Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. ОСНОВНЫЕ ЧЕРТЫ ВОСТОЧНОАЗИАТСКОЙ СИСТЕМЫ БЕЗОПАСНОСТИ НА ОСНОВЕ СОТРУДНИЧЕСТВА 24
1. Формирование системы безопасности на основе сотрудничества в регионе и роль АСЕАН 24
2. Характер и принципы сотрудничества 42
3. АСЕАН и структуры многостороннего диалога в конце 1990-х гг. - первые годы XXI века 47
ГЛАВА 2. КОНФЛИКТ ИЗ-ЗА ОСТРОВОВ ЮЖНО-КИТАЙСКОГО МОРЯ КАК
АКТУАЛЬНАЯ ПРОБЛЕМА ВОСТОЧНОЙ АЗИИ 55
1. Географические характеристики Южно-Китайского моря и спорных архипелагов 55
2.Экономическое, политическое и военно-стратегическое значение Южно-Китайского моря для стран Восточной Азии 66
2.1. Экономический аспект 66
2.2. Политический и военно-стратегический аспекты 73
3. Противоречия из-за островов Спратли как источник угроз безопасности региону 76
ГЛАВА 3. ИСТОРИЯ КОНФЛИКТА ДО ОКОНЧАНИЯ ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ 85
1.Архипелаги Парасельский и Спратли в политике Китая и Вьетнама до середины XX века 85
1.1. Археологические и документальные свидетельства китайского и вьетнамского присутствия на островах до конца XIX века 85
1.2.Вопрос об архипелагах в отношениях меэ/сду Китаем и французской администрацией Вьетнама (первая половина XX века) 95
2. Особенности эволюции конфликта в период «холодной войны» 111
2.1. Острова Южно-Китайского моря в иерархии приоритетов участников конфликта в начале 1950-х гг. — начале 1970-х гг 111
2.2.Захват Китаем Парасельского архипелага (1974 г.) и строительство там военной и граоїсданской инфраструктуры...137
2.3.Характер китайско-вьетнамских противоречий из-за архипелагов (вторая половина 1970-х — конец 1980-х гг.) 148
2.4. Острова Спратли в отношениях КНР, Филиппин и Малайзии до конца 1980-х гг 164
ГЛАВА 4. ПОПЫТКИ УРЕГУЛИРОВАНИЯ КОНФЛИКТА 177
1.Противоречия из-за островов Спратли как фактор создания структур многостороннего диалога 177
2.Обсуждения проблемы на неофициальном уровне 184
2.1.Поиск вариантов решения проблемы экспертами А ТССБ: ожидания и результаты 186
2.2.Характер деятельности Рабочих встреч по урегулированию конфликтов в Южно-Китайском море 197
3.Поиск вариантов урегулирования конфликта на официальных переговорах 207
3.1. Обсуждение проблемы на заседаниях АРФ 208
3.2.Переговоры АСЕАН с Китаем и контуры урегулирования конфликта 218
4. Степень единства АСЕАН во время переговоров 233
ГЛАВА 5. ЮЖНО-КИТАЙСКОЕ МОРЕ В ПОЛИТИКЕ КРУПНЫХ ДЕРЖАВ ВОСТОЧНОЙ АЗИИ ПОСЛЕ ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ 244
1.Архипелаги Южно-Китайского моря и интересы КНР 244
1.1. Острова Спратли во внешнеполитических приоритетах Китая 244
1.2.Характер мероприятий в отношении Параселъского архипелага 264
1.3. Притязания Тайваня как объект политики КНР 272
2. США и конфликт из-за островов Спратли: эволюция подхода 283
3.Приоритеты Японии в Южно-Китайском море 303
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 319
ИСТОЧНИКИ 330
ЛИТЕРАТУРА 354
ПРИЛОЖЕНИЯ 414
- Формирование системы безопасности на основе сотрудничества в регионе и роль АСЕАН
- Географические характеристики Южно-Китайского моря и спорных архипелагов
- Археологические и документальные свидетельства китайского и вьетнамского присутствия на островах до конца XIX века
Введение к работе
В настоящее время в Восточно-Азиатском регионе проходят важные процессы, способные оказать значительное влияние на формирование мирового порядка в наступившем XXI веке. Это просматривается по следующим направлениям.
Во-первых, экономическое сотрудничество между странами и территориями Восточной Азии характеризуется высоким динамизмом, постоянным расширением и уплотнением торговых, инвестиционных, производственных, технологических и иных связей. Например, объем товарооборота США с 10 восточноазиатскими странами - основными американскими торговыми контрагентами в регионе - практически вышел на уровень аналогичного взаимодействия с Канадой и Мексикой в рамках Североамериканской зоны свободной торговли (НАФТА) и намного превысил соответствующие показатели в торговле со странами Европейского Союза (ЕС)". Набирает обороты и экономическое сотрудничество Китая со странами Северо-Восточной Азии (СВА) и Юго-Восточной Азии (ЮВА), в динамике которого прослеживается устойчивая тенденция к росту. Идет процесс обсуждения и заключения соглашений о свободной торговле на двусторонней и многосторонней основах. Наконец, происходит оптимизация торгово-инвестиционных связей на субрегиональных уровнях, придавая дополнительный импульс общерегиональному хозяйственному взаимодействию.
' Восточно-Азиатский регион/Восточная Азия включает в себя государства и терриюрии двух субрегионов — Северо-Восточной Азии (СВА) и Юго-Восточной Азии (ЮВА). Впрочем, на взгляд автора, понятие «регион» не должно быть ограничено исключительно географическими рамками. Например, к Восточной Азии как международно-политическому региону правомерно отнести и США, оказывающие огромное влияние на проходящие там процессы.
" Амиров В.Б. США и новый этап экономического сотрудничества в Восточной Азии. // Восточная Азия между регионализмом и глобализмом. /Ред Чуфрин Г.И. — М., 2004. - С. 198-219. - С. 199.
Во-вторых, именно в Восточной Азии становится особенно
заметной тенденция к постепенному размыванию
«американоцентричной однополярности». Основная причина -усиление экономических возможностей Китая, активизация его политики на восточноазиатском направлении и, как следствие, постепенное «выравнивание» влияния США и КНР на ключевые процессы региона.
Безусловно, характер, динамика и конкретные формы эволюции отношений между восточноазиатскими странами будут зависеть от множества факторов. Некоторые из них — темпы экономической и политической интеграции, степень готовности отдельных субъектов региональной политики сообща бороться с угрозой международного терроризма и т.д. - порождены новой эпохой. Другие - например, проблема японских «извинений» Китаю за прегрешения во время Второй мировой войны — являют собой наследие прошлого. Третьи - сочетают черты и того, и другого. К числу последних относятся и противоречия из-за принадлежности островов Парасельские и Спратли в акватории Южно-Китайского моря. На Парасельский архипелаг претендуют Китай, Тайвань и Вьетнам, а на Спратли - полностью или частично - Китай, Тайвань, Вьетнам, Филиппины, Малайзия и Бруней.
Объектом диссертационного исследования является территориальный конфликт из-за островов Южно-Китайского моря как самостоятельная историческая и международно-политическая проблема Восточно-Азиатского региона.
В качестве предмета исследования автор рассматривает характер урегулирования данной проблемы посредством многостороннего диалога.
Актуальность темы определяется следующими факторами.
А.
Во-первых, конфликт из-за островов Южно-Китайского моря остается одним из немногих источников противоречий в отношениях Китая со странами, входящими в Ассоциацию стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН). А, как известно, с конца 1990-х гг. субрегион ЮВА занимает особое место во внешнеполитических приоритетах КНР. Соответственно, изучение различных аспектов данной проблемы и определение возможных сценариев ее трансформации является актуальной научной задачей.
Во-вторых, после событий 11 сентября 2001 г. Южно-Китайское море превратилось в один из «фронтов» борьбы США и их союзников с угрозой международного терроризма и распространением оружия массового поражения. Соответственно, военно-морское присутствие США и Японии в Южно-Китайском море заметно возросло. А это способно привести к серьезной переконфигурации сил уже не «локального», а общерегионального
'v
масштаба. Данное обстоятельство также объективно диктует необходимость анализа текущей ситуации в Южно-Китайском море и подходов различных стран к обеспечению своих интересов в этой акватории.
В-третьих, со второй половины 1990-х гг. в Восточно-
Азиатском регионе происходит трансформация характера
многостороннего диалога, получившего обобщенное название
«система безопасности на основе сотрудничества».
Соответственно, определение «объективных пределов» ее влияния на урегулирование конкретной проблемы являет собой важное направление научного поиска, позволяющее уточнить характер, масштабы, динамику и, самое главное, наиболее вероятные направления развития указанных процессов.
Цель диссертации - проанализировать влияние многостороннего диалога по вопросам безопасности между
государствами Восточной Азии и их партнерами на урегулирование конфликта из-за островов Южно-Китайского моря.
Поставленная цель достигается в ходе решения следующих задач:
представить развернутую характеристику «исходных параметров» восточноазиатской системы безопасности на основе сотрудничества как модели взаимодействия субъектов региональной политики;
показать экономическое и политико-стратегическое значение Южно-Китайского моря для устойчивого развития стран Восточной Азии, уточнить, как именно наличие очага напряженности в этой акватории угрожает их безопасности;
рассмотреть политику Китая, Вьетнама, Франции и Японии в отношении островов Южно-Китайского моря до середины XX века, выявить ее характер, основные направления и, самое главное, степень последовательности. Также представляется важным дать оценку приводимым Китаем и Вьетнамом аргументам относительно своих «исторических прав» на архипелаги;
определить место территориального спора из-за островов Южно-Китайского моря в иерархии «факторов нестабильности» в Восточной Азии с начала 1950-х до конца 1980-х гг. Также важно уточнить степень его влияния на формирование внешней политики втянутых в конфликт стран;
показать, как именно противоречия из-за островов архипелага Спратли повлияли на решение АСЕАН приступить к созданию общерегиональных диалоговых механизмов по вопросам безопасности; проследить ход многосторонних обсуждений рассматриваемой проблемы и оценить их итоговые результаты;
- уточнить приоритеты ведущих держав Восточной Азии —
КНР, США и Японии - в акватории Южно-Китайского моря, уделив
особое внимание их отношению к многостороннему диалогу как средству обеспечения своих интересов;
- выявить наиболее вероятные направления трансформации конфликта из-за островов Южно-Китайского моря в ближайшей и среднесрочной перспективе.
Научная значимость и новизна исследования. Попыток провести комплексный анализ конфликта из-за архипелагов Южно-Китайского моря во взаимосвязи с важнейшими тенденциями развития международных отношений в Восточной Азии до настоящего времени не предпринимали ни отечественные, ни зарубежные ученые. И хотя некоторые аспекты проблематики диссертационного исследования - главным образом, позиции отдельных стран - получили некоторое освещение в трудах по международным отношениям в Восточно-Азиатском регионе, обращение к самой теме носило не систематический, а «фрагментарный» характер. Данное обстоятельство объективно предопределяет широкий спектр деталей и нюансов, отличающих диссертацию от работ отечественных и зарубежных коллег.
Во-первых, в диссертации представлена развернутая характеристика сущности и специфики восточиоазиатской системы безопасности на основе сотрудничества. Такое «уточнение понятий» является крайне важным. Ведь с начала 1990-х гг. термин «безопасность на основе сотрудничества» получил настолько широкое распространение в научной литературе, что его зачастую употребляют при описании диаметрально противоположных моделей взаимодействия субъектов мировой политики. А рассмотрение же именно восточиоазиатской системы безопасности на основе сотрудничества позволило автору с самого начала задать исследованию строго унифицированные параметры и избежать терминологической путаницы. Следует особо подчеркнуть, что в
трудах других специалистов указанный аспект либо полностью отсутствует, либо проработан недостаточно глубоко.
Во-вторых, диссертант провел детальный анализ истории международного конфликта из-за островов Южно-Китайского моря с охватом большого промежутка времени. Такой анализ помог выяснить скрытую подоплеку разногласий между участниками конфликта и, соответственно, истинные масштабы его «взрывоопасного потенциала» уже в настоящее время.
В-третьих, автор стремился рассматривать события вокруг спорных островов во взаимосвязи с наиболее важными тенденциями развития международных отношений в Восточной Азии в годы «холодной войны» и после ее окончания. Такой подход позволил уточнить некоторые более «широкие» вопросы — например, о мотивации стран АСЕАН и их партнеров сформировать механизмы многостороннего диалога по вопросам безопасности или о путях трансформации обсуждений отдельных проблем.
В-четвертых, диссертант обращался ко многим явлениям, осмысление которых в исторической науке лишь начинается. К таковым можно отнести характер, масштабы и перспективы экономического сотрудничества восточноазиатских стран, степень их готовности координировать усилия в борьбе с угрозой международного терроризма и т.д. Такой анализ дает возможность существенно расширить представления о приоритетах многих стран и международных организаций Восточной Азии как на данном этапе, так и в обозримом будущем.
Наконец, в-пятых, научная новизна диссертации обусловлена характером и объемом использованных источников, большая часть которых впервые вводится в научный оборот.
Практическая значимость исследования. Полученные автором диссертации результаты, выводы и обобщения
теоретического характера имеют широкий спектр практического применения.
Во-первых, основные выводы исследования позволяют скорректировать представления о наиболее важных процессах, проходящих в Восточной Азии. Это будет способствовать обретению Россией дополнительных возможностей для политического маневра на дальневосточном направлении. Соответственно, диссертация может представлять интерес для различных инстанций, причастных к формированию российской внешней политики.
Во-вторых, «теоретическая часть» исследования может способствовать уточнению некоторых понятий и терминов такой относительно «новой» научной дисциплины, как теория международных отношений, становление которой в нашей стране началось совсем недавно.
В-третьих, материалы диссертации и приложения к ней могут быть использованы при написании обобщающих работ по истории международных отношений в Восточной Азии, а также составлении учебных и справочных пособий, программ и лекционных курсов по новейшей истории стран Востока в высших учебных заведениях.
Хронологическими рамками диссертационного
исследования, в соответствии с его предметом, являются 1990-е гг. - первые годы XXI века. Вместе с тем, выделение в качестве объекта исследования конфликта из-за островов Южно-Китайского моря как самостоятельной проблемы потребовало от диссертанта обратиться к его исторической ретроспективе с охватом большого промежутка времени.
Методологической основой диссертации послужили наиболее важные положения системно-структурного подхода к
изучению международных отношений, получившего развитие в трудах отечественных и зарубежных специалистов - А.Д. Богатурова, К.В. Плешакова, Н.А. Косолапова, Э.А. Позднякова, В.И.Гантмана, М.А. Хрусталева, Дж. Гэддиса, Р. Гилпина, Ч. Кегли, Г. Раймонда и К Уольца.
Впрочем, отдавая себе отчет, что никакие теоретические модели, даже самые логически безупречные, не дают уверенности в правильности сделанных на их основе выводов, диссертант зачастую прибегал к «корректировке теории практикой». Речь идет о применении общенаучных методов, универсальных для всех дисциплин - систематизации и классификации фактов, типологических обобщений, прогнозирования и т.д. Основная цель заключалась в том, чтобы «двигаться от практики к теории», а не наоборот, т.е разрабатывать тему исследования во всей ее сложности и многообразии, а не пытаться «подогнать» те или иные факты, явления или тенденции под концептуальные обобщения какого-либо направления международно-политической науки.
Источниковая база исследования обширна и разнообразна. Ведь от развития обстановки в Южно-Китайском море во многом зависит характер отношений между наиболее влиятельными странами Восточной Азии. Соответственно, источники, необходимые для анализа различных сторон рассматриваемой проблемы, либо изначально публикуются на английском языке
Богатуров А.Д. , Плешаков К.В. Динамика международной стабильности. // Международная жизнь -М., 1991. - № 2. - С. 35-46.; Косолапов Н.А. Сила, насилие, безопасность: современная диалектика взаимодействия. // Мировая экономика и международные отношения. - М., 1992. — № 11. — С. 34-45.; Поздняков Э.А. Системный подход к исследованиям международных отношений. - М, 1976.; Система, структура и процесс развития современных международных отношений. / Отв. ред. Гантман В.И. — М., 1984.; Хрусталев М.А. Системное моделирование международных отношений. — М., 1987.; Богатуров А.Д., Косолапов Н.А., Хрусталев М.А. Очерки теории политического анализа международных отношений. - М., 2002.; Gaddis J.L. International Relations Theory and the End of the Cold War. II International Security. - Cambridge (Mass.), 1992/93. - Vol. 17. - № 3. - P. 5-58.; Gilpin R. The Political Economy of International Relations. - Princeton, 1987.: Kegley C, Raymond G. A Multipolar Peace? Great Power Politics in the Twenty-First Century. -N.Y., 1994.: Waltz K. The Emerging Structure of International Politics. II International Security. - Cambridge (Mass.), 1993.-Vol. 18. -№ 2. -P. 44-79.
(протоколы заседаний структур многостороннего диалога -
Регионального Форума АСЕАН, Азиатско-Тихоокеанского Совета
по сотрудничеству в сфере безопасности, Рабочих встреч по
урегулированию конфликтов в Южно-Китайском море и тлі. и
принятые по их итогам документы), либо переведены на
английский язык (например, заявления МИД стран-участниц
конфликта). Большая часть проработанных автором источников
ранее не использовалась в научных целях. Это дает ему
возможность предложить свою версию их классификации, разбив
весь материал на три блока и внутри каждого из них выделив^более
узкие «сектора». Впрочем, границы между представленными ниже
блоками, не говоря уже о «секторах», в некоторых случаях носят
условный характер. :
Первый блок являет собой материалы, так или иначе «выходящие» на описание восточноазиатской модели безопасности на основе сотрудничества, ее специфики, основных параметров, трансформации, позиций отдельных стран и т.д. Внутри этого блока можно выделить несколько более узких подразделов. К ним относятся:
- речи и публикации руководителей СССР, Австралии и Канады относительно создания переговорно-консультационного механизма по вопросам безопасности до его фактического образования. Сравнительный анализ этих документов позволил выявить сходства и различия в позициях указанных стран относительно предполагаемого характера многостороннего диалога, его целей, задач, функций и т.д. Это можно условно назвать «движением от теории к практике». Но к данной группе источников логично отнести аналогичные заявления руководителей и высокопоставленных представителей США, КНР и Японии уже после начала практики многосторонних обсуждений актуальных
проблем региона. А это представляет «движение от практики к теории»;
- официальные документы АСЕАН, принятые в период
«холодной войны». К ним относятся Бангкокская Декларация 1967
г., Декларация ЗОПФАН 1971 г., Балийский Договор и Декларация
Согласия АСЕАН 1976 г. и другие. Этот пласт материалов дал
возможность проанализировать, с каким историческим багажом
АСЕАН подошла к формированию структур многостороннего
диалога в «общерегиональном» масштабе.
- отдельную группу источников представляют официальные
документы АСЕАН, принятые непосредственно после окончания
«холодной войны» (до 1994 г.) и отразившие стремление
Ассоциации «расширить» принципы внутриасеановского
сотрудничества с субрегиональных до «сверхрегиональных»
масштабов и ввести его военно-политический компонент. Данные
документы содержат немаловажную, а иногда и ключевую
информацию относительно того, как именно руководители
ассоциированных государств представляли себе возможность
такого «переноса» и какими именно полномочиями рассчитывали
наделить Ассоциацию как предполагаемого координатора
многостороннего диалога. Наиболее значимыми источниками этого
«сегмента» являются Сингапурская декларация АСЕАН (1992 г.) и
протоколы заседаний министров иностранных дел Ассоциации с
1991 г. по 1993 г.;
- наконец, объективно наиболее важными источниками
«первого блока» можно считать протоколы заседаний
Регионального форума АСЕАН, Азиатско-Тихоокеанского Совета
по сотрудничеству в сфере безопасности и прочих структур
многостороннего диалога. Анализ таких документов помог
проследить становление и развитие восточноазиатской системы
безопасности на основе сотрудничества, ее основные принципы, приоритетность подлежащих обсуждению вопросов, степень «замкнутости» в оговоренных территориальных рамках и «автономности» от глобальных и региональных тенденций. Таким образом, именно эта группа источников представляет «теоретический» каркас диссертационного исследования в большей степени, чем остальные. Их «верхнюю» хронологическую планку вывести едва ли возможно, а за «нижнюю» можно условно принять первое заседание АРФ (1994 г.);
При работе с источниками «первого блока», автор
рассматривал их в историческом контексте. Было важно не только
проанализировать их непосредственное содержание, но и
учитывать исторические условия их возникновения — например, какие именно события объективно побудили руководителей СССР, Австралии и Канады выдвинуть свои инициативы, оказывали влияние на становление и трансформацию восточноазиатской системы безопасности на основе сотрудничества и определяют ее параметры на современном этапе.
Второй блок представлен такими материалами, которые позволяют рассмотреть современное состояние и историю конфликта из-за островов Южно-Китайского моря в контексте более «широких» факторов и тенденций развития отношений между странами Восточной Азии. Данный блок источников тоже можно разделить на ряд более узких сегментов.
- многосторонние и двусторонние договоры, подписанные после окончания Второй мировой войны. Многосторонние договоры - это Сан-Францисский мирный договор (1951 г.) и Манильский пакт (1954 г.). Из двусторонних соглашений особо следует выделить Договор безопасности между США и Филиппинами (1951 г.), мирный договор между Японией и
Тайванем (1952 г.), японо-американский договор безопасности (1996 г.), Руководящие принципы американо-японского сотрудничества в области обороны (1997 г.), Соглашение о визитах вооруженных сил между США и Филиппинской Республикой (1999 г.) а также договоренности, заключенные между США и Японией после 11 сентября 2001 г.;
публикации внешнеполитического, оборонного и иных ведомств КНР, а также документы, принятые АСЕАН, которые «задают параметры» отношений Китая и Ассоциации (главным образом, с конца 1990-х гг.). Среди источников этой группы особого упоминания заслуживают новая Концепция национальной безопасности КНР (1998 г.), соглашение о создании Зоны свободной торговли Китай - АСЕАН (2002 г.), Совместная Декларация АСЕАН — КНР о сотрудничестве в противодействии нетрадиционным угрозам безопасности (2002 г.), присоединение Китая к Договору о дружбе и сотрудничестве АСЕАН (2003 г.), Совместная Декларация АСЕАН - КНР о создании системы стратегического партнерства с целью достижения мира и процветания (2003 г.). Сюда же логично отнести многочисленные заявления руководителей Китая и стран ЮВА относительно перспектив развития двусторонних отношений и реализации многосторонних проектов, главным образом, в сфере безопасности;
официальные документы США и Японии, а также заявления их высокопоставленных представителей. В данную группу источников входят доклады Пентагона относительно приоритетов американской политики в Восточной Азии, многочисленные обзоры отношений США со странами региона, инициативы по противодействию терроризму на морских рубежах, голубые .книги МИД Японии и выступления лиц, причастных к формированию внешней политики этих стран;
- Данные статистики, в частности, по соотношению спроса и
добычи нефти в странах региона, их взаимной торговле, расходам
на оборону и т.д.
Важно подчеркнуть, что анализ представленных выше источников требовал рассматривать их содержание во взаимосвязи с другими факторам. Например, при работе с официальными документами автору приходилось не столько обращаться к самим их формулировкам, сколько «читать между строк», сопоставляя их содержание с практическими реалиями. Кроме того, ко многим материалам нужно было подходить в высшей мере избирательно. Ведь зачастую в них явственно просматривается стремление «выдать желаемое за действительное», как, например, в случае с предполагаемыми китайско-асеановскими и американо-японскими совместными мероприятиями. А работая со статистикой, автор неоднократно сталкивался с тем, что данные разных - в подавляющем большинстве случаев, официальных - источников могут отличаться в разы, когда некоторые цифры явно занижены (например, официальные данные КНР о расходах на оборону), а другие, в частности, торговля Китая со странами ЮВА, - наоборот завышены. Соответственно, автору приходилось прибегать к постоянной перепроверке «цифровых» данных.
Наконец, к третьему блоку источников относятся такие, в
которых содержится информация по различным аспектам
непосредственно проблемы островов Южно-Китайского моря. Этот материал тоже можно разделить на несколько подгрупп. К ним относятся:
- публикации министерств иностранных дел КНР и СРВ. В
них подобраны археологические и письменные свидетельства
якобы «неоспоримой принадлежности» архипелагов этим странам.
Речь идет, в первую очередь, о документах МИД КНР
«Неоспоримый суверенитет Китая над островами Сиша и Наньша» (1980 г.), «Юридические доказательства суверенитета Китая над островами Наньша» (2000 г.) и МИД СРВ «Архипелаги Хоанг Са и Чыонг Са и международное право» (Ханой, 1988), «Архипелаги Хоанг Са и Чыонг Са. Досье П» (Ханой, 1984), «Суверенитет Вьетнама над архипелагами Хоанг Са и Чыонг Са» (Ханой, 1979), «За решение проблемы архипелагов Хоанг Са - Чыонг Са (Парасельский - Спратли) путем переговоров» (Ханой, 1988) и некоторые другие. Представляют определенный интерес и иные официальные документы этих стран - Белые книги, меморандумы и т.п., — где раскрывается их подход к урегулированию погранично-территориальных проблем, одной из которых является спор из-за островов Южно-Китайского моря. Наконец, к данной группе источников логично отнести сборники договоров между властями цинского и гоминьдановского Китая и французской колониальной администрацией Вьетнама, где стороны проводят демаркацию границы;
- законодательные акты КНР и СРВ, затрагивающие статус спорных архипелагов. Наиболее важными из таких документов являются «Декларация о территориальном море КНР» (1958 г.), «Заявление правительства СРВ о территориальном море, прилежащей зоне, эксклюзивной экономической зоне и континентальном шельфе Вьетнама» (1977 г.), «Закон КНР о территориальном море и прилегающей зоне (1992 г.). Их анализ позволил уточнить, как именно китайские и вьетнамские руководители стремились юридически обосновать притязания и придать им легитимный характер;
меморандумы, досье, декреты, ноты, заявления и комментарии МИД и иных правительственных структур втянутых в конфликт стран, а также их отдельных высокопоставленных фигур.
Данный вид источников можно считать одним из самых многочисленных из числа проработанных автором. За его «нижнюю» хронологическую планку можно условно принять комментарий Чжоу Эньлаем проекта Сан-Францисского мирного договора (1951 г.), а вывести «верхний» рубеж не представляется возможным. При вдумчивом и неангажированном прочтении такие материалы позволяют проследить позиции стран-участниц конфликта не «фрагментарно», а в динамике, выявив, в чем заключаются «переменная» и «постоянная» составляющие их подходов к рассматриваемой проблеме, т.е., образно говоря, чем они могут пожертвовать, а чем нет;
материалы многосторонних обсуждений вопроса об островах Южно-Китайского моря на официальном и неофициальном уровнях. К ним относятся протоколы заседаний АРФ, АТССБ, Рабочих встреч по урегулированию конфликтов в Южно-Китайском море, высших должностных лиц АСЕАН и Китая и т.п. Из таких источников особого упоминания заслуживают Декларация АСЕАН по Южно-Китайскому морю (1992 г.), Недавнее развитие событий в Южно-Китайском море (1995 г.), асеановский и китайский проекты Кодекса поведения сторон в Южно-Китайском море, и, наконец, Декларация поведения сторон в Южно-Китайском море (2002 г.), а также решения и резолюции АРФ и АТССБ. Эти документы представляли для автора особую ценность. Ведь работа с ними позволила не только проследить ход переговоров по урегулированию рассматриваемой проблемы, но и выявить наиболее вероятный характер таких обсуждений в будущем;
- сообщения информационных агентств и материалы прессы. К несомненным достоинствам таких источников можно отнести
большой фактический материал, который обновляется практически ежедневно;
- картографические и справочные материалы. Данный вид источников тоже оказался полезным при работе над диссертацией. Дело в том, что на картах, изданных в разных странах в разное время, отдельные острова архипелага Спратли могли помечаться как принадлежащие одновременно нескольким странам. Данное обстоятельство подтолкнуло автора к сопоставлению такого рода информации. А справочные материалы помогли уточнить количество островов некоторых групп, их координаты и т.д.
Работая с источниками «третьего блока» было важно учитывать их особенности. Например, в случае с китайскими и вьетнамскими «историческими экскурсами» в качестве ^таковых можно назвать крайнюю тенденциозность, политическую ангажированность, доходящую иногда до откровенного «передергивания» данных. Меморандумам, нотам и заявлениям, как правило, свойственен сильный политико-пропагандистский «запал». А пресса, особенно китайская, зачастую грешит однобокостью подачи информации. Соответственно, нужно было принимать во внимание конкретные исторические условия появления тех или иных материалов, а также сопоставлять их содержание с другими источниками.
Характеристика научной литературы.
К сожалению, невозможно говорить об историографии конфликта из-за островов Южно-Китайского моря. Ни в отечественной, ни в зарубежной исторической науке не существует направлений, историографических школ и т.п., которые рассматривали бы эволюцию проблемы и ее современное состояние под разным ракурсом. Соответственно, речь может идти лишь о характере научных публикаций, затрагивающих ее отдельные
аспекты. Эти работы принадлежат как российским, так и зарубежным специалистам.
В отечественной исторической литературе обращение к проблеме спорных территорий в Южно-Китайском море проводится в основном в исследованиях «общерегиональной» направленности. Из их числа наиболее добротными и содержательными являются труды А.Д.Богатурова, В.В. Сумского, Г.Д. Агафонова, К.Н. Кулматова, Т.И. Сулицкой, О.А. Богомолова, В.Н. Бунина, В.В. Самойленко, несколько коллективных монографий под редакцией В.П. Лукина, А.В. Торкунова, Е.П. Бажанова, М.Л. Титаренко, Г.И.Чуфрина и А.М.Хазанова4. Содержащиеся в них обобщающие положения и суждения фундаментального характера служат незаменимым «внешним каркасом» для анализа более «узких» сегментов отношений между восточноазиатскими странами. Вместе с тем, отличительной чертой практически всех монографий и статей «общерегионального» профиля является - в силу объективных причин - стремление лишь «обозначить наличие» проблемы островов Южно-Китайского моря, не проводя ее детального анализа.
Богатурон А.Д. Великие державы на Тихом океане. - М., 1997.; Су.мский В.В. Юго-Восточная Азия в холодной войне и глобализирующемся мире. // Мировая экономика и международные отношения. - М., 2005. - № 4. - С. 60-67.; Агафонов Г.Д. Правовые аспекты морепользования в ATP. - М., 2004.; Кулмагов К.Н. Мир в начале XXI века. - М., 2006..; Сулицкая Т.И. Страны АСЕАН и международные отношения в Юго-Восточной Азии. - М., 1985.; Богомолов А.О. Тихоокеанская стратегия США и АСЕАН. - М., 1989.; Бунин В.Н. Японо-американский союз безопасности: история и современность. — М., 2000.; Самойленко В.В. АСЕАН: политика и экономика. - М., 1982.; Место Китая в глобальной политике США. / Отв. ред. Лукин В.П. - М., 1987. Китай в мировой политике. / отв. ред. Торкунов А.В. - М., 2001.; Азиатско-Тизоокеанский регион в условиях глобализации. / отв. ред. Бажанов Е.П. -М., 2001.; Проблемы мира, безопасности и сотрудничества в Азиатско-Тихоокеанском регионе. / отв. ред. Титаренко М.Л. - М., 1990.; АСЕАН в системе международных политических отношений./ Отв. ред. Чуфрин Г.И. — М., 1993.; АСЕАН: итоги, проблемы, перспективы. / Отв. ред. Чуфрин Г.И. - М., 1998. Восточная Азия между регионализмом и глобализмом. /Отв. ред. Чуфрин Г.И. - М., 2004.; Китай в XXI веке: глобализация интересов безопасности. / Отв. ред. Чуфрин Г.И. — М., 2007.; Международные отношения в Азии и новое политическое мышление. / отв. ред. Хазанов A.M. - М., 1990.; Азия: роль ключевых государств в международных отношениях в 1990-е гг./отв. ред. Хазанов A.M. - М., 1995.
Пожалуй, единственным отечественным специалистом, который занимается непосредственно конфликтом из-за островов Южно-Китайского моря, является Е.Д. Степанов. Этому ученому принадлежат несколько монографий и значительное количество научных статей по данной проблеме3. Вместе с тем, их автор, являясь экспертом по внешней политике КНР, основное внимание уделяет рассмотрению позиции Китая. Помимо трудов Е.Д. Степанова, специальных исследований, посвященных детальной разработке отдельных аспектов конфликта, не говоря уже о его комплексном анализе и моделировании сценариев на будущее, в российском востоковедении не проводилось.
Зарубежная литература по рассматриваемой проблеме в
количественном отношении, безусловно, превосходит
отечественную. Превращение конфликта из-за островов Южно-Китайского моря в первой половине 1990-х гг. в один из основных факторов нестабильности в Восточной Азии подтолкнуло ученых многих стран обсудить его специфику, состояние и перспективы эволюции. Соответственно, появилось большое количество публикаций по его различным аспектам, главным образом, на английском языке. Вместе с тем, наряду с несомненным повышением интереса к рассматриваемой проблеме, стал просматриваться и определенный «перекос» в приоритетности освещения ее отдельных сторон — по одним аспектам работ
Степанов Е.Д. Кигай на морских рубежах // Институт Дальнего Востока РЛН. Информационный бюллетень. - М., 1996. - № 4.; Он же. Пограничная политика в сисіеме внешнеполитических приоритетов КНР (1949-1994) // Институт Дальнего Востока РЛН. Информационные материалы. Сер.: международные отношения стран Северо-Восточной Азии. - М., 1996. - Вып. 1.; Он же. Правовые аспекты территориальных споров в Южно-Китайском море // Институт Дальнего Востока РАН. Информационные материалы. Сер.: международные отношения стран Северо-Восточной Азии. - М., 1997. — Вып. 3.; Он. же. Жемчужина раздора. // Азия и Африка сегодня. - М., 2002. - № 6. - С. 11-15.; Он же. Южно-Китайское море: острова на материковой отмели. // Проблемы Дальнего Востока. - М., 2006. - № 2. - С. 55-70.
достаточно много, следствием чего является «выхолащивание» мыслей, дублирование выводов и т.д., - а по другим они практически полностью отсутствуют. И поэтому автор, не пересказывая содержание каждого из имеющихся трудов зарубежных ученых, хотел бы остановиться на общей характеристике их исследований.
Во-первых, среди упомянутых работ на удивление мало монографий. Большинство публикаций представлено статьями в специализированных журналах, формат которых предполагает небольшой объем. Соответственно, рассмотрению подлежит лишь «общая канва», а многие интересные детали остаются вне рамок анализа.
Во-вторых, в большинстве статей прослеживается стремление их авторов придать рассуждениям описательный, а не аналитический характер. Такие публикации мало чем отличаются от материалов прессы и сообщений информационных агентств. А количество действительно содержательных работ, в которых высказываются интересные мысли, предлагаются новаторские трактовки развития событий и выносятся на рассмотрение аудитории серьезные концептуальные обобщения, пусть и дискуссионного характера, к сожалению, ограничено.
Наконец, в-третьих, если глубокий анализ все-таки проводится - а это присутствует, главным образом, в работах известных специалистов по Восточной Азии — М. Лифера, Дж. Гарвера, Д. Шамбо, П. Гудвина, Л.Бужински, А. Уайтинга, Ли Лай То, М. Валенсия, Шен Личжуна и некоторых других6, - то
Из наиболее известных работ этих авторов см. Liefer М. Chinese Economic Reform and Security Policy: the South China Sea Connection. II Survival. - L., 1995. - Vol. 37. - № 2. - P. 44-59; Garver J. China's Push through the South China Sea: the Interaction of Bureaucratic and National Interests. II The China Quarterly. -L., 1992. - № 132. - P. 999-1028.; Shambaugh D. The Insecurity and the Security: the PLA's Evolving Doctrines and Threat Perceptions towards 2000. II Journal of Northeast Asian Studies. - Washington, 1994. -Vol. 13. -№ 1.- P. 3-25.; Godvin P. Chinese Military Strategy Revised: Local and Limited War. II The Annals
бросается в глаза «перекос» в сторону рассмотрения политики КНР. А остальные аспекты конфликта, за редким исключением, остаются вне исследовательского поля даже этих ученых.
Давая оценку монографиям, нельзя не упомянуть о трудах Д. Хайнцига и М. Самуэльса7. Их можно назвать, пожалуй, самыми интеллектуально насыщенными исследованиями как с точки зрения «культуры ремесла», в частности, глубины проработки источников и привлечения богатейшего фактологического материала, так и по оригинальности мыслей — при том, что выводы этих авторов диаметрально расходятся. Определенный вклад в разработку исследуемой проблематики, по крайней мере, ее «китайского» аспекта, внесла монография гонконгского ученого Чи Кин Ло , которая сильна, главным образом, фактологической базой. "
К сожалению, автору удалось поработать только с одной монографией, из числа опубликованных в 1990-е - первые годы XXI века. Ей стал труд тайваньского ученого Сонг Ян-хуэя, посвященный анализу основных приоритетов политики США в Южно-Китайском море9. Данную работу сложно назвать изобилующей новаторскими трактовками американского подхода как непосредственно к конфликту, так и к влиянию на политику его участников. Причина объяснима - монография вышла в свет в 2002
of the American Academy of Political and Social Science. - Philadelphia, 1992. - Vol. 519. - P. 191-202.; Buszynski, L. ASEAN security dilemmas. II Survival. - L., 1992-1993. - Vol. 34. -№ 4. - P. 90-107.; Whiting A.S. The PLA and China's Threat Perception. II The China Quarterly. - L., 1996. -№ 146. - P. 596-615.; Lee Lai To. The South China Sea: China and Multilateral Dialogues. II Security Dialogue. - Oslo, 1999. - Vol. 30. - № 2. - P. 165-178.; Valencia M. Spratly Solution Still at Sea. II The Pacific Review. - Oxford, 1993. - Vol. 6. - № 3. - P. 155-170.; Sheng Lijun. Beijing and the Spratlys. II Issues and Studies. - Taipei, 1995. - Vol. 31. -№7.-P. 18-46.
7 Heinzig D. Disputed Islands in the South China Sea. Paracels - Spratlys - Pratas - Macclesfield Bank. -
Wiesbaden, 1976.; Samuels M.S. Contest for the South China Sea. - L., N.Y., 1982.
8 Chi Kin Lo. China's Policy towards Territorial Disputes: the Case of the South China Sea Islands. - L., 1989.
Song Yann-huei. US and the Territorial Disputes in the South China Sea; a Study of Ocean Law and Polities. II Maryland Series in Contemporary Asian Studies. - Baltimore, 2002. - № 1 (168).
г., а изложение событий хронологически доведено лишь до ноября 2001 г. Соответственно, изменение политики США в Восточной Азии после II сентября 2001 г. осталось вне рамок исследования этого специалиста. С другой стороны, его работа содержит настолько интересный, полезный и, самое главное, «событийно насыщенный» фактологический материал, что это с лихвой компенсирует ее недостатки.
Пласт аналитических статей и глав в коллективных монографиях, написанных зарубежными учеными, практически необозрим. Однако его можно разделить на три основные группы.
К первой группе относятся работы уже упоминавшихся специалистов - М. Лифера, Д.Шамбо, Дж Гарвера и других , в которых заметен сильный «крен» в сторону рассмотрения китайской политики. С одной стороны, это неизбежно. С другой -принимая во внимание, что труды этих ученых отличаются широтой подходов и глубоко аргументированными выводами (естественно, в рамках своего предмета исследования) - все-таки не вполне достаточно, чтобы раскрыть всю многогранность исследуемого конфликта.
Вторая группа публикаций представлена статьями специалистов, совмещающих академическую деятельность с работой в структурах исполнительной власти своих стран. Среди таких «ученых-практиков» можно выделить P. Pay, X. Олсона, А.Шефарда, Ф.Чанга, Б.Гаррета, Б.Глейзера и, безусловно, Х.Джалала . С одной стороны, их труды представляют
10 См. сноску 4.
Rau R. Present and Future Maritime Security Issues in the Southeast Asian and South China Seas. II Contemporary Southeast Asia. - Singapore, 1986.-Vol. 8.-№ l.-P 37-56.; Olson H. Maritime Traffic in the South China Sea. II Ocean Yearbook. - Chicago, London, 1996. -№ 12. - P. 137-153.; Shephard A. Oil on Troubled Waters: Indonesian Sponsorship of the South China Sea Workshops. II Studies in Conflict and Terrorism. - Washington, 1995. - Vol. 18. -№ 1.- P. 1-15.; Chang F.K. Beijing's Reach in the South China Sea. II Orbis. - Philadelphia, 1996. - Vol. 40. -№ 3. - P. 353-374.; Garrett В., Glaser B. Multilateral Security
несомненный интерес. Ведь исследователи "этой плеяды, как правило, имеют узкую специализацию, и, соответственно, дотошно прорабатывают тот «сегмент» проблемы, в котором чувствуют себя наиболее комфортно. С другой стороны, практически во всех таких работах наблюдается «крен» в излишнюю детализацию, когда авторы ограничиваются ситуационным анализом без серьезных теоретических обобщений.
Наконец, в третью группу входят исследования китайских ученых. Их отличительной особенностью является заметная политическая ангажированность, а зачастую и нежелание выходить за рамки «заданного извне» направления мысли. Точка зрения, которую активно отстаивает большинство специалистов из КНР, заключается в том, что «китайские права» на острова неоспоримы, и их «добровольная передача» Китаю будет в интересах всех участников конфликта. Об этом писали такие ученые, как Цзи Госин, Пан Шиин, Цзюп Чжан, Чен Цзи, Лю Цинцай, Чжан Кунь и другие *". Научная ценность таких работ, безусловно, невысока. С другой стороны, их вдумчивое прочтение помогло прояснить некоторые нюансы китайского подхода к урегулированию конфликта, на которых официальные структуры КНР предпочитают не заострять внимание.
in the Asia-Pacific Region and Its Impact on Chinese Interests: Views from Beijing. II Contemporary Southeast Asia. - Singapore, 1994.-Vol. 16.-№ I.-P. 14-34.; Djalal II. Indonesia and the South China Sea Initiative.
11 Ocean Development and International Law. - N.Y., 2001.- Vol. 32. -№ 2. - P. 97-103.
12 Ji Guoxing. China versus South China Sea Security. II Security Dialogue. - Oslo, 1998. - Vol. 29. - № 1.-
P. 101-112.; Pan Shiying. The Nansha Islands: a Chinese Point of View. II Window (Hong Kong). 3 September
1993. - P. 23-37.; Chen Jie. China's Spratly policy: with Special Reference to the Philippines and Malaysia. II
Asian Survey. - Berkeley (Cal.), 1994. - Vol. 34. - № 10. - P.893-903.; Jun Zhan. China Goes to the Blue
waters: the Navy, Seapower Mentality and the South China Sea. II The Journal of Strategic Studies. - L., 1994.
- Vol. 17. - № 3. - P. 180-208.; Лю Цинцай. КНР: геополитическая среда и внешняя политика
добрососедства. // Проблемы Дальнего Востока. - М., 2006. - №. 2. - С. 33-42. - С. 36.; Чжай Кунь.
1991-2020: подъем Китая и развитие отношений между Китаем и АСЕАН — исторический обзор и
стратеї ия на будущее. // Проблемы Дальнеї о Востока. - М., 2005. - № 5. - С. 32-43.
В последние годы в публикациях зарубежных специалистов
по проблеме островов Южно-Китайского моря начало
просматриваться новое направление. Суть его заключается в стремлении выяснить, насколько противоречия между участниками конфликта могут затруднить переход к режиму свободной торговли между Китаем и АСЕАН, и как это способно отразиться на формировании новой модели отношений между наиболее влиятельными странами региона. Среди исследователей, обращавшихся к такому анализу, можно выделить С.Тоннессона, Р. Круз де Кастро, Ли Лай То, А.Ба, Дж. Роуэна, Ю. Хааки, Л. Одгаард, Хо Хай Леонга13 и некоторых других. Вместе с тем, указанные выше процессы в настоящее время лишь начинают набирать обороты. Соответственно, выводам этих ученых еще предстоит пройти проверку временем.
Апробация работы. Наиболее значимые результаты диссертационного исследования отражены в монографии и научных статьях автора, опубликованных в нашей стране и за рубежом. Общий объем работ составляет 30,2 п.л. Кроме того, разработка проблематики диссертации оказалась востребованной и для анализа проходящих в Восточной Азии процессов более «широкого» характера, к которому автор обращался во время работы в ИМЭМО РАН.
13 Tonnesson S. Sino-Vietnamese Rapprochement and the South China Sea Irritant. II Security Dialogue. -Oslo, 2003. - Vol. 34. -№ 1. - P. 55-70.; De Castro R.C. The Revitalized Philippine-US Security Relations. II Asian Survey. - Berkeley, 2003. - Vol. 43. - № 6. - P. 971-988.; Lee Lai To. China, the US and the South China Sea Conflicts. II Security Dialogue. - Oslo, 2003. - Vol. 34. - № 1.- P. 25-39.; Ba A.D. China and ASEAN: Renavigating Relations for a 21st Century Asia. II Asian Survey. - Berkeley, 2003. - Vol. 43. - № 4. -P. 622-647.; Rowan J.P. The U.S. - Japan Security Alliance, ASEAN, and the South China Sea Dispute. II Asian Survey. - Berkeley, 2005. - Vol. 45. - № 3. - P. 414-436.; Haacke J. Seeking Influence: China's Diplomacy toward ASEAN after the Asian Crisis. II Asian Perspective. - Seoul/Oregon, 2002. - Vol. 26. - № 4. - P. 13-52.; Odgaard L. The South China Sea: ASEAN's Security Concerns about China. II Security Dialogue. - Oslo, 2003. - Vol. 34. - № 1. - P. 11-24.; Ho Khai Leong. ASEAN+1 or ChinaH 1? Regionalism and Regime Interests in ASEAN-China Relations. II China and Southeast Asia./ Ed. by Ho Khai Leong, Ku S. C.Y. - Singapore, Kaoshiung, 2005. - P. 195-210.
Формирование системы безопасности на основе сотрудничества в регионе и роль АСЕАН
На рубеже 1980-х - 1990-х гг. уходила в прошлое «холодная война». С ней размывался и прежний «ялтинско-потсдамский» миропорядок, на протяжении почти полувека определявший характер и динамику международных отношений в общемировом масштабе. На фоне таких фундаментальных перемен модель мироустройства нового типа стала формироваться стихийно, без четко заданных ориентиров. А основными чертами первых лет «пост-биполярного» мира стали следующие.
Во-первых, мировая экономика входила в русло глобальной интеграции. Следствием этого стало повышение открытости экономик отдельных стран, усиление значимости международной торговли и влияния транснациональных корпораций.
Во-вторых, развитие высоких технологий и либерализация политических режимов во многих странах объективно способствовали усилению информационного, культурного, научного и других форм духовного взаимодействия между людьми.
В-третьих, сокращение военной конфронтации двух сверхдержав привело к слому прежних структур обеспечения безопасности на глобальном и региональных уровнях и, соответственно, падению управляемости международной системы как таковой. Российский политолог А.Д. Богатуров определил это явление как «кризис миросистемного регулирования», когда прежние механизмы поддержания стабильности, опиравшиеся на «конфронтацию по блоковым правилам», уже не работали, а новые созданы еще не были1 .
Здесь представляется важным еще раз подчеркнуть стихийный характер отмеченных выше процессов. Поэтому неудивительно, что среди представителей международного экспертно-академического и политического сообществ не существовало единства мнений относительно даже базовых характеристик будущего миропорядка. Как иронично заметил один из основоположников теории политического реализма С.Хоффман «...Мы живем в совершенно беспрецедентном мире. Его очень трудно даже как-то обозначить. Если Вы не знаете, что это такое, Вы это называете «после-чего-то еще»15. Такая ситуация объективно подталкивала международное сообщество к осмыслению реалий новой эпохи. Это относилось и к содержанию понятия «безопасность» как военной, политической и даже философской категории. Причина была простая - становилось очевидно, что прежняя, традиционная, трактовка этого термина военная безопасность, т.е. защита территории военными средствами от внешних угроз, - уже не отвечала требованиям времени. Утверждалось отчетливое осознание того, что содержание понятия как национальной, так и международной безопасности «пост-биполярного» мира стало значительно шире и должно складываться не только из военной, но и экономической, политической, информационной, культурной, экологической и иных составляющих. Становилось очевидным и другое. Характер развития человеческого общества подталкивал к выводу, что уже в недалеком будущем эти «нетрадиционные» или «новые», как их стало принято обозначать, угрозы, возможно, окажутся не менее серьезными, чем «традиционная» - военная. Соответственно, усилилась необходимость выработать новые, прежде всего, невоенные, подходы к решению международных проблем., Исходя из этого, в конце 1980-х - начале 1990-х- гг. политики, дипломаты, ученые и военные эксперты различных стран все чаще стали заявлять, что в условиях глобальной взаимозависимости для достижения подлинной безопасности мировое сообщество должно объединить усилия и решать возникающие проблемы посредством многостороннего сотрудничества. Как отметил министр иностранных дел Австралии Г. Эванс, нужно добиваться состояния безопасности «совместно с другими странами», а не «от них»16. При этом считалось, что совместная борьба с нетрадиционными угрозами - будет способствовать эффективному предупреждению и вооруженных конфликтов.
class2 КОНФЛИКТ ИЗ-ЗА ОСТРОВОВ ЮЖНО-КИТАЙСКОГО МОРЯ КАК
АКТУАЛЬНАЯ ПРОБЛЕМА ВОСТОЧНОЙ АЗИИ class2
Географические характеристики Южно-Китайского моря и спорных архипелагов
Южно-Китайское море является окраинным полузамкнутым морем Тихого океана. Оно расположено между полуостровом Индокитай и островами Калимантан, Палаван, Лусон и Тайвань. На севере Южно-Китайское море соединяется Тайваньским проливом с Восточно-Китайским морем, на северо-востоке проливом Ваши с Тихим океаном, а на юге Малаккским проливом — с Индийским океаном. Площадь Южно-Китайского моря составляет 3537 тыс. кв. км . Крупные заливы — Тонкинский и Сиамский, а самый крупный остров - Хайнань.
Общее количество островов, атоллов, рифов, скал и песчаных отмелей Южно-Китайского моря подсчитать едва ли возможно, так как многие из них являются либо продолжением континентального шельфа различных стран, либо входят в их территориальные воды. И все же наиболее крупные острова, расположенные в открытом море, обычно подразделяются на четыре группы: острова Пратас в северо-восточной части Южно-Китайского моря;
- Парасельский архипелаг в западной части;
- группа островов Мэкклсфилд Бэнк и риф Скарборо на востоке и юго-востоке;.
- архипелаг Спратли на юге .
Некоторые исследователи к находящимся в акватории Южно-Китайского моря относят также острова Бадас, Тамбелан, Анамбас и Натуна .
Необходимо отметить, что риф Скарборо, названный в честь потерпевшего здесь крушение в конце XVIII века британского корабля и расположенный на 15 05 с.ш. и 117 45 в.д., появляется над морской поверхностью только при отливах, а группа Мэкклсфилд Бэнк, протяженностью 140 км в длину и 60 км в ширину и с координатами 15 20 - 16 20 с.ш. и 113 40 - 115 в.д., находится под водой практически постоянно ". Так что островами в строгом смысле слова их назвать нельзя. Тем не менее, они представляют большую ценность как навигационные ориентиры для торговых и пассажирских судов, следующих через эту акваторию.
Из всех островных групп Южно-Китайского моря только архипелаги Парасельский и Спратли являются источниками противоречий между странами Восточной Азии. Поэтому в дальнейшем речь будет идти именно о них.
Парасельские острова (китайское название - Сиша, вьетнамское - Хоанг-Ша) находятся в 278 км. от южного побережья китайского острова Хайнань и в 445 км. от побережья Вьетнама между 15 46 с.ш. - 17 8 с.ш. и 111 11 в.д. - 112 54 в.д. Парасельский архипелаг состоит из 15 островов, нескольких рифов и песчаных отмелей, разбросанных по территории 46 тыс. кв. км.
Протяженность архипелага с запада на восток составляет 180 км, а с севера на юг - 170 км, при этом его общая площадь - всего 3 кв. км. На вьетнамских картах архипелаг рассматривается как единое целое, а на китайских он разделяется на две группы - Амфитрит и Круассан.
В группу Амфитрит, названную так в честь первого побывавшего здесь в конце XVII века французского судна, входит семь островов (о.Вуди, о. Рокки, о. Линкольн, о. Три и три крошечных островка Норт, Мидл и Саут). На большинстве из них есть источники пресной воды, и они покрыты густыми зарослями. Кроме того, в состав группы Амфитрит входят три песчаные отмели - Итис, Джехенгир и Бремен - и риф под названием Бомбей.
Группу Круассан составляют восемь островов (о-ва Паттль, Робер, Мани, Дрюмон, Дункан, Палм, Пассау и Тритон). На них тоже имеются источники пресной воды и обильный тропический покров. К островной группе Круассан относят также две песчаные отмели - Обсервэшн Бэнк и Сан-Эспирит, четыре рифа - Норт, Дискавери, Валладор и Антелоп, и одинокую скалу под названием Скала Пирамиды .
На южной окраине Южно-Китайского моря расположен архипелаг Спратли (китайское название — Наньша, вьетнамское — Чыонг Ша, филиппинское - Калааяна). Такое название он получил в честь Ричарда Спратли, капитана британского китобойного судна, который в 1840 г. провел картографическую и гидрографическую съемку этого района.
Археологические и документальные свидетельства китайского и вьетнамского присутствия на островах до конца XIX века
Апелляции к историческим данным были и остаются важным элементом притязаний Китая и Вьетнама в Южно-Китайском море. Соответственно, необходимо оценить степень убедительности таких аргументов.
В основе позиции Китая лежит тезис об «открытии» архипелагов и создании там китайской администрации. Действительно, в Южно-Китайском море с незапамятных времен было большое количество китайских торговых и военных кораблей, что нашло отражение в многочисленных хрониках, исторических записках, морских отчетах и изображениях на навигационных картах.
Китайские источники утверждают, что упомянутое «открытие» произошло во втором веке до нашей эры, когда китайские рыбаки начали вести промысел в водах Южно-Китайского моря . Впоследствии, примерно в 100 г. н. э., китайский историк Хан Шу описал длительные (свыше 5 месяцев) экспедиции своих сограждан к обоим архипелагам. Сведения об этих территориях имеются также в хрониках династии Восточная Хань (25 - 220 гг.) и периода Трех Царств (220 - 265 гг.). Среди них можно отметить работы Ван Чжена «Любопытные сведения о южных провинциях» и Кан Тай «Описание провинции Фунань», в которых содержатся сведения о географическом положении этих островов. Так, Ван Чжэн, описывая морской путь от Малаккского полуострова до материкового Китая указывал: «Следуя по этому маршруту, встречаешь на своем пути район Чжан Хай, который мелководен и имеет много подводных камней». По версии китайской стороны Чжан Хай - это древнее китайское название Южно-Китайского моря, а подводные камни - скрытые под водой песчаные отмели и рифы архипелагов Парасельский и Спратли. Подводными эти «камни» назывались потому, что корабли в этой зоне садились на мель. Кан Тай, в свою очередь, отмечал, что «...в Чжан Хай много коралловых островов и скал, на которых растут кораллы»124.
Согласно китайской версии, после «открытия» архипелагов Парасельский и Спратли китайцы начали их заселять и экономически осваивать. Это было отражено в ряде хроник династий Сун, Юань и Мин, среди которых можно выделить «Записки мечтателя», «Краткое описание островов», «Изучение океана к Западу и Востоку и попутные ветра», «Записки об увиденном и услышанном в прибрежных районах», а также в справочниках по морской навигации. В этих источниках Парасельские острова назывались «девять коралловых островов», «скалистые рифы», «тысяча ли скалистых рифов», «десять тысяч ли скалистых рифов», а Спратли - «длинные песчаные отмели», «тысяча ли песчаных отмелей», «десять тысяч ли песчаных отмелей» . Известно также, что во время династий Тан (VII - X вв. н. э.) и Сун (X - XIII вв. н. э.) морские торговые пути из средневекового Китая в другие страны под названием «морской шелковый путь» проходил через Южно-Китайское море в Аравию и Африку126.
Китайские историки также утверждают, что, наряду с заселением и хозяйственным освоением Парасельских островов и островов Спратли, китайские правители включили их в состав границ страны, что якобы произошло в конце VIII - начале IX вв . И действительно, в хронике «Обзор военных дел», относящейся к периоду правления династии Северная Сун (960 - 1127 гг.) упоминается о «патрулировании» Парасельского архипелага китайскими военными кораблями128. К сожалению, не указано, было ли это патрулирование поставлено на постоянную основу, и если было, то с какой периодичностью оно осуществлялось.
В период правления династий Юань (1280 - 1368 гг.) и Мин (1368-1644 гг.) китайские власти направили несколько морских экспедиций в островную часть Юго-Восточной Азии. Среди них отдельного упоминания заслуживают экспедиции, предпринятые знаменитым мореплавателем Чен Хо, корабли которого в начале-середине XV века семь раз проследовали через акваторию Южно-Китайского моря. Их отчеты содержат упоминания об «океане семи островов», «десяти тысячах скал», «каменных звездных скалах» и т.д., которые китайцы отождествляют с Парасельскими островами.
