лишь для мужчин-чикано, что размывает границу между мужским и женским началами, создавая определенную инверсию стереотипов.
Апробация исследования. Основные выводы и положения диссертации отражены в опубликованных работах, а также в докладах на международных и региональных научных конференциях.
Достоверность представленных выводов подтверждается личной перепиской диссертанта с преподавателем литературы университета штата Техас Хайме Меджия, представителями издательства Grove Press (New York) и лично Дагоберто Гилбом.
Теоретическая и практическая значимость исследования состоит в том, что его положения и выводы могут быть использованы в построении курсов по выбору, таких как «Современная мультикультурная концепция национальной
литературы США» и др., а также в специальных курсах и спецсеминарах по культурологии, истории зарубежной литературы на факультетах иностранных языков и филологии.
Идентичность, этнос, этническая идентичность: современные трактовки понятий
Проблема этнической идентичности, безусловно, интересует и социологов, и политологов, и культурологов, и литературоведов. Однако сам термин «этническая идентичность», как представляется, до сих пор не определен с достаточной четкостью. Это вызвано, как нам думается, многими причинами: сложностью самого явления, тем, что его изучают представители разных гуманитарных наук, которые подходят к его определению с разных позиций.
Поскольку одной из задач настоящего исследования является попытка обобщить теоретический материал, накопленный современной наукой по проблеме этнической идентичности и способу ее отображения в литературном произведении, необходимо рассмотреть семантику понятий «этнос», «идентичность» и определить терминологический аппарат, посредством которого они описываются. При этом основной акцент мы будем делать на рассмотрении проблемы этнической идентичности в литературоведении. Этот интерес можно объяснить целым рядом обстоятельств.
Во-первых, проблема этнической идентичности рассматривается как частный случай процесса децентрализации, который, по мнению современных западных исследователей, характеризует постмодернистское сознание, являющееся характерным свойством культуры на данном этапе ее развития. Л. Хатчен пишет: «Центра больше нет. И с точки зрения децентрализации, маргинальное и то, что я называю эксцентричным (будь то класс, раса, пол, сексуальная ориентация или этническая принадлежность), приобретает новое зна чение в свете того, что наша культура - не однородный монолит, а поэтому не может рассматриваться с позиции представителя среднего класса, то есть с позиции мужского, гетеросексуального, белого, западного сознания» [37, с. 12].
Во-вторых, зачастую исследователи обращаются к проблеме этнической идентичности в попытках оценки современного культурного процесса, формирования новой парадигмы «культурного разнообразия». Б. Ашкрофт, Г. Гриффите и X. Тиффин в книге «Ключевые концепты в постколониальных исследованиях» [8] показывают особенности формирования новых идентичностей в эпоху постколониализма. Группа авторов из Рухемптоновского института в книге «Язык, общество и власть» [79] рассуждает о том, как язык влияет на идентичность и конструирует ее.
Проблема этнической идентичности, занимая одно из центральных мест в последних отечественных и зарубежных литературоведческих и культуроло-гических исследованиях, в силу многообразия подходов к её изучению имеет множество трактовок. В научных трудах можно столкнуться с терминологической неопределенностью. К примеру, исследователи говорят об «этнонацио-нальной ментальносте», «этнической принадлежности» [90, с. 11-12], «этнической идентификации» и «этнической идентичности» [238, с. 28]. Анализ научной литературы еще раз убеждает в необходимости уточнения терминов, связанных с проблемой национальной идентичности в литературе. Ключевыми для нашего исследования являются понятия «этноса», «идентичности», «этнического стереотипа», «этнической картины мира».
«Этнос» - слово греческое, его латинский аналог - «natio». В английском языке слово «этнический» (ethnic) впервые появилось в пятнадцатом веке и обозначало «относящийся к не христианским нациям. Значения, с которыми ассоциируется это слово сегодня, возникли в конце девятнадцатого века. Они «содержат расовые, культурные, религиозные и языковые различия характер ные для группы внутри некоторой большей системы» [78, с. 71]. Гораздо позже прилагательное «этнический» (ethnic) перешло в разряд существительных и стало звучать как «этничность» (ethnicity), и только в 1953 году было определено в Оксфордском толковом словаре. В Америке понятие «этничность» до сих пор вызывает дискуссии, но, тем не менее, можно выделить три основных позиции: 1) все американцы - этничны; 2) «цветные» - этничны; 3) этнические - это культурные группы, отличные от расовых меньшинств [77].
Отечественные исследователи этноса придерживаются нескольких ключевых концепций в определении этого понятия. Прежде всего - географической, природной. Основоположником такого подхода в России был Л.Н. Гумилев, который считал важнейшим для формирования этноса естественно-природный фактор: «...предлагаю этнос считать явлением географическим, всегда связанным с вмещающим ландшафтом, который кормит адаптированный этнос» [128, с. 39-56]. Основными признаками этноса он считает психологические характеристики: самосознание (или идентичность), стереотип поведения, понимаемый им как нормы отношений между группой и индивидом и между индивидами. Для Л.Н. Гумилева этнос - «это тот или иной коллектив людей (динамическая система), противопоставляющий себя всем прочим аналогичным коллективам («мы» и «не мы»), имеющий свою особую внутреннюю структуру и оригинальный стереотип поведения» [128, с. 285].
Не отвергая территориально-географических факторов, Ю.Б. Бромлей [104] рассматривает этнос как исторически сложившуюся на определенной территории устойчивую совокупность людей, обладающих общими и относительно стабильными особенностями языка, культуры и психики, а также сознанием своего единства и отличия от других подобных образований (самосознанием), фиксированным в самоназвании, что позволяет считать этнос динамической социальной структурой. Известный российский ученый Т.Г. Стефаненко в своей работе «Этнопсихология» отмечает, что «в наши дни многие российские этнологи и психологи продолжают рассматривать этнос как реальную социальную группу, сложившуюся в ходе исторического развития общества, но видят недостатки в теории Бромлея» [216, с. 30]. Г.М. Андреева, В.В. Пименов, Г.Е. Марков отказываются от понятия «нация» в этническом смысле, соглашаясь с тем, что существуют многоэтничные нации.
Несмотря на многообразие трактовок и подходов к интерпретации этноса, необходимо отметить то общее, что выделяют авторы всех рассмотренных концепций и что является особенно важным для нашего исследования, а именно, что суть этнических общностей составляют этническая идентичность и этническое самосознание.
class2 Пространственно-временные характеристики модели этнической
идентичности в прозе Дагоберто Гилба (Сборник новелл «Магия крови») class2
Образ мексикано-американской семьи: универсальное и специфическое
Модель этнической идентичности представляется организованным целым, системой. Как и любая другая система, она имеет сложно организованную структуру. Структура модели этнической идентичности базируется на некоторой системе ценностей, образующейся в сознании путем сравнения различных явлений. Применительно к личности ценность есть то, без чего ее существование полностью или частично теряет смысл. Каждая ценность располагается на определенном уровне иерархии, индивидуальном для каждого. Эти уровни строго не фиксируются, сохраняется их способность к динамическим изменениям (переоценка ценностей) как под действием внешних факторов, так и в зависимости от психологически-эмоционального внутреннего состояния личности.
Существуют определенные трудности в исследовании любой модели этнической идентичности в силу ее природы, то есть склонности к модификациям и трансформациям. Представляется весьма сомнительным и не имеющим особого смысла рассмотрение ее изолированных составляющих, поскольку система может быть познана только как целостная совокупность.
В дальнейшем мы будем говорить не просто о ценностных ориентациях, но об эмоционально-ценностных. В качестве таковых в произведениях мекси-кано-американского писателя Д. Гилба, на наш взгляд, следует рассматривать базовые, традиционные для этнических авторов ценности, какими являются семья, дом, корни. Однако у Д. Гилба они наполняются особым, отличным от канона содержанием вследствие своеобразия их пространственно-временных характеристик и пограничных кросс-культурных состояний.
Связь между семьей и идентичностью личности сложна, но неразрывна. Мексиканская семья обладает «монолитным сознанием», в такой семье индивид постоянно соотносит себя с устоявшимся набором ролевых моделей и оценивает свой образ жизни, сравнивая его с традиционными стереотипами. Круг социально одобряемых стилей поведения личности относительно узок. «Семья, - говорит главный герой произведения «Смелтертаун» К.Н. Флореса, - должна всегда быть вместе, все должны вместе работать. Семья - это источник силы» [59, с. 397].
Мексикано-американская семья не может предложить несколько понятных видов идентичности: ее нужно сложить из отдельных фрагментов, «лоскутов», таким образом, речь идет о конфигуративной, или модульной идентичности. Процесс формирования такой идентичности во многом зависит от доминирующей стратегии аккультурации и является сложным и болезненным. Эти трудности приводят чикано к повышенному осознанию собственной индивидуальности - тех черт, которые делают их неповторимыми. Вместе с изменением образа мексикано-американца изменяется и образ семьи чикано.
Образ мексикано-американской семьи подвижен, подвержен стрессам. Внутри каждой такой семьи на определенном этапе ее эволюции происходят конфликты, связанные с падением патриархальных авторитетов, устоев; изменением в отношениях между супругами (новые тендерные роли), детьми и родителями. Острота конфликтов во многом зависит от того, ориентирована ли семья на какую-либо культуру (мексиканскую, американскую) или ищет свой собственный новый образ. Новая мексикано-американская семья в произведениях Д. Гилба в основном «нуклеарная», состоящая из отца, матери и нескольких детей, не обремененная родственниками; зачастую в качестве стандартной модели семьи у писателя рассматривается неполная семья. В мексиканской патриархальной семье систему ценностей, на которой строится модель идентичности, создает отец, он же и отвечает за согласованность ее компонентов. Мексикано-американский отец, являясь главным персонажем значительного числа произведений писателя, тоже старается сформировать такую систему на принципах законности, порядка, справедливости, но у него это, как правило, не получается. В результате, в творчестве писателя достаточно определенно вырисовывается образ отца-неудачника, внутри которого можно выделить, на наш взгляд, следующие его подтипы: борющиеся, отчаявшиеся и «эскейписты».
К числу борющихся можно отнести главных персонажей новелл «Крыса», «Оптимистический взгляд на вещи», «Голливуд», «Рубашка Ромеро»; отчаявшихся - «Посмертная маска Панчо Вилья», «Отчаявшийся»; «эскейпи-стов» - «Глупость какая-то», «Нэнси Флорес», «Фотография на фоне Ролс-Ройса». Общими и очевидными признаками таких отцов являются: стесненные материальные обстоятельства; отсутствие взаимопонимания в семье и, как следствие, потеря духовных идеалов, страх перед будущим. В свою очередь к дифференцирующим признакам мы относим различия в оценке реальности и своего места в ней, число степеней свободы отцов-неудачников.
В новеллах Д. Гилба неудачниками становятся отцы, которые в процессе ассимиляции разрушили существующую ранее систему ценностей, не создав ничего взамен, - либо, являясь детьми таких отцов, изначально были лишены самой возможности созидания. Закономерным в данном контексте выглядит замечание А. Маслоу о том, «что любая система ценностей, хорошая или плохая, - лучше, чем полное отсутствие ее» [175, с.391]. Такие дети компенсируют отсутствие истинных, реальных ценностей сублимацией их аналогов. Например, главный персонаж рассказа «Глупость какая-то» - Кристиан всю жизнь восстанавливает, а когда это не получается, то искусственным образом создает иллюзию внутренней семейной гармонии. Для Такера из рассказа «Отчаявшийся» необходимым является сам факт присутствия жены, ребенка, которые и образуют такеровскую иллюзию единой, полной семьи.
Новелла «Глупость какая-то» представляет наибольший интерес для исследования. Само заглавие провоцирует заведомо упрощенное толкование сюжета. Действительно, при беглом, поверхностном прочтении это всего лишь эпизод из жизни близких по крови людей, которые давно стали чужими друг другу. Когда-то, много лет назад, отец оставил семью, но, несмотря ни на что, Кристиан называет и считает его «настоящим отцом» (real father) в противовес отчиму, вырастившему и воспитавшему его. «Настоящий отец» никогда: ни в детстве, ни в юности - не уделял должного внимания сыну - редкие встречи, исключительно по праздникам, не давали возможности узнать друг друга ближе. Единственное, чем мог гордиться и гордился Кристиан, были военные заслуги отца, его социальный статус и квартира в престижном районе города.
От самоопределения к самореализации («Нэнси Флорес»)
В традиционном смысле идентичность - это тождественность человека самому себе. Говоря более строгим языком, понятие идентичности обозначает твердо усвоенный и личностно принимаемый образ себя во всем разнообразии отношений личности к окружающему миру. Идентичность - это, прежде всего, показатель зрелой (взрослой) личности. Становление идентичности Э. Эрик-сон описывает как развивающуюся конфигурацию, которая постепенно складывается в детстве и юности путем последовательных «я-синтезов» [249, с. 344], в ней интегрируются предпочитаемые способности, важные идентификации, действенные защитные механизмы и осуществляющиеся социальные роли. Согласно Э. Эриксону, человек на протяжении жизни переживает ряд психосоциальных кризисов.
Особенности восприятия мира молодым человеком, связанные с социальным становлением личности и юношеским кризисом идентичности, находятся в центре пристального внимания Д. Гилба («Музыка Вика Дамона», «Я танцевал с самой красивой девушкой», «Как найти работу в Делл Сити» и др.). В настоящее время «кризис подростковой идентичности» описывается не в терминах «психологических нарушений», сопровождающихся стрессами и нервными срывами, а трактуется как перелом в ходе развития, который связан с формированием новой (взрослой) идентичности, и именно этот процесс оказывается проблемным для современного подростка. В новелле «Нэнси Флорес» автор определяет два, на его взгляд, возможных способа выхода из этого состояния. Первый путь предполагает самоорганизацию, самоактуализацию героя, что делает его образ открытым, познавательно (эпистемически) ориентированным, второй - путь деградации, линейной детерминированности.
Новелла «Нэнси Флорес» отличается от всех произведений мексикано-американского писателя. Эпический характер повествования, охватывающий довольно длительный временной промежуток жизни героев, наличие нескольких сюжетных линий и большого количества персонажей, что не встречается в произведениях, которые, несомненно, можно отнести к жанру новеллы, определяет его ключевые позиции наряду с «Магией крови». Известно, что успех этой новеллы, вызвавшей большое количество откликов литературных критиков и оживленную дискуссию читательской аудитории, вдохновил автора на создание новой книги «Женские гравюры», вышедшей в Нью-йоркском издательстве «Grove Press» в январе 2001 года.
Социальный фон, на котором разворачиваются события, охватывает все уровни и сферы американской действительности: семьи полные и неполные; баррио; школу, в которой учатся дети разных национальностей: американцы, немцы, евреи, мексиканцы; колледж; магазин, где подрабатывают герои. Несмотря на то, что повествование ведется от третьего лица, в произведении сохраняется эффект личного присутствия автора, что создает внутреннюю общность творческого метода Гилба с А. П. Чеховым и Р. Карвером, которого давно и по праву называют «американским Чеховым».
Основное действие развивается в двух взаимосвязанных планах: личном - любовь Ричи и Нэнси, и социальном - поиск Ричи своего места в обществе. Сразу следует отметить, что эта борьба с самим собой и за себя самого ведется во имя «самой прекрасной девушки в мире», то есть цели сугубо личной, индивидуальной.
Статус главных персонажей Ричи и Нэнси во многом сходен: оба они тинэйджеры, чиканос из неполных семей, живущих по соседству в баррио, младшие дети в своих семьях, ходят в одну и ту же школу. Ричи с самого начала повествования предстает как ребенок из неблагополучной семьи. Необходимость подрабатывать в виду отсутствия отца, занятость матери, которая находится либо на работе, либо в поисках нового мужа, накладывают отпечаток на поведение и мироощущение мальчика, который одновременно независим, самостоятелен, и в то же время очень раним, склонен к самоанализу.
Особый интерес представляет образ матери, который, не являясь единичным, как бы переходит из произведения в произведение. Самостоятельная, эмансипированная, чувственная, сексапильная чикана фигурирует в новеллах «Фотографии на фоне Ролле Ройса», «Музыка Вика Дамона», «Победители». Именно о таких женщинах рассказывает последняя книга писателя, и, как нам кажется, ключевыми для понимания роли женщины в мире, и в жизни самого Гилба являются его следующие слова: «Найти женщину, потерять себя самого в ней и снова найти себя: вот он я» [32, с. 19]. Такой была мать автора, которая послужила прототипом многих персонажей, о чем он пишет в автобиографическом очерке «Я знал, что она была прекрасна», опубликованном в журнале «The New Yorker» от 13 марта 2000 г.
Истинно женские качества воплощаются в образе матери Ричи, которому контрастно противопоставлен образ матери Нэнси. Вся семья Флорес первоначально выступает как мексиканский аналог американской семьи. Отец, достаточно обеспеченный, оплачивает обучение дочерей в престижной религиозной школе, имеет типично американский дом со стеклянной входной дверью и лужайкой перед ним. Катастрофой становится для Нэнси и ее матери распад семьи из-за измены отца. Их страдание обусловлено не только болью и стыдом из-за случившегося, но и страхом перед неопределенностью будущего. Мир пошатнулся, и привычные ориентиры в нем оказались смещенными или вообще исчезли. Послушная, религиозная девочка, которая не по собственной воле меняет престижную школу на обычную, а вместе с тем и весь образ жизни, замыкается в себе, скрывает от матери свои чувства и желания.
Д. Гилб, рассматривая проблемы семьи в целом, акцентирует особое внимание на проблемах поиска самоидентичности, собственного «Я» детей из этнических семей. «Мексиканский ребенок воспитывается исключительно в семье, ... живет в соответствии с ценностями взрослых» в отличие от американского, который «погружен в мир своих собственных, детских, а не общих взрослых ценностей» [175, с. 389].
Процесс развития личности ребенка, зависящий от многих факторов: социального окружения; отношений в семье, в школе; материального положения и статуса родителей - в случае с мексикано-американским ребенком отягощается этнической принадлежностью. Для большинства чиканос идентичность «замутнена» и заменена смешением авторитетов.
Нэнси, по прихоти родителей уже почти забывшая, что она чикана, вдруг оказывается в мультикультурной среде со своими правилами выживания в полном смысле этого слова (бытийное, культурное, эмоциональное). Ричи же, наоборот, не осознавал своей «инаковости», пока он не узнал, что семья Нэнси его не любит, потому что его «мать - разведенная мексиканская женщина, которая позорит мексиканских людей» [31, с. 29].
