Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. ИСТОРИКО-КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКАЯ КАТЕГОРИЯ «ВОСПРИЯТИЕ КУЛЬТУРЫ» 17
1.1. Философско-психологические основы историко-культурного восприятия 17
1. 2. Культура и восприятие: взаимопроникновение систем 49
1.3. Свойства и функции восприятия культуры 81
ГЛАВА 2. ВОСПРИЯТИЕ РОССИИ В АНГЛИЙСКОЙ КУЛЬТУРЕ 117
2. 1. Особенности проявления свойств английского восприятия культуры России 122
2. 2. Английское восприятие российской культуры: реализация функций 168
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 205
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК 210
- Философско-психологические основы историко-культурного восприятия
- Культура и восприятие: взаимопроникновение систем
- Особенности проявления свойств английского восприятия культуры России
Введение к работе
Актуальность темы исследования определяется, с одной стороны, необходимостью поиска новых междисциплинарных подходов к проблемам культурного взаимодействия, позволяющих анализировать их с позиций общечеловеческих ценностей и в историческом развитии. С другой стороны, существует насущная потребность исследования конкретных механизмов, влияющих на восприятие чужой культуры.
Наличие множества дефиниций такого явления, как культура, свидетельствует о многообразии мира культуры и об огромном научном интересе к нему. В культуре и через культуру проявляется стремление человека преодолеть рамки своего временного, биологического существования. Взаимовлияние культур является сложным процессом, в котором устанавливаются связи между разными уровнями взаимодействия. Процессы культурного обмена и общения носят перекрестный характер. Диалог как наиболее продуктивный тип межкультурного взаимодействия характеризуется наличием взаимного восприятия двух или более культур.
Возникновение коллективных представлений народов друг о друге — чрезвычайно сложный и противоречивый процесс, к исследованию которого ученые приступили сравнительно недавно. Историки и этнографы, проявив интерес к проблеме межкультурных взаимоотношений, часто рассматривали лишь процесс взаимодействия народов в хозяйственной, материально-культурологической сферах, уделяя недостаточно внимания психологии восприятия чужой культуры. Между тем для международной коммуникации не менее важны эмоциональный аспект, а также аналогии с процессами, изучаемыми психологией.
Среди видов восприятия, таких, как исследуемые психологией и философией восприятие пространства, времени, движения, разрабатываемые культурологической наукой художественное и эстетическое восприятие, следует выделять понятие «восприятие
4 культуры», которое нуждается в соответствующем терминологическом объяснении в рамках одноименной историко-культурологической категории.
Категория восприятия культуры — процесс переработки, осмысления информации о культуре, завершающийся формированием соответствующих представлений (традиций, стереотипов восприятия) — рассматривается нами как историко-культурологический аспект, т. е. как одна из сторон применения научного знания, когда изучение объекта осуществляется преимущественно с позиций истории и культуры.
Изучение стереотипов восприятия одних народов другими стало сегодня одним из самых интенсивно развивающихся направлений гуманитарной науки во всем мире. В последние годы появляется все больше работ, в которых рассказывается о восприятии русскими других стран и наций. Резко возросший интерес к проблемам национальной психологии во многом обусловлен практическими потребностями в сфере межкультурной коммуникации. Культура играет большую роль в формировании нашего поведения в отношении других людей. Важно понимать: то, что верно для нас в нашем собственном социальном поведении, может оказаться неприемлемым для людей из других культур. Но, несмотря на большие кросс-культурные отличия, в социальном поведении людей есть и существенные сходства. Наш мир становится «меньше», и мы все чаще сталкиваемся с людьми другой этнической и культурной принадлежности. В то же время глобальные интеграционные процессы пока не в состоянии разрешить проблемы межнациональных конфликтов. Кроме того, формирование адекватного восприятия реалий жизни своей страны представителями чужой культуры - стратегическая задача любого государства, рассчитывающего на привлечение иностранного капитала. Это свидетельствует о необходимости изучения механизмов восприятия чужой культуры путем объединения усилий различных гуманитарных наук.
5 В настоящей работе восприятие культуры исследуется на материалах российско-английского межкультурного взаимодействия в XVI-XX вв., которое рассматривается как частное в русле базисного понятия. Под межкультурным взаимодействием подразумевается деятельность, осуществляемая либо совместно с представителями иной культуры, либо под влиянием последней в целом, или отдельных ее составляющих. Результаты такой деятельности могут быть как материальными (книги, статьи, произведения искусства и т. д.), так и нематериальными (мысли, устные высказывания, образцы поведения и т. д.).
Исследуемое восприятие России в английской культуре рассматривается как показательное, поскольку оно характеризуется наличием точного времени возникновения, стереотипностью и яркой эмоциональной окраской на различных исторических отрезках. Процесс зарождения восприятия России англичанами начался в XVI в., когда, соперничая с Испанией и Португалией в поисках новых рынков для расширения своей торговли, английские купцы пытались открыть новый северо-восточный проход в Тихий океан, а открыли на северо-восточном краю Европы неизвестную страну, которая потом оказалась Московией. В отношениях западноевропейского мира к средневековой России есть две взаимоисключающие, но существовавшие одновременно черты. Неведение западноевропейского общества о положении и судьбах России вследствие отчуждения, продолжавшегося вплоть до XVIII в., способствовало распространению и укоренению специфических представлений о стране. В то же время ни одна европейская страна не была столько раз и так подробно описана западноевропейскими путешественниками, как «отдаленная лесная Московия». Объясняется это тем, что чем меньше путешественник знает страну, в которую он попал, чем больше новых для него особенностей он там обнаружит, тем сильнее она затрагивает его любопытство и тем легче ему описать увиденное.
Состояние научной разработанности темы можно охарактеризовать как противоречивое. С одной стороны, накоплен значительный материал по вопросам национальности, культуры и межкультурным отношениям как в нашей стране, так и за рубежом, имеющий бесспорную научную ценность. С другой - до сих пор не достигнуто единство в понимании рассматриваемых процессов и реалий. Так, понятия «культура» и «нация» приобрели к настоящему моменту множество трактовок и, очевидно, количество их будет множиться, поскольку сейчас, в период активной европейской интеграции и глобализации, они звучат особенно актуально.
Разработка историко-культурологической категории восприятия культуры обусловила рассмотрение трудов ряда философов в историческом контексте. Появившись впервые в философии, категория восприятия стала детально разрабатываться уже в рамках психологической науки. Психология подробно рассматривает особенности, механизмы и свойства восприятия на основе научно-медицинских исследований и практических экспериментов. При этом особое внимание уделяется свойствам восприятия, которые трактуются неоднозначно, а также вопросам взаимодействия национальных культур. Среди них работы М.М. Бахтина, А.Дж. Тойнби, Л.Н. Гумилева, Н.А. Бердяева, В.И.Вернадского, Б.К. Малиновского, Н. Смелзера, С.Клакхона, Л.Н. Когана, И.А. Арнольдова, В.М. Межуева, М.С. Кагана, С.Н. Артановского, С.А. Арутюнова, Э. Геллнера и др. [См.: 106; 239; 163; 98; 99; 100; 137 и др.] Конкретная разработка этой проблематики осуществлялась также в ряде диссертаций: С.Н Гаврова, И.В. Малыгиной, B.C. Новикова, Г.А. Серековой [См.: 133; 189; 205; 229].
Теоретический и практический материал, непосредственно касающийся восприятия культуры, более обстоятельно представлен и проанализирован в исследованиях Г.Д. Гачева, А.А. Гагаева, П.И. Гнатенко, Б.А. Душкова, В.В.Кочеткова, В.Г.Крысько,
7 В.А. Юрченкова и др. [См.: 136; 135; 139; 175; 177; 256 и др.]. Этой тематике посвящены ряд сборников и диссертационные работы Т.А. Шанской и Г. Ширматовой [См.: 251; 254].
Об актуальности введения термина «восприятие культуры» в рамках одноименной категории свидетельствует фактическое его использование в современной научной литературе. Так, в сборнике статей «Россия и Запад: диалог культур» [См.: 263], опубликованном факультетом иностранных языков Московского государственного университета заглавная статья А. Павловской называется «Россия и Запад: стереотипы восприятия» [См.: 262]. В статье рассматриваются стереотипные суждения американцев и англичан о России. Причем, уделяя внимание значению термина «стереотип», автор никоим образом не поясняет своего понимания термина «восприятие». По этому факту можно судить о том, что автору представляется вполне естественным, органичным и понятным использование последнего термина в данном контексте без каких-либо дополнительных пояснений такого употребления. Такую же ситуацию мы обнаруживаем и в следующей статье этого сборника - «Россия как миф (Проблема структурных и мифологических типов восприятия России Западом)» В. Елистратова [См.: 267]. Уже эти два примера использования термина «восприятие» (perception) в заглавиях статей сборника, посвященного диалогу культур служат яркой иллюстрацией тесной взаимосвязи восприятия и культуры, особенно при наличии такого уточняющего ключевого элемента, как диалог.
В коллективной монографии «Психосемантический анализ этнических стереотипов: лики толерантности и нетерпимости» [См.: 210] дается подробный обзор восприятия и отношения российских граждан к зарубежным странам и различным национальностям. Авторы употребляют такие сочетания слов, как «восприятие страны», «межличностное восприятие представителей этноса и их отношение к представителям той или иной национальности» [См.: 210, С. 9, 10, 50]. Речь не идет
8 непосредственно о восприятии культуры в целом, а о стереотипах восприятия составляющих ее элементов: военной мощи страны, ее демократичности, степени дружественности, религиозности, особенностей национального характера и т. д. Межэтническому восприятию посвящено диссертационное исследование А.А. Ксенофонтовой: «Мордва XVIII -начала XX в. в восприятии русских наблюдателей (Опыт этнопсихологического исследования)» [См.: 178].
Собственно сочетание «восприятие культуры» употребляется в статье СВ. Чернышева «Процесс интеграции России в европейское хозяйство и европейскую цивилизацию: взаимодействие императивов» [См.: 249, С. 283]. О восприятии стран говорит М. Андерсон [См.: 94, С. 186]. В 1975 г. вышел сборник статей «Восприятие русской культуры на Западе», посвященный восприятию и взаимодействию культур России и других стран в период от начала XVIII до начала XX в. Слова «восприятие» и «культура» используются в нем как самостоятельные термины. Восприятие понимается как категория психологии, как процесс формирования представлений. К тому же во вступительной статье употребляются такие сочетания, как «восприятие творчества», «восприятие русского языка» [См.: 132, С. 6] и т. п.
Обе составные части исследуемого термина использованы в заглавии диссертации Т.А. Шанской «Восприятие французской культуры русским дворянством (первая четверть XIX в.)» [См.: 251]. В этой работе предпринята попытка проследить историю становления термина «восприятие» прежде всего как понятия, относящегося к области психологии. Автор употребляет его в составе словосочетания «восприятие культуры», не выделяя последнее в самостоятельную категорию. Основной упор сделан на практические, конкретно-исторические аспекты восприятия в соответствии с указанной темой работы.
Англо-русское межкультурное взаимодействие весьма подробно разработано в отечественной науке. Источники, относящиеся к периоду
9 становления англо-российских отношений, изучались В.О. Ключевским, Ю.Д.Левиным, Ю.А. Лимоновым и др. [См.: 168; 182; 185]. Отдельные периоды англо-российских отношений отражены в работах В.Г. Трухановского, Н.К. Капитоновой, И.И. Жигалова, Е.А. Дудзинской, Е.А. В еселкина, в диссертационных исследованиях А.В. Голубева, А.В.Воронцовой, Е.Н. Космача и др. [См.: 241; 161; 158; 128; 142; 130; 172]. Однако в перечисленных работах недостаточно внимания уделяется историко-культурологическому аспекту восприятия российской культуры англичанами.
Источниковая база исследования. Исследование основано на изучении текстов отражения восприятия российской культуры в культуре Англии. При разработке проблемы восприятия России в английской культуре, диссертантом было проанализировано более 70 печатных работ, около 50 из которых - аутентичные британские тексты и более 30 английских электронных ресурсов. Весь массив источников, послуживший базой для написания данной работы, мы сочли возможным разделить на несколько групп.
Первую группу составляют источники, созданные и опубликованные в разное время, но относящиеся к периоду становления и развития англороссийских отношений (вторая половина XVI-XIX вв.). Среди них следует особо выделить работы А.Дженкинсона, Дж. Горсея, Дж. Флетчера, Е.С. Филипс, У. Ричардсона, М.Т. Чолдин, Б.А. Энгель, Дж. Хоскинга, Э.Г. Кросса, Д. Филда, К. Миддлтона, Дж. Кармайкла и П. Дьюкса [См.: 3; 11; 61; 64; 28; 38; 51; 30; 41; 60; 26; 34 и др.].
При восприятии чужой культуры идет сравнение ее элементов с аналогичными элементами родной культуры. На основе такого сравнения формируется самосознание нации. Примеры сходства/отличия родной и чужой культур применительно к различным их аспектам встречаются во многих источниках. Так, в сочинениях англичан о России, опубликованных с конца XVI в. до начала XVIII в., как правило,
10 отмечались природные особенности страны, непривычные для англичан, поражавшие их воображение: бескрайние просторы, обилие лесов, суровые зимние морозы и т. п. Обращалось внимание на богатства, которые интересовали англичан: лен, пенька и, особенно, известные во всей Европе меха.
Вторая группа источников включает в себя работы, созданные в XX в., посвященные как соответствующему, так и более ранним историческим периодам. Среди них следует особо отметить работы Д. Блэра, П. Слоуна, К. Байта, Э.Г. Кросса, А. Ливена, Дж.Стил и С. Виккерса [См.: 22; 73; 30; 86; 56; 75; 83]. Тематика вышеперечисленных работ весьма разнообразна: попытка развенчания английских стереотипов о Советском Союзе (Д. Блэр, П. Слоун, К. Вайт, А. Ливен), становление постсоветской России (Дж.Стил, К. Хоуп, С. Виккерс) и т. д. Время создания данных источников - преимущественно период антагонизма и настороженности в англо-русских отношениях - не могло не отразиться на содержании работ. Практически во всех из них более или менее явно прослеживается политический контекст.
Третью группу источников составляют материалы, размещенные в глобальной сети Интернет, созданные в конце XX - начале XXI в. и посвященные вопросам современности и истории русско-английского межкультурного взаимодействия. Наиболее интересные работы — статьи Я. Трейнора, Я. Блэка, М. Хейнза, Э. Александера [См.: 80-82; 21; 47; 48; 13], а также материалы, размещенные на сайте издательства «Лоунли Плэнит» («Lonely Planet»), в электронной версии газеты «Гардиан» («The Guardian»). Тематика этой, группы источников также многообразна: политика, история, художественная культура.
Анализ источников разных групп позволяет наблюдать проявление такого свойства восприятия культуры, как константность. Ярчайшими его примерами являются стереотипы восприятия культуры. Национальные стереотипы удивительно стабильны. Все меняется: международная
ситуация и государственные системы, но национальные образы остаются неизменными. До сих пор с Россией у англичан ассоциируются все атрибуты зимы: меха, шубы, водка, чрезмерное потребление которой также оправдывается холодом. Широко распространены и такие примитивные стереотипы, как икра, тройки, самовары, золотые купола.
Мы не всегда считали целесообразным вести заочные дискуссии с английскими авторами даже в тех случаях, когда их мнения расходились. Данный подход применялся лишь в тех случаях, когда цитирование британских авторов служило примером, иллюстрирующим ту или иную функцию либо свойство восприятия культуры, когда было важно показать сам факт проявления функции или свойства, а не выяснять отношение автора к тому или иному аспекту российской культуры. В то же время для лучшего понимания истоков английского восприятия российской культуры диссертант старался более подробно описывать кто, где, когда, при каких обстоятельствах и с какой целью стал автором того или иного источника.
Актуальность темы настоящего исследования обусловила его цель -разработать историко-культурологическии аспект восприятия культуры на материалах российско-английского межкультурного взаимодействия.
Целью работы не является хронологически последовательное изложение истории англо-русских культурных отношений, равно как и детальное их перечисление. Это уже сделали десятки представителей различных гуманитарных наук. В данном исследовании такие сведения упоминаются лишь в контексте средств, помогающих более полно раскрыть механизмы и установки, влияющие на восприятие российской культуры, процессы реализации свойств и функций такого восприятия.
При работе над диссертацией решались следующие задачи, обусловленные многогранностью, сложностью проблемы и разноплановостью фактического материала.
S Анализ становления и развития категории восприятия культуры и выявление философско-психологических оснований в ее системе',
S Обоснование объективного существования историко-кулътурологической категории «восприятие культуры» и определение одноименного научного термина, оценка его соответствия требованиям, предъявляемым к такого рода лексике;
S Выявление свойств и функций категории восприятия культуры;
S Представление примеров реализации свойств категории восприятия культуры на материалах российско-английского межкультурного взаимодействия вXVI—XX вв.;
S Анализ материалов российско-английского межкулътурного взаимодействия в XVI — XX вв. с целью выявить примеры практического осуществления функций исследуемой категории.
Объектом исследования является историко-культурологический аспект восприятия культуры одного народа в культуре другого народа. В качестве предмета исследования выступает восприятие России в культуре Англии в XVI—XX вв.
Хронологические рамки исследования охватывают период с середины XVI до конца XX вв. Однако при необходимости в работе рассматриваются как более ранние, так и более поздние исторические периоды.
Теоретическая и методологическая основа исследования. Проведенное исследование носит комплексный характер, а потому потребовало привлечения системы теорий, исследовательских методов, подходов и принципов. В качестве теоретических оснований исследования выступают: теория диалога культур М.М. Бахтина, психологические теории истории Г. Риккерта и Р.Дж.Коллингвуда, теория связи психологии и культуры М. Коула и С. Скрибнер, теория
13 культурной преемственности Э.А. Баллера, теория психологии восприятия С.Л. Рубинштейна, теория восприятия человека человеком А.А. Бодалева.
Специфика работы, связанная с анализом разнохарактерных источников, обусловила использование целого ряда методов и подходов научного исследования, основными из которых являются следующие.
S Метод системного и комплексного анализа, позволяющий исследовать данные в их совокупности, группировать суждения и оценки.
S Интеграционный (полидисциплинарный) метод, позволяющий применять знания, полученные различными науками, к решению задач данного исследования.
S Методы логического и структурного исследования, позволяющие определить сущностное содержание различных аспектов восприятия культуры.
S Описательный и сравнительно-исторический методы, позволяющие проследить особенности восприятия культуры на конкретных исторических отрезках.
S Историко-типологический метод, позволяющий выявить то единое, что присуще процессу восприятия культур.
S Социально ориентированный подход к изучению культурной практики, основанный на комплексном исследовании лингвистических, социальных и психологических процессов.
/ Историко-антропологический, культурный подход,
позволяющий понять в действии «культурный механизм» исторических явлений, событий массовой практики и стереотипов сознания и поведения, коллективного и индивидуального.
Использованные методы и подходы объединяют следующие общие методологические принципы.
S Принцип синтеза философских, психологических, исторических оснований человеческого восприятия.
S Принцип отнесения в ценность, менталитет и менталъностъ, оценку как субстрат историко-культурного восприятия.
S Принцип аутентичного цитирования для выявления рациональной и эмоциональной стороны восприятия - оценки культуры.
Научная новизна исследования состоит в том, что данная работа
является первой попыткой теоретического комплексного
междисциплинарного анализа процесса восприятия чужой культуры. Впервые введен в оборот и обобщен ряд британских аутентичных источников, не переведенных на русский язык.
Прослежено историческое развитие и раскрыта сущность категории
«восприятие культуры», выделены присущие ей свойства (историчность,
предметность, целостность, константность, осмысленность, структурность,
избирательность, апперцепция) и функции (познавательная,
дифференцирующая, коммуникативная, информативная,
модернизирующая, интегрирующая), обоснована правомочность употребления одноименного научного термина. Доказано, что выявленные свойства и функции восприятия культуры реализуются на практике в процессе восприятия России в английской культуре.
Даны авторские определения понятий, «восприятие культуры», «межкультурное взаимодействие», «диалог культур». Разработана классификация факторов, влияющих на восприятие культуры (личностный фактор, этнический, национальный, общечеловеческий, ситуативный).
Положения, выносимые на защиту.
S Становление категории «восприятие культуры» происходило в рамках философского осмысления двух ее составляющих. В результате своего исторического развития понятие «восприятие» стало более детально изучаться психологической наукой. Изучение понятия «культура» и предметной его стороны привело к выделению культурологии в качестве отдельной отрасли знания. В силу предшествующего пути развития составляющих понятий и того, что связь культуры с психической
15 деятельностью человека естественна и несомненна, историко-культурологической категории «восприятие культуры» присущи инварианты психологии и философии.
S Восприятие культуры есть объективный историко-культурологический процесс, заключающийся в переработке, осмыслении информации о культуре, завершающийся формированием соответствующих представлений, традиций, стереотипов восприятия. Восприятие культуры следует считать частнонаучной категорией, поскольку оно является формой познавательной деятельности, играющей особую роль в процессе самопознания и самосознания, объединяет в себе различные формы историко-культурного восприятия, служит средством их членения и синтезирования, обладает свойствами общности и всеобщности, зафиксировано в языке. Официализируемый одноименный термин соответствует требованиям, предъявляемым к такого рода лексике: принципам однозначности термина, соответствия буквального значения термина его действительному значению, системности и краткости, требованиям деривативности, лингвистической правильности, своеязычности и внедренности термина.
S Свойствами восприятия культуры являются: предметность, целостность, константность, осмысленность, историчность, структурность, избирательность, апперцепция. Выявлены следующие функции восприятия культуры: познавательная, дифференцирующая, коммуникативная, информативная, модернизирующая, интегрирующая.
S Выявленные свойства категории восприятия культуры реализуются на практике в процессе восприятия российской культуры в культуре Англии.
S Осуществление функций категории восприятия культуры можно наблюдать в процессе восприятия культуры России англичанами.
Теоретическая и практическая значимость диссертации.
S Теоретические положения исследования могут быть использованы с целью более глубокого и конкретного изучения проблем межкультурного взаимодействия. Их применение целесообразно при разработке конкретно-социологического исследования развития двустороннего межкультурного взаимодействия, при разработке учебных курсов и учебно-методических пособий по культурологическим дисциплинам, определении проблематики дисдутов и семинарских занятий.
S Впервые переведенные на русский язык аутентичные материалы смогут послужить дополнительной базой при исследовании истории англороссийских отношений в целом и межкультурного взаимодействия этих стран в частности. Наибольший интерес представляют источники, являющиеся отражением непосредственного восприятия, т. е. работы англичан, побывавших в России.
Апробация работы. Основные положения и результаты проведенного исследования получили апробацию на республиканских научно-практических конференциях: на конференции молодых ученых Мордовского государственного университета им. Н.П. Огарева (Саранск, 1999), Огаревских чтениях (Саранск, 1999-2002), Сафаргалиевских научных чтениях (Саранск, 2001, 2003).
Работа выполнена на кафедре страноведения Мордовского государственного университета.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического списка.
Философско-психологические основы историко-культурного восприятия
Проблема восприятия человеком окружающего мира издавна интересовала ученых и порой служила краеугольным камнем того или иного философского течения. Приступая к исследованию понятия, мы должны прежде всего попытаться уяснить становление и предшествующий путь его развития для логического анализа проблемы в ее современной форме. Восприятие как субъективный способ познания объективно существующих реалий дает обширную почву для множества интерпретаций этого процесса. Касаясь вопроса истории употребления термина «восприятие», Т.А. Шанская говорит о том, что его трактовка дается уже в одном из наиболее ранних изданий толкового словаря русского языка, в «Словаре Академии Российской», вышедшем в 1806 г. [См.: 251, С. 11]. В разговорной речи под восприятием чаще всего понимают видение человеком того или иного проявления окружающей действительности. В этом случае в термин вкладывается значение существования личного мнения, претендующего не столько на объективность, сколько на сам факт его наличия.
Первые трактовки восприятия, равно как и ощущения, встречаются уже в древнегреческой философии. Выдающийся греческий материалист Эмпедокл, славившийся в древнем мире как философ, поэт, оратор, врач и «чудотворец», придавал большое значение органам чувств в своей теории познания, согласно которой, человек и внешний мир состоят из одних и тех же элементов; субъект и объект - качественно однородны, вследствие чего и возможно познание. Так, он полагал, что зрительные восприятия возникают оттого, что огонь и вода из глаза выходят через поры наружу и соприкасаются с идущими извне истечениями. Главной средой восприятия философ считал кровь благодаря ее «тончайшей смеси». Эмпедокл делал выводы о необходимости наилучшим образом пользоваться чувствами и подвергать их взаимному контролю со стороны разума. Другой древний мыслитель, Анаксагор, считал ощущения основой познания, а возникновение различных восприятий ставилось им в зависимость от величины живого существа, от свойств органов чувств и от отдаленности объекта. То есть, в его понимании, большие животные сильнее воспринимают ощущения. По его мнению, чувственные восприятия возникают благодаря противоположному.
Согласно теории воспоминания Платона, всем видам восприятия предшествует идея подобия, а отождествление знания с чувственным восприятием приводит к абсолютному релятивизму. В концепции познания Платона истинным бытием является мир идей, а небытием - материя. Мир чувственных вещей занимает некое среднее место. Метафизически противопоставив друг другу ощущения и теоретическое мышление, Платон утверждал, что чувства не могут быть источником истинного знания, их область - лишь мнение. Истинное же знание (познание идей) доступно лишь разуму и совершается в понятиях. «... Человек должен постигать (истину) в соответствии с идеей, исходящей от многих чувственных восприятий, но сводимой рассудком воедино. А это есть припоминание того, что некогда видела наша душа, когда она сопутствовала богу, свысока глядела на то что мы теперь называем бытием, и поднималась до подлинного бытия. Поэтому по справедливости окрыляется только разум философа: у него всегда по мере сил память обращена на то, чем божествен бог. Только человек, правильно пользующийся такими воспоминаниями, всегда посвящаемый в совершенные таинства, становится подлинно совершенным» [198, С. 12]. Платон абсолютизировал различие между мышлением и чувственными восприятиями, противопоставляет одно другому. Он заявлял, что знание следует искать не в чувственном восприятии, но в таком состоянии души, когда она непосредственно обращается к созерцанию мира идей.
Большое место отводил восприятию в своем учении о познании Аристотель. Он признавал первичность природы, бытия и вторичность нашего знания о нем, начинающегося с ощущения, с восприятия единичных предметов. Аристотель заметил, что даже животное обладает некоторой прирожденной способностью воспринимать индивидуальные тела. Эта способность есть чувственное восприятие. Но одни животные задерживают возникший у них чувственный образ, а у других он исчезает сразу после акта чувственного восприятия. Организм животного, у которого воспринятый чувственный образ не сохраняется, не может обладать никакими знаниями за пределами простого акта чувственного восприятия. Удерживая восприятия благодаря памяти, животные сохраняют его в душе. При частом повторении впечатлений представления умножаются, и наступает момент, когда, в результате повторения восприятий и воспоминаний о прошлых актах чувственного созерцания, возникает опыт. Опыт является источником для возникновения искусств. Развитие искусств, в свою очередь, может привести к возникновению науки [См.: 96, С. 65].
Интересно разделение Аристотелем всех объектов на две группы в зависимости от возможности восприниматься человеком. К первой группе он относил те объекты, которые могут восприниматься лишь при посредстве отдельных органов чувств (например, звук, цвет, запах). Во вторую группу он включал объекты, которые могут быть восприняты сразу всеми органами чувств или большинством их. К таким объектам относятся: движение, величина, фигура. Восприятие Аристотель называл первой ступенью познания, касающейся единичного, в отличие от науки, заключающейся в знании всеобщего: «... ни одно из чувственных восприятий мы не считаем мудростью, хотя они и дают важнейшие знания о единичном, но они ни относительно чего не указывают «почему», например почему огонь горяч, а указывают лишь, что он горяч ... знание обо всем необходимо имеет тот, кто в наибольшей мере обладает знанием общего, ибо в некотором смысле он знает все подпадающее под общее. Но, пожалуй, труднее всего для человека познать именно это, наиболее общее, ибо оно дальше всего от чувственных восприятий» [Там же, С. 67-68].
Восприятие волновало и западноевропейских средневековых философов. Удивительным образом за 400 лет до Дж. Локка и английского эмпиризма Ф. Аквинский прямо выставил тезис, гласящий: «Всякое наше интеллектуальное познание начинается с чувственного восприятия (sensu)». Об интеллекте Ф. Аквинский прямо говорил, что это «чистая доска» (tabula rasa) и что в нем не существует ровно никаких априорных форм. Мало того, по Фоме, «всякое познание возникает благодаря уподоблению познающего познанному». Следовательно, гносеология и эстетика Фомы основаны на принципе отражения.
Начиная с XIV и вплоть до конца XVI в. деятели культуры по всей Европе были убеждены, что они переживают «новый век». Чувство совершающейся «метаморфозы» было интеллектуальным и эмоциональным по содержанию и почти религиозным по характеру. Каждая страна переживала свой Ренессанс по своему и хронологически, и по существу. В искусстве Ренессанса две тенденции - подражание природе и подражание древним - со временем сливаются на основе того воззрения, что само классическое искусство было верным следованием природе [См.: 187, С. 39, 147].
Культура и восприятие: взаимопроникновение систем
Понятие «культура» относится к числу фундаментальных в современном обществознании. В то же время, трудно найти другое слово, которое имело бы такое множество смысловых оттенков. В XVII в. термин культура получил метафорическое значение и стал обозначать развитие человека, его совершенствование и «рафинизацию» в процессе обучение и профессиональной деятельности. В XVIII в. понятие культуры приобретает более широкий смысл, особенно в Германии, где в исторических исследованиях, в которых начинают возникать теории о культурах, разделяющие человечество на отдельные группы употребляется термин Cultur (позднее он пишется как «Kultur») [См.: 94, С. 180].
Огромный и всевозрастающий интерес к этому понятию отметили в своем совместном исследовании американские культуроведы А. Кребер и К. Клакхон. По их подсчетам, с 1871 по 1919 гг. было дано всего 7 определений культуры. Первое, по их мнению, принадлежит английскому этнографу Эдуарду Тайлору, который рассматривал культуру в качестве совокупности ее элементов: верований, традиций, искусства, обычаев и т. д. Он трактовал культуру как ряды усложняющихся в процессе развития элементов, например, как постепенное усложнение предметов материальной культуры (орудий труда)) [См.: 107, С. 12]. А уже в период с 1920 г. по 1950 г. исследователи насчитали 157 таких определений. Подсчет определений культуры стал весьма популярным занятием в мировой культурологии [См.: 200, С. 35]. В настоящее время число определений культуры измеряется четырехзначными цифрами. Такое многообразие определений свидетельствует о емкости понятия, о многообразии мира культуры и выражающего его понятия, и, естественно, об огромном научном к ним интересе. Иногда существование такого обилия дефиниций объясняется широтой использования данного термина в конкретных дисциплинах [См.: 195, С. 4; 103, С. 225].
Согласимся с исследователями, считающими чисто аксиологические подходы к культуре явно ограниченными. Они предполагают, что культура по сути своей есть совокупность лишь положительных ценностей, а все негативное, деструктивное и угрожающее не вписывается в ее рамки. Такой взгляд на культуру представляется весьма относительным. Культурную ценность нельзя свести лишь к внешней полезности предметов культуры для человека. Культуру можно представить как некое зеркало, в котором отражается жизнь общества, причем изображение зависит и от того, что отражается, и от того, как отражается [См.: 207, С. 133]. Об этом пишет и Г. Риккерт: «Не только невозможно понимать культурные ценности как положительные жизненные ценности, но культура должна даже быть поставлена в отрицательное отношение к жизни... Конечно, мы должны высоко ценить жизнь как условное благо, и всякое учение, ведущее к уничтожению жизни, считать враждебным культуре. Тем не менее, только тот, кто в состоянии подавить в себе движения жизни, может быть назван культурным человеком, и поэтому только там есть объективные культурные блага, где они составляют в известном смысле противоположность жизненности жизни... Надо до известной степени «убить» жизнь, чтобы дойти до культурной жизни с ее самостоятельными ценностями» [220, С. 194-195]. Далее Г. Риккерт поясняет свою мысль: «Человеческое субъективное отношение всегда есть «жизнь», однако именно поэтому оно и должно быть отличаемо от живой жизни как витальной, так как здесь «переживается» неживое и даже недействительное, и, равным образом, в содержании культурного блага надлежит разграничивать то, что ведет в качестве неживого и недействительного свою «самостоятельную жизнь», не будучи жизнью витальной... В Греции впервые стали ценить истину ради ее самой и отыскивать благо, с которым она связана, т. е. науку, ради истины. В этом ясно обнаруживается оттеснение на задний план просто витальной жизни культурой» [Там же, С. 195-196].
Следует иметь в виду, что понятие «культура» контекстуально. Многое в его трактовке зависит от того, каково его место в контексте, в какое смысловое поле оно включено, в какой понятийной системе функционирует и на какую познавательную цель ориентировано [См.: 149, С. 135]. В процессе работы над нашим исследованием, был проведен, как представляется, достаточно полный анализ литературы, посвященной трактовке понятия «культура». Дабы не загромождать работу, мы приводим лишь ссылки на проанализированный материал по данной тематике [См.: 90, С. 82; 91, С. 96-100; 107, С. 11; 109, С. 247-252; 129, С. 5; 149, С. 129-137; 160, С. 237-239; 174, С. 16; 189, С. 18; 192, С. 9-Ю; 239, С. 362; 247, С. 172; 252, С. 55-57].
Существующие многочисленные определения культуры показывают, что культура, в силу ее сложности и многосторонности, может быть определена по-разному в зависимости от того, какие ее свойства принимаются во внимание [См.: 121, С. 13]. Представляется возможным дать определение культуры с точки зрения той или иной отрасли знания, либо применительно к тому или иному объекту.
Культура — это совокупность исторического опыта и реалий, предметов и понятий, моделей поведения, представляющихся тому или иному обществу безусловными ценностями, либо эталоном, либо неотъемлемой составляющей, применительно к соответствующим сферам жизнедеятельности человека, имеющая характерные черты, выделяющие это общество.
Особенности проявления свойств английского восприятия культуры России
Говоря о выделяемых нами свойствах восприятия культуры, присущих восприятию, как психологическому процессу, следует помнить, что их очень трудно разграничить на практике, а изолировать друг от друга - просто невозможно. Поэтому мы приводим примеры, которые на наш взгляд наиболее ярко иллюстрируют проявление того или иного свойства историко культурного восприятия, но, безусловно, сочетают в себе и остальные свойства.
Историчность восприятия культуры заключается в том, что хотя восприятие культуры и является относительно непосредственным по времени актом, фактически оно является включением воспринятого в организованную систему представлений, понятий и т. д. Поскольку мы воспринимаем мир сквозь призму общественного сознания, восприятие культуры формируется и направляется всей общественной практикой человека. Восприятие культуры имеет свои исторические рамки и особенности, традиции и стереотипы, характерные для конкретного исторического момента. Так, восприятие российской культуры культурой Великобритании в XVI в. отличается от такового в XX в., а, скажем, еще в XV в. его не существовало вообще. Мы уже говорили о том, как много факторов влияет на наше восприятие, а учитывая, насколько сильно время меняет реальность жизни человека, следует обращать особое внимание на то, к какому историческому отрезку относится то или иное материальное воплощение отражения восприятия той или иной культуры. Элементом, сглаживающим расхождения в восприятии культуры выступает традиция, часто в форме стереотипа.
Историчность восприятия культуры в целом и историческое развитие восприятия России и ее культуры британцами в частности прекрасно иллюстрируют слова К. Мидлтона: «Так что же определяет мысли одного народа о другом? Чувства и предрассудки? Внешне, возможно это и так. Но популярное мнение о других странах обычно является подсознательным отражением более глубоких и более основательных размышлений и меняется вместе с ними. Во времена Елизаветы Испания была национальным врагом Англии; и типичный испанец казался англичанам жестоким изувером. Мощь Испании ослабла, и они обнаружили, что в действительности он был безобидным и романтичным человеком. Французы были следующим народом, от которого могла исходить угроза, и, следовательно, теми, кого считали злобными милитаристами. Затем немец, усердный, безобидный человек для наших прадедов, стал играть роль главного злодея, а француз оказался в итоге добродушным персонажем. В девятнадцатом веке уродливая фигура возвысилась на заднем плане европейской сцены - фигура гигантского казака в меховой шапке, пальто до пят и скрещенными патронташами, размахивающего кнутом — олицетворение жестокого гнета. Однажды казак исчез, или, точнее, претерпел заметную трансформацию. Еще более зловещая фигура заняла его место - большевик, фанатичный, неряшливый, окровавленный и богохульный. Очень редко и лишь на короткие периоды московит представал в глазах британцев в выгодном свете. Отчасти так сложилось, вероятно, из-за склонности русских к формам управления, несовместимым с нашими представлениями, а отчасти - из-за различий в темпераменте между российским и британским народами. Но также, и без сомнения, в основном, это было результатом постоянной серии конфликтов национальной политики, порождающих соперничество, страх и подозрение.
Сначала англо-российские отношения были почти полностью коммерческими, а поскольку нужды двух стран были взаимодополняющими, переросли в дружеские. Противостояние началось в восемнадцатом веке, когда Россия при Петре Великом и Екатерине II стала великой континентальной силой и, что более касалось Британии, заслуживающей уважения морской силой. До конца века уже наметилась ссора по поводу «больного европейца» - Турции, которой суждено было разделить две нации. Ее развитие было прервано войнами Французской Революции и Наполеона, которые дважды приводили к альянсу между Британией и Россией, за каждой из которых следовал разрыв, а затем и третий, и на этот раз окончательный, альянс против общего врага. Победа над Наполеоном привела, как часто бывает, к разногласию между союзниками - теперь уже бесспорно двумя самыми влиятельными нациями Европы и мира: одна - благодаря земле, другая - морской силе. Вполне естественно, существовала определенная зависть с обеих сторон. Британцев возмущали территориальные приобретения, сделанные Россией и рост ее престижа и влияния, которые ей были гарантированы долей участия в разгроме Наполеона. Русские смотрели с завистью на благосостояние Англии, необычайно возросшем после битвы, которая, с точки зрения разрушений и людских потерь. Стоила ей лишь малых жертв, по сравнению с Россией и другими континентальными странами, бывшими театрами военных действий» [60, Р. 9-10].
К. Мидлтон проявляет озабоченность будущим англо-российских отношений после окончания второй мировой войны: «Только Гитлер смог сотворить экстраординарную, и все же неизбежную дружбу между Британией Черчилля и Россией Сталина. Все же, дружба между двумя нациями во время войны с общим врагом, основанная на их общем риске и подогреваемая их общими эмоциями, может исчезнуть, когда условия, породившие ее, изменятся. Будет ли она достаточно твердой, чтобы противостоять послевоенной реакции, которая уже началась сейчас, когда немецкая угроза преодолена, или охлаждение последует за победой, как в годы падения Наполеона? Каким предстанет для нас гигант-московит спустя поколение? Легко говорить о необходимости сохранения англо-российского единства. Достичь же этой цели будет сложно» [Там же, Р. 14-15].
