Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Типы “рассказов о себе” в персидской словесности классической эпохи 24
1. Становление автобиографии в мусульманском мире .24
2. Классификация арабо- и персоязычных автобиографических сочинений ..29
3. «Рассказ о себе» в сочинениях, основанных на художественном вымысле .44
4. Функции автобиографического нарратива и авторская рефлексия 49
ГЛАВА II. Исторический и культурный контексты жизни васифи 55
1. Политическая обстановка. Властители и суфии 55
2. Покровители Васифи 68
3. Литературная жизнь Хорасана и Средней Азии начала XVI в 80
ГЛАВА III. Трансформация традиции “рассказа о себе” в “удивительных событиях” 90
1. Название сочинения как ключ к авторскому замыслу 90
2. Литературные влияния на «Удивительные события» 93
3. Переплетение различных видов автобиографического нарратива в УС...100
4. Некоторые черты идеологии автора .112
ГЛАВА IV. Реальное и вымышленное в “рассказе о себе” 115
1. Рассказ о поэтическом состязании и специфический жанр газели шахрашуб 117
2. Рассказы о гератском прошлом Васифи и мотив друга-вдохновителя в персидской литературе 124
Заключение .133
Список литературы и источников
- Классификация арабо- и персоязычных автобиографических сочинений
- Покровители Васифи
- Литературные влияния на «Удивительные события»
- Рассказы о гератском прошлом Васифи и мотив друга-вдохновителя в персидской литературе
Классификация арабо- и персоязычных автобиографических сочинений
В отечественной иранистике после А.Н. Болдырева сочинением Васифи занималась И.Н. Стологорова: в своём диссертационном исследовании она продолжила литературоведческую линию в изучении УС (см. [Стологорова 1986б]). Внимание исследовательницы сосредоточено на вопросах жанровой природы памятника, его композиционной структуры, стилистических планов, его героя и авторского начала. И.Н. Стологорова полемизирует с А.Н. Болдыревым по вопросу историчности УС. По мнению И.Н. Стологоровой, доминантой сочинения Васифи является художественность [Стологорова 1986в: с. 3]. И.Н. Стологорова подробно разбирает вопрос о генетических корнях УС, выделяя различные жанровые составляющие произведения. Это историческая хроника, травелог, антология, эпистолярный жанр, дидактическая литература, макамная традиция12. По мнению исследовательницы, причина такого жанрового разнообразия, даже «мозаичности» УС, – поиски автором новой крупной формы [Стологорова 1986в: с. 11]. Основной вывод диссертации таков: УС «послужили одним из истоков с одной стороны – научной, а с другой – художественной прозы нового времени с её вычленившимися жанровыми разновидностями: историческим, бытовым, приключенческим романами, дневниковой и эпистолярной литературой, путевыми заметками, мемуарами,
Макама – maqma, плутовская новелла в арабской и персидской литературе. новеллистикой» [Стологорова 1986в: с. 18]. Сходной точки зрения придерживается итальянский исследователь А.М. Пьемонтезе: он называет УС «центоной» – мозаичным текстом, составленным из разножанровых отрывков [Piemontese 1970: p. 40].
Среди зарубежных исследователей, обращавшихся к «Удивительным событиям», стоит особо выделить М. Субтельны (M. Subtelny): она приводит свидетельства Васифи как в работах, посвящённых характеристике литературной жизни эпохи (см., например, [Subtelny 1986]), так и в трудах по истории Тимуридов (см. [Subtelny 2007]).
С начала 1990-х гг. зарубежные исследователи стали активнее привлекать УС в качестве исторического источника. Сведения Васифи использованы как в работах по истории периода (см. [Szuppe 1992], [Szuppe 1996]), так и в статьях, посвящённых отдельным явлениям иранской культуры (см. [Roxburgh 2000], [Chehabi 2002], [Diba 2001], [Rochard 2002]).
В Таджикистане в постсоветскую эпоху образ Васифи был канонизирован, за автором УС закрепилась репутация одного из «выдающихся таджикских мыслителей», что сделало возможным появление таких диссертационных исследований, как, например, «Педагогические взгляды Зайниддина Махмуда Восифи» (см. [Маджидова 2001]).
Теоретико-методологическая основа исследования. Поставленные задачи и круг источников, отобранных для исследования, требуют применения различных исследовательских методов. В работе применяются методы сравнительного литературоведения, исторической герменевтики, источниковедения
Исследование опирается на принцип историзма, согласно которому для интерпретации источника первостепенную роль играет исторический контекст, в котором этот источник возник. Источниковедческий анализ памятника предполагает анализ историко-культурной обстановки, в которой он был создан, а также конкретных обстоятельств жизни его автора. Кроме того, будет учтена связь памятника с произведениями предшественников и его дальнейшее функционирование в социокультурной общности. Филологический анализ сочинения Васифи предполагает рассмотрение его композиции, языка и стиля, анализ нарративных стратегий, использованных автором, выявление тем и мотивов, характерных для автобиографических нарративов в традиции арабо-персидской словесности, анализ влияния литературных канонов на отбор и организацию автором фактов своей биографии.
Новизна исследования. В диссертации впервые взгляды на творчество и на творческую личность, распространенные среди представителей иранской культуры эпохи конца классического периода, изучены на материале автобиографического повествования. «Удивительные события» Васифи рассмотрены в широком контексте автобиографических нарративов в классической арабской и персидской письменной традиции. В произведении Васифи выделены темы и мотивы, характерные для автобиографического нарратива, рассмотрен вопрос о взаимоотношениях формы и содержания памятника и проанализирована роль литературного канона в создании автором образа собственного Я.
В диссертации был расширен круг источников, привлекавшихся при исследовании проблемы «рассказа о себе» в персидской словесности и становления личности в культуре Ирана классического периода. Настоящее исследование опирается на широкую базу персо-, арабо-, и тюркоязычных источников, часть из которых впервые были рассмотрены как образцы «рассказа о себе».
Покровители Васифи
Низами Ганджави (ок. 1140 – ок. 1201) в главе IV поэмы «Лайли и Маджнун», «Причина создания книги»51, приводит яркую картину из своей жизни. Низами проводит дни в радости и довольстве, пока однажды гонец не приносит ему письмо от правителя Ширвана, содержащее заказ на поэму о Лайли и Маджнуне. Выбор сюжета приводит поэта в смятение, и тогда является его любимый сын и уговаривает Низами взяться за перо. Разумеется, эта зарисовка предназначена лишь для того, чтобы сделать рассказ о заказе книги живым и интересным для читателя, а также органично ввести в текст взгляды автора на литературное творчество. Следует отметить, что два других наиболее известных автора поэм о Лайли и Маджнуне, Амир Хусрав Дихлави и Джами, не использовали этот приём Низами во вступлениях к этим поэмам.
Подробный разбор см. в [Русанов, Чалисова 2006]. Филологический перевод и комментарий см. в [Низами 2008: с. 129–146]. В разделе «Причина составления книги» из «Гулистана» Са ди (ок. 1210 - 1291 или 1292) автор рассказывает о ситуации, в которой было написано это сочинение. Тоска и размышления «о даром погубленной жизни» навели Сади на мысль о необходимости посвятить остаток дней молчаливому уединению. Старый приятель, пришедший его проведать, встретил эту новость негодованием и, восхваляя красноречие Сади, вынудил его вновь вступить в дружескую беседу. Друзья отправились на прогулку и заночевали в загородном саду. Поутру Сади обратил внимание на охапку цветов, которую его друг собирался взять с собой в город. Поэт посетовал, что эти цветы скоро погибнут, и пообещал написать книгу Gulistn - «Розовый сад», - дары которой не увянут никогда [Сади 1959: с. 60-63].
В небольшой (512 бейтов) любовной поэме Аухади Марагаи (ок. 1274-1338) «Беседа влюблённых, или Десять писем» [Awhadi 1961] после пяти бейтов восхваления Бога и Пророка следует раздел «О своём состоянии и качествах восхваляемого», где изложена история заказа и сочинения книги (б. 6-41). В б. 6-12 автор жалуется на судьбу и повествует о своей болезни. Б. 13-32 описывают ситуацию получения заказа на поэму: заказчик у себя на маджлисе обращается к автору с просьбой, которую поддерживают его приятели. В рассказ вставлен панегирик заказчику (б. 13-22). Далее Аухади рассказывает о своей реакции на повеление (б. 33-34), о написании поэмы (б. 35-37), и извиняется за возможные недостатки, возникшие из-за того, что поэма писалась во время болезни (б. 38-41).
Фаттахи Нишапури (ум. 1448)52 также включил сценку из своей жизни в главу «Причина создания книги» поэмы «Закон влюблённых» (Dastir-i ussaq) [Fattahi 1926]: б. 78-90, 146-20253. Глава начинается с описания радостных, наполненных любовными приключениями дней молодости автора (б. 78-83), и рассказа о прекрасном и образованном ночном собеседнике Фаттахи (б. 84-85).
Автору данного исследования представляется, что издание Р. Гриншилдза ([Fattahi 1926]) было осуществлено без учёта возможного нарушения порядка листов в рукописях, и б. 78-90 и 144-202 составляют единое целое и должны следовать за б. 91-143. Однажды ночью они беседуют о поэзии, и друг восхваляет талант Фаттахи и призывает его написать поэму (б. 86-90, 146-154). Фаттахи отвечает ему жалобами: поэзия достигла таких высот, что браться за перо в их время - дело необычайно сложное; Фаттахи сомневается в своих силах (б. 155-172). Друг продолжает уговоры и подсказывает сюжет для поэмы: история о влюблённых (б. 173-182). Далее следует рассказ о написании поэмы (б. 183-191), восхваление её достоинств (б. 192-196) и просьба простить её недостатки (б. 197-202).
По этой же схеме построено прозаическое со стихотворными вставками вступление к первому тюркскому дивану Алишера Навои (Мира Али-Шира Наваи, 1441-1501), aryib al-siar54. Первая треть вступления повествует о молодых годах автора, полных «любви к вину и вина любви», и о том, как его стихи стали обретать популярность у всех слоёв населения. Не забывает автор упомянуть о своём задушевном друге, способствовавшем распространению его стихов, и о просьбах друзей собрать его творения в диван. В качестве отговорки Навои излагает свои взгляды на поэзию, персидскую и тюркскую, затем повествование продолжается. Конец бурной молодости ознаменован поступлением на службу к Султан Хусайну (развёрнутый панегирик; упоминание предков, также служивших его дому). Следует рассказ о внимании Султан Хусайна к стихам Навои на пирушках, о редактировании им стихов Навои, о приказе собрать воедино разрозненные стихотворения. Реакция Навои - растерянность и испуг. Интересно, что монолог с уговорами взяться за перо произносит не близкий человек (Фаттахи, Низами), а «голос разума». Далее автор даёт характеристику своему дивану как уже написанному произведению. Предисловие к дивану Навои сравнивает с порталом архитектурного сооружения: оба увековечивают имя создателя.
Итак, мы видим, что существовала традиция «представления» основной части художественного произведения с помощью вступительного «рассказа о себе». Такой «рассказ» может включать в себя следующие эпизоды: описание
Английский перевод см. в [Nawa i 1989]. жизни автора до получения заказа (радостной и беззаботной или, наоборот, тягостной), ситуация заказа поэмы (собрания стихов и т.п.) и восхваление заказчика, рассуждения на тему творчества, сомнение в своих силах, приход дорогого друга и уговоры приступить к работе, получение сюжета будущей поэмы от друга, восхваление таланта автора от лица друга, упоминание о завершении работы и переход к тексту произведения.
Связующее звено между тарджамой профессионала и описанными выше автобиографическими сценками можно увидеть в стихотворных переложениях «автобиографии Бурзое» из вступлений к арабским и персидским вариантам поэмы «Калила и Димна» (см. п. 1.1). Э. Денисон Росс опубликовал соответствующую часть из вступления к «Калиле и Димне» Кании, иранского поэта первой половины XIII в. [Ross 1927: p. 455–472]. В ней история жизни Бурзое изложена от первого лица и содержит рассказ о получении им образования, о нравственном кризисе автора и о переменах, произошедших в его духовном мире. Интересно, что Кании включил в предисловие к поэме сведения и о собственной жизни и карьере [Ibid.: p. 454].
Литературные влияния на «Удивительные события»
Герат, в котором родился и получил образование Васифи, был одним из важнейших центров иранской культуры. С 1397 года Хорасан с центром в Герате, Мазендеран и Систан входили в наместничество Шахруха, сына Тимура [Бартольд 1964: с. 207]. После смерти Тимура столица была перенесена из Самарканда в Герат, где при дворе Шахруха и его сына Байсункара творили лучшие поэты, художники-миниатюристы и историографы своего времени.
Поэзия XV века характеризуется чрезвычайной сложностью стиля и образов. Большую популярность получают «ответы» на известные поэмы, газели и касыды. Известно множество попыток (не менее девяти) написать «пятерицу» поэм вслед за Низами и Амиром Хусравом [Бертельс 1965: с. 34], активно развивается «искусственная» касыда. Авторы «ответов» уделяют внимание не столько сюжету и содержанию, сколько поэтической технике – умению использовать сложные рифмы и применять разнообразные поэтические фигуры. В моде были стихотворения, читающиеся на несколько размеров, своего рода акростихи – стихотворения, в тексте которых были «спрятаны» другие стихотворения; был широко распространён илтизам («почитание обязательным») – введение поэтом для себя дополнительных ограничений (к примеру, упоминание в каждом бейте названий четырёх элементов). Большое распространение получают хронограмма-тарих и стихотворная шарада-му амма.
По наблюдению М. Субтельны, в оценках литературной жизни и творчества отдельных поэтов того периода со стороны современников (таких как Джами, Навои, Даулатшах) преобладал термин takalluf, «вычурность», дающий представление о самой сути литературы того периода, её «нарочитой изысканности и сложности форм (иногда даже вычурности)» [Subtelny 1986: р. 59]. При этом хороший поэт должен был создавать новые, свежие образы (та апї). Сложная техника требовала тщательной, кропотливой работы; новизна и «годность», приемлемость образов должны были выдержать самую строгую критику. Е.Э. Бертельс цитирует Навои: «Людям нашего века нужно десять дней дискуссии, / Чтобы накропать газель из пяти бейтов» [Бертельс 1965: с. 44].
Всей словесности этой эпохи был присущ «дух отвлечённого умственного эксперимента»86. Прозаические тексты также обильно украшались риторическими фигурами. Мухаммад Таки Бахар пишет об «упадке» и «деградации» литературы в XV в. Исследователь отмечает, что «бездушные» и «повторяющиеся» арабские словосочетания и выражения вытесняют «благозвучные» персидские обороты, пословицы и поговорки; авторы обильно вводят в текст ряды синонимов, длинные пассажи рифмованной прозы, холодные вычурные фразы; в качестве иллюстраций часто приводятся откровенно слабые стихи [Бахар 2005: с. 255].
При Тимуридах активно развивались традиции придворной историографии. Правителям этой династии посвящали свои труды Низам ад-Дин Шами (afar-nma), Шараф ад-Дин Али Йазди (Zafar-nma), Камал ад-Дин Абд ар-Раззак (Matla al-sa dayn), Хафиз Абру (Zubdat alavrlx), Мирхонд (Rawat al-saf). Хафиз-и Абру также работал над новой редакцией истории Рашид ад-Дина [Бертельс 1965, с. 20]. Помимо истории правителей появлялись более камерные исторические работы - к примеру, отчёт художника Гийас ад-Дина о посольстве в Китай в 20-х гг. XV в.
С начала XVI века в регионе всё чаще появляются исторические сочинения, в которых фигура автора выведена на передний план, и рассказ об исторических событиях сочетается с воспоминаниями самого автора. В первую очередь стоит упомянуть знаменитую ВаЬиг-пата 1. Книга написана на чагатайском языке, однако влияние персидского языка и литературы на автора огромно, и этот памятник нельзя игнорировать при изучении персоязычной литературы XVI в. Автобиографическими главами пересыпано персоязычное сочинение двоюродного брата Бабура, Хайдара Мирзы Дуглата (1499-1551), Trx-i rasidf . Силён автобиографический элемент в сочинении Фазлаллаха Ибн Рузбихана Исфахани «Записки бухарского гостя» (Mihmn-nma-yi Вихага, 1509/10)89.
Применительно ко второй половине XV века можно говорить о едином литературном процессе, протекавшем в Хорасане, Мавераннахре (где закрепились потомки Мираншаха, третьего сына Тимура) и Западном Иране (при дворе правителей Ак-Коюнлу): гератские поэты могли посвящать касыды туркменским правителям и даже проводить некоторое время у них на службе, происходил творческий обмен между поэтами Хорасана и Мавераннахра. Показательна судьба старшего современника Васифи, Шахиди Куми, уроженца Западного Ирана (ум. 1528/29): он начал свою карьеру в Казвине при дворе гилянского правителя Али Мирза Кийаии (1476-1504), затем добился успеха при дворе Султана Йакуба (ум. 1490) в Тебризе, где стал «царём поэтов», провёл несколько лет в Герате при Абд ар-Рахмане Джами (ум. 1492). Когда могуществу Тимуридов настал конец, Шахиди не счёл возможной службу Сефевидам и отправился в Индию, где посвящал свои стихи местным правителям. Через какое-то время он обосновался в Гуджарате, где и умер в 1528/29 г. (О Шахиди см. [Losensky 2006].)
Рассказы о гератском прошлом Васифи и мотив друга-вдохновителя в персидской литературе
Ведущие поэты XIII-XIV вв. посвящают теме шахрашуб как отдельные бейты, так и нередко - газели целиком132. Но лишь на протяжении XV века, когда среда «людей базара» превращается в равноправного с придворной средой поставщика литературной продукции, поэзия шахрашуб становится по-настоящему популярной. Постепенно она оформляется в отдельный жанр, представленный преимущественно в газели и получивший у филологов и критиков свое специальное название. Алишер Навои, старший современник Васифи, первым из составителей поэтических антологий поместил в своё сочинение «Собрания утончённых» (Majlis al-nafis) образец поэзии шахрашуб [Деххода: сл. ст. ahrshb]. Следовательно, стихи шахрашуб осознаются как самостоятельный род поэзии и приобретают особую популярность в поздней тимуридской и ранней сефевидской поэзии, как раз в то время, когда жил и писал свои мемуары Зайнаддин Васифи.
Формула жанра шахрашуб в его зрелом виде состоит, по определению исследователей, из сочетания трех обязательных элементов: 1) присутствует мотив появления в городе (часто - конкретно названном) или на городском базаре прекрасного юноши, что приводит в волнение «весь город», т.е. некое сообщество поэтов-влюбленнных; 2) описания юноши нередко включают наряду с профессиональной характеристикой (он может предстать как ученик пекаря, мясника, подручного у торговца вином и т.д.) также упоминания о его этническом типе (тюрок, цыганенок) или иноконфессиональной принадлежности (юный маг, христианин); 3) сообщество влюбленных характеризуется обычно как группа людей, связанных с определенным местом (городом, двором, базаром)133.
Добавим, что центральной содержательной частью газели-шахрашуб (в отличие от руба и) является развернутое описание примет красоты юноши -ведь именно красота является той силой, что вызывает переполох в городе и волнение в сердцах влюбленных.
Собрание поэтов в описании Васифи включает все перечисленные обязательные элементы жанра. Эпизод начинается с появления на самаркандском базаре юноши, красота которого заставляет устыдиться солнце и луну. Из-за этого вокруг поднимается «шум, гвалт и суматоха». Юноша имеет профессию - виноторговец. Сообщество влюбленных охарактеризовано как «компания поэтов и ученых» Самарканда, собравшихся в книжной лавке муллазаде (сына муллы) Муджаллида (т.е. «переплетчика»). Придя в волнение при появлении (и скором «уходе с глаз») пленительного отрока, поэты начинают соперничать в воспевании его прелестей. Эпизод завершается прямой отсылкой к жанру - юноша назван «плутом, будоражащим город» (shkh-i ahr-shb) 134.
При этом поэты используют систему образов, отточенную средневековой персидской литературой за почти семь веков её существования, что, казалось бы, свидетельствует лишь о том, как глубоко в сознании образованных людей XVI века укоренились мотивы и образы, ставшие классическими на несколько столетий ранее. Однако, оказывается, что, цитируя многочисленные бейты, подходящие для описания непревзойденной красоты Максуда-виноторговца, Васифи следует плану знаменитого прозаического трактата «Собеседник влюблённых» (Anls al- ussaq), принадлежащего перу Шараф-ад-Дина Рами.
Сочинение Хасана б. Мухаммада Шараф ад-Дина Рами, содержащее списки метафорических имён для описания каждой части тела и лица, было составлено в середине XIV века и посвящено Джалайиридскому правителю Шайху Увайсу. Оно «предоставило современникам и потомкам краткое руководство по иносказательным выражениям, применяемым персидской любовной поэзией в описании атрибутов красоты возлюбленной персоны «с головы до ног» - от волос до голени» [Чалисова 2004: с. 166], и было высоко оценено литераторами последующих столетий, в частности, тимуридским биографом поэтов Даулатшахом Самарканди. Рами в своём трактате выделяет 19 частей тела, которые описывают поэты, в частности, авторы стихотворений в жанре шахрашуб, восхваляя красоту возлюбленного. Это волосы, чело, брови, очи, ресницы, лицо (и нос), пушок, родинка, уста, зубы, рот, подбородок, шея, грудь, предплечье, палец, стан, талия, голень. В каждой главе, посвященной описанию определенного феномена красоты, цитируются многочисленные бейты-примеры.
Во вступлении к трактату Рами рассказывает о том, как он прибыл в город Марагу, встретил компанию тамошних поэтов и убедился в том, что они не умеют отличать подлинные стихи от поддельных и не умеют правильно строить описания феноменов красоты. Рами предложил поэтам разгадать смысл руба и, в котором иносказательно изображалось обривание головы прекрасного юноши, те признали свое неведение, и автор решил сочинить письменное наставление для поэтов-влюбленных.
Зайнаддин Васифи искусно вводит намек на трактат Рами в самое начало сцены. Рассказ о том, как солнце при виде красоты Максуда заболевает от зависти и закатывается, он завершает упоминанием о ложе солнца «из пыли», выбрав при этом для «пыли» редкое слово margha, поскольку оно призвано напомнить искушенному читателю о прославленном «Собеседнике влюбленных», созданном в Мараге. В нашем комментарии к переводу показано, что Васифи активно использует наставления Шарафа Рами о правилах иносказательного описания красоты.
Похожие диссертации на “Удивительные события” Зайн Ад-дина Васифи Итипы"рассказа о себе" в культуре иранаклассического периода
